Незначительные отклонения, или Дар свыше

Незначительные отклонения,

или Дар свыше

Научно фантастическая познавательно юмористическая повесть

Вариант для аудио записи

Часть первая

… Я стараюсь обнаружить малые отклонения в наблюдаемой системе и предсказать, к чему может привести данный эффект …

Вступление.

     Словно вспышка молнии сверкнула, озарив полнеба, являя миру красочное рекламное сообщение: «Внимание, приглашаем всех желающих на уникальную экскурсию туда, где высокие горы, прекрасные животные, яркое солнце, голубая вода, бодрящие перепады температур и множество приключений. Впервые благодаря новым открытиям учёных вы проведёте свой незабываемый отпуск на другой планете. Только у нас в компании «Звёздный путь» вы получите реальное общение с доисторическими существами, имеющими зачатки разума, сможете лично прикоснуться к технологиям далекого прошлого, получите потрясающие впечатления, о которых ещё вчера каждый из вас не мог и мечтать. Путешествие займет 17456 минут».

Глава 1

Цели обнаружены

     Немного лениво начинается тёплый летний день, легкомысленный ветерок перебирает нежные волосы молодой девушки, вплетая в густые пряди цвета персика, дразнящие ароматы лета, цветущих трав. Он весело играет уголком вчерашней газеты «Вечерний Екатеринбург», которую внимательно читает симпатичная леди, нежно гладит её красивые загорелые колени, хватает, треплет края короткого голубого платья. Может, ветер резвится, случайно пролетая мимо, а может, всерьёз заигрывает с хорошенькой особой. Рядом с юной девушкой сидит высокий парень, он вольготно опирается спиной на скамейку и, закинув одну ногу на другую, покачивает чёрной болтающейся сандалией с дырочками, словно механическим маятником. Счастливые влюблённые находятся на набережной городского пруда в самом центре Екатеринбурга. Девушка очень напоминает звезду сериала «Кухня» – такая же рыженькая и такая же очаровашка. Парень похож на американского актёра Джонни Деппа, только без растительности на лице и обезображивающих тело наколок. На нём модная спортивная футболка с изображением бегущего футболиста, стильные кожаные брюки с молниями, клёпками, карманами, но не так сильно эксцентричны, как у представителей современной молодёжной субкультуры байкеров, а стильно, просто, гармонично. Молодые с упоением смотрят на водные просторы, словно впускают в себя незнакомый мир. Иногда они молча переглядываются, обмениваясь восхищёнными взглядами. Временами им кажется, что искривлённые невидимые молнии разных оттенков со всех сторон тянутся к ним, как разряды внутри светильника, который они видели вчера в центральном магазине игрушек. Плазменные змейки ласково касаются тонкой кожи, активно обмениваются новой информацией, стараясь познать их тайну. Каждая минута волнует ребят, разжигая неподдельный интерес к новым приключениям. Этот летний мир нравится влюблённым и, похоже, он тоже питает к обаятельной паре добрые ответные чувства.

Девушка скрещивает тонкие изящные пальцы, и решительно без колебаний загадывает: если в ближайшее время произойдет что-нибудь необычное, то весь день будет удачный. И тут же невесть откуда берётся пятнистая, как леопард, кошка, она ластится, трётся о стройные ноги девушки, смело запрыгивает на изящные колени. Оля отпускает пальцы и нежно гладит пушистого зверька, дружески приговаривая:

– Какая ты красивая, тёплая.

Киса сладко мурчит, потягивается от удовольствия. На другом берегу заливисто лает худая дворовая собака и звенят спешащие трамваи.

– Джонни, какое у тебя впечатление от экскурсии? – девушка обращается к сидящему рядом парню, но он не отзывается. – Ты что, не слышишь меня?

– Я замечтался, столько всего интересного, – объясняет юноша, судорожно листая смартфон.

– Да, я полностью согласна с тобой. Может, пойдём в кино? – вот афиша: в Пассаже – «Пробуждение», в Киномаксе – «Звёздный разум».

– Не знаю, не знаю…

– А что тебе больше всего понравилось в нашем путешествии?

– Честно?

– Конечно.

– Не поверишь – всё.

– Поверю, мне тоже. Жалко, что отпуск подходит к концу.

– Да, Оля, вечером наша прекрасная экскурсия закончится, мы вернёмся домой, и начнутся трудовые будни.

– Но в следующий раз мы снова будем путешествовать? – с надеждой на положительный ответ спрашивает девушка.

– Обязательно, дорогая.

– На – на – на, – весело поёт Оля, глядя на прогулочный пароход.

«Как она стеснительна, словно лесной цветок, который никто не видел», – отмечает про себя Джонни и снова устремляет взор на дисплей смартфона.

– Помнишь, Джонни, как было интересно в театре?

– Конечно, помню, а какой здесь замечательный зоопарк!

– Да, таких животных я никогда не видела. А чистые голубые воды Аквапарка «Лимпопо».

– Ещё бы, мы почти целый день купались.

– А вечером, вечером помнишь: мы попали во Дворец молодёжи на замечательное шоу «Уральские пельмени»?

– Такое не забывается, сильная энергетика сплотила весь зал, окутала каждого зрителя прекрасными эмоциями.

Оля гладит мурчащую кошку и погружается в воспоминания.

– Временами на этом концерте мне казалось, что я была связана с каждым участником, с каждым зрителем неведомой нитью.

Джонни согласно кивает.

– Аналогично, у меня тоже было такое особенное чувство.

Мимо проходит весёлая компания молодых людей. Они бойко перебрасывают мяч и напевают:

– Аргентина – Ямайка: пять – ноль.

Сандалии молодого человека меняют цвет на ярко-желтый. Юноша напряженно смотрит на свою обувь, и сандалии каким-то странным перетекающим образом превращаются в белые спортивные туфли с тёмно-зелёной световой подошвой, после чего довольный Джонни переводит взгляд на Олю.

– Откровенно говоря, я очень испугался, когда прыгал с парашютом, боялся, что разобьюсь.

– Я тебе не говорила, но меня силой вытолкнули из самолёта, – признаётся девушка, и её платье принимает насыщенный красный цвет.

– В тот момент мне казалось, что сердце разорвется от страха. Я выложила это видео в сеть и получила 12 миллионов лайков. Но самое сильное впечатление на меня произвел поход в филармонию. Дизи Крамер великолепно играл, виртуозно импровизировал на рояле.

– Мне тоже понравилось, здорово, я слушал и думал: как он может так быстро нажимать эти чёрно-белые штуки, создавая невероятную гармонию звуков!?

– Талант, я бы тоже так хотела играть, – грустно мечтает девушка, имитируя короткий пассаж, пробегая пальцами по представляемым клавишам.

– Помнишь, Оля, вчерашний матч на центральном стадионе «Арена Екатеринбурга»?

– Помню, это незабываемое зрелище, – отвечает Оля, глядя на пролетающую чайку.

– Мне так понравился футболист Рональдо, выступающий за итальянский клуб «Ювентус», – признаётся Джонни. – Я тоже хочу стремительно бегать по полю, мастерски обводить соперников и забивать крученые мячи. Послушай, что пишут в интернете: «Это элитный бомбардир в истории клуба «Реал Мадрид», рекордсмен по количеству сыгранных матчей. Он считается одним из лучших футболистов всех времён».

– Да, классный спортсмен, – кивает Оля, разворачивает газету, и увлечённо заостряет внимание: – А вот, кстати, статья о Крамере, его черно-белое фото: «Д. Крамер – выдающийся джазовый пианист, виртуоз, педагог, композитор, продюсер, известный своими массовыми выступлениями». После посещения его концерта я мечтаю так же искусно владеть инструментом, – печально признаётся Оля и с сожалением вздыхает.

– Ха, и чего переживать: вот я смогу научиться играть в футбол не хуже Рональдо, – дерзко заявляет парень и спешно перебирает пальцами по экрану смартфона. Буквально через пару секунд уверенным жестом тыкает в горящий дисплей.

«Понятно, – думает Оля, – он опять придумывает что-то необыкновенное. Импульсивный генератор идей. Пускай, лишь бы эта затея не была опасной».

– Ты со мной? – настойчиво осведомляется Джонни, видно приняв окончательное решение.

– Да, – отвечает девушка, – а что ты задумал?

– Ничего такого, просто пойду на стадион и научусь играть.

– Но это невозможно, – печально шепчет Оля.

– Почему? – недовольно отстраняется Джонни.

– Для этого нужно много тренироваться, держать строгую диету, в общем, отказывать себе во всем, а музыкантом быть ещё сложней, – Оля ведёт пальцем по шуршащей газете и взволнованно читает: – Слушай, к примеру, Крамер 12 лет обучался в детской музыкальной школе, 5 лет в колледже искусств, 5 лет в консерватории, плюс невероятный талант, неограниченное количество подходов к роялю, и это далеко не полный список.

– Ерунда, нам просто нужно встретиться с нашими кумирами лично, они подробно в деталях расскажут, как добились такого мастерства.

– Кто тебя к ним пустит? Это звёзды первой величины, не смеши меня!

– Я прикинусь журналистом.

– Пресса, – шепчет девушка и задумчиво смотрит на высоко летящий самолёт: – Джонни, а ведь ты гений, я тоже сделаюсь журналисткой и пойду на приём к великому музыканту. Подожди, возможно, это не дозволяется?

– Нет, что ты! – твёрдо уверяет Джонни и замечает. – Мозг человека – это вселенская библиотека.

– Да, но туда невозможно войти без приглашения, – предупреждает Оля.

Парень красноречиво улыбается.

– Ты забыла, что вся информация также хранится в каждом предмете, даже вода обладает памятью?

– Как можно? Я знаю, что жидкость запоминает любой факт внешнего воздействия, считывает магнитные, электрические поля, но попробуй научись играть у дерева, – девушка указывает на стоящую рядом кудрявую лиственницу и язвит. – Или у дождя.

– Ты права, – тяжело вздыхает парень, – я не знаю, как это сделать, но, если простимулировать сознание наших кумиров, нам откроются нужные данные.

– Стоп, Джонни! Стоп! Такое вмешательство строго запрещено, это может вызвать нарушение миграции дифференцировки нейронов мозга, нас накажут и в следующий раз никуда не возьмут.

– Да, я помню, помню, мы не будем вмешиваться глубоко в сознание людей и радикально менять их настройки, базовые знания. Музыканты, спортсмены – это не учёные, не писатели, их мастерство, то чем они занимаются просто игра, развлечение. Мы скопируем часть знаний, и это никак не повлияет на их характер, привычки, личность. Память человека – всего лишь примитивный набор временных нейросетей, который к тому же каждые три дня обновляется. Все данные очищаются, происходит полное стирание, в это время информация содержится за пределами мозга.

– Но где? – упорно спрашивает Оля, затем что-то вспомнив, пытается объяснить.

– Наверняка к ней нет доступа, потому что личные данные любого человека могут моментально измениться или совсем исчезнуть под влиянием внешних воздействий.

Джонни раскованно смеётся, его губы изгибаются в дипломатичной улыбке:

– Ты, наверное, не знаешь, что мысли материальны, они летают в пространстве свободно, как птицы, лови и пользуйся!

     Весёлая, развлекательная экскурсия начинает приобретать острый, слегка криминальный оттенок. Оля испытывает сомнения: не приведет ли это к нарушению закона?

– Ты готова? – настойчиво спрашивает Джонни.

Оля колеблется, чувствует, как учащается пульс:

– Может, пока не поздно, остановиться?

– Что за сомнения? Разве ты ещё не убедилась в моём умении правильно определять нужную последовательность действий?

Оля раздумывает, испытывая нерешительность, чувствует, что её заманивают в очередную ловушку, но уже не может сопротивляться и, вдохнув свежий воздух городского пруда, соглашается:

– Да, готова.

Юноша мечтательно улыбается, обнажая ровные белые зубы:

– Отлично, а теперь нужно всё хорошо продумать. Прежде всего, нам потребуются документы, диктофоны, неброская одежда и опыт репортёрской работы. К тому же у нас есть значительное преимущество перевоплощения, знание языков, в общем, великолепные способности, которыми мы обладаем от природы.

– Да, но мы не всегда можем их применять! Как бы мы сами не стали чьими-нибудь аватарами? – иронизирует Оля, предостерегая целеустремлённого сверх меры юношу.

– Глупости, верь мне!

– Понятно, а ты уверен, что это не противозаконно?

– Конечно, посмотри сама: в перечне «Недозволенного» этого нет.

   Молодые люди в темпе листают смартфоны, ища местонахождения своих кумиров, точные адреса.

– Я нашла, нашла, – радостно кричит Оля. – Крамер сейчас отдыхает в отеле «Пале Рояль». Завтра у него генеральная репетиция в симпатичном городе Париже.

– Я тоже нашел: Рональдо в данный момент находится на тренировке, вот адрес стадиона.  Что будем делать?

Недолго думая, влюблённые решительно кричат:

– Погнали!

Оля отпускает сонную кошку, они встают и, руководствуясь данными навигатора, направляются к своим героям.

– Оля, через три часа встретимся здесь.

– Договорились.

Глава 2

Удачное проникновение

Перед филармонией среди прохожих и праздно разглядывающих афиши прогуливается жизнерадостный зазывала в костюме конферансье с фирменным микрофоном. Рядом с ним изящная девушка в тесно облегающих ровные ноги оранжевых легинсах. Зазывала рассказывает о предстоящих гастролях, девушка прыгает, элегантно танцует вокруг него, исполняя несложные акробатические этюды, производя сильное впечатление на мужчин.

     Проходя мимо, Оля заинтересованно останавливается и читает афиши Свердловской филармонии на август сего года:

     Чиж и С, Уральский симфонический оркестр,

Nautilus Pompilius – первый состав.

Второй концерт для фортепиано с оркестром до минор, oпус 18, С. В. Рахманинов.

Юбилейный концерт ВИА «Чайф», Оркестр Поля Мориа, московский академический хор по распространению культуры «Забубённые сердца», – памяти «ДМШ» посвящается! Высокоинтеллектуальный жанр: психоделический рок-н-ролл, «Сплин».

     Свернув с улицы «Закалужской» на проспект «Тимирязева», девушка бодрым шагом направляется к гостинице. Люди, идущие за девушкой, видят её в легком ярко-желтом платье, но те, кому она выходит навстречу из-за угла, наблюдают серьёзную леди в строгом деловом костюме. Белый верх, чёрный низ, аккуратная классическая причёска – каштановая красиво уложенная коса, строгая сумочка через плечо, в которой лежат пропуска доступа категории «А-01» на имя молодой журналистки одной из крупнейших американских газет «Daily News».

Оля не торопясь входит в гостиницу, видит просторный современный вестибюль с высоким потолком и стеклянными мозаичными дверями. На стенах висят интерактивные картины, декоративные фарфоровые тарелки, меняющие голографические изображения. Слева между двумя искусственными баобабами располагаются три лифта, мигающие зелеными огоньками, и широкая парадная лестница. Справа, сразу у дверей изолированный от общего пространства высоким деревянным ограждением сидит строгий портье.

– Здравствуйте, – приветствует Оля служащего гостиницы, который внимательно разглядывает глянцевый журнал для мужчин «Playboy».

– Подскажите, как пройти в номер музыканта Крамера? – интересуется девушка, показывая документ.

Строгий хранитель ключей сегодня в костюме императора Византии стоит на посту, как военный фрегат под спущенными парусами. Страж прищурившись, смотрит на девушку и подозрительно бурчит себе под нос:

– Иностранка, что ли? – выразительно корчит гримасу, глотая слюну становясь похожим на страдающего сильной изжогой и резко отвечает, топорща подстриженные щеточкой серебристые усы. – Вы поймите: это гостиница для ВИП – персон, закрытый объект.

Потом непринуждённо зевая, бросает беглый взгляд на стоящую девушку:

– Что ещё?

– Мне нужен номер Крамера, – настойчиво повторяет Оля.

Седая прядь волос беспомощно падает на морщинистый лоб портье, он красноречиво указывает на висящие напротив электронные часы, нехотя объясняет:

– Уже сорок минут, как доступ в гостиницу запрещен всем, особенно посторонним журналистам. Разве вы не слышали: готовится международная пресс-конференция? Приходите в понедельник.

     Цепкий взгляд опытной леди, от которого ничего не утаится, сканирует фотографию гламурной модели на обложке, проникает сквозь деревянную панель столешницы, жадно считывая данные гостиничного процессора, что находится под столом. Она быстро находит нестандартный номер 411 на четвёртом этаже для очень важных персон, состоящий из нескольких комнат оформленных в мавританском стиле, запоминает межэтажные пролёты, лестничные площадки, коридорные повороты. Невольно взгляд Оли останавливается на чёрном заряженном пистолете, лежащем под рукой охранника. Девушка морщится, тревожно отмечая:

– О-о, это опасная штука.

Охранник делает вид очень загруженного работой человека, сосредоточенно листает толстую книгу учёта, затем поднимает обеспокоенный взгляд на девушку и к своему ужасу понимает: леди куда-то исчезла. Он быстро выходит на улицу, но никого похожего не замечает. Кажется, от удивления портье хочет укусить свой кулак и, остановившись с раскрытым ртом, подозрительно думает:

«Чудно, а если она тихо прошла, ох и влетит же мне, когда просмотрят записи видеокамер».

     Успешно преодолев вахту гостиницы, Оля уверенной походкой поднимается по лестнице, приобретая другой сногсшибательный образ молодой девушки с обложки журнала, что читал вахтёр. Глубокое декольте, короткая юбка подчёркивает стройные ноги в красных вызывающих туфлях на высоком каблуке. Модный чёрный гаджет в виде «браслета-диктофона» украшает запястье левой руки. Такая девушка, бесспорно, не останется незамеченной даже в толпе красавиц.

     Поднявшись на 4 этаж, Оля тихо подходит к заветной двери № 411, откуда слышатся чарующие звуки электронного фортепиано. Она спокойно касается рукой холодного замка и осторожно поворачивает ладонь, тонко чувствуя, как открывается задвижка. Услышав тихий характерный щелчок, девушка открывает дверь и, скрестив наудачу пальцы, уверенно входит в номер музыканта.

Ольга видит просторную комнату, сидящего почти в чём мать родила за небольшим чёрным роялем «Kurzweil Piano» импровизирующего маэстро. Мужчина в тонком английском халате, расшитом золотыми нитками музыкальными символами, накинутом на обнаженное тело, непринуждённо музицирует. У стены стоит много аппаратуры: колонки, усилители, аккуратно сложенные инструменты – саксофон, скрипка. Лежащий на роскошном диване контрабас напоминает спящего на боку слона. Огромное панорамное окно, выходящее на улицу, показывает спешащий в будущее город.

Глава 3

Опасный урок

     Оля оценивающе смотрит на музыканта и сразу понимает: это человек разносторонне одаренный, на вид ему около сорока двух лет, но уверенная осанка, бодрые движения очень молодят джазмена.

     Чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд, маэстро поднимает глаза. Оля, смущённо улыбаясь, приветствует маэстро:

– Добрый день.

     Музыкант кивает в такт на сильную долю и продолжает играть, но мозг его уже перебирает, сравнивает знакомые лица певиц, артисток и других участников музыкального бомонда, стараясь вспомнить, где и когда они встречались. «Может, я просто забыл её или это та самая певица, что уронила микрофон на джазовом фестивале в Гаване? Она упала и, неловко поднимаясь, засветила нижнее бельё, чем вызвала бурю оваций, – раздраженно вспоминает прошлые гастрольные события Крамер. – Нет, не помню. Но как она вошла? Дверь я закрывал, это точно».

     Несмотря на то, что его отвлекают, он продолжает самозабвенно импровизировать на тему пьесы Чайковского «Лето» из цикла «Времена года». Музыкант недовольно начинает разглядывать идеальные черты девушки, откровенное декольте, стройную, гибкую талию, привлекательные ноги, смягчается. Шальные мысли уносят его далеко от классического джаза, куда-то гораздо левей кордебалета, но Крамер берёт себя в руки и, продолжая играть чуть тише, спрашивает:

– Как вы сюда попали, красавица?

– Не поверите, маэстро, это стоило мне невероятного труда, – сочиняет на ходу Оля.

Перед тем, как девушка собирается что-то сказать, музыкант вновь ударяет по клавишам, воспроизводя красивый джазовый нонаккорд.

Оля высоко поднимает руки над головой, звонко хлопает в ладоши, привлекая внимание. Смотрит сосредоточенным проникновенным взглядом в глаза, с лёгкостью играющего ребёнка берёт под контроль сознание артиста. Крамер прекращает играть, его руки застывают в воздухе над клавиатурой, можно подумать, что он выдерживает такую значительную паузу. Настырная журналистка, смотрит прямо на великого джазмена, мгновенно оценивает ситуацию и, не теряя ни минуты, приступает к расспросам о музыкальной технике исполнения. На вопрос, как научиться играть на рояле, музыкант отвечает:

– Это не сложно, необходимо нажимать на нужные клавиши в нужное время.

– И всё? Так просто!? – откровенно удивляется Оля, широко открывая красивые глаза.

– Попробуйте, – с интересом предлагает маэстро, указывая на пианино.

     Фиксирующая всё ученица выпрямляет спутанные наудачу пальцы и подойдя к инструменту боязливо касается клавиш. Звучит непонятный аккорд. Крамер дружески смеётся.

– Не так, а вот так, – и маэстро с невероятным подъёмом играет фрагмент Cantina Band из фильма "Звездные войны".

Девушка снова хлопает в ладоши, посылая особые сигналы в мозг музыканта. Он не отрываясь смотрит в глаза гостьи, лицо его меняется, сердце работает учащенно. Маэстро становится серьезным, и начинает торопливо рассказывать о технических тонкостях музыкального мастерства. Журналистка с большой охотой внимает ответам, старается проникнуть в самую суть, увлечённо наблюдает за бегающими по клавиатуре подвижными пальцами, запоминает любое движение, улавливает, считывает каждую мысль маэстро. Крамер играет левой рукой аккорд до мажор, правой простую мелодию и просит мнимую журналистку повторить.

     Его интеллигентная манера говорить, вежливый тон определенно нравятся девушке. Она также отмечает необычный аромат мужского парфюма «Пока не начался джаз», в котором сразу распознаёт ключевые запахи болгарской розы, папируса и синей уссурийской ромашки. Оля берёт аккорд и ритмично повторяет до, ре, ми, до, ре …

– Довольно неплохо для первого раза, – отмечает изумлённый композитор.

Музыкант околдовано смотрит на корреспондентку и с каждой минутой погружается в изменённое бессознательное состояние, управляемое со стороны. Сейчас кажется, что большие застывшие глаза маэстро живут своей, отдельной от этого бренного мира жизнью.

     Девушка без труда проникает в глубины начертанных знаков, графических символов, странных обозначений, именуемых в музыкальной среде нотами, видит богатейшую палитру красок, запоминает. Каждую минуту скачивает огромный поток нейронной информации, мгновенно впитывает музыкальные данные, умело подбирает такие правильные ключики к душе Крамера, что он выдаёт ей сжатый урок, включающий в себя консерваторские годы обучения. Интеллектуальная защита сознания лопается как мыльный пузырь, мозги Крамера гудят, нейроны пляшут. Оля сортирует гармонические навыки, раскладывает их по «папкам» в своём сознании и требовательно просит усложнить урок.

– Хорошо, – соглашается в высшей степени напряженный Крамер, устанавливая на подставку ноты «Doris Day Dream of Me».

Сыграв небольшой фрагмент, предлагает повторить сложную партию.

– Теперь я, – с нетерпением говорит Оля, садясь за инструмент и негромко напевая, в точности повторяет музыкальную тему.

«Что это за феномен?» – смутно думает изумлённый маэстро и усаживает девушку с правой стороны.

Спонтанный дуэт начинает слаженно играть в четыре руки, импровизировать на тему «Beatles Lady Madonna». Играют воздушно, успевая непринуждённо общаться.

– Кто вы? Почему я вас не знаю? – отрешенно спрашивает музыкант.

– Я живу очень далеко, – уклончиво отвечает Оля, придумывая свою официальную биографию.

Крамер хорошо знает всех выдающихся джазовых исполнителей, со многими он неоднократно выступал. Обычно во время игры музыкант с легкостью угадывает каждого, улавливая его тональность, возможные отклонения и безошибочно отвечает изощренной импровизацией, но сейчас обойти по выразительности настойчивую девушку не может.

     Оля играет свободно и совершенно, по-иному используя незнакомые приёмы, хитрые обороты, яркие гармонические решения. С каждой секундой у девушки открывается неповторимая исполнительская манера, свой изысканный стиль, особый музыкальный почерк. Огромная практика Крамера, сильная школа плюс талант дают ему шанс чувствовать себя солидным наставником молодых. Сейчас великому джазмену кажется, что он замечательный педагог мечтающий отдать свой опыт, маэстро радуется, это приводит его в будоражащий восторг, отчего тонко настроенный организм испытывает значительные перегрузки. Ситуация становится критической, глаза артиста краснеют, мозги сильно греются и могут в любой момент закипеть, взорваться. Оля старается удержать ситуацию под контролем. Понимает, что у неё уже неплохо получается, а значит, цель достигнута.

– Совершенству предела нет, – говорит сама себе девушка, встаёт думая, что пора уходить.

     И тут происходит странное непредвиденное событие. Маэстро вскакивает, опрокидывая банкетку, трясётся, глаза становятся большими, округляются как у рыбы. На ровном лбу появляются волнообразные морщины, зубы грозно скрипят, скулы выпирают от сильного напряжения неестественно, как у голодного вампира. Мужчина хаотично прыгает, выбрасывая в стороны руки с хищно торчащими пальцами, жестко хватает журналистку двумя руками за шею и начинает душить. Девушка сопротивляется, энергично извиваясь, как рептилия, стараясь вырваться, ничего не получается, тогда она широко размахивается, но терпя невыносимую боль, останавливает свою руку, понимая, что может убить человека, а этого делать нельзя. Они кружат в смертельном вальсе, сбивая колонки, раскидывая ноты, с характерным грохотом роняя музыкальные инструменты. Счёт идет на секунды, лицо Оли белеет, приобретает холодный оттенок февральского снега. Ей кажется, что пространство вокруг темнеет, в угасающем сознании плывут и гаснут радужные круги. Оступившись, танцоры заваливаются на диван. Тяжело вздохнув, и грустно хрустнув округлым корпусом, старый контрабас разваливается. Лопнувшие струны словно звон тетивы прорезают воздух.

     Силой мысли и легким прикосновением к биологически активной точке на голове маэстро, девушка благополучно останавливает взбесившегося артиста и успокаивает, параллельно стирая нежелательную информацию в его сознании. Морщинистый лоб музыканта потихоньку разглаживается, напряжение слабеет. Тёплые капли пота равнодушно скользят по сухим щекам, руки пассивно опускаются, виснут, как бессильные плети, голова безвольно ложится на грудь, глаза тупо смотрят в пол.

– Слава Богу, слава Богу – нервно шепчет сильно перепуганная Оля, – мне удалось стабилизировать период распада, взять под контроль нервную систему музыканта.

Эта простая, невинная на первый взгляд, затея Джонни могла обернуться большой трагедией. Девушка с облегчением садится, свежие царапины на лице журналистки затягиваются, тёмные, пурпурные углубления, вдавленные на шее, выравниваются, посиневшая кожа приобретает здоровый естественный румянец. В эту минуту стоящий перед инструментом музыкант выглядит, как старый рассохшийся от времени фагот, но через семь минут 18 секунд мужчина полностью придёт в себя, почувствует силу, бодрость тела, желанный прилив творческих сил. Лишние негативные воспоминания растворятся, откроют дорогу новым идеям. В голове маэстро творится непонятное: ему кажется, что он возвращается сквозь узкий тёмный тоннель из какого-то другого мира, и, попадая в привычную реальность, пытается осознать происходящее. Бодро потягивается, разминая тело танцевальными балетными движениями, в страстном порыве садится за инструмент, играет и поёт голосом популярного исполнителя Freddie Mercury:

– Mama ооо,

life had just begun…,

(Мама, жизнь только началась…)

     Журналистка неожиданно поднимается, звучно хлопает в ладоши.

– Извините, маэстро, мне срочно нужно идти, у меня в духовке фазан с яблоками томится.

– Что? Куда? Какие яблоки? Яблоки? Оставьте ваши координаты, – кричит Крамер вдогонку продолжая виртуозный пассаж, но странная журналистка быстро выходит, решительно закрывая за собой дверь.

     Маэстро провожает Олю растерянным непонимающим взглядом, невольно опускает пальцы на клавиши, извлекая уменьшенный аккорд и начинает бегло импровизировать. Вскоре понимает, что фантазирует на две известные темы «Цыпленок жареный» и «Яблоки на снегу», стараясь соединить незатейливые мелодии. Вспоминает хорошо темперированный клавир, прекрасные фуги Баха. В сложном полифоническом порыве, мысленно заполняет висящую в пространстве партитуру, не без труда сплетает в единое целое две незамысловатые темы. Острая скерциозная, беззаботная о пьяном Чижике, и фундаментальная, почти трагическая с оттенком светлой грусти о безрассудно замерзающих на морозе фруктах. В творческих муках на свет рождается нечто новое, неведомое. Затем быстро, словно спохватившись, встаёт, бежит к дверям, толкает плечом, но дверь закрыта. Достает из кармана ключ, открывает и с надеждой выглядывает в длинный коридор, но там никого нет. В возбуждённом, почти бессознательном состоянии пересекает комнату, широко распахивает окно, и в ожидании увидеть необыкновенную девушку смотрит на улицу.

     Солнце старательно высвечивает краски древнего города, равномерно согревая всё живое своим добрым теплом. Остро пахнет цветами, свежеразрезанным арбузом и выхлопными газами двигателей внутреннего сгорания.

Минуты томительного ожидания растягиваются, маэстро, внимательно приглядывается к прохожим.

     Размеренно и широко течет жизнь славного мегаполиса, буквально в нескольких метрах сидящие на скамейке бабушки кормят голубей. Стоящие в тени высокого раскидистого дерева молодые люди громко смеются, разговаривают, пьют пиво, с аппетитом уплетая в меру подгоревшую мойву. Хмельной гитарист, опершись на ствол высокого тополя, душевно поёт хриплым голосом песню Высоцкого, рассматривая краснокирпичное здание бывшей школы музыки:

– Переименован он теперь

стало все по новой там,

– верь, не верь…

     Глядя, с каким аппетитом ребята поедают  рыбу, озадаченный музыкант решает сходить в ресторан пообедать: «Кто знает, возможно, я встречу там загадочную журналистку».

Глава 4

Мяч с автографами

Джонни с надеждой открывает двери спортивного комплекса и с ходу замечает пожилого мужчину-вахтёра, источающего острые запахи недорогого одеколона и свеженанесённого на туфли гуталина. Так же в узком помещении, которое перекрывает роторный турникет, летают ароматы солёного чесночного сала и квашеной капусты. Страж смачно жуёт, пристально рассматривая выпуклыми, как мячики пинг-понга глазами двух поющих красавиц из музыкального фильма «АВВА». Молодой человек сдержанно здоровается:

– Добрый день, не подскажите, уважаемый, как найти знаменитого футболиста Рональдо?

– Стадион закрыт, – сухо отвечает дежурный, накрывая газетой тарелку с едой, – это приказ для всех.

– Поймите, мне очень нужно, у меня статья горит, – просит Джонни.

– Говорят вам нельзя, значит, нельзя! Вы, что человеческого языка не понимаете?! Сам ФИФА приехал, – многозначительно говорит вахтёр, таинственно понижая голос на два пиано, и бережно почёсывает облысевший затылок.

Потом стряхнув перхоть с покатых плеч, ненадолго отворачивается, ища причину для нового отказа. Повернувшись, страж порядка не видит молодого человека и восклицает:

– Ну, блин, дела, куда же он подевался?

     В это время Джонни обходит стадион, быстро перепрыгивает через трехметровый забор, замечает открытое окно на седьмом этаже. Он перебегает по зеленой лужайке и с ловкостью циркового артиста поднимается по пожарной лестнице, но неожиданно срывается. Он падает рядом с газонокосилкой на тяжелый блочный тренажер и теряет сознание, а через мгновение приходит в себя. Спешно осматриваясь, сканирует тело, находит пять значительных повреждений, несовместимых с жизнью. Силой сознания Джонни воздействует на рваные ткани. Повреждённые органы моментально принимают прежнюю форму, переломы срастаются, молниеносно регенерируются межклеточные связи, полностью восстанавливая организм. Молодой парень крепко сжимает зубы и резким движением вынимает торчащий из плеча металлический прут. Встаёт, мгновенно реконструирует сломанный тренажер и озираясь вновь бежит к зданию.

     На этот раз юноша успешно поднимается на седьмой этаж, влезает в раскрытое окно.

Попав в длинный тёмный коридор, внимательно осматривается, в его голове возникает полный план здания (лестницы, этажи, расположения комнат, залов, аварийные выходы и служебные помещения). Камеры не фиксируют проникновение, юноша слишком быстро передвигается, только иногда на мониторах мелькает непонятная, размытая тень, которая воспринимается аппаратурой как несерьёзные технические помехи.

     Убедившись в отсутствии преследователей, молодой человек спокойно идет по пустому коридору, увешанному картинами выдающихся спортсменов и спортсменок. В данный момент он выглядит, как озадаченный репортёр из фильма «АВВА» в старом костюме и модных остроносых туфлях прошлых лет.

– Так, так… с какой аудитории начать поиск? – Джонни в предвкушении встречи запальчиво потирает руки: – Пожалуй, начну с раздевалки, – решает любитель спорта и легким бегом направляется к цели.

     Предусмотрительно выглянув из-за угла, Джонни замечает двух здоровых телохранителей, стоящих у дверей. Он запускает к ним необычную птицу – крупного белоклювого дятла, который садится на деревянную скульптуру Аполлона с  мечом громко и сильно долбит кудрявую голову красавца, высекая сухие мелкие щепки. Пока охранники отвлекаются, вскрывает универсальным ключом дверь и осторожно входит в залитое солнцем помещение, прячется за массивной вешалкой, приглядывается. Из широких чистых окон открывается прекрасный вид на зелёное поле стадиона. Над головой мерцают точечные светильники, напоминающие звёздное небо. Справа стоят скамейки, индивидуальные шкафы с фотографиями. Слева полки с мечами, кубками, вратарскими перчатками, обрамляют огромный экран, на котором в полный рост человека находятся Монсеррат Кабалье, Фреди Меркьюри, исполняющие завершающую фразу знаменитого хита. В центре зала, подражая великим музыкантам, стоит тот самый Рональдо. Он скользяще двигается в такт музыке, мышцы его предельно напряжены, лицо сияет в страстном экстазе, спортсмен эмоционально выбрасывает вверх правую руку с раскрытой ладонью и громко подпевает:

-Viva!

Barcelona!!

     «Как здесь хорошо, уютно, – отмечает Джонни, разглядывая золотые медали, разложенные в ряд блестящие награды.

– Привет, амиго! – неожиданно говорит Рональдо, сверкая белыми зубами, и убавляет звук.

От неожиданной встречи и быстрого разоблачения Джонни раскрывает рот и выходит из укрытия. Чувствуя, что от волнения его ноги дрожат, челюсти крепко сводит, не в силах говорит, он просто тупо кивает в ответ.

     В сером костюме-тройке, в белой рубашке с бабочкой и громоздким катушечным магнитофоном, висящим через плечо на желтом кожаном ремне «Technics company», который давно является музейным раритетом, Джонни чувствует себя скованно, неуверенно рядом с Рональдо, одетым в дорогую спортивную форму. Знаменитый центрфорвард предлагает сесть и коротким жестом указывает ему на длинную скамейку у стоящих в ряд гимнастических коней. Юноша остаётся в вертикальном положении, а спортсмен едва заметно улыбается и, бросив в шкаф новые шипованные бутсы, спрашивает:

– Кто вы?