Хозяйка дома сироток и генерал драконов

Глава 1

Снежинки кружили перед моим внутренним взором. Я видела серое бесконечное небо… Ничего, кроме него и белых мушек, которые падали и липли к моим ресницам. Я чувствовала, как по пульсирующему виску стекают горячие ручейки, а в ушах стоит музыка из радио, что играло в моём швейном цеху через громкоговорители. Я слышала гул голосов работниц в мастерской и стук многочисленных швейных машинок.

Сквозь шум неожиданно пробилась сирена скорой помощи, но я мысленно отмахнулась от её визга, как от назойливой мухи и с удовольствием прислушалась к маминому голосу, к чарующей мелодии колыбельной, которую она пела, сидя на краю моей кровати; к гулким ударам топора отца во дворе. Чудилось, что даже запах древесины и свежего куриного супа донеслись до моих ноздрей.

Я увидела яркий свет блуждающего медицинского фонарика, но лишь досадно поморщилась: он мешал мне смотреть.

Затем снежинки превратились в маленькие огоньки, разжигающие дикую боль в груди. До ушей донёсся еле слышный хор, напевающий «с днём рождения» на мой недавний семидесятилетний юбилей, но звук начал ускользать, и я пыталась ухватиться за него, послушать ещё немного. Но он совсем затих, как и всё остальное вокруг. Темнота и тишина… Может, этого мне и не хватало последние двадцать лет? Кто знает, кто знает…

Но тьма не успела поглотить моё сознание полностью, вдруг там, в центре груди, где недавно полыхал пожар, оставив после себя зияющую пустоту, ощутила необъяснимое волнение, дыру стремительно наполнял свет, ведущий меня через мрак к тем, кому я была нужна, жизненно необходима.

Я проснулась от невыносимого холода.

Резко распахнула глаза и тут же закашлялась, хватая ртом такой сладкий живительный воздух.

Отдышавшись и усмирив перхоту, попробовала понять, где я. Но пелена перед глазами не давала ясно видеть. Может, в результате аварии и сильного удара головой, повредились зрительные нервы? Повернуть шею было невыносимо тяжело, и я лежала, как бревно в поленнице. Пальцы шевелились, что было уже хорошим знаком.

Смежив веки, постаралась утихомирить разыгравшееся воображение, будто я ослепла и теперь вот так незрячей проведу всю жизнь… Медленно распахнула веки второй раз: картинка прояснилась, а открывшийся вид неприятно удивил: я оказалась полностью укутана в какое-то полотно.

Внезапно в мою голову бурным потоком начали литься воспоминания. Но я не узнавала их, словно на перемотке проживала чужую жизнь. Жизнь молодой девушки, которую звали Брианной… Перед взором проносилось беззаботное детство, множество красивых кукол и четверо старших братьев и сестёр. Ссоры родителей, и долгая дорога в женский пансион из зажиточных семей при аббатстве. Расплывчатые лица монахов-учителей, плач маленькой девочки, в которой видела себя, хоть это и было не так. Видение казалось столь реальным, что я даже почти поверила, что вижу собственную жизнь, стремительно бегущую перед закрытыми веками.

Голова начала раскалываться от неожиданного наплыва кадров из чужой жизни, словно вытесняющие мои мысли о недавнем родном прошлом. Это был не конец. Нет, только не он. Увидела, как закончила учёбу, как рвалась отправиться домой, но вместо этого, аббатиса сажает меня перед собой и рассказывает, что родители отдали меня им на полное попечительство, и мою учебу оплачивала корона. Вследствие чего она же и направила меня по окончании обучения управляющей какого-то старого детского приюта в глуши. Эдакий бессрочный контракт, где мне должно было отрабатывать то, что оплатили за меня. Всё это пролетело в моём мозгу за несколько секунд, будто просто напоминая, а не рассказывая историю такой пугающе родной незнакомки. Я видела мелькающие деревья из окна кареты, топот копыт. Свёрток с бумагами и письмом, в котором указано, куда меня направляют. Кашель кучера и покрикивание хриплым от мороза голосом на коней. Сверкающие снежинки и ледяной ветер, который не давал мне дышать. Потом темнота… Казалось, что я перестала видеть. Но вновь ослепил свет, показывающий мне ветхий дом, с десяток маленьких испуганных детей и как я почти ползком добиралась до грязной кровати. Жар, горячка и лихорадка. И… Мой конец.

Всё привидевшееся было настолько ярким и эмоциональным, что к окончанию показа я уже практически считала себя ею. Красивая и печальная история жизни и смерти молодой двадцатипятилетней леди Брианны.

Пролежав так ещё минут пять, собираясь с мыслями, наконец собралась с силами. Ткань отвратительно пахла сыростью, плесенью и бог знает ещё чем. Я, по обыкновению, заговорила было с собой, но из горла донёсся только сиплый хрип. Сбросить с себя это подобие простыни, было не так просто, но в итоге мне удалось это сделать.

Комната, в которой я очнулась, выглядела до бесконечности унылой. Серые стены, из которых торчала солома, на потолке мокрые подтёки, пол деревянный. Да и в целом мои «покои» оказались какими-то пустыми за исключением деревянной койки, на которой я и лежала, да покосившегося комода со странным зеркалом в дальнем углу. Под дверью широкая щель, через которую пробивался слабый свет. Стараясь не задумываться о том, что творится, решительно встала. Уставшие ноги едва держали. Мне раньше не приходилось жаловаться на полноту, но мои прежние конечности были куда плотнее, чем нынешние.

Аккуратно поднявшись, прошаркала к зеркалу, мутноватому, с неровной поверхностью, с трещинами по краям, но кое-что разглядеть мне всё же удалось: из него на меня смотрела молодая девушка с красными уставшими глазами. Короткие тёмные волосы были немного взлохмачены со сна. Моему изумлению не было предела – с громадным любопытством я рассматривала себя, узнавая очертания недавно привидевшейся девушки из кареты. На мне оказался довольно тёплый камзол с вышивкой, под ним плотная льняная рубаха цвета мокрой земли. Штанины с подкладом терялись в высоких охотничьих сапогах.

На несгибающихся ногах проковыляла до двери. За ней оказался пыльный коридор, освещённый висевшей на стене странной лампадкой, а в конце него ещё одна дверь. Продолжая опираться о стену, медленно шла вперёд. Что там?

Оказавшись ближе, стало слышно негромкое перешёптывание и тихий смех. Любопытство всегда было моей сильной чертой. Шагнула ближе и чуть не упала, успев схватиться за знавшую лучшие времена дверную ручку.

Все звуки в заветном помещении тотчас стихли. Мне показалось неуместным резко вламываться куда бы то ни было, и я просто решила аккуратно приоткрыть створку, но она вдруг распахнулась сама.

Я замерла в проёме, сама испугавшись неизвестности. На меня, не мигая, смотрел десяток или больше любопытных детских глаз. После минуты звенящей шокированной тишины, с пола неуверенно поднялась девочка-подросток, сделала несколько робких шагов ко мне. Остановившись в паре метров, она наклонила голову к плечу, изучающим взором пройдя по мне с макушки до пяток и обратно. Закончив, повернулась к остальным и сделала непонятный жест.

Только тогда дети начали радостно галдеть и вскакивать со своих мест. Они облепили меня со всех сторон, а я лишь рассеянно гладила их по головам, не зная, как ещё реагировать на такой тёплый приём.

Глава 2

Комнатой была кухня, судя по всему: длинный кухонный стол, два таза с водой, много посуды, возле очага котёл с какой-то едой. Дети сидели на циновке около печи. Девочка взяла меня за руку и подвела к огню, показав, куда сесть. Я послушалась. Ребятня села полукругом по обе стороны от меня и притихла.

– Здравствуйте, мисс Брианна. Вы уже не болеете? – раздался слабый мальчишеский голос из толпы.

– Я не совсем… – успела пробормотать. – Кто вы?

По ребятам снова пронеслось перешёптывание.

– Ты приехала нас спасти? – со слезами на глазах дёрнул меня за рукав другой мальчишка, сидящий рядом.

Этому на вид было ещё меньше, чем остальным. Я совсем опешила.

– Я… Я не знаю, милый, – ласково посмотрела на него и утёрла слезинку с его щеки. – Я потеряла свои воспоминания.

– Потеряла? Тебе помочь их найти? – его ангельски наивные глаза чуть не заставили меня расклеиться.

Дети засмеялись.

– Вот глупый! – ткнул его в бок локтем мальчишка постарше, сидящий следующим.

– Эй, Билли! Не называй Джо глупым! Ты его обижаешь! – другая девчонка-подросток встала, подошла и дала Биллу подзатыльник.

По всей комнате зазвенел смех и послышалась перебранка. Удивительно, но мне это нравилось. Будто я оказалась там, где мне было хорошо… На своём месте.

– Так! В чём дело?

Громкий мужской голос заставил детей замолчать и сесть по своим местам.

– Ну? И по какому поводу веселье?

Девочка, которая меня встретила первой, молча встала и показала пальцем на меня, всё ещё сидящую лицом к огню. Послышалась тяжёлая поступь, мальчишки отодвинулись и передо мной присел на корточки юноша, цепко всмотревшийся в моё лицо. Его брови были сдвинуты. Продлилось это всего несколько секунд, и вот взор незнакомца просветлел, а уголки губ приподнялись, обозначая тихую радость от встречи.

– Здравствуйте, леди Брианна. Вы проспали почти сутки. С вами всё в порядке? Знакомитесь? – он запнулся и оглядел ребят.

Дети замерли, с интересом меня рассматривая. По всей видимости, никто даже не заметил того, что прибывшую новую управляющую болезнь подкосила насмерть. Вовремя же я очнулась в её беспомощном теле.

– Вы голодны? – вопрос относился ко мне.

Я покачала головой, давая понять, что не уверена.

– Так. Малышня – на боковую. Билл, Сара, уложите Джо между собой. Вчера он оказался с краю, и его могло не хило продуть. Не май месяц на дворе.

Мне же парень протянул руку, помог встать и повёл к столу. Пока он гремел посудой, я сидела на длинной скамье и наблюдала, как старшие раскидывают подстилки возле очага и укладывают тех, кто помладше в центр штабелем. Мелкие жались друг к другу, пока их накрывали большим длинным одеялом. По краям от них улеглись старшие.

Грустное зрелище. Эта неприятная картина уколола меня прямо в сердце.

Парень протянул мне кружку с горячим взваром и сел напротив.

– Ну. Рассказывайте. – он держал свою щербатую чашку обеими руками и пристально смотрел мне в глаза.

Собеседник выглядел неопасным. Скорее, встревоженным и добрым. Придя к этому выводу, я чуть расслабилась.

– Не могу ещё прийти в себя. Голова кружится, извини.

Парень тяжело вздохнул.

– Значит, болезнь ещё не отступила. Это плохо. И так проблем хватает. Бен утром ушёл в лес и…

– Кто это? Прости.

– Все так неожиданно, и я даже не знаю, как мне себя вести, – задумчиво произнёс он. – Чем вам помочь?

Я растерянно крутила кружку в руках.

– Расскажи мне всё, что нужно знать.

– Хорошо. Вы прибыли только вчера и, наверняка из-за жара, не обратили ни на кого внимания. Не успели осмотреться и познакомиться тут со всеми. Ну, это наш детский дом. Или являлся им когда-то. Здесь были директор, воспитатели, мы хорошо питались. Но это было много лет назад. Сейчас заправляем мы сами. Воспитанники, которые превратились в наставников. Нас всего двадцать осталось. Четверо старших – это я – Норм Франклин, Бен, Дженни и Прихватка.

Я засмеялась.

– Да… Прихватка – это прозвище за то, что он в детстве любил подворовывать. Его имя Алекс, но его так никто не зовёт. Нам по двадцать лет, плюс-минус. Дженни девятнадцать. Мы выросли тут вместе. Сюда приносят детей те мамаши, которые решили отказаться от своих чад.

Я понятливо вздохнула и отхлебнула остывший терпкий напиток.

– Там, – Норм кивнул в сторону сопящих детей, – шестнадцать ребят. Перечислять их имена сейчас бессмысленно. Завтра познакомитесь с ними поближе.

– Джо и Билли я запомнила – они сидели возле меня.

Норм кивнул:

– Джо у нас самый младший, ему шесть. Билли считает, что раз ему уже десять, то он может шпынять его. Но на самом деле все очень любят Джо. И Билл его любит, как родного братишку. Мы все тут – семья, оказавшаяся в одной грязной тонущей лодке. Сара – старшая из детей, ей тринадцать.

– Это та девочка, которая подавала тебе знаки? Кстати, что это значило?

– Сара не говорит. Вообще. Мы её растили и давно понимаем язык жестов, она очень добрая девочка. Но держит старших на расстоянии. Кто знает, может, это изменится со временем?

Я одобрительно улыбнулась: мне нравился настрой парня. Несмотря на ситуацию, он был спокоен, терпелив и сдержан. Видимо, его уже мало что могло удивить. Тело молодое, а взор убелённого сединами мудреца.

– Думаю, комнаты и второй этаж я покажу вам завтра. Младшие спят возле огня, так как дров у нас мало, на улице зима, и нет возможности отапливать все комнаты. Старшие ложатся последними и присматривают, чтобы огонь не погас. Возле дома есть тропа в лес, мы пытаемся там охотиться. Иногда везёт. Но в лесу опасно, не советую вам ходить там в одиночку. Мы ходим парами. Сегодня утром Бен и Дженни ушли туда. Но до сих пор не вернулись. Потому я беспокоюсь. Прихватка на втором этаже или на чердаке. Там пустые комнаты и никто там не живёт. Только летом, когда жарко. Он сидит у окна и наблюдает, чтобы к дому не подходили хищники. Когда Бен с Дженни вернутся, он спустится, запрет ставни, засовы и мы будем спать.

– А если ребята не вернутся, что будешь делать? Отправишься за ними в лес?

– В одиночку? Ни за что. Если я возьму Прихватку, то некому будет охранять дом. Нам остаётся только ждать.

Норм повертел в руках чашку, погрузившись куда-то в свои мысли.

– Ох! – ударил он себя по лбу, – это ж Прихватка ещё не знает, что вы наконец проснулись! Вот же ж он обрадуется! Он всегда говорил о том, что нам не хватает помощи – а тут вас нам послали со столицы.

Вдруг за дверью раздался странный звук, будто кто-то скакал на лошади по деревянной лестнице. А через мгновение к нам заглянул мальчишка, просунув кучерявую голову, радостно воскликнул:

– Они идут! Идут!

Завидев меня, парень целиком пролез внутрь помещения и прищурился:

– Леди Бри! Вы очнулись вовремя, – задумчиво потёр бородок весьма упитанный товарищ. Интересно, как он сохранил свои габариты в таких-то условиях?

– Так и есть, самое время всем познакомиться, – улыбнулся Норм. – Думаю, все будут рады.

– Хорошо, что вы с нами. А я ведь думал, насмерть простуда одолела… Ладно, пойду, встречу наших потеряшек.

Прихватка исчез, а через некоторое время я услышала, как наружная дверь открылась, кто-то вошёл, шумно отряхивая снег с ботинок и приглушённые голоса, которые разбавил смеющийся бас толстяка.

В двери вбежала девушка, на ходу стягивая платок с головы. Она замерла, удивлённо посмотрела на меня, а потом медленно подошла и протянула ледяную руку:

– Очень рады, что вы прибыли и в добром здравии.

Я утвердительно хлопнула ресницами.

Из-за спины Дженни выглядывал высокий парень в ушанке и в ватной куртке, за ним виднелось лучезарное лицо Прихватки.

– Привет, я…

Мне не дали договорить, а принялись тянуть свои руки со всех сторон.

– Мы так несказанно рады, что вы теперь с нами! – буквально в один голос заявили они, чем совсем меня смутили. Надо же, какие ребята близкие и дружные, редко такое встретишь.

Весь оставшийся вечер мы сидели за столом, разговаривали, пока мои глаза не начали слипаться, и я не провалилась в сладкий сон. Я почувствовала, когда Бен молча поднял меня на руки, как пушинку, отнёс обратно в комнату, где я не так давно пришла в себя и положил на кровать, заботливо укрыв одеялом. После – забытье. Я спала так крепко, как уже много лет не спала. Было спокойно, и это удивляло.

Меня разбудил запах овсяной каши. Давно забытый и такой родной, как из детства. Я с трудом поднялась. У моей постели стояло пустое ведро. Заботливые детишки… Я не стала использовать его по назначению, решив позже найти более укромное место для справления естественных потребностей. Жар прошёл, и голова уже почти не болела. Та же комната, та же дверь, тот же коридор. Мне это всё не приснилось. Я снова подошла к зеркалу и поняла: глядящая на меня оттуда девушка не собиралась исчезать, и я останусь ею навсегда. Странно, но я ничего не имела против этого.

Мои ноги остановили меня в следующем дверном проёме: Дженни стояла на кухне у очага и помешивала еду в котелке. Бен ходил туда-сюда между столом и кухонным шкафом, расставляя тарелки. Норма и Прихватки не было видно. Дети вставали, сладко потягиваясь, некоторые уже стояли у таза и умывались. Всё было настолько обыденным для меня, что я даже испугалась: неужели это память тела Брианны? Её чувства передались мне, как наследство?

Всю свою предыдущую жизнь я старалась быть максимально прагматичной, не поддаваться сильным эмоциям и в любой ситуации видеть не только плохое, но и хорошее. Например, сейчас, у меня молодое тело, жизнь с чистого листа, со мной остались опыт и знания, накопленные за много лет. А то, что моё нынешнее окружение  – голодные дети и зверьё в дремучем лесу, что под боком, – не страшно, даже дырявая крыша над головой не пугает. Всё поправимо, дайте только время.

Глава 3

Моё появление не осталось незамеченным.

– С добрым утром и добро пожаловать, – оглянулась на меня Дженни, – ваша помощь не помешает. – Она протянула мне сложенную тряпку: – Помогите перенести на стол.

Мы взяли с ней котелок и потащили к столу, в центре которого стояла деревянная доска-подставка.

– Как спали? Ничто не беспокоило? – спросила девушка, протягивая половник.

– Хорошо, чувствую себя тоже неплохо, – кивнула я и начала разливать кашу по тарелкам.

Вскоре все жильцы дома сидели за столом, довольно чавкали завтраком и разговаривали друг с другом. Дженни смотрела на меня, будто я пришелец, который свалился с неба.

– Нехорошо так глазеть, – нервно засмеялась я, – чувствую себя неловко.

– Простите. У нас давно не было гостей. Особенно таких, которые тут остаются больше пары дней.

– Норм попросил познакомить вас с детьми, – произнесла Дженни, – смотрите: перечисляю справа налево, как они сидят от Бена и дальше по нашей стороне. Билл, Джо…

– Это я! – радостно пискнул ребёнок, задорно блестя глазками-бусинками.

-…Олли, Лес, Сара, Тодд, Боб, Саймон – продолжала она указывать на детей, – Амелия, Джеф, Стю, Вики…

– Я здесь! – не поднимая головы, отрапортовала светловолосая девочка.

-…Салли, близнецы Стен и Фред и малышка Оливия. Думаю, со временем вы запомните.

Я кивнула, с памятью у меня никогда не было проблем.

После того, как завтрак был окончен и дети разошлись по дому, села на край стола рядом с девушкой. Она домывала посуду.

– Норм и Прихватка ушли в лес… – Дженни медленно протирала тарелку, глядя куда-то в пустоту. – Вчера мы рискнули зайти слишком глубоко в чащу и чуть не заблудились. С каждым разом становится всё опаснее, а мелких зверей так и нет. Продукты заканчиваются быстро, а привозят их только раз в месяц.

– Кто?

– Старый мерзкий сэ-эр Мортика-ам, – гнусаво протянула она и скорчила забавную рожицу.

Я расхохоталась:

– О боже! Он настолько противный?

Дженни тоже засмеялась, а потом резко посерьёзнела и повернулась ко мне, во взоре её больших глаз читалась какая-то обречённость:

– Вас послали к нам для галочки, так ведь? Как и всех предыдущих управляющих. Но, глядя на вас, мисс Брианна, думается мне, что вам не будет всё равно? Получать жалование и безучастно смотреть, как мы все тут загибаемся от голода, вы не станете.

– Не стану, – мои руки сами сжались в кулаки.

– Спасибо вам… Хотя бы за желание нам помочь. Кроме нас у малышни никого больше нет. А городской управе нет до этого места никакого дела.

Мне оставалось только внимательно её слушать, чтобы понять, в какой мир меня занесло, какие тут заведены порядки.

– Но не думайте, что мы тут прямо помираем. Есть и много радостных моментов – уж про них-то я вам расскажу и покажу, когда подвернётся возможность, – развеселилась девушка.

– Что же с продуктами? – после пятиминутного молчания, заговорила я вновь.

– Сэр Мортикам – поверенный нашего бургомистра. Тот выделяет деньги на провизию для приюта, Мортикам всё закупает и привозит раз в месяц. Но этого ужасно мало для двадцати человек. Мы, старшие, почти не питаемся, стараемся экономить, всё отдаём детям. Но это нечестно! – Дженни в сердцах стукнула ложкой по столу.

– Ты права. С этим нужно что-то делать.

– Ничего с этим не сделаешь. Мы у них не в почёте. Уж я-то знаю. Мы отбросы, дети шлюх, подкидыши. Я живу в этом паршивом городишке, сколько себя помню. И в этом доме. Правда, когда-то он знавал лучшие времена.

– Я попробую что-нибудь сделать, но для меня пока что есть только то, что я вижу и что вы мне рассказываете, нужно время, чтобы я осмотрелась.

– Я знаю. Знаю. Извините, зла не хватает. Вышвырнули нас сюда, на окраину, рядом с лесом, чтоб волки сгрызли. Давно не приходилось об этом кому-то рассказывать, накопилось в душе. Вот и полилось…

Я улыбнулась:

– Выговариваться полезно. Я чувствую, что вскоре всё изменится в лучшую сторону.

– Ваши слова бы… – поставила последнюю тарелку Дженни.

Я встала и прошлась по комнате, задумчиво заложив руки за спину. Всё выглядело не так мрачно при свете дня. Несмотря на скудность обстановки, везде был порядок: вещи аккуратно сложены, постели, хоть и малопригодные для пользования, ровно заправлены. Мне уже было намного лучше. Может, сказывался хороший сон, а возможно, присутствие новой души в слабом теле и иная сущность оказались куда сильнее прежней? Потому хворь и отступила?

Решила прогуляться по дому. За дверью был коридор, в конце которого спальня, где я очнулась. Слева от двери в кухню коридор сворачивал к входной двери и на лестницу. Справа была ещё одна комната с открытыми створками. Я подошла и оперлась о косяк: в помещении стоял большой грубо сколоченный квадратный стол с кучей табуреток по периметру. За ним (столом) сидели семеро детей, которые что-то чиркали на каких-то квадратных дощечках. Со своей позиции я заметила их чёрные от уголька пальцы. У окна на полу сидели дети помладше, они играли вырезанными из дерева неказистыми игрушками.

Моё любопытство привело меня на второй этаж. Ступени лестницы оказались скрипучими, и из ближайшей комнаты выглянул Бен.

– Осваиваетесь? Идите сюда.

Он подошёл к окну, около которого стояло знавшее лучшие времена кресло с таким же потрёпанным одеялом и маленький столик.

– Вон там – тропа ведёт в лес. Она одна, запутаться сложно, – указал он на протоптанную дорожку в пятидесяти метрах от дома. – Туда в одиночку не ходите. Дикого зверья много. Их не поймаешь, а вот они вас могут. Отсюда хорошо просматривается вся территория нашего двора и дорога в лес. Если кто-то из животных приблизится к дому, с ними сделать вы ничего не сможете, а вот крикнуть и предупредить детей, если те играют на улице или самой побежать и загнать их в приют – вполне. И запереть двери. Кто-нибудь из старших всегда должен быть тут и следить. Если вы останетесь на дозоре и захотите спать – лучше сразу позовите кого-нибудь, кто в доме, чтобы вас сменили.

Я с пониманием кивнула.

– Сейчас внизу Дженни, и это значит, что я могу отлучиться по нужде или спуститься за едой и чаем.

Мы вышли в коридор.

– Летом тут более оживленно, в комнатах этого этажа спят младшие. Мы внизу. Большинство помещений сейчас заперты на ключ, там только пустые кровати. Все подстилки, одеяла и подушки снесли вниз, к печи, где самое тёплое помещение в зимнее время. Две комнаты сейчас открыты, но там тоже нечего делать. – он махнул рукой на пару дверей и пошёл обратно к окну.

Я заглянула в первую комнату: тут стояли три деревянные грубо сколоченные кровати, низкий стол в центре и маленькие табуретки. Один неказистый шкаф. За второй дверью оказались две крохотных кроватки для новорождённых. Я нервно сглотнула. Неужели тут действительно оставляли и младенцев? Колыбельки стояли в дальнем углу комнаты и, похоже, были давно заброшены: толстый слой пыли, паутина. В одной из кроваток лежала страшная тряпичная кукла. Мне поплохело. Голова закружилась и стало подташнивать. Впечатлительность – не свойственная мне черта характера. Скорее всего, это мне досталось от прежней хозяйки тела.

Надо было собраться и заняться чем-то полезным, чтобы не переживать о всякой ерунде.

– А чем вы охотитесь? – я вернулась в дозорную и вдумчиво посмотрела на лес.

– Когда как. Иногда с наточенными кольями. Порой с рогатками. Ими можно сбить птицу или мелких грызунов, – пожал плечами Бен. – Не охотники мы, что с нас взять?

– А более крупные животные? Кролики?

– Они слишком шустрые, пробовали несколько раз их поймать, но не вышло.

Я спустилась на кухню, села за стол и задумалась.

Мой отец был лесником, сколько себя помню. В детстве я часто увязывалась с ним в чащобу и наблюдала, как он расставлял ловушки от вредных расплодившихся грызунов. Сейчас воспоминания из прошлой жизни встали перед моим внутренним взором чётко, будто только вчера ходила с папой по лесу, внимательно слушая его объяснения.

Следующие пару часов я искала необходимые мне материалы по дому. Благо их не нужно было много. Нашла пеньковые верёвки на вязанке хвороста и ещё пару, на которых висели занавески в одной из нежилых комнат. Руки помнили, что надо делать и двигались сами, закручивая петли.

В обед пришли Норм с Прихваткой. Вид у них был весьма недовольный.

– Снова ничего? – Дженни налила им горячего пустого супа и села напротив.

– С каждым разом я всё больше теряю надежду, что в такой холод мы выдержим весь день бродить по лесу. В прошлый раз…

– Вы видели зайцев? – перебила я Прихватку, зайдя в комнату.

– Не пугайте так! – вздрогнул парень. – Ну, да, заметил. Но их невозможно поймать. Очень быстрые. Забудьте. Они издалека нас чуют.

– Где их тропа?

Прихватка со смехом посмотрел на Норма.

– У нас новый охотник! – и оба засмеялись.

– Что, если я вам скажу, что вы можете сегодня провести остаток дня дома и при этом на ужин у нас будет мясо? – поддержала их веселье я.

– Вы что, это всерьёз? Решили выйти на охоту?

– Почти. Просто покажи мне заячьи тропы.

Я с грохотом поставила на стол кастрюлю. Все трое с интересом заглянули в неё.

– Чем бы эта жижа ни была – не вздумайте меня ею кормить, – Прихватка довольно похлопал себя по пузу. – Моё тело – мой храм.

– Это засохшая трава, которую я нашла в дровнице, кора с веток и всего понемногу, замоченные в воде. А это, – я показала пальцем в окно, за которым на дереве висели силки, – ловушки для зайцев. Их нужно привязать к самой низкой ветке, чтобы петля повисла над тропой и идти домой ждать. Когда они попадутся в них, то уже никуда не денутся.

– К чему варево? – наиграно брезгливо отодвинул кастрюлю Норм.

– Вымочить верёвки, чтобы очистить их от запаха человека.

С довольным лицом и под всеобщие удивлённые взгляды я натянула на себя старую штопанную-перештопанную телогрейку, запихнула ноги в унты и пошла во двор.

Петли были уже почти сухими и готовыми. Первым за мной следом выскочил Прихватка.

– Силки надо установить немного над заячьей тропой, ну или можно сделать горизонтальную ловушку… Главное – правильное положение, при которой петля затянется вокруг тушки или заячьей ноги, – объясняла я, после чего осеклась, чувствуя на себе пристальные взгляды.

– Откуда вы всё это знаете, леди Бри? Неужто, такому обучают в столичных школах?

Парни стояли со скрещенными руками на груди в ожидании объяснений, но в их глазах плясали искорки восхищения.

– Нет. Но в детстве мой отец брал меня на охоту и обучил очень многому.

Ни к чему им было знать подробности. Например, что речь шла не об отце Брианны и не о её детстве.

Норм прищурился.

– Да… Дела… Если всё так, как вы говорите, то ваши умения нас очень выручат. Мы готовы вас слушать, – с предвкушением потирая ладони, юноши буквально нависли над душой.

Я промолчала. Главное, чтобы видели, что я им стараюсь помочь, а не навредить. И тогда, может быть, мы сдружимся.

А вообще, меня распирало от воодушевления, и я готова была горы свернуть, вспомнив давно забытые ощущения новизны происходящего, будто вся жизнь впереди.

В дом мы вернулись довольные и вдохновлённые. Мне стало так приятно сидеть и наблюдать за огнём в глазах ребят, когда они рассказывали Бену и Дженни, как я учила их ставить силки. Дженни периодически удивлённо вскидывала на меня взгляд и возвращалась к беседе. В доме будто стало чуточку теплее.

– Уже интересно, чем вы удивите нас завтра, – улыбнулся Бен.

Я, по обыкновению, молча пожала плечами.

Когда солнце начало опускаться, Прихватка и Норм ушли осматривать ловушки. Я там была не нужна – они знали, что делать. Дженни проверяла уроки у старших детей, а Джо крутился у меня под ногами.

– А ты нашла то, что потеряла? – он дёрнул меня за штанину и запрокинул голову, вопрошающе заглядывая мне в лицо.

Я погладила его по волосам.

– Думаю, да, малыш.

– Это хорошо. Я думал, ты совсем-совсем потеряла.

Его слова невольно заставили меня задуматься о чём-то важном, о чём я никогда раньше не задумывалась. Я устроилась у огня, и Джо лёг ко мне на колени. Следом подошла Сара и тоже села рядом, положив голову мне на плечо. Она что-то показала жестом и спрятала руки в карманы.

– Да, думаю, так и есть. – ответила я, даже не осознав того, что девочка не произнесла ни звука.

Входная дверь распахнулась, внеся в дом холодный вихрь и громкое улюлюканье Прихватки.

– Бен! Бен! Дженни! Леди Бри! Сработало! – Прихватка, широко улыбаясь, демонстрируя крупные желтоватые передние зубы, принялся плясать посреди комнаты, зажав в поднятой руке две кроличьи жирные тушки.

Дети хором загалдели, развеселились и тоже пустились в пляс вокруг толстяка. Норм стоял у двери и тихо улыбался, наблюдая за происходящим.

– И правда, сработало, – произнёс подошедший к нему Бен. – Чувствую запах перемен!

– И в лучшую сторону, – веско добавил Норм, многозначительно на меня покосившись.

Глава 4

Шли дни, и жизнь в старом покосившемся приюте начала наконец-то налаживаться. Из трубы всё чаще стал валить ароматный дым, а в доме пахнуть то жареным, то тушёным мясом. У всех, кто здесь обитал, появилось новое и весьма приятное чувство – надежда. Она грела ребят изнутри, давала силы и энергию, генерировала идеи. Взрослые стали полноценно есть и садились кушать вместе со всеми – теперь еды хватало на всех.

– Если так пойдёт и дальше или вы начнёте приносить ещё больше дичи, то нам придётся завести собаку, чтобы скармливать ей остатки пищи, – звонко рассмеялась Дженни за обедом, когда младшие разошлись, а мы с Нормом вернулись из лесу, расставив очередные ловушки.

После удачной первой охоты уже никто не хотел весь день бродить по морозному, да ещё и опасному лесу. Вместо этого парни пронеслись по всему приюту, как вихрь, и собрали все свободные верёвки, что смогли отыскать. В итоге мы сделали семь пар силков.

Молчаливый Бен оказался мастером по аккуратному и быстрому сдиранию шкурок, да так, что они оставались целыми и такими же пушистыми. Мы стали развешивать шкурки в дозорной, чтобы заодно и за ними присматривать – вдруг на них позарятся крысы или ещё кто. Я предложила продать зайцев или шкуры на городском рынке или обменять на нужные вещи.

– Да сейча-ас,  – довольно протянул Прихватка, откинувшись на спинку стула и ковыряя кроличьей косточкой в зубах. – Неча добро переводить, сами съедим.

Все расхохотались. В воздухе витал вкусный запах и тепло наступившего уюта. Всё чаще старшие дома стали собираться за столом после того, как покормили младших. Теперь не было нужды надолго отлучаться в лес. Ходили так же, по двое, но на час – максимум пару часов с утра, чтобы расставить силки, да вечером, для проверки. На днях Норм и Бен вырыли «медвежью яму». Они работали почти весь день, вернулись вымотанными и грязными и продолжили на следующий. Выкопали длинную в глубину яму и прикрыли её тонкими ветками. Пока что в неё никто не попался, но это была отличная идея Норма. Он надеялся, что туда попадёт оленёнок или лисица.

Теперь можно было проводить больше времени в тепле дома. Вот и сейчас мы сидели за столом все, впятером. Прихватка в серой рубахе из мешковины и в тёплом комбинезоне с лямками поверх неё. Он вытянул ноги под столом и улёгся на спинку стула. Бородка и щёки блестели от заячьего жира. Он раскачивался и звонко что-то рассказывал, прерывался на раскаты хохота, попутно сопровождая свои слова помахиванием тонкой длинной косточкой.

– Я голодал и всю жизнь был с такой великолепной фигурой, – весело рассказывал он мне.

– Значит ли это, что если теперь будешь хорошо питаться, то начнёшь худеть? – меланхолично произнес Норм, и за столом на несколько секунд повисла тишина. Но вскоре мы вновь рассмеялись. По мне разливалось необычное и непривычное тепло.

Разглядывая довольных ребят, мои губы расплывались в улыбке, а сердце начинало радостно трепетать.

Я бросила в толстяка тряпкой:

– Что ты, не вздумай меняться!

Черты лица Норма были точёными, а глаза умными и ясно-голубыми. Смеялся он сдержанно, иногда культурно прикрывая рот ладонью. Он почти всё время ходил в ватных штанах и клетчатой потёртой выцветшей рубахе. Раз в неделю мы с Дженни брали два таза с растопленным снегом и затевали стирку – раньше она делала это в одиночку. Так было заведено всегда – женская работа для женщин… Норм усмехнулся:

– Но и не торопись есть вдвое больше прежнего.

Дженни была худенькой девушкой, чуть-чуть выше меня. Длинные, цвета соломы волосы она часто собирала в хвост, чтобы не мешали. В её гардеробе было всего два платья-халата, она использовала их, как ночнушки. Днём она всегда была в штанах, кофте с высоким воротом, которая была в дырках и вся штопаная грубыми чёрными нитками.

Тёмные её карие глаза создавали контраст со светлыми волосами и бледной кожей. Иногда этот цвет делал глаза злыми, как если бы она была некой ведьмой. На самом деле, она была весьма мила со всеми и очень любила детей.

Бен и Дженни внешне немного походили друг на друга: парень был высоким, подтянутым, таким же бледным. Поначалу мне казалось, что они брат с сестрой, но оказалось не так. Они часто были вместе: ходили парой на охоту, несли дозор, или Бен просто помогал ей по хозяйству. Действовали слаженно, понимая друг друга с полуслова. Разумеется, столько лет под одной крышей сближало всех жителей приюта и делало их всех одной забавной семьёй, где все члены такие по-своему разные.

Сегодня мы с Дженни должны были провести перепись оставшихся продуктов, чтобы распределить до следующего приезда Мортикама. Она вывела меня во двор, чтобы ознакомить с имеющимся богатством. Старый ветхий двухэтажный сиротский приют выглядел снаружи заброшенным. Однако было видно, что его построили в те времена, когда жизнь была совсем иной. Кирпичные стены здания были покрыты мхом и трещинами, а черепичная крыша имела множество дыр, через которые проникали капли дождя и снег. Небольшой склад оказался с выходом только на улицу. Покосившаяся дверь была сразу рядом с главной в дом. Судя по помещению, тут раньше было много места для больших запасов, но сейчас треть полок и стеллажей занимал всякий хлам: какие-то обрезки ткани, поломанные ножки столов и стульев, дырявые кастрюли и разная непригодная посуда. На нижних полках я обнаружила полмешка муки: верхний слой отсырел и покрылся коркой льда. Тут был небольшой короб из прутьев, в котором лежал батат – немного, но хватит на десяток супов. К своей радости, я обнаружила несколько свёртков с хлебными домашними дрожжами, пшено, рис, горсть сушёных грибов и мешочек с овсянкой.

Я вытаскивала с полок кульки и мешочки, заглядывала в них, чтобы посмотреть, в пригодности ли они для питания. Дженни сидела на дырявой перевёрнутой кастрюле и держала в руках кусок бумаги из пергамента для записи.

Я подытожила:

– В целом – очень неплохо, учитывая, что у нас появилось мясо. Могу сегодня попробовать испечь лепёшки из того, что есть. Ты записывала?

Дженни коротко мотнула светлым хвостом:

– Я не умею писать. Да и читать тоже.

Мне пришлось со вздохом опустить руки и присесть рядом с ней на корточки.

– Извини, я не знала. Как же вы вели учёт?

– Что это?

– Ммм… Перечень, список провизии. Которую привезли, которая осталась.

– Зачем? Я и так всё помню, хожу сюда часто, почти каждый день. Ведь готовить приходится постоянно. Беру понемногу того, сего и помню, чего и сколько примерно осталось.

– А как вы знаете, что вам должны привезти?

– Не знаю. Просто радуюсь тому, хоть что-то привозят. Раньше, когда у нас был другой король, он присылал добрейшую женщину с фермы. Она привозила куда больше и всё свежее, показывала, как готовить еду. Но те, кто раньше нам помогал –  уже давно исчезли и некому тут хлопотать.

Я задумалась.

– Выходит, когда-то еды привозили больше?

– О, да. Намного. Но и народу тут было больше, веселее.

– А с продуктами привозили какие-нибудь бумаги?

Дженни задумалась и повертела в руках кусок пергамента.

– Да… Что-то похожее было. Всё убрали наверх, в одну из закрытых комнат, где был кабинет главы приюта. На его столе много такого. Оставили на растопку в случае чего.

Глава 5

Пару дней спустя после моего прибытия и выздоровления, мне выделили комнатку с письменным столом и лампой. Но о кабинете прежнего управляющего, видимо, рассказать забыли. Я обустроила кабинетик под себя из того, что нашла. Разложила свои бумаги и документы, с которыми прибыла.

Сейчас же была готова подпрыгнуть от волнения:

– Покажи мне, пожалуйста, эту комнату!

В помещении прежнего директора стоял затхлый запах плесени и прогнивших влажных досок. В лучах солнечного света заплясали тысячи пылинок, когда мы вошли туда. На стенах местами были видны остатки краски. У окна стоял большой письменный стол, на котором сквозь слой пыли просматривались рукописи. На стене за ним угольком был нарисован человечек с цветком – явно, детской рукой. Я заинтересованно, но осторожно принялась отклеивать по одному листочку со стопки. Пара верхних страниц была уже непригодна для чтения. Чернила размылись, бумага потемнела и рвалась от влажности. Зато, к моему удовольствию, под несколькими листами пергамент был посвежее, и на нём можно было различить слова. Аккуратный красивый почерк указывал на образованность прежнего управляющего.  Но всё написанное было на английском языке. Меня, конечно, в своё время учили этому языку, как и остальных влиятельных людей для заключения договоров с иностранцами, но не думаю, что настолько хорошо. Неожиданно для себя я поняла, что, чем больше я смотрю на текст, тем больше он для меня предельно понятен, будто я читаю привычное письмо на родном языке. Очевидно, это ещё один из даров прежней хозяйки моего тела. Мне вдруг вспомнился необычный момент, на который я не обращала прежде внимания, но сейчас углубилась в детали: все, включая меня говорили на языке, напоминающем смесь английского и немецкого, а я прекрасно их понимала и говорила на нём же, даже не замечая.

«… ведение записи жизни молодняка приюта…»

Ещё несколько размытых фраз. Я осторожно, чтобы не повредить, убрала этот лист в сторону.

Вот оно!

«Продукты с западной фермы Миллтонов. Перечень:…»

Далее шёл довольно длинный список, в котором было такое количество злаков, овощей и зелени, яиц и молока, фруктов с садов, и даже рыбы, что хватило бы сейчас питаться на полгода.

Я прочла перечень Дженни:

– Это правда всё привозили?

Девушка мечтательно улыбнулась:

– Да, я помню, то были светлые времена. Будто снова почувствовала вкус печёной рыбы Миллтонов и яичницу каждый день на завтрак. В то время для нас ничего не жалели. Король был добр к нам и обещал выпускникам работу при дворе. Его поверенные были тоже хорошими людьми.

– Как так вышло, что всё так повернулось? Что произошло?

– Ох, король нашего королевства Дримэй пал. Ему на смену пришёл новый. Иногда мне кажется, будто он по сей день  не знает, что мы существуем. Но он должен был знать, раз выделял монеты на наше пропитание. С приходом нового короля Миллтоны куда-то исчезли. Поговаривают, что они не смогли смириться с новой властью и уехали из королевства. Затем прибыл новый бургомистр, он появился у нас на пороге несколько раз, подолгу беседовал с хозяином приюта и с воспитателями. И с каждым его приездом из приюта уходило по одному взрослому. Вскоре ушёл и последний. В то время не совсем понимала, что происходит. Но однажды нас собрали в комнате и объявили, что казна пуста и нет возможности оплачивать труд взрослых. Я не верю в это. Они не могли просто взять и бросить малышей на юных! Ведь мы были совсем неопытны и малы.

Дженни с неприязнью смахнула выкатившуюся слезу.

– Тем не менее мы выжили. Благо, о нас помнят, всё ещё присылают пропитание. Однажды я хотела сбежать на ферму Миллтонов и найти их там, но заблудилась в лесу. Было очень страшно, но меня, трясущуюся, нашёл Бен и вернул домой. Я всегда буду благодарна ему за это.

Вот разгадка того, что они с Беном постоянно вместе!

Я забрала бумаги из комнаты и отнесла вниз, в свой новый кабинет. Дженни отправилась к детям. На сегодня с неё хватит тяжёлых воспоминаний.

Парни сидели на кухне и о чём-то негромко беседовали. Я сходила в сарай и занесла продукты, чтобы замесить тесто для лепёшек.

Пока руки работали с замёрзшей мукой и самодельными капризными дрожжами, перед глазами мелькали бумаги и рассказы девушки. Краем уха уловила, как Прихватка с Нормом вспоминают какую-то забавную историю с рекой и меня озарило.

– Как далеко эта река?

Прихватка задорно подмигнул мне:

– Очередная гениальная задумка, леди Бри?

– Почему бы не попробовать поймать рыбу?

Норм скрестил руки и устало ответил:

– На реке встал лёд. Нам никто не даст лом, чтобы его раздолбить, а покупать очень дорого. Потому о рыбе мы только мечтаем. К тому же, нам нечем её ловить. Летом проще – мы ходили рыбачить со старыми сетями.

– Помните, я говорила о том, что можно продать или обменять заячьи шкурки? Может, стоит попробовать прямо сейчас?

Лица парней посветлели, им явно понравилась моя идея. Полные энтузиазма, они забежали в дозорную, собрали заветную «валюту» и бросились в кузницу, что была неподалёку. Прошло немного времени, когда они вернулись в дом запыхавшиеся, но счастливые. Я поняла – всё получилось. Выменянный железный прут был скромным, но для нашей цели вполне сгодится.

Река оказалась недалеко. Глядя на скованную льдом поверхность, мне вспомнилось, как каталась на коньках с друзьями под шум голосов и весёлую музыку. Но и это воспоминание начало таять, будто кто-то стирал строчку, написанную карандашом. Я сидела на берегу и любовалась видом: вода превратилась в великолепное зеркало, отражающее причудливые узоры заснеженных барханов. Лёд был изумительно прозрачным, и было видно, как под ним течение несло водоросли, как по камням на дне скакали солнечные зайчики.

Зимний лес, окутанный белоснежным покрывалом, казалось, погрузился в сон. Величественные деревья, украшенные серебряными гирляндами инея, словно стражи, охраняли покой этого зачарованного царства. Под ногами, как мягкое одеяло, стелился пушистый снег, отражая лучи зимнего солнца и наполняя воздух миллионами сверкающих искорок.

Прихватка радостно долбил лёд добытым прутом. Норм сидел на берегу неподалёку и привязывал к тонкой верёвке небольшой крючок из согнутого гвоздя.

– О, я видел рыбу! – радостно завопил толстяк и принялся бить сильнее.

Около полученной кривоватой лунки парни сидели друг напротив друга и держали по верёвочке, опустив крючки в воду. Как наживку, решили попробовать маленький кусочек кроличьего жира и варёный батат из обеденного супа. Хоть на один крючок да должен был кто-то клюнуть.

Я сидела, запрокинув голову, и смотрела на верхушки деревьев, уходивших в глубь чащи и терявшихся там навсегда. Солнце, нежными лучами согревавшее лес, создавало неповторимую атмосферу умиротворения и покоя. Воздух был чист и прозрачен, наполненный ароматом свежести и мороза. Каждая ветка, каждое брошенное до весны гнездо на деревьях были покрыты серебристым инеем, создавая магический шарм и красоту.

Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь лёгким шелестом ветра, и вдохновляя меня на новые идеи. Как улучшить жизнь ребят, как помочь по хозяйству. Но больше всего злили Мортикам, бургомистр и даже сам король. Я буду не я, если не изменю отношение алчных паразитов к нам, не заявлю о приюте всему городу, всему королевству.Размышления прервал радостный визг Прихватки – он всё же сумел поймать приличную рыбину. Норм со вздохом вытащил свою верёвку из воды. Крючок был пуст.

– А я говорил тебе: жир – вкуснее всего! Не то, что твои овощи. Сдались они голодным рыбинам!

Вскоре парни шли впереди в сторону приюта, толкая друг дружку под бока, как дети. Я шла следом и с удовольствием наблюдала за ними. Мы все оживали, и дом вместе с нами. Даже младшие дети чувствовали себя лучше и бодрее.

Оставленное мною тесто уже достаточно поднялось пока нас не было, а пойманная рыба стала отменным дополнением овощной начинки для большого пирога.

Вечером за столом все переговаривались, обсуждая изменения в рационе, чего уже давно не случалось. Я сидела у печи, прислонившись к стене, и наблюдала. Есть не хотелось: чувство несправедливости заглушало голод. Норм присел передо мной, протягивая кусочек пирога.

– Ваша заслуга, мисс Бри. Поглядите на них – с вашим появлением все воспряли. У детей даже появился аппетит. А мы? Столько веры в глазах у парней. Дженни стала равняться на вас, хотя раньше со всеми пререкалась. Вашей рукой словно управляет сам Господь, помогая нам не терять надежды.

Он прикоснулся к моему плечу и вернулся за стол.

Сам Господь… Он ли это? Это ли истинная цель того, что я сюда попала? Мне нужно так много сделать. И на этот раз у меня достаточно времени, чтобы всё успеть.

Глава 6

Сон отступил очень рано: в комнате всё ещё царил полумрак. Не спалось. Я укуталась в одеяло и подошла к окну. Первые проблески зарева только-только начали раскрашивать небосвод в нежные пастельные тона. Предрассветная мгла стелилась по земле, но уже можно было различить силуэты деревьев, покрытых тонким слоем снега, словно волшебными кристаллами.

Зимнее небо, чистое и прозрачное, казалось бесконечным океаном, в котором одна за другой меркли далёкие звёзды. А вот и луна, точнее… Две луны! Я поражённо замерла, рассматривая непривычное для меня явление. Одно светило было крупным, второе – маленьким. Они выглядели, будто мать и дитя, держащиеся за руки. Но постепенно истаяли и они.

Наконец на востоке небо окрасилось в золотисто-розовые тона, предвещая скорое появление солнца.

Первые лучи, будто волшебные стрелы, пронзили мрак, рассеивая его и загоняя в самые глухие уголки. И вот уже вся природа пробудилась от сна, наполняясь новыми красками и звуками.

А пока окончательно не рассвело, я решила с пользой провести пару этих тихих часов. Потом проснутся дети и не дадут нормально поработать. Закрывшись в своём кабинете, углубилась в изучение старых бумаг. Я была полна решимости докопаться до чего-нибудь, что можно использовать против алчной власти.

Я так увлеклась, что не сразу услышала гул детских голосов и возню на кухне. Дом ожил, зазвенела посуда, старшие ребята что-то кричали друг другу. Мне показалось невежливым отсиживаться в своей комнате, пока другие там хлопочут. Все-таки, я сюда прибыла, чтобы им помогать.

На кухне меня встретили радушно и тепло, ребята оттаяли и стали больше доверять мне. Завтрак прошёл обыденно. Мне хотелось закончить его как можно быстрее, чтобы продолжить работу.

В итоге среди кучи бумаг большинство оказалось ненужными, и совсем немного тех, что представляли собой какую-то ценность. Когда все разошлись по своим занятиям, я собрала сумку в дорогу, взяв с собой кое-какие документы старого управляющего, свои рекомендации и направление аббатисы. На всякий случай захватила несколько заячьих шкурок – в последние дни охота радовала продуктивностью, добычи на верёвке появлялось всё больше. Накануне Норм рассказал мне, как пройти к городу, упомянув, что там есть базар. Дорога в город пролегала через уже знакомую мне со слов ребят кузницу.

Норм сегодня остался на дозоре, Дженни с Беном ушли в лес. Прихватка, по обыкновению, слонялся по кухне, что-то жуя. Погода сегодня была ясная, потому часть детей под присмотром подростков играла во дворе. Я заранее обговорила со старшими своё намерение пойти в город, на что они воодушевлённо поддержали меня. Норм даже хотел было присоединиться, но я вежливо отказалась, объясняя тем, что в доме и без того есть чем заняться. Кто-то должен был остаться на дозоре у окна. Еще один человек – на подхвате на первом этаже. Толстяк, разумеется, вызвался «дозорить» на кухне. Я прошла мимо него и стала одеваться.

Прихватка наблюдал за мной с раскачивающегося стула, сложив пальцы в замок на груди.

– А вы отважная женщина, знаете?

Улыбнувшись, я взъерошила его шевелюру.

– Не знала до этого момента, но благодарю за то, что веришь в меня.

– Они сожрут вас с костьми, – негромко произнёс он, со вздохом опуская голову.

– Пусть попробуют успеть, прежде чем я их, – хохотнула, застёгивая сумку.

Парень ободряюще улыбнулся.

Я оделась и вышла на улицу. Солнце так ярко лилось в лицо, что пришлось остановиться на короткий миг, чтобы глаза перестало резать. Дети радостно возились и галдели.

Мальчишки дрались в шутку длинными прутьями, представляя, что это мечи. Через несколько десятков метров от дома шум стих. Лишь щебет птиц, купающихся в лучах живительного света, да хруст тающего снега под ботинками. Скоро начнёт теплеть и придёт весна. Как же, наверное, красиво тут станет и зелено. Запах чистого воздуха словно говорил о том, что морозов больше не будет. Я поправила сумку на плече и продолжила уверенно идти в неизвестность.

Вскоре показалась кузница – она располагалась к нам ближе всего. Чуть поодаль начиналось городское ограждение с центральными воротами, а за ними, вдалеке, высились каменные стены-великаны ратуши. Между ними торчали остроконечные шапочки-крыши домов.

Снаружи кузницы стоял мужчина, по виду, её хозяин. Красные от жара щёки его пылали, как сам огонь, с которым он работал на протяжении всей жизни.  Я подошла к кузнецу и поздоровалась. Раньше он выполнял небольшие заказы для приюта, когда тот был в расцвете.

– Добро пожаловать! Вы, я так полагаю, леди Бри? Ребята рассказали о вас. Они очень воодушевлены вашим приездом. Решили, наконец, выбраться?

Я улыбнулась:

– Да, решила отправиться в ратушу. Пожелайте удачи.

– Хех, удачи! Замолвите и за меня словечко, вдруг к вам они прислушаются? Что-то заказов становится всё меньше, неужто людям больше нет нужды в моём ремесле?

Я пожала плечами:

– На вашем месте не стала бы сильно рассчитывать на меня, – улыбнулась и отправилась дальше, помахав ему на прощание рукой.

Чем ближе становились ворота, тем больше отступала лесная тишина. Издалека слышался базарный галдёж и ржание лошадей. Где-то вдалеке раздавалась музыка уличных дудочников.

Пройдя через арку, я влилась в городскую суету.

– Горшки! Покупайте глиняные горшки! Крепкие, вместительные, в хозяйстве сносу не будет!

Хриплому крику пухлой женщины вторил мужской чуть поодаль:

– Рыба! Свежая рыба! Недорого!

– Платки! Платья! Камзолы!

Я на мгновение остановилась возле телеги, на которой была разложена разнообразная одежда. Среди нарядов в глаза бросились несколько простеньких детских комбинезонов и с десяток пар носков из овечьей шерсти.

– Сами делаете? – ткнула пальцем на груду вещей.

Седая женщина утвердительно кивнула:

– Все сами! Овчина, пенька, рами, льняные рубахи!

Я достала из сумки свёрток с заячьими шкурами и приоткрыла, давая торговке заглянуть.

– Отличные шкурки. В самый раз для тёплых одежд вельмож.

Старуха перестала кричать и прищурилась:

– Скок просишь?

Я подошла к телеге и отложила на край два комбинезона и две пары носков.

– Ишь, чего удумала! Маловато будет твоих кроликов.

Я наклонилась к ней и заговорщически ухмыльнулась:

– За мои шкуры ты выручишь больше, чем за это детское тряпьё.

Торговка зашамкала сухими потрескавшимися губами, но затем отвернулась и продолжила кричать, призывая покупателей.

Я пожала плечами, застегнула сумку и прошла мимо неё дальше. После нескольких шагов меня кто-то схватил за локоть.

– Ладно, давай сюда, – досадно поморщилась женщина и протянула мне детскую одежду.

Я вручила ей свёрток и схватила покупку, прижав к груди, как драгоценность.

В воздухе витали запахи жареного мяса, жжёной древесины и конского навоза, смешанного с “ароматом” протоптанной земли, что противно чавкала под ногами. По обе стороны протянулись ряды с лавками, телегами, бочками. Каждый торговал чем мог и на чём приходилось. В конце этого туннеля виднелись длинные резные ворота в ратушу, а по бокам от них высились крыши жилых домов. Из их труб валили клубы дыма.

Мимо меня пронеслось несколько мальчишек, на ходу откусывая и перебрасывая друг дружке булку хлеба.

Вдруг перед моим лицом взмахнули вонючей рыбиной, я едва успела увернуться от неприятной пощёчины.

– Ры-ы-ы-ыба! – закричал торговец мне прямо в ухо.

Я отпрыгнула от него ещё дальше и, недовольно покачав головой, направилась прямиком к воротам. Подле них стояли два стражника с копьями, одетые в военные тулупы и шлемы.

– Кто такая? Чего надо?

Я сначала растерялась, но затем набрала воздуха в грудь и громко отчеканила:

– Управляющая детского приюта к бургомистру!

Мне казалось, что сейчас на меня накричат и развернут в обратную сторону, но стражник кивнул и с усилием приоткрыл тяжеленную дверь.

Окрестности ратуши имели чистый и ухоженный вид. Дорога, мощёная камнем, красивые двухэтажные каменные дома, несколько приличных лавок, пекарня, откуда шёл дивный аромат свежих булок. Здание городской управы выделялось на фоне других зданий размерами и архитектурой с элементами барокко. Я насчитала четыре этажа.

Из-за подступившего волнения ступени к дверям показались бесконечными, хотя на самом деле их было немного. Ладони вспотели, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. С каждым шагом по скользкому гранитному полу, гладкому, как лёд, мысли метались, как стая бабочек, а кровь пульсировала в голове в ожидании момента истины, когда будет достигнута справедливость…

Глава 7

– Нет!

Грозный, но спокойный мужской голос вернул меня в реальность.

– Никаких женщин, никаких подаяний, никаких детей и стариков!

– Позвольте, но вы ведь даже не спросили, по какому вопросу я и к кому.

– Эка задачка. К кому вы можете ещё тут шастать целыми днями? Бургомистр не принимает никого без согласования.

Тощий седой надушенный мужчина в кривоватых очках брезгливо прикоснулся моего плеча длинным сухим пальцем.

– Кто есть вы и зачем тут, меня не интересует.

Пресловутые бабочки покинули моё тело и освободили место для нахлынувшей волны недовольства.

– Я и шагу не сделаю отсюда, пока не поговорю с ним.

– Извольте. Но должен предупредить, что он, – указал секретарь пальцем вверх, – не покидает своих владений и сегодня не собирается. Вам придётся долго ждать.Неожиданно его неприятно перекошенный злостью рот расплылся в наклеенной улыбке:

– Деточка, тебе не стоит здесь находиться. Вскоре прибудет стража и не станет с тобой церемониться, как я. Они просто вышвырнут тебя за ворота. Окажи любезность и удались сама. Приходи в другое время или запишись заранее, а я предупрежу уважаемого градоначальника о твоём прибытии. Что скажешь?

Я чуяла подвох и ложь, как если бы яд стекал по его тощему подбородку с каждым произнесённым словом.

– Пожалуй, я всё же попрошу его аудиенции лично и прямо сейчас, – с той же слащавой улыбкой, что у мужчины, произнесла я и нагло направилась к широкой лестнице, ведущей наверх.

Он на мгновение обомлел, но на его счастье, в двери вошёл один из стражников.

– О-о-о-о, – довольно протянул секретарь, – вы вовремя. Надо проводить милейшее создание вон из этого здания.

Он на секунду задумался.

– А лучше – из города.

Стражник кивнул и бросился ко мне, уже ступившей на спасительные ступени и грубо схватил под руку. Пока он стаскивал упирающуюся меня с лестницы, к стражнику присоединился тощий секретарь и они вдвоём выволокли меня под обе руки за двери.

– Даю тебе возможность уйти самой, не потеряв при этом чувства собственного достоинства перед крысами, что снуют под воротами. Если же нет – придётся публично вышвырнуть тебя вон.

Мужчины синхронно с грохотом захлопнули у меня перед носом обе двери.

Я вся тряслась от негодования. Нет, так просто не сдамся. Расшибусь, но доберусь до ненавистного тирана, отсиживающегося в своей гранитной башне.

Спустилась по ступеням и огляделась: вокруг никого не было, а за лестницей слева я приметила укромную нишу, в которую сами ноги понесли меня. Присела на корточки, спрятавшись за ней, и в тот же миг услышала, как двери распахнулись. Оттуда вышли стражник с возмущённым секретарём и стали спускаться по ступеням. Я вжалась в стену так, что ещё бы чуть-чуть и слилась бы с нею воедино.

– Нет, ты глянь, какие наглые! Совсем страх потеряли.

Они остановились у подножья.

– Ты видишь её? Ушла? Так и надо с ними, никаких церемоний. Пойдём, мне понадобится твоя помощь. Не беспокойся, управимся за пять минут и сразу вернёшься к воротам. А я к своему долгу… Ох, как же я их…

Голоса мужчин стихали, стало понятно, что они ушли за ратушу по правой стороне от выхода. Это был мой шанс! Я вскочила и понеслась вверх по ступеням, споткнувшись на ходу об одну из них. Быстро вскочила и ворвалась в двери словно ураган. В просторном зале никого не было и я, не раздумывая, побежала вверх по ступеням на второй этаж. В широком коридоре было несколько высоких дубовых дверей. Я подбегала к каждой и мельком заглядывала в замочные скважины: за первыми двумя дверями были пустой зал с длинным столом и тёмная комната, в которой не было видно ничего. Звуков тоже никаких оттуда не доносилось. За третьей дверью я увидела просторную, светлую столовую – на белой скатерти стояли чистые приборы и пахло тушёным мясом. Видимо, скоро у них обед. Надо поторопиться. Четвёртая комната была похожа на школьный класс: стояли пустые парты со скамьями, штук десять. Но тоже ни живой души.

Я вернулась к лестнице и поднялась выше, на третий этаж. Возле нужной двери я остановилась как вкопанная, по наитию. Медленно протянула руку к ней, но осеклась, с трудом справляясь с приступом тошноты.

По гулкому пролёту разлетелся стук захлопывающейся входной двери и шаги по ступеням. Времени больше не было. Я влетела в кабинет и закрыла за собой дверь. В комнате царил полумрак. У стены располагались книжные стеллажи, в центре стояли громоздкий стол с кучей бумаг и стул. По другую сторону стола, у окна, сидел внушительных размеров мужчина с салфеткой, заправленной за переднюю часть ворота, как слюнявчик у младенца. Он смачно обгладывал мясную кость, и сок с жиром стекали по его подбородку, похожему больше на две сальные складки, переходящие сразу в грудь.

Увидев меня, он удивлённо положил кость на тарелку перед собой и промокнул рот салфеткой.

– Так, так… И кого имею честь принимать?

Он вытащил платок из рубахи и начал не спеша вытирать пальцы, один за другим.

Я сделала пару осторожных шагов к нему.

– Господин бургомистр? Меня зовут Брианна Стюарт. Я – управляющая детского приюта на окраине Нормуда. Пришла с бумагами, в которых указано, что вы обязаны регулярно присылать нам провизию, чего избегаете. То, что приюту выдаётся, весьма далеко от того списка, что причитается. От лица всех детей приюта…

Бурмистр взмахнул пухлой ручкой, призывая замолчать.

– Дай сюда.

Он протянул руку ладонью вверх, сжимая и разжимая короткие пальцы-сосиски в золотых перстнях, блестящие от мяса.

Я встрепенулась и вытащила из сумки бумагу с указом. Боров пробежался по ней взглядом и откинул от себя. Жестом он указал мне опуститься на стул.

– Повтори. Кто ты есть?

– Я управляющая детским…

– Вздор! – вскинул бургомистр руку в воздух. – Впервые слышу. Указ-то у тебя есть. Однако. Подписан он несуществующим королём в давние и уже канувшие в лету времена. И там не сказано, что ты есть… Как там тебя… В общем, нет никакого подтверждения, что я имею к этому какое-то дело.

Я вытащила бумагу от аббатисы с указанием меня в качестве новой управляющей приюта и резко всучила её мужчине. Он взял её двумя пальцами, вновь бегло прочёл и взглянул исподлобья:

– Ле-еди Брианна. Поспешу вас разочаровать, но эта бумага не решает вопрос. Никто не согласовывал со мной ваше появление тут. Так что вы, дорогуша, как бы сказать… Никто. И в целом вам надлежало бы быть поскромнее и радоваться тому, что я выделяю приюту каждый месяц.

– Но такого количества еды не хватает для двадцати человек. Нам нечем топить печь…

Мужчина махнул рукой:

– Топите мебель, если вам недостаточно того, что мы великодушно жалуем.

Я рассвирепела.

– Простите, но я вынуждена…

Он снова меня прервал жестом и тяжело поднялся со своего кресла. Казалось, мужчина с усилием передвигает собственные ноги, не способные вынести тяжесть тела. Боров делал мелкие неторопливые шаги, а на лице у него было абсолютное спокойствие, выводившее меня из себя ещё больше.

– Ты не можешь требовать от меня чего-либо, пока не предъявишь мне действующий указ нынешнего короля или согласованные со мной бумаги о том, что ты есть та, за кого себя выдаешь.

Бургомистр звонко поцокал языком, покачивая в такт редеющими жидкими волосёнками.

– Однако…

Он обошёл меня сзади и наклонился к уху так, что я почувствовала его горячее дыхание.

– Возможно, такая прелестница, как ты, сможет согреть старые кости несчастного управляющего…

Я ощутила, как его мерзкая рука скользнула мне на грудь.

– Возможно… Я смогу тебе чем-то помочь и подсказать, к кому обратиться в Элингоре…

Я отбросила его руку и вскочила со стула.

– Как вы смеете!

– Не спеши, дитя. Обдумай всё хорошо. Оставь это высокомерие, можешь звать меня просто – Феркель. Мы с тобой одного поля ягоды, к чему нам ссориться.

«Отвратительный боров, отвратительное поросячье имя!»

Я взяла с его стола бумаги, которые принесла и засунула в карман.

Дверь в кабинет открылась, и худая секретарская голова просунулась в проём. Увидев меня, мужчина шире распахнул дверь:

– Дрянная девчонка! Как ты сюда пробралась?!

Он отвратительно брызгал слюной, выкрикивая каждое слово. Бургомистр спокойным жестом заткнул помощника.

– Всё в порядке, Мортикам. Наша леди Брианна уже уходит. Я ждал её, мне нужно было обсудить вопросы.

И повернулся ко мне:

– Прощай, детка. Подумай над моим предложением.

Я, не помня себя, проскочила мимо мужчин и только на улице начала жадно вдыхать воздух.

Ну уж нет! Какое хамство…

Одно я знала теперь точно, боров проговорился – в Элингоре мне могут помочь с моей проблемой. Найти новый указ нынешнего короля или добыть документы, которые бы подписал отвратительный Феркель. Кто и как – дело второе. Лишь бы больше никогда не сталкиваться с этими мерзкими самодовольными существами. Теперь я знала, как выглядит сэр Мортикам, о котором рассказывала Дженни. У меня появился новый план. Я поспешила отсюда, не желая оставаться ни на одну минуту.

Глава 8

Выскочив на улицу, стрелой слетела по лестнице и, не помня себя, пронеслась через городок прямиком к воротам. Лишь оставив позади стены Нормуда, я замедлила шаг и остановилась, чтобы перевести дыхание. Мысли мало-помалу приходили в порядок. Пока было не совсем понятно, с чего начать, но то, что необходимо попасть к судье и поведать ему о бесчинствах, которые творит, руководствуясь жаждой наживы и денег, безжалостный Феркель, стало для меня ясно.

Сделав ещё несколько глубоких вдохов, словно смывая с себя морозным воздухом незримые следы омерзительного бургомистра, я упрямо тряхнула головой и направилась по тропинке в сторону дома. По дороге решила заглянуть к кузнецу и поблагодарить за то, что он недорого продал столь нужную нам железную палку.

Кузница оказалась небольшой пристройкой к дому позади него. Снаружи в виде открытой лавки стояли наковальни, верстак, из печи клубился сизый дымок. В глубине, теряясь среди висящих инструментов, пряталась невзрачная дверь. Никого не было видно и мне пришлось пройти внутрь, чтобы постучать. Всё тот же румяный мужчина открыл дверь, вместе с которой на улицу вырвался пар и сладкий аромат обеда.

– Леди Бри! – воскликнул он. – Проходите! Рад, весьма рад личному знакомству. Рассказывайте, как сходили в ратушу? Вас приняли? Да, кстати, не спросил при давешней встрече – как успехи с ломом? Удалось прорубить лунку в реке?

– Добрый день еще раз! Да, спасибо, вы нас очень выручили. Понимаю, что немного заплатили…

Кузнец выглядел весьма добродушно и смотрел на меня улыбающимися глазами. Это был широкоплечий крепкого телосложения мужчина лет сорока. От постоянной работы его руки были накачаны, а пальцы и ладони покрыты мозолями и небольшими ожогами. Из дома слышались детские голоса и женский смех.

Меня это немного смутило:

– Извините, я, наверное, не вовремя…

Добряк рассмеялся, обнажив ряд здоровых крепких желтоватых зубов:

– Мы всегда рады гостям в нашем скромном жилище. Прошу, проходите, отобедайте с нами.

Он сделал жест, приглашающий войти, и я протиснулась в проём. В доме оказалось очень жарко, из сеней проход вёл сразу в просторную кухню. За столом сидела красивая длинноволосая женщина лет тридцати пяти, держа на руках годовалого малыша, и вытирала его пухлые губки тряпочкой. Перед ними стояла маленькая миска с ложечкой и железная кружка с душистым травяным взваром. Чуть дальше ещё две уже почти пустые тарелки с остатками еды.

– Мальчишки! – прогромыхал мужчина, – Уберите за собой посуду! У нас в доме гостья.

В комнату вбежали два паренька лет десяти каждый. Увидев меня, они слегка поклонились, схватили свои миски и убежали с ними к тазу, стоящему в углу комнаты.

– Добрый день, мисс, – улыбнулась женщина, – прошу, присаживайтесь. Мой муж рассказал, что ребятки поделились радостью. Вас прислали возглавить тот милый приют? Раньше детки часто прибегали к нам, но в последнее время гости оттуда – редкость.

Кузнец наполнил такую же кружку, поставил передо мной и сел напротив.

– Это моя жена – Маргарет. Меня зовут Свен. Рад, что зашли познакомиться. Она права: сиротки стали менее необщительными. Ваши мальчишки, что пришли за железной палкой, воодушевленно рассказали, что к ним прислали новую управляющую. Да и какую – голубых кровей!

Он негромко рассмеялся и сложил руки на столешнице, как школьник за партой.

– Слава богам, что прислали вас, мисс, а не какого-нибудь проходимца с Нормудских просторов.

Тем временем женщина отодвинула посуду и опустила ребёнка на пол. Тот встал на покачивающиеся ножки и засеменил в другую комнату за братьями.

– Спасибо за тёплый приём, он оказался радушнее, чем в ратуше… – выдохнула я.

– Да. Мистер Феркель не гостеприимный градоначальник. Вы получили от него то, что хотели?

Судя по всему, мужчина был действительно заинтересован, на лице его читалось искреннее любопытство.

– К сожалению, бургомистр оказался весьма груб. Было бы полезно узнать, кто он, какие порядки наворотил? А ещё хотелось бы расспросить про судью, и как к нему можно попасть.

Свен потёр своими мощными пальцами переносицу и поморщился.

– Знаете, как только сменился король, поменялось всё. Даже у нас, простых ремесленников, упал доход, ведь у бургомистра, его подельников есть родственники, которых те тянут за собой наверх. Покупателей у меня всё меньше и меньше. Бывает, что один в несколько дней, а бывает и реже. Прежний городской глава часто давал мне заказы для солдат и стражи. Да и горожане захаживали. А сейчас Груберг забрал под себя почти весь рынок и не намерен делиться клиентами.

Мужчина выражался очень грамотно, оперируя сложными понятиями, и я пристальнее в него вгляделась.

– А на счёт судьи… Дом суда находится в другой части Нормуда, со стороны северных ворот. Это, – он махнул в окно, указывая в сторону рынка, – восточные. Въездов в город всего три: последние выходят в лес. Их так и называют – «Лесные врата». Для граждан они не открываются, да я и не знаю даже, пользуются ли ими – я никогда не видел их открытыми. Глупость какая – выход прямо в лес! Кто туда может ходить и зачем? Там весьма опасно.

Маргарет встала из-за стола, наполнила мою опустевшую чашку и отправилась мыть посуду.

Кузнец же продолжил свой монолог:

– Тем не менее они там стояли и стоят. Северные ворота выводят из Нормуда к скалистым горам. Летом и осенью там хорошо собирать травы. И родниковая вода, которой пользуется весь город, тоже течет оттуда. Там-то и стоит Дом суда и местные темницы.

Я перебила Свена:

– Тюрьма?

Мужчина согласно кивнул седеющей головой.

– Она самая. Я не знаю, кто там обитает, и, надеюсь, не узнаю никогда, но казней мы не видели давненько. Судью зовут Олаф. Он прибыл к нам из Элингора – это большой город в паре днях езды на лошадях. Его прислали к нам лет пять назад, почти сразу после смены правителя. Поговаривают, что он высоких чинов и приходится дальним родственником самому королю Ричарду – новому правителю. Я видел судью всего несколько раз, он не похож на добродушного человека.

Кузнец качнулся в мою сторону и перешёл почти на шёпот:

– Ходят слухи, что узников он убивал самолично. Вместо публичных казней. Вот такая жестокая у него репутация.

Глава 9

– Выходит, его боится весь Нормуд?..

– О, не только Нормуд, мисс, – подключилась Маргарет, – даже сам мистер Феркель его побаивается. А они ведь вроде как в тесных связях.

– Тоже какие-то родственные отношения?

– Не думаю. Но именно судья назначил Феркеля на этот пост, – Свен выпрямился и заговорил своим обычным чуть басовитым голосом.

– Эти двое наводят ужас на город уже который год. Мало кто отваживается идти с ними спорить. Потому-то я и удивился, когда услышал, что вы были в ратуше по своим вопросам. Обычно бургомистр отказывает в аудиенции всем желающим, кроме тех, у кого есть власть или деньги. А если кто начинает хамить – с тем не церемонятся.

– Жуть какая.

Мои брови сдвинулись к переносице, а губы неприязненно скривились. Вот ведь какая мерзость, и мне одной не потянуть борьбу с местной властью. Они меня просто сломают.

– Да, нам приходится плясать под дудку местной власти. Однако был слух, что судья хоть и жесток, но подкупен. Вот только, чтобы решить проблему, одного серебра может не хватить. Феркель и Олаф стоят на вершине этого города.

Мужчина пожевал губами и, посмотрев прямо мне в глаза, вдруг сказал:

– Леди Брианна, ежели что, знайте, что мы на вашей стороне, что бы вы ни попытались предпринять, и поможем чем сможем.

Маргарет утвердительно кивнула, качнув струящимися по спине волосами:

– Да. Ведь если у вас получится хоть что-то, это будет надеждой для всех нас, не только для приюта. У нас трое детей, нужно чем-то питаться, одевать их, обувать.

Я на мгновение задумалась: что-то показалось мне знакомым.

– То, как вы изъясняетесь, – я подняла глаза на Свена, – вы не из рабочего класса, ведь так? Или мне показалось?

Лицо кузнеца погрустнело, а взор упёрся в стену, позади меня.

– Вы правы, леди Брианна. Я сам родом из Воршира, но давно покинул сие славное королевство. В Дримэй мы с женой прибыли много лет назад, бежав от жуткого мора, напавшего на нашу Родину, стремясь спасти детей.

– Вы получали образование?

– О да, мисс. Мой отец был рыцарем при дворе короля Геральда. Благодаря его происхождению я получил неплохое образование. Но обоих родителей скосила болезнь…

Я была искренне удивлена услышанным, потому не выдержала и воскликнула в сердцах:

– Но почему вы прозябаете на такой каторжной работе?!

Маргарет тихо ответила:

– По дороге сюда разбойники напали на нашу карету. Они забрали все, что у нас было, включая карету с лошадьми. Оставили в насмешку лишь одежду на плечах. Но, хвала Господу, сохранили нам жизни. Мы пробирались через лес пешком, а, добравшись до города, первым делом направились к судье, чтобы тот помог восстановить документы. Но в ответ мы получили отказ. Он заявил, что в этом королевстве у нас нет никаких привилегий и отправлять запрос в соседнюю страну слишком муторно и дорого. В общем, обозвал нас никем и выкинул прочь. Но небеса сжалились над нами. Старик кузнец, у которого не было детей, приютил нас всех у себя, обучил Свена своему ремеслу, так мы здесь и обосновались.

Женщина выглядела расстроенной и подавленной. Я искренне сочувствовала и понимала их, как никто другой. Эти паразиты, крепко впившиеся в город, вызывали во мне всё большее отвращение. Мои пальцы сжались в крепкий кулак, а ногти больно впились в ладонь.

– Будем надеяться, что тёмные времена вскорости пройдут, как страшный сон.

Свен грустно улыбнулся:

– Спасибо вам за поддержку. Вы одна из немногих, кому не всё равно.

Я встала из-за стола и поклонилась:

– Благодарю вас за добрый приём и за то, что поделились воспоминаниями.

Уже в дверях вдруг кое-что вспомнила и, обернувшись, задала Свену вопрос:

– Не сочтите за наглость, но нет ли у вас ненужных прутьев или досок? Хочу сделать маленькую пристройку для зайцев.

Краснощекий мужчина задумчиво насупился, а потом его лицо посветлело и он, поднявшись, поманил меня за собой. Мы прошли в кузню. В дальнем углу была сложена стопка старых деревяшек.

– Эти доски уже негодны, чтобы сделать из них дверь или стол, и мы собирались их стопить. Но для загончика вполне сгодятся. Присылайте мальчишек, я отдам им, что здесь лежит.

Я с чувством пожала его натруженную руку:

– Благодарю вас. Думаю, тоже смогу когда-нибудь отплатить вам своей помощью.

В приюте меня заметили издалека. Прихватка уже ждал снаружи, приставив руку козырьком и всматриваясь в тропу, по которой я шла. Двор был пуст, видимо, дети наигрались. Вечерело и становилось холоднее. На кухне Дженни готовила ужин, а ребятня сидела в соседней комнате, погруженная в какую-то только им понятную игру.

Пухляш влетел в дом следом за мной, лихо оседлал стул и проницательно заметил:

– Леди Бри, вы не выглядите радостной. Плохие новости?

Я сняла верхнюю одежду и грустно опустилась на скамью. Как же правильно поступить: рассказать им, как все было, или умолчать?

– Пока не получила желаемого в ратуше. Но завтра хочу отправиться к судье и поговорить с ним, – и, чтобы дальше не расстраивать ребят, быстро сменила тему: – А ещё у меня появилась хорошая идея: мы можем попробовать разводить кроликов. Они быстро плодятся и наверняка принесут нам пользу. Нужно лишь соорудить для них некий загон. Правда, пока не потеплеет, придётся держать их в доме. Мастер Свен согласился отдать нам доски, из которых можно будет построить клеть. А где… Думаю, можно использовать одну из нежилых комнат на втором этаже.

По радостному лицу Прихватки было видно, что план ему понравился. Дженни тоже одобрительно закивала.

Я весело хлопнула по столу раскрытой ладонью и встала, обращаясь к толстяку:

– Возьми кого-нибудь из парней и отправляйтесь за материалами в кузнецу. А с остальным можно будет разобраться завтра.

Прихватка шутливо отдал честь и шумно поскакал по ступеням лестницы в дозорную – там были Норм и Бен, вернувшиеся из леса.

Я чувствовала себя полностью вымотанной, этот насыщенный день высосал из меня почти всю жизненную энергию до донышка, оставив тяжёлую слабость. Не дожидаясь ужина и извинившись перед Дженни, я отправилась к себе. Рухнула на кровать и почти мгновенно забылась тревожным сном.

Глава 10

Проснулась с гудящей головой и не сразу поняла, где я, но воспоминания вернулись быстро. За окном вовсю сияло дневное светило, пробивавшееся сквозь мутное стекло. Я села в кровати и обнаружила, что кто-то укрыл меня крупным войлочным лоскутом. Солнце нагрело комнату, прогнав холод ночи.

Из-за двери слышались приглушённые голоса детей, находившихся в игровой комнате. Заглянув туда, увидела, как пара старших девочек – Вики и Амелия, сидят на коленках и шепчут малютке Джо ободряющие слова, утирая слезинки с его щёчек.

– Что случилось?

Я тоже присела рядом, и малыш бросился мне на шею.

– Билли обидел. Он решил построить из досок, что лежат в сарае, крепость. Малыш нечаянно сломал её, и Билли ударил его веткой, – объяснили девочки.

Джо поднял на меня свои ангельские глазки и снова всхлипнул:

– Я не хотел, честно-честно! Я только поскользнулся. А Билли ругался на меня…

Я рассеянно погладила мальчика по волосам и прижала к груди.

– Ох, малыш. Я уверена, что Билли уже сожалеет о своём поступке. Ты на него обижаешься?

Джо утёр остатки слёз и помотал головой:

– Нет. Билли хороший. И ты хорошая, – он протянул к моему лицу свою ладошку и погладил по щеке.

Амелия и Вики заулыбались, и я вместе с ними.

– Вот и чудесно. Давай, пойдём обратно во двор и, может быть, ты сможешь помочь Билли восстановить разрушенное?

Ребёнок довольно кивнул, поднялся и побежал одеваться. Девочки направились за ним.

Лишь Вики задержалась в дверях, будто вспомнив что-то важное, обернулась и обронила:

– Спасибо, леди Бри.

Я кивнула, и девочка удалилась.

В комнате без детей стало мрачновато: кривой стол выглядел пугающе, если не представлять, что за ним играют радостные дети. Самодельные деревянные и глиняные игрушки оказались в плачевном состоянии – у куклы отломана рука, а у фигурки, напоминавшей лошадь, сколота часть головы. Надо что-то менять и поскорее.

Выйдя из комнаты и перейдя на кухню, увидела на столе тарелку, накрытую тряпкой. Рядом ложка и стакан. Там оказалась моя порция завтрака. Каша давно остыла, как и травяной чай. Я села напротив окна и стала есть.

Нужно срочно собираться снова в город. Помыв за собой посуду, вновь снарядила сумку теми же бумагами, что и вчера.

С лестницы спустился Норм. Выглядел он встревоженно.

– Как вы, леди Бри? Я переживал. Вчера рано отправились ко сну, сегодня поздно встали. Не приболели ли?

– Спасибо, Норм, я в порядке. День вчера выдался тяжёлым, только и всего. Сейчас вновь отправлюсь в город. Чувствую, что сегодня мне повезёт больше.

Я постаралась говорить уверенно, чтобы не тревожить понапрасну ребят.

Это сработало. Норм с облегчением выдохнул, кивнул и отправился назад, в дозорную.Во дворе Дженни, завидя меня, махнула рукой, привлекая к себе внимание.

– Позавтракали, мисс Бри?

– Да. Большое спасибо, что не забыли про меня.

– Ну, что вы, – смутилась девушка, – как могли? Вновь в город?

Я кивнула и потопала по тропинке. Дженни еще раз помахала мне и побежала за девочками, которые устроили игру в догонялки. Мальчишки перебрасывались подтаявшим липким снегом. У сарайчика Джо помогал Билли приставлять доску к другой, сооружая подобие домика.

Путь мой лежал по уже знакомому маршруту. Снова проходить через город и ненавистную ратушу не хотелось, решила обойти снаружи вдоль стены и таким образом добраться до заветных северных ворот, где меня ждала очередная неизвестная встреча. Как всё пройдёт? Какие слова подобрать, если судья окажется ещё более невыносимым, нежели Феркель? С каждым шагом появлялось всё больше вопросов и сомнений. Однако настроение не спешило ухудшаться.

Судья продажный, так сказал Свен. Это должно было как-то помочь на случай отступления. К сожалению, монет у меня нет. Тем более в таком количестве. Но есть знания и решимость. Если Олаф также не захочет принять меня, надо быть готовой убедить его выслушать. Подобрать нужные слова… Наверняка Дом судьи тоже охраняют стражники. Тем более, что там находится тюрьма. Охранников должно быть очень много. Надо продумать план проникновения… Вот же чёрт… Они друзья, так что судья может и заартачиться. Чего доброго, ещё сговорятся оба и попытаются меня вытурить из города… Вот уж нет, так просто им меня не взять!

Размышления поглотили всё моё внимание, и лишь когда ноги ступили на каменную поверхность, я поняла, что близка к цели.

У врат было пусто. Странно – ни одного стражника. Вероятно, из-за того, что никто в здравом уме не придёт сюда по собственной воле.

Мысленно отругала себя за минутное слабодушие и дёрнула за массивное кольцо деревянных створок.

– Стой, кто идёт!

Крик шёл откуда-то сверху. Над воротами в небольших башенках по обе стороны стояли мужчины в шлемах. Ах, вот, где они! Цепные псы, охраняющие покой своего господина.

– Управляющая детским приютом, к судье Олафу для разговора!

Я задрала голову, стараясь рассмотреть лица гвардейцев. Впрочем, безуспешно, лишь глаза заслезились.

Послышалась возня, и через несколько мгновений огромные высокие двери медленно приоткрылись, приглашая войти. За воротами стелилась такая же мощёная булыжником земля, как и перед ратушей. Только здесь было куда тише. Пугающее беззвучие. Даже птицы не летали над территорией тюрьмы.

Дом суда разительно отличался от хором, где заправлял Феркель.

Темница представляла собой серое потрескавшееся двухэтажное здание, выглядело оно каким-то заброшенным. Камень на фасаде местами отколот и испещрён змеевидными глубокими трещинами, окна забраны толстыми прутьями, а крыша стонала под порывами зимнего ветра. Всё это «великолепие» охраняла марширующая тройка часовых.

Лестница, что вела по крыльцу к дверям судебного учреждения, тоже была мрачной. Меня более никто не окликнул, не встал на пути.

За дверями никого не оказалось. Ни стражи, ни снующих секретарей, ни беснующихся горожан. Мелькнула запоздалая мысль: а правильно ли я поступила, придя сюда одна?

Широкий коридор больше напоминал учебное заведение, чем Дом суда. Впрочем, откуда мне знать – ведь это первый увиденный Дом суда за всю мою жизнь. Заглянула в ближайшую дверь. В светлом кабинете находились двое мужчин: один из них сидел за широким полированным столом, разительно контрастировавшим с серостью стен, и, склонив голову, подписывал бумаги, которые ему подкладывал второй, стоявший рядом. Сидевший был среднего роста, жилистый, одетый в простой сюртук и плотные тёмные штаны, на ногах красовались добротные, начищенные до зеркального блеска высокие кожаные сапоги. Его руки были покрыты сеточкой морщин, с сильно выпирающими синими венами. Лицо незнакомца было напряженным и суровым. Ни одной эмоции не отражалось в прищуренных холодных глазах. Тёмные волосы с заметной сединой гладко зачёсаны назад. В уголках губ пролегли глубокие складки, указывающие на то, что человек повидал многое. И это «многое» было далеко не самым приятным.

Стоявший рядом помощник выглядел куда моложе. Парень был одет в качественный, но не кричащий костюм серого цвета. Дорого, но скромно и со вкусом. Кто бы мог подумать. А ещё моё внимание привлекла стоявшая на краю стола деревянная голова, с натянутым на неё напудренным белым париком.

Судья, наконец, заметил движение в дверном проёме, я как раз вежливо стукнула костяшками пальцев по дверному косяку. Секретарь, обернувшись ко мне, удивлённо вскинул брови:

– Здравствуйте. Сегодня не приёмный день.

Некоторое время мы просто беззвучно смотрели друг на друга. И именно Олаф первым нарушил молчание:

– Добро пожаловать, леди. Чем могу служить в такой прекрасный солнечный день? – на его лице не проявилось ни единой эмоции, даже мимолётного интереса к моей персоне. Должна признать, это напрягло.

Тем не менее мой голос прозвучал уверенно и спокойно:

– Добрый день, господин Олаф. Меня зовут леди Брианна Стюарт. Я являюсь новой управляющей детского приюта за стенами Нормуда.

– Так. Слушаю вас, леди Брианна. Не могли бы вначале предоставить бумаги, подтверждающие вашу личность и назначение?

Я молча достала письмо аббатисы и положила перед ним. Судья развернул его, тщательно изучил. Но на его безэмоциональном лице не дрогнул ни единый мускул – он явно знал, что я к нему приду. Впрочем, неудивительно, раз они с Феркелем приятели, тот вполне мог предупредить судью о моём приходе.

– Рад, что особа таких кровей среди нас. Чем могу служить, леди Брианна?

– Я здесь, чтобы обсудить непристойное поведение городского бургомистра по отношению ко мне. А также его злоупотребление властью, данной ему, я так полагаю, вами.

– Так и есть. Мистера Феркеля утвердил на данный пост я. Расскажите, что случилось. Мы попробуем разобраться.

Я вкратце поведала судье о встрече с боровом.

Олаф внимательно слушал, не мигая глядя мне в лицо. Его помощник так же стоял неподвижно, как каменная статуя.

– Что ж, мисс. Вы нанесли визит без предупреждения, а человек мог быть в плохом настроении. Что до непристойностей – вы явились в кабинет к мужчине без дуэньи, без приглашения, подгадав момент, когда бургомистр останется в одиночестве, получается, сами поставили себя в столь неприятную двусмысленную ситуацию. Стоит ли мне продолжать?

С каждым его сухо произнесённым словом я чувствовала, как во мне начинает закипать ярость.

– Значит ли это, что я не добьюсь справедливости? Ни в отношении собственной чести, ни в отношении детей, которых оставили помирать от голода.

– Феркель ведь ясно дал понять: указ касательно приюта выдан старым королём, который более не имеет власти ни над Нормудом, ни над королевством Дримэй в целом. А что насчёт вас, не хочу повторяться – вы сами поставили себя в неловкую ситуацию. Боюсь, мисс, ничем не могу вам помочь.

Я вплотную подошла к судье так, что нас разделял только его письменный стол.

– Очень жаль это слышать, лорд Олаф. В таком случае мне придётся искать ответы и справедливость в ином месте, повыше вашего. Надеюсь, мой голос услышат в палатах Элингора и Рэввена.

Мужчина вздрогнул от произнесённого мной, впервые на его лице появились хоть какие-то эмоции. Я попала в точку!

Но судья быстро взял себя в руки, и, чуть наклонив голову набок, будто большая хищная птица, разглядывающая свой будущий ужин, молвил:

– К чему такие крайности? Мы взрослые люди и вполне можем прийти к соглашению, не так ли? Надеюсь, внеплановое финансирование вашего приюта в виде двадцати серебряных монет заставит вас передумать и оставить эту затею? Также обещаю побеседовать с господином бургомистром на предмет его поведения.

Во мне боролись две сущности: одна кричала о справедливости и о том, что нельзя оставлять бесчинства безнаказанными, что надо идти до конца, раз уж ступила на эту тропу. Вторая же заискивающе твердила о нужде и необходимости денег – для детей, приюта, в конце концов, для жизни. Я дрогнула, что не осталось незамеченным собеседником, судья выпрямился и растянул рот в хищной улыбке, в мёртвых рыбьих глазах сверкнуло понимание.

– Ну, так что, договорились? – в мою сторону протянулась сухая рука.

Необходимо принимать решение.

Если так посудить – отомстить и добраться до мерзавца-свина я могу и другими способами, но деньги мне были нужны здесь и сейчас.

Я быстро пожала руку Олафу и сразу же отпустила её.

Судья обернулся на помощника. Тот тут же достал из сейфа мешочек со звенящими монетами и отсчитал нужную сумму. Судья, деловито оправив сюртук, усмехнулся:

– Возьмите, леди Брианна. Надеюсь на ваше благоразумие и что вы сдержите своё слово. Я. Очень. Не. Люблю. Когда. Мне. Лгут. Очень. – последнее предложение он произнёс, делая паузы, чем не на шутку меня напугал. Опасный человек.

Мне только и оставалось, что мрачно кивнуть и взять монеты.

– Что ж. Прекрасно. Не смею более вас задерживать.

Олаф вновь взял в руки бумагу, отложенную с моим приходом, и углубился в чтение. Я вышла, не удостоив прощанием новых знакомцев, специально оставив дверь на палец приоткрытой. Сама же затаилась у стены, прислушиваясь к каждому звуку.

Спустя мучительную минуту-две действительно послышался негромкий голос судьи:

– Я сделал такой щедрый подарок этому недалёкому Феркелю, и где благодарность? Власть вконец затуманила его слабый разум. С ним действительно придётся провести долгую беседу. Как я и обещал этой наглой девице, посмевшей мне угрожать. Как же мне управлять городом, когда моя марионетка глупо подрезает ниточки, на которых висит? Нехорошо. Не стоило ему так меня расстраивать. Буду вынужден принимать меры. Он начинает мешать моим делам и портить планы.

– Вы, как всегда правы, господин. Я займусь бургомистром. Всё приведём в порядок.

– Замечательно…

Дальше слушать не стала – послышались гулкие шаги: кто-то шёл в мою сторону. Дозорные, завидев меня, открыли ворота. Передо мной открылась великолепная картина белого поля с вкраплениями далёких высоких тёмных холмов, их острые вершины стремились к синим небесам.  В воздухе почудился аромат перемен, и настроение стало стремительно улучшаться. Пусть сегодня мне пришлось поступиться своими принципами, но то было не для себя, всё ради детей.

С деньгами я могла сделать куда больше, чем изначально планировала. Эти монеты станут начальным капиталом.

Глава 11

Солнце клонилось к западу, медленно, но верно уходя за горизонт. В кармане моего пальто приятно потяжелело и радостно звенело при каждом шаге. Я не торопилась домой. А если быть точнее – возвращаться в приют с пустыми руками. На деньги судьи обитатели детского дома могли питаться несколько месяцев, учитывая, что уже имелось: мясо, рыба, провизия, которую нам «великодушно» жертвовал бургомистр, и обноски, в которых пока ещё можно было ходить. Вначале я не планировала заходить в город, но теперь решила заглянуть на рынок, где в прошлый раз приметила небольшую пекарню и несколько лавок с продуктами. К вечеру на грязной базарной площади уже не было такого столпотворения, как утром. Некоторые торговцы уже собирали свой товар, громко негодуя, что за день у них ничего так и не купили. Исключением не стала необычная персона: молодая женщина в достаточно ярком, хоть и явно поношенном балахоне. Она притягивала внимание, кровавым пятном выделяясь на фоне серых домов, чёрной земли и белых редких снежных сугробов, что были укрыты от солнечного света. Полы алеющего плаща с широким капюшоном, как флаг, реяли на ветру. А женщина, не обращая ни на кого внимания, деловито завязывала горловины у многочисленных разнокалиберных мешочков.

Я подошла ближе и с любопытством уставилась на её прилавок. На столе были разложены травы, специи, и много разноцветных украшений, переливающихся на свету.

– Подходи ближе, не стесняйся! Всё подскажу, что сердцу твоему угодно.

Девушка молниеносно обернулась и оказалась лицом к лицу со мной. Браслеты на её запястьях зазвенели, а крупные серьги-кольца заплясали над худощавыми, но стройными плечами. Из-под капюшона выбились несколько чёрных, как смоль, кудрей.

«Цыганка!», – удивилась я про себя. Зная их репутацию, тут же отшатнулась, сделав пару шагов назад, при этом автоматически сжав в кармане заветное серебро. Моё поведение вдруг рассмешило женщину.

– Ты меня испугалась? Не стоит. Я не причиню тебе неприятностей.

Она широко улыбнулась и провела рукой над товаром.

– Чего-то хочешь? У меня лучшие специи, собранные со всех королевств! Кстати, среди них есть и те, что помогут растопить лёд в твоём сердце и смирить гнев. Украшения? Подчеркнут женственность, которую ты прячешь глубоко под ворохом одежд. Есть обувь: туфли, сапожки достойные королевских особ.

Она ткнула пальцем в уже завязанный мешок.

Ещё раз взмахнув подолом длинного платья, незнакомка замерла в ожидании моего ответа.

А я всё смотрела ей в лицо, любуясь необыкновенной экзотической красотой торговки, её бездонными чёрными глазами.

– Не боитесь, что бургомистру не понравится, что вы тут торгуете? – вместо ответа, вдруг поинтересовалась я.

Девушка коротко хохотнула:

– Кому? Я не подчиняюсь ничьей власти! Мне некого бояться. Не понравится – просто отправлюсь дальше в путь. Мы народ кочевой и промышляем торговлей. Не более того, – подмигнула она. – Так вы будете что-то брать?

Я снова взглянула на её прилавок и, не удержавшись, улыбнулась:

– Думаю, сегодня – нет. Интересно, куда вы планируете направиться после Нормуда? Здесь, по всей видимости, вы покупателей не найдете. Цыганка приподняла один уголок рта в ухмылке:

– Аха, это я уже заметила. На рассвете мы отправимся далее в путь. Поэтому и думала напоследок попытаться что-то продать из наших сокровищ. Надеюсь, в Элингоре будет больше покупателей.

Я встрепенулась: вот он, мой шанс! Всё говорило о том, что двигаюсь в нужном направлении. Знак свыше. Я протянула руку девушке.

– Меня зовут леди Брианна. Прошу, возьмите меня с собой, мне очень нужно в Элингор. Поверьте, судьба маленьких детей зависит от того, как скоро туда попаду. Я как раз намеревалась искать попутчиков.

Девушка ненадолго задумалась, после чего всё же пожала мне руку.

– Я Роза. Поговорю с главой нашего табора, спрошу о тебе. Приходи сегодня, как стемнеет, к воротам со стороны леса. Мы разбили лагерь неподалёку от них.

Эта неожиданная встреча показалась мне ключевой. Я махнула Розе на прощание и направилась вглубь базара, откуда тянуло ароматом свежего хлеба.

Выходя с базарной площади, заметила, что лавка цыганки уже опустела, и её яркого плаща нигде не было видно.

В приют вернулась засветло. Довольная и с полной сумкой провизии.

Под всеобщие изумлённые возгласы я выложила на кухонный стол всё, что принесла: несколько душистых булок хлеба, ароматную домашнюю выпечку, с кило или больше свежего батата, сухофрукты, какие-то незнакомые мне орехи, сушёные травы, которые тут использовали вместо чая. Дети столпились вокруг и радостно галдели. Помимо прочего, я вынула из сумки две пары приличной тёплой детской обуви, несколько платьиц, шапки из шерсти. Младшие тут же все расхватали и убежали в игровую, на ходу отбирая друг у друга новую одежду. Я с удовлетворением уселась на скамью.

Четыре пары недоумённых глаз смотрели на меня, ожидая объяснений. Даже Бен покинул свой пост, чтобы самому увидеть это чудо. Прихватка, не сдерживая эмоций, свистел, перекидывая мешочек с горохом из руки в руку.

– Вот так праздник вы устроили, леди Бри! Казну ограбили?

– Да, мисс Бри! – восторженно вторила Дженни. – Вы всё-таки смогли выбить для нас продукты у судьи?

Я занервничала, мне не хотелось рассказывать им всю правду, но и правдоподобную легенду не успела придумать – все мысли были заняты предстоящей дорогой в соседний город.

– Да, ребята. Судья и вправду мне помог. Но, чтобы нам привозили столько еды каждый месяц, нужно ещё кое-что сделать. В первую очередь, отправиться завтра в Элингор…

– Но ведь это неближний путь! На чём вы поедете?

Я вкратце рассказала про встречу с цыганкой. Норм, молчавший почти всё время, заговорил:

– Это и правда хорошая возможность. Цыгане – кочевой народ, надолго нигде не задерживаются. Иногда табор-другой проезжает и через Нормуд. Если ромалэ движутся в ту же сторону, что надо вам – это везение, да только не каждого они берут в попутчики. Я провожу вас до Лесных ворот. Конечно, шанс встретить опасного зверя вдоль городских стен мал, но настаиваю на сопровождении.

Я согласно улыбнулась. Мне нравились логичные рассуждения и поддержка Норма. Он всегда очень здраво мыслил. Поручив Дженни разложить провизию, отправилась в свой кабинет и заперла дверь.

Передо мной на столе были разложены серебряные монеты – всего семнадцать штук. Оставшихся денег должно хватить на моё пребывание в Элингоре, питание, проживание и дорогу назад. Пока не было известно, какие там цены, потому решила взять с собой всё. Деньги аккуратно поместились в маленький мешочек, который я временно спрятала под свою подушку от любопытных глаз. За окном стремительно темнело: в Нормуд тяжёлой неспешной поступью вошла ночь. В дверь легонько постучали – пора идти.

Норм хорошо знал все ближайшие тропинки и уверенно вёл меня вдоль каменной ограды.

– Почему Лесными воротами никто не пользуется?

– Честно сказать, я и сам не понимаю их необходимости. Они выходят прямо в стену леса. Любопытным мальчишкой я сам часто бегал туда в поисках воображаемых сокровищ и таинственных мест.

– И?

– В детстве наш прежний управляющий рассказывал сказки на ночь о чудищах, ведьмах и колдунах, тайных местах, скрытых от людских глаз. Мол, в лесной чащобе, так глубоко, куда сложно добраться простому человеку, стояли алтари. На них проводили свои ритуалы волшебные создания, и пока они населяли лес, никто из хищников не обижал детей.

Тем не менее за всё своё детство я ни разу не видел, чтобы ворота открывали. Возможно, ими пользовались очень давно, задолго до моего рождения.

– А вам не рассказывали, зачем вообще построили стену?

Норм рассмеялся:

– Тут и гадать не нужно. Всё ведь понятно – чтобы зверьё не пробиралось в дома. Да и чтобы городские дети случайно не убежали в лес. Тут очень легко заблудиться – деревья стоят весьма близко друг к другу. – Парень указал мне на плотную стену елей и дубов. – Меж ними ведь почти ничего не видно, даже солнечные лучи с трудом пробиваются.

– Отличное место, чтобы спрятаться от посторонних и недоброжелательных глаз. – негромко проговорила я, размышляя о цыганском таборе.

Вот и ворота. Величественные и загадочные, они не были похожи на Северные и Восточные. В них ощущалась некая тайна, пробуждавшая во мне детское исследовательское любопытство.

А может, то были просто впечатления от рассказа Норма?

– Брианна?

Из мрака на тропинку вышла девушка. Сейчас её тело покрывал плащ чёрного цвета. Она подошла ко мне и мельком взглянула на моего спутника.

– Только девушка. Жди тут.

Норм кивнул и присел на корточки, прислонившись спиной к холодной стене. Вопросительно посмотрела на него, но парень только махнул рукой в сторону леса, как бы говоря, что всё в порядке.

Роза вела меня, петляя меж кустарников и вековых стволов. Вскоре стали видны танцующие огоньки костров. Вокруг них сидело по несколько человек, все они что-то ели, негромко переговариваясь. Позади высились две большие крытые повозки.

Стреноженные лошади стояли чуть в стороне. Ромалэ потянула меня за руку в сторону одной из крытых повозок.

– Тебе туда.

Я послушно шагнула в указанную сторону, поднялась по единственной ступеньке и вошла внутрь фургона. Поначалу показалось, что никого нет. Это была своего рода комната, объединяющая в себе спальню и подобие кабинета. Длинная койка разместилась вдоль правого борта повозки. По другую сторону стоял небольшой складной стол, который сейчас был разложен. На нём рассмотрела пустую миску, несколько мешочков, как те, с торговой лавки, с десяток медных монет. На полу по центру помещения небрежно брошена плетёная циновка. На стенках развешаны травы, и украшения из бусин, лент – все такие яркие. Неожиданно из-за стола раздался хрипловатый мужской голос:

– Ты – Брианна. Моя дочь рассказала о твоей просьбе. Мы не помогаем, если ты не одна из нас, но она настаивала. Не знаю, что она в тебе разглядела. Подойди ближе.

За столом в углу показалось движение – смуглый мужчина в возрасте сидел в кресле, сделанном из тюка соломы, и протягивал мне руку. Его длинные чёрные волосы были собраны в хвост на затылке. Сев подле, вложила свою ладонь в его. Цыган внимательно вгляделся в линии на моей руке.

– Понятно. Что ж. Тебе и правда нужна помощь.

– Да, очень! Я прошу вас лишь подвезти до Элингора, дальше уже сама.

Мужчина ощерил рот, показав мне свои жёлтые старые зубы, его лицо собралось в гармошку – настолько морщинистым оно было.

– Ты совершаешь благое дело не для себя, вовсе нет. Когда-нибудь моя небольшая помощь обернётся добром моему народу. Можешь ехать с нами. Отправляемся с рассветом. Не опаздывай, ждать не станем.

Я благодарно кивнула и выскочила наружу. Роза стояла неподалёку, увидев меня, широко улыбнулась:

– Пойдём, провожу тебя обратно.

Назад шли уже иной тропой, мимо других деревьев. Откуда-то я точно это знала.

– Вы не боитесь диких зверей?

– Нет, – довольно протянула цыганка, – нас всегда много. И звериная душа у нас в руках.

– Как это?

Роза многозначительно промолчала.

– Вот и твой друг. Будьте осторожны. Ждём тебя утром.

Я попрощалась с загадочной девушкой и вышла к стене. Норм прогуливался туда-сюда, увидев меня, мигом подошёл:

– Как всё прошло?

– Отлично. Выдвигаюсь с ними с рассветом.

Норм поёжился и прислушался к волчьему вою вдалеке.

– Пойдёмте скорее домой, мне как-то не по себе находиться подле ночного леса. Это время зверей.

Мы торопливо зашагали вперёд и вскоре вышли к дороге, ведущей к приюту.

– Любопытный народ, не правда ли?

Я встрепенулась.

– Что?

– Ну, цыгане, – пояснил парень, – когда я впервые их увидел, хотел сбежать с ними и путешествовать по разным землям.

Норм рассмеялся своим словам и покачал головой. Мне же всё не давала покоя мысль о том, что же увидел цыган на моей ладони, отчего он вдруг согласился помочь?

С этими размышлениями вошла в приют, прошла мимо кухни и отправилась сразу к себе. Достала из-под кровати дорожный потрёпанный кожаный саквояж, что остался мне на память от семьи, отказавшейся от собственной дочери. Закинула в него сменную одежду, оставив место для свёртков с перекусом. В мешочек с монетками накидала мелкой сухой травы, чтобы не звенели, и спрятала кошель в специальный тайный кармашек своего дорожного платья. Что ж, я готова к путешествию. Пусть оно пройдёт без происшествий.

Глава 12

Проснулась рано,  испытывая трепетное волнение от предстоящего путешествия. Тихо, стараясь не разбудить малышей, пробралась на кухню и приготовила в дорогу половину булки и несколько кусочков варёного мяса, припрятанные Прихваткой на случай полуночного голода. Решила, что он не обидится на меня за это. Так же, на цыпочках, вернулась в свою спальню. За окном чернота неба превращалась в тёмно-серый кисель рассвета. Бесшумно оделась и, подхватив саквояж, вышла на улицу.

Путь до Лесных ворот занял около четверти часа. Постепенно краски на небосводе разбавились лазурью. Я замерла лицом к чаще, вспоминая, куда меня вела Роза. Придётся двигаться наугад. Ноги сами вывели меня на небольшую полянку, где оказалось вполне оживлённо: двое мужчин закрепляли лошадей к повозке, остальные засыпали кострище, носили туда-сюда посуду и коробы. Мой взгляд искал знакомые лица. Наконец, мелькнуло красное пятно – Роза. Я подбежала к ней, закинула свою ношу в повозку и принялась помогать складывать вещи.

Как и обещал старый цыган, обе повозки были готовы и выдвинулись на самом рассвете, которого не было видно за дремучими дебрями исполинских деревьев. Лишь острые пики солнечных лучей, пронзающих небо, говорили о том, что новый день начался.

Путь предстоял неблизкий. Отец Розы, Кало, рассказал, что если гнать лошадей без остановки, то расстояние до Элингора можно преодолеть за один день. Но так лошади ослабнут и в момент настоящей опасности не смогут бежать быстрее. А остаться цыганам без коней никак нельзя. Они служили не только для перевозки табора с места на место, но и в качестве мяса, если в пути животное захворает. Меня покоробило последнее: как можно есть столь прекрасное и благородное существо? Но это их жизнь, и не мне их судить.

Повозки выехали из чащи по тропе, о которой мало кто знал даже из тех, кто вырос близ этих лесов. Откуда же о ней знали цыгане, оставалось для меня загадкой. Когда старый Кало начинал говорить, все, кто был с ним в одной телеге, рассаживались кругом и внимательно слушали его. Нас то подбрасывало на каменистых перевалах, то плавно покачивало, словно убаюкивающий морской прибой. Ночью мы остановились, дав животным передохнуть и поесть, а кучерам – смениться. Женщины развели костёр, начали готовить еду в котле, а мужчины негромко запели восхитительные песни, которые завораживали даже несмотря на то, что я не понимала языка. Спали ромалы поочерёдно, по несколько человек. Все их действия были слаженными, согласованными. Эти люди понимали друг друга без слов.

На второй день Кало рассказывал мне легенды их племени. Мистические притчи о медведях, волках, лисах. Мужчины и женщины, словно дети, слушали его с горящими глазами, хотя наверняка знали эти истории наизусть. Легенды гласили о соединении душ людей и животных, о незримой духовной связи, о потомках и дружбе народов.

К вечеру второго дня мы подъехали к вратам Элингора. Повозки остановились поодаль. Ромалы не любили людные места, им были по душе просторы степей, поляны, окружённые густым лесом. Роза с отцом ссадили меня и пожелали удачи, добавив, что, вероятно, мы ещё встретимся на торжке, где цыганка поставит свою палатку. Я горячо поблагодарила за поездку и, прежде чем уйти, обменяла у них одну серебрушку на горсть разнокалиберных медяшек. После чего со спокойной душой отправилась в город.

У ворот не было стражи, и они оказались открыты. Шум улиц напомнил мне мои родные места из прошлого, не хватало лишь гудения машин. В остальном чувствовалась схожесть. Люди, спешащие по своим делам, крытые магазинчики, вывески с рисунками, указывающие, что можно приобрести в том или ином месте. Как баннеры или бегущие строки. Элингор оказался огромен по сравнению с крохотным провинциальным Нормудом.

У первого прохожего спросила, как попасть в ратушу и, получив довольно подробный ответ, направилась прямиком туда.

Изредка мимо проезжали повозки. Кучеры кричали, предупреждая о своём приближении. Деревянные колёса скрипели и отстукивали своеобразный ритм по застилавшему город каменному тротуару. Всюду высились двухэтажные жилые дома. Вокруг городской ратуши движение стало ещё более оживленным. Озабоченные люди входили и выходили из здания, держа в руках бумаги. У подножья лестницы расположилась пара маленьких открытых повозок.

Достаточно скоро нашелся тот, к кому мне необходимо было попасть. Внутри высокой башни в три этажа стоял парень, встречавший и провожавший посетителей. Завидев меня, он приблизился и с улыбкой спросил:

– Добрый день, мисс, чем могу помочь?

Его доброжелательность казалась непривычной на фоне моих недавних официальных визитов. Потому собралась с духом и насколько могла спокойно произнесла:

– Мне необходимо попасть к городскому управляющему.

Парень улыбнулся ещё шире.

– К лорду Эссекеру?

– Именно, – наугад ткнула я.

Юноша жестом указал на нужную дверь и снова на меня посмотрел, недвусмысленно протянув ладонь.

Та-а-ак. Получается вся эта улыбчивость и вежливость – только за деньги? Что ж, это всё равно лучше, нежели откровенное хамство. Вынув полмедяшки, сунула парню. Тот благодарно поклонился и перенес внимание на следующего посетителя.

Пол покрывала тёмная плитка, а колонны зала были такими же белоснежными, как и стены. Окна представляли собой мозаику из разноцветного стекла, двери в кабинеты расписаны орнаментом.

Я постучала и приоткрыла створку.

– Позволите войти?

Приятный мужчина утвердительно кивнул. Он стоял у полок со свитками, перевязанными красными лентами и что-то там искал, перебирая бумаги одну за другой.

– Меня зовут леди Брианна Стюарт. Я управляющая детским приютом на окраине Нормуда.

– С каким вопросом проделали такой путь? – полуобернувшись, вопросил хозяин кабинета, покосившись на меня своими прозрачными голубыми глазами.

Я достала бумагу от аббатисы и передала ему в руки. Пока он, прищурившись, читал, я продолжила.

– У меня также есть указ предыдущего короля, в котором говорится о выделении приюту списка продуктов на средства из городской казны. Однако нынешнему бургомистру необходимо предоставить свежий документ от нового правителя, с новым перечнем провизии. Я приехала к вам в надежде, что вы поможете мне его получить…

– Я вас понял, леди Брианна. Могу ли я взглянуть на имеющийся указ старого короля?

Ещё один документ скользнул в руки управляющего Элингором.

– Хм, хм… Ага. Да, я могу составить вам такую бумагу. Странно, что с этим к нам прибыли вы, а не секретарь бургомистра.

Не было времени, чтобы придумывать обличающую ложь.

– Он порекомендовал мне обратиться к вам, так как весьма занят городскими делами.

– Отлично. Вы ответственная управляющая, мисс, раз сами решили разобраться с делами приюта. Действительно, эти бумаги давно устарели, – качнул он выцветшим королевским указом. – С вашего позволения, я оставлю их у себя и выдам вам новые приблизительно к концу недели.

– К концу недели?! – ошарашенно выдохнула я.

– Конечно. Мне нужно будет проверить все отчёты о состоянии казны, что присылают сюда из Нормуда. Составить примерный список продуктов, исходя из начального указа и сверить с количеством доходов на сегодняшний день. В результате я смогу составить документ, который не будет наносить вред казне, но и удовлетворит потребности детского дома. К детям-сиротам мы не безразличны. Всегда стараемся помогать. Всё же, это не один-два человека, а целых, – Эссекер мельком взглянул на бумагу, – двадцать один?

– Н-но…

– Вы можете ускорить весь процесс и получить нужную бумагу, скажем, уже завтра. Пяти серебряных монет будет достаточно для ускорения… – и глазами указал на угол стола. Куда я, помявшись немного, положила требуемую сумму.

– Сейчас в приюте двадцать детей.

– Новый указ сделаем не на общее количество детей, ведь вам в любой момент могут подкинуть ещё жильца. А на каждую душу: сколько и чего причитается.

Коротко кивнув в знак согласия с поправкой, молча развернулась к выходу.

Ничего удивительного, всё, как всегда: если есть деньги, много чего можно ускорить.

Глава 13

Неторопливо спустилась по широкому крыльцу, ступила на мощёный серым булыжником тротуар. И всё это время размышляла об указе старого короля, который прочла невнимательно. Двадцать один ребёнок? Где же ещё один? Уже не терпелось вернуться домой и расспросить детей про эту загадку. И снова перечитать пергамент – вдруг я упустила ещё что интересное?

Я стояла посреди оживлённой городской суеты и цеплялась взглядом за каждую деталь. Вокруг возвышались старинные каменные здания, покрытые пылью времени. Окна домов украшены разноцветными стёклышками, а на дверях красовались кованые узоры.

В центре площади перед ратушей расположился фонтан, верхушку которого венчала белая снежная шапка. Пушистая и сверкающая бриллиантовыми всполохами под лучами зимнего солнца. Рядом с фонтаном показались мужчины в синих и красных камзолах. Они играли на забавных дудочках. Один из них красивым голосом пел песню о подвигах и любви. Удивлённо застыла, разглядывая уличных актёров. Один из них повернулся ко мне и подмигнул: я узнала в нём одного из цыган, ехавшего с нами в повозках. Улыбнувшись в ответ, дружелюбно махнула ему рукой и отправилась дальше.

День я провела на торговой площади, рассматривая разнообразные товары. Солнце зимой рано уходило за горизонт, и я моргнуть не успела, как оно наполовину спряталось в неведомой дали, окрасив небо в яркие оттенки красного и оранжевого, в тон ромаловским нарядам.

На улицах один за другим зажглись факелы, отбрасывая на стены домов причудливые тени. Город медленно погружался в ночную жизнь, и я чувствовала себя частью этой удивительной эпохи и людей.

Стали видны огни в окнах трактиров, и я зашла в один из них. Вечер лишь начинался, потому за столами обеденного зала было ещё не слишком людно, а воздух ещё не превратился в спёртый. Села за свободный столик, и тут же ко мне подошла немолодая женщина в переднике, протёрла столешницу тряпкой и с любопытством взглянула.

– Добрый вечер, мисс. Изволите отужинать? Или предпочтёте выпить холодного эля?

От улыбающихся глаз паутинкой разбегались добрые лучики-морщинки, теряясь в седых волосах, заправленных под чепец.

– Спасибо, хозяйка, я и правда голодна. Принесите то, что вы чаще всего подаёте гостям из горячего.

Трактирщица кивнула и скрылась за кухонными дверями.

Я огляделась: всё в помещении оказалось деревянным: столы, лавки, стены и даже потолок. Помимо меня в зале были ещё три гостя. Захмелевшие от выпитого эля мужчины. Один из них сидел за пустым столом, нервно барабаня пальцами по колену. Шумные пьяницы крикнули в сторону кухонной двери, маша руками и проливая напитки на пол:

– Хэй! Салли! Где тебя носит?! Нам же надо ещё и поесть!

Но никто не отозвался.

Подхватив свой саквояж, я пересекла общий зал и вошла на кухню. Женщина металась от одного котелка к другому. Огонь в печи уже начал угасать. Я молча поставила свою ношу в угол, нашла взглядом стопку дров и принялась подкидывать их в печь. Хозяйка лишь удивлённо взглянула на меня, но не стала мешать. Она резво порубила зелень и скинула в оба котелка поочерёдно прямо с ножа. Из зала послышались гулкие удары ложками по столу в унисон. Гости требовали еды. Я принялась разливать по подготовленным мискам еду: три миски похлёбки и две миски тушёного мяса. Салли резала хлеб и складывала его на маленькие дощечки.

Я разнесла всё по столам.

– Кабы не твоя стряпня, Салли, давно бы ушёл. У тебя вкуснющая еда, только ждать сегодня уж больно долго пришлось! – буркнул один из завсегдатаев таверны.

Весь остаток вечера я помогала бедной старушке на кухне, и уже под ночь хозяйка усадила меня за опустевший столик, принеся тарелку мяса с овощами:

– Век благодарна буду. Садитесь и поешьте как следует. Всё за счёт заведения.

Она устало рассмеялась и тяжело опустилась на соседний стул.

– Какого чёрта вы потратили свой вечер на меня и посетителей? Обычно мне помогают муж и дочка, но сегодня с утра они оба слегли с простудой. Если бы не вы, то, вероятно, пришлось бы закрыть сегодня наш трактирчик. Ведь людей могло быть намного больше. Спасибо вам.

Я отправила очередную ложку горячего живительного бульона в рот и пожала плечами.

– У меня было свободное время и хорошее настроение. Разве это преступление?

Женщина помотала головой и по-матерински крепко приобняла меня за плечи.

– Ешьте. Добавку сейчас принесу и пирог ягодный.

– Что вы! – я спешно прожевала и замахала руками. – Мне ничего не надо. Только подскажите, где тут можно снять комнатку на ночлег? Завтра у меня дела и затем надо отправляться домой. Хотелось бы выспаться в более-менее приличном месте.