Контактер. Книга 2. Виляя хвостом

Размер шрифта: 13

Глава 1

Маршрутный автобус отъехал от остановки общественного транспорта, с шумом выпустив из выхлопной трубы несколько клубов сизо-грязного, со специфическим запахом дыма.

Артём, только что сошедший с этого «чудесного» средства передвижения и насладившись «ароматом», оставленным его выхлопной системой, мысленно пожелал «всего наилучшего» лицу, которое отвечало за техническое состояние данного транспорта и выпустило его на маршрут.

Повернувшись на сто восемьдесят градусов от удаляющегося автобуса, молодой мужчина бодрым шагом двинулся в сторону близлежащих к остановке жилых многоэтажных домов.

Он шёл и радовался летнему, ясному, солнечному утру, свежему и озорному ветерку, так приятно обдувающему сейчас его лицо, а также тому, что впереди был ещё практически целый месяц до начала дождливой и унылой осени.

Обойдя возвышавшиеся многоэтажки, он увидел показавшееся здание «родного» Районного Отдела Внутренних Дел, у входа в которое наблюдалась какая-то необычная активность.

Хорошее и безмятежное, утреннее настроение Артёма постепенно улетучивалось по мере приближения к вышеназванному строению.

Открыв железную дверь и войдя внутрь, он взмахом руки поприветствовал находящихся за большим, стеклянным окном сотрудников дежурной части:

– Здорово. Как дежурство?

– Бывало и лучше, – недовольно ответил оперативный дежурный майор милиции Николаев. – Весь личный оперсостав собирается в кабинете заместителя начальника уголовного розыска Казакова. Поэтому давай, Долгов, дуй туда.

– А что так официально? Что-то случилось?

– Уже устал всем повторять, – измученным тоном заметил дежурный. – Тебе сейчас твое руководство всё объяснит.

– Понятно.

Артём быстро поднялся на второй этаж, прошёл по петляющему коридору до нужного кабинета и, быстро постучав, открыл входную дверь, ведущую в него.

– Долгов, заходи, присаживайся, – быстро сказал, указав ему на ближайший свободный стул, заместитель начальника отдела уголовного розыска майор милиции Казаков Игорь Николаевич.

В его кабинете собралось около десяти сотрудников оперативного подразделения.

– Кажется, все кто остался, собрались, – серьезно начал хозяин кабинета, обращаясь к подчиненным, – тогда начнём. Сегодня, приблизительно в четыре часа тридцать минут утра, в городском парке, расположенном между Ново-южным и Южным жилыми микрорайонами нашего города, был обнаружен труп Краснова Валентина Сергеевича, на теле которого имеются следы, свидетельствующие о насильственной смерти. Да, это наш Валя. Сразу же были подняты оперативники, которые проживают недалеко отсюда и самостоятельно могут добраться до отдела. Сейчас они все на месте обнаружения тела. Там же находятся начальник РОВД, начальник уголовного розыска и следственно-оперативная группа под руководством следователя прокуратуры. Мы все, кроме дежурной смены, выдвигаемся туда же. Больше мне пока ничего не известно, поэтому я не смогу пояснить что-то дополнительно по этому факту. Всем получить оружие. Через пятнадцать минут – рассаживаемся по машинам.

Краснов Валентин пришёл в отдел уголовного розыска чуть более трёх лет назад. Он на тот момент только что закончил соответствующее учебное заведение МВД и, получив лейтенантские погоны, был направлен в их РОВД.

До поступления в ведомственный институт Валентин отслужил срочную службу в рядах Вооруженных Сил, поэтому он не был одним из тех желторотых юнцов, которые в звании лейтенанта иногда приходили на службу в милицию. Тем не менее, Артём тогда отметил удивленные и немного растерянные глаза нового сотрудника, когда тот столкнулся с суровыми реалиями работы уголовного розыска. Он видел, как тяжело даётся Валентину процесс сопряжения тех знаний, которые он получил в специализированном учебном заведении, с теми требованиями и навыками, которые в органах внутренних дел реально были необходимы для работы непосредственно на «земле».

Артём, во время нахождения в отпуске официального наставника, почти месяц «разжевывал» и объяснял молодому сотруднику, каким тогда являлся оперуполномоченный Краснов, тонкости и специфические аспекты оперативно-розыскной деятельности. Долгов заметил, что Валентин достаточно долго их усваивал. Но когда эти необходимые, служебные нюансы «доходили» до ученика, и когда они окончательно откладывались в его голове, то их он уже никогда не забывал и своевременно применял на практике.

Даже спустя какое-то время молодой оперативник – Валя, как ласково все сотрудники отдела его называли, неоднократно подходил за советом к Артёму, как к более опытному коллеге, который всегда мог объяснить не совсем понятные, рабочие моменты.

Через год Краснов успешно приспособился и привык к требованиям службы, что позволило ему влиться в коллектив уголовного розыска полноценным сотрудником.

Долгов вспомнил, как он с Валей заступал на суточные дежурства, как сидел в многочисленных «засадах», как ходил в ночные рейды, как задерживал лиц, совершивших преступления, и как многое ещё чего они делали вместе по работе. Своим усердием и трудолюбием, а затем последовавшими результатами в оперативно-служебной деятельности, молодой оперативник заслужил уважение в коллективе. Бескорыстной отзывчивостью и постоянной готовностью помочь он вызывал у коллег восхищение, а проскакивавшей иногда, непонятно как сохранившейся, почти детской наивностью в некоторых вопросах – чувство умиления.

Также Артём помнил, как физически и психологически возмужал его бывший подопечный, как он «получил» старшего лейтенанта и как всем отделом «обмывали» его звёздочки. Затем Краснова назначили на должность старшего оперуполномоченного. Некоторые сотрудники шутливо называли Валю – «братишкой Долгова» за то, с каким терпением и спокойствием он обучал своего более молодого коллегу.

Всё это сейчас всплыло в голове старшего оперуполномоченного уголовного розыска, капитана милиции Долгова Артёма Николаевича, пока он ехал в переполненной служебной машине вместе с другими своими коллегами на место происшествия.

Наконец, автомобиль остановился, и все находившиеся в нём сотрудники «выгрузились» на тротуар, неподалеку от которого располагался вход в городской парк.

По размерам он представлял собой достаточно большой участок местности с густой растительностью. В основном, это были большие, ветвистые, покрытые крупными листьями дубы, которые перемежались другими деревьями. Несколько широких асфальтных дорожек проходили через всю территорию парка. Более узкие, натоптанные в земле тропинки вели в густую, заросшую большими деревьями его «дикую» часть. Сам парк использовался как место для прогулок и для «поглощения» в нём свежего, «лесного» воздуха, поэтому на его территории не имелось каких-либо строений и иных благ цивилизации, кроме нескольких длинных, старых скамеек, расставленных по краям тротуаров, с такими же «древними» урнами для мусора.

В это ясное, солнечное утро вход в парк блокировали сотрудники патрульно-постовой службы милиции. Показав служебное удостоверение, Казаков спросил старшего из них:

– Где место происшествия и следственно-оперативная группа?

– Там, по дороге, – сказал старший сержант милиции, махнув рукой, показывая направление движения, – около километра идти.

– Спасибо, – ответил майор и кивнул головой подчиненным, – вперёд.

Через десять минут пешего движения по указанному маршруту майор вместе с коллегами подошёл к месту, где стояло очередное оцепление, охранявшее непосредственно место происшествия.

Артём, остановившись возле сотрудника, перегораживавшего дальнейший проход, внимательно посмотрел вперёд.

В тени от длинных и густых ветвей дубов, на асфальтовой дорожке, неподалеку от деревянной скамейки с чугунными, тяжелыми ножками спиной к нему лежало тело. До него было, приблизительно, сорок метров. Рубашку с короткими рукавами, находящуюся на нём, Долгов вчера видел на Вале.

Рядом со скамейкой на переносном складном стуле сидел человек, в котором Артём узнал следователя прокуратуры Григорьева, который что-то писал на бумаге. Неподалеку от него стоял эксперт-криминалист. Он задумчиво глядел на неподвижное, застывшее на тротуаре в неестественной позе тело и надиктовывал следователю специфические моменты его первичного осмотра.

Чуть в стороне от них стояли: прокурор района, начальник РОВД, начальник уголовного розыска майор милиции Сорокин Владимир Петрович.

Последний, увидев Казакова с сотрудниками, которые стояли возле оцепления, направился к ним.

– Слушайте внимательно, – сказал начальник своим подчинённым, кивнув головой в сторону работников прокуратуры. – Там пока продолжается оформление протокола осмотра места происшествия и описание тела. Поэтому никому за оцепление не заходить, чтобы не мешать проведению следственного действия. Убитый был найден сегодня, примерно, в четыре часа тридцать минут. Увидела его девушка, которая ранним утром гуляла с собакой. Я сам его тоже рассмотрел. К сожалению, это Краснов Валентин Сергеевич. Да, наш Валя. Из предварительных видимых повреждений – три колото-резанные раны с левой стороны груди, в области сердца. Других следов физического воздействия на его тело пока не выявлено. Смерть, ориентировочно, наступила около четырёх часов утра, то есть непосредственно перед обнаружением. Пока ничего, что могло бы хоть как-то объяснить случившееся, установить не удалось. Те оперативники, которые прибыли раньше вас, осуществили осмотр и обследование части парка, которая примыкает к Ново-южному жилому району. Сейчас они проводят поквартирный обход и опрос жильцов домов, примыкающих к парку с той стороны. Вам сейчас необходимо будет выполнить тот же комплекс мероприятий на той части парка, которая граничит с Южным жилым районом, с целью установления возможных предметов или следов, которые могут иметь отношение к данному преступлению. Затем надо поговорить с жильцами домов, примыкающих уже с той стороны парка. Обо всех предварительных результатах докладывать сначала Казакову, а затем мне.

Сорокин повернулся к своему заместителю и сказал, обращаясь именно к нему:

– Конкретно расстановку личного состава осуществишь сам.

– Понял, – ответил тот и стал раздавать указания вверенному ему личному составу.

– Долгов Артём, – громко произнёс Сорокин, – подойди ко мне, пожалуйста.

После того, как Казаков со всеми остальными оперативниками направился в сторону подлежащего осмотру участка местности, начальник розыска произнёс, обращаясь к подошедшему сотруднику:

– Ты Валю знал лучше всех здесь присутствующих. Есть какие-нибудь мысли, предположения о том, кто мог это сделать?

– Навскидку – нет, – ответил подчинённый.

– Понятно. Тогда возвращайся обратно, в отдел, – продолжил майор, вытаскивая из кармана какие-то предметы и протягивая их собеседнику. – Это ключи от кабинета и сейфа Краснова. Достанешь из него все материалы, которые у Вали находились на руках в производстве, и изучишь их подробно. Особенно те, по которым он работал в последнее время. Возможно, из них что-то интересное и узнаем. Следователя прокуратуры я предупредил, поэтому он в курсе и не против этого. Понятно?

– Более чем.

– Тогда дуй в отдел. И постарайся это всё сделать быстрее. Сам понимаешь.

– Понимаю, – ответил Долгов и, взяв ключи, направился к выходу из парка.

Артём постучал в дверь и, быстро открыв её, вошёл в кабинет начальника уголовного розыска.

Сорокин, сидя за своим рабочим, заваленным бумагами столом, с кем-то разговаривал по служебному телефону.

Сбоку от него сидел майор милиции Петров Алексей – сотрудник Управления уголовного розыска.

Долгов был хорошо знаком с ним, так как тот периодически приезжал к ним в РОВД с целью оказания помощи в раскрытии сложных преступлений, а также в случаях, когда уголовные дела, возбужденные на их подведомственной территории, находились на контроле в Министерстве.

Петров был опытным работником, что неоднократно доказывал при совместном проведении оперативно-розыскных мероприятий.

– Привет, – поздоровался с ним Артём, протягивая руку.

– Здорово, – ответил Алексей, пожимая кисть оперативника.

Наконец, Сорокин положил трубку телефона и, обращаясь к подчиненному, сказал:

– Вот, из Управления нам на помощь прислали, – он кивнул головой в сторону Петрова, – ну и заодно проконтролировать, как продвигается расследование по убийству Краснова.

– Да, я уже понял, – отметил Долгов и спросил другого участника разговора. – Ты один? На машине?

– На машине. Пока один. Но в течение часа ещё двое сотрудников подъедут.

– Хорошо, – заметил начальник розыска и, взглянув на часы, продолжил, – сейчас – четырнадцать часов тридцать минут. Артём, что там с материалами Краснова?

– Ознакомился, – ответил тот. – Он в последнее время работал по линии незаконного оборота наркотиков. Ты же сам его туда определил. Поэтому и материалы у него все соответствующие: наркоманы, барыги и другая связанная с «дурью» публика. От этого «контингента» можно всё что угодно ожидать. Хотя, убить оперативника – даже для них это, наверное, слишком. Но, чего не бывает. Я по всем материалам Валентина выписал на отдельные листки данные лиц, которых нужно бы опросить. Их я прикрепил сверху к каждому материалу отдельно. Так что сейчас начну обзванивать, вытаскивать и разговаривать с ними.

– Понятно, – заключил Сорокин. – Сегодня весь оперсостав, за исключением дежурной смены, работает только на это убийство. При осмотре места происшествия в папке Краснова был обнаружен протокол допроса мужчины в качестве свидетеля. Валя закончил допрашивать его в двадцать часов пятьдесят минут вчера вечером. Сам допрос он проводил по отдельному поручению следователя по месту проживания того мужчины. Поэтому допрашиваемый, возможно, был последним, кто видел Валентина живым. Надо будет его допросить по этому факту. Все данные на него у меня есть. К сожалению, обследование территории парка ничего интересного не дало. Поквартирные обходы всех близлежащих домов – тоже. Сейчас начнём проводить рейды по всем притонам и «блатным хатам» нашего района. Всех, кто находится там, будем привозить сюда и работать с ними. Также начали вытаскивать ранее судимых и лиц, от которых можно обоснованно ожидать совершения такого преступления. Я полагаю, что скоро здесь будет много всякого сброда, с которым нужно будет работать. Контролировать этот процесс будет Казаков. А вы сконцентрируйтесь на проверке родственников, друзей, близких, соседей по месту жительства и лиц, проходящих по материалам убитого. Докладывать о результатах лично мне. Понятно, Артём? Что тебе надо для этого?

– Всё понятно. Чтобы указанное тобой быстро сделать и запараллелить проведение действий, мне нужно в помощь ещё пару человек и хотя бы одну машину.

Начальник подумал несколько секунд, а затем ответил:

– Хорошо, машину бери. Ноль сорок восьмую. Двоих человек в помощь – тоже возьми. Я так понимаю, что это – Привольнов и Голованов?

– Так точно.

– Тогда приступай. Предварительно доложишь мне о результатах проведенных мероприятий сегодня в двадцать часов. Понял?

– Так точно.

– Вот тебе листок с данными допрошенного Валей мужчины, и идите работать, – закончил разговор Сорокин.

Оперативник взял протянутый ему кусок бумаги и вместе с Петровым направился к себе.

Артём поднялся в свой кабинет, где уже сидели за своими рабочими столами его коллеги – Привольнов Вадим и Голованов Петя, с которыми он делил данное служебное помещение.

Вслед за Долговым в кабинет вошёл Петров, который поздоровался с двумя другими оперативниками, и сразу перешёл к делу:

– Ну что, показывай материалы Краснова.

– Вот, – ответил капитан, выкладывая из сейфа на стол бумаги и документы.

– Ого, – удивился майор, – однако! А материалов-то у него больше, чем я ожидал.

– А ты как хотел? – спросил его Артём, отметив реакцию собеседника. – Он ведь на «земле», а не в Управлении работал. Но ты не переживай. Там, на самом деле, не так много, как кажется. К тому же, я, как говорил у Сорокина, всё изучил и сверху каждого материала необходимые данные на отдельный листок приколол.

– Так что делать то будем? – спросил Алексей.

– Я вместе с Вадимом и Петей, – ответил Долгов, кивнув головой в сторону двух «соседей» по кабинету, – опрошу мужчину, которого вчера Валя допрашивал, поговорю с его родственниками, друзьями, знакомыми и соседями. И возьму себе верхние три материала. Остальные – ты со своими двумя архаровцами отработаешь. Кто быстрее закончит, тот помогает отстающим.

– А почему тебе достались верхние, а мне – нижние материалы? – хитро спросил Петров.

– Да там они почти все одинаковые. Одни – по уголовным делам, возбужденным по фактам хранения наркотических средств, другие – по фактам их сбыта. Причём, по последним, которые были возбуждены по материалам отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Управления, а Валентин только помогал в задержании, почти всем подозреваемым и обвиняемым избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. И никто из них не мог совершить убийство сегодня ночью, так как они находятся в следственном изоляторе. По ним можно со следователем переговорить, в чьём производстве находится соответствующее дело, чтобы узнать их мнение о наличии обоснованных причин, подозревать кого-либо в причастности к совершению убийства. Но если хочешь, я могу взять три нижних материала, а тебе оставлю верхние.

– Да ладно, не надо, – примирительно ответил майор, – бери верхние. Только мне нужна будет отдельная комната или иное помещение, чтобы мы друг другу не мешали, когда будем с разными людьми говорить.

– Это тебе к Сорокину надо обратиться. Только он может тебе что-то выделить.

Алексей разочарованно выдохнул, развернулся и вышел из кабинета.

– Ну и каков план наших действий? – спросил Голованов, когда за майором закрылась дверь.

– Сначала, – стал перечислять Артём, – я созвонюсь с мужиком, которого вчера вечером Валя допрашивал. Вызову его к нам. Возможно, он что-нибудь интересное скажет. Потом мы, втроём, садимся на служебную машину и едем к вещевому рынку. Там у меня встреча с одной молодой особой. Она проходит по одному из трёх материалов, которые остаются у нас, в качестве обвиняемой по факту хранения наркотических средств. Следователь, который ведёт это дело, сказал, что она «неплохая» девушка, которая всё осознала, признала свою вину и готова, в разумных пределах, содействовать правоохранительным органам. Я час назад созвонился с ней и договорился о встрече в указанном месте. После этого, я на общественном транспорте возвращаюсь сюда, где у меня на восемнадцать часов вызвана другая девушка, которая проходит по второму материалу, возбужденному в её отношении тоже по факту хранения наркотических средств. Она, как и первая, признаёт свою вину, но «сдавать» никого не хочет. Несмотря на это, поговорить с ней всё равно надо. А вдруг что-нибудь важное узнаю. По дороге на вещевой рынок тебя, Петруха, мы завезём к маме Валентина и оставим там. Она проживает отдельно от него, но вместе с его старшим братом. Ты поговоришь с ними, выяснишь про отношения, наличие друзей и знакомых, о которых не знаем мы. Короче, всё как обычно. Если они скажут что-то интересное, то сразу можешь их допросить. Потом, своим ходом, возвращаешься обратно. Ты, Вадим, после того как оставишь меня возле вещевого рынка, едешь на машине к дому, где проживал Краснов со своей подругой. Она должна быть дома, так как в данный момент находится в отпуске. Опрашиваешь её. Очень аккуратно осматриваешь всё там. Ну, сам понимаешь, ищешь то, что может иметь отношение к происшедшему сегодня. После этого, поговори с соседями, вдруг они что-то нужное для нас скажут. Если что, сразу звони Сорокину. Затем возвращаешься на машине обратно сюда. Вечером, как все вместе здесь соберёмся, наметим дальнейший план действий с учётом полученной информации.

– Как будто всё понятно, – почесывая затылок, сказал Привольнов.

Зазвонивший телефон прервал обсуждение намеченных мероприятий.

Артём взял трубку. Положив её через несколько секунд обратно, он обратился к Голованову:

– Сорокин выделил Петрову отдельное помещение. И тот просит, чтобы принесли оставшиеся для него материалы Валентина, так как он уже «устал бегать по-нашему РОВД». Петя, возьми эти документы и отнеси их, пожалуйста, в четыреста двенадцатый кабинет и отдай Алексею.

Долгов, указывая на нужные бумаги коллеге, усмехнулся и заметил:

– Вот сразу видно, что сотрудник из Управления приехал – «мне нужна отдельная комната», «устал бегать по РОВД», «принесите материалы в кабинет», – после чего оперативник добавил, обращаясь к коллегам. – Ты, Петруха, как передашь ему все документы, спускайся вниз к стоянке. Вадим, выгоняй машину. А я сейчас сделаю один звонок и тоже к вам подойду. Потом сразу поедем.

Артём стоял возле дома, расположенного недалеко от вещевого рынка, у которого он договорился встретиться с девушкой. Она была основной фигуранткой первого материала Краснова.

Через пять минут ожидания к нему подошла стройная, молодая особа, чуть выше среднего роста, одетая в белую кофточку, узкую голубую юбку, которая заканчивалась немного выше колен, на ногах – сандалии. Длинные, тёмные волосы были собраны в хвост. Аккуратные и правильные черты лица производили приятное впечатление. На ней были большие, темные, солнцезащитные очки, поэтому оперативник не смог рассмотреть её глаза.

– Добрый день. Вы – Артём? – спросила она и, получив утвердительный ответ, продолжила. – Я – Ирина. Вы сегодня со мной по телефону беседовали. Если хотите продолжить разговор, то пойдёмте за мной.

– А далеко идти? – поинтересовался Долгов.

– Нет, здесь рядом, через один дом. Там будет спокойно, и нам никто не помешает.

– Хорошо. Ведите.

Девушка пошла вперёд, а мужчина направился за ней, не отставая.

Пройдя совсем немного, они зашли во двор небольшого, трехэтажного дома. Проследовав в его единственный подъезд, они по лестнице поднялись на второй этаж. Ирина ключом открыла входную дверь и жестом пригласила милиционера войти. Подождав, когда он зайдет в квартиру, она тихо проскользнула за ним.

– Проходите прямо, – сказала девушка, – там будет удобно.

По узкому коридору он проследовал в небольшую кухоньку, осмотрев которую, присел на стул возле стола. Она опустилась на табурет, расположенный напротив, и заговорила:

– Это квартира одной моей подруги. Она поехала проведать родителей, которые живут в другом городе. Приедет только через пять дней. И вот дала мне ключи от квартиры, чтобы я поливала её цветы. Я сама в другом месте живу. Но не хочу, чтобы вы туда приезжали. А здесь тихо. Никто ничего не увидит и не услышит. Вы сказали, что с Валентином что-то случилось. Можно узнать, что именно? И о чём вы хотели меня спросить?

Девушка сняла темные очки и посмотрела на него своими большими, выразительными глазами.

Посмотрев в эти два «зеркала души» и чуть помедлив, капитан ответил:

– Да, конечно, можно. Он погиб сегодня ночью. Его нашли на территории парка с тремя колотыми ранами в груди, от которых он и умер. У вас есть какие-нибудь предположения о том, кто мог это сделать?

Молодая женщина медленно закрыла глаза. Потом обхватила своё лицо обеими руками. Казалось, что она даже не дышит.

– Ирина, – спустя какое-то время позвал её Артём, – с вами всё в порядке?

– Конечно, нет, – ответила она. – Как в такой ситуации может быть всё в порядке?

Девушка встала, налила себе стакан воды и не спеша выпила его. Потом вновь села на свой стул и спросила:

– А вы хорошо его знали? Давно были знакомы с ним?

– Честно говоря, – немного подумав, осторожно произнёс оперативник , – мне бы хотелось, чтобы это вы ответили на мои вопросы. А не я – на ваши. Но чтобы удовлетворить ваше любопытство и тем самым установить между нами относительно доверительные отношения, я вам отвечу. Да, я знаком с ним давно. Знал его хорошо, так как находился с Валей почти в дружеских отношениях. Он был чистым, честным и порядочным человеком. Валентин практически воплощал в себе идеальный образ современного милиционера. Но, к сожалению, с ним случилось то, о чём я вам рассказал. Поэтому для меня очень важно и принципиально установить лицо или лиц, которые убили его.

Она сидела и внимательно смотрела на Артёма, слушая то, что он говорил.

– Так вы можете мне ответить? – вновь спросил её Долгов. – Есть ли у вас предположения о том, кто мог это сделать?

– Я приехала, – медленно она начала говорить, – в этот город три года назад. Была твердо уверена, что со своей внешностью быстро стану высокооплачиваемой моделью. Пройдя пару платных курсов обучения для подготовки к выступлениям в качестве модели, я приняла участие в нескольких конкурсах. Но, как вы уже поняли, никаких мест я там не заняла, и никаких контрактов мне никто не предложил. Деньги, которые мои родители с таким трудом для меня скопили, быстро закончились. Возвращаться в наш маленький городок, в котором мне нечего было делать, и расстраивать своих родителей своими неудачами я не хотела. Поэтому, когда ко мне обратился Вольдемар и предложил работу в эскорте, я, немного подумав, согласилась. Не буду рассказывать о том, как слово «эскорт» быстро переросло в понятие «интим услуги», и как я сама была отчасти в этом виновата. Вольдемар набирал девушек, которые хотели связать себя с «модельным бизнесом», но у которых по различным причинам это сделать не получилось. У него были связи среди людей, которые проводили эти конкурсы красоты и моделей. От них он получал данные об участницах, которые «вылетали» с них и оставались без работы. Тем «девочкам», соответствовавшим его субъективным требованиям к внешней привлекательности, он предлагал работу в «эскорте». Очень быстро он объяснял им, что, оказывая более «близкие к телу» услуги, можно гораздо больше заработать. Те девушки, которые отказывались участвовать в этом, сразу же «увольнялись» и покидали «наш дружный коллектив», как называл Вольдемар тех, кто оставался работать у него. Так как все его подопечные – «девочки» с модельной внешностью, то и клиенты у него не простые работяги, а люди с деньгами: крупные предприниматели, бизнесмены и руководители коммерческих компаний. Поэтому он обеспечивает всех работающих у него жильём и одеждой. А она должна соответствовать статусу клиента. И у него уходит много средств на неё. Правда, Вольдемар потом удерживает соответствующую часть из нашей заработной платы, чтобы компенсировать все свои затраты на её покупку.

Как-то одна из моих «коллег» дала попробовать мне наркотики – «кокс», которым, как она сама говорила, «угостил» её один клиент. Не хочу сейчас рассказывать о том, как я сама подсела на эту гадость. А спустя несколько месяцев после этого меня с ней на руках Краснов вместе с другими милиционерами и задержал. Я сразу во всём призналась и сказала, что готова оказать помощь следствию. Валентин объяснил мне, чтобы я никому не говорила о своем задержании и о возбуждении уголовного дела. Я так и сделала.

Ирина замолчала. Она вновь встала, налила себе воды в стакан и принялась медленно пить.

Артём внимательно смотрел на неё. Он не в первый и, к сожалению, не в последний раз слушал подобную историю. Таких случаев, когда наивных, провинциальных девушек затягивало в коварные сети около преступного мира, в его практике хватало.

Однако, пауза становилась слишком долгой.

– Я, конечно, тронут всем услышанным, – наконец, прервал оперативник затянувшийся перерыв в повествовании. – Но зачем вы так подробно мне это всё рассказываете?

– Валентин, – продолжила Ирина, – отнёсся ко мне с пониманием, и я ему тоже всё о себе рассказала. Мне хотелось как можно быстрее уйти от Вольдемара без неприятных последствий. Но не знала, как это сделать. Ведь я должна ему достаточно крупную сумму. Краснов, по-человечески, обещал мне помочь в этом. Насколько мне известно, он просто как мужчина, а не как сотрудник милиции, четыре дня назад встречался с Вольдемаром. Они обсуждали условия, на которых последний отпустил бы меня. Разговор получился резким и суровым. На повышенных тонах. Тонкости его я не знаю, но после него руководитель «нашего дружного коллектива» ещё долго ругался и орал на меня. Он был в бешенстве.

– Так вы думаете, что Вольдемар причастен к убийству Краснова?

– Возможно, – неуверенно ответила Ирина. – Ведь никто не знает, что они тогда наговорили друг другу.

– Зная Валю, я даже представить себе не могу, что он такого мог сказать вашему «руководителю», чтобы тот потом захотел убить его.

– Я не закончила, – твердо заметила девушка.

Она поправила свои длинные волосы и продолжила:

– Вольдемар накануне дал мне три дня отдыха. И вчера, ранним вечером я поехала на вокзал провожать одну из бывших наших «коллег». Она неместная, поэтому насовсем уезжала отсюда и никому не сказала куда именно. Ей недавно исполнилось, по нашим меркам, достаточно большое количество лет, и она внешне, мягко говоря, не очень презентабельна, а потому стала невостребованной в профессии. Вот наш руководитель и «отправил её на заслуженную пенсию», как у нас это называется. И эта «дама» мне вчера «по секрету» рассказала, что Вольдемар где-то достаёт наркотики, которые раздаёт некоторым девушкам, в которых он уверен, для оказания клиентам более качественных услуг. В число этих «избранных» входит и та, которая меня постоянно угощала ими, и с которыми меня потом задержали. Со слов этой «дамы», позавчера Вольдемару привезли большую партию наркотиков, потому что в течение трёх дней, начиная со вчерашнего, у него будет отдыхать группа важных клиентов, которая любит сочетать их вместе с «девочками». Так как начальник «нашего дружного коллектива» не очень то уверен в моей преданности, то он и дал мне три дня выходных, чтобы я не видела и не знала ничего об этом. Проводив эту «даму», я несколько раз вчера звонила Краснову. Связалась с ним только около девятнадцати часов тридцати минут. Я сказала, что у меня есть срочные сведения, которые ему будут интересны, но которые я не хочу озвучивать по телефону. Мы договорились, что встретимся в двадцать один час тридцать минут у того же места, к которому я подошла к вам сегодня. Но он вчера вечером так туда и не пришёл. Всё оставшееся время накануне и сегодня с утра я ему звонила, но он трубку не брал. Теперь я знаю почему.

– А вы уверенны в правдивости сведений, переданных вам этой дамой? Могла она нафантазировать или придумать всё это?

– Нет, в ней я уверена. И в том, что она сказала мне – тоже. Она давно работала с Вольдемаром, и он ей доверял, в своё время. Но когда выкинул её, как использованную тряпку, она на него очень обиделась. Да и какой смысл ей придумывать всё это и говорить мне?

– В момент, когда вы смогли связаться с Красновым вчера вечером, откуда звонили?

– Из того места, где фактически живу.

– А вы живете там одна?

– Нет, с ещё одной «девочкой».

– И она была в это время дома?

– Да. Поэтому я и не стала ничего ему по телефону говорить, чтобы она ничего «лишнего» не услышала.

– А могла эта «девочка» об этом телефонном разговоре сообщить Вольдемару?

– Не знаю. Наверное, могла.

– Понятно, – задумчиво произнес оперативник. – Вы знаете, когда и где «сотрудницы» вашего «дружного коллектива» сегодня будут собираться, чтобы «отдохнуть» с клиентами?

– В ресторане «Европа», который расположен на бульваре Юности. Там, на втором этаже, есть специально оборудованные номера. Тех «девочек», которым Вольдемар особо доверяет, всего пять. Одна из них машину водит, поэтому сама за рулём и сидит. Этот жлоб даже на водителе экономит. А машина – чёрный, большой мерседес, регистрационный номер «454». Девушки туда приезжают к двадцати одному часу. А руководитель «коллектива» всегда чуть позже, отдельно от них прибывает.

– И наркотики будут у «девочек»? Или Вольдемар привезёт? Как думаете?

– Точно не знаю.

– Если мы найдем у него наркотики и возбудим в его отношении уголовное дело, что вы будете делать?

– Если вы его арестуете и в следственный изолятор «закроете», то после своего суда – уеду домой. Мне сказали, что в первый раз по такой статье как у меня – не сажают. И если наказание не будет связано с лишением свободы, то и делать мне здесь нечего.

– Смерть Краснова и то, что Вольдемару накануне привезли партию наркоты, как-то связаны друг с другом? Как вы думаете?

– Не знаю, – немного подумав, ответила девушка. – Это вам лучше знать. Вот только когда вы сказали, что Валентин погиб от полученных колотых ран, то я вспомнила, что у Вольдемара есть несколько красивых, охотничьих ножей, которые он хранит у себя дома. На поясном ремне его брюк имеются прикрепленные кожаные ножны, в которые он иногда кладет какой-нибудь из этих ножей. Вольдемар любит временами «попонтиться», вот и ходит с ножом. Это чтобы вы знали. И давайте уже на «ты».

– Давайте, – согласился капитан. – Тогда вот тебе, Ирина, мой служебный номер телефона и позвони мне сегодня после десяти часов вечера. Вдруг, что-то интересное для тебя будет. А мне дай номер телефона, по которому я могу с тобой связаться.

– А ты чем-то внешне похож на Валентина, – заметила девушка, протягивая мужчине клочок бумаги с написанным на нём телефонным номером,– один «типаж». Ты знаешь об этом? Вернее, это он на тебя. Ты же, наверное, немного старше его. Да?

Когда Артём, после встречи с Ириной, добрался до своего РОВД, то было чуть более семнадцати часов дня.

Все помещения на первом этаже, находившиеся возле дежурной части, а также актовый зал, кабинеты, коридоры, расположенные в том блоке здания, где находился уголовный розыск, были заполнены людьми, доставленными из различных мест, и которые представляли хоть какой-то интерес в целях получения информации, имеющей отношение к убийству старшего оперуполномоченного Краснова. Весь этот криминальный и околокриминальный контингент сначала дактилоскопировался, а затем опрашивался с уточнением всех обстоятельств, подлежащих установлению. Оперативный состав, сплоченный одной общей целью – необходимостью установить лицо или лиц, причастных к убийству их коллеги, работал тяжело, напряжённо, но слаженно и настойчиво. Пока одни обнаруживали и доставляли задержанных, другие их дактилоскопировали, третьи – опрашивали, а четвертые – составляли необходимые материалы. Весь коллектив розыска функционировал как единый механизм.

Долгов, пройдя через этот копошащийся и гудящий рой сотрудников и доставленных для разбирательства лиц, поднялся на четвёртый этаж. Открыв входную дверь кабинета под номером четыреста двенадцать, он увидел, как Петров прощается с мужчиной средних лет. Выпроводив последнего, Алексей спросил вошедшего оперативника:

– Как у тебя дела? Есть что-то интересное? А то у меня – пока глухо. Никто, ничего не знает.

– Что-то есть. Но я пока не понял, имеет ли это отношение к гибели Краснова, – ответил Артём и пересказал ему содержание своего разговора с Ириной.

Майор какое-то время задумчиво смотрел в одну точку, «переваривая» в голове полученную информацию.

– Про Вольдемара я ранее слышал кое-что, – заметил оперативник из Управления. – Но лично с ним ещё не сталкивался. На самом деле его зовут Владимир Николаевич Копейкин.

– Копейкин? – удивлённо переспросил капитан, одновременно усмехаясь.

– Да, именно так. Зато видишь, какое благородное «погоняло» себе взял – Вольдемар. Ну, ладно. Хватит смеяться. Что ты думаешь об этой информации? Можно этой девушке верить?

– Думаю, можно.

– И что ты предлагаешь?

– А предлагаю я вот что. Надо этих «девочек», когда они приедут к ресторану «Европа», тихо брать. А затем, как подъедет Вольдемар, и его тоже. Если наркотики будут при них, то и разговаривать с ними будет легче, и показатели заодно себе сделаем. А емли Копейкин побоялся, что Краснов ему помешает получить последнюю партию наркоты… Мы же не знаем, что там ему Валя наговорил, когда с ним четыре дня назад встречался. А если эта последняя партия достаточно крупная, и там «крутятся» большие деньги, то, всё возможно. Если же не будет при них ничего запрещённого, то, всё равно, поговорить с ними надо. Может «административку» на них какую-нибудь сделаем.

– Это какую же?

– Был бы человек «хороший», а статью мы к нему всегда подберём, как сказал один известный деятель. Учитывая их аморальный и антисоциальный образ жизни, с этим, я думаю, проблем не будет.

– И что тебе для этого надо?

– А надо – вот что. Этот ресторан «Европа» расположен на территории соседнего, Ленинского РОВД нашего города. То есть территория не нашего отдела. Поэтому тебе надо созвониться с отделом по борьбе с незаконным оборотом наркотиков – ОБНОН, входящим в состав Управления, в котором ты имеешь удовольствие работать, и через твоё руководство решить вопрос об участии сотрудников этого подразделения в задержании всех вышеназванных лиц по указанному адресу вместе с тобой и нашими операми. Потом вы доставляете всех задержанных сюда. Здесь мы с участием сотрудника-женщины проводим досмотр «девочек». А сотрудники ОБНОН там, на месте задержания, сами досмотрят их машины. Если результаты досмотров будут для нас удачными, то будем собирать все необходимые материалы для возбуждения уголовных дел. При таком раскладе и мы, и ты, и опера из ОБНОН – все будут «в шоколаде». Ну, и будет больше рычагов давления на этих работников «интимной сферы», чтобы поговорить с ними о Краснове.

– Звучит заманчиво, – резюмировал Петров, что-то прикидывая у себя в голове. – А ты с нами не поедешь?

– Нет, не поеду. Ко мне в девятнадцать часов вечера должна будет подойти ещё одна женщина по другому материалу Краснова. Надо с ней поговорить. А в двадцать часов – мужчина, которого вчера вечером Краснов допрашивал. С ним поговорю. Потом мне надо будет найти сотрудника женщину и понятых того же пола, чтобы «девочек» досмотреть, и двух понятых мужчин, чтобы с Вольдемаром сделать то же самое. Либо вы там всех понятых находите самостоятельно.

– Значит, если договорюсь с руководством Управления, то в задержании буду участвовать я, мои два архаровца и опера ОБНОН. А от вас кто будет?

– Привольнов и Голованов. Больше никого свободного нет. Ты же видишь, что все заняты? Или давай, вместе подойдем к Сорокину и попросим его, чтобы он дополнительно кого-нибудь выделил.

– Да, так и сделаем. Но сначала я доложу своему руководству, получу добро от него и от ОБНОН.

Петров подошел к столу и, подняв трубку телефона, стал набирать номер.

– Я пошел к себе. Как у тебя всё решится – маякни, – сказал ему Артём и, увидев утвердительный кивок майора, вышел из кабинета.

– Самое главное, что вовремя всё это вы придумали! – возмутился начальник уголовного розыска, выслушав в своем кабинете Артёма, который коротко изложил информацию, полученную от Ирины, и предложенный им дальнейший план действий по её проверке и отработке.

Немного успокоившись, хозяин кабинета спросил, обращаясь к Петрову, который сидел чуть в стороне:

– А опера из Управления и ОБНОНа точно помогут?

– Точно. Руководство Управления подтвердило, – заверил тот.

– Вот где я тебе людей ещё найду? – обратился Сорокин теперь к Долгову. – Ты же видишь, что все работают по убийству Краснова. Свободных сотрудников нет.

– Я вижу, Петрович, – ответил подчиненный. – Но если мы этого Вольдемара с наркотой задержим, и на него будет чем «надавить», возможно, он что-нибудь интересное расскажет. Я имею в виду – по убийству Вали. Но если ты не можешь дать людей, что же, постараемся задержать его тем, что имеем. Только если у нас что-то пойдёт не так, тогда не обессудь.

– То есть, я же ещё и виноват буду, если у тебя там что-то не получится? – изумленно спросил начальник, громко рассмеявшись спустя несколько секунд. – Ух, насмешил! Я гляжу, ты, Артем Николаевич, достиг таких высот профессионального мастерства, что пытаешься «грязно» манипулировать своим начальником. Попытка, конечно, хорошая! Но со мной такой номер не пройдёт.

– То есть не дашь никого?

– Я тебе и так уже Привольнова и Головина предоставил в помощь. Вот ими и довольствуйся.

– Понятно, – отметил оперативник, встав из-за стола через несколько мгновений, – тогда мы пошли.

Когда Петров первым вышел из кабинета, Сорокин окликнул подчинённого:

– Долгов, постой.

– Да, Петрович, – сказал тот, остановившись в дверях.

– Черт с тобой! Бери Мальцева. Я ему сейчас позвоню и всё объясню. Но больше никого не дам!

– Спасибо, – радостно ответил оперативник и вышел из помещения.

Спустившись этажом ниже, Артём зашел к себе в кабинет. Там сидел Привольнов Вадим и с серьезным видом вынимал бумаги из своей папки.

– Ну как, съездил? – спросил его Долгов.

– Даже не знаю как сказать, – ответил ему коллега. – Мама Вали – в предынфарктном состоянии. Брат его – злой, как собака. Сейчас столько о нашей работе наслушался и обо всех нас, что впору новый словарь ругательств выпускать.

– Что, так плохо?

– А как ты хотел? Женщина сына потеряла. Причем, я так понял, что любимого.

– Ну, а по существу?

– А по существу – никто не знает, кто это мог с Валентином сделать. И почему это с ним произошло. Никаких ссор, эксцессов либо агрессивных действий с его участием не было. Недоброжелателей, завистников, мстителей – тоже нет. Какого-либо видимого мотива ни у кого не имеется. Я даже с его знакомыми переговорил. Там все в шоке.

– Понятно, а как…

Артём не успел закончить следующий вопрос, так как в помещение вошёл Голованов. Он с размаху бросил на рабочий стол свою служебную папку. Недовольное выражение его лица ярко передавало его настроение.

– Я так понял, – глядя на него, произнёс Долгов, – что тебе, Петя, тоже были не рады?

– От подруги Краснова, – ответил тот, – сейчас такую порцию «негатива» получил, что если сейчас прикоснусь к цветам – все повянут к чёртовой матери. Чувствую себя как человек, который повинен во всех смертных грехах. Хотя, было бы наивным полагать, что того, кто принёс такую весть, с какой пришёл я, был бы радушно ею встречен. Подруге Вали никто из нашего руководства ещё не звонил и не рассказал о его гибели! Я думал, что её удар хватит, после того, как сообщил о случившемся с ним.

– У меня то же самое было с его мамой и братом, – отозвался Вадим.

– Тоже стоял как оплёванный?

– Типа того.

– Зато Артём Николаевич – красавчик, – ехидным тоном заключил Голованов. – Нас послал к родне и близким, чтобы мы ощутили на себе их первую реакцию, а сам отправился к молодой девушке. Важную информацию получать. Так ведь?

– Ну, мужики, – ответил Долгов, оправдываясь, – я не подумал об этом и никого не хотел подставлять умышленно. Честно.

– Да, ладно. Я же всё понимаю, – примирительно ответил Голованов. – Я сейчас часть негатива на тебя излил, и мне сразу легче стало.

– Хорошо хоть так. Всё излил? Успокоился? Теперь рассказывай, узнал что-нибудь важное?

– В целом, ничего интересного. По месту жительства он находился со всеми в нормальных, можно сказать, в хороших отношениях. Там его даже местная алкашня уважала. Так что, никаких зацепок нет.

– Понятно.

– Что дальше делать будем? – спросил Вадим.

Артём посмотрел на своих сослуживцев и воодушевлённо промолвил:

– На вечер запланировано проведение операции под названием: «Путана под дурью».

– Ого! Что-то меня от одного названия в дрожь бросает. Опять ты, чёрт знает что придумал? – с озадаченным выражением лица заметил Голованов и, улыбнувшись, спросил. – Хирург ты наш, кого же оперировать планируешь? Дам лёгкого поведения?

– Именно. Сейчас сюда подойдет Мальцев, и я всё вам расскажу и объясню, чтобы потом не повторяться.

Артём недавно проводил Привольного, Голованова, Мальцева, которые вместе с Петровым и ещё двумя операми из Управления выехали на служебных машинах к ресторану «Европа». Они выдвинулись туда с запасом по времени, чтобы на месте сориентироваться и занять наиболее удобное положение для наблюдения и задержания «девочек» и Вольдемара. Туда же должны были подъехать и оперативники из ОБНОНа.

Долгов ждал женщину, которая «проходила» по второму материалу Краснова. Она оказалась пунктуальным человеком и пришла ровно в девятнадцать часов вечера.

– Можно, – послышался приятный, молодой, женский голос после того, как открылась дверь кабинета.

– Да, проходите, пожалуйста, – пригласил оперативник посетительницу.

Девушка, которой на вид было не более двадцати пяти лет, обладала идеальной фигурой. Её утончённые черты лица вызывали восхищение. Неестественно черные, длинные волосы были аккуратно собраны в хвост сзади. Лёгкое, без рукавов коротковатое платье, предоставляло возможность любоваться ее ухоженными тонкими руками и стройными, длинными ногами с точеными коленями.

Милиционер, продолжая рассматривать это прекрасное создание, понял, что если у него в голове когда-либо и был мысленный образ идеала женской красоты, то его физическое, материализовавшееся воплощение он сейчас имеет удовольствие лицезреть перед собой.

Немного оторопевший от такой совершенной внешности, осветившей своим сиянием его серый, угрюмый и неприглядный кабинет, оперативник неуверенно спросил:

– Елизавета Сергеевна Дмитриева?

– Да, это я.

– Можно ваш паспорт, пожалуйста? Присаживайтесь.

– Да, конечно, – девушка элегантным движением вынула из маленькой, дамской сумочки документ и передала его мужчине.

– Спасибо, – промямлил тот и, посмотрев в него, вернул ей.

Она грациозно присела на краешек стула и посмотрела на него своими большими, аккуратно подведёнными глазами.

– Честно говоря, – заговорила посетительница первой, – я не очень поняла причину моего вызова сюда. Когда вы мне позвонили сегодня, то толком ничего не объяснили. Дознаватель Тихонов, который ведет моё дело, и с которым я связалась сразу после вашего звонка, мне тоже ничего не сказал. А Краснов Валентин Сергеевич, который меня задерживал, и с которым я впоследствии постоянно контактировала, на мои телефонные звонки не отвечает. Поэтому поясните мне, пожалуйста, для чего я вам так срочно понадобилась?

– Да, конечно, всё объясню, – ответил ей Артём, взяв себя, наконец, в руки, и после небольшой паузы продолжил. – Краснов Валентин сегодня ночью погиб. Вернее, его убили. Тремя ударами холодного оружия, похожего на длинный нож, в область сердца. В последнее время вы неоднократно с ним встречались. Как вы думаете, кто это мог сделать?

Оперативник специально не стал «смягчать» изложение данной информации, чтобы посмотреть на реакцию девушки.

Она оказалась впечатляющей! Во всяком случае, её внешнее проявление. И хоть сама собеседница не произнесла ни звука, то, как её лицо покраснело, а спустя некоторое время побелело, и то, как и без того большие глаза стали огромными, выдало в ней вспышку бурных эмоций. Их невозможно было так искусно сымитировать или сыграть. Артёму даже показалось, что её руки стали немного трястись.

– Хотите водички? – услужливо спросил он, смотря, как на её лице продолжает сменяться калейдоскоп чувств.

– Да, если можно, – медленно произнесла девушка.

– Конечно, можно.

– Это ужасно! – сказала она через минуту, поставив на его рабочий стол недопитый стакан воды. – Но я понятия не имею, кто это мог сделать с Валентином. Простите.

Оперативник ещё раз внимательно посмотрел на неё и продолжил разговор:

– Я разговаривал с дознавателем Тихоновым, который ведёт расследование уголовного дела, возбужденного по факту хранения вами наркотического средства в крупном размере. От него я узнал, что вы дали показания о том, что обнаруженный и изъятый у вас кокаин вы получили от молодого человека, с которым познакомились в ночном клубе «Сова», и который «бесплатно угостил вас» им с целью «веселого совместного времяпрепровождения». Так?

– Да, так, – внимательно выслушав его, ответила она.

– И что раньше вы этого молодого человека никогда не видели и после той встречи тоже больше не встречали. Так?

– Да.

– И что вы не знаете, как его зовут, где он живет, и не можете точно описать его внешность, так как были в «состоянии лёгкого алкогольного опьянения». Так?

– Да.

– Я давно работаю здесь, – заметил Долгов, – и хорошо знаю хозяина ночного клуба «Сова», который расположен на обслуживаемой нашим отделом территории. А также знаю контингент, на который ориентирована деятельность вышеназванного увеселительного заведения, и который там постоянно «отвисает». Таких «ребятишек», у которых с собой имеется столько кокаина, что они начинают им угощать первых встречных, даже таких как вы, там точно нет.

– И что?

– А то, что изложенная вами версия приобретения наркотика не очень правдоподобно звучит. Или вы считаете по-другому?

– Да, как изложила, так и считаю.

– Точно?

– Пока, да.

– Что значит – «пока»?

– Потому что у меня была договоренность с Валентином о том, что если он сам, без моей помощи, ловит и «закрывает в тюрьму» того человека, который мне дал эту наркоту, вот тогда я и дам правдивые показания. Краснов знал, кто этот человек. И пока он на свободе – значит, и я приобрела кокаин у неустановленного парня из «Совы». Я ведь жить хочу. А поскольку Валентин этого сделать не смог, то, наверное, так всё и останется. Понимаете?

– Понимаю.

– У вас есть ещё какие-нибудь вопросы ко мне?

– Как будто бы нет, – неуверенно ответил милиционер, но затем вновь обратился к девушке. – Вот только мне одно непонятно. Вы приехали в наш город из небольшого населенного пункта и, как указанно в материалах, нигде не работаете. Вам, с вашей внешностью, надо в модельный бизнес идти.

– Пыталась уже, – разочарованным тоном пояснила Елизавета. – Я в подростковом возрасте лёгкой атлетикой занималась. И получила тяжелую травму. Связки долго восстанавливались и срослись как-то не так. Короче, из-за них не могу на подиуме передвигаться гибко и пластично так, как это необходимо. Поэтому с модельным бизнесом не получилось. Можно, конечно, сделать операцию и исправить этот недочет. Но на это нужны деньги. Причём немалые. А их у меня нет. Поэтому неофициально подрабатываю.

– А где? Если не секрет, конечно.

– Так, в одном «небольшом дружном коллективе». Но я не хочу распространяться по этому поводу.

Артём смотрел на Лизу с изумлением. Он долго думал, но затем всё же спросил:

– У Вольдемара?

Теперь она посмотрела на него с изумлением, переросшим в негодование:

– Черт! – и она разразилась таким набором непечатных ругательств, который непонятным для оперативника образом смог вырваться из её очаровательного рта. – Краснов обещал мне, что никому не скажет! Вам, мужикам, никому верить нельзя! Ведь производил впечатление порядочного человека и честного опера!

– Успокойтесь, пожалуйста, Лиза. Краснов мне ничего не говорил. Своё обещание он всегда держал. Вольдемар – личность известная в определённых кругах. Также как и его характерные, «крылатые» выражения. А услышав их из ваших уст, я сопоставил всю имеющуюся у меня информацию и понял кто это. Вот и всё. Не переживайте, я сохраню вашу тайну и буду нем, как скала.

– Какая скала? – всё ещё возбужденно и поэтому, плохо соображая, спросила она.

– Молчаливая, – усмехнувшись, ответил мужчина. Он отметил про себя, что насколько эффектна она была, настолько легко можно было по внешне видимым реакциям, отражавшимся на лице девушки, понять всю силу охвативших её эмоций.

– Обычно говорят: «Буду нем, как рыба». А вы сказали: «Как скала». Немного непривычно, поэтому я и переспросила, – пояснила девушка.

Он долил ей в стакан воды, которую она стремительно выпила. Успокоившись, она спросила его:

– Так я могу уже уйти отсюда?

– Конечно. Только сначала, после нашего разговора с вами, я вас отведу к дознавателю Тихонову, который ранее попросил меня об этом.

– А ему то я зачем?

– Он сказал, что раз уж вы придёте ко мне, и чтобы вас сюда лишний раз не вызывать, то он сразу ознакомит вас с подошедшими результатами какой-то экспертизы по вашему делу и проведёт все необходимые в связи с этим следственные действия.

– Понятно, – без какого-либо видимого интереса к услышанному от мужчины заявила девушка. – Тогда пойдемте к Тихонову.

– Сейчас, – Артём непродолжительное время колебался, взвешивая внутри своей головы все «за» и «против», и, наконец, решился. – А если допустить, что мы того человека, который дал вам наркотик, сами, без вашей помощи, задержим, застанем с поличным и «закроем в тюрьму». После этого вы дадите правдивые показания, как обещали Краснову? Понимаете, о чём я говорю?

– Понимаю, – утвердительно ответила она. – Вот вам, операм, только одно и надо. Все вы как от одной мамы. Вы даже внешне чем-то похожи с Валентином. Но, поймайте сначала этого человека. Тогда и поговорим.

Девушка встала и направилась в сторону выхода из кабинета. Остановившись возле двери, она обернулась к Долгову и произнесла:

– Я все свои обещания тоже всегда держу. Понимаете?

Оперативник молча кивнул головой и открыл ей дверь.

Артём нетерпеливо ходил из угла в угол, периодически посматривая на настенные часы, висящие над его рабочим столом. Время было – двадцать один час тридцать шесть минут вечера.

Ранее он, как и договаривался, отвёл Дмитриеву Лизу к дознавателю Тихонову, которого незаметно для неё попросил подольше проводить следственные действия с её участием, не отпускать из своего кабинета и не давать ей никому звонить, пока сам Долгов не разрешит это. Оперативник хотел быть уверен, что она пробудет в здании отдела до тех пор, пока ему не сообщат о задержании «девочек», а затем и Вольдемара. Так, на всякий случай.

В двадцать часов вечера в отдел пришел Степанов Олег Викторович, которого вчера допрашивал Краснов поздно вечером, и который, возможно, был последним, кто видел оперативника живым.

Опрос указанного лица ничего, что могло бы представлять интерес по факту убийства Валентина, не дал. Он отметил, что сотрудник милиции, когда допрашивал его, был спокоен и никуда не торопился. После завершения проведения следственного действия, приблизительно в двадцать часов сорок пять минут, он покинул квартиру, и больше его хозяин помещения не видел. Куда направился оперативник и собирался ли с кем-то встречаться ещё, он Олегу Викторовичу не сказал.

После того, как Долгов отпустил Степанова, он спустился в дежурную часть, где ждал новостей от уехавших на задержание оперативников.

В двадцать один час десять минут они по радиостанции сообщили в дежурку, что задержали «первых», то есть «девочек». Потом, через десять минут они сообщили о задержании «второго», то есть Вольдемара.

Артём сразу позвонил дознавателю, который тут же отпустил Лизу. Оперативник сам проводил её до выхода из отдела, после чего поднялся к себе в кабинет и стал ждать.

Он вновь взглянул на часы. Они показывали двадцать один час сорок одну минуту.

Входная дверь открылась, и в кабинет вошёл Петров. Он был возбуждён и доволен.

– «Девочек» мы привезли, – удовлетворенно заявил он.

– Пятерых? – спросил Долгов.

– Да. Двое моих архаровцев, твой Мальцев и два опера из ОБНОН их охраняют. Минут через десять твои оставшиеся бойцы и трое из ОБНОН привезут Вольдемара.

– Тогда ты оставайся здесь, а я отведу задержанных «девочек» в служебное помещение под номером двести четыре, расположенное этажом ниже. Там уже две тщательно проинструктированные сотрудницы подразделения по работе с несовершеннолетними ждут. И приглашённые ими понятые, тоже женского пола.

– Тщательно, говоришь? И оформить нормально смогут?

– Обижаешь. Конечно. Чай, не в-первый раз, – ответил Артём и вышел из кабинета.

Минут через десять он вернулся.

– Вольдемара привезли, – сказал оперативник. – Давай, Алексей, его к тебе в четыреста двенадцатый отведём, чтобы он случайно не столкнулся с «девочками», а они его не увидели. И там спокойно с ним поговорим.

– Давай, – ответил Петров и вышел из кабинета.

Через минуту в это же служебное помещение почти вбежал Привольнов.

– Там Петров к себе забрал Вольдемара, – озадаченно заметил он, обращаясь к Долгову. – Так должно быть?

– Да, не переживай. Его сначала опера из ОБНОН досмотрят, а потом я с ним поговорю. А у вас всё получилось, как договаривались?

– Ага. Получилось – лучше не бывает. Сейчас объяснение очевидца допишу, сами рапорта напишем и протокол составим. А три опера из ОБНОН там остались, на месте его задержания. Сказали, что сами досмотрят его машину, как понятых найдут.

– Понятно. Тогда я пошёл в четыреста двенадцатый. Вместе с Лехой поговорю с задержанным. А ты, как объяснение, рапорта и протокол будут готовы, всё это туда принеси. После того, как «девочек» досмотрят и если при них что-нибудь запрещённое найдут, надо будет это отвезти сразу на исследование и на них всех материалы собирать. Если что, то опера из ОБНОН подскажут, что и как оформлять. Я, как с Вольдемаром закончу, вам помогу.

– Хорошо, – тяжело вздохнув, ответил Вадим.

– Мне может кто-нибудь объяснить, за что меня задержали и доставили сюда? Да ещё и досмотрели всего. У меня при себе ничего запрещённого нет. Долго я здесь буду находиться? – нервно спрашивал мужчина лет сорока на вид.

Он сидел на стуле, который стоял между двух столов. За одним из них расположился Артём, за другим – Петров.

Мужчина был одет в модный шелковый пиджак, под которым виднелась расшитая жилетка, фирменные джинсы и кожаные с узкими носками полусапоги. От него пахло дорогими сигарами и хорошим одеколоном. Завершали картину внешней «респектабельности и представительности» пара массивных перстней на пальцах рук, громоздкий браслет и толстенная цепь на шее, изготовленные из металла жёлтого цвета.

Долгов привычно представился и попросил показать документы, удостоверяющие личность стильного франта, сидящего напротив.

– Так ведь их уже смотрели, когда досмотр проводили, – сказал тот. – Зачем ещё раз показывать?

– Ваш досмотр проводили сотрудники отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Я на нём не присутствовал, поэтому документы не видел. Так что будьте любезны.

Обладатель золотой цепи на шее возмущенно выдохнул, но, ничего не сказав, вынул из барсетки паспорт и протянул его оперативнику.

– Копейкин Владимир Николаевич, – прочитал милиционер вслух, просмотрел ещё несколько страниц паспорта и вернул его владельцу. – Но Вольдемар звучит гораздо солиднее.

– Конечно, – согласился мужчина, – только я никак не пойму причину моего попадания в стены этого уважаемого учреждения. Тем более, что у меня ничего не нашли в ходе проведения личного досмотра.

– В данный момент времени причина одна – мне необходимо знать, о чём ты разговаривал с этим мужчиной четыре дня назад, – и Артём протянул носителю перстней заранее подготовленную фотографическую карточку, на которой был запечатлен Краснов Валентин в гражданской одежде.

– Не знаю такого, – сказал Копейкин и, посмотрев внимательно на фото, добавил, – и раньше никогда не видел.

– Понятно. А где ты находился в период времени с двадцати одного часа вчерашнего вечера по четыре часа утра сегодня?

– Дома.

– Кто может это подтвердить?

– Не помню, я был выпивший.

– Живешь ты один?

– Да, абсолютно.

– Понятно. Тогда сейчас я оформлю объяснение, после чего и решу, что дальше с тобой делать.

– Оформляйте.

Долгов неспеша достал бланк объяснения, записал в него все продиктованные Вольдемаром установочные данные и стал также неторопливо записывать его показания. Когда он закончил это делать, то отдал данный документ разодетому мужчине на ознакомление.

Пока тот это делал, в кабинет вошёл Привольнов и, положив на стол перед Артёмом несколько листов бумаги, покинул данное помещение. Оперативник взял эти бумаги и быстро прочитал их.

– Всё прочитал и подписал, – сказал Копейкин и передал в руки Долгову своё объяснение. – Теперь я могу быть свободным?

– К сожалению, пока нет.

– Почему?

– Потому что перед тем как тебя задержали, ты несколько раз нецензурно выругался возле ресторана «Европа». Вот рапорта сотрудников и объяснения прохожего очевидца. Что является административным правонарушением – мелким хулиганством. Вот тут даже протокол составлен.

– Конечно. Ваши опера так подскочили ко мне, что я испугался. Вот и выругался.

– Ну, это ты завтра в суде расскажешь.

– Почему в суде?

– Потому что административный арест только суд может наложить. А так как сейчас ночное время суток, то до рассмотрения этого материала судом, ты пробудешь у нас.

– А почему не штраф?

– А потому что наш начальник посчитал, что штраф для тебя – это слишком мягкое наказание. И поэтому завтра, утром, мы тебя повезём в суд. Я приобщу к административным материалам всю информацию о твоих прежних судимостях. В личной беседе попрошу судью кое о чём, и он, учитывая тяжесть совершенного тобой правонарушения, назначит тебе, если не пятнадцать, то пять суток точно. А по пути в суд мы с тобой заедем в соответствующее лечебное заведение, где у тебя возьмут анализы на исследование, с целью установления наличия в них запрещённых, наркотических средств. И когда ты освободишься после административного наказания за мелкое хулиганство, то у меня уже будут готовы материалы по факту потребления тобой наркотических средств без назначения врача. И мы вновь поедем с тобой в суд, где тебе дадут ещё несколько суток административного ареста по указанному административному правонарушению. Когда ты вновь освободишься через определенное судом количество суток, то, возможно, будет составлен следующий административный материал о том, что ты проживаешь не по месту регистрации, так как в паспорте у тебя стоит один адрес, а в своем объяснении, подписанном тобою, стоит фактический, другой. Ну и со всеми вытекающими отсюда последствиями. И останется бизнес, осуществляющий свою деятельность в сфере оказания «сексуально-бытовых» услуг, на неопределенное время без твоего присмотра. Минимум на полмесяца. Понимаешь?

– Понимаю, – недовольно заметил Вольдемар.

Он сидел и почёсывал затылок, обдумывая в своей голове услышанное. Оперативники сидели за своими столами, молча наблюдая за мыслительным процессом опрашиваемого франта. Иногда, надо дать человеку подумать.

Так прошло несколько минут.

– Слушай, капитан, – наконец, произнес Копейкин, обращаясь к Долгову, – я так понимаю, что ты что-то хочешь от меня? Или что-то имеешь против меня? За что ты сейчас меня так прессуешь? Что я тебе сделал плохого? А?

– А за то, – медленно стал пояснять Артём, – что я, разговаривая с тобой, задал тебе конкретный вопрос, а ты, глядя мне честно в глаза, нагло врёшь. Тем самым показывая мне своё неуважение. Можно даже сказать, что ты оскорбляешь меня своей ложью. Ведь я точно знаю, что ты четыре дня назад встречался с этим человеком. И у вас была беседа на повышенных тонах. Так о чём ты разговаривал с этим мужчиной? И где ты находился с двадцати одного часа вчерашнего вечера по четыре часа утра сегодня?

– А с этим мужиком что-то случилось? Да? – и увидев утвердительный кивок оперативника, Вольдемар продолжил. – Я так и понял. Ну да, встречался я с ним четыре дня назад. Просил он за одну «девочку». Я ему озвучил свои условия. Он предложил свои. Меня они не устроили. Впрочем, также как и мои требования не устроили его. Поругались. Как без этого? Может я что-то и сказал ему резкое, но без реального умысла делать что-то плохое в его отношении. А вчера вечером я был в том же ресторане «Европа», возле которого вы меня сегодня задержали. Оттуда домой приехал поздно ночью. Точно не помню, сколько в тот момент было времени. Всё.

– Ладно, – заключил оперативник, – пока посидишь в помещении для административно задержанных лиц. Если до утра больше ничего нового и правдивого не вспомнишь, то тогда, как я уже тебе говорил, отправимся в «увлекательное путешествие» к зданию районного суда города. Естественно, с заездом для сдачи анализов в учреждение здравоохранения. Поэтому времени у тебя, чтобы вспомнить всё – несколько часов. Пошли.

Артём усталый, но довольный сидел в одиночестве за столом в своём рабочем кабинете. Настенные часы показывали шесть часов утра.

В ходе осуществления досмотра пяти доставленных «девочек» у каждой из них был обнаружен небольшой сверток с порошкообразным веществом, который, как показало химическое исследование, оказался наркотическим средством – кокаин. После того, как с помощью сотрудников ОБНОН все необходимые материалы были собраны, Привольнов, Голованов, Мальцев и Петров со своими «архаровцами», прихватив с собой всех задержанных тружениц «сексуальной промышленности», поехали в Ленинский районный отдел внутренних дел, на территории которого находится ресторан «Европа», для возбуждения уголовных дел по месту совершения преступлений. Там их уже ждали, так как Сорокин заранее созвонился с местным начальником уголовного розыска и всё объяснил ему.

Сотрудники ОБНОН, в ходе осмотра машины Вольдемара, также нашли несколько свертков, идентичных тем, что были обнаружены у «девочек», с порошкообразным веществом, который также являлся кокаином. Все материалы по этому факту тоже были собраны, и опера из антинаркотического отдела собирались выезжать в Ленинский РОВД для возбуждения уголовного дела по нему. Артём попросил их немного подождать, чтобы ещё раз поговорить с Вольдемаром.

Дверь кабинета открылась, и показалось лицо помощника дежурного сержанта милиции Сергеева.

– Ты просил привести тебе административно задержанного Копейкина? – спросил он.

– Да, я.

– Тогда вот он, – сказал сержант, пропуская в кабинет названного мужчину. – Только потом, как закончишь с ним, спусти его обратно к дежурке сам. А то я набегался за сутки.

– Хорошо, спущу.

Кивнув головой, помощник дежурного закрыл дверь кабинета.

– Доброе утро! – стараясь быть бодрым, произнёс оперативник, обращаясь к задержанному.

– Какое оно к чёрту доброе, – с недовольным видом ответил мужчина, с которого уже сняли массивный браслет, толстенную цепь с шеи и перстни.

– Ты за свои драгоценности не переживай, всё вернут, как уходить отсюда будешь.

– Да уж, пожалуйста, верните.

– Но что-то я смотрю, ты какой-то невеселый и не выспавшийся. Что случилось, Вольдемар?

– Да вот перед тобой, капитан, с операми из ОБНОН общался. Они сказали, что в моей машине, в тайнике под запаской, наркоту нашли. Говорят, кокаин.

– А ты что?

– А я – ничего. Не моё это. Подкинули. А опера эти, я смотрю, молодые совсем. Я думал, что они меня сейчас «колоть» начнут, «лепить» мне всякое будут. А они тихо всё записали, сказали, что закончили меня опрашивать, и к тебе отправили. Да-а-а, не те опера пошли!

– Естественно, не те, – утвердительно заявил Артём. – А с другой стороны, зачем им тебя «колоть»? Силы тратить, время? Если ты не в курсе, то пять твоих «девочек» прямо перед тобой задержали. У них у всех тоже кокаин нашли. Причём, прикинь, упакованный таким же способом и в таких же свёртках, какие и у тебя в машине обнаружили. Только в твоём автомобиле их семь оказалось, а у твоих «подружек» по одному. И по составу он будет идентичен. Да? И на некоторых свертках, изъятых как из машины, так и у «девочек», были обнаружены отпечатки пальцев рук. И они точно не «девичьи». Поэтому, чтобы не идти с тобою вместе по факту покушения на сбыт наркотических средств, совершенного группой лиц, они дружно дали показания, что приобрели кокаин у тебя. Так у них просто хранение получается. Вот почему твои показания теерь не имеют особого значения, и «колоть» тебя – смысла нет. Хватит их показаний и совокупности всех других доказательств. Перспектива понятна?

Копейкин сидел на стуле, и по напряженному выражению его лица было заметно, что он хорошо осознавал, в каком положении оказался.

– Да, – медленно ответил он.

– И что-то подсказывает мне, что административное наказание для тебя в данной ситуации – это предел мечтаний, – предположил Долгов. – За пять сбытов наркотика только этим «девочкам» тебе светит немалое количество лет. Плюс, за то, что у тебя в машине нашли. Ну, ты же калач тёртый, понимаешь всё.

– Понимаю.

– И ещё хочу сказать, – оперативник последовательно и целенаправленно «вбивал» в голову Копейкину перспективу результатов проводимых в его отношение следственных действий. – Сразу после возбуждения уголовного дела, у тебя, по месту фактического проживания, будет проведён обыск. Я сам поеду туда. Мне известно, что ты – любитель красивых охотничьих ножей, которые хранишь там. Эти ножи в ходе обыска будут изъяты. И если экспертиза покажет, что тот мужик, фотографию которого я тебе показывал, и с которым ты встречался пять дней назад, был заколот одним из тех ножей, то я уже разговаривать с тобой так не буду. Никаких явок с повинной от тебя никто не примет. Ты понял?

Вольдемар молча утвердительно кивнул головой.

– Подумай ещё раз, – спокойно сказал милиционер, – и скажи мне о том, что тебе известно об убийстве того мужчины?

– Так его, значит, убили. Закололи, говоришь, – задумчиво прошептал Вольдемар. – Только я здесь – ни при чём. Я, после той беседы с ним, больше его не видел. Поверь мне, капитан. Не убивал я его.

Мужчина говорил натужно, с напряжением. Вены на его широкой шее вздулись, желваки «заходили» на скулах. Широко раскрытые глаза смотрели прямо в лицо Артёму. Он возбужденно продолжил:

– Я понимаю, что тебе убийство раскрыть надо. Сейчас, вместе с наркотой, вы на меня ещё чего-нибудь «до кучи навешаете». «Показатель» на мне сделаете. Но пойми, капитан. Зачем мне его убивать? Ну, поругались. С кем не бывает? Но убивать то его мне было незачем? Не делал я этого. И не знаю, кто это сделал. Поверь мне…

Через пять минут после того как Долгов отвел Копейкина в Дежурную часть и сдал его сержанту Сергееву, к нему в кабинет вошёл старший от оперов из ОБНОНа.

– Ну что, как прошло? Как договаривались? – спросил он.

– Да, как договаривались, – ответил Артём.

– И что он говорит?

– Да пока ничего. Но по наркоте, кажется, «поплыл». Так что, пока вы его к следователю приведете, он может быть уже «дойдет», и там всё расскажет. А по убийству – глухо.

– Понятно. Так ты едешь с нами?

– Да. Я же на обыск хочу попасть, чтобы ножи у него изъять. Только подождите ещё минут десять. Мне дежурному все сведения по задержаниям надо написать, чтобы он в оперативную сводку их включил.

– Разрешите? – спросил Долгов, войдя в кабинет начальника отдела судебно-медицинской экспертизы, по привычке показывая служебное удостоверение в развернутом виде. – Добрый день, Маргарита Павловна!

– Добрый, – ответила женщина, сидящая за большим письменным столом, окутанным клубами сизого табачного дыма, который отказывался принимать её организм.

Привычное табачно-содержащее изделие было небрежно зажато между её губ. Она бросила быстрый взгляд на часы, висящие на стене. Они показывали, что осталось пятнадцать минут до двенадцати часов дня.

– Я по убийству Краснова, – пояснил оперативник, – мне надо показать кое-что эксперту, который проводил его осмотр и вскрытие. С вами должны были связаться.

– Да, – ответила она, не меняя позы, – ваш Сорокин мне звонил и говорил про вас. В сто девятнадцатом кабинете вас ждёт нужный вам эксперт.

– Спасибо, – поблагодарил Артём и закрыл дверь её кабинета.

Кабинет сто девятнадцать был расположен в самом конце длинного коридора, поэтому милиционер успел отдышаться и избавиться от остатков табачного дыма, которого он невольно «нахватался» в кабинете руководителя судебно-медицинской экспертизы.

Постучав в дверь служебного помещения с нужными цифрами, милиционер энергично её открыл и вошёл внутрь.

Сидевший за столом мужчина, одетый в белый халат, поднял свою голову и посмотрел на вошедшего.

– Добрый день, – поздоровался Долгов и вновь показал удостоверение. – Я по убийству Краснова. Вы проводили осмотр его тела и вскрытие?

– Да, я. Меня Маргарита Павловна предупреждала, что вы придёте. Так что вы хотите узнать?

– Я сегодня в ходе проведения обыска у одного человека изъял несколько ножей. Меня интересует только один вопрос. Могут ли быть ранения, от которых скончался Краснов, нанесены одним или несколькими из этих предметов холодного оружия? Посмотрите, пожалуйста, на них.

Артём вынул из большой сумки восемь охотничьих ножей различного размера, каждый из которых был упакован в полиэтиленовый прозрачный пакет, обвязанный и скрепленный биркой с оттиском печати.

– Вы сможете посмотреть так, чтобы не нарушать целостность упаковки? – спросил оперативник.

– Да, постараюсь, – ответил эксперт и разложил перед собой на столе все восемь ножей.

Внимательно осмотрев их сквозь прозрачную пленку пакетов, пять штук он отложил в сторону.

– Вот эти пять, точно нет. Слишком широкие и толстые лезвия. Да и оставшиеся три ножа не слишком похожи на орудие убийства Краснова. Почти со стопроцентной уверенностью могу утверждать, что не ими были нанесены смертельные ранения.

– Почему?

– Потому что ранения, обнаруженные на теле погибшего, имеют одинаковые глубину, угол входа в мягкие ткани и расстояние между самими проникающими ранениями.

– То есть? Объясните.

– То есть они были нанесены не в результате трех ударов ножом с одним лезвием. А в результате одного удара предметом или оружием, имеющим три лезвия. Что-то вроде трезубца.

– Вы уверены в этом?

– Более чем. Но всё же, чтобы быть абсолютно убежденным в этом, я возьму эти три ножа и ещё раз посмотрю на ранения. Хотите со мной?

– Нет, – уверенно ответил оперативник, – я полностью доверяю вашему профессионализму, поэтому к телу я не пойду.

– Хорошо, – сказал эксперт, взял три ножа и вышел из кабинета.

Приблизительно через десять минут он вернулся.

– Как я и говорил вам – это точно не этими ножами были нанесены ранения, от которых скончался Краснов.

– Спасибо, – немного разочарованно ответил Артём, укладывая обратно к себе в сумку все восемь предметов, изъятых в ходе обыска в квартире у Вольдемара. – А больше никаких повреждений на теле погибшего нет?

– Даже не знаю, как вам ответить.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ну, я пока не определился с тем, что обнаружил на его теле. Можно ли назвать повреждениями те следы механического воздействия, имеющиеся на одной из его частей тела?

– Объясните, пожалуйста.

– На задней части головы погибшего, под сводом черепа, посередине, чуть выше роста волос имеются следы трёх слабозаметных проколов. Они незаметны за растущими там волосами. Да и без них эти проколы очень сложно рассмотреть. Так вот, эти три поверхностных прокола расположены так, что если соединить их прямыми линиями, то они образуют равносторонний треугольник. А внутри него, прямо по центру, имеется ещё один прокол. Он чуть крупнее. И этот, последний прокол – глубокий. Какой инструмент использовался для его осуществления, я не знаю. Что-то вроде иглы для инъекций. Только чуть тоньше, но гораздо длиннее. Вот.

– А когда этот прокол был сделан погибшему? То есть, за какое время до его смерти?

– Не более трех-четырех дней назад. Возможно, что ещё меньше. Точнее сказать не могу. А вы с родственниками погибшего поговорите. Может, они вам что-то скажут. Вдруг он какие-нибудь лечебные процедуры проходил. Сейчас развитие медицинских инструментов идёт такими бурными темпами, что о появлении каких-то новых я могу и не знать.

– Этот прокол как-то связан со смертью Краснова?

– Не знаю. Это я вам не скажу, так как не знаю всех обстоятельств его гибели. К тому же, этот вопрос больше относится к юридической составляющей и находится вне моей компетенции. Но то, что сам прокол не мог быть причиной смерти – это однозначно.

– Спасибо. Вы очень помогли.

– Не за что. Это моя работа.

Когда Артём вошёл в здание РОВД, то было почти тринадцать часов дня.

Проходя по этажам, он увидел большое число стоящих и сидящих лиц, которых доставили в отдел для проверки их на причастность к убийству Краснова, и выяснения любой информации, которая может иметь значение по данному факту. Уголовный розыск, с наступлением светового дня, возобновил свою работу по тщательной «отработке» и «просеиванию» «криминальных элементов» района.

Постучав и открыв входные двери, оперативник заглянул в кабинет Сорокина.

– Здорово, Петрович.

– Привет, – ответил подчинённому майор и махнул рукой, приглашая того зайти внутрь, – передовикам уголовного производства!

– Ты о чём? – спросил оперативник, присаживаясь на стул, не сразу поняв, что имеет в виду его начальник. – А, ты наркотики имеешь в виду.

– Ну, конечно. Ты видел утреннюю оперативную сводку?

– Нет. Я с операми из ОБНОН утром уехал на обыск по месту жительства Вольдемара, потом в ресторан «Европа», а оттуда к медэкспертам направился, поэтому сводку не было времени читать. Что там?

– Там изложение всех ваших ночных подвигов. С указанием возбуждения по их результатам шести уголовных дел.

– Я же их номера узнал и сообщил по телефону дежурному уже в восьмом часу утра. Неужели он успел всё в сводку «включить»?

– Да, успел. Там же был Назаров Евгений. Он шустрый. Поэтому быстренько все шесть задержаний «вставил» в передаваемую сводку. «Разбавил» ими вчерашнее убийство.

– Понятно.

– Ну, ладно. Вернёмся к гибели Краснова. Что по нему узнал? – перейдя на другую тему, спросил начальник.

– Только то, что Вольдемар к данному факту никакого отношения не имеет. Ножи, которые он коллекционирует и дома хранит, не являются орудием, которым наносились ранения Валентину. В этом меня сейчас медэксперт заверил. Да и самого Вольдемара вчера из ресторана «Европа» домой привезли около трех часов пятидесяти минут утра. А оттуда до парка он не успел бы добраться до того момента, когда тело Краснова обнаружили. Тем более, что работник ресторана, который и подвозил Вольдемара до дома вчера утром, пояснил, что тот был практически «в дрова». И в таком состоянии не представлял ни для кого опасности. Ну, может, только для морально-нравственных устоев и психологического состояния какой-нибудь приличной «барышни».

– Понятно. Что дальше будешь делать?

– По последнему, оставшемуся у меня материалу Краснова, проверю одного мужика, являющегося родным братом человека, которого Валентин задержал с наркотиком, и которого «закрыли» в следственном изоляторе. Со слов следователя, ведущего то уголовное дело, этот брат задержанного был очень недоволен результатом действий Вали. Ну, а потом, помогу Петрову. Я так понял, что он вчера почти никого проверить не успел, так как мне помогал с Вольдемаром разобраться.

– А когда Петров со своими «бойцами» подойдет?

– Он освободился, после того как провели все действия с «девочками», около шести часов утра. Сказал, что поспит немного и часам к семнадцати подъедет. А что?

– Ничего. Я кабинет четыреста двенадцатый, который ему вчера выделил, сегодня отдал сотрудникам из УБОП, которые сегодня утром сюда приехали.

– Ого! Ты имеешь в виду оперов из Управления по борьбе с организованной преступностью? – удивленно спросил Артём и, получив утвердительный кивок головы от начальника, продолжил. – А они-то, что здесь делают?

– У Краснова, оказывается, там какой-то родственник работает. Ему вчера стало известно о гибели Валентина от его мамы, которая приходится двоюродной сестрой этому сотруднику. Он работает начальником какого-то там отдела. Какого точно, я пока не узнал. Короче, УБОП решил нам оказать практическую помощь в раскрытии этого убийства и связался с нашим вышестоящим руководством. Поэтому, когда утром несколько оперативников от них приехали к нам, я был вынужден предоставить им пару кабинетов, включая четыреста двенадцатый, для работы. Но они всё сами будут делать: доставлять нужных им людей, охранять их, беседовать, составлять все необходимые документы. Вот так.

– Круто, – резюмировал оперативник. – Ну а кто-нибудь за вчерашний день хоть что-то по убийству Вали получил? Вчера же много в отдел «народу» натаскали.

– Пока, ничего «интересного» нет. От слова «совсем». Сегодня с утра вновь «народ» таскать начали.

– Да, я видел, пока к тебе поднимался.

– Так ты сам, что думаешь, об убийстве Вали?

– В данный момент, чего-то конкретного – нет. Слишком мало информации. Вот только одна неясная мне пока вещь вскрылась. Судмедэксперт сейчас сказал, что обнаружил на теле Валентина практически незаметные следы уколов или проколов. На голове.

– Да, – заметил Сорокин, – мне утром, когда я звонил Маргарите Павловне и сказал ей, что ты подойдёшь, она про них тоже сказала. Я уже созвонился с мамой и подругой Вали. Обе сказали, что не видели у него этих проколов ранее. Также они заверили, что он никаких медицинских процедур не проходил.

– Тем более странно, – отозвался Долгов.

– Так какие планы на сейчас? – спросил начальник.

– На сейчас – поспать. Я пойду к себе в кабинет и там лягу. Домой добираться далеко и долго. Много времени потрачу на дорогу туда и обратно. Посплю хотя бы четыре-пять часов. Как проснусь, зайду к тебе. Там и определимся с дальнейшими действиями.

– Понятно. А Привольнов, Голованов и Мальцев тоже спят?

– Да. Подъедут ближе к вечеру.

– Хорошо. Тогда, иди, спи.

– Да, – оперативник остановился в дверях, – Петрович, не звони мне, пожалуйста, по внутреннему телефону в кабинет. Дай спокойно отдохнуть.

– Хорошо, – ответил тот и махнул рукой, чтобы подчинённый уходил.

В замке послышался металлический «шелест» вставляемого ключа. Затем раздались звуки, сопутствующие прокручиванию соответствующих механизмов запорного устройства при его отпирании, и входная дверь открылась.

Привольнов Вадим, войдя в кабинет, увидел крепко спящего на составленных вместе стульях, поверх которых были расстелены «дежурные» матрац, подушка и одеяло, старшего оперуполномоченного Долгова. Тот отдыхал одетым, сняв с себя только обувь.

Усмехнувшись представшей перед ним живописной картине мирно отдыхающего сослуживца, Вадим громко скомандовал:

– Рота подъём!

Артём быстро поднял с подушки голову и, окинув взглядом и оценив окружающую его обстановку, увидев стоящего рядом коллегу, спросил:

– Сколько времени?

– Половина шестого вечера.

– Ого!

– Ты так домой и не поехал, в итоге?

– Нет. Я закончил только около часу дня и решил здесь поспать.

– Понятно. Ну что, выспался?

– Мягко говоря, нет. Ладно, надо вставать.

Долгов поднялся со своего импровизированного «ложа», скатал вместе с подушкой и одеялом «дежурный» матрац, положив их в нижнее отделение деревянного вещевого шкафа, расположенного в углу кабинета. Расставив стулья по своим местам, он из тумбочки достал полотенце и, открывая входную дверь, попросил коллегу:

– Поставь чайник, пожалуйста. А я быстренько приведу себя в порядок.

Спустя десять минут, умытый и причесанный Артём сидел за своим рабочим столом и медленно потягивал из стеклянного стакана горячий чай.

– Я сейчас, – сказал Вадим, тоже держа в руках кружку со свежезаваренным чаем, – когда зашёл в РОВД и проходил мимо «Ленинской комнаты», заглянул в неё «краем глаза». Там народу набито. И охраняют его какие-то бойцы в камуфляжах и масках. Ты не знаешь, что это за «маски-шоу»?

– Знаю. С утра, для оказания практической помощи в раскрытии убийства Краснова, к нам опера из УБОП приехали. Они сами всё делают и то, что для этого необходимо, с собой привезли. В том числе и бойцов в камуфляжах и масках.

– Что, прямо из Управления по борьбе с организованной преступностью? – переспросил Привольнов.

– Да. Прямо оттуда.

– Круто. Да ещё со своим спецназом.

– Специальным отрядом быстрого реагирования. Он у них так называется.

– Точно. Всегда забываю. Слишком много слов.

Входная дверь открылась, и в кабинет вошёл Голованов. По его внешнему виду было понятно, что он чем-то удивлен.

– Слушайте, – начал он торопясь. – Я сейчас, как мимо «Ленинской комнаты» проходил, увидел там «шкафов» в камуфляжах и масках, охраняющих каких-то «мордоворотов». Это кто такие?

Придав своему лицу серьёзное и умное выражение, Привольнов, незаметно моргнув Артёму, ответил на вопрос только что вошедшего сослуживца:

– Пока вас не было, товарищ старший лейтенант, к нам, в целях ознакомления, обмена и последующего освоения успешного профессионального, практического опыта, которым обладает заслуженно уважаемый коллектив уголовного розыска нашего РОВД, были направлены сотрудники Управления по борьбе с организованной преступностью. Прослышав о гремящих по всем необъятным просторам Российской Федерации многочисленных подвигах, совершённых покрытыми славой сотрудниками нашего отдела, вместе с операми из УБОП прибыли и бойцы специального отряда быстрого реагирования, в простонародье называемом СОБР. Сегодня я, вместе с Артёмом Николаевичем, в течение дня прочитал вышеназванным сотрудникам УБОП и СОБР курс лекций по концептуальным вопросам осуществления оперативно-розыскной деятельности и важным доктринальным аспектам её развития. Это всё мы сделали во имя продвижения науки, позволяющей наиболее эффективно управлять деятельностью органов внутренних дел, в то время как вы, милостивый государь, соизволили «харю мочить», предаваясь бренной неге.

– Издеваетесь, да? – передразнивая Вадима и смотря, как Долгов тихо смеется внутрь себя, сказал Голованов. – Нет, чтобы по-человечески объяснить. А вы всё прикалываетесь!

Входная дверь открылась вновь. Три находящихся в кабинете оперативника дружно сделали серьезные «мины». Наконец, в помещение «просочился» Петров:

– Я сейчас, когда мимо «Ленинской комнаты» проходил…

– В тот момент, когда вы, – не дал закончить ему Голованов и, сделав воодушевленное лицо, произнёс, – товарищ майор, предавали бренной неге свое упитанное управленческое тело, всеми уважаемый коллектив доблестного уголовного розыска…

– Петя, хватит ёрничать и мозг человеку выносить, – сдерживая смех, Долгов прервал вошедшего в образ сослуживца и, обращаясь уже к Алексею, продолжил. – Это сегодня у нас УБОП работает вместе с СОБРом. Тоже помогают по убийству Краснова.

Глава 2

Часы, висевшие на стене в кабинете Сорокина, показывали восемь часов сорок минут утра. Сам начальник розыска сидел за своим рабочим столом и просматривал оперативную сводку за сутки.

Напротив него на стуле расположился Долгов и ждал, когда майор закончит читать.

Наконец, руководитель отдела положил бумаги на стол и, посмотрев внимательно на подчиненного, сказал:

– Что-то ты какой-то «мятый». Опять в кабинете спал? Домой так и не поехал?

– Да, домой не ездил, так как с последним доставленным закончил беседовать почти в двенадцать вечера. Вернее, уже ночи. Поэтому и заночевал здесь.

– Понятно. Ну, рассказывай, что вы за вчерашнюю вторую половину суток смогли «накопать» по убийству Краснова?

Артём почесал покрытую двухдневной щетиной нижнюю челюсть и стал докладывать:

– Сначала я опросил того мужика, который приходится родным братом человека, задержанного Валентином с наркотиками. Он прямого отношения к последнему материалу Вали не имеет, но был очень недоволен тем, что его родственника «закрыли». Ну, я тебе вчера о нём говорил. Помнишь?

– Да, припоминаю.

– Этот мужчина, узнав о гибели Вали, рассказал, что сразу после задержания своего брата высказывал вслух недовольство действиями убитого. Но это было на «эмоциях», сгоряча и без каких-либо реальных намерений отомстить Краснову. Сейчас он понимает, что был не прав и просит понять причины, побудившие его тогда сказать это. Он пояснил, что в период времени с двадцати одного часа до четырех часов утра дня, когда обнаружили тело Вали, он находился на своём рабочем месте. Этот мужчина трудится на заводе в третью смену. Пока он находился у меня, Привольнов Вадим опросил его семью и коллег по работе. Короче, они полностью подтвердили его слова. Так что, этот брат задержанного к убийству никакого отношения не имеет. Голованов Петя, по моей просьбе, вчера вечером проводил мероприятия по месту проживания девушек: Ирины и Лизы. Чтобы быть стопроцентно уверенным в их личной непричастности к убийству. Это те, с которыми я в первый день встречался и разговаривал. А Ирина мне о Вольдемаре всё рассказала. Ну, ты помнишь? Вот. Петя узнал, что они обе в указанный ночной период времени находились дома. А поскольку Петрова ты лишил отдельного кабинета, то потом я у себя в служебном помещении вместе с ним разговаривал с людьми, которые проходили по другим материалам Краснова. Этих людей доставляли Лёхины «архаровцы». Но пока ничего, что имело бы отношение к убийству Валентина, мы не узнали. Вот.

– Понятно, – уныло заметил Сорокин.

– А как у других дела? Узнал кто-нибудь хоть что-то «интересное» по убийству? – спросил оперативник.

Начальник розыска отрицательно покачал головой и пояснил:

– Нет. Скольких людей повытаскивали за эти два прошедших дня, но пока ничего, что имело бы отношение к убийству Краснова не нашли. Подспудно, помимо твоих шести уголовных дел по наркотикам, ещё четыре старых квартирных кражи «раскрыли», и два хранения патронов к огнестрельному оружию выявили. А по убийству – ничего. Вообще. Как я понял из разговора с начальством, то у УБОП тоже пока ничего по этому факту нет. Третьи сутки пошли после убийства, а у нас ни одной реальной зацепки, ни одной «живой» версии произошедшего с ним нет. Ладно. Руки опускать не будем, сегодня продолжим работать.

На столе майора зазвонил внутренний телефон. Он взял трубку и несколько секунд слушал то, что ему говорят. После окончания этого монолога начальник розыска встал из-за своего стола и, направляясь к двери кабинета, сказал оперативнику:

– Подожди меня здесь. Никуда не уходи. Я скоро вернусь.

Выйдя из помещения, он прикрыл за собой дверь.

Артём сидел, размышляя над тем, что он сегодня будет делать. Чтобы занять время, он взял оперативную сводку и стал её читать. Так прошло около десяти минут.

Ознакомившись с происшествиями и преступлениями за последние сутки, оперативник уже начинал скучать, как в кабинет вернулся Сорокин. По его официально-напряженному лицу было понятно, что он чем-то недоволен. За ним следовал мужчина плотного телосложения, ростом чуть выше среднего, которому на вид можно было дать тридцать пять лет. Может, чуть меньше. Внешность у него была вполне заурядная. Про таких, обычно, говорят, что они «ничем не выделяются из толпы». Он был одет в классический темный костюм и черные кожаные туфли.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказал мужчине начальник розыска, рукой показывая на ближайший, свободный стул.

– Спасибо, – ответил тот.

– Да, и познакомьтесь. Это старший оперуполномоченный капитан милиции Долгов, – сначала представил гостю своего подчиненного Сорокин, затем обратился к Артёму, указывая на незнакомца. – А это – старший оперуполномоченный по особо важным делам майор милиции Кузнецов Андрей Юрьевич. Он из Москвы, из Управления собственной безопасности. Нам приказано ознакомить его со всеми материалами, собранными по факту убийства Краснова, доложить обо всех проведённых мероприятиях и их результатах на настоящий момент. Ну и в целом, оказать максимально-возможную помощь во всех его действиях, пока он тут. То есть, с этого момента, ты, Долгов, теперь работаешь вместе с майором Кузнецовым. Понятно?

– Понятно, – чуть подумав, ответил местный оперативник.

– Ну, вот и чудненько, – продолжил начальник розыска, обращаясь к гостю. – С чего вы начнете?

– Начну с личного дела Краснова, – ответил Кузнецов, – надо с ним ознакомиться. Потом хотелось бы съездить в прокуратуру, чтобы посмотреть материалы уголовного дела и поговорить со следователем, в чьём производстве оно находится. А затем, с учётом результатов данных действий, буду планировать дальнейшие мероприятия.

– Чтобы ознакомиться с личным делом Валентина, – чуть задумавшись, произнёс Сорокин, – вам надо в наш отдел кадров. Я сейчас им позвоню, чтобы они его подготовили. Они сидят в двести пятнадцатом кабинете. Пока вы до них доберётесь, дело уже будет там.

– Замечательно. Тогда я пойду, чтобы не терять время. А как там закончу, то сразу вернусь к вам капитан. Хорошо? – обратился московский оперативник к Артёму.

– Да, – вяло ответил тот.

– А в какой кабинет?

– Триста двадцать восьмой.

– Тогда, до встречи, – заключил Кузнецов и вышел из кабинета.

Оставшись вдвоём в кабинете, подчинённый и начальник в течение полуминуты смотрели друг на друга молча.

– Петрович, ты что творишь? – наконец, с недовольным выражением лица спросил Артём. – На кой черт ты сейчас на меня этого москвича навесил? Мне что с ним делать?

– Так, спокойно, – невозмутимым тоном заметил Сорокин. – Делай что хочешь. Только чтобы его здесь не было. Мне совсем не хочется, чтобы он торчал в отделе. Чем меньше он будет здесь находиться, тем лучше. Сейчас мы вновь начнём людей сюда таскать, и меня немного «напрягает» присутствие сотрудника эс-бэ тут же. Да к тому же ещё и из Москвы. Я не знаю, зачем он сюда реально приехал. Почему Москву так заинтересовало убийство простого опера из региона? Что-то раньше такого внимания никогда не наблюдалось. Во всяком случае, я не припомню этого. Поэтому бери ключи от машины ноль сорок восьмой, и езжай на ней туда, куда он скажет. Она теперь за тобой закреплена, пока этот москвич обратно к себе не уедет. Понятно?

– Ну, Петрович, пойми, не хочу…

– Всё, – жёстко прервал подчиненного Сорокин. – Я сказал, что теперь ты везде двигаешься вместе с ним? Значит, двигаешься только с ним. А лучше, что бы это он за тобой следовал. Потаскай его куда-нибудь, повози. Чтобы он выдохся, подустал. И сюда, в отдел, поменьше лез. Тем более что я тебе служебную машину в полное твоё подчинение даю. Если в ней нет бензина, заправим. Ещё раз спрашиваю – понятно?

– Ну, не знаю …

– Ладно, – вновь прервал оперативника начальник, бросая на него хитрый взгляд, – сутки отгула тебе дам, после того как он уедет. Сутки! А до этого – таскаешь его с собой.

Недовольное и задумчивое выражение лица капитана говорило о его внутренних колебаниях.

– Хорошо. Двое суток отгула, – повысил ставки руководитель. – Двое суток! Больше не дам – не борзей.

– Уговорил, Петрович, – нехотя согласился Долгов. – Только ради тебя. Ключи от машины давай.

– На, бери. И вот что. Девушка, которая с собакой тем утром гуляла и первая тело Валентина обнаружила, в данный момент в больнице лежит. Ей ещё тем утром плохо стало, и поэтому с ней успел тогда поговорить только оперативник, который раньше всех на место происшествия приехал. Как я понял с его слов, ничего интересного и важного она не сказала. А следователь прокуратуры не успел допросить, так как её госпитализировали к тому времени, как он приехал. Сейчас ей уже лучше, и врачи разрешили провести с ней необходимые следственные действия. Поэтому съезди к ней в больницу и допроси. Только аккуратнее. У неё папа в администрации города работает. После этого отвезёшь москвича в прокуратуру, как он хотел, и сразу отдашь протокол её допроса следователю. Понятно?

– Понятнее не бывает.

– И скажи Привольнову и Голованову, чтобы они ко мне подошли. Я им на сегодня задачу сам поставлю. И предупреди их, чтобы они при этом москвиче слишком много не болтали. А то Петя, со своими шуточками, иногда не знает меры. И, пожалуйста, побрейся. А то ходишь, как не знаю кто. У тебя «дежурная» электрическая бритва работает?

– Работает. Побреюсь. Данные на девушку, в какой больнице и палате лежит – дай, пожалуйста.

– Вот возьми, – завершил разговор Сорокин, протянув листок бумаги.

Гладко выбритый Артём стоял возле окна в своем кабинете и смотрел как Голованов и Привольнов садятся в служебную машину, припаркованную на служебной стоянке. Их куда-то отправил Сорокин после утренней «летучки».

Сзади послышался звук открываемой двери. Обернувшись, оперативник увидел вошедшего Кузнецова. Тот стоял, окинув оценивающим взглядом «наполнение» его кабинета, держа в руках спортивную сумку.

– Ну и как, – спросил его Долгов, указывая на обстановку помещения, – нравятся хоромы?

– Пойдут, – спокойно ответил гость. – Не хуже и не лучше, чем обычно.

– Уже хотя бы это радует. А сумка зачем? Для документов она вроде бы не подходит.

– Я утром прибыл в город и сразу с вокзала поехал в ваше Министерство. А оттуда к вам в РОВД. И в гостиницу заселиться, ещё не успел. Вот с вещами и таскаюсь.

– Понятно. Тогда кладите её вон на тот стул.

Мужчина в костюме положил сумку и стал рассматривать дипломы, развешанные на стене.

– Чай будете? – спросил хозяин кабинета.

– Не откажусь, – ответил приезжий и добавил через несколько секунд, показывая на дипломы. – Я смотрю у вас тут выставка документов, подтверждающих ваши профессиональные достижения.

– Лучше бы деньгами подтверждали профессиональные достижения. А грамоты я на стенах развесил, чтобы закрыть ими частично слезшую краску и появившиеся трещины.

– Ясно, – усмехнувшись, отметил собеседник. – Мне руководство РОВД рассказало о ваших позавчерашних подвигах. Быстро и четко вы сработали.

– Повезло. Да и оперативники из Управления и ОБНОН помогли.

– Понятно. А давай уже на «ты». Не настолько много я старше тебя, поэтому зови меня просто Андрей. Без посторонних.

– Давай. А меня тогда Артём. Чай готов, садись пить.

Расположившись за соседним столом и отпивая небольшими глотками горячий чай из кружки, Андрей спросил:

– Ну что, съездим в прокуратуру. Надо уголовное дело посмотреть и со следователем поговорить.

– Да поедем. Но сначала нужно заехать в больницу, допросить девушку, которая первая тело Краснова обнаружила. А то её почти сразу в больницу увезли, и следователь не успел с ней побеседовать. Протокол её допроса следователю прокуратуры сразу отдадим, чтобы несколько раз туда не ездить.

– Хорошо…

…Спустя час Долгов сидел за письменным столом в кабинете старшей медсестры неврологического отделения городской больницы, который им выделили для производства допроса. Рядом с ним расположился Кузнецов, а напротив – девушка лет двадцати-двадцати двух на вид.

– Ну, Маша, – приступил к допросу оперативник, – рассказывайте, как и при каких обстоятельствах два с половиной дня назад вы обнаружили тело убитого Краснова.

– А у погибшего такая фамилия?

– Да, Краснов Валентин Сергеевич. Вы его раньше не знали? – и Артём показал ей фотографическую карточку, на которой был запечатлён погибший.

– Нет, не знала, – ответила она, посмотрев на фото, и продолжила. – Мы проживаем в большой четырёхкомнатной квартире на втором этаже трехэтажного здания. У нас есть собака – сенбернар по кличке Лорд. Мы стараемся выгуливать его три раза в день. Он у нас уже взрослый мальчик, ему пять лет. Лорд хорошо обучен, очень большой и добрый. Вот только никак не может перестать реагировать на котов. А так, не собака – а чудо какое-то. Утром его выгуливаю я, днем – моя мама, а вечером – папа. Я сама предпочитаю с ним гулять пораньше. Так людей и прохожих пока нет, и машины тоже по минимуму катаются. Другие хозяева собак, обычно, со своими питомцами выходят позже, поэтому можно спокойно ходить, не боясь, что нас кто-то облает или покусает. Знаете, какие есть неадекватные таксы? А ещё более неадекватные их хозяева. Это тоже является одной из причин, почему я так рано выхожу на прогулку с Лордом. У меня есть два маршрута для прогулок. Первый – на озеро, которое расположено в полукилометре от нашего дома. Второй – в парк, который находится в противоположном направлении от нашего дома на чуть большем расстоянии. Я три дня хожу в одно место, затем следующих три дня – в другое. В это утро мы, то есть я и Лорд, вышли приблизительно в четыре часа десять минут и спокойно направились в парк. Дойдя до него и сделав «своё большое дело», Лорд принялся неспешно бегать по дорожкам и тропинкам. В это время там никого не бывает, и ему никто не мешает немного порезвиться. Я, убрав за своей собакой «её дело» и выкинув его в специально установленный для этого ящик, села на одну из скамеек, расположенную недалеко от центрального входа. Мой пёс неторопливо бегал по асфальтовым дорожкам парка, периодически подбегая ко мне и убегая обратно. Я сидела и любовалась просыпающейся после ночи природой, недавно взошедшим солнцем, каплям росы, скопившимися на стеблях травы. В какой-то момент я поняла, что уже долгое время не вижу и не слышу Лорда. Мне пришлось позвать его. Ответа не последовало. Я позвала громче. И вновь без ответа. После этого я встала и направилась вглубь парка, периодически выкрикивая кличку своей собаки. Пройдя небольшое расстояние, услышала её лай. Я пошла на него. Но звук становился то ближе, то отдалялся на расстояние. Как будто пёс бегал за кем-то. Так, не видя его, я ходила за ним минут пять, пока не наткнулась на тело, лежавшее возле одной из скамеек. Когда поняла, что, простите, кто лежит передо мной, то очень испугалась и громко вскрикнула. Этот звук отличался от того, каким я обычно зову Лорда, потому что он прибежал через несколько секунд ко мне. Пёс был очень возбужден. Я взяла его за ошейник, и он потянула меня дальше вглубь. Мне не хотелось куда-то идти, но собака упорно тащила меня в только ей известном направлении, не реагируя на мои команды и попытки остановить его. Мы прошли метров сто по дорожке, после чего сенбернар завёл меня в заросли. Там уже не было ни тропинок, ни дорожек. По ним мы бродили ещё метров сто пятьдесят. Может чуть меньше. Потом Лорд остановился как вкопанный. Пёс стал обнюхивать небольшой участок местности, скрытый за густыми кустами и большими деревьями. Он был почти правильной круглой формы. Но там ничего не было. Я внимательно всё осмотрела. После нескольких минут наблюдения за тем, как моя собака с помощью своего носа изучает ближайшую растительность, поняв, что силой не смогу её оттуда утащить, я убрала руку с ошейника и пошла обратно к месту, где лежало тело. Через какое-то время Лорд, успокоившись, сам побежал за мной. Потом я направилась домой и оттуда позвонила в милицию. Естественно, всё рассказала папе с мамой. Мне становилось всё хуже и хуже. Поэтому только помню, как утром к нам домой приходил молодой милиционер, но не в форме. Он задал мне несколько вопросов. Я коротко объяснила ему обстоятельства обнаружения тела. Потом мне стало совсем плохо, и папа вызвал скорую помощь. Вот так я оказалась здесь.

– Вы всегда так рано гуляете с собакой?

– Летом – да. Потому что уже в четыре часа утра становится светло. А зимой выхожу позже.

– Сколько времени прошло в то утро после того как вы вышли из дома и дошли до парка?

– Семь-восемь минут.

– В предыдущее, до этого происшествия, утро вы тоже в парке прогуливали собаку?

– Нет. В три предыдущих утра до этого я гуляла возле озера.

– Понятно, – резюмировал Артём, осмысливая услышанное. – Так вы в тот момент никого там, кроме своей собаки, не видели?

– Никого не видела.

– А раньше, до этого случая, когда в другие дни там гуляли с собакой, кого-нибудь видели? Бездомных, спящих на лавочках, или кого-нибудь, занимающихся периодически пробежкой для здоровья?

– Нет. Ни бездомных, ни «бегунов» за здоровьем я раньше там никогда в такое время не видела.

– Как вы думаете, что могло «возбудить» вашего пса тогда в парке?

– Если точно – не знаю. Мог кота увидеть. Я же говорила, что он очень сильно реагирует на них. Или – белочку. Это же парк. Они там есть. Лорд ориентирован на людей и на них так возбужденно не реагирует. Даже на пьяных. Возможно, если кто-то на него агрессивно кидаться начнёт или специально провоцировать. Но тогда бы я услышали какие-нибудь звуки или крики. Но кроме лая своего пса я ничего не слышала.

– И ничего странного или подозрительного в том месте, куда притащил вас Лорд, вы не заметили?

– Нет, ничего странного там я не увидела. Это точно.

– Вы сможете объяснить, а лучше схематично нарисовать, где это место расположено, относительно обнаруженного вами тела.

– Наверное, да, смогу.

– Тогда вот вам листок бумаги. Постарайтесь, пожалуйста, точнее вспомнить и нарисовать, где оно расположено в парке. Пока вы будете рисовать, я запишу в протокол всё то, что вы мне сейчас рассказали…

…Через несколько минут Долгов и Кузнецов вышли из больницы.

Пока они шли к припаркованной служебной машине, то делились впечатлениями о допрошенной девушке, рассматривая нарисованную ею схему расположения того участка парка, куда привёл её Лорд.

– Ну и что ты думаешь о ней? – спросил Андрей.

– Нормальная девушка, – ответил Артём. – Слишком впечатлительная. Я успел с врачом переговорить, пока её к нам вызывали. Он сказал, что ничего серьёзного у нее нет. Все анализы хорошие. Немного перенервничала. Не каждый день мёртвые тела людей попадаются. Но, домой к ней съездить надо.

– Зачем?

– С мамой побеседовать, фото Краснова показать, с соседями поговорить. На всякий случай. Чтобы быть уверенными, что она с ним не была знакома.

– Согласен. А в парк ещё не хочешь съездить?

– Чтобы посмотреть то место?

– Да, именно.

– Так, там всю прилегающую территорию обследовали в день, когда она тело Краснова нашла, и ничего не нашли.

– Вот именно, что весь парк. А конкретно это место могли пройти «поверху» и внимательно не осмотреть. Я почти в этом уверен.

– Ну, можно и ещё раз туда съездить. Посмотреть конкретно это место внимательнее, – согласился Артем, вспомнив, как Сорокин просил его занять чем-нибудь «москвича» подальше от РОВД.

– Но давай, сейчас в прокуратуру сначала съездим. Потом к судмедэкспертам заехать надо. Поговорить кое о чём и посмотреть на кое-что. Уже после них – к Маше домой, побеседуем с мамой и соседями. А затем в парк, вдруг что-нибудь интересное найдём.

– К медэкспертам не планировали же заезжать? Там-то что надо?

– Я планировал. Вот только тебе сказать об этом забыл. А зачем? Потом объясню, если тебе будет это так необходимо.

– Понятно. К медэкспертам, так к медэкспертам.

– О, Артём, привет, – поздоровался с вошедшим оперативником молодой мужчина в очках, привстав из-за своего рабочего стола и протягивая руку, – как дела?

– Нормально, – ответил Долгов, пожимая руку хозяину кабинета, кивнув головой в сторону своего попутчика. – Вот хочу тебя познакомить. Кузнецов Андрей Юрьевич. Он из Москвы, из Управления собственной безопасности. Приехал к нам по делу Краснова. И меня попросили показать ему нашу прокуратуру и следователя, который ведёт уголовное дело по факту его убийства. Оно сейчас у тебя в производстве?

– Ого! Из самой Москвы, – сказал следователь, с интересом рассматривая гостя. – Да у меня. Очень приятно. Григорьев Николай Васильевич.

– Взаимно, – ответил представленный сотрудник, пожимая протянутую ему руку.

– Так, – энергично пояснил Артём, – пока вы не приступили к беседе, я тебе сразу протокол допроса Сизовой отдам. Ну, это девушка, которая первой обнаружила тело убитого.

– О, хорошо, – довольным тоном сказал мужчина в очках, – она до сих пор в больнице? И что сказала?

– Да в больнице, – ответил оперативник, вынимая из папки оформленный протокол допроса и передавая его следователю. – Ничего интересного она не сказала. По крайней мере, в той части, которая относится непосредственно к убийству. Ну, ты сам почитаешь.

– Понятно. Значит, пока ничего нового? Совсем?

– К сожалению, на данный момент, да. Но мы работаем.

– В поте с лицом? – невесело усмехнулся следователь.

– С ним, – ответил Долгов и, обращаясь сразу к обоим присутствующим мужчинам, добавил. – Чтобы вам не мешать, я покину это гостеприимное помещение и зайду в соседний кабинет. Мне там надо по другому делу поговорить с Васиным. Он у себя?

– Да, – ответил Григорьев.

– Как у него закончу, схожу в магазин и буду ждать в машине? Хорошо?

– Хорошо, – ответил Кузнецов, присаживаясь на свободный стул…

…Из здания прокуратуры он вышел примерно через полтора часа.

– Ну что, поехали к медэкспертам, – сказал Андрей, располагаясь на переднем, пассажирском сиденье служебного автомобиля, пока Артём заводил его.

– Сначала заедем к маме этой Маши, – предложил управлявший машиной оперативник, – поговорим с соседями. Затем сходим в парк, посмотрим то место. И уже после этого к медэкспертам.

– Почему так?

– Так мне удобней ехать. И меньше времени на дорогу потеряем.

– Хорошо. Но учти, очень надо, чтобы мы обязательно сегодня к медэкспертам попали.

– Не переживай, попадем…

…Долгов и Кузнецов сидели за кухонным столом и из сервизных фарфоровых чашек с блюдцами пили чай, изредка захватывая маленькими ложечками клубничное варенье, заботливо разложенное в две маленькие персональные «розочки», и аккуратно отправляя себе в рот. Они бросали осторожные взгляды на огромного лохматого пса – сенбернара, который лежал у стены недалеко от стола. Голова собаки мирно покоилась на положенных вперёд лапах, а умные выразительные глаза внимательно наблюдали за гостями хозяев. Брови животного попеременно поднимались и опускались, морщиня его лоб то с одной, то с другой стороны, соответственно.

– Так значит, вы говорите, что Маша уже себя неплохо чувствует и что, возможно, её скоро выпишут из больницы? – спросила их элегантная женщина лет сорока на вид, расположившись напротив двух мужчин и держа в руках такую же чашку.

– Да, Валентина Владимировна, лечащий врач вашей дочери мне именно так и сказал, – ответил ей Артём.

– Ну, слава богу, – облегчённо заметила женщина, – а то я и супруг две ночи как толком не спим – за неё переживаем.

– Не переживайте, всё будет у Маши хорошо.

– Как же не переживать, она у нас одна.

Допив чай и поставив на стол чашечки, оперативник сказал:

– Большое спасибо за чай. Но мне надо вам задать пару вопросов.

– Да, конечно, – произнесла женщина.

– Со слов Маши, она по утрам попеременно гуляет с собакой в парке и возле озера, которые расположены недалеко от вашего дома. Это так?

– Да, конечно.

– Вы сами туда ходите?

– Да, постоянно.

– В последнее время вы замечали там что-нибудь необычное, подозрительное?

– Нет, – немного подумав, ответила мама Маши. – Ничего такого я не запомнила.

– Вы не знаете такого человека – Краснов Валентин Сергеевич?

– Нет, такого человека я не знаю, – ответила Валентина Владимировна, подумав около минуты.

– Вот его фото. Посмотрите, пожалуйста, – сказал мужчина и протянул ей фотокарточку.

Она, внимательно посмотрев на запечатлённого на фотобумаге Краснова, отрицательно покачала головой:

– Нет, точно его не знаю. Это лицо я бы запомнила. Это его убили в парке?

– Да, к сожалению.

– Такой молодой!

Пёс, обративший внимание на трагический возглас хозяйки, неторопливо поднялся и направился к ней. Он положил ей на колени свою большую голову, смотря на неё снизу вверх преданными глазами.

– Что, Лордуша, успокоить меня пришёл, – промурлыкала женщина, поглаживая собаку.

Её рука, дойдя до середины его спины, резко остановилась и одернулась.

– Что-то случилось? – спросил хозяйку собаки Долгов, увидев её движение.

– Ой, забылась я, – ответила Валентина Владимировна и стала аккуратно расправлять длинную шерсть питомца, которая слиплась возле его хвоста. – Чуть на порезы не залезла. Вчера вечером, после прогулки, стала его расчесывать. И обнаружила, что у него рана на спине. Неглубокая, но длинная. И стала воспаляться. Видите, какая у него густая «шуба». И под ней почти не видно ничего. Вот сразу и не заметили. А теперь, наверное, разлизал. И как дотянулся до неё? Поэтому мажем лекарствами. Где успел поцарапаться? Я его до этого расчесывала, как раз накануне вечером того происшествия в парке. Тогда никаких повреждений не было. Муж сказал, что когда он с ним гулял в последние дни, никто из других собак Лорда не кусал и не царапал. Я тоже, когда с ним ходила в эти дни, такого не видела. Всегда на глазах у меня был. Поэтому никак понять не можем, где и когда он такую рану умудрился получить.

– Можно посмотреть? – с нескрываемым интересом спросил Артём, издалека наблюдая за повреждениями пса, и тем, как хозяйка пытается ухаживать за ним.

– Да, конечно, – ответила женщина. – Только не делайте резких движений, пожалуйста.

– Естественно. Не переживайте, у меня тоже лабрадор есть. Так что я знаю как с ними обращаться.

Оперативник медленно, стараясь плавно двигаться, подошёл и присел к животному. Валентина Владимировна расправила и убрала в сторону несколько прядей длинной шерсти пса, показывая:

– Вот смотрите. Какие длинные порезы.

Артём глядел на широкую спину кобеля в то место, куда показывала рукой хозяйка. Там он отчетливо увидел три длинных параллельных царапины, густо смазанные какой-то прозрачной мазью.

– Да, длинные. И расстояние между ними – сантиметра четыре. Но не слишком глубокие. Недели за три затянуться. Если не будет их лизать. Посмотри, Андрей.

Кузнецов, сидя за столом, удивленно ответил:

– Ой, я не очень люблю смотреть на такие вещи. Поэтому как-нибудь без меня там обойдёшься.

– Нет, не обойдусь, – твёрдо сказал Артём и, придав своему лицу серьёзное выражение лица, повторил. – Подойди, посмотри, пожалуйста.

Андрей встал и направился к ним.

– Видишь? – указывая пальцем на три параллельных следа от чего-то острого, заметных на белой коже животного, спросил «обладатель лабрадора». – Хорошо разглядел?

– Да, хорошо, – ответил второй мужчина и отошёл обратно.

– Замечательный пёс, – произнёс Долгов и тоже вернулся за стол. – Всё у вас, Валентина Владимировна будет хорошо. И Маша выздоровеет и Лорд поправится. А поэтому, если вы не против, я выпил бы ещё одну чашечку вашего чудесного чая. Андрей Юрьевич, как вы насчёт второй чашечки? Ну, и чудесно!

Сидя за рулем служебной машины, Артём, лавируя в напряженном, городском, автомобильном потоке, мысленно подводил итоги проведённых мероприятий за последние три часа.

После беседы с мамой Маши и знакомства с поцарапанным Лордом, оперативники провели опрос граждан, живущих в том же доме.

Краснова никто из соседей хозяев сенбернара не знал. Также как никто из опрошенных его ранее не видел, в том числе и вместе с Машей.

Затем Долгов и Кузнецов поехали в парк, в котором было обнаружено тело Валентина. Там они долго бродили по нему, сопоставляя схему, нарисованную Машей, с реальной местностью.

Наконец, найдя наиболее вероятное и подходящее под описание место, про которое говорила девушка, они осуществили его тщательный осмотр. Оно было расположено приблизительно в двухсот пятидесяти метрах от той лавочки, у которой обнаружили тело убитого оперативника, и представляло собой что-то вроде маленькой полянки округлой формы.

Долгов украдкой смотрел, как самозабвенно и заинтересованно ползает Андрей по тому участку местности, скрытому густой растительностью от посторонних глаз, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы нести в себе хоть какую-то крупицу информации об убийстве Краснова и лицах, причастных к его совершению. Особое умиление вызвало у капитана то, как его коллега внимательно осматривал табличку, запрещающую разводить здесь огонь, прибитую ржавым гвоздем к стволу одного из деревьев. Ругая себя за отсутствие такого же азарта, оперативник заставил своё тело тоже «включиться» в поиск на полянке возможных следов преступления.

Тщетно. Ничего, что имело бы хоть какую-то информацию о расследуемом факте, ими обнаружено не было.

Поэтому они сейчас, мерно покачиваясь в движущемся по городской дороге автомобиле, направлялись к зданию, где их ждал судебно-медицинский эксперт, проводивший осмотр и вскрытие погибшего.

– У тебя есть собака? Лабрадор? – вдруг спросил Кузнецов, прервав размышления водителя транспорта.

– Нет, конечно, – ответил тот. – Откуда у меня время, чтобы собакой ещё заниматься? Будь она у меня, то в течение нескольких дней либо сдохла от голода, либо убежала бы куда-нибудь.

– Вот и я тоже так подумал. Поэтому и удивился, когда ты там ей сказал это. Только непонятно зачем?

– Затем, чтобы она не волновалась и дала мне возможность хорошенько разглядеть рану пса.

– А это зачем?

– А затем, что я вчера разговаривал с судмедэкспертом. Он мне сказал, что проникающие ранения, от которых скончался Краснов, нанесены в результате одного удара орудием, имеющим три лезвия. Что-то вроде трезубца. А у Лорда, который бегал в парке неподалеку от тела убитого и возбужденно лаял в момент его обнаружения Машей, появились царапины, представляющие собой порез тремя параллельно расположенными лезвиями или когтями. Или ещё чем-то неизвестным. И, как следует из слов хозяйки этого чудесного пса, данной царапины до того утра у него не было, как и возможности получить её потом.

– Так ты думаешь…

– Пока ничего я не думаю. Ты сейчас у эксперта сам будешь тело смотреть?

– Если мне разрешат, то, да.

– Вот и обрати внимание на расстояние между порезами лезвий у трупа и вспомни это же расстояние между царапин пса. Если к осмотру не допустят, то пусть тебе эксперт их опишет, фото покажет. И сопоставь их, мысленно.

– А ты туда не пойдешь смотреть?

– Нет.

– Почему?

– Не люблю вид мёртвых человеческих тел. Этот запах разлагающейся плоти и формальдегида. Никак не могу к нему привыкнуть. Пытался. Но не получилось. Да и не хочу уже. Поэтому если есть возможность не смотреть и не ходить туда, то я ею пользуюсь. А в данном случае ты сам хочешь туда пойти. Соответственно, мне там сейчас быть совсем необязательно.

– Так ты хочешь сказать …

– Ничего сейчас говорить я не буду. Вот посмотришь сам на тело, мне объяснишь. Тогда может быть что-нибудь и скажу. Тем более, что мы уже приехали.

Артём остановил машину на служебной стоянке возле здания морга.

– Вон там входная дверь, – сказал он, показывая в её направлении рукой.

– А ты со мной не пойдешь?

– Нет. Когда ты в прокуратуре со следователем разговаривал, то я из кабинета Васина позвонил Сорокину и объяснил ему, что тебе надо сюда. Он договорился обо всём, и тебя здесь ждут. На входе старичку-охраннику покажешь удостоверение и скажешь, что ты пришёл к Маргарите Павловне – это их начальница. А там уже не заблудишься. Я тебя здесь буду ждать.

Проводив взглядом силуэт удаляющегося «гостя из столицы» и дождавшись, когда он скроется за входной дверью данного государственного учреждения, оперативник откинул спинку сиденья до упора и, расположившись на ней поудобнее, закрыл свои глаза…

…Передняя со стороны пассажира дверь автомобиля захлопнулась с характерным звуком, разбудив вздремнувшего оперативника. Открыв глаза, он посмотрел на часы. Прошло тридцать пять минут, как Кузнецов вошёл в здание морга.

– Что, плохо этой ночью спал? – спросил только что усевшийся на переднее пассажирское сиденье Андрей, смотря на сонного водителя авто.

– Да. А если быть точным, то две ночи, – ответил ему Артём, возвращая спинку сиденья в вертикальное положение и потягиваясь на нём. – Ну что, всё посмотрел? То, что сам хотел и не только?

– Да, всё осмотрел.

– И-и-и?

– Ну, результатом удовлетворён.

– А если без дипломатических «выкрутасов», по-нормальному сказать можно?

– Как мне объяснил ваш эксперт, то по поверхностной царапине нельзя однозначно утверждать, что она и ранения, имеющиеся на теле Краснова, нанесены одним оружием. Он сказал, что по неглубокой царапине невозможно определить точную толщину лезвия и его ширину, чего нельзя сказать про раны на теле погибшего. Это обстоятельство не позволит дать категорическое заключение по идентичности оружия в обоих случаях.

– Понятно. А сам ты, что думаешь? Ты видел царапину на Лорде. А сейчас ещё осмотрел и ранения на теле погибшего. И каково твоё мнение?

– По моему непрофессиональному мнению – лезвия орудия в обоих случая расположены одинаково. И расстояние между ними тоже. Лично я почти на девяносто девять процентов уверен, что царапина на собаке и смертельные ранения на теле Краснова оставлены одним оружием.

– Н-н-да, – задумчиво произнёс Долгов.

– И что теперь ты скажешь?

– Очень жалко, что собаки не умеют говорить.

– Ты считаешь, что Лорд видел убийцу Краснова? И мог бы нам о нём рассказать?

– Именно так и считаю.

– И что нам теперь это дает?

– В данный момент – ничего. Пока указанный факт никак не приближает нас к раскрытию преступления. Недостаточно информации. Я, конечно, доведу эту информацию до следователя. Пусть он решает, имеет ли она какое-нибудь значение для расследования или нет.

– И что ты предлагаешь?

– Так как уже поздний вечер, то я предлагаю тебе поехать и заселиться в какую-нибудь гостиницу. А я поеду, посплю. Потому что две предыдущие ночи нормально не отдыхал. Сегодня мы с тобой набегались и устали. А утром, на свежую голову, может быть, какие-нибудь новые «прорывные» идеи придут.

– Согласен.

– В какую гостиницу тебя отвезти?

– Да в любую. Только чтобы она была приличной, чистой, не слишком дорогой и расположена недалеко от вашего РОВД.

– Тогда поехали. Есть у меня на примете такая гостиница, расположенная не слишком далеко от отдела.

Артём остановился, чуть не доезжая до центрального входа в здание гостиницы.

– «Родина», – выйдя из машины, прочитал Кузнецов её название, которое крупными буквами было выведено на цветастой вывеске, расположенной над козырьком «парадного подъезда».

– Слушай, – окликнул его Артём, – мы толком за сегодня так и не пообедали. В доме напротив есть хорошее кафе. Там меню разнообразнее и цены демократичнее, чем в ресторане при гостинице. Ты заселяйся и подходи туда. А я пока машину нормально припаркую и пойду, покушаю там.

– Хорошо, – с энтузиазмом ответил Андрей и, прихватив сумку, энергичным шагом направился к стеклянным дверям парадного входа…

…Через полчаса он сидел за столом в уютном кафе, ожидая, когда принесут его заказ, наблюдая, как Артём, расположившийся напротив, поедает второе блюдо.

– Ну, извини, – сказал местный оперативник, почувствовав на себе взгляд мужчины, с которым сегодня провёл весь рабочий день, – у меня уже не было сил тебя ждать. Очень сильно кушать хотелось!

– Ничего, ничего, – язвительно заметил Кузнецов. – Я потом отомщу. За всё!

Спустя несколько минут закончивший приём пищи Долгов, в свою очередь, любовался видом коллеги, который, после потребления первого блюда, с неослабевающим аппетитом, поедал котлету «по-киевски» с гарниром из тушёной капусты.

– Как ты смотришь на то, чтобы закончить этот плодотворный рабочий день приёмом ста грамм живительной влаги? А? Водочку по соточке? – предложил первый мужчина.

– Давай, – после непродолжительного раздумья ответил второй…

– Ну, за знакомство, – тостанул Долгов, когда им принесли соответствующий крепкий алкогольный напиток, и одним махом опрокинул содержимое стограммовой рюмки себе в рот.

– Хорошо, – резюмировал Кузнецов, предварительно сделав то же со своей рюмкой.

Заказав себе кофе, оба сотрудника милиции сытые и относительно довольные сидели и не спеша беседовали.

– Наверное, это не моё дело, – осторожно произнёс Артём, внимательно наблюдая за реакцией собеседника, – но ведь ты сюда приехал не только из-за убийства Краснова? Если не хочешь, или тебе запрещено об этом рассказывать, то можешь мне не отвечать.

– А почему ты так решил? – прищурив глаза, поинтересовался Андрей.

– Ну, во-первых, раньше, когда у нас погибали сотрудники милиции, никто из Москвы не приезжал. А во-вторых, ты хотел поехать к судмедэкспертам ещё до того, как мы про царапину на собаке узнали. То есть ты до этого хотел что-то там посмотреть. Я имею в виду, на теле погибшего. И, скорее всего, не из простого любопытства. И не от того, что ты сразу после осмотра сможешь раскрыть это убийство. Да и то, как ты лазил по парку и искал там что-то, тоже даёт пищу для размышлений.

Оперативник из Москвы невесело усмехнулся, около минуты думал и ответил, смотря в глаза собеседнику:

– Особого запрета, как такового, нет. Поэтому, учитывая твой профессионализм и умение держать язык за зубами, могу и рассказать.

Он отпил пару глотков из только что принесённой чашки с кофе, поставил её обратно на стол и продолжил:

– Одиннадцать дней назад в одном районном центре Нижегородской области было совершено очень странное преступление. Сотрудник местного уголовного розыска, молодой мужчина, примерно твоего возраста, не пришёл домой ночевать. Его жена позвонила друзьям пропавшего, коллегам по работе и начальнику. Никто не знал, где он и куда делся. У друзей, знакомых его не было, и никто из них не догадывался, где он может находиться. Коллеги и руководство по работе тоже понятия не имели, что могло с ним случиться.

В последний раз его видели около девятнадцати часов вечера по дороге домой. Был он в хорошем настроении и даже поговорил с двумя знакомыми бабушками, которые, сидя на лавочке, как обычно «перемывали косточки» всем своим соседям.

Ночные поиски результата не дали.

Но, как я понял, тогда не особенно старались его искать, так как с момента его исчезновения прошло слишком мало времени. Его жена – дочь руководителя администрации этого района утверждала, что такого никогда раньше с ним не было, и что он всегда предупреждал её, если куда-нибудь уезжал или отлучался.

Утром, в шестом часу следующего дня, одна солидная супружеская пара пошла на работу. Оба супруга работали на свиноферме. Она – зоолог, а он – технолог. Их дом расположен на самом краю этого районного центра. И вот, когда они ранним утром вышли из него, то увидели, что на лавочке, расположенной недалеко от них, сидит этот пропавший мужчина. Они в тот момент не знали об исчезновении последнего накануне. И когда парочка поравнялись с ним, супруг спросил его о причине нахождения тут в такой час. Мужчина ничего ему не ответил. Тогда технолог подошёл вплотную и, обращаясь к нему, взял его за плечо. Через мгновение милиционер накинулся на супруга, повалил его на землю и стал душить. Со слов женщины, напавший был вне себя. Она пыталась помочь своему мужу, но молодой мужчина был слишком силён, и она ничего не могла сделать. Тогда она побежала домой и разбудила старшего сына. Тот выбежал на улицу и, увидев происходящее, ударил каким-то дрыном напавшего на его отца милиционера по голове. Получив мощный удар по затылку, тот потерял сознание. К сожалению, супруг женщины уже был мёртв. Эксперт сказал, что подозреваемый ещё несколько минут душил мертвого, убитого им технолога. Женщина и её сын пояснили, что убийца был вне себя, а его глаза были «бессмысленно-безумными».

Естественно, это было чрезвычайное происшествие районного масштаба, постепенно принимавшее размер областного скандала.

Когда сотрудник милиции, оглушённый ударом, пришёл в себя, то был тем же нормальным человеком, адекватным мужем, отцом и сыном, каким был до момента своего исчезновения. И вот что. Он абсолютно ничего не помнил с того момента, как разговаривал с двумя бабушками в день пропажи, до того, как очнулся после удара его по голове дубиной. Сам момент убийства он тоже не помнил. Абсолютно.

Мягко говоря, не очень порядочное руководство этого сотрудника милиции, чтобы обезопасить себя от потенциально-возможных проблем и «лишних» вопросов, решило его уволить задним числом. То есть за день до этого происшествия. Его жена сообщила об этом своему отцу, который, как я говорил, является руководителем местной администрации. Тот пожаловался на это своему родному брату, который работает в генеральной прокуратуре Российской Федерации в Москве. Ну, и уже тот поднял «шум» на своём уровне и дошёл до Министерства внутренних дел РФ в Москве. Там отреагировали мгновенно. Всё руководство, которое каким-либо образом было причастно к попытке увольнения того милиционера «задним числом» было отстранено от исполнения своих обязанностей. Само уголовное дело по факту убийства этим сотрудником пожилого технолога находится на контроле в Москве и у МВД и у Прокуратуры.

Я, в соответствии с занимаемой должностью, как сотрудник собственной безопасности, курирую деятельность персонала уголовного розыска Нижегородской области и ещё одного субъекта Российской Федерации. Поэтому меня послали туда за осуществлением контроля и для оказания методической и практической помощи в расследовании того убийства.

Прибыв в тот районный центр, ознакомившись с материалами уголовного дела и всей полученной оперативной информацией, я так и не смог установить причины и мотивы совершения данного убийства. Сотрудник милиции – оперативник местного уголовного розыска, совершивший данное убийство, со всех сторон характеризуется только с положительной стороны. Причём не на бумаге, как это часто бывает, а реально. Я сам с разными людьми разговаривал. Не пьёт, не курит, спортом занимается, детей, жену и родителей любит. С погибшим он всегда находился в очень хороших отношениях. Сам подозреваемый ничего не помнит об указанном промежутке времени его исчезновения. И был очень шокирован, услышав, что убил человека. Так до сих пор и не удалось установить, где или у кого он был в этот период времени. И что могло стать причиной того, что он впал в такое неадекватное состояние, находясь в котором совершил это жестокое преступление. Там по делу уже назначена психиатрическая экспертиза, но каковы будут её результаты, мне пока неизвестно. И как будто всё в деле понятно, но ясности нет. Вот.

Кузнецов замолчал, отпив ещё несколько глотков кофе из чашки.

– Ну, и чем это дело может быть связано с убийством Краснова? – поинтересовался Артём.

– А тем, что у того нижегородского сотрудника милиции после этого происшествия, на голове, сзади, под основанием черепа, чуть выше линии роста волос были обнаружены странные следы на коже. Три точки, соединив которые получится равнобедренный треугольник, внутри которого имеется один прокол. Чуть толще и глубже, чем первые три. Их до его исчезновения не было. И откуда они появились, никто пояснить не может. То есть всё так, как и у вашего Краснова. У того, нижегородского оперативника в организме обнаружены следовые фрагменты какого-то вещества, происхождение которого пока установить не получается. Слишком его мало по количеству, чтобы что-то конкретное сказать. В мозге Краснова ваш эксперт тоже нашёл остаточные фрагменты чего-то, что точно идентифицировать пока не может. Он сказал, что проведение биохимической экспертизы займет достаточно много времени.

– Понятно. И поэтому тебя к нам прислали?

– Да. Как только мне передали информацию о проколах на теле Краснова, я сопоставил данные и выехал сюда. А эту информацию я получил только потому, что второй регион, который я курирую – это ваш.

– Н-да, интересно. И что же ты думаешь?

– Возможно, если раскрыть преступление у вас, то станет более понятным то, что произошло в Нижегородской области. Или хотя бы получить какие-то дополнительные сведения по совершённому преступлению здесь, которые смогут объяснить факт убийства в указанном мной регионе.

– Ну, и что ты сейчас думаешь, когда полностью обладаешь информацией по преступлению, совершенному у нас?

– У вас ещё хуже. Вообще ничего нет. Там хотя бы убийца известен. Но он к вашему региону никакого отношения не имеет. Здесь нижегородский убийца никогда не был. Ни друзей, ни знакомых у него в вашем городе нет. Кроме увлечения спортом, у вашего погибшего Краснова ничего общего с тем убийцей-сотрудником тоже нет. И они друг друга не знали. Так что мой приезд сюда пока ни на одно из этих преступлений каких-либо ответов не дал. Вот.

– Печально, – заметил Артём. – И что же ты будешь делать?

– В данный момент я однозначно понял, что мне безотлагательно необходимо принять ещё сто грамм живительной влаги. Будешь?

– Я? Больше нет. За рулем же. А ты – пожалуйста.

– Ну, как хочешь. Может завтра, утром какая-нибудь светлая мысль в голову придёт. А сегодня уже ни о чём думать не хочется.

Выпив ещё рюмку прозрачной жидкости, Кузнецов сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. После чего заметил:

– Ещё бы огурчик! Такой маленький, крепенький, маринованный огурчик. И совсем было бы хорошо.

Усмехнувшись чему-то, видимо из своих воспоминаний, он продолжил, меняя тему разговора:

– Огурчик! Примерчик! У меня преподаватель был, который на семинарских занятиях всегда требовал привести пример, чтобы подтвердить то, что студент правильно понял теорию. Только он всегда говорил: «Примерчик». Мы его за глаза подкалывали и говорили: «Огурчик».

– Прикольно, – удивившись, ответил Артём. – У меня в институте тоже был преподаватель по уголовному праву, который всегда говорил: «Примерчик».

– А как преподавателя звали?

– Николаев Сергей Викторович. Полковник. С большим практическим опытом, поэтому всегда очень доходчиво объяснял теоретические тонкости на конкретных примерах. И от нас того же требовал.

– А в каком институте ты учился? – с подозрительным видом спросил «гость из столицы».

Услышав ответ Артёма, он удивленно посмотрел на него и заметил:

– Вот это номер! Я тоже его заканчивал! А когда ты там учился?

Долгов назвал свои годы учебы в ведомственном учебном заведении.

– Получается, что ты поступил туда в тот год, когда я закончил обучение, – отметил приезжий оперативник. – А кто начальником курса был? «Тухлый»? Сан Саныч? И у меня тоже.

– А почему ты там учился? В Москве же есть свой институт.

– Да я сам не из Москвы. Я из Костромы. Там после распределения и работал. Это уже потом меня жизнь в Москву закинула. Как говорится, пути Господни неисповедимы.

– У меня во взводе тоже трое ребят из Костромы учились по направлениям. Только у них характерное оканье сильно заметно было, которого у тебя нет.

– Избавился. Жизнь заставила.

– Понятно. Вот так неожиданно встречаешь человека, который учился в одном с тобой институте! Жаль, что повод у этой встречи не очень веселый.

Рассчитавшись, они вышли из кафе. Пройдя немного по тенистой аллее, расположенной возле гостиницы, они присели на скамейку в тихом уголке.

Оба милиционера вспомнили преподавателей, которые учили их каждый в своё время, отмечая их смешные привычки и манеры. Кандидатов, доцентов и других научных работников ВУЗа, которые пользовались у курсантов заслуженным уважением и почётом. А также других работников института, которые, наоборот, были нелюбимы и не вызывали к себе позитивных чувств. Строевых офицеров, отвечавших за поддержание порядка на курсах и соблюдение дисциплины курсантами. Оперативники рассказывали друг другу смешные истории, которые приключались с ними в период обучения с участием общих знакомых.

Так в непринужденной, расслабленной и весёлой беседе пролетел целый час. Час, который позволил им отвлечься от настоящих проблем, разгрузив их эмоционально и, отчасти, интеллектуально.

– Да, – отметил, улыбаясь, Артём, – хорошо было учиться и не знать всех проблем, которые появляются в процессе работы. К тому же, некоторые вещи приходится переосмысливать, сталкиваясь с практическими аспектами деятельности. Уж слишком, иногда, они отличаются от того, что в теории преподают. Да и в этом бешеном ритме работы – можно с ума сойти. Те сотрудники, которые ещё с советских времён служат, отмечают, что раньше такого «трэша» не было, как сейчас.

– Точно – «трэш», – согласился с собеседником Андрей, – не каждая психика такие эмоциональные нагрузки выдержит. К нам недавно сотрудник собственной безопасности приезжал из региона, из Кировской области, на курсы повышения квалификации. Вот он рассказал, что у них в одном районном отделе внутренних дел, который обслуживает большую территорию, из-за сверхнапряжённого режима работы сотрудники уже с ума сходят. Месяц назад один оперативник уголовного розыска застрелился из табельного оружия. Пошёл во время дежурства, вечером домой поужинать. Он живёт недалеко от отдела. А через четыре часа его нашли с табельным оружием в руках и сквозным ранением в голове. Экспертиза показала, что от пули, выпущенной из его же пистолета, это ранение и было получено. Он всю обойму в воздух выпустил, а последний патрон себе в голову. Крыша поехала! Свидетелей и следов – никаких. А ещё через некоторое время в том же отделе второй оперативник резко с ума сошёл. Его уволили в связи с обнаружением психического заболевания, не позволяющим проходить дальнейшую службу в органах внутренних дел. Тот сотрудник собственной безопасности, который проходил курсы повышения в Москве, рассказал, что выезжал к этому бывшему оперативнику в психиатрическую больницу. А у того реально «голова поехала». Рассказывал, что его какие-то «черти» мучили и выспрашивали его про какого-то волшебника или чародея. Вот. Там райотдел небольшой, и таких случаев у них никогда раньше не было. А тут – бах! И двоих оперативников за неделю нет. И тоже молодые мужики. Чуть моложе меня. А всё из-за нервной работы и неумения снимать эмоциональное напряжение.

Долгов обдумывал услышанное, смотря куда-то вдаль.

– Ты случайно не знаешь, где этот райотдел в Кировской области находится? – спросил он.

– А тебе это зачем?

– Да я как-то по рабочим делам в прошлом году в Кировской области был. Поэтому и спрашиваю.

– Точно не помню. Но, кажется, километрах в восьмидесяти от самого Кирова. Там здание самого отдела какое-то нелепое. Такая «одноэтажная помпезность» в местном райцентре – это так его описал тот сотрудник из собственной безопасности из Кирова, который туда выезжал.

– Понятно.

– Ну, ладно. Уже поздно. А день сегодня был насыщенным и напряженным. И, скорее всего, будет таким же завтра. Поэтому пойду я спать. А ты?

– Я ещё немного здесь в тишине посижу, подышу свежим воздухом и тоже поеду спать.

– Тогда, до завтра.

– Счастливо, – пожелал Артём уходящему в гостиницу сотруднику эс-бэ, провожая взглядом его удаляющуюся фигуру.

Долгов в одиночестве сидел на скамейке, под ветвями густой и высокой берёзы. Он неспеша пытался осмыслить всё то, что услышал от Андрея, сопоставляя с тем, что знал сам. Усталая голова оперативника медленно «переваривала» всю имеющуюся у него информацию. В какой-то момент он подумал, что сам сходит с ума из-за того, что предположения, которые выдавал его мозг, казались не очень реальными. Но спустя ещё какое-то время работы его «серого вещества», он решил проверить свои догадки, встал со скамейки и направился к гостинице.

– К вам недавно заселился Кузнецов Андрей Юрьевич, – сказал милиционер девушке с бейджиком на груди, стоявшей за стойкой администратора гостиницы, показывая ей своё служебное удостоверение, – мне срочно необходимо увидеть его. Вы его вызовите сюда, или мне к нему в номер пройти?

– Можете пройти к нему сами, – ответила она, рассмотрев его документы, и добавила, – номер триста девять.

– Спасибо большое, – поблагодарил её мужчина и направился в сторону лестницы.

Он быстро поднялся на третий этаж, нашёл дверь и номер с нужными цифрами и быстро постучал в неё.

Когда дверь открылась, и Кузнецов увидел стоящего снаружи Долгова, то он слегка удивился:

– Я думал, что ты уже спать уехал. Случилось что-то?

– Нет, слав богу. Но, нужна твоя помощь. Одевайся. Возьми блокнот или ежедневник, и едем в отдел. Пока доберёмся до него, буду тебе диктовать.

– Зачем? Что ты придумал?

– Одевайся и поехали. Быстрее всё сделаем – раньше тебя обратно привезу. Так надо. Поверь. Потом всё объясню, как будет информация.

Артём открыл дверь и вошёл в кабинет Сорокина. Тот сидел, как обычно, за своим рабочим столом и читал какой-то документ.

– Приветствую, Петрович, – поздоровался оперативник. – Вызывал?

Начальник бросил быстрый взгляд на часы, которые показывали двадцать пять минут девятого утра.

– Да, вызывал, – сказал он. – Присаживайся. Ты сегодня ночевал дома?

– Нет, не доехал.

– Здесь что ли спал опять?

– Нет, не здесь. Я сюда поздно вечером приезжал с Кузнецовым. Потом отвёз его обратно. А сам поехал к Привольнову. У него жена с детьми на даче у тещи гостит. Он дома один остался. Вот и пригласил меня переночевать, чтобы через весь город туда-сюда не мотаться и время не тратить на дорогу. Так что я у Вадима вчера принял душ, поспал на кровати с простынями и с утра позавтракал. Потом сразу сюда.

– Это хорошо, что кровать с простынями, – усмехнувшись, сказал старший мужчина и продолжил. – Мне дежурный доложил, что ты вчера поздно вечером в отдел вместе с «гостем из столицы» приезжал. Зачем приезжали-то? По работе?

– Естественно, – ответил подчинённый, – по работе. Надо было несколько междугородних звонков сделать. Важных. Из гостиницы ему это сделать было бы дорого.

– Понятно. А это ему надо было или тебе?

– Обоим. Тем более что пока имеется шанс использовать его возможности – грех этого не сделать.

– И каков результат?

– Результат будет известен только вечером. Если он вообще будет. После обеда он ещё раз позвонит по тем же номерам, и тогда станет понятно.

– Ясно, – майор тоскливо посмотрел на Долгова. – Есть какие-нибудь результаты по мероприятиям, которые ты с ним вчера проводил? Я имею в виду убийство Валентина.

– Положительных результатов пока нет. Но мы работаем. А как у других?

– Тоже – ничего. Ни у кого. Ни у нас, ни у Петрова из Управления, ни у УБОП. Четвертые сутки пошли после убийства. А пока, глухо, как в танке. Даже не знаю, как и что сегодня докладывать руководству буду.

– Вдруг, что-нибудь к концу дня появится. Не переживай ты раньше времени. Вон сколько преступлений раскрыли, пока по этому убийству работали. По наркотикам только шесть уголовных дел возбудили. Я вчера с операми из ОБНОН разговаривал. По телефону. Они сказали, что там одна из задержанных «девочек» дала показания в отношении Вольдемара. И другие «уже на подходе». Поэтому из всех этих хранений наркоты «девочками» сейчас выделят уголовные дела в отношение Вольдемара по фактам сбыта им кокаина. А там ещё два уголовных дела с Ириной и Лизой, которые были возбуждены ранее. Им тоже наркота от него попала. И если эти два эпизода подтвердятся, то ему семь преступлений по фактам сбыта в вину вменят. Представляешь! Семь преступлений по факту сбыта наркотических средств! Когда такое было? Так что, не все так плохо.

– Молодой ты ещё! Живёшь одним днем. Многого не понимаешь, – с некоторой досадой заметил Сорокин. – Это сегодня мы – молодцы. Семь сбытов раскрыли. Пойдут в отчётность по результатам года. А на следующий год что? Я, сколько здесь работаю, но более двух раскрытых сбытов наркотиков у нас никогда за год не было. Да и задачи такой не стояло. Для этого ОБНОН есть. А теперь руководство посмотрит и скажет нам, что ведь умеете же, когда хотите! И то, что сегодня было подвигом, завтра может стать нормой. Понимаешь, какая там логика мышления? А ты уверен, что в следующем году семь сбытов раскроешь? То-то же. И я не уверен. А мне через год подполковника получать. Ну вот, когда станешь моим замом, тогда и поймёшь.

– Да ты уже больше полугода это говоришь. А Казаков так и не уходит в Управление.

– Ну, не я же в этом виноват. И не Казаков. Но, кажется, там всё скоро решится, и он должен туда перейти. Вот ведь молодец! Вовремя «смотается» отсюда. А мне здесь одному отдуваться.

– Ладно, Петрович, – успокаивающе произнёс оперативник, – ты заранее себя не «накручивай». Иначе так совсем ничего делать не захочется. Ты же меня не для этого вызывал, наверное. Что хотел?

– Мне подруга Краснова звонила, – насупившись и чуть успокоившись, сказал начальник. – Сказала, что ей что-то важное надо сообщить, имеющее отношение к его гибели. Это её слова. Но по телефону не стала говорить и попросила, чтобы кто-нибудь к ней заехал. Вот женщины! Говорит сначала, что важно, и тут же – возможно. И по телефону сказать не хочет. Ну, что за создания такие! Съезди, побеседуй с ней, пожалуйста.

– Так к ней Петя Голованов дня три назад заезжал. Разговаривал с ней. Она ему тогда ничего интересного не сказала. А сейчас то что?

– Не знаю. Может, вспомнила что. Я же говорю – женщины. Съезди, узнай, что она хочет.

– Ладно.

– И своего «московского» напарника забери с собой. Чтобы он тут у меня перед глазами не «маячил». Короче, всё как вчера.

– Хорошо, – сказал подчинённый и вышел из кабинета.

Артём нажал кнопку дверного звонка. Он раньше многократно видел его и эту дверью, так как она вела в квартиру, в которой проживал Краснов. Сейчас милиционер стоял вместе с Кузнецовым и невольно вспомнил, сколько раз сюда приезжал, пока у Вали не появилась девушка. После того, как она стала жить вместе с его коллегой, ныне погибшим, он был здесь значительно реже.

– Кто там? – послышался молодой девичий голос за дверью.

– Милиция. Уголовный розыск, капитан Долгов, – ответил оперативник. – Ольга, пожалуйста, открой, это я – Леший.

– Да, сейчас, – и за дверью послушался шаркающий шум.

– Леший? – шёпотом спросил Андрей, с интересом смотря на местного оперативника.

– Потом объясню, – быстро произнёс тот.

Дверь открылась, и они увидели молодую девушку.

– А, это ты, Артём, – посмотрев на него, сказала она и добавила, увидев второго мужчину, – проходите, пожалуйста.

После того, как все трое расположились за столом на кухне, капитан спросил:

– Что-то случилось, Оля? Мне наш начальник сказал, что ты ему звонила.

– Да, звонила.

Она нервно теребила складку на скатерти стола. Было видно, что ей неприятно начинать этот разговор. Но преодолев себя, она приступила к повествованию:

– До Валентина, когда ещё училась в институте, я определённое время встречалась с одним молодым человеком – Владимиром, который тоже учился там же, но в другой группе. Мои отношения с ним продлились не очень долго. Я быстро поняла, что этот «парень не для меня». Поэтому мы расстались. А вскоре я познакомилась с Красновым. Но тот молодой человек надеялся на возобновление отношений со мной и воспринял Валентина как «препятствие», которое мешает его планам. Однажды, он подкараулил Валю, когда тот шёл ко мне домой. И у них произошла встреча с последующей «мужской беседой». Я в тот момент почувствовала, что происходит что-то нехорошее, и сама вышла на улицу. Возле подъезда встретила Валентина, по которому было видно, что он был чем-то взволнован, хотя и находился в хорошем настроении. Метрах в двадцати от нас стоял Владимир и держался рукой за лицо, отплевываясь на землю. Увидев меня, он что-то сказал, развернулся и ушёл. Я не расслышала его слова, и спросила об этом Краснова. Тот сказал, чтобы я не обращала внимания, и что он очень часто на работе слышит угрозы в свой адрес, а потому не реагирует на них и на тех «дураков», которые их озвучивают. Что там конкретно между ними случилось, он мне так ничего и не рассказал. Но я поняла, что они подрались, и Владимир хорошо «получил» и убежал. Через некоторое время его отчислили из института за академическую неуспеваемость. А так как он был из другого города и жил в нашем общежитии, то после отчисления его попросили съехать и оттуда. Почти сразу он уехал из нашего города к себе на малую родину. Я его больше не видела и не вспоминала эту историю. Почти забыла. С тех пор прошло уже больше двух лет. Поэтому, когда ваш сотрудник три дня назад приехал и со мной разговаривал, я про неё ему ничего не сказала. Но вчера вечером, когда я возвращалась домой с работы, я увидела этого Владимира. Он шёл по улице вместе со своим другом Веней и что-то возбужденно ему рассказывал. Они с институтских времен дружили. Меня они не заметили и прошли мимо. Вот и всё.

Артём внимательно слушал Ольгу. Когда она закончила свой рассказ, он ещё какое-то время «осмысливал» полученную от неё информацию.

– Так ты думаешь, – наконец, заговорил оперативник, обращаясь к ней, – что этот Владимир может быть причастен к убийству Валентина?

– Точно утверждать не берусь, но вполне вероятно.

– А этот Владимир ранее совершал какие-нибудь правонарушения?

– Не знаю.

– Он склонен к противоправной деятельности?

– У него были предпосылки к этому. Особенно, когда он выпивал.

– И в чём это проявлялось?

– Он становился нервным, почти агрессивным. Цеплялся к людям, задирал их.

– Понятно, – резюмировал Артём. – Тебе известны его фамилия, имя, отчество и год рождения.

– Да, конечно. Но только он в нашем городе не проживал. И где он сейчас мог остановиться – я не знаю. Возможно у Вени.

– А куда он уехал после отчисления из института? В какой город?

– Я не знаю.

– А данные на Вениамина ты знаешь?

– Только фамилию и имя. И ещё, год рождения. И помню, где он раньше жил. По улице Пролетарской дом семнадцать. Только квартиры не знаю.

– И что он из себя, как человек, представляет?

– Очень был похож на Владимира. Поэтому они, наверное, и подружились в своё время.

– Уже что-то. Диктуй.

Управляя движущимся автомобилем, Долгов в голове прокладывал маршрут к дому семнадцать, расположенному по улице Пролетарской. Оперативник, как охотничья гончая, почувствовавшая нужный запах и взявшая след, азартно ринулся к неожиданно появившейся цели. Ещё из квартиры Ольги он связался с Головановым, который находился в отделе, и попросил его «пробить» Владимира и Вениамина по предоставленным девушкой данным. Через несколько минут Петя перезвонил и пояснил, что первый мужчина в городе не зарегистрирован и никаких иных данных на него нет. А вот второй был зарегистрирован в доме указанном Ольгой, в квартире, которую сейчас и планировали посетить Долгов с Кузнецовым.

– Так всё-таки, почему Леший? – прервав молчанье, спросил сидевший на переднем пассажирском сиденье Андрей.

– Я как-то давно, вместе с Красновым, сидел в засаде несколько дней в одном глухом месте, – стал быстро объяснять капитан. – Потом, когда нас оттуда сняли, я заехал к нему домой. Он тогда с Ольгой только сошёлся. И, когда мы вдвоем к нему в квартиру завалились, я в тот момент был весь заросший, лохматый, грязный. Она меня тогда и назвала – Леший.

– Теперь понятно.

– Жаль её, – грустно заметил Артём. – Хорошая девушка. Осталась одна.

Оба сотрудника милиции замолчали, подумав одновременно о том, насколько тяжело сейчас было молодой женщине потерять своего мужчину.

Через несколько минут машина остановилась возле нужного дома.

– Всё, приехали, – сказал капитан.

Оперативники зашли в подъезд и поднялись на третий этаж.

Тяжелую металлическую дверь открыла пожилая крупная женщина.

– Нам необходимо задать несколько вопросов Вениамину и его другу Владимиру, – пояснил Долгов, после того как представился и показал своё служебное удостоверение.

– О господи, – недовольным и немного испуганным голосом произнесла женщина, – вот чувствовала я, что приезд этого Вовы ничем хорошим не кончится. А что случилось?

– Ну, раз милиция пришла, то, значит, что-то случилось. Как вы думаете? – сказал Долгов, пройдя в квартиру вместе с другим сотрудником милиции и остановившись возле большой комнаты.

– Да ничего я не думаю, – так же испуганно ответила она.

– А вы кто будете им?

– Я – мать Вениамина – Варвара Алексеевна. Только их обоих сейчас дома нет. Они утром ушли.

– А куда?

– К Сереге. Ещё один их товарищ. Он тут живет недалеко. Только они пошли не к нему домой. А к нему в гараж. Якобы, машину помогают чинить. Помощнички чёртовы. Мой сын – Вениамин в машинах разбирается, как свин в апельсинах. Вот абсолютно ни бум-бум. А всё равно пошёл. Что он там напомогает? Да и Вова этот – такой же. А гараж этот находится через два дома от нашего. Там их несколько. Он металлический, окрашен в красный цвет. Сразу увидите и поймёте.

– Понятно. А давно Владимир приехал?

– Да уже как неделю назад. Так у нас и живет. Вениамин сейчас в отпуске, вот Вова и приехал к нему отдохнуть, по старой дружбе.

Продолжить чтение