Замечания из жизни окружающих
© Сабина Тартаковская, 2025
ISBN 978-5-0065-8523-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Агнесса Степановна Писильвицкая.
– Пышачки! Пышачки! Горячие пышачки! Медовые пышачки! Ароматные пышачки! Заходи, народ! С пылу с жару! Пышачки!
Женщина очень крупных габаритов стояла у «Пышечной», и нараспев, тяжёлым басом, зазывала прохожих отведать пышек. Ее бас, заглушал гул машин на проспекте.
Агнесса Степановна Писильвицкая, вот уже месяц работала зазывалой в «Пышечной». Ее взяли за голос. И действительно голос у неё был необыкновенный.
С утра до вечера Агнесса Степановна, приглашала прохожих откушать. Результаты были колоссальными! Посещаемость повысилась в четыре раза! Да и трудно было удержаться, услышав оглушающий бас, и не войти.
Агнесса Степановна сама сшила себе костюм пышки, который состоял из жёлтого обтягивающего комбинезона и маленькой шапочки, на которую была пришита аппетитная пышка.
Размеры Агнессы Степановны поражали своей масштабностью. Розовощёкая, с пышным лицом и пухлыми губами, с грудью, которую можно было заметить, за квартал, Агнесса Степановна, сразу же приковывала к себе внимание прохожих. Двадцать четыре года Агнесса Степановна проработала в Капелле, её голос приходило послушать множество людей, но потом, она оказалась никому не нужной.
Ее списали на пенсию.
Агнесса Степановна не имела семьи, поскольку всю себя отдала искусству. Оставшись одна, она умирала от одиночества и от ненужности. Работа зазывалой воскресила в ней желание жить.
Агнесса Степановна настолько полюбила свою работу, что не боялась ни жары, ни мороза, ни усталости. Здесь она была прима!
Сегодняшний день ни чем не отличался от других. Как всегда, Агнесса Степановна, зазывала прохожих, они ей улыбались, а она расхваливала и приглашала. Вдруг, она заметила, что к ней приблизился мужчина, он встал рядом. Агнесса Степановна улыбнулась ему.
– Отведать пышачек не хотите? Горяченькие, поджаренькие!
Мужчина молча стоял и смотрел на Агнессу Степановну. Она повторила. Мужчина не отреагировал.
– Мужчина, пышек не хотите? Вы что, глухой?!
Мужчина вскрикнул и прижался к стене. На фоне Агнессы Степановны, мужчина казался крошечным. Он был одет в зелёный, клетчатый костюм, размер которого был намного меньше тела мужчины, поэтому из-под рукавов красовались манжеты темно-бордовой рубашки, а узенькие брючки, выставляли на показ тоненькие ножки, и узконосые, серые туфли. На голове мужчины лежала шляпа, а шея была обвязана коротким галстуком-лопаткй, зелёного цвета.
Мужчина поправил очки, и решительно подошёл к Агнессе Степановне.
– Ляпочкин, Вольдемар Эммануилович!
Мужчина протянул ручонку.
– Ну и что? – Агнесса присмотрелась. – Мне-то что? Вы пышки будете?
– Да, но… но потом…
– Не слышу!
– Буду, буду!
Агнесса Степановна подтолкнула грудью мужчину, к двери «Пышечной». Мужчина вырвался.
– Но я к вам! Я давно, в общем… Так получилось…
– Не поняла. – Не поняла Агнесса Степановна.
Мужчина вытащил из кармана короткую, красную гвоздичку и протянул её Агнессе Степановне. На фоне жёлтого комбинезона, гвоздика казалась еще краснее.
Агнесса Степановна, вдруг, побледнела, потом порозовела. Глаза её стали еще больше.
– Мне?
– Вам!
Чувство так переполнили Агнессу Степановну, что она не заметила, как по лицу её прокатилась круглая слеза.
– Можно мне встретить вас, после работы? – Высоким, от волнения голосом спросил мужчина.
Агнесса Степановна держала в руке гвоздику, рассматривая каждый лепесточек.
– Боже мой, как давно мне никто не дарил цветов! Вы что-то сказали?
– Нет, то есть – да, я сказал, вернее, спросил, можно ли мне встретить вас после работы?
Мужчина облизнул сухие губы и стащил шляпу с головы.
– Меня?
– Вас!
– Да! Я заканчиваю в семь!
– Значит в семь я подойду сюда.
– Сюда. Я буду ждать. Очень…
– Я тоже. Ну… я пошел?
Мужчина медленно, поплёлся по улице, он постоянно оглядывался и видел большую, жёлтую Агнессу Степановну, державшую в руках красную гвоздику.
Мужчина посмотрел на часы.
– Четыре часа, – вздохнул он, – еще целых три часа!
Целых три часа Вольдемар Эммануилович, бродил по окрестностям, там, куда доносился голос Агнессы Степановны. Ему ужасно не хотелось прекращать его слышать. Но голос и не думал стихать.
Сегодня Агнесса Степановна работала, как никогда! Что-то подсказывало ей, что Вольдемар Эммануилович близко и слышит её. Она старалась!
Ровно в семь, Вольдемар Эммануилович стоял у дверей «Пышечной». Агнесса Степановна вышла, как выходят «на бис!» В руках у неё была сумка. Одета она была в длинное платье и пуховый джемпер.
– Ну, вот и я
– Вот и вы. А это я.
– Куда же мы пойдём?
– Пойдёмте в парк. Там сейчас тихо.
– Пойдёмте…
…Они присели на скамейку.
И Вольдемар Эммануилович, поведал Агнессе Степановне, о том что уже давно, очень давно влюблён в неё.
О том, что ходил на все её концерты.
И сидел в третьем ряду, на шестнадцатом месте, что уже месяц он. Изо дня в день приходит к «Пышечной» и стоит, просто стоит…
Агнессу Степановну переполняло удивительное чувство! Ей хотелось схватить этого маленького человечка и прижать к своей груди, и никому не отдавать! К ним подошёл кот, запрыгнул на скамейку.
– О, кот пришёл! – Восторженно заметил Вольдемар Эмануилович.
– А знаете, я всегда мечтала завести живность, но работа не позволяла, гастроли, репетиции… Он, наверное, голоден.
Агнесса Степановна почесала кота за ухом, от чего морда кота вытянулась, и он громко замурлыкал.
– А знаете, у меня есть пышки! Сейчас мы его накормим!
Агнесса Степановна, вытащила из сумки пышку и дала её коту, который, сразу же, не привередничая, принялся её есть.
– Наверное, вкусно. – Вздохнул Вольдемар Эммануилович.
– А вы что, никогда не пробовали наших пышек?
– Да нет, не приходилось…
– Вот что, я приглашаю вас к себе в гости! Поедем ко мне, на чай с пышками!
В это время мимо них прошёл человек в жёлтом пальто.
– Ой! – Вскрикнула Агнесса Степановна – У меня костюм такого же цвета, как у него пальто! Странный мужчина, идёт, как будто не знает куда… Ну, так вы мне не ответили.
– Я… я… я… – Волновался Вольдемар Эммануилович. – Я с превеликим удовольствием!
Они встали и пошли, вслед уходящему мужчине в жёлтом пальто.
Кот доедал пышку, и казалось, не замечал удаляющиеся две фигуры, напоминающие большую маму и маленького сына, прогуливающихся по парку.
Борис Павлович Лязгунов-Квоткин.
Борис Павлович Лязгунов-Квоткин не спал две ночи, не ел два дня… Три дня тому назад, когда он прогуливался, в глубоком одиночестве по парку, на его фиолетовый берет, капнула ворона.
То, что упало ему на голову, с мягким чвоканьем, сползло по всему берету и упало на плечо, оставив обязательный след. Борис Павлович посмотрел вверх. Ворона сидела на ветке и смотрела на Бориса Павловича, которому вдруг, стало грустно-грустно.
Ветер заставлял шуметь деревья и сбрасывать с себя листву. Борис Павлович присел на скамейку и ему стало еще грустнее. И начал Борис Павлович говорить сам с собой:
– Мне уже пятьдесят два, еще немного и я исчезну! И все! И никто не вспомнит! А кого вспоминать? Ведь я ничего не сделал! Ведь бывает так – прожил человек пятьдесят два года, и ничего, ни дерева, ни сына, ни книги… Да о чем это я?! Меня могут запомнить лишь те, мальчишки, которые смеялись, над тем, что ворона нагадила на мой берет! Боже мой! И больше никто! Даже не верится. А это так! Кто, ну кто придёт меня хоронить? Кто выпьет за упокой? Даже если кто-то придёт, ведь ничего обо мне не вспомнит!
Борис Павлович. Так и сидел, засунув руки в карманы куртки и покачиваясь.
– Ничего, ничего, – повторял он, – Но ведь я это осознал! Значит, я еще могу что-то изменить! Еще ведь есть время!
За спиной Бориса Павловича громко каркнула ворона.
И вот, Борис Павлович не спал две ночи, не ел два дня, а все что-то писал и писал. Заснул он глубокой ночью.
Наутро, натянув, любимый берет со следами вороны, Борис Павлович вышел из дому. Он шёл с высоко поднятой головой. Сегодня, впервые он, вдруг, почувствовал, что он гордиться своей фамилией.
Встав на городской площади, Борис Павлович, вдохнул холодного воздуха, подняв глаза к небу, он два раза взмахнул руками, и, почему-то еще больше загордился своей фамилией.
– В путь! – сказал себе Борис Павлович, и двинулся навстречу прохожим.
Он шёл по улице и протягивал руку каждому.
– Как жизнь? – Спрашивал у прохожих Борис Павлович.
На удовлетворительный ответ он отвечал:
– Рад!
На неудовлетворительный:
– Все будет!
При этом Борис Павлович давал каждому листок со следующим содержанием: «Меня зовут Борис Павлович Лязгунов-Квоткин, рад знакомству, вспоминайте меня!».
Борис Павлович чувствовал себя ледоколом.
Прохожие расступались под его натиском, а Борис Павлович шёл и шёл, и не было ему преград!
У магазина «Все в дорогу» стояли старик и девочка лет шести.
Старик крепко держал девочку за руку. Они смотрели на витрину магазина, на которой красовалась обувь, видео и ауди-аппаратура, стиральные машины, одежда и нижнее женское белье.
– Деда, скажи мне, что такое глупость?
– Глупость, Оленька, это такая рыжая девочка, с вечно открытым ртом и удивлёнными глазами, и еще ковыряющая в носу…
Девочка задумалась, потом опять посмотрела на витрину магазина. В этот самый момент к ним подошёл Борис Павлович и протянул руку.
– Как жизнь?
– Да так…
– Все будет! Это вам!
Он вложил в руку старика листок.