Уникум

Уникум.

1 часть

Глава первая.

Павел вошёл в приёмное отделение городской больницы, пропустив перед собой грузную, массивную женщину, лет пятидесяти пяти, что сильно хромала и медленно продвигалась вперёд, опираясь на костыль. За столом, что находился сразу у входа слева, принимала больных молодая медсестра, с тёмными кудрявыми волосами и в белом халате. Женщина подошла к ней и стала жаловаться на ногу. Тут же появился рослый санитар, усадил пациентку в видавшее виды инвалидное кресло и покатил его в сторону коридора, видимо на осмотр к дежурному врачу.

– Где тут у вас клещами занимаются? – обратился Павел к кудрявой медсестре за столом и огляделся вокруг. Справа от себя он увидел девушку, что сидела за компьютером. Она, стуча по клавиатуре, что-то печатала. Спереди стояли четыре кушетки, разделённые между собой и занавешенные друг от друга шторками, к которым были прикреплены листки с номерами. Шторки под вторым и четвёртым номерами были задёрнуты – там, на кушетках сидели больные. С одним из больных возилась пожилая медсестра.

– Клещ на вас? – спросила кудрявая медсестра у Павла.

– Нет, – молодого человека несколько удивил её вопрос.

– Выкинули?

Павел в ответ утвердительно кивнул головой.

– Когда вас укусил клещ?

– Дней десять назад.

– Десять дней?! – видно было, что медсестру это немного озадачило, и Павел воспринял это как дурной знак.

– А почему вы раньше не пришли?

– Да потому что, сначала не понял ничего, дня три ничего не было, затем появился прыщик, ну я и думал, что просто прыщик, а потом уже шишка образовалась.

– Вы в лесу, что ли, были? – продолжала расспрашивать та, – Где поймали клеща?

– Кот домой принёс, с кота и переполз на руку.

– Хорошо, ваши имя, фамилия, отчество, дата рождения? – она достала какую-то книжечку, готовясь записывать.

– Карамелькин Павел Николаевич, двадцать девятое февраля тысяча девятьсот девяносто второй год, – проговорил Павел. Она записала.

– Ожидайте, – сказала медсестра Карамелькину и указала рукой на кушетку под номером три, и тот прошёл туда.

Удобно усевшись, он стал терпеливо ждать, когда пожилая медсестра займётся им, но та была занята другими пациентами, и к нему не входила. В отделение приходили всё новые и новые пациенты, и у молодого человека сложилось впечатление, что о нём просто-напросто забыли. Рядом, на тумбе, стоял аппарат ЭКГ, и Павел проводил время, рассматривая его. Наконец он услышал:

– Кто с клещом?! Подходите сюда!

Павел поднялся с кушетки и подошёл к небольшому столику, который он вначале не заметил, и уселся на стул.

– Где клещ? – строго спросила пожилая медсестра и внимательно посмотрела на молодого человека.

– Убил, – ответил тот и решил объяснить всё подробнее, – Кот притащил с улицы клеща на постель, тот переполз на меня, – тут он показал пальцем, как клещ полз по правой руке, – Я его хотел сбросить на пол, чтобы убить, – Павел сделал щелчок по руке, – Но клещ не слетел, а попытался впиться. Но я его всё-таки сбросил, взял пассатижи, раздавил и смыл в унитазе.

– Вроде бы, взрослый человек, а занимаетесь всякими глупостями, – проворчала медсестра, – Надо было его сюда принести, на анализ.

– Ну и вот, – продолжал Павел, – Сначала я и не понял, что он укусил, следа на коже не осталось, а потом прыщик появился, затем шишка, – и Карамелькин продемонстрировал место укуса на руке.

– Наверное, немного надкусил, – проговорила медсестра и помазала то место зелёнкой. Затем она взяла у Павла кровь из вены на анализ и сказала, чтоб тот сходил в аптеку и купил лекарство «Бициллин», чтобы поставить укол. На вопрос, сколько «Бициллин» стоит, она назвала цену – сто двадцать рублей. Павел сбегал в аптеку, что находилась здесь же, в больнице, однако «Бициллин» ему продали за двести сорок рублей, и аптекарша – высокая сухая блондинка, заявила, что цены в сто двадцать рублей на этот препарат никогда не было.

– «Опять траты», – подумал Карамелькин, возвращаясь обратно, но пожилой медсестры уже не было, она вышла в соседнюю комнату остановить новоприбывшему пациенту кровотечение.

– Наташ, поставь ему укол, – сказала кудрявой медсестре полная женщина в белоснежных халате и колпаке – видимо, её начальница или докторша, которая зачем-то сюда зашла, и медсестра, которую, как Павел теперь узнал, звали Наташей, взяла у него «Бициллин» и стала набирать шприц.

– Куда укол будет? – спросил у Наташи Павел.

– В я́годицу! – ответила та, поставив ударение на я́.

– А-а, в ягоди́цу, – повторил Карамелькин, нарочно ставя ударение на и́, что безусловно было правильнее, снял обувь и лёг на кушетку.

– Всё? – спросил он у Наташи, когда укол был окончен.

– Всё! – ответила медсестра и пощекотала Павла за пятку, после же, убрала шприц и вновь вернулась на рабочее место.

Только Карамелькин собрался уходить, как к нему обратилась девушка за компьютером:

– Стойте! Какая у вас специальность? Где работаете? – спросила она, видимо ей нужно было вносить данные места работы пациентов в компьютер.

– Я – свободный поэт, – недолго думая, и с неподдельной гордостью заявил Павел. Та удивилась.

– Вы зарабатываете на стихах?

– Нет, от стихов у меня нет абсолютно никакого заработка.

Девушка удивилась ещё сильней.

– Получается, вы безработный. На что же вы живёте? – поинтересовалась она.

– Родственники помогают, – было видно, что молодого человека нисколько не смущает его положение.

– Хорошие у вас родственники, – сказала девушка, повернулась к экрану компьютера и стала печатать дальше. Павел вышел.

На самом деле, после окончания школы, Павел мог получить хорошую для него специальность. Ведь он поступил сразу в два вуза, и у него был выбор. В медицинский университет, на лечебный факультет, так как с детства собирался стать хирургом, и в другой, не менее солидный вуз, на химический факультет. Он мог выучиться и вполне хорошо зарабатывать, но после рассудил, что врачей и химиков и так в мире предостаточно, а вот поэтов… И Карамелькин решил стать свободным поэтом, хотя заработка тут вовсе не предвиделось. Павел стал писать стихи и был вполне доволен тем, что он – свободный поэт.

Как только Карамелькин стал поэтом, то сразу же обнаружил в своём почтовом ящике повестку, в которой говорилось, что ему необходимо срочно явиться в военкомат для прохождения медицинской комиссии. И хотя, все показания здоровья были в норме, в армию парня так и не взяли, по причине одной странной его особенности, или можно сказать, привычке – ведь он, что часто случалось, очень громко хрюкал во сне. Даже соседи за стенкой в его доме, первое время считали, что Карамелькин держит в квартире свинью, жаловались на него в жилищную компанию и всем об этом рассказывали, пока позже всё не прояснилось. Молодому человеку выдали военный билет, в котором значилось, что тот зачислен в запас, и Павел продолжал писать стихи дальше.

Глава вторая.

На следующее утро, если его можно было назвать утром – ведь, стрелки часов показывали уже 11.20, Павла разбудил неожиданный телефонный звонок. Тот взял трубку и услышал приятный женский голос – звонили из больницы.

– Здравствуйте, вы – Павел Николаевич?

-Да, это я, – ответил Карамелькин, спросонья не понимая, кто ему звонит и зачем.

– Вас беспокоят с поликлиники. Вы вчера сдавали анализ крови на клеща, так?

– Сдавал, – подтвердил всё ещё сонный Павел, – А разве анализ уже готов?

– Анализ готов, – ответили в трубке, – Он отрицательный.

– Это как понять – отрицательный?

– Это значит хороший. Так вот, – продолжил голос в трубке, – Вам необходимо сегодня же явиться в приёмный покой, вас могут положить в отделение терапии, где-то на недельку, нужно кое-что выяснить.

– А из-за чего меня должны положить? – удивился Карамелькин.

– Этого я вам сказать не могу, – услышал он в ответ, – Но вы можете не переживать, просто сделали анализ вашей крови, и нужно кое-что уточнить. Ничего страшного, – было слышно, как женщина хихикнула, – Собирайте необходимые вещи, возьмите полис и приезжайте, ясно? До свидания, – закончила она разговор.

– «Что бы всё это значило?» – озадаченно подумал Павел, нехотя встал с постели, наскоро позавтракал бутербродами с колбасой и кофе и начал собирать вещи, готовясь ехать в больницу. Кроме зубных пасты и щётки, мыла, а также полотенца со сменной одеждой и тапок, Карамелькин прихватил с собой и тетрадь с любимой авторучкой, которой привык писать стихи. Всё это он затолкал в небольшую спортивную сумку и поспешил на остановку.

На улице стоял жаркий день, солнце пекло, и лишь большие старые тополя вдоль дороги давали тень. Павел в душе порадовался, что не забыл надеть на голову кепку. На остановке, под ногами сновали важные голуби – искали съестное, что они поклёвывали на земле, было известно только им одним. Павел стоял один, слушал бестолковое воркование голубей и терпеливо ждал маршрутку. Ждать пришлось недолго, автобус под номером три затормозил, скрипя шинами, и с шумом отворил свои створчатые железные двери.

Заскочив в автобус, Карамелькин сел возле самых дверей, чтобы свежий воздух с улицы, когда те будут открываться, обдувал его. На следующей остановке в салон вошли толстая старуха и молодая девушка в лёгком летнем платье. Старуха подсела к Павлу и удобно устроилась, чуть ли не прижимаясь к нему. От неё несло потом. Молодая же села напротив и уткнулась в смартфон.

– «Лучше б она ко мне подсела», – с досадой подумал Карамелькин, разглядывая обнажённые стройные ножки девушки, обутые в аккуратные чёрные туфли на каблуке, однако всё чувствовал, как жирные складки потной старухи давили на него на каждом повороте. Карамелькин хотел, уже было встать и пересесть на другое место, но все места в автобусе были уже заняты, и в таком положении он вынужден был ехать до нужной ему остановки. Добравшись до больницы и войдя в приёмное отделение, он вновь увидел Наташу.

– Опять вы? – удивлённо спросила она и поправила вьющийся локон, – Что у вас на сегодня?

– Мне утром позвонили, сказали приехать, вроде как, в терапию собираются положить, – проговорил Павел.

– Полис с собой?

– Да.

– Подождите минутку, – сказала Наташа, – Виктория Николаевна! Вот, человек в терапию, – окликнула она полную медсестру с красным лицом, что мерила артериальное давление такой же, похожей по комплекции с ней пациентке.

– Сейчас освобожусь, не отвлекай меня! – откликнулась та, продолжая свою работу, – Пусть ждёт!

Павел стоял в центре приёмного отделения с сумкой на плече и был, как ему казалось, объектом всеобщего внимания. Ему казалось, что он мешался медперсоналу и не знал, куда себя деть. Наконец-то Виктория Николаевна освободилась и обратилась к нему:

– Садитесь к столу, молодой человек, давайте ваш полис.

Карамелькин достал полис и протянул ей аккуратно расправленный бумажный документ.

– А-а! Всё ясно, – проговорила медсестра, – Ожидайте санитара и распишитесь вот здесь, – она ткнула пальцем на место, где нужно было расписаться, – Это затем, что вы даёте своё согласие на медицинское обслуживание. Павел машинально расписался, хотя толком и не понял, о каком обслуживании идёт речь, а спросить он не успел – медсестра уже отошла от стола и занялась другим пациентом за шторкой на кушетке.

Немного погодя, пришёл санитар, в чуть засаленной санитарской форме. Он как-то хищно улыбнулся Павлу, затем взял его под руку и повёл к лестнице, что вела в терапевтическое отделение, которое находилось на втором этаже здания. Войдя в отделение, они сразу очутились в просторном, светлом холле, где висел большой жидкокристаллический телевизор и были поставлены потёртые кожаные диванчики и кресла. Направо от холла располагался широкий коридор с белыми дверями по обе стороны. С одной стороны были палаты, с другой же – кабинет доктора, процедурный кабинет, медсестринская и два туалета, где были и ванна, и душ – для женщин и для мужчин. Слева от холла располагалась столовая.

Молодого человека поместили в палату под вторым номером, где уже были заселены три человека – старый дед, с длинной седой бородой, тщательно расчесанной, и двое мужчин, лет сорока – один бледный и худой брюнет, второй – толстяк с рыжей шевелюрой. Павел занял свободную койку и стал складывать свои вещи из сумки в предназначенную ему тумбочку.

– Карамелькин Павел, вас к доктору, – раздалось в дверях, и в палату вошла дежурная медсестра Елена Сергеевна с градусником в руках. Ей не терпелось измерить новоприбывшему температуру. Это было большой страстью Елены Сергеевны, и она, при каждом удобном случае старалась сунуть кому-нибудь свои градусники, которых в отделении насчитывалось аж до пяти штук. Однажды, Елена Сергеевна умудрилась поставить градусники членам одной высокопоставленной комиссии, что прибыла в отделение с важной проверкой. И те послушно, но с строгими лицами, сидели на стульях, прижав градусники к подмышкам. И только тогда, когда медсестра убедилась, что у всех членов температура была в порядке, комиссия начала свою серьёзную проверку. И вот сейчас, Елене Сергеевне страсть как хотелось воспользоваться предоставленным ей моментом и поставить Карамелькину градусник, но тому срочно нужно было пройти в кабинет доктора.

В кабинете у доктора состоялся следующий разговор. Валерий Спартакович, круглолицый молодой терапевт, лет тридцати пяти, сначала поинтересовался у Карамелькина о его делах, самочувствии, есть ли какие жалобы и понравилось ли ему в их отделении.

– Я, собственно, не понимаю, зачем меня сюда вообще положили? – спросил Павел у доктора, – Вы можете мне это как-то объяснить?

– А вы сами не понимаете? – удивился Валерий Спартакович.

– Нет. Я же абсолютно здоров.

Доктор тяжело вздохнул:

– Давайте обойдёмся без глупых вопросов, ладно? Вы же взрослый человек и всё прекрасно понимаете.

– Напротив, – возмутился Карамелькин, – Напротив, я ничего не могу понять. Каков мой диагноз?

– Диагноз?! – вскричал Валерий Спартакович, – Да вы в своём уме?! Да из-за вас вся наша больница… Да, что там говорить, – он махнул рукой, и успокоившись, продолжил, – В общем, не волнуйтесь, вы просто будете у нас на сохранении, медсестра каждое утро будет брать у вас кровь на анализ. Договорились? – терапевт дружелюбно посмотрел в лицо Павлу.

– На сохранении?! – вновь возмутился Карамелькин, – Я что вам, роженица какая? Что вообще происходит?!

– Со временем вы всё поймёте, – устало проговорил доктор, – Ну, а сейчас, идите в палату, отдыхайте. Скоро обед. У нас, знаете ли, прекрасно кормят.

Валерий Спартакович поднялся со стула, подошёл к двери кабинета, распахнул её и указал жестом на выход. Карамелькин вернулся в свою палату, где Елена Сергеевна поставила ему градусник.