Душа моя, гори!

Пролог

Резкий порыв горячего воздуха взметнул мои волосы, и я распахнула глаза. Голова закружилась, сознание начало медленно растворяться в небытии. Со стоном я схватилась за виски, пытаясь удержать разум на плаву. Где я? Почему так темно?

Вспышка яркого света ослепила, и рубиновый жар ударил в лицо. Я снова здесь… Нет! Страх тяжелой плитой обрушился на плечи, заставляя меня согнуться. Горящий монстр опять явился за мной!

Объятая бушующим огнем мужская фигура стоит совсем рядом. Желто-красные языки пламени жадно лижут его нагое тело. Кто он? Почему он меня преследует? Пытаюсь разглядеть лицо, но гудящее пламя скрывает искаженные от боли черты незнакомца. Он громко стонет и тянет ко мне тощие пальцы. Они прорываются сквозь пелену огня, зовут, умоляют подойти ближе…

Хочется развернуться, убежать, спрятаться… Но тело не слушается – невидимая сила тащит меня к незнакомцу. Его объятые тягучими языками пламени костлявые пальцы совсем близко. Еще немного, и он коснется меня. С моих губ срывается надрывный крик. Нет! Не трогай!

Я судорожно хватаюсь за свою грудь в отчаянной попытке защитить то, что он хочет забрать. Не позволю! Она моя! Пламя яростно вспыхивает, и мое тело снова тащит вперед. Это моя душа! Ты не смеешь! Я захлебываюсь в плаче и умоляю отпустить меня. Но горящий мужчина безжалостен. Мне не спастись…

С тоской смотрю на себя и замираю в вакууме ужаса. Моя душа… Где она? В груди зияет лишь чернильная затхлая пустота. Неужели это и есть моя душа? Поднимаю взгляд на полыхающего мужчину и ощущаю, как его рука проходит в сантиметре от моей груди. Вспышка жара – и боль огненной лавой растекается по телу. С моих губ срывается громкий крик…

Я подскакиваю на кровати и просыпаюсь в холодном поту. В разгоряченной голове стучит лишь одна счастливая мысль: сегодня он снова не успел! Истошный стук сердца замедляется, и я медленно опускаюсь обратно на подушку.

Кап, кап, кап! – стучит назойливый дождь по металлическому карнизу окна. Как же он надоел! Век бы его не видеть и не слышать!

Глава 1

Ольга

Притаившись за газетой, я уже несколько минут сидела за столиком кафе и беззастенчиво подслушивала чужой разговор. Оказывается, пристрастие к желтой прессе может принести не только сомнительное удовольствие, но и ощутимую пользу: за соседним столом две девушки громко обсуждали строительный проект, весьма меня интересующий.

Надо же как повезло! Я специально выбрала кафе подальше от офиса, чтобы прийти в себя от ужасной недельной командировки. Рассчитывала при помощи крепкого кофе настроиться на рабочий лад. А тут такая удача: конкуренты секреты раскрывают! Чуть ниже наклонив голову за газету, чтобы моя известная на весь офис светлая макушка не спугнула посетительниц за соседним столиком, я навострила уши.

– Опять работать допоздна! Еще и в выходные! – возмутилась одна из девушек. – Дмитрий Сергеевич снова все переиграл. Сколько можно-то? Вначале у нас был проект косметической клиники. Подготовились по максимуму: чертежи, схемы, сметы, инвесторов даже нашли. Так нет! Эта грымза, оказывается, тоже клинику проектирует. И мы в поте лица все меняем.

Наступила короткая пауза, послышалась возня ложечкой по блюдцу. Похоже, кто-то заедает стресс и запивает его чудесным кофе. Я втянула прекрасный аромат, исходящий от моей чашки, и печально вздохнула. Эх, я бы тоже пригубила бодрящего напитка, но вот незадача: обе руки заняты. Я держала перед собой газету, аки рыцарь щит в бою. Жаль в ней не имелось амбразуры, я бы обязательно высмотрела девушек да запомнила. За грымзу можно и выговор влепить, с занесением в личное дело.

Это я, разумеется, несерьезно. Если наказывать сотрудников за все нелестные эпитеты, которыми они меня награждают, то их личные дела будут в объеме не менее большой советской энциклопедии. Поэтому я давно махнула на пересуды рукой. Пусть треплются.

Уже чуть не плача, девушка из моего офиса продолжала жаловаться:

– Вся команда стояла на ушах. В короткие сроки подготовили документы для лесоперерабатывающего завода. Ты представь, где косметическая клиника, а где завод. Все с нуля! А сейчас что? У этой гадины тоже завод! Дмитрий Сергеевич рвал и метал. И как ты думаешь? Теперь у нас и вовсе детский лагерь. Как мы успеем? До презентации осталась неделя! Представляешь, сколько нужно усилий, чтобы подготовить новый проект?!

Девушка застонала, ложечка заскребла по тарелке еще громче.

– Я уверена, Дмитрий Сергеевич знает, что делает. Вы обязательно справитесь, – утешила ее собеседница.

Голос второй показался мне смутно знакомым. Секретарша Родионова? Или нет? У него их такой поток, что Ниагара нервно курит в сторонке. Ни одна долго с ним не задерживается: любит за ними приударить. Работал бы лучше! Лишь секретарш обхаживает да о должности в совете директоров мечтает. Вот уж дудки, Димочка! Это место мое! Как только я туда попаду, ты с поста вице-президента по стратегическим инициативам вылетишь, аки пробка из бутылки шампанского.

– Почему именно мы всегда все меняем? – едва ли не закричала подружка секретаря моего заклятого врага. Но тут же осеклась и почти шепотом продолжила: – Пусть эта Харитонова все меняет!

– Харина, – машинально поправила ее секретарша.

Какая молодец. Неужели у Родионова появилась толковая девица? Даже фамилию мою запомнила.

– Да хоть Кошмарина!

Фу, как не оригинально. Уже было. А вот то, что идиот Дима решил на проектной земле построить детский лагерь, для меня подарок небес. Не зря, получается, я неделю жила в захолустье и лично ползала по лесам да горам огромного участка, который наша строительная компания купила на аукционе.

С его приобретением появился идеальный способ выделиться и претендовать на место в совете директоров. Ведь автор лучшего проекта попадет туда практически сразу. Мой шанс. Двенадцать мест в совете всегда заняты, и учредители не спешат разнообразить его состав. В этом году грядут изменения: из-за преклонного возраста уходит Михаил Иванович и одно место станет вакантным. Из всех претендентов мы с Димой пока лидируем и имеем одинаковые шансы на успех.

Оба служим в компании больше пятнадцати лет. Еще однокурсниками начинали со скромных должностей и упорно ползли вверх, прогрызая себе дорогу. Только я брала упорством, учебой и работой без отпусков, а этот подхалим подмасливался и угождал кому следует. Не раз я лишалась положенной мне по службе должности из-за его интриг. Обидчивым Дима оказался.

До сих пор не может забыть позорную историю признания в любви на первом корпоративе. Сам виноват! Напился до чертиков и с поцелуями ко мне полез. Я увернуться успела, а вот проходивший мимо гендиректор Максим Антонович – нет. Отхватил тогда Димочка… Полгода бегал извинялся перед начальством.

Ко мне больше горе-ухажер не подкатывал. Да и зачем? Смазливый до тошноты, он быстро обрел популярность среди женской половины офиса и щедро одаривал дам своей любовью. Всех, кроме меня. С момента моего отказа от его ухаживаний он не упускал случая мне подгадить. Злопамятный гаденыш.

Теперь мы вице-президенты компании и оба хотим заполучить заветное место в совете директоров. Сейчас это моя цель номер один. Ведь на новой должности я смогу столько всего улучшить в работе организации и заодно нос утереть мерзкому подхалиму. И утру!

Купленный участок хоть с виду и прекрасен, но строить там клинику, как я сама хотела изначально, а уж тем более детский лагерь никак нельзя.

Сосновый бор, река… Вроде бы идеальное место для постройки рекреационного заведения. Но я копнула глубже, и не зря. Оказалось, что в паре километров от участка много лет назад добывали гранит открытым методом, потому радиационный фон в тех местах сильно повышен. Дополнительно выяснилось, что загрязненные грунтовые воды от старых разработок проходят прямо под участком, и, как только начнутся строительные работы, проблема с экологичностью всплывет.

Моя команда обнаружила радиацию случайно. А ведь до этого специалисты уже брали пробы грунта на довольно большой глубине, но, видимо, не попадали в точку подземных вод. Я решила лично съездить и перепроверить исследования, хотя неделя в лесу для меня выдалась сущим адом.

Природа совсем не мое. Я настолько городской человек, что иногда кажется, сама состою из железа и бетона. Может, и к лучшему: иначе в офисе не выжить. Съедят. А так пусть пытаются – зубы сломают.

Я хищно улыбнулась, представляя лицо Димочки, когда на презентации проектов выложу результаты анализов ему под нос. Стало так хорошо, что я даже забыла про адскую боль, которая мучает мою головушку уже больше недели. На пару с ней меня преследует и ужасный сон. Кошмар, повторяющийся раз за разом.

От воспоминания мои плечи передернулись, висок пронзила острая стрела боли. Я сцепила зубы и попыталась выкинуть из головы образ горящего в огне мужчины, приходящего ночью уже десять суток подряд. После кошмара я просыпаюсь в холодном поту и лежу в темноте, успокаивая дыхание. Гадкое ощущение, что в грудь залезли чужие руки и небрежно там покопались, долго меня не отпускает.

Будь я суеверной, верила бы в души, астралы и прочую чушь – была бы чертовски напугана. Но мой разум всегда берет верх, и я опасаюсь лишь нарастающей с каждым днем головной боли. Мигрень беспокоила меня и раньше, но… Чтобы так сильно?! Никогда. Наверное, накопились стресс и усталость. Много работаю и мало отдыхаю. Стоит показаться врачу… через недельку, сначала я получу желанное место в совете директоров.

Задумавшись, я не заметила, как девушки рассчитались и покинули кафе. Я убрала газету и отпила порядком остывший кофе. Голова снова запульсировала мелкой очередью противных спазмов. Пришлось проглотить уже вторую за утро таблетку обезболивающего. Мне сегодня нужна светлая голова и крепкие нервы. В офисе я не появлялась неделю, и ждут меня лишь завтра. Вот будет сюрприз моим охламонам.

Я вышла из кафе и недовольно сморщилась. Опять дождь! Сколько можно? Льет уже третий день. Крупные капли с водостока падали на асфальт и отскакивали мелкой моросью на мои новенькие бархатные туфли. Топнула ногой, стряхивая воду. Гадость какая! Испортятся ведь. С тоской посмотрела на тротуар. Сплошные лужи. Как бы безопасно пробраться к машине?

Аккуратно ступая, я под зонтом заспешила к дорогой иномарке у обочины. Позади раздалась резкая трель велосипедного звонка, и не успела я увернуться, как меня окатило грязной водой из ближайшей лужи.

– Извините, – донесся крик велосипедиста-шумахера.

– Чтоб ты кости себе переломал, – зло зашипела я, осматривая испорченную обувь.

Колготки и юбка тоже пришли в негодность. Хорошо, что у меня в багажнике всегда запас сменной одежды имеется. Ругаясь и перепрыгивая лужи, я добежала до машины, привычными движениями вырулила на дорогу и помчалась в офис.

До своего «второго дома» добралась минут за десять. Припарковалась у высотного здания бизнес-центра. На его последних трех этажах разместилась наша компания-застройщик. Отклонив зонт назад, я задрала голову, любуясь строением. Вот это я понимаю! Красота и мощь! Как же я в лесу скучала по стеклу и бетону. На природу еще год не сунусь. Хватило.

Взяв вещи, я поспешила внутрь и вскоре с удовольствием втянула знакомый запах офисного центра. Он хоть и насыщенный, но совершенно безликий. Пахнет все и словно бы ничего. Но за это я и люблю дух офиса. У него нет индивидуальности, он отражает всех нас, трудящихся здесь.

Миновав огромный холл, я поравнялась с ресепшен. Как всегда, там находилась беспрерывно улыбающаяся девушка. Новенькая? Я легонько ей кивнула и широким шагом направилась к лифту. Высокий ворс ковров заглушил стук моих каблуков. Помню, как мама годами пыталась отговорить меня их носить. Еще бы! Куда с ростом метр восемьдесят пять щеголять на десятисантиметровых шпильках?

В юношестве я ее слушалась, ходила вечно сгорбленной тощей палкой. Повзрослев, поняла простую вещь: не стоит стесняться подарков природы. Теперь в ответ на уговоры мамы я лишь мягко ей улыбаюсь. Как объяснить низкорослой женщине удовольствие смотреть на людей свысока? Особенно на мужчин. Ни с чем не сравнимое наслаждение наблюдать, как некоторые из них пытаются расправить плечи и вытянуться, чтобы достать мне хотя бы до носа.

С приятным звуком лифт распахнул дверцы, выпуская меня в мое царство. Сейчас главное – эффект неожиданности, пока мои охламоны не зажгли сигнальные огни, оповещая весь этаж о приближении врага.

– Ой, Ольга Михайловна! А мы ждали вас только завтра, – воскликнула Ирина, секретарь у входа.

Ее идеально наманикюренные пальчики уже потянулась к клавиатуре, чтобы зажечь первый сигнальный костер.

– Напишешь хоть слово – уволю, – тихо сказала я и пришпилила ее к креслу своим фирменным взглядом.

У меня глаза светло-голубые, почти прозрачные, и оттого у них бывает жутковатый вид, если я сержусь. Подчиненные сильно пугаются, а я пользуюсь даром природы. Весьма стимулирует рабочий процесс, надо сказать. Секретарь тяжело вздохнула и медленно кивнула. Я двинулась осматривать подконтрольные мне территории.

Отдел снабженцев встретил меня сногсшибательным перегаром. Хорошо выходные провели оболтусы. А это что за бардак? На полу винные бутылки, на столе кучи тарелок, стаканов и объедки. Один из сотрудников лениво убирал мусор. Еще парочка похрапывала лицом на клавиатурах. Остальные сидели в телефонах.

– Обалдели?! – рявкнула я на весь кабинет.

От моего крика спавший на сдвинутых стульях начальник отдела Константин Семенович грохнулся на пол и застонал. Я зло сцепила зубы. Он опять за старое?! Снова с похмелья на работу в невменяемом состоянии явился? Или уже прямо тут пить начал?

– Ольга Михайловна, вы здесь?! – затараторил он, поднимаясь и отряхивая одежду.

Осмотрела помятого возрастного мужчину и сжала кулаки. Я его предупреждала. Второго раза не будет.

– Константин Семенович, с сегодняшнего дня вы уволены! Пишите заявление, – отчеканила я. – А вы…

Я обвела пальцем нервно сглатывающих сотрудников.

– Без премии до конца года, – рявкнула я.

– Ольга Михайловна, у меня вчера юбилей был. Простите уж ребят. Моя вина, напоил их, – замямлил начальник.

– Ваши личные дела не должны отражаться на работе, – зло ответила я. – Будете спорить – по статье уволю.

Я крутанулась на каблуках и направилась к выходу. Идиота кусок! Разве так сложно нормально работать?

– Души у вас нет! – крикнул мне вслед Константин Михайлович.

– Конечно, нет! Иначе не стала бы вашим начальником, – не оборачиваясь, бросила я и вышла.

Через полчаса закончила обход других подразделений. Итог: десяток выговоров и еще несколько сэкономленных премий. Что за оболтусы? Как можно на работе играть и в чатах сидеть? Им собственного времени не жалко, что ли? Могли бы выучиться чему полезному.

Я закрыла за собой дверь своего кабинета и сползла по ней на пол. Села и с силой сжала виски руками. Как же больно! Этот приступ тяжелее остальных. В голове все крутилось и вертелось, к горлу подкатил тугой ком. Едва успела дотянуться до ближайшей урны, как меня стошнило.

Пошатываясь, добрела до диванчика и кулем рухнула на скрипучую кожу. Сознание начало медленно покидать мое тело. Нет, только не обморок. Мольбы остались неуслышанными. Глухая темнота, ослепляющий огонь, невыносимое тянущее чувство в груди и мужчина, зовущий меня. Сил сопротивляться не нашлось. Душа лучом рвалась наружу, руки безвольно опускались вниз… Резкая трель – и меня вырвало из удушающего кошмара.

Я распахнула глаза и, тяжело дыша, бездумно посмотрела на телефон, надрывающийся на столе. Сил подняться и ответить не было. Так отвратительно я себя еще никогда не чувствовала. И только сейчас дошло осознание: у меня большие проблемы со здоровьем. Я упала в обморок! На работе! Мысль приложила обухом по голове. Почему я раньше не обратилась к врачу? Что еще должно случиться, чтобы я позаботилась о себе?

С трудом поднявшись, я села за стол и набрала номер регистратуры платной клиники. Пора на обследование.

Вести автомобиль в полуобморочном состоянии было бы чистым самоубийством, поэтому я вызвала такси и поспешила на выход. Едва не плача от боли, я зашла в лифт и, как назло, столкнулась с Родионовым. Отбросив желание развернуться и пойти по лестнице, я нажала кнопку первого этажа.

– Что-то ты бледная, Оленька, – начал он без расшаркиваний. – Неужто приболела?

– Не дождешься, Родионов, – скорее по привычке огрызнулась я, стараясь не оторвать декоративный поручень, в который вцепилась со всей силы.

Снова накатила тошнота. Еще не хватало, чтобы меня при этом отвратительном типе вывернуло. Разнесет потом сплетни по офису, а нового прозвища мне не нужно. Гад умеет их придумывать, до сих пор фригидихой называют за глаза.

– Ну что ты, Оленька. Неужто я монстр какой? Помочь хочу. Супчик приготовлю, одеялко подоткну…

Он противно поиграл бровями. В голову пришла шальная мысль: может, не сдерживать позывы тошноты? С высоты своего роста я ему как раз на макушку попаду.

Я даже уже примерилась, когда лифт остановился. В него вошли несколько человек, отгородив меня от Родионова. Едва заметно выдохнула: теперь можно сосредоточиться на том, чтобы спокойно добраться до такси.

К моему великому счастью, больше мне никто не помешал, и через час я подверглась всевозможным исследованиям в одном из лучших медицинских центров Москвы.

Ожидание результатов томило, я нервно мерила шагами просторный коридор. Бутылка воды была выпита, я посидела уже на каждом диванчике, что зазывно стояли вдоль стены, когда, наконец, пришел врач.

– Ольга Михайловна, пойдемте, – позвал он.

Высокий плотный мужчина выглядел суровым и казался созданным для того, чтобы сообщать исключительно скорбные новости. А я очень не хотела их слышать. Впервые за много-много лет вспомнила Всевышнего и принесла ему короткую молитву.

Не помогло.

– Ольга Михайловна, не буду ходить вокруг до около, новости плохие.

– Насколько? – собрав все силы, спросила я.

Мужчина тяжело вздохнул, и я поняла серьезность положения. Дальнейшие его слова слились в единый бессвязный поток. Мой мозг никак не хотел их воспринимать: опухоль, в любой момент, госпитализация, операция, мало шансов, мы не знаем, сколько осталось… Я сидела прямая, словно палка, и не могла пошевелиться. Почему я? Почему так быстро? Что мне теперь делать?

Как в тумане я смотрела на бумаги, которые протягивал доктор, и не могла сосредоточиться.

– Что это? – словно со стороны услышала я свой полушепот.

– Согласие на госпитализацию.

– Зачем? – вопрос вырвался сам собой, я никак не могла понять, чего он хочет.

Доктор снова очень вежливо и обстоятельно начал объяснять. Его голос доносился до меня как из-за перегородки. Глухой и без смысла в словах. Протяжно выдохнула и осознала: я бесконечно устала. Хочу домой. В свой уютный мирок, где кроме меня никого нет. Желание так захватило мое существо, что я с несвойственной мне бестактностью прервала доктора. Пробормотала слова извинения и выбежала в коридор, пообещав приехать завтра.

Еще недавно казавшиеся мне уютными стены клиники давили, ненавязчивый запах лекарств врывался в ноздри, вызывая приступ тошноты. Уйти! Поскорее покинуть это гадкое место. Домой! Спрятаться, укрыться внутри своей комфортной раковины.

Как добралась до дома, даже не запомнила. Если бы меня по пути ограбили, я бы и этого не заметила. Мозг крутил по кругу лишь одну мысль: я умираю. Неотвратимость пугала до жути, заставляя внутренности сжиматься и ускоряя пульс.

Закрыв за собой дверь квартиры, я скинула одежду и долго принимала душ, пытаясь смыть с себя липкий пот. С трудом успокоив трясущиеся руки, я направилась в кухню и только после трех чашек зеленого чая смогла получить немного спокойствия. Переодевшись в уютную мягкую пижаму, я зарылась в пушистый плед и свернулась калачиком в массивном кресле.

Сухие глаза никак не хотели поделиться влагой и хоть немного смыть пугающую черноту, стремительно расползающуюся в груди. Тихонько застонав, я накрылась с головой и крепко зажмурилась. Неужели это конец? Для меня все скоро закончится? Как же жутко.

Глава 2

Ольга

Неожиданно голова сильно закружилась, и я начала проваливаться в липкое забытье. Только не это! Не хочу снова видеть тот ужасный сон! Но сознание меня категорически не слушалось и медленно уплывало в дальние края. А вскоре и вовсе скрылось из вида.

К моей великой радости, я не увидела привычной картины, вызывающей неподдельный ужас. Наверное, тот мужчина в огне был порождением моего больного мозга, в котором поселилась огромная опухоль. Однако от осознания причины кошмаров не полегчало. Ум продолжал искать нагое горящее тело. Странно. Куда он подевался?

Я оглянулась, осматриваясь. Вокруг пусто, немного прохладно и стоит такая оглушающая тишина, что любая упавшая в ней капля казалась бы ударом набата. Я снова заозиралась. Все чувства обострились, каждой частичкой себя я ощущала непонятное нечто, меня окружающее. Оно скрылось от моих глаз и наблюдало за мной, словно приглядывалось. Пристально, с любопытством. Я напрягала взор, пытаясь рассмотреть хоть что-то, но тщетно. Я по-прежнему висела в пустоте.

– Добро пожаловать, душа! – вдруг раздался тихий голос.

Волна страха прокатилась по спине, заставляя меня замереть, лихорадочно переводя взгляд из стороны в сторону. Вокруг никого, а ощущение, словно говорят совсем рядом. И голос странный: не имеет ни тональности, ни силы. Я слегка поежилась, но все же вспомнила правила приличия, которые в меня вбивали с детства.

– Приветствую, – ответила я слабым голосом.

Услышав, как жалко тот прозвучал, я поморщилась. Не к лицу мне невнятные лепетания. И неважно, что ситуация странная и пугающая. Следует взять себя в руки и проявить смелость. Я прочистила горло, кашлянув, и увереннее спросила:

– Это сон?

– Твое время почти пришло, душа, – не ответив на мой вопрос, все так же безжизненно сказал голос.

Отчего-то я сразу ему поверила. Вся моя интуиция вопила: «Это не сон! Слушай!». Кажется, я умерла и уже на том свете. Слегка поморщилась. А я ведь даже не успела привести дела в порядок.

– Вы меня заберете? – спросила я обреченно.

– Нет, я пришел помочь.

Его слова сбили мою стройную теорию, что я умерла и он ангел, явившийся меня забрать. А может, он из противоположного лагеря крылатых? Ох, как же страшно! Хотя… он говорит о помощи. Что он имеет в виду?

– Помочь? – с затаенной надеждой поинтересовалась я.

– Ты ведь хочешь жить, душа? – спросил голос.

– Конечно! – воскликнула я.

Неужели он ждал другого ответа? Хочу! Еще как! Если он может помочь, я готова на все. Замерев в ожидании чуда, я навострила уши. Но голос почему-то молчал, словно крепко задумавшись. Я не вытерпела.

– Меня зовут Ольга, – слегка робея, начала я. – Если важно, то Ольга Михайловна Харина. Просто я подумала, что вы не знаете… А как я могу к вам обращаться?

Я замолчала, ощутив исходящее от невидимого собеседника изумление. Наступила недолгая тишина. Я расстроенно цокнула. Нежели я своими руками испортила шанс на спасение? Но ведь нужно было хотя бы узнать имя того, кто предлагает помощь.

– У нас нет имен, – наконец произнес мой собеседник и резко сменил тему: – Тебе не нравится это место? Подстрой его под себя. Представь что-то приятное.

В голове мелькнул образ, и не успела я даже вздохнуть, как реальность стремительно поменялась: я сидела на любимой лавочке в осеннем городском парке.

– Ух ты! – воскликнула я.

– Я тоже могу обрести форму, если тебе так будет комфортнее, – предложил голос.

– Если не сложно.

– Кем мне стать?

Я призадумалась. Кого я хочу увидеть в такой фантастической ситуации? Без понятия! А если представлю что-нибудь неподобающее и этим оскорблю собеседника? Ох, не хотелось бы с ним ссориться.

– Кем вы себя ощущаете: мужчиной или женщиной? – уточнила я.

Послышался смешок, следом пришел ответ:

– Для нас неприменимы подобные понятия.

Кто же ты такой? Ни имени, ни пола… лишь постоянное «мы». Ладно, сейчас личность голоса не важна. Он предлагает помощь, а это самое главное. Я спросила напрямую:

– Вы не обидитесь за выбранную мной форму?

– Нет.

Голос стал снисходительным, и я решилась. Представила безобидного старичка с аккуратной седой бородой и чуть подвернутыми кверху усами. Облачила его в клетчатый костюм и кепку с коротким козырьком. Даже на месте подпрыгнула, когда тот в мгновенье ока очутился рядом со мной.

– Теперь ты готова слушать? – спросил старичок.

Я усиленно закивала, во все глаза рассматривая собеседника.

– Оля, скоро ты умрешь. Твоя душа тоже. Ты забудешь, кем была, к чему стремилась и кого любила. От тебя останется лишь сгусток энергии, который улетит в межмировое пространство.

Я непроизвольно поежилась и обняла себя за плечи. Неприятно слышать о собственной смерти. Если бы не эта скорбная тема, я бы больше заинтересовалась необычными словами типа «душа» и «пространство». А так… Сейчас меня заботила лишь моя дальнейшая судьба, поэтому я выжидающе уставилась на старца.

Видя мое нетерпение, он едва заметно улыбнулся в густые усы и продолжил:

– Твою душу призовут из другого мира – Хирнэлона. Если ты хочешь получить шанс на новую жизнь, тебе придется там послужить.

Новость прозвучала бы гораздо лучше, если бы не слова «призвать» и «послужить». Мне это уже не нравится. Едва сдержалась, чтобы не скривиться. Но мое так тщательно скрываемое недовольство не прошло незамеченным.

– Узнаю людскую природу, – добродушно улыбнулся старик. – Хотят все и сразу. А еще чтобы получше, да побольше.

Я лишь развела руки. Мол, что поделать? Вот такие мы, люди. Кто нам может запретить? Другой вопрос, что многие заранее принимают факт несбыточности своих желаний и даже не осмеливаются себе в них признаться. Я же не из скромной породы: хочу всех благ. Но ради достижений и пахать готова. Поэтому я переборола свербящее чувство неприятия печальных новостей и продолжила слушать старца.

– Чтобы ты лучше поняла, о чем я говорю, кое-что поясню. Ваш мир, как яйцо. Внутренняя часть – желток, в нем живут люди. Белок – внешний мир, и там обитают те, кто присматривает за вами. Вы называете их по-разному. Боги, духи… Все они оберегают ваши души.

Старичок глянул вопросительно, желая понять, дошел ли до меня смысл сказанного. Я никогда особо не интересовалась духовными вопросами, вот и сейчас усиленно закивала лишь для того, чтобы он поскорее озвучил суть.

– У людей, – продолжил свой неторопливый рассказ дедок, – есть две составляющие: тело и душа. Последняя не принадлежит вам и дана лишь на время. Всю жизнь человек растит ее, накапливая в ней светлую энергию, чтобы потом отдать ее.

– Кому? – не удержавшись, перебила я старичка.

Но мой вопрос был проигнорирован, и тем же спокойным тоном собеседник продолжал:

– Ваше тело принадлежит внутреннему миру и после смерти должно остаться в нем. Душа же стремится в межмировое пространство, чтобы отдать ему свою накопленную энергию.

В голове закрутилась дополнительная тысяча вопросов, но вырвался лишь один:

– Зачем?

– Из этой энергии создаются новые миры и ею поддерживаются старые, – ответил мой необычный знакомый так, словно это нечто само собой разумеющееся.

Для него, возможно, все ясно, а вот мне понятнее не стало. Что в итоге-то? Неужели так сложно по-нормальному объяснить? Словно прочитав мой немой вопрос, старичок снова заговорил:

– Я помогу твоей душе пройти в новый мир и сохраню твои воспоминания, – наконец выдал ценную информацию старик.

Так, это уже другой разговор. Я приободрилась, услышав позитивные новости. Значит, по сути ничего не поменяется и в новом мире я останусь собой. Но старец меня осадил, сказав:

– При переходе между мирами энергию твоей души вытянет пространство между ними. Она умрет, и от нее останется лишь пустая оболочка. В чужом мире она долго не задержится.

Я разочарованно цокнула. К чему этот бесполезный разговор, если и в новом мире мне тоже суждено умереть? Не старец, а брехло какое-то. Если бы могла, уже бы ушла отсюда.

Собеседник решил еще надо мной поиздеваться и добавил:

– Но я отчетливо вижу, что у тебя есть шанс выжить в новом мире.

Зло поджала губы. Он так и будет продолжать измываться? Умрешь, выживешь, умрешь, выживешь… нервы-то не железные.

– Не понимаю, – честно призналась я. – Если я умру и моя душа превратится в пустышку, то как я буду жить в другом мире? Со своими прежними воспоминаниями, но с мертвой душой? Так что ли?

– Верно.

– А тело?

– Тут уж как повезет. Что найдет твой новый владелец, то и будет.

Ох, новости-то все хуже и хуже. Умру, оживу в другом мире с мертвой душой и лотерейным билетом на новое тело. Еще и какой-то владелец…

– Не переживай. Он не сможет быть над тобою властен. Я позабочусь.

Полегчало. Очень уж не хотелось стать рабой. Такая судьба не для меня.

– А мертвая душа не сделает меня ужасным человеком? – с опаской спросила я.

– Не больше, чем ты уже есть, – ответил старец.

Удивленно на него уставилась. Он так намекает, что у меня и сейчас души нет? Вдруг вспомнились слова начальника отдела снабжения: «Души у вас нет!». Мысленно махнула рукой. А если и нет, то что? Хотела обидеться, а потом решила, что не стоит. Может, он и прав. Откуда мне знать небесные методики оценки человека? Вопрос с душой никак меня не отпускал, и я уточнила:

– И все же. Чего я лишусь, потеряв душу?

– Сейчас она у тебя так мала, что ты не заметишь разницы, – со вздохом ответил мой собеседник.

Мысленно потерла ладошки. Вот и хорошие новости подоспели. Я и с мертвой душой с удовольствием поживу. До этого момента ведь не страдала. Сейчас же мне пора разобраться с обязательствами.

– Что от меня потребуется в новом мире?

– До чего же ты шустрая, душа, – произнес старец и протянул ко мне руку.

Я замерла в ожидании.

– Это тебе пригодится. Ты поймешь, когда использовать, – сказал старик и надавил пальцами мне на грудную клетку.

Я скосила глаза на распахнутую ночную рубаху и увидела, как по коже в разные стороны разбежалось множество тонких серебристых линий. Они сплелись в замысловатый пульсирующий узор. Красиво и одновременно жутко. И что с этим подарком делать?

– Он поможет мне выжить в новом мире? – спросила я, недоуменно хмуря брови.

– Некоторое время это будет держать твою душу в Хирнэлоне. Дальше о своей жизни ты должна сама позаботиться. Я даю тебе лишь немного времени в новом мире, чтобы ты выполнила предназначение.

– Какое? – вклинилась я с вопросом.

– Ты сама поймешь, – отмахнулся дед. – Но сильно не затягивай. Мертвая душа из чужого мира долго там не пробудет. Но я вижу способ, который может избавить тебя от повторной смерти.

– И какой? – медленно протянула я, всеми силами стараясь не закричать от нетерпения.

– Тому, кто тебя призовет, ты должна дать то, что для него самое желанное.

Я сцепила зубы. Значит, не простые сны меня мучили. Тот мужчина действительно существует. Вот же огненный мерзавец! Желание ему подавай. Стараясь приглушить кипящее возмущение, я уточнила:

– То есть он вырвет меня из привычного мира, а я должна ему желания сокровенные исполнять? Все верно?

В ответ я получила лишь равнодушное молчание. Язык так и чесался пройтись набором нелестных эпитетов по тому умнику, настойчиво призывающему мою душу. Но, глянув на старика, передумала: он словно проверял меня. Смогу ли я усмирить гордыню и пройти мимо обиды? Смогу! На кону слишком многое. Пару раз глубоко вдохнула и на долгом выдохе тихо произнесла:

– Хорошо. Но как я пойму, что ему нужно?

Старик одобрительно кивнул, но тут же снова расстроил меня, ответив:

– Это тебе придется узнать самой.

С трудом сдержалась, чтобы не съязвить, что я не экстрасенс и не умею заглядывать в чужие головы. Сглотнула раздражение и предприняла последнюю попытку получить информацию:

– Но как я пойму, что выполнила его желание?

– Твоя душа перестанет тянуть тебя за грань, и ты сможешь прожить еще одну жизнь в новом мире.

– Спасибо, – прошептала я, стараясь сдержать гнев от недосказанности.

– Но времени у тебя до последнего дня Киршома.

Вот же черт! Всегда знала, что самое важное находится в этих гадких звездочках и сносках. А тут такое! Сроки – очень плохо. По опыту знаю: чтобы в них уложиться, нужно постараться, и удается это далеко не всегда. Подстава! Пришлось снова гасить вспыхнувшее внутри недовольство и ощущение, что меня обманули, и уточнить:

– Сколько дней? Или лет?

Старик добродушно улыбнулся и ответил:

– Скоро узнаешь.

Протяжно выдохнула, укладывая в голове условия неотвратимой сделки. Непросто. Может, отказаться от чудного квеста ценою в жизнь? Как я умудрюсь выжить-то с такими входными данными? Но вместо возмущения я обреченно протянула:

– Хорошо.

Сказала и почему-то вспомнила про Родионова. Этот гад после моей смерти получит все желаемое на блюдечке с голубой каемочкой. Что за несправедливость?

– А нельзя отложить мою смерть на недельку? Одно дело завершу – и все. Потом буду как штык. Обещаю!

На лице старца появилось такое удивленное выражение, что мне стало чуточку стыдно. Тут вопросы жизни и смерти обсуждаются, а я с этим Родионовым лезу. Пусть он хоть главой совета директоров станет, меня это уже не коснется. Только нужно не дать ему построить на том участке детский лагерь: с радиацией шутки плохи. Кажется, мои мысли снова считали и одобрительно кивнули.

– Все в твоих руках, душа! – произнес старец и в следующий миг испарился.

Я осталась сидеть на скамье и бесцельно смотреть на свои дрожащие кисти с такими тонкими пальцами, что они казались прозрачными. От их вида вдруг стало не по себе: словно я уже мертва. Передернула плечами, сбрасывая наваждение.

Очертания парка начали медленно плыть, и вскоре я очнулась в своей квартире. Вот так привиделось! Добро пожаловать в мир галлюцинаций, Оленька. Я тряхнула головой и расстегнула пару пуговиц на рубашке. Дрожь прошлась по телу от увиденного.

На груди слабо мерцал необычный рисунок, который манил к нему прикоснуться. Неужели это был не сон? Не верю! Закрыла глаза и с силой зажмурилась, надеясь, что узор исчезнет. Мне точно все это привиделось: и пылающий мужчина, и старец, и парк.

Я приоткрыла сначала один глаз, второй от повторного изумления распахнулся сам. Рисунок мало того, что никуда не исчез, так еще и засветился, заморгал и ярко вспыхнул. Перед глазами пронеслись мутные образы: высохшая степь, желтые дюны и сильный ветер, взметающий вверх тысячи песчинок. До носа так явственно донесся запах сухого воздуха, напоенного травами и пряностями, что закружилась голова. Невероятно!

Мираж резко исчез. Секунда – и я снова сижу в полумраке комнаты, глупо уставившись на свою обычную кожу, без всяких чудных узоров.

Привычка анализировать информацию и быстро принимать решения никуда не делась. Если предположить, что это был не сон, а нечто мистическое, то стоит положиться на старца и понадеяться на второй шанс, как бы безумно это ни звучало. Я привыкла доверять своим глазам и ощущениям. Рисунок на коже был настоящим. Значит, у меня мало времени и пора действовать. Я обязана подготовиться к неизбежному: к смерти на Земле. Если же чудом вылечусь, то от наведенного порядка ничего не потеряю. Добравшись до кухни, я выпила две таблетки и накидала план действий.

Ночь выдалась бессонной, зато к утру мои вещи были собраны, разложены по коробкам, подготовлены инструкции что и куда раздать. Также я продала инвестиции и закрыла вклады, переведя деньги на специальный счет. Не забыла выслать результаты анализа почв на участке всем должностным лицам компании. Пусть теперь Родионов ищет новую идею для проекта.

Мне осталось несколько дел: посетить юриста, чтобы составить завещание, съездить попрощаться к родителям и лечь в клинику на операцию. Я должна побороться с болезнью.

Мое тщательно настраиваемое спокойствие дало трещину у нотариуса. Трясущейся рукой я подписала документ, который вступит в силу после моей смерти. Последний штрих. Я едва успела выскочить на улицу и зарыдала. В глазах отпечатались слова на листе: после смерти… Почему так рано? Мне только недавно стукнуло сорок. Как так вышло, что я, молодая, успешная, красивая, должна вскоре гнить под землей?

Я плакала и прижималась спиной к холодной стене здания. Казалось, что смерть поселилась в бетоне и уже поглаживает меня леденящей душу ладонью. Такой холод я буду ощущать под толщей сырой земли? Нет! Я яростно оттолкнулась от стены и замерла.

С неба снова полил ненавистный дождь. Его крупные капли впитывались в мои волосы, одежду, стекали по опухшему от слез лицу. Как же противно! А если мою могилу затопит? Я так же останусь лежать беспомощной в ледяной мокрой яме? От вспыхнувших образов ужас пронзил изнутри иглами. Они прошли сквозь мышцы, кожу и торчали из меня окровавленными шипами.

Я резко дернулась и сцепила зубы. Нет! Ни за что! Я не умру! Пройду через тысячу чужих миров, выполню сотню чужих заветных желаний, но останусь жива. Моя жизнь – моя единственная ценность. И я буду грызться за нее до конца!

Я вскинула голову и направилась к машине. Больше никаких истерик. Особенно перед родителями.

Все свое имущество я завещала им. Может, хоть так верну дочерний долг и возмещу затраты на мое воспитание. Брат с сестрой уже взрослые – сами о себе позаботятся. Говорить о своей болезни я никому не буду. Избегу слез и стенаний. Хочу запомнить маму с папой веселыми и спокойными.

Родительский дом встретил теплотой и уютом. Мамины рассказы о событиях в жизни всех родственников успокаивали. Папино бурчание под нос вызывало непроизвольную улыбку. Всмотрелась в лица родных и удивилась. Как же они постарели. Смогу ли я когда-нибудь увидеть печать глубоких морщин на своем лице? Если и да, то не в этом мире.

– Хорошо, что у вас три ребенка и два внука, – тихо произнесла я.

– Ты о чем? – удивилась мама. – Опять скажешь, что замуж не хочешь?

– Да, – прошептала я.

Пусть думает так. Я же рада лишь тому, что у нее останется еще два ребенка. Не три, конечно, но лучше, чем никого. Может, хоть благодаря этому ее боль после моей смерти не будет такой острой. Горло снова перехватил спазм. Пора уходить, иначе разрыдаюсь. Я крепко обняла родных и поспешила уйти. Прощайте…

В такси садилась в слезах, громко шмыгая носом. Понятливый водитель протянул мне пачку бумажных салфеток и кинул сочувственный взгляд в зеркало заднего вида. Мы ехали в полном молчании. По стеклу противно скользили дворники, разгоняя потоки воды. Дождь… Как же ты мне осточертел.

Отвернулась, с тоской рассматривая залитый водой город. Грязь, лужи и горечь… Может, хоть после смерти не увижу этого мерзкого дождя?!

– Приехали, – негромко сказал водитель, и я встрепенулась.

Медицинский центр. Как же быстро прошла дорога. Я расплатилась и, не открывая зонта, побрела внутрь. Зря я сюда приехала. Интуиция кричала, что операция бесполезна и надолго я тут не задержусь. Но я должна хотя бы попытаться. Убрала мокрые волосы с лица и прошептала:

– Прощай дождь…

В больнице меня уже ждали, и через несколько часов я была готова к операции.

– Считайте от десяти в обратном порядке, – донесся спокойный голос анестезиолога.

– Десять… девять… восемь…

Невесомое покрывало опускалось на тело. Оно коснулось лица, и свет начал гаснуть.

– Семь… шесть…

Чернота заполонила все вокруг. Она давила и напирала. Страшно… Вдруг из ниоткуда появился язычок пламени. Затем второй… третий… Я застонала. Опять этот мужчина. Он завис в воздухе, объятый бурлящим огнем, и настойчиво тянул ко мне руку. Как и всегда, я хотела лишь убежать, спрятаться и никогда его больше не видеть. Но тело не слушалось. Оно медленно ползло ему навстречу.

С моих губ сорвался крик отчаяния. Если он коснется меня, я умру. Я не хочу! Уходи! Дай мне шанс прожить мою жизнь! Но огненные пальцы безжалостны. Я не могу противиться их воли. Секунда… в мою грудь врезается раскаленная рука.

Боль кипящей лавой разъедает тело, в груди сжимается смертельный захват. Вот и все… я мертва… я стала невесомой. Стремительное падение, резкий толчок в грудь, взрыв боли, и я судорожно вдохнула.

Легкие наполнил густой воздух, в нос ударили незнакомые запахи. Чужие и сильные, они настойчиво лезли внутрь меня. Я не выдержала и громко чихнула. Острая боль пронзила виски, заставив зажмуриться и застонать. Как же плохо!

Постепенно спазм отступил, и до меня донеслись звуки. Трескотня насекомых, фырканье животных, шипение огня и чьи-то тихие голоса: «она тут?», «получилось?», «да…». Все было незнакомым и неродным. Я пыталась поскорее сбросить с себя пелену забытья и сделать хоть что-нибудь. Но тело отказывалось слушаться, в голове плыло и гудело.

Губ коснулась теплая поверхность, и в рот полилась терпкая, но освежающая жидкость. Не задумываясь, я сделала пару больших глотков и открыла глаза.

Глава 3

Ольга

Ковры! Они повсюду. Стены… Пол… От замысловатых ярких узоров резало в глазах. Сочные цвета пестрели и мелькали, заставляя жмуриться. Слишком много красных оттенков. Так раздражает. Я тряхнула головой и увидела двух мужчин. Один стоял поодаль и глядел на меня безразличным взглядом карих глаз. Второй сидел на полу. Устало откинувшись на стену, он с пронзительным прищуром рассматривал мое лицо.

Голубые глаза незнакомца сверлили во мне дыру и были единственным, что привлекало в нем внимание. Все остальное в мужчине вызывало отторжение. Измученный и худой до такой степени, что кости черепа начали просвечивать сквозь кожу лба. Длинные угольно-черные борода и усы скрывали половину лица. Волнистые смолянисто-черные волосы длиной чуть ниже плеч были распущены и лишь добавляли лицу обладателя болезненной бледноты.

Я медленно перевела взгляд на кареглазого мужчину. Он, наоборот, был упитанно-подтянутым и чисто выбритым. Его высокая фигура, облаченная в красный балахон с разрезами по бокам, напомнила одежду священника. Он сделал несколько шагов и присел рядом со мной на корточки.

Нет, никакой он не поп. Так двигаются охотники или убийцы, но никак не священнослужители. Какие необычные у него сапоги: кожаные, с металлическими носами. Я принюхалась… Фу! Пахнет старой кожей и навозом. И почему я лежу на полу, словно мешок картошки? Надо бы встать. Негоже валяться кулем у ног первых встречных, тем более мужчин. Дернулась, но тело не слушалось. Казалось, я облачилась в детскую одежду. Тесно, неуютно и двинуться боишься, чтобы не порвать ткань в интимных местах.

«Пожалуй, лучше потерплю и наберусь сил, лежа на чудесном коврике», – смирилась я. Тут же ощутила, что пальцы приобрели чувствительность и трогают ворсинки покрытия. М-м-м, мягкий. Шерсть на шелке? Да, точно! У меня почти такой же лежит в гостиной. Дорогущий… маме его завещала.

Наверное, я умерла в своем мире, раз очнулась здесь. Как там говорил старец? Хирнэлон? Интересно, насколько новый мир развит?

Я снова завертела глазами, пытаясь зацепить взором предметы интерьера. С каждой новой вещью настроение ухудшалось. Неужели средневековье?! Почему комната круглая? Окна где? Как освещается помещение?

Понятливо хмыкнула. Слона-то я и не приметила. Прямо на потолке зияла огромная дыра, через которую лился солнечный свет и освещал эту… эту… Юрту?! Серьезно?!

– Ты слышишь, душа? – ровным голосом заговорил кареглазый, отвлекая меня от мыслей о шатре.

Слова звучали чуждо, они ритмично текли из его уст, сливаясь в мелодичные предложения. К своему удивлению, я понимала смысл и была уверена, что смогу ответить. Но, наверное, чуть позже. Сделав над собой усилие, я мотнула головой.

– Отлично. Попей еще. Ты помнишь, кто ты? Мужчина, женщина?

Глиняная кружка коснулась моих губ. Я послушно выпила теплый, с легкой горчинкой напиток и смогла прохрипеть:

– Женщина. Когда Киршом?

Самое важное – узнать, сколько у меня времени. Мужчину вопрос не обрадовал. Он нахмурился и кинул озабоченный взгляд на голубоглазого. Я тоже посмотрела на тощего. Может, он ответит? Тот сидел злой, как сыч, и глядел на меня с таким недовольным прищуром, будто купленная им вещь оказалась с дефектом.

– Это точно она? – прохрипел он.

Кареглазый в балахоне кивнул. Он положил мне ладонь на грудь и с силой надавил. Я замерла, даже дышать перестала. Чего он меня лапает? Хотелось сбросить его руку, но я по-прежнему не могла двигаться. Пришлось терпеть.

Смотреть было некуда, и я изучала сидящего на полу голубоглазого доходягу. Чего он такой потрепанный? Того и гляди сознание потеряет. Глаза тощего начали медленно закрываться, и он, словно болванчик, повалился на пол. Серьезно? Он действительно в обморок грохнулся?

Мужчина в балахоне упорно давил мне на грудь, даже не заметив, что его приятель сомлел. Чего кареглазый так увлеченно меня лапает? Противно. Словно внутри грудной клетки копается.

– Эй, – прохрипела я. – Задохлик упал.

Для достоверности красноречиво стрельнула глазами. Балахонщик обреченно посмотрел на бессознательное тело, что-то недовольно буркнул и, наконец, убрал от меня руки. Подошел к голубоглазому, проверил дыхание и нажал на несколько точек его тела. Доходяга медленно открыл глаза.

Я внимательно рассматривала мужчин. Кто же из них мой владелец? Фу, как гадко звучит. Надеюсь, старик не соврал и хозяин надо мною не властен. Похоже, голубоглазый об этом еще не знал. Едва он поднялся, как скомандовал:

– Вставай, женщина. Теперь ты служишь мне.

Вот и ответ на мой вопрос подоспел. Значит, владелец – доходяга. Ну и ладно. Я их обоих не знаю. Какая разница? Все урегулирую. Сейчас главное – с телом совладать. Я попыталась поднять руку. Пятая потуга увенчалась успехом, и я уставилась на свои пальцы. Женские, кисть молодая, с небольшими ямочками на тыльной стороне. Похоже, я теперь пышечка. Здорово. Повезло, что не мужчина. А то привыкай еще к новому гендеру.

– Поднимайся, – снова послышался басистый голос доходяги, до краев наполненный приказными нотками.

Что за спешка? Неужели нельзя дать немного времени только что умершему человеку? К тому же он сам едва стоит, шатается из стороны в сторону. Отдохнул бы сначала.

– Как видишь, не могу, – честно призналась я.

В ответ послышалось нечленораздельное бурчание, и перед моим носом замаячила широкая ладонь с тощими пальцами. Я скривилась. Та самая рука, что мучила меня в кошмаре.

– Дай руку! – рявкнул доходяга.

Пришлось послушаться. Вложила в его ладонь свою дышащую здоровьем ручку. Меня потянули вверх. Ноль эффекта. Еще раз. Ничего. Как тощий ни старался, а не смог оторвать мое тело от пола даже на миллиметр. Доходяга зло рыкнул и резко дернул. Как итог, он всеми своими костями рухнул на меня.

Я громко охнула. Ну и самомнение у голубоглазого. Мы с ним явно в разных весовых категориях. Так зачем геройствовать было? Попросил бы помощь друга.

Пару раз кашлянула. Мужчина не спешил вставать. Чего он на мне разлегся? Пришлось снова дать о себе знать.

– Слушай, больно уж ты костлявый. Поищи себе другой пуфик. Кареглазый, подсоби ему!

Доходяга натужно засопел и наконец скатился с меня. Тощий, а тяжеленный, зараза! У него кости из стали что ли?

С помощью кареглазого голубоглазый с трудом поднялся, я же по-прежнему исполняла роль коврика. Усилие… и мне удалось зацепиться рукой и перевернуть себя на живот. Теперь я лежала, уткнувшись носом в короткий ворс ковра, и недоумевала. Зачем я сделала этот маневр? Катнулась еще раз, но встать все равно не смогла.

Ситуацию разрулил мужчина в балахоне. Он с видимым усилием поднял меня с пола и прислонил к голубоглазому, который в свою очередь подпирал деревянный шест. Новое тело преподнесло мне еще один сюрприз: рост! Я мелкая! Низкая до такой степени, что упиралась мужчине лицом в грудь. Непривычно до жути, но спасибо, что не по пояс.

Ноги от вертикального положения обрели чувствительность, и я смогла сделать шаг назад и слегка отстраниться. Разумное и своевременное решение: я своими, как оказалось, немалыми габаритами рисковала размазать доходягу по шесту. С трудом поймав равновесие, я задрала голову и, глядя своему новому знакомому в голубые глаза, спросила:

– Когда Киршом?

– Не скоро еще, женщина, – недовольно буркнул он и начал осматривать помещение, что-то выискивая.

Таким размытым ответом я не удовлетворилась: в наших мирах временные понятия могут сильно отличаться.

– А поточнее? Сколько дней?

– Девяносто шесть закатов Гошома, – соизволил ответить мой несостоявшийся владелец.

Облегченно выдохнула: в запасе почти сто дней.

– Да где же оно? – в ярости рявкнул доходяга.

– Помочь? – благодушно спросила я.

– Не лезь, женщина!

Я лишь неодобрительно покачала головой. У индивидуума замашки диктатора. Интересно, только в обращении со мной? Или он со всеми такой заносчивый? Зря сообщила, что я женщина: он теперь меня по-другому и называть-то не будет. Додумать я не успела: на голову опустилось пыльное одеяло.

– Эй! – только и смогла я возмутиться, как меня снова перебили.

– Помолчи, женщина! – рявкнули над ухом.

– Мое имя… – попыталась я представиться.

Но, как и следовало ожидать от такого грубияна, на меня опять нарычали, затем крепко обняли за плечи и куда-то повели. Я не сопротивлялась. Драка не то, с чего следует начинать знакомство.

Шли мы секунд тридцать. Из-под покрывала я видела лишь размытые образы, но зато горячий воздух быстро проник через преграду и принес массу неизвестных запахов. Не все из них были приятными. Похоже, я сейчас нахожусь на лоне природы, а вокруг гуляет как минимум стадо коров, обогащая воздух ароматами своей жизнедеятельности. Сморщила нос и постаралась дышать пореже.

Тропинка под ногами прогибалась, и я глянула вниз. Мы шли по небольшому деревянному мостику между первой юртой и… надо же какой сюрприз, еще одной. Доходяга быстро откинул полог и торопливо пропихнул меня внутрь, по пути срывая с моей головы одеяло. Сам он направился к выходу, и я заметила, что он сильно хромает на левую ногу. Кто же его так потрепал? Голубоглазый выглянул через другой вход и громко крикнул. Мне послышался приказ собираться и выдвигаться. Интересно, куда?

Мужчина закрыл полог, и нас ненадолго окутал приятный сумрак. Доходяга дернул толстый шнур, и вверху юрты образовалась дыра. Через нее проник яркий солнечный свет с оттенками розового, заставляя меня зажмуриться. Ослепленная, я пропустила приближение мужчины и подпрыгнула на месте, когда он снова забасил над моим ухом.

– Ты обязана повиноваться, женщина! Запомни: без моего разрешения кармык не покидать и рот лишний раз не открывать. Ясно?

Ох, как же тяжко мне придется! Договариваться с упертыми особями – еще то удовольствие. Благо у меня опыт на этот случай имеется. Сначала, правда, нужно раздобыть побольше информации и понять расстановку сил.

– Все обсуждаемо, – мягко ответила я и тут же спросила: – А кармык – это что?

– Какие еще обсуждения, женщина? Забудь! Я говорю – ты делаешь.

– И все же, кармык… – специально проигнорировав его выпад, снова уточнила я.

В ответ мужчина раздраженно обвел рукой пространство и уставился на меня, как на дуру. А я стояла и неприлично пялилась на его правую руку. Точнее на культю вместо кисти. Ох, бедолага! Еще и однорукий. Почему я не заметила раньше? Хотя я сама сейчас в таком состоянии, что и второй нос бы у него не разглядела при наличии оного.

– Повторяю, женщина. Я говорю – ты делаешь. Ясно? – завел старую песню однорукий голубоглазый доходяга, мой непрошеный владелец.

Ясно мне стало лишь то, что мое терпение резко сократило свои запасы. Пришлось сделать пару глубоких вдохов и медленных выдохов. Полегчало. Видимо, с этим типом переговоры следует вести с положения силы. Надеюсь, у меня она есть. Ведь зачем-то я ему понадобилась, раз тащил аж из другого мира. Ну, поехали!

Задрав повыше подбородок и придав лицу выражение «и что ты мне сделаешь?», я нагло ответила:

– Нет. Не ясно.

Ох, как же перекосило моську доходяги. Зло пыхтя, он сделал пару шагов вперед и навис надо мной, угрожающе сверля ледяным взглядом. Что мне его гляделки! Сама еще несколько часов назад была таким даром наделена. Поэтому я лишь шире растянула губы, надеясь, что являюсь обладательницей никак не меньше тридцати двух белоснежных зубиков.

Словно сцепившиеся рогами бараны, мы застыли друг напротив друга и не отводили глаз. Намертво стояли. Вдруг пол резко качнулся, затем сильно дернулся и перешел в легкое покачивание. Не ожидая подлянки, я громко охнула, меня мотнуло назад и со всей силы обратно. Прямо на злющего доходягу.

Результат был предрешен: я, как боулинговый шар, снесла эту тощую кеглю. Мы кубарем покатились по полу и закончили парное валяние в центре юрты в весьма пикантной позе. Задохлик, снова спутав меня с пуфом, оказался сверху и возлежал на мне всей своей худосочной тушкой. Что за неустойчивый мужчина? Неваляшка ей-богу.

Поерзав друг по другу, мы разлепились и кое-как поднялись.

– Что с тобой не так, женщина? – спросил он, глядя в упор. – Ты не похожа на тех, кого призывают. Ты слишком…

Он крепко задумался, изучая меня пристальным взглядом. Я решила не помогать ему с эпитетами и с интересом ощупывала свои густые длинные черные волосы. Красивые, конечно, но возни-то сколько с ними будет. Я уже и забыла, как ухаживать за копной: мое каре являлось неизменным лет десять и требовало минимум ухода.

Тощий наконец подобрал нужное слово и выдал:

– Болтливая.

Я даже возмущаться не стала. Если я болтушка, то местные женщины совсем не разговаривают что ли? Голубоглазый не угомонился и продолжил перечислять мои недостатки.

– Мне не нравится твой взгляд, – смотря в упор, заявил он.

Я слегка закатила глаза и тихонько фыркнула. Что еще ему пришлось не по вкусу?

– С тобой точно что-то не в порядке, – после долгого молчания, сурово нахмурившись, выдал он. – Но, надеюсь, ты выполнишь то, зачем тебя позвали. А что потом с тобой делать, я решу позже.

Складывалось ощущение, что меня тут вообще нет и доходяга сам с собой разговаривает. Его «решу» мне совершенно не понравилось. Я сама могу о себе позаботиться. Но наивному мужчине об этом знать не стоит, пусть пока поживет в иллюзиях о собственной власти. Мне же наконец пора выяснить, чего он хочет.

– Зачем ты вырвал меня из родного мира? – как можно спокойнее спросила я, хотя внутри все кипело от злости.

Я подозревала, что моя смерть вовсе не трагическая случайность, как я думала после обследования, а чей-то злой умысел. Далеко ходить не нужно, чтобы понять, кто именно тут постарался.

– Посмотри на меня. Что видишь? – резко спросил мужчина.

Подмывало сказать: ворчливого доходягу без руки, который едва держится на ногах. Но я все же решила проявить дипломатичность и ответила:

– Высокого, худого мужчину средних лет, с темными, слегка вьющимися волосами. С бородой и…

– Не то, – раздраженно прервал голубоглазый мой монолог. – Лучше смотри!

Да чего он от меня хочет? Думает, я обладаю волшебным взглядом и под ним страшила превратится в прекрасного принца?

Я посмотрела еще раз. Даже прищурилась для верности. Нет. Принц не появился, а передо мной высился все тот же задохлик, напоминающий лиц без определенного места жительства. Разве что пах он гораздо приятнее – я успела почувствовать, пока он не единожды валялся на мне. Интересный запах: непонятно, из чего состоит, но вызывает стойкие ассоциации с крымскими травами.

Пожав плечами, я в беспомощном жесте развела руки. Напряжение на лице мужчины переросло в усталое разочарование. Придерживаясь за высокий деревянный шест посреди помещения, голубоглазый выпрямился, тяжко вздохнул и, окинув меня тоскливым взглядом, начал раздеваться.

Глава 4

Ольга

К такому представлению я не была готова. Пару раз открыла и закрыла рот, а потом грозно рявкнула:

– А ну-ка притормози! Чего удумал?!

Голубоглазый проигнорировал мой строгий тон и продолжал неуклюже раздеваться. Чтоб тебя! Тесемки на его шароварах подозрительно ослабли и уже готовились явить миру сокровенное. Я резво зажмурилась.

С тихим шуршанием одежда опускалась на пол, а я зависла. Дурацкая ситуация! Не выбегать же с воплями из шатра – неизвестно, что снаружи.

– Смотри! – послышался новый приказ.

Ага, сейчас! Разумеется, в земной жизни я не раз лицезрела голых мужчин. Однажды даже пришлось раскошелиться на стриптиз, когда отмечали девичник сестры. Но на этого голого доходягу я не удосужилась бы посмотреть, даже если бы мне заплатили. Тощий, бородатый, хромой, без руки. Увольте!

– Не буду! Прикройся! – снова крикнула я.

Подхватила с пола небольшую подушку и наугад швырнула в его сторону. В ответ послышался громкий приказ с переливами рыка:

– Смотри, женщина!

– Прикройся! – шипя от злости, упрямо твердила я.

Раздалось недовольное бурчание, следом глухая возня. Осторожно приоткрыла правый глаз. Мужчина стоял передо мной абсолютно голый, но одной рукой прикрывал подушкой стратегически важное место. Этот раунд я выиграла.

– Что видишь? – с маниакальной настойчивостью спросил он.

– Извращенца! – не выдержала я. – Тебе бы плащ и можно в парк выпускать.

– Говори понятно! – рявкнул он.

Недовольно поджала губы. Культурный барьер нарисовался. Поясню, мне не сложно.

– Ты похож на озабоченного…

Он махнул рукой, прерывая меня. Тихо застонав, видимо от отчаяния, повернулся ко мне задом.

– А так?

– Чуть лучше, – задумчиво ответила я, окидывая его фигуру оценивающим взглядом.

Действительно, ничего будет: тощий, но мускулистый. Мне показалось, или мужчина смутился? Вместо обычного рыка, он вежливо снова попросил присмотреться.

– Да что мы ищем-то?! – теряя терпение, воскликнула я.

– Я не знаю! Ты должна видеть!

Я совершенно не понимала, чего он от меня хочет. Правду говорят: завышенные ожидания не приводят ни к чему хорошему. Мужчина питал на мою персону большие надежды. Но какие?

Только я открыла рот, чтобы попросить его одеться, как воздух вокруг мужской фигуры подернулся прозрачной пеленой и мои глаза удивленно округлились. Не веря, я тихонько прошептала:

– Мать моя! Это еще что такое?

Мужчина от моих слов аж подпрыгнул на месте и попытался заглянуть себе за спину.

– Что там? – нетерпеливо спросил он.

– Мне кажется, для тебя ничего хорошего, – пробормотала я, вставая и обходя его по кругу.

На спине мужчины, левой ноге и груди красовались три огромные чернильные кляксы. Они, словно гигантские морские звезды, присосались к нему и крепко впились в его кожу. Тонкие щупальца уходили вглубь тела едва различимыми черными нитями и пульсировали. Фу, гадость!

– Расскажи, что видишь, – взволнованно произнес невезучий бедолага.

– К тебе прилеплены какие-то паразиты, – скривившись от омерзения, ответила я.

– Попробуй прикоснуться к ним, – попросил он, с прищуром рассматривая свою грудь.

– Нет уж, спасибо. Эта дрянь может быть заразна.

– Это не болезнь и предназначена не для тебя, – сказал он с затаенной болью.

Сомнительный ответ, и верить ему я не собираюсь. Обвела взглядом комнату и увидела на низенькой тумбочке деревянную ложку с длинной ручкой.

– Ты потом ее сожги лучше, – дала я ценный совет и легонько прикоснулась черенком к дряни на его груди.

Та чуть съежилась, и по её поверхности прошла мелкая рябь. Фу-фу-фу! Она еще и шевелится. Меня чуть не стошнило, а мужчина громко застонал и сложился пополам от приступа боли.

– Может, расскажешь, где обзавелся такой красотой? – спросила я, все еще кривясь от отвращения.

– Не твое дело! – сквозь зубы процедил он и с трудом разогнулся.

От грубости у меня сразу включился механизм ответного хамства.

– И вправду, что мне за дело, по каким помойкам ты шарился и где подцепил эту дрянь.

Мужчина окинул меня возмущенно-изумленным взглядом. Извиняйте, я тоже бываю груба. На удивление, голубоглазый не стал пререкаться, а вместо этого попытался рассмотреть кляксу на груди. И чем дольше разглядывал, тем сильнее хмурился. Неужели не видит?

– Их три? – спросил он.

– Откуда знаешь? – удивилась я.

На груди он увидел, но две другие-то расположились сзади: на спине и бедре.

– Три сына, – задумчиво пробормотал он.

Лицо мужчины исказила гримаса сожаления, смешанного с болью.

– Чьи? – не поняла я.

– Ты должна их снять, – вместо ответа строго приказал он.

– Сбрендил? Как я тебе их удалю? Я же не хирург и даже не косметолог. А эта черная мразь вовсе не прыщ. Каждая из этих штук размером с половину моей головы.

– Тогда ты бесполезна. Я просто прибью тебя и отправлю обратно.

Я сцепила зубы. Как же хочется хорошенько его приложить. Хотя бы словесно. Но я стоически промолчала. Это псих наверняка сдержит свои угрозы. Видно же, что он уже на грани нервного срыва. Поэтому я решила снизить градус напряженности в нашей беседе.

– Какой ты горячий. Давай сначала подумаем, поизучаем проблему. Я уверена, мы найдем пути решения.

Мужчина молча одевался. Резкие движения выдавали сильное раздражение. Когда у него с первого раза не получилось затянуть пояс одной рукой, голубоглазый что-то тихо, но очень яростно пробормотал. Я с трудом подавила в себе порыв предложить ему помощь. Жалость – последнее, в чем он сейчас нуждается. И хотя в моих действиях ее и не было, но этот тип все равно бы ее там углядел. Мне бы точно не поздоровилось.

– Думай, как будешь снимать их. Я скоро вернусь. Из кармыка не выходи. Для твоего же блага, – бросил он на ходу и, слегка пошатываясь, вышел наружу.

С долей знатного облегчения я протяжно выдохнула. Нервный же денек выдался! Померла, угодила незнамо куда; чтобы остаться живой, кучу условий выполнить нужно и с этим грубым доходягой поладить. Как его лечить-то? Ладно, что-нибудь придумаю.

Мысли о собственной смерти я отбросила далеко. Горевать и жалеть себя начну, как только решу вопрос выживания в новом мире и хорошенько в нем устроюсь. Пока же нельзя пускать тоску внутрь. Разъест и погубит. Без того задачи не из легких, а если слезы лить… Пиши пропало. Вряд ли здесь я встречу сочувствие и получу помощь. Как всегда, все придется делать самой.

Сбросив задумчивое оцепенение, я решила не терять времени и осмотреться. Пол под ногами слегка покачивался. Я и не заметила, как приняла удобную стойку и теперь почти не ощущала качки. Мой дом – кармык – куда-то двигался. Как? Вопрос срочно нуждался в прояснении.

Помещение напоминало юрту монголов. В центре – круглый очаг, огороженный плотным рядом камней. Вся немногочисленная мебель – сундуки и пара матрасов – располагалась по кругу у стен, часть из которых была завешана вышитыми тканями. Пол застлан коврами приятной зеленовато-бежевой расцветки с незнакомыми узорами.

Я задрала голову и зажмурилась. Яркое синее небо проглядывало сквозь круглую дыру в верху куполообразного потолка из плотной ткани. Захотелось увидеть, что же там снаружи. Где-то должно быть окно. На высоте моего роста взгляд зацепил небольшой треугольник в стене, который венчался красивой крупной пуговицей. А вот и окошко. Пытаясь не упасть от легкой, но весьма непривычной качки, я подошла ближе. Отстегнула пуговицу, откидывая кусок ткани, и выглянула наружу.

В нос ударил нагретый воздух, наполненный пылью и запахами степи. Пару раз даже чихнула, но от окна не отошла. Кругом расстилалась пустынная коричнево-желтая равнина, с редкими вкраплениями тускло-зеленой растительности. Земля трескалась от отсутствия воды, сухие побеги травы перемешивались с островками сваленных в кучу серых камней. Ну и захолустье.

Я высунула голову подальше и обомлела. Настоящий караван, но жуть какой дивный! Впереди тянулась небольшая вереница кибиток, в которые были запряжены неизвестные мне рогатые животные. Высокие и худые, они казались тростинками, но легко тянули нагруженные телеги. Я оглянулась и пришла в изумление. Позади нас ехало несколько огромных шатров. В два ряда штук по десять других мощных животных тащили на большой телеге юрту, подобную той, в которой находилась я.

Высокая ось кармык-юрты устремлялась вверх и венчалась десятками развевающихся на ветру цветных лент. У входа в жилище стоял человек в широких штанах и длинным хлыстом погонял животных. Их густая шерсть едва ли не волочилась по земле, а неимоверных размеров рога, опущенные вниз, больше напоминали лестницу. На массивной голове животных нелепо смотрелись круглые маленькие ушки и едва заметные щелки глаз. Зато огромный рот с квадратными зубами выглядел недружелюбно. Под шеей выпирал внушительных размеров горб. Причудливое сочетание зубра и верблюда.

Звери в этом мире явно отличались от земных. Больше всего меня поразили одни странные создания. Собаки что ли? При росте не меньше метра у них было вполне обычное собачье тело, покрытое плотной короткой шерстью, а вот голова напоминала козлиную. Вытянутая, с длинными висячими ушами, которые при беге высовывались из густой гривы. Великолепную морду венчала едва ли не акулья пасть с тремя рядами острых зубов. Такой козопес и половину руки за раз оттяпает.

Вообще все животные, которых я успела увидеть, выглядели так, словно их наспех состряпали из частей земных видов. Мутанты? Или эволюционная норма? Спросить бы у голубоглазого… Как его, кстати, зовут? Второпях даже не познакомились, хоть я и пыталась.

Резкий порыв ветра швырнул мне в лицо очередную порцию пыли, и я решила на время отвлечься от созерцания внешнего мира. Тем более есть что поизучать: я обзавелась новым телом. Надо бы потом разведать, откуда оно мне перепало.

Отошла чуть в сторону и, чтобы было удобнее себя разглядывать, села на пол. Длинная туника с разрезами по бокам и широкие шаровары с мягким поясом давали определенный комфорт, и я не спеша приступила к изучению.

По результатам стало понятно, что нынче я жгучая брюнетка с волосами до пояса. Лет мне около двадцати – слишком хороший тургор кожи. Рост небольшой и непривычная весовая категория. Пышная грудь показалась неудобной, да и вторые девяносто в бедрах были увеличены раза в полтора, а стандартные шестьдесят в талии явно перевалили за сотню.

Я ничего не имею против женщин с объемной фигурой. У всех своя красота. Дело, скорее, в привычке. Всю жизнь я была тощей палкой, потому теперь ощущала себя до ужаса некомфортно. Придется схуднуть. Но это такие мелочи по сравнению с остальными проблемами.

Как бы рассмотреть лицо? Я побродила по юрте и нашла сосуд с водой, которую вылила в широкую глиняную миску. Напрягая зрение, мне удалось разглядеть отражение. Неплохо, только с высыпаниями на коже придется разбираться. Такое ощущение, что я снова очутилась в подростковом возрасте.

А так симпатичная. Аккуратный носик, пухлые щечки, алые губки и большие темно-карие глаза в обрамлении черных ресниц. Они казались чем-то подведенными. Потерла их. Не косметика, все свое. Можно считать, повезло: не старая и не мужчина. Ободряюще хлопнула себя по бедрам и встала.

Еще долго смотрела в окошко, пытаясь разглядеть что-нибудь интересное, но кругом была все та же пыль, жара и резкий запах каравана.

Спустя пару часов солнечный свет стал стремительно исчезать, словно великан взял солнце в огромные ладони и начал быстро сжимать их. Но светило сопротивлялось, и редкие, от того особенно яркие, лучи пробивались сквозь его пальцы и окрашивали степь в нежно-розовый цвет.

Зрелище было великолепным, но оставило меня равнодушной. Вместо любования закатом я грустила: никакое это не солнце. Наверняка у небесного светила Хирнэлона другое имя. Кажется, кто-то из мужчин сказал: Гошом? Смешное название, но лучше придержу язык. Оскорблю ненароком – придется отвечать. А мне пока не стоит на скандал нарываться: еще прибьют.

Караван замедлился и вскоре остановился. Я с огромным интересом выглядывала со всех сторон юрты, находя окошки и щели. Совсем иной, непривычный мир разворачивался передо мной. Я в своей-то известной вселенной еле неделю пережила в диких условиях, а тут до конца дней, судя по всему, придется вести первобытную жизнь кочевников.

– О, нет! – тихонько простонала я от жалости к себе.

От грустных мыслей отвлекали действия людей. Большие юрты ставили в центр, вокруг размещали маленькие кибитки. Кругом неожиданно резво закипела жизнь. Звуки стали громче, среди них я различила звонкие девичьи голоса. То тут, то там замелькали яркие одежды женщин.

Они носили мягкие полусапожки, шаровары, туники и жилетки. На головах красовались повязанные на разный манер платки, множество украшений на запястьях, волосах и пальцах. Легкостью передвижения они напомнили стайки ярких птичек, мечущихся по каравану. Однако в их действиях чувствовалась слаженность и опыт, отточенные годами. Не успела я оглянуться, как вокруг начали вырастать маленькие юрты, которые они ловко устанавливали неподалеку.

Интересно, дамы пашут. А чем занимаются мужчины? Я поискала глазами высокие крепкие фигуры. Кочевники ухаживали за животными: распрягали, отводили в сторону и, судя по всему, кормили. Несколько мужчин организовывали охрану каравана, а еще одна группа из пяти человек ходила извилистым маршрутом чуть в стороне.

Среди них выделялся мой хромой знакомый. Даже в изнеможденном сгорбленном состоянии он на полголовы возвышался над остальными, тоже немаленькими, мужчинами. Но заметно проигрывал им в телосложении. Широкие плечи голубоглазого сейчас казались лишь костяной вешалкой для его плотной рубахи с темно-синим рисунком.

Действия группы заинтриговали. Что они делают? Хромой медленно шел впереди и наклонял голову то в одну сторону, то в другую. Казалось, он к чему-то прислушивается. Ищут что-то или кого-то? Прошло уже минут двадцать, но я не отрывала от группы внимательного взгляда. Что же они делают? Мужчины остановились и ждали, пока хромой метался по каменистому пятачку земли.

Наконец мой задохлый владелец остановился и еще раз поводил головой. Мне почудилось: он принюхивается. К чему? Он замер и ткнул пальцем вниз. Ожидавшие его мужчины шустро подскочили и, перекинувшись с ним парой фраз, начали долбить землю чем-то похожим на металлические ломики. Неужели что-то обнаружили? Но что?

Досмотреть я не успела: мой знакомый развернулся и со всей доступной ему скоростью направился в мою сторону, к себе в юрту. Или кармык? Пора переучиваться и привыкать к местным словам. Спасибо этому телу, что я понимаю и говорю на их языке, но все же память у меня своя, и в голове сейчас творится полный сумбур.

Я отошла от окна и села на небольшой подушечку в дальней части юрты. Нам с голубоглазым пора поговорить. Он выдернул меня из моего мира, чтобы я его вылечила. А если мне повезло? Вдруг помощь ему – это и есть его заветное желание? Было бы хорошо. Тогда надо мной бы не висел ужасный дамоклов меч. Уж как-нибудь избавила бы его от клякс, а потом освоилась и наладила новую жизнь в Хирнэлоне.

Задумчиво поглядывая на вход, я ждала прихода голубоглазого. Он не зашел, а буквально ввалился внутрь. Тяжело дыша, мужчина рухнул на кучу шкур неподалеку от полога. Видать, совсем плохо ему. Не помер бы только. Меня как током ударило: если доходяга почит, то я не смогу выполнить его желание. Оно ему будет уже не нужно. Да чтобы тебя!

Я подскочила и помчалась к нему, по пути перехватывая глиняный сосуд с водой, который заприметила еще днем.

– Ты только помирать не вздумай, – попросила я, прикладывая к его пересохшим губам горлышко.

Он не сопротивлялся – сделал пару жадных глотков. Потом окинул меня насмешливо-недоверчивым взглядом и сказал:

– Похоже, я не зря оголялся. Видать, понравился, раз так печешься.

Я открыла рот от дикой наглости, но быстро вышла из изумленного ступора и громко фыркнула.

– Суповыми наборами не интересуюсь. К тому же у тебя комплектация неполная, – ответила я и красноречиво посмотрела на его руку без кисти.

Жестко? Может быть. Но я к нему в психологи не нанималась и жалеть его чувства не обязана.

Мой ответ мужчину шокировал. Он выпучил глаза, но взял себя в руки, криво ухмыльнулся и с трудом поднялся. Доходяга нашел кинутое на пол то самое тонкое покрывало и сунул мне.

– Прикрой лицо, – хмуро буркнул он и присел рядом с низким столиком.

– Зачем? – задала я вполне законный вопрос.

– Нужно, – поступил короткий и ничего не значащий ответ.

– Я видела ваших женщин, и никто из них не прикрывает лицо. Почему я должна?

– С тобой все иначе.

– Что именно?

Видя, что тактика избегания не сработала и я все так же упрямо жду ответа, собеседник сердито глянул.

– А ты не можешь просто выполнить приказ? Вроде как должна, – обреченно произнес он.

– Не должна. Но могу, если буду понимать, зачем.

Мужчина тоскливо вздохнул, окинул меня взглядом, который получают капризные дети от усталых родителей и ответил:

– Тело не твое. Ее звали Иттара, она жила здесь некоторое время.

– И ты ее… того, что ли? – возмущенно спросила я его, делая красноречивый жест пальцем по горлу.

– Не глупи, – устало произнес он. – Ее укусила ядовитая змейка рикса. Девушка умерла, и жрец сохранял ее тело для души. Иттару здесь толком не знали, но не думаю, что мои люди будут в восторге, когда она воскреснет.

Меня замутило. Я, конечно, знала, что тела на грядке не растут, но стало неприятно. Быстро взяла себя в руки и сказала:

– Мне теперь всю жизнь прятаться? Пусть лучше сразу привыкают.

Мужчина скептически нахмурился и недовольно покачал головой.

– Давай хотя бы не сегодня. Я голоден.

А причем здесь его аппетит? Я никак не могла построить логическую связь между этими двумя фактами. Мои размышления прервали. За шатром послышался тихий стук. Хозяин глянул на меня с мольбой в глазах и снова попросил:

– Надень.

Недовольно поджав губы, я согласилась. Ладно, от меня не убудет. Накинула пыльное покрывало, прикрывая лицо. Мужчина одобрительно кивнул и ответил стучащему. Через пару секунд к нам вошла девушка с огромным подносом. Молча поклонилась и расставила блюда на низком столике.

– Спасибо, Гволи. Ты можешь идти.

Она кивнула и, бросив в мою сторону едва заметный любопытный взгляд, двинулась обратно. У меня под тканью зачесался нос, и появилось сильное желание чихнуть. Видя, что она уже почти ушла, я одним движением стянула покрывало. Свобода! Девушка вдруг обернулась и обратилась к хозяину юрты.

– Кадиз, простите, а…

Увидев меня, она не закончила фразу. Ужас в глазах, приоткрытый рот и громкий грохот подноса сопроводили мое явление ее взгляду. Я удовлетворенно хмыкнула. Ясно, почему кадиз так переживал – за ужин свой беспокоился.

– Гволи, – ровным, но строгим тоном начал мужчина. – Не вижу причин для твоего страха.

– Но как же?! – возмутилась девушка. – Я же… Да она… Умерла ведь!

– Ты ошиблась, Гволи. Иттара выжила, просто долго болела. Ее выхаживал жрец.

– Но я же сама видела…

– Ты ошиблась, Гволи, – с нажимом повторил мужчина и пронзил Гволи ледяным взглядом.

Даже мне захотелось поежиться, а девушку как ветром сдуло. Мне же достался укоризненный взгляд кадиза. Я в ответ развела руки, мол, бывает, и, чтобы не выслушивать недовольство, сменила тему.

– Значит, тебя зовут Кадиз?

– Нет, – не глядя на меня, а устремив внимание на изучение блюд, ответил он.

– Но девушка так назвала, – не отставала я.

– Это должность, – буркнул он, протирая белой тканью руки и одновременно приглядываясь к огромному куску вареного мяса.

– Тогда как тебя зовут?

– Грэгхор.

– А я Ольга.

Добавлять дежурную фразу, что очень приятно, не стала. Мало чего хорошего в такой встрече.

Мужчина никак не отреагировал на наше состоявшееся знакомство и уже достал из большой, красочно раскрашенной миски мясистую кость. Прежде чем откусить, он взглянул на меня и сделал приглашающий жест.

Прислушалась к себе и поняла: я безумно голодная. Что ж, попробуем местную кухню и заодно выведаем у Грэга, чего больше всего желает его бессовестная душонка.

Глава 5

Грэг

Желудок сводило от голода, отбрасывая прочь все заботы, в том числе и эту надоедливую женщину, сидевшую напротив. Она что-то говорила, а я едва улавливал смысл ее слов, полностью отдавшись сочному, жирному куску мяса. М-м-м, наконец-то! Я думал, последние двенадцать дней прикончат меня окончательно. Кто же знал, что добыча мертвой души будет таким тяжелым делом?

Арлакан знал. Он и пытался отговорить от опасного поступка. Только выбора у меня уже не было: я медленно и тошнотворно умирал. Даже он, жрец духа Траунада, не смог понять, что со мной происходит. С каждым днем мне становилось все хуже. За последние месяцы я напрочь забыл, как жить без тягостной изнуряющей боли. Я потерял мышечную массу и едва стою на ногах. Ем за пятерых, но нескончаемый голод постоянно грызет изнутри.

Закончив с одним куском, я потянулся ко второму. Потом еще и еще. Наконец, пустая дыра внутри меня хоть немного заполнилась. Опустил руки и вытер жирные пальцы о влажную ткань.

– Большое количество мяса очень вредно, – донесся строгий голос напротив.

Не сразу понял, откуда исходит звук, потом вспомнил про мертвую душу. Что она там пробурчала? Поднял на пришелицу непонимающий взгляд и тут же скривился. Она смотрела на меня так, словно я нерадивая скотина, поевшая ее посадки. Какое ей дело до моего рациона?

Наверное, мое недоумение и раздражение стали явными, пришлая вдруг смягчилась, ее лицо приняло хитрое выражение. Такое бывает у торговцев, когда они пытаются впихнуть залежалый товар.

– Я же с лучшими побуждениями, – елейно протянула она. – Если кушать столько мяса, то повышается уровень пуринов, они распадаются на мочевую кислоту, что вредно для почек. А еще у мяса кислая среда – страдает микрофлора кишечника. Как минимум, ждет тяжесть. Тебе это нужно?

Не удержавшись, я скривился от нравоучений. Что мертвая душонка несет? Я и половины слов не разобрал. А тон? Мне совершенно не нравится тупая категоричность. Чего она к моему животу прицепилась?

– Значит, ты все же разбираешься в лекарствах, раз так уверенно запрещаешь мне потреблять мясо? – спросил я с нажимом.

– Нет, я из более… как бы это сказать, чтобы не обидеть… Из более развитого мира. У нас такие вещи знают почти все.

Другой мир? Удивленно вскинул брови, но от превосходства, написанного на ее лице, позабыл о своем любопытстве и съязвил:

– Смотрю, ты, не выходя из кармыка, уже все про мой мир поняла?

Надо же! Самоуверенная женщина смутилась что ли? А, нет. Просто взвешивает свой дальнейший ответ. Хитрая какая. И точно. Сменив тон на вполне дружелюбный, она миролюбиво сказала:

– Извини. Возможно, я сделала слишком поспешные выводы.

Я криво ухмыльнулся. Повезло так повезло. Столько мучился, добывая мертвую душу, а пришло вот это недоразумение. Почему она меня не слушается?

В детстве я видел в замке у деда мертвую душу. Тогда дедушка, обезумев от горя после потери своей любимой лааси, попытался ее вернуть. Ему, правда, не пришлось, как мне, гореть двенадцать дней в пламени Траунада: он поймал ее душу сразу. Или это была не она? Кто ж разберет. Они все без памяти возвращаются. Вот и супруга деда стала другой. От нее осталась лишь послушная оболочка, без памяти и чувств.

Она могла бы прожить длинную новую жизнь, но не вышло. Спустя десять дней ее нашли с перерезанным горлом в коридоре замка. В Хирнэлоне не жалуют возвращенцев из мертвых. Ходят слухи, что они могут похищать души живых и забирать их себе. А душа в нашем мире – слишком ценный товар, как ужасно бы это ни звучало.

Кажется, скоро люди совсем забудут, зачем она вообще нужна. Так же как многие забыли, что в Хирнэлоне имеется не только дух огня – Траунад, но и еще один. Кималан – дух воды. Память о нем неумолимо стирается, оставаясь лишь в старинных фолиантах да в этих забытых землях.

Сам не верил, пока здесь не очутился. Гиблые места. Зайти можно, а вот выйти уже не получится. Говорят, заслон образовался после стычки двух духов. Кималан проиграл, и Траунад его тут запер. Как только дух воды исчез, сразу же кусок материка закрылся невидимой стеной.

Но преграда ничуть не помешала найти забытым землям применение: сюда начали ссылать неугодных. Затем потянулись искатели новой жизни да беглецы. Так за несколько сот оборотов эти земли стали хоть и не густо, но все же населенными.

Вот и мне посчастливилось сюда перебраться. Не по своей воле, разумеется. В первый оборот думал: расшибу себе голову о невидимую преграду, пытаясь выбраться. Что только не пробовал. Потом успокоился и наладил здесь жизнь. Двенадцать оборотов прошли быстро, но пол-оборота назад у меня появились видения. Сам не понимая, что делаю, направил дакриш к горам. Туда, где находился край забытых земель.

Чем ближе мы к нему подбирались, тем сильнее становились предзнаменования. И я понял: Кималан зовет меня. Он просит помощи, и я должен его освободить. Если у меня получится, то и невидимая стена падет. Тогда я смогу покинуть забытые земли. Сразу вспыхнули воспоминания о прошлой жизни. О том, чего я лишился. Остро захотелось вернуть свое.

План спасти Кималана был хорош, но вмешались старые долги. Дайхово проклятье! Ну, старуха! Сдержала все-таки свое обещание. Двенадцать оборотов прошло! Видимо, умерла недавно. Снова вспомнился тот ужасный день и ее красные от слез глаза, наполненные ненавистью. Выставив вперед тощий палец, она смотрела на меня и зло шипела:

– Не пожалею и после смерти отдам свою душу Траунаду, но ты, Грэгхор, сын Олмана, ощутишь всю горечь, которую испытывает мать, теряя в одночасье всех детей. Гореть тебе в пламени боли день ото дня, пока оно не сожрет твое тело. И ни одна живая душа тебе не поможет!

Права была старуха. Я мучился от проклятья четверть оборота, и ничто мне не помогало. Не зная, что делать, я повторял ее слова снова и снова, пока меня не осенило. Раз мне не в силах помочь живая душа, возможно, на это способна мертвая? Вот и сунулся за ней.

Зло поджав губы, я глянул на мою спасительницу с мертвой душой. Смирением от нее и не пахнет. Я хорошо запомнил пустой взгляд лааси деда и то, как она подчинялась ему. А вот моя добытая мертвая душа оказалась совсем не послушной.

И ради этой наглой пришелицы я столько дней горел в огне Траунада? Да я чуть не помер. До сих пор кошмары снятся, как меня облизывают обжигающие языки пламени. Как вспыхивают искрами мои кости и осыпаются пеплом. Как ищу подходящую душу, но она прячется. Я тяну к ней дрожащую руку, а она убегает.

Лишь на двенадцатый день смог схватить ее. Едва удержал. Вытащил, а она не слушается. Упрямая, с острым, как стрела, языком, и наглости в придачу целый бурдюк. Откуда она взялась? Что я о ней знаю?

Только то, что она из иного мира. Не будь я так раздражен, заинтересовался бы ее прежним местом жительства, но сейчас любопытства совсем не было. Сложно с ней придется как пить дать. Тяжелый выдох сам сорвался с губ. Нужно договариваться. Ведь только мертвая душа видит проклятье и может меня от него избавить.

Снова глянул на Иттару. Нет, теперь это не она. Вот же дрянь! Я совсем позабыл про Ситаха! Надеюсь, он не скоро вернется. Мне только разборок с этим молодцем не хватало. Нужно побыстрее разобраться с той, что заняла тело Иттары.

– Итак, женщина, – начал я, напустив на себя побольше серьезности, – ты решила, как будешь избавлять меня от этих штуковин?

Надо отдать должное, девушка, сидящая напротив, даже не вздрогнула. Аккуратно убрала в сторону ложку, которой ковыряла мясо и, смиренно сложив руки на бедрах, ответила:

– Грэгги, я ни в коем случае не отрицаю своей принадлежности к женскому полу. Но у меня есть имя – Ольга. Или Оля.

Она уставилась невинным взглядом и похлопала длинными ресницами. Как она меня назвала? Грэгги? Я ей животина что ли какая?

– Для тебя я кадиз, женщина, – рыкнул я, надеясь ее припугнуть.

Негодница лишь мило улыбнулась и, проигнорировав мои слова, сказала:

– Не нравится Грэгги? Может, тогда Гриша?

Едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Что еще за имя?

– Тоже нет? – притворно вздохнула моя собеседница. – Что же, придется звать тебя одноруким. Против этого нет возражений?

У нее совсем что ли нет чувства самосохранения? Мне с трудом удалось сдержать удивление и не выпустить его на свое лицо. Пришелица уже не в первый раз спокойно говорит о том, что я калека. А я к такому не привык. Тема увечья сама собой стала табу в моем дакрише, и все мои люди делают вид, что не замечают изъяна. Лишь отчаянная мертвая душа тыкает меня носом раз за разом, дайх ее побери, но я не чувствую себя униженным. Мне нравится ее дерзкое поведение. Ладно, как там ее зовут?

– Хорошо, Ольга. Зови меня Грэг.

Брови чужачки слегка подпрыгнули от моей уступчивости. Она широко улыбнулась и ответила:

– Очень приятно, Грэг. Вернемся к обсуждению твоего лечения?

Я милостиво кивнул, передавая нити разговора в ее шустрые ручки.

– Твои украшения слишком большие, предлагаю удалять их по одной штуке за раз. Тебя вон как скрутило лишь от прикосновения. А что будет, когда я начну его отрывать? Есть у вас кто-нибудь, занимающийся лекарствами?

– Да, – нехотя ответил я.

– Кто?

– Наили. Она собирает травы, – уклончиво пробормотал я.

Больше ничего не сказал про ту гадкую ведьму. Не хотелось пугать Олю, что Наили на самом деле одна из сильных травниц Хирнэлона, превратившаяся в сбежавшую преступницу. О том, что она упокоила половину деревню в сотню жителей, вообще лучше помолчать.

– Отлично! Нам понадобится антисептик, стерильные…

Чужачка вывалила целый список нужных ей вещей. Половины я не понял, а из второй у меня есть только палка мне в рот, острый нож и теплая вода. Вот и славненько. Этого достаточно.

– Добудешь? – спросила Ольга.

– Конечно, – не моргнув глазом соврал я.

Идти к той старухе я не собирался. Никто не должен знать, что я совсем плох. Пусть гадают, строят версии, но чтобы точно не знали. Разбегутся. А мне мой дакриш важен.

– Раз так, давай обсудим теперь мои условия, – предложила Оля.

Молча выругался. Рано я расслабился. Наивно подумал, что все решили. А у нее еще какие-то условия имеются. Нехотя кивнул и нахмурился посильнее, чтобы не наглела. Мои актерские уловки были зазря. Ольга подозрительно мило улыбнулась и сказала:

– Давай так. Я тебя лечу, а ты меня защищаешь и содержишь. После выздоровления снабжаешь средствами, чтобы я могла прожить пару лет, и отпускаешь. Согласен?

Да это праздник какой-то! Конечно, согласен. Пусть быстренько меня вылечит и делает, что хочет. Стараясь скрыть радость, я задумчиво почесал бороду и для вида спросил:

– У тебя уже есть планы?

– Пока нет, но это дело наживное. Тем более, если ты мне поможешь и расскажешь, как у вас тут общество устроено.

Вот же дайх! Зачем полез к ней с вопросами? Теперь нянькой работай. Она же, судя по всему, вообще ничего не знает. Голова загудела, подыскивая варианты отказа. О! Точно! Скину-ка я чужачку на женщин. У них тоже языки до пояса, она с ними подружится. Но как? Для них ведь Иттара умерла, а Гволи, несмотря на мой запрет, наверняка о сегодняшнем всем растрезвонила.

Это она нашла мертвую Иттару после укуса ядовитой риксы. Представляю, как она сейчас треплет языком, что у меня ожившая сидит в кармыке. Надо бы подключить жреца Арлакана: его словам точно поверят. Пусть всем расскажет, что Иттара выжила, но головой повредилась. Придется, правда, заплатить ему компенсацию за такую ложь, больно он не любит врать. Пара тогов должна уладить вопрос. Цокнул про себя: не лучшее время, без того дефицит животных.

Кипящий интерес в глазах Ольги убедил меня окончательно. Мое спокойствие дороже двух животин. Потерплю. Зато не придется отбиваться от навязчивых вопросов, которые будут сыпаться мне на макушку непрестанным камнепадом. Решено.

– Думаю, полезнее спросить у наших общительных женщин, – мягко сказал я.

Ольга прищурила глаза и понятливо хмыкнула – меня раскусили. Прямых обвинений не последовало, она лишь поинтересовалась:

– Как мы решим вопрос с Иттарой?

– Я все продумал.

Через пару минут чужачка одобрительно кивнула, соглашаясь с моим планом, но все же спросила:

– Я ведь могу уточнять у тебя детали?

Нехотя кивнул. Все-таки не про целый мир вещать. Вытерплю. Ольга дружелюбно улыбнулась, и я расслабился: вопрос закрыт.

– Раз мы с тобой подружились, скажи, чего ты больше всего желаешь получить в этой жизни? – резко спросила пришелица.

Глава 6

Ольга

Услышав мой вопрос, Грэг вздрогнул и едва заметно прикоснулся здоровой рукой к обрубку второй, лежавшей у него на бедре. Если бы я не смотрела, словно коршун, выслеживающий добычу, может, и не углядела бы этого движения. Касание так явно выдало желание голубоглазого, что никакой возможности ошибиться у меня не было. Да чтоб тебя!

Эй, дедушка из пустоты! Ты серьезно? Как я бедолаге руку-то верну? Я не волшебница! Мне поплохело. Я и так не уверена, что смогу снять с доходяги жуткие кляксы. Но отрастить на культе кисть?! Это совсем нереально. Паника подступила к горлу и начала затапливать с головой.

Так, Оля, успокойся. Дыши. Раз, два. Ты в другом мире. Кто их знает, может, у них тут запчасти к рукам на деревьях растут? Или по наследству передаются. Рано сдаваться. Лучше порадоваться: знание проблемы – половина ее решения.

Следует выведать побольше информации и не болтать лишнего. Пусть не знает, что я ему должна желание. Этот тип прожженный, точно использует секрет против меня. Вон как отбрыкивался от роли экскурсовода по своему миру.

– Что случилось с рукой? – задала я прямой вопрос, надеясь снова застать его врасплох.

Мужчина поджал губы. От былой почти что любезности не осталось и следа. Густые брови сошлись на переносице, а лицо приняло настолько суровое выражение, что, будь у меня нервы чуть послабее, предпочла бы ретироваться.

– Не твое дело! – вполне ожидаемо рявкнул он.

Благостная атмосфера ужина растворилась. Воздух вокруг нас накалился, мне стало не по себе. Ох, видать, непростая скрыта история, раз доходягу так дергает. Но и отступать некуда. Хотя бы попытаюсь.

– Ты сам вызвал меня для помощи, потому должен все рассказать, – продолжала допытываться я.

– Должен? – вкрадчиво произнес он, угрожающе прищурившись. – Я тебе ничего не должен. Это ты мне должна! Я вытащил твою мертвую, ни на что не годную душу.

– А тебя никто не просил! – пришла моя очередь возмущаться.

Все мое тщательно создаваемое добродушие как волной смыло. Вытащил он! Герой недоделанный. Кто тебе разрешение такое давал? Если бы не дурацкое условие о желании, я бы сбежала отсюда. Пусть умирает от болячек, меня совесть мучить не станет.

Мы сидели, уставившись друг на друга, как дуэлянты, готовые прострелить в сопернике дыр побольше да поглубже. Быстро же мы скатились из зыбкого перемирия в состояние глухой войны. К черту все! Мне с ним детей не крестить, и милой я быть не обязана. Я ему нужна! Пусть так и считает. А мне следует немного затаиться и разведать у других кочевников про покалеченную руку. Завтра же пойду налаживать отношения с местным населением.

– Иди спать, женщина! С утра готовься. Будешь делать то, зачем тебя сюда призвали, – зло пробурчал Грэг и указал рукой в дальнюю часть шатра, где лежало несколько подушек да одеял.

Спорить не стала. Зачем тратить силы на пустое занятие? Я сегодня ужасно устала, а сон куда полезнее для здоровья, чем общение с этим типом. Поднялась и, смотря ему в глаза, спокойно сказала:

– Сладких снов, однорукий.

Не удержалась, поддела его напоследок. И что? Неужели думал, я не замечу, что из Ольги я снова превратилась в пренебрежительное «женщина»? Я повернулась и пошла в указанном доходягой направлении. Что это за прекрасный звук послышался позади? Скрежет зубов? Ой, какая прелесть! Довольная улыбка сама выползла на мое лицо. Не раздеваясь, я легла спать.

Из-за переживаний сегодняшнего дня я приготовилась к бессонной ночи, ан нет. Минут через пять я уже видела сладкие сны, тихонько посапывая. Последней мыслью было желание, чтобы мое новое тело храпело, как табун лошадей.

Наверное, оно не сбылось: рано утром вполне себе выспавшийся хозяин кармыка потряс меня за плечо.

– Вставай, женщина! – раздался над ухом его противный голос.

– Отстань, рукастый, – буркнула я, поворачиваясь на другой бок и накрываясь одеялом с головой.

Любезному обращению с гостями дохлый индивидуум обучен не был. Сначала с меня сорвали покрывало, потом мне на голову был вылит кувшин воды. От неожиданности я подскочила и, хватая ртом воздух, приготовилась вывалить стройную цепочку ругательств в адрес доморощенного шутника. Но, глянув ему в лицо, передумала. Голубоглазый криво улыбался, ожидая от меня ответной реакции. Дудки тебе, вампирюга эмоциональная.

Села, вытерла рукавом лицо и сказала:

– Спасибо за утреннее умывание. Теперь мне бы срочно нужно посетить дамскую комнату. Ты ведь не хочешь, чтобы я тебе во время операции чего лишнего отрезала, маясь от деликатной проблемы?

Кислую мину мужчины можно было в чай макать, не хуже лимона сработало бы. Он раздраженно цокнул и, с трудом поднявшись, буркнул:

– Пошли.

Уговаривать меня не пришлось: организм требовал освободиться от лишнего. Я поспешила за хромым, едва не обгоняя его.

На улице уже светало, но людей было немного. Я видела лишь макушки охраны, прохаживающейся вокруг каравана, да нескольких мужчин, которые ухаживали за животными. На нас никто не обращал внимания, и мы успешно миновали второй круг кибиток и маленьких шатров.

Мой организм настойчиво требовал уединиться, но Грэг шел так медленно, словно специально решил меня помучить. Чего плетется? Я могу и не успеть.

– Слушай, можешь побыстрее идти? – не вытерпев, спросила я.

Вместо того, чтобы ускориться, он встал, обернулся и посмотрел на меня удивленным взглядом. Словно зверюшку диковинную оценивал. Ну что опять? Я заметила капельки пота на его висках и плотно сжатые губы. Понятно, он не может быстрее.

– К чему геройство? Сказал бы, куда идти, сама бы дошла. Тут захочешь не заблудишься.

И снова недоуменный взгляд. Неужели доходяга рассчитывал, что я его жалеть начну?

– Иди туда. Увидишь шатер с отпечатком левой руки на пологе. Это для женщин. Пользуйся всем, что найдешь. Я тебя здесь подожду, – хмуро сказал он и присел на край чьей-то кибитки.

Просить дважды меня не пришлось, и я припустила в указанную сторону. В просторном шатре-туалете царил суровый деревенский стиль. В углу за занавеской – яма в земле, по центру – пара лавок, ведра с водой, ковш и мыло. Спасибо хоть вместо лопухов обнаружился аналог влажных салфеток. Плотно набитая в глиняную емкость, тонкая то ли ткань, то ли бумага, вымоченная в ароматной влаге.

Кое-как приведя себя в порядок, я, злющая, выползла из местной ванной. Взметнувшийся ветер швырнул мне в еще не высохшее лицо красноватую пыль. Чтоб тебя! Сердито утерлась рукавом. Толку от моего умывания, опять вся запачкалась.

Сцепила зубы и чертыхнулась: на зубах противно заскрипел песок. Зло сплюнула. Ненавижу природу. А уж такую и подавно. Грязно, сухо, пыльно. Наверняка еще и жара скоро начнется.

Подошла к ждавшему меня Грэгу и безапелляционно заявила:

– Теперь завтрак!

Пусть даже не пытается получить от меня что-то на голодный желудок. Мой первый прием пищи – способ зарядить обойму пистолета, которую я в течение дня успеваю расстрелять. Вечером – пожалуйста – могу и поголодать.

Грэг открыл рот… и закрыл. Наверное, хотел сказать что-то нелестное, но передумал. Он призывно махнул здоровой рукой, и мы отправились в обратный путь.

В лагере кочевников уже наступил час пробуждения; то тут, то там замелькали яркие макушки женщин. Мимо парочки из них мы прошли в двух шагах. Дамы приветственно кивнули Грэгу, мне достались сочувственные взгляды и шепот за спиной: «бедная девочка».

Значит, голубоглазый уже успел запустить в народ версию выживания Иттары. Теперь мне придется жить под чужим именем. Надеюсь, у меня нет толпы родственников, которым я что-то должна. Сделав себе пометку уточнить сей важный момент, я поспешила за мужчиной.

Завтрак был спартанский. Грэг быстро вскипятил на огне неизвестные травы, аромат которых щекотал мне ноздри, и достал из тканевого мешочка нечто похожее на галеты. В ответ на мой вопросительный взгляд он лишь небрежно сказал:

– Не будем ждать общего завтрака. Нужно закончить пораньше. Может, дакриш еще успеет проделать сегодня хотя бы половину маршрута.

Возмущаться и переубеждать голубоглазого в наивности его планов я не стала. Совершенно ясно, что за пару часов мы не управимся ни с одной из клякс. Но столь упрямому мужчине доказывать очевидное – дохлый номер. Пусть сам убедится. Я молча приступила к завтраку и быстро с ним закончила.

– Доставай лекарства, – велела я, отряхивая руки от крошек.

На стол лег тонкий, но острый нож и деревянная палка.

– Это все? – недоуменно спросила я.

– Нет, сейчас еще вода закипит, – спокойно ответил Грэг и кивнул на небольшой железный котелок над очагом.

– Мы же с тобой обсуждали… – начала было его отчитывать, а потом махнула рукой.

Хочет мучиться – пусть. Мне какое дело? Главное, чтобы не помер от болевого шока. Интересно, а если я ему посмертно достану где-нибудь руку, это зачтется? От мыслей отвлек яркий свет, ворвавшийся в кармык: Грэг приспустил часть крыши.

– Начинай с ноги, – хмуро произнес этот мазохист и принялся оголяться.

Спасибо хоть нижнее белье оставил. Я перелила воду в плоские миски и разложила рядом с низким столиком найденную чистую ткань. Мужчина уже лежал на расстеленном одеяле, предусмотрительно зажав в зубах деревяшку.

Я ополоснула руки, подрагивающими пальцами взяла нож и прокалила его над открытым пламенем. Ну что, поехали? Страшно до жути. А если умрет? Смелее, Оля! Протяжно выдохнув, я склонилась над бедром мужчины в районе черного нечто.

– Я начинаю. Будет невмоготу – стучи кулаком, – предупредила я Грэга.

В ответ ожидаемо получила хмурое молчание. Переборов страх прикасаться к дряни, я сжала двумя пальцами ее кончик и, подцепив ножом край нити, уходящей под кожу, сильно дернула. Интуиция подсказывала, что вытаскивать нужно весь щуп разом. Жаль, она не предупредила, что гадкий паразит будет адски жечься.

Партию первой боли мы с Грэгом исполнили синхронно. Он застонал и дернул ногой, а я зашипела не хуже змеи и начала дуть на свои несчастные пальцы. Казалось, я схватила куст крапивы, пару раз сжала его в руках, а потом еще и растерла.

Зато теперь кончик черной гадости мерзко вился в воздухе и уже планировал вернуться на место. Ага, сейчас! Не в мою смену! Схватив тряпку, я, как могла, обмотала отросток, блокируя доступ к оголенной коже. Процесс пошел. Осталась-то всего пара десятков щупов.

– Кажется, я поняла, как нужно, – попыталась я приободрить пациента.

Он что-то неопределенно хмыкнул, и я повторила свой маневр. Не тут-то было! Существо поняло мою задумку и вцепилось в Грэга намертво. Чтоб тебя! Я дергала и тянула, но все без толку. Показалось, что нить щупа даже удлинилась и глубже проникла под кожу.

– Ты там как? – догадалась я спросить у пациента.

Тишина в ответ. Наклонилась к нему. Голова мужчины лежала на боку, глаза плотно закрыты. Быстро проверила пульс. Живой. Я замерла в нерешительности. Продолжать? Может, и хорошо, что он без сознания: не почувствует боли. Попыталась вытянуть щуп еще раз. Грэг сильно дернулся и застонал. Пришлось прекратить. Вдруг помрет? Лучше не рисковать. Я со злостью швырнула нож на пол. Нахрапом удалить дрянь не получится – извлечение будет сложным.

Убедившись, что пациент в порядке, я обвязала его ногу, не давая вытащенному щупальцу доступа к коже. Прикрыла полуголого мужчину одеялом и призадумалась. Придется самой искать лекарства. Нужно как можно скорее познакомиться с местным фармацевтом. А то из-за мужского героизма я никогда не закончу лечение и не получу начальный капитал для жизни в этом мире.

Проверив еще раз дыхание Грэга и обтерев мокрой тряпкой его лоб, я вышла из кармыка. Нужно осмотреться. В задумчивости я спускалась по лесенке и совсем не ожидала, что попаду в чьи-то крепкие объятия.

Глава 7

Ольга

От неожиданности я растерялась и даже не оказала сопротивления. Пока я бездействовала, меня обнимали и тискали, словно плюшевого мишку. Но когда чьи-то губы потянулись к моим, я резко отпрянула. Еще чего не хватало! Воспользовавшись замешательством нахала, я отскочила на пару шагов назад. Нахмурилась и строго спросила:

– Кто такой и что нужно?

– Иттара, любовь моя! Это же я, Ситах.

В глазах молодого, лет двадцати, мужчины, горело искреннее непонимание и испуг. Он сделал новую попытку сцапать меня в плен своих немалых ручищ. Я предостерегающе выставила вперед руку. Хватит! И так успел потискать мое тельце, чего я в принципе не переношу.

– Милая, я слышал, что с тобой случилось. Ты должна все вспомнить! Я помогу. Ты согласилась стать моей лааси, и мы бежали от твоих родителей. Помнишь? Как жаль, что меня не было рядом! О, Иттара… Если бы я… – его голос сорвался на полный сожаления шепот, затем снова набрал силу: – Я ездил в твой дакриш, чтобы заплатить за тебя выкуп. Но…

Мужчина умолк, не закончив, и отвел взгляд. Его кулаки сжались, крылья носа затрепетали. Общий смысл речей молодца был понятен, но не сказать, что приятен. Итак, передо мной жених/любовник, нужное подчеркнуть. И видимо, не очень-то он успешно съездил к моим родителям, раз так сокрушается. Надо узнать, чем там дело кончилось.

– И как? – с интересом спросила я.

Ситах вскинулся и посмотрел с такой тоской и виной, что стало жаль парня.

– Они отказали и едут сюда, – обреченно произнес он.

Как относиться к новости, я пока не знала. Раз у бывшей владелицы тела хватило ума сбежать, то мне, как минимум, светит родительская взбучка. А как максимум, меня отсюда заберут. Нехорошо.

Пока я искала выход из неудачного положения, Ситах подкинул мне новых проблем.

– Твой нареченный ваади тоже едет, – сказал он как выплюнул.

Я только удивленно хмыкнула. Ваади? Не лааси? Еще что ли жених? У Иттары, похоже, была интересная жизнь. Предстоят разборки с родителями и двумя совершенно не нужными мне сужеными. Стоило послушаться Грэга и ходить в парандже, а еще лучше вообще не высовываться из его кармыка. Пусть бы все считали меня мертвой. Теперь же придется распутывать любовный треугольник. А я ничего не смыслю в местных брачных обычаях. Нужно срочно добыть информацию.

– Ситах, а ну живо сюда! – донесся до нас густой бас, от которого мы с парнем вздрогнули одновременно.

– Я найду тебя вечером, – прошептал он. – Мы снова сбежим. Я помогу тебе вспомнить о нашей любви.

Не стала его ни в чем переубеждать, лишь мысленно поблагодарила басистого мужчину, что спас меня от слезливых излияний юнца. Глядя вслед постоянно оборачивающемуся парню, я думала о том, где же в этом лагере кухня. По моей логике именно там должна быть самая высокая концентрация женщин на квадратный метр. Посмотрела по сторонам, принюхалась и выбрала направление.

Под ногами хрустели мелкие камни, я не спеша передвигала ноги. Опустив голову, я прикрывала лицо ладонью от жарких лучей. На земле мелькнуло что-то цветное. Я замерла и резко наклонилась, чтобы поднять тонкий браслетик. Не успела встать, как над головой просвистел большой камень и с грохотом упал рядом. От испуга я подпрыгнула и завертелась на месте, озираясь.

Кругом никого, лишь телеги и плотно закрытые шатры. Что это? Каменюка предназначалась моей голове? Но за какие грехи? Спасибо браслету, жизнь спас. Неужели Иттара успела еще куда-то влезть, и теперь мне придется пожинать последствия?

Уже не так беспечно я двинулась дальше и вскоре вышла к небольшой поляне, в центре которой были раскиданы цветастые одеяла. На них красовалась огромная куча неизвестных мне стручков, по кругу сидели женщины. Их ловкие пальцы доставали внутренности плодов и скидывали в миски. Деятельность сопровождалась веселой женской трескотней и взрывами смеха.

При моем приближении разговоры затихли, послышался сочувственный шепоток. Мой выход. Нужно постараться быть очень милой, чтобы им понравиться и влиться в коллектив. Скромно улыбнулась и поприветствовала женщин:

– Добрый день! Я нашла браслет. Никто не терял?

Я подняла руку и раскрыла ладонь. Дамы чуть вытянули шеи, чтобы взглянуть на находку. Кто-то ничего не ответил, кто-то отрицательно помотал головой. Я уже приуныла, что повод для знакомства не сработал и меня не примут, как вдруг раздался тихий девичий голосок:

– Мам, это мой браслет.

Я присмотрелась и увидела за спиной добротной женщины девочку лет десяти. Она не спускала радостного взгляда с моей находки и едва ли не подпрыгивала на месте от желания забрать ее себе.

– Так чего сидишь? – ответила ей мама. – Иди, забери и поблагодарить не забудь.

Девочка ловко подскочила и через пару мгновений уже была около меня. Ее карие глаза смотрели с интересом, и я протянула украшение. Она аккуратно взяла браслет и вежливо поблагодарила.

– Иттара, – позвала меня родительница девчушки. – Мы слышали, что с тобой случилось. Тебе нужна помощь?

Именно об этих словах я и мечтала. Напустила на себя побольше печали и легонько закивала, делая вид, что сейчас разревусь.

– Не стой, садись, – заботливо предложила женщина. И, повернувшись, сказала молодой девушке, сидевшей рядом с ней. – Мита, принеси Иттаре попить.

Мита едва заметно скривилась, но ослушаться не посмела. Поднялась и легкой походкой упорхнула в сторону огромного шатра. Мне предложили занять ее место. Я медлить не стала и устроилась рядом, с интересом осматривая женщин. Ничего необычного: как и в моем мире, эти дамы любят приодеться.

Их наряды были похожи на мой. Удобные, в меру скромные, но в то же время яркие и притягивающие взгляд. Шаровары, длинные туники с разрезами, у некоторых красиво расшитые безрукавки и цветастые платки на головах. Среди оттенков выделялся голубой цвет. Видимо, он тут в фаворитах.

Украшения здесь были в почете. Особенно в форме капель. Лазурные, серебристые, большие и маленькие, они украшали одежду, уши, волосы женщин. Любят тут воду, видимо. Но хватало и других форм, оттенков и материалов. Ожерелье из серебристых пластин могло соседствовать с красивой лентой и деревянным кулоном. Такое сочетание непривычно резало глаза и напоминало этнический стиль, мне чуждый. Утром я не решилась снять с себя доставшиеся мне от Иттары побрякушки, и теперь сама походила на увешанную игрушками новогоднюю елку.

Осмотр будущих собеседниц занял от силы пару мгновений, и вскоре я, потупив взор, тихо проговорила:

– Простите, но я никого не помню.

Для женщин моя «забывчивость» не стала проблемой. Ободряюще улыбаясь, они по очереди представились. Тут-то мне и пригодилось умение быстро запоминать имена – ценный навык в моей прошлой жизни. На деловых встречах нового знакомого следует сразу называть по имени – первое правило расположения к себе человека.

Используя мнемотехнику, основанную на ассоциациях, я запомнила имена почти двадцати дам. Карда – та, что первая заговорила со мной, оказалась главной среди женской половины дакриша. Это слово я тоже постаралась запомнить: слышала его не в первый раз. Так назывались подвижные селения. Они постоянно в пути, ищут воду, лучшие пастбища для скота, охотятся и собирают дары природы.

– Почему здесь так мало животных? – удивилась я.

Женщины снисходительно улыбнулись и ответили, что стадо идет чуть позади, а мы разведка. Я понятливо кивнула и хотела перевести разговор в нужное мне русло, когда с кружкой вернулась Мита. Рядом с ней шла Гволи, та, что приносила еду Грэгу. Она выглядела расстроенной. Пока я пила воду, девушки сели напротив и Карда, неодобрительно покачав головой, отчитала Гволи:

– К чему было распускать слухи? Вон сидит Иттара жива-живехонька. На мертвую душу совсем не похожа. За сплетни будешь драить котлы всю неделю.

Девушка опустила голову и, казалось, искренне сожалела.

– Простите, я не хотела, – раздался ее тихий шепот.

Она подняла взгляд и все так же смиренно произнесла:

– Просто я видела, как ей было плохо, когда ее укусила змея. Она не дышала. Потом пропала. А спустя столько дней появляется и проводит много времени в шатре наедине с кадизом. Я подумала, что по своей воле она бы там не осталась. Она ведь говорила, что любит Ситаха. Прости, Иттара, я не хотела распускать про тебя слухи, – закончила девушка и просяще взглянула мне прямо в глаза.

Будь я помоложе, наверное, приняла бы ее речь как покаянную, но с высоты своего опыта я не могла не заметить, как девчушка умело ввернула в извинения пару фраз, подрывающих мою репутацию. Вот гадина. Умная, конечно, но все равно змеюка. Нужно быть с ней поосторожнее, а пока стоит закончить спектакль.

Публика с интересом смотрела на меня и ждала ответа.

– Не переживай, Гволи. Ты правильно сказала: мне было очень плохо. Когда я очнулась, кадиз и жрец пытались мне помочь все вспомнить. Кадиз – благородный мужчина, я была в полной безопасности.

В ответ послышались слова одобрения, и я с облегчением поняла, что моя ставка на доходягу выиграла. Его репутация у дам была безупречная. Похоже, только мне достаются его грубость и ворчание. Оно и понятно: он хотел заполучить послушную марионетку, а не сорокалетнюю прожженную мадам в теле юной девы. Ничего, привыкнет. А мне пора разобраться с их понятием брака и правами женщин на семейном поприще.

– Вы можете рассказать, что такое ваади? Или лааси. Это ведь одно и то же? – скромно потупившись, спросила я.

Парочка дам широко улыбнулась, а Карда весело произнесла:

– Сама ничего не помнит, а уже о парнях думает.

Со всех сторон послышались добродушные смешки, и вскоре на меня обрушился поток информации. Женщины с охотой делились местными обычаями бракосочетания и показывали мне свои узоры чуть ниже локтя.

У некоторых там красовался треугольник с вертикальной линией внутри – признак союза ваади. Символ означал, что пара сочеталась браком без связки душ и муж имеет право ходить налево. С оговорками, но это была узаконенная измена, и она мало кого, по-видимому, возмущала.

У парочки женщин нашлись татуировки союза лааси. Связь душ также не производилась, но измены были запрещены с обеих сторон. Ни у одной из дам я не встретила отметки союза наахи, когда души по-прежнему не связывались, а отношения с другими мужчинами могла иметь женщина. Даже любопытно стало. В каких случаях этот союз вообще заключали?

А вот брак хаави был мне вполне понятен: оба партнера не связаны никакими обязательствами. В моем мире это называется свободными отношениями. Непонятная, с точки зрения целесообразности, для меня вещь. О последнем союзе – даами – женщины рассказывали с придыханием и завистью к тем счастливицам, которые заключали этот брак.

Обряд связывал тела и души пары. Для духа Траунада они становились единым целым. Никаких узаконенных измен, близость только с обоюдного согласия супругов, но это лишь цветочки. Ягодками являлось то, что во время ритуала сочетания пара сливается энергетически в единое целое, и если умрет один из них, то второй сразу уйдет следом. Вариант для отчаянно влюбленных идиотов. Еле сдержала улыбку: мне таких больных на голову не понять.

Женщины долго рассказывали истории пар даами. С упоением и слезами на глазах они смаковали подробности их совместного ухода из жизни. Кажется, я только что поняла, на чем тут можно заработать: буду писать романы про то, как ненормальные парочки любятся, женятся и трагически помирают. А ведь никто из женщин не рассказал про детей. Что случается с ними в союзах даами? Правильно. Они остаются без обоих родителей. Я не удержалась и спросила об этом.

– Ой, да ничего страшного, – отмахнулась Карда. – Когда появляется ребенок, обычно связь душ разрывают и союз становится лааси. Кто же в своем уме будет делать детей сиротами?

Надо же. А я-то думала, они тут помешаны на единении душ. Но нет, вполне себе разумные.

– Тогда я не понимаю, зачем связывать души?

Карда глянула на меня так, как смотрит учительница на двоечника, без надежды, что он выучил урок. Она мечтательно вздохнула и ответила:

– Это наивысшее признание любви. Каждая пара в таком союзе уникальна. Дух посылает им подарок. Кто-то видит свою любовь на расстоянии, кто-то ощущает эмоции супруга и всякое разное. Близость острее, чувства глубже.

– А после развода что происходит? – спросила я.

– Дух забирает подарок обратно, – ответила одна из женщин. – Он не любит, когда пары расходятся.

Я зацепилась за тему развода и узнала, что они вполне обыденны. Но только если пара одновременно и искреннее желает покинуть друг друга. Тогда дух Траунад через жрецов дает благословение. Не хочет муж жену отпускать – сиди и дальше окольцованная. Рай для абьюзеров.

Нужно бы узнать, что за дух такой. Затрагивать тему верований среди большого количества людей побоялась. Слишком уж интимный вопрос. Я всегда пользовалась правилом, что на работе не стоит обсуждать три вещи: спорт, политику и религию. Большой риск нарваться на противоположное мнение, сорвать сделку или рассориться с важным заказчиком.

Потом выведаю у Грэга. Вот блин! Я же про него совсем забыла. А если помер уже? Стараясь, чтобы мой уход не выглядел бегством, я поднялась и, тепло поблагодарив женщин, направилась к кармыку.

Глава 8

Ольга

К моему облегчению, задохлик был жив и мирно дрых на полу. Проверила рану и убедилась, что хуже не стало. Сколько он уже спит? Час точно. Придется будить: мне срочно нужно с ним поговорить.

– Просыпайся, – громко произнесла я и потрясла Грэга за плечо.

Полный игнор. Тогда я взяла на вооружение его же тактику и вскоре стояла над доходягой, поливая его лицо тоненькой струйкой теплой водой. Жаль, не ледяная. Мужчина смешно морщил нос и хмурился, но не просыпался. Я не вытерпела и одним махом выплеснула содержимое кувшина.

О! Сработало. Грэг открыл глаза и, приподнявшись на локте, зло посмотрел своими голубыми ледышками.

– Жить надоело? – прохрипел он.

– Как раз наоборот, – ответила я и лучезарно улыбнулась.

– Какого дайха? – зло прошипел он, садясь и стряхивая с волос воду.

– Думала, у вас так принято, – наивно хлопая ресницами, сказала я. – Ты ж меня так будил. Кстати, кто такой дайх?

– Тот, кому бы с удовольствием тебя скормил, – буркнул Грэг и перевел тему: – Что с ногой?

– Она в порядке, – беззаботно ответила я и, видя, как на лице Грэга рождается скупая, но счастливая улыбка, грустно закончила: – И та штуковина тоже.

Улыбка погасла, меня прожег взгляд ненависти. Зачем так злиться? Не я же эту дрянь на него прицепила. Я, вообще-то, помогаю. Где благодарность? Свое возмущение я выслала мужчине в ответном взгляде, что ни капельки не разрядило обстановку.

– Давай, женщина! Снимай ее! – рявкнул Грэг и снова улегся на пол.

Ну и мазохист. К тому же очень нервный. Придется, как маленькому, объяснять ситуацию. Села рядом с ним на пол и мягким тоном заговорила:

– Слушай, ты слишком слаб для тяжелых операций и не сможешь выехать только за счет своего упрямства. Ты сказал, что у вас есть травница. Так почему не принес мне хоть каких-нибудь лекарств?

Мужчина скривился и на мгновенье отвел взгляд. Понятно. Этот из разряда тех строптивцев, которые не будут лечиться, пока не припрет. Понимаю. Сама из них. Однако ситуация перешла все границы: доходягу не просто приперло, а размазало по стенке. Слишком опасно.

– Сходи к лекарке. Возьми для себя хоть чего-нибудь, – без нажима попросила я.

– Нет, – прохрипел этот упертый баран. – Никто не должен знать.

– Но ведь жрец знает, – возразила я.

– Ему можно.

– Ладно. Тогда я сама схожу, – сказала я и, видя раздражение на лице мужчины, быстро закончила: – Попрошу для себя. Дай мне чем заплатить.

Грэг сел, призадумался и согласно кивнул. Вот и ладушки. Осталось обсудить еще один важный момент.

– Кто такой Ситах? – задала я прямой вопрос.

– Я же просил тебя не высовываться, женщина! – набросился на меня Грэг.

– Так кто? – проигнорировав его выпад, упрямо спросила я.

– Твой жених, – сквозь зубы процедил он.

Я неопределенно хмыкнула. Значит правда: жених у Иттары имеется.

– И что ты планировал делать с моим нареченным? – все так же спокойно поинтересовалась я.

Мужчина нахмурился и после короткого молчания раздраженно ответил:

– Я рассчитывал, лечение пройдет быстрее. Думал, ты здесь надолго не задержишься. Но теперь…

Грэг окинул меня недовольным взглядом, словно я была виновата в том, что его болезнь оказалась настолько поганой. Я молчала, не давая ему никаких подсказок. Интересно, что он придумает? Мужчина наконец выдал:

– Значит так. Ты переселяешься в шатер к незамужним женщинам. Несколько раз незаметно приходишь ко мне, чтобы снять черные штуки. С Ситахом решай сама. Заключай брак, разрывай отношения… Меня ваши сердечные переживания не волнуют.

Я разочарованно цокнула. Понятно все с ним. Эгоистичного индивидуума интересует только он сам. В целом меня бы это устроило, если бы не одно «но»… Если с Ситахом я точно разберусь, то вот с едущими сюда родителями вряд ли. Послушаем, что Грэг думает на сей счет.

– Он тебе говорил, что украл меня у родичей? – спокойно спросила я.

Лицо мужчины посуровело, брови нахмурились, и он мрачно произнес:

– Рассказывай.

Дважды просить не пришлось. К концу моего монолога Грэг тяжело вздохнул, неодобрительно покачал головой и обреченно прошептал:

– Какие вы идиоты.

– Не стоит обобщать, – сделала я замечание.

Но голубоглазый меня не слушал. С трудом поднявшись, он привел в порядок свою одежду и, буркнув, что скоро вернется, вышел наружу. Похоже, сейчас Ситаху влетит. Его было совсем не жаль. Мне куда сложнее: нужно понять, как спасти свою шкуру от гнева родителей Иттары. В ожидании Грэга я погрузилась в раздумья.

Снаружи постоянно раздавались бряцающие звуки и выкрики, которые сильно меня отвлекали. Что там, в конце концов, происходит? Добравшись до окошка, я выглянула из юрты. Чуть в стороне за парой низеньких шатров открывался вид на большую поляну. Там тренировались мужчины.

Они схватились парами хоть и в учебном, но весьма ожесточенном бою. Голые торсы блестели от пота не хуже изогнутых сабель. Я залюбовалась. А что? Где в моем мире увидишь столько мужчин с красивыми телами? Есть места, конечно, но я не из числа их завсегдатаев. Посозерцав еще пару минут, я закрыла окошко.

Вскоре вернулся хмурый, как майское небо во время грозы, Грэг. Новости, похоже, сверкнут не хуже молнии. Благо у меня уже план имеется – вполне себе неплохой громоотвод. Но сразу козыри раскрывать не стоит, сначала послушаю, что предложит.

Мужчина подошел к небольшому комоду и, вытащив оттуда пузатый глиняный сосуд, махнул мне рукой, приглашая сесть. Сам тоже опустился на пол и, взяв с низенького столика две маленькие чарки, налил туда напиток. Небрежным движением подтолкнул одну в мою сторону и пригубил из своей. Мне предлагают расслабиться перед озвучиванием приговора.

Не стала отказываться, взяла чарку и задумчиво покрутила ее в руках. Я ждала. Наконец голубоглазый с тихим стуком поставил свою на стол и заговорил:

– Ситах привез тебя около месяца назад. Сказал: ты сирота и вы по обоюдному согласию решили заключить лааси. Я принял тебя и пристроил к работе. Не знал, что ты дочь кадиза из дакриша к востоку отсюда. Мы с тем поселением недавно начали торговать. Ситах – мой помощник по закупкам, поэтому часто туда ездил и заприметил тебя. Вы подстроили все так, что никто не понял, куда ты пропала. Но этот идиот…

Грэг протяжно выдохнул, придерживая словечки покрепче. Снова налил себе выпивки и, слегка пригубив, продолжил:

– В последнюю поездку он решил посвататься по правилам: получить одобрение твоих родителей и заплатить ирмак.

Я вопросительно посмотрела и взглядом потребовала пояснений.

– Что-то вроде выкупа, но оформляется он как обмен подарками, – сказал Грэг и, дождавшись моего кивка, продолжил: – В итоге ему пришлось удирать от твоих родичей и запутывать следы, чтобы те не смогли выйти на нас. Но они узнали, из какого он дакриша, и теперь лишь вопрос времени, когда родственнички нагрянут.

Мужчина замолчал, я не вытерпела и спросила:

– И что дальше?

– Тебя заберут.

– Ты отдашь?

Грэг скривился, но нехотя ответил:

– Если не отдам, у них появится право напасть на мой дакриш. Поэтому я принял решение.

Он опять замолчал, хмуро рассматривая меня, словно пытаясь отгадать мою реакцию на пока неизвестную новость. Руки так и чесались треснуть ему по лбу, чтобы поторопился. Даже пальцы дернулась, но Грэг вовремя заговорил:

– Ты и Ситах сегодня же сочетаетесь лааси. Как того и хотели.

Меня накрыла волна возмущения. Хитромордый какой! Пытается вывернуть ситуацию так, словно этот брак – мое желание. Делает вид, что позабыл, что я не Иттара. Да мне в страшном сне не снилось, что меня возьмет в жены кочевник и увезет в свой аул. Ладно, никто увозить не планировал – я и так уже в ауле! Чем имею полное право быть недовольной.

Чтобы не выдать своих эмоций, я опустила взгляд и сделала пару глубоких вздохов. Помогло. Подняла чарку и пригубила напиток. Он оказался густым, терпким и очень сладким. Много такого не выпьешь. Я и не планировала – руки делом заняла, чтобы не двинуть по моське наглому типу, сидящему напротив.

– А наш договор? – спросила я нарочито спокойно.

– Так ничего не меняется. Я решу вопрос с твоими родителями. После вашего сочетания с Ситахом они уже не смогут что-либо изменить, если вы с ним будете против развода. Ты меня лечишь, а я тебя защищаю как кадиз. По окончании плачу кругленькую сумму. В твои дела не лезу и после силой не держу.

– Хм, – только и смогла я задумчиво хмыкнуть.

Не подкопаешься. В нашем договоре ничего о женихах не было сказано. Можно ли считать защитой избавление от будущего нежеланного мужа? Как ни крути, а предъявить нечего. Зато есть, что противопоставить. Раз он так ловко подстраивается под новые обстоятельства, значит, и мне позволительно. Я снова глотнула из чарки и, склонив голову набок, смело заявила:

– У меня другой план.

Мои слова были встречены без энтузиазма. На лице Грэга проступил скепсис и недовольство, но мужчина взял себя в руки и вполне миролюбиво спросил:

– Какой?

– Мы с тобой заключим союз даами.

Глава 9

Грэг

Впервые за долгое время я был так удивлен, что не знал, что ответить. Тряхнул головой, пытаясь сбросить охвативший ступор. Чего-чего она хочет?! Стать моей даами?! Связать души?! Сбрендила?! Я почувствовал, как мое лицо вспыхнуло жаром, а крылья носа раздулись так, что я бы, наверное, смог на них взлететь. Меня распирала ярость, вырывающаяся из-под контроля.

Выскочка из иного мира походя задела больную тему, и сдерживать себя в праведном гневе я не планировал. Набрал побольше воздуха в грудь и уже хотел высказать нахалке накипевшее, но она вдруг вскинула руку в останавливающим жесте и веселым тоном произнесла:

– О нет, не говори! Я сама. Ты, наверное, скажешь: «Только через мой труп…». Или нет. Давай добавим немного патетики: «Я лучше умру, чем сочетаюсь с тобой даами, женщина!»

Она сделала издевательский жест, пародируя меня. Следом раздался ее голос с ехидцей:

– Я верно растолковала твое побагровевшее лицо и вздутые вены?

Ответить я мог только потоком брани, поэтому молчал, подавляя гнев. А чужачка не унималась:

– Сюрприз, Грэгги! Ты уже занес ногу, чтобы переступить грань в загробный мир. И раз ты так старался заполучить мою душу, то думаю, я твой единственный шанс остаться в живых. Не в твоих интересах со мной ссориться. Если ты пораскинешь своими кипящими от совсем неправедного гнева мозгами, то согласишься. Это идеальное решение.

– Нет, – процедил я.

– Тогда помрешь. Я не буду тебя лечить, – заявила шантажистка.

– Зато я успею тебя прибить, – ответил я и хищно оскалился, представляя, как откручиваю ей голову.

Но эта не в меру храбрая женщина лишь широко улыбнулась и сказала своим мерзко-ехидным голоском:

– Что? Второй раз? У тебя хобби такое? А давай! Валяй! Я уже все разведала. Там не страшно.

Моему терпению пришел конец. Резким движением отшвырнул стол, отгораживающий меня от нахалки. Наклонился ниже и, схватив дерзкую девку за косу, притянул ее лицо к своему. В хищном оскале оголил зубы и угрожающе прошептал:

– Можно ведь и не умирать, но испытать массу неприятных ощущений.

Я окинул ее плотоядным взглядом, недвусмысленно намекая на то, что мужчина способен сделать с женщиной. Я давил на слабое место и надеялся сбить с нее спесь. Но вместо ожидаемого испуга бесстрашная скроила фальшиво-удивленную мордашку и протянула:

– О-о! Даже так. Ты на изнасилование что ли намекаешь?

Чужачка резко ударила кулаком мне в грудь. От неожиданности и острой боли я согнулся пополам и отпустил ее косу. Ольга ловко подскочила на ноги и отступила на пару шагов. Сверху зазвучал ее голос, вызывая дикое раздражение:

– Ты уж прости, что я открываю страшные тайны, но у тебя вряд ли получится меня одолеть. Сам виноват. Ты видел какие ручищи у моего тела? Огонь, а не баба! А ты уж больно похож на дряхлого старца, который руку-то едва поднимает, а уж…

От наглой речи и намека на мужское бессилие меня покоробило, снова нахлынула ярость. Сцепив зубы, я с трудом поднялся и выпрямился. Девка широко улыбалась. Она же издевается надо мной! Ей нравится видеть мою злость и беспомощность. Это месть за то, что я призвал ее душу? Мертвую душу! Как бы я ее убил, если она уже умерла к моменту вызволения? Я никак не влиял на то, какую душу вытяну. Если бы мог, то обошел бы эту злюку по большой дуге.

Хотел ей это высказать, но решил не оправдываться. Идет она в дальние степи! Не хватало еще распинаться перед мертвятиной! Попытаюсь лучше надавить посильнее.

– Я здесь не единственный мужчина, – с ухмылкой проговорил я.

– О! Ты про тех красавцев, что уже час без устали машут мечами на поляне? Тогда я за! Наказывай меня! Надеюсь, они такие же неугомонные и в…

– Замолчи! – не выдержав, рявкнул я.

Чтобы не отвесить ей звонкую оплеуху, я развернулся и пошел к выходу. Нужно подумать. Общество этой мегеры вызывает только изжогу, а не умные мысли. Вслед донесся уже серьезный голос Ольги:

– Как выздоровеешь, мы разведемся. Не думаю, что ваши духи нам откажут.

Со злостью закрыл полог кармыка и с трудом спустился вниз. Последнее она верно подметила: Траунаду не придется давать нам время на раздумья, разведет в один миг. Тьфу! Уже размышляю так, словно мы заключили даами. Ни за что!

Однажды я имел подобные глупые намерения. Их результат: изгнание и потеря кисти правой руки. Женщинам… тяжелый вздох сорвался с моих губ … не стоит доверять. Тем более класть к их ногам свою единственную душу. Я еще не сошел с ума.

Стараясь не кривиться от боли, я направился к погонщикам – нам пора отправляться в путь. Бегством я получу немного времени для раздумий. Надежд окончательно спрятаться от родителей Иттары я не питал: сложно скрыть следы огромного стада, идущего в хвосте каравана. Может, прихватить Ольгу и уехать куда-нибудь? Пусть спокойно меня лечит где подальше. Нет. Я не могу оставить свой дакриш.

За десять лет совместных скитаний кочевники стали моими людьми, я несу ответственность за их выживание. Без искателя воды дакриш в этих забытых землях долго не протянет. Тем более я сам завел народ в столь отдаленные края. Тут почти нет пастбищ, встретить водоем – большая редкость. Я не сумасшедший и не садист, так нужно. Как только я найду то, что ищу, степь преобразится, а я наконец-то выберусь из ловушки. Пока всем придется потерпеть. В том числе и мне.

Размышления остудили мой пыл, растворилось и желание отшлепать наглую девицу. А девица ли она? Я понял, что пришелица – женщина, но сколько ей лет? Скорее всего, она вредная старуха, попавшая в тело девушки. Точно! Вот почему до жути противная.

На ум пришла другая старуха. Травница. С ней отношения тоже не сложились: не нравятся мне женщины с языками, как жало. Из дакриша прогонять не стал: ее помощь весьма полезна. Надо было послушать чужачку и послать жреца за нужными настоями. Сглупил, не знал, что будет так больно. Когда Ольга возилась с проклятием, у меня словно жилы из мышц вытаскивали. Я готов был терпеть нечто и похуже, лишь бы поправиться.

При всех минусах мертвая душа оказалась верным решением. Она хотя бы видит проклятье и способна помочь. Но запросы у нее несоразмерные. Даами! Подумать только! У чужачки и души-то нет. С чем там связываться?

Однако зерно сомнения уже было посеяно, голова самостоятельно искала плюсы в «брачном» выходе из ситуации. Оля будет всегда рядом и не придется договариваться с ее мужем. Ее родители будут не в таком бешенстве, если их дочь станет нареченной кадиза большого дакриша. Еще и искателя воды. Правда видок у меня сейчас не самый лучший. Я задумчиво почесал бороду.

Ничего. Побреюсь, приоденусь и вполне себе красавец. Иттара тоже не мечта любого мужчины. А уж с Ольгой внутри вообще опасна для здоровья. Так что честная сделка. Однако пороть горячку не следует, вариант даами оставлю на крайний случай. Сначала попробую уговорить Иттару на связь с Ситахом. Непроизвольно хмыкнул. Ага, как же, уговорю… Скорее сейчас дождь хлынет, чем мегера изменит свое решение.

Размышляя, доковылял до погонщиков и отдал распоряжение о переходе. Мои слова восприняли без энтузиазма. День перевалил за середину, а желания собираться и запрягать скотину ради нескольких часов пути ни у кого не возникало. Спорить все же никто не решился. Я по-прежнему кадиз, и отсутствие одной руки мне не помеха. За долгие годы тренировок я научился пользоваться левой в совершенстве.

– Грэг, – с легким кивком приветствовал меня жрец, когда я добрался до его шатра.

Ощущение, что он ждал моего прихода. В приглашающем жесте Арлакан откинул полог и впустил меня внутрь. На столике уже стояли две глиняные чарки, и я сел на пол. Ноге сразу полегчало, и я выдохнул. Арлакан не спешил, молча ожидая, пока я расскажу о цели визита. А я и сам не знал, зачем приперся. Просто возвращаться в свой кармык к Ольге совершенно не хотелось.

– Слушай, – начал я, – тебе не показалось, что вызванная мертвая душа странная, чересчур активная?

Я с интересом уставился на жреца. Уникальные люди. При прикосновении видят человеческую душу насквозь и являются проводниками воли духов. Таким нельзя стать – только родиться.

– Да, показалось, – задумчиво ответил жрец. – И ты слишком много дней пытался выловить ее из внешнего мира.

Меня аж передернуло. В те дни я уже не надеялся вернуться из пламени Траунада. Думал, оставлю свою душу за гранью. Врагу не пожелаешь пройти через огонь призыва. И ради чего страдания? Ради старой выскочки?

Мой взгляд выразил все, что думаю об обрядах вызова душ. Арлакан укоризненно посмотрел и сказал:

– Ты сам просил. Знал ведь, что будет непросто балансировать на грани жизни и смерти. Дух огня не жалует незваных гостей в своем царстве.

От нахлынувших чувств я судорожно сглотнул. Пламя Траунада во внешнем мире жжет в десятки раз сильнее обычного огня. От ужасных воспоминаний отвлек задумчивый голос жреца:

– У меня странное ощущение. Хоть я и вызывал души до этого всего два раза в жизни, но этот, третий, обряд пошел не по плану. Будто кто-то в него вмешался.

– Но кто? И зачем? – спросил я, раздумывая над словами жреца.

Кому есть дело до меня и мертвой души? Или это не в мою честь? Дело в Ольге? Но кому потребовалось, чтобы она здесь появилась? Странно. Надо бы за ней присмотреть. Вот и еще один плюс нашего даами.

Тьфу! Не хочу. Непроизвольно скривился. Жрец удивленно поднял брови, ожидая объяснений. С Арлаканом мы знакомы давно, поэтому смысла скрывать ситуацию я не видел. Поведал все как есть, и, похоже, мне удалось удивить жреца. Он молчал и хмурился, но в конце концов сказал:

– Я не уверен, что с ней можно заключить такой союз. Ее душа прошла сквозь грань. Она мертва. И почему именно даами?

Я крепко призадумался. И вправду. Есть же куча вариантов. Почему Ольга требует именно душевного объединения? Я тоже хорош! Повелся на ее провокацию, как мальчишка. Вместо того, чтобы выяснить детали, взбесился и ушел. Даже знаю почему: любой союз с любой женщиной мне сейчас совсем не нужен. Особенно с нахальной иномирянкой. Более развитая она, видите ли. Точно! Как я мог забыть о таком рассказать?

– Ар, ты ведь понял, что мертвая душа из другого мира пришла? – воскликнул я.

– Нет, – задумчиво протянул жрец. Помолчал и продолжил: – Грэг, похоже на постороннее вмешательство. Неужели творцы хотели тебе помочь?

До меня никак не доходил смысл слов друга. Пришлось уточнить.

– Ты хочешь сказать, что сидящая в моем кармыке шантажистка – помощь творцов?

Жрец молчал. Такого быть не может! Творцы не вмешиваются в дела созданных ими миров. Это знают все. Поверить, что ради меня порядок изменен? Нет! Ради Ольги? Я непроизвольно фыркнул. Жрец улыбнулся, в его карих глазах вспыхнул и погас огонек веселья.

– Кто знает, кто знает… – пробормотал он, отпивая из чарки.

– Я знаю, – уверенно заявил я. – Наглая душа дана мне не в помощь, а в наказание. Не знаю только за что.

– Неужели не за что? – с кривой ухмылкой спросил Ар.

Я вспоминал все свои прегрешения. И не нашел ни единого, заслуживающего столь строгой кары в виде пришлой. Не стал озвучивать мысли и нехотя поднялся. Попрощавшись с другом, оставил его собирать вещи и поспешил к себе.

По пути меня перехватил запыхавшийся пацан, один из пастухов стада, идущего позади дакриша. Зачем он явился?

– Кадиз, к нам прибыли из нижней долины, – быстро затараторил он. – Угрожают нападением. Требуют выдать им какую-то девку.

Чтоб тебя! Не успел убежать. Я обреченно прикрыл глаза и, раздав пару поручений, отправился в свой кармык. Пора разобраться с подарком творцов.

Глава 10

Ольга

Проводив злющего Грэга задумчивым взглядом, я решила не терять времени и найти травницу. Как ее имя? Ната? Нет! Наили. Закажу лекарства заранее – пусть готовит. А то пациент дышит на ладан, того и гляди откинет копытца. Что тогда? Верно! Он меня за собой утянет. Плакал мой второй шанс на жизнь.

Мне духовная часть их союза даами до лампочки. Я, если не выполню желание Грэга, после его смерти при любом раскладе отправлюсь следом. Зато в браке буду защищена от сторонних притязаний, одета, накормлена. А еще, что немаловажно, голубоглазый не сможет от меня избавиться, когда я закончу его лечить. Вдруг к этому моменту я не соображу, что с его искалеченной рукой делать? Развода ему в таком случае не видать, и, чтобы со злости не пришиб, мне поможет защита даами. Красота со всех сторон. Единственное – жених что-то не рвется быть окольцованным. Только кто его спросит? Выбора у него нет.

Зажмурившись от яркого дневного света, я остановилась в нерешительности. Куда же идти? Где обитает травница? Без понятия. Зато наверняка местные дамы располагают столь ценной информацией. Я смелым шагом отправилась в уже знакомую сторону. Завидев вдалеке суетящихся женщин, поспешила к ним. Они куда-то собирались. Умелыми, отточенными годами практики движениями складывали одеяла.

– Пришла помочь? – с прищуром спросила Карда.

– Я бы с удовольствием, – извиняющимся тоном сказала я, – но мне нужно найти Наили. Не знаешь, где она?

Парочка женщин, до этого занимавшихся своими делами, навострила ушки и прислушалась к нашему разговору.

– К чему тебе ведьма? – без тени улыбки спросила нахмурившаяся Карда.

Кажется, я попала в зону женской турбулентности. Наили здесь не в почете? Наверное, мне, как изъявившей желание с ней пообщаться, стоит быть поаккуратнее, чтобы не оказаться там же, где и травница.

– Поручение кадиза, – не моргнув глазом соврала я.

Кажется, мне не поверили, но и спорить не стали. Карда махнула в дальнюю часть аула, где стояло несколько телег, и продолжила сборы. Поблагодарив ее, я поспешила в ту сторону. Вслед мне раздался подозрительный шепоток. Ну Грэг. Не мог предупредить, что общение с Наили не приветствуется? Сама себя тут же одернула. Откуда ему, мужчине, знать о бабских разборках.

Долго плутать не пришлось – телегу травницы нашла сразу. Повозка была уставлена деревянными ящиками с сочными зелеными растениями. Я залюбовалась, и рука потянулась к свежему листику. Захотелось размять его пальцами и втянуть наверняка пряный аромат. Кожи коснулась шершавая листва, когда вдруг на пальцы опустился длинный острый нож.

– Сорвешь – отрежу твои любопытные ручонки, – раздался старческий, но весьма бодрый голос.

– И вам доброго дня, Наили, – вежливо произнесла я, медленно убирая руки от растений.

Так же не спеша повернулась и с интересом рассмотрела сухонькую старушку, которая в свою очередь с прищуром разглядывала меня. Ее серый балахон колыхал легкий ветерок, на голове красовался ярко-фиолетовый тюрбан, утыканный сухими веточками. Украшения я даже не стала рассматривать: она ими была обвешана с ног до головы. На удивление, ей шло.

На лице травницы расцвела загадочная ухмылка, и старушка заново меня осмотрела расфокусированным взором. Неужели догадалась, что я не Иттара?

– Мне нужны кое-какие лекарства.

– Зачем? Ты выглядишь здоровой.

– Вы, наверное, слышали, что со мной произошло, – как могла жалобно протянула я.

– А че же нет. Не глухая еще. И не слепая.

Последние слова мне не понравились. Бабка на что-то намекает. Но пока прямо не говорит, меня ее домыслы не волнуют. Я перешла к делу.

– Мне нужно обезболивающее. Посильнее да побольше. Еще что-нибудь для остановки крови. А также…

– Притормози-ка. Ишь шустрая какая. А чем расплачиваться планируешь?

Как же я забыла об этом!? Нужно было стрясти с Грэга денег, а я даже не успела узнать, как называется местная валюта. В номиналах я и вовсе полный ноль. Выкрутиться все же сумела.

– Я приду за лекарствами завтра утром и принесу оплату, – ответила я.

– Не принесешь, а приведешь. Мне нужен тог. За скотину я снабжу тебя всем необходимым, сколько потребуется. А моего криля пусть кадиз забирает.

Посмотрите-ка на эту бабульку. Все-то она знает. Откуда только? Я с прищуром глянула на нее и перевела взгляд на старое животное, которого Наили похлопала по длинной шее. Ну и рога у него! Насквозь проткнуть может. Глаза бабули под стать им будут: вон как буравят во мне дыру.

– Что, чужачка, передашь кадизу мою просьбу?

Какая же это просьба!? Шантаж чистой воды! Пусть я не сильна в местном товарообмене, но животное явно стоит дороже, чем несколько склянок с обезболивающим. Надо тогда выбить побольше лекарств. Мы приступили к торгам.

В своих запросах я не стеснялась. Не прячась, задавала вопросы по травам, мазям и настойкам, которые меня интересовали. Смысл строить из себя местную? Старушка догадывается, что я не Иттара, и потерей памяти от нее не прикрыться. А мне уж очень нужно, чтобы мой болезный выжил.

Через минут двадцать мы ударили по рукам. Мне показалось, что Наили посмотрела на меня с капелькой уважения.

– Ладно, иди уже, – начала она меня выпроваживать. – Кадиз приказ дал выдвигаться. А с тобой я ничего не успела собрать.

– Помочь? – спросила я.

В глазах женщины появилось удивление. Я не сдержала своего. Ей что действительно никто не помогает? И дело-то совсем не в возрасте. Нельзя так бестолково обращаться с ценными кадрами! Люди тут не болеют что ли? Надо бы поговорить с Грэгом. Мне старушка нужна живой и здоровой. По крайней мере до тех пор, пока я не вытащу пациента из зоны риска.

Наили мотнула головой в сторону пары ящиков, стоявших рядом с телегой. Без пояснений я поняла, что нужно их погрузить. В очередной раз порадовавшись сильному молодому телу, я с легкостью выполнила указания. Потом помогла собрать одеяла и прочий скарб.

– Все, иди, – наконец пробурчала бабуля.

– Наили, – обратилась я к ней.

– Зови меня Наи, – перебила она. – Непривычно.

– Хорошо, Наи. Я уговорю Грэга на оплату, но вы должны молчать, – сказала я и выжидающе уставилась на нее.

– И не собиралась болтать, – пробурчала она. – Твой секрет, душа, тоже сохраню.

– Тогда и я ваш, – с хитрецой произнесла я.

На лице Наи показалась старческая улыбка и женщина спросила:

– Это какой же?

– Что вы очень милая старушка, – весело сказала я и, подмигнув удивленной Наили, отправилась обратно в кармык Грэга.

Интересно, он уже перебесился? Сейчас снова начнет меня отговаривать и убеждать выбрать Ситаха? С тем юнцом мне не по пути. Пусть кого помоложе поищет.

Я так спешила, что у самого кармыка едва не сбила с ног Грэга. Меня встретил хмурый взгляд и кислая мина на лице.

– Ты можешь сидеть на месте? – буркнул он.

– Конечно, могу. Но некогда: дел невпроворот.

– Заходи. Твои родители на подходе, – со вздохом сказал он и откинул полог кармыка.

Как только мы забрались внутрь огромного шатра, нас резко дернуло. Грэг, видимо, подготовился и спокойно удержался на месте. Я же покатилась по полу, на этот раз в одиночестве.

– Ой, что же это я? Совсем забыл предупредить, – фальшиво-заботливым тоном пропел дохлый гад.

Ага, так я ему и поверила. Вон как скалится, аж все зубы видно. Прекрасные, кстати. Белые, ровные. Где у них тут великолепные дантисты прячутся?

– Да ничего, Грэгги. Не переживай за меня. Я как кошка. Все равно приземлюсь на лапы.

Скептический взгляд на мою тушку, валяющуюся на полу, был мне ответом. Только я не про валяния говорила. А тугодум даже и не понял. Он вообще знает, что такое кошка? Как-нибудь спрошу, а пока встать бы. Хозяева положения должны смотреть свысока, а не сворачивать шею снизу.

Довольно ловко я поднялась и прямо спросила:

– Ты подумал над моим предложением?

Голубоглазый едва заметно скривился, но спокойно ответил:

– Очень заманчивое, а есть ли шанс, что ты передумаешь, если узнаешь, что твой Ситах вдруг резко разбогател?

С трудом сдержала недовольное фырканье. Фу, как предсказуемо! Я даже скривилась. Неужели ничего получше не способен придумать? Я с легкой улыбкой покачала головой. Нет, милый, так просто от меня не отделаешься.

Видимо, ожидая подобной реакции, он понимающе кивнул и со вздохом произнес:

– Хорошо. Завтра заключим союз.

Внезапная уступчивость была подозрительна. Я впилась взглядом в слишком спокойное лицо мужчины, ища подвоха. Он точно меня надул. Но где? Мысли в голове крутились как сумасшедшие: я усиленно перебирала варианты и вспоминала полученную информацию. Что не так? Где ловушка? И меня озарило. Ах, вон оно что! Думаешь, самый умный?

– Союз даами. И никакой другой, – жестко произнесла я и, подавшись вперед, процедила: – Не вздумай меня обмануть, однорукий. Я уже все разведала и знаю, как проходит обряд и какой рисунок появляется.

Как же самозабвенно я блефовала! Малейшего понятия не имею, каким образом бракосочетание происходит. Нужно срочно вечером бежать к Карде и узнавать подробности.

Грэг с виду был спокоен, только ноздри начали раздуваться чуть сильнее. Секунда, две. Он не выдержал.

– Чтоб тебя, женщина! За каким дайхом тебе сдался даами?!

Я поджала губы. А вот этого тебе знать не положено, Грэгги. Чтобы не выдать себя, решила отшутиться:

– Влюбилась в тебя с первого взгляда. Когда ты в обморок грохнулся, мое сердечко рухнуло к твоим ногам.

Он стоял, наклонив голову, и, хмурясь, молча смотрел. Потом задал неожиданный вопрос:

– Сколько тебе лет? Сто? Двести?

Я аж рот открыла от изумления. Откуда такие безумные цифры? Обидно стало. Я нанесла ответный удар.

– Четыреста, – не моргнув глазом приписала к своему возрасту целый разряд. – В моем мире долго живут.

Пусть думает, что пред ним умудренная жизнью старуха. Может, хоть уважения прибавится. Господина, видимо, хорошим манерам не обучали: он скривился и, не скрывая сарказма, проговорил:

– Вот так удача. Моей даами будет ворчливая, изворотливая старушенция. Всю жизнь об этом мечтал.

– Зато представь, сколько опыта у такой даами, – я зазывно поиграла бровями.

Видя выражение лица Грэга, я едва ли не лопалась от неудержимого смеха. Он выглядел так, словно лягушку поцеловал.

– Жуткая ты женщина, – пробормотал он, прошел дальше и завалился на длинный матрас.

До моих ушей донесся стон, сорвавшийся с губ мужчины. Это вернуло меня к реальным вещам.

– Я договорилась с Наи. Она подготовит лекарства. В оплату ей нужен какой-то тог.

Грэг обреченно простонал и положил руку на глаза, отгораживаясь от меня.

– А дакриш ей мой не отдать? – пробормотал он скорее по привычке.

– Не глупи. Не отдашь ей тога – будешь мучиться и мы не успеем тебя спасти.

Голубоглазый протяжно выдохнул и ответил, что обо всем позаботится.

– Вот и отлично, – потерла я ручки. – Лекарства будут завтра с утра, и нас с тобой ждет незабываемая брачная ночка. Ты даже стонать можешь громко всем на зависть.

Грэг откинул руку и глянул осуждающе.

– Да не переживай ты за свое мужское достоинство. Эта черная дрянь так жжется, что я не буду от тебя отставать.

На губах мужчины мелькнула улыбка, и он снова прикрыл глаза. Я задумалась над тем, где бы найти латексные перчатки. Мечты, мечты… Попробую кожаные. Видела у одной женщины, но, думаю, они будут слишком грубые и мне все же придется работать голыми руками.

Взглянув на Грэга, я последовала его примеру: растянулась на одеяле и прикрыла глаза. Телега покачивалась, задавая мерный темп, и вскоре я задремала.

Спала я долго. Проснулась, лишь когда Гволи принесла нам ужин: огромную тарелку мяса, нечто наподобие кускуса и что-то кисломолочное. Девушка умело расставила блюда на столике, избегая смотреть в мою сторону. Я сладко потянулась и поняла, что кармык больше не шатает. Судя по всему, поздний вечер. Выспалась на славу. Что теперь делать ночью?

– Гволи, – окликнул уже собиравшуюся уйти девушку Грэг. – Предупреди Карду. Пусть приготовит Иттаре наряд для завтрашнего даами.

У Гволи вытянулось лицо, она кинула на меня яростный взгляд, способный испепелить в момент. Однако быстро взяла себя в руки и, вежливо кивнув, вышла. Полог еще колыхался вслед вышедшей девушке, когда я поняла, что могу расспросить про обряд у нее.

– Я по делу, – сообщила я Грэгу и направилась к выходу.

Он меня уже не слышал: его вниманием завладели огромные куски мяса. Что за обжора? Куда только корм уходит? Хотя… Наверное, черная дрянь из мужчины силы сосет. Тогда пусть кушает побольше.

Снаружи меня встретила легкая прохлада, запах костров и еды. Небо, усыпанное миллиардами крупных звезд, служило лучшим фонарем в тягучей темноте вечера. Интересно, у них нет ночного светила. Так странно. Я спустилась с повозки по деревянным ступенькам и поспешила за девушкой, силуэт которой мелькнул в стороне.

– Гволи, – позвала я ее.

Показалась, что она на секунду замерла, услышав меня, но тут же прибавила шагу и вскоре скрылась из вида. Я тяжело вздохнула и поспешила за ней. Ветерок гладил лицо, принося из степи запах потухшего зноя и сухой травы. Под ногами шуршали мелкие камни, заглушая остальные звуки, поэтому я не сразу поняла, что не одна. Пара мгновений была на моей стороне, и я смогла увернуться от хищно блеснувшего в свете звезд ножа. Я развернулась и со всей силы толкнула нападавшего в грудь.

Глава 11

Ольга

Нож со стуком упал под ноги, и я наступила на него изящным кожаным сапожком. Нападавший, не проронив ни звука, рухнул на землю. Изумленно уставилась вниз. Гволи?! Чем я заслужила ее атаку? Пока я удивленно хлопала ресницами, девушка села на землю и свесила голову. Тень от стоявшей неподалеку телеги скрыла ее лицо.

– За что? – задала я вполне законный вопрос.

В ответ раздались судорожные рыдания и невнятное бурчание в перерывах между ними. Соплей мне еще не хватало! Вообще-то это я пострадавшая сторона. Придется подождать, пока безумная девица проревется.

Я наклонилась и подняла с земли нож. Небольшой, но острый. Мне такой пригодится, и я имею полное право его изъять. Засунув нож в карман шаровар, я глянула на девушку. Та все еще плакала, но рыдания стали менее надрывными.

– Гволи, – строгим тоном позвала я, стараясь привлечь внимание. – Почему ты напала? И, как я понимаю, уже не в первый раз?

– Ты забрала у меня Ситаха! – со злостью выкрикнула она.

Да е-мое! Из-за этого юнца и так проблем выше крыши. Сейчас и вовсе чуть жизни не лишилась. Второй раз… Вот обидно бы было.

– Он как тебя привез, на меня не смотрит. А мы с детства дружили, мечтали связать свои судьбы.

Как же раздражают влюбленные дурочки! Ладно, наивные до крайности, так еще и агрессивные. Нужно ведь понимать, что мальчики вырастают и вкусы у них меняются. Но разве объяснишь это жаждущему счастья девичьему сердечку? Не удивлюсь, если и змейка, убившая Иттару, очутилась возле нее не случайно.

По-хорошему девчонку нужно бы наказать. Но я разве нанималась в блюстители порядка? Лучше сделаю ее своей должницей. Мало ли когда пригодится?

– Так, Гволи. Слушай внимательно. Я знаю, что ты подсунула мне ту змею, – пошла я в атаку. – Из-за нее я теперь болезная и без памяти. Потом ты дважды пыталась меня убить. Как думаешь, что с тобой сделает кадиз?

– Мне уже все равно! – сказала, словно выплюнула, девушка и приготовилась опять реветь.

– А если я тебе скажу, что завтра сочетаюсь даами не с Ситахом? Успокоишься?

Воцарилась недолгая тишина, затем Гволи спросила тихим голосом:

– С кем тогда?

– Будет сюрприз. Но точно не с Ситахом. Я после болезни его совсем не помню, он мне не по душе.

Девушка поднялась и приблизилась, вглядываясь в мое лицо. Я на всякий случай сжала в кармане нож. С полоумной влюбленной следует быть начеку. Я размеренно заговорила:

– Поступим вот каким образом. Я сделаю вид, что забыла про твои делишки, буду молчать, но за тобой должок. Когда мне понадобится помощь, ты отработаешь.

Гволи закивала головой, находясь под впечатлением от новостей.

– Теперь расскажи, что знаешь о церемонии даами.

Спустя десять минут я возвращалась в кармык с новыми знаниями и приобретенным оружием. Не так уж плохо, если вспомнить, что могла бы и жизни лишиться.

На пороге встречал хмурый Грэг.

– Больше одна ночью не выходи, – рявкнул он. – Если нужно по делам, зови меня. Снаружи может быть опасно.

– Так точно! – отрапортовала довольная я.

Обогнув сердитого мужчину, направилась к столу. Я так и не успела покушать.

– Завтра приставлю к тебе охрану, – донеслось мне вслед.

– Как будет угодно, – отмахнулась я и принялась за еду.

– Даже спорить не станешь? – удивился Грэг.

– Я на дурочку похожа отказываться от защиты в незнакомом мире? – недоуменно ответила я и с аппетитом запихнула в рот большую ложку местного кускуса.

– Нет. На дуру ты точно не похожа, а вот на… – задумчиво протянул Грэг.

Он сделал многозначительную паузу. Мол, дальше сама подбери себе эпитет. Скептически глянула на него. Неужели он рассчитывал меня задеть своими намеками? Да я такого про себя от подчиненных наслушалась – уловки безрукого мне как слону дробина. Сделав вид, что не поняла его весьма неизящного нападка, ответила:

– Спасибо. Приятно.

– Точно не дура, – тихонько пробурчал он себе под нос и отошел к кровати.

Не обращая больше на мужчину внимания, я закончила скромный ужин. Рацион пришлось сократить, чтобы скинуть лишний вес. Потом подключу йогу и через несколько месяцев буду в более или менее привычной форме. Эх, жаль только, рост никак не прибавить. Больно уж некомфортно смотреть на собеседников снизу вверх.

Следуя указаниям Грэга, я сложила остатки еды на поднос и выставила его наружу. Села на матрас.

Прикрыв глаза, Грэг безмолвно сидел на своем спальном месте и, видимо, интенсивно размышлял. Мне молчаливое бездействие было непривычным, и я, после того, как в сотый раз обвела взглядом кармык, завела беседу.

– Расскажешь, что у вас тут с духами?

– Нет, – прозвучал монотонный ответ.

– Нет, это никогда или ты не хочешь говорить конкретно сейчас? – решила я уточнить.

– И то, и то, – так и не открыв глаз, ответил Грэг.

– Может, поговорим об устройстве Хирнэлона? – задала я очередной вопрос, на который была бы не против получить ответ.

– Нет.

Больше ничего спрашивать не стала. Не хочет доходяга беседовать. Видимо, стресс у него. Предсвадебный мандраж.

Отложив в сторону вопросы мирового порядка, я переключилась на бытовые:

– Можешь дать мне вещи Иттары? Я не могу ходить в одном и том же.

– Они уже давно тут. Вон сумка, – ответил этот бессовестный человек.

– Раньше сказать не мог? – справедливо возмутилась я.

– Ты не спрашивала.

Зло поджав губы, я отправилась к указанному кожаному мешку. Негусто. Видимо, Иттара сбегала второпях и взяла с собой в основном украшения. Я внимательно осмотрела содержимое сумки. Итак, у меня есть два комплекта запасной одежды, нижнее белье в виде вполне приличных шортиков и короткого топа, а самое главное – нашлись перчатки из тонкой кожи. Еще на дне сумки обнаружилась коробочка с предметами личной гигиены.

Когда я рассматривала непривычной формы зубную щетку с густым ворсом, меня на миг охватила брезгливость. Хорошенько подумав, я переборола в себе иррациональное чувство отвращения. Тело ведь одно и то же. Какая разница? Главное – есть чем почистить зубы. Вещей на первое время хватит, остальное решу в процессе.

Интересно, а куда идет караван? Имеется какая-то цель, или мы просто так бороздим пустынную степь? Взглянув на Грэга, решила не спрашивать. Хмурым лицом голубоглазого можно было заменить осенние тучи.

Лучше лягу спать. Завтра важный день. Замуж выхожу как-никак. Вот бы мама обрадовалась, услышав такие новости. Боюсь, ей бы и жених пришелся по вкусу. Подумаешь, худой, хромой, без руки и с отвратным характером. Зато муж! Невольно взгрустнула, вспомнив родителей. Хорошие они у меня. Надеюсь, у них здоровье в порядке. В воспоминаниях о родных и о том, что оставила в земном мире, я не заметила, как уснула.

Спала плохо, часто просыпаясь от стонов Грэга. С мыслью поскорее избавить его от черных клякс, снова погружалась в липкую дрему. Поэтому утром я чувствовала себя разбитой на тысячи мелких осколков. Как же не хочется вставать! С трудом поднялась с твердого матраса. Мои косточки!

Чертыхаясь, выползла на улицу и побрела в дамский шатер. Тело болело, кожа чесалась, ветер с пылью снова залез в глаза и рот. Пристрелите меня! Не знаю, что хуже: бесконечный дождь или противная засуха.

Умывание привело меня в чувство, и я смогла даже вежливо поздороваться со своим нареченным во время завтрака.

– Доброе утро, – сказала я с натянутой улыбкой.

– Для кого как, – ответил жених с кислой миной. – После еды иди к Карде. Женщины подготовят тебя и приведут к жрецу. Я буду там.

Позавтракав без аппетита, я побрела на улицу. Утро действительно не сильно-то и доброе. Не одному Грэгу затея с браком не нравилась: я тоже не горела желанием заполучить его в мужья. Но куда деваться? Я должна остаться рядом с ним и выполнить чертово условие. Только как? Ума пока не приложу.

Женщины встретили меня на удивление прохладно. Ни улыбок, ни шуточек. И это с учетом того, что они станут свидетельницами союза даами. Они же с таким интересом о нем рассказывали. Странно. Со мной разговаривала лишь Карда и то сквозь зубы. Мне велели раздеться и обтерли мокрой тряпкой с ароматными маслами. Затем облачили в тонкие шаровары и тунику ярко-синего цвета. Накинули сверху белый кусок воздушной ткани, который красиво обвязали толстым поясом из золотистого каната.

На украшения не скупились, и вскоре по моим распущенным волосам скользили шелковые разноцветные ленты, привязанные к узенькому обручу, который водворили мне на голову. Хоть приготовления не заняли много времени, но в гнетущей тишине оно тянулось так медленно, что я уже начала терять терпение.

Наконец одна из женщин, Веда, не выдержала и прошипела мне прямо в лицо:

– С ведьмой снюхалась, нахалка? Что ты ей пообещала, чтобы получить кадиза?

Сначала я не поняла, что она вообще несет. Но довольно быстро я осознала причину враждебного отношения женщин. Однако лучше знать наверняка, чем строить теории. Я уточнила:

– Ты о чем, Веда?

– Не строй из себя больную, – зло прошипела она. – Все видели, как ты вчера у ведьмы была, а вечером кадиз дает распоряжение о вашем даами. Странно. Он бы ни в жизнь на тебя не позарился! И не такие вились вокруг него.

– Видимо, ты была одной из них? – не удержалась и съязвила я.

Перекошенное лицо женщины подсказало, что догадка попала в точку. Меня сейчас за воровство жениха оттаскают за волосы. Нужно срочно принимать меры.

– Думай, что хочешь, Веда, – вздернув подбородок, произнесла я, – но не смей ко мне прикасаться. Я будущая даами кадиза. Не забывай это.

Я обвела своим фирменным тяжелым взглядом всех остальных женщин, показывая, что правило распространяется и на них. Надеюсь, с новым лицом у меня получилось воспроизвести мимику и холод в глазах не хуже, чем прежде. Угрозы не лучший выход из ситуации, но ничего эффективнее я пока не придумала.

Стало очевидно, что дружбы с женщинами у меня не выйдет: я для них пособница ведьмы. Так пусть хотя бы боятся трогать. Они тут, судя по Гволи, быстры на расправу. А я еще пожить хочу.

Первой отреагировала Карда и в своей безапелляционной манере заявила:

– Не нужно зыркать на нас, девочка. И нос слишком-то не задирай. Дело твое, как ты решила себе мужика заполучить. Только не думай, что кадиз – идиот и не разберется в твоих ухищрениях. Тогда ни одна из нас тебе не поможет. Он быстр на расправу.

– Спасибо, Карда. Я поняла, – серьезно поблагодарила я.

Если посмотреть на ситуацию со стороны женщин, то Карда вещает правильные вещи и стоило бы ее послушать. Чего я делать, разумеется, не буду. И переубеждать их не стану. Как говорила моя бабушка, всем мил не будешь.

– Тогда пошли, – окинув меня оценивающим взглядом, ответила Карда.

Процессия из пары десятков женщин и красавицы меня двинулась в дальнюю часть лагеря, откуда уже доносился гомон толпы. Похоже, я наконец-то увижу всех обитателей дакриша. Не сильно-то и хотелось, но для расширения кругозора стоит присмотреться.

Легкий и все еще по-утреннему свежий ветерок трепал мои распущенные волосы, каждый раз норовя заслонить обзор. К чему было их распускать? Коса гораздо красивее, а главное – практичнее. Но спорить по этому поводу с женщинами мне не захотелось. Если верить Гволи, то церемония продлится недолго. После нее начнутся празднования, на которых нам с Грэгом присутствовать необязательно.

Заманчивый запах готовящейся еды щекотал ноздри. Только отчего-то он не вызывал аппетита. Наоборот, мой желудок скрутило в тугой комок. Неужели нервничаю? С чего бы? Это же не свадьба, а чистой воды фарс. Но, видимо, слишком крепко засело во мне убеждение мамы: бракосочетание – самый важный момент в жизни женщины. Чушь полнейшая!

Через пару минут мы приблизились к встречавшему нас народу дакриша. Человек пятьдесят, не больше. В основном высокие мужчины и еще маленькая группа женщин. Детей совсем мало. Скорее всего, в разведывательном караване едут неженатые, а семейные пары – позади вместе со стадом.

Глянула на людей и не увидела в них никакой радости за молодую пару. Хмурые и подозрительные выражения лиц только кое-где разбавлялись любопытными и заинтересованными взглядами.

Толпа медленно расступалась, пропуская нашу процессию вперед, но меня все равно охватил легкий приступ клаустрофобии. С этой заразой я боролась долго, и уже думала, что забыла о ней навсегда. Чуть полегчало, когда заметила Грэга. При виде его бритого лица и аккуратной одежды удивленно захлопала ресницами.

Голубоглазый стоял, выпрямившись, и смотрел на меня без тени злобы или недовольства. Похоже, он решил сделать вид, что пришел сюда по своей воле. Что же, не будем портить его игру. Я натянула на губы легкую улыбку, которая полагается влюбленной девушке.

Чем ближе я подходила, тем лучше могла рассмотреть Грэга. С аккуратно убранными в низкий хвост волосами и без ужасных зарослей на лице он выглядел совсем другим. Чуть длинный и прямой нос ни капли не портил лицо, уравновешиваясь тяжелым подбородком и густыми, слегка нахмуренными бровями. Вполне себе брутальный мачо. Только губы не вписывались в образ. Не пухлые, но крупные и очень чувственные на вид. Я залюбовалась, когда он мне улыбнулся. Не так и плох мой будущий муж.

Поравнявшись с ним, я, наконец, оторвала от него взгляд и заметила напротив нас кареглазого мужчину. Его я уже видела в первые минуты жизни в этом мире. Жрец. Интересно, какому духу он служит? Вот кого следует расспрашивать о верованиях.

– Готова, женщина? – раздраженно прошептал мне на ухо Грэг.

– А ты, однорукий? – так же тихо ответила я.

Глава 12

Ольга

Грэг, я и жрец вошли в шатер и уселись вокруг плоской чаши диаметром около полуметра. В ней медленно горел необычный огонь, и я не могла оторвать от него взгляда. Казалось, пламя тянется вверх и стекает по воздуху оранжевой смолой. Оглянулась и увидела плотно закрытую тканевую дверь в шатер. Видимо, священное действо не для посторонних. Жрец подал сигнал Грэгу, и тот сказал:

– Беру эту женщину себе в даами. Согласен на связь души и тела.

Взгляды мужчин устремились на меня, и я повторила за Грэгом:

– Беру этого мужчину себе в даами. Согласна на связь души и тела.

Жрец кивнул и начал что-то шептать. Я сидела, затаив дыхание, наблюдая, как от его слов меняется пламя. Оно загудело, поползло вверх по воздуху и загорелось еще ярче. Но я совсем не ожидала, что жрец вдруг резко наклонится и опустит лицо прямо в эпицентр огня.

Я подпрыгнула на месте и выбросила вперед руку, чтобы вытолкнуть безумного жреца из огня. Меня перехватил Грэг и молча покачал головой, мол, не лезь. Я послушалась, но зрелище было не из приятных. Поклонение огню закончилось быстро, и вскоре я, не веря своим глазам, смотрела на совершенно невредимого мужчину. Надо же, даже брови не опалил!

– Дайте руки и откройте души, – проговорил он глухим голосом.

Грэг протянул свою, я последовала его примеру. От Гволи я знала, что в дарующем огне не только ставятся брачные метки, но и происходит связка душ, поэтому не стала дергаться, когда наши руки оказались над чашей. Жрец резким движением опустил их вниз, и я дернулась. По моим венам потек расплавленный огонь. Яркий, кипящий, он выжигал внутренности и заставлял выгибаться от боли. Я застыла с открытым в беззвучном крике ртом.

И это, по мнению Гволи, немного больно? Пришибу романтичную заразу! Хорошо, что пытка закончилась быстро. Тяжело дыша, я стерла рукавом капельки пота со лба. Не удержалась и сипло поинтересовалась:

– Это всегда так больно?

Жрец кинул вопросительный взгляд на Грэга, словно спрашивая разрешения на ответ. Судя по всему, он его получил, и вскоре я услышала мерный голос Арлакана:

– Нет. Так больно было лишь тебе.

– С чего бы мне подобные почести? – чуть не плача спросила я.

– Твоя душа не принадлежит ни этому телу, ни этому миру. К тому же она мертва. А ты сейчас насильно пригвоздила ее к душе кадиза.

Я смотрела на говорившего мужчину и пыталась осознать сказанное. Может ли даами мне как-то помочь? А вдруг он чудесным образом изменит мою душу? Жрец быстро развеял мои мечты, тихонько произнеся:

– Твоей душе даами не поможет, и, если не хочешь зла кадизу, не тяни с разрывом связи. Счастья ему с тобой не видать.

Глаза мужчины, в которых горел такой же яркий огонь, как и в чаше, прожигали во мне дыру. Похоже, он друг Грэга и переживает за него. Я тяжело вздохнула. Не один ты тут заботливый. Я бы тоже не хотела приносить излишнего вреда, но должна выполнить условие, ведь только тогда я смогу здесь жить.

– Проверьте ваши метки, – скинув с себя пелену загадочности, сказал жрец.

Бросив взгляд на закатанный рукав Грэга, я улыбнулась. Выше запястья сантиметров на десять у него красовался яркий черный треугольник с кругом внутри. Едва сдержала облегченный выдох. Даами. Я так боялась, что Грэг меня обманет. Глянула на свою руку и нахмурилась. Мой рисунок был едва заметен. Вопросительно посмотрела на жреца.

– Твоя душа слаба, – спокойно ответил он.

– Поправь, – тихо попросил Грэг, и его собеседник кивнул.

Арлакан словно ожидал подобной просьбы. Не вставая, он взял небольшую чашу с кисточкой, стоявшую неподалеку. Жестом попросив мою руку, он начал медленно и очень аккуратно закрашивать мой рисунок более ярким тоном. Это напомнило мне ситуацию, как мужья в старину прикрывали грех невесты, пачкая своей кровью простынь. Едва сдержала нервный смешок. Мое настроение уловил Грэг и сильно нахмурился, плотно сжав губы.

Он молчал, терпеливо дожидаясь, пока жрец закончит. Затем поднялся и сделал мне жест следовать за ним. Яркий свет после полутьмы шатра ослепил, и я зажмурилась. Когда открыла глаза, Грэг уже показывал толпе метку. Следуя его примеру, я тоже оголила свою. Казалось, люди так до конца и не верили, что мы с Грэгом заключим даами. Со всех сторон слышались удивленные шепотки. Но вскоре начались радостные крики и поздравления:

– Пусть в вашем кармыке никогда не погаснет огонь! Да прольется дождь на ваши души! Счастья! Любви! Детей!

На последнем слове я скривилась. Сбрендили? Какие дети?! Но народ не унимался и продолжал выкрикивать поздравления и пожелания в адрес семейной жизни. Так они и до внуков дойдут… Видимо, любит дакриш своего кадиза. Тот в свою очередь старался искренне улыбаться и приглашал всех есть и пить за его семейное счастье.

Вскоре народ стал потихоньку расходиться, концентрируясь неподалеку от того места, откуда доносился аромат вкусной еды. Мельком глянула на Грэга и сразу поняла, что тот еле держится на ногах. Совсем плох бедолага. Тянуть больше нельзя. Будем переносить брачную ночь на утро. Сделала умильную мордашку, влила во взгляд тонну неподдельного обожания и, невинно захлопав ресницами, проворковала:

– Дорогой, а мы можем с тобой побыть немного вдвоем?

Говорила я негромко, но с расчетом на то, что парочка мужчин рядом с Грэгом услышат. Услышали… и криво заухмылялись. Судя по недоумению во взгляде, Грэг не понял посыла моего выступления, но спорить не стал. Вскоре мы медленно двинулись в его кармык. Хм, теперь он уже наш.

– Ты ведь не хочешь от меня то, на что так красочно сейчас намекала? – с некоторой опаской задал он вопрос, когда мы отошли от людей.

– А ты хочешь? – пряча улыбку, спросила я и исподтишка глянула на мужчину.

При моих словах он весь скривился и поспешил ответить:

– Думаю, мы воздержимся от столь энергозатратного занятия. Ты ведь помнишь, что в даами любые взаимодействия только по обоюдному согласию?

Я чуть не расхохоталась в голос. Впервые мужчина опасается близости со мной. Еще и так сильно, что подстраховывается от моих домогательств, прикрываясь какими-то условиями. Меня подмывало ответить что-нибудь провокационное и начать его соблазнять. Еле удержалась. Новоиспеченный муженек не в лучшей форме, да и мне лишние проблемы ни к чему.

– Конечно, помню, – ответила я. – Это одна из причин заключить с тобой именно даами.

– А есть еще причины? – тут же спросил внимательный мужчина.

Вот блин! С ним нужно держать ухо востро. Чуть не проболталась. Хотя… Если подумать, мы связаны и я могу без опаски рассказать ему об условии старика. Как мой даами он меня не вышвырнет, а может, даже и поможет. Или нет? Обдумаю этот вопрос позже. Сейчас лучше сосредоточиться на болезни мужа, а то помрет ненароком.

– Так что? – напомнил о себе Грэг. – Какие еще причины?

– Я уже говорила, что влюбилась в тебя с первого взгляда, – постаралась я отшутиться.

– Ты сама себе противоречишь, женщина, – строго отчитал Грэг и выжидающе уставился на меня.

– Вот такие мы, женщины, – хитро улыбнувшись, ответила я и закончила: – Особенно если нам постоянно напоминать, что мы ими являемся.

Поняв, что больше ничего от меня не добьется, Грэг умолк, и мы двинулись дальше. Но уединиться была не судьба: к нам со всех ног подбежал запыхавшийся молодой человек и закричал, обращаясь к Грэгу:

– Они тут!

По недовольному бурчанию супруга я поняла, что прибыли гости, и они совсем не являются желанными.

– Пришла пора встречать родичей, – с кровожадной улыбкой произнес Грэг.

– Так скоро? – сокрушенно простонала я, не горя желанием знакомиться с родителями Иттары.

– Больше радости, заблудшая дочь, – с ехидцей подбодрил Грэг, поднимаясь в кармык и протягивая мне руку.

С опаской взялась за мужскую ладонь. Мало ли, снова перевешу его, и мы будем валяться уже не на коврах, а в пыли. А у меня наряд красивый… Но Грэг держал крепко. С его помощью я легко забралась на телегу, на которой громоздился кармык. До сих пор поражаюсь. Надо же такое выдумать. Она огромная, а уж с запряженными животными и вовсе гигантская.

– Проводи их сюда, – приказал Грэг парнишке, который стоял поодаль, ожидая указаний.

Мы с Грэгом едва успели встать рядом с заботливо накрытым для праздничной трапезы столом, как в кармык вошли родители Иттары. Высокий плотный мужчина шел первым. Его суровый и надменный вид на секунду даже меня заставил почувствовать себя маленькой девочкой. Все кричало в нем, что он привык командовать. Особенно огромный живот соответствовал величавости, гордо плывя впереди мужчины.

Женщина же отличалась низеньким ростом и миниатюрной фигуркой. Правильные и милые черты лица навевали образ хрупкой лани. Только глаза выдавали в ней жесткую волю и желание покомандовать не меньше, чем муж. «Здравствуйте, мама и папа», – мысленно поздоровалась я, намеренно прикрыв рот и давая Грэгу возможность самому разрулить пикантную ситуацию.

Как ни странно, встреча началась с вполне спокойных приветствий и пожеланий благополучия хозяину дома. Последовали ответные любезности со стороны Грэга. Я же стояла, не двигаясь, и молча поражалась их выдержке. Моего «папу» заметно распирало желание устроить скандал и разнести тут все к чертям, но он сдержанно следовал ритуалу приема дорогого гостя.

Женщина в процессе не участвовала и стояла молча. Она не сводила с меня пристального взгляда. Мне стало не по себе, ведь я заняла тело ее дочери. Вряд ли найдутся родители, которым такая подмена придется по душе. Нужно постараться себя не выдать. Я опустила глаза в пол и навострила уши.

– Итак, Грэгхор, я приехал за своей дочерью, – забасил мужчина, наконец переключившись на волнующую всех тему.

– Я не могу ее отдать, Миргор. С сегодняшнего дня она моя даами, – спокойно ответил Грэг, давая знак присаживаться и угощаться.

Никто на еду даже не взглянул.

– Иттара, это правда? – изумленно произнес «папа».

Троица уставилась на меня, ожидая подтверждения. Боясь выдать свою личность, я лишь кивнула. Закатала рукав и показала метку.

– Она была наречена другому! – не выдержал отец Иттары и повысил голос.

На его огромную руку тут же легла крошечная ладошка жены. Немного успокоившись, мужчина пробасил:

– Ты ее выкрал, Грэгхор. За такое я должен вызвать тебя на бой чести.

Едва сдержалась, чтобы возмущенно не цокнуть. Какой Грэгу бой?! Да его в таком немощном состоянии размажут по земле тонким слоем. Что мне потом прикажете делать? Точно! Мы же теперь даами! Я развернула руку и постучала по рисунку, привлекая внимание женщины. Она быстро уловила мой посыл и что-то прошептала на ухо разгоряченному отцу Иттары. Видимо, причину, почему моего мужа нельзя закатывать в асфальт. При таком исходе и его дочурка пострадает.

Миргор зло цокнул. Деваться ему некуда. С даами смирятся все, в том числе и мои ненастоящие родители. Удобная вещь, однако.

– Из-за вас мне придется возвращать ирмак ее нареченному ваади.

Мужчина многозначительно замолчал и с хитрецой посмотрел на Грэга. Эх, жаль я так и не увидела своего несостоявшегося суженого. Может, он настолько хорош, что я бы и сама его окольцевала? Вряд ли… Иттара наверняка провела его оценку и, чтобы не идти за него замуж, сбежала из родительского дома.

– Но раз вы уже заключили даами… – с огоньком в глазах продолжил Миргор и умолк, давая возможность Грэгу принять мячик в их словесном пинг-понге.

– То я готов компенсировать все ваши беспокойства… – принял вызов Грэг.

Затем началось самое интересное. Таких торгов я даже на турецких рынках не видала. Я с азартом следила за ходом переговоров. Меня продавали то за сотню тогов, то за две, потом туда добавлялись еще какие-то ценности. С легкой руки Грэга часть из них снималась, следом ему снова ставили в вину мою кражу, и ценности возвращались. Интересно, почему он не скажет, что я сама сбежала?

Я так увлеклась жарким торгом, что уже хотела вбросить информацию о побеге и посмотреть, насколько она собьет мои котировки на бирже невест. Не успела… Миргор стукнул ладонью по столику, разом подпрыгнули все плошки, и «папа» с Грэгом пожали руки. По довольному лицу мужчины я видела, что Грэг отвалил за меня немаленькую сумму. Но новоиспеченный супруг не выглядел расстроенным. Щедрый у меня даами.

Когда был решен вопрос с ценой за невесту и получено обещание скорой отправки ответных подарков, мы вчетвером приступили к еде. Видимо, теперь стало позволительно, и ко мне обратилась женщина:

– Иттара, ты счастлива? – спросила она спокойным голосом, словно это был ничего не значащий вопрос.

Как многое крылось за ним! И подозрения, и тревога, и искреннее беспокойство. Пришлось поднять взгляд от плошки, в которой я для вида ковырялась. Как можно убедительнее ответила:

– Да. С Грэгом я буду счастлива. Не беспокойся.

Женщина посмотрела печальным взглядом и молча кивнула. Больше за всю трапезу она не проронила ни слова. Ее глаза потухли, мне почудились стоявшие в них слезы. Была бы у меня душа – по ней обязательно скребли бы кошки. Нехорошо обманывать женщину, но и признаться никак. Сказать, что ее дочь умерла? Слишком жестоко.

Атмосфера за столом стояла напряженная, поэтому трапезу закончили быстро. Прощаясь с гостями, я старалась держать на лице беззаботное выражение. Как же сложно! Как только они скрылись из виду, я устало рухнула на свой матрас и, прикрыв глаза, глубоко задышала.

– Ну что, – сказал Грэг, проводивший гостей. – Все закончилось неплохо. Правда больно дорогая у меня даами получилась.

– Зато умница и красавица, – огрызнулась я скорее по привычке и спросила: – Почему ты не сообщил, что Иттара сбежала с Ситахом? И где он, кстати?

Последний вопрос волновал меня не меньше первого: лучше знать, где находятся и чем занимаются сильно обиженные на тебя люди. Кто знает, что может прийти им в голову. Гволи – живой тому пример.

– Пусть и сама бежала, но раз мужчина был рядом, значит, ответственность на нем, – ответил Грэг. – Как только Ситах о тебе заикнулся, они даже разбираться не стали, зачем он приехал. Еле ноги унес. Увидев тебя в кармыке кадиза, они убедились, что он действовал от моего имени.

– Мог бы и переубедить их. Сэкономил бы, – буркнула я.

– Думаешь, смог бы? – хмыкнул Грэг. – А Ситаха я вчера днем отправил на закуп соли. Завтра он должен выехать из основного дакриша и вернется нескоро. Я с ним потом разберусь.

– Отправь ему вдогонку Гволи, – посоветовала я. – Девушка – весьма настырная барышня и без ума от него. Наверняка вернутся уже связанные каким-нибудь союзом. Только пусть она хотя бы полпути помалкивает о нашем даами, а то влюбленный ломанется обратно.

Грэг задумчиво хмыкнул и одобрительно кивнул. Интересно, как много заплатил за меня муж? Пора разобраться в денежных отношениях нового мира.

– Итак, богатенький буратино, – обратилась я Грэгу, – сколько я могла бы жить припеваючи на тот выкуп, который ты за меня отдал?

– Когда у тебя закончатся эти непонятные словечки? – пробурчал Грэг, ища что-то в небольшом ящике на полу.

– Когда у тебя рука вырастет, – брякнула я.

– Значит, скоро, – ответил Грэг и, повернувшись ко мне, хищно улыбнулся.

У меня разве что волосы не встали дыбом от такой новости. Он серьезно? По виду не скажешь, что пошутил. Я во все глаза пялилась на Грэга, который развернул свиток и сосредоточил на нем свое внимание.

В голове не умолкали его слова. В них таилось так много злости и предвкушения, что я запереживала. Очевидно, для него неимоверно важно вернуть себе руку. В этом деле замешана месть или что похуже. Лучше мне пока прикрыть свой ротик и не трепаться о своих планах по возвращению его кисти.

Вот невезение! Что будет со мной, если он сам исполнит свое желание? Ничего хорошего. С этого момента мы с Грэгом конкуренты. Что поделать… Мне не впервой. В стихии соперничества я не новичок. Главное – выжить!

Глава 13

Грэг

Хотелось лишь одного: чтобы паршивый день поскорее закончился. С самого утра я с трудом сдерживал свое раздражение, которое норовило прорваться наружу и разнести все вокруг. За какие грехи мне попалась прибабахнутая мертвая душа? У Траунада зуб на меня? Иначе я не понимаю, чем заслужил такое «счастье» в лице Ольги.

Почему она за Ситаха не пошла? Молодой, сильный, без ума от нее, вернее от Иттары. Да какая разница? Я бы их обогатил, выделил лучший кармык и даже часть стада отдал. Но нет! Упертой чужачке сдался даами именно со мной. Да на меня сейчас и без слез-то не глянешь. Видимо, ей не мужская ласка нужна. А что? И почему она хочет развестись, когда я вылечусь? Почему не раньше? Пора узнать.

Я отложил свиток в сторону и спросил у сидевшей неподалеку Ольги:

– Конфликт с родителями мы решили. Силой тебя никто не увезет. Может, разведемся уже?

Ольга повернулась и удивленно захлопала ресницами.

– К чему такая спешка? – ответила она, не сводя с меня ошарашенного взгляда.

– За тебя переживаю. Мало ли, вдруг я сегодня во время удаления проклятья помру. Тебе нужны такие риски?

– Проклятья? – с интересом повторила она, зацепившись совсем не за те слова, которые я ей говорил.

– Не бери в голову. Так что, согласна?

Ольга уже полностью пришла в себя и, сев поудобнее, приготовилась со мной спорить. Вот же дайх ее побери! Почему она не способна просто согласиться?

– Конечно, нет! – упрямо заявила моя даами. – Что скажут люди? «Он не вытерпел ее и пары часов…» Ты обо мне-то подумал?

Голос на последней фразе у нее подозрительно дрогнул. Она реветь собирается? Я подался вперед, чтобы рассмотреть, не блеснет ли где слезинка на ее ресницах. Видимо, у Ольги не получилось выдавить ни одной. В итоге она лишь жалобно шмыгнула носом. Хоть один плюс: плакать по заказу, как умеют многие женщины, моя даами не может.

– Разве тебя волнует чье-то мнение? – решил я попытать удачу еще раз.

– Если честно, не сильно, – спокойно ответила она. – Но ты, как никто другой, должен понимать влияние социума на индивида. А особенно такого, как я.

– И чем ты отличаешься? – не подумав, спросил я, пытаясь расшифровать и уложить в голове новые словечки.

– Грэг, ты шутишь?! – искренне изумилась она. – Я городская, успешная, сорокалетняя женщина, попавшая в тело девчушки в два раза моложе себя прежней. Живу в чуме у черта на куличках. Вокруг меня нет даже намека на цивилизацию, к которой я привыкла. Я ни граммулечки не разбираюсь в вашем мире, и как в нем жить, не имею никакого понятия. Поэтому да, Грэг! Я очень отличаюсь от твоих людей! И пока я не встану на ноги, буду стараться не выделяться. А тебе, – Ольга поднялась и угрожающе ткнула в меня пальцем, – раз уж вытащил мою душу из прекрасной жизни, придется терпеть меня. Как и мне тебя, к слову.

Из ее пламенной речи я понял несколько вещей. Первое: развод в ближайшее время мне не светит, как и знание о причине отказа. Второе: она не вредная старуха. Нет, вредная, конечно, но не сильно старше меня. А вот третью вещь я бы лучше не осознавал: Ольге тяжело в Хирнэлоне. Казалось бы, очевидная мысль, но только сейчас я подумал об этом.

Все три дня чужачка ни разу не жаловалась, не просила серьезной помощи и, что немаловажно, не устраивала истерики. Она выглядела сосредоточенной, уверенной и как само собой разумеющееся говорила, что планирует позаботиться о себе сама. Такое поведение вызывало непрошеное уважение и симпатию.

Мотнул головой, отбрасывая ненужные мысли. Следует вынести из разговора хоть что-то полезное.

– Давай тогда договоримся о сроках.

– Хорошо, – быстро согласилась она. – Крайний срок для развода – последний день Киршома. Устроит?

Я молча кивнул. Вспомнилось, что Ольга, как очнулась, первым делом спросила про этот праздник. Откуда она узнала о нем, если из другого мира?

– Откуда знаешь про Киршом?

– Птичка на хвосте принесла, – огрызнулась она и посмотрела с вызовом.

Не расскажет. Ну и ладно. У нас еще будет время пообщаться по душам.