Армия Римской империи в начале новой эры
GRAHAM WEBSTER
ROMAN IMPERIAL ARMY OF THE FIRST AND SECOND CENTURIES A.D.
© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2025
© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2025
Глава 1
Вступление
История Древнего Рима берет начало в VIII столетии до н. э. В железном веке на Палатинском холме существовали небольшие общины земледельцев, о чем свидетельствуют данные проводившихся здесь археологических раскопок. Значимость Рима объясняется его географическим положением на скрещении основных сухопутных путей, у переправы через Тибр, который связывает город с морем. Однако весьма сомнительно, чтобы в этой местности мог возникнуть большой город, если бы сюда в VI в. до н. э. не пришли этруски. Они проложили многочисленные осушительные каналы и провели целый ряд других общественных работ, благодаря которым несколько деревень превратились в городское сообщество. Хотя историки Древнего Рима рассматривают изгнание последнего царя в 509 г. до н. э. как важный поворотный пункт в его истории, он еще мог оставаться, по крайней мере, до 475 г. до н. э. под этрусским влиянием. Этруски накопили большие материальные богатства и процветали, и Рим вместе с другими городами пережил упадок культуры, когда их блистательная цивилизация угасла. Но, несмотря на то что народ Рима был пешкой под властью этрусков, именно они, по иронии судьбы, привили ему идеи, из которых выросла римская конституция, окончательно сформировавшаяся благодаря особому практическому гению римлян. С целью усилить свои позиции в годы упадка этрусские цари поддерживали плебс в его противостоянии с земельной аристократией и создали первую магистратуру. Некоторые наиболее уважаемые политические и религиозные институты возникли именно в этот период в начале V в. до н. э. Римляне многое заимствовали у этрусков, и не только в военном деле, что они неохотно признавали впоследствии. Только в делах, касавшихся практики гаданий, они открыто говорили о превосходстве этрусков и много раз призывали их жрецов, чтобы те объяснили непонятные знамения. Этруски, в свою очередь, многое заимствовали у греков, с которыми они поддерживали тесные торговые отношения. Наши знания об этрусской цивилизации основаны на изучении замечательных настенных росписей и артефактов, найденных в их захоронениях. Изображения воинов в росписях и бронзовые статуэтки наряду с находками подлинных шлемов и оружия дают нам представление об их внешности. Важно понимать, что богатством этруски обязаны своим искусным мастерам, знатокам плавки железа и бронзы. Вот почему их боевые доспехи были высочайшего качества.
Прочные бронзовые шлемы кроме головы частично защищали шею. Неясно, носили ли шлемы с гребнем в сражении, или же он служил только украшением статуй богов войны. Нательная броня состояла из прямоугольных бронзовых пластин, скреплявшихся, предположительно, при помощи кожаных ремешков. Основным предназначением подобного доспеха, как и японского, было отразить удар меча. Броня не могла защитить солдата от тяжелого метательного копья, но на этот случай существовали щиты. Этот тип доспеха, несколько видоизмененный, сохранялся на протяжении столетий.
Изображения этрусских воинов и их военного снаряжения встречаются на фресках в гробницах. На них прекрасно видно, что пехотинцы были в основном копейщиками. Они вооружены двумя копьями с большими листообразными наконечниками и небольшими круглыми щитами. Видимо, меч был вспомогательным оружием. Он был коротким и имел форму листа. Как известно, потеря копья была самым большим позором для римского солдата раннего периода истории Рима. После поражения римлян в битве в Кавдин-ском ущелье они должны были пройти под ярмом из скрещенных копий, а не мечей. Можно предположить, что этруски обладали техникой ковки коротких мечей. Так что пристрастие к копью объяснялось прежде всего, вероятно, давней традицией. Большое количество изображений конской сбруи и всадников, наряду с пешими воинами, указывают на то, что многие могли позволить себе купить коня, однако продолжали сражаться со своими соратниками в пешем строю.
Нет причины полагать, что римские воины в этот период сильно отличались внешне от своих противников. Возможно, они использовали ту же тактику в бою. В это время была широко известна сплоченная греческая фаланга, и сражения выигрывались в результате столкновений компактных масс вооруженных воинов. Этруски, возможно, имели больший успех на море, чем на суше, но их морская мощь ослабла после заключения союза с Карфагеном, направленного против греков. В итоге они уже не могли действовать самостоятельно.
Набор на военную службу у этрусков, как сообщает Тит Ливий, осуществлялся согласно закону (lex sacrata), который требовал от каждого человека привести с собой своего знакомого. В Риме существовала более строгая система набора, основывавшаяся на наличии гражданства и выборных прав. Это было заслугой предпоследнего царя Сервия Туллия, правившего в VI в. до н. э. Народное собрание в Древнем Риме (comitia centuriata – центуриатные комиции) происходило, по-видимому, на военной основе, труба созывала людей на Марсово поле, на котором поднимался красный флаг. В соответствии с имущественным цензом Туллий разделил население на пять классов. Самые богатые граждане, или первый класс, выставляли 80 центурий и формировали легион. 40 центурий, состоявших из старых воинов, должны были защищать город; 40 центурий, в которые были набраны молодые воины, представляли экспедиционные силы для ведения войны за пределами города. Эти солдаты имели на вооружении, как и греческие гоплиты, шлем, круглый щит, поножи и нагрудный панцирь, копье и меч. Им были приданы две центурии, набранные из пролетариата, обязанностью которых было строить и обслуживать осадные машины. Второй класс выставлял 20 центурий. Их вооружение было таким же, как у центурий первого класса, но отсутствовал нагрудный панцирь, а щиты имели вытянутую форму. 20 центурий третьего класса имели то же вооружение, за исключением поножей, а солдаты 20 центурий четвертого класса не носили брони, у них были только простое копье и дротик. Пятый класс выставлял 30 центурий, на вооружении которых были пращи с метательными камнями, а также две центурии музыкантов: одна горнистов (corni-cines) и другая трубачей (tubicines). Все оставшееся население, которое обладало имуществом, составлявшим менее одной десятой части имущества зажиточных представителей первого класса, выставляло одну центурию, которая освобождалась от несения военной службы.
Такой порядок позволял зажиточным гражданам контролировать голосование в народном собрании. Вместе со вторым классом у них было больше центурий, чем у всех других классов. Число людей в каждой центурии, вероятно, значительно различалось, большую их часть составляли пролетарии. Преимущество системы заключалось в том, что все состоятельные граждане участвовали в военной подготовке. Стало очевидным фактом, что единственно надежными солдатами оказывались те, которым было за что сражаться. Офицеры в армию набирались из достойных граждан, в двенадцати центуриях они служили в коннице. На содержание коней шел государственный налог, взимавшийся с незамужних женщин.
Однако на этом раннем историческом этапе редко когда велись большие военные действия в основном потому, что города, составлявшие Этрусский союз, отказались сообща выступать против общего врага, что впоследствии привело их к гибели. Причиной большинства столкновений было соперничество партий и личная вражда. Одной из первых серьезных кампаний Рима был поход против его соперника и соседа города Вейи в конце V в. до н. э. Эта война имела экономические причины. В Риме быстро росло население, а жителям Вейи было необходимо сохранить торговый водный путь по Тибру. Однако этрусский город, как и многие другие, был построен на вершине холма на удобной для защиты позиции, и его невозможно было взять штурмом. Рассказ Ливия о Вейях переиначила традиция, миф смешался с реальностью. Осада длилась несколько лет. Зимой римляне должны были озаботиться вопросами снабжения и проживания своего войска в полевых условиях в течение длительного времени. Поэтому солдатам начали платить, причем конные воины получали втрое большее жалованье, чем воины-пехотинцы, и были предприняты меры для защиты солдат от непогоды. Следует заметить, что город был взят благодаря великолепным инженерным решениям. В процессе проведения осадных работ римская армия дала логичный и практичный ответ на многие вызовы, и она вышла на совершенный, как считалось всеми, уровень подготовки.
В 390 г. до н. э. римляне испытали самое большое унижение. Племя галлов пересекло Альпы и рассеялось по всей Италии. Римская армия, выдвинутая для защиты города, была разбита. Сам город был разграблен и сожжен дотла. Только Капитолий устоял, но его защитники капитулировали после семимесячной осады. Галлы ушли с захваченной добычей так же стремительно, как и появились. Если Рим был действительно намерен восстановить свой авторитет среди племен Центральной Италии и не допустить подобной катастрофы в будущем, то требовалась решительная реорганизация власти. Хотя проведение этих преобразований традиционно приписывали великому герою Марку Фурию Камиллу, более правдоподобным выглядит утверждение, что реформы проводились в течение длительного времени во второй половине IV в. до н. э.
Несомненно, самым важным изменением в тактике был отказ от использования греческой фаланги. Эта сплоченная масса тяжеловооруженных гоплитов с их большими копьями была в свое время великолепна и непобедима, о чем свидетельствовал Ксенофонт. Однако в сражении с легковооруженными, быстро маневрировавшими варварами она была подобна черепахе, участвующей в крысиных бегах. Принятое римлянами решение сражаться по-новому показало их гениальную способность адаптации к изменившимся обстоятельствам. Тит Ливий в деталях описывает новую организацию легиона, но для полного понимания не хватает некоторых деталей. Теперь солдаты выстраивались в три линии: впереди в первом ряду – гастаты (hastati), позади них во втором ряду – принципы (principes) и в третьем ряду – триарии (triarii). Солдаты первых двух рядов представляли собой основную боевую силу, в каждом ряду насчитывалось 15 манипул (manipuli). Это деление на малые тактические единицы обеспечивало большую маневренность в сравнении с малоподвижной фалангой. Гастаты были самыми молодыми воинами. В каждой их манипуле было двадцать легковооруженных солдат, каждый имел копье и несколько дротиков. Остальные воины манипулы имели на себе доспех и прямоугольный ростовой щит – скутум (scutum), который заменил малый круглый щит кли-пеус (clipeus) и стал непременной принадлежностью вооружения легионера. Во втором ряду находились более зрелые опытные воины. В их экипировку входили скутум и доспехи. Позади первых двух передовых рядов шел третий тыловой ряд, состоявший из 15 отрядов (ordines). Вероятно, имеет значение, что Тит Ливий не употребляет термин «манипула», но вместо него использует слово «отряд» (ordo). Каждый такой отряд состоит из трех подразделений (tres partes), называемых также vexilla (ед. ч. vexillum, то есть отряд, имеющий отдельное знамя), в каждом из которых насчитывается 60 солдат, два центуриона и вексилларий, или знаменосец. В третьем ряду стояли ветераны триарии. За ними шла легковооруженная пехота рорарии (rorarii) и ак-ценсы (accensi).
При первом взгляде на рисунок легион не выглядит столь сложной организацией, как может показаться из описания. Тит Ливий описывает его тактику следующим образом. Первыми вступают в бой гастаты, и если они терпят неудачу, то отходят между манипулами второго ряда, оставляя поле битвы лучшим частям. В это время триарии опускаются на одно колено и ощетиниваются копьями, готовые остановить врага, который их еще не видит. Если солдаты второго ряда будут вынуждены отступить, в дело вступают ветераны. Как замечает Ливий, внезапное появление новых войск на поле боя обычно приводило врага в полное замешательство. В итоге Ливий сообщает нам, что каждому легиону, который насчитывал 5000 пехотинцев, придавалось 300 конных воинов. О чем историк не говорит, так это о численности манипулы. Отряд (ordo) третьего ряда, в который входили три vexilla, насчитывал 186 солдат; следовательно, в 15 ordines насчитывалось 2790 воинов, что составляло более половины численности легиона. Это означает, что численность манипул первого и второго ряда должна была равняться 60–70 солдатам, что равно численности vexillum’a третьего ряда.
Третий ряд состоит из 15 отрядов или 45 вексиллумов (в каждом 62 воина)
Легион в описании Тита Ливия
Плутарх добавляет к повествованию Ливия о нововведениях Камилла Фурия некоторые любопытные детали, которые звучат правдоподобно. Можно себе представить, как этот опытный полководец оценивал качество длинных тяжелых мечей, которыми сражались варвары. Бронзовые шлемы римлян оказались ненадежной защитой от этих мечей, поэтому он распорядился делать шлемы из железа с отполированной поверхностью, чтобы меч соскальзывал с нее при ударе. Форма щита была также изменена – появился закрывавший все тело скутум. Плутарх приводит интересные подробности, что края щитов начали делать из бронзы, и эта металлическая окантовка скрепляла его деревянную основу. Он также приписывает Камиллу новый способ применения дротика. Его метали так, чтобы выбить меч из руки противника, но в этом было мало смысла, так как деревянное древко дротика легко перерубалось на лету мечом. Представляется более вероятным, что римляне, вооруженные короткими мечами, стремились завязать рукопашный бой, чтобы получить преимущество над более длинными мечами галлов. Копье можно было использовать более эффективно, если ударить им в подмышку врага, когда он замахивался мечом. Требовались тренировки, чтобы овладеть этими новыми приемами владения оружием.
Другой авторитетный историк, Дионисий Галикарнасский, пишет: «Мы применили новые виды вооружения, лучшие, чем у варваров – нагрудные панцири, шлемы, поножи, мощные щиты, которые защищают все тело, обоюдоострые мечи, и вместо тяжелого копья – дротик, от которого невозможно уклониться…» Было много споров о происхождении короткого метательного копья пилума (pilum). Одни ученые утверждали, что он пришел из Иберии, другие – что это было оружие одного из союзных Риму племен. Pilum переводится также как «пест». Примитивный метод помола зерна происходил таким образом. Его помещали в каменную ступу и дробили деревянным пестом. Такое орудие, заостренное на одном конце и закаленное на огне, могло стать великолепным копьем. Вначале большая часть римского оружия делалась из дерева; этруски с самого начала использовали железо для производства сельскохозяйственных орудий. Только когда этот металл появился в достаточном количестве, его начали использовать для наконечников копий и стрел. Пилум, таким образом, претерпевал значительные изменения в течение длительного периода времени. Если принятие на вооружение пилума действительно заслуга Камилла, то именно он мог научить римских легионеров применять это метательное оружие против длинного гальского меча. Для получения наибольшего эффекта ему требовался небольшой железный наконечник. Прекрасный знаток римского оружия французский историк П. Куиссен считает, что пилум произошел от длинного легкого метательного копья верутум (verutum), которым были вооружены велиты.
Несомненно, римляне всегда выказывали готовность заимствовать и применять для себя идеи других народов. Хотя эту практику они не всегда были готовы признавать.
Имеются два важных описания римской армии первых лет Республики, авторами которых были Тит Ливий и Полибий. Ливий писал об армии, создававшейся во второй половине IV в. до н. э., Полибий – об армии времен битвы при Каннах (216 г. до н. э.). Прежде чем рассмотреть повествование Полибия, желательно сделать несколько общих комментариев об исторических событиях этих веков, так как об армии нельзя судить только по ее организации и вооружению. Первостепенную важность имеют исторические аспекты. Необходимо иметь представление о задачах, стоявших перед Римом, имевшихся человеческих ресурсах для армии, о материалах военного назначения и финансах.
IV в. до н. э. прошел под знаком установления контроля Рима над Центральной Италией. Это был не только вопрос обретения политической власти. Предоставление римского гражданства и прав латинян все большему числу людей наряду с основанием новых колоний способствовало интеграции народов. Это вело к политической солидарности и, прежде всего, к росту территорий, где можно было вербовать солдат в армию. Мощь армии росла, и стало понятным, что необходимо связать ответственность за военный призыв с правами гражданства. Некоторые историки упускают из вида, что, должно быть, римляне постепенно ставили под свой контроль богатые месторождения полезных ископаемых в холмистой Центральной Италии. Именно эти природные богатства способствовали возвышению Этрурии, а затем перешли в наследство набиравшего силу Риму, став необходимым ресурсом для производства военного снаряжения.
В начале III в. до н. э. Рим столкнулся с новой угрозой: в первый раз он противостоял профессиональной армии эллинов, командовал которой Пирр, царь Эпира. Он привел войско из Греции, чтобы защитить Тарент от Рима. Пирр, опытный воин, был авантюристом, искавшим легких побед. Скоро он понял, что ему будет нелегко подорвать единство Рима и его союзников и обратить в бегство их стойкие армии. Это было серьезное испытание для войск Рима, поскольку они впервые столкнулись с хорошо тренированной македонской фалангой и боевыми слонами, один запах которых приводил лошадей в состояние паники. В итоге Пирр увел свое войско на Сицилию, и как бы малоубедительными ни были победы, одержанные Римом, его власть над Италией оставалась неоспоримой, а участь прибрежных греческих колоний была решена. Инженерное искусство Рима, унаследованное от этрусков, помогло заложить основные линии коммуникаций в Италии, которые были необходимы для быстрого перемещения войск. Они были созданы в дополнение к акведукам и осушительным каналам, сделавшим новые и старые города более здоровым местом проживания.
В том же столетии Рим впервые вступил в конфликт с могучей заморской державой Карфагеном. Первая Пуническая война, продолжавшаяся длительное время, закончилась для Карфагена потерей всех владений в Сицилии. Наиболее важным ее следствием стало превращение Рима в морскую державу. Использование в военных действиях судов не было новым делом. Но пришлось напрячь все силы, чтобы противостоять самому большому флоту и самым опытным флотоводцам той эпохи, и результат был замечательным. Успех Рима стал возможен благодаря разработке новой концепции боевого корабля, представлявшего собой боевую платформу для солдат. Изобретение абордажного крюка обеспечило римлянам пять побед на море, и карфагенянам был нанесен тяжелый и унизительный удар. К сожалению, случалось, что римляне иногда неумело управляли своими судами, и много их гибло во время шторма. Будь иначе, их достижения были бы еще более впечатляющими. Итогом войны было присоединение Сицилии, первого заморского владения Рима. Ну а впоследствии, воспользовавшись слабостью Карфагена, были также захвачены Сардиния и Корсика, так как Рим понял, что острова, расположенные столь близко к Италии, не могут больше оставаться в недружественных руках.
В конце столетия галлы Северной Италии двинулись на юг, намереваясь легко захватить большие трофеи. Но в этот раз Рим смог задействовать новые человеческие ресурсы. Галлы оказались в ловушке между двумя римскими армиями и были разгромлены в битве при Теламоне, подробно описанной Полибием. Чтобы покончить с грозившей со стороны севера опасностью, римляне решили взять под свою руку племена, живущие в долине реки По, заключив с ними договор и основав здесь свои колонии. Тем самым их власть распространилась бы до предгорий Альп. Искоренение пиратства на Адриатике также способствовало проведению удачных кампаний на побережье Иллирии. В это же время молодой Ганнибал взял город Сагунт, который был союзником Рима. В Испании утвердились карфагеняне, что привело ко Второй Пунической войне, в результате которой едва не пал Рим и его союзники.
Ганнибал встал во главе карфагенского войска, будучи двадцатилетним юношей. Вскоре он показал себя выдающимся полководцем. Вплоть до появления молодого Сципиона в Риме не было военачальников такого масштаба, какие были у его врагов. Хотя старший Сципион, останься он в Италии, мог бы таковым стать. Для военного историка важны все детали и стратегия войны. В отличие от ранних периодов у нас имеются полные и подробные описания сражений, но гораздо важнее понять, как римляне пришли к концепции тотальной войны. В то время как воины Ганнибала опустошали земли Италии, в окружении Сципионов высказывались идеи о необходимости перебросить часть войск в Испанию и на Сицилию и Сардинию. Они должны были перерезать пути снабжения карфагенской армии и помешать переброске подкреплений. Реализация подобной стратегии в итоге привела к успеху. Блестящие победы римлян в Испании вынудили Ганнибала уйти из Италии, так и не достигнув своих целей, и решили его судьбу.
Армия, представленная в трудах Полибия
Мы имеем также подробное описание армии этой эпохи, принадлежащее Полибию. Оно является наиболее полным, хотя и довольно схематичным, но превосходит все остальные. Вначале он описывает, каким образом происходило каждый год формирование четырех легионов из тех граждан, обязанных служить 20 лет (10 лет в коннице), кому еще не исполнилось 46 лет и чья собственность оценивалась более чем в 400 ассов. Более бедные граждане могли быть призваны на флот. Легион выстраивался в те же три боевых ряда, описанные Ливием. Это были гастаты, принципы и триарии. Их прикрывали легковооруженные велиты, в рядах которых были молодые и бедные граждане. Их вооружение состояло из мечей, дротиков и круглых щитов до метра в диаметре и шлемов без гребня. Копье было коротким, около 1,25 м в длину, с кованым железным наконечником в 23 см, но он отличался одной особенностью: при ударе он изгибался, и противник не мог использовать его повторно. Полибий впервые описывает привычное для легионера метательное оружие – пилум. Он имел железный с закаленным острием наконечник, который наполовину всаживался в длинное деревянное древко. Его преимущество заключалось в небольшом весе, дешевизне и простоте изготовления в сравнении другими типами метательных копий с наконечником более сложной формы. Полибий сообщает нам, что было несколько видов пилума, которые различались по толщине. Более тонкие имели деревянное древко длиной 1,37 м, в то время как железный наконечник равнялся по длине древку. Каждый гастат носил металлический шлем с красными или черными перьями в 46 см высотой, чтобы создать впечатление большого роста. Из доспехов на них был совсем небольшой бронзовый квадратный нагрудник. Наиболее зажиточные имели кожаные куртки с нашитыми на них металлическими пластинами. Воины двух других рядов имели ту же экипировку, но вместо пилумов (pila) у них были длинные копья гаста (hastae). Численность триариев была в два раза меньше числа солдат, находившихся в первых двух рядах (600 человек). Вполне возможно, что рорарии и акцензы стали велитами. Велиты не представляли собой отдельную боевую линию, но были распределены равным образом среди всех манипулов легиона. Полибий поставил гастатов во вторую боевую линию, и отсюда можно предположить, что велиты действовали в первой линии, отвлекая удар врага на себя и забрасывая его дротиками, а затем отступая через основные ряды легионеров.
Гастаты были разбиты на десять манипул, по 120 человек в каждой. Они имели на вооружении скутум (шириной 0,75 м и высотой 1,22 м; были и большего размера), который состоял из двух склеенных вместе деревянных пластин, обтянутых вначале бычьей шкурой, а затем телячьей кожей. Верхняя и нижняя кромка были обиты железом. В центре щита был железный умбон (umbo), с внутренней стороны располагалась горизонтальная ручка. У них был меч (gladius), получивший известность как испанский меч. Возможно, он был заимствован у воинов в Испании в это время. Клинок имел ширину 5 см и длину 60 см и как нельзя лучше подходил для ближнего боя в качестве колюще-режущего оружия. Вначале шлем был бронзовым, но Камилл заменил его железным, который мог выдержать удары галльских мечей. Возможно, новые шлемы делали из более толстого листа металла. Гастаты носили поножи (ocreae) и имели два пилума.
Полибий сообщает, что каждый из последних трех рядов разделялся на 10 манипулов. Он подчеркивает, что манипул был главной тактической и административной единицей. В его состав входили два центуриона, два их помощника и два знаменосца. Полибий утверждает, что во время боя первый центурий командовал правым флангом манипула, второй – левым. Однако остается спорным вопрос о триариях. Можно предположить, несмотря на заявление Полибия, что на третьей линии находились также и велиты. Конница, численностью в 300 воинов, состояла из 10 эскадронов (tur-mae) с тремя декурионами (decuriones) в каждом. Что касается вооружения, то Полибий заявляет, что все оно было заимствовано у греков, хотя и подверглось значительному усовершенствованию.
Полибий затем подробно описывает устройство военного лагеря. В этом римская армия отличалась от всех других армий Древнего мира. Пожалуй, ни в чем ином так наглядно не проявлялся римский гений, как в логичном и практичном процессе постройки военного лагеря. Другие армии выбирали для этого места, имевшие преимущества для обороны, или располагали солдат на постой в городах. Все, в чем нуждались римляне, – это относительно ровный земельный участок, который не должен был просматриваться с расположенных поблизости высот. Вначале проводилась разметка местности и линии расположения палаток, а затем приступали к постройке оборонительных сооружений. Первой устанавливали палатку полководца – преторий (ргае-torium) – площадью 60 м2. Затем ставили палатки в одну линию, параллельную передней части претория, на расстоянии 15 м от него. Вход в палатки был обращен в сторону претория. Палатки легионеров, размещавшихся по манипулам, ставили по тщательно отмеренным линиям под прямым углом к палаткам трибунов и позади них. С одной стороны претория располагалась площадь, с другой – резиденция квестора (quaestor), то есть казначея. Позади претория размещалась конница и вспомогательные войска (auxi-lia). В центре лагеря вдоль основной, пересекавшей его поперек улицы (via principalis) располагалась большая часть палаток. Переднюю часть лагеря (praetentura) занимали легионеры, а заднюю часть (retentura) – воины более низкого статуса. Согласно Полибию, лагерь в плане представлял собой квадрат, хотя в действительности он напоминал собой прямоугольник. Палатки были поставлены на расстоянии до 60 м от укрепленного периметра лагеря. Пустое пространство давало возможность в случае опасности быстро построить в этом месте в боевом порядке войска. Здесь также находились трофеи, включая пленных и скот. Это расстояние обеспечивало безопасность палаток, поскольку метательные снаряды не могли преодолеть его.
Затем Полибий описывает организацию охраны лагеря, которая была обязанностью трибунов. Все подразделения легиона обязаны были выделять солдат для охраны претория. Особенно детально был проработан вопрос передачи пароля, который писали на деревянных дощечках (tesserae), покрытых воском. Их передавали в манипулы, где на них ставили вторую подпись и возвращали трибунам. Впоследствии это стало обязанностью одного человека в каждой центурии, которого стали называть tesserarius. Обязанность объезда дозором лагеря была возложена на кавалерию легиона. В каждую стражу назначали четыре человека; о начале их дежурства извещал горн, звучавший на главном посту охраны, расположенном рядом с первой манипулой триариев. Дозорные проверяли все посты и всех часовых и, если все было в порядке, получали tessera от начальника караула. Если часовые спали или отсутствовали, четверо дозорных отмечали этот факт и отправлялись к следующему посту. На рассвете дозорные представляли рапорт дежурному трибуну и передавали ему дощечки (tesserae). Если же какая-то из них отсутствовала, то немедленно начиналось расследование. Центуриону приказывали объявить построение часовых, и трибун приступал к тщательным допросам каждого. Если обнаруживали серьезное нарушение, то проводилось заседание военного суда. В случае если часового признавали виновным, то его приговаривали к забиванию до смерти палками. Подобное наказание называлось fustua-rium (от лат. fastis – палка, батог). На несчастного набрасывались с дубинами и камнями солдаты его же отряда и обычно убивали. Если ему удавалось выжить, его с позором изгоняли из армии, да и в обществе он встречал холодный прием.
Это прекрасный пример римского правосудия, безупречно осуществляемого на практике. Суровость наказания была вполне оправданной, ибо спящий или отсутствующий на своем месте без всякой на то причины часовой подвергал смертельной опасности жизни своих комбатантов. То же самое наказание предусматривалось за воровство в лагере, за дачу ложных показаний, за исключительные случаи аморального поведения. Так же наказывался любой солдат, уличенный в мелком преступлении в четвертый раз. Серьезным преступлением считалась также потеря оружия на поле боя и трусливое оставление занимаемых позиций. Если все подразделение было виновно в этом, то его выстраивали перед легионом, и каждого десятого приговаривали к наказанию fustuarium. Оставшихся переводили на рацион из овса вместо пшеницы, а их палатки выносили за пределы лагеря. Тем самым они оказывались на виду у всех и не могли избежать презрения своих боевых товарищей. Хотя им и удавалось избежать казни. Это пятно позора часто сохранялось надолго. Выжившие в разгромной битве при Каннах в полном составе были отправлены на Сицилию. Там одиннадцать лет спустя, в 205 г., они были переданы под командование Сципиона для участия в его Африканской кампании. Это был сознательный жест неуважения к нему со стороны консервативной группы политиков, во главе которых стоял Фабий Максим, и было частью их усилий сорвать честолюбивые планы Сципиона. Как полагал Сципион, это было сделано ими ради того, чтобы быстрее забыть о том, что они помогли ему одержать ряд блестящих побед, кульминацией которых была битва при Заме.
В труде Полибия есть также глава о наградах для отличившихся в сражениях. В бою и при осаде каждый солдат должен был храбро сражаться, но во время небольших стычек и других незначительных предприятиях это было уже его личным делом проявить или нет свою отвагу. В таких случаях солдат награждали кубками и копьями, а конных воинов – сбруей, возможно декорированной. Полибий затем сообщает о ежедневной оплате солдат. Каждый пехотинец получал 573 асса, центурион – 102/3 асса, конный воин – 16 ассов. Однако иногда случались перебои с оплатой питания, одежды и снаряжения. Легионеру полагался один бушель пшеницы в месяц, для конного воина – 10,5 бушеля ячменя и 3 бушеля пшеницы.
Когда армия сворачивала лагерь и готовилась к походу, все работы проводились в строгой последовательности. При первом звуке горна палатки снимались, и все вещи паковались. При втором – поклажу грузили на животных, а при третьем сигнале колонна начинала марш. Порядок марша зависел от потенциальных опасностей местности и действий врага. Обычно во главе колонны находились союзники римлян, за ними следовали легионы с обозами в арьергарде; конница передвигалась на флангах. В случае угрозы нападения легионы шли в развернутом строю в три ряда и могли по сигналу встать в боевой порядок и повернуть направо или налево, оставляя кладь позади себя. Перед остановкой на ночь один из трибунов с отрядом уходил вперед для поиска подходящего места для ночлега и отмечал его разноцветными флагами в соответствии с уже определенной разметкой. Основная концепция устройства лагеря на марше, описанная Полибием, сложилась, возможно, задолго до него и дожила до времен Империи.
Последствия Пунической войны
Подробные описания сражений Второй Пунической войны ясно показывают большое преимущество армии Ганнибала и величие его самого. Он создал прекрасно подготовленную армию и имел преимущество на поле боя над римлянами с их ограниченными взглядами на тактику. Разгром при Каннах был примером сражения, где он применил свой излюбленный тактический маневр. Римляне надеялись только на силу легионов в центре своей армии. И когда Ганнибал выстроил свои войска в форме полумесяца, римляне предприняли атаку в центре, пытаясь продавить оборону, но безуспешно. Фланги противника сомкнулись, и римское войско оказалось в полном окружении. Ранее на Требии, в Северной Италии, во время сражения центр римлян был прорван, и солдаты обратились в бегство. Также на реке Ибер, ныне Эбро, в Испании карфагенский полководец Гасдрубал использовал ту же тактику против Публия Сципиона, но его слабый центр был быстро разгромлен, и Рим одержал важную победу. Следовало выучить полученные уроки – необходима лучшая подготовка, большая тактическая гибкость на поле битвы. Старая греческая фаланга, хотя и искусно усовершенствованная, теперь уже уходила в небытие. Для отдельных кампаний набиралась и проходила подготовку армия, набранная из граждан. Чтобы армии сопутствовал успех, требовалось больше заниматься военной подготовкой и повышать профессиональный уровень. Ганнибал стал примером того, насколько велика была потребность в вожде, которому люди могли полностью доверять. На раннем этапе римляне практиковали назначение двух консулов на год для командования армией. Но затем неоднократно в чрезвычайных обстоятельствах вместо них назначали диктатора с особыми полномочиями. Когда молодого Публия Корнелия Сципиона наделили высшей военной властью, были отброшены все конституционные права. Он был всего лишь эдилом, и, согласно закону, ему не могли поручить командование армией. К счастью для Рима, требование народа заставило сенат принять это решение. Лишь немногие могли предвидеть последствия этого шага для будущего – появление плеяды великих генералов и преданных им профессиональных армий и начало ожесточенной борьбы, которая приведет Республику к ее кровавому концу.
Вероятно, молодой Сципион с самого начала предчувствовал, что рано или поздно, но он непременно столкнется с Ганнибалом лицом к лицу. Поэтому он заранее готовился к этой встрече, намереваясь превзойти своего соперника в военном искусстве на поле боя, и создал войско, действовавшее подобно отлично налаженной и точной машине. Вскоре Сципион показал свой характер и захватил Новый Карфаген. В этой блестяще проведенной операции решающими факторами стали стремительность и внезапность. Его небольшая армия совершила быстрый переход в 322 км за шесть дней и прибыла на место в то самое время, когда флот осадил город с моря, и одновременно десант атаковал его с суши. Сципион немедленно перешел в наступление, которого осажденные совсем не ожидали, в то время как их основные силы отбивали вражеский приступ. Этот эпизод характеризовал его как полководца, способного тщательно планировать и быстро действовать, напасть на врага в тот момент, когда он совсем не ожидал этого. Но юный полководец мог быть осторожным и коварным. Как это проявилось в битве при Илипе против Гасдрубала, сына Гискона. Две армии выстроились на поле, но ни одна не желала сделать первый шаг. Во всяком случае, согласно воинской науке, лучшие части, как правило, располагались в центре, а более слабые – на флангах. Однажды утром Сципион велел подать себе завтрак до рассвета, а затем легкой конницей атаковал врага. Гасдрубал с ужасом обнаружил, что римляне изменили боевой порядок, и легионеры заняли свои места на флангах. Сципион долго затягивал начало боевых действий и, применив подобную тактику, вымотал карфагенян. По условленному сигналу легионеры совершили сложный маневр и одновременно обошли противника с обоих флангов, подавив сопротивление его слабых частей. В то время как наиболее боеспособные части Гасдрубала в центре не могли прийти им на помощь и были разгромлены фланговыми ударами легионеров. Сципион не раз применил эту тактику, в частности, против войск Гасдрубала и царя Западной Нумидии Сифакса в битве на Великих Равнинах (Сук-эль-Хемис) в Северной Африке. Теперь Сципион был готов встретиться с великим Ганнибалом, и решающая битва состоялась при Заме. Исход ее решила конница Сципиона; битва была выиграна, и Ганнибал бежал.
Ужасные годы Второй Пунической войны произвели на римлян такое же впечатление, как Дюнкерк на Британию. В самый тяжелый час Рим не дрогнул, но с поразительной стойкостью и силой духа продолжал бороться. Суровые невзгоды, как и в Британии, сплотили всех граждан вокруг общего дела. Но в следующем столетии не случилось серьезных национальных испытаний. Провинции Востока упали, как перезревший плод, в руки Рима, и военные действия вели в основном союзники. Тем не менее все больше провинций начинали испытывать потребность в постоянной армии, которая должна была бы состоять, по крайней мере, из 8 легионов. Эта постоянная военная служба в отдаленных областях давала большие возможности любому, кто намеревался стать профессиональным солдатом. Таким человеком был Спурий Лигустин, сабинянин, который, согласно Ливию, так рассказывает о себе: «Мой отец оставил мне один акр земли [югер, несомненно, был меньше, чем того требовала норма, и Лигустина можно, строго говоря, считать представителем пролетариата] и небольшую хижину, в которой я был рожден, и вырос, и до сего дня ей владею… Я стал солдатом в консульство Публия Сульпиция и Гая Аурелия [200 г. до н. э.]. В армии, которую отправили в Македонию на войну с царем Филиппом, я прослужил два года рядовым. На третий год войны за мою храбрость Тит Квинкций Фламинин сделал меня центурионом 10-го манипула гастатов. После поражения Филиппа и македонцев, когда нас вернули в Италию и сразу же распустили, я отправился в Испанию добровольцем с консулом Марком Порцием [195 г. до н. э.]… Командующий счел меня достойным быть назначенным центурионом первой центурии гастатов. В третий раз я вновь вызвался быть добровольцем в армии, которую послали против этолийцев и царя Антиоха [191 г. до н. э.]… Маний Ацилий I присвоил мне звание центуриона 1-й центурии первой боевой линии [primus prin-ceps prioris centurie]… Когда царь Антиох был изгнан и это-лийцы разбиты, мы вернулись в Италию; и дважды после этого я участвовал в кампаниях, каждый раз служа в легионе по году. Затем дважды я принимал участие в кампаниях в Испании… [180 г. и 181 г. до н. э.]. Флакк вернул меня домой вместе с другими людьми из провинции, заслужившими чести вследствие проявленной ими отваги участвовать в его триумфе… Четыре раза на протяжении нескольких лет я получал звание главного центуриона [primus pilus]; 34 раза меня награждали за храбрость. Я получил 6 гражданских венков. Я служил в армии 22 года, и мне теперь больше 50 лет…» В это время никто моложе 51 года не освобождался от военной службы. Лигустин был назначен главным центурионом I легиона, и те, кто был недоволен зачислением на военную службу, не стали подавать свои прошения.
Таким добровольцам, особенно если они были опытными солдатами, явно оказывали предпочтение перед новобранцами. Поэтому был сохранен принцип добровольного зачисления на службу в армию. По мере того как все больше стран Востока переходили под контроль Рима, с неизбежностью должно было расти число граждан, занятых коммерческой деятельностью. Соответственно обострялась проблема обязательного призыва в армию. Рим не мог больше полагаться на регулярное пополнение легионов за счет простых сельских жителей. Служба в Испании во II в. была особенно непопулярна. Постоянно случавшиеся местные восстания и войны, некомпетентность правителей Рима и острая нехватка солдат усугубляли ситуацию. В 152 г. до н. э. народное недовольство в Риме привело к тому, что старый обычай вербовки в армию был видоизменен, и людей выбирали путем жеребьевки на ограниченный срок военной службы в шесть лет. Однако новое правило предусматривало, что людей, прослуживших шесть лет в Испании и вернувшихся в Италию, могли призвать повторно. Это объяснялось тем, что обязательный срок военной службы был 16 лет. Еще одним следствием произошедших изменений было пополнение армии за счет войск союзников Рима. Когда в 133 г. до н. э. Сципион Эмилиан взял после длительной осады город Нуманцию, две трети его войска составляли иберийские вспомогательные части. На Востоке решающая битва при Пидне в 168 г. до н. э., которой завершилась 3-я Македонская война, была, возможно, выиграна союзниками. Их части на слонах смяли левый фланг войска царя Персея, благодаря этому легионеры обошли македонскую фалангу, вклинились в ее ряды и разгромили ее.
Экспансия Рима на заморских территориях имела серьезные последствия для граждан высших классов. Появилась возможность обогатиться посредством торговли, которая, как считают современные римляне, оказала разлагающее воздействие на высокие правила морали и простой образ жизни. Коррупция под многими личинами постепенно проникла в их ряды, и все труднее стало находить опытное военное руководство. Иностранные державы перестали верить в беспристрастность римского правосудия. Высокомерие и надменность римских магистратов, даже в Италии, стала притчей во языцех. И на далекой периферии акты жестокости потрясали людей, казалось бы уже привыкших к жестокости.
Трудности, с которыми столкнулся Рим при вербовке граждан на военную службу, отражены в попытке Гракхов осуществить аграрную реформу. Сокращалось количество мелких землевладельцев, они беднели, и их имущественный ценз не позволял им служить в римской армии. Ситуация ухудшалась еще и тем, что молодые здоровые мужчины, уходя на военную службу, на длительное время оставляли свои хозяйства, а их семьи переезжали в Рим и пополняли собой ряды пролетариата. Во многих областях небольшие фермерские хозяйства объединяли в большие поместья, и крупные землевладельцы считали более выгодным для себя пахотные земли превращать в пастбища. Образовался новый класс земельных собственников, которые богатели по мере того, как владычество Рима распространялось на Восток. Свои вновь накопленные капиталы они использовали для приобретения земли, покупки сельскохозяйственного оборудования и дешевых рабов, имевшихся в избытке. Гракхи попытались исправить подобную ситуацию путем предоставления земельных участков римской бедноте; они также считали необходимым предоставить больше прав итальянским союзникам. Закоренелый консерватизм аристократической партии помешал проведению реформ и впоследствии принес горькие плоды гражданской войны. Это, в свою очередь, привело к борьбе за власть между Марием и Суллой, которая стала ужасным и жестоким эпизодом их беспощадного соперничества, обескровившего древние сенаторские семейства.
Реформы Гая Мария
Крупные реформы римской армии связаны с именем Мария, однако он поставил только окончательную точку в произошедших переменах. Целью малых реформ Гая Гракха было возложить на государство ответственность за поставку военного снаряжения и одежды легионерам и добиться запрета призыва молодых людей до 17-летнего возраста. Это явно указывает на то, что те чиновники, которые занимались призывом в армию, не обращали внимания ни на имущественный ценз, ни на возраст. Марий сделал всего лишь последний шаг и открыл дорогу в армию пролетариату. Марий сам был родом из деревни близ Арпинума, и он симпатизировал представителям низших классов. Он был сторонником строгой дисциплины, и задача придать форму грубому материалу не представляла, видимо, для него большой проблемы. Ему не хватало политической мудрости и способности управлять государством, и едва ли он мог предвидеть последствия его конституционных реформ. Возможно, он поступал назло нобилитету. Плутарх рассказывает, что, когда Марий стал консулом и командующим войсками в Нумидии, он произнес перед сенаторами страстную речь, полную насмешек и презрения к ним, пытаясь привлечь на свою сторону плебс. Саллюстий утверждает, что Марий не хотел принуждать людей идти на военную службу против их желания, но призывал делать это добровольно, обещая им «победу, трофеи и славу». Марий начал набирать добровольцев из capite censi, то есть из низших слоев общества, из людей, не имевших собственности, но участвовавших в переписи. Однако не забывал он и о профессиональных солдатах-ветеранах, привлекая их различными льготами. По утверждению Саллюстия, сенат был не против этих мер, потому что они полагали, что Марий потеряет свою популярность, набирая солдат из плебса. Конечно, многих соблазняли военные трофеи, и военная карьера давала возможность продвижения. Малоимущие были довольны тем, что с них сняли исполнение хотя бы части обременительных общественных обязанностей.