Испанские каникулы

Пролог

Никогда раньше закат в родном городе не вызывал у меня таких щемящих чувств. Казалось бы, я видел его тысячу раз – то ли проходя мимо, то ли мельком бросая взгляд в окно, но сегодня он будто впился в меня, зацепился за что-то внутри, не давая покоя. Огненный диск солнца медленно опускался за горизонт, заливая узкие улочки города мягким золотистым светом, а я все стоял у окна и смотрел, будто пытался что-то понять.

Я и сам не знал, на что надеюсь, но на всякий случай решил одеться подобающим образом. Отутюженные серые брюки, голубая рубашка, закатанные рукава – я выгляжу так, словно жду важной встречи. Хотя кого я обманываю? Она бы наверняка написала мне раньше, если бы решилась купить билеты на самолет.

Перец с укоризной во взгляде следит за тем, как я причесываю перед зеркалом непослушные волосы.

– Нет, приятель, – тихо говорю ему, проводя ладонью по его пушистой голове. – Сегодня ты не идешь со мной.

Пес грустно вздыхает, но не упрямится. Он давно понял, что когда я вот так задерживаюсь у зеркала, это означает, что мне нужно побыть одному.

Золушка, моя белая кошка, мирно спит на подоконнике, растянувшись на солнце. В этом она вся – ей все равно, что я ухожу. Золушка никогда не переживает о будущем, никогда не тревожится о том, что будет дальше. Как бы я хотел научиться этому у нее.

Я выхожу из квартиры, закрываю за собой дверь и, спускаясь по старой деревянной лестнице, чувствую, как в нос ударяет соленый запах моря. Забавно. Родившись здесь, я почти никогда его не замечал, а она… Она сразу обратила на него внимание. Ей казалось, что воздух здесь какой-то особенный, наполненный чем-то большим, чем просто соль и влага. Я тогда посмеялся, сказал, что это глупости. А теперь не могу вдохнуть полной грудью, не вспомнив ее голос.

Город живет своей обычной жизнью: лениво готовится к ночи, собирая на улицах последних туристов. Кто-то фотографирует старинные дома, которым больше трехсот лет, кто-то ведет размеренные разговоры за бокалом вина в небольших уличных кафе. Местные неспешно прогуливаются по узким мощеным улочкам, здороваясь друг с другом, как будто у них впереди вся вечность.

Я иду по ним медленно, не торопясь. Позволяю воспоминаниям хлынуть на меня лавиной.

Здесь, у этой стены, она однажды остановилась, рассматривая рисунок, оставленный неизвестным художником. Тогда я не придал этому значения, а теперь все кажется важным.

Тут, на площади, она сказала, что мечтала бы жить в таком месте, как мой город.

Там, у витрины антикварного магазина, смеялась над моими попытками торговаться с продавцом.

Она везде. В каждом уголке, в каждом повороте улицы.

Я дохожу до пирса, солнце уже почти спряталось за горизонт. Волны мягко накатывают на берег, всплески воды сливаются с приглушенным шумом ночного города.

Я прохожу по пирсу туда и обратно, потом медленно опускаюсь на наш с ней камень. Вытягиваю ноги, сжимаю пальцы в кулак, вглядываюсь в горизонт.

И зачем только я тешу себя этой мыслью? Кого обманываю?

После всего, что я натворил, она точно не придет.

Глава 1

Последний учебный день всегда немного странный. Казалось бы, всего пару часов назад ты еще сидела в аудитории, едва сдерживая зевок под равномерный голос преподавателя, а теперь выходишь за ворота университета, и… все. Свобода. Полная, безграничная и пугающая.

Москва была в разгаре весны. Воздух еще хранил прохладу ранних майских утр, но днем солнце уже пригревало, наполняя улицы энергией. Цветущие яблони в университетском дворике осыпали дорожки белыми лепестками, похожими на снег. Брусчатка возле корпусов была теплой, словно впитывала каждый солнечный луч, а ветерок разносил по улицам свежий запах распускающихся листьев.

– Ну что, Саби, каково это – стать дипломированным специалистом? – Джулия взволнованно схватила меня за руку, размахивая свернутым в трубочку дипломом.

Я пожала плечами, прижимая свой диплом к груди.

– Пока что ощущается как обеденный перерыв, который затянулся.

Джулия рассмеялась. Она выглядела так, будто сдала не только экзамены, но и пять килограммов стресса.

Я посмотрела на неё – высокая, стройная, с идеально уложенными светло-русыми волосами, которые на солнце отливали золотом. Она всегда была той самой девочкой, на которую засматриваются парни и которая ловит восхищенные взгляды женщин. В узких белых джинсах и голубой рубашке она выглядела так, словно только что сошла со страницы модного журнала.

На её фоне я всегда казалась менее яркой. Среднего роста, с длинными, тёмно-каштановыми волосами, которые в солнечном свете становились немного медными. Я не была миниатюрной, как хрупкие девушки с киноэкранов, но и высокой себя назвать не могла. Глаза – серые, с оттенком синевы, который особенно проявлялся при хорошем освещении.

– А я чувствую себя без пяти минут олигархом! – довольная собой, сказала Джулия.

– Ты уверена, что олигархи сами работают?

– Мелочи! – отмахнулась она.

Она действительно была в предвкушении новой жизни. Джулия всегда знала, чего хочет, и не стеснялась этого. Её отец – владелец крупной международной компании, и еще с первого курса она твердила, что собирается занять кресло в его офисе сразу после выпуска.

– И когда начинаешь?

– В понедельник. Официально! У меня уже есть рабочий стол, кофе-машина и коллеги, которые боятся, что я заберу их премии.

Я улыбнулась.

– А ты когда решишься? – Джулия смерила меня пристальным взглядом.

– Решусь на что?

– Магистратура, Саби. Твоя мама меня просто съест, если узнает, что я тебя не убедила.

– Ну, так не рассказывай ей.

Джулия закатила глаза.

– Ты серьезно собираешься бунтовать против неё?

– Это не бунт, это… – Я замялась, подбирая слова. – Это просто мое решение.

На самом деле, оно не было таким уж твердым. Я знала, что магистратура – это не катастрофа, но меня пугала сама мысль о том, что я автоматически подписываю себе приговор на еще два года в Москве, в режиме «учеба, работа, дом».

Я хотела… чего-то другого.

Фотография всегда была моей отдушиной. Я любила ловить моменты, запечатлевать случайные улыбки прохожих, игру теней на старых домах, солнечные блики в волосах Джулии, когда мы гуляли по парку.

Но фотографии не приносили стабильности. А стабильность – это то, чего требовала мама.

– Знаешь, – Джулия хлопнула меня по плечу. – Раз уж ты пока не определилась, предлагаю вариант. Мы летим в Испанию.

Я фыркнула.

– Ага, а заодно купим дом в Барселоне и откроем свое дело.

– Почему бы и нет?

– Ты же только что сказала, что выходишь на работу.

– И? – Джулия пожала плечами. – Работа может подождать. Мы заканчиваем университет, мы свободны, нам по 21, и самое время делать что-то безрассудное!

Я покачала головой, но идея уже засела в мыслях.

– А твой отец что скажет?

– Я дочь босса, я могу взять отпуск, – самодовольно улыбнулась она. – А вот твоя мама…

Я вздохнула.

– Она будет в ярости.

– Ну, тогда тем более стоит поехать!

Мама действительно была в ярости.

– Испания? На все лето? Одна?

– Не одна, а с Джулией.

– Это ничего не меняет!

Она ходила по кухне кругами, время от времени останавливаясь у окна и сжимая в руках телефон, словно собиралась срочно кому-то позвонить.

Когда я вернулась домой, меня встретила просторная квартира с огромными окнами, из которых открывался вид на парк. Высокие потолки, светлые стены, деревянные полы с мягкими коврами и полки, уставленные книгами. Тут пахло кофе и чем-то теплым, родным.

Мама не всегда жила в такой роскоши. Когда я была маленькой, у нас была обычная «двушка» в панельке, и мама работала с утра до ночи, чтобы оплатить лучшие школы и репетиторов. Она стала одной из лучших стоматологов города, а потом открыла собственную клинику. Её работа и стала тем, что обеспечило мне возможность не думать о деньгах.

Я гордилась ею. Но её сильный характер и железные принципы иногда давили.

– Ты собиралась поступать в магистратуру.

– Я говорила, что подумаю.

– Так вот, думай здесь! – мама яростно ткнула пальцем в пол.

Я молчала, наблюдая, как в её глазах вспыхивает знакомая тревога.

– Саби, ты знаешь, как я отношусь к мужчинам.

– Да, знаю.

– И ты знаешь, почему.

Я стиснула зубы. Да, я знала.

Отец ушел из семьи, когда мне было десять. Оставил нас с мамой без объяснений, и с тех пор она твердо решила, что мужчинам доверять нельзя.

– Я не еду туда замуж выходить.

– Ты просто наивна.

Я вздохнула.

Моя мама сильная, успешная, но иногда мне казалось, что за этой броней скрывается страх. Чтобы отвлечься, я открыла на смартфоне свой блог.

Фотография – это то, что спасало меня всегда.

У меня было 200 000 подписчиков в соцсети, и я любила делиться с ними моментами из жизни. Ловить свет, играть с тенями, искать необычные ракурсы. Я могла часами подбирать фильтры, добиваясь того самого оттенка теплого света, который превращает обычное фото в нечто волшебное.

Я выкладывала снимки людей на улицах, мимолетные эмоции, их искренние улыбки. У меня были фотографии старых зданий, захваченных мягким светом фонарей. Мне нравилось запечатлевать красоту простых моментов.

Я знала, что могла бы превратить это в карьеру.

Но могла ли я решиться на такой шаг?

Я пролистала ленту, и на секунду задумалась. Может, поездка в Испанию поможет мне найти ответы?

– Мам…

– Знаешь, что самое страшное? – Она остановилась, глядя прямо мне в глаза. – Ты слишком похожа на него.

– На папу?

Она кивнула.

– Ты такая же. Вечно с мечтами в голове. Но, в отличие от него, ты не предашь меня, правда?

Её голос звучал спокойно, но я чувствовала, как внутри все сжимается.

– Нет, конечно…

– Тогда будь разумной.

Разумной. Стабильной. Предсказуемой.

Но я больше не хотела быть предсказуемой.

– Мам, – я осторожно взяла её за руку. – Это всего лишь лето. Я не делаю ничего ужасного. Я не сбегаю.

Она вздохнула, сжав мою ладонь.

– Саби…

Я ждала, что она снова начнет уговаривать, но этого не случилось. Она медленно кивнула.

– Хорошо.

– Правда?

– Да.

Я выдохнула.

– Спасибо…

– Но если с тобой хоть что-то случится, я тебя убью.

Я улыбнулась.

– Обещаю быть осторожной.

Когда я позвонила Джулии и сообщила, что мама разрешила, в трубке раздался такой крик, что у меня на секунду заложило уши.

– В аэропорт заказываем такси или возьмем машину? – спросила я, когда она наконец перестала визжать.

– Еще не знаю! Но, Саби, мы летим в Испанию!

Я смеялась вместе с ней.

Да, мы летим в Испанию.

И кто знает, что нас там ждет?

Глава 2

Утро было слишком тихим, слишком обычным, как будто ничего особенного не случилось. Как будто вчерашнего дня, когда мы прощались с институтом, не существовало.

Я медленно открыла глаза и потянулась. Комната была залита мягким светом – утреннее солнце пробивалось сквозь шторы, наполняя воздух золотистой дымкой. Я полежала еще пару минут, прислушиваясь к тишине квартиры, а потом все-таки встала, босиком подошла к окну и распахнула его.

В комнату ворвался сладкий запах весеннего утра – легкий, свежий, с примесью цветущей сирени и далекого аромата горячего кофе, который кто-то уже варил на кухне. Я вдохнула глубже, но внутри вместо привычной радости что-то неприятно сжалось.

«Вот и все», – подумала я.

Институт закончился. Больше не будет лекций, семинаров, пробежек по коридорам, бессонных ночей перед экзаменами, обедов в любимом кафе за углом, где мы с Джулией пересматривала фотографии перед публикацией в блоге.

Теперь была только неизвестность.

На подоконнике развалилась моя кошка Мята – пушистое белое облако с ленивым характером. Она приоткрыла один глаз и, убедившись, что я не собираюсь делать ничего интересного, снова засопела.

Я всегда знала, что однажды у меня появится кошка. Прямо чувствовала это где-то на подсознательном уровне. Но, если бы мне кто-то сказал, что я обзаведусь пушистым комком хаоса совершенно случайно, я бы только рассмеялась.

А потом в мою жизнь пришла Мята. Или, вернее, как в мою жизнь ворвалось пушистое безобразие в белом меху.

История началась с того, что я отправилась в ближайший торговый центр купить… тапочки. Да, именно тапочки. Дурацкие, милые тапочки с ушками, которые я собиралась носить дома. Я была уверена, что это будет самая обычная прогулка: зайти, купить, уйти. Но не тут-то было.

Как только я вышла из торгового центра, я услышала громкий визг где-то за мусорными баками.

Я не люблю мусорные баки. Более того, я стараюсь их избегать всеми возможными способами. Но визг повторился, и что-то внутри меня екнуло.

– Только не котенок, – пробормотала я. – Только не котенок.

Но, разумеется, это был котенок.

Я заглянула за контейнеры и увидела маленькое белое нечто, судорожно отбивающееся от куска картона, который злодейски напал на него и никак не хотел отлипать. Котенок фыркал, шипел и отчаянно пытался выкарабкаться из своей картонной тюрьмы.

– Ой, да ладно тебе, – присела я на корточки. – Ты серьезно думаешь, что картон сильнее тебя?

Котенок взглянул на меня, как на недалекого человека, который абсолютно не понимает степень трагедии.

Пришлось вмешаться. Я аккуратно вытащила его из-под коробки и тут же получила лапой по руке.

– Ах ты, неблагодарное создание! – возмутилась я.

Котенок не извинился. Он просто продолжал сверкать на меня возмущенными голубыми глазами.

Тут я и попалась.

Во-первых, потому что я теперь держала в руках это белое чудовище. Во-вторых, потому что оно не выглядело бездомным: пушистый мех, чистые лапки, подозрительно ухоженный вид.

– Так, может, ты сбежала? – задумалась я.

Котенок ответил мне длинным «мя-а-а», что можно было расшифровать как «Разумеется! Я – королева, а ты всего лишь моя будущая служанка, но пока этого не осознаешь».

Я глубоко вздохнула.

– Так, я иду домой. Ты идешь со мной. Но учти, это временно!

На временно Мята (да, имя появилось почти сразу, потому что она была белая и пушистая, как мятный зефир) отреагировала так, будто я сказала «Ты теперь живешь в золотом дворце».

А дома началось самое интересное.

Во-первых, котенок был не котенком, а полноправной хозяйкой квартиры. Она уверенно прошлась по моей кровати, пометила своим царственным взглядом подоконник и немедленно отправилась исследовать шкаф.

А потом я обнаружила, что у нее есть суперспособность: способность исчезать.

Одна минута – она сидит на ковре. Вторая минута – её нет.

– Мята? – позвала я.

Тишина.

– Мята!

Гробовая тишина.

Я уже собиралась лезть под диван, когда услышала подозрительный шорох в… духовке.

Нет, конечно, я ее не включала! Но сам факт!

Открываю дверцу – там сидит белый комок и довольно щурится.

– Что ты тут делаешь?! – воскликнула я.

Мята важно посмотрела на меня, мол, «Я думала, что это мой новый дом. Спасибо за просторные апартаменты».

И тогда я поняла, что деваться мне некуда.

Так Мята осталась.

А тапочки тогда я так и не купила.

Я резко отошла от окна, сбросив с себя задумчивое настроение, и открыла шкаф. Сегодня же выпускной. Это как последний аккорд нашей студенческой жизни, как мост между прошлым и будущим. Можно будет еще раз собраться вместе, повеселиться, посмеяться, сделать кучу красивых фотографий.

Я провела пальцами по рядам платьев, вспомнила, как мы с Джулией несколько дней искали идеальное. В итоге нашли – в одном бутике на Патриарших, где нас радушно встретила пожилая хозяйка с идеальной укладкой и манерами аристократки.

Теперь оно висело передо мной – нежно-голубое, легкое, струящееся, будто сотканное из облаков. На спине красовался элегантный вырез с кружевной вставкой. Я надела его, поправила ткань на талии, посмотрела в зеркало.

«Неплохо», – подумала я.

Теперь прическа. Я взяла плойку, быстро завила несколько прядей, собрала их в объемный пучок, оставив несколько легких локонов у лица. Макияж – естественный, с легким акцентом на глаза.

Готово.

Схватив телефон и сумочку, я выбежала из квартиры и спустилась в паркинг. Мой миникупер, небесно-голубой, как платье, уже ждал.

Москва встретила меня шумом. Город жил своей жизнью: спешащие люди, пробки, сигналы машин, зазывные голоса уличных музыкантов. Я ловко влилась в поток, наслаждаясь ощущением свободы.

На светофоре кто-то сбоку привлек мое внимание – молодой парень за рулем черного «Мерседеса» улыбался и подмигивал.

Я закатила глаза.

– Серьезно? – пробормотала я, делая вид, что не замечает его.

Парень не унимался – показал на меня пальцем, потом на себя, потом сложил пальцы в «звони мне».

Внезапно он опустил окно и бросил на меня оценивающий взгляд.

– Эй, красотка, куда едешь? – ухмыльнулся он.

Я подняла бровь.

– В ад.

Парень моргнул.

– В смысле?

– В институт на выпускной, – усмехнулась я и, не дожидаясь ответа, нажала на газ.

В зеркало заднего вида я заметила, как он растерянно смотрит мне вслед.

Впереди была ночь выпускного.

Вечер начался торжественной частью. В закрытом дворе института расставили ряды белых стульев, установили сцену. Девушки в красивых платьях, парни в элегантных костюмах. В воздухе витало волнение, ожидание, радость и легкая грусть.

Кульминацией стало символическое прощание с юностью – выпускание голубей.

Каждой девушке вручили по белоснежному голубю. Когда у меня в руках тоже оказалась маленькая теплая птица, я начала переживать, что голубь испугается, не полетит.

«Что загадать?» – лихорадочно думала я.

Первая мысль – успех блога. Больше подписчиков, больше признания.

Но вдруг, сама того не ожидая, я поймала себя на другом желании.

Настоящая любовь. «Хочу встретить настоящую любовь».

– Три… два… один!

Я взглянула на голубя и, когда ведущий дал команду, раскрыла ладони.

Птица дрогнула, на секунду замерла, а потом взмыла в небо.

Она летела легко, стремительно, высоко.

Какое-то предчувствие шевельнулось внутри, но я не смогла его понять.

Тогда мне казалось, что это просто красивая традиция.

Я еще не знала, как многое изменится.

Глава 3

– Барселона! Только Барселона! – Джулия с энтузиазмом махнула руками, едва не опрокинув стакан с капучино.

Мы сидели в нашем любимом кафе в центре Москвы. Летнее утро, солнце пробивается сквозь узкие улочки, на террасе неспешно попивают кофе офисные сотрудники, парочки и шумные туристы, радостно фоткающие старинные здания. В воздухе пахло свежей выпечкой и утренним какао.

– Почему Барселона? – я покачала головой, потягивая матча-латте.

– Потому что это город мечты! Лазурное море, архитектура Гауди, готический квартал, бесконечные тусовки, самые красивые парни в Европе!

Я закатила глаза.

– Ты хочешь тусить или отдыхать?

– А зачем это разделять?

Я знала этот взгляд. Джулия уже представила себя в вечернем платье, выходящей из модного клуба где-то на Рамбле, а рядом с ней – красавец в идеально сидящей белой рубашке.

– Мы уже были в Барселоне! – я сделала последнюю попытку урезонить подругу.

– Ну и что? Мы там не всё посмотрели.

– Ты имеешь в виду, что мы не обошли все бары?

Джулия сделала оскорблённое лицо.

– Неправда! Ещё мы не сходили в Саграду Фамилию.

– Мы ходили туда!

– Ну… да, но в три часа ночи, после коктейль-бара, и тогда собор был закрыт.

Честно говоря, если бы мне кто-то сказал, что посещение Саграды Фамилии можно совместить с коктейлями и ночными прогулками, я бы покрутила пальцем у виска. Но когда ты отдыхаешь с Джулией, самые странные идеи почему-то кажутся вполне логичными.

Мы тогда были в Барселоне, погода – сказка: теплый ночной воздух, пахнет морем и жареными каштанами. Мы весь день гуляли, фоткались, ели тапас в каждом втором баре, а потом, разумеется, пошли пробовать коктейли.

И вот, сидим мы в баре на узенькой улочке в Готическом квартале, пьем сангрию, смотрим на ночную Барселону и тут Джулия выдает:

– А давай посмотрим на Саграду Фамилию?

Я на автомате киваю:

– Давай.

А потом до меня доходит.

– Так, стоп. Сейчас ТРИ НОЧИ!

– И что? – Джулия делает невинные глаза, прихлёбывая коктейль.

– В смысле "и что"?! Она ЗАКРЫТА!

– Но снаружи-то её никто не закрыл.

И вот в следующий момент мы уже мчимся по пустым улочкам Барселоны, потому что, когда Джулия что-то задумала, её уже не остановить.

Барселона ночью – это совсем другой город. Днём тут толпы туристов, бесконечная суета, а ночью… Совсем иначе. Тихие улицы, редкие прохожие, уличные фонари, бросающие мягкий свет на брусчатку. Я бы даже назвала это романтикой, если бы не тот факт, что у нас была явно сумасшедшая идея.

Мы вышли на Гран-Виа – и тут началось.

– Куда девочки так поздно? – окликнул нас какой-то парень с мотоциклом.

Я ускорила шаг.

– Мимо.

– Да ладно! Ночь только начинается!

Джулия фыркнула:

– Слушай, мы идём в храм.

Парень на секунду замер, потом громко рассмеялся:

– В три ночи?! В храм?!

– Да!

Мы с Джулией хором прыснули от смеха и рванули дальше.

Через 20 минут быстрого шага мы вышли к Саграде Фамилии.

– Ого… – я замерла, запрокинув голову.

Храм огромный, величественный, весь в тенях и подсветке, он как будто висел в воздухе над нами.

– Стоило прийти, да? – гордо сказала Джулия.

Я уже хотела ответить, как вдруг…

– Ну и что дальше? – Я посмотрела на неё.

Джулия пожала плечами.

– Теперь мы можем сказать, что были здесь!

– Джулия, ты сумасшедшая.

– А ты меня всё равно любишь.

Я села на ближайшую скамейку и достала телефон.

– Ну раз уж мы тут, давай фотку.

– Естественно!

Мы сделали миллион кадров: я – на фоне Саграды, Джулия – на фоне Саграды, вдвоём – на фоне Саграды. Один кадр с дурными лицами и подписью "Мы культурные дамы".

– А теперь что? – спросила я.

– Теперь идём обратно.

Я громко вздохнула.

– Ты осознаёшь, что мы только что совершили самый тупой ночной поход в истории?

– Ты хотела сказать – самый гениальный?

Мы обе засмеялись.

На обратном пути, уже ближе к отелю, Джулия сказала:

– Ну, а если честно… Это было круто, да?

Я посмотрела на неё, на улицы Барселоны, ещё раз вспомнила Саграду Фамилию, ночную тишину, мягкий свет фонарей, нашу глупую смелость.

И честно сказала:

– Да. Это было круто.

Я подавила смешок, вызванный воспоминаниями. Ну да, такой себе культурный туризм.

– Давай рассмотрим другие варианты, – я открыла ноутбук.

Мы решили, что этим летом поедем в Испанию, но вот куда именно, вопрос оставался открытым.

– Помнишь Майорку? – Джулия мечтательно прикрыла глаза.

– Когда ты едва не сбежала с французом на его яхту?

– Он был таким красивым!

– Ты знала его ровно четыре часа.

– Зато какие четыре часа!

Я рассмеялась.

– А помнишь Париж? – я улыбнулась, вспоминая свою историю. – Когда я решила сфотографировать Сену и меня чуть не ограбили?

– Да! Я тебя тогда спасла!

– Ты просто кричала громче всех!

– Главное, что это сработало!

О той поездке в Париж знают все наши общие друзья. Мне хотелось наделать красивых фотографий, и, разумеется, я выбрала для этого прогулку вдоль Сены.

Была идеальная погода – солнечная, но не жаркая. Я шла вдоль набережной, фотографировала мосты, отражения в воде, задумчивых прохожих. Одна женщина кормила голубей, и в воздухе разлетались перья, так что это выглядело как сцена из романтического фильма.

Я полностью погрузилась в процесс, выбирала ракурсы, корректировала настройки, меняла объектив. Потом остановилась, присела на скамейку и задумалась о том, как поймать в кадр лучи солнца, отражающиеся в воде.

И тут я заметила боковым зрением какое-то движение.

Рядом со мной, как бы случайно, оказался парень в мешковатой толстовке и кепке. Он держал в руках карту и, явно делая вид, что турист, подошел ко мне.

– Простите, мадемуазель, вы не могли бы помочь? Я ищу улицу… – он назвал какое-то название, но у меня уже включилось шестое чувство.

Во-первых, парень говорил с сильным акцентом, но не с французским. Во-вторых, он был слишком настойчиво вежливым и при этом то и дело бросал взгляды в сторону моей камеры, которая висела у меня на плече.

Я улыбнулась ему в ответ, но поднялась со скамейки и чуть отступила назад.

– Простите, я сама туристка, не знаю.

Парень сделал вид, что разочарован, но не ушел.

– О, но может, у вас есть интернет? Можете посмотреть на карте?

Ну да, конечно. Сейчас я достану телефон, а ты просто вырвешь его из рук и убежишь? Я слишком много читала историй о карманниках в Париже, чтобы попасться на этот дешевый трюк.

– Извините, но я спешу, – сказала я и, сделав шаг назад, огляделась.

И тут я увидела второго парня. Он шел прямо ко мне, явно собираясь меня подрезать, если я вдруг решу уйти.

– Ой, мне правда пора! – выпалила я и резко развернулась, закинув камеру за спину и быстрым шагом направившись к улице.

Я услышала позади какие-то возгласы, но не обернулась.

Когда я вышла к большому перекрестку, стало легче. Людей было больше, движение машин активное, и я уже чувствовала себя в безопасности.

– Ну и день, – пробормотала я, выдыхая.

Потом я осмотрела свою камеру и телефон, проверяя, на месте ли они. Да, все в порядке.

И только тогда меня накрыло запоздалое осознание: меня почти что ограбили.

Я поежилась и подумала, что Париж, конечно, прекрасен, но расслабляться тут нельзя ни на секунду.

Мы рассмеялись, отчего женщина за соседним столиком бросила на нас косой взгляд.

– А в Италии? Когда мы случайно попали на свадьбу?

– О, да! – Джулия захлопала в ладоши. – Они подумали, что мы подружки невесты!

– И даже дали нам по бокалу шампанского!

– Главное – выглядеть уверенно, – подмигнула Джулия.

Это было в Италии, в каком-то маленьком городке, название которого я до сих пор не могу вспомнить. Мы с Джулией путешествовали по стране, пересаживаясь с поезда на поезд, и остановились на день, чтобы просто погулять, насладиться атмосферой.

День был жаркий, солнце пекло нещадно, и мы, уставшие от бесконечных прогулок, решили передохнуть в тенистом парке. Купили мороженое в ближайшем кафе, сели на лавочку и обсуждали планы на вечер.

– Может, на ужин попробуем ту тратторию, что видели утром? – предложила я, облизнув ложечку от мороженого.

– Или вино-бар. Сегодня хочется чего-то более… взрослого, – Джулия хитро сощурилась.

Мы еще немного поболтали, наслаждаясь моментом, как вдруг к нам подошла женщина средних лет в шикарном голубом платье. Она выглядела слегка взволнованной, но одновременно очень элегантной – идеально уложенные волосы, аккуратный макияж, жемчужные серьги.

– О, спасибо Богу! Вы все еще здесь! – вздохнула она с заметным облегчением.

Мы с Джулией переглянулись.

– Простите, но… вы нас с кем-то путаете? – осторожно спросила я.

– Нет-нет! Вы ведь подружки невесты, верно? Мы так вас искали! Церемония уже вот-вот начнется!

Она всплеснула руками и нервно осмотрелась, будто боялась, что мы сейчас сбежим.

Я не знала, что сказать.

Джулия первая пришла в себя:

– Ой, вы что-то путаете, мы просто туристки…

Но женщина уже нас не слушала.

– Да-да, я понимаю, вам, наверное, сказали ждать здесь, но вы нужны на площадке! Пойдемте, быстро!

И прежде чем мы успели что-то возразить, она уже увлекла нас за собой по мощеным улочкам города.

– Что… происходит? – прошептала я Джулии на бегу.

– Я не знаю! Но, кажется, нас сейчас выдадут замуж, – прошептала она в ответ, пытаясь сдержать смех.

Мы очутились во внутреннем дворе какого-то старинного особняка. Там стояли красиво украшенные стулья, арка из цветов, а вокруг суетились люди. В центре стояла ослепительно красивая девушка в свадебном платье, окруженная подружками невесты.

И тут она повернулась и увидела нас.

– О, слава Богу, вы пришли! – улыбнулась она.

Я замерла.

– Послушайте, мы…

– Вы опоздали, да, но ничего страшного! Нам срочно нужны еще две подружки, одна девочка заболела, а еще одна сломала каблук и не смогла дойти! Наденьте это, быстро!

Она сунула нам в руки по букету цветов и указала на длинные светло-розовые платья, висящие на вешалке.

– Джулс, нам что, реально сейчас идти на чужую свадьбу? – прошептала я, сдерживая нервный смех.

– Ну… Раз уж нас сюда притащили, было бы невежливо отказываться, – пожала плечами Джулия, уже стягивая через голову футболку.

– Джулия!

– Ну что? Когда еще нам выпадет шанс побыть подружками невесты на итальянской свадьбе?

Я посмотрела на невесту. Она была явно на грани нервного срыва и вряд ли могла позволить себе разбираться, кто мы такие.

– Ладно… Но если что, мы ничего не знаем!

Итак, через десять минут мы уже стояли среди других подружек невесты, с идеально уложенными волосами (местная стилистка буквально сотворила магию за пять минут), и с самыми невинными лицами участвовали в торжественной церемонии.

Все прошло идеально.

Кроме одного момента.

Когда во время клятв я поймала взгляд Джулии и не смогла сдержаться – начала хихикать.

А потом мы обе смеялись, пытаясь не привлекать к себе внимания.

К счастью, никто так и не понял, кто мы такие.

После свадьбы нас накормили, напоили, и мы даже поймали букет невесты.

На следующее утро, просматривая сторис в Инстаграме, я увидела, как кто-то подписал фото: "Идеальные подружки невесты, хоть мы и не знаем, кто они такие".

Я улыбалась, пока вспоминала все эти перипетии из прошлого. Мы столько всего пережили вместе. И эта поездка должна стать особенной.

Я листала фотографии испанских городков.

– Вот! – я замерла, при взгляде на фото мое сердце словно пропустило удар..

– Что?

– Салоу.

На экране высветился маленький прибрежный городок на побережье Коста-Дорада. Бесконечные пляжи, изумрудное море, зеленые холмы, уютные улочки с фонарями. Параллельно с этим на экране высветились многочисленные фотографии молодежных ночных клубов с яркими неоновыми вывесками. Идеально.

– Не слышала о нём, – Джулия подалась вперёд.

– Это лучшее! Здесь и тусовки, и красивые места, но без толп туристов.

Я показала ей фото улицы с белыми домиками, украшенными цветами.

– Ну… – Джулия на секунду задумалась. – Ладно!

– Значит, бронируем билеты?

– Сегодня же!

Я почувствовала волнение. Мы действительно летим в Испанию!

Этот отдых изменит всё.

Глава 4

Закатное солнце лениво скользит по воде, окрашивая ее в золотисто-розовые оттенки. Воздух в Таррагоне всегда пахнет солью, нагретыми камнями и чем-то неуловимо родным. Я сижу на краю пирса, свесив ноги над водой, и лениво откидываю камешек, наблюдая, как он с тихим всплеском исчезает в морской глади.

В эти моменты я чувствую себя особенно свободным. Это, конечно, иллюзия – ведь едва я вернусь домой, меня ждет череда обязательств. Семейные ужины, деловые встречи, разговоры о расширении бизнеса, и, конечно же, Хелена.

Я вздыхаю.

– Что ты опять сбежал сюда? – раздается голос за спиной.

Я даже не оборачиваюсь. У Хоакина голос с легкой хрипотцой, и он всегда говорит с ухмылкой, даже когда ругается.

– Просто решил провести вечер без громких разговоров и планов на будущее. Грех, да?

Я помню день знакомства с Хоакином так, словно он был вчера, хотя прошло уже больше пятнадцати лет.

Начальная школа. Жаркий день. Я, как всегда, стоял в стороне от остальных ребят, пока отец разговаривал с тренером. Тогда он считал, что футбол—это отличный способ развить дисциплину, а я считал, что это отличный способ разбить коленки и испортить новую форму.

– Ну что, Пабло, ты готов? – спросил тренер, высокий мужчина в тёмно-синем спортивном костюме, который казался мне взрослым и грозным.

Я молча кивнул.

Меня отправили в группу новичков, и уже через пять минут я понял, что в футболе главное не играть, а выживать.

Какой-то мальчишка с всклокоченными каштановыми волосами гонял мяч с такой скоростью, будто родился с ним в ногах. Он шутил, дурачился и пытался делать финты, как Роналдиньо, хотя у него получалось скорее как у пьяного петуха.

В какой-то момент он заметил меня.

– Ты новенький? – спросил он, резко тормозя передо мной.

– Да, – буркнул я.

– Тогда держи!

Я не успел ничего сказать – он пнул мяч мне в ноги. Мяч был тяжёлым, кожаным, и я чуть не свалился назад, пытаясь принять пас.

– Ну давай, Пабло, покажи, на что способен! – подбодрил он меня.

Я собрался с духом, сделал шаг вперёд, замахнулся ногой… и отправил мяч прямиком в лицо тренеру.

Тот не упал, но посмотрел на меня так, будто раздумывал, не стоит ли сразу отчислить меня из секции.

Я покраснел.

А Хоакин разразился громким смехом.

– Вот это удар! – он хлопнул меня по плечу. – Ты и правда аристократ, но играть научишься, обещаю.

Так всё и началось.

С тех пор мы с Хоакином неразлучны.

Мы выросли, но он всё тот же – вечно веселый, вечно беззаботный, вечно с каким-нибудь идиотским планом в голове.

– Знаешь, что делает жизнь интереснее? – сказал он однажды, когда мы уже стали старше.

– Неужели? – я закатил глаза.

– Отсутствие плана! – ухмыльнулся он.

Это всё, что нужно знать о Хоакине.

Я привык просчитывать шаги наперёд, взвешивать решения. Он же живет по наитию.

Может быть, поэтому он так легко заводит друзей, так легко очаровывает девушек, так легко находит выход даже из самых глупых ситуаций.

Когда мы выросли, он пошёл работать в туристический бизнес – организовывать вечеринки, экскурсии, помогать туристам.

Хоакин плюхается рядом, оглядывает закат, кривится и говорит:

– Ты знаешь, что твоя жизнь выглядит отлично со стороны? Молодой, успешный, строишь дома, ездишь на дорогой машине, у тебя шикарная девушка, которая, между прочим, всем вокруг рассказывает, что вы скоро поженитесь.

Я закатываю глаза.

– «Шикарная» – это характеристика для особняка, а не для невесты, – бурчу я.

– Тогда какая она у тебя?

– Настойчивая.

Хоакин громко смеётся.

– Да уж, Пабло, ты, конечно, не торопливый. Сколько вы с Хеленой вместе?

– Почти три года.

– За это время можно было обзавестись двумя детьми и ипотекой.

– Ну вот, видишь? Я экономлю деньги, – парирую я и снова кидаю камешек в воду.

Хоакин фыркает.

– Так ты не собираешься на ней жениться?

Я задумываюсь. Честно сказать, я сам не знаю. Хелена правильная – из хорошей семьи, воспитанная, красивая, знает, как вести себя в обществе. Вся моя семьяею довольна. Они считают, что я совершу ошибку, если не женюсь. А может, я действительно должен?

Но внутри меня что-то протестует.

– Пока не уверен, – отвечаю я.

– Ну да, ну да. А ей ты это говорил?

Я молчу.

Проблема в том, что Хелена никогда не спрашивает. Она просто решает за нас обоих. Говорит, как у нас будут проходить каникулы, на какие мероприятия мы поедем, какой ресторан она хочет открыть при одном из наших объектов. Она ставит перед фактом.

Хелена всегда умела появляться эффектно. Вечер нашего знакомства был не исключением.

Я был на какой-то вечеринке, честно сказать, уже не помню, у кого именно. Типичное мероприятие для детей состоятельных родителей – шампанское рекой, музыка орёт, девочки в платьях от люксовых брендов делают вид, что пришли случайно, а на самом деле мечтают познакомиться с кем-то перспективным.

Я пришёл из вежливости. Отец попросил: «Зайди, Пабло, там будет дочка моего друга. Посмотришь, какая она красавица».

Ну, я и зашёл.

И действительно, красавица.

Хелена стояла у стойки бара, держа в руках бокал с чем-то ярко-розовым. Огоньки в зале освещали её лицо так, что она казалась сошедшей с рекламного постера: высокие скулы, безупречная кожа, черные, как ночь, волнистые волосы, янтарные глаза, длинные загорелые ноги.

Она ловила взгляды, но делала вид, что не замечает.

Когда наши взгляды встретились, она улыбнулась – та самая улыбка, из-за которой мужчины забывают, зачем вообще пришли.

Я еще не знал, что попался.

– Ты, кажется, не тусовщик, – сказала она, подойдя ко мне.

Я усмехнулся.

– А ты, кажется, тусовщица.

Она рассмеялась и протянула мне бокал.

– Попробуешь?

Я попробовал. Напиток оказался каким-то сладким ликером, который обычно любят девушки.

– Не мое, – сказал я.

– Тебе нужно что-то покрепче?

– Мне нужно что-то поскучнее, – парировал я.

Хелена прищурилась, улыбнулась.

– Ты интересный.

Потом я и не заметил, как все закрутилось.

Она легко брала меня за руку, словно мы знакомы сто лет. Она рассказывала о себе так, что мне действительно было интересно слушать. Она касалась моей руки «случайно» ровно столько раз, чтобы я задумался – случайно ли?

Она гипнотизировала.

Мы танцевали, и ее тело двигалось в такт музыке с такой грацией, что даже бармены за стойкой перестали работать и просто смотрели.

В ту ночь мы уехали вместе.

А потом я и не заметил, как всё закрутилось еще больше.

Я привык, что девушки хотят от меня чего-то – отношений, статуса, внимания. А Хелена не просила. Она просто брала.

Она сама выбирала, куда мы идем, что делаем, где будем отдыхать.

Она ни разу не спросила: «Ты хочешь быть со мной?» Она просто решила, что мы вместе.

Я не сопротивлялся.

Она была идеальна.

Эффектная, смелая, раскованная. В постели вытворяла такие вещи, что я иногда всерьёз думал – она, должно быть, умеет читать мысли.

Но шли месяцы, потом годы. И я понял одну вещь.

Да, Хелена прекрасна.

Но я не знаю, люблю ли ее.

– Когда-нибудь тебя загонят в угол, – замечает Хоакин и этим вырывает меня из тягостных размышлений.

– Я и так в углу, просто его границы постоянно расширяются.

Хоакин снова смеется.

Мы сидим молча, слушая, как волны лижут камни у пирса.

– Ты все-таки настоящий романтик, – замечает Хоакин.

– Это называется «аристократическая меланхолия».

– Это называется «ты трус».

Я усмехаюсь.

Вечереет. Мы сидим ещё минут десять, потом Хоакин хлопает меня по плечу и уходит. Я остаюсь один.

Морской воздух холодит лицо. Мне не хочется возвращаться домой, не хочется видеть Хелену и притворяться, что всё идёт по плану. Может, я просто устал? Или просто ещё не встретил ту, с кем всё сложится без планов и давления?

Я поднимаюсь, отряхиваю руки и не торопясь иду обратно в город.

Завтра все вернется на круги своя.

Глава 5

Яркие краски заката разливались по небу, смешиваясь с морской синевой. Я чувствовала, как теплый песок приятно покалывает босые ступни, а легкий соленый ветерок играет с прядями моих волос. Мы шли вдоль кромки воды, я и мой спутник – высокий, стройный мужчина с загорелой кожей, сильными руками и загадочной улыбкой.

Я не видела его лица, но чувствовала каждое его движение. Он наклонился ближе, его дыхание обожгло мою шею, пальцы медленно пробежались по моей спине. От этого прикосновения у меня по коже пробежали мурашки. Его губы коснулись моего плеча, горячие и требовательные. Я запрокинула голову, прикрыв глаза, ощущая, как внутри разгорается что-то необузданное, первобытное.

– Ты так прекрасна… – голос был низким, с легкой хрипотцой.

Я хотела что-то сказать, но он заставил меня замолчать поцелуем – жадным, глубоким, не оставляющим сомнений. Я таяла в его руках, растворялась в этом моменте. Он прижал меня к себе, и мы вместе рухнули на мягкий песок. Я чувствовала тепло его тела, сильные руки, уверенные движения. Время остановилось. Мир сузился до наших дыханий, до прикосновений, до этого нарастающего, безумного желания…

Я вскрикнула и проснулась. Сердце бешено колотилось, дыхание было сбито. Я провела рукой по лицу и замерла, осознавая, что только что испытала… Я простонала, уткнувшись в подушку. Отлично. Просто отлично. Мой мозг решил меня добить вот таким сном. Еще бы. Впереди поездка в Испанию, а мой разум уже заранее устроил мне «предупреждение» в виде чувственного сна с незнакомцем на пляже.

Я перевернулась на спину, глядя в потолок. Нужно было приходить в себя. Собравшись с мыслями, я встала с кровати и пошла в ванную. В зеркало на меня смотрела девушка с растрепанными волосами и чуть раскрасневшимися щеками. Успокойся, Саби. Это просто сон. Чистая физиология.

Через десять минут я уже стояла перед раскрытым чемоданом, засовывая последние вещи. Крем от солнца, еще одно платье, очки… Ничего не забыть. Джулия уже должна была подъехать.

– Я у подъезда! – голос Джулии был бодрым, как всегда. Подруга в мини-шортах ворвалась в мою квартиру в отличном расположении духа.Телефон завибрировал.

– Саби, ты хоть что-нибудь собрала? – Джулия стояла на пороге спальни, глядя на меня с прищуром.

– Конечно! – бодро заявила я, но мой чемодан все еще стоял раскрытым, а в нем вперемешку лежали книги, купальники, фотоаппарат, пара платьев и крем от солнца.

– Да ты издеваешься, – вздохнула Джулия и взялась за виски. – Мы улетаем через три часа!

Я торопливо закидывала в чемодан последние вещи: еще одно платье, любимую футболку, зарядку для камеры.

– Ты понимаешь, что это будет самое эпичное лето в нашей жизни? – Джулия присела на край кровати и мечтательно закатила глаза. – Представь, солнце, пляж, морепродукты, красивые мужчины…

– Ты сказала «морепродукты» перед «красивыми мужчинами», ты хоть понимаешь, что с тобой не так? – усмехнулась я.

– А ты будешь просто фотографировать? – спросила Джулия с притворной обидой.

– Это моя страсть!

– Страсть должна быть не только к камере, Саби.

– Ой, ладно тебе, – отмахнулась я, застегивая чемодан.

Два часа спустя мы уже сидели в аэропорту, блуждая по дьюти-фри. Новые сумки, шоколад, ненужные, но милые мелочи. Мы гуляли по магазинам, наслаждаясь атмосферой предстоящего путешествия.

– Нам нужны новые духи, – заявила Джулия, потянув меня в парфюмерный отдел.

Я принюхивалась к тестерам, когда рядом раздался низкий голос:

– Красивые девушки должны пахнуть так же божественно, как и выглядят.

Я замерла.

Затем повернула голову и увидела двоих мужчин, которые стояли рядом. Один из них, светловолосый, был в расстегнутой рубашке, на лице самодовольная улыбка. Второй, коренастый, смотрел на меня с явным интересом.

– Я Себастьян, – протянул руку блондин. – А это мой друг Виктор.

– Сочувствую, – пробормотала я, сделав вид, что не заметила руку.

Джулия прыснула от смеха.

– Ой, да ладно вам, – не унимался Виктор. – Мы просто хотим познакомиться!

Вид у них был крайне потрепанный и подозрительный. У Виктора из-под рукава виднелась уродливая татуировка с черепом и клинком.

– Нет, спасибо, – Джулия вежливо улыбнулась.

Но парни явно не собирались сдаваться.

– У нас билеты в бизнес-класс, девочки. Давайте выпьем вместе?

– Как мило, но мы предпочитаем эконом и свободу, – ответила я.

– Да ладно вам, не вредничайте!

Мы с Джулией переглянулись.

– Нам пора, – сказала Джулия и потянула меня прочь.

Но парни двинулись следом.

– Эй, вы чего такие серьезные?

– Мы замужем, – внезапно выпалила Джулия.

Я широко распахнула глаза от удивления.

– Ч-что?

– Да, замужем, и нас ждет муж в Испании! – уверенно продолжила подруга.

Парни переглянулись.

– Тогда почему у вас нет колец?

Джулия ухмыльнулась:

– А у нас свободные отношения.

Я с трудом сдержала смех.

– Мы не такие! – Виктор фыркнул.

– Тогда нам точно не по пути, – улыбнулась Джулия и, схватив меня за руку, потащила меня прочь.

Как только они отошли на безопасное расстояние, я наконец выдохнула:

– Свободные отношения? Серьезно?

– Зато сработало! – усмехнулась Джулия. – А теперь пойдем, купим вина.

– Ох, Джулия…

Но в душе я была благодарна ей за это.

Впереди нас ждал самолет, а потом – долгожданное лето в Испании.

Мы с Джулией устроились за круглым столиком в уютном уголке кафе в дьюти-фри, наслаждаясь ароматом свежесваренного кофе. Я сделала небольшой глоток – обжигающе горячий, насыщенный, с легкой горчинкой – именно такой, как я люблю.

– О боги, мне срочно нужно восполнить уровень кофеина, – простонала Джулия, вцепившись в свою чашку.

– Полностью согласна, – кивнула я, отламывая кусочек хрустящего круассана. Внутри – нежное, тающее во рту шоколадное наполнение. Ну вот, теперь можно жить.

Мы переглянулись, вспомнив встречу с теми странными парнями, и одновременно фыркнули.

– Это было… мерзко, – протянула Джулия, покручивая ложечку в капучино.

– Да уж, – я закатила глаза. – Почему некоторые считают, что, если девушка сидит одна, она просто мечтает с кем-то познакомиться?

– Как будто у нас нет права просто… существовать в мире без их внимания, – подхватила она.

Я усмехнулась:

– Ну, надеюсь, теперь они ищут себе «жертв» в другом месте.

Джулия кивнула, с аппетитом доедая свой круассан.

После короткого перерыва мы двинулись в сторону посадки. В очереди на посадку царил хаос – кто-то пытался втиснуться вперед, кто-то паниковал, судорожно проверяя билеты, а некоторые просто стояли в прострации, уткнувшись в телефоны.

– Прямо квест, – вздохнула я, удерживая чемодан рядом с собой.

– Если мы справились с теми типами, с этим тоже разберемся, – Джулия подмигнула.

Когда наконец подошла наша очередь, мы протянули паспорта и посадочные талоны, получили от стюардессы дежурную улыбку и направились к трапу.

Самолет был уютным, с мягким приглушенным светом и знакомым запахом авиатоплива, смешанным с духами пассажиров. Наши места были у окна – Джулия сразу плюхнулась к проходу, предоставив мне лучший вид.

Я устроилась поудобнее, пристегнула ремень и принялась наблюдать за тем, как заполняется салон. Кто-то суетился, рассовывая ручную кладь по полкам, кто-то спорил с попутчиками из-за места, а кто-то уже мирно зевал, приготовившись проспать весь полет.

Стюардесса начала инструктаж, а я, хотя и слышала его сотни раз, все равно автоматически следила за ее жестами. «В случае экстренной посадки… жилет находится под креслом… маска выпадет из панели…» – знакомые слова, на которые почти никто не обращает внимания.

Джулия лениво взглянула на меня:

– Думаешь, кто-то когда-нибудь действительно следовал этим инструкциям?

– Лучше не проверять, – усмехнулась я.

Вскоре самолет мягко тронулся, начал разгон, и через минуту мы уже взмывали в воздух.

Я посмотрела в окно: внизу медленно исчезал ночной город с тысячами огоньков, похожих на звездное небо, перевернутое вниз головой.

– Мы летим в Испанию, – тихо сказала я, осознавая, что мечта становится реальностью.

– Да, детка, и впереди у нас лучший отдых, – Джулия довольно улыбнулась, закрывая глаза.

Я глубоко вдохнула, наслаждаясь моментом. Впереди было что-то новое, неизведанное – и я была к этому готова.

Глава 6

Самолет мягко снижался, и в иллюминаторе открылся вид, ради которого стоило терпеть турбулентность, стесненные кресла и соседа, который храпел всю дорогу. Береговая линия Испании тянулась вдоль лазурного моря, а песчаные пляжи выглядели такими белоснежными, что я почти почувствовала, как они хрустят под ногами. Я легонько толкнула локтем Джулию.

– Смотри, Джул! Это же рай, а не курорт!

Джулия, которая до этого безмятежно дремала, открыла один глаз, потом второй, а потом резко выпрямилась.

– Черт, почему я спала?! Я же пропустила самый красивый момент!

– Ну, извини, я же тебя будить не буду. Ты так сладко сопела…

– Да чтоб тебя, Саби! – Джулия в шутку замахнулась, но тут же прилипла к стеклу. – Боже, боже, боже, это просто вау.

Самолет слегка качнуло, и мы захихикали как чайки, когда шасси мягко коснулись земли.

Через двадцать минут мы уже шагали по раскаленному трапу, вдыхая воздух, который разительно отличался от московского. Здесь было тепло, сладковато пахло морем и цветами, а легкий бриз приятно обдувал лицо.

– Официально заявляю, что хочу остаться тут навсегда, – протянула я, щурясь от солнца.

– Нет уж, ты сначала выйдешь замуж, я стану крестной твоих детей, а потом ты останешься тут, – важно ответила Джулия.

– Ой, спасибо, что все уже решила за меня.

– Без проблем, всегда рада помочь.

Мы добрались до отеля, и как только перешагнули порог номера, одновременно вскрикнули.

– Детка, мы это сделали! – Джулия бросила сумку и закружилась посреди комнаты.

Номер был шикарным. Огромные панорамные окна выходили прямо на бухту, терраса с удобными креслами обещала идеальные вечера с вином и разговорами, а в ванной стояла джакузи, которая уже манила к себе.

– Впервые в жизни я не хочу экономить время и сразу идти гулять. Хочу просто упасть в эту огромную кровать и лежать, – сказала я, плюхнувшись на идеально застеленные белоснежные простыни.

– Что ж, а я, пожалуй, приму ванну, налью себе бокал просекко и буду наслаждаться жизнью, – заявила Джулия, таща чемодан в ванную.

Я потянулась, рассматривая потолок. Было так хорошо, что даже вставать и идти исследовать местность не хотелось.

Но через час лень отступила, и мы все-таки собрались и решили обойти территорию. Мы нашли бассейн с голубой водой, уютный ресторанчик, который обещал вкуснейшие завтраки, и частный пляж, скрытый в небольшой бухте.

Салоу пахнет морем, свежестью и чем-то сладким, возможно, ароматами только что испеченных чурросов, которые продают на каждом углу. Я неспешно шла по узким улочкам, впитывая в себя атмосферу города, такого расслабленного и теплого, что хотелось тут же остаться навсегда.

Над головой лениво покачивались вывески с названиями ресторанчиков и баров. Где-то гремела страстная испанская гитара, смешиваясь с ритмами латинской музыки, которая лилась откуда-то из открытых окон. Вдоль тротуаров стояли аккуратные белые домики с коваными балконами, на которых сушилось белье – будто бы специально для создания уюта и атмосферности.

– Вот где надо снимать фильмы про беззаботное лето, – пробормотала я, доставая камеру.

Испанцы были легкими, расслабленными и шумными. Они не спешили, неспешно гуляли вдоль пляжа, обсуждали последние новости, смеялись и жестикулировали так, что казалось, можно было понять смысл их разговора, даже не зная испанского.

Вдоль главной туристической улицы стояли лавки с сувенирами: магниты, расписные тарелки, платки с узорами, веера, украшенные золотыми узорами и цветами, и бесконечные ряды соломенных шляп.

– Девушка, вам нужно это! – вдруг раздался голос рядом.

Я обернулась и увидела улыбающегося испанца в полосатой рубашке. В руках он держал красный платок, расшитый золотом.

– Это классика, символ Испании! – он развернул ткань и взмахнул ею, как настоящий тореадор.

– Я не матадор, но спасибо, – рассмеялась я.

– Тогда вам нужен веер, – не сдавался продавец.

Я взяла один из вееров, раскрыв его в ладони. Глянув на ярко-красные розы, я вдруг почувствовала себя героиней старого испанского романа.

– Ладно, уговорили, беру.

Продавец победно улыбнулся и ловко упаковал покупку.

Я двинулась дальше, проходя мимо кафе, из которых доносился аромат кофе и свежих морепродуктов. Официанты весело переговаривались между собой, перекидывались парой слов с постоянными клиентами, а в дальнем углу террасы какой-то пожилой испанец увлеченно играл на гитаре, постукивая ногой в такт мелодии.

Я сделала несколько снимков, наслаждаясь тем, как живописно выглядит город. Это место было пропитано солнцем, музыкой и расслабленной атмосферой.

В эти дни я никогда не выходила из отеля без своей камеры. Мой мир был наполнен картинками, которые просились в объектив – солнечные лучи, проскальзывающие между ставнями старых испанских домиков, смех влюбленной парочки в тени пальм, брызги воды, танцующие в воздухе, когда дети с визгом бегали по пляжу.

Я бродила по Салоу, глядя не просто на людей и улицы, а на истории, которые рождались прямо у меня на глазах.

Вот на оживленной площади мужчина в белоснежной рубашке и широкополой шляпе увлеченно обсуждал что-то с торговцем фруктов. Между ними стояла деревянная тележка, доверху забитая спелыми персиками и инжиром. Я прищурилась – контраст мягкого солнца и глубоких теней создавал почти живописный кадр. Я подняла камеру и щелкнула затвором.

Дальше по улице, у крошечной лавочки с сувенирами, играли дети. Девочка с густыми кудрями держала в руках большой сверкающий на солнце воздушный шарик. Ее глаза светились восторгом, а ветер трепал оборки ее платья. «Вот оно», – подумала я и поймала момент.

На пляже песок был золотым, а море переливалось оттенками бирюзы. Две девушки в ярких купальниках смеялись, бросая друг другу большой надувной мяч, а на фоне них – испанский дедушка, загорающий на шезлонге с абсолютно невозмутимым видом.

«Контрасты – лучшая изюминка в кадре», – отметила про себя я и сделала серию снимков.

Я любила играть с цветами и светом. Камера передавала настроение – теплые оттенки закатного солнца делали снимок уютным, а глубокие тени от нависающих балконов создавали эффект таинственности.

Иногда я просто останавливалась и закрывала глаза, представляя, как могла бы выглядеть эта сцена на снимке. Какого цвета будут тона? Какая эмоция должна быть главной?

Вскоре мой взгляд зацепился за пожилую пару, сидящую на каменной скамье у фонтана. Они держались за руки, что-то тихо говорили друг другу, и в их движениях была абсолютная нежность. Время будто застыло вокруг них.

Я аккуратно навожу резкость, и в этот момент мужчина бережно убирает прядь волос с лица своей спутницы.

Щелк.

Это фото должно было попасть в мою коллекцию.

Я всегда говорила, что настоящая фотография – это не просто картинка. Это целая история, рассказанная одним кадром.

– Этот отель – просто находка. Мы гении, что выбрали его, – довольствовалась Джулия, когда под вечер мы наконец нагулялись и вернулись в номер.

– И что мы будем делать завтра?

– Завтра будем наслаждаться жизнью, делать кучу фото и, может быть, флиртовать с испанцами.

Я засмеялась.

– Не уверена насчет флирта, но фото – это обязательно.

Вечером Джулия уснула раньше, чем я успела договорить очередную историю.

– Отличная компания, – проворчала я, выключая свет.

Но сон не приходил.

Я вышла на балкон, облокотилась на перила и вдохнула ночной воздух. Луна светила так ярко, что море переливалось серебром.

Я поймала себя на странной мысли. Где-то там, на другом конце земли, сейчас, возможно, тоже стоит кто-то и смотрит на эту же самую луну. Кто-то, кого я еще не знаю, но кто, возможно, станет важной частью моей жизни.

Я усмехнулась.

– Господи, что за романтичный бред? Это что, последствия выпускного?

Но я все равно осталась на балконе, смотря вдаль, чувствуя, как ветер мягко гладит мою кожу.

Впереди было целое лето. И кто знает, что оно принесет?

Глава 7

Утро началось с того, что я проклинал всю бюрократию Испании, пока пытался разобраться в переписке. Очередной строительный подрядчик прислал мне смету, которая была настолько раздутой, что даже самые прожженные дельцы с рынка недвижимости покрутили бы пальцем у виска.

Проблема была в том, что я не мог просто закрыть на это глаза. Как бы Хелена ни уговаривала меня "проще относиться к работе", у меня не получалось. У нас намечался новый проект – жилой комплекс в одном из спальных районов Таррагоны, и мне хотелось, чтобы его разрабатывал именно Матео Гарсия, архитектор, чьи проекты всегда отличались уютом и вниманием к деталям. Он умел проектировать дома, в которых хотелось жить, а не просто ютиться. Балконы, зеленые зоны, большие окна – для меня это было важно.

А вот моим инвесторам это было неважно.

– Пабло, давай без сантиментов, – говорил мне утром по телефону управляющий одного из банков, через который шло финансирование. – Мы строим жилье для рабочего класса. Ты думаешь, они оценят твои парки и "воздушные"фасады? Они купят любой бетонный ящик, который ты поставишь, и будут платить ипотеку. Зачем переплачивать?

Я промолчал. Разговор был неприятным, но не неожиданным.

– Я встречусь с архитекторами, посмотрю на другие проекты, но всё же хочу попробовать договориться с Гарсией, – ответил я ровно.

Меня это раздражало. От меня ждали, что я просто согнусь под давлением инвесторов и выберу самое дешевое и быстрое решение. Но я не мог.

Я работал в строительном бизнесе не просто ради денег. Я мог бы, как мой отец, купить несколько доходных домов, сдавать их и просто получать пассивный доход. Но мне хотелось другого. Оставить что-то после себя. Сделать что-то, что не будет стыдно показать детям.

Половину дня я провел в переговорах, пытаясь убедить заинтересованных лиц, что хорошие материалы – это не прихоть, а долгосрочная инвестиция, что дома с плохой звукоизоляцией и фасадами, облупившимися через пять лет, не принесут нам репутации, а лишь новых проблем.

– Ты гуманист, Пабло, – усмехнулся один из инвесторов, пожилой мужчина в дорогом костюме. – Но гуманизм – это не бизнес.

Я сжал челюсти, но не ответил.

Ближе к вечеру я встретился с Хеленой.

Я познакомился с Хеленой на одной из светских вечеринок, устроенной моим отцом. Это был очередной прием для «нужных» людей – таких, которых следует приветствовать с улыбкой, даже если в глубине души ты презираешь их насквозь пропитанные деньгами разговоры. Я никогда не любил эти мероприятия, но тогда мне было двадцать два, и я был слишком вежлив, чтобы отказываться.

Я помню, как увидел ее – в коротком красном платье, с длинными вьющимися волосами и обжигающим взглядом янтарных глаз. Она была эффектной, безусловно. Ее смех перекрывал музыку, её движения были быстрыми, порывистыми, и при этом всегда выверенными. Она казалась девушкой, привыкшей брать от жизни всё, не задавая лишних вопросов.

Мне тогда казалось, что в этом есть нечто притягательное.

– Ты тот самый «благородный» Пабло? – с ухмылкой спросила она, наливая себе шампанское.

Я вскинул брови.

– Откуда такие познания?

– Наши отцы знакомы, – сказала она, небрежно пожав плечами. – Он всегда говорит, что твой отец слишком зациклен на аристократии.

– А ты что думаешь?

– Думаю, ты слишком красив, чтобы разбираться в серьёзных вещах, – ответила она и, подмигнув, ушла к другим гостям.

Я тогда рассмеялся. Она была… непредсказуемой.

Не знаю, когда именно я оказался в ее орбите. Это произошло как-то естественно, без особых решений. Хелена была девушкой, которая всегда знала, чего хочет. Если она замечала цель, то прибирала её к рукам без долгих размышлений. И в какой-то момент целью стал я.

Сначала это казалось легким романом. Мы виделись по выходным, катались на яхтах, ужинали в дорогих ресторанах. Мне нравилась ее дерзость, ее умение поддерживать беседу, ее страсть. Она была идеальной женщиной для коротких встреч, наполненных вином, сексом и смехом.

Но постепенно она начала забирать у меня больше времени.

Сначала это были невинные фразы вроде «Почему ты так занят работой?», потом «Мы могли бы провести этот уикенд вдвоем», а затем – «Пабло, у нас серьезные отношения, ты не можешь вести себя так, будто у тебя другие приоритеты».

Я не был уверен, когда именно понял, что оказался в ловушке.

Хелена не была плохой. Напротив, в ней было много черт, которые можно было назвать привлекательными. Она была страстной, решительной, всегда добивалась своего. Ее интеллект и проницательность могли впечатлить любого. Она с легкостью могла манипулировать людьми, добиваясь нужного результата.

Но я понимал, что за этой внешней страстью не было настоящей глубины.

Хелена не умела останавливаться и просто наслаждаться моментом. Она не умела сопереживать по-настоящему. Для нее не существовало «если тебе комфортно», было только «как будет лучше для нас».

А «нас» в ее понимании всегда означало «как будет лучше для нее».

Она постоянно поднимала тему свадьбы.

– Мы идеальная пара, – говорила она, запуская пальцы в мои волосы, когда мы лежали на террасе ее виллы. – Наши родители будут довольны.

Я не отвечал.

– Пабло, – настаивала она, – ты ведь понимаешь, что так будет правильно?

Я кивал.

Я понимал.

Я понимал, что если соглашусь, то через пару лет окажусь в большом особняке с дизайнерской мебелью, с расписанным до минуты графиком, с обязательными поездками на светские ужины и с идеальным фасадом семейного счастья.

Я понимал, что мне никогда не удастся просто взять и сказать: «Нет, я сегодня хочу остаться дома и не видеть никого».

Я понимал, что рано или поздно она убедит меня, что мои идеалы – это милые детские фантазии, и я должен перестать строить «дома мечты» для людей, которые и так будут рады хоть какому-то жилью.

Я понимал, что если однажды я осмелюсь сказать ей, что больше не хочу этого всего, то она сломает меня так же легко, как однажды приручила.

Но пока я молчал.

И ждал, когда этот момент наступит сам.

На этот раз Хелена выбрала ресторан в центре, на крыше отеля с панорамным видом на город. Розоватые сумерки окрасили улицы в мягкий свет, и, возможно, я даже бы насладился этим моментом, если бы Хелена не заговорила.

– Как прошел твой "крестовый поход за справедливость"? – спросила она, закидывая ногу на ногу и разглядывая себя в отражении бокала с вином.

– Не очень, – признался я.

Она усмехнулась и, наклонившись вперед, провела кончиками пальцев по моей ладони.

– Пабло, ты слишком серьезно ко всему относишься. Это бизнес. Никто не оценит твои благие намерения. Эти дома – не дворцы, а люди, которые в них живут, не короли.

– Это не значит, что они должны жить в коробках, – возразил я, чуть отстраняясь.

Хелена скривила губы.

– Ты мог бы быть миллиардером, если бы не твои принципы, – произнесла она с легким раздражением.

– Мне достаточно того, что у меня есть.

Она закатила глаза.

– Как всегда, философия.

На секунду я задумался, когда в последний раз у нас с Хеленой был разговор, который не сводился бы к деньгам, бизнесу и моему "неправильному"отношению к жизни.

Я был ей благодарен за то, что она всегда поддерживала меня на публике. Перед моими родителями она играла идеальную роль, но чем дальше заходили наши отношения, тем больше мне казалось, что мы разговариваем на разных языках.

Когда официант принес наш ужин, я поймал себя на мысли, что едва слушаю ее болтовню.

Хелена рассказывала о своем новом проекте, о том, что хочет открыть модный бутик, жаловалась, что ее отец не хочет в него вкладываться, и пыталась выведать у меня, кого из своих деловых партнёров я мог бы ей представить.

Я лишь кивал, делая вид, что слушаю.

А в голове крутились совсем другие мысли.

Я смотрел на огни города, на линию горизонта, где сливались море и небо, и думал, что когда-то все было иначе.

В детстве я не был обычным ребенком.

Не тем, кто гоняет мяч во дворе до темноты, сбивает коленки и не боится подраться за конфету. Я всегда был немного… задумчивым. Это не значит, что я не любил играть, вовсе нет, но мне было интереснее наблюдать, анализировать. Мне не нравилась идея хаоса, мне всегда хотелось, чтобы во всем был порядок и справедливость.

Мама говорила, что у меня «слишком взрослый взгляд» для ребенка. Отец – что я слишком много думаю.

Я просто чувствовал, что мир нуждается в порядке.

Помню, как однажды во дворе соседский мальчишка привязал котенка к дереву и кидал в него камни. Это была моя первая драка.

Я не был драчуном. Напротив, до этого момента мне казалось, что можно уладить любую ситуацию словами. Но когда я увидел, как котенок сжался от страха, когда он изо всех сил пытался вырваться, но веревка душила его, я не смог сдержаться.

Я кинулся на этого мальчишку с кулаками.

Он был старше, сильнее, но это было неважно. Тогда я понял одну важную вещь – справедливость не всегда приходит сама по себе. Иногда ее нужно создавать.

В итоге котенка я спас, а сам ходил с синяком под глазом целую неделю.

После этого мама долго разговаривала со мной, пытаясь объяснить, что нельзя решать вопросы кулаками. Но когда я спросил ее, как ещё я мог бы остановить мальчишку, она не смогла дать мне ответа.

Я всегда чувствовал, что должен защищать тех, кто не может защитить себя.

Потому в детстве я часто приносил домой то бездомного щенка, то раненую чайку, то черепаху, которую кто-то выбросил в мусорный бак.

Однажды я нашел на улице сову.

Она сидела в траве, тяжело дыша, и я не мог просто пройти мимо. Я бережно взял ее в руки и принес домой. Папа был в ярости, а мама устало вздохнула:

– Пабло, ты не можешь тащить домой всех животных в этом городе.

– Я не могу их бросить, – упрямо сказал я.

Мы с мамой нашли ветеринара, он сказал, что у совы сломано крыло, но его можно вылечить. Я помогал ухаживать за ней несколько месяцев, пока однажды она не улетела.

Я помню, как стоял на пирсе и смотрел ей вслед.

Мне было и грустно, и радостно одновременно.

Я всегда чувствовал, что моя жизнь должна приносить пользу. Что я должен не просто существовать, а делать что-то важное, что-то, что оставит след.

Может быть, поэтому я и выбрал именно такую работу.

Строить дома – это не просто бетон и кирпичи. Это создавать что-то, что будет служить людям. Давать им комфорт, уют, безопасность.

Когда я проектирую очередное здание, я всегда думаю о том, как там будут жить семьи. Как дети будут играть во дворе, как кто-то вечером будет сидеть на балконе с чашкой кофе, как кто-то встретит свою любовь в коридоре этого дома.

Я строю не просто здания, я создаю будущее.

И, наверное, этот ребенок во мне – тот, который когда-то сжимал в руках напуганного котенка, – до сих пор жив.

Когда я был ребенком, у меня были простые мечты. Я не хотел богатства. Мне хотелось делать что-то стоящее. Отец всегда говорил мне, что я должен думать о наследии, о фамильной гордости, о традициях. Но я хотел, чтобы меня запомнили не из-за фамилии, а из-за того, что я построил что-то полезное.

Но, кажется, никто этого не понимал.

Я посмотрел на Хелену и вдруг почувствовал, что между нами лежит пропасть.

Я не был уверен, что смогу ее перепрыгнуть.

Глава 8

Я лениво провел рукой по лицу, стряхивая усталость, накопившуюся за этот день. Офис был тихим, только настольная лампа отбрасывала теплый свет на кипу документов, разложенных передо мной. В воздухе еще витал аромат свежесваренного кофе, но он давно остыл, как и мой энтузиазм от бесконечных переговоров.

Я поднял голову, когда дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился высокий мужчина лет сорока с копной чуть растрепанных каштановых волос и живыми карими глазами. Это был Матео Гарсиа – человек, которому я доверял, наверное, больше, чем кому-либо в профессиональной сфере. Давид был архитектором с амбициями, мечтателем, который не боялся делать вещи красиво и основательно, несмотря на всеобщую тенденцию к дешевизне и быстрой выгоде.

– Тебе еще не надоело сидеть в этом офисе до ночи? – спросил он, проходя внутрь и усаживаясь напротив.

– А тебе не надоело таскаться ко мне с одной и той же проблемой? – усмехнулся я, кладя ручку на стол.

Матео вздохнул, сцепил пальцы в замок и качнул головой:

– Не надоело. Потому что я, как и ты, хочу делать нормальное жилье для людей, а не эти убогие коробки. Я бы с радостью взялся за твой проект, Пабло, но ты же понимаешь – без одобрения инвесторов я даже пальцем не смогу пошевелить.

Я молча кивнул, понимая всю сложность ситуации. В Испании сейчас строили много, но мало кто заботился о качестве. Большинство застройщиков думали только о прибыли, штамповали дома без зелени, без нормальной шумоизоляции, без удобных дворов и парковок. А я хотел другого. Мне было важно строить дома, которые станут настоящими домами – уютными, красивыми, удобными для жизни.

– Ты помнишь, как в детстве мы бегали по заброшенным улицам старой Таррагоны? – вдруг спросил Матео, устремляя взгляд куда-то за окно.

Я усмехнулся, вспомнив наши мальчишеские приключения.

– Конечно. Мы тогда думали, что вырастем и построим свой идеальный город.

– Ну, так давай хотя бы попробуем.

Я вздохнул.

– Я попытаюсь убедить инвесторов. Но если они не согласятся…

– Они согласятся, – уверенно перебил меня Матео. – Ты всегда добиваешься своего.

Когда Матео ушел, я еще какое-то время сидел в тишине, пытаясь привести мысли в порядок. Затем, убедившись, что все бумаги на месте, взял ключи от машины и направился к выходу.

Барселона ждала меня.

Я ехал по трассе, наблюдая, как закатное солнце окрашивает небо в теплые охровые оттенки. Ветер бил в окна, а я невольно подмечал детали – пожилую женщину, идущую под руку с внуком, уличного художника, рисующего что-то мелом на асфальте, шумную компанию студентов, оживленно что-то обсуждающих в парке.

Жизнь текла своим чередом.

А я снова ехал туда, куда не хотел.

Хелена назначила ужин с родителями. Я прекрасно знал, к чему это ведет – снова разговоры о свадьбе, о планах, о «нашем общем будущем», о котором я почему-то узнавал последним.

Ресторан был шикарным, одним из тех, где даже воздух казался дорогим. Официанты в безупречно выглаженных белых рубашках скользили между столиками, а мягкий свет люстр отражался в бокалах с вином. Хрустальная посуда, зеркальные стены, отражающие идеально сервированные столы. В воздухе витал тонкий аромат жасмина, смешанный с запахом дорогих духов и свежеприготовленных морепродуктов.

– Пабло, дорогой! – воскликнула мать Хелены, как только я подошел к их столику.

Донья Марисоль – женщина в возрасте, но ухоженная до кончиков пальцев. Тонкие черты лица, высокий аристократический лоб, идеальная осанка. Она носила темно-синее платье, элегантные жемчужные серьги и перстень с рубином, который бросался в глаза при каждом движении ее длинных, ухоженных пальцев.

Хосе Луис, отец Хелены, выглядел простым на фоне своей семьи. Коренастый, с густыми седыми волосами и чуть насмешливым выражением лица, он явно относился ко всей этой свадебной суете с легким скепсисом. У него был ленивый прищур и обаятельная улыбка человека, который знал, что в этом мире можно решить все, если у тебя есть достаточно связей и денег.

Я улыбнулся и пожал руку ее отцу, присел рядом с Хеленой. Она выглядела, как всегда, безупречно – уложенные волосы, идеально сидящее платье, макияж, подчеркивающий выразительные глаза.

Я подумал, что, наверное, я единственный человек в этом ресторане, который чувствует себя неуютно.

Я взял меню, но Хелена тут же убрала его из моих рук.

– Я уже все заказала, – улыбнулась она. – А теперь давай обсудим кое-что важное.

Я напрягся.

– Мама, папа, – начала она, – я думаю, что лучше всего сыграть свадьбу на вилле в Марбелье.

Я едва не поперхнулся водой.

– Что?

– Вилла, которую нам хотят подарить, идеально подходит для семейной жизни, – продолжала Хелена, словно я ничего не сказал. – А свадьба в Марбелье будет просто волшебной!

Я медленно выдохнул.

– Значит так, – начала Хелена, скрестив руки на груди, – платье я буду заказывать у Лоренсо Сильвы. У него сейчас эксклюзивная коллекция, и я уже выбрала модель, но, конечно, хочу добавить кое-что от себя.

Она говорила с восторгом, явно представляя себя в этом платье.

– Свадебное платье должно быть безупречным, – добавила ее мать, приглаживая невидимые складки на своем подоле. – Важно, чтобы оно было сдержанным, но при этом элегантным.

– О, мамочка, не волнуйся, ты меня знаешь, – рассмеялась Хелена. – Я выбрала классический крой с открытой спиной, но хочу добавить немного кружевной вышивки. Что думаешь?

– Думаю, это хорошая идея, но только если вышивка будет ручной работы, – важно кивнула донья Марисоль. – А как насчет подружек невесты?

– Ах, я решила, что их платья будут в пастельных тонах! – Хелена оживленно наклонилась вперед, словно раскрывая великую тайну. – Нежно-розовый, пудрово-бежевый или голубой… Хотя, возможно, лучше что-то в золотых оттенках, чтобы сочеталось с декором.

– Главное, чтобы девочки не выглядели вычурно, – наставительно произнесла ее мать, отпивая глоток белого вина. – Невеста должна оставаться в центре внимания.

– Конечно, конечно, – отмахнулась Хелена, погруженная в свои фантазии. – А еще я хочу длинную фату. Два метра, не меньше!

– Чтобы тебя потом кто-нибудь случайно не утащил за собой? – вставил слово Хосе Луис, который с явной скукой наблюдал за этим разговором. Он вздохнул и посмотрел на меня. – Нам, мужчинам, тут точно делать нечего. Правда, Пабло? Все, что от нас требуется, – это сказать «да, дорогая» и оплатить счет.

Он рассмеялся и подмигнул мне, но я только сдержанно улыбнулся. Внутри у меня все сжималось от неприятного чувства, будто меня уже поставили перед фактом, не спросив моего мнения.

– Пабло, милый, а ты что думаешь? – Хелена наконец-то перевела на меня взгляд.

Я поднял брови.

– О платье?

– О свадьбе, конечно! – рассмеялась она, слегка касаясь моей руки. – Разве тебе не кажется, что все идет просто идеально?

Я почувствовал, как напряжение сковало плечи.

– Думаю, нам стоит немного притормозить…

Хелена резко убрала руку.

– Что значит «притормозить»?

– Давайте обсудим это позже, – предложил я, чувствуя, как обстановка начинает накаляться.

– Нет уж, Пабло, давай обсудим сейчас, – вмешалась ее мать, вскидывая брови. – Мы говорим о будущем нашей дочери.

Я медленно вдохнул, стараясь сохранять спокойствие.

– Именно поэтому я не хочу принимать решения под давлением.

– Ты не под давлением, – вмешался Хосе Луис, все еще улыбаясь, но теперь с некоторым холодком. – Ты просто пойми, что это правильно. Семья, брак – это естественный шаг.

– Это шаг, который должен быть обоюдным, – спокойно ответил я.

В наступившей тишине я услышал, как звонко ударилась о край бокала капля вина.

Хелена первой нарушила молчание.

– Значит, ты просто не хочешь на мне жениться, да?

Я посмотрел на нее. В ее янтарных глазах вспыхнуло что-то похожее на уязвленную гордость.

– Я не хочу принимать поспешных решений, – сказал я честно.

Хелена резко встала, стул громко скрипнул.

– Тогда зачем ты тратишь мое время?

Я посмотрел на ее родителей. Донья Марисоль поджала губы, Хосе Луис выглядел разочарованным.

Я сделал глубокий вдох.

– Хелена, можно тебя на минутку?

Я резко встал, давая понять, что разговор будет только между нами.

Она последовала за мной, явно недовольная.

Коридор ресторана был обставлен сдержанно, но дорого: темное дерево стен, приглушенный свет от старинных бра, мягкий ковер под ногами. За закрытыми дверями слышался звон бокалов и приглушенный смех посетителей, но здесь, в уединенном уголке, тишина давила сильнее, чем любые слова.

Я обернулся к Хелене, которая стояла напротив, скрестив руки на груди. В ее янтарных глазах вспыхнуло раздражение, губы были поджаты, а идеально уложенные волосы слегка вздымались при каждом ее негодующем вздохе.

– Так что это было, Пабло? – резко спросила она, уперевшись в бедро рукой. – Ты вывел меня сюда, чтобы сказать, что тебе не нравится сюрприз?

– Сюрприз? – Я горько усмехнулся. – Ты называешь сюрпризом тот факт, что я только что узнал о собственной свадьбе?

Она закатила глаза.

– О, не начинай. Мы говорили об этом миллион раз!

– Нет, Хелена, – я сжал челюсти. – Ты говорила. А я просто слушал.

Хелена стиснула пальцы, ногти впились в тонкую ткань ее платья.

– Ну конечно, а ты, бедный-несчастный, понятия не имел, что у нас серьезные отношения, что наши родители давно хотят соединить семьи, что все вокруг ждут этого брака, да? Ты был таким наивным, Пабло?

– Дело не в наивности, – я сделал шаг вперед, стараясь держать голос ровным, но внутри все кипело. – Дело в том, что ты все решила за меня. Ты выбрала дату, место, гостей. Ты даже подобрала себе платье, не сказав мне ни слова!

– Потому что кто-то же должен был этим заниматься! – огрызнулась она. – Если бы я ждала тебя, мы бы поженились, когда тебе стукнет сорок!

– Возможно, потому что я хочу быть уверен, что женюсь на той, с кем хочу провести всю жизнь!

Ее губы дрогнули, но она тут же взяла себя в руки.

– Как же ты прекрасен в своих высоких идеалах, – она усмехнулась, но в ее голосе звучал яд. – А как насчет реальности? Как насчет того, что наши семьи вложили кучу денег в этот союз? Как насчет репутации? Или ты думаешь, что просто скажешь «нет», и все разойдутся в стороны, будто ничего не случилось?

Я провел рукой по лицу, пытаясь сдержать раздражение.

– Я не вещь, Хелена. Я не твой проект, не твой аксессуар.

Она прищурилась.

– Значит, ты просто меня не любишь?

Я открыл рот, но вдруг понял, что не знаю, что ответить. Я ценил Хелену, привык к ней, уважал ее ум и силу. Но любил ли?

Она поняла это раньше, чем я сам.

– Чудесно, – сказала она тихо. – Просто прекрасно.

Она сделала шаг назад, а потом усмехнулась.

– Ты думаешь, что можешь вот так все разорвать? Думаешь, что твоя дорогая свобода стоит дороже наших связей, наших семей? – Ее голос стал ледяным. – Что ж, посмотрим, что скажет твой отец. Посмотрим, как это скажется на твоем бизнесе, на твоей компании.

– Ты мне угрожаешь?

Она наклонила голову, изучая меня с насмешкой.

– Нет, Пабло, – ее губы дрогнули в улыбке. – Я просто напоминаю тебе, что в нашем мире все имеет цену.

Я почувствовал, как внутри меня все похолодело.

– Это шантаж.

– Это реальность, – ровно ответила она. – Ты можешь думать, что ты независим, что ты выше всех этих интриг. Но в итоге ты все равно завязан на нас, на нашу семью, на связи.

Я смотрел на нее, ту самую женщину, с которой провел последние годы, и вдруг понял, что передо мной стоит не близкий человек, а партнер по выгодной сделке.

– Тогда я готов заплатить эту цену, – тихо сказал я.

Глаза Хелены вспыхнули гневом.

– Ты еще пожалеешь об этом, Пабло.

Я покачал головой.

– Единственное, о чем я жалею, – это что не сделал этого раньше.

Она замерла, но потом гордо вскинула голову.

– Что ж. Тогда удачи тебе, сеньор аристократ, – язвительно бросила она, развернулась на каблуках и ушла, хлопнув дверью.

Я медленно выдохнул. Это конец.

Я вышел из коридора ресторана, ощущая, как глухой гул в ушах заглушает все окружающие звуки. Легкий звон бокалов, приглушенные разговоры за столиками, смех – все это смешалось в единый фоновый шум, как волны, разбивающиеся о камни.

Я глубоко вдохнул, стараясь взять себя в руки. Теперь или никогда.

Медленно, сдержанно, с прямой спиной я направился к нашему столику. Хелена уже заняла свое место рядом с матерью, а отец, как ни в чем не бывало, делал глоток красного вина. Ни малейшего намека на грядущую бурю.

Как только я приблизился, Хелена бросила на меня короткий взгляд и едва заметно изогнула бровь. О, она думала, что я все еще подумаю. Передумаю. Вернусь к столу, как послушный пес.

Я не дал себе времени колебаться.

– Сеньор Ромеро, сеньора, – начал я ровным голосом, – благодарю вас за ужин, но боюсь, что на сегодня он будет последним в таком формате.

Отец Хелены поднял глаза от бокала, чуть нахмурился.

– Что ты имеешь в виду, Пабло?

Я задержал дыхание на секунду, чувствуя, как в горле пересохло.

– Я разрываю помолвку с вашей дочерью.

Тишина.

В тот же миг мать Хелены вскинулась, ее идеальная осанка приобрела угрожающий наклон вперед, словно она готовилась атаковать.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что мы с Хеленой не женимся.

Лицо сеньоры Ромеро побледнело, а губы дрогнули в возмущенной гримасе.

– Это какой-то бред. Хелена, дорогая, что он несет? – спросила она дочь, словно я сейчас произнес полное бессмыслицу.

– О, я и сама хочу это знать, мама, – фальшиво улыбнулась Хелена, закатывая глаза.

– Он просто в истерике, – добавила она, небрежно взмахнув рукой. – Сейчас выдохнет, выпьет бокал вина и поймет, как нелепо выглядит.

– Нет, Хелена, – я покачал головой. – Я все сказал.

Мать Хелены резко сложила салфетку на коленях и прищурилась.

– Ты осознаешь, что бросаешь нашу дочь прямо перед свадьбой?

Отец Хелены хмуро посмотрел на меня, тяжело вздохнул и откинулся в кресле.

– Да, – спокойно сказал я.

– И ты думаешь, что это просто так закончится? – ее голос дрожал от сдерживаемой ярости.

– Да.

Мои пальцы сжались в кулак.

– Свадьбы не будет.

Я повернулся и, не дожидаясь их дальнейших возмущений, направился к выходу.

Хелена что-то выкрикнула мне вслед, но я уже не слышал.

Остатки гнева кипели в груди, пока я шагал по темному залу ресторана, ощущая, как напряжение в теле пульсирует в висках.

Я толкнул стеклянную дверь, вышел на улицу, сел за руль и завел двигатель.

«Спокойно, Пабло», – сказал я себе, но слова не имели смысла.

Какого черта я так долго терпел?

Я резко нажал на газ. Машина вылетела со стоянки. Улицы Барселоны были ярко освещены, неоновые огни кафе и витрин отражались в лобовом стекле, уличные музыканты играли на углу, прохожие смеялись и гуляли, наслаждаясь теплым вечером.

Внезапно перед капотом мелькнула тень.

Я резко ударил по тормозам, и машина дернулась. Пешеход – мужчина лет пятидесяти, одетый в легкую льняную рубашку, отшатнулся с испуганным лицом.

– Черт! – выдохнул я.

Мужчина махнул рукой, мол, смотри куда едешь, и продолжил путь. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул.

«Ты не можешь позволить себе терять контроль».

Я медленно отъехал от перехода и направился в сторону шоссе, ведущего обратно в Таррагону.

Дорога вела вдоль моря, и по мере того, как я удалялся от шумной Барселоны, напряжение спадало.

Я снизил скорость, опустил стекло, впуская в салон свежий морской воздух. И только тогда меня по-настоящему осенило. Все закончилось.

Я свободен. Я больше не должен доказывать кому-то свою преданность. Не должен играть роль, которую навязали мне. Это чувство было неожиданно легким.

Я подъехал к своему дому в Таррагоне, заглушил двигатель, но не вышел сразу .Вместо этого я смотрел на свое родное побережье, на спокойное, черное, как нефть, море, на тусклые огни редких лодок вдалеке.

Я вышел из машины и, как на автомате, направился к пирсу. Пустынный пирс уходил в темноту, где небо сливалось с морем. Я медленно прошел вперед, чувствуя, как деревянные доски пружинят под ногами.

Ночь была тихой, только слабые волны лениво перекатывались через камни. Я дошел до самого края и, словно ведомый интуицией, начал спускаться ниже, на скользкие валуны, выступающие из воды.

Когда я наконец устроился на одном из больших камней, вытянул ноги и облокотился назад, я посмотрел вверх. Луна висела высоко, отражаясь в воде.

В этот момент я понял, почему всегда приходил сюда. Когда ты сидишь так близко к воде, ночью, когда не видно границ, а только темнота, звезды и шелест волн, ты чувствуешь себя не просто одиноким человеком на Земле. Ты ощущаешь себя в центре вселенной.

Тишина была уютной, наполненной чем-то большим, чем просто пустота. Я закрыл глаза и представил, что рядом со мной кто-то есть. Кто-то, кто понял бы, почему я здесь. Кто-то, кто не судил бы меня, не торопил, не давил. Кто-то, с кем можно просто молчать и смотреть на море.

Может быть, когда-нибудь я встречу такого человека.

А пока я просто наслаждался свободой.

Глава 9

Утро в Испании пахло солнцем, морем и свежесваренным кофе. Я потянулась в кровати, перевернулась на бок и уткнулась лицом в подушку. Джулия уже не спала – я слышала, как она хлопает чем-то в ванной, бормоча себе под нос.

– Сабиии, – протянула она, выглядывая из-за двери. – Вставай! Сегодня великий день.

– Да? Что, мы открываем Америку? – пробормотала я, зарываясь глубже в простыни.

– Мы исследуем Салоу! – с энтузиазмом объявила она. – А потом отправимся в море на досках SUP, ну или хотя бы на чем-нибудь, что нас удержит на воде.

Я со стоном перекатилась на спину и посмотрела в потолок. Вчерашняя прогулка по вечернему Салоу закончилась нашими восторженными визгами от вида бесконечных огоньков и уютных улочек, а потом мы так наелись паэльи, что едва доползли до отеля.

– Ладно, уговорила, – я все-таки поднялась. – Но сначала кофе.

Мы привели себя в порядок, выбрали легкие летние платья и направились в сторону центра, решив начать день с хорошего завтрака.

Городок был милым – с яркими вывесками, живописными улочками и многочисленными кафе, где с утра уже сидели туристы. Мы зашли в одно из таких мест, заказали кофе с хрустящими круассанами и лениво разглядывали прохожих.

– Слушай, а куда нам вообще сходить? – спросила я, листая путеводитель в телефоне.

– У меня есть идея, – Джулия хитро улыбнулась.

Мы отправились в туристический магазин, где за стойкой стоял приветливый испанец в светлой рубашке.

– Доброе утро, девушки! – улыбнулся он. – Чем могу помочь?

– Хотим узнать, какие у вас есть экскурсии, – сообщила Джулия.

– О, Салоу – очень спокойный город! – с воодушевлением начал он. – Здесь мало шума, всё создано для размеренного отдыха.

Я понимающе кивнула.

– Это идеально.

– То есть тут нет вечеринок? – разочарованно протянула Джулия.

– Ну… – турагент заметно замялся. – В центре есть пара заведений…

Когда мы вышли из магазина и оказались на главной улице, перед нами выросли огромные неоновые вывески ночных клубов.

– Ага, конечно, "пара заведений"! – рассмеялась Джулия. – Я уже вижу, как мы туда идем.

– Эм… я не уверена, что хочу.

– Сабиии! – простонала она. – Ты же не можешь всё время быть пай-девочкой.

Я только пожала плечами. В моей голове идеальная испанская ночь выглядела не как громкая дискотека, а как тихий ужин у моря и разговоры до рассвета.

Чуть позже мы зашли в сувенирный магазин, и там я увидела ЕГО – громадный, переливающийся всеми цветами радуги надувной матрас в форме единорога.

– Нам он нужен! – заявила я.

– Нам точно нужен настолько огромный матрас? – скептически спросила Джулия.

– Абсолютно.

Мы купили его и отправились на пляж, неся "покупку века"перед собой. Матрас был таким большим, что мы то и дело врезались в прохожих, извинялись и смеялись.

– Еще немного – и нас арестуют за создание препятствий на дороге, – фыркнула Джулия.

– Тогда пусть попробуют догнать нас вплавь, – рассмеялась я.

На пляже мы тут же бросились в воду, пытаясь взгромоздиться на матрас.

– Джулия, держи его! – завопила я, когда он чуть не ускользнул из-под нас.

– Саби, ты на него не взобралась, а затопила!

Мы снова попытались залезть одновременно, но я потеряла равновесие и с визгом свалилась в воду, а следом за мной рухнула и Джулия.

– Великолепно! – хохотала она, отфыркиваясь.

Но спустя некоторое время нам всё же удалось балансировать на единороге, раскачиваясь на волнах.

Я не могла не заметить, что каждый раз, когда уходила под воду, меня охватывала паника.

"Глупости,"– твердила я себе. – "Ты же умеешь плавать."

Но чувство тревоги не исчезало.

После моря мы отправились в бассейн отеля – туда, где можно было поплавать без волн и внезапных провалов.

– Ты реально не хочешь в клуб? – уточнила Джулия, когда мы расслабленно лежали на шезлонгах.

– Я просто не уверена, что мне это нужно.

– Саби! – возмутилась она. – Это ж Испания! Надо жить полной жизнью.

Я пожала плечами.

– Я не ищу приключений на одну ночь.

Джулия закатила глаза.

– Вот поэтому я и забронировала на завтра билеты в "Порт-Авентуру". Раз я хочу в клуб, а ты нет, то ты должна сделать мне ответное одолжение. Я ведь знаю, как ты хотела побывать в “Порт-Авентуре”.

На секунду мне показалось, что от радости у меня остановилось сердце. Я повернулась к Джулии, которая лежала рядом на шезлонге, потягивая коктейль через трубочку, и сказала:

– Ты ведь знаешь, что ты лучшая подруга на свете?

Она приподняла солнцезащитные очки на лоб и посмотрела на меня с ухмылкой.

– Ну, конечно, знаю. Но все равно, почему ты решила мне об этом напомнить именно сейчас?

– Потому что ты подарила мне одну из самых больших радостей в жизни – поездку в “Порт-Авентуру”. Я столько лет мечтала об этом.

Я села, поджав под себя ноги, и посмотрела на нее. Джулия улыбнулась, но уже без привычного сарказма.

– Ну, знаешь, иногда ты ведешь себя как взрослая серьезная женщина, а иногда как ребенок, который впервые увидел карусели.

– Потому что “Порт-Авентура” для меня – как Диснейленд для детей!

Она рассмеялась и села рядом.

– Ладно, ладно, хватит благодарностей. Просто пообещай мне, что, когда мы будем зависать где-нибудь вверх ногами на высоте 50 метров, ты не скажешь, что я была ужасной подругой, затащив тебя туда.

– Обещаю.

Мы посмотрели друг на друга и одновременно разомкнули руки, чтобы обняться. Это был настоящий момент дружбы, когда тебе хочется просто сказать «спасибо» не только словами, но и жестами.

– Все-таки я классная, раз не просто уговорила тебя поехать со мной в Испанию, но еще и сделала твои каникулы мечты.

– Невероятно классная, – подтвердила я.

Я легла обратно на шезлонг и прикрыла глаза.

И тут мне вдруг вспомнился наш прошлогодний поход в парк аттракционов в Санкт-Петербурге.

Мы тогда гуляли по Диво-Острову, ели сахарную вату и обсуждали, на какие аттракционы пойдем. В какой-то момент мы решили, что чем страшнее – тем лучше.

Первым оказался аттракцион, где нас подвесили вниз головой. Мы летели с бешеной скоростью, а потом вдруг… застряли. Вниз головой.

На пять минут.

Я никогда не забуду этот момент.

– Джул… а что, если нас так и оставят? – спросила я сквозь стиснутые зубы.

– Что ж, видимо, наша жизнь теперь будет проходить вот так, в перевернутом мире.

– Как у летучих мышей?

– Да, но мы не умеем летать, так что не лучший вариант.

Внизу, на земле, все кричали и смеялись, а мы болтались на ремнях безопасности, и кровь приливала к голове. Но когда нас наконец разблокировали и спустили, вместо того чтобы злиться, мы хохотали как сумасшедшие.

А вот с крутящимися чашками ситуация была куда хуже.

Мы обе подумали, что это милый, не страшный аттракцион. Типа для детей. Мы сели в розовую чашку и, конечно, начали раскручивать ее на максимум.

Первая минута – смех.

Вторая минута – ой, кажется, я уже не смеюсь.

Третья минута – Джулия, перестань крутить, иначе нас сейчас стошнит!

Мы вывалились из этой штуки еле живые, держась друг за друга и качаясь, как два пьяных матроса после шторма.

И теперь я представляла, что нас ждет в Порт-Авентуре.

Я снова посмотрела на Джулию.

– Главное, чтобы в этот раз нас не стошнило.

– Гарантий не даю, но по крайней мере мы точно получим свою дозу адреналина.

Я рассмеялась.

С самого детства у меня была мечта – побывать в “Порт-Авентуре”. Я не помню, как впервые узнала о нем, но, кажется, все началось с какого-то испанского туристического журнала, который мама привезла мне из поездки. В нем был разворот с огромной фотографией красных рельсов американских горок, уходящих прямо в небо. Это было Shambhala, самая высокая и самая быстрая горка в Европе. Тогда мне казалось, что это высшее проявление смелости – прокатиться на таком монстре.

В детстве меня завораживали парки аттракционов. Они казались мне отдельным миром – миром, где никто не спешит, где взрослые забывают о своих заботах, а дети не капризничают, потому что им и так весело. Когда я была маленькой, мама водила меня в московский парк, и я с восторгом разглядывала яркие кабинки колеса обозрения, сладкую вату в руках детей и разноцветные фонари, зажигающиеся вечером.

Но “Порт-Авентура” казался мне чем-то за пределами возможного. Он был не просто парком, а целым королевством аттракционов, разделенным на шесть тематических зон – Средиземноморье, Китай, Дикий Запад, Мексику, Полинезию и Сезам-парк. Каждый уголок был как отдельная мини-страна со своей атмосферой, музыкой, архитектурой.

Особенно меня завораживала китайская зона – с огромной крепостью, прудами с карпами и статуями драконов. В журналах писали, что именно там стоит знаменитый Dragon Khan – старые, но до сих пор самые быстрые и бешеные горки парка.

Я смотрела видео, как люди кричат на них от восторга, их волосы разлетаются от скорости, а где-то за их спинами мелькает лазурное небо Испании.

Но вот что интересно – я никогда не каталась именно на американских горках. Не потому, что боялась, а потому что ждала того самого момента. Я хотела, чтобы мое первое катание произошло именно здесь, именно в “Порт-Авентуре”, и ни в каком другом месте.

– Ты хоть представляешь, как долго я этого ждала? – сказала я Джулии, пока мы лежали на шезлонгах у бассейна.

– Я представляю, как ты будешь вопить от страха, пока мы будем нестись вниз на скорости сто километров в час, – ухмыльнулась она.

– Вообще-то я должна была сказать что-то вроде "Я буду держаться молодцом", но… да, возможно, ты права.

Она засмеялась.

– Ты уверена, что выдержишь?

– Я столько лет к этому готовилась! Конечно!

Я уверяла себя в этом. Уверяла, что не запаникую, когда мы поднимемся на высоту пятидесяти метров и зависнем там перед падением. Но в глубине души я подозревала, что завтра меня ждет самый страшный день в жизни.

– Ну что, получается, мы с тобой заключили сделку? Завтра мы идем на аттракционы, а в обмен на это – потом в клуб?

– О, да, детка! – ухмыльнулась Джулия. – Завтра нас ждут американские горки, а потом мы идем в клуб.

Я закатила глаза, но все же рассмеялась.

– Ну ладно, ладно.

Мы пожали друг другу руки, и на этом сделка была скреплена.

Завтра нас ждал парк развлечений, а потом… клуб.

Глава 10

Бывают такие моменты, когда ты понимаешь – ты, черт побери, устал. Вот просто физически и эмоционально измотан, как батарейка, которую гоняли в пульте от телевизора десять лет подряд. После разговора с Хеленой в том ресторане, после ее театрального ухода и скандальной сцены с родителями, я почувствовал, будто весь мой внутренний мир прошел через шредер. Отношения длились три года, и хотя я сам их закончил, это не сделало процесс менее болезненным.

Она приехала забрать свои вещи, пока я был на работе. Стратегически – отличный ход. Ни к слезам, ни к крикам прибегать не пришлось. Я вернулся домой и обнаружил пропажу кофейного аппарата. Кофейного. Аппарата. С которым я начинал каждое утро. Хелена не пила кофе. Никогда. Зато знала, что я без него с утра – просто унылый овощ. Браво, Хелена, ходы у тебя по-прежнему точные.

Но я не стал ей звонить и устраивать сцену. Нет. Просто поехал и купил себе новый. Даже лучше прежнего – с функцией вспенивания молока и автоматическим включением в семь утра. Может, даже умнее меня. Хоть кто-то теперь будет будить меня по утрам с любовью.

Хоакин, мой верный боевой товарищ со школьных времен, с трудом выносил мою постразрывную апатию. Он уже неделю не знал, чем меня развлечь. И вот, в одну из суббот, вытащил меня из квартиры, велел заткнуться, сесть в машину и пристегнуться. Мы поехали на север.

– Мы куда вообще? – спросил я, глядя на пейзаж за окном.

– Это сюрприз. Потерпи. – Его ухмылка предвещала что-то… непредсказуемое.

Когда вдали замаячил красный силуэт «Феррари Лэнд», я рассмеялся и хлопнул Хоакина по плечу.

– Ты гений. Ты собрался вытряхнуть из меня всю дурь, да?

– Именно, мой друг, – Хоакин подмигнул. – Сегодня день очищения. Адреналином.

Порт-Авентура пахла карамелью, солнцем и воспоминаниями. Я помнил, как мы приходили сюда с родителями – мама всегда держала меня за руку, когда я сбегал по лестницам, чтобы первым попасть на американские горки. Потом уже с друзьями – мы соревновались, кто громче крикнет на падении. И да, однажды был тут с Хеленой. Тогда я думал, что влюблен. Теперь же был здесь, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Без прошлого.

Очередь на «Шамбалу» тянулась метра на триста. Мы стояли, обмахиваясь билетами и обсуждая, стоит ли искать новых девушек.

– Слушай, – начал Хоакин, – может, пора тебе кого-то найти? Не обязательно сразу в загс, а просто… кого-то. С грудью, глазами, интеллектом и без истерик.

– Спасибо за подробности, – буркнул я. – Я пока на паузе. Может, когда-нибудь… лет через пять.

– А может, через пять минут. – Он указал подбородком на двух девушек впереди, которые фоткали себя на фоне горки. – Глянь, какие милашки.

– Гляжу. Очередь двигается? Я пойду за напитками.

Я шел по мостику над аттракционом с напитками в голове и легким раздражением на солнце, которое беспощадно палило даже через легкую ткань рубашки. Все эти аттракционы, крики детей, запах сладкой ваты и хлорированной воды – все казалось немного резиновым, будто из пластмассового мира. Наверное, если бы не Хоакин, я бы так и продолжал плестись по жизни на автопилоте.

Я остановился у перил, чтобы посмотреть вниз. Подо мной медленно проплывала одна из лодок, наполненная туристами. Солнце отражалось в брызгах на их коже, кто-то смеялся, кто-то держал в руках водные пистолеты.

И вдруг я ее увидел.

На носу лодки, откинув голову назад, смеялась девушка. Ее смех был звонким, свободным, он пронесся сквозь шум и крики парка прямо ко мне, как волна. Она смеялась так, будто весь мир в этот момент был легким и добрым. На ней была белая хлопковая рубашка поверх купальника, волосы спутались от ветра и воды, щеки порозовели от солнца. И её глаза – хотя я и не мог рассмотреть их цвет, я почему-то точно знал: они смеются вместе с ней.

Это был не просто смех. Это было… пробуждение. Словно вся тоска, копившаяся во мне неделями, сжалась в кулак и разжалась в одном мгновении.

Я машинально потянулся к ярко-оранжевому водному пистолету, прикреплённому к перилам. Даже не подумал – просто повернул его в её сторону и нажал курок.

Тонкая струя воды попала ей прямо в плечо.

– Ай! – закричала она, рассмеявшись. Лодка как раз начинала заходить на поворот, и она подняла взгляд вверх, пытаясь понять, кто её обстрелял. Я отпрянул, но тут же вернулся на позицию.

– Кто стреляет?! – закричала другая девушка в лодке, рядом с ней, тоже смеясь. Обе схватились за свои водные пистолеты. Девушка с чарующим смехом – она прицелилась. И попала. Прямо в меня.

Все произошло за секунды – внезапный выстрел, холодная струя по груди, вода, щедро окатившая меня с ног до головы. А потом – ответная стрельба, крики, заливистый смех с лодки, с моста, водяной бой, в котором победителей не было, только смеющиеся мокрые участники.

Я стоял, весь мокрый, с каплями на ресницах, в липкой рубашке, но счастливый, как идиот. Что со мной вообще происходит?

Лодка ушла за поворот, и девушка исчезла из вида, но звук ее смеха все еще звенел в ушах, будто отголосок какого-то сна. Я стоял ещё несколько секунд, глядя туда, где она исчезла, а потом, все еще с глупой улыбкой, повернулся и пошёл обратно к Хоакину.

– Где напитки? – спросил он, оглядывая меня с головы до ног. – Или ты решил искупаться в фонтане?

– Я встретил кого-то, – ответил я, не думая.

– Что? Кого? – Хоакин замер, удивленный моей улыбкой, которой, наверное, не видел уже сто лет.

Я покачал головой.

– Я не знаю. Просто… девушка в лодке. Она смеялась. Мы устроили водяную перестрелку. И – это глупо, но… я чувствую себя живым.

Хоакин внимательно на меня посмотрел, затем протянул мне салфетку.

– Ну что ж, может, тебе и не нужна бутылка воды. Ты только что получил заряд бодрости прямо в сердце. Может, и вправду – новая глава?

Я рассмеялся. Впервые за долгое время это был не вежливый или деловой смешок. Это был мой смех. По-настоящему мой.

Я поднял взгляд к яркому небу над нами и подумал: может быть, сегодня всё только начинается.

Глава 11

Сегодня я просн