Удар по воде: Тайфун 1

Глава 1

Мирэя

Я не всегда боялась воды, но этот страх не подкрался… Стечение обстоятельств и, конечно же, травма детства. Банально, шаблонно. Хотя я не столь воды страшилась, сколь глубины и неизведанности – того момента, когда нет опоры под руками и ногами. То самое жуткое ощущение безысходности, бессилия, когда ты барахтаешься и захлёбываешься отчаяньем…

Да, именно так! Паника накрывала меня снова и снова, только я представляла себя в воде. Я не труслива, не забита и не робка. Выросла в богатой семье, хоть и живущей на разные города и страны. Варилась в кругу друзей и в море знакомых. И конечно, шаг за шагом пыталась преодолеть жуткую фобию, но пока, увы, она довлела надо мной.

И вот я в очередной раз сбежала, так и не войдя в воду плавательного бассейна, где со мной работали инструктор и психолог. Пусть труслива, но для меня даже тот факт, что я была как все остальные посетители, и прогулялась по периметру бассейна, глядя на купающийся народ – уже довольно большой шаг! Шажище…

Ладно, лукавлю, я же не псих, бояться капель, брызг, криков, визгов, плеска… Тем паче живя на побережье Лос-Анджелеса, это было бы до невообразимости смешно. Огромный дом моей семьи стоял на самом берегу. Я спокойно тусовалась с друзьями близ океана. Посещала любые вечеринки: пенные, плавательные, яхтные и катерные, но самой нырять в воду – увольте! Да, у меня у самой есть бассейн, но делая попытки окунуться в личный резервуар, психолог и тренер пришли к выводу, что в коллективе, когда рядом масса показывала пример, как можно и нужно, мне будет проще!

Если бы…

Я сомневалась изначально. Что и доказала, сбежав.

По этому поводу с подругами забрела в кафе, где меня и застал звонок моего парня, Стэфана Радмински, сына богатейшего человека нашего города, владеющего судоходной корпорацией и большей частью акций главного порта.

– Здоров, Рэй, – буркнул в трубку приятель.

– Привет, – мягко улыбнулась, смакуя крохотную победу сегодняшнего дня.

Мы обменялись незначительными любезностями, а потом он огорошил:

– Сегодня вечеринка намечается у Дэвида.

– Это же чёрт знает где, – пробурчала, растратив настроение улыбаться.

– Детка, – протянул Стэф, –  зато у него пусто! Родители на неделю улетели на горнолыжный курорт. Весь остров в нашем распоряжении.

– Да, но до него на яхте пилить несколько часов к ряду, – напомнила с неудовольствием.

– Рэй, вода спокойная. Прогноз глянь, если не веришь. Тем более, – понизил голос, – я готов стать спасителем, если вдруг тебя накроет паническая атака или морская болезнь.

– Тебе лишь бы меня помучить, – ворчала больше для виду. На деле, подобные вечеринки не редкость, да и… я не впервой поплыву на яхте. Главное спрятаться в каюту и не любоваться водой, даже несмотря на всеобщее веселье и попойку.

– А если погода изменится? – робко забросила удочку, но это так… чтобы услышать стандартную фразу:

– Тогда я тебя в жилет одену… и стану твоим спасательным кругом!

Да-а-а-а! Я сразу в улыбке растеклась:

– Обещаешь?

– Не забывай, – ворковал Стэф, – я лучший пловец в универе!

И об этом я тоже знала. Даже была несколько раз на его соревнованиях. Восхищалась, болела, поздравляла… гордилась. Это мой парень! МОЙ ЖЕНИХ!

Радмински как раз и стал тем единственным, кто смог меня убедить в необходимости работы с психологом и тренером. Он всё подрывался сам обучить, но поспорив с упрямой мной, согласился – человек извне будет лучше.

Конечно, а кто ещё?! Не отец ведь, а будущий муж!

Будущий!

Да, наше будущее уже решено было несколько лет назад. Ещё, с нами была мать, и тогда родители обоих семейств заключили соглашение, что дети их династий, влиятельных фамилий, обязаны пожениться!

Мне было двенадцать, кода я увидела Стэфана вживую, чуть не умерла от счастья, восторга и бури чувств. Стояла, открыв рот, и не верила чуду. Парень был ошеломительно хорош собой. Стройный, модельный, ухоженный, изысканный – красавец! Известный тусовщик и уже тогда звезда престижного университета. Недаром по нему умирало всё побережье девчонок… впрочем, не только наше. Радмински-младший личность известная, и если учесть, что завидный холостяк только набирал обороты и популярность в высших кругах, мне показалось настоящей сказкой породниться с таким человеком. Не просто породниться, а стать его женой!

А вот я… не произвела на него подобного впечатления.

Ещё бы – невысокая, полненькая, серой внешности. Нет, я вполне миленькая, но до уровня Стэфана мне было далеко, как, впрочем, и до всего нашего с ним окружения. Девчонки и парни следили за лоском, модой. Без причёски даже из дому не выходили.

Я в этом была чуть проще, хоть и следила за собой, но больше придавала значение учёбе и дружбе. Бойкая, весёлая, общительная хорошистка. Светло-русая, курносый нос, жуткие губы – большие и вечно обветренные… Только глаза у меня ничего такие – цвета летнего, спокойного неба. Сапфиры… так называл их папа, с нежностью оглаживая абрис лица и глядя на меня с любовью, которую ощущала с щемящей тоской. Глаза – самое красивое и яркое, что есть во мне, единственное, что унаследовала от матери – знаменитой модели и талантливой ведущей популярного развлекательного шоу. Такой великолепной, успешной и, увы, холодно бесчувственной, просто не умеющей любить. Это я знала с младенчества, хоть и до последнего надеялась, что сердце родительницы когда-нибудь пробудится и мама наконец проявит то самое материнское тепло и любовь, о которых столько пишут и говорят. Но этого не случилось, ни в детстве, ни в отрочестве, ни когда мне исполнилось семнадцать. Я была её самым главным разочарованием и, пожалуй, единственной неудачно в жизни, ведь в остальном, кроме глаз, пошла в отца – невысокая, склонная к полноте, невзрачная. Она не стеснялась своего неудовольствия по этому поводу, и я не раз слышала: «Бедной девочке с ЭТИМ жить. Жаль, мои гены не смогли победить твои, благо у нас есть деньги, и чуть позже, Мира сможет подправить все неудавшиеся части тела. Главное, она разумна и не комплексует, а так бы я была совсем удручена».

Обижалась ли я? Ещё как… в начале…

Комплексовать? Где-то глубоко внутри, конечно я комплексовала – ещё бы, при такой матери и модельном окружении, но быстро смекнула, что ничего хорошего от собственных тараканов не будет, поэтому научились жить с тем, что имела. В конце концов, внешность и худоба – не самое важное. Я умна. Умею дружить… Не пропаду!

Поэтому трезво себя оценивала и не тешила надеждами на невероятное: не мечтала, что Радмински-младший опешит от счастья. И он не опешил! Но была рада, когда Стэфан не скривился, меня увидев, хоть и был предельно сух:

– Как скажешь, отец, – кивком дал согласие.

С тех пор прошло много лет.

Он не делал широких жестов до последнего времени, а последний год, как активизировался. Оно и понятно, что взрослому парню было взять с малолетки? А теперь, вроде я менялась, уже стала старшеклассницей. Да и стоило нам узнавать друг друга лучше. Поэтому не отказывалась от встреч, если он звал меня погулять, потусить или просто поболтать.

Если не красотой его покорять, так умом, юмором. Да и вообще стать своей в доску. Почему бы и нет? Всё же нам предстоял брак, и, если нас будут связывать не узы любви, так пусть хотя бы дружбы и взаимопонимания.

По крайней мере, я была к этому готова и даже больше – делала на это ставку. Тем паче, Стэф уже заикнулся раз, что как только мне исполнится восемнадцать, мы сразу поженимся.

В его взгляде я всё чаще читала смех, на его губах часто играла улыбка. Да и вообще он был позитивным парнем, не натягивающим на себя маску мрачности и уныния. Мне всё больше казалось, что я ему нравлюсь. По-настоящему. Старательно выкидывала бредни о любви из головы, но Радмински-младший упорно их вколачивал обратно: галантностью, обходительностью, игривым настроением, шуточками. С ним было легко и весело. Как, впрочем, и со всей его компанией.

Только Анита меня раздражала. Она часто висла на Стэфане, да и не слепая я,  видела, она от него без ума. Становилось не по себе, когда думала, что они часто и без меня встречались. Один университет! Одна компания! И конечно я как бы невзначай услышала разговор её подруг, из которого чётко поняла, что Анита и Стэф встречались до недавнего времени.

А с тех пор, как Радмински объявил, что я его невеста, расстались. И ко мне все так и относились. Не заискивали, но насмешек глупых или упрёков, что малолетка делала среди них – не слышалось.

Разве что неприязненные взгляды от той же Аниты.

Но я отмахивалась от этого и думала о светлом будущем.

Меня потряхивало только от мысли, что я вскоре стану женой Стэфана. Страшно представить, что испытаю в тот день!

А пока была рада, что он искал точки нашего соприкосновения и интересов с не меньшим пылом, чем я. Пытался найти общий язык, и приобщить к своей компании, тусовкам, жизни.

На этой мысли мне стало стыдно – опять вела себя, как избалованная девочка. Радмински ведь старался, а я выискивала причину для отказа от поездки на остров!

– Ну если обещаешь беречь меня и спасать, – выдавила, всё ещё не будучи неуверенной, что поступала правильно.

– Клятвенно! – взбодрился Стэфан.

– Пойдёт? – на заднем плане прозвучал женский голос.

– Ты не один? – уточнила с упавшим сердцем.

– Нет, – не лгал. – Мы тут компанией сидим, – жевал слова Стэф. – Обсуждаем, что будем пить, есть, и кого бы хотели видеть на этом празднике жизни.

– А-а-а, – кивнула понятливо. – Мне главное не наливай, – напомнила тихо.

– Помню, – хмыкнул Радмински-младший. – Для тебя диет-кола!

– Лучше минералка…

– Это вода…

Я замялась, пытаясь сообразить, к чему это он. Потом осенило:

– Стэф, – с возмущением протянула, но секундой погоды посмеялась, оценив странность шутки парня: – я в ней не купаться буду, а пить!

– Ок, Рей, я за тобой заскочу к обеду. К вечеру мы должны быть на острове!

– А мой отец? – успела кинуть вдогонку.

– С твоим папой улажу вопрос сам! – заверил по-мужски Стэфан, за что его уважала сильно. Мне казалось, что это очень красиво и властно, когда мужчина за тебя решал такие щекотливые вопросы.

***

Дома успела только переодеться, собрать несколько необходимых вещей в сумку – всё же не на один день, да и вечера могли быть прохладными. Народ богатый, любил пыль в глаза пускать. У меня не особо гардероб для показалова, но выискать пару занятных и ярких вещиц умудрилась. Купальники, топы, шорты, юбки, футболки, платье… и плед.

Я не идеальная красотка, но это не повод в скафандр облачаться.

Упаковывала пляжную сумку. Очки на нос, кепку на темечко.

Уф, успела всё. И вовремя – мобильный зазвонил:

– Привет, – только пальцем по сенсору мазнула.

– Здоров, – довольный голос Стэфана. – Готова?

– Да, только отцу не позвонила ещё.

– Я уже с ним всё обсудил, – вновь заверил жених. И я тотчас идиотски заулыбалась своему отражению в зеркале.

– Привыкай, я – твой мужчина. И скоро я буду тебе позволять или запрещать!

– Ок, – выдавила счастливая донельзя, с приятным осадком в душе. – Уже спускаюсь, – сбросила вызов и поспешила прочь из комнаты. – Пап, – всё же набрала отца, – меня Стэфан пригласил…

– Да, милая, я в курсе, – сухо оборвал разговор отец. – Он уже звонил, и я дал добро. Приятно провести время, малышка, – тон по обычаю отстранённый, словно папа давал распоряжение по стандартному вопросу. Я имела удивительную способность звонить, когда папа был очень занят, и не мог со мной разговаривать, а если учесть, что работал он по двадцать четыре часа в сутки. В общем, я была как всегда не вовремя…

– Хорошо, спасибо, – дежурно поблагодарила. Правда не обиделась, ведь у меня намечалась своя взрослая жизнь! И Стэфан на все выходные!..

***

Радмински-младший ожидал меня на улице.

Господи, какой же он красавец. Как всегда, на миг сбилась с шага, да и сердце моё ненормально стучало: то в кишках, то в груди, то в голове. Я как идиотка млела от вида будущего мужа.

Во всем светлом, и волосы светлые… Не верила до сих пор, что этот парень станет моим мужем!

Едва шла, потому что слепла от бесподобности будущего супруга.

И машина у него – шик. Кабриолет двухместный.

Правда уже подойдя, замялась, не зная, как лучше приветствовать такого парня, такой мне.

Стэфан чуть губы в улыбке растянул:

– Детка, ты что? – привлёк к себе и нежно поцеловал. Воздушным касанием без пошлости и вульгарности. Он давал время привыкнуть к себе, и даже не принуждал к интиму, о чём меня подруги расспрашивали с особым пристрастием.

Ещё бы! У нас возраст как раз говорить только об ЭТОМ! А я, имея в женихах самого завидного представителя, до сих пор не потеряла девственности! Солгу, если скажу, что меня понимали и поддерживали. Ни одна знакомая не понимала «как» и «почему»???

По их убеждению, я была обязана с ним переспать, как только узнала, что мы поженимся! Никак иначе! Поэтому часто слышала осуждение и насмешки, что он на стороне отгуливает последние дни, и мне нужно быть аккуратней. Неровен час – и воспитывать буду его первых отпрысков от других подруг.

Я отмахивалась, но в душе укреплялась мысль, что в чём-то подруги правы. В наше время в семнадцать – редкая девчонка оставалась девственницей, а тем более из нашего круга…

– Садись, – галантно усадил в авто. Как всегда, был вежлив, учтив, внимателен, мил. Он покорял меня каждым жестом, взглядом, улыбкой.

Я в плену!

И это мой будущий муж!

***

Народ возле пирса уже толпился. Пока собирались, девчонки и парни принимали алкоголь и курили травку. Стэфан мне не позволял, заверяя, что ещё не время и не место. Я под его опекой, а стало быть… ответственность за мою гулянку нести ему, а памятуя, как была неадекватна всего с одного стакана пива, уже не хотел проверять, какого мне будет, загуляй я наравне с его компанией. «Да и мелкая пока…» – не приободрили его слова. «Тебе лучше трезвой одолеть путь до острова!» А вот в этом он был прав. Не стоило дурить голову, тем более мне – очень восприимчивой.

Водные прогулки не любила. Но это скорее от того, что вокруг мегатонны воды, а мысль: «Не дай бог случится непогода…», – тут воображение разыгрывалось не на шутку, и я видела в красках кораблекрушение, водовороты, волны… и как я, разнесчастная, иду ко дну. Бултыхаюсь в отчаянье, а потом… замираю в бессилии и пустым взглядом смотрю на удаляющуюся поверхность. Меня тягуче поглощает вода…

И МЕГАЛОДОН воду прорезает, направляясь ко мне! Чёрные бусины глаз, в которых застыла жажда сожрать пухлую меня! Распахивает пасть, где несчётное количество острых, огромных зубов!!! И это последнее, что вижу…

Но ничего жуткого не случилось.

Белоснежная четырёхуровневая яхта, с пятью каютами, небольшим бассейном и прочими зонами отдыха для пассажиров оказалась весьма устойчивой, плавучей и безопасной. Компания шумная. Без малого двенадцать человек. Но Стэфан заверил, что отдельная каюта будет меня ждать, только пожелаю… Я решила не слишком выбиваться из толпы и поэтому, вооружившись жилетом, сидела наверху со всеми. Друзья Радмински уже были в курсе моего страха – поэтому шуток на этот счёт не полетело.

Было круто, весело и пьяно. Девчонки и парни танцевали, купались, пили… Музыка орала, а я, с тихой улыбкой, посматривала на гулянку и пила газировку.

До острова было ходу несколько часов, но они не пролетели, как заверял Стэфан. Я всё чаще поглядывала на синюю пучину океана, и вздрагивала, если в грустные мысли вклинивались звуки вечеринки или голос жениха.

Мне казалось, что вот-вот что-то случится. Разверзнутся небеса, грянет гром и молния, яхта разломится, и мы все пойдём ко дну! Возможно истеричка. Может, слишком мнительная, а скорее, трезвая, а сражаться с фобией в трезвом уме – очень трудная задача. Поэтому расслабилась лишь, когда сошла на берег, где вечеринка совсем скатилась до банальной пьянки и укурки.

Толпа была всё более неадекватной. И тогда я тоже выпила пива.

– Стэф, мне очень нужно! – заверила кивком. – Я вне вашего смеха и веселья. Клянусь, пару глотков, и буду держать себя в руках… – улыбкой подтвердила слова и похлопала ресничками.

Жених уже был в той кондиции, когда ему было всё равно, как я и что со мной. Нет, меня это не задело. Вроде нормально, если человек гуляет, и позволяет себе оторваться, а не псом ручным возле ног невесты сидит, не смея позволить себе развлечение. Это было бы эгоистично с моей стороны, поэтому не требовала подобного, но и сама хотела поучавствовать в пьяном веселье.

***

– Детка, – разулыбался Стэфан, – только никакого стриптиза при толпе и групповушек. Если надумаешь, я рядом, – это добавил шёпотом и посмеиваясь мне в шею. Мне стало дурашливо хорошо. У меня ведь, по сути, не было другого парня, да и Стэф был первым, с кем поцеловалась. Так что не представляла другого ПЕРВОГО, с кем бы могла потерять девственность. Да и не двенадцать мне уже. Семнадцать! Нормальный возраст!

Остров, веселье, алкоголь – почему бы и нет?..

Место удачное, момент.

И я сделала тот глоток! И понеслась карусель смеха и глупостей.

А когда косяк к губам приложила, втягивая едкую дрянь, поступки других перестали казаться идиотскими – было круто, легко, весело!

Игры, смех, купание – правда последнее без меня, – Стэфан мне улыбался, подмигивал, обнимал чаще обычного. А потом мы танцевали под открытым ночным небом. Это фантастически красиво. Тёмная густая масса с мириадами алмазных россыпей. Меня нежно обнимал будущий муж, который с каждым мгновением казался всё больше на принца похожим…

Тяжко стало чуть позже… мутить начало! А началось всё с мерзкого голоса Аниты:

– Стэф, можно тебя на секунду? – капризно надула губы мулатка.

– Я быстро, – заверил мой парень и поспешил к бывшей.

А у меня случился провал в сознании. Больше последовательности веселья не видела – обрывки, урывки… спонтанные выбросы смеха и тошноты. И я рыскала по огромному коттеджу в поисках Радмински. Не находила, бродила по комнатам, открывала двери, нет-нет, да и натыкаясь на страстные парочки уже во всю занимающиеся сексом…

Без смущения открывала и закрывала двери, продолжала искать своего парня, пока не наткнулась… На Стэфа с Анитой…

– Я люблю тебя, – проникновенный шёпот темноволосой стервы. Он почти под кожу мне ядом проникал, отрезвляя на ослепительные секунды.

– Да, малышка, – с хрипловатыми стонами вколачивался в любовницу МОЙ жених.

– Скажи, что не любишь её! – требовала дрянь.

Смутно помню, что да как, но выбежала на улицу… Слёзы жгли глаза, а я в отчаянье размышляла, что теперь делать?

Меня продолжало штормить и бултыхать…

В следующую вспышку сознания я брела по берегу…

Голос Стэфана упорно нагонял… тогда и я побежала… Запиналась, падала… ревела…

Но он нагнал. Потому учудила драку, а получив пощёчину, опешила.

– Успокойся, – навис надо мной жених, повалив на песок, – ты же понимаешь, я не могу вечно воздерживаться от необходимого. Мне нужен секс! – темнота ночи, звёздное небо и нездоровый блеск в глазах Радмински. – Но обещаю, только поженимся, любовниц не будет…

Он что-то ещё бормотал, а меня тошнило… Долго и много рвало… И спать дико хотелось…

Глава 2

Мирэя

Проснулась с жуткой головной болью и стойким ощущением, что натворила нечто, за что мне должно быть глубоко стыдно. И мне было… аж щеки горели.

Увы, вспомнить, что же такое натворила, тем более, чем отличились другие, не могла, как бы ни силилась, но осадок на душе укреплялся, да голова ещё сильнее болела. Зато Стэф был на удивление смирный и внимательный. Высиживал рядом, чем усиливал мою мнительность на мой же счёт. Видимо, я была очень плохой девочкой, вот он и не отходил ни на шаг. Всё время спрашивал, как себя чувствую и чем бы он мог быть полезен? Мне от этого становилось хуже. Я заверила, что всё отлично. Попросила дать побыть одной – отлежаться, а ему посоветовала не обращать на меня внимания. Он вообще помрачнел, но я поспешила с другим заверением, что не желаю быть склочной подругой, из-за которой обламывается веселье. Для вида попросила волшебную таблетку от похмелья, пару часов сна и наставительно посоветовала идти к друзьям, пообещав, скоро присоединиться.

Он выполнил с неохотой и бледным лицом.

Я себя уже ненавидела и презирала за это. А ещё больше накручивала – не хватало, чтобы Стэфан во мне разочаровался: пожалел, что взял с собой или, что хуже, его друзья ему о том сказали и он…

Жесть! Меня аж передёрнуло от мысли, к чему приведут такие разговоры. Это заставило очнуться от хвори. Я не имела на неё права! Чуть не выла, вытряхивая себя с постели. Ноги не слушались, башка раскалывалась, даже не смотря на принятую пилюлю, но я мужественно присоединилась к всеобщему гулянью.

Вечеринка продолжилась… я с натянутой улыбкой составляла Стэфу компанию, упорно отрицая, что чудовищно болела. И даже не заметила, как вырубилась. Ночью спала как убитая… Наутро наглоталась таблеток и была в коматозе всё время, пока собирались в обратный путь.

Настроение убивало то, что погода разительно изменилась, и вместо ласкового солнца с небес на нас обрушивался дождь, причём усиливающийся. Поэтому я уже у воды, у самой кромки, застопорила. Яхта жутко покачивала у дальней пристани.

– А это разве не предвестник шторма? – поумничала я, во мне говорил страх, и причём весьма подкреплённый веским аргументом – сильными волнами и мерзкой погодой!

– Детка, – развёл руками Радмински, – если мы не уберёмся отсюда немедля, нам реально придётся здесь пережидать шторм. А это может затянуться на пару дней, если не больше. Остров небольшой, не дай бог реально цунами случится…

Тоже веско прозвучало. Я несколько секунд соображала, что хуже, пережить несколько часов пути в шторм на борту катера, или не пойми что на острове.

– Стэфан!!! – мои тягучие мысли нарушил окрик Давида с яхты, где уже толкались остальные. Толпа гудела, музыка гремела фоном. – Нам двигаться нужно! – подытожил общее неудовольствие парень красноречивым жестом.

– Дайте секунду, – отмахнулся Стэфан и мило улыбнулся мне: – Детка, это смешно! Нас толпа. Мы хотим домой. И сейчас, пока есть шанс спокойно добрать до берега, нужно срочно отчаливать. Я клятвенно заверяю, что всё будет отлично!

Я нехотя покосилась на судно. Душа бултыхалась на качелях паники и разумности, как и яхта на волнах. И тут Радмински решил мою дилемму просто: подхватил на руки. Моя мечта, щекоча дыханием макушку и согревая объятиями, понёс меня на яхту. И губы его близко… Пьянили, улыбались искусительно.

И я растерялась. Это было так горячо и брутально, что я тотчас расплавилась, как масло на сковороде. Обвила за шею своего жениха-мечту, и поняла, что мне никогда так хорошо не было. Я просто не заслуживала такого чудесного человека. Не смела его в грязь лицом окунать! Не имела права позорить перед друзьями!

Сердце стучало оглушительно громко. Стэфан идеален настолько, что я забыла обо всём: отказе, сопротивлении. И вынырнула из омута фантазий уже на яхте.

– Вот видишь, – подмигнул жених, кончик носа поддев пальцем: – ничего страшного. Хоп, и мы уже здесь!

Только поставил на ноги, мне тотчас стало не по себе. Мы ещё не были в открытом океане, но корыто лихо покачивало. И меня… тоже… А если учесть моё самочувствие, то конечно… меня замутило.

Радмински младший был любезен и отвёл в каюту, где я легла – лучше проспать путь до дома. Пусть без меня океан волнуется, яхту бултыхает…

– Я постараюсь не доставлять хлопот, – заверила тихо, выпив пилюлю от укачивания. – Отсижусь тут, хорошо?

– Конечно, – кивнул Стэфан. – Если хочешь, я побуду с тобой…

– Нет! – категорично отрезала, опять чувствуя вину за то, что испортила настоящее веселье парню. – Я всё равно буду спать, так что… – мотнула головой, – спящей мне присмотр не нужен!

– Уверена? – уже ногой на пороге из каюты всё же уточнил жених. И взгляд такой виноваты-виноватый, жалостливый-жалостливый. Совсем гадко стало. Это ж как я парню испортила уикенд?! Если скажу: «Сиди со мной!» – уверена, останется, но ему будет скучно и дискомфортно. Что делать возле спящей малолетки, когда друзья гуляют и веселятся? Чёрт! Наверное, больше меня не пригласит… Лучше отпустить, как бы не страшилась оставаться в такую погоду одна. Пусть со своими гуляет, а я крепко посплю. Просунусь – уже берег. И дом недалеко!

– Я уже почти сплю, – изобразила бурчание во дрёме.

В этот раз проснулась от того, что яхту качало гораздо веселее, зато народ по другим каютам впадал в дичайшее счастье. То смех, то стоны…

Желудок настойчиво требовал опустошиться, и я после посещения уборной решила все же не быть в одиночестве. Недоброе предчувствие поднималось вместе с желчью.

Шаг, второй… третий… Я уже шла по коридору с множеством дверей. В некоторые стучалась и заглядывала в поисках Радмински.

– Он в капитанской, – Браин, оказался единственным, кто смог дать вразумительный ответ, где можно поискать друга.

На лестнице близь заветной двери на палубу застопорила. Даже страшно было открыть, но я решилась.

Чернота!

Это первое, что бросилось в глаза. Потом донеслись глухие звуки музыки и гулкие голоса, а я жадно высматривала сушу в беснующем океане.

Это было жутко и непроглядно темно.

Вцепилась в ближайшую перекладину, в ужасе взирая на тяжёлый небосвод. Взвизгивала, когда с яхтой сталкивалась очередная волна и на палубу обрушивались россыпи брызг.

Паника! Меня накрыла паника…

Где-то должны быть жилеты! Истерично метались мысли, я суетливо высматривала на палубе, хоть что-то напоминающее спасательный жилет, но ничего не нашла…

И в каюте не было! Стэфан забыл оставить!..

Спуститься вниз?

Сидеть внизу одной… ОДНОЙ! В шторм!!! Без защиты и поддержки?.. А вдруг затонем? Я же не выберусь…

Нырнула обратно в проём с лестницей. Вытащила из шортиков телефон мобильный. Сети нет! Благо возле ступней, нашла тайную ячейку. Кое-как цепляясь за края, сдвинула створку и чуть от счастья не завыла, когда нашла жилет. Один, а когда надела, поняла, почему он был тут… крепление было сломано. Меня затрясло сильнее, но я не сняла, завязать не вышло, верёвки для этого коротки, но пусть лучше так, чем без него. Придерживаясь поручней, визгом озвучивая каждый шаг, шла на звуки едва слышной музыки, а когда запнулась возле двери капитанской, услышала знакомый голос, и уже было рот открыла, позвать жениха.

– Она точно ничего не помнит? – едко уточняла Анита. Голос звучал приглушённо, да и звуков сторонних было хоть отбавляй, но этот тембр и пренебрежительную манеру разговора я бы не спутала ни с чьей другой.

– Сказала, что нет, – жевал слова Стэфан. – Да и не думаю, что она бы была такой милой, если бы помнила…

– Может играет? – недоверчиво уточнила мулатка.

– А потом отомстит, – раздался третий голос. И если не ошибалась – Давида.

– Рэя может быть толстой, глупой, наивной, но чего не отнять, она настоящая, и не такая развратная и подлая как ты, дорогая, – на этом трио посмеялось, а у меня в животе похолодело.

– Смотри, ещё влюбишься, – хохотнула Анита. – Я её тогда убью! – произнесла так просто, что у меня рука с поручня соскользнула.

– Детка, смирись, эта пышная булочка станет моей женой! – очередной удар – пощёчина, и я словно вживую её ощутила, даже ладонь к лицу приложила, потому что горело…

В этот момент жених остановился напротив двери с небольшим окошком, и наши взгляды пересеклись. Он понял, что дал маху, а я в отчаянье отступила прочь. Глаза Стэфана распахнулись, будто увидел нечто ужасное… и я не сомневалась, что так и было. Как минимум меня… Но тут яхту круто накренило, я запоздало оглянулась.

Сердце ухнуло куда-то в желудок, там заледенело, и только в голове ударно пульсировала кровь: «Волна!!!»

Это ужас!

Мой кошмар и он меня сшиб…

Ударил в борт. Мощной, хлёсткой феерией брызг протаранил меня, спиной шарахнув в дверь капитанской, но сила была такова, что я не устояла и с очередным качком судна упала на палубу. Перед глазами пронеслась карусель мрака, света, мрака… утопического ужаса, я судорожно пыталась ухватиться, хоть за что-нибудь… Но, увы, ничего не попалось, а краем глаза заметив появившегося возле меня Стэфана, не успела даже порадоваться возможному спасению – новый крен, удар волны и с потоком воды меня утянуло за борт, как бумажный кораблик быстрый ручеёк.

Конец… Но точно услышала душераздирающий крик Радмински…

И Ад настал!

Я сражалась с водой. Билась в волнах, покуда были силы, а потом завертело, и меня окружила пучина настолько чёрная, что сердце в ужасе останавливалось: трепыхалось едва ли, вколачивалось в диком исступлении и опять замирало…

Апатия накатила чуть позже – обессиленное опустошение. И когда уже рук не ощущала, смысла в битве со стихией не видела – свет померещился… и дивные глаза… цвета молодой зелени, в которых застыло безмерное удивление и любопытство.

***

В сознание гулко вколачивалось методичное бульканье. Кап… кап… кап. С каждым новым «кап» звонче и пронзительней, доводя болезненное ощущение до отметки «иглы в виски». При том, что во рту сушило невероятно, язык не шевелился. И хоть приходила в себя медленно, меня пронзало с каждой секундой и вздохом всё сильнее. Потом к и без того обострённым и гадким чувствам добавился холод, пробирающий до костей. А ещё жутко болела голова – затылок. Так адски болел, что черепушка казалась налитой свинцом: дышать было трудно, всё навязчивей булькала мысль, что рядом капала вода, и несильно плескались волны.

Я попыталась подняться, да только едва ли тело меня слушалось. Веки тяжёлые… не разлепила, даже когда привычные звуки нарушил новый. Плеск: глухой, дающий однозначное ощущение, что я не одна!..

По крайней мере была!

Опять сделала попытку подняться, но от боли меня темнота поглотила. Перед глазами мелькали картинки-воспоминания. Обрывки, смазанные и короткие, быстро сменяющиеся, часто нарушаемые мраком. Меня мутило и никак не получалось зацепиться за общую нить… Пока как наяву не увидела момент своего падения на яхте и волну, утягивающую в бездну. Теперь меня затопил безотчётный ужас, и я вырвалась из плена небытия. Распахнула глаза. Жадно хватала воздух и непонимающе таращилась в… темноту! Её можно было бы назвать непроглядной, если бы не редкие блики от воды на каменных стенах.

Полежала немного, подышала шумно и глубоко, усмиряя буйство в мыслях и душе… Где я? Так на ум и не приходило. Как сюда попала – тоже…

Сглотнула в горле жуткую резь. Кое-как села, осматривая место, где я оказалась. Пещера, частично затопленная водой… закрытое пространство…

Взглядом шарила по глади воды, омывающей каменную возвышенность – плато, на котором сидела.

Опять плеск!..

Испуганно глазами водила по пещере, выискивая место… и того, кто бы это мог быть, но лишь небольшое волнение воды заметила. Вот теперь дыхание так затаила, что в груди больно стало, да только грохот испуганного сердца не позволял вслушаться в окружающую действительность.

– Ау, – прошипела вместо нормального крика.

Звук наполнил пещеру и вторил мне пару раз эхом.

– Есть кто?

«Кто… кто» – опять отвечало эхо.

– Ау-у-у-у, – хрипло подвыла в отчаянье, и отползла от воды ближе к стене.

 Обхватила себя руками, стараясь привыкнуть ко мраку, где лишь блики воды служили хоть какими-то ориентирами и запоздало услышала «кап». В углу… на неровных выступах стены сверкала дорожка, а ленивые капли гулко ухали на каменный пол. Вода! Двинуться не смогла – тело до такой степени и замёрзло и занемело, что получилось только ладошкой мазнуть. И то – кое-как… каплю смахнуть. Приложила к губам, жадно слизнула – пресная! Хоть одна радость! Поплюхала рукой по влажной стене и опять по рту… жажду не утолила, но хоть сухость горла смочила.

Устало выдохнула: веки смежало, и я обессиленно упёрлась спиной в стену – нужно подумать, что делать.

ЧТО???

Когда зубы, уже не переставая, клацали от озноба, что сотрясал тело, я сдалась окончательно – мне было плохо, тошно, тяжко и я не знала, как выбраться из этого промёрзлого АДА. Мне до слёз хотелось уснуть, а проснуться дома!

Это было глупо, по-детски, но… я себя уговаривала, что сейчас у меня кошмар. И стоит в кошмаре уснуть – очнусь в светлом настоящем. Где солнце, тепло… и я не одна!!!

Из тягучей дрёмы лениво вырвал очередной плеск воды. Я заторможено среагировала, да только глазами зацепилась за чуть встревоженную воду… совсем недалеко от моих вытянутых ног. Сморгнула пару раз, сражаясь с трусливой собой: кто собирался опять закрыть глаза и провалиться в сон, где было куда лучше, чем в реальности. Но более громкий шлепок воды заставил более пристально всмотреться в темноту. И я подалась вперёд, дотошно обшаривая взглядом поверхность воды, а секундой позже шарахнулась от рыбины. Она плюхнулась на плато рядом с моими ногами, и в истеричной жажде к жизни стала извиваться и бить хвостом по полу.

Я завизжала… И её пнула… В воду…

Секунду задыхалась от паники, хватая воздух даже жаднее несчастной рыбы, не слыша ничего кроме своего дикого грохочущего сердца, а потом настала оглушающая тишина, покой. Но дух я не перевела – рыбина опять вылетела из воды и прямо ко мне упала.

Никогда не думала, что могу ТАК визжать и дёргаться, нелепо сражаясь с не менее испуганной рыбой. Не с первой попытки отбрыкнула её прочь: а пока она в несколько суматошных прыжков скрывалась в воде, я забилась в угол и в ужасе ждала новой атаки летающих рыб, но в пещере повисла тишина…

Мысли хаотично носились в голове – и тогда я решила бороться. Не знала как, но была обязана выбраться из пещеры. Дрожащими руками принялась растирать занемевшее тело. Руки тоже ледяные были, но, давясь слезами и глотая стоны боли, усердно натирала ляжки, икры, стопы в мерзко влажных кедах. Приятное покалывание в пальцах, разряд колючий по мышцам вверх побежал… И вот уже я руки поочерёдно щипала и мяла, пока кровь не разгорячилась хотя бы до степени «двигаться».

Несколькими минутами позже заставила себя подняться. Ноги дрожали, голова гудела, но я жаждала жизни, и страх умереть в пещере близь воды, был куда сильнее тщедушного «посидеть и подождать спасения!» Тем более, я не была уверена, что меня ЗДЕСЬ могли найти!!! И ГДЕ это ЗДЕСЬ вообще?

Потому, уже карабкаясь по стене, меня настигла другая, куда более разумная мысль – я не скалолаз! И даже больше! Я вообще плохо координированная девчонка и тяжёлая для подобного этюда.

Здравомыслие… Оно редко бывает некстати, и сейчас видимо зря окунулась в рассуждения – цепляясь за очередной выступ, пальцы нелепо чиркнули по камню: так и не ухватившись, рука соскользнула, носок лёгких кед потерял твердь, и я… с очередным истошным визгом ухнула обратно…

Хруст костей, треск черепушки и адская боль… последнее, что хорошо запомнила!

***

Затылок раскалывался от боли, меня жутко тошнило. И ноги, и руки – ВСЁ тело ломило, а ещё сковало от холода…

 Я лежала на камне и медленно вырывалась из пут небытия. Даже плакать не могла. Но сдаваться и мысли не было. Если умру – то сражаясь за себя! И если спасение утопающих – дело рук самих утопающих, я обязана встать. Реветь и помирать буду потом, когда… умру.

Только жажда выбраться из переделки заставила меня соскрести себя с пола опять. Клацая зубами, огляделась… Сейчас пещера казалась чуть освещённой, хотя, скорее всего, так и было. Я хорошо различила в каменной стене под водой светлое пятно. Наверное, это был подводный лаз.

Я бы закричала от счастья, если бы он не был в ВОДЕ!!!

Поэтому от отчаянья обшарила глазами свою узницу свежим взглядом. Прямоугольная, глубокая пещера. Две стены полностью омывались водой, две другие – частично. Я, по сути, сидела на небольшом выступе – метра три в длину и метра два в ширину.

В незатопленном углу капала вода… ВОДА! Я задрала голову – вверху был виден свет, тусклая полоса под сводом потолка пещеры. Ещё лаз!!!

Страшно ли? Не то слово, но я нашла силы и поползла опять. Жутко страшилась ухнуть на каменное плато, поэтому выбрала путь наверх, но над водой. Не знаю, что было страшней в данный момент – очередное падение на камень или вода, с которой у меня не складывалось с детства, но выбрала неизвестность пучины… Видимо, свежи воспоминания последнего падения на твердь: одна сторона, на которую я ухнула с высоты, была напрочь отбита. И если бы не темнота, я бы, наверное, билась в панике, видя повреждения – а там явно не просто синяки, да ушибы. Так что темень пещеры мне была на руку. Я всячески не думала о боли, пронизывающей тело сантиметр за сантиметром моего подъёма.

Только вперёд! Наверх! Иначе смерть! От холода, голода… в плену своих детских фобий и отсутствия навыков к выживанию. От мыслей голова болела невозможно, но я упорно карабкалась к цели, пока вновь не сорвалась… С разницей, что в этот раз ухнула в воду! Со смачным шлепком погрузилась в бездну… Уже было распрощалась с жизнью, в отчаянии рвясь на поверхность, истерично бултыхаясь, даже не в состоянии трезво оценить, что делать, пока меня не сдавило в тёплых объятиях. По инерции ещё трепыхалась, да только следующая попытка выгрести, всё равно была слабее того, кто меня держал.

Запоздало глотнула воздуха… ВОЗДУХА!!! Но телом-то я была в воде. Вернее, на руках… в крепких, тёплых РУКАХ! В воде.

– Чшш, – прошелестело так требовательно, что затаилась. Но это привело меня в чувство, как звонкая пощёчина, и я распахнула глаза.

Мужчина! На меня смотрел мужчина! При тусклом свете пещеры – лет тридцати. То ли от ужаса, то ли от темноты… он казался нереально красивым.

Ещё таращилась на него, а он на меня… И, точно пушинку, ловко вернул на каменное плато – шлёп… Я пихнула его в панике, угадив ногой в грудь, а потом, словно дикий зверёк, забилась в дальний угол:

– Кто вы? – проклацала зубами в темноту, досадуя, что незнакомца уже нет.

Висела тишина, которую привычно нарушал «кап» воды.

– Ау! – прошуршала, подрагивая от страха и холода. Обняла ноги, подбородок на колени и таращилась в воду, где недавно был мужчина. Секундами погодя, пришла к мысли, что повела себя жутко. Он меня спас, а я…

– Спасибо, – нашла силы выдавить, но и эта охриплая фраза осталась без ответа.

Я продолжала сидеть: мёрзнуть, глохнуть, голодать… бояться.

Тяжесть наваливалась, озноб сотрясал тело. А когда поняла, что вот-вот усну, а там и умереть скоро, пустила слезу по горемычной судьбе. Только едкая, горячая слезинка меня взбодрила – я опять решила подняться по скале, только теперь выбрала место в углу. Тут хоть можно было опереться о две стены и себя страховать… Закрыла глаза, настроилась на восхождение…

Так и полезла… Пальцы сводило от боли и холода, тело не слушалось, но я упорно ползла. Выискивала неровные края и выступы, карабкалась.

Уже на полпути с досадой отметила, что зря тянула время, давно было нужно лезть именно ЗДЕСЬ! А так силы были на исходе, тело промёрзло, я дико оголодала. Благо другая стена, в которую удачно упиралась то задом, то спиной, меня страховала.

Главное, не смотреть вниз! Это твердила как мантру, ибо падение с этой высоты мне грозило смертью в лучшем случае. В худшем – переломами, и как итог – мучительной и долгой смертью.

К верхнему лазу пещеры подбиралась неспешно, методично.

Раньше времени события не форсируя, и когда уже носом поймала свежесть тёплого воздуха и звуки волн, от счастья чуть ошибку не совершила – нога соскользнула, но я успела судорожно ухватиться за каменный выступ к свободе.

Перевела дух, выбрала позу поудобнее и поползла дальше.

Вот уже голова в проёме… Проморгалась, глазами подслеповато выхватывая, что получалось. Повезло, уже вечерело, а так бы реально ослепла от яркости дня и солнца.

Подышала полной грудью…

А вот это зря – голова сразу закружилась пуще, в желудке голодно заурчало… Я уже большей степенью выбралась из узкого проёма пещеры, поэтому, страшась сорваться обратно в узницу, рухнула грудью на песок… Опять перевела дух, и только после, кое-как выбралась полностью.

– Да!!! – хрипло заорала, перевернувшись на спину. Бездумно глядела на красивый закат, на бескрайний океан: как волны накатывали на берег, барашки поверху пенились… На чаек, порхающих над водой, шуршащий лес…

И только теперь озадачилась тем, где оказалась.

Природа вроде человеческая, но этих мест не знала! Даже визуально. Хотя близь лежащие острова с точки зрения ландшафта и флоры, фауны проходила в школе. Пальмы, песок, редкая трава чуть глубже в лес…

Как бы ни мечтала лежать и ждать спасения, а в том, что меня будет искать папа, не сомневалась ни на миг, понимала, если усну – завтра могу уже не проснуться. Я так слаба, что попросту утону, если начнётся прилив или не дай боже шторм… Закоченею ночью на просторе – мне нужно место для ночлега. Закрытое и тёплое, а завтра смастерю SOS на песке из камней или другого материала. А сейчас спать… найти место для сна, и еды бы… питья…

Поспорила с совестью, соскаблила себя с песка и поплелась вдоль берега.

Для того, чтобы сразу в чащобу идти была не настолько отчаянна. Кто его знал, что там обитало! Тем более дело к ночи близилось, но и на берегу не вариант оставаться – открытая местность… Мне бы найти уголок, закуток – укрытие, в конце концов, поэтому брела вдоль берега и близь леса в надежде найти хоть какое-то спасительное местечко для ночлега.

В голове гудело, перед глазами плыло – двигалась на одной силе воли, но ничего подходящего так и не встретила. Когда стало совсем темно, порывы ветра пронизывали до костей, от безысходности одолела песочные барханы и немного врезалась в пальмовую рощу.

Где бы добыть огня?

Мысль хорошая, да только я не приспособлена к выживанию.

Не изгой из фильма!

Добывать огонь не умела, а без него точно загнусь в скором времени.

Как назло, меня покачнул очередной порыв ветра. Не назвать холодным, но в данный момент он пронизывал сотнями игл, истощённое несколькими голодными днями тело.

Я зябко обхватила себя руками за плечи… Потерянно и обессиленно обшарила глазами лесную полянку… А потом запнулась за поваленное дерево. Подняться сил не нашла – лишь забиться в сухое корневище ствола, продолжая сжиматься в клубочек и мечтая сохранить остатки тепла. Смежила веки…

Не уверена, был ли это сон, скорее симбиоз холода и усталости шутку сыграл, но вроде услышала голоса…

Глава 3

Тайфун

– Зачем ты с ней носишься? – возле меня топталась Лагуна. Недовольно сверкала глазами и исходила негодованием: – Зачем спас?

– Она мне интересна, – я задумчиво смотрел на человеческую самку. – Изучаю её.

– Тай, ты ходишь по хрупкой грани. Если отец узнает, – продолжала капать на мозг невеста, – тебе прилетит наказание! А этого нельзя допустить, – уже порядком надоела своими нравоучениями. – У нас брачевание на носу. Тебе под хвост уйдёт огромная территория…

– Почему она так странно сидит? – я был на своей волне: пристально рассматривал скрючившуюся девушку.

– Откуда мне знать? – буркнула Лагуна, хотя вопрос не ей предназначался. Он не требовал ответа. – Может, у людей принято так спать.

– Нет, – сухо отозвался я. – Они спят, как и мы – лёжа.

– Тебе-то откуда знать? – взбрыкнула Лагуна и тотчас зашипела: – Только не говори, что ты ходишь среди них!

– Среди спящих? – в мыслях пробурчал, всё ещё рассматривая молодую человечишку. Она будто застыла и едва дышала. – Нет! Но не забывай, мы от них мало чем отличаемся.

– Я о людях! – настаивала на своём Лагуна. – Выходишь к ним?

– Бывает, – я решил проверить воду, которой была наполненная девушка, – они мне интересны… – Запнулся. Судя по уровню – самка была истощена, а если глубже нырнуть – жизнь висела на волоске.

– О, всемогущий Вал! – тихо заскулила невеста. – Ты хоть понимаешь, что творишь?

– Изучаю…

– Ты нас подведёшь, раскроешь…

– Во-первых, я далеко ни разу не ходил, только на берегу был. Во-вторых, – мрачно глянул на Лагуну, – ты много звучишь, – холодно бросил. – Вернись в воду, – велел ровно, – и дай мне побыть одному.

– Тай, ты не посмеешь тут с ней остаться, – запричитала Лагуна, но умолкла под моим грозным взглядом. Помялась немного, но прежде чем уйти, бросила:

– Может, умерла? Вон как скрючилась, – кивнула на тело.

– Прочь иди! – Было желание её прогнать более суровым словом, но невеста благоразумно скрылась в океане.

Я постоял чуть над сухопутной, шагнул ближе, осторожно коснулся плеча и тотчас отдёрнул руку:

– Да она горит, – пробурчал, вспоминая, нормально это для людей или нет, быть вот такими горячими.

Несколько секунд раздумывал, что делать и решительно двинулся к воде.

– Куда ты меня тащишь? – негодовал Штиль, нехотя шагая за мной. Ступни мягко проминали песок на берегу, я целенаправленного двигался к умирающей девушке.

– Будь неладна Кето, так ты правда притащил самку? – Шторм в недобром изумлении замер возле человечки, сидящей в той же позе, в которой и была, когда я уходил за Штилем. Средний брат тоже увязался за нами – на мою неудачу, они были вместе, и уже обсуждали жуткую историю, как я в наш мир приволок полуголую, молодую самку! И как собираюсь рушить наши устои. Лагуна искала у них поддержки. Никогда не умела держать язык за зубами, да и сложно такое в секрете долго хранить. Мысли у нас бывают громкими, уследить, кто стал виновником очередного слива – крайне сложно. Оставалось надеяться, что в этот раз невеста говорила, а не думала, и остальная колония ещё не в курсе. А ещё, что за то время пока отца нет в наших водах, придумаю, что делать с человечкой.

– Заткнись, – бросил угрюмо Шторму, – а ты глянь, – велел Штилю, махнув на тело.

– Зачем? – недопонял брат, хотя тугодумием не страдал. Наоборот, брат был очень умён и умел лечить, поэтому его и позвал.

Штиль – лучший врачеватель на все моря и океаны Земли. Обучался в разных частях света и разных водах. Постигал науки и даже несколько человек изучал…

– Проверь её, – я кивнул на девушку. – Она… в огне… или так и должно быть?

Штиль нахмурился. Девушка утробно замычала.

– Чего это она мычит? – Шторм шарахнулся так рьяно, что в песок ухнул задом. Вытаращился как на диковинную вещицу.

– Не знаю, – буркнул я с большим неудовольствием. – Смотри давай! – пихнул Штиля ближе к человечке. Брат чуть помялся рядом и всё же склонился. Ладонь на лоб:

– У неё жар, – секундой позже. – Люди – теплокровные, – изрёк мрачно, – но не настолько. – Выпрямился, руки в боки: – Она может сгореть, если не лечить…

– Так лечи, – я пожал плечами.

Шторм уже забыл о страхе и опять вертелся возле самки.

– А может не надо? – ворчливое послышалось, когда он, сделав несколько попыток растормошить, лишь уронил девушку в песок. Она странно дёрнулась, словно спазмы скрутили тело, и вновь застонала, только теперь со скрежетом зубов. Жуткий звук. Мне не понравился, поэтому я лёгким толчком отправил к ней Штиля:

– Лечи!

– Отец узнает, – проворчал младший. Я лишь мотнул головой:

– Меньше говори, больше делай. Если отец узнает…

– Узнает, – категорично кивнул Шторм, и его пришлось отправить прочь, к воде… и придав ускорения. – Не приближайся к ней! – напоследок ему велел, погрозив пальцем.

Средний – хороший малый. И я точно был уверен, что он никому ничего не скажет и сейчас себя вёл дикарём только потому, что я и правда перешёл границу разумного. Да и на нашем острове НИКОГДА не было людей. А тут ещё и самка молодая, готовая к деторождению.

– В общем, с Валом я сам поговорю, – заверил младшего. – Только вылечи её.

Брат нехотя мотнул головой и взялся за дело. Ползал около, то глаза смотрел, то дыхание слушал, конечности поднимал, опускал…

– Слушай, а сколько она у тебя?

– Со шторма.

– Значит правда, – заключил себе под нос, и чуть громче: – Два дня… А ты её кормил?

– Рыбу давал… Визжала… не ела.

– Она хоть пила?

– Вот этого не знаю… – почесал затылок, разглядывая тело девушки на песке. – Она вообще странно себя вела. От воды шарахалась, на стены бросалась…

– В пещере держал? – вскинул брови Штиль.

– Не был уверен, что выживет, поэтому сначала туда забросил. Не мог же я её сразу сюда…

– Почему? – изумился брат. – Ты и без того правила нарушил. Что уже теперь?

– Не умничай, – отрезал мрачно я. – Хотел убедиться, что она…

– Понравилась, – убил прямой младший.

– Нет, – упрямо буркнул я.

– Угу, поэтому не дал утонуть, – хмыкнул брат и выпрямился. – Дело конечно твоё, но не забывай: люди – враги. Мы с ними не имеем дел.

– Да-да, – угрюмо кивнул я. – Так она умирает?

– У неё обезвоживание… И много… – запнулся: – синяков, ушибов, царапин. Ты её бил? – Огорошил вопросом.

– Нет! – я даже руки развёл. – Она… падала со скалы, пока лезла наверх.

– Да ну? – съехались брови на лбу у брата. С недоверием покосился на самку. – Предпочла ползти, а не плыть?

– Вот и я о чём, – нехотя подтвердил, – странная… Так её можно спасти?

– Это не так просто, – проворчал Штиль. – Нужно унести её с берега. Желательно оборудовать место. Закрытое от ветра и дождя…

– В лагерь нельзя, – задумчиво прикидывал, куда бы её спрятать. Перебирал варианты, пока не зацепился за: – В ритуальную пещеру…

– Шутишь? – уставился с недоверием Штиль.

– Там несколько зал. И если такое укрытие пойдёт, почему бы и нет?

– Потому что в ту пещеру просто так никто не ходит! – сообщил очевидное и весьма колюче брат. – Это священное место…

– Это моя пещера! – сухо напомнил я ему. – И если захочу, могу её затопить, разрушить…

– Да-да, – кивнул насмешливо Штиль, – моя игрушка, пожелаю – сломаю, – отмахнулся безнадёжно, зашагав в сторону воды.

– Ты куда?

– За лекарствами, – брякнул брат, даже не обернувшись. – Болтовнёй хворь не лечат, – прикрикнул едко. – А ты пока её оттащи к себе в логово, – это прозвучало с издёвкой.

Мысль была неправильной, а вот Штиль прав! Но в груди свирепо сердце билось. Тоскливо и напугано одновременно, а в животе холод расползался.

Молоденькая самка показала удивительную жажду выжить. Выбралась из пещеры, даже прошла далеко… Борьба, достойная уважения. Жаль будет потерять ценный экземпляр для изучения, отдав хвори. В этом человечки – слабые создания. К ним липли сотни вирусов и болячек. Любая непогода их быстро одолевала…

Помялся немного, ещё утопая в сомнениях. Сглотнул пересохшим горлом, покосился на тёмные воды Океании и подхватил самку на руки.

Она была в огне. И если бы грозил долгий путь, боюсь, пришлось делать передышки, а мне спасаться в воде, охлаждая свою плоть, но мне повезло – к пещере ходу было несколько минут – девушка бы и сама на неё наткнулась чуть погодя, но раз не могла…

Шаг за шагом жар её тела передавался мне. Последние метры дались с трудом и диким желанием бросить ношу, срочно нырнув в небольшой пещерный источник с родниковой водой. Было нестерпимо горячо, и потому я торопился, но в главной зале застопорил подле каменного ложа. Только уместил спасённую на шкуру зверя, служившую настилом, подоспел и Штиль.

– Огня надо бы, – бросил, только вошёл в пещеру.

Я не привык, чтобы мной распоряжались, но в данный момент было не до выяснения ступени власти. Младший собирался врачевать деву, которая была нужна МНЕ, и сейчас ОН был главным.

Благо искать огонь не пришлось. В соседней зале со стены взял факел, огниво было тут же – на одном из ближайших выступов. Запалил и вернулся в главную залу.

– И очаг не забудь, – махнул на центр пещеры Штиль, где лежала груда сухих поленьев. Уж больно горячий это был очаг, но во время ритуала из-за него закипала кровь, и буйство становилось очень ощутимым.

Я с сомнением покосился на брата, возившегося с разными травами и чашами, и аккуратно развёл костёр чуть поодаль от ложа.

Огонь для расы амфибий не просто опасен – смертелен, если забыть об осторожности, поэтому он редко бывал в нашей жизни, но для ритуала спаривания… был необходим. И эту пещеру мои соплеменники полюбили. И удобно, и тихо, и интимно спокойно. Я посмеивался, но именно главную залу новобрачные воспринимали, как святое место, где амфибии предпочитали осуществлять ритуал соития.

Седмица ночей для зачатия будущего потомства…

Я не видел улучшений, но веру соплеменников в ритуалы и их обязательное исполнение не убивал. Желали заниматься самообманом – пусть. Нравилось купаться в бесплодной лжи – их дело. Но то, что с каждым поколением наш вид становился все меньше, а чистокровки рождались реже – было неоспоримым. И это не раз становилось причиной ссор на важных территориальных собраниях главных повелителей морей и океанов.

Вымирание… Да, оно нам грозило! Пусть не сейчас, но уже в скором времени, ведь всё чаще семьи оставались без детей и редкие могли зачать и родить более одного. При том, что у нас уже давно утверждено многоженство.

Отец благодаря нескольким бракам и, в особенности, выходам на сушу и оплодотворению земных самок, смог увеличить род на десяток голов. Что удавалось не всем. И естественно было непозволительно рядовой особи. Лишь монаршей. Он таковым был! И наперекор другим, вплоть до распрей между братьями и сёстрами своей династии, шёл на контакт с людскими самками. И успешно! А потом сам же ввёл на это запрет уже среди нас – своих детей и своего народа! Хотя и не отрицал, что при необходимости нарушать законы можно. Подчёркивая: НО НЕ без разрешения Вала!!! Вал – это и есть отец!

Как бы странно ни звучало, но при низкой рождаемости, повелитель вод был настроен против смешанных детей. Он утверждал, что из всего количества им зачатых, лишь пять братьев и одна сестра унаследовали его ген. Ген Амфибии. Остальные, кто был с нами в Океании – потомство от шести законных супруг. А сколько бродило по суше его отпрысков с человеческим геном, никто из водных жителей не знал, да и сам отец вряд ли бы взялся точно сказать, но фактом оставалось то, что сухопутные самки нам подходили для спаривания и рождения потомства.

Потому год от года, распри между высшими разгорались не на шутку, находились те, кто выносил вопрос о том, чтобы позволять каждому искать себе пару для спаривания не только среди своих, но и земных. Но к всеобщему удивлению, именно Вал был категорично настроен: «Слишком много заболеваний у сухопутных. Если позволять массовые спаривания, это приведёт к нашему заражению! А у людей есть такие, от которых нет спасения…»

Вот и получалось, что наш вид довольно дружен, но, увы, в некоторых вопросах совершенно не сплочён. Мы за одно – у каждого своё место: сфера деятельности и обязанности. Только кто-то плавал в верхних эшелонах власти – и прекрасно знал некоторые тайны, а кто-то в нижних – и искренне верил, что наш вид непобедим, не уничтожаем… И вообще, что люди скоро сгинут, и у нас станет житьё лучше, чем прежде.

Я тоже в детстве в это верил всеми фибрами души. И воспитывал в себе отвращение к ничтожным человечкам, кто губил природу, вёл аморальный образ жизни, забывался и слепо верил в своё превосходство над остальными.

А потом немного повзрослел, чуть поумнел и пока готовился вступить в наследование владением южными водами Океании, стал чаще следить за людьми и их поступками. В чём-то ненависть крепла, в чём-то сходила на нет. Люди не были однозначными существами. Мне всё больше хотелось их изучить.

Глупо, но я верил, что спасение нашего вида зависело напрямую именно от мелких и жалких людишек. Просто нужно понять, почему природа их так одарила плодотворностью? Почему миллионы вирусов и микробов до сих пор не изничтожили их вид…

Вот и смотрел на представительницу враждующего вида, загибающуюся от хвори. Молодую самку, готовую к производству потомства, но настолько слабую, что если бы не мы – уже давно бы кормила рыб и прочую водную братию.

Так в чём же их сила? В слабости… На этой мысли я запнулся. Взглядом скользил по телу девушки, не понимая, что меня раздражало. А когда Штиль потянулся, чтобы развязать верёвочки небольших кусочков ткани, скрывающих её грудь, будто очнулся от чар:

– Я сам! – испугался своего голоса. Да и вообще не стоило мне вмешиваться. Брат уже давно стянул с неё верхнюю ткань, откинул в сторону, оставив только то, что прикрывало самые интимные места. Я следил молчаливо… пока Штиль не переступил границу, которую я мысленно вычертил.

Брат не воспротивился – уступил место, и пока склонялся над самкой, поинтересовался:

– Зачем она тебе?

Вопрос был уместен. В отличие от Штиля, я держался на расстоянии от людей. Все спорные вопросы решал в пользу жителей воды, потому что человек априори не мог быть прав. Люди – зло… чудовища, загрязняющие всю планету, и в том числе воду! Из-за них в нашем мире вот-вот грянет катастрофа. О чём со Штилем не раз вёл спор. А в итоге не он, а я притащил в святая святых человеческую самку!

– Не знаю, – признался я, с любопытством рассматривая полную грудь девы с острыми сосками. Крупная, упругая, мало чем отличающаяся от груди наших самок. Если только ореолы темней. – А зачем мы её раздели?

– Ткань влажная, вредно для больного человека.

– Это не тронь, – я кивнул на ткань, скрывающую лобок девы. – Я сам… потом.

– Ты уже себя ведёшь, как агрессивный самец, – уличил брат. – Я же не собираюсь…

– Неважно, но не тронь, – вышло гортанно и очень воинствующе.

– Ладно, – смирился Штиль, мотнув головой. – Ты уверен? – нахмурился, давая шанс передумать, когда я отошёл от самки, позволяя ему вернуться к врачеванию.

– Нет, – не лгал, смысла в том не было. – Но спасай.

Штиль какие-то отвары готовил, вливал в рот девушки. Замесил мазь в чаше каменной, немного подцепил…

– Ты что собираешься делать? – я подступил ближе, хотя до сего просто наблюдал со стороны.

– В тело втереть нужно, – буркнул Штиль, на грудь самки ладонь водрузив.

– Руки убери, – я затаился, сам не ожидал, что так странно отреагирую.

– Её смазать нужно, желательно всю…

– Я сам, – огорошил, хотя никогда ничего подобного не делал.

– Уверен? – покосился Штиль. Непонятно, что прочитал на моём лице, но поднялся торопливо. – Смотри, это не любовная игра, – с горькой усмешкой. – Жир втирать нужно круговыми движениями и без ласки, именно втирать… Чтобы кожа пропиталась, и тепло внутрь пошло!

– Я понял, – решительно кивнул. – Если это всё – уйди! – до рыка утробного хотелось остаться наедине с девушкой. Без лишних глаз!

– Потом бы её накрыть тёплой тканью… или… – замялся Штиль, – собой греть. Она должна потеть… и пить давать часто, чтобы одна жидкость выходила, а другая поступала.

– Понял, – вторил глухо я, уже мыслями в деле.

– Саму грудь… необязательно трогать, – прилетело насмешливо.

– Свали к морскому дьяволу! – ощерился я, не оценив шипастости брата. – Мне не нужна эта самка!..

– Угу, – буркнул Штиль, – но почему-то с упорством её спасаешь.

Мне нечего было на это ответить. Поэтому терпеливо ждал, когда брат уйдёт. Только шаги утихли, я приступил к процедуре.

Это было странно и очень… возбуждающе. Никогда прежде ни одна самка не творила подобного с моей плотью. Правда, прежде, чем лечь рядом, пришлось нырнуть в небольшой водоём пещеры с пресной водой. Чуть охладиться… и только после вернуться к деве.

А потом я лежал и смотрел на людскую самку. Юную, мягкую, слегка в теле, нежную. Смотрел и не находил ответа – зачем? Зачем она нужна? Ради интереса? Какого? Один раз уже выбралась из пещеры. А что дальше? Отпустить – нельзя. Это очередное нарушение закона. Убить? На том мысль вильнула в пучину банального интереса.

Как дева отреагирует на новую жизнь?

Что будет делать? Захочет ли выбраться с острова? На что будет готова ради спасения…

Да, это, пожалуй, будет интересно… Останется лишь убедить в научном интересе отца, братьев и самок, на чьём острове теперь гостит человечка.

Глава 4

Тайфун

Пару дней сражался с богами за жизнь девы. Она бредила, металась во сне, стонала, и прижималась ко мне, словно искала спасения. Было диковато за этим наблюдать, а ещё больше реагировать на болезненную самку. Я не подыхал от желания, не сходил с ума от волнения, но упорно выхаживал, выискивая у себя же ответ на простой вопрос: ЗАЧЕМ?

Слабый должен умереть! Нет жизни слабым и болезненным. А потом наперекор разумному, давал отваров, которые приносил Штиль. Кормил перемолотой едой, которую добывал для человечки по совету брата… Проверял травмы самки, прислушиваясь к советам врачевателя – смазывал синяки и ушибы.

А он посмеивался над моей придурью. Не зло, в ком-ком, а в Штиле не было ничего подлого. Он всегда говорил в лицо, находил верные слова, задавал умные вопросы и ответы давал исчерпывающие. Младший был непомерно смышлёный и порядочный. Поэтому его и допускал к пещере.

Ему прощал насмешки.

Брат бил точно в цель, а ругать за правду – недостойно. Да и сам я понимал, что вёл себя не как всегда. Я ни за кем и никогда столько не ухаживал. В детстве у меня не было любимых питомцев, матери не знал, потому и нежности не испытывал, не проявлял желания её кому-то дарить. С отцом постоянно спорил… Невесты не волновали, как и пересуды. Я был всегда себе на уме, но всегда за наш народ, а тут… Из-за прихоти слепой. Да к тому же притащил чужую самку на остров, где наши самки отсиживались в кровные дни, и где проходили ритуалы брачевания и спаривания.

Неосмотрительно, подозрительно, вопиюще аморально и абсолютно вне правил!

А я и не отрицал, что совершил. Не оправдывался! Вообще не вступал в какие-либо пересуды, даже когда в свой мир возвращался по необходимости. Подкрепиться, охладиться, отчитаться, с братом обсудить важные моменты лечения.

А вот Лагуна с каждым днём была всё навязчивей.

Хотя в её внимании сам виноват. Из трёх будущих жён именно Лагуну собирался назначить главной, вот она и вошла в роль раньше времени. И если другие знали своё место, то принцесса Южного моря порой забывалась. Она была здесь гостьей, и очень задержалась. Да, это было уговорено – невеста могла жить подле будущего супруга вплоть до бракосочетания, но это ни в коей мере не значило, что она имела права лезть в мою жизнь. А она это делала с завидным упорством!

Между нами связь давно, и, по сути, только ей дозволено со мной говорить на равных, и то, по статусу рождения. Других я выбирал из простых, но обязательно красивых и способных зачать. Бедра, грудь, сила…

Лагуна сама дала на это согласие. Многожёнство у нас не ради утех. Всё дело в наследниках и зачатии. Без них наш мир падёт! Поэтому много женщин – больше шанса на потомство. С таким устоем мы живём давно – в этом нет ничего особенного. Самкам приходилось мириться с таким порядком вещей, но не всякий самец мог позволить себе несколько жён. Для этого и достаток должен быть, и сила, и власть!

До сего момента меня вполне всё устраивало, тем боле близкие отношения весьма приятны, но у нас они не так культивируются, как у земных существ, где соитие доходило до грязи и повсеместности и повседневности… У нас для этого было и место, и время, всё обусловлено и оговорено.

– Ого, – присвистнул брат, заявившись с утра пораньше. – Тебя отсюда не выставишь!

Я давно проснулся, да так и завис возле молодой самки. Она уже не была невыносимо жаркой, и поэтому мне не приходилось постоянно её охлаждать, хотя, признаться, это было приятно, и я даже стал получать удовольствие от привыкания к её горячему телу.

– Не зубоскаль! – отрезал я мрачно. Секундой позже: – Почему она до сих пор?..

Умолк – девушка застонала. Штиль испуганно отступил к стене, я вскочил с ложа и остановился у источника на тот случай, если самка откроет глаза, и мне нужно будет прятаться.

Но девушка лишь чуть поворочалась, так и не открыв глаза.

– Кормить не забывай, – напомнил шёпотом Штиль. – И много-о-о воды…

– Окунуть? – кивнул я с готовностью на источник.

– Нет, – руками замахал Штиль, – пить! Чаще давай пить… Ого, – опять присвистнул, окатив меня насмешливым взглядом. Я зло скрипнул зубами:

– Да, я на неё реагирую, – скрыть детородный орган было невозможно.

– Зато теперь понятен твой интерес, – подтвердил гнусные мыслишки брат.

– Нет, не понятен! – сухо отрезал я. – У меня нет проблем с самками, поэтому я удивлён, – признался, как на духу. – Тем более, я не смотрю на неё как на самку, а вот плоть… реагирует.

– Может, тебе её просто взять? – прищурился Штиль. – Не думаю, что она будет против…

– Думаешь? – я с сомнением покосился на спящую деву.

– Она не выглядит отказывающей, – рассуждал тихо брат. – А если узнает, что ты будущий владыка южных вод Океании…

– Очень смешно, – так и хотелось прописать мелкому затрещину, но сдержался. Прошёлся до источника с чашей. Черпанул воды, к деве ступил. Аккуратно за затылок приподнял голову её, смочил полные, обсохшие губы… Самка опять застонала. Тихо, волнующе… Приятный голос, а звук…

Будь неладен морской дьявол!!! Этот звук меня не на шутку возбуждал.

– Наши так не делают, – хмыкнул Штиль, за что всё же получил.

– Она и другие издавала, – решился на признание, чуть погодя, пока младший затылок потирал после моего братского удара.

– Какие? – заинтересованно уставился.

– Не знаю, как изобразить, – я дёрнул плечами. – Странный такой… Вроде, носом шмыгает, а по щекам… вода льётся.

– Вода? – подивился Штиль.

– Ага…

– А как сделать, чтобы это увидеть?

– Не знаю… – развёл я руками в безысходности. – Я вообще не понимаю, как с ней себя вести. Вроде успокаиваю, брыкается. Шикаю, она дрожит… Обнимаю…  В общем, я так и не понял, как это действует, но она сама решает, делать это или нет…

– Давай я попробую, – Штиль забыл об осторожности и шагнул к деве.

– Только коснись, – рык сорвался прежде, чем я осознал, что готов убить брата.

– Ты что? – младший застопорил рядом. Его лицо выражало неподдельное удивление, граничащее с шоком. – Я же не покушаюсь на неё, мне чисто с точки зрения исследования…

– Я тебе уже рассказал своё исследование, – отрезал я сурово, шагнув к деве и тараня забывшегося брата. Штиль с неудовольствием глянул на девушку, на меня и отступил:

– Она уже в порядке. Хворь ещё слабит тело, но она поправится! Скоро. Так что думай и быстрее, что делать с этим счастьем…

Мирэя

Из липкого, тягучего сна вырывалась медленно. Всё время сражалась со слабостью поспать ещё немного. Тело болело, горло саднило, голова тяжёлая и гудящая была. Пока промаргивалась и зевала, туго вспоминала, где я и что со мной. Океан, чайки, песок, пальмы… пещера… я падаю…

На этом мысль оборвалась – я распахнула глаза.

Села, хотя плоть настойчиво требовала вернуться в лежащее положение. Взглядом неверяще обшарила каменную узницу.

О, чёрт! Я опять в пещере! Опять!!!

Только в этот раз она не сырая и мрачная. В этой палил огонь, я лежала на… Пальцами проскользила по шкуре льва. ШКУРА! Настоящая!!! А вот пахла она противно, но всё же это лучше, чем голый, неровный камень!..

И вообще, как я тут очутилась?..

Опять огляделась, перетерпливая тягучую боль в голове и ломоту в теле. Сама бы не дошла. Я помню поваленное дерево, а дальше провал!

Наверное постарался мой невидимый спаситель!..

– Ау! – хрипло воззвала не пойми к кому, но однозначно ЕМУ! – Ау-у-у! – бросила в пустоту, и несколько секунд слушала гулкое эхо. – Ау, – и опять отозвалось холодно эхо.

Голова ещё сильнее заболела, дышать стало трудно.

Я жутко болею, поэтому меня точно сюда кто-то принёс!

Приложила ладонь к груди… и мысль упорхнула: я запоздало обнаружила, что сижу голая!

Нет! НЕТ! НЕТ!!!

Подскочила на ноги, едва не рухнув от слабости и шаткости. Руками прикрываясь, принялась выискивать свои вещи! Ведь на мне были вещи!!! Футболка, шорты… и лифчик от купальника был!!! Ладно, трусики на месте, но ведь куда-то же делось остальное?