Двуликая правда

Размер шрифта: 13

* * *

Все события и персонажи в книге вымышлены, совпадения случайны.

Пролог

1 ноября 2009 года

Дзынь! Колокольчик звякнул, сообщая о новом посетителе. Администратор отеля «Лесные поляны» оторвал взгляд от журнала Playboy, ожидая увидеть очередного усталого дальнобойщика. Вместо него к стойке направлялась высокая блондинка в темных очках. Стук ее каблуков эхом разносился по пустынному холлу.

Администратор сунул журнал в ящик стола, мельком взглянул на свое отражение в потухшем экране монитора и вскочил, приглаживая торчащие в беспорядке волосы.

– Добрый день! Чем могу помочь? – широко улыбнулся он, разглядывая посетительницу.

Бежевое укороченное пальто едва прикрывало стройные ноги. На плече покачивалась сумка с огромным логотипом Chanel. В руке – кожаный саквояж, тоже, видать, не из дешевых. И что только она здесь делает? Может, колесо на дороге пробило?

– Здравствуйте! – Девушка небрежно бросила на стойку ключи с логотипом BMW на брелоке, затем, порывшись в сумочке, протянула водительские права. – Я бронировала номер. На неделю.

– Так, секунду… – Администратор пробежался взглядом по списку броней на ожившем экране и покосился на девушку.

Не снимая темных очков, та разглядывала холл. Вероятно, такое убожество она увидеть не ожидала: старые кресла из потертого дерматина, выцветшие гардины, местами пожелтевший потолок – со второго этажа постоянно протекали трубы. Даже пластиковые цветы в горшках выглядели подвядшими. Еще заселяться передумает…

Администратор щелкнул по строчке с ее именем.

– Анжелика, добро пожаловать в наш отель! Заполните, пожалуйста, анкету. – Он пододвинул к ней листок и дешевую пластиковую ручку, за которую ему вдруг стало неловко.

Девушка по-прежнему задумчиво смотрела по сторонам и, казалось, его не слышала.

Он произнес чуть громче:

– Анжелика?

– Да? – встрепенулась она. – Что вы сказали?

– Нужно заполнить анкету для заселения. Стандартная процедура.

Гостья замялась.

– Знаете, я очень спешу. Только оставлю в номере вещи – и сразу уеду. Давайте завтра?

Администратор нахмурился. Это было не по правилам. Все постояльцы должны подтвердить заселение. Хотя…

– Нет проблем! Но потребуется предоплата.

Девушка порывисто оглянулась на дверь, открыла сумочку и достала внушительную пачку наличных. Отсчитав нужную сумму, она положила купюры на стойку.

Точно, богачка. Такая и на приличные чаевые не поскупится.

– Я смотрю, вы бронировали обычный номер, – небрежно проронил администратор. – Знаете, если честно, это не самый лучший вариант: окна выходят на трассу, и там, мягко говоря, шумновато. Да и вообще… – Он двусмысленно помолчал, предоставив гостье возможность додумать, что там не так. – Может, возьмете улучшенный стандарт? Он немного дороже, зато тише – окна смотрят во двор. Есть мини-холодильник, телевизор…

– Давайте! – прервала его Анжелика, нетерпеливо постукивая пальцами по стойке ресепшн.

Да, похоже, дамочка вся на нервах.

Довольный ее согласием, администратор поскорее завершил регистрацию.

– Ваш номер двести пять, второй этаж, налево от лестницы. Вам помочь донести багаж?

Гостья покачала головой и, кажется, теснее прижала саквояж к себе.

– В номере есть стационарный телефон? – спросила она. – Мой мобильный разрядился, а мне нужно срочно позвонить.

– Да, набирайте через восьмерку.

Забирая ключи, Анжелика наклонилась вперед, и в нос ему ударил пряный, слегка горьковатый аромат ее духов.

– Если меня будут искать… – понизив голос, произнесла она, – …давайте сделаем вид, что меня тут не было.

Она положила на стойку несколько крупных купюр.

Администратор сунул щедрые чаевые в карман.

– А разве вы здесь были? – подмигнул он.

Анжелика не улыбнулась. Еще раз оглянувшись на дверь, она поспешила к лестнице, ведущей на второй этаж. Тугие светлые локоны подпрыгивали на спине в такт ее быстрым шагам.

Выудив из тумбочки припрятанный Playboy, администратор принялся рассеянно листать помятые страницы. Взгляд скользил по полуголым девицам, в то время как мысли то и дело возвращались к таинственной гостье. Обычно в их отеле селились водители да влюбленные парочки, которым все равно где – лишь бы уединиться. Но эта… Появилась тут словно бабочка, случайно залетевшая в деревенский сортир. И каким только ветром ее занесло?..

Не в силах побороть зудящее любопытство, администратор отбросил журнал, решительно встал и пошел к лестнице, по пути прихватив пару бутылок воды. Приближаясь к номеру двести пять, он прислушался – ни звука – и подкрался еще ближе. Половицы внезапно скрипнули. Он замер, затаив дыхание.

В глухой тишине донесся встревоженный женский голос, почти не заглушаемый тонкой «картонной» дверью:

– …Да, я должна сделать это именно сейчас, пока он в отъезде… Это мой единственный шанс, понимаешь? – Послышался вздох. – Если он найдет меня – мне конец! Я все тебе расскажу, позже. А пока прикрой меня, ладно?..

В номере опять все стихло.

Администратор сделал еще один осторожный шаг…

Дверь неожиданно распахнулась. Он отпрянул и уставился на Анжелику – та замерла на пороге, вопросительно глядя на него сквозь темные стекла очков.

Изобразив улыбку, администратор протянул ей бутылки.

– З-забыл отдать вам воду, она полагается всем постояльцам.

Анжелика покачала головой:

– Я уже ухожу. Можете принести все завтра.

С этими словами она закрыла дверь на ключ и зашагала прочь по длинному коридору.

Администратор смотрел ей вслед, раздумывая, не попался ли он. Чего доброго, еще начальству настучит – потом проблем не оберешься!

Из-за угла появилась Маша, дежурная горничная, толкая перед собой тележку с тюками белья и рулонами серой туалетной бумаги. Поравнявшись с ним, она кивнула в сторону опустевшего коридора:

– Что за жар-птица в нашем курятнике?

– Завтра заселится… – Администратор вручил ей бутылки с водой и, вспомнив о шикарных чаевых, добавил: – Знаешь что? Уберись-ка у нее еще разок. И полотенца на новые поменяй. Обслужим гостью по высшему разряду!

Спустя неделю администратор отпер дверь и вошел в номер двести пять. Кожаный саквояж по-прежнему лежал на заправленной кровати. На тумбочке стояли четыре бутылки воды и электрический чайник, который он лично притащил из люкса.

В номер заглянула Маша.

– Что с вещами-то делать будем?

– Пусть в кладовке пока полежат, – ответил администратор, с досадой глядя на чайник.

Он все еще надеялся, что Анжелика вернется.

Глава 1

18 апреля 2018 года

Марк Аси́мов остановился у пешеходного перехода. Машин не было видно, и по зебре сновали люди, не обращая внимания на красный сигнал светофора. Их силуэты, словно цветные размытые кляксы, отражались в мокром асфальте.

Он терпеливо ждал на краю тротуара. В наушниках бесновались AC/DC, пальцы в кармане пальто непроизвольно ловили гитарные риффы. До летучки оставалось достаточно времени, чтобы заскочить в кофейню. Правда, он рисковал нарваться на симпатичную девушку-бариста, которая в прошлый раз написала на его стаканчике свой номер телефона.

Еще восемь месяцев назад Марк бы не отказался с ней познакомиться, но теперь у нее не было шансов. Он улыбнулся, представляя сегодняшний вечер с Кларой. Будет здорово увидеться с ней посредине недели.

Наконец загорелся зеленый. Марк перешел дорогу и двинулся по узкой, тесно застроенной улочке. Первые этажи приземистых зданий занимали офисы и магазины. Их недавно окрашенные стены чередовались с обшарпанными фасадами, а пластиковые окна – с резными наличниками и гипсовыми барельефами. Несмотря на некоторую обветшалость, Марк любил этот район старой Москвы – разноликий, уединенный, но такой дорогостоящий центр.

Впереди показался козырек кофейни, и Марк ускорил шаг. Предвкушая первый глоток горячего, в меру крепкого, с легкой белой пенкой американо, он дернул ручку двери – закрыто. Табличка на стекле подтвердила его опасения: «Извините, сегодня мы не работаем».

Да чтоб тебя! Вернуться к метро он уже не успеет, а офисная кофеварка недели три как вышла из строя.

Приподняв ворот пальто, Марк разочарованно побрел дальше. Если бы не еженедельное собрание, будь оно неладно, сейчас бы потягивал кофе у себя на кухне, а не мерз на сыром апрельском ветру.

Спустя десять минут он нырнул в подъезд рыжеватого, потрепанного временем здания, поднялся по лестнице на второй этаж и, толкнув дверь с табличкой «Редакция “Открытый взгляд”», застыл на месте.

В приемной полукругом стояли чуть ли не все сотрудники журнала и аплодировали. Стянув наушники, Марк в растерянности смотрел на радостных коллег, продолжавших оглушительно ему хлопать. Губы тронула недоверчивая улыбка.

– Спасибо, друзья! – раздался за спиной знакомый голос. – Очень рад, очень рад. Материал только вышел, а я уже в центре внимания.

Марк оглянулся и встретился с насмешливым взглядом Антона Федосеева: оказывается, тот зашел следом и теперь отвешивал публике несколько театральные поклоны.

Секундный триумф сменился отрезвляющей действительностью. Сдержанно поздравив Федосеева, Марк направился в открытый зал редакции, ощущая себя редкостным дураком: и с чего он решил, что эти овации для него?

Не успел он повесить пальто, как на плечо легла чья-то рука.

– Асимов, зайди-ка ко мне, – бросил на ходу Станислав Нумеровский и тут же исчез за дверью своего кабинета.

Личная аудиенция у главреда обычно не сулила ничего хорошего. Чуть помедлив, Марк зашел следом и сел на один из стульев, расставленных вокруг длинного, заваленного бумагами стола. На другом его конце в широком кожаном кресле устроился Нумеровский, который, как всегда, ни минуты не мог провести спокойно: он бесконечно перекладывал карандаши, хватал смартфон, почесывал лысеющую макушку. От избытка его движений Марк сразу устал.

– Эм… Тут, это, статья твоя… – Главред шмыгнул носом и покопался в одной из папок, выудив оттуда распечатанные листы. – Ты ее неделю назад сдал. А это – твоя прошлогодняя. – Он выхватил журнал из другой стопки. – Темы практически одинаковые, да и текст местами будто повторяется… Что же, наш знаменитый Марк Асимов выдает собственный копипаст?

– Это продолжение расследования, Стас. Ты не заметил? Новые факты, новые проблемы, – как можно спокойнее возразил Марк.

– Новые факты – это хорошо. Но ты мусолишь одно и то же, в какую-то философию пустился… Кому нужны твои бомжи?

– Люди остались на улице…

Главред фыркнул:

– Сами виноваты – нечего доверять кому попало. Вот если б эти черные риелторы вдруг кого мочканули ради жилплощади – тогда другое дело! – Он подался вперед. – Может, ты засиделся? Все у тебя как-то пресно, однотипно. А нам нужны новости погорячее! Вон, Иванчук подпольный наркопритон окучивает. По федосеевскому материалу репортаж на ТВ снимают. А ты подсовываешь мне это? – Он ткнул пальцем в распечатку на столе. – Я тебе наводку на инсайдера подкинул, и где он?

Марк усмехнулся:

– Передумал этот инсайдер.

– Значит, надо было заплатить! Сам знаешь, информация – это товар. Обменяй, купи, укради, но чтоб добыл бомбу! А у тебя что? Чепуха на постном масле!

Марк потер лоб. Рано или поздно этот разговор должен был состояться. Еще на новогоднем собрании их поставили перед фактом: издание меняет курс. Острые социальные темы и политические расследования уступали место шокирующим сенсациям и «джинсе» – недурно оплачиваемым заказным материалам. Марк по привычке цеплялся за старые добрые принципы журналистики, поэтому все его последние статьи неумолимо попадали «под нож».

Сквозь приоткрытые жалюзи пробилось обманчивое апрельское солнце. Резкая полосатая тень упала на стол и лежащие на нем листы. Никому не нужная писанина…

В дверь коротко постучали. В кабинет просунулась рыжая голова Даниила Мамаева – фотокорреспондента и, пожалуй, единственного нормального человека во всей редакции, не считая молоденьких бухгалтерш, ежемесячно отсчитывающих им зарплату.

Увидев Марка, он было широко улыбнулся, но, наткнувшись на колючие глаза Нумеровского, исчез за дверью.

Главред нетерпеливо поерзал.

– Ты же хороший автор, Марк. Но пора бы научиться держать нос по ветру и вовремя подстраиваться под новые реалии. – Он откинулся на спинку кресла. – У меня как раз запрос один лежит – написать «правильную» статейку об одной достойной компании. Надо бы отработать.

Марк поморщился.

– Поручи это кому-то другому, Стас.

– Знаю-знаю, ты заказуху терпеть не можешь. – Нумеровский выдавил саркастическую улыбку. – Мелковато для тебя, не твоего масштаба работенка, да, Марк? Только вот выбор у тебя небольшой: или пишешь этот материал… – Он сделал многозначительную паузу.

– …или? – подыграл ему Марк.

– Приносишь мне что-нибудь «жареное»: маньяка там, расчлененку – это нынче особенно популярно. Кровавую семейную драму, на крайний случай. С разоблачением, соплями-слезами, чтобы за душу брало – все, как ты умеешь!

– Срок?

– Ну, скажем, месяц.

Марк резко встал и протянул Нумеровскому руку.

– Договорились.

Тот поджал губы и нехотя ответил на рукопожатие.

– Не сомневался в твоем решении. Вот, кстати, приказ об отпуске за свой счет. – Он протянул Марку листок. – Сам понимаешь, оплатить его не смогу – фактически ты месяц не будешь работать. Зато отдохнешь немного, мозги заодно проветришь. – Главред юркнул обратно в кресло и сухо добавил: – Но учти – это твой последний шанс. Посмотрим еще, что ты там напишешь…

Марк взял приказ и вышел из кабинета, едва сдержавшись, чтобы не шарахнуть дверью. Из приемной долетел громкий взрыв хохота.

Да, день сегодня явно не задался…

Усевшись на рабочее место, Марк раздраженно скомкал никчемную бумажку, скатал ее в плотный шарик и щелчком отправил в мусорное ведро. Затем принялся рыться в столе в поисках растворимого кофе – такого же паршивого, как и его настроение.

Выдвинув очередной ящик, он с недоумением уставился на собственный портрет, напечатанный на обороте обложки некогда популярного романа – совсем забыл, что когда-то притащил его в офис. Светлые короткие волосы, гладко выбритый подбородок с ямкой, которая так нравилась женщинам, уверенный взгляд. Тот Марк Асимов еще не знал, что этой книгой завершит успешную писательскую карьеру…

В пустынный зал ворвался Даниил Мамаев. Марк стремительно захлопнул ящик и встал.

– Здоро́во, чувак! – прокричал Мамаев, энергично сотрясая его руку. – Сто лет тебя не видел! Совсем забыл дорогу в отчий дом, а?.. Эй, чего приуныл?

– Нумеровский в отпуск отправил. – Марк присел на край стола, чтобы сгладить их разницу в росте.

– О-о-о, везет!

– За свой счет, – мрачно добавил Марк, и брови Мамаева драматично взлетели. – Не принесу через месяц сенсацию – уволит.

– Радикально! Меня тут тоже отчихвостил – жаждет новую порцию крови. Да где ж я ему свежий труп-то найду? Будто они прям на дороге валяются, готовые к фотосессии. У тебя как, идеи есть?

Марк провел рукой по волосам, откинув со лба отросшие пряди.

– Никаких.

– Как найдешь – меня подтягивай, классный репортаж бахнем!

Из приемной послышался громкий хлопок и одобрительные возгласы. Мамаев повернулся в сторону веселья, явив Марку свой выдающийся римский профиль.

– Не хочешь присоединиться? Правда, там только шампанское… – Он скривился, как от прокисшего молока.

– Предпочитаю пить в приятной компании.

– Так в чем вопрос? Как летучка закончится, предлагаю свалить на обед: возьмем кофейку, плеснем в него хорошего настроения, а? – Мамаев поиграл бровями. – Или вечерком махнем в наш паб? Месяц уже никуда не выбирались.

Марк криво улыбнулся и покачал головой:

– Не, Дань. Чего-то не хочется. Еще это собрание…

– …сборище клоунов и уродов, – закончил за него Мамаев. – Небось теперь все кости тебе перемоют. Ладно, через десять минут там и увидимся! – Он хлопнул Марка по плечу и отправился к себе в каморку, набитую всяким фотографическим хламом.

Марк посмотрел ему вслед. Мамаев прав: новость о его «отпуске» скоро облетит офис, словно шаровая молния – к концу дня даже уборщица будет в курсе очередной его неудачи.

А почему бы отпуску не начаться прямо сейчас? И, схватив пальто, Марк уверенно зашагал к выходу – мимо шумных коллег, подальше от этого балагана.

Часом позже он вошел в кафе «Италиссимо» и уселся за любимый столик, откуда открывался обзор на весь зал. Марку нравилось это место в десяти минутах от дома, с приятным интерьером, мягкими бирюзовыми креслами и вкусным, относительно недорогим меню.

Знакомый официант махнул ему рукой:

– Вам как обычно?

Марк кивнул.

За окном внезапно потемнело, и сплошной стеной обрушился ливень, будто Ниагарский водопад переместился в Южное Бутово. Марка же угораздило перебраться сюда около восьми лет назад. Он быстро привык к частоколу разноцветных многоэтажек и удаленности от центра старой Москвы, в декорациях которой провел полжизни. Здесь, на окраине, текла неспешная, почти подмосковная жизнь. А еще было чище и зеленее, чем во многих куда более элитных районах.

Официант принес заказ. Марк отхлебнул кофе, ощутив долгожданную терпкую горечь на языке, и прикрыл глаза. Вокруг гудели голоса, журчала приглушенная музыка, на ее фоне выделялся мерный стук ложечки о керамику – кто-то мешал сахар.

Он любил погружаться в мир звуков, они направляли мысли в нужное русло, рождали свежие идеи. Но сейчас в голове было шаром покати.

Достав мобильный, Марк покопался в телефонной книжке. Затем сделал пару звонков – закинул удочки по старым каналам в надежде отыскать хоть какую-то тему для новой статьи.

Один из его информаторов с радостью ухватился за предложение. Требовалось осветить кипучую деятельность следствия по поимке маньяка по прозвищу Художник: расправляясь с одинокими женщинами, тот оставлял на месте преступления своеобразные эротические рисунки. Правда, про Художника и его несчастных жертв не написал только ленивый. Едва ли Марку светит узнать что-то новое – в лучшем случае, выпустит еще одну пугалку для населения, даже близко не похожую на сенсацию.

Марк тоскливо посмотрел в окно. Ливень не унимался. Люди прятались под козырьками или торопливо перебегали улицы в поисках укрытия. Ветер вырвал зонт из рук одного прохожего, и тот погнался за ним, черпая ботинками воду.

Отхлебнув уже остывший американо, Марк снова углубился в криминальную хронику. За следующие несколько часов его мобильный почти разрядился от бесконечных звонков и сообщений, а улов был не ахти: помимо маньяка, лишь серия грабежей и поножовщина по пьяной лавочке. И вряд ли до конца дня появится что-то поинтереснее.

Марк расплатился и вышел на улицу. Стоя под зеленым козырьком, по которому гулко молотили капли, он вспомнил, что не взял зонт. Глядя на плотную завесу, он представил, как дождь льется за шиворот, промокшее пальто тяжелеет, джинсы прилипают к ногам, холод пробирает до костей, так что зубы мерзнут, а из головы вылетают все мысли…

Из задумчивости Марка вывел телефонный звонок.

– Милый, во сколько встречаемся на «Соколе»? – спросила Клара.

Черт! Юбилей ее матери, конечно же, начисто вылетел из его головы.

– Ларчик… – тяжело вздохнув, начал Марк.

– Только не говори, что не сможешь! – В ее голосе проскользнула тревога. – Мы вместе почти год, а мама до сих пор с тобой не знакома. Она же спит и видит, как ее поздравляет сам Марк Асимов.

Он посмотрел на рябые грязные лужи.

– Да нет, я приеду, раз обещал.

– Не переживай, это всего на часок. Цветы я сама куплю. Поздравим маму, а потом поедем к тебе, и остаток вечера я буду тебя очень-очень благодарить… – томно промурлыкала Клара.

– Звучит заманчиво, – отозвался Марк. – В семь подхвачу тебя у метро.

Постояв немного под козырьком, он открыл приложение в телефоне и вызвал такси. Оставалось надеяться на действительно приятное завершение этого дурацкого дня.

Глава 2

В начале восьмого из стеклянных дверей метро вынырнула Клара, прижимая к пальто букет ярко-желтых тюльпанов, их закрытые бутоны выглядывали из-под бумажной обертки, будто пугливые канарейки.

Марк шагнул навстречу и прижал Клару к себе. Ее мягкие темные волосы пахли грейпфрутом и щекотали кожу щеки, и он вдруг подумал, что не хочет вспоминать ни о трупах, ни о работе. Нужно только пережить этот визит в гости, и они наконец насладятся друг другом.

Дождь кончился. Не спеша они дошли до обычного панельного дома и поднялись на лифте на последний, двенадцатый этаж. Перед металлической тамбурной дверью Клара сунула Марку цветы и нажала на кнопку звонка. Полминуты спустя на пороге появилась невысокая кругленькая женщина с белыми, словно вата, кудрявыми волосами. Две глубокие бороздки по бокам рта придавали лицу скорбное выражение, однако оно тут же исчезло, стоило хозяйке заулыбаться при виде гостей.

– Клара, Марк! Боже, как я рада! Проходите скорее. Клара, выдай гостю тапочки… Нет-нет, берите, у нас холодный пол… Кстати, я – Валентина Ивановна! – Она вытерла маленькую пухлую ручку о фартук и протянула ее Марку, удивив крепким, почти мужским рукопожатием. – Ах, мои любимые тюльпаны. И от самого Марка Асимова! Боже мой, да что ж я вас все в коридоре держу?! – И Валентина Ивановна наконец повела всех в гостиную.

Посередине комнаты во всем своем великолепии стоял огромный обеденный стол. Белоснежная скатерть едва угадывалась под обилием тарелок с разными блюдами. Марк ощутил, как желудок тут же свело от запахов: сервелат, оливье и, кажется, копченая скумбрия.

– А на горячее у нас утка с яблоками! – объявила Валентина Ивановна, и Марк покорно уселся за стол.

Пока хозяйка обхаживала гостя, постепенно увеличивая гору еды на его тарелке, он разглядывал обстановку. Евроремонт из двухтысячных: пестрые обои, массивный бежевый диван из кожзама, сервант цвета красного дерева, где за стеклом громоздилась посуда и хрустальное советское прошлое. На стенах висели простенькие пейзажи и черно-белый фотопортрет хозяйки в молодости.

Марк невольно посмотрел на Клару. Высокая, грациозная, с длинной, как у балерины, шеей, вьющимися каштановыми волосами, которые подчеркивали бледность ее почти прозрачной кожи, – она была так не похожа на мать.

Клара перехватила его взгляд и улыбнулась. В уголках ее серых глаз разбежались лучики первых морщинок. В свои почти тридцать шесть, всего на год его младше, она выглядела лучше и свежее многих ровесниц, и Марк в очередной раз отметил, как ему повезло. Он любил смотреть на Клару. Любил встречать ее после работы, слушать о том, как прошел ее день, или новую историю о подопечных из приюта для бездомных животных, где Клара волонтерила в свободное время. Подтрунивать над ее вечной рассеянностью, молчать по душам. Засыпать рядом.

Многие годы после развода Марк не задумывался о серьезных отношениях, предпочитая приятные мимолетные знакомства и легкие расставания. Еще недавно он бы не променял свое одиночество на стабильные встречи и взаимные обязательства и теперь удивлялся самому себе. Он не спешил давать определения своим чувствам. Однако точно знал: на этот раз все по-другому.

– За знакомство! – провозгласила Валентина Ивановна первый тост. – Я так ждала нашей встречи! Когда Клара рассказала, что общается со знаменитым писателем Марком Асимовым, я дар речи потеряла. Еще на Новый год хотела вас пригласить, да заболела – все праздники провалялась. И вот сейчас опять этот апрельский холод, бррр…

Марк молча жевал, слушая сводку погоды и последних новостей. Клара время от времени вставляла какие-то реплики, но хозяйка вечера определенно солировала. Стоило отзвучать тостам за именинницу, как она перешла к тяжелой артиллерии:

– Скажите, Марк, когда же нам ждать вашу новую книгу? Старые я зачитала буквально до дыр.

Клара незаметно для матери закатила глаза.

– Мам, я же говорила: у Марка уже давно другая работа.

– Дай мне спросить у первоисточника! Тем более у Марка такой приятный баритон, так бы слушала его и слушала. – От широкой улыбки щеки Валентины Ивановны стали еще круглее.

Марк откашлялся.

– Я думаю, это пока невозможно по ряду причин…

– Дочь, положи гостю рыбки. – Валентина Ивановна передала Кларе блюдо и снова обратилась к Марку: – Да-да, я слышала, вы теперь журналист. Расследуете всякий криминал. Жутко, наверное?

– Угу. Жутко интересно, – откликнулся он и отправил в рот рулетик из баклажана, ощущая, как по нёбу растекается приятная чесночная горечь.

Клара подалась вперед:

– Кстати, про криминал! У соседа недавно украли новую газонокосилку, представляете? – воскликнула она, и Марк посмотрел на нее с благодарностью. – Средь бела дня вскрыли сарай и унесли.

– Господи! – Валентина Ивановна прижала руки к груди. – О чем только думает ваш управляющий? Давно пора по всему поселку развесить видеокамеры. А ты – так и не установила сигнализацию?

– У меня три собаки, мам, – отмахнулась Клара.

– Но они совершенно безобидны!

– Воры же об этом не знают.

Валентина Ивановна беспомощно повернулась к Марку:

– Марк, повлияйте на нее!

– Если Клара захочет, я лично займусь ее безопасностью, – пообещал он.

– Спасибо, милый! – Клара прильнула к нему и чмокнула в щеку.

– Марк, расскажите, а как вы познакомились? – спросила Валентина Ивановна и подперла подбородок рукой в предвкушении.

Клара вздохнула:

– Мам, я же рассказывала…

– Наверное, нужен первоисточник? – Марк приподнял бровь, и Валентина Ивановна заулыбалась. – Я торопился на встречу и, как водится, застрял в огромной пробке. Через полчаса арендованная «Шкода» перегрелась на жаре и заглохла. Ну, я кое-как откатил ее на обочину. Сижу, решаю, что делать дальше: до метро пешком не дойти, такси просто не пробьется. Стал ловить попутку. И тут мне явилось чудо – ваша дочь, которая маялась в той же пробке и предложила подвезти до ближайшего метро.

– Да, Кларочка у меня чудо. – Валентина Ивановна ласково посмотрела на дочь. Потом, обращаясь к Марку, добавила: – Поможете мне принести утку?

Он встал, радуясь возможности размяться. К тому же втайне надеялся, что переход к горячему означал скорое завершение их визита.

Перед кухней Валентина Ивановна остановилась у высокого стеллажа. Заставленный книгами, безделушками и фотографиями в рамках, он занимал всю стену в узкой прихожей.

– Хотела показать вам Кларочку в детстве. Найдете?

Марк всмотрелся в лица на старых снимках и легко ее отыскал: Клара походила на жирафенка с длинными тонкими ножками.

Валентина Ивановна взяла с полки цветное семейное фото.

– Тут мы в санатории. Один из последних кадров, где Вася, мой муж, еще жив. – Она показала на мужчину с серебристыми нитями в темных волосах – у него было такое же, как у Клары, вытянутое бледное лицо и высокие скулы. – Кларочке восемь, а Лике – тринадцать.

Валентина Ивановна вернула фотографию на место и указала на соседнюю рамку.

– А здесь девочки у бабушки на даче. Лика как раз школу окончила, между прочим, с золотой медалью! – Она погладила через стекло изображение удивительно похожей на нее светловолосой девушки – Марк вспомнил, что именно ее портрет видел в гостиной, и даже решил, что это Валентина Ивановна в молодости.

Будто спохватившись, она пояснила:

– Лика – это моя старшая дочка.

– Да, Клара про нее говорила.

– Вы же в курсе, что с ней случилось?

Марк кивнул:

– Она погибла, – и наткнулся на удивленный взгляд Валентины Ивановны.

– Ничего подобного! – возмущенно воскликнула та. – Я уверена, что Лика жива, просто исчезла. Клара вам что, ничего не рассказала?

– Нет… – озадаченно ответил Марк.

Она оглянулась на дверь в гостиную:

– Как же так? Клара?

Клара вышла из комнаты и прислонилась к дверному наличнику, скрестив руки на груди. В тесной прихожей повисло молчание. Наконец она произнесла:

– Мам, ты же знаешь, я не люблю говорить об этом. Даже с Марком, – перебила она мать, которая уже собиралась что-то возразить. – Слишком тяжело вспоминать…

– Ну раз уж зашла речь – почему бы не рассказать?

– Зачем? Чтобы испортить твой день рождения? К тому же кардиолог запретил тебе нервничать.

– А нервничать никто и не собирается! – не сдавалась Валентина Ивановна. – Идемте в комнату, Марк, я вам все сама расскажу. – И, обращаясь к Кларе, добавила: – А ты пока займись уткой.

– Окей, – нехотя согласилась Клара и скрылась на кухне.

Валентина Ивановна достала из серванта толстый, слегка потрепанный фотоальбом. Сев рядом с Марком на диван, положила его на колени и открыла на первой странице.

– Вот они, мои доченьки, – начала она, показывая на один из снимков, сделанных, по всей видимости, в советском фотоателье.

Кларе тут было года четыре. Одной рукой она прижимала к себе потрепанного медведя, другой вцепилась в подол платья старшей сестры, девочки лет десяти с двумя аккуратными косичками.

– Уже тогда Ликуша была настоящей красавицей. В мою породу пошла, только глаза карие, от отца достались. Когда подросла, парни толпами за ней увивались! Но она выбрала Влада…

Перелистнув десяток страниц, Валентина Ивановна остановилась на свадебном фото, где счастливые жених и невеста позировали на фоне старинной усадьбы. Повзрослевшая Анжелика и правда была хороша: забранные наверх золотистые волосы, кремовая кожа покатых плеч. Тугой, расшитый воздушным кружевом корсет подчеркивал узкую талию и привлекающую внимание грудь. Анжелику обнимал брюнет с внешностью голливудской кинозвезды: квадратный подбородок, прямой нос, голубые глаза – большинство женщин наверняка сочли бы его красивым.

– Это Ликин муж, Владислав. Сейчас он сидит в тюрьме. За ее убийство.

Марк вскинул голову и в изумлении уставился на Валентину Ивановну. Она продолжала задумчиво водить пальцем по глянцевой поверхности фотографии.

– Почти девять лет назад Лика исчезла. Сперва думали, что от мужа ушла, они тогда часто ссорились. Сняла отель и как в воду канула. Неделя, вторая – а от нее ни слуху ни духу. Тогда Влад поднял переполох, пошел в милицию. А те обнаружили кровь у них дома. Ликину кровь… В общем, решили, что Влад ее и убил: все на него указывало. Только ведь ее… так и не нашли, мою Ликушу… – Валентина Ивановна подняла на Марка полные слез глаза, и он почувствовал укол вины оттого, что ей пришлось ворошить болезненное прошлое.

– Если не хотите, можем об этом не говорить… – начал он, но мать Клары покачала головой:

– Вы ничего не изменили, ведь не проходит и часа, чтобы я не вспоминала Ликушу, не гадала, что с ней случилось… Знаете, мы очень долго ее искали. Чего только не делали: и объявления расклеивали, и в газеты писали. Влад все свои связи поднял, Клара группу волонтеров организовала, даже до телевидения дошла! Они ведь так дружили, девочки мои. – Валентина Ивановна всхлипнула и достала из кармана фартука клетчатый платок. – Даже купили участки в одном поселке, когда Лика замуж вышла, чтобы быть поближе друг к другу. Так сложилось – дочкам в наследство квартира досталась от бабушки, царствие ей небесное! Вот и поделили. Лике-то Влад добавил, они большой коттедж построили, а Клара себе – домик поменьше. Жили себе рядом, помогали всегда друг другу, поддерживали… – покачала она головой, вытирая глаза. – Кто бы мог подумать, что нас ждет такое несчастье!

– Значит, Лику так и не нашли, но ее мужа все равно осудили? – не удержался от вопроса Марк.

– Да. Милиция сначала на грабителей думала – вроде как из дома вместе с Ликой большие деньги пропали. А потом за Влада взялись. Сперва он клялся, что даже не видел ее в тот вечер. А потом вдруг взял да признался, что это он… Что он сам убил Лику.

– То есть он подписал явку с повинной?

Она кивнула.

– Вот только на суде забрал свои слова обратно. Сказал: на него давили, избили, заставили все подписать без адвоката… В итоге он получил двенадцать лет, большую часть уже отсидел. – Валентина Ивановна закрыла альбом. – А ведь я до сих пор верю, что Лика жива…

– Мам, ты опять за свое? – В дверях появилась Клара с подносом в руках.

По комнате поплыл пряный, чуть кисловатый аромат. Поставив блюдо с уткой на стол, она села на диван по другую сторону от матери и взяла ее за руку.

– Ну подумай: разве бы Лика нас бросила?

– Значит, у нее были на это причины! – сердито откликнулась Валентина Ивановна. – И гостиницу эту Лика небось для отвода глаз забронировала. Иначе зачем ей вещи туда отвозить, а потом домой возвращаться? Наверняка со следа сбить хотела, а сама в другое место по-тихому и сбежала. Да и Влад почему тогда в милицию пошел, если виновен? Не знаю, что там у них произошло, раз Лика решилась сбежать, но я всегда буду верить, что дочка жива, – упрямо повторила мать Клары. – По крайней мере, до тех пор, пока она не найдется.

Как бы Марку ни хотелось узнать о причинах, побудивших Лику пропасть на долгих девять лет, он понимал: эту тему лучше не развивать.

Клара поймала его взгляд и, будто прочитав его мысли, сказала:

– Все мы не верили, что с Ликой что-то случилось. Пока Влад сам во всем не сознался… – Она посмотрела в окно, задумчиво наматывая на палец длинную прядь волос. – А ведь это я их познакомила. Радовалась, что благодаря мне они вместе… – Она встала. – Пойду принесу чистые тарелки, – и вышла из комнаты.

В тишине буднично тикали настенные часы.

Валентина Ивановна снова промокнула глаза и повернулась к Марку:

– Вот вы, Марк, вы можете узнать, что с моей Ликой?

Он приподнял брови.

– Каким образом?

– Вы такой опытный журналист! И сейчас так много всяких средств: интернет там, другие современные штучки… Вы наверняка сможете узнать: что на самом деле случилось в тот день, второго ноября две тысячи девятого года?

Марк с состраданием глядел на пожилую женщину, которая все еще надеялась вернуть дочь, и понимал: спустя столько лет ответ вряд ли найдется. Как и сама Анжелика.

– Я подумаю, – уклончиво ответил он.

За окном спальни бушевала неожиданная весенняя вьюга, пришедшая на смену проливному дождю.

– Сладких снов, милый. – Клара зевнула и прижалась к нему, обдав жаром еще разгоряченного тела.

Марк поцеловал ее в висок, скользнув губами по влажной коже, и выключил прикроватную лампу. Комнату окутал бархатный полумрак – несмотря на поздний час, ночной город пестрел огнями, их свет проникал сквозь незашторенные окна. Со стороны дороги доносился равномерный, усыпляющий гул.

Вглядываясь в размытые очертания предметов, Марк думал о том, что день хоть и начался так паршиво, но принес неожиданные открытия. Он мысленно вернулся на несколько часов назад, в пропахшую стряпней квартиру. К разговору, не шедшему у него из головы…

Марк снова щелкнул выключателем.

Клара, щурясь, приподнялась на локте.

– Ты чего?

– Ларчик, насчет твоей сестры… – осторожно начал он.

– Ясно, – вздохнула она и откинулась обратно на подушку, уставившись в потолок.

Марк вгляделся в ее лицо, пытаясь угадать, о чем она думает.

– Ты говорила, она погибла. Но я не знал как…

Клара повернулась к нему, ее глаза мерцали в тусклом свете лампы.

– Прости, что не рассказала, просто… До сих пор слишком больно вспоминать.

Марк притянул ее к себе и нежно провел рукой по ее обнаженному плечу.

– Извини, что поднял эту тему. Я понимаю, как тебе тяжело…

– Все в порядке. Просто давай обсудим это завтра? Сейчас я жутко хочу спать. – Поцеловав его в ямочку на подбородке, Клара улеглась обратно.

Марк снова нажал на выключатель.

Уличные фонари рисовали на стенах причудливые, будто ожившие тени. По потолку медленно скользили дорожки от фар проезжающих под окнами машин.

– Боже, когда ты повесишь шторы? – сонно пробормотала Клара, зарываясь в подушку. Вскоре послышалось ее мерное дыхание.

Немного полежав, Марк понял, что уснуть не получится, и вылез из кровати. Устроившись на кухне перед ноутбуком, он надел наушники и открыл браузер. Под первые аккорды Peace Sells[1] его пальцы быстро забегали по клавиатуре, и гугл выдал громкие заголовки: «Пропавшая девушка так и не найдена», «Успешный бизнесмен осужден за убийство жены», «Тела нет, а дело есть».

Марк внимательно вчитался в текст статьи, датированный две тысячи одиннадцатым годом:

«Этим утром бизнесмен Владислав Мохов был приговорен к лишению свободы на двенадцать лет за убийство своей жены Анжелики Моховой. Тем самым был создан очередной прецедент по делам, когда тело жертвы не было найдено. И если во времена СССР работал пресловутый принцип “нет тела – нет дела”, то с 2000-х годов от данного правила стали отходить, ведь современные методики и криминалистическая техника позволяют виртуозно расследовать подобные дела, даже если преступник успешно избавился от трупа. Вот и в случае с Моховым собранных доказательств хватило, чтобы прийти к выводу: это он убил Анжелику.

Как установило следствие, в роковую ночь со второго на третье ноября 2009 года супруги поссорились. Затаив обиду, Мохов взял во дворе своего коттеджа кирпич и ударил жену по голове, а с наступлением ночи вывез труп на своей машине. Охранник коттеджного поселка подтвердил, что видел его “Лексус” в районе двух часов ночи.

Почти две недели спустя Мохов заявил в милицию о пропаже жены. Тогда-то с помощью специальных устройств криминалисты и обнаружили в коттедже Моховых замытые следы крови. Бизнесмена незамедлительно задержали, после чего он дал признательные показания. К сожалению, Мохов так и не сознался, куда спрятал тело, а в дальнейшем и вовсе отказался от своих показаний, сославшись на давление следствия. Однако суд не признал эти аргументы существенными и посчитал Владислава Мохова виновным, а его вину – доказанной».

Статью сопровождали фотографии эффектной блондинки: яркие глаза цвета жженого сахара, еле заметная бусинка родинки над пухлой верхней губой, приятные глазу плавные линии тела. Марк отметил, что при всей непохожести у сестер было и много общего: узкий, с легкой горбинкой нос, крутой изгиб бровей, высокие скулы, продолговатое лицо.

Марк приблизил один из снимков – единственный, где Анжелика не улыбалась. Она сидела за офисным столом, положив руки с безупречным маникюром перед собой. Волосы убраны то ли в хвост, то ли в пучок. Классическая белая рубашка, в высоком вырезе которой блестела золотая цепочка. Пара тонких колец на пальцах, на запястье – дорогие часы с металлическим браслетом.

Откинувшись на спинку стула, Марк разглядывал фото и уговаривал себя отказаться от этой затеи. И чего он так за нее уцепился? Ведь если бы не дурацкий ультиматум главреда, он бы даже не рассматривал этот случай всерьез. Все же поиск пропавших людей – работа довольно специфическая: они сбегают из дома, попадают в секты, теряют память. Да и что он найдет спустя девять лет? В лучшем случае подтвердит, что девушку действительно убил ее муж.

Нужно брать тему маньяка – Нумеровский будет доволен и наконец от него отстанет. Да и народ любит истории пострашнее.

Марк встал и открыл холодильник, раздумывая, чего бы такого съесть. Но, осознав, что не голоден, захлопнул дверцу – еще бы, после такого застолья он даже позавтракает одним американо. Он вернулся к столу, чтобы закрыть ноутбук и пойти спать. Взгляд скользнул по красивому лицу на экране…

Ладно. Пора было признать: несмотря на доводы здравого смысла, история Анжелики плотно засела у него в голове. И не отпустит, пока он не выяснит о ней все.

Марк снова уселся за стол. Итак, что он помнил про две тысячи девятый год? Курс доллара тридцать, закрытие Черкизона. Крушение Невского экспресса, авария на Саяно-Шушенской ГЭС, пожар в Перми. Выход его последней книги. Развод с Марго. Год катастроф и потерь…

Создав новый файл, Марк набросал предварительный план: опросить свидетелей, осмотреть место происшествия, изучить материалы дела – у адвоката наверняка сохранились. И самое главное: поговорить с осужденным, что в колонии строгого режима не так-то легко сделать.

Спустя час Марк почувствовал, как усталость наконец берет верх, все чаще пробирает зевота, а веки наливаются сонной тяжестью. Сделав еще несколько пометок, он скопировал новый файл на флешку – давняя привычка не хранить все яйца в одной корзине, – и закрыл ноутбук, прервав шикарное гитарное соло Марти Фридмана[2].

Вернувшись в спальню, Марк тихонько залез под одеяло. Клара крепко спала. Ее темные кудри разметались по подушке, в полумраке контрастируя с белой наволочкой, и он с трудом поборол желание коснуться их, чтобы ощутить в ладони шелковистую тяжесть.

Сегодня Марк увидел Клару совсем другой – ранимой и такой уязвимой. У него не было братьев или сестер, и он мог только представить, каково это – расти с кем-то рядом, доверять секреты, делить комнату и свою жизнь. А потом вмиг потерять по прихоти жестокого убийцы.

Лежа рядом с ней в уютной темноте, прислушиваясь к легкому мерному дыханию, он пообещал себе поставить наконец точку в той неизвестности, в которой жила ее семья последние девять лет, – и узнать правду об Анжелике.

Глава 3

Сквозь закрытые веки просачивался тусклый утренний свет. Цепляясь за остатки сна, Марк перевернулся на живот. Размытые образы замелькали, сменяя друг друга, пока пронзительный вой окончательно не выдернул его из дремоты.

За окном верещала автомобильная сигнализация. Марк открыл глаза и достал из-под подушки телефон: почти восемь.

Клара уже проснулась – сидела, прислонившись к изголовью кровати, и листала в смартфоне ленту социальной сети.

Поймав его взгляд, она с улыбкой спросила:

– Привет! Будешь кофе или еще понежишься в кроватке?

Хрипловатый после сна голос будил фантазию, и Марк тотчас притянул ее к себе.

– Предлагаю понежиться вместе, – пробормотал он, покрывая поцелуями тонкую шею.

Клара хихикнула и слегка отстранилась.

– Эй, ты забыл? Я превращаюсь в человека только после дозы кофеина и никотина. – Она выскользнула из объятий Марка и, натянув его футболку, обернулась в дверях: – Присоединяйся!

Он полежал еще немного, но, поняв, что больше не уснет, встал и собрал разложенный диван. Затем принял душ, завернулся в оранжевое махровое полотенце и прошлепал на кухню.

На столе уже стояли две огромные, совсем не кофейные, кружки, над которыми поднимался пар. В воздухе смешались ароматы кофе и дыма: Клара облокотилась на подоконник и курила. Марк давно бросил, однако ничего не имел против ее вредной привычки, тем более с сигаретой она выглядела особенно сексуально.

Он уселся за стол, придвинул к себе кружку и отхлебнул обжигающий американо, обдумывая, как начать разговор.

– Ларчик, этот случай, с твоей сестрой… Я подумал: может, твоя мама все же права?

Затянувшись, Клара молча покачала головой.

– Признание у Владислава могли просто выбить, – продолжил Марк, – он заявлял об этом в суде.

– Скорее всего, это адвокат посоветовал ему отказаться от своих показаний.

– Ну хорошо, допустим, Лику все же убил ее муж. Почему тогда он не сознается, куда дел тело?

Клара выпустила струйку дыма и отвернулась к окну.

– Наверное, мы этого уже не узнаем, – тихо проговорила она.

Марк откинулся на спинку стула и задумчиво потер подбородок.

– Я все же думаю этим заняться. Как ты понимаешь, у меня теперь куча свободного времени. – Он невесело улыбнулся.

– А смысл? – спросила Клара, все еще глядя сквозь слегка запыленное стекло. – Лику все равно не вернешь.

– Твоя мама до сих пор на это надеется.

– Да, она выбрала верить, иначе, наверное, сошла бы с ума. Я и сама долго не могла смириться. Искала ее, клеила фотографии по всему Подмосковью, создала группу поиска в интернете. Многие откликнулись, предлагали свою помощь – оказывается, у нас столько неравнодушных людей! – Чуть помедлив, Клара снова повернулась к Марку: – Ты знал, что у сестры даже нет могилы? Мама не захотела, ведь тогда это означало бы признать Ликину смерть. А вот мне очень не хватает такого места, куда можно прийти, принести цветы, просто поговорить… – Ее голос дрогнул, и она замолчала.

Марк встал и в два шага оказался рядом. Обняв ее одной рукой, другой легонько провел по ее щеке:

– Прости меня.

– Ты ни при чем. Просто меня изводит вся эта неизвестность, – пробормотала Клара, задумчиво водя пальцами по его груди.

– Я больше не буду мучить тебя вопросами, если ты против.

– Я вовсе не против. Вдруг ты и правда узнаешь, что там на самом деле случилось? Тогда всем станет легче, да и мама наконец успокоится… – Клара подняла голову и, встретившись с ним взглядом, кивнула: – Окей, займись этим. К тому же это так важно для твоей работы.

– Спасибо, солнце. – Стараясь скрыть не совсем уместную радость, Марк нежно коснулся губами ее губ. – Скажи, когда будешь готова, поговорим подробнее.

Она приглашающе махнула сигаретой в руке:

– Да что тянуть, давай прямо сейчас.

– Ты уверена?

– Да.

Марк уселся перед ноутбуком, который с вечера оставил на столе, и ввел комбинацию цифр «120617» – день их знакомства. Клара считала это очень романтичным. Он не стал разубеждать ее, хотя всего-навсего опасался забыть памятную дату.

Создав новый файл «19 апреля 2018. Интервью с Кларой Усовой», Марк пробежался глазами по вопросам, записанным накануне, и задал первый из списка:

– Ты знаешь, почему Анжелика собралась разводиться?

Клара затушила окурок под струей воды и прислонилась бедром к кухонному шкафчику, скрестив на груди руки.

– Лика очень хотела ребенка. Настолько сильно, что это стало смыслом ее жизни. Через четыре года после свадьбы она забеременела, но случился выкидыш… Помню, как Лика все время лежала, уткнувшись лицом в стену и прижимая к груди детское одеялко… Думали, она совсем умом двинется. Но через какое-то время все успокоились, снова заговорили о ребенке. Только больше у них ничего не получалось. Сестра обратилась к врачу-репродуктологу, и началось: ЭКО, всякие стимуляции, психологи, йога, несколько лет на гормонах… В конце концов Влада все это стало раздражать. И однажды он заявил, что больше не хочет детей. Мол, ему и так неплохо живется, без памперсов и пустышек. Они поссорились, и Лика переехала к маме. Тогда она в первый раз сказала нам, что готова развестись, раз мужу нормальная семья не нужна. Она просто хотела ребенка – даже если не от него.

– Влад знал, что Анжелика собиралась уйти? – уточнил Марк, вбивая в файл новую информацию.

– Думаю, нет. Сестра боялась, что муж ее без скандала не отпустит.

Он заинтересованно приподнял брови, и Клара пояснила:

– Были звоночки. Например, как-то раз в отпуске, в Париже, они сильно поссорились: Влад приревновал Лику к гиду и устроил скандал. Ну, она взяла, быстренько собрала вещи и переехала в какой-то дешевый отель. Два дня там просидела, рыдая в подушку. А потом ее отыскал Влад вместе с полицией – полгорода на уши поднял, но нашел. На коленях умолял его простить и вернуться, целое шоу перед полицейскими устроил, представляешь? Лика нам с мамой все в красках описывала. Или взять хотя бы тот раз, когда они из-за ребенка поссорились и Лика переехала жить к маме. Так Влад день и ночь у подъезда дежурил, под окнами бродил, в дверь трезвонил…

– Он часто ее ревновал?

Клара закатила глаза.

– Да постоянно! То к начальнику, то к управляющему поселком – находил любые поводы! Поэтому, когда Лика решилась уйти, само собой, предпочла сбежать по-тихому, без всей этой драмы, и переждать там, где он ее не найдет. Но не успела…

Она провела руками по голым, не прикрытым футболкой предплечьям и глубоко вздохнула.

– Это случилось в понедельник, второго ноября. Она позвонила мне и призналась, что собирается уехать и подать на развод. Я, конечно, была в шоке, ведь ни мне, ни маме Лика ничего не говорила о своих планах, хотя наверняка долго их вынашивала. Она вообще все и всегда планировала наперед. А тут эти новости, как гром среди ясного неба! Позже мы узнали, что она обо всем успела рассказать подруге. А вот маме звонить не стала, только эсэмэс отправила: мол, уезжаю, потом все объясню.

Клара придвинула к себе кружку и сделала пару глотков.

Марк ждал, не перебивая.

– На следующее утро объявился Влад с вопросом, где Лика, – продолжила она. – Сказал, что накануне вечером приехал из командировки, нашел на столе еще теплый ужин и записку от Лики – якобы она у меня, – так что не волновался, поел и пошел спать. И с утра обнаружил, что она все еще не вернулась. Ну, я и рассказала, что сестра уехала, так как хочет с ним развестись.

– Как он отреагировал?

– Как самый настоящий брошенный муж: сначала всех собак на меня спустил, потом принялся за ее поиски. Ходил такой расстроенный, несчастный… – Клара горько усмехнулась. – Хорошо притворялся.

– Когда вы почувствовали неладное? – спросил Марк, не отрываясь от экрана и быстро стуча указательными пальцами по клавиатуре: хотя он и учился печатать правильно, побороть привычку так и не смог.

– Через неделю Ликин мобильный был по-прежнему недоступен. Поначалу мы с мамой особо не беспокоились: сестра обещала выйти на связь, как только обустроится на новом месте, и просила ее не искать. А Влад психовал, допытывался, что нам известно. И дней через десять пошел в полицию – милицию тогда еще.

Марк посмотрел на Клару поверх ноутбука.

– Зачем он пошел в милицию, если сам ее и убил?

– Наверное, для отвода глаз, чтобы подозрения на него не пали, – предположила она. – В общем, Лику объявили в розыск. Нехотя так, мол, если уйти от мужа собиралась, то нам-то зачем ее искать. А потом нашли отель, где за день до своего исчезновения, в воскресенье, Лика забронировала номер – оплатила его на неделю вперед, оставила вещи, а сама вернулась домой. В отеле ее больше не видели.

– То есть из отеля Лика поехала обратно в поселок? – уточнил Марк.

– Получается так.

Он нахмурился.

– Но почему? Ведь проще было сбежать, пока муж в командировке.

Клара обхватила кружку обеими руками, словно пытаясь согреться.

– Мы говорили об этом с мамой. И пришли к выводу, что Лика до последнего сомневалась.

– Бросить мужа или нет?

Она кивнула:

– Да. Никак не могла решиться. И мне кажется, что она все же передумала уезжать и осталась, чтобы поговорить с ним. А он ее убил…

Клара замолчала, накручивая на палец длинный каштановый локон. В наступившей тишине сквозь приоткрытую створку с улицы послышался рев мотоцикла, но вскоре смолк.

– В общем, выяснив про отель, милиция всерьез взялась за поиски Лики. – Ее голос звучал приглушенно, слова будто давались ей с трудом. – Сначала они решили, что Лику ограбили по дороге в отель, потому как Влад заявил, будто из дома вместе с ней пропала крупная сумма. Мы с мамой места себе не находили! Я снова и снова вспоминала наш с Ликой последний разговор. Ругала себя, что ничего не сделала, когда она мне позвонила. Надо было пойти к ней, отговорить – тогда бы ничего не случилось!..

Клара несколько раз шмыгнула носом и отвернулась к раковине. Сквозь тонкую ткань футболки как-то особо трогательно проступали ее острые, подрагивающие лопатки.

Марку хотелось прижать ее к груди и гладить по голове, пока не высохнут слезы и не вернется ее ласковая улыбка. Но что-то в ее позе говорило: не стоит.

– Хочешь, мы закончим прямо сейчас? – с беспокойством спросил он. – У меня такое чувство, будто я заставляю тебя снова переживать весь этот кошмар.

– Нет. Все нормально, – сдавленно пробормотала Клара. – Я же сама согласилась поговорить. Просто не могу вспоминать спокойно…

Она умыла под краном лицо и вытерлась бумажным полотенцем. Затем повернулась к нему и слабо улыбнулась:

– Теперь все в порядке.

– Когда Лика с тобой связалась?

– Примерно в пять.

– К этому времени она могла уже уехать и звонить по дороге, – предположил Марк. Ему не хотелось, чтобы Клара снова стала винить себя.

– Нет, Лика точно была дома: она не дозвонилась мне на мобильный и тогда набрала со своего домашнего телефона на мой домашний – у меня сработал определитель. Еще позднее сестру видел курьер, когда привез ей продукты – примерно за два часа до того, как домой вернулся Влад.

– А во сколько он приехал?

– Около восьми.

Марк отпил слегка остывший кофе и сделал очередную пометку в файле.

– В общем, поиски так ничего и не дали, – продолжила Клара. – А спустя какое-то время к ним домой направили криминалистов, и там, на кухне, нашли замытые следы крови. Анализы показали, что кровь Ликина… Тогда стали опрашивать всех в поселке и выяснили, что один из охранников видел ночью «Лексус» Влада, пока тот якобы спал после возвращения из командировки. В его машине тоже нашли кровь, ну и остальные улики указывали на него. – Она снова обхватила кружку руками. – Владу предъявили обвинение и отправили в СИЗО. Он, конечно же, все отрицал, да и все мы не могли в это поверить. Просто в голове не укладывалось, что он мог такое сотворить! Я помню, как вместе с отцом Влада мы поехали к следователю и пытались убедить его, что это какая-то чудовищная ошибка! Тогда он показал нам собственноручно написанное Владом признание, где тот очень подробно, со всеми деталями, излагал, как приметил на заднем дворе кирпичи, из которых они собирались сложить уличную печку… – Голос Клары вновь задрожал. – Как подкрался к Лике и с размаху ударил ее по голове. Как ночью вывез ее куда-то в лес и закопал… – Она посмотрела прямо на Марка. – Вот тогда я наконец убедилась, что он и правда ее убил.

– Вы с ним говорили после этого?

Клара покачала головой:

– Из СИЗО Влад так и не вышел, сидел до суда. А там отказался от показаний. Но все понимали: о таком невозможно соврать… Так что он получил по заслугам.

Марк кивнул. Сам знал, как торжество справедливости придает сил, чтобы подняться и идти дальше. Однако по-настоящему лечит лишь время.

– Ты, случайно, не в курсе, кого еще допрашивали по делу Лики? – спросил он, возвращаясь к списку вопросов.

– Управляющего поселком, Ликиного соседа, нашу маму, меня, мою подругу Рину и ее мужа…

– Они хорошо знали Лику?

– Не особо, просто они тоже из нашего поселка. В тот вечер мы втроем уехали в Москву и вернулись уже глубокой ночью. Я осталась у них – слегка перебрала с выпивкой. – Клара смущенно улыбнулась. – А наутро меня разбудил Влад, будто бы в поисках Лики. Рина слышала наш разговор и пересказала его следователю.

– Понял.

– Еще показания давал директор фирмы, где сестра работала аудитором, – добавила она. – И ее подружка Настя, которая работала там же юристом, это ее Лика посвятила в свои планы уйти от мужа. Ну и все, вроде никого не забыла.

– Какие отношения были у Лики с остальными коллегами?

– Кроме Насти, она особо близко ни с кем не общалась. Но работала там еще одна аудиторша, ее звали… кажется, Полина. Сразу Лику невзлюбила, как только та на работу устроилась. Называла ее «Анжелочка», представляешь? Сестра этого терпеть не могла, но старалась не обращать внимания.

– Надо будет со всеми связаться, – пробормотал Марк, добавил в файл последние комментарии и сохранил его на флешке. – Кажется, на сегодня все! Дашь мне номер телефона своей мамы? Хочу задать ей еще пару вопросов.

– Конечно! – Клара поставила кружку в раковину, затем подошла к Марку и нежно обвила его шею руками. – Спасибо, что взялся за дело Лики. Даже если ничего не получится, знай: я это очень ценю! Но пообещай мне кое-что…

– Например?

– Что по выходным ты будешь отдыхать! А то я тебя знаю: уйдешь с головой в новое расследование, и я забуду, как ты выглядишь, – поддразнила она с манящей улыбкой.

Взгляд Марка скользнул по ее четко очерченным губам, опустился ниже, к каштановым завиткам на плечах, и еще ниже, к маленькой груди, где ткань футболки натянулась, очерчивая два острых пика. Да, сейчас он был готов пообещать что угодно.

– Согласен, – пробормотал Марк и притянул Клару к себе, проведя ладонью по гладкой коже ее бедра. – Как насчет того, чтобы вернуться к утреннему сценарию?

– Вообще-то, мне пора на работу… – Кларино горячее дыхание коснулось его щеки.

Стало очень жарко.

Марк приподнял бровь:

– Точно? – И его руки нырнули под ее футболку.

Клара охнула и прильнула к нему всем телом. Оборона пала.

– Скажу, что застряла в пробке, – пробормотала она куда-то ему в ключицу.

Марк легко освободил ее от одежды. Его полотенце полетело следом, и, больше не сдерживая себя, он подхватил Клару на руки и унес в сторону спальни.

Когда Марк снова вышел из душа, Клара уже натянула темно-синее шерстяное платье и теперь красила ресницы, глядя в карманное зеркальце.

Он открыл шкаф и достал из аккуратной стопки чистые джинсы.

– Ларчик, подбросишь меня в торговый центр по дороге? Хочу заранее купить дочке подарок.

– Конечно! Что-нибудь уже выбрал?

– Пока нет.

– Понимаю, – хмыкнула Клара. – Девочкам вообще сложно угодить. Помню, когда я была маленькая, папа всегда дарил мне что-то особенное. Если уж книжку – то с красочными картинками, если куклу – то непременно редкую, заграничную. А однажды серьги с настоящими бриллиантами подарил. Я их ношу в память о нем, почти не снимая. – С этими словами она заправила за ухо волнистую прядь, продемонстрировав ему маленькую сережку-гвоздик.

– Что-то особенное… Знать бы – что, – пробормотал Марк, натягивая носки. Не хотелось давать бывшей жене новый повод выставить его перед Лизой никчемным папашей.

Клара будто прочитала его мысли:

– Ты хороший отец, Марк. И не важно, что там говорит твоя бывшая. – Она немного помолчала, занятая нанесением на губы розоватого блеска. – Может, я смогу помочь? Расскажи, что нравится Лизе.

Марк покопался в памяти:

– Музыка, аниме, шмотки. Но их покупать не рискну.

– Музей или театр?

– Вряд ли.

– Украшение?

– Если честно – понятия не имею, что может зайти девочке-подростку. Да и мать ей пока особо не разрешает.

– Хм, надо еще подумать… – Она в последний раз провела кисточкой по губам и бросила на Марка игривый взгляд поверх зеркальца: – Кстати, сто лет не была в театре. Пригласи меня!

Марк улыбнулся. Обычно совместные выходные с Кларой проходили по одному из привычных сценариев: они гуляли по Москве, смотрели кино и потом ужинали в каком-нибудь ресторане. Или прекрасно проводили время в постели. Последний раз спектакль он смотрел вместе с трехлетней Лизой – давали «Репку». Видимо, пора наверстывать.

– Принято! – ответил он и, несмотря на протесты, поцеловал ее в свеженакрашенные губы.

В начале десятого Марк зашел в торговый центр, напоминающий белоснежный круизный лайнер с многоярусными террасами, мраморными полами и стеклянными лифтами. Лавируя между посетителями, он недоумевал, что все они здесь делают с утра в будний день.

Час спустя, выйдя из очередного магазина, Марк в замешательстве остановился. Марго давно поставила крест на его способности выбирать подарки для их дочери: мягкие игрушки – уже не по возрасту, набор для вышивания – Лиза терпеть не могла рукоделие, духи – еще рано…

Он посмотрел по сторонам и заприметил вывеску известного книжного. А может, и правда книгу? Хотя тоже вряд ли – современные подростки предпочитают любой литературе крутые гаджеты. А у Лизы их и так навалом: мать и отчим потакали всем ее прихотям. Марку же такие покупки чаще всего были просто не по карману.

Его взгляд скользнул по стеклянной витрине, сплошь уставленной новинками и бестселлерами, и уперся в вычурную ярко-лимонную обложку – последнюю книгу Александра Канаева, Лизиного отчима.

Марк отвернулся. Когда-то и его детективы стояли там же, били все рекорды продаж, а он получал отличные гонорары. Однако время шло, тиражи падали, а новых книг он так и не написал. Много раз пытался, но забрасывал работу как безнадежное графоманство. Вдохновение ушло, оставив после себя десять серых лет писательского забвения. И все из-за Канаева, черт бы его побрал.

Марк побрел вдоль ярких вывесок, подумывая, не купить ли Лизе очередные наушники. Возле входа в магазин электроники к нему кинулся промоутер, наряженный в ярко-розовый плюшевый костюм дракона.

– Приходите на фестиваль! – глухо пробурчал он сквозь зубастую маску и вручил Марку глянцевый флаер.

«Hinode Power Japan 2018, – прочитал он. – Главный фестиваль японской культуры. Композиции из любимых во всем мире аниме, а также крупнейший конкурс косплея 28 и 29 апреля на ВДНХ».

Засовывая флаер в карман пальто, Марк удовлетворенно хмыкнул: кажется, вопрос с подарком неожиданно решился. С чувством выполненного долга он уже направлялся к выходу, когда в кармане пальто зазвонил его мобильный.

– Слушаю.

– Марк, это Валентина Ивановна. Дочка сказала, что вы все же решили написать про Лику.

– Да.

– Вы не представляете, как я вам благодарна! – затараторила мать Клары. – Если хотите – приезжайте ко мне. Я все подробно расскажу! Сегодня вам будет удобно?

– Я обязательно заеду, – осторожно прервал ее Марк. – Но чуть позже. А пока поможете мне найти одного человека?

Глава 4

Следующим утром Марк вел арендованную Kia Rio по Кольцевой автодороге, оживленной в любое время дня и ночи. Колонки разрывали Limp Bizkit – в самый раз, чтобы окончательно проснуться. Чего не скажешь о «так-себе-кофе», который он купил по дороге в ресторане быстрого питания – другие заведения в такую рань еще не работали.

Следуя указаниям навигатора, Марк свернул с шоссе. Свой автомобиль он давно продал в попытке расплатиться с долгами и иногда пользовался каршерингом. В этом, безусловно, были свои плюсы: бесплатная парковка и никаких заморочек из-за ремонта или смены резины. Про недостатки он предпочитал не думать, все равно выбирать не приходилось. Особенно если нужно добраться до обделенных метрополитеном окраин Москвы.

Часы на приборной панели показывали без десяти восемь, когда Марк припарковался напротив входа в городской парк. Сквозь белесый туман едва угадывались размытые силуэты многоэтажек. Голые скелеты деревьев окружали дремлющий пруд, кое-где еще затянутый грязновато-серым льдом. Место казалось безжизненным. Лишь хриплое карканье изредка нарушало непривычную для города тишину.

«Сайлент-Хилл какой-то», – подумал Марк, обогнув пруд и направляясь к одинокой фигуре с удочкой.

– Михаил, спасибо, что согласились встретиться. – Он пожал руку высокому пожилому мужчине в вязаной шапке и камуфляжной куртке, которая, похоже, была на пару размеров больше и слегка болталась на худощавом теле.

– Не думал, что эта история еще кого-то волнует, кроме меня и сына, – проговорил Михаил сиплым прокуренным голосом. – Столько лет, считай, прошло, шумиха давно утихла. А тут сватья звонит, Валентина. Мол, журналист, да еще и Кларин приятель хочет старую тему поднять. Зачем вам это, Марк?

– Как по мне, там не все так однозначно.

Марк заметил, как Михаил бросил на него короткий внимательный взгляд.

– Да уж, нестыковок хватает. Взять хотя бы это его «признание». Слыхали?

Он кивнул, и Михаил склонил голову набок:

– Вот то-то и оно. Влад до сих пор подолгу сидеть не может – всю поясницу ему отбили. Считай, чуть инвалидом не сделали. Тут любой в чем хочешь сознается… – Он закрепил удочку на специальной подставке и снова повернулся к Марку. – Сын уж и смирился давно. Поначалу еще пытался что-то доказывать, все частных сыщиков каких-то нанимал: те деньги брали, а результата – ноль. Так и сидит. Вот выйдет через пять лет, а ему уже пятьдесят два: считай, здоровья нет, жизнь под откос. Да что жизнь… Когда приговор огласили, у его матери сердце не выдержало… – Михаил сглотнул и уставился на мутную поверхность пруда, по которой ветер гнал мелкую рябь.

Засунув замерзшие руки в карманы пальто, Марк подумал о Валентине Ивановне. Что было бы с ней, если бы труп Лики тогда нашли? Возможно, еще одно остановившееся материнское сердце.

– Вы не верите, что это Влад сделал? – спросил он.

– Убил ее? Нет, не верю. Он никогда даже не дрался, в школе тихоней был. Жену ни разу пальцем не тронул. И чтобы вот так, кирпичом жахнуть? Ну нет! Не такой он человек.

– А какой?

– Терпеливый, спокойный, – немного подумав, ответил Михаил. – Мог с удочкой часами сидеть. Я, считай, прям с пеленок Владика с собой на рыбалку брал. Он и первую удочку сам себе смастерил, первого карася на нее поймал. Когда у него свой бизнес уже был, тоже частенько со мной выбирался посидеть, помолчать… Теперь я никуда и не езжу. Вот, хожу по утрам сюда, котов кормлю. – Он махнул рукой в сторону ведра, где трепыхались три маленькие рыбешки. – Плотва после спячки уже пошла, жирок нагуливает. Хотя холодный апрель нынче, плохо клюет…

Михаил вытащил из нагрудного кармана мятую пачку Winston и протянул Марку:

– Угощайтесь.

– Спасибо, не курю. Расскажете про отношения Влада с женой? – Марк открыл цифровой блокнот в телефоне. Диктофон он решил не включать: Михаил пока что не доверял ему настолько, чтобы откровенничать под запись. А втихаря записывать на таком ветру было себе дороже – расшифровывай потом, кто что сказал.

Михаил чиркнул спичкой и прикурил, спрятав лицо в ладони.

– С Ликой он ладил, – пробормотал он сквозь зажатую в зубах сигарету. – Любовь у них такая была – расстаться не могли! Быстро свадьбу сыграли… Путешествовали много. Куда ей захочется, туда и едут. – Он перехватил сигарету двумя пальцами и почесал небритый седой подбородок. – Вертела она им как хотела, а сын и рад: денежки в дом нес. Рыбалки наши, знаете, сколько раз прогуливал? Звонит, мол, что-то простудился. А она рядышком, слышу, воркует. Да, девушка непростая была…

– Вам она не нравилась?

– Почему же? Приветливая, в доме всегда порядок держала. – Михаил сделал паузу и несколько раз с наслаждением затянулся. Порыв ветра бросил в Марка облако едкого дыма. – Хотя сперва не заладилось, да… Бывало, приедет к нам на дачу и на шезлонг заляжет – обугливаться. А у нас то полив, то прополка. Дел невпроворот! Но куда им, городским. Зато как сама в коттедж переехала – садоводством увлеклась, цветочки, то-се. Тут-то они с матерью, считай, и сошлись: бесконечно могли свои клумбы обсуждать! – Михаил крякнул и замолчал.

Поблизости раздался хриплый лай, и Марк вздрогнул от неожиданности. Из кустов выскочила овчарка. Обнюхав ведро с рыбой, собака ткнулась носом в его джинсы и снова исчезла в тумане.

– Как вы думаете, почему Лика решила развестись? – спросил он.

– Да вот и я думаю: почему? Все ж нормально у них было. Ссорились иногда, конечно, ну а кто не ссорится-то? И деток очень хотели, да бог не дал. Может, и к лучшему… – И Михаил пустился в воспоминания о своей молодости, когда они с женой тоже мечтали о детях, а позднее – о внуках. – Да, видно, уже не судьба… – печально подытожил он.

Уже основательно продрогнув, Марк засунул телефон в карман и подышал на закоченевшие пальцы.

– Как, по-вашему, что все-таки случилось в тот вечер, второго ноября?

– Да кто ж его знает – может, сбежала. Или кто-то другой ее того… А на Влада свалили.

– Поможете с ним связаться?

Михаил сделал напоследок затяжку и щелчком запустил окурок в кусты. Щурясь, выдохнул длинную струйку дыма и посмотрел на Марка.

– Да можно… У них там карточки выдают, чтоб родным звонить. Но если срочно нужно и без лишних ушей, есть и другие способы связи с миром. – Он хитро улыбнулся. – Устроим вам созвон. Если Влад, конечно, захочет…

* * *

Вечером того же дня, прикупив по дороге пиво, Марк отправился в Черемушки к Мамаеву, чтобы отметить конец рабочей недели очередной партией в нарды.

– Готовь поле брани, – бросил тот, доставая из кухонного шкафчика пузатые пивные бокалы.

Марк водрузил большую деревянную доску на белый глянцевый стол и начал расставлять фишки, пока Мамаев насыпа́л в глубокие миски чипсы и орешки.

Традиция играть в нарды появилась у них примерно три года назад. Мамаев как раз устроился в «Открытый взгляд» фотокором, и хотя во всей редакции сложно было отыскать двух настолько разных людей, у них все же обнаружились точки соприкосновения – нелюбовь к сплетням и любовь к нардам. И то и то было редкостью. На этой почве они незаметно подружились, и время от времени устраивали домашние турниры.

Марк откинулся на прозрачную спинку модного пластикового стула и, кинув кубики на свою половину поля, разочарованно вздохнул:

– М-да, один – два.

Мамаев поставил перед ним наполненный до краев бокал, от которого веяло приятной прохладой, затем сгреб кубики и проделал то же самое, выбив в сумме десятку.

– Ха, мне ходить. Клара твоя как, не возражает против наших тусовок?

– Да нет. Завтра днем к ней поеду, все выходные вместе проведем. Так что никто не в обиде. – Марк отхлебнул плотную пену с верхушки бокала. – У тебя как?

– С какой именно? – Мамаев приподнял брови и сделал первый ход.

Марк фыркнул:

– И что они в тебе находят?

– Богатый внутренний мир, конечно же, – гордо провозгласил Мамаев.

– Просто ты не встретил ту, которая возьмет тебя в оборот.

– И слава богу! Как говорится, в карты не везет – в любовь и не суйся.

Марк понимающе улыбнулся. С азартными играми Мамаев завязал лет пять назад, едва не лишившись этой квартиры и загнав себя в клинику по лечению зависимостей. Он не любил вспоминать то время, но Марку рассказал – в основном для того, чтобы устранить всякий намек на ставки. Поэтому в нарды они играли исключительно для удовольствия.

– Гляди-ка, шеш-беш[3]! – Марк продвинул свои фишки вперед. – Что нового в редакции? – поинтересовался он, запуская пальцы в миску с орешками.

– Федосеев звезду словил, Нумеровский уже сам не рад. А так все как обычно. Лучше скажи, как твой «отпуск»? – Мамаев изобразил в воздухе кавычки.

– Одну темку начал раскручивать, хотя еще окончательно не решил…

Прихлебывая пиво и время от времени кидая кости, Марк рассказал про случай с Анжеликой.

– Эх, особо там и не поснимаешь… – разочарованно протянул Мамаев, доставая новые бутылки из холодильника. – Вот с маньяком я б разгулялся.

– Ну да, труп я тебе точно не обещаю, – хмыкнул Марк и потянулся за открывалкой.

Пока он разливал пиво, Мамаев энергично тряс кубики в ладонях.

– Ладно, придумаем что-нибудь. О, пятый куш[4]! Так-так… – Он потер руки и начал свою многоходовку.

– У тебя лицо, будто ты уже выиграл, – заметил Марк.

Мамаев сверкнул зубами:

– Всегда любил играть в покер: я просто улыбался, а все думали, что у меня флеш-рояль[5].

Осушив половину второго бокала, Марк почувствовал, как мысли о работе наконец улетучиваются из головы, уступая место хмельному умиротворению и спокойствию. Однако он всегда знал, когда остановиться. Слишком хорошо помнил, как родной человек на глазах может превратиться в чудовище, готовое наброситься на жену и сына за то, что отняли очередную бутылку.

Закончив первую партию в пользу Мамаева, они как раз начали новую, когда на столе завибрировал мобильный телефон Марка.

– Это Владислав Мохов, вы хотели поговорить? – прозвучал в трубке низкий хрипловатый голос.

Марк резко отодвинул стул и встал.

– Да, спасибо, что нашли возможность. Одну минутку…

Он кивнул Мамаеву и направился в гостиную, а оттуда – на застекленный балкон. На сушилке пестрела коллекция разноцветных мамаевских носков. В углу ярким желтым пятном светился террариум, где обитала игуана Коко́. При появлении Марка она тут же забилась в угол.

Он облокотился на подоконник и проверил телефон, чтобы убедиться, что тот автоматически записывает входящий звонок с незнакомого номера.

– Сколько у нас времени?

– Минут десять, – откликнулся Владислав. – Слушайте, если это простое любопытство – давайте не будем тратить ваше драгоценное время. У меня-то его целый вагон.

– Я настроен серьезно. В вашей истории много вопросов, Владислав. В зависимости от того, что я выясню…

– Я не виновен! – резко перебил он. Затем голос смягчился: – Меня подставили.

– С чего вы так решили? – спросил Марк.

– На кухне повсюду нашли следы крови. Их будто оставили специально и просто замыли. А меня назначили крайним – всю ночь выбивали признание, старались… Мрази. Сломался я, когда к пальцам провода примотали и ток пустили. – Владислав замолчал.

– Вы же отказались в суде от своих показаний?

– А толку-то? Им же по барабану и то, что допросы без адвоката проводили, и то, что я в больнице потом две недели валялся – якобы сокамерники отпи… избили. – Он явно сдерживался, чтобы не материться. – Раз есть явка с повинной – значит, преступник.

– В чем конкретно вы там признались?

– Что ударил жену кирпичом, засунул в мешок для листьев, погрузил в машину и вывез в лес, а куда – типа не помню. Все писал под диктовку, ведь правую руку они не трогали.

– Что за мешки для листьев? – заинтересовался Марк.

– Да такие гигантские черные пакеты, литров на пятьсот. Висели на каждой поселковой улице – бери сколько нужно. Еще перед отъездом я собрал по участку всякий хлам. Конечно же, там осталось до хрена моих отпечатков! Так что версия милиции приглянулась, тем более алиби у меня не было: я вернулся из командировки и просто спал, как последний мудак!

Марку показалось, что Владислав продолжает себя в чем-то винить. Возможно, в том, что «проспал» исчезновение жены. Или в чем-то другом.

– Какие еще улики указывали на вас?

– Да целый букет. В моей машине и на куртке тоже нашли Ликину кровь. Еще ссоры наши приплели, этот чертов отель: неспроста, значит, сбежать хотела. Отличный мотив, да? Адвокат пытался доказать, что все это выеденного яйца не стоит, а черта с два… Кстати, можете его найти – Илья Жданов, был в свое время спец по уголовке. Я передам ему, чтоб посодействовал. Минутку…

Владислав что-то неразборчиво пробормотал в сторону, затем снова произнес в трубку:

– Марк, у нас еще минут пять, не больше. Если охрана меня запалит – на пятнадцать суток в кондей отправят, в штрафизолятор, по-нашему… Ладно улики – так еще и очевидцы нашлись, как же без них? Будто бы сторож узрел в ночи мою тачку. Но в том-то и дело, что это не мог быть я, потому что ни хрена в темноте не вижу! – Владислав слегка понизил голос: – У меня с детства глазное заболевание – никталопия, ночная слепота. В потемках как крот! По молодости еще водил, потом чуть в аварию не попал и завязал. А тут – я псих, что ли, труп почти вслепую везти?

Марк в задумчивости потер подбородок.

– А экспертизу делали?

– Да, а толку-то? Потерю темновой адаптации они подтвердили, а от остального отбрехались: мол, диагностика основана на субъективных ощущениях пациента, так что установить степень потери не представляется возможным, бла-бла-бла. Вдруг я все это выдумал?

Марк отошел от окна и уселся на табурет, стоявший возле террариума. Коко шарахнулась в сторону, замерев где-то под корягой.

– Во сколько вы вернулись из командировки?

– Почти в восемь вечера, – ответил Владислав.

– Заметили что-нибудь подозрительное?

– Да нет, разве что на участке свет не горел, и задняя дверь оказалась не заперта – показалось странным, что Лика забыла ее закрыть. А так все выглядело как обычно: обе машины – моя и жены – стоят на парковке, на столе ждет еще теплый ужин, дома, как всегда, чистота. Лика записку написала, что у сестры. А я устал ужасно и, как поел, пошел спать. Утром проснулся: жены нет, на кухне все как оставил. Вот только она никогда бы такое не допустила: пока не приберет все до последней крошки, спать не ляжет! Значит, домой она не приходила. Я к Кларе, а та огорошила – мол, ушла от тебя Лика и на развод подавать решила. Но спустя полторы недели не выдержал, кипеж поднял, пошел в милицию. А они на меня все и свалили. Но я не убивал Лику!

Марк взглянул на часы в телефоне: время разговора стремительно заканчивалось.

– Владислав, можно личный вопрос?

– Давайте.

– Из-за чего вы ссорились с женой?

Владислав помолчал. Потом послышался вздох.

– Мы очень хотели детей, но у нас ничего не получалось. Жена столько лет по врачам бегала и меня водила – все без толку… Но ее как заклинило, понимаете? Любые наши вечера заканчивались одним и тем же: болтовней о ребенке. Я просил притормозить, а она – ни в какую. Частенько ссориться стали… Потом вроде договорились сделать паузу и хоть немного пожить нормальной жизнью – мы оба просто устали! Но не прошло и месяца, как Лика передумала: ей врач что-то напела про идеальные анализы. А я только к жизни, можно сказать, вернулся: забыл про эту чертову диету, накупил себе хорошего вина. Не говоря уже о близости с женой без всякого расписания… Но Лика решила все испортить!

Владислав сильно закашлялся.

– Сорян. – Он сплюнул. – В общем, мы поцапались: Лика с чего-то взяла, что ребенок мне больше не нужен. Как будто столько лет я не планировал вместе с ней, не таскался по врачам, не тратил кучу денег! Ну, я тоже ей предъявил… Короче, она собрала вещички и уехала к матери. Но уже через неделю мы помирились! Даже решили в отпуск в январе съездить. А когда Лика пропала, мне только ленивый эту ссору не припомнил: она же всем рассказала, что я детей не хочу!

– Когда у вас произошла эта размолвка? – уточнил Марк.

– Лика как раз из рабочей поездки вернулась, так с этой же сумкой к матери и отправилась. Значит, примерно в конце сентября.

– Если вы все уладили, почему Лика хотела развестись?

Владислав издал едкий смешок.

– Видимо, все, кроме меня, были в курсе этого развода, я один ни сном ни духом! Вообще не понимаю, зачем ей понадобился этот цирк с записками, отелем… Да вы бы видели это место – какое-то захолустье. Мне бы в голову не пришло ее там искать!

– Вы ездили в отель?

– Да, опознавал Ликины вещи.

– Какие, не помните?

– Да самые обычные: джинсы, всякие свитера. Их менты как вещдоки забрали. Ну не было у нас никаких глобальных проблем, понимаете? Да если бы и были – почему просто не поговорить, как взрослые люди? Я бы отпустил ее. И жил бы себе дальше. А теперь… – Владислав шумно выдохнул. – Знаете, что самое ужасное здесь, на зоне? Завтра будет такое же, как вчера. Полный глушняк. И убежать от этого невозможно…

На другом конце провода послышались отдаленные голоса.

– Ладно, время вышло. Найдите моего адвоката! – И он положил трубку.

Марк вернулся на кухню и, потягивая пиво, вкратце пересказал Мамаеву содержание беседы.

– И каково это – разговаривать с бессердечным убийцей? – поинтересовался тот.

– Знаешь, Дань… – Марк сделал паузу, возвращаясь к своим размышлениям на балконе. – Мне в голову пришла безумная мысль: а что, если он невиновен?

Мамаев фыркнул:

– С чего это?

– Владислав утверждает, будто у него глазное заболевание – потеря темновой адаптации, поэтому он не мог вести машину ночью.

– Да небось врет?

– Похоже, что нет. Была экспертиза, которая все подтвердила. Только вот степень установить не смогли. Но по себе знаю: даже с такой фигней, как куриная слепота, ночью мало что разглядеть можно.

– С чем-чем? – прыснул Мамаев.

– Болезнь такая, куриная слепота. У многих есть, между прочим. Да хорош ржать! – Марк с улыбкой пихнул его в плечо. – Серьезно, та еще гадость! Глаза очень долго привыкают к темноте, а в сумерках вообще все сливается в одно серое пятно – кота от собаки не отличишь. Что уж говорить о человеке с критической потерей ночного зрения? Стал бы он садиться за руль, рискуя вылететь в кювет с трупом в багажнике?

– Вряд ли, – согласился Мамаев, наконец отсмеявшись. – Но если это не он – кто тогда вел его «Лексус» той ночью?

– Вот в том-то и вопрос…

– А по камерам не отследили?

– В девятом году их толком и не было, к тому же считывать номера они научились значительно позже.

Марк покрутил в руке игральный кубик.

– Есть всего два варианта, что случилось с Анжеликой, – озвучил он свои мысли. – Либо она инсценировала свое убийство и сбежала. Либо ее убили и хорошо спрятали труп. Влада я, конечно, не буду сбрасывать со счетов. Но стоит присмотреться к кому-то еще, у кого была физическая возможность это сделать.

– Чувак, девять лет прошло, – с сомнением протянул Мамаев. – Полиция ничего не нашла, а ты найдешь?

– Если верить Владиславу – полиция особо и не искала, просто повесила на него вину, да и все. К тому же мне все равно терять нечего. Кроме работы, конечно. Да и ту, если честно, пора менять.

Марк первый раз произнес это вслух. Если еще недавно в жизни правила стабильность – он знал, чего хочет и что от него требуется, – то чертовы новшества выбили его из привычной колеи. Можно было сколько угодно оттягивать момент выбора, но рано или поздно придется решать: плясать под новую дудку главреда или уйти. Но не раньше, чем через месяц, а там будет видно.

В начале одиннадцатого Марк распрощался с Мамаевым и пошел к метро. Вслушиваясь в звуки ночного города, он мысленно вернулся к разговору с Владиславом. Что, если тот действительно невиновен и теперь сидит в тюрьме за то, чего не совершал? Страшно представить, каково это – в одночасье потерять жену, мать, свободу. Нормальную жизнь… Марк предпочел бы этого никогда не узнать.

Решив не откладывать на понедельник, он достал телефон и надиктовал Нумеровскому голосовое сообщение, кратко изложив суть дела Лики. Засунув телефон обратно в карман пальто, Марк нащупал там что-то маленькое и квадратное и вытащил игральную кость. Должно быть, прихватил случайно, когда забирал со стола мобильный. Он повертел ее в пальцах. Гладкие грани отражали желтый свет фонарей, а круглые черные точки казались крошечными бездонными дырами.

Сунув кубик обратно в карман, Марк пошел дальше, вдыхая вечерний воздух с запахом бензина и весны. Изредка навстречу ему попадались спешащие по домам люди. В окнах пятиэтажек тут и там вспыхивал свет.

Вскоре пришел ответ от главреда: «У тебя всего месяц. Успеешь найти настоящего убийцу?»

«Это вряд ли», – подумал Марк, отправляя ответное сообщение: «Попробую».

Глава 5

Утром во вторник Марк отправился на другой конец города, чтобы навестить Валентину Ивановну. Та обещала показать Ликины рабочие ежедневники и какие-то личные вещи, да и просто побеседовать было не лишним.

Выйдя из метро, он свернул на Новопесчаную улицу, будто выбеленную весенним солнцем. За выходные окончательно распогодилось, и, расстегивая на ходу пальто, Марк ворчливо подумал, что пора убирать всю теплую одежду в шкаф.

Валентина Ивановна встретила его как старого знакомого и сразу усадила за стол. Казалось, она ждала в гости целый пионерский отряд: на узорчатой скатерти выстроились шеренги вазочек с конфетами и вареньем, а от горки румяных блинчиков еще исходил пар.

Разлив чай по чашкам, Валентина Ивановна села во главе стола и поделилась последними новостями:

– На Дальнем Востоке-то, слышали? Такие лесные пожары, МЧС не справляется! Говорят, и у нас к лету так же будет. Ой, не дай бог! – покачала она белой головой. – Помните, в две тысячи десятом торфяники горели?

Марк кивнул:

– Помню, ужасное лето выдалось.

– Ой, да не то слово! Мы тут буквально задыхались от смога! А у меня еще и сердце шалит. Так что я к Кларе на неделю уехала – за городом дышалось полегче.

– А вообще вы часто приезжали в поселок? Имею в виду, раньше, когда Лика еще не пропала, – аккуратно направил он разговор в нужное русло.

– Конечно! Обычно я у Клары останавливалась, чтоб зятя зазря не смущать. К Лике приходила чайку попить или поужинать. А летом мы частенько в беседке сидели, любовались Ликушиными цветами. Знаете, какой у нее был сад? Шикарный! Особенно розы любила, выращивала разные сорта. Это она в бабушку, мою свекровь, царствие ей небесное, – та тоже на дачке своей под Ростовом розарий держала. Девочки у нее каждое лето гостили. А что, там места хорошие: летом на Нерли купались, осенью клюкву собирали. Жаль, продать пришлось, как свекровь умерла. Но времена сложные были – я с дочками совсем одна осталась…

Валентина Ивановна погрустнела, потом будто спохватилась:

– Так вот, Лика у себя тоже сад развела, уйму времени на него тратила. И дома у нее всегда полно растений водилось. Не то что у Клары: там даже кактусы гибнут, а те что выживают, съедают кошки.

Марк улыбнулся, вспомнив обглоданный фикус на Клариной кухне, и отправил в рот блинчик, наслаждаясь давно забытым вкусом сладкого топленого молока. Последний раз он ел сгущенку в какой-то прошлой жизни, у бабушки в деревне.

– Вообще, Лика многому Кларочку научила на правах старшей сестры. – Голос Валентины Ивановны потеплел. – И как одеваться правильно, и как мальчикам понравиться. Таскала ее на всякие вечеринки, к взрослой жизни приобщала. Они неразлейвода были, иголочка с ниточкой – всегда вместе, всегда рядом. Клара очень тяжело перенесла весь тот период, даже к психологу пришлось обращаться.

– А как это пережили вы? – мягко спросил Марк.

Она улыбнулась.

– А я верила, что Лика жива.

– Хочется узнать Лику получше, – проговорил он. – Расскажите, что еще она любила, чем увлекалась?

– Да много чего, – начала Валентина Ивановна, подперев рукой подбородок. – Например, обожала готовить. Еще у Лики пунктик был – сервировка стола: всякие десертные, закусочные, суповые тарелки, приборы на каждый вид блюд. А сколько чайных сервизов! Взять хоть этот, один из ее любимых. – Она повертела в руках изящную чашечку с нежным узором из незабудок, который расцветал на тонком фарфоре. – Лика его из Италии привезла. И всегда такая аккуратистка: все-то у нее накрахмалено, отутюжено, все по своим местам!

Марк подумал, что, к счастью, Клара была совсем не похожа на сестру и не заморачивалась из-за всяких бытовых мелочей типа посуды, салфеток, глажки или приклеенной ручки у старой любимой кружки. Ее вообще повсюду сопровождал легкий хаос, но, как ни странно, Марка это не раздражало, хотя сам он предпочитал держать дом в порядке.

– Еще Лика собирала сувениры, привозила их из разных стран, – продолжила Валентина Ивановна. – Я всю ее коллекцию сохранила – вон, стоит в прихожей, в шкафу. Думаю, вот вернется моя Лика, а все на месте: и книги ее, и фотографии, и даже драгоценности. Она ничего с собой не взяла, разве только любимый кулончик.

Марк заинтересованно приподнял брови, и ободренная Валентина Ивановна пояснила:

– Когда-то давно я подарила девочкам одинаковые золотые подвески: крылышки ангела с бриллиантом посерединке. Девочки носили их не снимая. После того как Лика исчезла, Клара свой почти и не надевает – это ей психолог посоветовала убрать все, что могло вызвать болезненные воспоминания.

– Как вы думаете, почему Лика ничего не забрала? – спросил Марк, сделав большой глоток ароматного чая.

– Да кто ж знает – может, думала, что вернется? Вон, когда ко мне от мужа после ссоры приехала, тоже одну только сумку с собой прихватила. Но, как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает.

– Расскажете подробнее про ту ссору?

– Ой, тут такое было… – махнула рукой Валентина Ивановна. – Они поругались из-за ребенка. Влад заявил, что устал от этих процедур, постоянных ограничений: и кушать все подряд нельзя, и лишний раз не выпить. Не то чтобы он прям любитель этого дела был, нет. Но все же… А сколько денег они на это потратили, я вообще молчу! В общем, разругались, и Лика ко мне на время перебралась. Как сейчас помню, сидела там, где вы, и так горько плакала, так переживала… бедная моя девочка! – Качая головой, она потеребила цепочку, выглядывающую из-под воротника блузки. – И твердо мне заявила: если муж больше не хочет ребенка, то она с ним разведется, и точка!

– Вы упоминали, что Влад приезжал за женой…

– Если бы только приезжал! Да он разве что на коврике у порога не ночевал! – посетовала Валентина Ивановна. – А однажды напился, дверь чуть не выломал, соседи уже хотели милицию вызывать. Измучил нас просто! Поэтому-то Лика и выбрала тот отель, когда решила уехать, чтобы все это снова не повторилось. А вообще, – загадочно проговорила Валентина Ивановна, понизив голос, – у меня есть теория, что у Лики к тому времени уже кто-то был…

Марк отставил чашку.

– Кто же?

– Любовник! – Она сделала эффектную паузу, торжествующе глядя на Марка. – Да, Лика про него никому не рассказывала. Но вы знаете, в последние месяцы она стала такой скрытной! Когда ей кто-то при нас звонил – уходила разговаривать в другую комнату, все с кем-то шепталась. Побег, видать, готовила! А однажды я видела, как кто-то ошивался возле ее участка – какой-то мужчина. Не разглядела издалека. А Лика сделала вид, что там никого нет…

Марк нахмурился.

– Почему тогда она просто не развелась?

– Боялась, что Влад не согласится, всякие препятствия чинить будет. Я думаю, что Лика даже могла забеременеть. Не от Влада, конечно: с ним-то вон сколько лет не получалось – что-то там у него не в порядке было.

– Это врачи установили?

– Да конечно! – фыркнула Валентина Ивановна. – Эти врачи вообще ничего толком и не говорили, только знай себе новые обследования да процедуры назначали – лишь бы им денежки платили!

– У вас, случайно, не сохранились контакты клиники, где лечилась Лика?

– Нет, дочка таким и не делилась. Знаю только, что она врачей все время меняла, пока не нашла какую-то докторшу – с ее слов, просто гуру медицины, даже бабульки, типа меня, у нее рожали, – хохотнула Валентина Ивановна. – Лика к ней последнюю пару лет как на работу ходила, на что угодно была готова ради ребенка. Даже сбежать к черту на рога!

– Инсценировав свое убийство? – Марк приподнял бровь.

– Да, даже так! Чтобы ее не искали. Может, это любовник ее и заставил? А насчет Влада – ну кто знал, что его посадят? – Она неопределенно повела плечом. – Раньше вон, если труп не нашли, то и не разбирались…

Марк покивал, чтобы не спорить. Новая теория казалась ему сомнительной: любовник, про которого никто не знал, да еще и беременность. Биологическая экспертиза совершенно точно установила бы этот факт по следам крови.

Он решил перевести тему:

– Вы говорили, у вас сохранились Ликины ежедневники?

– Да, кое-что есть в кладовке. Я все покажу, а вы пока кушайте, кушайте, дела никуда не убегут!

Когда Валентина Ивановна убедилась, что в Марка больше не влезет ни одного блинчика, она проводила его к кладовке. Забрав оттуда две увесистые коробки, он отнес их в гостиную и водрузил на диван.

Валентина Ивановна ткнула пальцем в одну из них – белую с жестяными заклепками:

– Эту Лика привезла ко мне недели за две до событий. Мы с Кларой как раз из Ростова вернулись, навещали там мужниных родственников. Лике гостинчиков накупили: вяленую рыбку и луковый мармелад, она его с детства обожала. Вот и заехала ко мне после работы, заодно и коробку оставила.

Марк открыл картонную крышку: внутри лежали строгие папки с подшитыми в них документами.

– Как вы думаете, зачем Лика ее принесла?

– Я ее тоже об этом спросила. Дочка сказала, что от меня ближе к работе и, когда ей что-то понадобится, легче забрать отсюда, чем из ее подмосковной «глуши». Ну и ладно – мне места не жалко, в чулан поставила да забыла.

– Но зачем уносить их из офиса?

Валентина Ивановна пожала плечами.

Марк показал на вторую, слегка помятую коробку из-под картриджей:

– А что насчет этой?

– Ее Ликины коллеги приволокли, примерно через полгода после… Там всякие рабочие дела, я даже не разбирала.

– Полиция видела эти вещи?

– Первую коробку они вернули – наверное, их ничего не заинтересовало. Насчет той, что с работы, понятия не имею.

– Разрешите мне их забрать?

– Зачем? – насторожилась Валентина Ивановна. – Вы можете и здесь все посмотреть. Вот только со стола уберу… – Она принялась складывать чашки и блюдца в аккуратную стопку.

Марк предпринял новую попытку:

– Боюсь, мне потребуется не один час…

– Ну и хорошо! Сидите сколько нужно!

– …возможно, даже не один день. Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством. Обещаю, что все верну, – заверил он.

Мать Клары с сомнением посмотрела на Марка. Затем вздохнула:

– Ну ладно, забирайте. Чужой бы кто попросил – не отдала бы. Но вы-то уже почти член семьи. – Валентина Ивановна многозначительно улыбнулась, и Марк хмыкнул про себя: кажется, их с Кларой уже поженили и даже мысленно воспитывали будущих внуков.

– Только обязательно все привезите обратно! – добавила она.

– Само собой! – Марк сел на диван рядом с трофеями и заглянул во вторую коробку.

Стопка блокнотов и ежедневников, ручки, степлер, зеркало, металлическая Эйфелева башня на подставке и несколько рамочек с фотографиями, где Лика и Влад, как типичные туристы, позировали на фоне разных достопримечательностей.

– Лика ведь аудитором работала? – спросил он, разглядывая маленький календарик на две тысячи девятый год с логотипом компании «Аудит-Траст».

Валентина Ивановна тем временем возилась у телевизора.

– Старшим, – не поворачиваясь к Марку, ответила она. – Проверяла деятельность организаций, их финансовые операции и отчетность. На хорошем счету была, руководство ее ценило. Я ведь тоже в этой сфере трудилась, главным казначеем всю жизнь проработала. Да и Клара в бухгалтеры пошла. – Она взяла пульт и указала им в сторону телевизора. – Сейчас вам одно видео покажу. В то время все на камеру снимали, а потом на диски записывали. Так, нажать «плей»…

Экран ожил. Синее, будто нарисованное густой гуашью, небо сливалось с морем на заваленном горизонте. Затем кадр выровнялся, и появилась Лика, одетая в белую короткую тунику с бахромой. Она засмеялась и, прикусив губу, посмотрела прямо в камеру.

– Иди сюда! – позвала она кого-то.

Рядом с ней возник Влад. Высокий – на голову выше жены, – с фигурой древнегреческого атлета, одетого в пляжные шорты. Покосившись в экран, откашлялся:

– Что говорить?

– Давай расскажем нашим будущим потомкам об этом чудесном месте! – Лика повернулась к камере. – Это Майорка. Тут белый песок…

– Куча медуз, – добавил Влад.

– Апельсиновые деревья!

– Адская жара.

– И вредный муж! – воскликнула Лика.

– Ах так? – притворно зарычал Влад и попытался поймать жену, но она, смеясь, уже убегала от него вдоль кромки воды, поднимая брызги.

Запись остановилась.

Валентина Ивановна вздохнула:

– У меня еще есть несколько дисков. Пересматриваю их иногда, и кажется, будто Лика просто уехала в очередное путешествие и скоро обязательно вернется…

Через полчаса, подхватив две коробки и пакет с завернутыми в фольгу блинчиками, которые напоследок вручила ему хозяйка, Марк вышел во двор и открыл программу каршеринга на телефоне. Свободная машина нашлась в соседнем дворе.

Устроив трофеи на пассажирском сиденье, Марк проложил на навигаторе маршрут в Южное Бутово. Ему не терпелось приступить к изучению своих находок. Во-первых, потому что следствие могло проморгать что-то важное. Наверняка они толком и не искали – зачем, когда на руках есть выбитая явка с повинной? Во-вторых, Лика унесла эти документы с работы. И не к себе домой, а к матери, где бывала не так часто. Возможно, прятала, но от кого?

Остановившись на светофоре, Марк покосился на коробки. Но больше всего хотелось узнать, с кем же она шепталась за закрытыми дверями и что за тайны скрывала от самых близких людей.

Глава 6

К предстоящей работе Марк подготовился основательно: сварил кофе, разложил на кухонном столе содержимое коробки из-под картриджей и надел массивные беспроводные наушники, выбрав плейлист с ненавязчивым фанк-ме́талом.

Привычка погружаться в мир звуков появилась у него еще в детстве. Пока мама ругалась с отцом, прятавшим в кармане початую чекушку, Марк старательно затыкал уши, а когда ему купили первый плеер – выкручивал динамики на полную, прячась от реальности за высокими децибелами.

В наушниках Марк читал, гулял, делал уроки, а как вырос – работал. Именно так лучше всего получалось сфокусироваться на главном. Именно так он и написал все свои детективы – с музыкой в ушах.

Пару часов он скрупулезно листал каждую страницу четырех толстых ежедневников, заполненных округлым, мелким, как бисер, почерком. Обычно Лика составляла список задач на день, затем вычеркивала то, что удалось сделать, и аккуратно переписывала на следующую страницу нерешенные вопросы. В одном из ежедневников записи обрывались на дате семнадцатое ноября – на этот день Лика наметила несколько рабочих встреч. Как и на понедельник, второе ноября.

Марк нахмурился. Не многовато ли планов, если собираешься исчезнуть? С другой стороны, она до последнего сомневалась…

Закончив с рабочими ежедневниками, он достал из коробки голубой блокнот с абстрактным узором на обложке, явно предназначенный для личных записей: визиты на маникюр и к врачу, встречи с подругами, списки покупок. Чаще всего им присваивались конкретные даты: «2-е апр. техосмотр», «21.08 в 10:30 – УЗИ в “ЭкоМед”», «14.09 вылет Екат. в 13:00». Да, казалось, эта женщина держала под контролем каждую мелочь.

Марк вновь подумал о Кларе, так непохожей на старшую сестру: она забывала о походе к врачу, повсюду оставляла обрывки бумажек со списками продуктов, хранила в карманах тонны старых чеков и фантиков и была совершенно беспомощна в быту. Он постоянно что-то чинил у нее в доме, вешал полки на кухне, покупал зимнюю резину. Ему доставляло удовольствие помогать ей, к тому же оказалось чертовски приятно слышать комплименты в свой адрес.

Мурлыкая под нос мелодичный припев Otherside[6], Марк полистал блокнот и остановился на странице с подробным списком. Некоторые из пунктов были зачеркнуты:

~~паспорт~~

справка с места работы

~~медицинское заключение о состоянии здоровья~~

~~копия свидетельства о браке~~

справка из МВД об отсутствии судимости

~~свидетельство о праве собственности на недвижимое имущество.~~

Похоже на перечень документов для покупки квартиры или трудоустройства на госслужбу.

Сфотографировав страницу, Марк продолжил изучать записи, по большей части короткие напоминания о делах. Однако иногда попадались целые фрагменты, написанные все тем же бисерным почерком – будто обрывки мыслей, которые Лика не смогла удержать при себе и они вырвались из-под контроля:

…Церковь, травки, бабки, что еще? Осталось только продать душу. Кажется, я уже готова.

…Он говорит, что я помешалась. Но как жить дальше вот так, вхолостую? Как пустой сосуд. Как никчемная болванка. Да и зачем ему такая жена?

…Снова ничего не получилось. Устала. Решили сделать перерыв.

…Д. А. сказала, что нельзя упускать этот цикл.

«Д. А.» – Ликин доктор? Марк сделал пометку ее найти.

…Итак, он в курсе.

…Я больше так не могу! НЕ МОГУ!!! Проще сдохнуть!

Аккуратный почерк вдруг покосился, словно старый забор, и завалился вправо. Ручку будто бы силой вдавили в бумагу так, что на следующей странице остался глубокий отпечаток. Там же было написано: «…Он не оставит меня в покое. Придется уйти».

Но кто? Муж или кто-то еще?

Марк отложил блокнот и помассировал затекшую шею. Снова хотелось кофе и чего-нибудь сладкого. Стянув наушники, он с тоской посмотрел на вторую, белую коробку с заклепками, прикидывая, подождет ли она до завтра.

На столе завибрировал мобильный.

– Да, Ларчик. Ты еще на работе?

– Уже дома – сегодня пораньше отпустили. Как съездил к маме?

– Забрал кое-какие бумажки. И она рассказала про гипотетического любовника Лики.

Клара фыркнула:

– Знаю эту ее теорию. Я в нее не верю.

– Почему?

– Такими вещами обычно делятся с близкими, а мне Лика даже намека не давала.

– Может, говорила еще кому-то? – предположил Марк.

– Разве что своей подруге Насте. Но тогда ей пришлось бы рассказать милиции про любовника, разве нет? А те точно стали бы его искать.

Марк услышал отдаленное мяуканье и представил, как одна из кошек завладела Клариными коленями и теперь получала свою порцию ласки. Сейчас поменяться бы с ней местами…

– Надо найти эту Настю. – Он встал и включил старенькую кофеварку, которая не шла ни в какое сравнение с космическим аппаратом на Клариной кухне – тот в считаные секунды готовил превосходный американо. – Но для начала свяжусь с начальником Лики. Ты его когда-нибудь видела?

– Угу. – Клара сделала вдох. Курит, догадался Марк. – Мы весной устраивали барбекю у Лики в коттедже, она приглашала своих коллег. Ну и босса, конечно.

– И как тебе он?

– Да вроде нормальный. Только немного нервный, как мне показалось. Кстати, быстро напился, – со смешком добавила Клара.

Взяв кружку с кофе, Марк переместился на пол и теперь выкладывал на плитку содержимое второй коробки, в очередной раз отметив, что в этой тесной однушке можно либо жить, либо работать – на то и другое просто не находилось места.

– Кто еще там был? – уточнил он.

– Да я почти не помню, если честно. Кто-то с работы, всего человек шесть-семь. И ту аудиторшу Полину, с которой Лика не ладила, тоже зачем-то позвали. Правда, она весь вечер букой в сторонке просидела. И чего, спрашивается, приезжала? – хмыкнула Клара. – Ладно, милый, пойду гулять с собаками.

Марк нажал на отбой и наметил себе список вопросов, которые собирался при случае задать Ликиному боссу, а затем занялся документами фирм, которые Лика вела как аудитор. Их наименования смахивали на копипаст то ли из греческого, то ли из английского словаря: «Сигма», «Дилемма-М», «Омега-Рус».

Кажется, на какие-то из них он натыкался в одном из Ликиных ежедневников. Полистав один из них, толстый, с темно-бордовой обложкой, Марк нашел что искал: список названий, записанных в столбик. Напротив двух из них – «Дилемма-М» и «СтатусПро» – карандашом стояли восклицательные знаки.

Марк подобрал с пола папки этих контор. Они оказались толще, чем остальные. Пристроив их на коленях, он бегло пролистал копии договоров, выписок из банка, бухгалтерской отчетности. К некоторым страницам были приклеены яркие стикеры.

Сложив все обратно в коробки, Марк водрузил ноутбук на пустой стол и открыл онлайн-сервис по проверке компаний. Вбив по очереди ИНН каждой из контор, он выяснил, что «СтатусПро» закрыли в двенадцатом году, а «Дилемма», судя по всему, и ныне здравствовала, год от года наращивая свою выручку. Директором вот уже тринадцать лет значился Анатолий Сухинов.

Не откладывая, Марк набрал номер его офиса.

– Компания «Дилемма», логистика и перевозки по всей России. Чем могу вам помочь? – поинтересовался мягкий женский голос.

– Я хотел бы поговорить с Анатолием Сухиновым.

– По какому вопросу?

– По личному.

Марку показалось, что он буквально слышит молчаливое сомнение секретарши.

– Как вас представить? – наконец спросила она.

– Марк Асимов.

– Оставайтесь на линии.

Спустя десяток секунд заунывной мелодии мобильный рявкнул хриплым мужским голосом:

– Слушаю!

– Анатолий, меня зовут Марк Асимов, я журналист. Веду расследование…

– И?

– Десять лет назад вы обращались в компанию «Аудит-Траст» за аудитом для ООО «Дилемма-М».

– С чего вы взяли?

– Дело в том, что ко мне попали кое-какие документы «Дилеммы»…

– Что за документы? – перебил Сухинов.

– Да разные отчеты, договоры.

– Как, вы сказали, ваше имя?

– Марк Асимов.

Он расслышал приглушенный стук пальцев по клавиатуре.

– Так-так, журналист «Открытого взгляда»… – проговорил Сухинов так, будто вывел Марка на чистую воду.

– Он самый.

– Чего вы хотите?

– Задать вам пару вопросов. Если удобно, я подъеду…

– Неудобно, – отрезал Сухинов.

Марк не удивился.

– Тогда по телефону. Скажите, вы помните Анжелику Мохову?

Сухинов хмыкнул:

– Да, она вела «Дилемму». А потом исчезла вместе с моими бумагами! Позже выяснилось, что ее муженек пришил. Аудит я доделывал уже в другой конторе. – И, немного помолчав, добавил: – Я хотел бы забрать их.

– Как только я закончу расследование, все вам тут же отдам, – заверил его Марк. – Документам больше десяти лет, вряд ли они понадобятся вам незамедлительно, верно? Тем более тут ксерокопии. Кстати, почему вы разорвали контракт с «Аудит-Траст»?

– Потому что они потеряли эти чертовы документы. А вы их нашли. – Сухинов сделал паузу: – Сколько вы хотите?

– Что? – переспросил Марк, хотя уже догадался, о чем тот говорил.

– За эти бумаги. Сколько? Полмиллиона? Лям? Назовите цену.

– Я с радостью все вам верну совершенно безвозмездно, но после окончания расследования…

– Вот тогда и поговорим! – рявкнул Сухинов и бросил трубку.

Марк повертел в руках папку с документами «Дилеммы». Интересно, почему спустя столько лет директор так из-за них беспокоится?

Еще немного покопавшись в папках, Марк решил, что работы на сегодня достаточно, сварил сосиски с макаронами и устроился перед телевизором в надежде выбросить Лику из головы. Он включил какое-то шоу, где ведущие летали на воздушном шаре, ели кузнечиков и ночевали в трущобах, давая зрителям шанс ненадолго окунуться в чужую жизнь.

Внезапно для себя Марк вспомнил строчки из голубого блокнота, лежащего в коробке из-под картриджей. Странно, но сегодня он впервые представил Лику как настоящего, живого человека. Услышал скрип стержня по белым линованным листам и ее сбивчивое дыхание. Увидел, как светлый локон падает на высокий лоб и она аккуратно заправляет его за ухо. Как золотой кулончик покачивается на шее, пока она выплескивает на бумагу самое сокровенное.

Он будто нашел брешь в ее наглухо закрытой броне. И ощутил между строк ее боль.

Глава 7

Щурясь от яркого солнца, Марк наблюдал сквозь бликующее окно кафе за снующими мимо прохожими и неспешно доедал омлет с зеленью и томатами – новинку весеннего меню. Хотя традиция завтракать в любимом месте и обходилась недешево, от нее было не так-то легко отказаться. Она появилась очень давно, еще в писательском прошлом: здесь, за квадратными столиками, он встречал будущих персонажей своих историй. Теперь же сбегал сюда от одиночества.

На столе зажужжал мобильный. Мама? Черт, он совсем забыл ей вчера позвонить…

– Здравствуй, Марк. Если тебе интересно: я еще жива и относительно здорова. – В ее глуховатом голосе явственно слышалась обида.

– Привет, мам.

– И тебе не стыдно? Ты не звонил целую вечность – сегодня уже четверг.

– Я пропустил всего один день.

– Вот именно! Я вчера до ночи ждала твоего звонка. Итак, чем нынче занят мой сын? – резко сменила она гнев на милость в ожидании новостей.

– Новое расследование.

Мама печально вздохнула:

– Ясно. Вот помру, а так и не похвастаюсь перед подружками твоим новым литературным шедевром. Кстати, как там Кларочка?

– Э-э-э… Все хорошо.

– Вот увидишь, она наконец сделает из тебя человека. Не то что эта твоя Маргарита.

Началось…

– Мам, ну при чем тут Марго?

Марк предпочел бы лишний раз не вспоминать неудачный брак, который, однако, подарил ему вполне удачную дочь. На этом плюсы заканчивались. Десять лет назад тогда еще любимая жена наставила ему рога с Александром Канаевым, коллегой Марка по литературной тусовке. А когда он так и не смог простить и подал на развод – выставила его тираном и обвинила в побоях. СМИ еще долго лихорадило от громких заголовков: «Знаменитый писатель Марк Асимов избил жену», «Бывшая жена стала жертвой домашнего насилия» и так далее. Через год и километр измотанных нервов Марк наконец получил развод и «официальное опровержение порочащих честь и достоинство сведений»: суд признал, что Марго его попросту оклеветала. Однако все эти события погрузили Марка в долгую депрессию, украв у него главное сокровище – писательский талант.

Мама тем временем оседлала любимого конька и не думала с него слезать:

– При чем тут Марго?! Да она же обобрала тебя как липку, а теперь вон – купается в роскоши.

Марк закатил глаза.

– Я сам отдал ей квартиру.

Послышался ироничный смешок:

– Ну конечно! Не отдал бы, она бы тебя за решетку упрятала. Вот поэтому ты и в долгах по уши – слишком добренький. Ваньке своему сколько тогда денег отдал? И все, с концами! А теперь и сам должен. И как, спрашивается, собираешься отдавать?

– У меня есть еще два года.

– Вот именно – всего два года! Не разбрасывался бы деньгами, сейчас уже жил бы нормально, – проворчала мама и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Ты уж Клару-то береги, а то убежит от тебя. А мне внуки нужны! Маргарита совсем с Лизой видеться не дает. Кстати, устрой мне с ней встречу, Марк. Марк?

– Через три дня у Лизы день рождения. Веду ее на японскую выставку. Хочешь – присоединяйся. – Марк отправил в рот кусочек хлеба с остатками томатного соуса и залпом допил кофе.

– Вот еще, нужны мне ваши японцы. Вы с ней ко мне приезжайте, я ее любимых пирогов напеку.

Дома у матери он не был больше года и совершенно туда не стремился. В ее двухкомнатной сталинке не нашлось бы уголка, свободного от писателя Марка Асимова: на полках пылились бесполезные литературные награды – медали, дипломы, памятные статуэтки, – стены украшали афиши с выступлений и мастер-классов. Никакие пироги не стоили того, чтобы вернуться в этот склеп его несбывшихся надежд.

Он расплатился, не забыв оставить чаевые, и вышел из кафе. Апрельское солнце выедало глаза. Надев темные очки, Марк направился в сторону метро, прижимая к уху мобильный.

На другом конце линии мама подробно описывала ему, в какой шикарный турецкий отель возил отдыхать соседку ее сын.

– Ладно, заболтала я тебя совсем. Не забудь, в следующую среду жду твоего звонка, – закончила она разговор.

– Я тоже тебя люблю, мам, – пробормотал Марк, убирая телефон в карман.

Он спустился в метро и через три четверти часа уже шагал по проспекту Вернадского к зданию современного бизнес-центра, похожего на гриб с голубой, усеянной окнами шляпкой на белой бетонной ноге.

Поднявшись на седьмой этаж, Марк отыскал офис Ильи Жданова. Его просторная приемная скорее напоминала кабинет стоматолога, чем адвоката: светлая мебель сливалась со стенами, хромированные ручки шкафов и стеклянные поверхности поблескивали в свете галогеновых ламп.

Марка встретила строгая девушка, вероятно секретарь, и предложила кофе. С радостью согласившись, он уселся на белый кожаный диван и принялся разглядывать картины на стенах – монохромные рисунки хищных животных.

Вскоре секретарь принесла кофе и поставила чашку на прозрачный столик – в стерильной тишине раздался звук, напоминающий лязг медицинских приборов.

Эспрессо оказался на редкость удачным, и Марк в два глотка осушил микрочашку. Он уже раздумывал, не попросить ли вторую, когда внутренняя дверь открылась и в приемную вышел высокий, крупный мужчина в белой рубашке и идеально сидящем синем костюме. Кустистые черные брови нависали над маленькими карими глазками, аккуратные усы и бородка обрамляли мясистые губы.

Илья Жданов поприветствовал Марка густым басом и пригласил в свой кабинет.

– Владислав связался со мной, просил оказать вам содействие, – прогудел адвокат. – Извините, что не сразу нашел время. Располагайтесь. – Он махнул рукой в сторону двух черных квадратных кресел. – Вам кофе повторить?

– Не откажусь.

Илья отдал распоряжение секретарше и внимательно взглянул на Марка.

– Итак, вы журналист. Позвольте узнать, что вы собираетесь написать? Это не праздный интерес – Владислав по-прежнему мой клиент.

– Прежде всего – правду.

– Несомненно. А конкретнее?

– На данном этапе я допускаю, что Влад может быть невиновен. – Марк заметил, как при этих словах адвокат слегка приподнял брови. – Однако все может измениться. Вы же понимаете: я еще толком не видел ни материалов дела, ни экспертиз…

– Я кое-что для вас приготовил. – Илья неожиданно резво выскочил из своего кресла, чем напомнил Марку большого синего шмеля, и взял со стола объемную картонную папку. – Это копия уголовного дела Владислава Мохова. Тогда я был помоложе – с тех пор и зубы отрастил, и живот, – усмехнулся он, усаживаясь обратно. – Но в то время нам капитально не повезло. Во-первых, пошла волна дел, когда наличие тела стало необязательным, чтобы осудить за убийство. Во-вторых, суды охотно рассматривали явки с повинной, даже если на допросе не было адвоката. Это сейчас стало получше, а тогда знаете, что творилось? Одно такое «признание», пара косвенных доказательств – и вуаля: никакого «глухаря».

– Знакомо, – пробормотал Марк и, увидев недоумение на лице Ильи, пояснил: – После института довелось поработать в системе.

– Кем трудились?

– Следователем, кражами занимался. Правда, недолго, всего пару лет.

– Понимаю, – кивнул адвокат.

– У вас был суд присяжных?

– Нет, обычный состав суда, иначе у него был бы шанс… Вообще, мы долго бились, прошли все инстанции, но приговор оставили без изменений.

В кабинет проскользнула секретарь и, поставив поднос на журнальный столик, бесшумно прикрыла за собой дверь.

– Получается, без признательных показаний они бы не доказали факт убийства? – уточнил Марк.

– Именно! Опасная это практика, скажу я вам. – Илья взял крохотную чашечку двумя пальцами, комично оттопырив мизинец. – У нас же вроде как презумпция невиновности, так? То есть любые сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Однако… – он выдержал театральную паузу. – …таких сомнений у суда может не быть вовсе. И, по их мнению, все улики указывали на Влада.

Марк сделал глоток густого терпкого кофе, пока адвокат копался в толстой папке. Наконец тот нашел, что искал.

– Вот выводы следствия. С вашего позволения, я зачитаю. – Илья откашлялся: – «В отсутствие трупа установить причину смерти потерпевшей не представляется возможным, однако найденные на месте происшествия биологические следы и частицы волос с головы потерпевшей, отделенные при ударе тупым предметом, предположительно, указывают на нанесение Моховой черепно-мозговых травм. Выдвинута криминалистическая версия произошедшего – убийство». Ну и дальше пошла вся эта свистопляска с выбиванием показаний… А суд вместо проверки наших доводов о пытках обвиняемого просто указал: раз протоколы подписаны им самим – значит, все законно, а действия следствия в суде не подлежат оценке. Вот так-то.

Марк заглянул в заранее составленный перечень вопросов.

– До этой так называемой «явки с повинной» других подозреваемых по делу не было? – спросил он.

Илья откинулся в кресле.

– Других даже не рассматривали. Сами знаете: следствие всегда отталкивается от типичных версий. А в случае сокрытия трупа принято считать, что преступник – кто-то из близкого окружения. Да и по статистике, убийцами чаще всего оказываются именно мужья. Редкие исключения лишь подтверждают правила. Все как по учебнику. – Адвокат развел руками.

Марк задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Кто из окружения Анжелики, на ваш взгляд, мог быть замешан в ее убийстве?

– А я вообще сомневаюсь, что там произошло убийство… – Илья многозначительно приподнял брови.

Марк слегка подался вперед.

– Вы считаете, она жива?

– Скажем так, допускаю. За последние годы было немало прецедентов по похожим делам, без трупа, когда «убиенные» вдруг обнаруживались вполне живыми: то жертва, оказывается, сбежала с любовником, то решила начать все с чистого листа и просто ушла в закат… Одну вот за границей нашли, до сих пор не знают, как она туда попала, – по загранпаспорту она не выезжала. Между тем люди отбывают реальные сроки ни за что ни про что.

– Влад сказал, что его подставили.

– Все выглядело именно так. Смотрите сами. – Илья принялся загибать толстые пальцы: – В шесть двадцать он пишет жене эсэмэс, что сел в такси. Около восьми приезжает и ест еще теплый ужин. Значит, она все разогрела примерно в семь тридцать, иначе еда бы остыла. А дальше – бац! – и Анжелика пропадает вместе с деньгами, оставив замытые следы крови по всей кухне, а его окровавленная машина разъезжает по поселку в два часа ночи. При этом сам Влад просто спит. И не факт, что по доброй воле…

– Снотворное?

– Возможно. Точно уже никто не скажет. – Илья поджал губы. – В общем, Владислав просил передать: если ваше расследование приведет к признанию его невиновным – его благодарность будет огромна и… весьма материальна. – Адвокат красноречиво посмотрел на Марка.

Тот усмехнулся. Сколько раз он слышал подобные намеки и даже требования написать так, как было кому-то нужно… Зачастую они сопровождались обещаниями награды. Воспользуйся Марк хотя бы частью из них – уже давно расплатился бы с долгами. Но все они по-прежнему были при нем.

Он вскинул бровь:

– А если я решу, что Влад виновен?

– Для него ничего не изменится, – развел руками Илья. – Отработаете тему, на том и разойдемся. Поймите, мы не пытаемся вас купить, – вкрадчиво проговорил он, протягивая Марку пухлую папку. – Часть материалов дела есть только в сканах, отправлю их вам на электронную почту. В любом случае можете рассчитывать на нашу помощь. Все, что потребуется: транспорт, связи, информация. И по возможности держите меня в курсе.

Марк уже направлялся к выходу, когда адвокат снова его окликнул:

– Марк! Я хочу, чтобы вы поняли, – нахмурив густые брови, серьезно произнес он, – Владислав действительно готов платить за свою свободу, ресурсы у него есть. Но на них не купить справедливость.

– С этим нельзя не согласиться, – кивнул Марк и вышел из кабинета.

Глава 8

То ли адвокатский кофе оказался на редкость крепким, то ли завтрак – не слишком плотным, однако к тому времени, как Марк вернулся в Южное Бутово, он уже изрядно проголодался и решил заскочить в «Италиссимо» на обед.

Усевшись за угловой столик, он сразу же сделал заказ из меню бизнес-ланча: лазанью с курицей и грибами, двойной американо и тирамису. Затем в покорном ожидании откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно. Весна уже вовсю завладела улицами: рассыпала первую зелень в кронах деревьев, застелила газоны салатовым ковром. Народ спешил по делам, одетый на все лады: кто в шортах и майках, а кто в пальто.

Чтобы скоротать время, Марк открыл почту на телефоне. В папке «Входящие» висели два непрочитанных письма: то, которое он ждал от адвоката, и еще одно, с красной пометкой о важности.

Когда Марк взглянул на адрес отправителя, у него упало сердце.

«Марк, привет! Я тут нашел твою расписку. Оказывается, уже пару месяцев, как ты мне должен вернуть долг. Я бы подождал, но обстоятельства поменялись. Реквизиты ниже. Жду. Олег Комаров».

К письму было приложено фото долговой расписки.

Марк зажмурился и потер переносицу. Только этого ему не хватало…

Все началось больше двенадцати лет назад, когда его школьному другу Ивану Глухову потребовались деньги на лечение саркомы легкого. Марк, на тот момент еще успешный писатель, без колебаний одолжил нужную сумму. Ванька чуть ли не силой вручил ему расписку и поехал лечиться в Израиль. А через год умер. Родственники пообещали Марку все вернуть, но так и не вернули. Ничего требовать он, конечно, не стал. Тогда он еще не знал, что вскоре его гонорары кончатся, писать он больше не будет и сам влезет в долги, чтобы после развода купить однушку в Южном Бутово.

Поэтому, когда один его небедный приятель, Олег Комаров, предложил Марку заем на три года, тот сразу же согласился. Правда, на словах Олег уверил, что раньше двадцатого года ничего назад не попросит: мол, о деньгах не беспокойся, пользуйся сколько надо. Но обстоятельства, видите ли, изменились…

Марк снова посмотрел на цифру с шестью нулями. Некоторые сбережения у него, конечно же, были, однако их хватит на покрытие лишь части суммы. И больше никаких дорогих подарков для Клары, никакого каршеринга и завтраков в любимом кафе – теперь придется на всем экономить. И влезать в еще один кредит.

Спохватившись, Марк подозвал официанта.

– Извините, я очень спешу. Можно отменить заказ?..

Выйдя на улицу, Марк уныло зашагал через парк в сторону желтых высоток. Его мысли метались в поисках какого-то простого решения. И оно было: надо всего лишь воспользоваться предложением Анатолия Сухинова и отдать ему папку ООО «Дилемма-М» в обмен на сумму, решающую добрую часть его проблем. Тем более там хранились обычные копии. С другой стороны, интуиция подсказывала, что Сухинов не просто так жаждал получить свои бумаги обратно. А ведь обещанный Ильей гонорар мог стать вполне реальным, если Марк докопается до правды и, чем черт не шутит, докажет невиновность Влада. Хотя с этим возможны сюрпризы…

Марк поднялся к себе в квартиру, ощущая в руках тяжесть пакета с материалами дела и только что купленными пельменями. После нехитрого обеда он протер кухонный стол, надел беспроводные наушники, запустив третий альбом Slipknot – по его мнению, самый удачный, – и погрузился в изучение бумаг.

К тому моменту, когда зазвучал финальный трек, Марк перевернул последнюю страницу материалов дела. Картина складывалась следующая: в понедельник, второго ноября, в районе трех часов дня Анжелику встретил сосед, в пять она позвонила из дома сестре на домашний – звонок зарегистрировала телефонная сеть. Без пятнадцати шесть Лику видел курьер, когда привез ей продукты – в путевом листе он отметил время доставки. Около восьми вернулся Влад и нашел разогретый ужин и записку – экспертиза подтвердила, что почерк был Ликин.

Следствие предполагало, что Анжелика исчезла после восьми вечера. Вместе с ней пропали ее документы, мобильный и сумка Chanel, а также примерно полмиллиона рублей наличными, по тем временам очень приличная сумма.

Первоначально отрабатывали версию ее тайного отъезда, поскольку накануне, в воскресенье, Лика позвонила своему боссу, директору ООО «Аудит-Траст» Леониду Романову, и отпросилась в отпуск за свой счет, ссылаясь на некие семейные обстоятельства. Кроме этого, Лика забронировала отель и рассказала о своих планах подруге Насте, а на следующий день – матери и сестре. Однако после обыска в коттедже Моховых нашли замытые следы крови, тогда и появилась версия ее убийства.

Отложив очередной протокол, Марк посмотрел на часы, встроенные в микроволновку: почти семь. Наручные часы он не любил – словно кандалы они сковывали запястье и все время мешали. По этой же причине он не носил обручального кольца, когда еще был женат.

Марк встал и потянулся, с удовлетворением хрустнув суставами. Снова хотелось есть. Он залез в холодильник, выудил пачку сосисок и включил плиту. Пока в кастрюле закипала вода, в голове крутились вопросы, которые он задал бы следователю по делу Влада, будь у него такая возможность.

Например, была ли у них версия инсценировки Анжеликой своего убийства? Или другие подозреваемые до того, как Влад «чистосердечно признался»? И почему в его явке с повинной нет ни слова о том, куда он дел тело жены?..

Вечером следующего дня Марк сидел напротив Клары в одном из уютных ресторанчиков, дружной вереницей растянувшихся вдоль Садовнической набережной, и не мог отвести от нее глаз. Свет низких люстр с оранжевыми абажурами рассеивал полумрак над круглым столом, придавая ее коже теплый золотистый оттенок. Водопад каштановых волос струился через плечо, обнажая тонкую шею.

Марку тут же захотелось провести пальцами там, где едва заметно бился ее пульс. Его взгляд опустился ниже, к дразнящему вырезу темно-фиолетового платья, над которым поблескивала подвеска – ключик от Tiffany, его подарок на прошлый день рождения Клары.

– Ты просто поедаешь меня глазами, – хихикнула она, пригубив белого вина. – Может, переключишься на свой стейк? А то он остынет.

– Это потому, что ты восхитительна! – с улыбкой произнес Марк, возвращаясь к еде.

Он прожевал особенно нежный кусочек, наслаждаясь мясным соком со вкусом перца и розмарина, и спросил:

1 Peace Sells – заглавный трек второго студийного альбома американской метал-группы Megadeth, вышедший в 1986 году.

2 Мартин Адам Фридман – гитарист и бэк-вокалист американской метал-группы Megadeth.

3 «Шеш-беш» на жаргоне игроков в нарды – когда на кубиках выпадает пять-шесть.

4 «Куш» на жаргоне игроков в нарды – если на обоих кубиках выпадает одинаковое количество очков.

5 Комбинация в покере Royal flash (в переводе на русский «королевская масть») состоит из старших карт одной масти, начинающихся с туза.

6 Третий сингл из альбома Californication американской рок-группы Red Hot Chili Peppers.

Продолжить чтение