Три дня во дворце
День 1
На асфальте красуются большие лужи. Они как окна в параллельные миры отражают в себе реальность, накладывая на нее серые пресеты. Порой смотришь в это окно и не понимаешь, что в нем скрыто? Один миллиметр воды или 10 сантиметров? А может быть там вообще скрывается яма?
Я взглянула на экран телефона – приложение по поиску такси говорит, что Александр на белой KIA должен подъехать с минуты на минуту.
– Студентка? – добродушно спросил Александр, когда мы отъезжали от студенческого общежития.
– Да, – улыбнулась я в ответ.
– На кого учишься?
– На журналиста
– О! Редкая профессия!, – Я лишь молча улыбнулась Александру. Эх, знал бы он, что нас по 40 штук на первый курс поступает. В разы больше, чем тех же филологов. Журналистика – единственное направление в нашем институте, у которого на курсах идет деление на две группы. Поступают многие, но не все, конечно, доходят до финала. Я и сама то, если честно, сомневаюсь, что буду работать журналистом…
– А курс какой?
– Второй.
– О, так у тебя еще 3 года впереди!
– Два. Мы четыре года учимся.
– Получается медиана, – деловито подметил водитель.
Александр был мужчиной на вид лет сорока пяти, жилистый и очень улыбчивый. Если бы не седые пряди в поредевших черных волосах и тоненькие линии морщинок на лбу, он бы выглядел лет на десять моложе. Всё дело в добродушной улыбке и светящихся, не утративших жажды жизни, глазах.
– В бассейн? – Александр вернул меня в реальность, прервав мои размышления неожиданным вопросом.
– Что?
– Ну, в ЛДК… В бассейн едешь? К какому входу то подъезжать? – Мужчина не терял попусту время и решил внести ясности в мой заказ как только мы въехали на Университетский мост. Несмотря на то, что впереди еще было около 10 минут пути.
– А, нет… Я на работу. К служебному.
– А кем ты там работаешь?
– Светооператором… Я на пушке световой сегодня там работаю.
– Освещаешь значит мероприятия во всех смыслах – и с технической, и с медийной, – улыбнулся, поймав мой взгляд в зеркале Александр.
– Получается, что так! – я засмеялась.
Скоро от мужчины последовал новый вопрос.
– Где работать-то потом будешь? Здесь останешься?
– Да, наверное.
– А практика у вас где? Или еще не было?
– Была, у нас она с первого курса начинается. Я вот в прошлом году на «ТВ-Мосте» работала.
– Это где?
– Гостиницу «Кристалл» знаете?
– А да-да, понял.
– Ну, вот. Это там.
– Понравилось?
– Да. Мне больше всего понравился сюжет, который мы снимали в библиотеке. Я просто сама нашла инфоповод, сама договорилась о съемках, сама съездила. Ну, не совсем сама, конечно… Со мной были оператор и водитель. Но в любом случае это мой любимый сюжет, потому что я целиком сама его продумала. Мне просто было скучно сидеть в офисе без дела, вот и начала искать инфоповоды… А в Фёдоровке у меня еще связи были… Я незадолго до съемок с библиотекашей одной познакомилась, очень милой, – я увлеченно рассказывала о любимой работе еще очень долго – это лишь малая часть моего le soliloque1
– Значит тебе больше нравится о культуре и искусстве говорить? – спросил Александр, когда я закончила свою речь.
– Ну, да…
– А кто будет расследования вести? Кто будет правду говорить?
– Журналисты на государственном ТВ, да и в других видах СМИ, чаще пишут и говорят о том, что «нужно». Ну, например, необходимо обязательно говорить о пресс-конференциях губернатора, строительстве новых жилищных комплексах и т.д. Это же тоже правда.
– А как же коррупция? Безработица?
– Ну, если говорить о коррупции, то недолго и «Иноагентом» прослыть, а там и до тюрьмы или иммиграции недалеко… Опасное дело…
– Вот из-за того, что вы, журналисты, боитесь говорить правду, в стране и не происходят перемены. Вот ты знала, что у нас новый спортивный комплекс построили?
– Вы про Арену?
– Нет! Какая Арена?! Я про тот, что на ФПК сейчас строят, скоро уже открывать будут. Так вот зачем он нам нужен? У людей зарплаты х*й да маленько, а они все деньги на стройку закидывают. Все только обещают повысить заработную плату, а на деле ничего! Шахты, разрезы – всё закрывают! Вместо промышленного региона мы становимся культ-у-у-урным!, – Александр брезгливо растянул слово «культурным». Глаза его уже блестели по-другому – в них отражалась злоба и ненависть к политике местных властей, – Знаешь, сколько людей уехало из Кемерово за прошлый год?
– Сколько?
– 70 тысяч! И приехало лишь 25, да и то большая часть – студенты, которые отучившись уедут восвояси. Люди здесь не хотят жить! Приезжают парни с региона, шахтеры, идут сюда устраиваться, а тут платят даже меньше, чем в каком-то провинциальном городе. Представляешь? Он целый день там, внизу, работает жизнью рискуя, а ему двадцать пять, дай Бог выплатят. А педагоги? Тем тоже прибавят сто рублей в одном месте, триста снимут в другом. Это я по своему опыту говорю – у меня жена воспитатель в детском саду, – Я не заметила, как в окнах машины появился бело-зеленый ЛДК, – Вот она – правда, а вы, журналисты, боитесь говорить об этом.
Я хотела тогда ответить Александру, но не нашла подходящих слов. Примерно через полминуты машина остановилась у нужного мне сектора.
– Ты чего загрустила то? – мужчина улыбнулся мне той самой добродушной улыбкой, что была у него в начале нашего пути, – беги на работу!
– Спасибо вам! До свидания! – промямлила я и открыла дверцу машины.
– Хорошего дня! – крикнул мне вслед водитель.
ЛДК, он же – Ледовый Дворец Кузбасса представляет собой огромное здание многоугольной формы с кучей входов и выходов – спортивный комплекс. Вот уже два года он красуется на Притомском проспекте, напротив него стоят многоэтажные новостройки, квартиры в которых, как сказала одна моя знакомая, стоят как её почка. Еще лет пятнадцать назад здесь был частный сектор, но его снесли, а людей расселили по квартирам. Нынче модно жить в муравейниках. А что? Если так подумать, это очень даже удобно: двенадцатиэтажный дом земли занимает как один-два частных, но людей при этом вмещает в тысячи раз больше. Социологи вот все говорят о демографическом кризисе, но ведь раньше люди жили преимущественно в частном секторе и всем хватало места, а сейчас все строят и строят эти высотки… Впрочем никто не жалуется. Современный человек уже привык жить в городе: торговые центры, учебные заведения, спортивные комплексы – всё рядом, да и в поле пахать не надо.
Справа же от Ледового Дворца Кузбасса расположился его младший брат – Спортивный Комплекс Арена. Он открыл свои двери в прошлом году, но я помню его еще зародышем. Около года велись строительные работы, и вот он – красавец! По масштабам он ничуть не уступает старшему брату, имеет округлую форму. Фасад здания оформлен преимущественно в белых и синих тонах. Арена уже успела радушно встретить в своих стенах Полину Гагарину, Сергея Лазарева и множество других звезд российской эстрады. А еще здесь, наряду с ЛДК, проходил ряд соревнований зимних международных игр «Дети Азии». Но есть у Арены один козырь – это единственное место во всём Кузбассе, где есть искусственная волна для сёрфинга. Надо бы как-нибудь её испробовать, но в другой раз.
Сегодня судьба меня закинула во Дворец! Я потянула на себя белую дверь с табличкой «Служебный вход». В маленьком тесном уголке под лестницей я увидела сидящего за столом с бумагами и металлоискателем пожилого мужчину в форме охранника.
– Здравствуйте! Я светооператор! Пришла работать на световой пушке, – выпалила я, начав копаться в рюкзаке в поисках паспорта.
– Что? На чём работать? – Строго спросил мужчина, подходя ко мне. Вероятно, у пенсионера, плохо расслышавшего мою речь, слово «пушка» вызвало неверные ассоциации.
– На пушке. Это световой прибор такой.
– Фамилия?
– Сал-ты-ко-ва, – по слогам произнесла я, подавая раскрытый на нужной странице паспорт, – в списках должна быть.
– Угу, – мужчина внимательно рассмотрел документ, затем подошел к столу с бумагами, – вы от кого?
– Блэк Тим.
Мужчина еще некоторое время полистал бумаги, затем опять подошёл ко мне: «Сумочку откройте». Я продемонстрировала содержимое своего рюкзака. Мельком взглянув в него, охранник начал проводить по мне металлоискателем. В кармане запищало.
– Телефон, – пояснила я, достав объект из правого кармана пальто. Мужчина вновь провел по тому месту прибором – опять писк, – а, это, наверное, таблетки! – спохватилась я, достав из того же кармана пластинку с таблетками «Брал». Писк прекратился.
Через минуту я уже, спустившись ко льду через сектор D, брела вдоль трибун и озиралась по сторонам в поисках коллег. Трибуны были пусты, впрочем лёд тоже, лишь у самого его края стояло несколько человеческих фигур, да в техноложе толпилось несколько человек. На верхнем ряду одной из трибун я увидела знакомую фигуру – это был Федя. Обрадовавшись, я торопливо помчалась по лестнице.
– Привет! Что я пропустила? – весело поздоровалась я с товарищем, подойдя ближе.
– О, здорово! Да по сути ничего, мы ещё не работали толком. Сейчас вот обеденный перерыв, – ответил он, приобняв меня одной рукой, – Чё опаздываешь?
– А я на парах была, – ответила я, плюхнувшись рядом с Федей.
– На парах? – парень брезгливо поморщился, – Что ты там делала?
– У меня практичка важная была, впрочем и лекция тоже. А ты опять прогуливаешь? Когда на парах то последний раз был.
– В понедельник, на лекции. В пятницу вот в Сельхозе на галке работал. Сначала на монтаже всю ночь, поспал два часа – опять на работу, за пушкой стоять, потом демонтаж всю ночь был… Да у меня батя весь месяц бухает, попробуй усни с ним!
– Он всё ещё пьёт?
– Нет, уже нет. На работу недавно устроился.
– И всё это время он жил у тебя?
– Ну, а где? Его мать из дома выгнала. Вот мы с бабушкой за ним присматривали.
– Она тоже у тебя жила?
– Ага. Не позволяла ему пить.
Наступило неловкое молчание. Я взглянула на лед, по нему каталась большая белая машина – заливка.
– Ну, а ты чё, ходила вчера на буханку2