«Шепот Поглощенного Леса»

Там где заканчиваются тропы

Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в грязновато-багровые тона, будто кто-то пролил вишнёвый сироп на ситец облаков. Эмили приостановилась на краю тропы, сжимая в ладони потёртый серебряный компас – последний подарок отца перед тем, как его лодку нашли пустой на озере Слез. Стрелка дёргалась, будто пойманная в стеклянную ловушку птица, указывая то на север, то на Джейка, чьи рыжие вихры торчали из-под капюшона, как медная проволока.

– Ну что, лидер? – Джейк пнул ржавую табличку «ВХОД ВОСПРЕЩЁН», вросшую в землю у подножия сосны. Знак был исцарапан глубокими бороздами, словно его царапали изнутри. – Ты же сама сказала: «Надо проверить, что там, за чертой».

– В лесах Мэна водятся медведи-людоеды. А здесь даже птиц нет. Слышите? Ни щебета, ни шороха.Тео, щуплый мальчик в очках с толстыми линзами, присел на корточки, поправляя рюкзак. Его голос звучал сухо, как страницы энциклопедии:

– Медведи? – Она перешагнула через табличку, подмигнув. – Тут даже комары не кусаются. Странно, да?Мия, всегда готовая бросить вызов страхам, засмеялась слишком громко, как будто боялась, что тишина её проглотит. Её алый шарф – подарок Эмили в день похорон отца – резал глаз, словно кровь на фоне серо-зелёной хвои.

– Тропа… – Он кивнул на едва заметную тропинку, теряющуюся в чаще. – Она не заросла. Кто-то ходит сюда.Лукас, стоявший чуть поодаль, не отрывал взгляда от деревьев. Его пальцы нервно перебирали шнурок на куртке – привычка, оставшаяся после того, как родители развелись, а мать перестала отвечать на звонки.

– Нам пора назад, – прошептала Эмили, но Мия уже шагнула за запретную табличку. Воздух сгустился. Ветви сомкнулись за ней, поглотив алый шарф – подарок Эмили на похоронах отца.

Воздух в лесу был густым, словно сироп. Солнечные лучи пробивались сквозь хвою редкими золотыми иглами, рисуя на земле узоры, которые напоминали то ли руны, то ли когтистые следы. Джейк шёл первым, раздвигая паутину, которая липла к рукам, словно живая.

– Воу! – Он резко остановился, заставив Тео врезаться в него. – Смотрите.

На сосне перед ними был вырезан символ: круг с пятью лучами, как детская звёздочка, но с крючками на концах. Под ним – дата: 1987.

– Это как на кладбищенских памятниках, – пробормотал Лукас.

– Или метка охотников, – пожал плечами Джейк, но голос дрогнул.

Эмили провела пальцем по резьбе. Кора была тёплой, как кожа.

– Тук-тук-тук.

Звук раздался сверху. Все вздрогнули. На ветке сидела ворона. Чёрная, но с глазами цвета ржавчины. Она склонила голову, уставившись на них, и повторила:

– Тук-тук-тук.

Клювом по стволу.

– Чёртово существо, – Джейк швырнул шишку. Ворона взмыла вверх, оставив после себя перо, которое медленно спланировало к ногам Мии.

– Красивое, – она подняла его, и вдруг её лицо исказилось. Перо почернело, рассыпавшись в пыль.

Тишина стала гулкой, как перед грозой.

– Может, вернёмся? – Тео поправил очки, запотевшие от липкого воздуха. – Я читал, что в некоторых лесах скапливается углекислый газ. Галлюцинации, паника…

– Слабо! – Мия дёрнула его за рукав, но смех её звучал натянуто. – Ты же не хочешь, чтобы Джейк потом рассказывал, как ты…

Она замолчала.

Впереди, между деревьев, мелькнул алый шарф. Её шарф.

– Мия? – Эмили шагнула вперёд, но Джейк схватил её за плечо.

– Это не она.

Девочка в алой петле повернулась. Это была Мия, но не совсем. Глаза – слишком большие, полностью чёрные, без белка. Рот растянулся в улыбке, обнажая клыки, острые как иглы.

– Идёмте играть, – голос звучал как наложение десятков чужих голосов: детей, стариков, женщин.

Джейк бросил в неё фонарик. Существо рассыпалось в клубах чёрного дыма, но из чащи донесся смех. Настоящий. Мишин.

– Там! – Лукас рванул в сторону, спотыкаясь о корни, которые извивались, словно змеи.

Они бежали, не разбирая пути, пока не вышли к ручью. Вода текла вверх, к небу, унося с собой жухлые листья. На противоположном берегу лежал алый шарф.

– Ловушка, – прошептала Эмили.

– Но мы не бросим её, – Джейк перепрыгнул через ручей, камни под ногами шевелились, как позвонки.

Шарф оказался мокрым, липким. Эмили подняла его – изнутри сочилась слизь, пахнущая прокисшим вареньем.

– Тук-тук-тук.

На этот раз звук шёл от сосны. Лукас прижал ухо к коре.

– Боже… здесь сердцебиение.

Тео поднял камень, но Эмили остановила его.

– Не зли его.

– Его? – Джейк нервно засмеялся.

Сумерки сгущались быстрее, чем должно было. Воздух стал вязким.

– Разведём костёр, – предложил Тео. – И будем держаться вместе.

Пока Джейк и Лукас собирали хворост, Эмили заметила, как тени от пламени танцуют на стволах неестественно – будто против ветра. А когда огонь разгорелся, они увидели их.

На каждом дереве, в каждом изгибе коры – лица. Сначала расплывчатые, потом чётче. Женщина с пустыми глазницами. Мальчик, заживо погребённый в древесине. Старик с открытым ртом, полным червей.

– Они… смотрят на нас, – Лукас отшатнулся.

Джейк направил фонарь на сосну. Лицо на коре зашипело, прячась вглубь.

– Останьтесь, – завыл лес. Тысячами голосов. – Останьтесь навсегда.

И тогда Мия закричала.

Не впереди. Не в чаще.

Прямо за спиной.

Они обернулись. Настоящая Мия стояла в трёх шагах, бледная, с распухшими от слёз глазами. Из её кармана сыпался песок – чёрный, как смола.

– Он в земле… – она прошептала. – Он идёт за нами.

И рухнула без сознания, а из-под её век выползли тонкие корни.

Тени, что