Сборник рассказов
Посвящаю Елене
Загадка
Я сидел с начальником в рюмочной в обеденный перерыв. Мы ели рыбу и пили пиво. К стойке подошел мужик со спортивной сумкой. Попросил стакан водки.
– И все?
– Да.
Мужик сел за соседний столик и достал из сумки сверток. Вынул сало, отрезал кусок хлеба. Выпил водку. Он уже был сильно нетрезв. Сидел и разговаривал сам с собой. Мы молча ели. Вдруг он повернулся к нам и сказал:
– Мужики, сало хотите?
Я смотрел в другую сторону. Мой начальник вежливо отказался.
– А чего это вы?
– Да мы рыбу едим, сало с рыбой как-то…
Мужик согласился.
– А я смотрю вы клерки?»
«Слово умное такое знает» – подумал я.
– Отгадайте загадку, – не унимался мужик. – Тот, кто делает, тот продает, тот, кто покупает, тому это безразлично, а тот кому нужно, тому не нужно. Эээээ… Не так. Тот, кто делает, тот продает, тот, кто покупает…
Мужик замолк и протянул нам руки ладонями вверх с растопыренными пальцами. Секунду молчал и начал снова:
– Тот, кто делает, тот продает, тот, кто покупает, тому безразлично…
Мы встретились глазами. Он был суховатый и в его взгляде было что-то очень твердое, решительное, самоуверенное. Я не отводил глаза. Интуитивно почувствовал, что глаза отводить нельзя.
– Молодец, в глаза смотришь, – сказал он мне и продолжил. – Тот, кто делает, продает, тот, кто покупает… ээээ… нет… тот кому нужно, нет ему не нужно, тот, кто продает, тот делает, а покупает не нужно…
Мы собрались уходить. Начальник сказал:
– Да скажи уже отгадку, мы сами догадаемся.
– Нет, тот, кто делает, тот продает, а кто покупает тому не нужно, а…
– Мы уходим, говори отгадку!
– Да гроб это!
Минута молчания. Мы выходим. Мужик остался есть сало.
Уже на улице начальник говорит:
– Зек, наверное. Видел, какой жестокий взгляд. Со спортивной сумкой. Наверное, только с зоны. Тут Кресты недалеко. И в глаза смотрит, проверяет. А сказал правильно, тот, кто делает, продает, тот, кто покупает, тому безразлично, а тот, кому нужно, тому не нужно. Да тут на трезвую голову не разберешься.
Мы уже поняли смысл загадки, но потратили еще какое-то время, что бы правильно сформулировать ее. До кабинета шли молча.
Придя на рабочее место, начальник плавно опустился в мягкое кресло, отодвинул в сторону служебную записку, которой он пытался прикрыть свой нежный зад и набрал зама по общим вопросам.
– Привет, Саныч! Отгадай загадку: Французский отец, немецкая мать?
Далее последовал ничего не значащий диалог, после чего начальник изрек:
– Да перламутр это! Перл отец по-французски, а мутр – мать по-немецки.
Русалка
Мы сидели на Неве втроем. Мы это Дима – бородатый мальчик 40 лет, Таня – пухлощекая девушка неопределенного возраста и я. Сидели в буквальном смысле этого слова на Неве в старой барже, причаленной к берегу поперек реки. К борту с внешней стороны была привязана железная лодка – обломок социализма, она была зашита сверху по высоте борта листом железа и напоминала броненосец.
Мы обсуждали с Димой, что в таких лодках плавали пионеры Советского Союза и что вот тогда были настоящие люди, не то, что теперь. Я активно поддерживал разговор, несмотря на то, что был пионером всего два года. Из воспоминаний об этом светлом общественном деле у меня осталась лишь наша вожатая, растерянная, возвышенная, молоденькая девушка-фантазерка, которая продолжала нам рассказывать про чудеса пионерской жизни, Ленина и коммунизм. Вокруг все рушилось, а она продолжала верить в светлое коммунистическое общество, учила нас отбивать пионерскую дробь на партах, так как барабанов у нас не было, и обещала, что самых лучших отвезут бесплатно в Артек. Мы не верили ей, но то как она об этом рассказывала почему-то вдохновляло и будило во мне чувство, что она точно знает, что делать и дело это светлое и правильное.
Таня решила искупаться. Точнее не то что бы она решила, она просто незаметно соскользнула в воду, и я, глядя на нее, недоуменно думал, что же происходит. На душе было состояние тревоги. Я продолжал разговор с Димой, но говорил все меньше, и не слышал, о чем он толковал. Я видел его доброе бородатое улыбчивое с прищуром лицо и ощущал себя в легком трансе. Что-то надо было делать, но я сидел и молчал. Я хотел сказать Тане, что бы она была осторожнее, так как тут глубина метров 20. Но Таня ушла под воду. Я не видел, когда она это сделала. В зеленоватой жуткой воде я видел ее голову. Она торчала в двух метрах внизу, и я ясно видел ее волосы, расчесанных на бока и стянутые сзади хвостиком, редкие, через которые просвечивала белая голова. Сколько она уже под водой? Минуту? Две? Я не засекал время, появилось какое-то странное ощущение. Я чувствовал, как время замедлилось и даже остановилось. Как мы в обычной жизни отмеряем время без часов? Я посмотрел на Диму, и увидел его лукавые прищуренные глаза, в которых не было и капли тревоги, в которых было написано ожидание моей реакции. Ощущение было такое, что он ждет, что я скажу или сделаю, и готов на меня напасть в случае моего неадекватного поведения. Но я не проявлял себя, просто был какой-то ступор и понимание, что он знает, что делает, а я нет. Я сказал, что надо бы ее вытащить, он опустил глаза и перестал на меня смотреть своим гипнотическим взглядом. Он опустился в воду и исчез. Через минуту он вынырнул и сказал, что не нашел ее. Я заметил, что у него нет отдышки. Он опять исчез. Ломило спину, болела голова, затекла шея. Тревоги за Таню не было, да и вообще, что за Таня, откуда она взялась? Чувство отрешенности навалилось на меня. Кто я? Что я тут делаю? Что происходит? Зачем все это? Голова заболела сильнее. Философия опять на меня навалилась глобальными вопросами экзистенциализма.
Я не заметил, как стемнело. Я сидел на краю баржи спиной к воде упершись руками в борт. Вдруг теплая рука взялась за мое запястье. Я обернулся. Сзади меня в воде была Таня. Я смотрел на нее. В темноте ее кожа приобрела какой-то зеленовато-синий цвет. В моей пустой голове мелькнула мысль – труп. Но она сжала мою руку за предплечье и сказала: «Ну, вынимай меня!» В ее голосе было что-то спокойное, твердое, властное. Я взял ее под руку и потащил. Она была теплая и сухая. Я отметил про себя, что вообще-то из такой холодной воды она должна была выйти мокрой и холодной. Я вытащил ее и посадил рядом с собой на борт. Не осознавая себя, провел рукой по ее спине. Да, сухая и теплая. И только теперь при свете фонарей с набережной я увидел, что она была полностью обнажена. Я повернул голову в другую сторону и увидел лицо Димы. В его бороде застряли водоросли. Глаза выжидающие и уже не скрывающиеся. Я понял, это произошло. Но что произошло, как мне на это реагировать? Ведь непосредственно меня это не трогало. Нужно было что-то сделать? Какова моя роль? Что здесь происходит? Может он мне сейчас объяснит? Что мол, это речной бог, требует жертв, и я теперь его слуга или жертва или… тьфу! Чушь какая! Что же происходит? Где я? Где мы все? Что мы тут делаем? Кто это все придумал? Каковы правила игры? Почему, и что, и зачем я что-то должен делать, не зная правил, не зная цели? Я смотрел Диме в глаза, а он молчал. Я должен сам найти ответы на все вопросы. Никто в этом мире не может ответить на так меня волнующие вопросы. Голова была забита мыслями, они пролетали, я им не мешал, даже не успевал осознать, о чем я думаю. Когда мысли отступали, я видел эту странную парочку. Они сидели вдвоем, обнявшись, и не обращали на меня никакого внимания. Я закрыл глаза. Тишина. Мрак. Открыв глаза, я увидел, что погружаюсь в жутко-зеленую непрозрачную невскую воду.
Слон
Ранним летним утром Жан с Пьером вошли в маленький городишко. Они шли всю ночь и страшно устали. Возле небольшого фонтана на какой-то площади они остановились попить воды. Денег у них не было.
– Пей, Пьер, день будет жарким,– сказал Жан.
Пьер пил много и долго. Потом он набрал воды в хобот и обдал себя водой.
– Потише, брат, не брызгайся!
Пьер опять обдал себя водой. Жан засмеялся:
– Ну ладно, пошли, чистюля!
Возле окраины города был университет. Они пошли туда в надежде подзаработать. Вот уже второй день они почти ничего не ели. Возле университетского общежития за пределами территории они сели возле баскетбольной площадки и стали ждать. Через какое-то время на улицу вышла группа молодых людей с мячом. Впереди шел краснощекий молодой человек. Он был красив, выделялся широкими плечами и явно был лидером. Группа хотела было пройти мимо, но вожак крикнул:
–Смотрите, слон! Пойдем, поглядим!
– Господа! Этот слон когда-то выступал в одном всемирно знаменитом цирке, – начал Жан. Он умеет держать мяч, подавать хобот для приветствия, может обрызгать водой, стоять на тумбе, прокатить вас на себе, и, конечно же, коронный номер – стойка на бивнях! – начал говорить Жан едва завидев приближающихся студентов.