Нынче всё наоборот
Оформление обложки Владимира Гусакова
Иллюстрации Сергея Спицына («Борька, я и невидимка», «Нынче всё наоборот», «Витька Мураш – победитель всех»); Леонтия Селизарова («Повесть об Атлантиде», «Я тебе верю», «Так устроен компас», «Счастливый день», «Мой друг Стёпка»)
Иллюстрация на обложке Сергея Спицына
© Ю. Г. Томин (наследник), 2025
© Л. Ф. Селизаров (наследник), иллюстрации, 2025
© С. Н. Спицын (наследник), иллюстрации, 2025
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025
Издательство Азбука®
Борька, я и невидимка
На Марс!
В этой школе учился ещё Пётр Первый.
В длинных коридорах, притихших после звонка, шаги звучали особенно чётко, по-солдатски. На лестничных площадках каблуки цокали звонко, как подковы. Оглушительно кряхтел под ногами паркет.
В других школах люди ходят в тапочках, оставляя ботинки в раздевалке. А здесь – нет. Здесь всё по-ненормальному: дубовый рассохшийся паркет, кафельные площадки, мраморные ступени, на которых визжит каждая попавшая под ногу песчинка, коридоры длиной метров по сто.
И уборная, где можно спрятаться до перемены, – на втором этаже, опять-таки в конце коридора.
Но второй этаж – другое, там только классы.
Костя на цыпочках крадётся вдоль стены. От одной ниши до другой: короткая перебежка и – стоп. Можно послушать, что делается в чужом классе.
За первой дверью ведут разговор два голоса: девичий – неуверенный, тихий и мужской – раздражённый.
– Синус – это есть… это…
– Отношение!
– Отношение…
– Ну! катета!
– Катета…
– Какого катета?
– Катета… который…
«Пара», – безразлично подумал Костя и сделал ещё одну перебежку. За второй дверью, захлёбываясь от нетерпения, отвечал урок какой-то отличник. Он так торопился получить свою пятёрку, что не обращал внимания на запятые. Костя услышал примерно следующее: «Ещё в древности учёные заметили что стеклянная палочка натёртая шёлком обладает способностью притягивать мелкие предметы и пришли к выводу…»
Костя сделал рывок.
Третья, последняя ниша, третья дверь.
– Как хо-ро-ши майские ве-че-ра, когда… Написали? Ве-чера, когда…
«Перед „когда“ – запятая», – машинально отметил Костя и с удовольствием подумал о том, что там, в классе, кто-то этой запятой не поставил.
До угла коридора оставалось шагов двадцать. По пути была ещё одна дверь, уже без ниши. Костя переступил с ноги на ногу и пошёл, не отводя взгляда от этой двери с сине-белой табличкой – «Зав. учебной частью».
Паркет постанывал, скрипел под ногами, и Костя, впившись глазами в сине-белую табличку, даже замедлил шаги. Всё равно он был обречён. Костя хорошо знал своё счастье.
– Шмель, ты почему разгуливаешь во время урока? – спросит Вера Аркадьевна.
– За мелом, – ответит Костя.
– Ах за мелом, – скажет Вера Аркадьевна. – Так вот…
И Вера Аркадьевна уведёт его в кабинет. Она будет говорить о том, что миллионы людей трудятся для того, чтобы Костя мог учиться; и о том, что она не знает, как быть с ним дальше; о том, наконец, что в его возрасте она готовила бы себя к полёту на ракете, а он, способный, но лентяй, не хочет учиться. Вера Аркадьевна была уверена в том, что все ученики, даже девочки, мечтают улететь на ракете.