Анемоя. Черновик реальности
Глава 1. Вход в систему
Максим Ветров щелкнул костяшками пальцев – раз, два, три – и только потом положил руки на сенсорную панель. Привычный ритуал перед началом работы, маленькое суеверие программиста.
– Доброе утро, Максим Ильич, – произнес нейтральный женский голос. – Идентификация завершена.
Дверь в исследовательский комплекс АО «НЕЙРОНИКС» бесшумно отъехала в сторону. Максим прошел через турникет, привычно подставив сетчатку для сканирования, и направился к лифту.
– Привет, Афродита, – обратился он к голосовому помощнику в лифте. – Этаж двадцать третий, пожалуйста.
Вчера это была «Клеопатра», позавчера – «Мистер Бэггинс». Охранники давно перестали удивляться его манере давать имена искусственному интеллекту.
Лифт плавно тронулся. За стеклянной стеной проплывали этажи исследовательского центра. Двенадцатый – лаборатории нейроинтерфейсов. Шестнадцатый – отдел квантовых вычислений. На двадцать третьем располагалось его детище – «Новая Атлантида», самая продвинутая симуляция общественного развития.
Внезапно Максима накрыло странное чувство. Он как будто помнил другой лифт – старинный, с кованой решеткой и медной кнопочной панелью. И запах… свежая выпечка и крепкий кофе. Терраса парижского кафе, утреннее солнце на брусчатке площади… Он моргнул. Видение исчезло.
«Странно, – подумал Максим. – Я же никогда не был в Париже».
Рабочая станция приветствовала его мягким свечением голографических дисплеев. Максим достал из холодильника яблоко, посыпал его солью и с хрустом откусил. Антон из соседнего отдела всегда морщился, видя эту привычку.
– Кто соль на яблоки сыплет? – обычно ворчал он.
– Кто кубик Рубика собирает с закрытыми глазами? – парировал Максим.
Он активировал основной интерфейс «Новой Атлантиды» и погрузился в работу. Симуляция создавала модель общества, где экономические отношения строились на принципе динамического распределения ресурсов через нейросеть. Никаких денег, никакого накопления – ресурсы распределялись в реальном времени в соответствии с актуальными потребностями каждого участника.
Сегодня Максим проводил регулярную ревизию кода.
– Компьютер, запусти диагностику квантового слоя симуляции, – скомандовал он, вызвав голографический терминал.
Трехмерная структура кода развернулась перед ним наподобие ветвящегося дерева. Максим начал погружение, следуя по магистральным путям алгоритмов. Здесь все было знакомо: экономический модуль, социальные связи, климатические условия… Но когда он дошел до квантового уровня, где хранились базовые правила симуляции, что-то привлекло его внимание.
Фрагмент кода, который он не помнил. Изящная, почти поэтичная структура алгоритма, как будто нарисованная одним движением.
– Что это за чертовщина? – пробормотал Максим, увеличивая фрагмент.
Код не просто был незнакомым – он использовал подходы, которых Максим не видел раньше. Как будто математику квантовых алгоритмов переписал кто-то, мыслящий на другом уровне.
«Может, Ирина из отдела нейромоделирования? – подумал он. – Но зачем ей лезть в мою симуляцию без спроса?»
Он попытался отследить, когда были внесены изменения, но система выдала сбой. Согласно логам, этот фрагмент существовал всегда, с самого начала проекта. Но Максим точно помнил, что писал этот модуль иначе.
Или не помнил?
Тревожное чувство усилилось. Последние недели его мучили странные сны и мысли не на своем месте. Вспышки воспоминаний, которых не должно было быть.
«Может, просто переутомление», – успокаивал он себя.
Вздохнув, Максим откинулся в кресле и потер глаза. Он проверил время – 16:42. Еще несколько часов работы. Он потянулся к терминалу, чтобы продолжить анализ странного кода, и заметил на краю стола то, чего там раньше не было.
Небольшая прямоугольная карточка размером с кредитную. Старинная на вид – не прозрачный пластик, который сейчас используют, а что-то вроде темного металла с медным отливом. На поверхности витиеватый узор и надпись, сделанная странным шрифтом: «MNEMOSYNE».
– Что за… – Максим осторожно взял карточку. – Эй, кто-нибудь заходил в мой кабинет?
Тишина. Он повертел странный предмет в руках. Карточка была теплой на ощупь и, казалось, слегка вибрировала. По краю шел ряд необычных символов – не похожих ни на один известный ему язык.
«Как она сюда попала?»
Центр «НЕЙРОНИКС» был закрытым объектом с многоуровневой системой безопасности. Никто не мог просто войти и положить что-то на его стол.
Максим поднес карту к сканеру.
– Компьютер, анализ.
Терминал моргнул и выдал странный результат:
ОБЪЕКТ: НЕИЗВЕСТНЫЙ
СОСТАВ: СПЛАВ МЕДИ (72%), НЕИДЕНТИФИЦИРОВАННЫЙ МАТЕРИАЛ (28%)
ВОЗРАСТ: ДАННЫЕ ПРОТИВОРЕЧИВЫ
ПРОИСХОЖДЕНИЕ: НЕ ОПРЕДЕЛЕНО
Максим нахмурился и провел пальцем по поверхности карты. В тот же миг его снова накрыло волной дежавю. Он как будто видел эту карту раньше. Держал ее в руках. Вставлял в какое-то устройство с медными контактами и старинными циферблатами…
Звук сообщения вырвал его из транса. Елена Власова, директор проекта, запрашивала встречу через пятнадцать минут.
Максим положил странную карту в карман и направился к ее кабинету, чувствуя, как металл необъяснимо теплеет сквозь ткань.
Кабинет Елены Власовой отличался строгостью и какой-то выверенной элегантностью. Ни одной лишней детали. На столе – только планшет и странные механические часы с тремя циферблатами. За спиной директора – панорамное окно с видом на горы. Искусственное, конечно – они находились глубоко под землей, но проекция была настолько реалистичной, что иногда Максим ловил себя на желании распахнуть окно и вдохнуть горный воздух.
– Присаживайтесь, Максим, – Елена указала на кресло перед столом. Ее темные волосы с проседью были собраны в идеальный пучок, а пронзительные синие глаза, казалось, смотрели прямо в душу.
Максим заметил, что она снова поглаживает тонкий шрам на линии челюсти – жест, который появлялся у нее в моменты напряжения.
– Как продвигается «Новая Атлантида»? – спросила она, не отрывая взгляда от планшета.
– Стабильно, – ответил Максим. – Последние тесты показывают 98% устойчивости модели при стрессовых сценариях. Симуляция выдерживает даже катастрофические события без коллапса системы.
– Хорошо, – кивнула Елена и неожиданно спросила: – Вы не замечали в последнее время… странностей?
Максим вздрогнул.
– Странностей?
– Да. Аномалии в коде, неожиданные результаты, личные… ощущения.
Он колебался. Рассказать ей о странном фрагменте кода? О вспышках памяти, которой не было? О загадочной карточке? Что-то его останавливало.
– Нет, ничего особенного, – солгал он. – Разве что иногда кажется, что компьютер работает медленнее из-за количества данных.
Елена внимательно посмотрела на него, затем кивнула.
– Понятно. – Она на секунду замерла, глядя куда-то в пустоту за его плечом, потом моргнула и продолжила: – В следующем месяце к нам приедет комиссия из министерства. Они хотят увидеть практическое применение вашей симуляции для прогнозирования кризисных ситуаций.
– Мы будем готовы, – уверенно ответил Максим.
– Ваша симуляция – это будущее, Максим, – произнесла Елена, внезапно меняя тон на более мягкий. – Если всё получится, мы сможем не просто прогнозировать будущее общества, а фактически моделировать идеальные сценарии развития.
Максим кивнул, но что-то в ее словах заставило его внутренне насторожиться. Карточка в кармане слегка потеплела, словно резонируя с его тревогой.
– Я делаю всё возможное, – ответил он.
– Подготовьте детальный отчет о состоянии симуляции к понедельнику. И, Максим… будьте внимательны.
Последняя фраза прозвучала странно. Не как обычное напутствие руководителя, а как предупреждение. Или совет.
Выходя из кабинета директора, Максим ощутил непреодолимое желание вернуться к своей рабочей станции. Загадочная карта жгла карман, а в голове пульсировали вопросы без ответов. Что за код появился в его симуляции? Откуда взялась эта старинная ключ-карта? И почему его посещают воспоминания о местах, где он никогда не был?
Максим чувствовал, что стоит на пороге чего-то значительного. Как будто всю жизнь он двигался к этому моменту, сам того не осознавая.
Глава 2. Баг в системе
Звук белого шума успокаивал, но не помогал уснуть. Максим лежал с открытыми глазами, крутя в руках загадочную карточку. Тусклый свет из окна играл на металлических гранях, выхватывая странные символы.
«Что, если анализировать это не как физический объект, а как носитель кода?» – мысль пришла неожиданно, словно подсказка из ниоткуда.
Утром Максим не пошел в свой кабинет. Вместо этого он спустился на минус тридцать седьмой уровень, в заброшенную техническую лабораторию. Официально она числилась на ремонте, но все знали, что проект заморозили год назад, и никто сюда не заглядывал.
Щелкнув костяшками пальцев, он разложил принесенное оборудование: модифицированный квантовый процессор, голографический проектор, несколько плат нейроинтерфейса.
– Добрый день, Вольтер, – обратился Максим к активированному терминалу. – Начинаем проект «Квантовый анализатор».
Шесть часов непрерывной работы. Программирование на уровне квантовых переменных. Корректировка голографических фильтров. Настройка чувствительности.
Наконец Максим выпрямился и потер глаза. Перед ним стояло нечто похожее на небольшой проектор с несколькими линзами и металлическим гнездом – идеально подходящим для загадочной карточки.