Серпантин

Серпантин

новелла

Серпантин – это дорога к морю.

На какую-то минуту все происходящее показалось ему нереальным. Солнце не могло так быстро опускаться за горизонт, а облака не могли так низко стоять над морем, образуя ровную свинцовую полосу с узкой красной строкой по верху и воздух не мог быть таким прозрачным, чтобы можно было разглядеть на голубом еще куполе небосвода мерцающую звезду рядом с бледной половинкой луны.

И не могла быть рядом с ним такая красивая девушка, как эта. Но она действительно находилась с ним, только стояла, отвернувшись, так же, как и он, глядя в сторону моря. Склонив голову набок, девушка чертила что-то пальцем в пыли на парапете балюстрады, а он сидел за пластиковым столиком и пил недорогое белое вино, что подают в дешевых кафе, на самом берегу.

Буфетчица возилась у магнитофона, пытаясь откопать в куче кассет нужную музыку и скоро легкое плесканье волн о прибрежную гальку было заглушено звуками от динамиков, развешанных по обе стороны стойки.

Глупая песня вывела его из задумчивости. Мужчина поморщился, обернувшись, и произнес недовольно:

– Мамочка, что вы поставили? Сейчас две тысячи первый год, а вы до сих пор крутите «Гранитный камушек»!

– Какая я тебе мамочка? – огрызнулась буфетчица из-за стойки. – Ты сам седой! А, если разобраться, – может, мы с тобой одногодки!

– Да, это сервис, – уныло констатировал мужчина.

Он вздохнул с сожалением и отвернулся. Потом отпил немного вина из высокого граненого стакана и обратился к девушке:

– Лена!

Та не ответила и никак не среагировала. Буфетчица же, казалось, наслаждалась этим фактом, продолжая наблюдение за неравной парой.

Этому брюнету, кое-где седому, но загорелому и симпатичному, с добрым взглядом, на вид было лет сорок. А девчонке с большими серыми глазами, с длинными темными волосами, с простым лицом, но с очень хорошей фигурой, никто бы не дал больше семнадцати.

– Лена! – еще раз позвал мужчина.

И снова ответа не было. Тогда он встал и сам подошел к ней.

Буфетчица вскользь посмотрела на мужчину. Ей понравилось, как сидят на нем черные легкие брюки и тонкая шелковая рубашка, тоже черная, в белый горошек.

Девчонка вздрогнула, когда мужчина притронулся к ее плечу и порывисто обернулась, заглядывая ему в глаза. Потом сложила руки на груди, как бы, закрываясь от чего-то, и заплакала.

Сначала он нежно гладил ее по голове, едва касаясь волос, но потом опустил руки. «Боже, что я тут делаю? И зачем я с ней связался?» – думалось ему, глядя в тёмное небо.

Он не питал к ней каких-либо высоких чувств, а что касается любви, так об этом вообще не думал. Обычный курортный флирт, хотя и с молодой девчонкой, что была в два раза младше него. И разницы в возрасте он тоже не замечал, находясь рядом с ней. Девчонка не болтала чепухи, не имела вздорных желаний и вообще вела себя как взрослая. Он знал, что есть такие девушки, которые слишком рано взрослеют. Знал по собственному опыту, по горькому опыту…

И потом, он ее не звал – девчонка сама подошла к нему на пляже. И сама же пошла за ним вечером, отколовшись от своих подружек. Те истерично кричали ей вслед, но она ни разу не оглянулась. А потом были эти ночи… Ночи работы для него и ночи любви для нее. Сколько было восторгов и ласк, сколько пота и ненужной боли в низу живота. Он ей просто доставлял удовольствие, а она думала, что ее любят.

Теперь же предстояла развязка – назавтра он должен был уезжать. Сегодня был последний вечер, но она еще надеялась на ночь, считая минуты, которых тот не замечал. Для него минутами были дни. В этом и была разница между ними.

Начало темнеть, и с моря подул прохладный ветер, но они все еще стояли у балюстрады. Буфетчица, кучерявая блондинка, как будто назло крутила одну и ту же песню. Изредка она наведывалась к мангалу, в котором запалила небольшой костер, но в основном торчала у магнитофона, скрестив руки на груди, и громко хмыкала, когда слышалась фраза из песни: «…не ходи ты с ним сегодня, не ходи, у него гранитный камушек в груди…».

Мужчине надоело слышать эти хмыканья и чувствовать на себе недружелюбный взгляд. Он усадил девушку за стол, сам тоже сел, а потом спросил, едва сдерживаясь, в воздух:

– Я, кажется, заказывал шашлык. Ну и где он?

– Где, где! – оскалилась она. – Я б тебе сказала где! Да здесь дети!

Этим она намекала на разницу в возрасте. Он тоже знал, в какую сторону кинули камень.

– Знаешь, пойдем отсюда, – предложил седой своей спутнице и, даже, привстал.

– Нет, нет, сидите! – замахала руками буфетчица, поздно спохватилась, что может потерять клиентов. – Это была шутка. Шутка, шутка!

– Хорошо, мамочка, я тебе поверю. Но если не подашь шашлык через десять минут – уходим!

– Все будет, все будет! – скороговоркой обещала буфетчица, забыв обидеться, что ее снова назвали мамочкой и, даже, магнитофон выключила. А сама побежала снаряжать шампуры.

– Не уезжай! – молила девушка, не поднимая глаз. – Как я останусь здесь одна, без тебя?

– Не могу… – отвечал он, тоже не глядя.

– Почему?

– Ведь я тебе уже говорил. У меня работа.

– А ты придумай, придумай что-нибудь!

– Зачем?

– Чтобы остаться.

– Я не могу остаться.

Подобным образом круг замыкался несколько раз за сегодняшний день. Эти повторения уже порядком надоели, но девушка не могла придумать что-нибудь новое.

– Ну может быть… – снова попыталась она.

– Не надо, хватит. Ведь я тебя просил, Лена!

И снова в ее глазах заблестели слезы. Он вздохнул и отвернулся. Он знал, что такое слезы, и не мог их видеть.

– Какой прекрасный вечер, не порть его, пожалуйста.

– Хорошо, я постараюсь, – обещала Лена, размазывая слезы по щекам. – Ты оставишь мне свой адрес?

– Зачем?

– Я тебе напишу.

– А вот этого мне как раз и не надо!

– Я могу к тебе приехать… – слабым голосом предложила она.

– И этого не надо. Я же говорил, что у меня семья. Разве не помнишь?

Тут он соврал. Не было у него семьи.

Молчание длилось долго. Было неловко обоим.

– Выпей вина! – предложил он, чтобы как-то убить долгую паузу.

Девушка пригубила, но совсем не чувствовала вкуса.

– Не может быть!

– Чего не может быть?

– Чтобы мы больше не встретились.

– Ты опять за свое! – отчитывал он ее, как провинившегося ребенка. – Мне было хорошо с тобой. Ну и что с того? Если людям было хорошо вдвоем какое-то время, это же не значит, что им еще раз необходимо встретиться. Правда?

– Нет, не правда. Я всегда хочу тебя видеть. Я всегда хочу быть с тобой. Мне никто другой не нужен. Мне хорошо с тобой, только с тобой! – Теперь она говорила твердо и смело смотрела ему в глаза.

– Хватит, Лена. Ты думаешь только о себе. Понимаешь, только о себе!

– Но я же тебя…

Он не дал ей договорить и закричал, сжав кулаки:

– Не говори этого слова! Никогда не говори! Никогда! Никому! Не говори!

Девушка испуганно уставилась на любимого. Она еще не видела его таким. А тот был в ярости. Вскочил и махал рукой. И был страшен. Но Лена никак не могла понять, что плохого может быть в этом слове «люблю»?

– Я тебя прошу, никому не говори этого слова! – повторив это еще раз, он, кажется, успокоился и сел на место.

– Но почему?

– Просто поверь мне и моему опыту. Я до сих пор не знаю ни одного человека, который бы сказав так, жил счастливо. Я тебя совсем не знаю, но все же, желаю счастья, а потому никому не говори "я тебя люблю" и все у тебя будет хорошо. Пусть кто-то другой признается в любви, пусть кто-то другой любит тебя, но ты не люби никого. Не люби никого! Иначе будешь рабом этого человека. Тобой будут понукать и веревки вить, вот увидишь, – обещал он. – Будь сильной! Впереди у тебя долгая жизнь. Не нужно тратить свои силы сейчас. Ни на что.

Он закурил сигарету и снова стал всматриваться в угасающую морскую даль. Солнце уже село, расцветка облаков поблекла и с десяток звезд уже светилось в небе.

Ах, эти неповторимые закаты Черного моря! У них даже есть свой запах. Ни одно море не пахнет так, как Черное. Или это водоросли, или сероводород, пробивающийся сквозь воду, но этот запах бывает только здесь.

– Адлер, – произнёс он громко. – Адлер… – повторил он с наслаждением. – Если бы ты знала, что значит для меня Адлер!

– А что он для тебя значит?

– Никому я об этом не говорил… И, наверное, вряд ли кому скажу.

– И мне ты не скажешь?

– Ты не поймешь, тебе еще рано, – он долил себе вина и снова выпил.

– Ну и пожалуйста! Можешь не говорить. Подумаешь, Адлер!

Девочка хмыкнула и отвернулась, задрав маленький носик. Но было видно, что ей до смерти хочется узнать про Адлер.

Мужчина улыбнулся, взяв ее за руку. Несколько секунд нежно поглаживал податливую девичью ладонь, пока девчонка не повернулась лицом. И тогда он перегнулся через стол и поцеловал ее в губы. Какие свежие и вкусные были эти губы! Только чуть-чуть соленые. Он поцеловал еще раз, потом еще…

Где-то в стороне послышался приближающийся шум мотора. Потом у самого пляжа остановилась белая “восьмерка”. Лена отвлеклась и посмотрела в ту сторону. Она увидела, как открылась водительская дверь, из нее выскочил брюнет, в сердцах хлопнув дверью. Мужчина, тоже лет сорока, направился в сторону кафе. За ним неуверенно вышла молодая девушка в белом платье, зовя на ходу:

– Володя! Ну, подожди, Володя!

Тот не слушал и продолжал быстро идти через площадку кафе к балюстраде.

Там перегнулся через перила, достал из кармана сигареты и нервно закурил. Девушка подошла сзади и остановилась, робко пытаясь пару раз дотронуться до его плеча. Наконец, коснулась, совсем слегка. Этот жест неизвестно почему вывел мужчину из себя, он развернулся и стал кричать с ненавистью:

– Ну, что? Что тебе еще надо?!

– Володя… – пыталась что-то объяснить девушка.

– Отстань от меня! Ты мне надоела!

– Ну, успокойся, пожалуйста… – девушка пыталась погладить его по голове.

– Не трогай меня! Не трогай! – брюнет с силой отшвырнул ее руку.

Он еще замахнулся, чтобы ударить, но тут послышался знакомый голос буфетчицы:

– Эй, осторожней там с ручонками!

Хозяйка кафе картинно курила за стойкой и сейчас выпускала струю дыма в сторону нарушителя спокойствия.

– А ты кто? Буфетчица? – надменно выкрикнул ей мужчина. – Вот и буфетируй там у себя и не лезь не в свое дело! А то получишь тоже!

Сидящий за столом, тот, что пришел раньше, наблюдал за этой сценой с любопытством.

Теперь ответное слово было за буфетчицей и она его съязвила, но сначала затушила сигарету о каблук:

– Какой грубый молодой человек!

– Мамашка, у вас шашлык подгорает!

Эта фраза была как пистолетный выстрел на старте. Хозяйка сорвалась с места и побежала к мангалу. Едва перевернув мясо, она выкрикнула фальцетом в надвигающуюся темноту:

– Сколько сынков у меня объявилось! Надо же! Пора открывать детский сад! – после этого вернулась к стойке и включила свет на площадке.

Несколько фонарей осветило небольшую деревянную платформу и три столика на ней под летними разноцветными зонтами.

– Ладно, пойдем сядем, – предложил брюнет своей спутнице.

Они сели рядом с первыми посетителями. Тут же к ним подошла хозяйка заведения.

– Нам шашлык и вино! – сходу заявил брюнет.

– Шашлык уже заказан!

– Как заказан? Кто заказал? – нарывался он на скандал.

– А ты посмотри по сторонам, может догадаешься!

– Вот этот, да? – указал он пальцем на соседа, при этом немного снизив голос.

– Володя, я тебя прошу, – уговаривала спутница, которая, верно знала его вспыльчивый характер.

– Да, да, конечно, – согласился он. – Я не должен так себя вести, но это ты виновата. Это ты меня довела!

– Так вы будете делать заказ или нет? – не вытерпела буфетчица.

– Конечно будем, милая мамашка! Вина принеси. Уж это я точно выпью. И, если не захотят соседи поделиться шашлыком, то неси, что есть.

– Но, Вова, ты же за рулем! – вмешалась девушка.

– Я отсюда уже никуда не поеду. По крайней мере, сегодня. Так что несите мне вина, да побольше.

– Ну, хоть с этим определились, – холодно процедила хозяйка

и пошла за бутылкой.

– Ха! – ухмыльнулся брюнет, показывая на нее пальцем.

В это время было уже совсем темно. Южная ночь наступает за сумерками в считанные минуты. Ветерок с моря становится холодным, особенно в конце августа. Стихают звуки дневной суеты, и уже ничто не мешает слушать слабый плеск волн, ласково шуршащих по блестящей гальке. Только изредка слышны где-то гудки электровоза. Они доносятся редко, совсем не мешая слышать море, ночное море. И лунная дорожка на немного ребристой поверхности темной воды едва подёргивается, отблескивая металлом…

Живые люди и живое море. И всем нужна тишина… ищите тишину!

Кырт, кырт, кырт, кырт! Это шаги буфетчицы. Два высоких граненых стакана остались на столе и бутылка красного вина.

Брюнет Володя торопливо наполнил стаканы и быстро осушил свою посуду. Потом сразу налил себе еще раз и выпил, но уже медленнее. И дальше он с завистью наблюдал, как хозяйка кафе расставляла тарелочки с шашлыком его соседям.

Запах шашлыка убивал еще больше, чем его вид. Чтобы отвлечься, он выкинул недокуренную сигарету и поджег новую. Затем щелкнул пальцами, подзывая официантку, но она предвосхитила вопрос:

– Мяса уже нет!

– А почему? – спросил он.

– Вы б еще позже пришли!

Этот Володя, наверное, совсем забыл о своей девушке. А та замерзла на ветру и, пододвинув свой стул ближе, залезла к нему под руку.