Вирус человечности

Вирус человечности

Мерцающее пламя свечей едва очерчивало в полумраке контуры детской колыбели, над которой склонилась покачивающая ее женщина в богато расшитом, но уже видавшем виды парчовом платье. Ее внешний вид – аккуратно уложенные темные волосы, выглядывающие из-под подола мыски дорогих сапог и горделивый профиль – разительно контрастировали с простецким убранством небольшой комнаты и стенами из грубо отесанных, потемневших от времени и копоти бревен.

Однако любая война всегда диктует свои условия, которым приходится подчиняться всем, вне зависимости от чинов или сословий. Вот и Герцогине пришлось, следуя за своим супругом, променять роскошные палаты семейной усадьбы на крохотную каморку захолустной таверны. Благо хоть кормят здесь вполне сносно, да и обслуга всегда готова удовлетворить любой каприз, иначе с маленьким ребенком на руках ей пришлось бы крайне непросто.

Убедившись, что дочка заснула, Герцогиня Вендейская вскинула голову, прислушиваясь к доносящимся из соседней комнаты приглушенным голосам. Судя по интонациям, дискуссия находилась в самом разгаре и стихать не собиралась.

Плечи женщины тяжело приподнялись, когда она вздохнула.

Она не питала особых иллюзий насчет исхода переговоров, слишком уж много противоречий накопилось между вступившими в конфликт сторонами. Ее супруг хоть и отличался выдающимися организаторскими и дипломатическими способностями, но сейчас даже всех его талантов могло оказаться недостаточно, чтобы выгрести из того водоворота, в которых их затянуло. И если переговорщикам все же удастся прийти к какому-нибудь, пусть зыбкому, но компромиссу, то такой исход станет самым настоящим чудом!

Кверенс, неуклонно набиравший силу на протяжении последних нескольких лет, никогда не скрывал своих амбиций, последовательно покоряя одного своего соседа за другим. Его король, объявивший, что планирует построить величайшую империю всех времен, действовал смело, нахраписто, дерзко и где-то даже нагло, буквально играючи опрокидывая любые построения своих противников. Многие подозревали, что он призвал себе на службу демонические силы, что помогали ему одерживать верх даже в откровенно проигрышных ситуациях, но вот Герцог Вендейский полагал иначе.

– Потрясающе! Просто потрясающе! – пронизанные седыми прядями длинные светлые волосы коснулись карты, над которой склонился худощавый Герцог, внимательно изучавший построения войск и их последующие маневры. – Отчаянной и откровенно обреченной на поражение атакой выманить кавалерию противника на заболоченный весенний луг?! Гениально!

– Ваша Светлость? – стоявший рядом адъютант недоуменно нахмурился. – Вы восхищаетесь успехами нашего противника?!

– Не им самим, разумеется, – Герцог выпрямился, осматривая разложенные на столе потрепанные листы, заполучить которые стоило немалого труда и риска, – но его способностью выигрывать партию, имея на руках даже самые паршивые карты.

– После того, как Кверенс разобрался со Скархелом, у него наверняка возникнет сильный соблазн завершить начатое, сгладить образовавшийся на карте выступ и прибрать к рукам наше Герцогство! И в этой ситуации мне как-то непонятно, чему вы, Ваша Светлость, так радуетесь?!

– Я восхищаюсь красотой грозы, пусть даже она и спалит наш дом. Одно другого не отменяет, – Герцог раздраженно отмахнулся. – Не беспокойся, я прекрасно осознаю стоящие перед нами угрозы. И, думаю, у нас найдется, чем достойно встретить Его Королевское Величество и его непобедимую армию.

Дальнейшие события в полной мере подтвердили как опасения адъютанта, так и ожидания Герцога.

Войско Кверенса, вполне обоснованно ожидавшее легкой победы, ринулось на штурм укреплений Вендейского Герцогства, вполне ожидаемо обнаружив, что все их защитники, едва завидев королевские штандарты, в панике бросаются в бегство. Вдохновленные первоначальным успехом, солдаты Короля продвигались вперед, пока не уперлись в Версейку – полноводную реку, все мосты через которую оказались заблаговременно разрушены отступающей армией Герцога.

И именно в этот момент на них с флангов обрушились легендарные вендейские лучники, способные, по слухам, за сотню шагов уложить стрелу сойке в глаз.

Что в тех легендах было правдой, а что красивым вымыслом, не столь уж и важно. Главным итогом той стычки стало отступление изрядно потрепанного королевского войска и согласие на переговоры. Герцог оказался исключительно прилежным учеником.

Все прекрасно понимали, что через некоторое время Кверенс, подкопив сил, всенепременно сомнет любые оборонительные порядки противника, вопросом была лишь цена, которую придется за эту победу уплатить…

И именно в этот момент Герцог предложил провести переговоры, настояв на том, чтобы с противоположной стороны в них участвовал сам Король. И самый факт того, что Кверенс после недолгих препирательств на такие условия согласился, говорил о многом. Война успела изрядно измотать противников, и поиск взаимоприемлемого исхода мог стать наилучшим выходом для обеих сторон. Вот только поиск компромисса отнюдь не обещал стать легкой прогулкой. И Кверенс и Вендейцы положили на алтарь своей победы слишком многое, чтобы вот так просто пойти на попятный, списав в утиль все то, ради чего их воины сложили свои головы.

В качестве места встречи была выбрана небольшая таверна, разместившаяся у перекрестка нескольких дорог и до последнего времени остававшаяся вне зоны боестолкновений. Хозяин заведения, узнав о таком решении, особого восторга не испытал, он предпочитал спокойно обслуживать проезжавших мимо по своим делам путников и вовсе не горел желанием становиться центром Большой Политики, но его мнение никого и не интересовало. С другой стороны, если все сложится удачно, то его таверна приобретет немалую славу, которая, несомненно, конвертируется со временем в звонкую монету. Так что грех жаловаться.

Герцог со своей супругой и небольшой охраной прибыл сюда еще накануне, а сегодня к вечеру появился и Король Кверенса в сопровождении свиты, численность и вооружение которой было также заранее оговорено. Непростые переговоры начались уже в сгустившихся сумерках, в свете факелов и свечей, отсветы которых плясали по разложенным на столе картам.

Исходная диспозиция представлялась предельно ясной и понятной. Протекавшая через владения Герцога Версейка именно в этих местах оказывалась наиболее удобна для переправы и организации пристаней. Вверх по течению она изобиловала непроходимыми каменистыми порогами, ну а ниже начинались легендарные Скархельские болота, где граница между водой и сушей представлялась в значительной степени условной. Именно сюда, к западной оконечности Вендейского Герцогства, стягивались сразу несколько крупных дорог, и именно отсюда баржи торговцев отправлялись к Южному Морю. Доступ к столь удобному транспортному узлу являлся насущной необходимостью для Кверенса, дальнейшее развитие которого без расширения торговли с дальними соседями представлялось крайне затруднительным, если вовсе не невозможным.

Точно так же и Вендей прекрасно осознавал, в чем именно кроется секрет его процветания. Контроль над ключевыми транспортными узлами составлял основу финансового благополучия всего Герцогства. Потеря части территорий, где они располагались, неизбежно влек за собой радикальное сокращение доходов казны, скатывание в нищету и, как следствие, бунт простолюдинов, недовольных сокращением своей пайки.

Сохранить Герцогу свою власть в такой ситуации представлялось абсолютно невозможным, так что схватка за пятачок земли вокруг Версейки обещала быть жаркой и непримиримой.

И мрачные ожидания Герцогиню не обманули.

Доносившаяся из-за тяжелой окованной железом двери жаркая дискуссия с самого начала проходила на повышенных тонах, и оставалось только молиться, чтобы правящие особы не скатились до банального рукоприкладства. Вот тогда уж точно – туши свечи!

– Вы предлагаете отдать под ваш контроль дороги, по которым к нам поступает почти половина продовольствия?! – только вздувшиеся на висках Герцога вены давали понять, какой ценой ему дается видимое спокойствие.

– Правый берег реки так или иначе остается под вашим контролем, – грузный и широкоплечий Король демонстрировал воплощенный эталон невозмутимости, хотя и ему это давалось очень непросто. Подданные ждали от него безусловной победы, а не крохотный кусочек земли, да еще и с оговорками, – Но сухопутный маршрут мы блокировать не намерены… после восстановления мостов, разумеется.

– То есть вы отобрали у нас почти треть территории, и теперь выдаете это за свою милость?!

– Если потребуется – мы заберем все! – глухо рыкнул Король, перестав поглаживать окладистую черную бороду. Его начинала утомлять несговорчивость оппонента. – То всего лишь вопрос времени.

– А вы подумали, Ваше Величество, каких потерь будет вам стоить эта авантюра?

– Для Королевства это вопрос принципиальный, так что за ценой мы не постоим, не волнуйтесь!

– Это не мне, это вам волноваться нужно, Ваше Величество, – увидев, как при его словах Король недоуменно нахмурил густые черные брови, Герцог продолжил: – Я нисколько не сомневаюсь, что Орсейцы крайне внимательно следят за вашими походами, и, если по их итогам армия Кверенса окажется достаточно ослаблена, то они своего шанса не упустят! А вы и так уже стянули к Вендее едва ли не половину своего войска, оставив столицу почти без защиты. Если решитесь продолжить наступление, то вам понадобится подтянуть резервы, и вот тогда вы вполне можете получить внезапный удар в оголенную спину.

– Вы связались с этими бандитами?! – вспыхнул Король. – У вас совсем чести не осталось?!

– Если понадобится, то для защиты своей земли мы готовы связаться с кем угодно – с Орсейцами, с чертом, с дьяволом!.. Но в данном случае они и без моих подсказок все прекрасно осознают. – Герцог нервно тряхнул головой, разметав по плечам светлые пряди волос. – А вы сами, Ваше Величество, отдаете себе отчет, в какой тупик угодили?

В ответ Король только угрюмо проворчал что-то неразборчивое и снова уткнулся взглядом в карту. Что ни говори, а Герцог, держа в уме все нюансы, умел доходчиво раскладывать ситуацию по полочкам. Аналитиком он всегда был великолепным. Умом-то и сам Король понимал, что положение у них патовое, и для достижения хоть какого-то соглашения всем – и Кверенсу и Вендее неизбежно придется пойти на уступки. Возможный компромисс представлялся достаточно очевидным, но гордость не позволяла Королю произнести соответствующие слова вслух.

Эту миссию Герцогу пришлось взвалить на свои плечи.

– Я предлагаю сделку, – негромко произнес он.

– Какого рода? – Король заинтересовано вскинул голову.

– Вы выводите свои войска с территории Вендейского Герцогства, ну а мы… – Герцог был вынужден прерваться, поскольку в рядах королевской свиты такое начало вызвало ожидаемый взрыв возмущения и гнева.

– С какой это стати?!.

– Держи карман шире!..

– Не дождетесь!..

Впрочем демонстрация недовольства закончилась довольно быстро, когда Король резко взмахнул рукой и грозно рявкнул:

– А ну тихо!!!

Убедившись, что его подданные угомонились, монарх коротко кивнул Герцогу, чтобы тот продолжал.

– Ну а Вендейское Герцогство признает свой вассалитет перед Кверенсом… – на сей раз недовольный гвалт подняли его собственные соратники, а потому Герцогу пришлось повысить голос, чтобы их перекричать. – Торговые караваны Кверенса смогут свободно проходить через нашу территорию без каких-либо пошлин или сборов. Все причалы на Версейке также будут предоставлены в их распоряжение. Если имеющихся окажется недостаточно – построим еще. Но и наши торговцы должны иметь в Кверенсе равные права и возможности без пошлин или иных ограничений.

Герцог умолк, внимательно глядя на Короля, в глазах которого он читал понимание и, отчасти, благодарность за столь смелые формулировки, но вот их свиты словно сорвались с цепи. Люди кричали и ругались, гневаясь не столько на противников, сколько на собственных военачальников, посмевших предать все жертвы, что их доблестные воины принесли на алтарь столь близкой победы.

Предложенный Герцогом вариант в сложившейся ситуации выглядел исключительно логичным и разумным, вот только большинство людей, принимая решения, зачастую игнорирую голос рассудка, заглушаемый ревом эмоций. Озвученный план, хоть и снимал основной объем проблем, существовавших между Вендеей и Кверенсом, одновременно порождал новые, что грозили дамокловым мечом повиснуть над головами самих владык. Очень уж многие в их окружении были склонны воспринимать такой шаг как самое настоящее предательство. И в самом худшем варианте дело вполне могло дойти до организации покушения на правителя, который не оправдал возлагавшихся на него надежд.

С точки зрения недовольных все выглядело так, будто павшие солдаты отдали свои жизни напрасно, зазря, но, увы, иной вариант был попросту невозможен. Только после хорошей трепки, полученной войском Кверенса на берегах Версейки, Король начал воспринимать Вендею как серьезного противника, и только сейчас он оказался готов к тому, чтобы выслушать предложение Герцога, не отметая его с порога, как совершенно абсурдное.

Им оставалось лишь договориться с собственной свитой…

Спавшая в колыбели малютка вдруг вздрогнула и беспокойно заерзала. По всей видимости, доносившиеся из соседней залы громкие возбужденные голоса все же ее разбудили. Кроха выпростала ручонки из-под одеяла и захныкала, требуя к себе внимания.

Ее мать какое-то время еще пыталась успокоить дочку, качая люльку и негромко напевая простенькую колыбельную, но очень скоро стало ясно, что подобными полумерами ребенка угомонить не получится. Герцогиня, вздохнув, взяла девочку на руки и, закутав в одеяло, стала укачивать, опасаясь, что детский плач, становившийся с каждой минутой все громче и настойчивей, могут услышать в соседней комнате, где обстановка и без того была накалена до предела.

Малышка, однако, умолкать вовсе не спешила, более того, ее надрывный плач становился все громче и пронзительней. Она настойчиво тянулась ручонками в сторону соседней комнаты, откуда слышались приглушенные препирательства, словно требуя отнести ее туда, в самую гущу ругани и криков.

Герцогиня была готова впасть в отчаяние, когда толстая дубовая дверь резко распахнулась, и на пороге показался сам Герцог, раскрасневшийся и взъерошенный.

– Да что тут у вас, черт… – он подступил к супруге и осторожно забрал у нее дочь, которая сразу притихла, и ее крик сменился негромким поскуливанием. – Тише, тише, Кро, все в порядке, папа здесь, с тобой!

Убедившись, что дочь немного успокоилась, Герцог обернулся к переговорной зале, где накал дискуссии и не думал снижаться. Скорее, наоборот. Взглянув на малышку, мертвой хваткой вцепившейся в его большой палец, он понял, что легко и просто отделаться от нее не получится и только тяжко вздохнул.

– Как же ты не вовремя, Кро! – Герцог крякнул и с ребенком на руках вернулся к столу переговоров, прикрыв за собой дверь спальни.

Жаркая перепалка, прерванная появлением Герцога с дочерью, на секунду стихла. Присутствующие встретили его откровенно недовольными взглядами, поскольку считали недопустимым отвлекаться на решение личных вопросов в самый разгар обсуждения столь серьезных тем. Кто-то из его собственной свиты уже открыл рот, чтобы высказаться по данному поводу…

Но не успел.

Лежавшая у него на руках малышка, моргнув пару раз от яркого света, прикрыла глазки и… запела.

В той песне не было слов, но они и не требовались. Сама мелодия, мягкая и текучая, едва коснувшись слуха, что-то растапливала в душах людей. Она испаряла гнев, плавила нагромождения ненависти и злобы, которые, подобно каплям воска с горящей свечи, сами собой потекли наружу солеными слезами. В помещении воцарилась благоговейная тишина. Кто-то из военачальников шмыгнул носом…

– Какой… волшебный ребенок! – прошептал один из королевских генералов, глядя на малышку влажно блестящими глазами.

– Это ваша дочь? – поинтересовался другой, обшаривавший карманы в поисках носового платка.

– Да, – кивнул Герцог, приглаживая выбившиеся из-под ее чепчика редкие темные волосенки. – Леди Кроанна. Или просто Кро.

– Знаете, Ваша Светлость, – из-под густой бороды Короля мелькнула короткая улыбка, – мне кажется, я только что нашел достойную невесту для своего мальчугана!

* * *

Белая гравийная дорожка, петляющая по ослепительно изумрудным склонам холмов, неспешно бежала навстречу, отзываясь на каждый шаг коротким ритмичным хрустом. Погода сегодня выдалась просто чудесная, и небольшая утренняя пробежка представлялась наилучшим способом начать новый день.

Окружающий пасторальный пейзаж, еще частично скрытый дымкой утреннего тумана, неизменно погружал в умиротворение, граничащее с медитацией. Художники неоднократно пытались изобразить, как мог бы выглядеть Эдемский сад, но за вычурной цветастостью они упускали главное – истинное блаженство кроется в спокойствии и простоте.

И окрестности Учебного Центра как раз настраивали на подобный лад. Открывающаяся взгляду зеленая холмистая долина, по которой были разбросаны кляксы небольших рощ, выглядела настолько умиротворенно, что ты невольно забывал об оставленной за спиной работе, учебе и тренировках.

Ну а пасущиеся на лугу пятнистые лани, беспокойно прядающие ушами и стремительно исчезающие в ближайшем подлеске при приближении человека, только дополняли картину гармонии и покоя.

Уловив краем уха какой-то посторонний звук, Кроанна на очередном повороте обернулась, заметив бегущую следом за ними щуплую фигурку с топорщащимися в стороны непослушными рыжими кудрями.

– Трасси опять за нами увязалась, – заметила она, коротко усмехнувшись. – До чего же упрямая девчонка!

– Не за нами, – поправил свою спутницу дотошный по обыкновению Дьерк. – Она увязалась именно за тобой, Кро. Мои сольные пробежки она почему-то упорно игнорирует.

– И какая ей с того радость? – Кроанна еще раз оглянулась на конопатую девчонку, изо всех сил старавшуюся не отставать, и немного сбавила темп.

– Так ты – ее кумир, ее идол, Кро, разве это не очевидно?! Она стремится абсолютно во всем походить на тебя! – Дьерк с усмешкой покосился на спутницу. – Ну и как тебе роль местного божества? Нигде не жмет?

– Я – идол?! Ты что, Дьерк, совсем головой ушибся?!

Ее спутник только вздохнул, страдальчески закатив глаза.

– Проснись уже, Кро! – всплеснул он руками. – Наши подопечные – давно не испуганные цыплята! Их первоначальный шок прошел, и наружу снова начинают лезть демоны их юного возраста!

– Эти, как их… гормоны, что ли?

– Конечно! И, чем дальше, тем сильней будут их выбросы, что начнет проявляться в самых неожиданных обстоятельствах.

– Только этого нам не хватало!

– Так готовься заранее! Так или иначе, но чудить будут все – и твои отпрыски, и все остальные…

– Странно. Я не раз ловила на себе затуманенный взгляд Вальхема, но никак не думала, что и Трасси!..

– Так именно в этом и кроется причина ее настойчивости! – Дьерк взмахнул рукой, раздосадованный тугодумием своей подруги. – Неужели не понятно?!

– Ты хочешь сказать, что она… ревнует?!

– Разумеется! Какая же ты, Кро, близорукая!

– Так у меня, знаешь ли, просто нет столь богатого опыта сердечных страданий, как у тебя! – фыркнула Кроанна. – Меня выдали замуж, когда мне только-только год исполнился, так что вопрос поиска спутника жизни и сопутствующих мук любви передо мной не стоял. Жила, как родители прописали, и все тут.

– Выходит, тебя, в некотором смысле, обокрали?

– Или напротив, избавили от лишних хлопот. Какой вариант тебе более по вкусу?

Не желая далее обсуждать данную тему, Кроанна снова ускорилась, тем более что впереди из туманной дымки уже проступили контуры жилых и учебных корпусов.

Издалека комплекс зданий чем-то напоминал огромную белую кляксу, словно кто-то уронил ложку сметаны на зеленый бархат биллиардного стола. От облепивших склон холма зданий во все стороны разбегалась паутина гравийных дорожек, соединявшая жилой блок с посадочными площадками, ангарами, тренировочными базами, складами и другими постройками, образовывавшими учебный центр номер 18.

Данный небольшой городок являлся полностью автономным и в полной мене обеспечивал своих обитателей всем необходимым для жизни и работы, пусть этих обитателей в данный момент насчитывалось всего шесть человек. Всю работу по ведению хозяйства взяли на себя ловкие, проворные и почти незаметные машины, освободив людей для более важных и актуальных дел, главными из которых являлись каждодневная учеба и постоянные тренировки, помогающие не только закалять тело, но и осваивать все новые и новые инструменты и приспособления.

Человечество остро нуждалось во внимательных и заботливых Пастырях, а имеющегося их на сегодня количества оказывалось категорически недостаточно. Поэтому четверо новых обитателей учебного центра – Вальхем, Трасси, Свиллейн и Фреггейл – теперь активно готовились к тому, чтобы вступить в их ряды, и на данном непростом пути им предстояло узнать и сделать еще очень и очень многое. Их наставниками были назначены Кроанна и Дьерк, и ради этого их даже освободили от части Пастырской работы, но время от времени им все равно приходилось срываться и мчаться через половину галактики, чтобы оперативно урегулировать тот или иной внезапно вспыхнувший кризис.

Объем работы, предстоявшей их подопечным, представлялся поистине колоссальным, и от учеников требовалось немалое усердие и рвение, чтобы в разумные сроки с ним справиться. Однако, как Кро и Дьерк ни старались, заразить необходимым энтузиазмом им удалось далеко не всех.

Вот и сейчас, подбегая к спортивной площадке, Кроанна обнаружила на ней одного лишь Вальхема, хотя всем было ясно сказано, что перед переходом к освоению экзоскафандров необходимо потренироваться. И даже список упражнений мальчишкам выдали, но все тщетно. Свилл и Фрегг полагали себя и без того достаточно совершенными, чтобы дополнительно напрягаться. Да еще и в компании вчерашней челяди.

Два недавних императора, вообще, доставляли своим наставникам и другим ученикам массу проблем. Одно только их благородное прошлое давало немало поводов для того, чтобы задирать нос и всячески третировать Вальхема и Трасси, но тот факт, что Кроанна являлась их матерью, буквально возводил их заносчивость в квадрат!

И сколько женщина не силилась донести до двух зарвавшихся мальчишек, что для нее и, тем более, для Дьерка все ученики равны, Свиллейн и Фреггейл упорно отказывались принимать новую реальность и раз за разом продолжали демонстрировать окружающим свое мнимое превосходство. Кроанна специально держала себя с сыновьями подчеркнуто сухо, чтобы ни у кого не возникло даже тени сомнений в ее беспристрастности, но толку от этого было немного. Самым досадным оказывался тот факт, что постоянными выходками мальчишки куда больней ранили как раз свою мать, нежели однокашников, давно привычных к шершавостям жизни.

Добежав до спортивной площадки Кроанна некоторое время восстанавливала дыхание, после чего занялась упражнениями на растяжку и гибкость. Вскоре к ней присоединился и Дьерк.

– Опять твои отлынивают! – не преминул он вонзить ей едкую шпильку в самое чувствительное место.

– Будь так любезен – заткнись! – довольно грубо огрызнулась женщина. – Ты, кстати, пользуешься у них куда большим авторитетом, так и займись их воспитанием, коль уж из меня столь бездарный педагог получился!

– Ладно тебе, Кро, не заводись так, – Дьерк поспешил сдать назад. – В конце концов твои неугомонные сорванцы – наша общая проблема, и решать ее нам надо вместе… Извини, если задел. Я ж не со зла.

– Забудь, я в норме. Видимо, просто должно пройти какое-то время. Они хоть и сняли свои короны, но держат себя так, будто царственные венцы до сих пор у них на головах. Что-то вроде фантомной боли, когда давно утраченная конечность время от времени нет-нет, да и напоминает о себе.

– Вопрос лишь в том, насколько затянется их излечение, – спрыгнув с турника, Дьерк несколько раз взмахнул руками, чтобы расслабить мышцы и успокоить дыхание. – Но возможен и еще один вариант.

– Какой? – Кроанна заинтересовано приподняла бровь.

– Думаю, Свиллу и Фреггу неплохо вправила бы мозги на место ситуация, когда Вальхи или Трасси явно утерли бы им нос в какой-нибудь из дисциплин. При их неуемном тщеславии такая досадная пощечина вполне могла бы заставить их взяться за ум.

– Возможно, – женщина задумчиво заправила за ухо выбившуюся темную прядь волос, – но, с другой стороны, мы уже имеем на руках соответствующие примеры. Во всяком случае в части естественных наук – физики, химии – мои недотепы откровенно глотают пыль. Разве что с математикой у Свилла все в полном порядке, но, так сказать, «по очкам» Вальхем и Трасси у них выигрывают, однако обещанного тобой результата что-то не наблюдается.

– Ты плохо понимаешь… мужскую… психологию… Кро, – усевшись рядом с ней, Дьерк перешел к упражнениям на пресс. – Математика… физика… тьфу для них… Тут требуется… что-то более… осязаемое.

– Например?

– Ну это же… очевидно! – Дьерк сделал паузу, чтобы освободить руки для активной жестикуляции. – Вот если бы Вальхему, скажем, удалось в потасовке уложить Фрегга на лопатки – это был бы Результат! А всякие абстрактные науки для молодежи – лишь пустой звук.

– Очень скоро они поймут, что заблуждаются! – Кроанна раздраженно тряхнула головой. – И заблуждаются очень сильно!

– Когда-нибудь да, обязательно, – Дьерк возобновил выполнение упражнений, – но прямо сейчас… у них другие… приоритеты.

Покончив с растяжкой, женщина поднялась, осматривая происходящее на площадке.

Чуть правее следовавшая за ними Трасси, как прилежная ученица, старательно выполняла предписанные упражнения. Она время от времени бросала взгляд в сторону наставников, и Кроанна, чтобы ее приободрить, улучила момент и подняла вверх большой палец. Девчонка аж зарделась и удвоила свои усилия…

…хотя ее усердие не шло ни в какое сравнение с тем остервенением, с которым отдавался тренировкам Вальхем, занимавшийся на тренажерах на другой стороне спортивного комплекса.

Парень давно выполнил и перевыполнил положенную программу, но снова и снова подходил к снарядам, словно пытался выжечь в себе все силы, всю энергию до самой последней капли.

– Что ж он так надрывается прямо с утра-то? – проворчала Кроанна. – Потом на занятиях будет плавать как вареная муха.

– Кто, Вальхи? – Дьерк сел прямо и оглянулся на кряхтящего под тренажером для грудного жима мальчишку.

– Такое впечатление, что он наслушался твоих советов и теперь пытается догнать Фреггейла. Но, сколько бы он ни усердствовал, это ему ничем не поможет! Одной мускулатуры мало. Тут ведь еще и боевая подготовка нужна, которой моих мальчишек в свое время отец терзал до кровавых мозолей.

Дьерк какое-то время молча наблюдал за тренировкой Вальхема, и Кроанна заметила, как насмешливо-добродушное выражение постепенно сползает с его лица.

– Это не усердие, дорогая моя, – заговорил он негромко и как-то глухо, – это – покаяние!

– Что ты имеешь в виду? – недоуменно нахмурилась Кроанна.

Дьерк, однако, медлил с ответом. Вальхем, тем временем, покончив с одним упражнением, почти не делая паузы перешел к приседаниям. Было видно, как по его щекам катятся капли пота, и как вздулись вены на его висках, но парень словно специально отказывался даже от короткой передышки, стремясь нагрузить себя по максимуму.

В том, с какой самоотдачей и рвением парень истязал себя различными упражнениями, далеко выходя за рамки того, что требовала установленная программа занятий, чувствовался даже не фанатизм, а какая-то… обреченность. Тренировки приобрели для него какой-то сакральный смысл, и он истязал себя, словно принося некую жертву.

– Ты помнишь, – заговорил Дьерк неторопливо, – что перед нашим появлением на Олрене Вальхи успел учинить там знатный погром?

– Да, конечно! – кивнула Кроанна. – Ребята мне рассказывали. К счастью, никто серьезно не пострадал.

– И в какой-то момент он даже пытался убить стоявшую у него на пути Трасси.

– Ну, не преувеличивай! Я не думаю, что он всерьез намеревался…

– Он ведь тогда и в самом деле выстрелил, – перебил ее Дьерк. – И только молниеносная реакция Аврума спасла девчонку от неминуемой смерти.

– И ты полагаешь, что он до сих пор по этому поводу комплексует? – женщина еще раз покосилась на Вальхема, который даже приседания выполнял с какой-то одержимостью. – Но Трасси давным-давно его простила! Заехала ему разок хорошенько в ухо, на том конфликт и был исчерпан. Что ему неймется-то?

Кроанна перевела взгляд на конопатую девчонку, которая в данный момент была всецело сосредоточена на своих собственных упражнениях и, казалось, вообще не замечала ничего из происходящего вокруг.

– Проблема в том, что он сам себя все еще не простил. Чувство вины непрестанно гложет его, и Вальхи пытается эту вину хоть как-то искупить. Не перед Трасси, нет. В первую очередь перед самим собой.

– Истязая себя тренировками? – Кроанна озадаченно выпятила нижнюю губу, тогда как Вальхем к тому моменту также занялся растяжкой, и казалось, что хруст его сухожилий слышен даже отсюда.

– Не только, – поймав вопросительный взгляд коллеги, Дьерк усмехнулся. – Судя по логам работы с базами данных, Вальхи вчера опять занимался до поздней ночи. Он даже учебу и выполнение персональных заданий воспринимает как своего рода искупление, а потому отдается им целиком и полностью.

– Но его усердие определенно приносит свои плоды! Понятно, что для него химия – родная стихия, но он и по остальным дисциплинам показывает просто отличные результаты. Разве что в математике ему со Свиллом тягаться пока тяжеловато, но на то имеются вполне объективные причины.

– Да плевать ему на эти результаты! Он не ради них старается, пойми! Вальхи требуется какое-то… самопожертвование, что ли. Ну а поскольку его окружение ничего подобного не предлагает, то приходится довольствоваться самоистязанием на тренировках и учебой до обморока.

– М-да, – кратко констатировала Кроанна. – Видимо, мне понять мужскую психологию в принципе не дано.

– Так ты же сама говорила, что всю твою жизнь родители еще загодя распланировали. Где тебе было соответствующего опыта набраться-то? Это мы, сорняки, да поросль дикая…

– Ладно, пусть так. Но у тебя, столь умудренного жизнью мудреца, есть хоть какие-то предположения, когда Вальхем угомонится?

– Только когда он сам сочтет, что его жертва достаточна.

– Замечательно! – буркнула Кроанна, вовсе не излучавшая восторга. – То есть нам предлагается ждать, либо когда он до смерти замучает себя тренировками, либо когда случится некий катаклизм, где он сможет реализовать свою тягу к самопожертвованию, искупив тем самым свою вину?! Так, что ли?!

– Примерно так, да, – чтобы не стоять столбом, Дьерк также занялся растяжкой, пусть и чисто формальной. – Чтобы его жертва смогла искупить, перевесить попытку убить Трасси тогда, в Кверенсе.

Кроанна перешла к упражнениям на восстановление дыхания, не переставая обдумывать слова коллеги.

– Наше местное бытие как-то не особо щедро на такого рода возможности, – заметила она. – А рвать жилы на тренажерах, с учетом тяжести его греха, можно еще очень и очень долго.

– Увы, но других опций наше заведение пока не предоставляет.

– Тебе бы все шутки шутить! – Кроанна неодобрительно на него покосилась. – А Вальхем, получается, всю оставшуюся жизнь будет себя казнить и заниматься самоистязанием?!

– Ну, или пока сама жизнь не предоставит ему соответствующего шанса, – поймав гневный взгляд коллеги, Дьерк поспешил подстелить соломки. – Я ни на что не намекаю и ни к чему не призываю, помилуй! Просто эти хлопоты, хочешь не хочешь, повисли на наших плечах, и именно нам придется с ними разбираться. Вплоть до погружения в глубины людских страстей и дебри психоанализа.

– Просто чудесно! И чем мы, спрашивается, можем тут Вальхему помочь, снять каким-то образом этот груз с его души… В конце концов можно напомнить ему, что тогда, в Кверенсе, его замысел потерпел неудачу!

– И как это Вальхема утешит? – Дьерк поднялся, встряхивая натруженные ноги. – Тут ведь важен не столько факт, сколько намерения! А он раскаивается именно потому, что сам желал убить Трасси. Ведь именно эта мысль его постоянно гложет и не дает покоя! Он предал своего друга… подругу… ну, неважно, а подобные вещи всегда оставляют на душе крайне болезненные раны. И нам еще сильно повезло, что намерения Вальхема так намерениями и остались. Опоздай тогда Аврум хоть на мгновение…

– Аврум слишком совершенен, чтобы допускать подобные оплошности, – Кроанна присела на скамейку, задумчиво потирая лоб. – Скорость его реакции не идет ни в какое сравнение с возможностями человека. Он среагировал молниеносно, и выстрел Вальхема ушел в пустоту. Но меня куда больше занимает вопрос, почему он вообще это сделал? Зачем он спас девчонку? Он же машина, какой ему с того прок?

– Строго говоря, мы не до конца понимаем ту логику, что работает у него в голове, – Дьерк сел с ней рядом, массируя свои икры. – После расправы со скаутами Аврум получил все необходимые ресурсы и должен был устранить любые помехи на пути к выполнению своей главной задачи. Ему следовало избавиться от любых свидетелей. С точки зрения нацеленной на убийство машины это стало бы самым разумным шагом. Но он почему-то этого не сделал! Почему?

– Я знаю, что мои слова прозвучат глупо, и ты не преминешь над ними поиздеваться, – Кроанна вздохнула, – но, по словам Вальхема, Аврум считал его и Трасси своими друзьями.

– Друзьями?! Ты серьезно?! – коллега одарил ее коротким взглядом, полным сомнений в ее умственной полноценности. – У машин друзей не бывает! Только хозяева!

– Ну вот, я же говорила! – у женщины вырвался еще один печальный вздох.

– Да брось! Ты что, серьезно полагаешь, что какая-то железяка, пусть даже крайне совершенная, сумела осознать, осмыслить такое абстрактное понятие как «дружба»?! – Дьерк рассмеялся, пусть и немного вымученно.

– Откуда мне знать?! Здесь и сейчас куда важней то обстоятельство, что и сам Вальхем считает Аврума своим другом, и до сих пор не может нам с тобой простить того, как мы с ним расправились!

– А что нам оставалось делать, когда против нас выступила, возможно, самая мощная боевая машина из всего, что было когда-либо создано человечеством?!

– Но мы даже не попытались с ним… поговорить!

– Поговорить?! Это как? – Дьерк снова вскочил на ноги, чтобы освободить простор для энергичной жестикуляции. – По-твоему, если встать на пути парового катка и вежливо попросить его не размазывать тебя в тонкий блин, то он тебя послушает и остановится?! Так, что ли?! Аврум, как и любой другой механизм, действует в соответствии со своей программой, со своим заданием! Вся прочая суета не имеет для него ни малейшего значения!

– Прозвучало глупо, согласна, – Кроанна развела руками, – но меня по-прежнему не отпускает вопрос – в чем именно заключалась его «программа»? В конце концов, все цели, что могли быть ему тогда назначены, да и все те, кто ему соответствующие приказы отдавал, давно рассыпались в прах! Как Аврум должен действовать в подобной ситуации?

– Понятия не имею! Я всегда полагал, что потерявшее цель оружие должно самоликвидироваться…

– По-твоему, Аврум – всего лишь оружие?!

Вместо ответа Дьерк некоторое время молча смотрел на свою напарницу, всей силой тяжелого взгляда пытаясь донести до нее глубину своего разочарования. В конце концов Кроанна не вытерпела и, обреченно всплеснув руками, воскликнула:

– Да, я тупая дура, согласна! Ну так просвети меня, о Мудрый Учитель! Что с Аврумом не так?

– Аврум – машина, имеющая вполне ясные и четкие поставленные цели. Однако мы не знаем, как он себя поведет, оказавшись за рамками поставленной перед ним задачи. Самоуничтожения, очевидно, не произошло. Но вот его дальнейшие действия в такой ситуации – большой вопрос, ответ на который мы можем получить только опытным путем, – Дьерк покрутил головой, разминая затекшую шею. – А я для такого рода экспериментов уже староват.

– И на проблемы Вальхема тебе наплевать?!

– Ты хоть понимаешь, что, пытаясь их разрешить, мы можем создать нешуточные проблемы для всех остальных?! Ты готова взять на себя такую ответственность?! – Дьерк навис над Кроанной, наставив на нее указательный палец. – Я – нет, так что пусть все остается как есть. Страдания одного человека – все же меньшее зло, нежели бардак галактического масштаба.

* * *

У любого человека в жизни случаются эпизоды, когда горизонты его мира резко расширяются, в значительной степени обесценивая весь его предыдущий накопленный опыт. В такие моменты он чем-то напоминает только-только вылупившегося птенца, внезапно обнаружившего, что мир вовсе не ограничивается скорлупой его уютного яйца, и за его пределами простирается огромное и где-то даже пугающее чуждое пространство, которое теперь придется осваивать. А весь накопленный ранее багаж знаний, оказавшийся в новых условиях совершенно бесполезным, отправляется прямиком на свалку.

Мир маленького Вальхема расширялся подобным образом несколько раз.

До определенного момента его вселенная ограничивалась собственным домом, соседним двором, где жила Тетя Сера, и чей задиристый петух пугал Вальку до мокрых штанов, а также лужайкой на опушке леса через дорогу, огромное поваленное дерево на которой представлялось дремлющим драконом, на чью спину можно было вскарабкаться и воображать всевозможные подвиги.

Но в один прекрасный день Торп взял Вальхема с собой на ярмарку в Цигбел, где тот впервые увидел самый настоящий город с каменными зданиями и брусчатой мостовой. А вид прибывающего каравана и вовсе разорвал в клочья его старую, вполне устоявшуюся картину мироздания. Мальчишке еще несколько ночей потом снились кошмары, исполненные огромных стальных дымящих, шипящих, лязгающих и скрежещущих машин, за что мать не преминула спустить на отчима целую свору собак. Она полагала, что Вальхем еще слишком мал для такого рода экскурсий, и в чем-то Хелема была, несомненно, права, но то было лишь попыткой чуть дольше удержать ребенка у материнской юбки. Слом прежних представлений о мире все равно рано или поздно, но обязательно бы произошел.

Потом настал черед осознания, что Цигбел – отнюдь не пуп земли, и за пустыней лежат другие, куда более крупные и величественные города, ну а легендарный Кверенс и вовсе воспринимался как нечто полуреальное и почти мистическое. У Торпа в кузнице на стене висела большая гравюра, на которой был запечатлен вид Имперской столицы, и Вальхем любил ее рассматривать, представляя себя гуляющим по широким проспектам и любующимся белокаменной громадой Дворца.

Он пытался расспрашивать мать о Кверенсе вообще и об этой гравюре в частности, но постоянно сталкивался с ее нежеланием обсуждать данную тему, отчего постоянно обижался. И только сильно позже он осознал причину такой нелюбви Хелемы к Империи, и почему эта солидная и весьма недешевая картина висела не на почетном месте в гостиной, а в самом дальнем и темном углу кузницы…

Но все предыдущие откровения не шли ни в какое сравнение с тем шоком, который Вальхем испытал, когда транспорт, в который их погрузили Кроанна с Дьерком, стартовал с дворцовой площади Кверенса.

Трюм корабля чем-то напоминал аналогичное помещение того же «Хоррама», что и неудивительно – функциональное назначение у них было одинаковое. Но, разумеется присутствовали и заметные отличия, начиная с того, что здесь, на корабле, все выглядело существенно аккуратней и чище, да и с освещением тут дела обстояли гораздо лучше.

При входе, у самого края аппарели, лежала неподвижная громада Аврума, черное чешуйчатое тело которого оплетали ярко-рыжие ремни, прижимавшие его к полу. В итоге он выглядел как огромный кусок угля, сквозь трещины в котором виднеется его раскаленное докрасна нутро.

Дьерк усадил четверых пассажиров в кресла у стены и помог им застегнуть фиксирующие ремни, строго наказав не вставать с мест до самого окончания полета.

– Полета?! – беспокойно переспросила Трасси. – Какого еще полета?! Куда?!

Но Дьерк только улыбнулся, оставив ее вопрос без ответа, и сбежал вниз по аппарели.

Трасси обернулась к Вальхему, встревожено хмуря брови, но тот смотрел, словно сквозь нее, и на его лице читалась нешуточная боль. Его запоздало накрыло осознание того, что он только что пытался ее убить. Вот эту самую рыжеволосую конопатую бестию, вполне способную вывести из себя кого угодно, но, одновременно, веселую и озорную. Не напугать, не отбросить с пути, а именно убить. Покромсать в клочья, испепелить, уничтожить!

Мальчишка приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но загудевшая поднимающаяся аппарель отвлекла его. Закрывшийся люк глухо лязгнул, и почти сразу пол под ногами качнулся, а заскрипевшие под перегрузкой кресла словно попытались втянуть, засосать в себя своих пассажиров.

– Ой! Что это?! – Трасси выбросила вперед руку, указывая на свисающие с потолка панели, на которых распахнулся вид на дворцовую площадь Кверенса. И площадь эта стремительно удалялась, сокращаясь в размерах, точно мокрое пятно на разогреваемой сковороде. – Это, что, окна?! Но почему они у нас над головой, а не внизу, под ногами?! Как такое возможно?!

– Это экраны, – пояснил Вальхем, уже имевший возможность ознакомиться с такого рода технологиями. – В кокпите у Аврума тоже есть такие. Они показывают то, что происходит… в другом месте.

– Обалдеть! – только и смогла вымолвить Трасси, и здесь мальчишка был с ней всецело солидарен.

Грубая брусчатка мостовой, словно отпрянув, умчалась прочь, и очень скоро в поле зрения оказались окружавшие площадь здания, среди которых выделялся дворцовый комплекс, щеголявший белоснежной кладкой каменных стен. И весь этот массив, вбиравший в себя все новые и новые дома и улицы, быстро сокращавшиеся в размерах, продолжал удаляться, внезапно превратившись в ту самую гравюру, что Вальхем видел у Торпа в кузнице. Целые улицы и кварталы выглядели теперь словно россыпь игрушечных детских кубиков, но процесс не собирался на этом останавливаться и только набирал обороты.

Бросив быстрый взгляд на сидящих напротив Свила и Фрегга, Вальхем увидел, что они, как и Трасси, заворожено наблюдают за разворачивающимся на экранах действом. Что и неудивительно. Даже он сам, более-менее успевший освоиться с теми возможностями, что ему предоставлял Аврум, понимал, что здесь и сейчас происходит нечто доселе невиданное, нечто, чему суждено кардинально изменить всю его будущую жизнь.

Тем временем раскрывающаяся на мониторах панорама продолжала шириться, открывая все новые и новые территории. Почти половину экрана занимало желтое песчаное море, подернутое рябью дюн. Кверенс превратился в маленького паучка с тонкими лапками дорог, усевшегося на самом краю большого зелено-бурого оазиса. В какой-то момент картина качнулась и начала наклоняться в сторону…

Трасси потрясенно ахнула.

По краю экрана пролегла темно-фиолетовая дуга, которая на глазах расширялась и темнела. Ее концы медленно, но неумолимо ползли навстречу друг другу, словно желая окружить весь остальной мир из пустынь, оазисов и мелких облачных хлопьев. Минута – и на мониторе красовался большой пестрый шар, а все пространство вокруг него заполонила бездонная чернота.

Вальхем почувствовал, как у него нестерпимо засосало под ложечкой. Он внезапно осознал, что весь его мир, который он полагал бесконечным, оказался на поверку всего лишь небольшим шариком, затерянным в бескрайней пустоте. А копошащиеся на его поверхности людишки – не более чем муравьи, и с такого расстояния масштаб всех их желаний, планов и амбиций выглядит поистине смехотворным. Неудивительно, что Леди Кроанна рассмеялась, когда Свиллейн заявил, что они с братом построили величайшую Империю, какую когда-либо знал мир.

Вальхем еще раз осторожно скосил глаза на двух бывших Императоров и по их побледневшим вытянувшимся лицам понял, что в их головах роятся точно такие же мысли. И Божественным Братьям осмысление того издевательского финта, что Судьба с ними провернула, давалось куда тяжелей, чем простолюдинам вроде Вальхема и Трасси. Им-то терять было особо и нечего, а вот Браться лишились труда всей своей жизни, коим вполне заслуженно гордились. Более того, на прощание злодейка Судьба не преминула дополнительно над ними поиздеваться, наглядно продемонстрировав, насколько мелки и ничтожны все их достижения и завоевания на фоне истинной громадности мира.

Да уж, тут им не позавидуешь!

– То есть… то есть… – Трасси наставила на экран подрагивающий от волнения палец и, судорожно сглотнув, предприняла еще одну попытку сформулировать свою мысль. – Я думала, что мы отправляемся в какое-то другое место, расположенное далеко, за пустыней и даже за Крелльскими горами, но мы, выходит…

– Что-то… мне подсказывает, – Вальхем обнаружил, что и его собственная челюсть так и норовит выйти из-под контроля, – что наш пункт назначения находится гораздо, гораздо дальше…

И предчувствие его не обмануло. Очень скоро выяснилось, что их первоначальный шок от осознания конечности и малости родного мира являлся лишь прелюдией к целому параду откровений, обрушившихся на совершенно обалдевшие юные головы.

Не успела ребятня толком опомниться, как в недрах корабля что-то загудело, его корпус содрогнулся, и рябой шар исчез с экранов, сменившись непроглядной чернотой неба, исколотого сотнями звезд. А через несколько секунд в поле зрения неспешно вплыл другой шар, испещренный переплетениями зеленых и голубых узоров.

Шар постепенно рос, как будто его кто-то надувал, и отдельные крупные пятна начали распадаться на россыпи островов и более крупные участки суши, пронизанные поблескивающими паутинками рек.

– Это что, все – вода?! – Трасси потрясенно распахнула глаза.

У себя дома они имели дело только с ручьями и редкими небольшими озерами и помыслить не могли, что может существовать мир, где водоемы занимают едва ли не большую площадь, чем земная твердь.

– Похоже на то, – пробормотал Вальхем, впечатленный ничуть не меньше.

– Как красиво!..

И мальчишка не мог с ней не согласиться. Его всегда впечатлял вид Огненного озера, окружавшая которое сочная зелень резко контрастировала с унылыми пейзажами окружающих степей и пустынь, но теперь оно казалось лишь крохотной каплей на фоне того великолепия, что открылось их взорам.

Картинка еще раз качнулась, и в центре экрана оказался один из крупных островов, который начал стремительно приближаться. Вскоре среди покрывавшей его ярко-изумрудной зелени проступили отдельные белые пятна, чье упорядоченное расположение намекало на их рукотворное происхождение. Одно из пятен вдруг разошлось в стороны, открывая темный зев, который надвигался и рос, пока не заполонил собой все мониторы…

Мягкий толчок дал понять, что транспорт остановился, и сразу же послышались щелчки открывшихся замков. Освободившиеся ремни скользнули в стороны, освобождая путь четверым пассажирам. Путь в неизвестность.

Загудела опускающаяся аппарель, приглашая их выйти наружу, в новый и немного пугающий мир. Фреггейл, всегда встречавший новые вызовы лицом к лицу, решительно поднялся и зашагал в сторону выхода. Не желая прослыть трусом и слабаком, а также потому, что рядом находилась Трасси, Вальхем решительно отправился следом за ним, хотя и не был до конца уверен, что поступает правильно. Чуть погодя за ними последовали и остальные.

Они оказались в заполненном полумраком помещении, размер которого угадывался разве что по гулкому эху их шагов, и размер этот представлялся поистине огромным. Впереди забрезжил льющийся из приоткрытой двери свет, и их четверка направилась в его сторону.

Шедший впереди Фреггейл решительно толкнул створку и шагнул вперед… ну а все остальные дружно врезались в его широкую спину, когда парень резко остановился, до глубины души потрясенный раскинувшимся перед ним пейзажем. Плетущийся в арьергарде Вальхем с некоторым трудом протолкался наружу и точно так же обмер, щурясь от яркого света и пытаясь уложить увиденное в голове.

Хотя самым первым, что его поразило, был воздух. Прохладный, чистый, наполненный ароматами свежей зелени и цветов – что-то подобное, да и то, лишь отдаленно и по частям, Вальхем мог почувствовать, шатаясь по лесу вокруг Огненного озера или пытаясь понюхать соседские розы через щели в заборе. Его повседневная жизнь, как правило, была наполнена совсем другими ароматами – пыль, угольная гарь, раскаленный металл, грязь, затхлость…

Вальхем сделал глубокий вдох и почувствовал, как у него закружилась голова.

– Добро пожаловать в новый дом! – громкий голос Дьерка вернул его и всех остальных к реальности.

Чуть проморгавшись, Вальхем разглядел небольшую мощеную белым камнем площадку, на противоположном краю которой стояли Кроанна и Дьерк, облаченные в облегающие светло-серые костюмы. Ну а за их спинами простиралось торжество бушующей холмистой зелени, рассекаемое то здесь, то там извивающимися дорожками из белого гравия. Чуть левее виднелась группа таких же белоснежных приземистых зданий, форма которых как будто продолжала изгибы окружающего ландшафта, составляя с ним единое целое.

До сего момента Вальхем считал самым совершенным образцом архитектуры Дворцовый комплекс Кверенса, пусть рассмотреть во всех деталях ему так и не представилось возможности. Но то, что он увидел здесь, полностью перевернуло его представления о прекрасном! Он вдруг понял, что именно смущало его в Имперской архитектуре, которой следовали и многие здания в центральной части Цигбела.

Те строения, что встречались ему ранее, всячески стремились показать человеку свою значимость, свою важность, тем самым в какой-то степени его унижая. Тут же Вальхем увидел осязаемое воплощение той самой внутренней гармонии, когда нет необходимости кому-то что-то демонстрировать или доказывать. С этой точки зрения, ему даже родной домишко в Ахово казался в чем-то более цельным и самодостаточным, чем имперские хоромы.

Ну а тут он воочию увидел тот самый воплощенный идеал, который искусно сочетал в себе все неосознанные представления Вальхема об идеальном доме.

– Обалдеть! – покосившись на Трасси, он увидел, что девчонка также во все глаза таращится на местную архитектуру.

– Подойдите сюда, не бойтесь! – Кроанна простерла перед собой руки, приглашая к себе юных гостей.

Смущенно шаркая ногами, прибывшая четверка осторожно приблизилась, в любую секунду ожидая новых сюрпризов. Они остановились в нескольких шагах от Кроанны и Дьерка, испытывая вполне объяснимую робость перед теми, кого еще недавно почитали как богов.

Их серые костюмы явно не предназначались для такого рода торжественных случаев. Свисавшие по бокам лямки, пряжки и видневшиеся там и тут странного вида поблескивающие элементы уж точно не походили на украшения, а имели сугубо функциональное назначение. Возможно, все это помогало должным образом облачаться в те самые черные чешуйчатые доспехи, которые были надеты на них ранее. Ведь там, дома, воины точно так же одевали под броню и кольчуги толстые кожаные рубахи…

– Вальхи? – голос Дьерка выдернул парня из мимолетного забытья. – На что ты там уставился?

– Что?.. Я… – мальчишка растерянно захлопал глазами.

Только сейчас он осознал, что некоторое время не слышал, что ему говорили, будучи всецело поглощенным изучением стройной фигуры Леди Кроанны. Ее предельно функциональное и утилитарное одеяние, лишенное каких-либо кружев или иных украшений, только оттеняло и подчеркивало совершенство ее фигуры, плавно огибая изящные бедра и топорщась лямками ремней на высокой груди. Да, Трасси точно так же щеголяла в рабочем комбинезоне, бесконечно далеком от витиеватой красоты обычных женских платьев, но его бесформенность и саму девчонку превращала в нечто бесполое с парой рук, ног, да и только.

Но вот обтягивающий костюм Кроанны…

Окрик Дьерка, плюс последовавший за ним тычок Трасси, заставили Вальхема вздрогнуть и отвлечься от созерцания женских форм.

– Сегодня ваша жизнь совершила крутой поворот! – продолжила тем временем Кроанна. – Почти все, что вы знали, почти все ваши представления об окружающем мире сегодня рассыпались в пыль!

– Это уж точно! – негромко буркнул Свиллейн.

– Я прекрасно понимаю, что подобные радикальные перемены никогда не проходят безболезненно, – в ответ женщина чуть склонила голову, – но то, что вы приобретете взамен, я уверена, стократно компенсирует любые ваши потери!

– Добро пожаловать в новый, совершенный мир, – подхватил Дьерк, – где свою судьбу будете определять вы и только вы!

– Вы оказались здесь потому что являетесь лучшими представителями своего рода! Вы – элита, которой суждено вести других людей за собой к лучшему и более справедливому будущему.

– А Кверенс?! – вспыхнул Фреггейл. – Вы предлагаете нам забыть все то, на что мы положили свои жизни, и сделать вид, как будто ничего не случилось?!

– Думаю, ты все прекрасно понял, Фрегг, – печально улыбнулась Кроанна. – Все ваши предыдущие достижения – сущая мелочь в сравнении с теми возможностями, что открываются перед вами сейчас. Куличики в песочнице по-своему тоже важны, но, рано или поздно, придется переходить к строительству полноценных зданий. Ваше время пришло, пора двигаться дальше!

– Дальше – это куда?! – подхватил эстафету Свиллейн. – Мы были Императорами, чью власть благословили сами Боги! Разве может существовать нечто большее, нечто еще более великое, что стоит такой жертвы?!

– Вы даже не представляете… – протянул Дьерк, но тут же умолк, встретив угрюмый взгляд Кроанны.

– Позже вы обязательно получите ответы на все свои вопросы, – подвела итог женщина. – Впереди у нас с вами непочатый край работы, но сейчас вам всем нужно отдохнуть и немного освоиться в новых условиях.

Кроанна взмахнула рукой, приглашая всех следовать за собой.

– Идемте, я покажу вам ваш новый дом!

В дальнейшем обрушившаяся на головы подростков лавина открытий и новостей только набирала темп. Одних только новых слов, терминов и названий в первый же день пришлось усвоить не менее десятка.

Их родная Олрена оказалась лишь одной из десятков и сотен подобных планет, причем далеко не самой важной, богатой или технологически развитой. Самое натуральное захолустье, одним словом. Стартовавший с Дворцовой площади транспорт доставил четверку растерянных малолеток на Нойдем, где располагалась база Пастырей, и откуда те отправлялись в свои миссии на другие планеты, разбросанные по бескрайним просторам галактики.

Но самой убийственной новостью стало заявление Дьерка, что им в дальнейшем предстоит также присоединиться к остальной команде и самим стать Пастырями.

– Галактика велика, а нас, увы, не так уж и много, чтобы везде поспевать, – пояснил он ошарашенной молодежи. – А потому для нас важен каждый боец, и мы всегда рады пополнению в нашей дружной семье!

Кроанне, заметившей, как вытянулись побледневшие лица новичков, пришлось ткнуть коллегу в бок, чтобы тот не переусердствовал со своими заявлениями, которые грозили посеять в рядах новобранцев самую настоящую панику. Шокирующих откровений им и без того хватало с головой.

Одно только знакомство с предоставленными им покоями кого угодно могло вывести из душевного равновесия. Причем надолго.

Вальхем, и так изрядно впечатленный архитектурой зданий, к которым их подвели Кроанна и Дьерк, попав внутрь, и вовсе позабыл значительную часть слов, вынужденный замещать их активной мимикой и энергичной жестикуляцией. А по окаменевшим лицам Братьев ясно читалось, сколь убогими и жалкими кажутся им теперь интерьеры их Дворца в Кверенсе.

И ведь было совершенно очевидно, что местные архитекторы вовсе не ставили себе целью кого-то впечатлить, всецело сосредоточившись на функциональности и удобстве. Однако получившийся результат выглядел настолько гармонично и совершенно, что, даже полностью лишенный каких-либо элементов декора, вызывал чувство немого восторга одним только искусным сочетанием используемых материалов и лаконичной скупостью утилитарных форм.

Ну а потом гостей отвели в выделенные им покои…

Вальхем никогда не был особо избалован роскошью и, по большому счету, понятия не имел, в каких условиях обитают сильные мира сего, вроде губернаторов и монарших особ. Но он нисколько не сомневался, что дома подобный уровень комфорта даже для Братьев являлся несбыточной мечтой.

Просторные комнаты, льющаяся из крана вода любой желаемой температуры, мягкая постель – все это при желании, можно было воплотить и в условиях Цигбела, не говоря уж о столице и Имперском Дворце. Но вот возможность управлять температурой воздуха в помещении, непонятной природы освещение, или затемнение огромных, в пол, окон без использования штор, при том, что соответствующие команды можно было просто произносить, ни к кому конкретно не обращаясь – такие фокусы просто повергали в ступор.

А еще дроиды…

За поддержанием порядка и чистоты в жилых покоях следили механические слуги, убиравшие мусор, стиравшие одежду и регулярно менявшие постельное белье. В итоге, после целого дня занятий изможденные ученики возвращались домой, где их ждала аккуратно заправленная постель, а наутро они одевали только что выстиранную и выглаженную униформу.

Разумеется, поначалу такая обслуга пришлась по душе далеко не всем. И, если Трасси восприняла дроидов с нескрываемым восторгом, Вальхем, уже имевший дело с Аврумом – со спокойным пониманием, то вот Братья отнеслись к такого рода помощникам с явной опаской и даже страхом. В результате Свилленну и Фреггейлу пришлось некоторое время делать все самим.

Несколько позже, глядя на ухоженный и довольный вид Вальхема и Трасси, они все же согласились впустить дроидов в свою жизнь, свыкнувшись с мыслью, что им будут прислуживать бесчувственные машины, принцип работы которых их пониманию пока недоступен, поскольку перспектива самостоятельного наведения порядка в своем жилище представлялась им еще более пугающей и чуждой.

Первичный инструктаж, как Кроанна и Дьерк ни старались его сократить и ужать до самых первоочередных вопросов, отнял немало времени. А потому, в общих чертах разобравшись с базовыми принципами обитания в своем новом жилище, все направились прямиком на ужин, тем более что до сего момента у них попросту не имелось возможности хотя бы слегка перекусить.

В какой-то момент способность Вальхема удивляться чему-то новому и необычному просто достигла предела, и все дальнейшее он воспринимал со стоическим спокойствием, как нечто должное, противостоять которому все равно невозможно.

Выдвинувшаяся прямо из столешницы панель, где ему предлагалось выбрать желаемые блюда – ничего необычного, бывает. Безмолвные механические слуги, подающие на стол – в любом хорошем ресторане официанты ведут себя точно так же…

Разум Вальхема словно выстроил некий защитный рубеж, не позволяя чрезмерным эмоциям перехлестывать через край. Имелась определенная объективная данность – его жизнь радикально изменилась, и теперь только от него самого зависело, как именно он сумеет в нее встроиться. В такой ситуации ошалело таращить глаза и потрясенно охать по любому поводу представлялось не самой удачной стратегией, пусть даже Трасси придерживалась строго противоположной точки зрения, и у Вальхема уже в ушах звенело от ее восторженных взвизгов.

Чуть позже Кроанна поделилась с Вальхемом, что именно его спокойствие и почти что равнодушие при встрече с технологическими новинками помогло Свиллейну и Фреггейлу удержать себя в руках (откровенные восторги Трасси они списывали не ее психическую неустойчивость). Лавина новых знаний едва не погребла их под собой, но вид простого ремесленника, общающегося с новым миром чуть ли не на «ты», помог им восстановить утраченное душевное равновесие. Властители мира, коими они себя полагали, никак не могли ударить в грязь лицом рядом с никчемным простолюдином.

А потому за ужином Вальхем предпочел вести себя максимально раскованно и свободно, как будто накрывающие им на стол дроиды являлись для него чем-то обыденным. Трасси, покосившись на него, все же немного умерила пыл и точно так же откинулась на спинку стула, ожидая, когда ей подадут ее заказ, и старательно делая вид, что ничего необычного не происходит.

Вся их команда расположилась за большим круглым столом, где не предполагалось главенствующего места, и вся обстановка настраивала не столько на отношения учитель-ученик, сколько предполагала общение между равноправными коллегами.

И Свиллейн с Фреггейлом, кстати, чувствовали себя в такой обстановке крайне некомфортно, несмотря на все усилия, предпринятые принимающей стороной с целью сделать этот вечер максимально уютным и почти семейным. Общение на равных с презренным плебсом явилось для них весьма непростым испытанием. Братья держались подчеркнуто отчужденно, обмениваясь короткими репликами только с Кроанной и Дьерком, а в сторону Вальхема с Трасси и вовсе не смотрели, словно тех тут и вовсе не было.

Такое положение дел бесконечно долго продолжаться не могло, и накопившееся напряжение рано или поздно должно было выплеснуться наружу.

За ужином продолжилось довольно активное общение новичков с наставниками, благо недостатка в вопросах не наблюдалось. Более того, их было столь много, что они громоздились друг на друга, толкались локтями и порой устраивали в голове форменный кавардак. В какой-то момент Вальхем, чересчур увлекшись, встрял в диалог Кроанны и Фреггейла, фактически перебив темноволосого Брата.

И тот немедленно взорвался.

– Заткнись, чернь!!! – рявкнул он, привстав со стула от рвущегося наружу гнева. – Знай свое место! Или я…

Договорить он не успел, поскольку в этот момент слово взяла Кроанна.

– Фрегг! Прекрати немедленно! – она почти не повысила голоса, но ее слова буквально отбросили Фреггейла обратно на стул, заставив умолкнуть, словно невидимый кулак ударил его под дых. – Все ваши прежние регалии остались в прошлом. Здесь вы все равны, и каких-то привилегий ни у кого не будет! Ясно?!

Вальхем и сам, начисто позабыв, о чем он собирался ее спросить, только хлопал глазами, беззвучно открывая и закрывая рот, точно вытащенная из воды рыба. Хоть слова Кроанны были адресованы не ему, их вибрация пронзила тело мальчишки, отчего ноги теперь предательски подрагивали. Вальхем вдруг осознал, что если эта женщина прикажет ему пойти и умереть ради нее, то он исполнит ее приказ не задумываясь и даже с радостью. Ее голос обладал какой-то невероятной силой, способной сокрушать любые оборонительные укрепления и пробиваться напрямую к сердцу человека, всецело подчиняя его своей воле.

– Челюсть подбери! – прошипела Трасси, ткнув его локтем в бок.

Вальхем, спохватившись, захлопнул рот, с интересом наблюдая за тем, что будет происходить дальше.

– Но мам, я… – почти взмолился Фреггейл и снова был решительно осажен.

– Кроанна, Фрегг! Мое имя – Кроанна! – женщина предостерегающе подняла указательный палец и покосилась на Свиллейна. – И это касается всех. Как я уже говорила, поблажек не будет ни для кого. Теперь вы – одна команда, в которой все равны. Привыкайте.

– Дома было проще… – меланхолично протянул Свиллейн.

– Зато какие возможности открываются перед вами сейчас! – попытался приободрить его Дьерк, но только вызвал очередной взрыв старшего из братьев.

– К черту все эти возможности! – тот в сердцах ударил кулаком по столу. – Какая мне с них радость, если выясняется, что вся наша предыдущая жизнь со всеми ее завоеваниями, потерями, слезами, потом и кровью – лишь жалкая мышиная возня?! Что все было напрасно!

– Ты не прав, Фрегг, – укоризненно покачала головой Кроанна, и ее мягкий голос словно окатил раскаленные души расслабляющей прохладой. – Ничто не напрасно. В той борьбе и в тех свершениях ковались ваши характеры. Именно они являются вашим главным достижением. А настоящая жизнь у вас еще впереди, и, уж поверь мне, скучать вам не придется.

– Что-то мы засиделись, – воспользовавшись коротким затишьем, Дьерк поспешил перехватить инициативу. Он обвел взглядом присутствующих, отметив, что кое-кто из них уже начинал откровенно клевать носом. – Предлагаю продолжить завтра. А сейчас нам всем нужно отдохнуть. В конце концов, день сегодня выдался непростой.

Кроанна согласно кивнула, и вся их разношерстная команда, поднявшись из-за стола, направилась обратно в жилой корпус.

У Вальхема в голове роилась куча идей и вопросов, требующих проверки. Он хотел поиграть с освещением в своей комнате, детально изучить разные режимы работы душевой кабины, проинспектировать имевшиеся в комнате шкафы и тумбочки…

Но его сил хватило лишь на то, чтобы наспех облив себя водой и кое-как обтершись полотенцем, обессилено рухнуть на кровать, заснув еще до того, как голова коснулась подушки. Он даже одеяло натянуть на себя не успел.

* * *

Трудно сказать, как именно Вальхем представлял себе свое дальнейшее пребывание на Нойдеме, но реальность в любом случае обманула самые смелые его ожидания.

Проснувшись на следующее утро, он некоторое время соображал, где находится, но как только события предыдущего дня всплыли в памяти, и стало очевидно, что все они ему не приснились, Вальхем пулей вылетел из постели. Ведь впереди его ждало столько открытий!

Он едва успел плеснуть себе в лицо водой, как донесшийся откуда-то из-под потолка голос сообщил, что в столовой его ожидают на завтрак. Так что исследование собственных покоев пришлось временно отложить.

Не желая излишне затягивать период адаптации, Вальхем решил сразу облачиться в предоставленную ему новую одежду, висевшую на вешалках и сложенную на полках в платяном шкафу. Тут, разумеется, отсутствовали вещи, подобные тому комбинезону, что он видел на Кроанне, и предлагалась исключительно повседневная одежда без особых изысков. Но вот качество ткани и покроя заслуживали самых высоких оценок. А множество карманов, закрывающихся на разного рода удобные и быстрые застежки и вовсе привело его в полнейший восторг. Вальхему подумалось, что даже в придворных ткацких мастерских Кверенса вряд ли можно было найти столь мягкие ткани.

Все предметы гардероба пришлись ему в самый раз, словно кто-то заранее успел снять с него мерку, но удивляться данному обстоятельству было некогда.

Свою старую одежду, справедливо полагая, что хорошими, пусть и неказистыми вещами, разбрасываться не следует, Вальхем аккуратно сложил и убрал в шкаф. Кто знает, вдруг еще пригодится?

Ну а после, быстро изучив свой новый внешний вид в большом зеркале, висевшем в прихожей, и признав его удовлетворительным, Вальхем со всех ног помчался в столовую.

Здесь его встретили Кроанна с Дьерком и Трасси, сидевшие за тем же большим круглым столом, что и накануне вечером. Пожелав всем доброго утра, Вальхем сел на свой стул, и дроид незамедлительно поставил перед ним поднос с завтраком.

Он огляделся по сторонам в поисках остальных членов их команды, и Кроанна, прочитав в его взгляде немой вопрос, усмехнулась:

– Монаршие особы, видимо, привыкли, что им завтрак подают прямо в постель. Но ничего страшного, немного поголодают и скоро привыкнут к новым порядкам.

Тем не менее Братья вскоре явились, определенно раздосадованные тем, что мир не торопится вращаться вокруг их драгоценных персон. В отличие от Вальхема и Трасси, они остались в своей прежней одежде, поскольку справедливо полагали, что в противном случае они станут неотличимы от прочих простолюдинов, а их въевшиеся божественные привычки подобного допустить никак не могли!

На протяжении всего завтрака Свиллейн и Фреггейл оставались подчеркнуто немногословны, даже на вопросы Кроанны отвечая исключительно односложно, а остальных так и вовсе игнорируя. Взгляды, которые они время от времени бросали на Вальхема и Трасси, а, точнее, на их одежду, давали понять, что Братья прекрасно осознавали, сколь грубыми и примитивными на общем фоне выглядят их собственные, в прошлом роскошные наряды.

– Ладно, ребят, – подытожил Дьерк, когда все более-менее закончили с трапезой, – дел у нас впереди еще много, а день не бесконечный. Через пятнадцать минут мы с Кро ждем вас в классе на втором этаже. Просьба не опаздывать.

– И что мы там будем делать? – Трасси, как воплощение самой непосредственности, недоуменно приподняла тонкие брови.

– Учиться, что же еще?! – поймав на себе вопросительные взгляды, Кроанна рассмеялась. – Или вы искренне полагали, что знаете абсолютно все?! Тогда у меня для вас плохие новости… или, наоборот, хорошие, тут уж как посмотреть…

Позже Вальхем неоднократно пытался подобрать образ, который бы более-менее достоверно передавал его ощущения от дальнейших занятий в классах, лабораториях и полевых полигонах, но всякий раз пасовал. Слом привычной картины мира оказался столь радикальным, что на его фоне померкло даже потрясение от вида удаляющегося шарика Олрены.

В конце концов, он был вынужден удовлетвориться аналогией с ситуацией, когда ты, прижимаясь лбом к холодному металлу замка, пытаешься что-то рассмотреть в полной секретов и тайн комнате через забитую паутиной замочную скважину, и тут дверь внезапно распахивается, отчего ты проваливаешься вперед, потеряв опору и какие-либо ориентиры.

Лавина обрушившихся на их головы знаний погребла под собой все прежние представления об устройстве мира, не оставив от них камня на камне. Несмотря на то, что Кроанна и Дьерк старались подавать им информацию строго дозировано, небольшими порциями, чтобы не погрузить учеников в состояние полного шока, тем то и дело приходилось подбирать отвисшие челюсти.

Да, все образование Вальхема, как, впрочем, и Трасси, ограничивалось тремя годами маеты в деревенской школе, где их обучили самым базовым навыкам чтения и арифметики, но вот подготовка Братьев была куда глубже и разносторонней. После похищения их матери, отец-Император, для которого сыновья являлись живым напоминанием о любимой супруге, не жалел ни сил, ни средств, желая дать мальчишкам все самое лучшее. Так что в их распоряжении были исключительно талантливые учителя и наставники, заложившие Свиллейну и Фреггейлу в головы весьма серьезный фундамент из эрудиции, логики и трезвомыслия.

Так что на первых порах многие вещи, что для Вальхема и Трасси выглядели настоящим откровением, воспринимались Братьями со снисходительной понимающей ухмылкой. В то время как парню с девчонкой хотелось буквально горстями загребать в себя новую информацию, поскольку их жажда знаний представлялась просто ненасытной, Свиллейн с Фреггейлом держались откровенно расслабленно и непринужденно, поскольку почти со всем, что им рассказывали, они и так были неплохо знакомы.

Но, чем дальше, тем реже Братьям удавалось подобным образом продемонстрировать свое превосходство. При всем уважении к их учителям, переданные ими знания оставались все тем же взглядом в замочную скважину, разве что размером чуть побольше. И только теперь к ним пришло реальное осознание того, сколь мелко выглядели их амбиции в сравнении с тем масштабом, что разворачивался перед ними сейчас.

В конце концов, в один прекрасный день Свиллейн пришел на занятия в такой же одежде, как и Вальхем с Трасси. В новых условиях не имело смысла пытаться изображать из себя что-то особенное. Перед лицом тех радикальных перемен, что произошли в их жизни, они и вправду были абсолютно равны.

Ну а назавтра примеру Свиллейна последовал и его старший брат.

Кроанна не скрывала своего удовлетворения по данному поводу, поскольку теперь ее подопечные выглядели и впрямь как одна семья, где никто не пытается выторговывать себе особые права. Впрочем, довольно скоро выяснилось, что радовалась она преждевременно, и загнанные вглубь комплексы ее сыновей сдаваться отнюдь не спешили. Они просто взяли паузу, ожидая подходящего момента, чтобы вновь о себе напомнить.

Круг дисциплин, которые им преподавали Кроанна с Дьерком, был необычайно широк. Начиналось все, разумеется, с азов и базовых понятий, разрастаясь в дальнейшем как вширь, так и вглубь. Не осталась в стороне и физическая подготовка, равно как и знакомство с музыкой, живописью и прочими изящными искусствами.

Процесс обучения сопровождался огромным количеством наглядного материала, причем даже в тех областях, где, казалось, что-то проиллюстрировать крайне затруднительно, если вообще возможно. В той же математике, к примеру. Тут на помощь Кроанне и Дьерку приходил огромный, во всю стену экран, способный при необходимости буквально распахиваться окном в иной мир (Вальхем однажды специально заглянул в соседнюю аудиторию, чтобы выяснить, что на самом деле находится по ту сторону экрана, и был немало озадачен, обнаружив там пустую стену). В других случаях они изучали те или иные эффекты на натурных моделях, а ради особо ярких и зрелищных опытов выбирались на улицу.

В общем, учебный процесс был выстроен настолько живо и увлекательно, что скучать не приходилось, хотя объем и разноплановость изучаемого материала заставляли иногда сомневаться – а сможет ли все это уместиться в голове, не разорвав ее на куски давлением набитой в нее информации?

Но время шло, интенсивность занятий только нарастала, а никаких побочных эффектов не наблюдалось. Более того, Вальхем вдруг обнаружил, что втянулся в такой ритм, и в те дни, когда у них случались перерывы, он очень скоро начинал откровенно скучать и использовал любую свободную минуту, чтобы подсесть к своему личному терминалу и поискать еще какие-нибудь данные по изучаемой теме.

На первом этапе их наставники оценили уровень подготовки своих подопечных, а после сформировали программу их обучения, учитывающую личные наклонности каждого из них.

Задача осложнялась тем, что все они являлись «Отмеченными знанием», причем в разных областях. Дар Свиллейна к математике доставил на первых порах немало хлопот, когда младший из Братьев откровенно потешался над несмышлеными одноклассниками, включая Фреггейла, когда им тяжело давались те или иные теоремы и правила. Сам-то он знал все это с самого рождения, ему требовалось лишь вспомнить.

Его торжество, однако, несколько смазывалось быстрым прогрессом Трасси, также не обделенной математическими познаниями. Она, конечно, больше тяготела к разного рода механизмам, но и чисто математические задачи давались ей заметно легче, отчего разрыв между ней и Свиллейном неуклонно сокращался. Ну а когда дело дошло до физики, рыжеволосая бестия начала время от времени даже вырываться вперед.

Вальхему с Фреггейлом оставалось только наблюдать за их необъявленным состязанием, мучаясь приступами зависти и гадая, когда придет и их черед. Да и придет ли он вообще?

Звездный час Вальхема настал в тот день, когда Дьерк начал объяснять им основы химии.

Сказать по правде, он до сего момента и слова-то такого не знал, но стоило ему услышать первые слова начавшейся лекции, как он немедленно понял, что это – именно то, чего ему не хватало! Чувство напоминало ситуацию, когда ты силишься вспомнить нечто, буквально вертящееся на языке, но никак не можешь, но достаточно малейшего толчка, единственного слова, как тебя вдруг осеняет!

Ощущение было столь ярким, что Вальхем, не стерпев, громко рассмеялся.

– Что такое, Вальхи? – его неожиданный взрыв смеха, похоже, встревожил Дьерка не на шутку. – Что случилось?

– Так я же все это знаю! – воскликнул мальчишка, вскочив на ноги и указывая пальцем на отображенную на экране периодическую таблицу элементов. – Я прекрасно понимаю, что тут к чему, и какие цифры что означают… просто соответствующие слова… забыл.

– Химик, значит? – Дьерк вздохнул. – Ясно. Но придется малость потерпеть хотя бы для того, чтобы снова вспомнить все названия и термины. Но если станет совсем уж невмоготу, то можешь на занятия не ходить и освоить материал самостоятельно, тебе это будет несложно.

– Да нет, почему, я лучше тут посижу, послушаю. – Вальхем снова опустился на стул. – Вдруг я и в самом деле что-то подзабыл…

В действительности им двигали совсем иные соображения, нежели простая тяга к знаниям. Ведь и правда, после того, как с горы покатился первый камешек, превращение его в полноценную лавину – лишь вопрос времени. Всего несколько сказанных Дьерком вводных слов как будто сняли некую печать у Вальхема в голове, и те знания, что в ней томились, изредка просачиваясь наружу тоненькими струйками, полились широким потоком. Теперь оставалось их только своевременно подхватывать и направлять в нужное русло, обеспечивая всей недостающей терминологией и дополняя результатами реальных опытов.

Так что Вальхем, действительно, вполне мог без особого труда разобрать весь курс, оставаясь в своей комнате или сидя на лавочке в парке и появляясь только на лабораторных работах, но он не мог противиться искушению отыграться на Свиллейне за все его предыдущие издевки, когда судьба предоставила ему такую возможность. И он своего не упустил.

Очень скоро занятия по математике и химии превратились в своего рода дуэль, где Вальхем и Свиллейн состязались в острословии и умении язвительно подколоть оппонента. Их пикировки, несомненно, привносили в занятия определенный колорит, но отнюдь не способствовали налаживанию отношений внутри коллектива.

Дошло до того, что в какой-то момент даже Трасси, до поры до времени, остававшаяся сторонним наблюдателем, решила подключиться к драке двух тетеревов, начав подтрунивать над ними на уроках физики, благо ее собственные «воспоминания» оставляли для того более чем достаточно возможностей.

До сего момента Кроанне и Дьерку еще удавалось как-то удерживать перепалки Вальхема и Свиллейна в относительно разумных рамках, но вот ударить в грязь лицом перед конопатой девчонкой мальчишки никак не могли, и учебный процесс окончательно вышел из-под контроля.

Если раньше все ограничивалось относительно вялыми попытками Свилла и Вальхи подтянуть соответствующую дисциплину, чтобы не давать противнику лишних поводов для насмешек, то теперь они, словно заключив друг с другом неформальное перемирие, дружно набросились на учебник физики, вгрызаясь в него со всей яростью двух униженных женщиной мужчин.

Результаты не замедлили себя ждать, но особой радости они у их наставников не вызывали, поскольку всем было понятно, что добром такого рода состязание кончиться не может. Но в итоге нарыв прорвался совсем не там, где ждали…

Очередная лабораторная работа по физике, исполненная едких уколов, саркастических замечаний и сардонического смеха, близилась к концу, когда все дружно вздрогнули от внезапного окрика Фреггейла.

– Слушайте, может хватит перед этой замарашкой хвосты распускать, а?! – он в сердцах ударил кулаком по столу. – Вы мужики или павлины, в конце концов?!

– Что, резонанс не ловится? – действуя по инерции, заметила Трасси, о чем очень скоро пожалела.

– Трасси, хватит! – рявкнул Дьерк, увидев, как Фреггейл, смахнув с лабораторного стола нагромождение грузиков и пружинок, начал угрожающе подниматься. На висках под его темными волосами вздулись вены, а руки сжались в кулаки. – Фрегг, успокойся!

– Успокоиться?! После того, как эта холопка надо мной насмехалась?!

– Кро, – Дьерк вскинул ко рту запястье с коммуникатором, – подойди-ка к нам в аудиторию. И желательно поскорее!

– Неуважение к Императору у нас в Кверенсе каралось смертью! – Фреггейл надвигался на опешившую и побледневшую Трасси с неотвратимостью ледника. – Вы можете сколько угодно рассуждать, что все то осталось в прошлом, но мне наплевать! Я подобного унижения не прощаю никому!

– Кро, сюда, срочно!!!

– Тронешь ее хоть пальцем – горько пожалеешь! – между ними внезапно вырос Вальхем.

– Да что ты говоришь??! – Фреггейл, будучи почти на голову его выше и заметно шире в плечах, расплылся в жалостливой ухмылке. – А завещание ты составил?

– Фрегги, уймись! – подступил к ним Свиллейн, не на шутку обеспокоенный решительным настроем брата.

– Если ты готов забыть родовую гордость и играть роль шута перед безродной девчонкой – твое право! – Фреггейл демонстративно отдернул локоть, за который его ухватил младший брат. – А лично я таких оскорблений не прощаю никому!

– Тогда тебе придется сразиться и со мной! – сделав шаг назад, Свиллейн встал рядом с Вальхемом.

– Вот же ж!.. – только и успел пробормотать Дьерк, как входная дверь распахнулась, и на пороге показалась Кроанна.

– Что тут у вас за… – всего одного быстрого взгляда ей хватило, чтобы оценить ситуацию и сообразить, в чем дело. – Уважаемые, будьте так любезны, вернитесь на свои места! Спасибо!

Воистину, ее голос обладал некой магической силой, поскольку Вальхем снова пришел в чувство, только обнаружив себя сидящим за своей лабораторной партой. Свиллейн и Трасси точно так же отступили на исходные позиции, и лишь Фреггейл остался стоять посреди класса, задумчиво рассматривая рассыпавшиеся по полу грузики.

Убедившись в том, что кровопролитие и членовредительство более не стоят на повестке дня, Кроанна облегченно выдохнула и подступила к сыну, положив ему руку на плечо.

– Что случилось, Фрегг? Что тебя так разозлило?

– Пляски этих напыщенных петухов и куриц, прекрасно понимающих, что мне нечего противопоставить тому Знанию, что было дано им от рождения, и в котором нет ни грамма их собственных заслуг.

– Не надо быть столь категоричным! Да, твои друзья время от времени чересчур увлекаются, но это же не со зла! Я абсолютно уверена, что никому из них и в голову не приходило, что их выходки могут как-то тебя задеть.

– Пусть так, но от их знаний есть хоть какой-то толк, а я… я бесполезен, – Фреггейл шмыгнул носом. – Я не знаю ничего, что могло бы принести хоть какой-нибудь прок. У других, по крайней мере, есть успехи в физике, химии, еще в чем-нибудь, а я – пустое место, опыт и навыки которого никому не нужны.

– Не болтай глупостей! – Кроанна закатила глаза. – Вы все являетесь носителями ценнейшего Знания, которое было вложено в ваши головы не просто так! Рано или поздно, но оно обязательно пригодится!

– Ты серьезно?! – ее темноволосый сын демонстративно отстранился от положенной на его плечо руки и сделал шаг назад.

– Конечно!

– А ты хотя бы приблизительно представляешь себе, какого рода «воспоминания» толкутся у меня в голове?

– Насколько мне известно, дома ты был выдающимся полководцем, как и твой отец…

– «Выдающимся»?! Ха! – Фреггейл вскинул руки вверх, словно вознося молитву небесам. – Да я с самого детства, сколько себя помню, грезил сражениями и битвами! Я еще не умел говорить, а в моем мозгу уже роились построения войск и всевозможные тактические маневры! И позже, командуя собственной армией, я то и дело ловил себя на мысли, что, планируя очередное наступление, то и дело начинаю прикидывать, где и как разместить артиллерию, и по каким целям должна работать авиация! Вы хоть понимаете, что я при этом чувствовал?! Я ведь в самом деле полагал, что начинаю сходить с ума, если всерьез оперирую сущностями которых нет и, возможно, даже быть не может!

– Я понимаю, – негромко сказала Трасси, – и, думаю, каждый из нас испытывал нечто подобное. Уж я-то точно!

– Угу, – буркнул Вальхем, вспомнив свои собственные видения и идеи, за которые ему не раз доставалось от Торпа.

– Но вы-то теперь можете раскрыть свои таланты в полной мере! У вас имеются для этого все возможности, тогда как мой дар оказался никому не нужен! – Фреггейл уронил руки и поник. – Мне остается только рассматривать карты исторических сражений, разбирая ошибки и удачные находки полководцев прошлого и одновременно осознавая, что от моих навыков в этом мире нет никакого проку.

– Да уж, – хмыкнул Дьерк, – чего-чего, а всевозможных войн наш мир наелся с запасом. Еще одной он точно не переживет.

– О чем я и толкую! – Фреггейл молча вернулся к своей парте и обессилено плюхнулся на стул.

– Но… – Свиллейн предпринял попытку хоть как-то утешить брата, – зато на физкультуре ты запросто обставишь любого из нас!

– Ты хочешь сказать, что мой дар состоит в том, что во мне просто чуть больше мяса, чем в других? Феноменальное достижение, да… – Фреггейл пару раз моргнул и, шмыгнув носом, констатировал: – Дома было проще. Не знай я того, что знаю сейчас, я бы так остался создателем самой могущественной Империи в истории Человечества. А вы меня этого лишили, оставив от меня бессмысленное пустое место.

Немного помолчав, он вскинул голову и исподлобья посмотрел на Дьерка с Кроанной.

– Это вы, – он наставил на них указательный палец, – вы лишили меня возможности стать величайшим Императором всех времен! Превратили все мои прежние свершения, которыми я мог абсолютно заслуженно гордиться, в засохший плевок на мостовой! Зачем вы это сделали?! Чем я вам так не угодил?!

– Неужели ты не понимаешь, – его мать в отчаянии всплеснула руками, – что все, доступное вам дома, на Олрене – не более, чем детская возня в песочнице?! Что сейчас у всех вас несравненно больше возможностей сделать нечто поистине Великое?!

– И что же, например?

– В наших силах обеспечить людям безопасность, защитить их от тяжелых болезней, от голода, помочь в случае какого-либо стихийного бедствия…

– Так мы ровно тем у себя дома и занимались! – снова вскочив на ноги, Фреггейл указал рукой в сторону окна. – Мы прекратили многолетние междоусобные войны, истребили всех бандитов так, что даже Вендейская Плешь стала безопасной, мы сформировали запасы продовольствия на случай неурожая, что спасло множество жизней, наладили регулярное транспортное сообщение…

– И хоть кто-нибудь вам за это «спасибо» сказал? – Дьерк прислонился к стене, сложив руки на груди.

– То есть? – нахмурившийся Свиллейн был вынужден подменить брата, который от такого неожиданного вопроса словно онемел, медленно опустившись обратно на стул.

– Вся суть вашей деятельности сводилась к тому, что вы запрещали людям поступать неправильно и совершать ошибки! – криво усмехнулся Дьерк. – Вы просто-напросто отобрали у них часть свободы, которая, по вашему мнению, могла им навредить. Огнем и мечом вы буквально принуждали своих сограждан к счастью, полностью игнорируя их собственные надежды и чаяния.

– Да еще и мнимую божественность приплели… – проворчала Кроанна. – Ну и как, нимбы не жмут?

– Это было самым простым и надежным способом добиться от людей послушания! – вспыхнул Свиллейн. – Наше тщеславие тут ни при чем!

– Пусть так, но… – женщина вздохнула. – Поймите, невозможно сделать человека счастливым насильно. Сделанное вами благо очень скоро забудется, и в памяти у людей останется лишь то, что вы когда-то отняли у них свободу. Пусть мнимую, иллюзорную, пусть смертельно опасную, но свободу. И этого они вам никогда не простят. Какое уж тут «спасибо»!

– Это точно! – покачала головой Трасси. – Перевозчики до сих тоскуют по былым временам, когда они были сами себе хозяева и могли гонять куда угодно.

– Даже через Вендейскую Плешь? – Свиллейн скривился в сардонической ухмылке.

– Старики уходят, – девчонка машинально коснулась шрама на лбу, – а для молодежи те времена окутаны флером романтики и героизма, которые куда привлекательней, чем скучные регулярные рейсы.

– Неблагодарные твари! – прорычал Фреггейл, сжав кулаки. – Ничтожества, опьяненные своими глупыми фантазиями и понятия не имеющие, как все обстоит на самом деле! Мы дали им возможность спокойно заниматься любимым делом, путешествовать по всей бескрайней пустыне, торговать, жить, в конце концов, а они…

– …а они помнят лишь то, что вы лишили их мечты о чем-то большем, – Кроанна подалась вперед, наклонившись над ним. – Точно так же, как и ты, Фрегг.

– Я?.. – парень так опешил от вывода, к которому его плавно подвела мать, что мог лишь молча хлопать глазами, осмысливая услышанное.

– Тебе никогда не приходила в голову мысль, что все главные свершения у тебя еще впереди? В конце концов, вы еще так молоды, и ваша настоящая жизнь только начинается!

* * *

Коряги и пни послушно ныряли под ноги, как будто на ботинках выросли собственные глаза, направляющие каждый следующий шаг. Вальхем мчался по лесу, словно ведомый некоим компасом, указывавшим ему путь через чащобу. Он торопился, поскольку даже миг промедления мог стоить кому-то жизни…

Строй деревьев на его пути становился все плотнее, их сучья громоздились и переплетались перед ним, точно ивовые прутья в корзине.

– Трасси! Трасси! – закричал Вальхем, чувствуя, как плети ветвей оплетают его шею и медленно стягивают свою удушающую хватку.

Он рванулся вперед и все же сумел пробиться через застилавшую ему путь мешанину веток и прутьев, провалившись вперед, на голые, покрытые еще теплой кровью камни. Его руки соскользнули, и Вальхем со всего размаху плюхнулся лицом в густую кровавую лужу, мгновенно залепившую ему глаза и уши, оставив только гулкое биение сердца, которое, словно издеваясь, талдычило: «он мой друг, он мой друг!»

Собравшись с силами, Вальхем поднялся на ноги, отдирая с лица переплетения паутины, как будто сотканной из волокон человеческой плоти. Ее пряди шевелились и извивались под его руками, словно живые, и, казалось, что они шепчут: «смерть, смерть, впереди только смерть…».

Отбросив в сторону последние кровавые лохмотья, Вальхем осмотрелся. Он оказался на широкой прогалине, которая выглядела странно знакомой.

Справа вверх вздымалась каменистая осыпь, посреди которой зияла черная дыра, истекающая из которой тьма стелилась по земле, извивалась и змеилась, словно норовя оплести его голые ноги и утащить за собой.

– Нет! Нет! – закричал Вальхем, что есть сил пиная дымчатые плети щупалец. – Я вам не дамся! Не дождетесь!

В какой-то момент наседавшие на него переплетения вязких жгутов неохотно отступили, обнажив панораму основного действа. Перед Вальхемом раскинулась знакомая сцена побоища, учиненного выбравшимся из под завала Аврумом. Вокруг еще струился дымок, оставшийся после его последней атаки, которая уничтожила преследовавших Вальхема разбойников.

Вальхем осторожно двинулся вперед, внимательно глядя себе под ноги, где между камней еще извивались отдельные темные шлейфы. Он увидел чье-то лежащее ничком тело и осторожное его перевернул, чтобы увидеть лицо. Это оказался Климер, точнее только его верхняя половина… да еще кисть правой руки, привычно ковыряющаяся в ухе. Мальчишка обернулся к другому телу, обнаружив, что это Чоран. Чуть дальше виднелся Торп, за ним Лажонн, Голстейн… Вальхем внезапно обнаружил, что все, что ему казалось камнями, на самом деле было мертвыми телами, которые невидящими глазами смотрели в темное небо.

– Нет! Нет! – Вальхем перебегал от одного расчлененного трупа к другому, страшась в какой-то момент встретить то самое лицо… Впереди мелькнули огненно-рыжие кудри, и он метнулся к ним, чувствуя, как по его щекам покатились первые слезы. – Нет!!!

Подскочив к телу Трасси, Вальхем обнял ее за плечи и приподнял.

– Я не хотел! Клянусь! – воскликнул он.

Девчонка медленно перевела взгляд и посмотрела парня с выражением столь глубокого презрения, что тот отшатнулся.

– Думаю, я имела на это полное право!

Трасси гневно тряхнула волосами, и ее голова, отделившись от туловища, запрыгала вниз по склону.

– Трасси! – закричал Вальхем и бросился за ней в погоню.

Но не успел он сделать и нескольких шагов, как зацепился ногой о камень и кубарем полетел в темноту…

Открыв глаза, Вальхем какое-то время смотрел на потолок, расчерченный отсветами уличных фонарей, и ждал, когда сердце перестанет ошалело скакать в груди.

Сон. Это был всего лишь кошмарный сон. Один из тех, что регулярно навещали его после той памятной битвы на Дворцовой площади Кверенса. В них всегда было много крови, истерзанной человеческой плоти и трупов, среди которых обязательно присутствовала и Трасси. Девчонка то плакала, то смеялась, но раз за разом неизменно умирала, а Вальхем, как ни старался, ничегошеньки не мог с этим поделать.

И потом, видя ее при свете дня целой и невредимой, мальчишка все равно испытывал где-то в глубине души глухую боль, от того, что во сне-то он ее спасти не смог!

Спать расхотелось окончательно, и, чтобы не тратить время на бесплодное ворочанье с боку на бок, Вальхем откинул одеяло в сторону, нащупал босыми ногами тапки и побрел в ванную. Уж лучше дополнительно немного позаниматься, чем мучить себя воспоминаниями о прошлом.

Занятия, впрочем, также не заладились, поскольку мысли постоянно соскальзывали куда-то в сторону, раз за разом возвращаясь к драматическим событиям тех дней. Вальхем неоднократно задавался вопросом – возможно ли было избежать того, что произошло. Имелся ли у него хоть один шанс повернуть ситуацию в иное русло, или же все было однозначно предопределено, и от его усилий ровным счетом ничего не зависело?

И какую роль здесь сыграл его загадочный темный друг – Аврум. Ведь не откопай Вальхем его тогда, все сложилось бы совершенно иначе. Быть может, он до сих пор помогал бы Торпу в кузнице, а мать по вечерам рассказывала бы ему истории про Пастырей, в которых невозможно было понять, где правда, а где вымысел.

Еще полгода назад Вальхем склонялся к мысли, что все эти предания – не более чем народный фольклор, выросший из глубин первобытных страхов. И только расхохотался бы, скажи ему кто, что Темные Покровители реально существуют, и, более того, он, сам когда-нибудь станет учеником в странной школе, где готовят будущих Пастырей. А вот поди ж ты…

И он до сих пор не мог для себя решить, стоил ли такой радикальный поворот в его жизни сопутствующих страданий и жертв? Быть может было бы лучше, оставайся все по-прежнему? Но, увы, История не знает сослагательного наклонения, а потому все эти рассуждения не имеют смысла.

Вот только что делать с болью в душе?..

Выключив терминал, Вальхем поднялся из-за рабочего стола и вышел в коридор. До побудки оставалось еще около часа, а потому он старался шагать как можно тише, хотя знал, что звукоизоляция тут настолько хорошая, что можно хоть на трубе играть – за дверь ни единого звука не просочится.

Все помещения учебного комплекса соединяла паутина переходов, и даже в те блоки, что размещались под землей, можно было пройти прямо из личных апартаментов, не снимая тапочек. Учащиеся, правда, могли свободно попасть далеко не во все отсеки, и доступ в некоторые из них был возможен только в сопровождении наставников, а кое-куда и вовсе закрыт, но даже для того, чтобы изучить то, что оставалось доступным, потребовалась бы не одна жизнь. Электростанция, узел водоподготовки, продовольственный склад, оранжерея, бытовой блок – всего и не упомнишь, но дорогу к одному из помещений Вальхем запомнил очень хорошо, и мог бы пройти туда хоть с завязанными глазами.

Летный ангар представлял собой огромный упрятанный под землю зал, разбитый на отдельные секции. Половина из них пустовала, а вход в остальные перегораживали массивные бронированные двери. К счастью, сверху тянулись две галереи, позволявшие во всех подробностях рассмотреть те машины, что находились в тех или иных отсеках.

Там стояли и боевой Архангел Кроанны, и Броненосец Дьерка, и транспорт, на котором сюда прибыли четверо новичков, и пара небольших шаттлов для коротких миссий, но Вальхема всегда тянуло к восьмому отсеку, куда поместили замороженного в стазисе Аврума.

Вот и сейчас, движимый зовом не то совести, не то вины или ответственности, Вальхем снова пришел на галерею, откуда открывался вид на восьмой отсек. В отличие от других обзорных площадок, окошки здесь были маленькие и явно серьезно бронированные, хотя имелись серьезные сомнения, что эта защита устоит в том случае, если ярость Аврума вырвется наружу.

Его темная громада виднелась внизу, и по чешуйчатому телу то и дело пробегали извивающиеся разряды стазис-поля. Аврума заморозили в самый разгар атаки, и ощетинившиеся разрядниками орудия, выдвинувшиеся из его боков, были готовы дать смертоносный залп, когда их остановил обрушившийся с небес удар Кроанны.

Вальхем хорошо помнил, как Аврум без особых проблем разделался с несколькими белыми ангелами, явившимися по зову Матери Свейне. Мощь его вооружения выходила далеко за пределы самого богатого воображения, и тот факт, что Дьерк реально рисковал своей жизнью лишь для того, чтобы дать напарнице возможность нанести свой смертоносный укол, вызвал серьезное уважение. Вальхем постоянно держал в уме эту мысль, особенно в тех случаях, когда Дьерк в своей требовательности к ученикам становился совсем уж несносным. Он действительно имел на это право.

Но даже сейчас, полностью обездвиженный, Аврум по-прежнему представлял собой серьезную угрозу. И, если присмотреться, то можно было разглядеть закрепленные на его теле кумулятивные заряды, призванные гарантированно уничтожить смертоносного черного монстра, если его убийственная сущность выйдет из-под контроля.

Если бы Вальхема спросили, какое из недавних откровений потрясло его сильней всего, то он сперва слегка бы растерялся, поскольку Жизнь в последнее время одаривала его неожиданным открытиями как-то особенно щедро. Но потом, собравшись с мыслями, он бы без колебаний ответил: правда об Авруме.

И тут меркло даже близкое знакомство с Пастырями, поскольку ничто не сравнится по силе эмоционального воздействия с тем моментом, когда тебе вдруг открывается истинное лицо того, кого ты еще недавно называл своим другом.

АВтономный Разведывательно-Ударный Модуль. АВРУМ. Непревзойденный шедевр военных технологий, вершина всего, что было когда-либо создано человечеством. Совершенная боевая машина, которую, в силу невероятной сложности, удалось создать лишь в количестве нескольких экземпляров.

Мощнейший искусственный интеллект. Построенное на основе наноструктур тело, способное самостоятельно восстанавливаться и модифицироваться в зависимости от поставленной задачи. Интегрированные оружейные системы разнообразного назначения и самые передовые технологии маскировки. Средства разведки и постановки помех. Абсолютная нацеленность на результат и полнейшее отсутствие каких-либо моральных или нравственных ограничений…

АВРУМ.

Дьерк спокойным равнодушным голосом зачитывал Вальхему соответствующие пункты, а тот мог лишь мотать головой, вполголоса твердя: «Нет, нет, это невозможно! Я вам не верю!»

Ему предъявили подробные характеристики, показали рентгеновские снимки, на которых было ясно видно все скрытое в недрах Аврума вооружение, привели примеры использования подобных машин, когда отправка всего одного такого «инструмента» позволяла уничтожить оборону целой планеты, открыв путь наступающим войскам противника. И все лишь для того, чтобы развеять последние сомнения Вальхема.

Аврум изначально был создан только для того, чтобы убивать. Умело, хитро и изощренно. И любой, с кем он был вынужден взаимодействовать по ходу дела, служил лишь ступенькой к достижению главной цели, не более того.

Дьерк вполне обоснованно полагал, что Аврум просто использовал Вальхема в своих интересах, поскольку ему требовалась чья-то помощь, чтобы восстановиться после сотен лет спячки. Ну а после, когда нужда в попутчиках отпала, машина должна была избавиться от ненужных свидетелей, способных раскрыть миру ее существование…