72 часа вечности
Глава 1 "Книги не предают "
Эми Картер ненавидела пятницы.
Особенно эти – когда солнце назойливо слепило глаза, отражаясь от витрин, когда смех из соседней кофейни звучал слишком громко, а прохожие шли куда-то парами, держась за руки, будто нарочно напоминая ей, что ее мир давно сузился до размеров квартиры, работы и вот этого книжного магазина.
"Они все такие… живые", – мелькнуло в голове, пока она шла по тротуару, пропуская мимо себя толпу. Город шумел, сверкал, дышал – но не для нее. Она предпочитала тишину. Страницы, которые не предадут. Истории, где можно спрятаться.
Дверь "Old Pages" со скрипом открылась, впуская ее внутрь.
Запах.
Она глубоко вдохнула, закрыв глаза на мгновение. Старая бумага, кожа переплетов, едва уловимый аромат дерева от полок – этот знакомый аромат успокаивал лучше любого лекарства. Здесь было спокойно. Здесь не было городского шума, лживых обещаний. Здесь были только книги.
Книги не предают. Книги не уходят. Книги не целует тебя шепотом "навсегда", а потом…"
Она резко встряхнула головой, отгоняя воспоминания.
Пальцы сами потянулись к знакомому корешку – "Грозовой перевал". Она открыла его наугад, и глаза сразу же нашли любимые строки:
"Он больше, чем просто человек для меня. Он – моя душа…"
Губы дрогнули.
Где теперь твоя душа, Кэти? Сгнила в земле, как и все обещания, – подумала она с горечью.
В памяти всплыл образ: Даниэль, смеющийся, держащий в руках томик стихов, цитирующий что-то пафосное, сжимающий ее руку. Она закатывала глаза, но внутри таяла. Любовь – это когда ты позволяешь другому человеку разрушать себя, зная, что он этого не сделает, – говорил он тогда, целуя ее в макушку.
Как же она ошибалась.
– Эми, ты опять здесь?
Голос Бена вырвал ее из прошлого.
– Где же мне еще быть? – она прикрыла книгу, но не выпустила. – В баре? На свидании?
– Хотя бы не в углу с книгой, которую ты перечитываешь каждый месяц, – он покачал головой, поправляя очки. – Мир шире, чем Хитклиф и Кэтрин.
– Но гораздо безопаснее, – она улыбнулась своей искренней, чуть грустной улыбкой.
Она отошла к полкам, проводя пальцами по корешкам. Джейн Остин… слишком сладко. Хемингуэй… слишком грубо. Взяла в руки "Нортенгерское аббатство", потом "Портрет Дориана Грея" – но все казалось… не тем.
– Возьми это, – Бен протянул ей новенький томик в темно-синей обложке. – "Дом листьев". Не классика, но… тебе понравится.
Она открыла первую страницу, собираясь прочесть пару строк, но…
Дверь магазина распахнулась с резким звонком.
– Боже, неужели еще остались люди, которые до сих пор покупают бумажные книги?
Голос – гладкий, уверенный, с ядом – заставил ее вздрогнуть.
Мужчина лет тридцати. Высокий, под метр девяносто, с плечами, которые явно провели сотни часов в спортзале. Дорогая футболка Brunello Cucinelli облегала рельефный торс, поверх был небрежно накинут джемпер Loro Piana. Темные, почти черные волосы слегка растрепались, будто он только что провел сквозь них пальцами. И очки – настоящие, для зрения, с тонкой черной оправой, странно контрастирующие с его атлетической фигурой.
– Наверное, вы ошиблись магазином, – выпалила Эми, сама не ожидая такой резкости. – Бутик Louis Vuitton через два квартала.
"Наверное обожает любоваться собой в зеркале", – подумала она с раздражением. Зачем вообще с такими связываться? Книга и кофе – вот все, что нужно.
– Вам помочь? – спросил Бен.
– Да, открытки, – ответил мужчина, даже не глядя на продавца. Его глаза были прикованы к Эми. – Что-нибудь… нейтральное. Для приятеля. День рождения.
Он медленно повернул голову. Его глаза – темные, почти черные, за стеклами очков – скользнули по ней сверху вниз:
Длинные светлые волосы с легкими волнами, спадающими до лопаток. Голубые глаза – слишком большие, слишком выразительные, наивные до безумия. Платье чуть выше колен, свободное, но все же намекающее на хрупкую талию. Высокие гольфы, обтягивающие стройные ноги. Лоферы – потертые, явно любимые.
– О, классика, – уголок его рта дрогнул. – "Интеллектуалка с травмой".
Он задержал взгляд на ее губах – полных, слегка приоткрытых от возмущения. *"Такой ротик создан для куда более интересных занятий, чем отпускать колкости"*, – промелькнуло у него в голове.
Эми почувствовала, как кровь ударила в виски.
– Открытки для идиотов – вон там, – кивнула она в угол. – С картинками, чтобы вам было проще понять.
Она подошла к кассе, швырнув на стойку "451 градус по Фаренгейту", "Дом листьев" и "Миссис Дэллоуэй".
Его брови поползли вверх.
– Ого. Колючая. – Шаг ближе. Меня зовут…
– Соболезную, – перебила она, протягивая Бену купюры.
Адам рассмеялся – слишком громко, слишком нарочито.
– Мне нравятся такие. За маской цинизма всегда прячется самое… интересное. Особенно когда этот цинизм – просто щит.
– Вот только вам этого "интересного" не видать, – Эми сунула книги в сумку. – Вы же вообще не из тех, кто читает что-то сложнее ценника в бутике.
Она заметила, как его пальцы – длинные, с тонкими, почти аристократичными суставами – слегка дрожали, когда он взял со стойки первую попавшуюся открытку.
– О, это ты зря, – его голос внезапно стал тише, жестче. – Судя по тебе, ты наверняка фанатеешь от чего-то вроде "Грозового перевала".
Эми едва заметно вздрогнула.
– Угадал? – Я, например, знаю, что Хитклиф – это не герой. Это монстр, созданный болью. Он не любил – он разрушал все вокруг. И Кэтрин… она сломала себя сама, потому что слишком боялась быть настоящей. – Он наклонился чуть ближе, хитрая улыбка играла на его губах. – А ты? Тоже прячешься за страницами, боясь жить?
Эми замерла.
– Но тебе, конечно, проще вешать ярлыки, – он взял с полки "Лолиту", пролистал. – "Я такой – значит глупый и поверхностный. Красивая – значит пустая". – Швырнул книгу обратно. – Как удобно, да? Не надо думать.
Он достал бумажник – черный, кожаный, явно дорогой – и бросил на прилавок деньги за открытку.
– До скорого, Мисс Линтон.
Дверь захлопнулась.
Эми стояла, сжимая сумку так, что пальцы побелели.
"Как он… Почему он…"
Она вышла на улицу, но город вдруг казался чужим. Вечерний воздух был наполнен запахом кофе и выхлопных газов, где-то вдалеке играла уличная скрипка, смешиваясь с гудками машин. Она шла быстро, почти бежала, но его слова звенели в голове, как навязчивый мотив.
Почему он знал про «Грозовой перевал»Почему это… задело? Он назвал меня мисс Линтон? Как несчастную версию Кэтрин?…
Она всегда считала, что книги – ее крепость. Ее территория. А он… он просто вошел и разнес все вдребезги. Ужасный тип.
В голове остался его образ: высокий, с этими странно контрастирующими очками. Циничный. Бездушный. И чертовски… знающий.
Она не понимала, чем он вызывал такое раздражение и такие эмоции. Надеюсь я его больше не увижу.
Глава 2. "Кофейня"
«Brewed» пахло корицей и чужими жизнями.
Сквозь высокие окна в стиле лофт лился мягкий весенний свет, золотистыми бликами играя на деревянных столах из грубого дуба. Эми сидела в своем любимом углу – глубокое кожаное кресло у стены с полками старых книг, самый укромный уголок кофейни. Здесь, за массивным столом с потертой поверхностью, она могла отгородиться от всего мира: спинка кресла с одной стороны, кирпичная стена с другой, и только узкий проход между столиками, который она всегда занимала сумкой, чтобы никто не сел слишком близко.
На улице было прохладно – лёгкий ветерок шевелил льняные занавески, но солнце уже грело по-настоящему, обещая скорое лето. Эми прижала ладонь к тёплой чашке, втягивая горьковатый аромат любимого эспрессо с корицей. В наушниках заиграла меланхоличная мелодия – что-то о несбывшихся мечтах, как будто специально для неё.
Она сидела за ноутбуком, пытаясь сосредоточиться на работе – дизайн интерфейса для нового приложения. Здесь, в этой уютной кофейне, всё получалось быстрее, чем в пустой квартире. Но сегодня мысли упорно отказывались подчиняться.
Её взгляд невольно скользнул к соседнему столику. Пара – он в смешной шапке с помпоном, она с розовыми волосами, собранными в небрежный пучок – смеялась, вытирая пенку от капучино с носа девушки. Парень что-то шутил, фотографируя её на телефон, а она корчила смешные рожицы.
"Такие счастливые… Такие… обычные."
Что-то екнуло внутри. Тихая грусть. Лёгкая, почти незаметная зависть, от которой стало вдруг стыдно.
Три года.
Три года с тех пор, как она совершила свою главную ошибку – поверила, что можно любить без оглядки, отдаваться чувствам полностью, без страхов и расчётов.
Как цинично… Ты что, и правда думала, что ты особенная? – пронеслось в голове. "Да ладно тебе, Эми, это был всего лишь секс. На что способен мужчина, чтобы залезть в твою постель… а потом разбить сердце таким чёртовски предательским образом?
Она сжала веки, чувствуя, как знакомый ком подкатывает к горлу. Все они одинаковые – красивые слова, горячие признания, страстные ночи. А утром – равнодушие в глазах. Или, что еще хуже, жалость. Только в книгах встречаются мистеры Дарси – благородные, верные, способные на настоящие чувства. В жизни же – одни мальчишки, играющие в любовь.Он даже не понял, что разрушил мой мир. Не заметил, как я сломалась. А теперь мне хочется только одного – уединиться, спрятаться подальше. Я отказываюсь от встреч с друзьями, придумываю глупые отговорки, потому что неосознанно пытаюсь отгородиться от всего мира.
От этих мыслей стало не по себе.
Да уж, Эми… Кто бы мог подумать на том выпускном вечере в колледже, что ты станешь интровертом, который прячется за книгами и работой? Тогда, в платье с открытой спиной и туфлях на каблуках, с бокалом дешевого шампанского в руке, она смеялась громче всех и обещала себе, что жизнь будет яркой, как фейерверк.
– Эй, призрак!
Голос вырвал её из раздумий, прозвучав прямо над ухом. Она сняла наушник, даже не поворачиваясь.
– Джейк. Ты же знаешь, я не люблю, когда меня пугают. Тоже пришёл сюда работать?
Он ухмыльнулся, плюхнувшись на стул напротив и положив свой ноут рядом с её. Его каштановые волосы торчали в разные стороны, как всегда, а в зелёных глазах светилось привычное озорство.
– Ты доделала свою часть по проекту? Помнишь, что сдавать надо через неделю?
– Да, да, я почти успеваю. Просто… мысли не там.
– Если бы я хотел тебя напугать, я бы начал с рассказа о том, что у нас поменялся дедлайн, – он притворно-ужаснулся, – и теперь всё нужно было сделать вчера!
Эми фыркнула.
– Пожалуйста, не надо.
– Ладно, ладно. – Он потянулся к её кофе, но она шлёпнула его по руке. – Ой! Ну и жадина.
– Закажи себе.
Джейк внезапно стал серьёзным.
– Слушай, ты «точно» придёшь сегодня?
Эми замерла.
– Я…
– Нет, нет, нет. – Он поднял палец. – Ты обещала. «Бар "Hush", восемь вечера». Там будут все. Ну, кроме Криса, он снова подхватил эту жуткую болезнь… – Джейк кокетливо заулыбался. – Кстати, надень что-то сексуальнее! Меня раздражает, что ты постоянно прячешь себя за этими занавесками, – он ткнул пальцем в её мешковатое платье. – Совсем перестала носить вещи, которые делают из тебя секси. Я помню, в колледже ты всегда была на каблуках!
Она толкнула его в плечо.
– Много народу будет? А ты позвал ту официантку из "Кофейного дворика"? – Она подмигнула. – Ты ей понравился.
– Ну… человек десять. Может, двенадцать, – конечно позвал!
– Джейк!
– Эй, это же мой день рождения! – Он сделал «щенячьи глаза», которые всегда на неё действовали. – И потом… может, ты хоть кого-то заметишь. Кроме книг.
Она нахмурилась.
– Я не…
– Знаю, знаю. – Он вздохнул. – Но, Эми, нельзя же вечно прятаться. Сколько прошло времени? Тебе надо учиться доверять! Да, может, всё не как в твоих любимых книгах, но это жизнь. И надо двигаться дальше!
Он поморгал, и Эми невольно улыбнулась.
– Я приду. Но ненадолго.
– Надолго и не обсуждается! – Джейк развёл руками. – Ты всегда отказываешься, так что сегодня мы все напьёмся!
Она швырнула в него бумажной салфеткой.
– Ладно, ладно, я пойду за кофе.
– Ты знаешь, я тебя люблю, но не нарывайся! Лучше принеси мне круассан с сыром.
Глаза Эми загорелись, когда Джейк направился к стойке.
Отлично. Работать вместе будет веселее. И Джейк, как всегда, отвлечёт меня от дурацких мыслей." Он действительно умел её рассмешить – даже в самые мрачные дни.
И тут её осенило.
– Чёрт! Подарок!
Она судорожно начала рыться в сумке, будто там мог волшебным образом оказаться завёрнутый коробок с чем-то достойным. Но пальцы наткнулись лишь на утренние покупки
Ну конечно. Как же иначе. В последний момент…
Надо до восьми успеть заехать в тот магазин на Бруклин-Хайтс. Там продают те потрясающие кожаные записные книжки ручной работы, о которых Джейк мечтал. Как всегда – всё в последний момент. Это настоящая Эмили Картер в своём репертуаре.
Она украдкой взглянула на часы. Пять тридцать. Если сейчас быстро собраться и взять такси… Хотя нет, лучше метро – пробки в это время жуткие. И заодно можно забежать домой переодеться…
Мысли неслись галопом, составляя план действий и мысленно перебирая свой гардероб. "Чёрное платье? Нет, слишком мрачно. То голубое? Но оно такое короткое… Может, просто джинсы и блузку?"
Глава 3 "Ее квартира. 19:30"
Эми стояла перед зеркалом, критически разглядывая свое отражение. Черное платье мини с вырезом облегало бедра, подчеркивая фигуру. Она вспомнила, как Джейк просил выглядеть "сексуальнее", и усмехнулась. "Ну что, достаточно сексуально?" – проворчала она, поправляя лоферы без каблука – удобство все же было важнее.
Ее длинные волосы свободно спадали по плечам до лопаток, легкие волны обрамляли лицо. Минимальный макияж – тушь, немного теней, прозрачный блеск.
Неплохо.
Пальцы потянулись к шкатулке с украшениями и наткнулись на тот самый кулон. Подарок Даниэля из маленькой лавки на Пятой авеню, купленный в один из тех редких дней, когда он был особенно нежен. Знак бесконечности на металле.
Как иронично
Мужчина готов проглотить весь мир, чтобы получить желаемое, а потом ты понимаешь – он всего лишь подонок, повторяющий те же слова трем другим. Ты отдала ему свою невинность и сердце за чертов кулон за три доллара.
Металл впивался в ладонь. "Черт." Долгий взгляд на мусорное ведро. Решительное движение – звон упавшего кулона.
Тут ему и место.
Последний взгляд в зеркало, любимые духи с томным шлейфом.
Никаких сентиментов. Прийти, поздравить, уйти. Два бокала, вежливые улыбки – и свобода.Зеленая подарочная коробка в руках. Ключ повернулся в замке.
Телефон. Джейк: "Ты где?! Все уже тут!"
"Иду", – солгала она. На самом деле хотелось только плед, новую книгу и тишину.
Но она вышла. Бар "Hush" в двух улицах отсюда. "Хорошо, что без каблуков."
Неоновые вывески заливали тротуар сине-фиолетовым светом. Дым сигарет смешивался с ароматом уличной еды. Гул голосов и бас пробивались сквозь тяжелую дверь, где охранник с татуированными руками лениво проверял ID.
Эми замерла. Пальцы сжали коробку.
"Слишком много людей. Слишком громко."
Сквозь стекло – бордовые кожаные диваны, темное дерево столов, винтажные музыкальные плакаты. Бармен жонглировал бокалами за стойкой, сверкающей рядами бутылок.Но больше всего – толпа. Девушки в блестящих платьях, парни с расстегнутыми воротами рубашек. Смех, перекрикивающий музыку. Случайные прикосновения незнакомцев.Ее простое черное платье и лоферы казались здесь чужеродными.
"Призрак на празднике живых."
Нога сама сделала шаг назад. Рука потянулась к телефону – старый рефлекс бегства.
– Эми! Наконец-то!
Джейк, растрепанный и подвыпивший, махал из глубины зала. В его глазах – облегчение. Он действительно боялся, что она не придет. Глубокий вдох. Плечи расправлены. Шаг вперед, в этот шумный, душный мир, который она так упорно избегала.
"Всего два бокала", – мантра на повторении, пока она пробиралась между столиками, где чужие локти задевали бока, а смех резал ухо.
И все же… несколько мужских взглядов задержались на ее силуэте в облегающем черном и раздевали глазами.
Глава 4 Бар "Hush"
Музыка. Смех. Гул голосов.
Несколько лиц повернулись к ней, когда она вошла. Кто-то оценивающе улыбнулся. Джейк, уже заметно навеселе, начал представлять ее своим друзьям – их взгляды скользили по вырезу ее платья, задерживаясь на открытых плечах. Эми почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
– Вот, держи. – Джейк сунул ей бокал с чем-то розовым, переливающимся в неоновом свете. – И не вздумай сбегать раньше двух ночи!
Она сжала губы. Он прекрасно знал, что она пьет только вино. Очевидный план – напиться и "расслабиться".
Эми вручила Джейку подарок – аккуратно упакованную коробку в зеленой бумаге с серебристой лентой.
Он распаковал его с детским восторгом, глаза загорелись, когда увидел кожаный ежедневник ручной работы. – С днем рождения! – сказала Эми, наблюдая, как он разглядывает подарок. – Хотя в 30 лет уже пора бы выглядеть солиднее.
Джейк только рассмеялся в ответ и потянул ее в объятия, одарив той самой лучезарной улыбкой, которая всегда заставляла ее сердиться чуть меньше.
Она пристроилась у стены, делая осторожные глотки. Напиток оказался сладким, с фруктовыми нотками, но послевкусие выдавало его крепость.
– Привет. Ты, кажется, одна тут тоже не очень в теме вечеринки?
Мужской голос прозвучал слишком близко. Эмми даже не подняла голову, продолжая изучать содержимое бокала.
– Я просто пришла поздравить друга.
– Понятно. Ну, если захочешь компании… Меня зовут…
– Не захочу.
Она наконец подняла глаза, но только чтобы убедиться, что он уходит. Тишина между ними длилась ровно столько, сколько потребовалось ему, чтобы осознать отказ. Затем – отступающие шаги.
Джейк, проходя мимо с новой порцией напитков, покачал головой:
– Эми!
– Не начинай.
Она знала, что ведет себя как стерва. Но эти стены – ее единственная защита в этом шумном, слишком ярком мире, где каждый пытался казаться тем, кем не был.
Грохочущий бит, кричащие голоса, липкий от пролитых коктейлей пол – Эмми ненавидела каждую деталь этого вечера. Но она держалась. Улыбалась. Даже кивала, когда Марк, друг Джейка, размахивал руками, рассказывая очередную похабную историю.
– …и тогда я говорю: «Девушка, это не мой телефон в твоем лифе, это просто я очень рад тебя видеть!»
Фальшивый смешок застрял у Эми в горле. Она автоматически потянулась к бокалу, делая вид, что поперхнулась, а не скривилась от пошлости.
«Еще час. Максимум два. Потом можно будет сбежать», – мысленно повторяла она, заставляя губы растягиваться в той самой «удобной» улыбке, которая годами спасала ее от лишних вопросов.
Джейк схватил ее за руку и потащил к бару.
– Так не пойдет! – крикнул он, перекрывая музыку.
Он помахал рукой бармену:
– Четыре текилы! Clase Azul Reposado!
– Джейк, ты сошел с ума! Я вообще-то пью только вино, ты же знаешь!
– А я сказал – сегодня мы напиваемся, и ты будешь веселиться!
Они выпили по первой рюмке. Потом по второй. Эми почувствовала, как тепло разливается по телу, а окружающие звуки становятся чуть приглушенными. Глаза заблестели, смех стал звонче, естественнее.
Джейк, обняв ту самую официантку из "Кофейного дворика", рассказывал забавную историю про своего друга Пита. Девушка положила голову ему на плечо, явно настроенная романтично. А сам Пит, стоя рядом, не отрывал взгляда от бедер Эми.
– Эй, смотри-ка! – Марк вдруг оживился, тыча пальцем куда-то за ее спину. – Рейнольдс пожаловал. И не с пустыми руками.
Эми не обернулась.
– Кто?
– Адам Рейнольдс. Тот самый, кто покупает яхты, чтобы потом забыть их в порту.
Любопытство пересилило. Она бросила взгляд через плечо – и едва не выронила бокал.
Он.
Тот самый наглец из книжного.
Адам стоял у входа, залитый светом неоновых ламп. Расстегнутая рубашка Brunello Cucinelli открывала загар, золотые часы Patek Philippe сверкали на запястье. Рядом, словно дорогой аксессуар, висела на его руке девушка – платиновая блондинка в платье, которое скорее напоминало пояс для чулок. Ее нарочито-томный взгляд, устремленный на Адама, кричал только одно: «Возьми меня хоть сейчас».
Но Адам даже не смотрел на нее. Его поведение ясно давало понять – она просто очередной фон в его жизни. Его глаза медленно скользили по бару, оценивая, сканируя, «охотясь» – как будто искал, кого бы «осчастливить» следующим.
– Джейк! – Его голос, низкий и уверенный, перекрыл музыку.
Он двинулся вперед, буквально волоча за собой спутницу, которая едва поспевала на шпильках.
– Ну наконец-то! – Джейк схватил его в охапку. – А я уж думал, ты про меня забыл!
– Да ладно, – Адам хлопнул его по спине, одновременно ловя взгляд какой-то рыжей за соседним столиком. – Держи.
Он сунул Джейку открытку – ту самую, что покупал утром. Тот вскрыл конверт – и засмеялся:
– Чек? Серьезно?
– Ну ты же вечно ноешь, что у тебя «деньги кончаются», – Адам усмехнулся, уже оглядывая другую девушку – брюнетку в обтягивающем красном платье, которая тут же ответила ему заигрывающим взглядом.
Эми сжала бокал так, что пальцы побелели. "Какой же он предсказуемый…"
– Эй, знакомься! – Джейк вдруг схватил ее за руку и потащил к Адаму. – Это моя подруга и лучший UI/UX дизайнер, которого я знаю. Кстати она работала над проектом «Громкие сердца» тебе будет интересно …
Черные, глубокие в этом свете глаза медленно опустились на нее. В них не было ни капли узнавания – только холодный, оценивающий блеск.
– О. Новая? – Его губы растянулись в ухмылке.
Эмми почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
– Мы уже встречались. В книжном.
– Ах, да… – Он лениво щелкнул пальцами. – Та самая, что читает депрессивную классику.
Его спутница фыркнула.
– Ой, мило. Ты что, учительница?
Эмми не заставила себя ждать с ответом:
– А ты что, коллекционируешь кукол? Или просто не помнишь их имена?
Тишина. Даже Джейк замер.
Адам медленно поднял бровь. Потом – рассмеялся.
– Ого. Колючая. – Он сделал шаг ближе, и запах его парфюма окутал ее – теплые ноты кожи, ванили и чего-то древесного, дорогого и неуловимо опасного. – Может, тогда «ты» скажешь мне свое имя? Чтобы я не забыл.
– Оно тебе не понадобится.
– Уверена? – Его пальцы скользнули по краю ее бокала, едва не касаясь ее кожи. – Я, знаешь ли, очень… настойчивый.
Девушка в микро-платье надула губы.
– Адам, мы идем? Ты обещал показать мне свою… коллекцию вин.
Он даже не взглянул на нее.
– Иди к бару и закажи себе выпить, – равнодушно бросил он, шлепнув ее по бедру.
– Но…
– Мы пока останемся здесь, – он подозвал Марка и буквально переадресовал ему девушку. – Развлекай Лекси.
Девушка заколебалась, но Марк, всегда готовый к вниманию прекрасного пола, тут же включился в игру, пытаясь удивить ее какими-то историями.
Адам тем временем уже изучал Эми – как будто видел ее впервые.
– Так что… Эми, да? – Он протянул руку, чтобы поправить прядь ее волос, но она резко отстранилась.
– Не трать время. Я не из тех, кого можно купить.
– Все можно купить, – он ухмыльнулся. – Просто для некоторых нужна другая валюта.
– Например?
– Например… – Он наклонился, и его губы почти коснулись ее уха. Теплое дыхание, смешанное с ароматом алкоголя, обожгло кожу. – Внимание.
Прежде чем она успела ответить, Джейк вклинился между ними:
– Эй-эй, хватит флиртовать! Рейнольдс, иди выпьем!
Адам задержал взгляд на Эми – долгий, «обещающий».
– Это не флирт, – сказал он на прощание. – Это предупреждение.
Бокал едва не выскользнул из его пальцев, когда он развернулся и ушел, оставив после себя шлейф дорогого парфюма и странное чувство… будто он только что объявил *охоту*.
Глава 5 "Бездушный трофейный охотник"
Бокал в руке Эми дрогнул, когда Адам, небрежно отмахнувшись от своей спутницы – высокой блондинки с нарочито пухлыми губами, которые, казалось, были созданы исключительно для томных полушепотов, – принялся методично обходить бар. Его карие глаза, холодные и оценивающие, скользили по женским лицам с расчетливостью коллекционера, разглядывающего очередной экспонат для своей галереи. Взгляд его был отточен, как лезвие: быстрый, цепкий, безжалостный. Он не просто смотрел – он сканировал, взвешивал, отбрасывал.
– Вот же бессовестный… – прошептала Эми, сжимая бокал так, что хрусталь едва не треснул.
Она наблюдала, как он остановился перед рыжеволосой девушкой в кожаном корсете, который подчеркивал каждый изгиб ее тела, словно специально созданного для мужских взглядов. Его пальцы, длинные и уверенные, уже играли с подвеской на ее шее, будто проверяя прочность цепи. Губы Адама растянулись в той самой снисходительной ухмылке, которая вызывала у Эмми тошнотворное чувство – смесь брезгливости и чего-то еще, чего она не хотела признавать.
– О, смотри-ка! – Джейк толкнул ее локтем, его голос прозвучал слишком громко в шуме бара. – Рейнольдс уже переключился на новую.
Эмми не ответила сразу. Вместо этого она медленно отхлебнула коктейль, ощущая, как ледяная жидкость обжигает горло.
– Какой сюрприз, – наконец процедила она, язвительность в голосе была нарочито преувеличенной. – Он что, меняет их по таймеру? Как часы, которые тикают ровно до тех пор, пока не надоест?
Адам меж тем уже шептал что-то рыжей на ухо, его губы почти касались ее кожи, а голос, низкий и бархатистый, был специально подобран под этот момент – томный, обволакивающий, как дым сигары. Девушка закинула голову со смехом, обнажив шею – уязвимую, открытую, будто предлагая себя на блюде. Через минуту его рука уже покоилась на ее талии, пальцы впивались в кожу с такой силой, словно он ставил печать собственности.
А взгляд…
Взгляд был прикован к Эми.
Он специально ловил ее реакцию, демонстративно сжимая пальцы на теле незнакомки, словно проверяя, насколько сильно сможет ее разозлить. "Смотри, смотри, как легко я это делаю", – словно говорили его глаза. "Ты думаешь, ты особенная? Ты – просто одна из многих. И я могу доказать это прямо сейчас".
– Ну и тип, – фыркнула Эми, резко отворачиваясь, но было уже поздно.
Она видела. Видела, как он ухмыльнулся, поймав ее взгляд. Видела, как его глаза блеснули – не теплом, нет, а холодным, почти хищным удовлетворением.
Но тут же услышала за спиной:
– Что, ревнуешь?
Адам стоял в полуметре, оставив рыжую в недоумении. От него пахло дорогим виски – Macallan 25-летней выдержки, если быть точной, потому что он никогда не опускался ниже элитного алкоголя, – и чем-то опасным. Может, это был запах кожи его куртки, пропитанной дымом сигар, или что-то глубже, что-то, что исходило от него самого – резкое, дразнящее, не дающее расслабиться.
– Мечтай, – скривила губы Эми. – Меня тошнит от таких, как ты. Разбиваешь сердца и даже не помнишь имен. Ты как ходячее клише: думаешь только тем, что у тебя в штанах, и да, ты прав – клише работают. Ты – прекрасное доказательство.
Она сделала глоток, давая словам повиснуть в воздухе, прежде чем продолжить:
– Ты пьешь виски, которое стоит больше, чем аренда этого бара, выбираешь сделанных кукол с силиконовой грудью и губами, качаешь мышцы, чтобы компенсировать недостаток мозгов, и при этом свято веришь, что можешь "захватить мир".
Эми наклонилась ближе, ее голос стал тише, но от этого только острее:
– Да, я уже рассказала про всю твою жизнь. Или есть чем дополнить?
Адам замер на секунду, затем медленно приложил руку к груди, изображая раненого.
– Ого, – протянул он, но в его глазах не было ни капли настоящей обиды. Только азарт. – Ты прямо в душу смотришь. Хочешь проверить?
Его пальцы потянулись к ее виску, будто собираясь прочитать мысли, но она резко отстранилась.
– Хочу, чтобы ты исчез.
– Не получится. Он наклонился, и его губы почти коснулись ее уха. Горячее дыхание обожгло кожу, когда он прошептал: – Я уже запомнил твое. Имя.
Прежде чем она успела ответить, он отошел, бросив через плечо:
– До скорого, Эми.
И растворился в толпе, оставив после себя только запах виски и ощущение, будто она только что проиграла битву, которую даже не понимала, как начать.
Глава 6 "Отражение в черной воде"
Бокал в руке Эми покрылся конденсатом как и её настроение Капли воды медленно стекали по гладкой поверхности стекла оставляя за собой мокрые следы похожие на слезы Она наблюдала как Адам через весь бар перегибается к брюнетке в красном платье которое обтягивало её фигуру словно вторая кожа Его длинные пальцы с дорогими играли с её серебряной подвеской перебирая цепочку с хищной грацией Губы шептали что-то на ухо от чего та закидывала голову назад обнажая шею и смеялась слишком громко слишком нарочито
Лекси уже вовсю флиртовала с Марком накручивая темную прядь волос на палец и слушая его очередную историю про серфинг в Бали Джейк проводив свою спутницу – у неё завтра была ранняя смена в больнице – вернулся к Эмми по дороге допивая виски
– Боже настоящее животное – сквозь зубы процедила Эмми резко отворачиваясь – Он же вообще пришел с ней – она кивнула в сторону Лекси которая сейчас закатывала глаза на очередную шутку Марка
– А что – Джейк разжевывал оливку наблюдая за сценой с Адамом – Он просто умеет получать удовольствие от жизни
– Удовольствие – её голос дрогнул но не от ревности а от омерзения – Он пришел с одной а через полчаса уже обхаживает другую Ты же знаешь как меня это бесит
Адам тем временем уже рисовал что-то на салфетке для своей новой жертвы его карие глаза блестели неестественным почти театральным блеском – слишком ярким слишком наигранным Как дешевые украшения на рождественской елке
– Как ты вообще с ним познакомился – Эми нахмурилась Он так явно выбивался из компании Джейка – тех самых парней что собирались на выходных за пивом и приставкой обсуждая футбол и глупые мемы Адам Адам никогда бы не вписался в этот круг.
– Вы с ним в Майами познакомились говоришь – Эмми прищурилась поднося бокал к губам.
– Конференция TechNexus – Джейк потянулся за её бокалом но она отодвинула его – После была ну стандартная after-party Он многозначительно поднял бровь – Шампанское бассейн и пара симпатичных блогерш
– Как романтично – язвительно бросила Эмми чувствуя как в горле подкатывает комок раздражения
– Он не романтик – Джейк потягивал коктейль наблюдая как Адам теперь с театральным пафосом целует руку рыжеволосой официантке – Но на самом деле он неплохой парень Инвестирует в стартапы IT-проекты какие то социальные программы, проекты.. не знаю точно.
– Ага – фыркнула Эми – Социальные проекты – её голос звучал язвительно – То есть его социальный проект – это оставить как можно больше девушек удовлетворенными?
Джейк рассмеялся но тут же добавил более серьезным тоном
– Ты не права , но главное его хобби – убегать, убегать от чего-то от себя наверное
Эми замерла почувствовав странный
холодок вдоль позвоночника
– Что
– Ну посмотри на него – Джейк махнул рукой в сторону Адама который сейчас слишком громко смеялся заказывая очередной раунд напитков – Это же чистый спектакль Ни один по-настоящему счастливый человек так не кривляется Возможно за этим всем скрывается куда больше чем ты видишь Но он не раз выручал меня давал работу когда было совсем туго.
Эмми вдруг заметила то что упускала раньше
Натянутость в его улыбке будто за ней скрывается боль.
Слишком резкие почти механические движения словно он играет роль.
Черные глаза , глубокие как ночное озеро поверхность которого гладка и спокойна но скрывает под собой острые камни. Интересно почему сейчас он без очков должна признать они безумно ему идут пусть он сплошной стереотип, но надо признаться он правда хорош собой.
– Мне пора – она резко встала
– Уже
– Устала
Она не стала прощаться пробираясь к выходу через толпу Последнее что она увидела – Адам прижавший к стойке ту самую брюнетку но смотрящий прямо на неё. Их взгляды столкнулись на мгновение – и Эми почувствовала будто кто-то провел льдом по её позвоночнику.
Глава 7 "Такси"
Весенний ночной город плыл за грязным стеклом такси, расплываясь в дождевых каплях и алкогольной дымке. Фонари тянулись бесконечной желтой лентой, отражаясь в лужах, которые вспыхивали и гасли под колесами. Где-то еще теплилась жизнь – ночные бары, заправки, редкие прохожие, сгорбленные под зонтами. Но все это казалось Эми плохой декорацией к какому-то дешевому спектаклю.
Она прижала горячий лоб к холодному стеклу. Город мелькал за окном, как плохо смонтированное кино – слишком яркое, слишком фальшивое. Алкоголь гулял по венам, но вместо желанного забытья перед глазами вставали раздражающие образы:
Его пальцы, сжимающие бокал с бессмысленной силой – будто хрупкое стекло было последним, что удерживало его от чего-то страшного.
Его смех – громкий, искусственный, как у плохого актера в третьесортной комедии.
И этот наглый взгляд, который лез куда не просили, словно он имел право разглядывать всех как товар на полке.
– Какой же он отвратительный, – выдохнула Эми, наблюдая, как ее дыхание затуманивает стекло.
Он вел себя как типичный урод из дешевого романа – самоуверенный, напыщенный, с этой дурацкой ухмылкой. Такие персонажи всегда вызывали у нее желание швырнуть книгу в стену. Но в жизни нельзя просто захлопнуть обложку и забыть.
Особенно бесило, как он смотрел на женщин – будто разглядывал меню в ресторане. Выбирал, оценивал, пробовал. И самое мерзкое, что они сами радостно шли на эту унизительную игру, как те глупые героини романов, которых она так презирала.
Но иногда, в редкие неуловимые моменты, когда он думал, что никто не видит, маска Адама Рейнольдса давала трещину. В его глазах появлялось что-то глубокое и темное – как черная вода в заброшенном колодце, холодная и бездонная. В эти мгновения его улыбка становилась слишком напряженной, а движения – резкими, почти нервными. Будто под этой показной уверенностью скрывалось что-то настоящее, страшное и живое, что он изо всех сил пытался удержать под контролем.
Эми уже ненавидела это в нем больше всего. Ненавидела, потому что не могла просто отмахнуться, как от очередного самовлюбленного идиота. Потому что в этих редких искренних моментах он становился… интересным. А интересное всегда опаснее, чем просто отвратительное.
Такси резко дернулось на светофоре, и Эми едва не ударилась головой о переднее сиденье. Водитель даже не извинился – наверное, привык к пьяным пассажирам в это время ночи.
Когда машина наконец остановилась у ее дома, Эми с облегчением вывалилась на тротуар. Старый кирпичный дом с облупившейся краской казался сейчас единственным нормальным местом в этом безумном мире. Она с трудом нашла ключи в переполненной сумке, проклиная момент, когда вообще согласилась пойти на эту дурацкую вечеринку.
Но даже захлопнув за собой дверь, она не смогла избавиться от чувства раздражения. Не потому что думала о нем – боже упаси. Адам Рейнольдс определенно был не тем, за кого себя выдавал. Такой простой, но в тоже время глаза выдают пустоту , что то глубокое и темное.
Глава 8 "Ночь"
На одеяле рассыпались три книги, будто защитный барьер против мира: потрепанная "Джейн Эйр" книги купленные прошлым утром. Да, сейчас книга точно поможет отвлечься от этого громкого вечера ..
Эми потянулась к "Джейн Эйр", проводя пальцем по знакомым строчкам:
"Он сделал меня любящей его, даже не глядя на меня…"
Губы сами сложились в горькую усмешку. "Как удобно – любить вымышленных мужчин. Они не предают. Не смотрят на других. Не…"
Мысли прервал образ карих глаз, вспыхнувший в памяти. Эти глаза смотрели слишком оценивающе, слишком… профессионально, будто он видел в людях только ресурсы, которые можно использовать.
– Чёрт! – она швырнула книгу на пол, где та легла корешком вверх, будто обиженная.
Подушка приняла её удар, но даже тёплая ванна с лавандовой солью не смыла раздражение, копившееся весь вечер.
Успокойся, это всего лишь алкоголь и бессонная ночь. Мое раздражение вполне объяснимо – его поведение просто не может не бесить. Этот шепот на ухо, эти пошлые фразочки… как банально. Боже, как же мне повезет, если я смогу избежать всех будущих встреч Джейка с этим типом. Одного вечера более чем достаточно.
Сон пришел неожиданно, утащив последние остатки трезвости.
Она стояла в бальном зале из «Гордости и предубеждения», но вместо Элизабет Беннет в зеркалах отражалась она сама – в том самом чёрном платье с вечеринки, которое так подчеркивало бледность её кожи.
– Искала меня?
Голос раздался сзади. Эми резко обернулась.
Адам.
Но не тот – не наглый мажор с вечеринки.
Этот был в чёрном фраке, как Дарси на балу в Незерфилде, только глаза…
Глаза горели неестественным блеском, будто за ними скрывалась целая вселенная боли и цинизма.
– Ты не настоящий, – прошептала Эми.
– А ты уверена?
Он шагнул вперёд, и вдруг зал рассыпался, превращаясь в библиотеку Пемберли. Книги падали с дубовых полок, страницы шелестели, царапая что-то глубоко внутри, а его пальцы скользнули по её шее…
Она резко проснулась, сжав кулаки. "Чёртов алкоголь. Больше ни капли."
Звонок разорвал тишину, вырвав Эми из остатков сна. Она с трудом открыла глаза, хватая телефон.
– Эми, заказчики хотят перенести дедлайн. И внести правки.
Голос босса звучал слишком бодро для этого времени утра.
Она села на кровати, сжимая телефон.
– Какие правки?
– Функционал, структура.
– Это же полный передел! – в голосе Эми прозвучало раздражение, но она тут же взяла себя в руки. – Ладно, сделаю.
Она закрыла глаза. Деньги. Именно они заставляли её терпеть эти бесконечные правки, эту удалённую работу, где её труд ценили, но не уважали.
– Хорошо. Пришлёте список?
Она бросила телефон на кровать и потянулась за кофе.
Тем временем. Пентхаус Адама.
Солнечный свет пробивался сквозь полупрозрачные шторы, освещая последствия вчерашнего вечера: пустые бутылки элитного виски, смятые простыни, следы губной помады на бокале.
На краю кровати сидела та самая брюнетка в красном – теперь лишь в его рубашке.
– Ты такой… неразговорчивый с утра, – томно потянулась она.
Адам даже не повернулся.
– Одевайся. Водитель ждёт внизу.
– Но…
– Я сказал, одевайся.
Его голос был стальным. Девушка надула губы, но послушно начала собираться.
Когда дверь закрылась, Адам снял очки и провёл рукой по лицу.
Тишина.
Он подошёл к окну, глядя на город.
"Нельзя показывать слабость. Нельзя подпускать близко. Все предают." Твердил он свою утреннюю мантру.
Он поднёс ладонь к глазам – рука слегка дрожала.
"Чёрт!"
Голос в голове звучал так же чётко, как двадцать четыре года назад, когда мать ушла от них с отцом , а затем отец отправил восьмилетнего Адама в пансионат.
Эмоции – удел слабых. Деньги – единственное, что имеет значение. Они могут решить все. Именно деньги решают будут ли меня уважать и ценить …
Адам надел очки и сел за компьютер.
– Лейн, по приложению: команда почти в сборе. Да, приоритетный проект. Нужна именно та дизайнер, что работала с "Громкими сердцами". Найди её.
Экран, цифры, аналитика – здесь он был в безопасности.
Но почему-то даже работа не помогала.
Перед глазами снова стояла она – с её острым языком и презрением ко всему, что он собой представлял. И в её глазах… он видел себя настоящего.
Он резко встал, наливая виски.
Адам, ты просто знаешь, что трахнуть её не будет сложно. Строптивая, резкая, чертовски красивая… Когда тебе последний раз так отвечали? Все хотят переспать, остаться в памяти, получить очередной браслет Cartier за хорошую "работу". А в ней… в ней чувствовался настоящий протест."
Но почему он до сих пор помнил её взгляд, когда она отталкивала его?
Кофейня "Brewed", 9:17 утра
Эми устроилась в своём обычном углу. День был солнечным. Эспрессо с корицей и минералка – всё, что ей было нужно.
Уведомление на телефоне:
"Крупный заказ. Присутствие в офисе 3 дня/неделю. Бюджет X3 от обычной ставки."
Она уже хотела отказаться, но заметила:
"Социальный проект для детей с аутизмом. Директор просил именно вас – видел работу с "Громкими сердцами"."
Присутствие в офисе… Не самое желательное. Но проект заинтересовал.
Эми ответила: "Ок, жду подробностей."
Глава 9 "Запретный плод"
Эми удивленно приподняла бровь, увидев в письме упоминание компании Адама, где он значился заказчиком. "Чего еще можно было ожидать?" – мысленно выругалась она. Набрав название его компании в поисковике, она скептически изучила проекты – множество социальных инициатив для детей с особенностями развития, спонсорская поддержка крупных благотворительных фондов. Масштаб работ впечатлил даже ее циничный ум. "Отличный трамплин для карьеры", – подумала она, уже представляя, как с такой строчкой в резюме можно будет выбирать проекты, а не хвататься за любые предложения. Да и оплата позволяла полгода не брать эти вечные проекты с бесконечными правками.
Офис Reynold Holdings встретил ее запахом свежесваренного эспрессо и дорогой древесины мебели. Эми вошла в переговорку, чувствуя, как от волнения слегка дрожат колени. Сегодняшняя встреча могла изменить всю ее карьеру. Она намеренно выбрала строгий образ – белая блузка, серая юбка-карандаш, те самые лоферы – ничего лишнего, только профессионализм.
Адам восседал во главе стола, расстегнув пару пуговиц на рубашке от Brioni. Сняв очки, он медленно поднял взгляд, когда она вошла. Его карие глаза скользнули по ее фигуре с оценивающей медлительностью, от лоферов до лица, заставив Эми почувствовать себя лабораторным образцом под микроскопом.
Мисс Картер. Как мило, что вы почтили меня своим присутствием.Его бархатистый голос звучал как мед, стекающий по лезвию ножа – сладко, но с обещанием боли.
Она села напротив, стараясь не обращать внимание на то, как его длинные пальцы перелистывают страницы ее презентации. Пальцы, которые явно умели не только подписывать чеки.
"Ваше портфолио впечатляет," начал он, откинувшись на спинку кресла из черненого дуба. "Особенно работа с детскими приложениями. Хотя…" Его губы растянулись в ухмылке, обнажив безупречные зубы. "Я не ожидал, что автор таких теплых интерфейсов будет так холодна в жизни."
Эми сжала челюсть. "Давайте перейдем к проекту, господин Рейнольдс."
Но когда он начал рассказывать о новой системе коммуникации для невербальных детей, что-то изменилось. Его голос приобрел глубину, глаза загорелись неподдельной страстью. Он демонстрировал видео тестирования – маленькая девочка с аутизмом впервые за год улыбалась, взаимодействуя с их программой через специальные сенсорные панели. Показал инновационный алгоритм, адаптирующий интерфейс под каждого пользователя.
"Вот почему мы вкладываем миллионы," он сказал, и впервые Эми увидела в нем не урода, а человека. "Не ради налоговых льгот. А ради вот этого." Он переключил слайд – фотографии детей, использующих их приложения: мальчик с ДЦП, впервые нарисовавший солнце, подросток с синдромом Дауна, освоивший базовую коммуникацию.
Она невольно наклонилась вперед, забыв на мгновение о своей неприязни. "Как вы пришли к этой идее? Это же требует специфических знаний в нейропсихологии."
Их взгляды встретились, и в воздухе что-то щелкнуло. Адам первым отвел глаза, поправив манжету рубашки.
Это долгая история. Может, как-нибудь за ужином…он хитро улыбнулся
Проект меня интересует. Ужины – нет.Ее ответ прозвучал резче, чем планировалось.
Его глаза вспыхнули чем-то опасным. "Все меняется, мисс Картер. Особенно люди." Адам продолжил объяснять технические требования – необходимость интеграции ИИ для адаптивного интерфейса, важность бесшовной синхронизации с медицинскими гаджетами. Иногда он приближался слишком близко, но она фокусировалась на задании. В конце встречи он кивнул: "Можете приступать. Детали у секретаря."
После встречи, сидя в своем Porsche Адам с силой ударил по рулю. Что за черт? Он – Адам Рейнольдс, для которого женщины были простым развлечением, – не мог выбросить из головы эту… эту книжную моль!
Он достал смартфон и начал искать "Эмили Картер". Ее скромное присутствие в соцсетях только раззадорило его. Колледж – фото в обтягивающем красном платье на выпускном (как это сочеталось с ее нынешним аскетизмом?). Пляж в Барселоне – улыбающаяся, с книгой в руках. Кафе – цитаты из Камю на бумажной салфетке.
Прокручивая фото, он почувствовал знакомый огонь внизу живота. Но в этот раз – сильнее, болезненнее. Она не смотрела на него, как другие. Не заигрывала, не пыталась понравиться. Она… презирала его. И черт побери, это сводило его с ума.
Адам представил, как эти тонкие пальцы, пахнущие чернилами и бумагой, вцепятся в его плечи. Как ее губы, привыкшие отпускать колкости, будут шептать его имя сквозь стиснутые зубы. Как ее тело, спрятанное под скучными платьями, будет сопротивляться, прежде чем сдаться.
Ты не уйдешь, книжная фея," прошептал он, глядя на ее фото. "Я разорву твои страницы одну за другой, пока не доберусь до самой сердцевины.
Мысль о том, чтобы сломать ее гордыню, заставить эту строптивую девчонку признать его превосходство, возбуждала сильнее, чем любая из его прошлых побед. Запретный плод всегда был сладок, а этот – казался особенно сочным.
Глава 10 "Искушение"
Офис Reynold Holdings напоминал стеклянный кокон будущего – просторные open-space зоны с панорамными окнами от пола до потолка, через которые лился мягкий утренний свет. Современные рабочие станции с изогнутыми мониторами, футуристичные лаунж-зоны с креслами, похожими на арт-объекты, и даже живая зеленая стена с капельным поливом – все здесь дышало дорогим минимализмом. В воздухе витал едва уловимый аромат свежесваренного кофе, смешанный с нотками древесины от мебели ручной работы.
Утро начиналось как обычно – тихий гул компьютеров, мягкие шаги по ковровому покрытию премиум-класса, перешептывания коллег у стильно оборудованной кухни. Здесь даже были мягкие кожаные кресла и десяток сортов органических хлопьев в прозрачных диспенсерах – корпоративный рай для миллениалов.
Эми стояла у кофемашины не надо писать название. слушая, как Алекс, ее новый коллега из отдела UX, с горящими глазами рассказывал о последней прочитанной книге. Он был любитель книг о войне. Его жесты были плавными, как у уличного художника, а в серых глазах отражались искренний восторг и глубина, нехарактерная для IT-специалиста.
– Ты представляешь, этот момент, когда герой понимает, что война никогда не кончается? – Алекс провел рукой по воздуху, очерчивая невидимые образы. – Это же гениально! Просто фраза из пяти слов, а в них – вся философия потерянного поколения.
Эми невольно улыбнулась, наливая себе двойной эспрессо в керамическую кружку с логотипом компании. Она и представить не могла, что в этой корпоративной пустыне из стекла и металла встретит человека, способного вызвать такую искреннюю симпатию и между обсуждением интерфейсов и пользовательских сценариев. Обсуждать прочитанные книги
– Может, в обед сходим в это кафе внизу? – Алекс слегка покраснел, поправляя очки. – Там, говорят, потрясающий бизнес-ланч и кофе, который варит настоящий бариста, а не эта… – он кивнул на хромированную кофемашину, – бездушная железяка за десять тысяч долларов
Эми уже открыла рот, чтобы ответить, когда кожа на ее затылке вдруг загорелась, словно кто-то провел по ней раскаленным лезвием. По спине пробежали мурашки, а пальцы непроизвольно сжали кружку так, что кофе едва не пролился.
Она медленно обернулась, уже зная, кого увидит.
Адам.
Он стоял в трех шагах, опираясь о дверной косяк своей своими широкими плечами.. Карие глаза буквально прожигали ее кожу, оставляя невидимые отметины. В этом свете его взгляд казался еще интенсивнее – темные зрачки были окружены тонким золотистым ободком, что придавало им почти хищное свечение.
Эмми почувствовала, как по ее телу разливается странное тепло. В воздухе витал его аромат – смесь бергамота, кожи и чего-то неуловимого, что заставляло сердце биться чаще. Его энергетика наполняла пространство, как гроза перед дождем – электрическая, неконтролируемая, опасная.
Его взгляд скользнул по ее фигуре с медленной, почти осязаемой наглостью: остановился на голых ногах поднялся по стройным бедрам, обтянутым короткой юбкой , задержался на тонкой талии, чтобы в итоге утонуть в ее глазах. В этом взгляде было что-то первобытное – как будто он мысленно уже срывал с нее одежду, слой за слоем, обнажая не только тело, но и все ее защитные барьеры.
– Мисс Картер, – его голос звучал мягко, как бархат, но с явной стальной ноткой, – нужно кое-что обсудить. Мой кабинет. Через пять минут.
Он не спеша развернулся, но перед тем как уйти, его взгляд намеренно скользнул к Алексу. Это был взгляд хищника, помечающего территорию – холодный, оценивающий, полный немого предупреждения. В этом мгновении Адам был похож на волка, случайно наткнувшегося на молодого оленя в своих владениях. И хотя он ничего не сказал, послание было ясным: "Это – мое".
Алекс непроизвольно отпрянул, словно почувствовав угрозу на животном уровне. Эмми же ощутила странный прилив адреналина – смесь страха, возмущения и чего-то еще, чего она не хотела признавать. Ее пальцы снова сжали кружку, но теперь уже не от неожиданности, а от внезапного желания швырнуть ее в этого самоуверенного мажора.
Глава 11 "Разговор"
Адам сидел за стеклянным столом, заваленным документами и чертежами проектов, когда в нижнем ящике раздалась вибрация. Его пальцы замерли над контрактом, который он изучал, прежде чем потянуться к скрытому телефону. Этот аппарат знали лишь несколько человек в мире.
– Да?
Пауза. В трубке было тихо, но напряжение передавалось даже через молчание.
– Я получил.
Его пальцы впились в ручку кресла так, что кожа на костяшках натянулась, побелев от напряжения. Вены на руке выступили рельефно, выдавая внутреннюю бурю.
– Не понимаю.
Губы сжались в тонкую ниточку, став почти белыми от давления. В уголках рта залегли жесткие складки.
– Почему всё не так?
Ком в горле мешал дышать. Он сглотнул, но комок не исчез, а лишь сдвинулся ниже, к груди, где начало ныть от непонятной тревоги.
– Даже год назад было лучше.
Резкий вдох наполнил легкие, но не принес облегчения. Воздух казался густым, как сироп.
– Да.
Взгляд упал на дрожащую кисть левой руки. Он сжал ее в кулак, но дрожь не прекратилась, лишь стала менее заметной для постороннего глаза.
– Я всё понял.
Пауза. В трубке щелкнуло, но связь не прервалась. Кто-то на другом конце ждал.
– Всё делаю.
Голос стал тише, глубже, будто слова проходили через слой ваты, прежде чем вырваться наружу.
– Буду ждать.
Последнее, почти шёпотом, с придыханием, которое мог уловить только собеседник:
– Оставьте это конфиденциальным.
Телефон погас, оставив после себя гулкую тишину. Адам задержал взгляд на черном экране на секунду дольше необходимого, прежде чем убрать аппарат обратно в ящик.
В этот момент раздался стук.
Кабинет Адама был воплощением холодной элегантности. Стеклянный стол, казавшийся невесомым, несмотря на размеры, был завален бумагами, разложенными с математической точностью. На стенах – несколько абстрактных картин в тонких черных рамках, их геометричные линии перекликались с силуэтом города за панорамным окном. Но больше всего Эмми поразила книжная полка – среди деловых изданий в одинаковых переплетах стоял потрепанный томик "Мартина Идена". Книга выглядела чужеродно в этом стерильном пространстве, как будто кто-то специально оставил ее здесь в качестве провокации.
– Что за спектакль? – ее голос дрожал от сдерживаемого гнева. Она скрестила руки на груди так плотно, что складки на блузке затянулись, подчеркивая напряжение в плечах. – Вы же прекрасно знаете, что сегодня у нас нет запланированных встреч. Или вам просто нравится нарушать личные границы?
Адам откинулся в кресле, его длинные пальцы сложились домиком перед лицом, скрывая легкую дрожь, которая все еще не утихла. Он изучал ее методично, как хирург перед операцией: нахмуренные брови, сведенные к переносице; губы, сжатые так плотно, что исчезла их естественная розоватость; напряженные плечи, готовые в любой момент развернуться и уйти.
– Алекс Ковальски, – произнес он, растягивая имя, как сомелье, пробующий новое вино. – Двадцать 32 года. Любит книги, – пауза, – особенно военные мемуары. Веган. Не пьет. – уголок рта дернулся. – Очень… милый.
Эмми почувствовала, как что-то холодное пробежало по спине, оставив после себя мурашки. Алекс действительно был милым – с его нелепыми шутками, которые он рассказывал, краснея до корней волос; с привычкой приносить ей домашние веганские печенья, которые она ела из вежливости, хотя ненавидела кленовый сироп; с тем, как он заикался, когда она дразнила его за чрезмерную романтичность.
– Вы следили за ним? – голос сорвался на высокой ноте. Последние две недели Адама а не было в офисе, а теперь эта новость… Ее пальцы сжали руку так сильно, что кожа на них побелела.
– Я интересуюсь всеми, кто работает на моих проектах, – в уголках его глаз появились морщинки, но это нельзя было назвать улыбкой. – Кстати, он получил повышение. Переезжает в Филадельфию. Завтра.
Эмми замерла, ощущая, как учащается пульс. В ушах зазвенело, а в груди что-то болезненно сжалось.
– Ты… ты убрал его? – слова вырывались с трудом, как будто кто-то сжимал ей горло. Впервые за долгое время ей было по-настоящему комфортно с кем-то, и теперь… Ее ногти впились в ладони, оставляя полумесяцы на коже.
Адам поднялся со стола с грацией хищника, привыкшего к тому, что добыча не убегает. Эмми инстинктивно отступила на шаг, чувствуя, как сжимается пространство между ними, наполняясь электричеством.
– Мисс Картер, просто забавное совпадение и все. Он расплылся в хищной улыбке – они теперь стояли так близко, что она чувствовала тепло его тела и запах дорогого одеколона с нотками бергамота и кожи. – А ты… – голос стал тише, более хриплым, приобрел какую-то интимную окраску, – ты правда веришь, что я вкладываю миллионы в благотворительность только чтобы соблазнить тебя?
Эмми не могла оторвать взгляд от его глаз – таких близких, что она различала золотистые вкрапления в карих радужках. В них читалось что-то, что заставляло ее сердце биться чаще, даже когда разум кричал, что нужно бежать.
– Я…
– Или, – он перебил, наклоняясь так близко, что его дыхание обожгло ее кожу, пахну кофе и чем-то еще, сугубо мужским, – ты сама не замечаешь, как часто смотришь на меня, когда думаешь, что я не вижу?
Эмми резко отпрянула, сердце бешено колотясь, ударяя по ребрам, как птица в клетке. В висках пульсировала кровь, окрашивая зрение в красноватые тона.
– Ты сумасшедший, – выдохнула она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я здесь ради проекта, а не чтобы участвовать в твоих больных играх. Я не трофей в коллекции, Адам. – Она сделала шаг назад, нащупывая ручку двери. – И если ты думаешь, что можешь манипулировать мной через перевод сотрудников, то ты сильно ошибаешься.
Его смех прозвучал низко, интимно, будто предназначенный только для нее, вибрируя в пространстве между ними.
– Возможно. Но ты все равно пойдешь со мной на обед.
– С чего ты взял?
– Потому что, – он отступил на шаг, взгляд скользнул по ее ногам, медленно, как физическое прикосновение, – ты отчаянно хочешь узнать, правда ли этот проект для меня больше, чем просто предлог. – Его глаза снова встретились с ее. – И потому что ты ненавидишь себя за то, что тебе интересен ответ.
Повернувшись к окну, он дал ей момент собраться с мыслями. Солнечный свет вырисовывал его профиль, подчеркивая резкие черты – высокие скулы, решительный подбородок, линию губ, которая могла быть как жесткой, так и неожиданно чувственной.
– Кафе на углу. Два часа. Не опаздывай.
Эми стояла, сжимая пальцы так сильно , что они побелели. Она должна была отказаться. Должна. Но любопытство и злость смешались в странный коктейль, от которого кружилась голова.
– Только ради проекта, – бросила она, разворачиваясь к выходу, чувствуя, как жжет лицо.
Когда дверь захлопнулась за ней, Эми почувствовала, как его взгляд преследует ее сквозь стену – тяжелый, горячий, ненасытный, как летняя гроза, которая вот-вот разразится.
Глава 12 "Откровения демона"
Эмми щурилась от света монитора, безуспешно пытаясь сосредоточиться на макете. Её пальцы замерли над графическим планшетом – уже третий раз за утро она ловила себя на том, что вместо проработки деталей нового логотипа для клиента машинально выводит одни и те же угловатые линии, странным образом напоминающие складки на дорогом мужском костюме. Кофе в керамической кружке давно остыл, образовав на поверхности маслянистую плёнку, но она даже не заметила, когда это произошло.
"Чёрт, что со мной?" – мысленно выругалась она.
Эмми не могла выбросить из головы его взгляд. Этот пронизывающий, слишком уверенный взгляд, который, казалось, видел её насквозь – все тайные страхи, каждую слабость, всё то, что она годами прятала за маской
Дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился сияющий Алекс, размахивая официальным письмом.
Эми, ты только посмотри!" – Он буквально сунул документ ей под нос. – "Меня повысили! И представляешь, перевод в офис в Филадельфиию – новые перспективы, карьерный рост!
Эми заставила себя улыбнуться, чувствуя, как её губы неестественно растягиваются.
Это… прекрасно! Поздравляю! – её голос прозвучал на полтона выше обычного.
Честно говоря, я даже рад переехать, – продолжал Алекс, не замечая фальши в её реакции. – Хотя… буду скучать по нашим мозговым штурмам.
О, не переживай, – она сделала шаг назад, опасаясь, что он заметит её настоящие эмоции. – Ты заслужил это. Удачи!
Когда Алекс обнял её на прощание, Эми мысленно прокляла Адама. Всё это было из-за него. Из-за его вмешательства. Из-за того, что он просто щёлкнул пальцами и перевернул её жизнь с ног на голову.
А она…
Она боялась признаться себе, что где-то глубоко внутри ждала сегодняшней встречи. Ей отчаянно хотелось узнать, что скрывается за этой маской холодного циника.
Кафе "La Fleur". 14:00.
Стильное заведение в современном стиле с налётом богемной роскоши. Стены цвета слоновой кости гармонировали с чёрными металлическими конструкциями, а массивные зеркала в позолоченных рамах отражали мягкий свет, льющийся через панорамные окна. На каждом столике – высокие хрустальные вазы с живыми орхидеями, их лепестки, нежные и хрупкие, трепетали от лёгкого дуновения кондиционера.
Адам уже ожидал её у окна, его чёткий профиль эффектно выделялся на фоне городского пейзажа. Солнечные лучи играли в его тёмных волосах, отбрасывая блики на высокие скулы. Когда он заметил Эми, его губы растянулись в той самой улыбке, от которой у неё учащённо забилось сердце.
Можно мне воду с лимоном, – сказала она официантке, стараясь не смотреть прямо в глаза Адаму.
Я знал, что ты придёшь, – произнёс он, когда она заняла место напротив.
Эми приподняла бровь, её губы сложились в язвительную улыбку. Адам не спеша водил пальцами по краю бокала с элитным виски, изучая её глаза, которые под разным освещением меняли оттенок от насыщенного сапфирового до лёгкого аквамарина.
Виски в два часа дня? Это уже алкоголизм или просто обязательный атрибут богатого мажора?"
Когда ты поймёшь, что настоящая роскошь – это возможность изменить чью-то жизнь, тогда и поговорим о моих привычках", – парировал он, делая небольшой глоток.
И да, мистер Рейнольдс, давайте договоримся сразу – никаких попыток меня очаровать. Я здесь исключительно по деловым соображениям. Хотя… – её взгляд скользнул по его безупречному лицу, – похоже, вы уже подготовились к другому сценарию.
Адам слегка наклонил голову, уголки его губ дрогнули.
Мисс Картер, если бы я хотел вас очаровать, мы бы сейчас сидели не в кафе, а в моём вертолёте над Манхэттеном. Со стаканом Dom Pérignon 2004 года вместо этой скромной воды с лимоном.
Эми ощутила, как по её спине пробежали мурашки, но внешне осталась невозмутимой.
Как практично. Хотя я предпочитаю твёрдую почву под ногами и трезвый рассудок во время рабочих встреч и переговоров.
О, значит, вы признаёте, что это переговоры? – его глаза блеснули. – Уже прогресс.
Она намеренно сделала глоток воды, давая себе секунду на то, чтобы собраться.
Давайте считать это предварительным обсуждением возможностей. При условии, что вы перестанете смотреть на меня так, будто я очередной ваш проект, требующий срочного ребрендинга.
Адам рассмеялся – искренне, почти по-дружески.
Честно предупреждаю, мисс Картер, я всегда довожу свои проекты до совершенства. Даже если для этого требуется… особый подход.
Она намеревалась звучать резко, но предательское тепло, разлившееся по щекам, выдавало её с головой.
Итак, мисс Картер, – Адам перешёл в деловой тон, – зачем иметь миллиарды, если нельзя использовать их, чтобы изменить мир? Этот проект – не просто благотворительность. Это возможность переписать правила игры для тех, кому система никогда не давала шанса
Эми нахмурилась.
Мистер Рейнольдс, вы не похожи на человека, который тратит миллионы на благотворительность.
А ты выглядишь как девушка, привыкшая судить по обложке, – в его голосе зазвучала лёгкая насмешка.
Он снял очки, тщательно протёр линзы салфеткой, будто собираясь с мыслями. Глубокий вдох – и его голос стал тише, жёстче.
Давай я расскажу тебе правду, а ты сама решай, чего она стоит. Это не про налоги или имидж. Это про то, что деньги – всего лишь инструмент. А настоящая ценность – в том, чтобы дать кому-то шанс, которого у тебя самого никогда не было."
Он отхлебнул виски и начал говорить, смотря куда-то вдаль, будто проживая всё снова и снова.
Когда мне было три года, моя мать попыталась утопить меня в ванне.
Эми замерла, её бокал завис в воздухе.
Мы жили… скромно. Отец пил, а мать…– Он сделал паузу, его пальцы судорожно сжали бокал. – Она ненавидела меня с рождения. Послеродовая депрессия, бедность, безысходность… В семь лет она исчезла. А отец сдал меня в интернат закрытого типа."
Глоток виски – и его карие глаза потемнели, став почти чёрными.
Там была… особая система воспитания. За слёзы – «карцер» на сутки. За крик – ремень по голой спине. За попытку подружиться – ледяной душ посреди зимы." Его голос дрогнул. "Приходилось выживать."
Он замолчал, глядя в окно, будто там, среди городского шума, скрывались призраки прошлого.
Мы были всего лишь детьми… ранимыми, беспомощными. Но там не было места слабости. Там выживали только те, кто научился не чувствовать.
Эми почувствовала, как в груди что-то болезненно сжалось.
Я научился не чувствовать. Так было проще. Его пальцы сжались в кулаки. Это стало моим стимулом жить.
Она невольно потянулась к его руке, но в последний момент одёрнула себя, сжав кулаки на коленях.
"А потом…" – он продолжил, – "в четырнадцать я познакомился с парнем. У него было тревожное расстройство, сложности с адаптацией… Его перевели в нашу группу. Он был невероятно талантливым, мы очень подружились, он доверял мне.
Губы Адама искривились, как будто даже сейчас, спустя столько лет, он пытался скрыть дрожь в голосе.
"Слабак."
Он произнёс это слово с горькой усмешкой, но в его глазах читалось что-то другое – боль, вина, сожаление. Потому что он не смог помочь другу.
Он плакал по ночам, твердил, что не выдерживает. Через год его нашли в душе с перерезанными венами." Адам закрыл глаза. "Я не знал, что он решится на это…
Адам откинулся на спинку кресла, его взгляд стал пустым, направленным куда-то вдаль.
Тогда я понял – нужно карабкаться наверх. Поступил в колледж, выучился на программиста, в 26 создал первую блокчейн-платформу.
По спине Эми пробежали мурашки.
Этот проект…" – Адам указал на папку с логотипом фонда, – "для тех, кому не придётся становиться сильными, как я.Его голос неожиданно смягчился, в нём появились нотки чего-то тёплого, почти отцовского.
Я хочу защитить их. Хочу создавать лучшие условия.
Он развернул документы – схемы, графики, 3D-модели реабилитационных центров.
Это брошенные дети с аутизмом, тревожными расстройствами, те, кто не вписывается в систему… Им не нужны крики и наказания. Им нужна поддержка, адаптация, специалисты
Он ткнул пальцем в экран планшета, и перед Эми развернулся целый мир – интерактивные комнаты, виртуальные тренажёры, программы арт-терапии.
Мы разрабатываем интерактивные приложения, VR-программы, онлайн-платформы. Шанс на нормальную жизнь. Без боли.
Его взгляд стал пронзительным, в нём читалась не просто решимость, а какая-то почти фанатичная преданность этой идее.
Для меня это важно. Потому что я знаю, каково это – чувствовать себя ненужным. Знаю, каково это – бояться каждого дня. И если я могу что-то изменить… то должен это сделать.
Внезапно он процитировал, глядя ей прямо в глаза:
"Не суди книгу по обложке. Под грубой кожурой часто скрывается сладкий плод."
Эми ахнула:
Это… «Грозовой перевал»!
Он увидел в её глазах удивление – и не просто удивление, а что-то большее. Как будто перед ней только что разобрали стену, за которой скрывался целый мир.
Ну что, миссис Картер, твои стереотипы всё ещё работают?
Тишина повисла между ними. Эми смотрела на него, и впервые перед ней был не тот наглый тип из бара, не холодный манипулятор. Перед ней был человек – со шрамами, с болью, с чем-то подлинным.
Её сердце бешено колотилось. Она осознала, что всё это время видела лишь оболочку, даже не пытаясь разглядеть суть.
Я… не знала, – прошептала она.
Она опустила голову, её пальцы сжали край стола, будто ища опору.
Он тяжело вздохнул.
Теперь знаешь.
Его голос звучал тихо, но в нём не было ни упрёка, ни злости. Только усталость. Как будто он годами носил этот груз в одиночестве и только сейчас позволил кому-то ещё его увидеть.
Он откинулся на спинку кресла, и в его голосе вновь зазвучали деловые нотки:
Мне нужны лучшие специалисты. Лучшие ресурсы. Я видел твои работы и уверен – мы идеально сработаемся. Мы создадим нечто грандиозное, мисс Картер то, что действительно изменит жизни. Ведь в конечном счёте, смысл не в том, сколько у тебя денег, а в том, как ты ими распорядишься.
Давай сохраним субординацию. Я в тебе не сомневаюсь.
Глава 13 "Раны и откровения"
Эмми сидела на краю кровати, пальцы впились в матрас в ушах стоял его голос – тот самый, каким он рассказывал ей за обедом о детстве, лишённом тепла. Каждое слово жгло сильнее спирта на открытой ране.
"Мне было восемь, когда я понял, что взрослые лгут…"
Он говорил о пансионе, где воспитатели били детей за слёзы. О мальчике по имени Люк, который однажды вечером разрезал вены. Надо быть очень сильным, чтобы не просто пройти через всё это, но и сохранить душу, – шептала она, вспоминая его глаза. Вот что ты скрываешь за своей болью..
Грудь сжало знакомым холодом. Она тоже знала, что такое отсутствие любви и тепла, нормального дома. Наверное, поэтому так цеплялась за Дэниела – за его редкие ласки, за обрывки тепла, которого ей так не хватало.
Эмми сжала кулаки. В груди клубилось что-то тяжёлое и знакомое. Она узнавала эту боль – ту самую, что грызла её после предательства Дэниела. Как они похожи в этом – оба научились прятать уязвимость за броней, оба знали цену обману. Только Адам выбрал путь силы, а она – путь бесконечного бегства.
Он доверил мне это… Почему?
Мысли неслись к Дэниелу. Её первой любви. Первому предательству.
Как она таяла, когда он читал Байрона под её окном, прижимая ладонь к груди. Как верила его шёпоту *"Ты не такая, как все"*, когда он снимал с неё одежду в дешёвом мотеле. Как разбилась, найдя в его телефоне одинаковые сообщения ещё трём девушкам.
"Ты всерьёз думала, что это что-то значит? – его смех резал уши даже спустя годы. Эмили, ну кто сейчас верит в любовь? Ты просто была… удобной."
Эми резко встала, босые ноги прилипли к холодному паркету.
Нет. Адам не такой. Он… – она точно видела что-то большее, что-то глубокое. Ей хотелось узнать его глубину, разглядеть то, что скрывалось на самом дне.
Но тут же закусила губу.
Все мужчины одинаковы. Просто у них разные маски. – она боялась признаться себе, что уже не может выкинуть его из головы. Что его присутствие заставляет её кожу покрываться мурашками, а дыхание сбиваться.
Она потянулась к планшету – работа всегда была её спасением, надо было отвлечься , надо просто выкинуть все эти мысли из головы. Но экран высветил последние правки Адама в проекте:
"Элемент 'одиночество' – #191970 (цвет ночного моря), как рисует Эмма (9 лет). Она говорит: 'Это как когда папа обещал прийти, но не пришёл'."
"Звук 'радость' – использовать смех Кристофера (7 лет) из 3-й палаты. Первый раз за год."
Пальцы Эми задрожали. Как этот циничный манипулятор, ещё вчера оценивавший каждую юбку голодным взглядом, мог так тонко чувствовать чужую боль вкладывать столько сил, времени и денег? Как тот, кто менял женщин как перчатки, запоминал не только имена этих детей, но и их раны, их первый после долгого молчания смех?
Ты не представляешь, что значит – держать в руках чью-то жизнь – сказал он ей как-то. Эти дети… Они не знают, что такое безопасность. Моя задача – дать им хотя бы иллюзию этого чувства.
Он нёс в себе столько тьмы, что становилось страшно. Прошёл через ад, в котором многие сломались бы. Выбрал быть сильным, потому что слабость в его мире означала смерть.
Глаза сами закрылись от усталости.
И перед сном – два образа. Сначала: маленький Адам, синяки на тонких руках… грустными глазами. Потом резкая смена: он взрослый, прижимает её к стене в пустом офисе, твёрдое тело вжимается в неё.