История

Весь стеклянный фасад здания был усыпан ярко-желтым гирляндами, отблеск которых заполнял все помещение. Посреди зала стоял изысканный книжный шкаф, снизу до верху заставленный старыми томами книг, в красивом переплёте. По всему помещению слышался тихий звук живой скрипки, который, едва ли,был громче гула, нарядно одетых людей, сидевших за столиками. Экран одиноко лежавшего на столе смартфона засветился надписью: "@Марк Андреев впервые за долгое время опубликовал историю". Женственная, изящная, ухоженная рука, подняла телефон со стола. Длинные нарощенные ногти, с бриллиантовым маникюром проскользнули по экрану, раскрыв оповещение…

Здравствуйте дорогие друзья.

Спасибо тем кто ответил реакцией на мою историю. А всем остальным хочу сказать, что я их понимаю. Я давно ничего не выставлял, и знаю, что многие из вас, уже забыли про меня. И всё-таки, независимо от этого, я хотел бы вам кое-что рассказать. Но перед тем как начать, я должен вам сказать, что сколько-бы ни были мы с вами времени знакомы, какую-бы маленькую и большую роль я не играл вашей жизни, – а вы в моей, я, всех вас, хорошо помню.

Также, я хорошо помню что раньше в моих историях было много бессмысленного контента, в виде праздных фото и видео, с различных праздников и тусовок. Сразу хочу сказать, что сейчас это будет не так. То, что я собираюсь писать – это мое личное откровение! И ничего похожего на то, что здесь было раньше, кроме воспоминаний о тех временах – вы не найдёте.

Мне очень важно чтобы вы меня поняли. Потому я не буду стараться сделать это сильно кратко, рискуя оставить много недомолвок. Я всегда любил литературу и поэтому постараюсь написать всё это с каноничным размахом прозы. И хоть – это будет сделать нелегко. Я всё-же постараюсь сделать это интересно и, конечно же, честно! Как я уже говорил, в этой истории не будет фото, или видео. По её ходу я расскажу вам всё, вплоть до того момента, когда я в последний раз, почти два года назад, выставлял последнюю историю. Ну чтобы мне это сделать правильно, мне понадобиться рассказать вам всё! То есть практически всю мою жизнь, а точней, самые важные моменты в ней.

Конечно то, что я буду писать будет не только обо мне. Кого-то из тех людей которые будут фигурировать в этой истории вы знаете, или видели на фото со мной. И быть может, я даже не имею права рассказывать всего этого. Но мне всё равно! Я не хочу больше держать в себе всё это, я твёрдо решил поделиться с вами. Вы должны знать правду, чтобы сделать свой правильный вывод обо мне, о тех – других людях, и о многом другом. Я очень надеюсь, что когда закончу, вы меня поймёте.

Но прежде чем начать, мне бы хотелось ещё добавить, что не я главный герой этой истории. Человек который будет фигурировать в центре сюжета, каковой я вам расскажу – удивительный человек. Он настоящий герой! Быть может, вы что-то знаете о нём, или наверняка слышали о таких людях. Такие люди как он, встречаются крайне редко, и если, вы их всё таки встретите; то они изменят ваше мышление, примерно таким же образом, каким и он изменил моё. Я не могу до конца понять как он это сделал. Но он был настолько искренен, настолько откровенен, что всем этим, оставлял в моей голове какие-то мысли. А позже возвращался в неё и раскрывал их.

Впервые мы с ним встретились в 2001 году. И хоть тогда, мне было всего десять лет, я хорошо помню это время. Это было не такое время как сейчас. И как бы мы сегодня не жаловались на нищету, в те времена, её было гораздо больше. Богатых людей было в разы меньше. Дома, здания и всё вокруг, не было таким красивым. А иномарки на дорогах, встречались гораздо реже; как в принципе и вообще машины. Да и ценность рубля тогда была совсем другой. Но я не поэтому запомнил то время, а потому, что у моей семьи, в те годы, тоже были проблемы с деньгами.

До этого мы всегда жили безбедно, но в тот год, у моего отца были какие-то очень серьезные проблемы на работе. Я не знаю чем он тогда занимался, но мы уже несколько раз меняли квартиры; а на этот раз проблема была такой, что нам пришлось уехать из Москвы. Я хорошо помню этот день, из-за этого мои родители сильно ругались. Мама не хотела уезжать… Но отец всё равно собрал нас, посадил в машину и увёз куда-то далеко. В маленький провинциальный городок, названия которого, по определённым причинам, я не могу вам сказать.

И пожалуйста перестаньте писать мне в личку, я всё равно никому не отвечу! Я расскажу всё, что считаю должным рассказать. Вы всё узнаете, по порядку, в своё время. Если же я, чего-то не рассказываю, или недоговариваю, значит это не имеет значения. Как я уже говорил, вы всё поймёте, когда я закончу.

У моего отца были родственники, в этом городке. Городок этот был очень маленький; со слабо развитой инфраструктурой. Большая его часть была наполнена частными домами, но были и районы со старыми пятиэтажными хрущевками. Также в нем был небольшой сквер, маленький парк победы, пара небольших рынков, и старый летний кинотеатр. Больше я не могу в нём выделить ничего примечательного.

Мои родители продолжали ругаться. Моя мать не хотела оставаться надолго у родственников отца, но он смог убедить её, что это самое лучшее место, для них на данный момент, и после недолгих колебаний, она смирилась. А уже спустя неделю нас, с моей двойняшкой – сестрой Майей, отправили в местную школу.

Школа та была очень маленькой и нуждалась в серьезном ремонте. Наверное как-раз память о той школе больше всего передаёт мне воспоминания убогости того места. Как сейчас, я помню всю эту нищету… Большинство детей, учившихся там, были детдомовцы или из неблагоприятных семей. У многих из них даже не было нормальной одежды. И они постоянно носили какие-то обветшалые обноски, которые неизвестно где взяли. Конечно сейчас, приобретя определённый жизненный опыт и лучше понимая мир, я испытываю только сочувствие, вспоминая их, но тогда; меня с души воротило от всего этого.

Разумеется, нам с сестрой не нравилось ходить в эту школу. И мы постоянно спрашивали у матери, когда мы обратно вернемся в Москву. Но она не могла дать нам развёрнутый ответ на этот вопрос, и отвечала на это только бегло говоря: «скоро; потерпите». И мы с глубочайшей надеждой, затаивали дыхание и продолжали ждать того момента, когда мы снова вернёмся в ту нормальную школу, в которую любили ходить. Ведь в той школе мы были свои, а в этой, как белые вороны, которые попали в гнёт черных; и гнёт этот, как нам казалось, потихоньку сгущался над нашими головами.

Дети, учившиеся там сразу начали косить на нас дурные взгляды, с нами никто не разговаривал; кроме учителей. А в первый день, когда нас сестрой представляли классу, никто не ответил нам приветствием в ответ, на наше “привет”. И с каждым днём, у нас не появлялось всё больше знакомых; как это обычно бывает когда попадаешь в новое место. Здесь же напротив этого, с каждым днём у нас появлялось всё больше недоброжелателей, которые позволяли себе: зацепить тебя плечом, или же швырнуть что-нибудь в твою сторону. И так продолжалось несколько недель, пока в один из дней не случилось это происшествие.

Каждый день, собирая нас в школу, мама давала мне пять рублей, чтобы мы с Майей могли пообедать в школьной столовой. Да, как ни странно это сейчас вспоминать, но тогда, этой одной монетки, нам хватило на обед, а иногда, я даже умудрялся что-то сэкономить… Мы, конечно, не ходили в местную столовую, а ходили в маленький магазин, находившийся неподалёку от школы. Мы ждали большой перемены, чтобы пойти в магазин, а до этого времени, я держал нашу обеденную монетку в своем пенале.

Я хорошо помню тот школьный пенал, такие в те годы встречались очень часто; кто-то из вас наверняка помнит их. Это был китайский пенал с точилкой, термометром, и множеством разных отделов под ручки, карандаши и линейки; и всё это управлялось разноцветными кнопками, расположенными на его лицевой части. У меня был синий, с рисунком гоночного болида, а у Майи розовый с изображением какой-то аниме-куклы.

Так вот, в один из дней, мы как обычно собирались на большой перемене сходить в магазин, но на одной из коротких, Майи захотелось в туалет. Одна она ходить в него боялась, и я, как всегда, пошел ее провожать. А когда мы из него возвращались, в суете носившихся по коридорам школьников, я заметил выходивших из нашего класса, компанию старших ребят, которых раньше никогда не видел.

Их внешний вид сразу бросился мне в глаза; они выглядели как-то неотесанно-вызывающе. Но особенно хорошо я запомнил одного из них, я даже и сегодня помню его лицо; это был коротко стриженный, светловолосый голубоглаз, с настолько широким лбом и редеющими волосами, что несмотря на то, что он был еще совсем юн, можно было-бы подумать, что он уже лысеет. Он был самый низкорослый из всей компании и, проходя мимо нас, он так гнусно, зловеще, исподлобья посмотрел на меня, что его взгляд навсегда отпечатался в моей памяти.

Когда мы зашли в класс, и сели за свою парту, я сразу-же проверил тот отдел в своем пенале, куда обычно клал деньги, но их там не оказалось. Тогда, я моментально вспомнил этот взгляд в коридоре, и понял кто их взял. Поднявшись из-за парты, я начал ходить по классу и спрашивать у всех, кто эти ребята, которые заходили к нам в класс. Но мне конечно-же никто, ничего не отвечал. Только когда прозвенел звонок и перемена закончилась, одна девочка тихо прошептала мне что они – детдомовцы.

Я хотел пойти и найти их, чтобы сказать, что я знаю что это они взяли деньги и потребовать мне их вернуть. Но Майя начала отговаривать меня от этой затеи; она слегка дрожащем голосом сказала мне, что те деньги не стоят того, чтобы из-за них с кем-то ругаться, «пусть оставят себе» – сказала она. И по её интонации я понял – она боится. Тогда я согласился с ней; ведь я тоже боялся. Будучи еще совсем мальчиком, находиться в городке, где тебя никто не знает, и некому за тебя заступиться, действительно страшно. В таком положении ты чувствуешь себя как одиночка во враждебном мире, или как чужой среди своих. Это и не понятно и стесненно.

В тот-же день, после уроков, мы как обычно неторопливо направлялись домой. Мы жили не далеко от школы и, поэтому ходили в неё сами. Быстро покинув школьный двор, мы шагали в сторону дома. Но не пройдя и квартала, я заметил ту самую компанию, которая забрала наши деньги. Они стояли в метрах пятидесяти от нас, у входа в магазин, с такой напускной важностью, будто-бы они были там хозяева. При виде их, я сразу-же нахмурился и всверлил свой взгляд в нашего широколобова голубоглаза. Но он, заметив это абстрагировался от меня – сделав непринужденный вид. Тогда я уверенно зашагал в их сторону, решив всё сказать. Майя поняла в чём дело и попыталась меня остановить… Но я её уже не слушал.

Когда я к ним приблизился, они все замолчали и повернув головы в мою сторону, вонзили в меня свои любопытные, недоброжелательные взгляды. От этого я ощутил сильное смятение, и всё что смог, это еле внятно пролепетать «верните деньги». В ответ на это они начали возмущаться:

– Что? – Произнёс один из них.

– Ты что больноооой? – растянуто произнес другой.

– Какие деньги ? – послышалось от третьего голубоглаза.

– Деньги, которые вы взяли в моём пенале! – С той, ещё детской, наивностью в голосе, последнему ответил я.

– Не брали мы у тебя ничего; что выдумываешь? – продолжил

голубоглаз.

– Брали! Я знаю! Мне одноклассница сказала! – В ответ воскликнул я.

И услышав это, они все замолчали, по видимому поняв, что я всё знаю.

Тогда самый крупный из них, толкнул меня и грозно произнёс:

– Иди отсюда, или мы тебя отпинаем! Все остальные точно по его

приказу, окружили меня как футболисты мяч. Я посмотрел на Майю.Она

стояла чуть в сторонке, держа руки у лица; в её глазах я увидел испуг. И в

этот момент послышался возглас:

– СТОЙ!

Все застыли на месте, обратив свои взоры в ту сторону, откуда исходил голос. И тогда я впервые увидел его: легкой походкой он шагал по тротуару, с таким непринужденным, слегка озадаченным видом, словно он был капитаном какого-то корабля, на палубе которого произошло недоразумение. Подойдя поближе, он окинул взглядом всех присутствующих и, остановив его на компании детдомовцев, с видом всё того-же капитана – произнёс:

– В чём дело?

Несмотря на то, что он был не крупнее них; они насторожились перед ним, как волки перед вожаком. И тогда я сразу-же понял, что этот парень пользуется у них большим авторитетом; и не прогадал. А вот пикантные обстоятельства почему это было так, я узнал конечно-же позже. И расскажу вам чуть позже. Но, поразившей меня, момент нашего знакомства случился дальше в этой встречи.

– Этот пацан нарывается на нас. – Ответил ему один из них после небольшой паузы. Он развернулся и посмотрел на меня.

– Он у меня деньги украл. – Выпалил в ответ я, поднимая руку и указывая ей в сторону голубоглаза.

Он резко перевёл свой взгляд в его сторону. – Да ничего я не брал, я их, нашёл. – Жалобно опуская глаза пробормотал тот в свою очередь.

Увидев, как он опускает глаза и услышав это, чувства смешались во мне, на мгновение я ощутил какую-то жалость и подумал: “да пусть оставят себе эти деньги, ведь им так тяжело без родителей”. В этот момент, наш капитан, сново повернул голову в мою сторону, но теперь смотрел он уже не на меня, а на стоящую позади меня Майю.

Его взгляд застыл на ней и пропустив буквально пару секунд, он развернулся и направился к стоящему неподалеку голубоглазу. Он что-то не громко сказал ему и они отошли в сторону поговорить. Их разговор длился совсем недолго. Я увидел как голубоглаз передал ему что-то. После этого, он подошёл ко мне, и протянул пятирублёвую монету в раскрытой ладони; при этом, тихонько, чтобы никто не услышал, говоря:

– Не обижайся на них, ведь им так тяжело, без родителей.

И тогда, я буквально оторопел, от услышанного. Это было как раз то, о чём я думал только что сам. Те самые мысли, которые только что были в моей голове. Ирония этого момента, вкупе с его эффектным появлением, сразу вызвало во мне какое-то непонятное уважение к нему. И меня это как-то подтолкнуло на благородный поступок.

Я взял монету с его руки,подошел к голубоглазому и протянул ему её со словами:

– Возьми, тебе нужнее.

Он растерялся от этого неожиданного жеста. Ну всё-же, недолго колеблясь, взял её у меня. После этого я огляделся и заметил, что все вокруг воодушевленно наблюдают за этим. В воздухе зависло молчание, которое прервал герой нашей истории. Он подошёл ко мне и приветственно протянул руку, сказав:

– Меня зовут Кирилл!

Я застенчиво помешкав, протянул ему руку в ответ. И тогда всё они начали по очереди подходить ко мне знакомиться. И Так у меня появились новые друзья. А точнее один друг.

Столяров Кирилл – звали его. И как я уже говорил, быть может вы о нём слышали. А если не слышали – знайте, что этот человек достоин того, чтобы о нем слышать! После нашего знакомства, мы очень дружны и много времени проводили вместе. Каждый день Кирилл заходил за нами, с Майей, в школу, а после школы; мы всегда ходили в парк или сквер, а иногда он водил нас ещё в какие-нибудь интересные места. Он знал их много, в этом городке. Все наши проблемы в школе сразу-же закончились. Больше никто не пытался нас задирать и даже наоборот, все дети учившиеся там, – начали проявлять к нам интерес. У нас стало появляться много разных друзей. И общаясь с ними, я понял почему все вокруг так уважали Кирилла.

Кирилл был преисполнен справедливой рассудительности, он отличался видностью и неким обаянием. Конечно можно было-бы подумать, что именно эти качества отличали его от остальных. Ну всё же, человеком без изъянов, я его назвать не могу, хотя в те годы, я не так хорошо понимал всё это. Но вспоминая сейчас, я понимаю, что больше всего, вспоминая его, все вокруг говорили о другом. А именно о том; что он был сиротой, которого выбрали и приютили люди. В той среде где было много сирот, совместно с детьми с родителями, он был как-бы из-тех, и из этих. Но самое важное, что за счет своей рассудительности, он был словно соединяющим мостом, между ними. И поэтому все вокруг уважали его. Детдомовцы – потому что он долго жил с ними: они часто говорили, что когда его забирали от них, он не хотел уходить, говоря что они его семья. А остальные дети за то, что когда между ними случился конфликт, он мог его рассудить: Они говорили что к нему всегда можно обратиться.

Моё уважение Кириллу тоже росло всё больше и больше, по мере времени длинны того, чем дольше я узнавал его. За те три года, которые моя семья прожила в этом городке, моё уважение к нему достигло апогея. И хоть мы и были почти ровесники, для меня он стал кем-то вроде старшего брата, который меня всегда наставлял. Он был для меня как настоящий кумир. И он тоже, в свою очередь, питал ко мне радушные дружеские чувства; и поэтому наша дружба становилась с каждым днём всё крепче и крепче, до тех пор; пока не достигла полного взаимопонимания. Но и взаимопонимание нашей дружбы, мне кажется ничем, в сравнении с тем, что было у них с Майей. Ибо это была чистая, беспорочная, юная любовь. Я бы никогда, наверное, не поверил что такое может быть, если бы воочию не видел этого. И каждый раз когда она между ними начинала возникать, я с невольным душевным трепетом затаивал дыхание и начал созерцать как….

… хмурой, дождливой осенью, они впервые взялись за руки под деревом с желтеющей листвой берёзы. Как снежной зимой они грели друг-другу руки, после того как ребячились в снегу. Как в первых, теплых, лучах весеннего солнца, они кружились в эйфории радуясь, что всё вокруг цветёт. Как жарким, душным, летним днем они брызгались водой, гоняясь друг за другом. Наблюдая за всем этим, я был искренне рад за них. И даже, признаться честно, в своих мыслях, я завидовал и вожделел о том, чтобы меня ждало что-то подобное в жизни. Ведь тогда, будучи подростком, я верил, что такое навсегда. Я думал что и наша дружба навсегда и мы будем всегда вместе. Но не успел я и что-то понять, как время прошло и всё закончилось; быстро и внезапно как обычно и бывает. А началось это с того, что женщина, опекавшая Кирилла – умерла.

Это случилось в конце лета. Когда это произошло, Кирилл куда-то пропал; и мы с Майей несколько дней не видели его. Слух о случившимся дошёл до нас очень быстро и, поэтому, мы сильно переживали за него; повсюду искали его; не раз ходили до него домой и в те места, где бывали с ним вместе. Однако его нигде не было. И только спустя аж три дня, я какой-то волей случая, случайно нашел его. Тогда он одиноко сидел на лавочке, в гуще деревьев парка, с опущенной головой. Увидев его, я сильно обрадовался и яркие лучи светившего солнца прям озарили моё лицо от радости. Но как только я подошел поближе и увидел его удрученный вид, меня сразу-же накрыло осознание грусти и вся радость куда-то исчезла. Я молча прошёл рядом с ним и, присев на другой конец лавочки, сказал:

– Привет.

Он медленно поднял на меня свой взгляд и я, тут же, обратил внимание на его глаза – залитые пунцовым цветом.

– Привет. – ответил он мне и снова опустил свой взгляд долу.

– Я слышал, что случилось. Понимаю как тебе сейчас тяжело. – произнёс я, как мне казалось, очень сочувствующим тоном.

– Нет не понимаешь, ты не можешь это понимать, ведь у тебя есть семья! – озлобленно ответил он мне.

И я замолчал, проникшись мыслями в его слова, почувствовав за собой чувство бестактности. Мы оба молчали какое-то время и я всё это время думал что сказать, чтобы прервать тишину и подержать его; но ничего не приходило мне на ум. Между нами воцарила практически гробовая тишина и в этой тишине, становились всё отчетливей слышны голоса детей, игравших в парке. Эти голоса так интенсивно возрастали, словно кто-то увеличивал звук на пульте; и у меня, появилось ощущение что мы оба сидим и вслушиваемся в эти голоса, которые становятся всё отчетливей. На мгновение уловив эту мысль, я захотел что-то о ней сказать; и уже было открыл рот, но Кирилл прервал меня, заговорив первым….

– Ты не был знаком с ней. – Произнес он печально —Ты не знал, какая она была хорошая! Она работала в детском саду. Она очень любила детей и всегда говорила, что когда человек спускается на землю – он невинный ангел.

– Да, только хороший человек мог говорить такое. – Добродушно промолвил я, найдя в его словах зацепку для поддержки.

Он поднял свой взгляд на меня и с небольшим надрывом продолжал.– У неё было трое детей, она очень любила их… а когда они выросли и уехали от нее, она взяла меня из детдома и воспитывала как родного, ни в чём не ущемляя… она очень хорошо относилась ко мне и даже не раз говорила, что я ее самый любимый. Я любил её как мать! Она стала настоящей семьей для меня. А что мне делать теперь без неё, я не знаю… У меня опять никого нет! Произнеся это он снова, печально опустил глаза и чуть не заплакал; но я заметив это сразу-же начал успокаивать его;

– Нет нет Кирилл. У тебя есть много друзей; у тебя есть мы с Майей; мы ведь всегда вместе, мы почти-что как одна семья. – Быстро проговорил я, положив руку ему на плечо.

И мне показалось, что это сработало; он замолчал и успокоился. Я заметил, что на какое-то время, стало тихо и спокойно. Но чуть погодя, он начал колебаться; закрыл лицо руками, затем резко убрал их, посмотрел на меня и спросил:

– А где Майя? Почему она не с тобой? – Она осталась дома, помогать маме. – тогда оправдательно ответил я. – Мы несколько дней искали тебя вместе, а сегодня у неё не получилось пойти и я пошёл один.

– А ты мог бы пойти домой, позвать ее? – спросил он с робкой надеждой в голосе.

Заметив его робость в голосе, я не мог ему отказать:

– Да, конечно могу. – ответил я. – Ты сильно хочешь её увидеть?

– Очень сильно. – Уверенно ответил он. – Когда я с ней встречусь, думаю мне станет легче.

– Ну хорошо, тогда я пошёл?

– Иди! Я здесь тебя буду ждать.

И я сразу поднялся с лавочки, и медленно зашагал по дорожке, оглядываясь на него. Он сидел на месте, с какой-то меланхоличной монотонностью смотря мне вслед, в то время как мне, очень сильно хотелось ему угодить; поэтому, как только мы потеряли друг друга из вида, я тут-же начал бежать, чтобы поскорей добраться домой. Но не успел я покинуть парка, как до меня донесся оклик моего отца.

Услышав голос отца я остановился, и мой отец мгновенно подошел ко мне. Подойдя, он сразу же сказал мне, что давно меня ищет и то, что нам надо спешить домой. В недоумение я спросил у него:

– В чём дело? И тогда он сказал мне, что нам надо собираться, потому что мы возвращаемся в Москву. Эта весть буквально огорошила меня. Я остановился и растерянно застыл на месте; подумать только! Я так долго хотел вернуться в Москву и вот сейчас; когда мое желание исполнилось, я совсем не был рад этой превратности. Но я не мог сказать об этом отцу и, поэтому, я еле слышно, себе под нос, пробормотал:

– А как-же школа?

Мой отец не понял этой моей реакции. Он посмотрел на меня строгим исступленным взглядом и злостно проскрежетал:

– Какая, на хер, школа? Сейчас середина лета! Осенью пойдешь в школу в Москве. Всё!

И на этом наш разговор был закончен.

Мы поспешно вернулись домой, где нас уже ждали собранные вещи. И хоть моя мать пыталась уговорить отца дождаться утра и отъехать позже, он был непоколебим в своем желании поспешного отъезда. Тогда, судя по всему, он очень спешил на какую-то важную встречу и нам оставалось только повиноваться ему. Вся наша семья молча забралась в машину с таким видом, как будто бы мы все достигли какого-то печального умиротворения. И мы не теряя времени, отправились в путь.

Мы с Майей молча сидели на заднем сиденье машины. Пока выезжали из этого городка и всю эту дорогу я ждал её вопроса по поводу Кирилла; и думал что ей на него ответить. Сначала я хотел рассказать ей всю правду, но потом поразмыслив, я решил, что будет лучше ей ничего не говорить. Я решил, что будет лучше не говорить ей, что он хотел её увидеть: Я решил, что так будет лучше для неё! И когда она наконец меня спросила, я сказал, что не нашёл его. И больше мы о нём не разговаривали; даже несмотря на то, что я видел грусть в её глазах и понимал, что это из-за него.

Да Майя, я соврал тебе тогда. И это ещё далеко не самое важное из того, что ты должна узнать! Хоть мы и не общаемся, я вижу ты читаешь мою историю; так читай её до конца! И ты узнаешь много того, чего не знала. Много той правды, которую ты должна узнать. Читай, ибо преимущественно, я пишу эту историю для тебя – сестра. А всех остальных я хочу поблагодарить за внимание и сказать, что на этом, на сегодня, всё. Я устал, мне надо отдохнуть и подумать. Мы продолжим завтра. Не отключайтесь. Всё самое важное впереди. Дальше будет интересней.

Длинные ногти с бриллиантовым маникюром проскользнули по экрану, закрыв приложение. Экран смартфона потух, после нажатия кнопки блокировки. И девушка с антично – строгими чертами лица и ярко – чёрными волосами; которые поблескивали от попаданий яркого света, как вода от лучей солнца, медленно повела рукой в сторону и положила телефон на край стола.

– Мм, извините. – Сказала она с легкой робостью в голосе мужчине, сидевшему напротив нее.

Солидный мужчина, в безукоризненном, дорогом костюме, смотрел на нее пристальным взглядом; из под копны полуседых волос. Его руки, сложенные на столе в замок, были увешаны золотыми украшениями, отблеск которых, сразу бросался в глаза. Услышав сказанное, мужчина чуть отстранился назад; облокотился спиной на спинку кресла и спокойным тоном ответил:

– Знаете, глядя на вас, я подумал, что всё-таки правду говорят, о современной молодёжи.

Девушка слегка приподняла брови.

– A что говорят о современной молодежи? – спросила она.

– Говорят то, что нынче вся молодежь только и делает, что смотрит в экраны телефонов. – Мужчина иронически заулыбался, – Понимаете, за всё то время, которое мы находимся здесь, —продолжил он непринужденно, – вы только и делаете что смотрите в экран. А я, тем временем понимаю, что вы, находитесь не здесь; а где-то в другом месте. И меня; человека старого воспитания, оскорбляет такое поведение. Я нахожу его совсем неприемлемым; потому что вы меня совсем, не слушаете. А ведь я трачу своё время на вас, но вижу, что вы это совсем не цените. И я сижу, думая о том, насколько же всё-таки был прав Эйнштейн, в своем высказывание о том, что мы получим поколение идиотов в тот день, когда технологии, превзойдут, простое, человеческое общение. Разгоряченно закончив говорить, мужчина бросил на девушку испытующий, строгий взгляд; но она без страха встретила этот взгляд, возмущенными, широко раскрытыми глазами.

– Знаете что? – сказала она негодующим тоном, поднимаясь из-за стола. – Уж если я трачу ваше время, тогда извините! Я не знала этого; а если бы знала, то не стала бы, этого делать… Всего вам хорошего! – девушка взяла в руки телефон и маленький ридикюль с соседнего кресла. Она уверенно шагнула из-за стола, показывая всем своим видом, что собирается уйти. И поняв это мужчина смягчился.

– Подождите, извините, – сказал он благосклонным тоном, приподнявшись с кресла. – Я немного погорячился. Присядьте пожалуйста на место, я хочу извиниться. Девушка остановилась и окинула мужчина укоризненным, испепеляющим взглядом; но он встретил с непроницаемым равнодушием, этот взгляд.

– Майя, присядьте пожалуйста, – повторил он, еще более благосклонным тоном. – Я хочу сделать вам очень интересное предложение.

Майя поколебавшись, нерешительно присела в кресло; мужчина опустился на место, расслабился и пропустив маленькую паузу, начал говорить:

– Давайте, забудем, весь этот вздор, который произошел сегодня между нами. И сделаем вид, что ничего этого не было. Я понимаю, вы гордая, независимая девушка; которая требует уважения к себе. И мне нравятся вас эти черты; мне нравится, что вы брильянт не простой, – мужчина ухмыльнулся. – Я заметил это с первого взгляда на вас и мне это понравилось. Я ни в коем случае не хотел обидеть вас, а даже наоборот; хотел сделать вам приятно… Но я понимаю что сегодняшний вечер у на не задался, и этого уже не исправишь. Поэтому, я хотел бы предложить вам ещё одну встречу. Только уже не в таком скромном заведение как это, а в очень красивом ресторане Lounge, находящимся на крыше отеля The Carlton, Moscow. И если вы согласитесь, там я принесу вам мои глубокие извинения за сегодняшний вечер.

Майя медленно провела рукой по шее, после чего задумчиво отвела взгляд в сторону. Мужчина тем временем продолжал.

– Поверьте, там такой вид и такая атмосфера, которая я уверен, вам точно понравится.

– Да, я слышала об этом месте. – Ответила Майя, вернув свой взгляд на мужчину.

– Ну тогда я могу рассчитывать на то, что вы придете?

– Мне надо подумать…

– Ну сколько времени вы будете думать..? Я планировал пойти туда послезавтра.

– Вы планировали… Вы планировали это заранее? – спросила Майя насторожившись.

– Да, признаться честно, я хотел предложить вам сходить в Lounge , как только мы познакомились. Но потом я подумал, что не стоит начинать оттуда: Ведь я сразу, глядя на вас, подумал о том; что хочу встретиться с вами не раз, – мужчина флиртуя поиграл бровями. – И решил пригласить вас сначала сюда, а потом туда. И уже там, сделать вам одно очень интересное предложение, от которого, я думаю вы не сможете отказаться.

Майя задумчиво понурилась.

– Ну что скажете? – нетерпимо спросил мужчина, поторапливайся ее с ответом.

– Да, хорошо, я приду. – нерешительно ответила она, после недолгого размышления.

– Хорошо, – произнес он, не скрывая удовольствия. – Тогда разрешите мне оплатить счет и довезти вас домой.

Майя кивнула головой в знак согласия.

***

В затемненной комнате, тусклое освещение переливалось гаммой бликов радужных цветов. По всему помещению разносился приглушенный звук эротичной музыки и полу-обнаженная, красивая девушка, двигалась в такт, под аккомпанирования «MADONNA – JUSTIFY MY LOVE» Она стояла рядом с одиноким, розовым креслом и медленно водила рукой по волосам, качая тазом в такт музыке. Её губы шевелились, повторяя слова из песни, а руки плавно опускались с волос на грудь, а затем на бёдра; тем самым, придавая ей всё больше сексуальности. В каждом ее взгляде и движении чувствовалась нежность вперемешку со страстью и тощий, молодой человек, сидевший в кресле, ни на секунду не сводил с нее взгляда. Она чувствуя на себе этот взгляд и, ощущая уровень накала страсти в нем, подобрала правильный момент, в котором наклонилась и переместила руки со своего тела на его колени; и нежно коснувшись их, плавно начала массировать. Ощутив это, молодой человек встрепенулся, точно дрожь пробежала по его телу. Беззастенчивая улыбка проскользнула по красивому лицу девушки, заметившей это. Она посмотрела ему в глаза и ласково начала водить своей рукой по его волосам, приглаживая их, при этом, наклоняясь всё больше; начала приближаться своими губами к его губам. Тощий молодой человек оробел, его щёки зарделись, и он замер в ожидании желанного поцелуя. В этот самый момент, из его кармана, прозвучал тактильный звук, оповещающего рингтона. И девушка остановилась на полпути. Она сделала неодобрительную гримасу. Он в ответ на это засновался и попытался прильнуть к ней. Но она отпрянула – резко выпрямив спину. Полу— пируэтом развернулась на одной ноге и, вальяжно вышагивая каблуками крест на крест, отшагала от него на несколько метров, затем таким-же образом повернулась к нему лицом и запрокинув голову, совершила выпад на ковролин, закинув ноги к верху. Тощий досадливо заелозил в кресле, после чего развалился, достал из кармана телефон и переведя взгляд с девушки на экран буквально замер в ступоре, прочтя уведомление, в котором было написано: «@Марк Андреев отметил вас в своей истории». Чуть подавшись вперед, он уткнулся в экран телефона и проведя кончиком пальца по экрану, раскрыл оповещения.

Это тот человек, который сыграл важную, отрицательную роль в нашей истории; но несмотря на это, по прежнему волочит своё обыденное, безнаказанное, существование. Он живёт как тот ребёнок, который проказничает, но ему всё сходит с рук. При этом не хочет замечать того, что из-за его инфантильности страдают другие люди. Ну тогда я пребывал в забвение об этом и даже считал его своим другом. Хотя признаться честно, он мне никогда не был особо симпатичен; я всегда замечал в нём ложь и надменность. Просто так сложилось, что в те времена, мне нужны были друзья; и я нашёл одного из них, в его лице. Я расскажу поподробнее как это произошло дальше, в нашей истории. А сейчас, вернёмся к тому моменту, на котором мы остановились в прошлый раз

Когда моя семья вернулась в Москву, все дела моего отца, буквально сразу же пошли в гору… Сразу по приезду, мы заселились в комфортабельную квартиру в Домодедово, от которой все были восторге (после тех тесных хором, в которых нам приходилось жить у родственников отца.) И тогда, все мы поняли, в чём была важность такого скоропалительного отъезда и никто из нас больше не держал обиды на отца, а даже наоборот, мы все как-будто бы прониклись безусловной отцовской любовью. И я даже заметил, что отношения отца с матерью стали гораздо лучше…Особенно после того вечера, когда отец вернулся со встречи и объявил нам, что мы можем оставаться в этой квартире столько, сколько захотим

В итоге мы прожили в этой квартире несколько лет. Мы с Майей закончили местную Домодедовскую Школу №8, после чего поступили в РАНХиГС на очные отделения; я на банковское дело, Майя – на гостиничное. Сразу после того, как мы поступили, наш отец снял для нас отдельную квартиру, обусловив это тем; что так нам будет проще добираться до учёбы; хотя на самом деле, тогда причина была в том, что он больше времени хотел проводить с мамой наедине и, таким образом, решил от нас, как бы,избавиться. Но мы с Майей были восторге от этого; мы переехали в юго-восточный округ, в однокомнатную квартиру, в Печатниках, поближе к колледжу. И хоть родители и продолжали контролировать нас, можно считать, что именно с того времени у нас началась взрослая, самостоятельная жизнь.