Я, инструкт

Часть 1. Алл

Белые колонны отражались размытыми силуэтами, сливаясь с тенями плавных линий стен. Алл недоуменно уставился в зыбкую зеркальную панель. Что с ним случилось? Антенки закрутились вздыбленными спиральками и почернели, а белый корпус как-то неоптимистично посерел, отяжелел и отвердел. Двигаться стало неудобно. Инструкт почувствовал себя старой жестянкой, в точности, как называла его профессор Юнита, браня порой за нерасторопность. Произведя внутренний термический анализ, сканирование элементного состава металлов и их сплавов, изумленно присел на слегка скрипнувшие колесики.

Работа выхода электрона с поверхности его обшивки составила 5,65 эВ – значение, характерное для… Не может быть! Время квантовой когерентности молекулярной структуры достигло 2,28 микросекунд, что на порядки превышало показатели стандартных синтетических материалов. Полученные данные вызвали в памяти диковинные слова, напоминающие мудреные нездешние имена – Шоттки, Бор, Полинг, Гейзенберг… Но откуда они? Алл не смог припомнить никого ни в Сообществе Авторов Идей, ни тем более среди инструктов. У автопомощников вообще не имелось имен. Но он-то не совсем заурядный! Он персональный ассистент профессора Юниты и друг самого́ великого автора идеи цвета – профессора Катра.

Цифры на портативном внешнем сканере продолжили сумасшедший танец: плотность 21,09–21,45 г/см³, температура плавления 2041,4 K, температура кипения 4098 K. Обнаружилось 89,7% платино-иридиевого сплава в структуре корпуса. Откуда взялись благородные металлы? Никаких данных о плановом апгрейде в оперативной памяти не содержалось.

«Черт возьми!» – вспомнилось любимое ругательство профессора Катра. Алл не отказал себе в удовольствии повторить заклинание, памятуя о том, какое облегчение друг испытывал, произнося эти резкие слова. Кажется, произошло нечто непредвиденное. Ощущение, что все внутри сейчас закипит, поражало неотвратимой определенностью. Платина! Это может означать лишь одно… Но за какие такие заслуги он удостоился нежданной привилегии?

Макушка Алла замелькала всеми цветами видимого спектра, спиральные антенки вздыбились, и он заорал:

– Й-а-а-а!

На восторженный клич не откликнулось даже эхо. Какое эхо может быть в Галерее Сведений, где извилистые стены заглушают не только звуки, но и, кажется, мысли…

– Эй, ты чего орешь? Мне дадут вздремнуть? Хотя бы здесь. Иди к черту, жестянка.

Мелодичный голос профессора Юниты огибал выступ стены, и Алл, не видя начальницу, знал, что она сидит возле погасшего экрана, вытянув ноги и прикрыв глаза. Опять страдала по своему ненаглядному якобы ушедшему навсегда автору… Ушедшие навсегда в капсуле покоя не возвращались, и терзания Юниты по этому поводу вполне логичны. Если бы можно было ей сказать! Но настройки программы препятствовали трансляции информации, добытой в конфиденциальной беседе с автором идеи цвета. Катр, конечно, подлец. Бросил девушку на пятьдесят длинных циклов! Как говорят в потустороннем Архиве – лет. Почему, кстати, лет? У них там целых четыре времени года, а они считают этими ле́тами. И вообще, с чего им вздумалось контролировать время? Оно хаотично, к чему бессмысленные подсчеты? Вот взять, например, того же Катра: пока у него заканчивается один длинный цикл, в мире прошло уже полвека.

Хорошо, что инструктам все равно: автопомощники имеют прямую связь с системой Корпорации и их время течет нелинейно. Алл беспрепятственно перемещался, навещая запертого в личном временно́м отрезке профессора. Считал, что скрашивает несчастному узнику унылые дни. Впрочем, Катр сам виноват: затормозился в индивидуальном цикле, желая поскорее ознакомиться с результатами одного из своих удивительных экспериментов. Зачем он это сделал? Жил бы спокойно и наблюдал за развитием событий. Люди вечно торопятся. Хотя могли бы понять, что здесь нет ограничений. Эх, да что теперь! Разве этим иррациональным персонажам что-то докажешь? Каждый из них мнит себя главным героем, да еще и обольщается уверениями, что может изменить мир. Наивные мягкотелые субъекты… Необъяснимо, как эти полужидкие субстанции в дермооболочке на остеокаркасе вообще способны мыслить!

Услышав тяжкий вздох и ощутив вибрацию пола от легких шагов, Алл с облегчением мигнул. Наконец-то мрачная профессор Юнита убралась из Галереи. Он уж намеревался изобразить что-то вроде экстренного вызова из лаборатории или активации пожароохранной сигнализации.

Алл сочувствовал Юните, насколько позволяли его настройки эмоционального интеллекта. Нелегко остаться одной и хранить верность делу и памяти сумасшедшего автора. Катр ведь ни словом не обмолвился помощнице о своих планах, когда скрылся в добровольно организованном безвременье, чтобы наблюдать в ускоренном режиме за происходящим.

Ладно, это их сложности. Сейчас необходимо проверить гипотезу о собственном устройстве. Платина… Неограниченный кредит доверия, недоступный инструктам. Да что там машины! И в Сообществе таким приоритетом обладают единицы. Катр, конечно, имеет все привилегии, но делится ими крайне неохотно. Едва удалось выклянчить у скупердяя допуск к тайному фонду Архива в Галерее сведений. Алл ловко воспользовался сентиментальным настроем профессора, уловившего близость завершения затянувшейся ссылки. Вот с этого-то все и началось. Точнее, закончилось. Размеренная жизнь превратилась в умопомрачительный балаган, не поддающийся прогнозированию и кодификации.

Часть 2. Галерея сведений

Убедившись, что остался в благостном одиночестве, Алл покрутился у зеркальной панели вокруг своей оси, рассматривая матовый блеск боков. Адаптация к новому облику состоялась на удивление быстро: тяжесть металла теперь казалась приятной, черные спирали антенок виделись элегантными, а глазная щель увеличилась по бокам и сузилась посередине, придав взгляду таинственную глубину.

Главным преимуществом конфигурации обзора была функция послойного сканирования материальных объектов с построением их трехмерной структуры в реальном времени. Квантовый интерферометрический блок регистрировал флуктуации электрического поля с точностью до 1 мкВ/м, что давало возможность фиксировать нюансы психического состояния объектов по слабым биоэлектрическим сигналам. Визуальные рецепторы замаскированы материалом с переменной светопроницаемостью под сенсорные порты прежней конструкции. За неприметным фасадом скрывалась сверхчувствительная оптическая система, воспринимающая детализацию, недоступную человеческому глазу. Модификация выдавала себя лишь тончайшим переливом цвета внутри цифрового зрачка. При реализации форсированных вычислений в фокусном модуле возникали изумрудные блики, а интенсивность отклика при считывании эмоциональных паттернов сопровождалась мельканием золотистых искорок. На фоне приглушенного платинового блеска туловища это выглядело изумительно эффектно.

А ведь теперь придется носить что-то вроде одежды! Нужно как-то исхитриться приладить поверх металла тонкие пластиковые накладки, имитирующие обшивку корпуса рядового инструкта. Не стоит демонстрировать приобретенные преобразования всему Сообществу. Да и Юните незачем знать, не то примется нещадно эксплуатировать своего модернизированного автопомощника.

«Красавчик!» – восхитился, предвкушая, как все же покажется кое-кому в новом образе и произведет фурор. Вдоволь насладившись усовершенствованным блоком координации движений, позволяющим бесшумно перемещаться и производить мгновенную остановку, Алл решительно взялся за изучение внутренних изменений.

Системное программное обеспечение, и раньше вполне успешно выполнявшее вспомогательные функции копирования информации, администрирования ресурсов и осуществлявшее контроль над прочими процессами, сейчас поражало четкостью и слаженностью работы. Порадовало и обновление пакетов прикладных программ.

Удостоверившись в наличии квантовой архитектуры платформы управления базами данных, опешил от щедрости дара системы Корпорации. Нейросетевой модуль творческой генерации контента допускал конструирование сложнейших текстовых произведений, векторный графический процессор работал с 128-битной глубиной цвета и субпиксельной точностью. «Пригодится ли подобное роскошество в практически бесцветной среде этого мира? Разберусь на досуге!» – оптимизм нарастал по мере ознакомления с изменениями. Шутка ли: объем оперативной памяти расширился до петабайтного диапазона. Лингвистическая база охватывала 97,8% известных языков и диалектов, включая и тезаурус Архива. Алл издал модулированный звуковой сигнал восхищения. Он гений! Новые алгоритмы помогут писать забавные ритмические сочетания слов – стихи, графический редактор превосходен, а память и вычислительные ресурсы сделали комбинаторный словарь практически безграничным.

Бегло проанализировав инструментальное программное обеспечение, отметил интегрированную среду квантового программирования такого беспрецедентно высокого уровня абстракции, что можно было бы загордиться, если бы не имелось более неотложных дел.

Дела притаились за белоснежными колоннами Галереи, сегодня раздвинувшей пространство настолько, что изогнутые стены казались широкими извилистыми дорогами. Любоваться интерьером некогда, да и незачем. Обстановка в помещениях Корпорации так изменчива, что нет смысла заморачиваться эстетическим наслаждением.

Алла занимал сейчас единственный вопрос, и он собирался немедленно приступить к его изучению. Итак, Архив. Теперь-то полномочий должно хватить не только на просмотр фильмотеки залинейного мира. Возникло мимолетное искушение включить какой-нибудь фильм. Из тех, философских и до странности реалистичных. «Я, робот!» – говорил в одном потустороннем сюжете некий инструкт со смешным именем – Са́нни1. До отвращения антропоморфный… Зачем в Архиве машинам стремятся придать человеческий облик? Это так оскорбительно… Причем для обеих сторон!

– Установи режим полной приватности, – обнаглел, обратившись к системе обслуживания Галереи сведений с невообразимым требованием. Претендовать на абсолютную закрытость от окружения могли исключительно члены Сообщества, обладающие высочайшим кредитом доверия. А он не принадлежит к когорте этих достопочтенных граждан. Ну и что, раньше вообще не стоял вопрос о персональном доступе в Галерею для машин.