Боль

Сидеть на лавочке было холодно. Тело охватывала дрожь так, что зубы стучали. Раны болели и от этого озноб только усиливался. Но сил не было совсем. Анна уже не могла идти, чтобы хоть немного согреться от движения. Да и идти было некуда – дорога зашла в тупик. Отсюда только назад.

Бредя по загородной трассе она свернула на проселок в надежде выйти к какой-нибудь деревеньке, но на очередной развилке выбрала не ту дорогу. Здесь была лишь одна изба, стоящая среди деревьев. Из кирпичной трубы шел дым и в окошке горел свет, но девушка не решилась постучать в ворота и попросить помощи. Страх был еще слишком силен, а память, запечатлевшая боль, не позволяла поступить разумно. Поэтому она присела на скамеечку возле ворот и замерла.

Сознание было неясным, поэтому девушка не до конца осознавала, что если остаться здесь на ночь, можно просто погибнуть. Несмотря на стаявший снег и светившее днем солнце сейчас, к вечеру заметно похолодало. Тонкая порванная рубашка совсем не грела тело, а босые ступни мерзли от холодной земли.

Неожиданно за калиткой послышались неторопкие шаги и она распахнулась. Анна вздрогнула, попыталась подняться, но ноги подкосились и она рухнула обратно на сиденье, испуганно глядя на появившегося мужчину. Он был могуч, лет пятидесяти, бородатый и мрачный. Молча оглядев сжавшуюся гостью, хозяин невозмутимо подошел ближе, наклонился и легко подняв девушку на руки понес в дом, открыв калитку пинком огромного сапога.

Анна была так напугана, что даже не сопротивлялась и только дрожь стала бить ее еще сильнее.

Изба оказалась странной. С одной стороны, в ней был сделан современный ремонт и в комнате стояли новые вещи – огромный телевизор, диван, полки. С другой – на этих полках располагались книги какого-то средневекового вида. Под подоконником стоял старинный сундук, а на небольшом комоде красовалась домотканая салфетка. Впрочем, все это девушка разглядела чуть позже, пока она была в совершенно шоковом состоянии и очнулась лишь когда мужчина опустил ее на диван.

– Тебя как зовут, гостюшка?

Голос спасителя оказался низким и спокойным и немного вывел из ступора.

– А-Анна, – заикаясь, проговорила та.

– А меня Поликарп, – представился хозяин.

Анне было не до хороших манер и она лишь слегка кивнула. Огромная ладонь протянулась к ее лицу и взяв девушку за подбородок, мужчина внимательно оглядел следы побоев. Затем бесцеремонно оттянул ворот ее рубахи и рассмотрел синее от кровоподтеков тело. Развернувшись, он ушел на кухню, не обращая внимания на забившуюся в угол дивана гостью, что явно не ожидала такого обращения.

Через несколько минут он вернулся обратно с подносом на котором стоял паривший металлический ковшик с какими-то запаренными травами и чистые тряпицы и бинты.

– Снимай рубаху, – спокойно велел Поликарп и взялся цедить настой.

– Я… – попыталась возразить девушка, но хозяин глянул на нее из под нахмуренных широких бровей и повторил:

– Снимай.

Анна испуганно подчинилась, прикрывая грудь, но мужчина не обратил внимания на ее стыдливость и взялся ловко и аккуратно обрабатывать раны и ушибы. Ей было больно и страшно неловко стоять перед чужим человеком без ничего, но отказаться от помощи она тоже не могла и терпела, уговаривая себя, что врачей не принято стесняться.

Наконец, процедуры были закончены и девушке выдали еще одну рубаху – поношенную, но чистую и целую в отличие от ее собственной. Поликарп опять ушел на кухню и вскоре появился с кружкой в руках.

– Вот, выпей. Уснешь да и боль утихнет, – протянул он Анне очередное лекарство.

– Вы что, врач? – насмелилась спросить она, потихоньку глотая горячий отвар.

– Знахарь я, милая, – пояснил собеседник и подойдя к комоду достал из ящика теплое покрывало и небольшую подушку. Девушка управилась с напитком и ее мгновенно уложили спать сильные руки. Поликарп заботливо подсунул ей под голову подушку и укрыв, подоткнул покрывало под ноги. Затем выключил свет и ушел на кухню. Анна несколько секунд смотрела ему вслед, а потом закрыла глаза и отключилась.

Когда она проснулась за окном было уже светло, а в доме вкусно пахло свежим хлебом и мясной похлебкой. Пошевелившись, девушка тихо охнула – побои, хоть и гораздо меньше, все-таки продолжали болеть и голова кружилась при попытке сесть. С кухни послышались шаги и в дверях комнаты возник давешний знахарь.

– Подожди, помогу, – шагнул он к гостье и аккуратно поднял ее с подушки.

– Доброе утро, – несмело проговорила Анна после того, как чуть отдышалась.

– Доброе, – кивнул ее спаситель и принес еще одежду – спортивные штаны и теплый свитер. Обуваться предлагалось в мягкие катанки. Ловко нарядив девушку, Поликарп осторожно помог ей встать и потихоньку повел на улицу. Анна шла пошатываясь, а дохнув свежего воздуха и вовсе чуть не упала, но, немного побыв на крыльце почувствовала, что силы возвращаются. Она нашла взглядом маленький домик в углу двора и смутившись прошептала:

– Я сама схожу…

Хозяин помог ей спуститься по ступеням и вернулся в дом.

Путь обратно занял, казалось, целую вечность, но, наконец, Анна добрела до крыльца. Подняться по ступеням у нее не хватило бы никаких сил и она тихо опустилась на ступеньку, прислонившись головой к балясине. Через минуту из дверей выглянул Поликарп и как вчера подняв гостью на руки, унес ее на сей раз на кухню.

Когда девушка немного отдышалась, мужчина налил в рукомойник горячей воды и помог ей умыться, а потом стал накрывать на стол.

– Я хотела сказать вам спасибо! – подала голос Анна.

– Не за что, милая, – кивнул хозяин и поставил перед ней миску с едой.

– Вы, наверное, плату берете за лечение? – смущенно продолжила она. – Только у меня сейчас денег нет и неизвестно когда будут.

– Это ничего, – невозмутимо ответил Поликарп. – Нам с тобой пока на пропитание хватит, а потом Боги не оставят без средств к существованию.

– Боги? – уловила странность в предложении девушка. – Вы что, неоязычник?

Поликарп поставил на стол свою миску и пододвинул гостье хлеб.

– Да нет. Просто мне ближе славянский пантеон, – пояснил он и улыбнулся, – знахарь как-никак. Ешь, – показал он ложкой собеседнице на еду.

Анна склонилась над пищей, но аппетита не было. Сумев проглотить несколько ложек и кусочек хлеба, девушка виновато посмотрела на хозяина. Тот опять кивнул и переставил миску на печь, а гостье налил чай из стоящего на столе самовара.

– Когда опять проголодаешься – еще немного поешь. Силы надо восстанавливать.

– Знаете, – помявшись, пояснила Анна. – Мне не стоит у вас долго оставаться. Если меня найдут, у вас могут быть неприятности.

– Кто найдет? – внимательно посмотрел на нее знахарь.

Девушка помолчала, потом решилась:

– Я сбежала от мужа. Он влиятельный человек и скрыться от него практически невозможно. Но Слава ужасно со мной обращался и я больше не вынесла. Однако, если он меня выследит, вас тоже не пощадит.

Поликарп выслушал опасения гостьи и похлопал ее по руке:

– Не переживай. Все будет хорошо. Пока побудешь здесь, а поправишься – сама решишь, что делать дальше.

Анна недоуменно посмотрела на собеседника подумав, что он не до конца оценил опасность:

– Но если супруг…

– Тише, – улыбнулся Поликарп. – Не решай проблему до ее возникновения.

И взялся мирно пить чай.

Несколько дней прошли незаметно. Анна понемногу приходила в себя и исподтишка наблюдала за своим хозяином. Поликарп был неординарной личностью. Молчаливый и несуетный, он отличался невозмутимым нравом и относился к своей пациентке по-доброму, но без большого интереса. Как к приблудному щенку, что нужно кормить и подбадривать, но при этом заниматься своими гораздо более важными делами.

Когда она обращалась к нему с вопросом, он внимательно выслушивал ее и подробно отвечал, но через секунду словно напрочь забывал о существовании гостьи и мирно читал свои книги или смотрел телевизор или возился по хозяйству. Однажды утром он и вовсе, поставив гостью в известность, что еда на печи, собрал небольшую сумку и предупредил:

– Пойду в деревню к недужному, может до утра не появлюсь, не пугайся.

Анна, конечно, тут же потеряла уверенность и несмело спросила:

– А если придет кто?

Она имела ввиду в первую очередь своего супруга, но и знакомцы приютившего ее хозяина были бы некстати.

– Все будет хорошо! – бодро ответил ей Поликарп и ушел. Анна растерянно поглядела в окно, проводив мужчину взглядом. Потом огляделась. Пройдя на кухню, она сиротливо съела заботливо приготовленный знахарем завтрак, а потом забралась на диван с книжкой в руках. День тянулся долго. Девушка то дремала, то опять погружалась в чтение. Внезапно она услышала какой-то звук. Вздрогнув, начала оглядываться не понимая, что это было. Неожиданно увидела тень в окне и в стекло ударилась птица.

«Боже мой!» – охнула Анна и подбежала к окну. На земле лежала ворона. Не крупная, с серо-черным оперением, она слегка шевелила крылом, но встать не пыталась. Девушка заторопилась на улицу. Однако, пока выбегала в двери и спускалась по крыльцу, птица пришла в себя и поднялась на лапы. Едва Анна протянула к ней руки, как пострадавшая, сипло каркнув, подпрыгнула и неуклюже взлетела на забор, а потом скрылась с глаз.

«Ну, вот!» – вздохнула спасительница. – «И зачем я за тобой бежала?».

Бежала? Девушка только сейчас поняла, что впервые после болезни смогла по-настоящему нормально двигаться, как здоровый человек, а не ковылять без сил столетней старухой и рассмеялась.

Вернувшись в дом в хорошем настроении Анна подогрела себе чая в железной кружке на печи (ставить самовар она не рискнула) и задумалась. Мысли ее вернулись к Поликарпу. Ее немного задевало, что он не проявлял к ней интереса, как к женщине. Ну да, выглядела она сейчас не лучшим образом, но, вообще, внешность ее была вполне себе ничего! А этот деревенский лекарь лишнего взгляда ей не подарит. Хотя… может у него есть зазноба? Откуда ей знать?

Конечно, не очень хорошо думать о других мужчинах, когда в ее паспорте стоит штамп о браке, но Анне хотелось внимания. Хотя бы деревенского знахаря. Хотелось отношений, где не будет страха и боли. Пусть и ненадолго. Обольщаться, что она навсегда скроется в этом доме от своего супруга не стоило. Он все равно ее найдет. Зато можно помечтать о мирной деревенской любви. Вот была бы она невестой знахаря…

Память тут же услужливо подкинула ей картины ее свадьбы. Шикарно. Дорого. Завистливые взгляды подруг. А потом – ад. Едва она, через неделю после пиршества попыталась отстоять свою точку зрения, как молодой муж наградил ее пощечиной. Тогда было обидно, но потом стало хуже. Станислав требовал абсолютного подчинения. И она смирилась потому, что ей очень нравилось жить в достатке. До замужества она была обычной девчонкой теперь же стала уважаемой дамой. Это кружило голову и примиряло со страхом, унижением и болью.