Микрожуть. 200 хоррор-драбблов
Редактор Олег Хасанов
Редактор Дмитрий Передонов
Редактор Дарья Странник
Редактор Александр Лещенко
Иллюстратор Кассандра Тарасова
Иллюстратор Пётр Гринёв
Дизайнер обложки Александр Иванов
© Кассандра Тарасова, иллюстрации, 2025
© Пётр Гринёв, иллюстрации, 2025
© Александр Иванов, дизайн обложки, 2025
ISBN 978-5-0065-4955-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Литературный клуб «ХОРРОРСКОП» представляет:
Микрожуть: 200 хоррор-драбблов (антология микрорассказов ужасов)
редакторы Олег Хасанов, Дмитрий Передонов, Дарья Странник, Александр Лещенко
Все права защищены. Только для частного использования. Коммерческое и некоммерческое воспроизведение (копирование, тиражирование, распространение, сдача в прокат, переработка, использование идей и персонажей, публичное исполнение, передача в эфир, сообщение для всеобщего сведения по кабелю, доведение до всеобщего сведения в сети Интернет) без разрешения правообладателя запрещены.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Привет, друзья!
Это уже наша третья встреча, не так ли? Встреча с такой литературной формой, как драббл – микрорассказ, состоящий из 100 слов, не больше и не меньше. Впервые русскоязычные читатели познакомились с хоррор-драбблами в антологии «Из России с ужасами: 100 хоррор-драбблов». Потом было ещё «Адское шоссе», собравшее под обложкой 66 историй. Данная антология, в которой приняло участие около 100 авторов, представляет собой калейдоскоп из 200 вспышек страха в его чистейшей, концентрированной форме.
Все 200 драбблов были отобраны читателями в ходе голосования, проведённого на площадке литературных экспериментов «Хоррор-Полигон».
Надеемся, многие из этих микрокошмаров проникнут под кожу читателям и там останутся надолго. Ведь каждая из этих историй – новый портал в мир страха, где нет места покою.
В антологии приняли участие следующие авторы: Владимир Чубуков, Иван Миронов, Энни Нилсен, Дмитрий Передонов, Олег Хасанов, Катерина Быстрова, Антон Александров, Александр Гуляев, Марина Румянцева, Рэд Драм, Максим Городецкий, Рита Валова, Александр Бауман, Инна Адаменко, Александр Лещенко, Антон Филипович, Дарья Странник, Никита Лапаев, Глеб Габбазов, Маня Харисх, Павел Рязанцев, Анастасия Кокоева, Никита Томилов, Станислав Карапапас, Дарья Сницарь, Витас Масонов, Юлия Кудрявцева, Максим Горенский, Мария Шестакова, Андрей Лоскутов, Сергей Круглов, Ольга Решетина, Максим Ишаев, Михаил Загирняк, Софья Маркелова, Кассандра Тарасова, Джей Арс, Лилия Гогошко, Евгений Аликин, Лариса Потолицына, Гриборий Богданов, Ника Сурц, Vox Mendax, Ирина Мутовчийская, Александр Пятков, Лика Кузьмичёва, Александр Киржацких, Наталья Масленникова, Валерий Кирюков, Юлия Страхова, Грициан Андреев, Дарья Сорокина, Артемий Неупокоев, Наталья Борзенкова, Александр Явь, Ксения Еленец, Михаил Жаровский, Елизавета Рогачева, Роман Морозов, Ирина Богданова, Глеб Тройцук, Екатерина Бакличер, Роман Башаев, Ирина Кикина, Александр Данилов, Григорий Родственников, Ольга Пермская, Алекс О., Мария Ращукина, Вет Хижняк, Светлана Волкова, Анастасия Даничева, Мария Бондарева, Матвей Юджиновский, Артём Погодин, Алексей Суязов, Алёна Кирчанова, Юлиана Грипас, Мария Бородина, Олеся Бондарук, Екатерина Горохова, Антон Коненков, MJK, Валерий Самойлов, Tai Lin, Игорь Кременцов, Роман Дремичев, Аластор Грей, Олег Волынский, Блейн О’Дарк, Дмитрий Колейчик, Лу Кей, Александр Зайцев, Сергей Кулагин, Виталий Воловиков и Ян Ван Прат.
Благодарим всех участников!
Олег Хасанов, Дмитрий Передонов, Дарья Странник, Александр Лещенко
11 января 2025 г.
Владимир Чубуков
НОЗДРЯ
«Маленький мальчик в носу ковырнулся. Пальчик неловко в ноздре повернулся, и распахнулась ноздря до небес. Мальчик, в неё провалившись, исчез».
Закончив цитировать, профессор произнёс:
– Здесь описана самая загадочная из всех оккультных практик, позволяющая человеку разверзнуться и поглотить самого себя. Остаётся выяснить всю последовательность движений пальца в ноздре – и метод у нас в руках!
Пока студент Мкртчян рассеянно слушал лекцию, палец его сам собой вошёл в ноздрю внушительного горбатого носа – глубже, ещё глубже. Совершил поворот по часовой стрелке, потом – против…
То была вспышка мрака.
Ноздря распахнулась, весь мир залив своей тьмой.
Опора под ногами исчезла, и Мкртчян, кувыркаясь, полетел в бездну.
Иван Миронов
ВСЁ ТЩЕТА!
– Ох, тётушка, всё пустое. Всё тщета!
– Так-то уж и тщета? Всё-то вы на себя, милый мой, наговариваете.
– Нисколько не наговариваю! Поймите же: нельзя постичь отчаянного азарта игрока, не сев за рулеточный стол. Равно как нельзя и передать томленья воздыхателя, не пережив наивной влюблённости!
– И что же вам препятствует, милый сударь? Переживите! Поддайтесь соблазнам! Жизнь на то и дана нам, дабы вкушать от плодов её.
– Да, но…
– И не сомневайтесь! Поверьте старухе, благочестивость к лицу лишь монахиням. Ну вот, вы уже и улыбаетесь. Что вы там роетесь? Что это у вас под плащом, милый мой Фёдор Михайлович? К чему вам топо…
Энни Нилсен
МУЗА
Вздрогнув от резкого стука, проснулся посреди ночи. На столе тлел огарок свечи, рисуя дрожащие тени. За окном закаркал ворон. Она пришла.
Сначала скрывалась в тёмном углу, наслаждаясь моим страхом. В голове кричали тысячи голосов, раздирая противоположными желаниями. Однако бежать бесполезно, а выполнить приказы так легко. Другие будут жертвой, другим будет больно и страшно, но не мне. Покоряясь, схватил лежащие рядом листы, начал записывать всё, что она нашёптывала. Перо скрипело, с каким-то мерзким сладострастием уничтожая девственную чистоту листов. Жестокость и насилие, ужас и смерть в самых кровавых подробностях. Закончив историю и улыбнувшись, она отступила в тень.
Как долго смогу удерживать её?
Дмитрий Передонов
ОБОЗНАЛАСЬ
В квартиру позвонили. Степан Петрович зашаркал открывать: он ждал соцработницу с продуктами.
За дверью оказалась незнакомая женщина. Высокая, в белом платье до пят, с длинными седыми волосами и чёрными кругами вокруг глаз на бледном лице, она пристально посмотрела на Степана Петровича.
– Вам кого? – оробело спросил тот.
– Тебя, – улыбнувшись, прошептала женщина и двинулась к нему.
Степан Петрович захлопнул дверь. Грудь сдавило, дышать стало трудно. «Нитроглицерин… скорую… телефон…» – заметались мысли.
Он медленно повернулся и вздрогнул. Перед ним стояла женщина в белом. Степана Петровича прошиб холодный пот.
Женщина раскрыла объятья:
– Иди ко мне, Вася. Не бойся.
Степан Петрович вытаращил глаза, дёрнулся – и умер.
Олег Хасанов
ПЫФ!
Мальчик Вова остался дома один. Поиграв со всеми любимыми солдатиками, он от скуки сел у окна в ожидании родителей.
По улице шёл прохожий. Вова нашёл в оконном стекле пузырёк, навёл его на дядю, как прицел, и – ПЫФ! – голова дяди взорвалась красными арбузными ошмётками.
Вова пригнулся и округлил глаза.
На улице собралась толпа. Потом подъехала скорая.
Вова прицелился.
ПЫФ! – машина взорвалась.
ПЫФ! – фонтаном вверх брызнули окровавленные конечности и оторванные головы.
ПЫФ! – вспыхнула подъехавшая пожарная машина.
С росгвардейцами и тремя вертолётами Вова расправился за десять минут.
Ночью весь микрорайон эвакуировали, оцепили и обесточили.
Поняв, что родители за ним не придут, Вова заплакал.
Катерина Быстрова
БЕССОННИЦА
Вера собирала странные каналы на Ютубе. Однажды она наткнулась на блог американца Монти, страдающего редкой болезнью: его медленно убивала бессонница. Каждый день он выкладывал видео о своём состоянии: «Вчера удалось поспать десять минут», «Сегодня – одну», «В углу лежит соседский пёс. Странно, думал, его сбила машина год назад».
Вера жадно обновляла канал, но через неделю Монти исчез.
В город пришла полярная ночь, вместе с ней исчез сон. Вера перестала ходить на работу и забросила телефон. Сидя во мраке, она увидела, как Монти залезает через балкон на кухню. Удивилась, подумала: «Как он узнал, что мне нужна помощь?»
Улыбнувшись, он сделал шаг навстречу.
Антон Александров
НОСТАЛЬГИЯ
– Вот и всё, оставайтесь и будьте счастливы. – И Виктор покинул отчий дом, в котором прожил всю жизнь.
Первое время на новом месте держался, но потом ностальгия взяла своё, и он не вытерпел – решил посмотреть, как там его дом с новыми жильцами.
Незаметно пробравшись вечером к дому, Виктор прохаживался неподалёку, рассматривая, не зарос ли бурьяном огород, не покосился ли забор, не облупилась ли краска на крыше и стенах.
Вроде всё в порядке. Но не сдержался, зашёл внутрь.
Новые хозяева спали голые, обнявшись после секса. Вдруг женщина открыла глаза и завопила от ужаса, увидев призрачный зеленоватый светящийся силуэт, склонившийся к её бёдрам.
Александр Гуляев
ТВАРЬ
– Эй, дорогой, полегче! – сказала она со смешком. И в этот момент увидела его глаза. Это были глаза ненормального. Звериные глаза. Хищный, замерший в одной точке взгляд. И почти сразу заметила потёкшую из уголка рта ниточку вязкой белой слюны.
Пальцы убийцы уже коснулись шеи, как вдруг грудная клетка девушки распахнулась, будто створки ворот, и наружу выметнулось нечто, напоминающее крупную змею, экзотический цветок и пучок водорослей одновременно. С хищной пастью, усеянной множеством длинных острых зубов.
Глаза маньяка снова стали человеческими, только теперь в них плескался дикий животный ужас. Чудовищное нечто оторвало мужчине голову, а потом втянуло в себя тело, словно гигантскую макаронину.
Марина Румянцева
НЕСПЯЩИЕ
Снег, снег, снег, снег…
Поле, поле, поле…
Лес, лес, лес…
Город.
Механическая ворона моргнула, передавая картинку.
К городу нескончаемой вереницей тянулась разношёрстная колонна. Хвост её терялся за горизонтом, и казалось, вот-вот, как змей Уроборос, она укусит себя за хвост, но нет.
С каждым кругом колонна редела всё больше. Слабые падали, сминаемые товарищами по несчастью. Кто-то попадал под голую ступню собрата, а кто-то на зуб.
Ворона вновь моргнула, передавая картинку. Позади лишь грязь, впереди лишь грязь. После сотого оборота колонны вокруг Земли не осталось и клочка живой материи.
Пошёл звук.
– Мозги!..
Ворона отправила файл и вновь заложила вираж.
Ответа не было.
Red Dram
ФЭНШУЙ ПО-СЛАВЯНСКИ
– Не веник – голик. Прутья без листочков голые, потому – голик…
Старуха-ведунья невпопад забормотала:
– Вечером мести – не к добру! Мести к порогу – добро выметешь! Коли баба на сносях, пущай голик не переступает, ногой не касается…
«Про беременность жены угадала!» – удивился я.
Рассмотрев старый веник внимательнее, старуха разохалась:
– Покойницкий! Подмели под гробом, веточки не распустили, душу заперли!
Она впилась в меня сердитым взглядом:
– Из мести або нечаянно?
Я растерянно пожал плечами.
– Освободишь одичавшую – занегодует! – предостерегла старуха.
– А не освобожу?
– Лютовать будет.
– Сжечь нельзя?
Бабка испуганно перекрестилась.
– Откуп поможет.
Мне припомнились похороны в нашем доме – бабушка, сестра, мать…
«А ведь дед с отцом знали!»
Максим Городецкий
ИЗ-ПОД КРОВАТИ
Когда под кроватью появлялся монстр, Павлик пугался до дрожи. Скрежет зубов, шорохи, и вот уже к нему тянется холодная рука. Пытается нащупать краешек ткани, стащить покрывало. Он не смел закричать, ведь ему казалось, что всё это бесполезно.
Мама слишком крепко спала под действием снотворного, поэтому Павлик просто плакал и зарывался под одеяло. Мама всё равно бы его не услышала. Она ведь не слышит, как папа каждую ночь встаёт с их кровати и идёт по скрипучему полу, проникая в детскую, как прячется под кровать к сыну. Рассказывать маме тоже была плохая идея.
Павлик очень боялся монстра, но папу Павлик боялся больше.
Рита Валова
ИЗ ТЬМЫ
Властное объятие тянет из спутанного клубка видений в реальность, но вернуться оттуда нет сил.
Влажный поцелуй в ключицу вызывает улыбку: вернулся, простил, рядом.
Не открывая глаз, она поднимает руки и вплетает тонкие пальцы в густые волосы своего визитёра… Стоп!
Короткие, жёсткие, словно шерсть дикого зверя, они колют нежную кожу, заставляя окончательно проснуться.
Вязкую тишину погружённой в темноту спальни нарушает лишь бешеный стук её – единственного во всей квартире – сердца.
Сон… Это просто сон.
Удобнее устроившись на подушках, она рассматривает причудливые тени на потолке, которые услужливо рисует фонарь за окном.
– Ты думала – это он? – вдруг спросил её голос из тьмы и рассмеялся.
Александр Бауман
ЧЁРНЫЕ
Всё началось с чёрного неба, погрузившего город во тьму. Липкая и густая жидкость заливала улицы. Спустя несколько часов появились силуэты. Ночью они были невидимы, пока их клыки не вонзались в плоть. Существа ощущали людей и шли напролом, чтобы отведать лакомства.
Когда он вышиб входную дверь, я спал. Вскинув ружьё, выстрелил и попал в голову. Глазами, привыкшими к темноте, различил красный на светлых стенах.
Не знаю, для кого сейчас пишу эту записку. Я убил ещё троих, осталось пять патронов. Привлечённые выстрелами, твари окружают здание. В воздухе пахнет чернилами, я вспоминаю школу. «Чёрные» хотят человечинки, на пустых лицах сияют их острые зубы.
Дмитрий Передонов
АНДРЕЙКА, РОМАНОВ СЫН
На плаху швырнули молодого мужика.
– Эй, кто хочет ссечь башку государеву ослушнику? – зычно воззвал с помоста приказный подьячий. – Палач занедужил, а сечь надо. Не боись, дело нехитрое. Раз – и квас!
Зеваки молча переглядывались, охотников не находилось. Но вот на помост поднялась статная плечистая молодайка.
– А ну-ка, дай я…
Поплевала на руки, взмахнула тяжёлым топором. Голова казнённого громко шлёпнулась о помост. Окровавленная женщина весело крикнула:
– Есть ещё? Всё одно сарафан застирывать…
В толпе зашептались:
– Устинья… мясникова дочка…
– Руки-то – к топору привычные…
– Сестрица моя! – гордо сказала веснушчатая девчонка стоящему рядом парнишке лет двенадцати.
– Запомню, – пробормотал тот, не отрывая от помоста ненавидящих глаз.
Инна Адаменко
ЦЕННАЯ ПОРОДА
Герман наблюдал за пациенткой из кресла своего кабинета. Камеры, установленные в лаборатории, передавали изображение прямо на ноутбук.
Кожа Лизы загрубела и потрескалась, тело приняло форму ствола, а конечности превратились в ветки. Синтезированный им вирус, стремительно пронизывал организм его жены. Он сам ей ввёл его, после того как узнал об измене.
Герман поднялся с кресла и налил себе виски. Отпив немного, он поставил стакан на стол. Он сделал это аккуратно, чтобы не поцарапать узор из сплетения капилляров, мышц и костей. Вот они, все здесь, обидчики и предатели.
Нежно проведя по дереву рукой, Герман улыбнулся от предвкушения. Из Лизы получится замечательный секретер.
Александр Лещенко
ГЛАВНАЯ ЗВЕЗДА ЦИРКА УРОДОВ
Я скромно наблюдаю из-за кулис за представлением.
Уроды сменяют друг друга…
Девушка-Многоножка!
Человек-Слон!
Женщина с десятью грудями!
Мальчик-Щупальце!
Их больше. Намного больше. Публика смеётся, ужасается, плачет, свистит.
Всё. Теперь мой выход… Выход – главной звезды цирка уродов!
Стою в центре манежа. Думаю о многоножке и слоне. Никогда не видели слона-многоножку или многоножку размером со слона? Вот вам! Только я ещё больше и отвратительнее. Щупальце? И их тоже добавим. Каков урод! А? Груди… Можно сделать намного больше десятка, но потом отметаю эту идею. Почему-то кажется неполиткорректной. Ха!
Впрочем, я не только звезда…
Я ещё и владелец цирка.
А также отец всех уродов.
Антон Филипович
БИЛЛИ САНДЕРС – ГРОЗА ПАУКОВ
– Гигантские пауки, не знаю, откуда вы взялись, но я, Билли Сандерс, уничтожу вас! Мой пикап напичкан горючим и динамитом, я мчусь к вашему логову, где разнесу всё к чёртовой бабушке!
– Внучок, ты звал? – раздалось с заднего сиденья.
– Ну, ба! Не перебивай, я же записываю всё на диктофон для будущего поколения!
– Что?
Билли устало покачал головой. Он уже начал жалеть, что взял бабушку с собой, но лучше пусть погибнет от взрыва мгновенно, чем будет растерзана этими тварями.
– Ничего, люблю тебя! Итак… ваши тела приятно хрустят под колёсами, как…
– Внучок, а спички ты взял?
– Ну, ба! Я же просил… стоп, что?
– Что?
Дарья Странник
ВЕРНУТЬСЯ НАДО
На небе видны луна и звёзды. Спешу, как могу, но знаю, что меня уже ничто не спасёт.
Мама сказала: «Не придёшь домой засветло – убью!» Но я знаю, что вернуться всё равно надо.
Мне, конечно, влетит за потерянную куртку. Но как искать её ночью в посадке?! Ещё достанется за изрезанную и измазанную кровью футболку: мама и слушать не станет, что это не моя вина.
Мам, ну не кричи так, пожалуйста! Знаю, что поздно, но я спешил. Честно. Я же вернулся. Даже не страшно, что убьёшь. Меня – уже. Видишь порезы? Но я вернулся. Ну, не кричи… Не плачь, мама, я ведь вернулся.
Никита Лапаев
БЛАГОРОДНАЯ ЖЕНА
«Помни, сынок: достойная жена – это сытная домашняя похлёбка. Какие бы харчевни ты ни посетил, что бы ни перехватил по дороге, только она даст тебе сил после тяжёлой работы», – сказал Лею отец, когда вернулись сваты, расхваливая дочь семьи Жэнь по имени Ши. Жэнь были чужаками, но с богатым приданым.
«Достойная жена подобна щербету из-за западных застав, – сказал Лею брат, – будешь есть, пока живот не заболит».
Лей вспомнил эти слова, когда Ши склонилась над ним после свадебного пира. Вуаль чёрных волос закрыла её глаза, киноварные губы сложились в скромной улыбке. С игловидных зубов свисала плоть, что ещё днём была лицом его отца.
Глеб Габбазов
ПОЛНОЛУНИЕ
Я не могу попасть домой. На улице холодно, зима. Снег режет лицо, выедает глаза. На небе почти полная луна! Звёзд совсем не видно, тьма окутывает наш участок. Я вновь подхожу к двери и стучусь. Потом зову жену. Свет вспыхивает сначала на втором, потом на первом этаже. Дверь скрипуче открывается, и на пороге возникает моя жена. Смотрит с отвращением.
– Твоё место на улице! – кричит. – Место, место!
Я пытаюсь донести до неё, что перед ней я! Её муж!
– Прекрати лаять и иди на место! – лишь произносит она и вновь закрывает дверь.
И тогда я вспоминаю, что я собака… Но ничего, скоро полнолуние.
Маня Харисх
ЛЮДИ КАК КНИГИ
Сегодня вам интересна одна книга, завтра отправите её на полку и откроете другую. Заметили?
Люди как книги. Я словно прочитанная книга.
С Колей мы выросли вместе, были не разлей вода, пока он не променял меня на мажоров из ЛУКОЙЛа.
Лариска строила мне глазки, потом этими же глазками похлопала: «Я тоже тебя люблю, мы ж друзья!»
Нет, книги лучше людей. Особо завораживают древние рукописи. Я изучил технику пергамента и на очищенной, обработанной Колиной коже переписал отрывок из «Трёх мушкетёров». На Ларискиной – её любимого Есенина. Теперь они книги. Мои книги.
Люди как книги. Но прочитать и забыть меня не получится. Не позволю.
Павел Рязанцев
СОЦВЕТИЕ
Марина твёрдо решила, что не повторит ошибок матери, что станет своим детям лучшим другом. Поход в океанариум идеально годился для налаживания отношений.
Задумка удалась: малыши были счастливы. Шоу милейших морских котиков, вечно удивлённые морды рыб, усталый, как у воспитательницы, взгляд осьминогов – всё вызывало смех, улыбки не меркли ни на секунду. Марина и сама корчила рожи, прислонившись к аквариуму, будто какой-нибудь скат. Беспокоила лишь злобная акулья морда, периодически врезавшаяся в стекло.
«Тупая зверюга».
– О, мам, тут цветочки!
Кораллов действительно хватало, но дети смотрели не на них, а на само стекло – на белое соцветие, на стремительно разраставшийся узор трещин.
Акулья морда приближалась…
Олег Хасанов
КОЛЛЕКТОР
– Мы скоро расплатимся! Умоляем вас! – Крики за железной дверью.
Зевнув, я кивнул парням. Они уже несли баллон и газовый резак.
Я сел на скамеечку и стал ждать. Ребята знали свою работу.
Скоро я был уже в гостиной. В углу женщина с бледным лицом загораживала собой маленькую девочку. Обе в испуге смотрели на мужчину в майке и застиранных джинсах.
Я помахал перед ним судебным актом:
– Мистер Джонсон, вы уже полгода не платите по кредиту за новое сердце.
Мужчина опустился на колени.
Парни уже несли тесаки и контейнер для транспортировки органов.
Я сел на диванчик и стал ждать. Ребята знали свою работу.
Анастасия Кокоева
СНАЙПЕР
Стрелять лучше сразу в голову. Толку, что пуля попадёт им в руку, ногу, туловище? Замедлит, но не остановит – они всё равно поднимутся и продолжат переть на лагерь с животной яростью, одна мясная волна за другой. Откуда только берутся?
Он поправил винтовку, вгляделся в прицел. Пару секунд выбирал между громилой с культёй вместо руки и измождённой старухой в засаленной защитной куртке. Потом нашёл объект получше, прицелился…
– Ванька! – заорал громила.
Женщина бросилась к упавшему подростку с алой дырой вместо лица:
– Сынок!
«Отлично, задержал сразу троих», – подумал снайпер. Использовать слабости противника он научился задолго до всего этого зомби-апокалипсиса. Ещё когда сам был живым.
Никита Томилов
ОДИН В ЛЕСУ
Восемь часов назад он понял, что заблудился.
Пять часов назад он почувствовал голод. Но заросли и не собирались заканчиваться. Он думал, что ходит кругами.
Три часа назад начало смеркаться. К голоду добавилась усталость. Вдруг он услышал шум воды. Река приведёт его к людям. Найдя реку, он двинулся вдоль по течению. Впереди замаячили огни. Только бы это были люди! Завидев деревню, он побежал. Из ближайшего дома доносились музыка и детский смех. Там должна быть еда. Он спасён!
Хозяевами дома оказалась небольшая семья – папа, мама и две маленькие дочки.
Час назад он слизывал их кровь со своей лапы. Это была прекрасная семья.
Станислав Карапапас
БЕЛАЯ РАДУГА
В деревне не спалось. Вышел покурить на крыльцо. Затянулся. Хорошо. Прохладный воздух бодрил. Туман немного рассеялся. За щербатым забором, посреди поля стояла белая радуга. Идеальная дуга молочного цвета. Потёр одну босую ногу о другую. Решил посмотреть поближе. Роса холодила ступни. Цветная радуга всегда на небе, белая же начиналась прямо из земли и уходила ввысь. Дотронулся до неё рукой. Мягкая, желейная, прохладная. Было приятно касаться этой непонятной эктоплазмы. Вступил в неё полностью. Кожу покалывало. Сладкий аромат окутывал. Как запах восточного базара, как аромат лопнувшей ягоды, как вонь гниющего мяса. А потом – тишина. Тишина разложения, движения спор, роста белых, почти невесомых грибов.
Дарья Сницарь
СПЕЦПРЕДЛОЖЕНИЕ
Голова кружилась от наркоза, я потрогала горло и села. За дверью шумел салон кибергаджетов: многие сейчас хотят модулятор голоса, не все могут позволить.
Всплыло окошко пользовательского соглашения, я поводила глазами, ставя галочки: «Даю согласие на рекламные интеграции», «Хочу получать другие спецпредложения на окофон».
Рядом висели сообщения от старого друга: забыла сморгнуть мессенджер перед операцией. Он просил встретиться (опять что-то про болезнь и безденежье), я писала: иду в караоке-бар, можем пересечься.
Он появился, когда я допела Vogue голосом Мадонны, и сказал:
– Хотел проветриться, иначе бы я… что-нибудь сделал.
Модуль завибрировал, губы сами собой произнесли:
– В пяти минутах «Стройстиль». Там дешёвые верёвки!
Витас Масонов
БЛОШИНЫЙ РЫНОК
– Знаете, коллега, отчаянию моему нет предела. Раньше ведь как бывало? Отроешь могилку, тут зубик, там крестик, и несёшь себе спокойно на барахолочку. А теперь как же быть? Куда ни копнёшь, цинк или вовсе бетон! И ведь что самое неприятное – звякнешь лопаткой об металл евоный, а он оттуда в ответ стучит! Пока обратно присыпешь, из ямки выкарабкаешься, натерпишься. Ведь и стонет и плачет, скребётся там. Сердце кровью обливается! А вы как, любезный, справляетесь?
– Когда Великая Лилит снизошла из Пустоты и смерть отменила, все наши вовсе по миру пошли. Кому теперь нужны врачи и санитары? Всем отделением здесь стоим… Граждане, покупаем книги!
Антон Александров
ЛЫСИНА
По городу бродил очень высокий мужчина. Говорили, если заглянуть сверху в его лысину, можно увидеть будущее – где побываешь, что увидишь, кого встретишь, всё интересное, что тебя ждёт.
Федя выследил мужчину, залез на дерево и, когда мужчина проходил под веткой, посмотрел вниз.
В лысине не оказалось ни океанов, ни морей, ни счастья, ни любви. Только серое ничто, поглощающее радость, высасывающее молодость.
Первая морщина змеёй проползла через лоб Феди, скрывшись в рыжих волосах, среди которых заблестели седые пряди.
Федя понял: никакого будущего у него нет. Лишь скука и пустота до конца жизни.
Впрочем, у кого оно – будущее – есть? У вас, что ли?
Юлия Кудрявцева
ЗВЕРЬ ВЫХОДИТ НА ОХОТУ
– Милая, запри дверь на все замки, – просит мама, едва я переступаю порог.
– Хорошо, мам! – я не спорю.
Она боится. Весь город боится объявившегося недавно маньяка – Зверя, как его прозвали в СМИ. Он нападает по ночам, проникает в окна, выламывает двери. От него нет спасения, как говорят, но мама всё равно стремится создать мнимую защиту.
Я послушно закрываю дверь на три замка, следом – на засов, а после, наигранно кряхтя, приставляю тумбочку. Ей будет спокойнее.
Мы ужинаем молча. Мама слушает новости, а я думаю о следующей жертве Зверя. «Не переживай, мам, – прошу я мысленно. – Тебе ничего не грозит, я тебя не трону».
Максим Горенский
КНИГА АКА
Во-вторых, Константин не знал, сможет ли он выбраться и как это сделать.
Профессор Онткин утверждал, что любая ошибка в чтении увеличивает риск застрять в астральной петле среди сотен потусторонних глаз, читающих тебя, как книгу.
Константин вспомнил о прошлом, которое хотел вернуть, о настоящем, вызывающем болезненную тошноту, и ещё раз посмотрел на переплёт, белёсый и вздутый, как чрево трупа. В середине красовалась пурпурная спираль. Коснувшись книги, Константин почувствовал, будто сотни глаз уже поедают его из тёмных уголков пространства. Дрожащими руками он приподнял книгу, сделал глубокий вдох. Он боялся открыть Книгу Ака. Во-первых, потому, что зацикленные тексты порабощают и сводят с ума…
Red Dram
ЭКСПЕРТИЗА
Человек прикован цепью, рядом фонограф – старинное аудиоустройство, предок граммофона. Вокруг десяток зрителей.
Предупредили: пленник – жестокий убийца. Кроме него, все с шумоподавляющими берушами.
Аккуратно извлекают из морозильного контейнера желтоватый валик. Впервые вживую вижу вещь, которую собираюсь купить – восковой цилиндр, по официальной версии, с записью экзорцизма 1899 года.
Во вторую мировую с захваченного склада Аненербе он попал в СССР, прямиком в КГБ. После развала Cоюза обнаружился в частной коллекции российского миллионера-антиквара. Сейчас цилиндр продаёт его внук.
На заснятых кадрах я видел левитацию жертв, откручивание голов, ломание всех костей. Любого, прослушавшего запись, через несколько минут ждёт насильственная смерть.
И сейчас это предстоит проверить.
Мария Шестакова
ЗВОНОК
– Миша…
Её голос узнал сразу. Закололо в кончиках пальцев и жаром обдало щёки. В телефонной трубке послышались всхлипы:
– Миша, вернись, я так больше не могу.
– Случилось что-то?
– Я жду тебя.
Столько времени прошло, а я опять побежал, как мальчишка, по первому её зову. Издевается? Проверяет, не разлюбил ли? С работы ушёл без предупреждения, правила нарушил, гнал на красный. Около двери замялся. Знал, что замок не поменяла, и она знала, что ключи я всегда с собой ношу. Дверь скрипнула, вошёл осторожно.
На кухне плакала Вика перед моим фото с чёрной лентой.
– Дорогая, что это? Посмотри на меня! Я живой, я вернулся…
Андрей Лоскутов
БАГАЖ ПРИЕХАЛ БЕЗ ЛЮДЕЙ
Рейс опять задержали. Уже в третий раз переписывают табло.
«Вот уроды, – думаю я, который час сидя в зале ожидания. – Точно жалобу напишу. За такие деньги они пассажиров облизывать должны, а они рейсы переносят».
Спустя почти день ожидания, наконец, падаю в кресло. Смотрю в иллюминатор. Темнотища – хоть глаз выколи. От реки к самолёту набегает густой туман.
Двигателя не слышно. Пилоты тоже молчат. Динамик надо мной хрипло повторяет одно и тоже слово, но какое, разобрать трудно.
Оборачиваюсь, а сзади никого. Оказывается, я в самолёте один. Мимо проходит стюардесса в чёрном и шепчет на ухо:
– Мы упали три дня назад, только багаж уцелел.
Сергей Круглов
ДОБРОВОЛЬНАЯ ЖЕРТВА
– Ты правда пойдёшь вместо меня?
– Да, я уже решил.
Она – прелестная девушка, которую должны были принести в жертву великой богине. Он – стражник, которому было поручено отвести её в целости и сохранности кровожадной богине. Но за время пути он так привязался к девушке, что добровольно решил стать жертвой вместо неё…
Врата отворились, он вошёл в полумрак огромного помещения. Над полом вился дым, из черноты которого выползло несколько щупалец. Они змеями обвили мужчину, подняли в воздух. Тысячи мелких иголок пронзили его плоть, ядовитая слизь с щупалец обожгла огнём его кожу. Перед смертью он увидел зубастое лицо, прошептавшее:
– Молодец, дочка, снова хорошо постаралась.
Ольга Решетина
ХОЛОДНЫЕ ПАЛЬЦЫ
Виктор обездвижен.
«Где я? Что со мной?»
Вокруг желтоватое марево. Ни стен, ни дверей. Рядом смутные шорохи перемежаются шагами и клацаньем когтей.
Пульс учащается, на теле выступает испарина. Из марева показываются существа, обтянутые серой кожей. При ходьбе они опираются на длинные руки с суставчатыми пальцами и загнутыми когтями.
Обступив Виктора, существа протягивают руки и перебирают по его влажной коже холодными и тонкими пальцами. Вслед за прикосновением по телу пробегают мурашки.
Неожиданно когти рассекают кожу, и существа жадно приникают к надрезам.
– А-а-а! – кричит Виктор и открывает глаза.
«Сон? Это просто сон?»
– Ты проснулся? – раздаётся скрипучий голос, и кожи касаются холодные пальцы.
Максим Ишаев
РОЖА
– Трудно быть таким красивым?
– Очень. На самом деле я выгляжу так.
Федя скорчил рожу. Люба рассмеялась. Но потом помрачнела – ей стало страшно.
– Спокойной ночи, – сказала она.
Он потянулся за поцелуем. Его лицо сделалось прежним – очень красивым. Но она поморщилась, когда губы коснулись щеки. Перед глазами стояла рожа. Любовь не могла прогнать из мыслей это видение.
Наконец она уснула. Ей снились большие жёлтые клыки, жирные губы, глаза навыкате и веки с длинными ресницами, похожие на лепестки голодных мухоловок…
Любу разбудил собственный крик. Она растолкала Федю, чтобы он обнял её и утешил. Чтобы посмотреть на его красивое лицо.
Но увидела только рожу.
Михаил Загирняк
В ПРЕДВКУШЕНИИ КИНОШЕДЕВРА
Все люди – актёры. Просто не догадываются об этом.
Скрытые камеры, расставленные по городу, запишут всё, как надо. А дальше – гений монтажа не подведёт меня.
Я обожаю слэшеры. И мой фильм станет вершиной жанра. Я-то знаю, чего ждёт зритель. Он хочет видеть боль, кровь, страдание. Он хочет видеть настоящий страх, слышать вопли смертельного ужаса.
Лучшая игра – это импровизация. А что такое свободная жизнь, как не ежедневная импровизация?
Я вложу весь свой актёрский талант в главную роль – маньяка-убийцы. Буду работать каждую ночь. Надеюсь, горожане сыграют жертв правдоподобно. Настоящее искусство требует жертв.
Завидую землякам белой завистью: они даже не догадываются, что станут кинозвёздами.
Софья Маркелова
ПРОКЛЯТИЕ НЕВЕЗЕНИЯ
За отказ дать денег цыганка на улице прокляла Ксюшу, но девушка только посмеялась и выбросила случившееся из головы.
Домой ей пришлось подниматься пешком из-за сломанного лифта. Между этажами Ксюша услышала слабое мяуканье из мусоропровода. В глубине дыры, оставшейся от выломанного вандалами ковша, виднелся мусорный затор и сидевший на нём котёнок.
Девушка по пояс залезла внутрь, пытаясь достать зверька. Не дотянувшись, она сползла ниже, но руки заскользили по стенкам, и Ксюша с криком провалилась в трубу.
За её тщетными попытками выбраться бусинами глаз наблюдал игрушечный котёнок с неисправным звуковым модулем.
Сверху донеслось угасающее эхо голосов:
– Михалыч, надо пробить затор. Бросай гирю.
Кассандра Тарасова
КНИЖНЫЙ ЧЕРВЬ
– Как жил, так и умер, – прошептал Гас, перешагнув через труп бывшего хозяина особняка.
Обескровленная мумия его дяди лежала на ковре, окружённая пыльными фолиантами. Гас поднял книгу, за которой потянулась высохшая рука покойника.
– Не верится, что дядя выложил за эту рухлядь столько денег. Кроме того, книга вся в плесени! «Пособие книжного червя»? А, чёрт!
По бумаге потекла тонкая струйка крови.
Гас ругнулся, отбросил книгу – та раскрылась. Юноша, облизав порезанный палец, пошёл вглубь библиотеки. Наверное, ценные экземпляры дядя держал подальше.
Нарисованный книжный червь причмокнул ртом и пополз к краю страницы.
Кровь вкусная.
Книга чихнула пылью.
Дверь захлопнулась, и полки библиотеки заходили ходуном.
Джей Арс
L’ATTENTE DE LA MORT
Мария протягивает руку – неприятное, покалывающее ощущение в кончиках пальцев. Мелкую дрожь перебивают ритмические сокращения гулко бьющегося сердца. Она ещё не знает, что место, где сейчас оказалась, совсем не похоже на её уютную, тёплую спальню. Она стоит посреди комнаты, слыша, как кто-то приближается к ней.
Проходит ещё пара-тройка секунд, прежде чем её окутывает нарастающий страх, и она видит неизвестного мужчину, стоящего в глубокой тьме.
– Пошли! Тебя все заждались, – он кладёт холодную ладонь на обнажённое плечо несчастной. Тонкие вытянутые пальцы стискивают кожу.
Она пытается кричать, но из горла вырывается лишь тихий надсадный стон.
– Куда ты меня ведёшь?
– На эшафот! – вкрадчиво сообщает стражник.
Лилия Гогошко
ЗАХЛЁБЫВАЯСЬ В ТИШИНЕ
Волосинка девятьсот два, три… Сосредоточенно наматываю на палец и вырываю из собственной головы, запихиваю в рот, с трудом глотаю.
Младенец орëт день и ночь. Плачет и плачет! Пищит до хрипа, захлëбывается, задыхается, но не замолкает. Изводит. Отвлекает! Волосинка девятьсот… пять?
Не могу сосредоточиться. Волосинка девятьсот…
Проклятый вой! Плавлю свечи, парафин кипит. Лью в уши, визжу, катаюсь по полу. Тишина. Мир вокруг перестаёт существовать. Волосинка девятьсот четыре…
…сто две тысячи пятнадцать, шестнадцать. Последняя, ура!
Плетусь в ванную, жадно лакаю воду: очень давно не пила, вообще не вставала с дивана.
В раковине рассыпаны таблетки. Мои? Забыла их принять?
Что ещё я забыла?..
Евгений Аликин
ПРЕДСМЕРТНАЯ ЗАПИСКА
Мы осматривали посёлок целых три дня. Тревожный сигнал поступил от путешественника, что случайно заехал в эти края. Ни единой зацепки. Все как сквозь землю провалились.
Один из моих людей предложил осмотреть морозильные камеры местной скотобойни. Там мы нашли её – мёртвую девушку лет шестнадцати. Бедняжка лежала в позе эмбриона, закутавшись в обрывки картона. В руке она сжимала маркер и предсмертную записку:
«Огненный человек забрал маму и папу. Они растворились в нём, словно в раскалённой лаве. От него не скрыться, он проходит сквозь стены. Его может остановить только холод. Как жаль, что я не успела надеть куртку! Но я согреюсь. Должна согреться».
Лариса Потолицына
ЛИСТЬЯ
Отец говорил шёпотом, словно боясь нарушить хрустальную тишину этого места. Устилавшие землю листья радовали осенней пестротой.
– Старик Равиц рассказал, что сюда можно вызвать умершего.
– Ты виделся здесь с мамой?
– Да. Но год назад она перестала приходить. Значит, родилась заново.
– А можно забрать умершего отсюда?
– Да.
– Почему же ты не забрал маму?!
– Взамен нужно привести живого. И… сделать так, чтобы он остался.
Слова отца надолго засели в моей голове…
Сегодня вечером в дверь постучали недавно переехавшие соседи: искали дочь, не вернувшуюся с прогулки.
Потом пришёл отец. Я смёл с крыльца листья, принесённые им на подошве. Глянцевые, пёстрые.
Живые и мёртвые одновременно.
Гриборий Богданов
ПРЫГ
Есть игры, в которых тупо убиваешь время. Иногда я залипаю в такую: смешная обезьянка прыгает по камням.
Из камней временами торчат шипы – уколовшись, некоторое время бежишь быстрее, и становится труднее не упасть. Попадаются также связки бананов – они не дают ничего. Хочется верить, хоть обезьянке приятно.
Постепенно скорость увеличивается, и рано или поздно падаешь. Game over.
Сегодня мне приснился сон, что я – смешная обезьянка. Мчу куда-то. Прыг – школа-камень, прыг – технарь, армейка, работа, шип – кредит на машину, прыг – свадьба, шип – ипотека, дети… Прыг, прыг, прыг…
Проснулся весь в поту. Первым делом удалил игру. Хотелось «прыг» в окно, но начальник обещал аванс. Банан.
Ника Сурц
МАГИЯ ЧУВСТВ
Свет ярких фар ретро-автомобиля выхватил из темноты низенький деревенский дом.
– Это здесь живёт твоя бабушка? – удивилась симпатичная пассажирка на переднем сиденье, с интересом разглядывая дом сквозь плотный туман.
– Пойдём, она, наверное, уже заждалась, – тревожно ответил молодой человек.
Бревенчатая дверь протяжно скрипнула, и девушка вошла в безмолвную темноту.
– Ну, поздоровайся, – прошептал парень, разводя огонь в закопчённом камине.
Она подошла к длинному деревянному столу и дотронулась своей изящной ладонью до костлявой руки неподвижно сидящей женщины в остроконечном тёмном капюшоне.
– Она же мертва! – закричала девушка.
– Пока мертва, – загадочно улыбаясь, ответил ей парень.
Из камина медленно поднялось густое серое облако, и девушка потеряла сознание.
Vox Mendax
IN REGNO NOCTIS
Солнце давно село. Тьма стремительно опускалась на город.
Нужно успеть добраться в квартиру до наступления темноты. В объятия спасительного света.
Он бежал впереди неё, не оборачиваясь. Она не отставала. Его спина – её маяк. Безопасность. Жизнь.
Гонка под безлунным небом утомляла. Лишь тусклый свет уличных фонарей придавал ей сил. Вот только тьма забирала их обратно, стоило покинуть очерченные сиянием границы. Она – добыча ночи.
До дома оставалось совсем чуть-чуть, когда мрак окончательно завладел городом.
Его спина стремительно удалялась. Он продолжал бежать, не оборачиваясь. Она осталась одна. Темнота поглотила её.
Человек зашёл в подъезд. Его тень растворилась во тьме.
Ещё одна жертва ночи.
Ирина Мутовчийская
ЧТО ПОЛУЧУ, ЕСЛИ ИЗГОНЮ ЕЁ?
Действующие лица: Медиум, Призрак.
– Это ты медиум? Изгони её! Ненавижу эту толстуху! То сядет в кресло, которое я любил при жизни, и сломает, то священника позовёт, а однажды вообще…
– Что ты предпринял?
– Дверьми хлопал ночью, кричал, стонал, цепями гремел – не реагирует.
– Что дашь, если изгоню?
– Друзей-призраков позову, фильм снимем! Будешь звездой Ютуба. Озолотишься!
– Окей. Только никаких плохих концовок типа «Они вошли в дом с привидениями, и больше их не видели»!
– Я честный призрак, слово держу!
– Окей!
(Позже.)
– Видел? Съехала она, тряслась, рыдала, пила валерьянку, крестилась!
– А что ты сделал? Говори. Слово держу!
– Точно? Всё просто: я купил ей слуховой аппарат!
Александр Пятков
ПРОПИТАНИЕ
– А с продуктами у вас как?
Я шёл за хозяином заимки, на которую наткнулся почти в сумерках, сбившись с маршрута.
– Земля кормит. Да и туристы вот такие всяк помогают, – мужчина освещал тропинку светом керосиновой лампы. – Вот сейчас в баньке помоешься, а там супружница и стол накроет. Ты проходи в баньку-то, раздевайся. Там света нет, но я сейчас генератор запущу.
Быстро раздевшись в темноте, я на ощупь прошёл в парную, ступив на странно холодный пол. Металл… И стены тоже. Не нащупав ручку двери, я тщетно попытался её открыть, толкая плечом.
За стеной заурчал генератор. А пол и стены начали быстро нагреваться…
Лика Кузьмичёва
КАК У БАБУШКИ В ДЕРЕВНЕ
– Кушай, кушай, внученька, – приговаривала бабушка, а я активнее черпала ложкой.
Горячий бульон, сладковатое мясо, овощи свои, с огорода, – вкусно, как в детстве.
– Бабуль, это телёнок или поросёнок? – я обгладывала косточку и причмокивала.
– Бычок, – сухо ответила бабушка и продолжила точить топор. – Пойду ещё одного старого зарублю, заберёшь на бульон.
– Ба, а не темно?
Дверь уже захлопнулась.
И ладно. Бабуле виднее, она всю жизнь здесь, в деревне. Они с дедом и дом построили, и хозяйство. Последний раз такой суп после похорон деда и ели. Бабка тогда последнего телёнка зарубила…
Суп застрял в горле.
– Ба-а-а! – давясь, заорала я.
– А-а-а-а-а! – истошно завизжали в темноте.
Александр Киржацких
СЫНОК, ВЫЛЕЗИ ИЗ ШКАФА
– Сынок, пожалуйста, вылези из шкафа. Тут только я. Нет никакого чудовища.
– Оно есть! Оно где-то прячется. Пока вас не было, оно пыталось меня убить!
Послышался усталый вздох отца.
– Хочешь, чтобы я позвал маму?
– Я не вру! Тут на самом деле чудовище. Оно сказало, что съест мои глаза…
– Хватит! Я очень устал. Мать тоже. Вылези из шкафа. Будь же мужчиной, в конце концов!
Мальчик очень боялся, но грозный голос отца заставил его приоткрыть дверцу шкафа и высунуть наружу одну ногу.
Вдруг послышался знакомый голос из коридора:
– Сынок! Мы с папой вернулись.
В этот момент нечто схватило ногу мальчика и оторвало её.
Наталья Масленникова
ГЛАЗКИ ЗАКРЫВАЙ, БАЮ-БАЙ
– Бабушка-а-а! Я боюсь! Оно на меня смотрит!
Родители уехали в отпуск, шестилетнюю Анечку оставили на неделю у бабушки. Там над кроватью висел старый ковёр, с которого смотрело злое лицо.
– Это просто узор, внученька. Смотри, это не глаза, а два цветка, не зубы, а листья, – показала бабушка.
– Но оно ползёт ко мне по стене!
– Это тень, Анюта. Под окном дерево, за ним фонарь. Ветки качаются, вот тебе и кажется. Закрой глазки, и страшно не будет.
Анечка послушалась. Так правда было не страшно – ведь Аня не видела, как тонкая изломанная чёрная тень переползла ей на щёку, где сложилась в клыкастую злую улыбку.
Валерий Кирюков
СОН
Тогда мама лишь посмеялась: она не верила. Теперь её разбитая голова свалилась набок, из груди торчал обломок железа, хотя пальцы ещё скребли по обшивке, пытаясь найти мою руку. Горела проводка, разваливающийся самолёт полнился криками, металл корёжило и рвало, словно бумагу, вокруг всё тряслось. Маму выбросило в пробоину вместе с креслом. Я вцепился в подлокотники. Мимо проносились люди и вещи. Меня прижало соседним креслом. Я не мог пошевелиться и уже не чувствовал ног. Это был наш конец. Земля неумолимо приближалась…
– Коля, просыпайся, опоздаем на рейс. – Мама вошла в комнату, протянула мне бутерброд.
Почему-то я не стал рассказывать ей о своём сне.
Юлия Страхова
РАДИКАЛЬНОЕ СРЕДСТВО
– Вроде тихо в квартире, – возбуждённо тараторила Любка, – неужели сработало? Я ему записку оставила рядом с банкой, чтобы сразу утром отхлебнул!
Марина шагнула к подъезду.
– Пойдём, поглядим. Но я уверена, тебе впарили обычный чайный гриб…
Глядеть было на что. Андрюха, Любкин запойный супруг, беззвучно подёргивался на полу кухни среди осколков той самой банки. На его лице распростёрлась желеобразная тварь. Услышав шаги, она отлепилась с чавкающим звуком, – и подруги увидели голые лицевые кости, не прикрытые щеками зубы, мокрые ямы глазниц.
Любка коротко взвизгнула, вжавшись в стену.
– Да, – прошептала Марина, – кто бы мог подумать… Отличное средство от алкоголизма. Хоть и весьма… радикальное, блин…
Грициан Андреев
УБИЙЦА
Я направил пистолет на больного ублюдка, несколько часов назад убившего мою жену. Перед моими глазами всё ещё стояла она: в луже крови, с разрезанным и вывернутым наизнанку животом. В её потухших глазах застыли боль и страдания, которые она из-за него перенесла. Я приставил ствол к его груди. Он горько рыдал, опасаясь того, что должно было произойти в любую секунду. Он вытянул руки, видимо, моля не убивать его. Но я нажал на спусковой крючок. Если бы ублюдок только заговорил и попытался урезонить меня, возможно, он бы выжил. Но этого явно не должно было случиться. Ведь он родился всего несколько часов назад.
Дарья Сорокина
Я ХОТЕЛА НЕ ТАК
Они забронировали стрёмное кафе. От запаха кислых щей кружится голова.
Могли бы пойти в суши-бар, как я просила!
Самим не нравится, вон какие лица унылые. Давятся этими щами.
И не пожалуешься, опять избалованной назовут.
– Сегодня можно, – отец ставит передо мной стопку водки, а дедушка подкладывает чёрного хлеба.
Куда ж без хлеба! Они его пихают даже с картошкой.
Скорбные лица уставились на меня. Это проверка? Не буду я пить. Мне даже восемнадцати нет.
– Не было восемнадцати, – подвывает бабушка.
Ничего не меняется. Опять поправляют.
В суши не пошли, платье моё любимое не надели.
Изюм бесячий!
Но хуже другое…
…они выбрали дурацкое фото!
Артемий Неупокоев
БРАТИШКА
Кап… кап… капала вода, вторя пульсирующей боли в сломанной ноге. Виталик обречённо посмотрел на звёздное небо, очерченное зевом канализационного люка. В руке он сжимал барсетку. Заметив её на ветви дерева, Виталик свернул с асфальтированной дорожки и, ухватив добычу, провалился в открытый распределительный колодец. В нём было сыро и невыносимо воняло чем-то сладким. Решив оглядеться, Виталик достал телефон и включил фонарик. Лестница в колодце отсутствовала. У стены валялась куча шмотья. Посветив на неё, Виталик увидел пару выпученных, голодных глаз на заросшем лице.
– Как поспал, братишка? Проголодался, наверное? Я тебе покушать принёс, – донёсся сверху хриплый голос, сопровождаемый смехом.
Люк со скрежетом захлопнулся.
Наталья Борзенкова
ТЫ ТУДА НЕ ХОДИ…
Он размахивал руками, кувыркался, пытался «плыть». Но руки и ноги проваливались в пустоту. И темнота. Хоть бы какой-то проблеск, огонёк. Ослеп? Оглох? Тактильные ощущения есть: одежду-то он уже исследовал в безуспешных поисках зажигалки. Сколько он уже тут? Час, два? День? Это вакуум? Но что за место такое, без стен, пола, потолка? Люди, помогите!
– А-а, вот ещё один, не верящий в приметы, крюком его… Бледный какой, совсем выдохся. И когда, горемычные, поймут: «цыганские ворота», «козья нога» – не сказочки для детишечек. «Куда пропадают люди, куда деваются…» Тащи их потом из чёртовых пустот. Глупые, креститься надо, если прёшь меж столбов, – ворчал старый ангел.
Александр Явь
КАК НЕЖИВЫЕ
М-да, семнадцать лет в коме для меня не прошли бесследно. Не узнаю вас. Так запороть вчерашнее выступление… Ни слэма, ни разбитых лиц. Тоска. С таким настроем вам на Кобзона надо, а не ко мне. У вас пиво-то хоть алкогольное, овощи с мобильниками? Что вы там видите, в своих экранчиках? Нахера на рок-концерт припёрлись? Потоптаться, помахать передо мной камерой, пока я рву глотку? Да лучше бы придушили в больничке.
– Костя, коктейль готов, инструменты настроены. Народ уже подгребает. Может, что ещё нужно?
– Ничё не хочу. Или… погодь! Подключи вон те кабеля к танцполу. Перед припевом врубай триста восемьдесят вольт. Расшевелим эту овощебазу.
Ксения Еленец
УЖАС ИЗВНЕ
На поверхности грохочет. Падаю. Вжимаюсь в рельсы. За шиворот сыплется каменная крошка. Очередная попытка прорыва. Совсем близко. Сердце бьётся в горле.
Над ухом громыхает голос командира. Нужно торопиться. За нашими спинами станция, забитая перепуганным народом. Мы должны перехватить вторженцев.
Грохот утихает. Поднимаюсь в полный рост. Бреду по обесточенным, битым временем путям. На стенах цветные каракули – всё, что осталось от старой цивилизации.
Получаю прикладом под лопатку. Командир злится. Требует прекратить считать крыс. Выход на поверхность совсем близко.
Перехватываем их на сломанном эскалаторе. Вторженцы спускаются цепочкой. В стёклах противогазов пляшут отсветы фонарей. Жуткие твари.
Двумя руками стискиваю автомат. Третьей проверяю дополнительный магазин.
Михаил Жаровский
ДИКАЯ ОХОТА
С детства Варг слышал легенды о Дикой Охоте. И вот на дворе лютый месяц декабрь. Окна забраны ставнями, заперты двери. Город полнится страхом, замерев до утра.
Холодно! Вьюжно! Сквозь снежную дымку Варг видит ужасных всадников строй. Морды коней брызжут хлопьями пены. В зареве неба слышится вой. Скелеты в доспехах и шлемах рогатых, в сумрачных тучах мельканье теней.
Возглавляет охоту сам Один, владыка берсерков, – синяя шляпа, чёрный кистень.
Жалу копья, закалённому кровью, промах неведом. Остриё колдовское с чавканьем, с хрустом пронзает тело насквозь. Варг оглушён, растерян. Рушится мир, отлетает душа.
Но что происходит? Неожиданно ожив, на лапы встаёт новый Одина волк.
Елизавета Рогачева
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
Комбайнёр работал в поле. Было очень жарко. Вдруг потянуло свежим ветерком, и он увидел идущую к нему светловолосую девушку в белом брючном костюме.
– День добрый! Такая красивая девушка… Я вас никогда раньше здесь не видел. Что вы делаете в поле? – начал разговор мужчина, не сводя взгляда с блондинки.
– А день и правда добрый… – задумчиво сказала она, – точнее, полдень. Я здесь по работе.
– Ой, вы из администрации, – он виновато опустил голову. – Простите, я уже заканчиваю…
– В этом я не сомневаюсь, – лукаво улыбнулась девушка, растирая в руке пшеничный колосок.
У мужчины закружилась голова.
«Так это была полудница!» – пронзила его мысль перед смертью.
Дмитрий Передонов
ЗАРАЖЁННАЯ
– Свет мой, зеркальце, скажи, – пропела Катя, окунув пуховку в ароматную пудру. – Я ль на свете…
Она заглянула в пудреницу – и обмерла. Лицо её, – восковое, с заострившимся носом, – стремительно покрывалось зелёными пятнами. От зеркальца потянуло страшным запахом разлагающейся плоти.
– Твою мать! – С трудом сдерживая рвоту, Катя бросила пудреницу и побежала в ванную к большому овальному зеркалу.