За чертой. Повести

© Владимир Козлов, 2025

ISBN 978-5-0065-8622-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кофе с перцем

Георгий Михайлов вырос в интеллигентной и обеспеченной семье. В детстве посещал музыкальную школу по классу фортепиано и ходил на каток. Спустя какое-то время, поняв, что музыка и фигурное катание не являются его призванием, он увлекся картингом и стал готовиться к поступлению в вуз для изучения филологии. Он был студентом и любящим мужем, но судьба уготовила ему другую жизнь, наполненную разными сюрпризами. По велению судьбы ему пришлось работать в строительном управлении токарем, где его называли Михась, Гера, Жора, и даже Гераклом, – что мало соотносилось с его телосложением, скорее похожим на поклонника хореографии. Женщины же чаще звали его Георгием, что ему нравилось. Получив травму левой руки в результате производственного несчастного случая, он был официально признан инвалидом труда. И себя частенько сравнивал с Иосифом Сталиным, который тоже имел аналогичную травму. Организацию он не покинул и продолжил работать сначала сторожем, затем переведён на должность охранника. Даже при таком состоянии здоровья ему было стыдно уходить на вечный отдых; к тому же он был дружен со всеми сотрудниками. Особенно привлекал его существующий график, сутки через двое. А также достаточное наличие в коллективе ярких, незамужних женщин, не давало ему повода искать другое предприятие. Он не стеснялся их общения и исследовал каждую; некоторых оставлял в своём сердце или же с болью отпускал. Имея физический недостаток, Георгий искал подходящую мадам по своим критериям; остановившись на секретаре начальника управления, Наталье. Она первой его покорила тем, что первой узнала о его слабости к кофе с перцем. О чём он никому не распространялся. Во многих параметрах она ему подходила, – милое личико и фигура богини были сильнее любых моральных запретов.

Глава 1

Кто-то громко и продолжительно стучал по стеклопакету вестибюля, где он спал на диване. Этот стук не только разбудил, но и напугал крепко уснувшего охранника Георгия. Он бежал по полутёмному коридору, наталкиваясь на мебель, которую приготовили к переезду в другое здание, находившее в этом же периметре. Он вышел на крыльцо, где никого не было, кроме их бортового грузовика ГАЗ-3307. Он покрутился вокруг своей оси, и до его уха донеслись в прохладной ночи посторонние звуки, которые насторожили его. Спустившись по ступенькам, он почувствовал знакомый запах туалетной воды, который он частенько ощущал в конторе. Сделав несколько шагов к автомобилю, откуда слышался подозрительный скрип, он тут же рухнул, так как был чем-то оглоушен. Очнулся он на пожухшей и влажной листве. Посмотрел на часы и понял, что провалялся в бессознательном состоянии не один час. Он дотронулся до места, на который пришёлся удар, опухоли не было, но черепок разрывался от боли. Кое-как поднявшись с земли, он зашёл в распахнутый вход, где в глаза бросился взломанный замок в кассе. Заглянув туда, обнаружил, что в сейфе неплохо поработали грабители, так как он был пуст. Подойдя к дивану, на котором он спал, не нашёл своего кнопочного мобильника, который постоянно находился там в изголовье. Позвонить по телефону из конторы в этот момент не было никакой возможности, так как все аппараты лежали упакованные, ожидающие транспортировки. Тогда он дошёл до центральных складов и с вахты оттуда вызвал неотложку и ППС.

Милиция прибыла раньше медиков и принялась его допрашивать, тая в себе подозрения, не веря ему ни в чём. Затем его стало тошнить, и когда приехала скорая помощь, ему был поставлен диагноз: «Сотрясение мозга». После чего потерпевшего увезли в стационар, где поместили в палату и никого к нему не допускали до девяти утра. Первым явился моложавый сотрудник правоохранительных органов и представился Мининым Александром Наумовичем. Он был похож больше на студента, чем на опытного спеца. Разговаривал медленно, будто каждое слово взвешивал, в то же время не веривший ни на гран Михайлову и периодически бросающий на него ледяной взгляд.

– Я вижу, вы меня не слышите, – раздражённо бросил пострадавший следователю, – поэтому не приставайте ко мне с вашими расспросами, пока мой процессор, – показал он пальцем на висок, – полностью не восстановиться.

– Хорошо, я недолго буду, – прогудел дознаватель, – только вот расписку о невыезде из города подпишите, – протянул он подозреваемому бланк с авторучкой.

– Хоть тысячу таких бумажек давайте, – с доброй улыбкой заявил допрашиваемый, – а потом вы их все используете как туалетную бумагу, так как ваши корявые домыслы против меня совершенно абсурдны.

– Не грубите, – вежливо заметил опер, – вы только вникните, что подозревать кроме вас нам некого. Вы инсценировали нападение на себя и, взломав кабинку, где денежки хранились, затем подали нам тревожный сигнал. Я следом иду по горячим следам и постараюсь доказать вашу вину.

– Сколько угодно, – криво усмехнулся инвалид, – но, когда я буду в норме, составлю в думу рационализаторское предложение.

– О чём вы, если не секрет?

– Чтобы для таких ментов, как вы, закон приняли, а точнее быть, уголовную статью изобрели за незаконное подозренье честных граждан. Вы здоровым людям счастья не приносите, а таких, как я, живьём в гроб укладываете. Какие, к хренам, горячие следы, вы сперва поговорите с моим руководством, узнайте, что пропало, пока я сто восемьдесят минут валялся без сознания.

– Вот именно я это и собираюсь осуществить, – пообещал тот, – а вам предлагаю не строить из себя твёрдого калача, хотя они у нас тоже нехило ломаются.

– Неправильная формулировка, – перебил опера Гера. – Нужно говорить тёртый. Почитайте вначале Маяковского «Грустную повесть из жизни Филиппова», а потом употребляйте такую фразу. Не надо из себя корчить смешного мудреца.

После этого правоохранитель пулей вылетел в холл и через минуту вернулся и, пригрозив пальчиком в закутавшегося больного, крикнул:

– Не опускайте глаза, я знаю, ты симулянт, а может даже худородный, сам себе болезни находишь. Впредь берегись меня, если мои догадки подтвердятся, то тебе кранты придут.

После этого Гера сбрасывает с себя одеяло и с кислой миной поправляет того:

– Вы, видимо, имели в виду ипохондрика. Я представляю, как вы пишете протоколы, это точно ваш профессиональный ужас и укоризненный смешок вашего начальства.

Раздаётся сильный хлопок в дверном проёме, и вместо дознавателя у его кровати появляются медсёстры.

На следующий день после обеда его посетил председатель профкома Жуков и сказал, что визит сыщика был практически беспочвенным, так как взлом помещения кассира ничего похитителям не дал.

– Наша кассирша Лиза всю свою казну перевезла позавчера во вновь построенное сооружение, а старую дверь замкнула по привычке, как и прежде. Вот медвежатники и покусились на эту обманку. Отныне в отслужившем управление будет цех по изготовлению пластиковых окон, а мы будем восседать в нашем маленьким Зимнем дворце, такое название ему присвоили свои управленцы.

– А что же тогда из меня кровь пил Минин, он что, не знал схемы этого налёта?

– Мы его развернули в обратную сторону, теперь он пускай дознаётся, кто вред нанёс твоему здоровью, ну и, конечно, ищет того, кто подломил нашу бывшую кормилицу. Два преступления, а преступник один и тот же. Возможно, это кто-то из рабочих, кто снимал с окон шторы и занимался погрузкой столов и технических средств. Залезли туда, думая, что у неё там всё напичкано одними купюрами.

– Их там было четыре человека в мою смену, – вспомнил он. – Это были плотники Геша Липатов и Юра Хоров, они бы не позволили меня даже оскорбить, а чтобы ударить, я вообще молчу. Они нормальные ребята, а вот маляров я не знаю, контактировать с ними мне не приходилось.

– Успокойся, с ними со всеми сейчас работает опер, – сообщил ему профсоюз, – а они обязательно найдут, кто твою голову пригрел ножкой от сломанного стула. И не забывай, что мы три дня переселялись и загружали габаритные вещи в машину одни мужики, а стулья, гардины и разную дребедень переносили на своих двоих. Пятьдесят метров ходу, и никакой суеты. – Он пожал на прощанье руку больного, пожелав тому скорейшего выздоровления, не забыв сказать:

– А премию тебе начальник солидную подписал за бдительность.

– Да это, скорее всего, отступные за травму, – пробормотал Миха, – лучше бы он охране ружьё выписал, тогда бы и налётов не было.

Глава 2

Шла последняя неделя ноября, а за окном уже пуржило. После завтрака к нему пришёл новый сотрудник милиции. По его внешности было видно, что предстоящий разговор будет непредвзятым: лицо его выглядело умным и добрым. Он представился майором Ситновым и, сев на стульчик возле тумбочки, произнёс:

– Приход моего молодого коллеги следует считать недействительным, – это человек без определённой наработки. Появление в вашем стационаре было его личной инициативой.

– Именно так я и понял, – усмехнулся Георгий, – так что ждите от него периодически подобные сюрпризы. Говорю ему: моя левая рука не способна удержать вес тяжелее авторучки, а тут приличный молоток! Как я им мог орудовать? Но он не прислушивается ко мне и даже предположил, что травму головы я сам себе нанёс. Однако обиды у меня нет – знаю, в вашей сфере у всех новичков похожие ляпы случаются.

– Мы это учли и временно отправили его в архив; пусть там наберётся опыта. А вас я посетил с одной миссией: узнать, будете ли вы писать заявление о нападении во время исполнения служебных обязанностей?

В этот момент запах туалетной воды окутал потерпевшего. Тот же самый, что он ощущал около крыльца. И не раздумывая Георгий заявил:

– Ничего я писать не буду, переживу как-нибудь. Если вспомню знакомые мотивы той ночи, то обязательно извещу вас.

– Отлично! – поднялся майор со стула. – Тогда выздоравливайте поскорее; если что-то важное прояснится, самодеятельность не проявляйте, и срочно звоните нам. Телефоны я оставил у вашего секретаря Натальи Семёновны. Надеюсь, вы знакомы с этой барышней?

Наталья была его лучшим другом в конторе. Георгий регулярно помогал ей делать курсовые проекты в университете, где она заочно обучалась. За это она готова была отблагодарить, его по-женски, хотя и была замужем. Но он с ней держал социальную дистанцию, дожидаясь своего часа. И находясь на больничной койке, узнал о том, что она оформила развод со своим благоверным супругом, дав ему повод для размышлений о создании своей семьи.

– Я девять лет работаю в СМУ, всех знаю, – ответил он.

Но тут Михайлову внезапно навеяла одна не совсем гигиеничная деталь, которую он заметил у моложавого Минина.

– Да ещё, передайте вашему сыщику Коломбо, чтобы он чаще ковырялся в мозгах, а не в носу.

– В этом грехе он замечен не был, – встал на защиту своего подчинённого начальник.

– А вы обратите внимания на его пальцы: все аккуратно подстрижены и подпилены, кроме крайних, забитых под ногтями чернозёмом. А это говорит, что, уединяясь от зрителей он усердно этими коготками занимается профилактикой своих ноздрей.

Тот остановился около порога, затем внимательно вонзился своими глазами в клиента больницы и выразительно выдал:

– Вам бы у нас быть аналитиком, а не в конторе штаны протирать.

– Никогда, – пробурчал тот, – это не моя стихия. Между прочим, у меня имеется четыре года филологического факультета. И я бы защитился если бы не серьёзная необходимость, которая круто повлияла на мою судьбинушку. И о ней я никогда не распространяюсь.

Когда силуэт непрошенного гостя скрылся за стенами больничной палаты, он, удобно устроившись в кровати, приступил ворошить прошлое, которое не дало ему получить диплом о высшем образовании. Тогда ему сообщили, что его любимая девушка Маргарита, с которой он должен был этим летом идти в загс, тайно уехала к себе на родину в Красноярский край. Он тогда плюнул на всё и поехал разыскивать её. И нашёл её в Минусинском районе, где она сидела около недвижимой матери, которую поразил инсульт. Тогда она призналась ему:

– Прости меня, за безмолвие и побег от тебя. Возникли мрачные обстоятельства, из-за которых я сбежала из вашего края, – кивнула она на бесчувственную больную. – Моя старшая сестра вот уже два года живёт в Узбекистане, у неё много детей. Значит все стрелки она перевела на меня. Я сама с больными почками бросила свою бухгалтерию и приехала забирать её из больницы. А тебе я надуманно не стала сообщать о моём горе, зачем я свои беды буду взваливать на твои плечи. Живи в радости и ни о чём не думай, только свою мужскую харизму не топи в дерьме.

– Я так просто не могу выбросить тебя из моего сердца, – скажет он ей. – Так как я не предатель и если я отвернусь от тебя, то потеряю уважение к самому себе. А если быть точнее, то возненавижу Георгина, как ты меня частенько называешь. Я согласен быть рядом с тобой и помогать тебе во всём.

– Я не против, оставайся, – скупо улыбнулась она, – только имей в виду, здесь у нас нет городского комфорта. Туалет и душ в огороде, а умываемся мы из рукомойника. Хотя что я тебе объясняю, сам всё увидишь и бросишь меня.

Несмотря на все страшилки он принял её предложение, и они сходили в загс и расписались. После чего с первых дней проживания в этом сибирском городишке он начал корить себя за это. Дискомфортные условия в её доме его вывели на нет за один месяц. И он уже рассчитывал проститься с этими сибирскими местами. Но тут вскоре они хоронят мать, и он надеялся, что сейчас наступит у него жизнерадостная семейная жизнь, но он в очередной раз ошибся. Оказалось, что его жена стала ярой сторонницей деструктивной секты Виссариона, которой она подписала свои владения, и со своей общиной затаилась в таёжном ските. Он моментально получает статус бомжа, но ненадолго. Вскоре Гера расторгает брак с ней и в этот же день берёт расчёт в автоколонне, где он трудился. Без всякого сожаления Гера возвращается назад домой.

Прошло уже много лет, и он своё горемычное бракосочетание, которое навевало на него только грусть, старался не вспоминать.

Но находясь в одиночестве ему приходилось быть в объятиях Сибири. Поэтому судьбу свою после такого горького опыта он больше связывать ни с кем не хотел. Они с матерью и бабушкой жили в большом особняке, который построил отец. Мама была ещё не старой и работу в ресторане не бросала, но кем она работала об этом сын долго не знал. Его устраивало, что эти две женщины заботились о нём, одевали, кормили на убой. Он рос, не зная ни в чём нужды. И вечерами эти две родственные души докучали его на предмет создания своей семьи. Бабулька всегда ему только одно твердила:

– Время пройдёт, потом будешь жалеть, что не послушал меня.

…Мамаша же изнуряла его своими лекциями о свадьбе. А у него для них был только один ответ:

– Милые старушки, перестаньте меня допекать тем, что мне не по чину. Кому нужен однорукий робот, вы подумайте?

– Да разве мало счастливых семей, в которых есть даже одноногие мужья, – молвила бабуля. – Выкинь из души свою ущербность, а жениться никогда не поздно. Ты ещё молод, надевай на себя английский костюм, итальянские туфли и бегом на дискотеку. Только на вторую Маргариту не нарвись, будь опытнее. И всегда помни, что будешь интересен женскому полу до старости, поверь мне. Так как ты красив и статен и к тому же не куришь и не знаешь вкуса спиртного. Подобные тебе мужчины являются вечным объектом обожания представительниц прекрасного пола.

– И интеллекту у тебя как у профессора философии, хотя твоя дисциплина была филология, но быть тебе по жизни ресторатором, – добавила мама. – Это я тебе обещаю, таково было папино желание. И не называй меня старушкой, в моём возрасте, ещё рожают.

– Папы уже нет пять лет и это не значит, что я, как и он буду директором кабака.

– Как хочешь думай, но без семьи тебе тяжело будет.

– Я вас хорошо понимаю, но волочиться за дамами не буду, – ответил он им.

– Это почему? – в один голос спросили женщины.

– Вот когда я понравлюсь изумительной душечке, и она мне предложит свою длань, то я приму её. Потому что я буду знать, что такая подруга меня не оттолкнёт никогда. К тому же я применю все усилия и убеждения, которые окажут магнетическое влияние на наши с ней отношения.

Он, закрыв глаза после всех этих дум, мысленно наказал себе:

– Может они и правы насчёт женитьбы, но сам я себе точно выбирать спутницу жизни не буду. Не хочу, чтобы потом какая – то капризная курица выдвигала мне демарш. А вот та которая меня полюбит таким, ту я и поведу под венец. Хотя Наталья меня вполне бы устроила, как супруга.

Глава 3

Через семь дней его выписали из больницы. Была пятница и на земле кругом лежал снег. Он приподнял воротник куртки и начал набирать скорость, как ему внезапно дорогу пересекла «Нива» – персональный автомобиль начальника управления Лозинского. Открылась дверца и из неё вышел Славик, – водитель этого транспортного средства.

– Садись ко мне, – пригласил он Георгия в салон. – Михаил Семёнович дал команду встретить тебя и доставить к нему в новые покои. Премировать тебя будет.

– Да вроде не за что, – отмахнулся тот. – Я ничего героического не совершил, только по шарабану получил от какого-то гада. Понимаешь какая невезуха со мной происходит – все болячки я получаю только на производстве. Порой на меня такое ощущение наплывает, что я попал в плен фатализма, где над моим телом творятся разные неприятности.

– А это оттого, что круто изменять своей жизни не полагается, сам мне не раз талдычил об этом, – сказал Слава. – Не плюнул бы на свою учёную степень, был – бы, может, доктором наук. Умом блещешь, вся контора к тебе за советами идёт, как к духовному наставнику.

Гера пронзил его взглядом, тяжело вздохнул и скривил рот.

– Это преувеличение, – тихо проворчал он. – Ко мне идут конторские служащие только за ответами к кроссвордам, и себя я никогда не причисляю ни к умудрённым старцам, ни к духовенству, так как святого крестика на шее я никогда не носил. Я был рождён в атеистической семье.

– А Колесову, нашему автомобилисту самосвала подсказал как уйти от суда, – вспомнил шофёр, – а ему тогда корячился реальный срок.

– Ничего там высокоумного не было, просто он приехал с грязным кузовом, в котором перевозил ворованный цемент. Я его и отправил к насосной станции, чтобы он провёл санитарию. Милиция к нему с подозрениями, а кузов-то чистый. К тому же он показал им накладные, где были указаны другие строительные материалы. Но потом он всё равно обмишурился на плитке. Хоть на скамью подсудимых и не сел, но с нашего транспортного цеха вылетел как пробка. Ладно, зачем вспоминать того, кто не внимает умной пропаганде, вези меня на аудиенцию к нашему «главкому».

Вскоре они поднимались по маршам на второй этаж пущенного в эксплуатацию современного здания. Наталья Семёновна, увидев, что задание своё Вячеслав выполнил, схватила Геру за руку и почти силком втащила его в апартаменты руководителя, которого там не оказалось.

– Гера миленький, – обратилась она к нему, – нашего шефа пять минут назад вызвали срочно в мэрию, поэтому вручать тебе вознаграждение он поручил мне.

Она протянула ему сумку с ноутбуком и наручными часами, которые его совсем не интересовали.

– Я однорукий инвалид, мне в самый раз подходят карманные часы, которые я давно имею.

– Подаришь их кому-нибудь, хоть это и реплика, но фирма знатная. И ещё, там внутри тебе положили конверт с купюрами. Пересчитай денежки и посети бухгалтерию, распишись за премию. Пользуйся и спасибо тебе большое за то, что не позволил подломить старый личный кабинет нашего патрона. Там было чем поживиться, поэтому он наказал Лизе кассиру в тот злополучный день, чтобы она замуровала свою дверь по инструкции.

Он взял у неё подношение и долго смотрел ей в глаза, не говоря ни слова. Когда его молчание затянулось, она не выдержала и кашлянула. После чего он, уставившись в пол, робко произнёс:

– Наташа, а не обмыть ли нам вместе этот сюрприз сегодня в богатом общепите, – осмелился он. – Я слышал, что ты своему колобку отставку дала.

– С непьющим идти в ресторан это будет неблагопристойно с моей стороны, – воспротивилась она. – Или ты себе кофе с перчиком будешь заказывать?

– Нет что ты, – отрицательно замотал он головой, – тебе же хорошо известно, что этот напиток я на ночь не употребляю.

– Да, я это хорошо помню, – подтвердила она его слова. – Но вот если бы ты согласился хотя бы шампанского выпить публично со мной, то я бы с тобой куда хочешь пошла, – обнадёжила она его. – Пускай знакомый мне люд завидует, какого я кавалера себе отхватила, не то, что мой бывший тюфяк. Да я его выкинула из-за того, что места много занимал на диване.

– Насчёт выпивки не переживай, – успокоил он её. – Меня в палате мать поила терпким вишнёвым вином, через которое я за неделю добился ремиссии. На ночь я выпивал по несколько грамм этого чудесного напитка, так что с тобой за столиком у меня сухо во рту не будет.

– Ну, если так, то я согласна составить тебе компанию, но только завтра, – обрадовала она его. – Да ещё чуть не забыла: забеги в профком, они тебе бесплатную поездку на лечение в пансионат оформили, куда – не знаю. Но с понедельника считай себя в отпуске.

…Внезапная радость обуяла его, всё-таки родная организация шикарно отблагодарила его за полученную травму.

– Как нельзя кстати подлечиться в здравнице, – восхищённо потряс он ручку секретарши и промолвил: – Жду тебя в субботу в восемнадцать часов вечера в условленном месте, а заявку туда я сделаю безотлагательно.

Расставшись с ней, он отметился у счетоводов, где поставил свою подпись под ста тысячами рублей – сумма для него была не особо большой, приходилось держать и больше. Но сам факт щедрости на него всегда влиял положительно.

– Вот это классный восторг коллектив мне подарил, точно я оздоровление нужное получу, – объявил он на весь сектор. – Да с такими деньжищами мне смело можно осваивать Турцию и даже Капри. Хотя я никогда за свои прожитые годы организованно не отдыхал, кроме туристических лагерей и поездок с бабкой на море в детстве.

– Деньги больше трать на лекарства, – посоветовали ему вразнобой женщины, – всё-таки медикаменты нынче дороговаты и не каждому по карману.

А притаившаяся за пальмой с порнографическим лицом Вера Сергеевна лукаво сверкнула своей личиной, ему выдала:

– Георгий не забывай, что все заведения куда отправишься латать своё здоровье, являются не только оздоровительными. Их ещё называют ведомством по наращиванию рогов. Эта процедура имеет прямое значение к излечению, от этого никуда не денешься. А самая ценная методика, – это пресс терапия. Чтобы тебе понятно было, объясняю: – это когда два одиноких сердца сливаются в одно тело и обратно возвращаются вдвоём создавать счастливую ячейку. Вот тебе о чём надо думать, а то не заметишь, как твоя красота плесенью обрастёт. А ведь это грех немалый – скрывать свои мужские достоинства. Понаглее надо быть и про свою пустяковую ущербность позабыть. А хочешь бери меня в жёны, я буду для тебя до смерти верным и покорным оберегом.

После её слов всё помещение наполнилось смехом. Когда они отсмеялись, он подошёл к выходу и не смотря на бухгалтершу, выпалил:

– Я приму ваше предложение, если вы присоединитесь ко мне на курортный вояж.

Затем он заглянул в профсоюзный комитет и забрал там путёвку в Геленджик в санаторий «Черноморец». А выйдя на свежий воздух, изрёк:

– Вера, конечно, ягодка, но жить с ней – это постоянно отгонять от неё нахальных мужиков. А я со своей культей отпор им не дам, разве что пистолет за поясом носить. Ну ладно меня ждут сейчас существенные перемены. Незнакомые города, интересные люди, – разве это не подарок судьбы? А их сумма, напротив которой я только что поставил свой автограф, для меня не редкость. Держал и миллион в руке. Но всё равно я ценю человеческое внимание ко мне, тех людей, которых я охраняю. Дай бог шефу всего, что он пожелает.

Глава 4

Ресторан «Лунный» располагался на Центральном проспекте, где рядом была аллея с разными развлечениями. Поэтому людской поток там всегда был бесконечным и оживлённым. К тому же бар и кафе функционировали круглосуточно. Местоположение этого шикарного здания, привлекало народ отдохнуть именно тут, в этой трёхзвёздочной цитадели. А чтобы попасть туда, необходимо резервироваться заблаговременно. Он в душе верил, что Наташа явится, поэтому мать предупредил, чтобы в зал не выходила, а до всей обслуги донесла чтобы к её сыну и его подружки относились почтительно. Она ему нравилась своей простотой и доступностью. Могла помочь любому сотруднику решить административные вопросы, или не скупясь поделиться международными новостями, но никогда не распространялась о высоком начальстве, особенно о своём шефе.

Вечером, когда уже смеркалось в назначенный час к условленному месту он ожидал её. Осмотревшись вокруг и не заметив похожего на секретаря силуэта, он прошёл по запорошенному снегом бульвару. Но её и там не было, тогда он вернулся назад и проходя мимо качелей он разглядел её. Она в гордом одиночестве, как огромный маятник раскачивалась на бесплатном аттракционе. В два приёма он остановил её люльку и заявил:

– Как вы мадам недисциплинированны, – помог он ей с лёгкостью проститься с качалкой. По её дрожащим и ледяным ладоням он догадался, что она переохладилась с приходом ранней зимы.

– Держись Наташенька я не причиню тебе зла. Я твой друг и почти коллега, поэтому всем, кто покажет тебе свой оскал, я того порву на куски.

Этой фразой он рассмешил её. Они общались с ним уже несколько лет, и она знала, что он опасается не только бродячих собак, но и кошек. При встрече с этими животными он всегда плевался через левое плечо и обходил эти живые объекты, делая приличный крюк.

– Если по-честному, то я не надеялась, что ты придёшь на нашу встречу, – промолвила она. – Персоналий, не являющейся на наши корпоративы, вдруг раздобрился и повёл скромную секретаршу в самый престижный и хлебосольный дворец нашего неотразимого города. Не усматриваю никакой логики.

– А её не надо смотреть, её нужно принимать, – произнёс он. – Вся разумность в том, что мне неприятно наблюдать за уважаемыми людьми, когда они находятся не в адекватном состоянии. Все они по-разному себя ведут под хмельком и выдают зачастую такие коленца, за которые я перестану их уважать. Я знаю, что в таком полёте я буду пребывать до тех пор, пока сам не стану, как все. Вот поэтому ради тебя я принял решение, нарушить свой запрет на возлияние спиртного и поэтому я подниму за нашу дружбу большую чарку и даже поцелую тебя в щёчку. И после этого весь дамский персонал не будут сравнивать меня с отшельником.

– Мало этого, – усмехнулась Наталья, – они лапки будут тянуть к загадочному субъекту. Их охватит любопытство, что же такого вкусного скушал их таинственный гранд, что так резко переобулся. Вот сколько я тружусь в управлении, столько твоя персона и остаётся под прицелом у наших дам. Им всем интересно, почему красивый парень равнодушен к женскому полу. Я-то знаю всю твою любовную эпопею с Марго. И её визуально знала по фотографиям, которые мне показывал. Не буду же я вытрёпывать каждому твои секреты. Это будет неприлично.

– Правильно мыслишь, – приобнял он её за плечи, – только давай наш разговор продолжим в зале при роскошных люстрах.

Они пересекли двойные двери и оказавшись в холле, подошли к гардеробной. А через три минуты сидели уже за накрытым столом, где помимо шампанского там был холодный ассортимент закусона. Она проживала в другом конце города и не знала, что его мамочка была хозяйка этого сытного и дивного заведения, так как сынок этот факт нигде и никогда не афишировал. Он усадил свою гостью за столик и по-хозяйски повесил пиджак на спинку стула, присел напротив неё. После чего около них появился официант, открывший им бесшумно бутылку. Он разлил им его по сосудам и спросил:

– Горячие блюда подавать?

– Пока не надо, – ответил Георгий, – нам и этого позарез хватит, к тому же дворяне в основном закусывают именно тем, что здесь уже всего достаточно, – указал он кивком на уставленные закуски. Гарсон откланялся им и скрылся на кухне.

– Как здесь хорошо и уютно, чувствуешь себя действительно, как во французской столице, – восхищалась она. – Я, конечно, редко посещаю подобные увеселения, но здесь мне явно нравится. А вот когда попробую их кулинарные творения и если оно мне придётся по вкусу, то обязательно поставлю хозяевам лайк. Как отзовёшься на мою рецензию? – внимательно заглянула она ему в глаза. – А то у меня здесь создалось о тебе двоякое впечатление: с одной стороны тебе здесь неинтересно, а с другой, – тебя здесь все знают. Это, наверное, оттого что вашу честь впервые занесло сюда, хотя встретили нас здесь с тобой как особенных гостей.

– Да бестолковый я в этой теме, – поднял он свой фужер, – давай лучше выпьем.

Она поддержала его, сделав всего пару глотков, Он же свою дозу просто проглотил до дна.

– Постигаю, другую современную жизнь, – закусил он напиток рокфором, – с тобой я сегодня решил снять с себя мантию монаха и войти в следующую эпоху жития.

– Не смеши меня, – допила она свой бокал, – а то я сейчас в туалет запрошусь. А тебя умоляю не ври мне, ведь крестится не можешь, а бред несёшь. Сам же всем объявил, что нехристь и за свои грехи у всевышнего никогда не просишь прощения.

Он ничего ей на этот раз не ответил.

– Что сказать нечего? – причмокнула она губами.

Он развернулся к сцене, где зашевелились музыканты и задрав выше голову, где находился кабинет мамы, увидел её руку с поднятым вверх пальцем. Это была оценка на пять баллов его спутнице. Тут он встрепенулся и повернувшись к своей пассии, провещал:

– А кто мне раньше напевал, что я оригинал? Вот, видимо, я иногда вхожу в амплуа актёра. Так веселей жить. Я не забыл, как мне от тебя почти ежедневно поступали жалобы на своего скучного мужа. Я, правда, его ни разу не видел вживую, но судя по твоим рассказам тебе не сладко и не пресно было с ним.

Она от его воспоминаний весело рассмеялась. Затем достала из косметички зеркальце, вытерла салфеткой уголки глаз и выдавила из себя всю горечь:

– Наверное так оно и есть, – согласилась она с ним. – Представляешь какой он честнейший человечище. На хлебозаводе выполняя функции мастера смены он на работу к своему обеденному кульку хлеб из дома брал. Я ему толкую, там на сдобе спишь, а домой крошки боишься принести. Твои подопечные каждый с завода приобретают свежие хлебные изделия по заниженной цене, а твоя дурацкая совесть всё равно не продвинет тебя к мучному трону. Так он мне выдал: что его совестливая натура поможет ему взгромоздиться в кресло руководителя. И меня тут осенило, он набитый дурак и мечтатель. Как я только за него замуж выскочила. Ладно хоть быстро образумилась. Вот почему тебе не удалось его опередить? Зажили бы мы с тобой как ангелочки. Ведь я знаю, что симпатична тебе, и не перебивай меня. Об этом подсказывают мне мои курсовые, которые выполнялись тобой. Тебе осталось сотворить только диплом, и я дипломированная журналистка. А, если честно, то, у меня нет никакого желания уходить со своей должности, мне она впору и шеф у нас был замечательный.

– Почему был? – удивился он.

– А вчера он пошёл на повышение, отныне он будет правой рукой губернатора, а кого он вместо себя посадит, пока неизвестно. – Она кивнула на вино, намекая, что пора испить волшебной водицы. – Что-то мы с тобой заговорились, да и тему выбрали производственную. Мы это всё и у тебя на посту запросто обговорим. А мне хочется напиться и танцевать только с тобой. В такой ресторации я никогда не была.

В это время заиграла танцевальная музыка и она его утащила в круг.

– Прижми меня крепче, – взмолилась она.

Её просьба смутила его, и он проронил:

– Не забывай, что моя плеть мёртвая.

Ей стало неудобно после его замечания, что две слезинки скатились у неё по щекам.

– Прости? – уткнулась она ему в предплечье.

Но он не предал никакого значения её чувствительности, увлекая её в танцевальный марафон, который продолжался до тех пор, пока оркестранты не ушли на перерыв.

После танцев их вновь навестил молодой человек, который весь вечер опекал их. Показав им меню, он поинтересовался:

– Не изволит ли самая привлекательная пара отведать наших фирменных изысканных кушаний?

– Винца бы ещё полусухого не плохо было испробовать, – намекнул Гера Сергею Сальникову, которого он прекрасно знал. А когда его пассия отлучилась в дамскую комнату, Михайлов ему шепнул:

– Загрузи нам в мамину машину полноценный ужин на два лица. И передай ей, что в двадцать два часа я уеду со своей зазнобой на продолжение застолья. Пускай её водитель ожидает нас.

– Понял, – коротко ответил тот и незаметно испарился.

Глава 5

Их привезли в малосемейное общежитие, где она проживала одна. Тесновато было, но для неё этого было вполне достаточно.

– Не хоромы, конечно, но помни мы с тобой трудимся не в рогато- копытной конторе, а в стройиндустрии. Перспективы улучшить жилищные условия у нас с тобой многообещающие. А мне пока этого хватает. Я довольна, плохо только что кухня общая, – сказала она.

Георгий поставил на пол все деликатесы, которые он забрал из багажника автомобиля.

– Откуда это? – удивлялась она, вскрывая судки.

– Сервис в этом кабаке знатный, – безбожно врал он ей. – Когда ты удалилась припудриться в дамскую комнату, я тем временем проявил инициативу, оплатив всё по счетам, включая и транспортные расходы.

– Здесь, наверное, кулинарии тысяч на пятнадцать упаковано, – недоумевала она, – так всю казну разбазаришь, и в санаторий с кукишем в кармане поедешь. Будь экономней.

– Не успею, – усмехнулся он, – через два дня я сяду в поезд и отправлюсь навстречу грозному «Норд-Осту» в Геленджик.

– А откуда они там появляются?

– Я читал, что с гор надувают, но они кратковременные, – объяснял он. – К примеру зимой один день минусовая погода, а завтра наступит летняя жара. Вот такие климатические переплясы выдаёт природа. Но я всё это узнал из интернета, самому там не приходилось бывать. Хотя на Чёрном море с бабулей бывал пацаном и не раз.

– А бабка у тебя кто по жизни? – поинтересовалась она.

– Она у меня преподаватель географии, на пенсии уже давненько. Ей сейчас семьдесят семь лет, но она для своих годков шустрая и посещает бассейн.

– А мамаша кто?

– Разве не догадалась? – изобразил он хитроватую улыбку. – Её зовут Анна Никитична, она простой бухгалтер и работает в том ресторане, из которого мы с тобой только что прибыли. Вот поэтому нас там и обслужили по высшему классу. Серёжа – официант меня давно знает. Я иногда захожу в дневное время туда отобедать. Так перекусить что-нибудь.

– Значит выпендрёж решил мне прорекламировать, – артистично озлобилось её милое личико, – мол смотри, как меня здесь уважают. Если бы я знала, что сблизилась с двуликим Янусом, я бы с тобой даже здороваться не стала. Самому не противно было передо мной спектакль разыгрывать. Чертополох ты ползучий, а не Георгин.

Но он неправильно истолковал её юмор и, учащённо захлопав своими длинными ресницами, пробормотал:

– Наташ ты чего так разошлась? Ведь я тебя ничем не унизил и не оскорбил. Ну привёл тебя в то место, где меня персонал немного знает, отчего и внимание к нам с тобой было больше, чем к другим посетителям. Не понимаю, что здесь преступного?

– Ничтожный лгун, – вынесла она без улыбки ему обвинительный вердикт, – поэтому приговариваю тебя к интенсивной, но приятной муке.

– Похоже вино тебе сильно покоробило мозговую корочку, – робко произнёс он, – такой я тебя ни разу не видел.

– Так погляди и марш в душевую, – указала она на дверь, которая вела в прихожую и ванную. После чего отвернулась к окну, спрятав от него свою лукавую улыбку.

Но он, переступив порог, тихо обулся, оделся и бесшумно покинул жилище сварливой фурии. На воздухе при лунном свете он взглянул на карманные часы, было половина одиннадцатого. Лежавший вокруг снег на пару с луной освещали неплохо её квартал. Он, даже не посмотрев на её окно, улыбнулся себе и сказал:

– Вечно прикидывалась милашкой, но оказалась криводушной и фальшивой. Одним словом, она злыдня и это не мой вариант!

Он поймал на дороге такси и доехал до своего дома, где, сидя у телевизора его встретили единственные родные женщины. Они вопрошающе вглядывались в Геру, но вопросов не задавали, ожидали, когда он первым раскроет рот. И он не заставил себя ждать, спокойно промолвил:

– Передачи «Кому на Руси жить хорошо» сегодня не будет, потому что мой объект вожделения, был ложным и пришёлся мне не по вкусу. А тебе, – обратился он к маме, – в понедельник надо позвонить в нашу приёмную. Телефон найдёшь в моём блокноте и попросишь её, чтобы она завезла тебе посуду, в которую нам заряжали ужин. И теперь нечего секретничать, представишься ей по всей форме и даже можешь вскользь упомянуть, что не далёк тот день, когда я буду хозяином этого заведения. И к дипломному проекту, пускай она сама готовится. Думаю, она его не защитит, знаний не хватит.

– Не жестоко с ней поступаешь, сынок? – спросила мать. – Мне она показалась такой миленькой, ухоженной и интеллигентной дамой. Я была так рада за тебя, когда вы с ней беспрерывно танцевали.

– Для меня она три года была доброжелательной и милой женщиной. Но когда полчаса назад она ощерилась на меня, то я увидел перед собой извергающее злобой лицо. Понял, что она персонаж из детского фильма «АНИДАГ», то есть наоборот ГАДИНА. Такая ножкой от стола не будет по голове бить, а шипя подползёт и смертельно укусит.

– Господи помилуй, – перекрестилась бабушка, – так она и нас перекусает вместе с моей Муськой.

– Послезавтра я вас покидаю, но ненадолго, – объявил он. – Уезжаю на курорт по выполнению расширенной женской программы. Ваши призывы дошли до меня, тридцать один годик скоро пойдёт, а полноценной жизненной платформы нет.

Он собрал рюкзак с вещами, куда не забыл положить и коробку с часами. «Может действительно пригодиться, подарить кому» – подумал он и улёгся спать.

Глава 6

Домашний телефон у него разрывался на следующий день и он зная кто это звонит, трубку не снимал.

«Будешь знать, как грубить достойным мужчинам» – подумал он и отключил совсем телефон.

На следующий день их с матерью к поезду отвозил её водитель Гриша. Анна Никитична довела сына до вагона и передала ему небольшую стопку тысячных купюр и пакет с закусками из ресторана.

– Впервые едешь самостоятельно на дальнее расстояние, не теряй бдительности, – наказывала она ему, – будь осторожен в пути. Рюкзачок свой без присмотра не оставляй.

– Мамуль, неужели тебя деменция посетила? – выкатил он на неё, свои карие глаза. – Здесь до Анапы 600 км, и там до Геленджика автобусом рукой подать. Да я всю Сибирь исколесил, восемь лет назад, а это три с половиной тысячи км. Я даже ходил по ленинским ссыльным тропам в Шушенском.

– Ой сынок, – испугалась она, – после смерти папы, память временами покидает меня. Надо опять садиться на таблетки, мне они сильно помогают. И всё равно тебе надо заканчивать со своей охраной, пора заступать на наследие отца.

– Моя гражданская служба – по сути, это комфортный отдых, – хвастливо заявил он. – У меня оклад не по штату, а какой был до инвалидности у токаря пятого разряда и пенсия. Всё-таки у меня была не бытовая, а производственная травма. Разве не заметно, что я живу не тужу?

– Правильно, но не будешь же там всю эпоху крохи собирать, – назидательно твердила она. – Я ведь не вечная, в любой день может произойти коллапс, а тебя рядом нет. А тебе давно нужно подстраховывать меня и вникать в нюансы будущего. Твоя вахта должна быть возле меня и только с правого фланга. Приедешь на курорт, приобрети себе приличный телефон и звони мне каждый день.

Он обнял её и на ухо прошептал:

– Куплю себе смартфон, а из своей конторы я уйду тогда, когда разузнаю, кто меня приголубил ножкой от стола. А это случится скоро, уверяю тебя. Для меня это важно. А сейчас иди к своему водителю, но запомни, если мне на Югах не понравится, я вернусь домой.

Они простились, и он направился в купе, где уже внизу расположился дядя средних лет, с длинными, как у битлов волосами. Он поздоровался с патлатым пассажиром, но вместо отзыва к нему протянулась его рука.

– Глухонемой? – пробурчал Георгий.

В ответ он ничего не услышал, только увидел, как затряслась голова попутчика. Повесив провиант на вешалку, он начал снимать с себя рюкзак. Обратив внимание, что Гере проблематично это сделать без чужой помощи, глухой помог с этим ему быстро разобраться. Затем он снял с себя куртку и закрыл ей кулёк с вкусняшками.

– Выходит без песен поедем, – взглянул он в упор на визави.

Тот по артикуляции губ прочитал, что у него вылетело изо рта и утвердительно закивал. Хотя Михайлова вполне устраивала такая обстановка, ему почему – то не хотелось вести с кем-то беседу, зная, что под стук колёс хорошо предаваться не только раздумьям, но и решать свои проблемы. А они у него были, поэтому он раскатал на своей полке матрац и не раздеваясь прилёг, вспоминая подетально ту смену, после которой он оказался на больничной койке. Какие только нелепые мысли ему не лезли, и он все их отбрасывал. В Лисках им подсадили ещё старичка с бородой, похожего на баптиста. Он забросил свою сумку на верх багажного отделения и рядом устроившись на свободном спальнике, принял горизонтальное положение.

В целом поездка для него получилась скучной, но это его нисколько не расстроило. Наоборот он был доволен таким фоном, так как беседовать с мрачным дедом у него не было никакой охоты. Рано утром они прибыли на конечную станцию, где он сел на такси и через пару часов он уже был у парадной своего санатория. Всё его впечатляло здесь, особенно воздух и климат. Поселили его в двухместный апартамент со всеми удобствами с молодым мужчиной из Владимира. Он был чуть полноват и имел миловидное женское личико. Звали его Дима и по профессии он был менеджер магазина верхней одежды.

– Ну теперь я весело заживу, – обрадовался он, когда познакомился с приезжим из Черноземья, – а то один неделю пребываю. Вчера сходил в «Платан», – это типа трактира, посидел там немного, потом пошёл к нам на танцы. Скука страшная, одни старухи и пообниматься не с кем. Но четверых я уже заприметил, начну окучивать их, чтобы путёвка не пропала.

Приметив у соседа физическую проблему, он без промедления предложил свои услуги.

– Вижу плохо справляешься с одной клешнёй, давай не молчи, говори, если, что я тебе помогу.

– Спасибо, я приму это к сведению, – ответил Герман, – но я с некоторых пор привык обходиться без постороннего вмешательства.

– Значит, освоился, и это делает тебе честь, – похвалил его Дмитрий, – тогда попозже пойдём с тобой в бар, отдохнём там немного за коктейлем и другим глазом будем смотреть в прицел на стройных молодок.

– Вот здесь у тебя точно будет пролёт, – отмахнулся Гера от назойливого курортника, – я не по этому делу. И пью я только сухое вино и кофе с перцем. Такое питьё мне медики рекомендовали, так как там много серотонина. К тому же это оригинальное питьё оказывает общеукрепляющее действие, повышает иммунитет и отпугивает от себя всю заразу. А сегодня я у врача опрессовку пройду, посмотрю, что из лечения она мне назначит. Если временем буду не обременён, то я планирую посвятить себя осмотру живописных окрестностей, а также обязательно побывать в городе герое – Новороссийске и не раз. Такое ЦУ я получил от своего любимого и родного человечка, давшей мне жизнь. Если готов составить мне компанию, то я буду рад.

– А вот здесь, мой дружок, ты не угадал, я не исследую те места, где отдыхаю. Я Казанова со своим колоритом, и те новые эпитеты, которыми меня заслуженно нарекут сударушки, я охотно признаю. Так как они все поголовно разделят со мной это ложе, – нежно погладил он свою подушку.

Почти четыре часа Гера потратил своё время на знакомство с врачом и прохождение процедур. В обед в столовой его посадили с тремя болтливыми и любопытными старушками. Они сразу за один завтрак пытались о нём всё узнать. Но он им отвечал тихо и скупо, давая понять, что хочет спать. Пообедав, он направление взял к Морскому вокзалу. Полюбовавшись там морем, купил большую бутылку лимонада и зашагал к себе в корпус. Было великое желание отдохнуть до вечера, но и здесь он обломался, в его комнате сидел Митя в окружении прекрасной женской троицы распивая дорогое десертное вино, закусывая его пончиками и шоколадом. На приглашение присоединиться к ним, он категорически отказался, но не забыл им выставить на стол свой нетронутый свёрток с ресторанными деликатесами. После чего с удовольствием завалился на свою кровать. Он сразу провалился в глубокий сон и ничего не слышал, проспав до ужина.

Глава 7

– Вставай, пришло время насладиться свободой, – сказал Дима, тряся его за плечо. – Не стоит беречь свои моральные устои на курорте, иначе будешь жалеть о потерянных тёплых деньках.

– Не буду, – ответил тот, вставая с постели. Он взял полотенце и отправился в ванную, чтобы умыться. Вернувшись оттуда свежим и благоухающим дорогими духами, он сказал:

– Я, дорогой друг, не женат, поэтому могу считать себя свободным женихом. У меня свои представления о прекрасном поле.

– Мы все поняли, что ты не простой разнорабочий, по твоему богатому кульку, – возразил Дима. – Согласись, чёрная икра не каждому по карману, а в твоём подарке её было полкилограмма. Многие наши соотечественники считают, что этот деликатес вреден для памяти, так как со временем забывается, когда они в последний раз наслаждались этим редким продуктом. Мои гости были поражены твоим жестом доброй воли и прониклись к тебе нездоровым интересом, особенно Вика, моя землячка из Коврова. Кстати, её путёвка уже заканчивается, так что ловит момент.

– Да я не особо об этом беспокоюсь. Если что-то попадётся мне в руки, я не выпущу. А насчёт икры скажу тебе так: когда человек питается такими дефицитными продуктами, это скорее говорит о его состоятельности либо о его удачном браконьерстве. Я не тот и не другой, но и нищим меня назвать нельзя, я инвалид труда. Когда я получил травму, у меня произошло поражение срединного нерва, и рука не функционирует. В общем, у меня аналогичная травма, какая была у Сталина, так мне говорили врачи. А твоя соплеменница, если была одета в голубой костюм, мне тоже приглянулась. Я определил вас по однородному говору.

– Да, это именно она, – подтвердил Дима. – Хорошенькая, но у неё был неудачный опыт замужества. Кстати, её отдых подходит к завершению, – напомнил он ему в очередной раз. – Не прозевай, обрати внимание на эту очаровашку. К тому же она скромна и бескорыстна. И если бы я не знал, что она была замужем, я бы причислил её к лиге непорочных. Во мне она видит в меру богатенького клиента, но пока я не вижу интереса с её стороны, она обращается ко мне как к земляку. Поэтому я переключился на Фаину, продавца парфюмерной лавки в торговом доме города Ярославля. Они с подружкой Светой приехали пару дней назад и очень жизнерадостны. Весёленькие девчушки без капризов, не то, что моя законная Дереза. Так я её нарекаю порой, когда она ведёт себя нетактично с родным мужем.

– И в чём же её нетактичность выражается? – улыбнулся Георгин.

– Если чуть задержусь на работе, она всего меня обнюхает и начинает обыскивать. Я ей толкую, что без ордера не имеешь права производить обыск личного гардероба. После этого она кидает мне подушку и плед на диван и даже ужином не кормит. Я тогда обязательно ночью просыпаюсь и на цыпочках иду к холодильнику. Короче, она такая проницательная, ей бы на Лубянке служить, а не в регистратуре поликлиники.

– Как же она тебя с такой характеристикой отпустила одного в такой блудный регион? – поинтересовался Георгин.

– А она и не отпускала, пока мой хороший приятель, врач из поликлиники, где она работает, её не убедил, что я срочно нуждаюсь в морском воздухе, пока не угробил свои лёгкие. Она же после этого диагноза и приобрела мне путёвку.

– Ну вот, оказывается, у тебя очень заботливая и любящая жена, а ты на неё бочку катишь и козой обзываешь, ценить такую супругу надо.

– Вот когда сам женишься, тогда поймёшь, кому и когда надо ставить пятёрки за поведение. А она меня за каждую мелочь терроризирует, говорит: «что я недолговечен, так как могу падать только снизу вверх. Нормальный человек если запнулся на ровном месте, то здесь же и приляжет, а тебя вечно ввысь тянет».

– Правда, что ли? – улыбнулся Гера.

– Да, однажды в автобус я подымался по ступенькам и на входе улетел в салон, вот после этого случая она меня частенько достаёт – объяснил он. – А сама родить не может, а детишек я очень люблю. Ну что это за дело, нам скоро пять лет совместной жизни будет, а предпосылок к зачатию плода я никаких не вижу. Хотя я работаю по этому делу, как ударник коммунистического труда. Я её постоянно предупреждаю, что с пустоцветом жить не буду, а ей хоть бы хны. У меня есть в запасе сексапильная и смиренная Лилия, могу к ней переметнуться, но она старовата будет для меня.

Герман, достав свои карманные часы, показал циферблат своему соседу:

– Шесть часов, не пора ли нам отправиться на вкусный ужин?

– Пошли, – согласился Дмитрий, надевая туфли.

Когда они подошли ко входу, Германа окутал знакомый аромат, напоминающий ему о недавней травме. Он вздрогнул от воспоминаний и, запомнив мужчину, который издавал этот запах, направился к своим знакомым старушкам. Те сразу же начали задавать ему вопросы, но он, не выдержав их настойчивости, ответил:

– Дорогие дамы, за столом я всегда соблюдаю золотое правило: «Когда я ем, я глух и нем», если, конечно, это не ресторан. Поэтому, если вы хотите пообщаться со мной, забронируйте столик в ресторане и пригласите меня поужинать вместе.

– Какой-то Хлюст к нам попал, – возмутилась тётя по имени Галина Ивановна, – таких надо на плаху отправлять, чтобы старость уважали.

Другие женщины ничего не сказали на язвительную реплику своей соседки, лишь осуждающе взглянули на неё и принялись за еду. Герман быстро поел и, пристально взглянув на Галину Ивановну своими карими глазами, произнёс:

– Прошу прощения, но я покидаю ваш мини-пищеблок, мне здесь некомфортно. Не выношу, когда во время приёма пищи кто-то о ком-то негативно высказывается.

Затем он забрал у соседей керамическую горчичницу в виде толстухи с большим бюстом и, поставив её перед старушенцией, добавил:

– Будете такой же толстенькой и сразу подобреете, так что кушайте горчичку, иначе от злости когда-нибудь задохнётесь или столкнётесь с инсультом. Он обожает обниматься с такими бабками, как вы.

После этого он нашёл диетическую сестру и попросил у неё другое место. Выйдя из столовой и услышав музыку, под которую танцевали те, кто уже поел, он решил отдохнуть на этом пятачке и присел на скамейку. Но Виктория не дала ему расслабиться. Сев рядом с ним, она сначала поблагодарила его за изысканные закуски, которыми он украсил их дневной фуршет. Затем она потянула его в круг, где несколько пар уже начали танцевать. Но он, поняв, что его почти силком втащили на танцевальный тур, сделал шаг назад.

– Простите? – тихо произнёс он.

Дмитрий, заметив его замешательство, склонился над ухом Михайлова и прошептал:

– Давай, дружище, разомнёмся пока с тобой в кафе. Перед танцевальным вечером пропустим по паре стопок и вернёмся сюда.

– Нет, я употребляю только кофе с перцем, – спокойно ответил ему сосед. – Затем, подумав, с иронией спросил: – А здесь что, световые танцульки устраивают?

– Здесь мелодия играет для тех, кто привык рано ложиться спать. Ведь для нас они начнутся через два часа, а закончатся, когда звёзды на небе будут светить.

Георгий прислонил руку к груди и, приблизившись к Вике, извиняюще произнёс:

– Прошу простить меня, но давайте сделаем паузу до сумеречного времени суток. Не люблю я быть в центре внимания.

– Как скажете, – улыбнулась она ему.

И тут он заметил мужчину, от которого за версту тянуло ненавистным ему запахом. Извинившись перед ней, он оставил её в одиночестве и подошёл к интересующему объекту.

– Будьте великодушны, мне очень нравится ваша парфюмерия, как она называется?

Тот сразу же загордился и, приподняв подбородок, громко по буквам произнёс: «М А Н» – это французская туалетная вода, и без блата вы её нигде не приобретёте.

– Да что вы говорите, а в интернете пишут, что сейчас всё можно купить, даже спутники, побывавшие в космосе.

– Не верьте социальным сетям, там девяносто процентов лжи – это я вам как специалист вещаю. А в салоне автомобиля она незаменима, ощущение при поездке божественное.

Но тут дядя, заметив какую-то даму, подцепил её под ручку и повёл по аллее. А Гера вновь присоединился к своей новой пассии, и, как ему показалось, она его ждала.

Глава 8

– Что ты предпочитаешь: активный отдых или прогулку у моря? – спросила Вика.

– А что ты подразумеваешь под активным отдыхом? – уточнил он.

– Конечно, танцы, – пожала она плечами, – они проходят в фойе столовой.

– В последнее время я не очень люблю массовые танцы, – признался он. – А вот прогулка нам не помешает. Потом мы можем зайти в кафе «Платан», и я закажу фирменное мясо в горшочках. Под него можно будет выпить немного вина. Как тебе моя программа?

– Я тебе так скажу, – дотронулась она до его руки. – Иногда в транспорте можно встретить удивительных и харизматичных людей, на которых хочется смотреть не отрываясь. Они восхищают своей внешностью и ведут себя достойно в любой ситуации. Например, есть один такой человек – Георг. За ужином он меня поразил и рассмешил. Он не заметил, что мы сидели спина к спине. Я была свидетелем, как он разговаривал с Зинаидой Львовной, нашей соседкой по номеру. Она всех достала своим нытьём, и я рада, что он поставил её на место.

– Забудь про старушку, – успокоил он её. – Значит, я великолепный Георгин, и ты согласна завтра отправиться со мной в Новороссийск?

– Я этого не говорила. Но если тебе очень нужно, чтобы я была рядом, я готова составить тебе компанию в том краю. Я там была несколько раз, когда отдыхала в Анапе. И три дня назад я посетила этот город-герой. Побывала на знаменитой Малой земле, вдохнула её историческое прошлое и полюбовалась разными героическими мемориалами. Это впечатляет.

– Каюсь, – приложил он ладонь к груди, – но исторические памятники меня не интересуют. Возможно, потому что я в ту историю не попаду, но букетик на могилу неизвестного солдата на День Победы я всегда возлагаю. А в славном месте обязательно нужно отметиться, раз я нахожусь рядом, и поклониться воинам-освободителям. А ещё я там куплю себе смартфон, так как свой старый потерял, и свяжусь с мамой.

Он поднялся с лавки, увлёк за собой Викторию и продолжил тему знакомства:

– А сейчас пойдём по моему маршруту, по пути расскажешь немного о себе. А хотя я могу кратко исповедоваться перед тобой первым. Моя фамилия Михайлов, я пока не старый дедушка, как ты визуально уже убедилась в моём возрасте. Имею незаконченное высшее образование филфака. С детства осваивал в техническом клубе картингистов профессию токаря, что пригодилось в зрелом возрасте. Правда, вот несчастье подстерегло меня, – показал он на травмированную руку. – И вот три года я работаю в родном управлении обычным вахтёром. И меня всё устраивает: и зарплата высокая, и график. А самое главное, там замечательное общество, недавно ночью по шарабану схлопотал, и телефон спёрли в моей резиденции.

Она рассмеялась над его последним признанием и с некоторым оттенком ревности произнесла: – Видимо, в тебе зарыт талант артиста или нет склонности к вранью. Покажи мне хоть одного своего коллегу, чтобы был одет в дорогие шмотки. Да твоя только одна сорочка семнадцать штук стоит. Обрати внимание, что персоной вновь прибывшего курортника все женщины санатория заинтересовались, только и крутят в столовке головы в твоё местонахождение. А ведь прибыл недавно в нашу здравницу и такой интерес к себе вызвал вызвал. Так в чём изюминка? Давай по серьёзному: начинай сначала изливать свою душу и без фантазии.

– Хорошо, – покорился он ей. – Начну излагать чистоган. Я из столицы Черноземья, появился на свет в интеллигентной семье. Мои родители, потомки Адама и Евы, весьма богатые личности, поэтому меня балуют до сей поры. Я был женат, но вынужден был расстаться с женой. Из памяти я её давно выкинул. В заключение хочу заверить вас: «Я безгрешен и никогда не пребываю в ярости, потому что спиртным не увлекаюсь». Поэтому, если согласитесь сойтись с таким оригиналом для продолжения жизни, то считайте, что вышли замуж за УСЛАДА – на небе такой живёт, – внёс он ясность.

– Не совсем, конечно, ёмко, – закрыла она рот ладошкой, чтобы не рассмеяться, – но я польщена. Особенно то, что я буду замужней богиней. А теперь слушайте моё досье. Я Черникова, имя моё тебе называть не буду – это секрет. Мне двадцать с небольшим лет. Родилась я в клане железнодорожников в Коврове, окончила финансовый факультет в Нижнем Новгороде. Тружусь экономистом в почтовом ящике, и на этом пунктике дальше висит секретный замок. Не судима, связей за границей не имею, большого опыта тесных контактов с противоположным полом не познала. А то, что у вас имеется один физический недостаток, меня это мало волнует. У моей подруги Софьи есть здоровый муж, так она с ним безрадостно живёт. Всем близким доказывает, что он совсем безрукий, гвоздя дома не забил. Даже вилку свою никогда не помоет, о тарелках она уже промолчала. Так вот, я вам замечу, что вы против него ангел! И отныне я знаю, что славянский бог – это тот, кто вселяет народу радость. И в завершении своего устного стриптиза решила вам выдать гарантийное письмо с личной печатью и подписью: «Я готова быть вашей женой и броситься вам на шею, но только тогда, когда наступит полнолуние».

– Меня не напугаешь этим – ведьму я сразу опознаю, как только в упор взгляну на неё, – обмолвился он. – И давай заканчивать изображать из себя вежливую пару. Мы с тобой уже полтора часа на «ТЫ».

Она остановилась около чинары и испытывающее стала разглядывать своего кавалера. После небольшой паузы взяла его под руку и, ткнув локтем в бок, осведомилась:

– Что скажешь о моих данных, что-то я не слышу надлежащих рецензий?

Он склонился над ней и на ходу чмокнул её в губы.

– Очень смело и своевременно, – расплылась она в улыбке, – ты опередил меня, а вот и твоя харчевня, – указала она на чудный павильон под названием «Платан».

– Нет, нам надо ещё пройти полкилометра, – потянул он её вперёд, – там здание капитальное и запах рядом стоит аппетитный и заманивающий.

– Ты знаешь, а у меня почему-то уже нет никакого желания идти туда после сытного ужина, – закапризничала она. – В моём малолитражном желудочке тушёный горшок не поместится. Давай сделаем разворот в сторону пансионата? Танцы не хочется пропускать, мне ведь осталось здесь быть всего пару дней.

– Было бы сказано, – резко разворачивает он её на сто восемьдесят градусов и ведёт её в универсам. Там он покупает хорошее вино, шоколадные конфеты и большой пакет мандаринов.

– Надеюсь, нам с тобой этого достаточно будет.

– За глаза, – смеясь, бросила она и весь пакет с покупкой забирает у него из руки, после чего изрекает: – Вряд ли мы сегодня с тобой потанцуем, – указала она глазами на свою ношу.

Глава 9

Они были рады, что их мысли совпали, и, ничего не придумывая взяли курс к курортной зоне. Проходя по территории своего санатория заметили Диму. Он находился в окружении дамской ячейки разных возрастов. Он вальяжно сидел на скамье с двумя молодками и перед ними ещё стояла группа женщин бальзаковского возраста, внимательно слушавших знатока моды.

– Он на самом деле замечательный специалист одежды, ну вылитый Зайцев, – определила Вика, – его знания привлекают и завораживают даже мужичков. Некоторые, не стыдясь, опираются на его опыт и бегут в магазины, чтобы сменить демисезонную и зимнюю облицовку. И он этим гордится.

– Ладно пускай тешит себя таким образом, – высказался Гера. – Если, конечно, это ему доставляет удовольствие. А мы пойдём с тобой ко мне, пока он развлекает противоположный пол.

– Боюсь ошибиться, но подозреваю, что его обширная связь с барышнями, это продолжение его деятельности, – выдала она свою версию. – Вероятно опасается спецификацию потерять здесь. Он же, каждой собеседнице отпускает комплименты, от которых они умиляются.

– А я предполагаю, что он представляет здесь не себя, а подготовленный надуманный им вымысел, – оппозиционно определил Георгин. – Если бы он был кутюрье или торговал в модном салоне, то одет был бы как манекен. А он хоть и чистенький, но далеко не денди. В его гардеробе можно обнаружить немало безвкусицы и отсутствия аккуратности. Но что денег у него много, этого я не отрицаю. Он осветил мне увесистую пачку купюр, которыми он сорит везде. И всё-таки мне кажется, кем он себя выдаёт, – чистая липа. Такое ощущение бывает после его рассказов, что он страдает биполярным расстройством. Но в любом случае он смешной и непорочный дядя и общаться с ним приятно.

– Логически рассуждаешь, – сжала она его ладонь, когда они поднимались по лестничным маршам. – Есть же такие вертопрахи, которые начитаются перед поездкой новомодных журналов и приезжают сюда покорять тётенек. А у этих тётенек здравомыслие давно кануло в Лету, так как смотрят они только телевизор и слушают гоголей типа Мити.

Когда они вошли к нему в номер, Георг подвёл её к своему спальному месту и вежливо произнёс:

– Присаживайся?

– Что и сразу на перину меня укладывать будешь? – улыбаясь произнесла она

Тут он включил бра и вторил ей:

– Я же предлагаю тебе присесть, а не прилечь. И меня в данный момент подмывает снять с тебя вуаль недозволенности, чтобы завести диалог о том, что не претит двум взрослым персонам. Поэтому мы обязаны испить с тобой по чарке искристого напитка.

– Я тебя хорошо понимаю, – вытащила она из пакета всю снедь. – Только то, о чём ты мыслишь у меня находится не поверх причёски, а значительно ниже. И сегодня об этом никаких намёков не может быть.

После чего она приступила чистить мандарины, а он разлил бордовый напиток по стаканам. Они выпили, закусили, не забыв отметить божественный аромат вина. Затем она положила голову на его подушку, оставив ноги на полу.

– Я что-то устала, давай минут пятнадцать полежим тихо, – прошептала она

Он занял такую же позу только на другой стороне кровати. В номере наступило затишье. Чтобы посмотреть, удобно ли она устроилась, он приподнялся на одном локте, как в прихожей раздались чьи-то движения. Ясно было, пришёл модельер. Но он не заглянул в тёмную комнату, а рванул в туалет, не закрыв за собой дверцу. После чего в помещении раздался напористый звук струи, сопровождаемый громким многосерийным кишечным метеоризмом.

– Как владимирский тяжеловоз писает, – изрекла она.

После такого сравнения Георгий не выдержал и громко захохотал. И тут загорелась люстра, на пороге появился обескураженный Дима.

– Знал бы я, что вы тут притаились, я бы элегантней оправился, – и, посмотрев на Викторию, пролепетал: – оставайся здесь, а я к Фае пошёл. Нам прошу не мешать.

Когда он удалился, то они ещё продолжительное время находились в веселом состоянии. Выходка Дмитрия их веселила.

– Знаешь моя прекрасная леди, а ведь это ты меня уморила до слёз. Вот поэтому я и подумал, что вечная подруга у меня должна быть именно такой. С которой можно на любую тему поговорить и насмеяться вдоволь до самой старости. И главное, тобой любоваться можно, а это немаловажный факт, для мужа. Представь себе: взглянул я на тебя перед уходом, и настроение поднялось. И, возвращаясь домой, и до следующего дня упиваюсь твоим великолепием. Только я поправочку надумал сделать в своём досье. Дело в том, что я живу с солидным дуэтом, бабулей и мамой. Отца похоронили пять лет назад. Мать работает в общепите, а бабушке семьдесят семь лет, но она активно занимается плаванием в бассейне. Обе женщины порядочные и добрые и ты с ними без вопросов уживёшься. Поэтому согласившись быть моею супругой, то получиться дамское трио, в котором я буду дирижёром. У нас есть небольшой домик, где мы все поместимся и будем с тобой воспитывать деток. А они у нас будут и непременно. Что скажешь на моё неожиданное предложение? Хотя, по сути, меня уже пора занести в книгу Гиннесса. Потому что, знаю тебя меньше суток, а такой настрой в душе, что знаком целую вечность. Я даже не мечтал, что смело могу себя вести с тобой.

Она встала с кровати и погасила все осветительные приборы, затем подошла к балкону и раздвинула шторы. После этого номер заполнился лунными отблесками. Пальчиком она поманила его к себе и показала на луну.

– Видишь, это полнолуние, – обняла она его. – Говорят, оно ассоциируется с магическими явлениями людей. Правда это или нет, нам с тобой знать не дано. У этого светила очень много тайн, но я отношу его к романтике. Влюблённые в это время могут найти фальшь в глазах каждого. А она при волшебном излучении проявляется незамедлительно. Вот и мы с тобой давай сыграем в гляделки. И если меня устроят твои карие очи, то я, как и обещала, брошусь тебе на шею.

Окинув его сладострастным взглядом, она не устояла перед ним и, нежно толкнув его на постель, упала рядом. У них не было интимной ночи, но поцелуев и ласк было в изобилии. Так как она прочитала ему ещё раз лекцию о своей непорочности и порядочности.

– Мне не верится, что ты с такой красотой блюла себя почти четверть века, – не верил он ни одному её слову. – Даже монашкам не каждой удавалось сохранить целомудрие. А у тебя были студенческие годы с походами и другими мероприятиями, где за тобой обязательно кто-нибудь волочился.

– А у тебя самого много было секса? – задала она ему встречный вопрос. Он, не раздумывая, ответил:

– Была одна мимолётная жена, о которой часто вспоминать особого желания у меня нет. Я бросил учёбу и поехал к ней в Сибирь. Там я быстро осознал, что это не та избранница, с которой можно создать полноценную семью. Правда, с бракосочетанием я поспешил. Так как она после смерти своей матери спряталась в скит. А я, не долго думая, сел в самолёт и был таков. И вот с тех пор, а это уже восемь лет, у меня идёт сексуальный пост. Были, конечно, амазонки, желающие взять меня под ручку. Но я не так воспитан, расточать свои силы на нелюбимых – это не в моих правилах. Да и в принципе я на них и не заглядывался из-за своей руки. А вот тебя я разглядел основательно перед обедом, и мне сразу захотелось с тобой провалиться в глубокую пропасть ярких наслаждений. Но ты упорно держишь стойку невинности, хотя обещание своё исполнила, попав в мои объятия. И это меня радует. Буду ждать момента, когда сжалишься над страждущим мужчиной и запустишь его в свой безгрешный, таинственный «замок».

– Извини, но меня тянет рассмеяться, – всхлипнула она, – но я не буду. Я поняла, что мы с тобой люди одного сорта и куда твоя душенька рвётся, завтра эта обитель тебе будет доступна. Хватит и мне жизненные ограничения себе ставить.

Она расцеловала его лицо и уснула у него на груди. А утром она призналась ему:

– Ты знаешь, а я тебя осознанно вчера обманула, что имею отношение к почтовому ящику. Не могу терпеть в свой отпуск разговоры о работе. Я тружусь на оборонном заводе имени Дегтярёва, но обороняться от такого мужчины, как ты, не намерена. Я без ума от тебя и благодарю судьбу, что свела меня с тобой. Я безумно счастлива и готова за тобой ехать в ледяную страну и жить с тобой в снежном иглу.

– Тогда и я тебе до конца раскрою свои карты, – решил он дать ей ответ о своём натуральном житие. – Я очень обеспеченный человек, у меня есть свой ресторан, которым руководит моя мама, и живём мы не в лачуге, а в шикарном особняке центрального Черноземья.

– Мог бы и не делать чистосердечного признания, – без всякого удивления промолвила она. – Я догадывалась, что ты в этом плане не честен со мной. Не может такой выхоленный джентльмен относиться к простолюдинам. У тебя, между прочим, на лбу фирменный лейбл напечатан, и от прозорливых тётенек ты его не скроешь.

Глава 10

После завтрака они отправились в Новороссийск, где вначале Георгий купил себе крутой смартфон. И, как оказалось его пассия неплохо знала этот город, так как бывала в нём не раз, когда отдыхала в Анапе. Она поводила его по достопримечательностям, не забыв подвести к кафе «БОЧКА», которая являлась визитной карточкой данного курорта, потому архитектура этого заведения соответствовала этой ёмкости, только имело гигантские размеры.

– Зайдём? – вопросительно взглянула она на него, кивая на мега – пивнушку.

– Нет нужды – равнодушно бросил он, – я этот напиток не употребляю.

– И напрасно, но некоторые известности здесь отметились ещё в двадцатом веке, так как пиво сюда течёт прямо с завода. К примеру, здесь был Леонид Ильич Брежнев, а также Высоцкий с Мариной Влади и многие другие звёзды.

– Если бы даже в этой гигантской таре жил сам Диоген, – улыбнулся он, – я бы не посмел прикасаться к этому строению, так как я его философию не понимаю. Это надо же доказывать народу такую ересь, что бедность – это добродетель. – Он резко замолчал и повернувшись задом к деревянной великанше, пробурчал: – К тому же я не знаю Брежнева. Поэтому давай замнём эту тему и пошли ужинать в другую харчевню.

Она отвела его в потрясающий ресторан на набережной, где было очень колоритное оформление и красивый вид на море. Зал был почти переполнен, и негромко лилась приятная мелодия. Лысый официант усадил их около эстрады и, приняв у них заказ, через двадцать минут обслужил их по-барски. Кухня их впечатлила, вкусными блюдами и своим разнообразием. Во время приёма пищи заиграла танцевальная музыка, которую исполнял инструментальный ансамбль.

– Может потанцуем? – предложила Вика, – а то всё это съедим, – показала она своим взором на обилие закусок, – и нам не до танцев будет.

– Извини, но я не танцую при незнакомой публике, – не задумываясь отказался он, – не хочу быть посмешищем со своей дефективной рукой.

– Глупости говоришь, – занервничала она, – да нами любоваться будут, а кто-то завидовать. Мы с тобой великолепная пара, так наш дуэт оценили в столовой мои соседки. Ну ладно если ты скромничаешь, то давай продолжим чревоугодие.

Они вновь приступили к трапезе не смотря друг другу в глаза. Наевшись до отвала, Георг отодвинул от себя большую тарелку с остатками рыбы и тихо промолвил:

– Я чувствую нам надо в побег идти из этого гостеприимного духана иначе я сейчас лопну.

Он встал из-за стола и принялся выискивать глазами официанта, но не отыскав знакомого лица, подошёл к метрдотелю.

– Уважаемая, – обратился он к женщине бальзаковского возраста, – где тот парень, который нас обслуживал, расплатиться, наверное, пора.

– Не переживайте, пожалуйста, – заявила она, – у нас неожиданно произошла нештатная ситуация, сейчас вам счёт принесёт другой официант – обаятельная женщина. Идите за свой стол, она сейчас к вам подойдёт.

После чего Георг с Викой ожидая счёта, повернулись лицом к морю и стали наблюдать за его небольшим буйством.

– Хорошо, что это не норд-ост, – заметила Виктория, – а то бы пришлось нам с тобой здесь ночевать.

– В нашем городе очень много не только гостиниц, но и гостевых домов, – раздался из-за спины женский знакомый голос Георгию. – Но я бы посоветовала второй вариант, он значительно дешевле, а удобства не хуже, чем, в пятизвёздочных отелях.

Он повернулся к официантке и обомлел, перед ним стояла Маргарита, – его бывшая супруга, кого встретить в этих краях он никак не ожидал. У него в этот миг перехватило горло спазмом, и он прохрипел:

– Ты, ты, каким образом здесь появилась?

Она ослепительно улыбнулась посетителям и, протянув ему чек за ужин, произнесла:

– Я уже пять лет здесь живу, приехала сюда в санаторий подлечиться и местный уролог, не только мне почки омолодил, но и, осчастливив своим вниманием, приютил у себя на веки. Я очень благодарна ему и довольна жизнью с ним, наверное, как и ты со своей дамой. – Она пристально посмотрела на Вику и спросила: – Я не ошибаюсь – это твоя супруга?

– Не совсем верно, но предполагаю в ближайшее время ею станет, – отсчитывая деньги за ужин, сказал он.

– Я бы с большой охотой пригласила вас переночевать к себе, но, к сожалению, у нас тесновато, всего одна комната около Центрального рынка. Но недалеко от нас находится неплохой хостел, которым заправляет двоюродная сестра моего мужа. Думаю, этот вариант вам подойдёт. На одну ночь вас там всегда приютят.

– Вы лучше напишите нам адрес этого приюта? – подала голос Вика, – а там мы сами разберёмся, как поступить.

– Это я сейчас и пытаюсь сделать, – набирая номер по мобильнику, ответила Рита, – здесь совсем недалеко, пять минут ходьбы.

Она отошла от их столика, через пару минут вернулась и протянула Гере салфетку с адресом.

– Это координаты хостела и мой телефон, – сказала она. – Её зовут Ирина, она уже вас ждёт. И запомни, ей платить ничего не надо, а вот за здешнее изобилие, будь добр, рассчитайся со мной, – улыбнулась она и продолжила: – Моя родственница уже ожидает вас, и не забудь мне после позвонить, как устроишься, – кивнула она на державшую между пальцами записку.

Она проводила их до гардероба и удивлённо захлопала глазами, когда спутница её бывшего супруга помогала одеть на Михайлова дублёнку. Затем вышла с ними на улицу и указала в какую сторону им нужно двигаться. Как ни странно, но вечер к этому времени потеплел и на море стоял полный штиль. Они продолжительное время шли, молча не подавая ни звука. Через некоторое время он не выдержал и первым нарушил тишину:

– Ты, наверное, хочешь узнать, откуда я знаю эту красавицу в фартуке, отвечаю: это моя жена в прошлом. Брак с которой у нас развалился в течение полугода. Она взяла неправильный жизненный курс, ударилась в чуждое для нашего контингента вероисповедание.

– Мне это совсем не интересно знать, – без излишних эмоций ответила Вика, – но впечатляет ваша встреча. Обычно мудрецы трактуют такие столкновения к неизбежной перемене жизни.

– Правильно они считают, ведь ты же почти согласилась быть моей спутницей до конца века.

Она ему ответа не дала, а только застегнула все пуговицы на верхней одежде и нежно поцеловала его в губы.

Глава 11

Утром они проснулись на шикарной двухспальной кровати в гостеприимном хостеле, где им тут же принесли горячий кофе и тёплые чебуреки. Позавтракав Герман пошёл на ресепшен, чтобы узнать, как вызвать такси.

– Я скоро приду, – предупредил он Викторию, – надо прозондировать какие маршруты у местных транспортников популярны в шторм. Видимо вчерашнее затишье, плохо повлияло на здешний климат. Ветер ураганный бушует за окном.

– Мне кажется, он затих, – отдёрнула она занавеску с окна, – видишь все деревца стоят по стойке смирно. Но на всякий случай если не уедем на такси, воспользуемся общественным транспортом. Автобусы график свой редко ломают. Но он её слов уже не слышал, так как в холле столкнулся с Маргаритой.

– Как спалось на новом месте? – поинтересовалась она.

– Великолепно, даже ночного буйства Нептуна почти не слышали. А сейчас ты как местная уже старожилка подскажи, как нам добраться до Геленджика?

– Посмотри у администратора под стеклом расписаны все графики движения автобусов и поездов, и там телефоны местного таксомотора найдёшь, не только до своего санатория, но и до Сочи.

– Нет туда нам не надо, – невозмутимо ответил он, – у нас полёт невысокий. Мы довольствуемся прогулками по Лермонтовскому бульвару, а Сочинский Променад нам не по карману.

Она тихо засмеялась и заметила ему:

– Вот не надо из себя изображать курортного люмпена, ты больше похож на аристократа в такой изысканной одёжке. Правда вот на руку я вчера обратила внимание, она почему у тебя, как нагайка висит, с тобой что-то случилось Гера?

– Производственная травма и я в настоящее время являюсь работающим инвалидом, – отчеканил он ей, – хотя надо сказать, что я неплохо справляюсь и с одной рукой.

– Не каждая женщина любит чувствовать неполноценное обнимание, есть такие дамы, которым необходим обхват гигантского кальмара. Но я себя к таким не отношу, чтобы ты знал. Вот вчера тебя случайно увидела в ресторане и так жалостливо защемило сердце оттого, что тебя потеряла по своей вине. Да и не только я ведь после тебя вытравила из своего нутра плод нашего ребёнка, от чего чуть не померла. После этого меня медики оставили работать у себя бухгалтером, где они тщательно наблюдали за моим здоровьем. Они – то и решили мою судьбу, когда через два года выделили мне сюда путёвку. Да мы с мужем не особо богатые, но нам с ним вполне хватает на сытную жизнь. И я не жалею о своём выборе, хотя надо признаться он был у меня вначале от безысходности. А сейчас я с ним прижилась и не скулю по ночам в подушку.

– Я смотрю, ты работой официантки довольна, – без сарказма спросил он.

– Ой, что ты, – встрепенулась она. – Я когда в зале тебя узнала, попросила Лёву, что вас обслуживал, спрятаться на время подальше от зала. А моя настоящая должность – заместитель управляющего, и иногда меня привлекают к бухгалтерской работе. И здесь в хостеле я работаю на полставки, так что на нищету я пока не обречена.

– Ты вовремя осознала свой неверный путь, – подбодрил её Гера, – и за тебя смело можно порадоваться?

– Совершенно верно, – призналась она, – о сибирской жизни я давно забыла, хотя, порой находясь в одиночестве всплывают те кошмарные годы, но я моментально надеваю наушники и слушаю любимую музыку. Очень хорошо отвлекает! Попробуй.

– Мне это ни к чему, я же атеист по жизни. – с гордостью произнёс он. – И поэтому меня никто и никогда не ввергнет ни в какую зловредную религиозную группировку, которая лишает людей счастья.

Она обвела его ласковым взглядом и выдала свои откровения:

– Именно частое воспоминание о тебе помогло мне порвать с запрещённой организацией, – склонила она перед ним свою голову. – Ты же помнишь, что ушла я в секту, чтобы вылечить больные почки. Они обещали мне златые горы, излечение и даже заграничные курорты. Но на самом деле с их стороны это был обман чистейшей воды. Я отдала им всё, что имела, дом, имущество, деньги и когда поняла, что меня обманули, чуть богу душу не отдала. Находясь на больничной койке, я мысленно общалась с тобой. Ты в то время был моим главным исцелителем, – человек, который не имеет грустного лица, только обаятельная и счастливая улыбка. И с тех пор я приступила к уничтожению своей мрачной маски. Встретив вчера тебя, я вначале обомлела, но тут же взяла себя в руки и быстро приняла правильное решение, – пойти к тебе на опознание. Ужасно захотелось оправдаться перед тобой и ликвидировать в твоей памяти все плохие воспоминания обо мне. А сегодняшняя моя исповедь думаю, позволит тебе простить меня.

Выслушав Риту, он взял её ладонь в свою руку и ласково произнёс:

– А я никаких обид не имел и не имею, только сожаление и злость. Сожалел, что потерял любимую женщину, и злость, что не смог вовремя повернуть тебя в правильную сторону.

– Спасибо тебе! – повлажнели её глаза. – Отныне у меня на душе легко будет, все невзгоды отогнаны благодаря тебе.

Она быстро сунула в его карман рубашки свою визитку и, чмокнув в щёку, побежала по коридору.

«Видимо, не совсем ты счастлива со своим вторым мужем», – прошептал он себе под нос, глядя ей в спину.

После того как она скрылась из его обозрения, он прошёл на ресепшен и вызвал оттуда персональное такси хостела.

Глава 12

Вскоре гости портового города Новороссийска сидели уже в такси, направляясь в Геленджик. Ехали молча, любуясь живописными местами. Через полчаса они уже были на месте, около своего спального корпуса. Выйдя из машины, Гера посмотрел на часы и промолвил:

– На завтрак мы уже опоздали, а вот на процедуры в самый раз идти.

У Вики в это время был отрешённый вид, и она прятала свои глаза от мужчины, с которым провела ночь. Эту перемену он в ней сразу заметил ещё в хостеле, когда вернулся от администратора, откуда он вызывал такси. Уже тогда она начала играть в молчанку и отводить от него своё лицо. И тут он решился прервать её немоту, спросил:

– Дорогая, что с тобой случилось, почему упорствуешь и не разговариваешь со мной? Или я тебя чем-то обидел?

Она пронзила его своим проницательным взглядом и без запинки выдала:

– Когда ты вызывал такси, твоя бывшая жёнушка постучала мне в окно с улицы. И с мольбой попросила, чтобы я оставила тебя в покое, так как она имеет от тебя сына и намерена сойтись с тобой. Она меня убила этим. У меня сейчас такое состояние, будто в моей черепной коробке она своей информацией переключила мне мозги на другую волну, и я сейчас в полном неведении. Твоя экс-лебёдушка правду мне сказала? – окинула она Геру вопрошающим взглядом.

– Что за вздор? – скривил губы Гера. – Да я с ней распростился восемь лет назад. И никакого у нас ребёнка с ней не было и не могло быть, до тех пор, пока её здоровье не будет со знаком плюс. Проживая в Сибири, ей сектанты пообещали излечить почки, если она прильнёт к их вере. Вот она и повелась на этой липе, лишившись дома и всего имущества. Мы тогда развелись с ней, и я вернулся в отчий дом. После этого у меня с ней никакой связи не было. Зачем она тебе такую муть вылила, не пойму? Думаю, она убедилась, что ты во сто крат краше её, и решила на прощанье наши с тобой отношения разбавить дёгтем. Ну ничего, я ей сейчас позвоню, она мне свою визитку оставила.

– И как же она ухитрилась тебя разыскать здесь? – недоумевала Виктория. – В такие случайности трудно верить, согласись со мной. Видимо, любит тебя до умопомрачения или преследует какую-то корыстную цель?

– Бред, – вскипел Георгий. – Зачем ей я здесь нужен, если она знает мой домашний адрес, тем более у неё ко мне никаких претензий по жизни никогда не было. Эта встреча носит хаотичный характер.

Он достал телефон и её визитку, но ответа на его вызов не последовало.

– Молчит, – кивнул он на телефон. – Свяжусь с ней позже, – после чего он опустился на лавку, расположенную под двумя пирамидальными кипарисами. Она без задержки примкнула к нему и принялась его успокаивать:

– Дорогой, да укроти ты свой пыл, не стоит она этого. Просто глубоко вздохни и плавно выдохни. И вспомни, что прошедшую ночь мы с тобой не только подушки обнимали, но и обменивались своими чувствами. От такого фееричного бартера я до сих пор не могу прийти в себя. И сейчас мы, тесно прижавшись сидим рядом, отчего меня приятно мутит. А твоя прошлая исковерканная судьба уже далеко от нас, выкинь её из головы, как никудышный сон, лучше почаще поглядывай на меня, – щёлкнула она пальцами перед его лицом.

Он тут же последовал её совету и, выпустив носом из своих лёгких воздух, понимающе посмотрел на неё и сказал:

– Ты мудрая женщина, за минуту мою психику сбалансировала. Спасибо тебе, и я буду рад, если ты составишь мне компанию войти в совместную нашу с тобой жизнь.

После этих слов она заразительно рассмеялась и положила свою голову ему на грудь, тихо прошептала:

– Милый, мне кажется, мы с тобой этой ночью закрыли все наши вопросы на ближнее будущее. Я у себя беру расчёт на работе, выписываюсь из города и без промедления еду к тебе. Но если ты меня не встретишь на вокзале, значит, я покупаю билет в обратную сторону. А сейчас иди проходи лечебные процедуры, а я буду тебя ждать в своём номере.

– А ты разве не собираешься себя подлечить? – спросил он.

– Нет, я прошла весь курс процедур, – ответила она, – хотя особой нужды в этом у меня не было, так как проблем со здоровьем с детства не имела. К тому же я до совершеннолетия увлечённо занималась хореографией. А потом институт и шитьё отодвинули меня от танцев. А если честно, то мне надоело на соревнованиях бывать в аутсайдерах. Поняла, что это увлечение не моё.

– Похвально, – оценил он её разумный шаг. – Вовремя ты одумалась и примкнула к тому, что в жизни всегда пригодится. Вот тебе и наглядный пример с моей короткометражной супругой: она уверовала в нетрадиционную медицину, отвергая урологов, и попала в капкан дикарям – шарлатанам, из которого чудом вылезла. Сейчас она, конечно, понимает, как я был прав тогда, но назад что потеряно уже не вернёшь. – Он достал смартфон из кармана и начал набирать номер, – попробую я ей ещё раз позвонить, вдруг осмелится и ответит. Но трубка упорно молчала.

– Не порть себе настроение, – положила она свою ладонь ему на колено, – зачем возвращаться в плохое прошлое и терзать свою душу. Иди поправляй свой организм и радуйся новому дню. А потом мы с тобой сходим на рынок и купим фруктов. Я очень хочу покушать пузатеньких груш и золотистых мандаринов.

– А и правда, – встал он с лавочки, – чего я вдруг взбеленился из-за её наглого оговора? Пошла она в болото со своей клеветой. А я пойду укреплять свои органы, – после чего он достал её визитку и, скомкав, бросил в урну.

Он уже собрался уходить в процедурный корпус, но тут у него в кармане оживлённо заработал гаджет.

– Ну вот, теперь мама будет мне надоедать каждый час, – достал он свой мобильник и, посмотрев на экран, недоумённо пожав плечами, ответил:

– Я слушаю.

– Герман, – раздался забытый голос Маргариты, – прости меня за мою позорную выходку, я даже не знаю, что на меня нашло. То ли зависть во мне заиграла, то ли досада заговорила, что я такого блестящего и стерильного мужчину потеряла. Очень печально на душе от этого, но назад ничего уже не вернёшь. Буду маяться до конца жизни со своим «булыжником» – так я за глаза называю мужа за его спецификацию. Ещё раз прошу извинить меня и буду признательна вам, если ты не будешь поминать меня плохими словами. Счастья вам! Телефон заглох, а он, не опуская его в карман, вопросительно взглянул на Вику:

– Ну ты всё слышала? – заикаясь, пробормотал он. В ответ она мотнула головой и добавила:

– Вовремя одумалась, красотка, а то я мысленно уже начала её проклинать. А сейчас у меня внутри отлегло и даже душа запела. Значит, бог её простил, не только мы с тобой, – после чего она звонко засмеялась, обратив на себя внимание выходившей из столовой насытившейся публики.

В это время к ним сзади незаметно танцующейся походкой подошёл Дмитрий.

– Развлекаетесь? – наигранно насупился он. – Вчера пропали и до утра. А мы с Фаиной хотели на ваши розыски подавать. Нехорошо так поступать, взрослые люди, а ведёте себя, как неразумные дети. Я же вас вчера предупреждал, что сегодня в пять вечера отмечаем мой день рождения. Поэтому в шестнадцать часов в прятки со мной не играйте. Стол соберу в нашей комнате на четверых человек.

– Горячие блюда можно заказать в нашей столовой или домовой кухне, да и не забудь про кофе с перцем, – напомнил ему Герман. – Я предпочтение ему больше отдаю, а не спиртным напиткам.

– Да помню я всё, – кивнул Дима. – Но я никак не пойму твоего интереса к этому ершу. Если бы ты любил пиво с водкой, а ты одну крепость мешаешь с более крепким компонентом. В чём превосходство твоего кишечного напалма? Ты же убиваешь им себя.

– Напрасно ты так говоришь, – усмехнулся Герман. – Этот коктейль обладает полезными свойствами, первое: его медики считают гормоном счастья. Второе: положительно влияет на почки и желчный пузырь, и вообще оказывает общеукрепляющее действие на весь организм. Я подружился с ним, будучи студентом, и не жалею об этом.

Ведя диалог между собой, они не заметили, стоявшую поблизости от них блондинку в очках от солнца, закрывающих большую часть её лица. Она сверкала перед ними своим равнодушным профилем, давая им понять, что их разговор её не интересует. Услышав, то, что ей было нужно, она удалилась от этой небольшой компании и слилась с толпой, выходящей из столовой.

Глава 13

Женщины отправились по своим делам, а мужчины пошли по магазинам закупать спиртное и продукты.

Они собрались отмечать день рождения на втором этаже в номере мужчин. Скатерть – самобранка была хоть и богатой, но сервировка оставляла желать лучшего. Можно было даже судить, что в одной посудине лежала грудинка, мандарины, гранаты и печенье. В другой тарелке – колбаса, холодец, свежие огурцы и листовая солёная капуста. В целом закуска для выпивки была подобрана неплохая, но она больше соответствовала отдыху на природе.

– Не обессудьте, барышни, – кивнул Дима на яства, – здесь хоть и не перуанская кухня, но мы с Германом старались только для вас, а нам бы с ним одних бутербродов было достаточно.

– Только не надо оправдываться, земляк, – с улыбкой заявила Виктория. – Мы тоже не из дома мецената Саввы Морозова, так что держи марку в свой святой день. – Она вытащила из сумочки чёрную коробку и, протянув её виновнику торжества, сказав при этом: – Прими от нас с Герой скромный, но душевный дар.

Он без лишних слов принял подарок и оттуда извлёк смуглую реплику швейцарских часов «Монблан». Мгновенно он снял с руки чистопольский «Восток» и украсил своё запястье импортным хронометром.

– Вы что, – ошалело он кидал свой взгляд на своих щедрых дарителей. – Это же бешеных бабок стоит, я даже мечтать о таких не мог.

– Не считай чужих денег, – загадочно произнёс его сосед, – но помни, что мы не миллионеры, и когда будешь смотреть на свои ходики, вспоминай о нас с Викой. Чем дольше они будут у тебя тикать, тем больше будешь ты о нас память в себе хранить. Дело в том, что это не оригинал, а успешная копия.

Дмитрий прошёлся по комнате, выставив перед собой руку с подарком, и, заикаясь, пролепетал:

– Да вы, друзья, знаете, что мне за свою жизнь никто таких сюрпризов не делал. Жена давала деньги с общей казны, а её родной брат, мой шурин, тот каждый год приносил мне яйца вместо презента по две ячейки, куда входило двадцать куриных абортов. Это такой жмот, каких свет не видывал. Очень стыдно иметь такого родственника, который каждый год говорит мне: «Эти продукты считаются изумрудным статусом всех подношений». Ну не сволочь ли? А сейчас нам доставят вкусное мясное жаркое, и мы приступим к пиршеству.

Георгий приблизился к нему и в глаза шутя его спросил:

– А я в пролёте без своего напитка остаюсь?

– Почему, про тебя я не забыл.

И только он произнёс это, в двери раздался глухой звук, по-видимому, стук был произведён ногой. Встречать гостя пошёл Георгий. В комнату влетела работница столовой, державшая в обёрнутом полотенце, баранчик, так в общепите называлось овальное металлическое блюдо с крышкой в форме колокола. Она моментально избавилась от него, поставив на стол, и из кармана фартука вытащила четыре вилки.

– Вот, кушайте на здоровье, а кофе принесёт чуть позже ваша знакомая, – сказала она, – видимо, тоже большая поклонница перчика. Сейчас она у плиты колдует, убедила меня, что ваш вкус оригинального напитка знает.

Она направилась к выходу, но ей путь преградил Дмитрий и всунул в руку пакет с угощениями.

– Угостишься там со своими кухарками, – сказал он ей. – И от нас всем вам огромное спасибо.

– А что это за дама, которая знает, какой я кофе пью? – удивился Михайлов. – Мой рецепт здесь знает лишь Маргарита, но она в Новороссийске. Неужели она меня и здесь отыскала? – почесал он пальцем за ухом.

– Не терзайся, – заявила ему повариха, – сейчас придёт и увидишь, но барышня до безумия интересная и боевая. «По крайней мере, в нынешнем заезде похожих на неё нет», – сказала она и быстро удалилась.

– Ясно, что нет, – пробормотал Гера, – каждый человек индивидуален.

– Ну что, садиться будем или подождём доставщицу обжигающей ароматной жидкости? – обратился ко всем Дима.

Георгий подошёл к своей тумбочке и вытащил из неё банку молотого кофе и небольшой кипятильник, и улыбнувшись всем, весело произнёс:

– Этот чудный напиток всегда при мне имеется, а вот кто мне должен его принести, я не хочу видеть. Думаю, это знакомая нам с Викой особа из Новороссийска. Поэтому я прошу дверь никому не открывать. Не желаю иметь свидания с прошлым.

И в это время никто не заметил, как из прихожей показался силуэт моложавой блондинки в очках от солнца. Она проследовала к Михайлову и поставила на подоконник чёрный литровый термос.

– Поздно, Георгин, – произнесла она и сняла с себя парик.

Перед ним стояла Наталья и иронически улыбалась ему. Все присутствующие недоумённо смотрели на эту сцену. Вику моментально разобрало любопытство, и она, привстав со стула, приблизилась с завороженным видом к смуглой красавице из Черноземья. Похоже было, что с ней произошёл немой приступ ревности.

Он же был просто сражён появлением своей давней подруги. Его ошеломлённые глаза с недоверием обвели её с ног до головы. Чтобы убедиться, что это она стоит перед ним, он дотронулся до её лба пальцем. В ответ она осуждающе щёлкнула перед ним несколько раз язычком:

– Что же ты, любимый, сделал мне предложение и исчез, словно фантом, оставив вместо записки гору грязной ресторанной посуды? А я на следующий день для нашего удобства купила двуспальную ортопедическую кровать. Думала понежиться на ней с тобой, а ты в побег ушёл в поисках новой дурочки. Думал, я тебя не найду, а я сходила в профком, где, на моё счастье, была вторая путёвка в этот санаторий. И вот я здесь, будем вместе работать над моим преддипломным проектом.

– Какая долгожданная встреча, – произнесла Вика и спешно покинула номер.

Глава 14

Мини-банкет Димы оказался под угрозой с появлением незваной гостьи. Он с недоумением посмотрел на Фаину и Георгия, а затем перевёл взгляд на нежданную гостью и с осуждением произнёс:

– Ну и ну, вот уж кого я не ожидал увидеть за своим столом! Вы появились словно из ниоткуда и испортили праздник. Вы, как отважная наездница, вытеснили из помещения Вику, которая подарила мне дорогие часы, – он покрутил запястьем левой руки. – Нам будет её не хватать.

Наталья, посмотрев сначала на коробку от хронометра, затем взяла именинника за правую руку и сказала:

– Смею вас заверить, что точно такой же подарок я вручила неделю назад от администрации треста вашему соседу Михайлову. А его Забаву я верну сейчас же, – после чего направилась к выходу, но передумала и вернулась за своим термосом.

Гера в этот момент не мог произнести ни слова. Вместо того чтобы проявить инициативу и вернуть свою недавно приобретённую курортную любовь, он неуверенной походкой направился в ванную.

– Я всегда прихорашивалась для него, – сообщила она. – Так хотела от него страстной любви, а он оказался возле меня восковой фигурой. Если он поедет завтра со мной, то я все свои сбережения вложу, чтобы быть ещё красивее.

Через минуту он вышел оттуда, вытирая лицо полотенцем, и, подойдя к Наталье, сказал:

– Вы поступили нечестно и проявили злопамятство. Зачем вы приехали сюда, чтобы нанести мне ещё больший вред? Вы же знаете о моём диагнозе, который начал улучшаться. Но вы всё равно решили напомнить мне о моей травме и причинить боль, бесцеремонно вмешиваясь в мою жизнь. Кроме того, вы обидели Викторию – девушку, которую я успел полюбить за короткое время. У нас с ней в ближайшее время намечены многообещающие жизненные перспективы, которые ни вы, ни кто-либо другой не смогут разрушить. Он бросил полотенце на свою подушку и продолжил разговор с Натальей: – И запомните: дипломным проектом вам придётся заниматься самой, иначе вы совсем избалуетесь, и тогда другие коллеги будут разочарованы вашими профессиональными знаниями. А для своей новой кровати ищите себе нового напарника. Я рад, что не знаю, как амортизировалась ваша старая постель, поэтому ничто не обязывает меня отказаться от своего первоначального скоропалительного предложения. И что вы должны делать дальше, разбирайтесь в этом сами, но без моей помощи. Просто прислушайтесь к моему официальному языку, где я к вам обращаюсь только на «вы». Что говорит о нашем дистанционном разрыве. И на старое место работы я, конечно, больше не вернусь, так как я действительно встретил ту женщину, которую полюбил с первого взгляда. И поэтому сделайте милость, не докучайте меня больше своей лирикой?

– То, что вы сладкая парочка, я уже это поняла по вашим влюблённым глазам, – грустно сказала она. – И зашла я к вам сюда только для того, чтобы лишний раз убедиться, что я тормознутая дурочка, так как свой счастливый шанс безвозвратно упустила. Я сейчас пойду к ней и верну её вам. Да, я ещё хочу сказать: тот, кто напал на вас ночью, в день моего отъезда был арестован. Им оказался грузчик Цыганов, который полностью вину свою признал.

…После такого известия на него напал приступ кашля, который он утихомирил ладонью. После чего ей ответил:

– Меня это уже не волнует, я же по своей травме заявление не писал. А за взлом некоторых кабинетов пускай этим полиция и наше управление разбирается.

Она на это ему ничего не ответила, только протянула Гере термос с недавно сваренным кофе с перцем и сказала:

– Хотелось бы на прощание выпить с вами по чашечке кофе. Будьте милосердны, угостите меня и своих друзей этим божественным напитком.

Он без лишних слов подошёл к столу и разлил всё содержимое термоса в пустые стаканы и чашки.

– Ну что же, Георгий, хочу тебе сказать, – решился произнести тост Дмитрий. – Женщины бывают разные: одни – дамы сердца, другие – дамы перца. Ты в Вике нашёл оба этих достоинства, и я считаю, тебе крупно повезло. – Затем, переведя взгляд на огорчённую Наталью, обратился к ней: – А ты, Наташенька, не отчаивайся, лучше выпей кофейку и забудь тоску. И запомни: одни о бороде мечтают, другие, у кого есть борода, на неё плюют. Вот и ты не меняй свой красивый имидж, выкинь свой блондинистый парик и помни слова Софи Лорен, которая сказала: «Красота – это самоощущение, и оно отражается как в твоих глазах, так и собеседников».

– Вы так считаете? – заулыбалась она. – Если да, то я хотела бы после кофе продолжить наш разговор в соседнем холле.

– Нет вопросов, – ответил он и взглянул на нахмурившуюся Фаину.

– Зачем же в холле, – вышла она из-за стола. – Пообщайтесь здесь за бодрящим напитком, а я пойду успокою свою подругу.

– Тогда и я с тобой отлучусь, – предупредил Фаю Михайлов, – а этой скороспелой парочке я не хочу мешать. Мне кажется, им есть о чём поговорить.

Дмитрий одобрительно посмотрел на своего соседа и, сделав глоток кофе, с выпученными глазами присел на стул.

Эпилог

Прошло полтора года с тех пор, как в Геленджике произошли романтические события, связавшие две пары из разных городов. Георгий и Вероника Михайловы, владельцы ресторана, устроили скромное торжество в банкетном зале, чтобы отметить годовщину свадьбы своих друзей – Натальи и Дмитрия.

После застолья, на выходе, Дмитрий положил свою тяжёлую руку на плечо Геры и торжественно заявил ему: «Мой дорогой друг, как же замечательно, что судьба свела нас на курорте, и как хорошо, что ты любишь кофе с перцем! Если бы не твои вкусовые предпочтения, я бы до сих пор страдал во Владимире от своей непримиримой идеалистки. И я хочу заметить тебе: именно эти два фактора сделали нас по жизни счастливыми, мы оба с тобой из-за этого познали в зимнюю пору у тёплого моря скороспелую любовь. Моя Наташа через шестнадцать недель подарит мне сына, которого я обязательно нареку твоим именем».

Конец

Под ручку с Фортуной

Глава 1

В конце 1991 года Михаил Струнин, известный как Струна или Мишель, задержался в профессионально-техническом училище. Он работал там преподавателем физкультуры и тренером уже пятый год после возвращения из Афганистана, где провёл почти целый год.

В тот зимний день на улице не было фонарей, и единственным источником света был белый снег, покрывавший дороги. Михаил шёл по пустынной набережной, иногда поглядывая на хмурую и беспокойную Волгу, ещё не скованную льдом. Отойдя на приличное расстояние от Речного вокзала, он наткнулся на компанию из трёх человек, которые жестикулируя руками, на повышенных тонах разговаривали с привлекательной дамой в капюшоне. Её возраст было сложно определить, но приятные черты лица невозможно было не заметить.

Компания вела себя нагло, словно требуя от неё чего-то. Один из них, в спортивной шапке и высоких полусапожках, пытался завладеть её сумочкой, которую она усиленно прижимала к груди.

– Дай я загляну в твой ридикюль, – настойчиво требовал он. – Лишнего нам не надо, возьмём только то, что полагается, и ты с облегчением потопаешь домой. Или ты хочешь, чтобы мы с пальцев и ушей рыжие цацки сняли с тебя?

Увидев рядом нежелательного свидетеля, один из грабителей помахал ему молча ладошкой, давая понять, чтобы тот продолжал свой путь.

Миша бросил на женщину вопросительный взгляд из-под вздёрнутых бровей и произнёс:

– Если вам нужна моя помощь, ничего не говорите, только глазки свои закройте, и вы через десять секунд будете на свободе.

– Ты, браток, угости нас куревом и иди своей дорогой, – зашипел на него, опираясь на стек, длинный амбал. – А то и тебя сейчас на штраф посадим.

Он, сильно хромая, угрожающе надвигался на случайного прохожего, вытащив сверкающий нож, который был удачно замаскирован в ручке трости.

– Не курю и другим не советую, – прилетело ему в ответ.

Всё произошло мгновенно: как только она прикрыла глаза, рука с ножом была молниеносно перехвачена. Сильный на всю округу раздирающий крик собрал рядом откуда-то неизвестно взявшихся зевак. Дылда был обезврежен, но его дружки бросились ему помогать, показав звериную агрессивность. Они набросились на физкультурника с кулаками, которым он технично давал отпор. Увлёкшись кулачным боем, он не заметил, как исчезла оккупированная тётя, как подъехал автомобиль ППС, из которого вылезли три милиционера и начали его колотить по голове и спине дубинками. Тут Михаила обуяла невероятная злость, и он, не контролируя своих действий, взял на приём одного из ментов и бросил того под крутояр, откуда тот по наклонной скатился к реке. Мучительный стон охранника правопорядка охладил его, и Струнину пришлось пройти с ними в машину.

Глава 2

Ночь он провёл в камере предварительного заключения, а утром его помятого доставили к дознавателю по фамилии Чадов. Он, открыв чистую папку, прямо заявил:

– Мне ясно, что вы не из тех, кто привык действовать необдуманно, поэтому я буду с вами откровенен. Вы попали в серьёзную ситуацию: наш старший лейтенант Валетов, которому вы причинили серьёзный вред здоровью, является племянником высокопоставленного чиновника Рудакова, а его отец до выхода на пенсию был известным пожарным. Из этой ситуации вам будет сложно выбраться. Давайте договоримся: вы расскажете мне правду о вчерашнем инциденте, и, возможно, я смогу вам помочь. Сопротивление властям – это серьёзная уголовная статья, и она, как это часто бывает, не имеет смягчающих обстоятельств. Так что давайте обсудим всё подробно и по порядку.

Миша, хоть и с грустью, но с доверием вглядываясь в дознавателя, начал свой рассказ:

– Я возвращался с работы и увидел, как группа молодых людей окружает женщину и пытается отобрать у неё сумочку. Я не могу равнодушно наблюдать за тем, как обижают слабых, и решил вмешаться.

– Вы в недавнем прошлом были чемпионом региона? – спросил дознаватель.

– Да, я серьёзно занимался самбо, – ответил задержанный. – Сейчас я преподаю физкультуру в профессионально-техническом училище. Хочу заметить, что ваши милиционеры неправильно провели задержание. Они увидели, что я пытался остановить налётчиков, и начали избивать меня своими дубинками. Почему грабителей не арестовали? И где очевидцы? Я точно знаю, что они были.

– К сожалению, их немного, – тяжело вздохнул майор. – Мне придётся пойти на набережную и поискать свидетелей среди жителей близлежащих домов. И вы должны приложить все усилия, чтобы я их нашёл. Иначе вас ждёт мрачное будущее. А пока оставайтесь у нас и не пугайтесь, если прокурор даст санкцию на ваш арест. Эта процедура обязательна, но в любой момент может измениться.

…Три дня он провёл в камере предварительного заключения, но своего спасителя так и не дождался. Через неделю его дело передали другому следователю по фамилии Солодов, который не прислушивался к обвиняемому и вёл протокол, как будто писал книгу, переписывая его по несколько раз. За это время великая страна развалилась на несколько республик, и перед Новым годом его отвезли в тюрьму, поместив в огромную камеру, где подследственные спали по очереди из-за нехватки спальных мест. Пока он находился в СИЗО, свидетелей по его преступлению так и не нашли. Поэтому судья руководствовался только наспех сфабрикованным следствием и искажёнными фактами, не принимая во внимание, что судят участника войны в Афганистане и мастера спорта СССР. Все оправдания подсудимого не были приняты во внимание.

Судебный процесс был скорым и не совсем справедливым. Он проходил без потерпевшего. Правда, признали, что травма была нанесена в состоянии аффекта. Поэтому Михаилу назначили реальный небольшой срок лишения свободы – всего два года усиленного режима.

В начале июня его с двадцатью заключёнными привезли в лесной лагерь, где они все предстали перед комиссией. Самый главный начальник, полковник Царёв, в роговых очках разглядывал бумаги представшего перед ними арестанта и причмокивал губами:

– Ну хорош, нечего сказать, – торжественно доложил он всем присутствующим. – Спортсмен, командир, преподаватель, а главное, участник военных действий в мусульманской стране. Такой нам подойдёт на должность заведующего клубом. Николин у нас позавчера ушёл по УДО, вакансия имеется. Вот этот крепкий мужчина и заменит нам его. Для справки могу добавить, что в СИЗО в своей камере с сорока восемью подследственными он за неделю показал себя толковым сидельцем с внутренним стержнем и условно стал правильным паханом. – Он перевёл взгляд на Михаила и спросил:

– Согласны? – требовательно глядел он на зека с мужественной внешностью.

– Очень подозрительно принимать такой подарок от вас, – не раздумывая заявил он. – Вы меня впервые лицезреете и сразу королевскую милость оказываете. Лучше я отправлюсь лес валить, так безопаснее будет.

– Полагаете, мы о вас ничего не знаем, ошибаетесь, – хитровато скосил на него глаза подполковник. – Вы не в детский сад поступили, а в исправительное учреждение, куда за вами приехала вся ваша биография. Мы ознакомились с ней, где нет ни одной отрицательной характеристики, что делает вам честь. Не понимаю, зачем вам лесоповал, либо здоровье хотите своё подорвать, либо к воровским понятиям хотите прикоснуться? Не советую, ничего полезного вам та когорта не принесёт.

– Я от вашей благосклонности попаду в опалу к тем, с кем буду кушать одну пайку, – старался он как можно быстрее отбиться от их предложения. – И вы сами посудите, что они будут думать обо мне, когда я завтра вступлю на творческий путь.

– Вы где такой вредной идеологии нахватались? – продолжал пытать его Хозяин зоны. – Не в следственном ли изоляторе? А ведь мы хотим уберечь ваш организм от простудных и других несладких заболеваний. Вы же интеллигентный человек, к тому же лейтенант запаса. Поэтому к нашему производственному режиму вам будет сложно приспособиться.

– Если законники рассуждают, как и я, то они разумные люди, – резюмировал Струнин. – Хотя я ни разу с ними не общался, но наслышан много о них положительных слов.

Тут из-за стола встал белобрысый капитан и, состроив зверское лицо, процедил:

– У нас воров нет и не будет, зарубите себе это на носу.

– Мне это известно, – согласился с ним Мишель.

– Тогда вам следует вступить в актив и принять участие в борьбе с беспорядками на нашей территории, – предложил его оппонент, хотя и знал, что его совет не будет принят.

Вновь прибывший с этапа заключённый смело посмотрел на офицера и без колебаний в голосе, заявил:

– О вашем контингенте ходят хорошие слухи по всему Следственному изолятору, поэтому я не буду ломать голову и присоединюсь к большинству. Ведь оно всегда сильнее и дружнее любой могучей кучки.

После такого ответа офицер, который оказался кумом зоны, обратился к председательствующему:

– Если он так хочет на делянку, удовлетворите его просьбу. А мы понаблюдаем, как он будет вести себя через месяц.

– Не буду, – гордо ответил Струна. – На всякий случай я профессиональный спортсмен по единоборствам, и надеюсь, что ваша тайга не съест меня за полтора года.

После этой фильтрации его отправили в пятый отряд, на производство фанерного кряжа.

Глава 3

Его и ещё двоих мужчин с вахты забрал майор – начальник пятого отряда – и повёл в барак. Пока они шли по территории, Михаил не обращал внимания на её обустройство. Его взгляд был сосредоточен только на кирзовых сапогах, которые ему выдали вчера после бани. Раньше ему никогда не приходилось носить такую обувь. В армии, где он провёл всего год после военной кафедры, он с неохотой носил яловые сапоги, пока не купил себе туфли за двенадцать рублей. В тот момент у него было лишь одно желание – заменить обувь или обернуть ступни в портянки.

Перед входом в помещение провожатый остановился, осмотрел всех и убедительно объяснил:

– Отныне вы мои питомцы, это моя ферма, – кивнул он на здание, сбитое из брёвен. – Моя фамилия Злобин, обращаться ко мне следует по уставу, не иначе. Сейчас я проведу ознакомительную беседу с каждым из вас и распределю по бригадам. У меня их четыре, итого сто батраков. Первым пойдёте вы, – указал он пальцем на несостоявшегося руководителя лагерного клуба.

Он завёл его в кабинет, снял с себя фуражку и повесил её на рог головы оленя. Затем сел за стол и, впившись в глаза своего нового подопечного, вальяжно заговорил:

– Вы что, при всей администрации притворялись? Или вы не поняли, что Хозяин решил сделать ваш срок безопасным? Он ознакомился с вашим делом и осознал, что вы здесь случайный пассажир. Вам нужно было составить апелляцию на пересуд, но ваш адвокат почему-то не позаботился об этом. Где вы его нашли?

– Мне его дали, – ответил Струнин. – Но после процесса он ничего не предложил. Правда, шепнул: «Судья из вражеского стана, и нам с тобой их не победить с маленькими деньгами».

– Балбес он и вымогатель, а вы в то время, видимо, не обладали достаточными знаниями юриспруденции, – ухмыльнулся офицер. – Неужели в следственном изоляторе у вас не было знающих сидельцев, которые могли бы подсказать, как мудро подорвать все горбатые факты нелепого следствия? Я вашу историю успел выучить наизусть. И честно скажу, мне вас по-человечески жаль.

– Скорее всего, вы правы, – грустно пробормотал Струнин. – Но у нас была большая душегубка, и я не делился подробностями о своём преступлении, чтобы меня не приняли за хвастуна. Хотя уважение из-за своего уголовного деяния я получил почти сказочное. Всё-таки технично сломал ключицу представителю власти. И вы только что подарили мне повод для размышлений.

– Особо голову не ломайте, а пишите через спецчасть жалобу в свою прокуратуру и настаивайте, чтобы разыскали ту женщину, за которую вы вступились. Поймите, ничего невозможного нет, подключайте к розыску своих друзей и знакомых, авось они сработают лучше правоохранителей. А наш Царёв всё-таки стремился вас уберечь от всякой мрази, которой у нас на зоне хватает. Верит он в вас, поэтому вы обязательно осмотритесь здесь, узнайте нравы сидельцев и выберите тот путь, по которому сможете уйти отсюда условно-досрочно. И всё-таки первостепенная ваша цель – это пересмотр дела. Дерзайте! А пока идите в девятнадцатую секцию, там дежурный выделит вам люльку и тумбочку. А вечером после съёма познакомитесь с бригадой и её командиром. Может, родственные души встретите. Да, ещё один важный момент, – остановил он спортсмена, – если проблемы со здоровьем имеются, то имейте в виду: у нас здесь имеется и поликлиника, и стационарная больничка, которая обслуживает все ближайшие зоны. Не забывайте об этом. И работа у вас будет активная, но уставать на ней не будете. А на фанерном кряже, где у меня трудятся две бригады, вам делать нечего.

…Дневальный, он же шнырь на местном диалекте, был чем-то схож с мультяшным Карлсоном. Он показал ему привилегированное место около окна, произнеся:

– Устраивайся здесь, что непонятно будет, спрашивай, а то я отлучусь санитарией заниматься на прилегающей земле.

– Может, спознаемся вначале, меня Мишель кличут, – представился вновь прибывший.

– А я Лёха Слива, – протянул ему руку мужичок. – Ты на карантине сутки был, а тебе, как выдающейся личности, преподнесли царскую тахту для отдыха. Знать, не простой голубок залетел к нам в голубятню, если так о тебе заботится наш Фермер?

– Как я понимаю, это кликуха вашего комбата?

– Совершенно в ёлочку.

– Так вот, я тебе как перед иконой признаюсь, я такой же сиделец, как и все здесь.

– Странно, чтобы получить от него такую колыбель, надо быть блатным по свободе, то есть быть крупным чиновником.

– Я нормальный человек, и в моём окружении никогда не было ни ментов, ни фигурантов в погонах подобных учреждений. Я всего-навсего борец, но был известным не только в регионе, но и в стране.

– Тогда ясно, почему к тебе такое внимание проявили, – с облегчением вздохнул Алексей. – А я уж думал, к нам серый кардинал из УФСИН инкогнито заехал. Такой к нам однажды поступил, но его быстро братишки раскололи. Собрались ему прописку устроить, но он мухой сбежал, сверкая пятками. Через день он пришёл в форме капитана, но с охраной. По сей день обходы казематов производит с церберами, но больше обитает в оперчасти. У нас его все Питоном ругают.

Миша слегка постучал ладонью по верхней койке и с интересом взглянул на своего словоохотливого соседа.

– А кто спит надо мной? Храпун или человек с проблемами мочевого пузыря?

Сосед задёрнул шторку и с лёгкой улыбкой ответил:

– Нет, он не будет беспокоить тебя, это тихий и порядочный человек. По нашим меркам он новичок, приехал сюда месяц назад. Его осудили за попрошайничество. С виду он настоящий миротворец и интеллигент. Его главное достоинство – высокий рост, как у баскетболиста, и трость, без которой он не может обойтись даже в уборной. Он инвалид и работает не на промзоне, а там, куда его направят. Он оформитель и рисует как Илья Репин. Удивительно, зачем он с таким талантом ввязался в криминал? Продавал бы свои картины и жил в своё удовольствие. Но, видимо, ему захотелось острых ощущений. Здесь его называют Стропой, и он не будет надоедать тебе своим присутствием, так как необычайно молчалив и вежлив. Однако, несмотря на это, он каким-то образом сумел установить свой авторитет в секции. При нём даже громко в помещении не ругаются. Одним словом, авторитетный товарищ. Через пару часов в столовой ты с ним познакомишься.

Затем он щёлкнул по прикроватной бирке и прочитал: «Буслаев Всеволод».

– Меня это не пугает, я пять месяцев провёл в изоляторе с разными арестантами и привык ко всему, – изрёк Струна. – Как говорили в нашем зверинце: «покой нам только снился».

Лёша приподнял объёмный багаж новичка и заметил:

– Эта цитата не про наше отделение. Благодаря твоему соседу климат у нас изменился в лучшую сторону. Здесь всегда тихо, почти как в читальном зале. Короче, поживёшь – увидишь. Так что располагайся, если хочешь, приляг, тебе никто не помешает. К обеду я тебя разбужу.

– Хорошо, – скупо отозвался спортсмен и начал снимать великоватую обувь. Затем, достав из рюкзака тапочки, он обул их и тут же подумал: «Почему они поместили инвалида на верх? Неужели нельзя было положить ему матрас вниз? Надо будет поменяться с ним и заодно узнать его поближе».

Глава 4

Он отказался от предложения местного жителя занять новую койку и начал разбирать свои вещи. Всё уложил в тумбочку, которая стояла возле его спального места, а сапоги спрятал за ней. Когда он навёл порядок на своей территории, то вышел на улицу, чтобы погреться на солнышке.

Даже без бинокля было видно, что на улице почти никого нет, так как большинство заключённых работали в промзоне. Он выбрал скамейку с пологой спинкой около турника, удобно расположился на ней и прикрыл глаза. Он размышлял о своей будущей жизни в этом не самом приятном месте.

Его устраивало первое впечатление о следственном изоляторе, который он сравнивал с настоящим крематорием.

– «В целом всё как в армии, только с нравами зоны придётся мириться, – думал он, – если, конечно, они не будут слишком жестокими».

Размышляя об этом, он незаметно уснул и проснулся от знакомого голоса, который, словно надиктофон, отложился в его памяти:

– Земляк, неужели ты будешь спать подо мной?

Мишель открыл глаза, и в ту же секунду перед ним промелькнул тот трагический день, из-за которого он оказался за колючей проволокой. Перед ним стоял мужчина с тростью – без сомнения, это был тот самый человек, который познакомился с отработанным приёмом в его жилых окрестностях.

…Просьбу хромого он проигнорировал, лишь принял сидячее положение и сказал:

– Присаживайся.

Тот аккуратно сел, вытянув здоровую ногу, которая была значительно длиннее другой, и спросил:

– Куревом не богат?

– Не курю и другим не советую, – услышал он в ответ.

– Избитая фраза, – крутил тот своей клюкой по земле, словно сверлом, – я вообще-то на воле никогда не стреляю сигарет, так как всегда ношу портсигар заряженный.

– И ножик в рукоятке своей клюки, – парировал Михаил.

Тот сделал вид, что не понял намёка, и спокойно произнёс:

– А здесь временно поиздержался, но я вскоре поправлю своё положение. А насчёт моего посоха, так это был зеркальный муляж, но иногда и он меня выручал. А тебе откуда знать про мой секрет? Я вроде ни с кем здесь этим не делился. К тому же я перед процессом залил полость пластмассой.

– Мудро! – оценил выдумку инвалида Струнин, затем в упор заглянул тому в лицо и поинтересовался:

– Сколько уже отсидел в общей сложности?

– Около двух месяцев, – выплюнул он на свежую траву изжёванную гумму. – Я до судилища длительное время был под распиской. Но я не отчаиваюсь, всё равно я быстрее тебя уйду отсюда. Мне осталось здесь торчать чуть больше года. И вообще я полагаю, что меня, как оформителя, засудили по заказу этой администрации. Я же в восемьдесят шестом году у них здесь отпахал с малярной кистью на харчевне и на вахте. Посадили за ведро белил, которое я унёс из дома колхозника после окончания работы. А на этот раз мне думается, я попал по заказу через Шемякин суд. У них тут много над чем надо работать, особенно неслабо придётся попахать в клубе. – Он на минуту замолчал и, обведя своего собеседника оценивающим взглядом, продолжил: – Кого-то ты мне из женского пола очень сильно напоминаешь. У тебя случайно нет в роду красивой сестры по имени Тереза?

– Нет, у меня только одна кузина, моя одногодка, и вряд ли ты её знаешь. Она заканчивает аспирантуру и никогда не имела проблем с законом.

– Ну и ладно, не бери в голову, я просто так спросил, – он покрутил головой и, кивнув в сторону Сливы, который убирал территорию, спросил:

– Дневальный говорит, что тебе дали срок в прошлом месяце и хотели назначить заведующим. Видимо, тебе хорошо известно значение слова «презирать». Я уважаю, ты правильно поступил. Я вот лично до сих пор не пойму, каким здесь воздухом дышат сидельцы. Понятия и законы изменились с тех пор. Создаётся впечатление, что здесь через одного живут крепостные. По крайней мере, мне так кажется. Я знаю ещё, что в нашем отделении собраны маломерки, это те, у кого небольшие сроки. Примерно как группа малышей в детском саду. А значит, с психикой у них всё в порядке.

– А у тебя как со здоровьем? – глубоко вздохнул Струна.

– Я человек больной, но чувствую себя сносно.

– А чего порой так истерично воешь от испуга?

– Плевал я на все испуги, потому что знаю, как нужно вести себя среди этой публики.

– Ясно, – не меняя интонации, акцентировал Миша, – но на берегу Волги зачем ты так сильно кричал? Это был сигнал для милиции?

От услышанного у него пропал дар речи, он своей ладошкой стал рьяно махать в открытый рот, затем несколько раз перекрестился и проговорил:

– Ну и капкан для меня здесь всевышний поставил. Встреча в лесном царстве, кому поведай – не поверят. С ума сойти, а я голову ломаю, где я встречал похожие контуры профиля. Ныне мне понятно, кто на мне вертушку отработал?

– Он самый, и по твоей милости я отбываю здесь наказание, так как через пару минут после тебя я своё мастерство показал сотруднику милиции. Правда, ему я нанёс некоторое увечье, а сейчас я послушаю тебя. Как ты мне будешь чистосердечно излагать тот злосчастный эпизод. Тогда я тебе не причиню физиологически неприятное ощущение, так как мы с тобой со свободы знались. И я про нашу первую встречу распространяться не буду, хоть мы с тобой и кровные земляки.

– Особо исповедоваться не буду, мы даже не помышляли грабить владелицу кафе Терезу Шиманскую. Наш друг детства, старлей милиции Валет, влюбился в её дочку Беату, но она на него ноль внимания. Вот мы и решили посвятить его в рыцари, которые дают отпор трём гопникам. Этот дурацкий сценарий был составлен им, а мы повелись на него как дурачки. Разведали её путь от их лавки, где они жарят и продают свои изделия. Её дочка частенько помогает матери, хоть она и студентка университета. И однажды её вздыхатель зашёл к ним в форме, мамаша отправила его за дверь, сказав, что её прелестница никогда не будет супругой нехристя в бесовском обмундировании. Мамуля у неё с искромётным юмором была. Вот мы выбрали день, когда мамаша шла одна с работы, а влюблённый «Ромео» ожидал в машине на обочине со своим нарядом. И всё бы у нас получилось, но все карты спутал случайный прохожий. А орал я не от боли, а чтобы нашему любовнику уши пробить, чтобы прибежал на помощь. Это он тебя тогда дубасил дубинкой. И я знал, что тебя арестовали в тот вечер. Он, конечно, и в мыслях не имел тебя привлекать к уголовной ответственности, но его начальство заставило. Я ему тогда намекнул: «Лучше бы твои командиры моё дело о попрошайничестве закрыли». Тогда он мне ответил: «Тебе рэкет переквалифицировали в более слабую статью», я тут же заткнулся. А что тебя осудили, я не знал, так как сам в неволе нахожусь совсем недавно, к тому же тебе приговор вынесли месяц назад. И давай договоримся на будущее: нам с тобой делить здесь нечего, забудем про неприятности. «И на всякий случай меня зовут Сева», – протянул он руку своему соседу по кровати, а твоё имя я знал ещё вчера, но не предполагал увидеть знакомый облик. Фермер всю секцию оповестил, что заедет сегодня важная фигура по имени Михайло, но фамилию не назвал. И к тому же, чтобы ты знал, на твою шконку клали всегда тех, кого готовят к скорой свободе. Об этом многим сидельцам известно. Позавчера ушёл по УДО бывший завклубом. Это тебе информация для размышления. И ещё хочу одну важную вещь сказать: то, что ты попал в наш локальный отряд, тебе повезло. Лучшего места нет на зоне, здесь нет урок и беспредел напрочь убит. А это надо ценить и быть благодарным хозяину, который знает, где место каждой персоне.

Глава 5

Вскоре они переместились в столовую – самое высокое здание на этой территории, чтобы пообедать. После обеда Сева отправился оформлять клуб, а Михаил – в корпус. На крыльце он встретил своих сокамерников и спутников по этапу – Валёк Кирка и Витя Молот. Оба они были метростроевцами и получили мягкие, но ощутимые приговоры – по семь лет каждому. Это были удивительные люди, совсем не обладающие чувством юмора. Свои клички они с гордостью получили в камере СИЗО, где находился и Струнин.

– Повезло тебе, Михайло, – первым подал голос Виктор. – Ваши апартаменты здесь называют «Артеком», а наш отсек со своим деревенским парадным входом – «Скалой». Отрезали нас, как прокажённых, от всех. Думают, мы будем сеять блатную заразу, как рецидивисты. Ну оступились один раз, выходит, нас пожизненно надо гнобить. Ждём Фермера, чтобы он нас на общак перевёл.

– На самом деле, там одни неудобства, – поддержал его земляк. – В туалет если захочешь, пока бежишь до него, полные штаны наложишь.

Струна рассмеялся, затем резко замолчал и промолвил:

– Я вас отлично понимаю, но полезного вам едва ли что посоветую, так как плаваю с вами на одном уровне. Хотя, по моим наблюдениям, не ошибусь, если скажу, что наш начальник хоть и грозный кажется, но на самом деле он добрый и справедливый дядя. Поговорите с ним и уклон держите на диарею, скажите, во время следствия вас посадили на жидкий стул. Да не требуйте у него новую хату с панцирными кроватями, а просите, чтобы сортир, который расположен в ста пятидесяти метрах, перенесли ближе к вашему входу. Он хоть и посмеётся, но точно переселит вас в другое бунгало. Лично у нас шесть верхних сеток свободных я насчитал.

– Так мы и поступим, – обрадовались они и вдохновлённые ринулись в кабинет Злобина.

Через час в отделение с постельными принадлежностями зашёл Валентин.

– Выбирай себе любой верх, – показал ему Лёха на ряд пустых коек.

Тот положил все свои шмотки на две тумбочки и начал осматриваться. Увидев лежавшего на противоположной стороне знакомого лицо, приблизился к нему и тихо спросил:

– Борец, откуда такие привилегии? Знать, смог прогнать ему туфту, что у тебя подагра и по лианам лазить сил нет.

Струнина разбирал внутренний смех, но он сдержался и, поманив того пальчиком ближе к себе и не меняя своей мимики, прошептал:

– У меня со Злобиным контракт подписан.

– Что это такое? – перебил его Валя.

– А то, я ему пообещал, что никого из местного контингента колонии не буду обучать запрещённым приёмам, которые могут из человека сделать отбивной кусок мяса. Вот и тебе надо идти моим путём, тискай ему, что был кротом по свободе, пробивая тоннели подземным поездам. Клятвенно заручись перед ним, что подкопы здесь рыть не будешь и в побег не пойдёшь. Но именно сейчас нет смысла его обременять своей просьбой, иначе за назойливость он тебя вернёт на старое место. Кстати, а где твой кент? – посмотрел он на входную дверь.

– Его отправили в семнадцатую команду. В самом вонючем прессовом цеху будет просмаливаться и спецжиры получать. А я здесь с вами буду службу нести в отопительной компании. Наверное, в управлении буду сидеть?

После таких чудотворных речей Миша сходу определил, что их майор тонкий юморист, и влез в диалог с чудным зеком:

– Совершенно в дырочку, – улыбнулся Мишель, – но у тебя костюма тройки нет, значит, вместо авторучки тебе вручат топор и пилу «Дружба-2». – Затем он спрятал улыбку и, приняв умный вид, продолжил втолковывать реальность. – Понятие у тебя о предстоящей работе вывернутое. Не забывай, что это та же тюрьма, только с большими возможностями передвижения. И даже если бы здесь возвышался Елисейский дворец с названием «Шарашкина контора», тебя бы близко к ней не подпустили. Где это видано, чтобы зеки в нарукавниках свой грех искупали? Меня шнырь с самого утра ознакомил, чем здесь развлекаются каторжане с лёгкими статьями. Они заготавливают круглогодично дрова – швырок для отопления всей зоны.

Их слова долетели до ушей Лёхи шныря, и чтобы популярно объяснить характер труда своей секции, вмешался в разговор:

– Вот представь, сколько нужно в смену им пилить и рубить даже летом. Если столовая и баня сжирают в день почти по полвагона кубометров дров, а про зиму я вообще молчу.

– Мне ясно, что командировка лесная, – задумался новосёл. – Я мечтал, что устроюсь в творческую мастерскую, к примеру, мебель собирать или покрывать её лаком.

– Радуйся, что сюда попал, – похлопал того по плечу Слива, – в том искусстве ты бы здоровье махом потерял. Ишь чего захотел, творец. В курилке будешь творить возле печки. И запомни, у нас только в зимний сезон устают ребятишки, а в другие времена кукушек да горлиц слушают на производстве.

– И комаров летом кормят, – добавил Самбист.

– А лучше всего тебе объяснит наш бугор Влас, – с интересом посмотрел дневальный на чудаковатого переселенца, который за полдня умудрился побывать в двух бригадах. – А он у нас в прошлом прапором был, до того дотошный. Если что и будет непонятно из его уст, всё равно в ответ утвердительно кивай ему.

Глава 6

К семнадцати часам, когда на улице стемнело, секция наполнилась топотом и звуками, доносящимися из разных углов. Он в это время крепко спал и проснулся, когда кто-то пнул его по панцирной сетке. Он открыл глаза и увидел перед собой мужчину с офицерской выправкой, который требовательно спрашивал:

– Почему спим в световой день? У нас это разрешено только после официального отбоя, когда на небе засверкают звёзды. Если возникнут вопросы по внутреннему распорядку, обращайся ко мне. Меня зовут Влас, и я здесь работаю завхозом. Я бывший военный, носил погоны прапорщика. А ты кто и за что сидишь?

– Я Миша Струнин, – представился он, – осуждён за нанесение телесных повреждений.

– И только? – с сарказмом улыбнулся Влас. – А я уж подумал, что к нам прибыл экс-депутат Государственной думы СССР, который сгорел с позором и пепла не оставил.

– Что за бредовые мысли? – ухмыльнулся Струнин. – Если бы я был таким, то меня отправили бы на персиковую зону, а не в тайгу.

– Вот на эту шконку я давно мечтаю переселиться, но наш главный опекун не даёт, – с претензией заявил Влас. – Вчера хотел забросить сюда свой матрас, но он мне крест поставил, значит, знал, что приедет крутой перец.

– Я ничем не отличаюсь от тебя, – пригладил лысину Борец, – такой же зека, и тоже когда-то был в чине старшего лейтенанта.

– Тогда однозначно отрядный хочет слепить из тебя мне замену, так как у меня через пару месяцев УДО.

– Мне не нужны никакие регалии, зачем мне вторгаться в то, что мне не мило. Отбуду свой срок спокойно и чистым без косяков освобожусь.

– Предупреждаешь, что мне за активную методу бумерангом прилетит чёрная месть? – скривил тот свои губы.

– Я говорю о себе, а не о тебе. Возможно, я в ближайшем будущем уйду на волю, зачем мне портить себе репутацию.

– Да, молва такая ходит среди верующих тупиц, что кто на этом месте спит, тому вскоре на свободе придётся быть, – кивнул он на лежанку Струнина. – Думаю, всё это фуфло. Правда, на днях нас покинул завклубом, а отсидел всего ничего. И отныне у некоторых одно на языке: почему его перевели к нам, в команду лесорубов? У хозяйственной обслуги есть свой барак, вот туда бы и селили и поваров, дворников и прочих белоручек. Мне лично всё равно, кто и что талдычит об этой легендарной зыбке. Меня здесь притягивает дневной свет. Темнотой и полумраком я за свою жизнь насытился. Служил на Диксоне, а там самые длинные полярные ночи.

– Я тебя понимаю, – поднялся с кровати Михаил, – если сильно желаешь, я не прочь поменяться с тобой.

– Нет, тут у нас свои порядки, такие обмены производятся только по разрешению начальника. А я не хочу из-за своего каприза лезть ему в душу. Он неправильно меня поймёт, а он у нас мужичок непростой.

– Думаю, что да, – произнёс Михайло.

– Ну что ж, если у тебя нет вопросов, то готовься к ужину, а я пойду пообщаюсь с другим новосёлом, – сказал он и направился в пролёт, где обосновался Валя Кирка.

После ужина его остановила компания людей разного возраста, с которыми он ужинал за одним столом.

– Завтра ты будешь рядом с нами пилить и рубить дрова. Как ты думаешь, хватит ли у тебя сил на этот тяжёлый труд? – спросил один из них, которого звали Цыган.

– Надеюсь, что смогу справиться с вашими поленьями, я не из слабых, – ответил он, глядя на Цыгана. – Не стоит беспокоиться, помощи просить не буду, так как не считаю себя слабым.

Он не мог понять, беспокоят ли его вопросы о трудоспособности или это просто способ познакомиться. Если первое, то поначалу я не буду передовым работником. Мне нужно немного освоиться с инструментами – пилой и топором. Если же вы хотите узнать мою тюремную кличку, то меня там называли Самбистом, а иногда Борцом. Как бы вы меня ни называли, я не обижусь.

– Мы знаем о тебе кое-что, – сказал конопатый рослый мужчина по кличке Бек, выходя вперёд. – Слышали о твоих физических возможностях. Мы гордимся тобой! Но на лесопилке нам не нужны герои труда, нам важно, чтобы ты был наравне со всеми. Никто не может гарантировать, что тебя не направят раскряжёвывать хлысты для нас. Там нет нормы и гонки, так как они за час делают запас на два дня. Значит, будешь дольше наслаждаться свежим сосновым воздухом.

Они начали по очереди произносить свои имена и клички. Бек продолжал: – О тебе мы наслышаны много лестных слов. Хотим предупредить, что наша бригада не блатная, а опытная. У нас нет активистов, но и нарушителей нет. Мы с некоторых пор являемся детищем Фермера, и он гордится тем, что создал послушный и трудолюбивый коллектив.

– Возможно, когда-нибудь по его воспитательной системе напишут научные диссертации и распространят по всем колониям, – с пафосом сказал Мишель.

В этот момент к нему, опираясь на трость, подошёл Всеволод и прервал их общение: – Прикипаешь к нашей братве – это хорошо. А сейчас пошли со мной смотреть «Неуловимых мстителей» по телевизору. За один день всех запомнить невозможно.

– Стропа, откуда ты знаешь этого спортсмена? – дёрнул его за рукав один моложавый парень по имени Март. – Я вижу его впервые, а ты себя ведёшь себя с ним по-свойски.

Тот, обведя всю компанию загадочным взглядом, ответил:

– Мы с ним соседи по койкам, а вообще-то мы с этим атлантом знакомы с Куликовской битвы. Так что ведите себя с ним корректно и крайне осторожно. И ни в коем случае не хамите, а то он вам устроит неприятности.

Подходя к своему корпусу, новосёл направился к скамейке, которую облюбовал днём.

– Знаешь, сосед, телевизор меня сегодня не прельщает. У меня голова забита совсем другим. Полагаю, тебе ясно, что наша встреча среди сосен и берёз действительно может способствовать моему пересуду. Готов мне помочь?

– Я сразу понял тебя, – согласился с ним Сева. – Ведь отчасти ты и по моей вине оказался за сто пятьдесят километров от родного дома. Поэтому, когда все наши будут жить в своих снах, я в курилке на бумаге изложу всю комическую криминальную историю. Валета маловероятно, что посадят, у него дядька – заместитель комиссара области. Всё замнут, а мои другие кореша не будут держать обиды за это. По сути дела, мы не преступники, а просто не повезло оказаться фигурантами глупого сценария нашего друга детства. Так что я всё опишу в подробностях и оставлю тебе в тумбочке, а хочешь, сам Злобину положу на стол и дам ему любой комментарий.

– А так ещё лучше будет, – обрадовался он. – Я к этому майору проникся доверием. Он мужик правильный и толковый!

Глава 7

На следующий день у него не получилось выйти в промзону, так как ночью Всеволод отвёл его в больницу из-за резкой боли внизу живота. У него диагностировали аппендицит и немедленно госпитализировали в операционную.

После наркоза он проснулся в десять часов, чувствуя себя не совсем бодрым, но смог улыбнуться себе. Медсестра принесла ему манной каши и чай. Поев немного, он вновь закрыл глаза и погрузился в свои мысли о предстоящем, которое обещало ему хоть и призрачное, но скорое освобождение. Он слышал, как ему измеряют температуру, но был нем, не желая отвлекаться от своих планов.

Затем его осмотрел хмурый главврач в белом халате, из-под которого виднелся офицерский мундир. Процедура осмотра была недолгой и безболезненной. Ему пришлось широко открыть рот и дать измерить кровяное давление.

– Хирург, оперировавший вас, сообщил мне, что вы везунчик, – сказал врач. – Ещё бы миг, и ваш аппендикс мог бы взорваться, как нейтронная бомба. Так что вынесите вашему колченогому оберегу пожизненную благодарность. А в лучшие времена закажите ему столик в ресторане. Заслуги таких спасателей нужно ценить.

К вечеру с таинственно-хитроватой маской на лице к нему пришёл Фермер. Он осмотрел палату и, убедившись, что в ней никого нет, подставил стул к его тумбочке.

– Где другие доходяги? – спросил он.

– Я особо не прислушивался, кто-то говорил про телевизор, кто-то про улицу, – еле ворочая языком, прошептал он. – Вы опасаетесь чужих ушей, значит, явились ко мне с секретной миссией?

– Как вам поведать, чтобы не напугать, – положил он ладонь на папку. – Вот здесь у меня твоя вольница находится. Уверяю тебя, то, что с тобой произошло, просто уму непостижимо. Видимо, ребята с крылышками рьяно встали на твою защиту.

– Сомневаюсь, – покачал он головой на подушке. – Если бы они опекали меня по совести, то не позволили бы посадить на скамью подсудимых.

– Они исправились, и на них обиды держать ни к чему, – тихо рассмеялся он. – Соседушка твой написал в чистоте целый трактат, по которому перед тобой легко откроются не только жалюзи нашего заведения, но и имеет шансы попасть в разработку драматургов. Из таких неординарных случаев они стряпают литературные произведения и сценарии для кинофильмов. Твой случай неординарный, и мёртвым камнем он не будет лежать ни в каком архиве. Поздравляю тебя дважды!

– Почему так? – сверкнул надеждой Мишин облик.

– Объявили амнистию, которая ярко светит и тебе, так что выздоравливай и собирай вещи. А что у меня здесь спрятано, – достал он скрепленные листы и осветил их перед его глазами. – Этим воспользуетесь дома, даже адвокат не понадобиться. Если, конечно, захотите. Всё-таки с незапятнанной репутацией жить легче. Вы же тренер и педагог, а с судимостью проблематично будет вам занимать подобную нишу. В общем, перед волюшкой я вас всем заряжу для реабилитации.

– Классно! – пробормотал он и, не открывая век, изобразил счастливую улыбку.

На следующий день, когда ослепляющее солнце разбудило его, вошла санитарка и преподнесла ему пакет яблок с плиткой Бабаевского шоколада.

– Этот подарочек от вашего Комбата, – сообщила она и скрылась за дверью. А через неделю его выписали, но без допуска на работу, и вот в этот период к нему нагрянула ожидаемая радость.

– Если будешь звонить отцу по вопросу встречи, заходи ко мне в кабинет, – пригласил его к себе начальник отряда. – У тебя ещё есть время для связи.

– У него навигация идёт полным ходом, – ответил Струнин. – Он у меня капитан трёхпалубного теплохода. Поэтому я свяжусь со своей кузиной, у неё права есть, и она лихо рулит.

– Тогда и Буслаева захвати с собой, он ещё не знает, но освобождаться будет с тобой. Так что я жду тебя до девятнадцати часов. А сейчас аккуратненько обрадуй его: «пускай тоже готовится к старту». На весь корпус не кричи, а то буча от недовольных может подняться. У нас есть отдельные экземпляры, хоть и с маленькими сроками, но с тяжёлыми статьями, им этот гуманизм не в пору ни с какого боку. Вот такие элементы и смогут на всю вселенную выразить неприятное недовольство.

Но всё прошло безмятежно и благородно, никаких волнений не случилось. В основном в их учреждении она коснулась инвалидов и участников военных действий, чему словно глухонемые радовались к этому времени уже два близких друга.

Покидая вахту, их у ворот встретил Злобин с двоюродной сестрой спортсмена Лерой.

– Надеюсь, ныне вам понятно, что такое ангелы и птица счастья? – как бы в противовес своей фамилии добродушно смотрел он на бывших зеков. – Так что в будущем, если возникнут сомнения при ходьбе, просчитывайте каждый шаг.

– На этот раз вы и оказались для нас главным спасителем, – заявил Сева. – Вытащить судимых людей из такой клоаки не каждому высокому чину под силу. Царёв всей зоне сказал, что воля доступна только пятидесяти двум человек, это из полутора тысяч каторжан, смех, да и только. Но мы рады, что судьба свела нас с вами.

– Неправильно, Буслаев, мыслишь, – оборвал его майор. – Я хоть мало верю в бога, но в данный момент ты встретился здесь с Архангелом Михаилом, – указал он пальцем на Самбиста. – А ему повезло, что он настиг тебя даже за колючей проволокой и сделал из тебя своего соратника. Мобилизуйся вместе с ним и помоги ему снять с него незаслуженное обвинение. Не послушаешь меня, будешь питаться кислятиной, после которой сгоришь, как свеча, – и он вручил ему собственноручно написанные им же бумаги, оправдывающие Струнина.

– Ну а теперь в путь, забудьте этот комариный край, а меня вспоминайте иногда, но без проклятий, – он протянул им руку.

– Ожидайте от меня в ближайшие дни астраханских деликатесов, – пообещал Мишель.

– С этим ты опоздал, мой друг, – повернулся он к единственной женщине в компании. – Твоя сестрёнка привезла мне увесистый чувал воблы, икры и даже массивный осетровый балык. Мне таких яств хватит надолго. Огромное спасибо за это твоим родителям!

Он проводил их до «Нивы», на которой приехала Лера. Когда они оба устроились в салоне, он помахал им ручкой и распахнул дверцу своего «Ваза».

Глава 8

Бывшие арестанты сидели в салоне автомобиля тихо, чтобы не отвлекать водителя от дороги. В этот знойный день им было не до разговоров, даже когда они проезжали через лесные просторы и наслаждались красотой природы. Несколько раз по пути они останавливались, чтобы утолить жажду квасом. Последней остановкой стал жилой район «Мещерское озеро». Затем Севу довезли прямо до подъезда на Краснофлотской улице.

– Не торопись с бумагами, – посоветовал ему Мишель, когда тот вышел из машины. – Не стоит спешить, ты же знаешь, как умны наши полицейские. Они могут использовать эту петицию в своих интересах, и вся твоя компания вместе с тобой окажется на каторге.

– Я уже думал об этом, – сказал Всеволод, взглянув на Леру. – Но нас встречает совсем другая страна, в которой можно без проблем добиться правды.

– Дяде Стёпе стыдно верить в такие байки, – саркастически усмехнулся Михаил.

– Вспомни, что говорил нам Злобин. Он не пророк, но его слова принесли свои плоды. Как ни посмотри, мы с тобой избавились от решёток и оков и выпили по дороге целую цистерну русского популярного напитка. И я, конечно, послушаю тебя, не буду ничего предпринимать, так как именно твоя персона в данный момент является господином положения.

– Ну вот и ладно, – протянул ему руку Самбист. – Сегодня пообщаемся в семейном кругу, а завтра встретимся на речном вокзале в зале ожидания.

Вечером в квартире Струнина за столом собрались его крестная тётка Мара, Лера и Софья Ивановна, самая любимая и родная женщина. Перед застольем Миша предупредил всех, чтобы никаких напоминаний о его заключении не было.

– Мне больно всё это вспоминать, – сказал он. – Хотя ничего трагического со мной не случилось, меня могут даже оправдать. Если это произойдёт, я сразу поблагодарю Буслаева и своего Комбата. А если нет, то и плакать не буду, начну привыкать к новой жизни.

Когда вино было выпито, тётя поинтересовалась о его дальнейших планах.

– Даже не знаю пока, – ответил он. – Многие предприятия закрыты, а преподавателем меня точно не примут. Попрошусь к отцу поработать до закрытия навигации, там адаптируюсь к свободе и найду для себя подходящее занятие.

– Жениться тебе надо, – посоветовала кузина. – Ты такой красавец, а маринуешь себя в безбрачии.

– Кто бы говорил, – добродушно улыбнулся он ей. – Мы с тобой одногодки, но у тебя до сих пор нет семьи.

– У меня была веская отсрочка, я же в аспирантуре училась, а потом диссертацию защищала. А мужчина у меня есть, и мы скоро зарегистрируемся. И свадьбу сыграем в его ресторане.

– И кто же он, если не секрет? – проявил он любопытство.

– Он тебе неизвестен, в прошлом банкир, а нынче ресторатор, и у него есть оптовая база, которой я вот уже два месяца заправляю.

– Великолепно, тогда ещё раз выпьем за тебя и полного расцвета тебе во всём и бесконечной дальнейшей удачи! – и он поднял свой бокал.

После скромного пиршества он отправился в спальню и, не раздеваясь, прилёг на своё привычное канапе с приподнятым изголовьем. Он долго ворочался, но сон не шёл. В мозгах, как из мясорубки, лезла всякая дребедень, на уровне сказок. Он пытался всё прогнать прочь, но перед глазами возникло лицо хозяина зоны Царёва в облике старика Хоттабыча, который делал пасы руками и приговаривал: «Заклинаю тебя, о мой зрелый балда, – не ведись на пустых и дурных. Выбери себе умную прелестницу. Только с ней будешь счастлив».

Но, поворачиваясь в очередной раз на другой бок, он упал на пол со своей узкой лежанки и тогда пробормотал: – Как только познакомлюсь с королевой, так и куплю себе двухспальную кровать.

После чего он стал в уме перебирать всех своих знакомых свободных девушек и, не остановившись ни на одной, нащупал пульс на запястье со стороны мизинца, начал его отсчитывать. Когда счёт дошёл до пятисот, он медленно рухнул, положив голову на специальную худую подушку. После этого китайского массажа он спал мёртвым сном и, проснувшись утром, зашёл в ванную, где с радостью вдоволь наплескался.

Насытившись водной процедурой, он прошёл на кухню, где был приготовлен завтрак, да такой, от которого он давно отвык. Когда он был в неволе, там передовым блюдом были каши, кирза, овёс, сечка, а в обед щи с потопленным на дне одним капустным листом. Но он налегать на еду не стал. Ему в этот миг хотелось испробовать того, что очень любил с детства.

– Куда, родной, собираешься идти? – спросила его мать.

– Хочу прогуляться по Набережной, покушать в кафе «Маяк» мороженое в вазочках. А в одиннадцать часов у меня деловая стрелка с одним оформителем, у него заказов уйма. Хочет меня взять к себе на подработку.

– Разве не помнишь, что тебе сестра говорила насчёт твоего трудоустройства? – напомнила она ему.

– Я вроде пьяным никогда не бываю, тем более от слабоалкогольных компотов, но предметной темы, мне кажется, у нас не было.

– Это у тебя не было, – доказывала она ему. – Не надо было витать в облаках, когда она перечисляла тебе свои вакансии, а это ставка начальника охраны у неё или телохранителем к своему суженному в ресторацию.

– Не припомню такие посулы, – захлопал он ресницами.

– Потому что на балконе торчал и только вид делал, что тебе интересно было её слушать. Она тебе трещит, как сорока глухому тетереву, а мой сын отмахнулся от неё, сказав, что вначале с отцом прокатишься, а потом будешь решать жизненно – важные вопросы.

– Как я и предполагал, – сказал он, потирая правую бровь, – прошло всего семь часов с тех пор, как я покинул те проклятые ворота, а меня уже начинают одолевать мысли о работе. Но она никуда от меня не денется, а мне просто необходимо восстановить силы после полугодичного кошмара.

Я планирую сесть на палубу корабля, среди больших вод, и начать планировать своё будущее. Хотя отец писал мне, что всегда сможет помочь с работой, если в спортивной сфере мне откажут из-за судимости, я всё же решил сначала отдохнуть в первом рейсе. Но уверяю тебя, без работы я не останусь.

Сейчас я планирую прогуляться по нашему бульвару, а затем сходить к своему потенциальному работодателю ближе к Волге. Хоть я и далёк от его искусства, он обещает заплатить за мои услуги хорошие деньги. Дело в том, что он инвалид, и ему очень нужен помощник, а со старыми кадрами он больше не хочет иметь дело.

– Сынок, ты уже взрослый, и не мне тебя учить. У тебя есть много предложений, выбери самое подходящее, чтобы потом не страдать от дисбаланса. Но я бы на твоём месте остановилась на речном варианте у папы. Он приедет на один день через четыре дня, так что подумай об этом.

Глава 9

Он вышел из подъезда в отличном настроении. Сидящие на скамейке пенсионерки – его соседки – с любопытством осмотрели его наряд. Одна из них, баба Сима, вместо приветствия спросила:

– Это что, Михайло, в тюрьмах так теперь одеваются?

– Как вы проницательны, – ответил он. – Только тюремные камеры в Норвегии, где я отдыхал, приравниваются к нашим курортам. Там на труд без блата не устроишься, а на обед и ужин предлагают сёмгу, приготовленную по лучшим мировым ресторанным рецептам. А на полдник подают цейлонский чай с зефиром или горьким шоколадом.

Бабки от удивления раскрыли рты и проводили его оценивающим взглядом, пока он не скрылся из виду. После этого он оказался на любимой улице Маяковского в закусочной, которую посещал с детства. Хотя он и отведал у себя немного материнского кушанья, от порции отварных сарделек с зелёным горошком ему было трудно отказаться. Затем он откушал любимое розовое мороженое с сиропом. Удовлетворив своё чрево ностальгической пищей, он вытер пот с лица и сам себе тихо прошептал:

– Отныне уверен, что я бес конвойный гражданин своей страны, так как вкусил того, что на нарах снилось по ночам.

Он взглянул на настенные часы, рассчитался с официантом и направился в сторону Волги. Ему даже не пришлось заходить в здание вокзала, так как, миновав широкополосную дорогу, он столкнулся с Севой, подпиравшим бетонный столб своим плечом.

– Уважаю пунктуальных людей, – протянул он свою ладонь Струнину для приветствия. – А пока давай пройдёмся ближе к прохладе в летнее кафе. Там свежее, да и от солнца под парасолью можно спрятаться.

Они облюбовали себе крайний столик и заказали грушевый напиток. В этот час к дебаркадеру пришвартовывался теплоход «Советский Союз» – ветеран Горьковского пароходства.

– Посмотри на этого красавца, – кивнул на пассажирский лайнер сын капитана. – Возможно, я скоро на таком отправлюсь в круиз по нашей матушке-реке, мой батя капитан на «Октябрьской революции». Очень тянет полюбоваться речными видами с палубы.

Всеволод залпом выпил лимонад и, вопросительно уставившись на своего приятеля, изрёк:

– Похоже, отвергаешь моё предложение подработать мешок денежек?

– Путешествие будет коротким, так что не волнуйся, пока ты клиентуру разыщешь, я уже буду здесь, – обнадежил он собеседника. – Её у меня большущая очередь, а точнее, охраняемый коттеджный посёлок принадлежит новым русским, и все ждут меня. Они так обрадовались, что я откликнулся на их заявки. Начали интересоваться, где я пропадал почти два месяца. А я им в ответ: спецзаказ был от министерства культуры. Так что неизвестно быть тебе Христофором Колумбом, а пока надо ознакомиться с масштабом нашей перспективы. Дело в том, что в этот сезон мы оформители и делаем приличные деньги. Так мы ещё прихватим и половину осени. И тогда бабули будем лопатой грести. А это значит, откроешь свой счёт в банке.

– Чековой книжкой обзаведёшься, наверное? – в упор смотрел на него Струнин.

– Мой друг, запомни: я очень самодостаточный графин, так меня называют близкие. У меня имеется квартира в доме, куда вы меня вчера подвозили. А также коттедж, где полезной площади чуть меньше баскетбольной площадки. Там существуют все блага комфорта, а также художественная мастерская и, конечно, баня с бассейном. Но там сейчас живут мои родители.

– Нехило, – причмокнул Мишель. – Да у тебя там живности, наверное, полная ферма?

– Нет, я хоть и люблю индюков и других пташек с кроликами, но как подумаю, что им когда-то башки надо будет рубить, у меня сердце от боли начинает сжиматься.

– Гильотину купи или головорезов найми для этой цели, – дал ему совет Михаил.

– Смысла в этом никакого не вижу, при употреблении блюда после топора у меня кусок в горло не полезет, – с горечью в голосе произнёс он. – Это будет не по-людски, употреблять внутрь птичку, которую я до этого вскармливал.

– Совсем гуманист, – добавил нотку восхищения в свою похвалу Борец.

– Тебе, видимо, смешно слышать, но с той поры, как мы с тобой встретились в покоях Комбата, я себе места не нахожу. Это уму непостижимо, человек из-за меня парится в джунглях незаконно. Будь добр, помогай снять с меня груз этой вины, чтобы я глубоко вздохнул своей грудью. Всё-таки жизнь я тебе подпортил изрядно, обезличив твой диплом. Решай, как мне поступить с моими бумагами? Либо к прокурору идти, либо передать одному моему хорошо знакомому скандальному репортёру, который на этом материале повысит свой имидж.

– А чего там думать, я тебя давно помиловал, – хитровато улыбнулся Струна. – Тебе не повезло, так как нечаянно налетел на непредвиденные обстоятельства или, как говорят классики, на форс-мажор. Впрочем, это касается и твоих дружков, исключая одного мента. Он трус и сволочь, и у него земля должна гореть под ногами от его нелепого сценария, которые применяют детишки в пионерских лагерях.

– Неверно заметил, – не согласился с ним художник. – Мы присосались к Артёму, как к магниту, и повелись на его условия не оттого, что побоялись шантажа. Он правильный и честный человек, хотя со своими пауками. Он прознал, что мы несколько раз угоняли катер его отца, вот поэтому и держал нас в напряжении. А этот «Прогресс» на пристани стоял у шкипера Данилы, он же один из фигурантов нападения на «Терезу». Мы бы, конечно, имели право Валета послать подальше, но в августе у нас на острове их плавсредство или утопили, или украли. Пропало неведомо куда с концами. Вот поэтому мы и пошли на роль гангстеров. С его дядей связываться себе дороже. А прикоснуться к маме – барыне, любому мужику за счастье будет. Чтобы описать её красоту на это время много надо, приятней будет её лицезреть.