Я – Даниэль

Размер шрифта: 13

Предисловие:

Каждый из нас, рано или поздно, оказывается в точке, где реальность начинает напоминать сон, а сон – реальность. Жизнь, как будто бы подмигнув, предлагает пересмотреть всё, во что ты верил, словно это не более чем иллюзия, созданная твоим же сознанием.

Даниэль – не герой, не избранный, не тот, кто спасёт мир. Он просто человек, который, как и многие, пытается найти своё место в этом странном мире, где всё, что кажется твёрдым, на самом деле – дым. Но однажды его жизнь начала трещать по швам, как будто кто-то решил провести эксперимент над его реальностью. Смена страны, армия, отношения, ошибки и разочарования – всё это оказалось не просто событиями, а какими-то знаками, которые он не мог расшифровать.

Эта книга – не просто история о поисках себя. Это попытка понять, что такое "я" в мире, где реальность постоянно ускользает, как песок сквозь пальцы. Здесь нет героев и злодеев, только люди, которые, как тени, бродят по лабиринту своих вопросов, пытаясь найти выход, но чаще всего натыкаясь на зеркала.

Даниэль не идеален. Он делает ошибки, уходит от одних проблем, чтобы столкнуться с другими, как будто жизнь – это игра, где правила меняются каждый раз, когда ты думаешь, что их понял. Но каждая страница этой книги – это шаг на пути его взросления, шаг, который, возможно, знаком каждому из нас. Здесь нет простых ответов, только вопросы, которые, как зеркала, отражают тебя самого.

Перед вами книга о потерях, надеждах и трудностях, которые сопровождают каждого на пути взросления. Это не урок жизни, это просто история о том, как сложно стать самим собой в мире, где реальность – это лишь иллюзия, а иллюзия – единственная реальность.

Глава 1: Начало пути

Декабрь 2021 года. Всё началось с той странной работы в гардеробе паба. Люди, которые приходили сюда каждый вечер, были не просто посетителями – они становились тенями, отражениями, проекциями моей собственной жизни. Каждый вечер, под неоновой вывеской, я наблюдал за ними, как будто это был не паб, а театр абсурда, где каждый играл свою роль, даже не подозревая, что сцена – это иллюзия.

Кто-то уходил в одиночку, кто-то выходил с компанией, кто-то оставлял свои тайны за стойкой, растворяясь в шуме ночи, как будто их никогда и не было. Но самое интересное происходило не здесь, в пабе, а снаружи – за пределами привычных рамок. Именно там, в этой серой зоне между реальностью и сном, моя жизнь начала постепенно раскалываться на части, как зеркало, в котором я больше не мог узнать себя.

С Женей мы часто встречались у меня. Моя квартира была не просто местом для жизни, а своего рода убежищем от мира, где реальность становилась немного мягче, как будто её можно было приглушить, как звук в наушниках. Мы проводили часы, обсуждая планы, которые так и не осуществлялись, разрабатывая идеи бизнеса, которые никогда не выходили за пределы кухни. Мы думали о переезде в Киев, о том, как будем начинать всё с чистого листа, но, по сути, это были лишь мечты, которые мы сами превращали в пыль, просто говоря о них слишком много.

В тот период моей жизни я всё ещё находился в поиске чего-то более значимого, как будто смысл был спрятан где-то за углом, и я мог его найти, если бы просто продолжал идти. Но чем дальше я шёл, тем больше понимал, что углы – это иллюзия, а смысл – это просто ещё одна тень, которую я сам создаю.

Женя (задумчиво, глядя в потолок, как будто там были написаны ответы на все вопросы):

– Даниэль, я тут думал… А что, если нам вложиться в крипту? Ты знаешь, сейчас на этом можно неплохо заработать. Люди поднимают тысячи, а то и миллионы за короткий срок. Это как игра в рулетку, только ты сам создаёшь правила.

Я (с сомнением, поправляя стакан с чаем, который уже давно остыл):

– Вложиться в крипту? Звучит заманчиво, конечно, но есть одна маленькая проблема – у нас нет стартового капитала. Где мы найдём такие деньги? Да и риски… Это как прыгать в пропасть, не зная, есть ли там дно.

Женя (энергично, как будто только что открыл секрет мироздания):

– Ну, не всё сразу, конечно. Сначала можно подумать о небольших суммах. Найти инвесторов или людей, которые поверят в нашу идею. Мы же не собираемся сами всё на себе тянуть. Главное – правильно преподнести. Это как продавать воздух, но если упаковать его в красивую обёртку, люди купят.

Я (смеюсь, но с ноткой скептицизма, как будто уже видел, чем это закончится):

– Да, только попробуй убедить кого-то дать деньги двум пацанам, которые ещё даже не определились, что хотят от жизни. Мы-то с тобой хорошо друг друга понимаем, но для инвесторов мы всё ещё дети, которые играют в бизнес. Играют, пока не придут взрослые и не заберут игрушки.

Женя (широко улыбается, как будто только что нашёл ответ на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого):

– Ну а что, мы же и есть такие. Ты посмотри на нас – один мечтает о крипте, другой учится на психолога. Звучит как идеальный план для стартапа! Только не говори, что тебе это не интересно. Ведь крипта – это как психология денег. Ты же знаешь, что деньги – это просто иллюзия, а крипта – это иллюзия внутри иллюзии.

Я (хмыкаю, глядя на него с лёгким скепсисом, как будто уже видел, чем закончится эта "иллюзия"):

– Да, только в этой "психологии" можно либо разбогатеть, либо остаться ни с чем. Мы с тобой всегда ищем что-то лёгкое, но жизнь показывает, что лёгкие пути часто ведут в тупик. Или, что ещё хуже, в бесконечный круг, где ты просто ходишь по кругу, думая, что движешься вперёд.

Женя (серьёзнеет, смотрит вдаль, как будто видит там своё будущее, которое пока ещё не решило, каким ему быть):

– А разве мы не всегда так делаем? Всегда ищем возможности. Планы, идеи… Только иногда мне кажется, что мы теряем время на разговоры, а не на действия. Как будто мы играем в шахматы, но всё время думаем над первым ходом.

Я (вздыхаю, как будто уже знаю, что следующий ход будет не в нашу пользу):

– Может быть. Но ты ведь знаешь, что не всё зависит только от нас. Мы можем мечтать, строить планы, но иногда жизнь просто берёт и подкидывает неожиданные сюрпризы. Иногда… не в нашу пользу. И тогда остаётся только смотреть, как твои мечты превращаются в пыль, а ты стоишь и думаешь: "А был ли это вообще мой выбор?"

Женя (взглянув на меня серьёзно, как будто только что осознал, что реальность – это просто игра, в которой мы сами выбираем правила):

– Да, это правда. Но разве от этого стоит отказываться от всего? Посмотри на нас. Мы молоды, у нас есть энергия. Неужели ты хочешь провести свою жизнь, сидя в четырёх стенах и работая на кого-то другого? Я так не хочу. Я не хочу быть просто шестерёнкой в чужом механизме.

Я (с улыбкой, которая скорее напоминает маску, чем искреннюю эмоцию):

– Никто из нас не хочет, Женя. Мы оба хотим большего. Но знаешь что? Иногда мне кажется, что мы слишком много фантазируем, а реальность нас догоняет. И когда она догоняет, она всегда оказывается быстрее.

Женя (подняв брови, как будто только что услышал что-то глупое, но слишком очевидное):

– Реальность – это то, что мы создаём сами. Никто не будет жить нашу жизнь за нас. Слушай, давай хотя бы попробуем. Это ведь не значит, что мы сразу будем миллионерами, но хотя бы начнём двигаться. Чего бояться? Страх – это просто ещё одна иллюзия.

Я (задумчиво, смотря в потолок, как будто там написаны ответы на все вопросы, которые я боюсь задать):

– Бояться? Да я уже давно перестал бояться. Больше всего меня бесит не страх, а рутина, в которой мы варимся. Если мы не попробуем, то просто застрянем на этом месте, как будто жизнь – это лифт, который застрял между этажами.

Женя (с энтузиазмом, как будто только что нашёл выход из этого лифта):

– Вот-вот! Нам нужно что-то делать, понимаешь? Не просто обсуждать, а действовать. Если мы сможем найти тех, кто поверит в нас, то, кто знает, что из этого выйдет? Может, это будет не крипта, а что-то другое. Главное – начать.

Я (кивая, как будто уже смирился с тем, что другого выхода нет):

– Да, ты прав. Нужно хотя бы попробовать. Если не сработает – хотя бы скажем, что сделали всё, что могли. А если получится – тогда уже и посмотрим, куда нас это приведёт. Может, в никуда. А может, куда-то, о чём мы даже не мечтали.

Женя (с улыбкой, которая больше напоминает азарт игрока, чем уверенность):

– Вот и отлично. Тогда начинаем прямо с завтрашнего дня. Будем искать инвесторов, смотреть рынки и разрабатывать план. План, который, возможно, станет нашим билетом в другую реальность.

Я (с улыбкой и небольшой иронией, как будто уже вижу, как этот план рассыпается в прах):

– Ну, что ж, звучит как план. Будем "психологами" криптовалют. Инвесторы, держитесь, мы идём! Только вот вопрос: кто из нас будет Фрейдом, а кто – Юнгом?

Женя (смеясь, как будто уже видит себя на обложке Forbes):

– Вот это настрой! Давай, брат, у нас всё получится. Главное – не останавливаться. Даже если всё пойдёт не так, как мы задумали. В конце концов, жизнь – это не план, а импровизация.

-–

Отношения с Настасией давно превратились в болезненную игру, где победителей не было. Я знал, что конец близок, но продолжал держаться за то, что уже давно угасло, как будто это была не любовь, а привычка. Каждый наш разговор был словно очередной виток напряжения, нарастающий с каждой фразой. Она становилась всё более ревнивой, а я – всё более отстранённым. Мы ссорились на пустом месте, и каждый раз это ощущалось как шаг к неизбежной точке невозврата.

Иногда мне казалось, что мы просто играем роли в каком-то бесконечном спектакле, где сценарий давно устарел, но мы продолжаем говорить свои реплики, потому что не знаем, как иначе.

В ту ночь, уходя от Жени, я долго шлялся по улицам, как будто искал что-то, что давно потерял. Мне не хотелось идти домой и видеть её лицо. Я знал, что она будет пилить меня, как всегда. Ходил, смотрел на ночной Донецк, опустошал пачку сигарет, думал о своём прошлом, которое ещё недавно казалось таким весёлым, а теперь превратилось в душное настоящее.

Город был пуст, как будто все его жители исчезли, оставив только меня и мои мысли, которые крутились в голове, как бесконечный плейлист из одних и тех же песен.

-–

Настасия (с холодом в голосе, как будто её слова были вырезаны из льда):

– Ты опять не был дома всю ночь. Даниэль, как долго это будет продолжаться? Я больше не могу закрывать на это глаза.

Я (вздыхая, с раздражением, как будто уже знал, чем закончится этот разговор):

– Настасия, у меня свои дела. Ты знала, что я не из тех, кто сидит дома весь день. Я тебе это с самого начала говорил.

Настасия (поправляя волосы, нервно, как будто пыталась собрать себя по кусочкам):

– Да, говорил… Но одно дело слышать это тогда, когда мы только начинали встречаться, и совсем другое – видеть, как ты исчезаешь каждый день. Я даже не знаю, где ты был и чем занимался. Это больше не нормальные "дела", Даниэль.

Я (раздражённо, глядя в сторону, как будто искал выход, которого не было):

– Опять начинается. Ты каждый раз устраиваешь одну и ту же сцену. Если тебе не нравится, можешь уйти. Я не собираюсь оправдываться перед тобой.

Настасия (голос становится тише, но напряжение нарастает, как будто она говорила не со мной, а с кем-то другим):

– Ты думаешь, я просто так это говорю? Я уже устала постоянно выяснять, где ты, что с тобой. Я… больше не могу так. Я вижу, как ты отстраняешься от меня. Может, нам и правда стоит разойтись?

Я (поворачиваясь к ней с раздражением, как будто это был не вопрос, а обвинение):

– Настасия, да ты всегда так говоришь! Каждый раз одно и то же: "Давай расстанемся, давай всё закончим." Но как только я ухожу, ты снова звонишь, снова приходишь с извинениями. Это замкнутый круг.

Настасия (вдруг резко, с болью в голосе, как будто её слова были последним выстрелом в этой игре):

– Нет, Даниэль, на этот раз всё по-другому. Я больше не хочу возвращаться. Ты не понимаешь, что происходит со мной. Ты просто не видишь, как я изматываюсь рядом с тобой. Это не замкнутый круг, это тупик, в котором мы оба застряли.

Я (всё ещё раздражённо, но чувствуется лёгкое замешательство, как будто я вдруг осознал, что играю не по своим правилам):

– Ты всегда так драматизируешь. Тебе просто нужно отдохнуть, подумать. Ты ведь не хочешь, чтобы всё закончилось так.

Настасия (пристально глядя в глаза, с вызовом, как будто её взгляд был последним аргументом в этом споре):

– А может, хочу. Может, я просто устала любить тебя, Даниэль, устала бороться за нас, когда ты не делаешь даже малейших усилий. Я устала от того, что ты всегда в поиске чего-то большего, а я остаюсь на задворках твоих планов.

Я (пытаясь защититься, как будто её слова были невидимыми стрелами, которые я пытался отбить):

– Это не так, ты просто слишком многого требуешь. Я не могу всё время быть с тобой. Мне нужны своё пространство и свобода.

Настасия (с горечью, как будто её слова были последними каплями в переполненном стакане):

– Свобода? Ты называешь это свободой – уходить, не объясняя, где был? Даниэль, это не свобода, это равнодушие. Ты любишь только себя, и это меня убивает.

Я (молча смотрю на неё, пытаясь найти слова, которые, как я знал, всё равно не изменят ничего):

– Я…

Настасия (перебивает, решительно, как будто её решение было высечено в камне):

– Не говори ничего. Я знаю, что ты не изменишься. И знаешь что? На этот раз я не вернусь.

Я (шокировано, но пытаясь сохранить спокойствие, как будто это был не разговор, а спектакль, где я забыл свою роль):

– Настасия, ты серьёзно? Ты ведь всегда возвращалась…

Настасия (со слезами на глазах, но решительно, как будто её слёзы были последним прощанием):

– Но на этот раз всё по-другому. Я устала, Даниэль. Я больше не хочу ждать тебя… Я больше не хочу быть твоей тенью.

-–

– Даниэль, ты ведь понимаешь, что мы это не исправим? – сказала она однажды вечером, когда мы сидели в маленькой кафешке на окраине города. Её голос был холодным, но в глазах светилось отчаяние.

Я лишь кивнул, не находя слов. В глубине души я уже знал, что конец близок, но в тот момент мне было трудно признать это вслух.

Наши отношения были как затухающая свеча – ещё тёплые, но с каждым днём всё слабее. Я смотрел на неё, пытаясь вспомнить, когда всё пошло не так. Вначале между нами была страсть, взаимопонимание, но теперь это стало чем-то чуждым. Её ревность, её постоянные обвинения – это всё лишь подталкивало меня дальше. В ту ночь я осознал, что больше не могу продолжать это.

Настасия (сухо, смотря в сторону, как будто её взгляд был направлен куда-то далеко за пределы этой кафешки):

– Значит, всё? Ты действительно уходишь?

Я (смотрю на неё, сдерживая эмоции, как будто они были последним барьером, который я не хотел разрушать):

– Да… Думаю, нам обоим это нужно. Мы давно друг друга потеряли.

Настасия (вздыхая, но не поворачиваясь, как будто её взгляд был направлен куда-то в прошлое, которое уже нельзя вернуть):

– А если нет? Что если я не хочу, чтобы ты уходил? Ты не думаешь, что мы можем ещё что-то исправить?

Я (тяжело вздыхая, как будто каждое слово давалось с трудом):

– Настасия, не обманывай себя. Мы давно уже не вместе. Просто жили на автомате, будто играли в нормальные отношения, которых больше нет.

Настасия (поворачивается ко мне с горечью в глазах, как будто её взгляд был последним укором):

– Ты всегда так решаешь за всех. Всё должно быть так, как ты сказал. Ты даже не оставляешь мне выбора.

Я (делаю шаг к ней, пытаясь дотронуться до её руки, как будто это могло что-то изменить):

– Это не так. Я просто вижу, что мы больше не те, кем были раньше. Я не хочу, чтобы ты страдала дальше.

Настасия (отстраняясь, резко убирая руку, как будто моё прикосновение было последней каплей):

– Ты всегда думаешь, что знаешь, что лучше для меня! Ты не понимаешь, что я хочу! Может, я хочу, чтобы ты остался, чтобы ты хотя бы попытался что-то изменить.

Я (в отчаянии, пытаясь объяснить, как будто каждое слово было последней попыткой достучаться до неё):

– Я пытался, Настасия. Но ты видишь, что у нас ничего не получается. Мы только всё больше отдаляемся друг от друга. Я не могу больше так жить. И ты тоже.

Настасия (с вызовом, поднимая голос, как будто её слова были последним криком о помощи):

– Не можешь? Или не хочешь? Ты просто бросаешь всё, когда становится трудно. Ты не даёшь даже шанса, Даниэль! Я устала бороться одна.

Я (сгорая от внутреннего напряжения, делаю ещё шаг к ней, как будто пытаясь удержать то, что уже ускользает):

– Я не бросаю. Просто… всё кончилось. Я не могу притворяться, что мы можем вернуть то, что было. Я не хочу снова заставлять нас страдать.

Настасия (уже с слезами в глазах, но решительно, как будто её слёзы были последним прощанием):

– Ты никогда не пытался бороться за нас. Ты просто говоришь, что всё кончено, потому что тебе проще уйти, чем что-то менять. Но знаешь что? Если ты хочешь уйти, то иди. Но на этот раз я не остановлю тебя.

Я (хватаю её за руку, голос становится мягче, как будто в нём осталась только искренность):

– Настасия, стой… Не говори так. Я… Я не хочу, чтобы всё кончилось так. Я просто… я не знаю, что делать. Я запутался.

Настасия (вырывая руку, уже на грани слёз, как будто её слёзы были последним аргументом):

– Даниэль, если бы ты действительно хотел что-то изменить, ты бы нашёл способ. Но ты всегда выбираешь самый лёгкий выход. Я устала от этого. Я устала ждать, что ты что-то поймёшь, что ты станешь другим.

Я (подавленно, глядя ей в глаза, как будто пытался найти в них то, что уже давно исчезло):

– Я не могу быть тем, кем ты хочешь, чтобы я был…

Настасия (вставляя руку в карман, убирая слёзы, как будто они были последним проявлением слабости):

– А я не могу быть той, кого ты можешь просто оставить, когда захочешь. Я заслуживаю больше, чем это… чем ты.

Я (пытаясь снова протянуть к ней руку, но не решаясь, как будто боялся, что она снова оттолкнёт):

– Настасия, пожалуйста…

Настасия (разворачиваясь к двери, её голос твёрд, как будто она уже приняла решение, которое давно откладывала):

– Не надо. Это конец, Даниэль. Ты слишком долго думал только о себе. А теперь я думаю о себе.

Я (в отчаянии, взываю к ней, как будто это был последний шанс):

– Настасия, стой! Не уходи так. Мы можем… мы можем хотя бы поговорить!

Настасия (останавливаясь у двери, оглядываясь через плечо, как будто её взгляд был последним прощанием):

– Слишком поздно. Ты говорил за нас двоих. Теперь я скажу за себя.

-–

Когда я вернулся домой, в моей голове крутились мысли о расставании, о том, что будет дальше. Но в тот вечер мне нужно было поговорить с Владиком. Мы давно не виделись, но поддерживали связь на расстоянии. Он жил в Краснодаре, где, как всегда, всё было в движении – новые проекты, новые люди, новые вечеринки. Владик был полной противоположностью мне – если я пытался найти смысл в своей жизни, он был склонен к непрерывным развлечениям, пытаясь уйти от проблем.

Я набрал его номер, и через несколько секунд услышал знакомый голос.

– Даниэль, как жизнь? Как дела с Настасией? – он начал разговор привычно, словно знал, что что-то идёт не так.

– Всё кончено, мы расстались, – ответил я, стараясь звучать уверенно. Хотя на самом деле внутри всё было намного сложнее.

На другом конце послышался короткий смешок.

– Да ладно, брат, я так и думал. Она всегда была слишком сложной. Ну, ты же знаешь, что она вернётся, да? Она не отпустит тебя просто так.

Я не ответил сразу, обдумывая его слова. Владик всегда был циником, и его взгляд на отношения был далёк от романтики.

– Может быть, но на этот раз я уверен, что всё кончено, – сказал я, хотя в глубине души оставался не уверен до конца.

– Ну что ж, посмотрим. Но знай одно: всё это – фигня. Девушки приходят и уходят, но ты должен двигаться дальше, брат. У меня тут всё как обычно. Пытаюсь организовать новый проект, но все вокруг – просто неудачники. Никто не хочет работать как надо. Я всё делаю один. Но ты же знаешь, я справлюсь, – его голос был полон уверенности, как всегда. Но было что-то странное в его словах, словно он говорил это не только мне, но и самому себе.

-–

Тем временем я начал погружаться в саморазвитие. Меньше времени на вечеринки, больше времени на спорт, книги и раздумья. Я чувствовал, что моя жизнь начинает меняться, хотя изменения были едва заметны. Я становился более серьёзным, уже не тот беззаботный парень, каким был раньше.

Но настоящие перемены пришли в феврале, когда мы снова встретились с Алиной. Это была наша четвёртая встреча. В тот вечер мы собрались у меня дома. Женя, Карина – подруга Алины, и сама Алина. Атмосфера была напряжённой, но не из-за внешних обстоятельств, а скорее из-за невысказанных слов, которые витали в воздухе.

– Ты пытаешься играть со мной, Даниэль, – сказала Алина, её голос был тихим, но твёрдым. Она сидела напротив меня, её глаза светились холодным светом.

– Я не играю, Алина. Просто не знаю, что ты хочешь от меня, – ответил я, хотя прекрасно знал, что она ожидала большего. Но я не был готов дать ей это.

Она посмотрела на меня так, словно я был книгой, которую она давно пыталась прочесть, но всё никак не могла понять смысл.

– Ты всегда так говоришь, но мы оба знаем, что это не так. Ты пытаешься приблизиться, но при этом отталкиваешь меня. Как долго это будет продолжаться?

Её слова были как удар по больному месту. Я знал, что она права, но в тот момент не мог найти ответа. Моя влюблённость в неё росла, но чем больше я пытался сблизиться, тем сильнее она отдалялась.

Алина (с лёгким раздражением, но спокойно):

– Даниэль, ты действительно думаешь, что можешь всё контролировать? Люди – это не шахматы, их нельзя двигать по доске.

Я (попытавшись удержать спокойствие, но голос чуть напряжён):

– Я не пытаюсь контролировать людей, Алина. Но если я не буду держать всё под контролем, кто тогда это сделает? Я не могу позволить себе оставить всё на самотёк.

Алина (вздыхая, глядя вдаль, как будто её взгляд был направлен куда-то за пределы этой комнаты):

– Но иногда… иногда ты должен отпустить контроль. Не всегда всё можно предусмотреть. Жизнь не строится по твоим планам.

Я (пожимаю плечами, но голос становится мягче):

– Я это понимаю, Алина, но если не я, то кто? Я не могу просто ждать, что кто-то другой примет решение за меня.

Алина (с лёгкой усмешкой, но в её голосе звучит грусть):

– Ты такой серьёзный. Всё время думаешь о том, как всё контролировать. Но ты понимаешь, что это отталкивает людей? Ты ставишь себя выше всего, как будто ничего другого не имеет значения.

Я (поправляю волосы, чуть смущён):

– Я не ставлю себя выше. Просто мне приходится думать о последствиях. Ты бы поняла, если бы была на моём месте.

Алина (взгляд её смягчается, но голос остаётся твёрдым): – А может, ты просто боишься отпустить что-то важное для тебя? Ты никогда не думаешь о том, что можно просто рискнуть?

Я (слегка смутившись, отвожу взгляд, как будто пытаюсь спрятать свои мысли):

– Я не могу просто рисковать, Алина. Я бы хотел жить легче, но не могу позволить себе оставить всё. Особенно сейчас.

Алина (смотрит на меня, пытаясь понять, как будто её взгляд был сканером, читающим мои скрытые страхи):

– Особенно сейчас? Даниэль, ты говоришь о том, что ты не можешь, что тебя что-то сдерживает. Но что тебя действительно останавливает? Может, ты просто боишься… боишься, что сделаешь шаг, который изменит всё?

Я (вздохнув, голос становится тише, как будто слова были слишком тяжёлыми):

– Я не боюсь изменений. Я боюсь того, что, если я сделаю этот шаг, то потеряю всё, что у меня есть. Это не страх, это реальность.

Алина (с улыбкой, но с лёгкой грустью, как будто её улыбка была маской, скрывающей что-то большее):

– Реальность… Ты постоянно говоришь о ней, как будто она уже написана. Но жизнь меняется, и иногда нужно просто сделать шаг, даже если ты не знаешь, что будет дальше.

Я (неожиданно мягко, почти шёпотом, как будто слова вырывались против моей воли):

– Я думал об этом. Каждый раз, когда ты приезжаешь в Донецк, я думаю о том, что… может, я что-то упускаю.

Алина (смотрит на меня внимательно, но не говорит ничего, лишь ждёт, как будто её молчание было вопросом, на который я должен был ответить сам):

– И что? Что ты хочешь упустить? Мы ведь только встречаемся, когда я здесь. И ты всё время контролируешь свои слова, свои действия… Как будто боишься сказать что-то лишнее.

Я (чуть смущён, не в силах скрывать интерес, но всё ещё пытаясь держаться, как будто мои эмоции были последней крепостью, которую я не хотел сдавать):

– Я… может, и боюсь. Но это не то, что ты думаешь. Просто я не могу себе позволить уехать в Москву, оставить всё это. Мне бы хотелось… Но у меня есть обязательства здесь.

Алина (с лёгкой улыбкой, но её глаза полны печали, как будто она уже знала, чем это закончится): – А может, ты просто боишься отпустить что-то важное для тебя? Ты никогда не думаешь о том, что можно просто рискнуть?

Я (слегка смутившись, отвожу взгляд, как будто пытаюсь спрятать свои мысли):

Алина (смотрит на меня, пытаясь понять, как будто её взгляд был сканером, читающим мои скрытые страхи):

Я (вздохнув, голос становится тише, как будто слова были слишком тяжёлыми):

Алина (с улыбкой, но с лёгкой грустью, как будто её улыбка была маской, скрывающей что-то большее):

Я (неожиданно мягко, почти шёпотом, как будто слова вырывались против моей воли):

– Я думал об этом. Каждый раз, когда ты приезжаешь в Донецк, я думаю о том, что… может, я что-то упускаю.

Алина (с лёгкой улыбкой, но её глаза полны печали, как будто она уже знала, чем это закончится): – Я понимаю. Ты не можешь оставить то, что уже построил. И я не прошу тебя об этом. Мы просто… мы на разных дорогах. Я возвращаюсь в Москву, а ты остаёшься здесь. Каждый раз одно и то же.

Я (чувствуя, что она права, но не находя слов, как будто они застряли где-то глубоко внутри):

– Я бы хотел, чтобы всё было по-другому. Может быть, когда-нибудь.

Алина (с улыбкой, но с грустной тенью в глазах, как будто её улыбка была последним подарком перед расставанием):

– Может быть. Но пока мы живём на расстоянии. И это меняется редко, Даниэль. Каждый раз, когда я уезжаю, мне кажется, что мы просто снова станем чужими.

Я (пытаясь улыбнуться, но в голосе слышится грусть, как будто улыбка была лишь маской):

– Мы не чужие, Алина. Просто… иногда расстояние делает своё дело.

Алина (мягко, почти шёпотом, как будто её слова были последним признанием):

– Да, расстояние всегда что-то меняет. Может, так и должно быть. Мы просто… должны принять это.

Я (внутренне смягчаясь, но не решаясь сказать больше, как будто боялся разрушить хрупкий момент):

– Возможно… Но я не хочу, чтобы это было концом.

Алина (вздыхает, глядя на меня тепло, но с грустью, как будто её взгляд был последним прощанием):

– Я тоже не хочу. Но пока мы не готовы сделать шаг навстречу, мы будем оставаться там, где сейчас. И это нормально. Просто не всё сразу.

-–

В ту ночь я осознал, что Алина была чем-то недосягаемым для меня. Она ускользала, и я не мог понять, как её удержать.

Февраль заканчивался, оставляя после себя странную смесь опустошения и ожидания. Мои дни проходили в бесконечном круге работы, тренировок и размышлений о том, что делать дальше. Отношения с Настасией были окончены, и, несмотря на освобождение, я всё ещё ощущал их отголоски. Это была некая пустота, которая не заполнялась, как бы я ни старался. Но чаще всего, когда я оставался наедине со своими мыслями, передо мной вставал образ Алины.

Алина была другим человеком. Её загадочность притягивала, но одновременно ставила преграды, через которые я не мог пробиться. В наших разговорах всегда было больше подводных течений, чем казалось на первый взгляд.

– Ты чувствуешь, что она играет с тобой? – спросил Женя как-то вечером, когда мы обсуждали мои отношения с Алиной. Его голос был полон любопытства, и я видел, что ему действительно интересно узнать, что происходит у меня в голове.

Мы сидели на кухне в моей квартире. В тишине раздавался лишь тихий звук холодильника, создавая фоновый шум для наших разговоров. Женя, как всегда, был полон энергии и идей, но я заметил, что он начал интересоваться не только проектами, но и моей личной жизнью.

– Не знаю. Иногда кажется, что она просто не хочет давать мне шанса. А иногда, что она не уверена в своих чувствах, – ответил я, глядя в стакан с водой. – Она словно вечно находится на грани. Стоит сделать шаг, и она уходит ещё дальше.

Женя улыбнулся, но в его глазах блеснула искра понимания.

– Девушки такие. Им нужно почувствовать, что ты их достоин. Может, тебе стоит изменить подход? Не пытайся быть слишком доступным.

Я замолчал, раздумывая над его словами. Возможно, он был прав. Но с Алиной всё было иначе. Её нельзя было прочитать, она словно оставляла загадки на каждом шагу, и это сводило меня с ума.

– Ты же сам знаешь, как она может быть холодной, – добавил я, вспоминая наш последний разговор. – В тот вечер, когда мы все собрались, она едва со мной разговаривала. А когда я пытался сблизиться, её реакция была ещё более отстранённой.

Женя посмотрел на меня серьёзно.

– Знаешь, мне кажется, тебе нужно перестать пытаться её завоевать. Ты ведь сам сказал, что она холодная. Может, тебе стоит отпустить ситуацию и посмотреть, как она поведёт себя дальше.

Его слова звучали как разумный совет, но внутри меня что-то сопротивлялось этому. Я не мог просто так отпустить, потому что что-то во мне всё ещё цеплялось за неё. Но с каждым днём я понимал, что эта борьба бесполезна.

Женя (с лёгким вздохом, задумчиво):

– Знаешь, иногда мне кажется, что ты уходишь всё дальше. В свои мысли, в свои планы. Я смотрю на тебя и понимаю, что ты уже не тот, что был раньше.

Я (пауза, потом медленно, как будто слова выходили с трудом):

– Может быть… Но мы с тобой всегда рядом, несмотря на это. Да, многое меняется, но мы держимся вместе, как бы далеко я ни уходил.

Женя (смотря вдаль, чуть усмехнувшись, как будто его улыбка была попыткой скрыть что-то более глубокое):

– Вот в этом-то и весь парадокс, брат. Мы с тобой такие разные. Взгляды, мечты, даже то, как мы живём. И всё же каждый раз оказываемся рядом, как будто нас что-то связывает сильнее всего остального.

Я (кивая, задумчиво, как будто пытался понять, что это за связь):

– Это странно, правда? Вроде бы разные дороги, разные цели… Но мы всегда находим способ пересечься. Может, потому что у нас больше общего, чем кажется.

Женя (весело, но с оттенком сомнения, как будто его веселье было лишь маской):

– Не знаю. Вроде как всегда на одной волне, но иногда мне кажется, что ты уже где-то далеко. Ты всё больше закрываешься в себе, в своих планах. Как будто ищешь что-то своё, и я не всегда могу это понять.

Я (вздыхая, с лёгкой грустью, как будто каждое слово было тяжёлым):

– Ты прав. Я много думаю о будущем, о том, что нужно двигаться вперёд. Но это не значит, что я ухожу от тебя или нашей дружбы. Просто иногда каждый из нас должен пройти свой путь.

Женя (серьёзно, внимательно смотря на меня, как будто его взгляд был последним вопросом, на который я должен был ответить):

– А что если однажды наши пути разойдутся? Что если у каждого будут свои цели, и мы уже не сможем идти вместе?

Я (немного растерянно, но с уверенностью в голосе, как будто пытался убедить не только его, но и себя): – Может быть… Но даже если так, мы всегда найдём, как вернуться друг к другу. Дружба – это не только про цели, это про то, что мы готовы поддерживать друг друга, несмотря на расстояния и различия.

Женя (усмехнувшись, но с долей грусти, как будто его улыбка была попыткой скрыть что-то более глубокое):

– Ну да, ты всегда умел подбодрить. Но честно, Даниэль, я иногда задумываюсь, не изменится ли всё это. Мы взрослеем, жизнь меняется. Возможно, однажды мы станем совершенно другими людьми.

Я (смотря прямо на него, твёрдо, как будто пытался убедить не только его, но и себя):

– Возможно. Но знаешь что? Даже если мы изменимся, наша дружба останется. Потому что это не просто про то, какими мы были или есть сейчас. Это про то, что мы прошли вместе. И сколько бы ни изменилось, прошлое не изменить. А значит, и наше будущее будет связанным.

Женя (с лёгкой улыбкой, смягчаясь, как будто его сомнения начали таять):

– Ты всегда так говоришь… И я хочу верить, что ты прав. Просто иногда боюсь, что однажды оглянусь, а тебя рядом уже не будет.

Я (с теплотой, чуть касаясь его плеча, как будто это прикосновение было последним аргументом):

– Я всегда буду рядом, брат. Даже если наши жизни разойдутся. Мы с тобой прошли через многое, и это не исчезнет так просто. Пока у нас есть что-то общее – цели, воспоминания – мы будем вместе.

Женя (тихо, с улыбкой, как будто его слова были последним признанием):

– А если цели у нас изменятся? Ты ведь всегда стремишься к большему, а я… я просто живу сегодняшним днём.

Я (смотрю на него, задумавшись, потом с уверенностью, как будто нашёл ответ на вопрос, который давно мучил):

– Мы всегда найдём способ двигаться дальше, вместе или порознь. Важно то, что мы знаем: мы друг у друга есть. А это уже многое.

-–

Прошло несколько дней, и я всё больше погружался в работу и спорт, стараясь отвлечься. Алина практически не выходила на связь, и это только усиливало моё чувство неопределённости. Я решил поговорить с Владиком снова. Хотел услышать его мнение, даже если он всегда подходил к таким вопросам с циничной точки зрения.

Мы созвонились вечером, когда он уже был в Краснодаре, возвращаясь с какой-то очередной тусовки. Его голос звучал уставшим, но всё ещё энергичным, как обычно.

– Даниэль, что там у тебя с этой Алиной? Ты вообще уверен, что она того стоит? – спросил он, не дождавшись приветствия.

– Не знаю, Владик. Она слишком непредсказуемая. Иногда мне кажется, что она просто играет со мной, но в глубине души я не могу её отпустить, – признался я, надеясь услышать что-то полезное от него.

– Слушай, брат, ты слишком много заморачиваешься. Если она не даёт тебе того, что ты хочешь, значит, это не твоё. Ты всегда можешь найти другую, кто будет лучше для тебя. Зачем тратить время на тех, кто тебя не ценит? – его слова были резкими, как всегда.

– Может быть, ты прав, – сказал я, но что-то во мне противилось этому. Я знал, что он говорит правду, но Алина не была просто очередной девушкой для меня.

– Даниэль, ты молодой, у тебя впереди столько возможностей. Почему бы тебе не начать с чего-то нового? Забей на неё. Найдёшь себе другую, лучше и проще. Ты же не собираешься тратить всю жизнь на попытки разгадать одну девушку, верно? – его голос звучал настойчиво, как будто он пытался выбить из меня ту слабость, которую видел в этом разговоре.

Я замолчал, не зная, что ответить. Возможно, он был прав, но всё равно что-то не давало мне покоя.

-–

Тем временем, мои тренировки стали неотъемлемой частью жизни. Каждое утро начиналось с бега, каждый вечер – с ударов по грушам в спортзале. Я чувствовал, как физическая нагрузка освобождает мою голову от лишних мыслей, позволяя мне сосредоточиться на настоящем моменте. Но даже спорт не мог полностью избавить меня от внутреннего беспокойства. Алина по-прежнему занимала мои мысли, даже если я пытался убедить себя в обратном.

Однажды вечером, когда я вернулся с тренировки, мне пришло сообщение от неё.

"Привет, можем встретиться?"

Слова были простыми, но в них чувствовалась напряжённость. Я не мог понять, что она хотела сказать, но знал одно: этот разговор будет важным. И, возможно, решающим.

Глава 2: Решение уехать

Март 2022 года принёс с собой чувство неотвратимости. Всё, что происходило вокруг, словно тёмная тень, медленно окутывало мою жизнь. Связь с Алиной постепенно ослабевала, и, несмотря на все мои попытки удержать хотя бы остатки нашего общения, её холодность становилась всё более заметной. Последние разговоры с ней звучали отрывисто и сухо, словно мы больше не принадлежали одной реальности. Она отдалялась всё дальше, а я, несмотря на желание что-то изменить, осознавал, что она уже давно ушла из моей жизни.

Каждое сообщение, каждое её короткое "привет" было пропитано безразличием. Однажды она просто перестала отвечать, оставив после себя лишь молчание. Это было как удар, которого я ожидал, но к которому так и не был готов. Потеря общения с Алиной оставила после себя пустоту, которая всё больше разрасталась с каждым днём.

В то же время на горизонте нависла новая угроза. Сообщения в новостях были переполнены тревогой, и хотя это казалось чем-то далёким и абстрактным, я знал, что мир вокруг меня меняется. В тот день я работал, как обычно. Всё казалось привычным, пока не пришло сообщение, которое изменило всё. Я стоял за барной стойкой, в голове крутились мысли о будущем, о том, что всё как-то не так, но тогда я не мог понять, насколько всё серьёзно. События развернулись стремительно, оставив за собой чувство хаоса и неопределённости.

Реальность настигла меня неожиданно – как гром среди ясного неба. И тогда я понял, что больше не могу оставаться в прежних рамках. Что-то глубинное и тёмное пробудилось в моей жизни, и оно требовало перемен.

Этот период стал особенно странным. Я погрузился в бессмысленные отношения с новыми девушками, пытаясь хоть как-то заполнить пустоту, которая образовалась…

После Алины я погрузился в бессмысленные отношения с новыми девушками, пытаясь хоть как-то заполнить пустоту. Каждое новое знакомство было поверхностным, не приносило ни радости, ни облегчения. Я переходил от одной встречи к другой, надеясь, что смогу найти кого-то, кто заставит меня забыть о ней, но это было бесполезно.

Все девушки, с которыми я встречался, казались мне лишь бледными тенями того, что когда-то было важным. Их лица, голоса – всё сливалось в одну серую массу. Это были разговоры, которые ничего не значили, встречи, которые не оставляли следа. Я знал, что пытаюсь убежать, но не мог понять, от чего именно.

В это же время я продолжал учёбу. Университет стал для меня островком стабильности, но даже он не мог оградить меня от внутренней тревоги. Лекции по психологии, которые когда-то казались мне интересными, теперь казались бессмысленными. Я слушал преподавателей, но не мог сосредоточиться. Моё сознание блуждало где-то далеко, погружённое в мысли о том, что происходит вокруг.

Университетская жизнь стала рутиной, которая уже не приносила ни удовлетворения, ни интереса. Я всё больше отдалялся от своих целей, которые казались мне столь важными в начале. Психология – наука, которую я выбрал, чтобы лучше понимать людей, – теперь не давала ответов на те вопросы, которые волновали меня.

Решение уехать возникло внезапно, как импульс, который невозможно было игнорировать. Женя заговорил о переезде в Краснодар, и это казалось мне выходом из той бесконечной суеты, которая окружала меня. Я чувствовал, что мне нужно уйти от всего – от рутины, от пустоты, от прошлого.

Переезд стал спасением. Но всё произошло слишком резко. В один из дней, когда напряжение достигло своего пика, я понял, что больше не могу оставаться на месте. Всё вокруг меня начало рушиться, и единственным вариантом стало бежать. Я бросил работу, собрал свои вещи и отправился в Ростов.

Ростов встретил меня сдержанно, как будто город сам не знал, что делать с таким человеком, как я. Я провёл здесь месяц, погружённый в бюрократию, занимаясь документами и формальностями. Этот месяц тянулся медленно, каждый день был похож на предыдущий. Я ждал момента, когда смогу уехать дальше, в Краснодар.

Жизнь в Ростове казалась замороженной. Время остановилось, и каждый день я проводил, словно в трансе. Казалось, что реальность отдалилась, и я просто существую, ожидая чего-то. Но я не знал, чего именно.

Я (решительно, но с ноткой усталости):

– Владик, я думаю переехать к тебе в Краснодар. Просто собрать вещи и уехать.

Владик (с удивлением, но сдержанно):

– Да ладно? Почему так внезапно? Ты ведь вроде совсем недавно говорил, что пока остаёшься там.

Я (вздохнув, с ноткой раздражения):

– Всё изменилось. Мне здесь всё надоело. Эта жизнь… она больше не приносит ничего хорошего. Я чувствую, что задыхаюсь. Хочу просто начать с чистого листа.

Владик (голос становится более серьёзным, с лёгким сомнением):

– Понимаю, брат, правда. Но ты уверен? Просто, знаешь, у нас тут тоже не всё гладко. У меня тоже свои заморочки, и жизнь в Краснодаре не такая уж сказка.

Я (упрямо, но спокойно):

– Знаю, Владик. Но лучше сменить обстановку, чем продолжать тонуть в этой рутине. Здесь я только и вижу, как всё повторяется день за днём. Работа, люди, всё одно и то же. Я чувствую, что если не уеду сейчас, так и останусь здесь, навсегда.

Владик (серьёзно, но с ноткой поддержки):

– Ну да, я понимаю, о чём ты. Тут всё по-другому, и я рад, что ты хочешь попробовать. Просто знай, что и тут придётся повозиться, чтобы что-то наладить.

Я (с улыбкой, но с горечью):

– Ты меня знаешь, я не жду, что будет легко. Но лучше уж искать себя в новом месте, чем каждый день смотреть на одно и то же в зеркале. Краснодар может быть тем, что нужно, чтобы всё изменить.

Владик (после небольшой паузы, мягко):

– Ладно, брат, ты знаешь, что я всегда поддержу тебя. Приезжай. Будет сложно, но зато вместе как-нибудь…

– …прорвёмся.

Я (с облегчением, но всё ещё взволнованно):

– Спасибо, Владик. Это именно то, что мне сейчас нужно. Просто поддержка.

Владик (с улыбкой, но немного задумчиво):

– Всегда, брат. Давай, собирайся и приезжай. Мы что-нибудь придумаем, как всегда.

Я (твёрдо):

– Ладно. Тогда скоро увидимся. Я приеду, как только улажу все дела.

Владик (с лёгкой усмешкой):

– Жду тебя, не подведи. Краснодар примет тебя, как и я. Только не забудь захватить что-то для вечеринки в честь переезда.

Я (с улыбкой):

– Как скажешь, Владик. До скорого.

-–

И вот, наконец, настал день, когда я решил уехать к Владику и Олегу в Краснодар. Это было решение, которое назревало долго, но я не собирался предупреждать их. Я хотел сделать сюрприз, появившись внезапно, как нечто непредсказуемое. С рюкзаком на плечах и тяжёлыми мыслями в голове я отправился в путь.

Когда я постучал в дверь их квартиры, на лицах Владика и Олега отразилось настоящее удивление.

– Ты серьёзно? Ты даже не мог предупредить нас, что приедешь? – сказал Владик, смеясь, но я видел в его глазах искреннюю радость.

– Хотел сделать вам сюрприз, – ответил я, стараясь казаться спокойным, хотя внутри всё ещё бушевали эмоции.

Квартира была небольшой, но уютной. Мы с Владиком делили один диван, и это было странным напоминанием о том, как всё изменилось. Мы вновь погрузились в привычные разговоры о будущем, о наших проектах, которые казались всё более далёкими от реальности.

Каждый день был похож на предыдущий, но теперь…

Вокруг нас витало что-то новое. Я не знал, что именно ждёт нас впереди, но чувствовал, что перемены уже близко.

Время в Краснодаре текло медленно, но как-то иначе. Город был другим, не таким, как Ростов, где каждый день казался застывшим моментом времени. Здесь, несмотря на привычные разговоры и рутины, в воздухе витало что-то новое. Мы с Владиком делили один диван, как два путника, оказавшихся на перепутье. Каждое утро было похоже на предыдущее: разговоры, споры, идеи. Мы с ним давно привыкли к этому – строить планы, которые зачастую оставались только словами, но в этот раз что-то отличалось.

– Даниэль, ты же понимаешь, что нам нужно наконец сделать что-то серьёзное? – спросил Владик однажды утром, когда мы пили кофе на кухне. Его взгляд был серьёзным, что редко бывало для него.

– О чём ты? – спросил я, хотя примерно догадывался, куда он клонит.

– О нашей жизни, о том, что мы не можем вечно сидеть здесь и ничего не делать. Мы ведь столько раз говорили о бизнесе, о деньгах, о планах. И что? Сидим на одном диване, как два неудачника. Нам нужно что-то менять.

Его слова были резкими, но в них чувствовалась правда. Владик всегда был тем, кто мог бросить тебе в лицо неудобные истины, не задумываясь о последствиях.

– Да, но ты же знаешь, что это не так просто, как кажется, – ответил я, опираясь на всё то, что мы пережили до этого момента. Каждый раз, когда мы пытались что-то начать, мир будто ставил преграды на нашем пути.

– А ты думаешь, когда-нибудь будет проще? Мы сидим и ждём, когда мир изменится, но ведь это не произойдёт. Если мы сами ничего не сделаем, то никто не сделает это за нас. – Владик поднялся со стула, обошёл стол и посмотрел на меня сверху вниз, словно ожидая ответа, который бы изменил всё.

Я не знал, что сказать. Он был прав. Мы уже давно тонули в своих планах, но ничего не предпринимали. И теперь этот момент настал – момент, когда нужно было что-то делать. Но что?

Первые недели в Краснодаре были странными. Несмотря на то что я был среди старых друзей, я всё равно чувствовал себя чужим. Я постоянно задавал себе вопрос: правильно ли я поступил, уехав сюда? Жизнь в Ростове, несмотря на её медлительность и затянутость, казалась мне более знакомой. Здесь, в Краснодаре, всё было новым и незнакомым.

Мы с Владиком и Олегом часто сидели ночами на кухне, обсуждая будущее. У каждого из нас были свои идеи, свои мечты. Но эти разговоры всё больше напоминали нам о том, что мечты остаются только мечтами, если их не воплощать в реальность.

– Я думаю, нам нужно начинать с чего-то простого, – сказал Олег однажды ночью, крутя в руках чашку с чаем. – Мы можем найти небольшую работу, подкопить денег и потом уже думать о большем.

– Да, звучит логично, но мы уже так много раз это обсуждали, – вставил Владик. – Нам нужно что-то конкретное, какой-то план. Хватит говорить абстрактно.

– Ты же понимаешь, что это не так легко, как ты говоришь, – возразил я. – Мы ведь здесь не просто так, нам нужно разобраться со всеми документами, найти жильё и потом уже думать о чём-то большем.

Разговоры продолжались, но ясности не было. Мы ходили по кругу, словно пытались найти выход из лабиринта, но каждый раз натыкались на тупик.

Время шло, а я всё больше погружался в свои мысли. Краснодар казался мне городом возможностей, но эти возможности были где-то далеко, словно спрятаны за завесой. Мы с Владиком продолжали спать на одном диване, обсуждать идеи и строить планы, но реальность была более суровой. Каждый день приносил новые вызовы, и каждый вечер мы сталкивались с тем, что наши разговоры остаются лишь словами.

Тем не менее, я чувствовал, что этот период в моей жизни был важным. Он был как некий переход, как момент, когда ты находишься между двумя мирами – прошлым, которое уже позади, и будущим, которое ещё не наступило. Я знал, что здесь, в Краснодаре, мне предстоит пройти через многое, и это был только первый шаг.

– Знаешь, я не уверен, что смогу здесь долго…

– …оставаться, – сказал я как-то Владику, когда мы сидели на балконе, смотря на ночной город, который, как всегда, светился, словно гигантская неоновая вывеска, рекламирующая чью-то чужую жизнь.

– Почему? – удивился он, затягиваясь сигаретой, дым которой крутился в воздухе, как будто пытался сложиться в буквы какого-то тайного послания. – Ты же сам хотел перемен. Ты не можешь уйти на полпути.

– Я не собираюсь уходить, просто всё это кажется мне таким сложным, – ответил я, глядя на огни города, которые мерцали, как будто подмигивали мне с иронией. – Мы говорим о планах, о будущем, но я не знаю, как это всё воплотить в жизнь. Может, я просто не создан для этого мира, где всё нужно делать самому. Может, я просто ошибка в матрице.

Владик задумался, затем посмотрел на меня, как будто я был не человеком, а странным артефактом, который он случайно нашёл на помойке.

– Может, ты просто слишком много думаешь. Знаешь, жизнь – это не всегда план. Иногда нужно просто плыть по течению и ждать, когда придёт твой шанс. Или не придёт. В этом и есть вся прелесть.

Но я не мог просто плыть по течению. Внутри меня нарастало чувство, что время уходит, что нужно действовать сейчас, пока не стало слишком поздно. Краснодар дал мне много времени для размышлений, но он же показал мне, что без действий нет смысла в этих размышлениях. Или, может, смысл в том, чтобы вообще ничего не делать, а просто наблюдать, как всё рушится.

Каждый день я просыпался с мыслью о том, что пора что-то менять, но вечер приносил сомнения. Мы продолжали обсуждать наши проекты, но каждый день казался похожим на предыдущий. Жизнь не двигалась вперёд. Я чувствовал, что стою на месте, как будто застрял в петле времени, где каждый день – это дежавю, а каждый вечер – провал в пустоту.

-–

Краснодар. Ночи стали ещё более тягучими и длинными, как будто кто-то намеренно растягивал время, чтобы мы успели почувствовать всю его тяжесть. Я лежал на диване, слушая приглушённые звуки из соседней комнаты. В воздухе висел запах чего-то грязного и неестественного, как будто сама реальность начала разлагаться.

В той комнате, где обычно царили разговоры и смех, происходило то, что мне было противно даже представить. Она… Даша. Она была девушкой Олега. В тот момент она ещё была для меня просто чужой, лишь тенью в нашей квартире. Но стоны, которые я слышал, пронизывали меня до самого сердца, как будто это была не просто их интимная жизнь, а какой-то ритуал, который они проводили, чтобы напомнить мне, что я здесь лишний.

Я лежал неподвижно, пытаясь заблокировать все звуки. Однако каждый вздох, каждый шёпот из-за стены словно разрывал меня на части. Даша. В ту ночь что-то изменилось. Её присутствие – то, как она отдалась Олегу, тот момент, когда я понял, что не могу оставаться равнодушным. Казалось, что тьма, которая всегда была рядом, теперь окружала меня со всех сторон, как будто я стал частью их игры, даже не участвуя в ней.

Я закрывал глаза, но передо мной вставали их образы. Даша, её тело, её стоны, Олег, который, казалось, наслаждался тем, что происходило, без тени сомнения или угрызений совести. Это было отвратительно. Я чувствовал, как внутри меня что-то треснуло, словно старое стекло, которое слишком долго подвергалось давлению. И в этот момент я понял, что мир – это не то, что мы видим, а то, что мы чувствуем, даже если это чувство – отвращение к самому себе.

угрызений совести. Это было отвратительно. Я чувствовал, как внутри меня что-то треснуло, словно старое стекло, которое слишком долго подвергалось давлению. И в этот момент я понял, что мир – это не то, что мы видим, а то, что мы чувствуем, даже если это чувство – отвращение к самому себе.

С каждой новой ночью я начал отдаляться от Владика и Олега. Они стали для меня чужими. То, что когда-то казалось дружбой, теперь превратилось в нечто тягостное и тяжёлое, как будто сама реальность начала разлагаться, оставляя после себя только гниль и пустоту. Олег был для меня символом того, что я ненавидел. Он спал с Дашей, но это было только началом.

Прошло несколько дней, когда всё стало ещё хуже. Мы снова собрались у нас в квартире. Кактус. Так мы её называли. Она была той, кто привлекал меня. Её загадочность, её дерзость, её холодный взгляд – всё это завораживало меня, как будто она была не человеком, а каким-то странным существом из параллельной вселенной. Я не знал, что она думает, но мне казалось, что между нами есть какая-то связь. В тот вечер я чувствовал, что что-то должно измениться.

Но изменилось не так, как я ожидал.

Кактус исчезла в комнате с Олегом. И когда я понял, что происходит, внутри меня всё замерло. Это было похоже на удар в живот – резкий, болезненный, но оставляющий чувство пустоты. Я слышал их голоса, их шёпот, и это был последний гвоздь в крышку гроба наших отношений.

Олег спал с ней. Той, кто мне нравился. Той, кого я не мог назвать своей, но кто уже поселился в моих мыслях. Это была предательская реальность, которая лишала меня возможности быть рядом с ними. Они все стали для меня чужими. Владик, Олег, даже сама квартира – всё стало чуждым и отталкивающим, как будто я оказался в чужом сне, где всё было наоборот.

– Ты как, всё нормально? – спросил Владик, заметив моё молчание на следующий день.

Я лишь кивнул, не находя слов. Но внутри я уже принял решение. Я больше не мог здесь оставаться. Всё, что связывало меня с этим местом, было разрушено. Даша, Олег, Кактус – всё это превратилось в болезненные символы того, что я больше не принадлежу этой жизни.

Той ночью я не мог уснуть. В голове крутились сцены, которые я не мог изгнать. Олег, Даша, Кактус. Всё смешалось в один нескончаемый поток, как будто моя жизнь превратилась в плохой фильм, который я не мог выключить. В темноте комнаты я чувствовал, как внутри меня зреет решение. Я знал, что это неизбежно…

С каждой новой ночью я начал отдаляться от Владика и Олега. Они стали для меня чужими, как будто их лица начали расплываться, превращаясь в маски, за которыми я больше не видел ничего знакомого. То, что когда-то казалось дружбой, теперь превратилось в нечто тягостное и тяжёлое, как будто сама реальность начала разлагаться, оставляя после себя только гниль и пустоту. Олег был для меня символом того, что я ненавидел. Он спал с Дашей, но это было только началом.

Но изменилось не так, как я ожидал.

Я больше не мог оставаться здесь. Владик и Олег – люди, которых я считал друзьями, теперь казались мне чужими и мерзкими, как будто их души давно растворились в каком-то тёмном коктейле из пошлости и цинизма. Их поведение, их отношения друг с другом и с девушками… Я чувствовал, что они погружаются в мрак, который я не мог разделять. Это был не просто мрак, это была какая-то гнилая субстанция, которая медленно заполняла всё вокруг, и я не хотел быть её частью. Я должен был уйти.

На следующее утро я сказал им, что уезжаю.

– Уезжаешь? Куда? – удивлённо спросил Олег, в его глазах мелькнуло непонимание, как будто я только что сообщил ему, что Земля плоская.

– В Ростов. Мне нужно уйти отсюда, разобраться с делами, – соврал я, хотя настоящая причина была намного глубже. На самом деле, я просто хотел сбежать от этой гнилой реальности, которая, как мне казалось, начала пожирать меня изнутри.

Владик, казалось, понял, что я не собираюсь возвращаться. Его взгляд был спокойным, но в нём чувствовалась скрытая напряжённость, как будто он знал, что я ухожу не просто так, а чтобы спасти то, что осталось от моей души.

– Ладно, брат, делай как считаешь нужным, – сказал он, не задавая лишних вопросов. Его голос звучал как прощание, но в нём не было ни сожаления, ни удивления.

-–

Ростов встретил меня холодом, но это был другой холод, не такой, как в Краснодаре. Здесь не было фальши, не было тех людей, которые тянули меня вниз, как будто я был камнем, а они – болотом. Это был новый этап, начало чего-то другого. Я не знал, что ждёт меня дальше, но был уверен в одном: я никогда больше не вернусь к тем отношениям, которые меня разрушали.

Тьма, которая окружала меня в Краснодаре, наконец начала отступать. Но что-то глубокое и неизменное осталось. Я больше не был тем человеком, которым был раньше. Теперь я был кем-то другим – человеком, который прошёл через ад и вышел из него, пусть даже с обожжённой душой.

-–

Ростов. Холодный и чужой город. Я приехал сюда, чтобы сбежать от той мерзости, что меня окружала в Краснодаре. Улицы казались пустыми, а люди – далёкими, как будто каждый шёл своим путём, не обращая внимания на меня. Но здесь я чувствовал себя свободнее, чем когда-либо. Оставив за спиной Владика, Олега и всё, что связано с ними, я начал искать новый путь, даже если не понимал, каким он будет.

Может, это был путь в никуда. Может, это был путь к себе. Но я знал одно: я больше не хочу быть частью той гнилой реальности, которую оставил позади.

Однажды вечером, когда я размышлял о том, что случилось, в мою голову закралась мысль – Олег. Он не просто спал с девушками, которые меня интересовали. Нет, оказалось, что он общался с Настасией. Это было последней каплей. Настасия, моя бывшая, с которой мы прожили столько тяжёлых моментов. И теперь он решил вступить в её жизнь? Это взорвало что-то внутри меня.

Я схватил телефон и сразу же позвонил ему.

– Олег, ты что, думаешь, что можешь так поступать? – мой голос был наполнен гневом, как будто я говорил не с человеком, а с каким-то абстрактным воплощением зла.

– Что ты имеешь в виду? – ответил он спокойно, будто не понимая, о чём речь.

– Ты серьёзно? Ты общаешься с Настасией, моей бывшей? Какого чёрта ты делаешь, брат? – я не мог скрыть ярости. Всё внутри кипело, как будто я превратился в вулкан, готовый извергнуть лаву ненависти.

Он попытался оправдаться, но его слова были пустыми, как будто он говорил не со мной, а с какой-то стеной. Что-то внутри меня щёлкнуло. Я понимал, что наши отношения уже не вернуть. Я хотел ударить его, почувствовать физическую силу, которая выразила бы ту злость, что накопилась во мне.

– Это просто разговоры, ничего больше, – продолжал Олег.

Но мне было всё равно. Я уже не слушал его. Его голос стал фоновым шумом, как будто он был частью какого-то плохого радиошоу, которое я не мог выключить.

-–

После этого разговора я решил действовать. Я вспомнил, как легко мне удавалось привлекать внимание девушек. Моё умение разговаривать, моя харизма – всё это было моим оружием. И в этот раз я решил использовать это против Олега.

Даша. Та самая Даша, которая ещё недавно была с Олегом. Я начал переписываться с ней, используя те же трюки, которые всегда срабатывали. Я знал, как говорить с ней, как найти те слабые места, на которые она отзовётся. Переписка началась невинно, но с каждым днём становилась всё более откровенной. Внутри меня росло чувство мести. Я хотел, чтобы Олег почувствовал ту боль, которую чувствовал я.

Спустя две недели Даша приехала ко мне в Ростов.

Мы сидели в такси, направляясь в квартиру. В ту ночь всё казалось идеальным. Я знал, что делаю, и понимал, что это больше не о любви, не о привязанности – это была месть. Даша была рядом, и это давало мне ощущение контроля. В какой-то момент её телефон зазвонил. На экране высветилось имя – Олег. Я взглянул на неё, но она не успела ответить.

– Я сам поговорю, – сказал я, взяв трубку.

На том конце было молчание. Я знал, что Олег не ожидал услышать мой голос.

– Олег? Привет, это я, Даниэль. Ты, наверное, хотел поговорить с Дашей? Но у неё сейчас немного другие планы, – я наслаждался каждым словом, словно смакуя момент, как будто это был не разговор, а последний акт какого-то грязного спектакля.

– Что ты делаешь? – его голос звучал глухо, будто он ещё не осознал, что произошло.

– Просто наслаждаюсь жизнью. Точно так же, как ты, когда переспал с девушкой, которая мне нравилась. Только теперь твоя очередь почувствовать это, братан, – сказал я холодно, чувствуя, как наша дружба разрушается на глазах, как будто это была не дружба, а какая-то хрупкая иллюзия, которую мы сами придумали.

Он молчал. Я знал, что этот момент – точка невозврата.

– Знаешь, Олег, мне даже жаль тебя. Но не настолько, чтобы остановиться. Надеюсь, у тебя всё будет хорошо, – закончил я разговор и положил трубку.

Это был конец. Больше не было смысла притворяться, что между нами осталось хоть что-то. Наши пути окончательно разошлись, и от этого я чувствовал только удовлетворение.

-–

Те три ночи, которые мы провели с Дашей, были дикими и страстными. Это были ночи, наполненные похотью и первобытным влечением. Я наслаждался каждым мгновением, каждым прикосновением, но в этих отношениях не было ничего больше, чем физическое удовольствие. Я не любил её, не чувствовал привязанности. Для меня это была игра. Игра, в которой я наконец взял реванш.

Мы занимались любовью с утра до ночи, не останавливаясь. Это было похоже на танец, наполненный огнём и разрушением. Я знал, что использую её для своей мести, но меня это не беспокоило. Я получал от этого свою выгоду, как будто это был не секс, а какой-то ритуал, который должен был восстановить мою потерянную гордость.

Даша, казалось, не замечала или не хотела замечать, что я не испытываю к ней никаких глубоких чувств. Она была поглощена страстью, которая затмила всё остальное. Но для меня это была не любовь – это была победа. Победа над Олегом, над тем, что он когда-то забрал у меня.

После этих трёх ночей всё закончилось так же быстро, как и началось. Я не испытывал сожалений. Я получил то, что хотел. Месть была сладкой, и теперь я был готов двигаться дальше.

После тех трёх ночей, наполненных страстью и похотью, Даша вернулась в Краснодар. Но несмотря на её отъезд, наше общение не прервалось. Я знал, что для неё это было больше, чем просто физическая близость. Она испытывала ко мне симпатию, возможно, даже больше. Но для меня всё было проще. Мне было комфортно, что кто-то оставался рядом, даже если это было на расстоянии. Я не испытывал тех сильных чувств, но в тишине Ростова было приятно поддерживать с кем-то связь.

Мы переписывались каждый день. Её сообщения стали частью моего повседневного ритуала. Она спрашивала, как мои дела, рассказывала о том, что происходит в её жизни в Краснодаре. Я отвечал, делая вид, что меня это волнует. Но на самом деле для меня это было просто способом не чувствовать одиночество.

-–

Тем временем я начал заниматься чем-то новым для себя. Идея создать Telegram-канал пришла неожиданно. Я всегда любил копаться в психологии, разбираться в мотивациях людей, в том, как работает их сознание. И однажды я понял, что могу поделиться этими знаниями с другими.

Я начал писать статьи, которые касались не только теории, но и практических уловок, хитростей, которыми можно пользоваться в повседневной жизни. Канал стал моим личным пространством, где я мог выражать свои мысли и делиться ими с аудиторией. Это было нечто большее, чем просто блог – это было пространство, где я мог экспериментировать с идеями и подходами.

– Сегодня хочу рассказать вам о трюках, которые люди часто используют в общении, даже не осознавая этого, – начинал я свои статьи. Мои посты были краткими, но ёмкими, и с каждым днём на канал подписывались всё больше людей. Я чувствовал, что этот проект начал приносить мне удовольствие.

Канал стал для меня отвлечением от всего остального. Я мог погружаться в размышления о человеческой природе, о том, как манипулировать восприятием, как читать людей по их мелким жестам. Эти темы меня захватывали, и я с каждым днём всё больше уходил в мир психологии.

Но несмотря на это отвлечение, домашняя жизнь оставалась источником постоянного стресса. Мой отчим, Сергей Маздна, и мама вечно ссорились. Их конфликты, казалось, никогда не заканчивались. Я пытался не обращать на это внимания, но каждый раз, когда они начинали свои перепалки, меня захлёстывало чувство замешательства, как будто я оказался в каком-то абсурдном спектакле, где все роли были написаны пьяным драматургом.

Продолжить чтение