Инструмент Творца

Глава 1. Инженер и астроном.

Приходишь домой и думаешь: «Ну и что? Что из того? День прошел, второй, третий. Затем годы. А где результат? Нет его! Послать бы все к черту! Нет – утром встал и…»

– Скоро, сказали, проект свернут; денег у Института нет, – намазывая очередной горячий румяный тост сливочным маслом, посетовал жене Александр, работающий в одном из ведущих научных университетов Москвы и, к своим средним годам активной научной жизни, имеющий как официальное звание – профессор с ученой степенью доктора физико-математических наук, так и обыденное, шуточно присвоенное ему сокурсниками еще в далекие студенческие годы, – инженер. – Говорят, десять лет финансирования сомнительных перспектив пора прекращать, так как другие проекты очереди ждут. У них, видите ли, сменились приоритеты – более приземленные проблемы решать пора, а «не непонятное непонятно где искать». Представляешь, после всего сделанного! «Непонятное непонятно где ищу» – вот ведь чем, оказывается, занимаюсь! Н-н-да, без сомнений, конец проекту.

– Знаю. Вчера жена одного из ваших сотрудников на весь буфет в очереди за булочками так трепала, что, наверное, вся кафедра слышала; специально, видно, меня позлить. Радостная: финансирование группы ее мужа, надо же, увеличивают на исследование роста популяции лягушек с дальнейшей перспективой применения лягушачьего мяса в пищевой промышленности. Вот тебе и «приземленный» проект! Чтоб она и ее муж этих лягушек всю оставшуюся жизнь жевали!

– Действительно, Маш, куда уж ближе к земле? Нашим чиновникам, похоже, захотелось своих, домашних, лягушек поесть; на всех бюджетных денег во Францию летать не напасешься, а тут из своего болота по заграничной технологии. Лягушек еще бы научить квакать простые узнаваемые мелодии – заодно и туризм развивать будут. Отквакала – и на стол.

Жена перестала сердиться и засмеялась. Она распустила хвост темных густых волос и принялась причесываться, стоя у зеркала и продолжая улыбаться. Инженер доедал свой завтрак.

– А быстро оно.

– Что – оно?

– Слухи расходятся. Им бы, сарафанному радио, поучаствовать в нашем проекте по созданию сверх быстрой передачи информации посредством Единого Поля, давно бы «Нобеля» получили.

– Или по шнобелю. Жаль, конечно, – хороший проект у вас, – жена включила фен и занялась укладкой челки, намочив ее предварительно водой.

– Да, жаль. Но немного времени есть.

Инженер доел бутерброд и поднялся со стула, оставив кружку с недопитым чаем.

– Пора.

– Опять оставил – постоянно чай переводишь. Долго сегодня?

– Не скажу. Пригласили одного хорошего астрофизика. Хотим в космосе пощупать, посмотреть, достать до совсем раннего, первородного, а он скорректирует «прицел»… Телефон? Куда я его дел?

– Держи! Забыл на кухне… Постарайся пораньше – дочь просила. Она нам сюрприз хочет сделать.

– Выдумывает… Закрой за мной. Скажи, буду обязательно.

– Скажу… Стой! Кота с кошкой не выпусти!

Погода налаживалась: сквозь разрывы облаков пробивались лучи летнего солнца, отражались в окнах многоэтажных домов. Две реки из машин и людей, текущие параллельно друг другу, быстро наполнялись и разливались, заполняя собой улицы. Инженер присоединился к потоку, вывернув с дворовой территории и заняв нужную полосу движения. По дороге на работу мысли сами собой появлялись в голове, делая время в пути менее заметным.

«Как часто люди забываю жить. Однажды отработав алгоритм стандартных действий, мы не желаем что-то менять. Живем как в поезде: едем по проложенным кем-то рельсам, выбрав примерный маршрут и заплатив за билет – кто больше, кто меньше, и нас везут. Поезд мчится в одном направлении, без шанса вернутся обратно, а за окнами мелькает другая, привлекая нас, жизнь. Мы с любопытством рассматриваем ее, мечтаем когда-нибудь побывать там, за стеклом; но поезд не остановить – путь выбран в самом начале. Со временем появляется привычка – привычка к мысли, что ничего нельзя исправить и так будет всегда. Немногим удалось с ней справиться».

Начавшиеся новости на радио временно отвлекли его от размышлений.

«Брошу я всё. Пусть без меня дальше. Есть другие проекты, «приземленные», с менее амбициозными, но досягаемыми целями. Подойду к руководству – замену им пора начинать искать мне…»

Рядом просигналил автомобиль, движущийся с правой стороны; мужчина, сидевший за его рулем, недовольно посмотрел, покачав головой, и прибавил скорость.

«Ему-то чего не понравилось? Чудики… Дочь сюрприз придумала. Выросла, восемнадцать скоро. Она у нас молодец – работает голова, тяга есть к науке, к познанию. Нынче определиться, куда поступать».

Путь до непосредственного места работы, по меркам столицы, занимал не слишком много времени. Инженер подъехал к Институту – инженер его называл именно Институтом, хотя данное почтенное учебное заведение давно получило статус университета, в структуру которого входило много различных институтов – быстрыми шагами прошел в здание, поздоровавшись с охранником на входе, и поднялся в свой кабинет. За его рабочим столом под подвешенным на стене известным портретом Эйнштейна, сидел среднего возраста мужчина, плюс-минус, около сорока лет, с темно-русыми волосами, опускающимися немного ниже мочек ушей и небольшой темной беспорядочной бородой. Мужчина отвлекся от занимавшего его кубика Рубика, обнаруженного им случайно среди различных вещей на столе и которого он безрезультатно пытался сложить по цветам сторон, и, прищурившись, посмотрел на входящего.

Инженер, поприветствовав молодого человека и девушку – научных сотрудников рабочей группы – с изучающим видом подошел знакомиться к гостю, хотя, и в этом есть некоторая особенность больших учебных заведений, приглашенный гость одинаково являлся одним из работников, и, более того, известным профессором в области астрофизики, этого же университета.

– Вы – астролог? – улыбнулся инженер, забыв протянуть руку и поздороваться, что, впрочем, с ним случалось часто, когда мысли убегали от реальности в прорисовывающееся будущее.

– Простите? – последовала взаимная улыбка.

– Вас рекомендовали помочь нам с «мишенью» в космосе?

– Нет.

– Значит, я ошибся. Тогда кто вы?

– Простите. Я хотел сказать, что я, нет, не астролог, но я именно тот, кого действительно рекомендовали принять участие в вашем эксперименте. Сергей, – протянул он руку.

– Александр. Странно, мне представили вас именно как известного астролога? – инженер, спохватившись, поймал кисть и крепко пожал ее.

– Астролог? – губы Сергея растянулись в улыбке. – Я, с некоторой долей вероятности, мог им сложиться, но я астроном, по-старому, а по-современному – астрофизик.

Лицо инженера выразило легкое недоумение.

– Точно! – приложил он правую руку ладошкой ко лбу. – Как-то глупо получилось. Конечно же, астроном, т.е. астрофизик, а я вас астрологом. Извините за мою бестактную рассеянность.

– Ничего страшного, даже смешно вышло: одни изучают небесные тела, а другие пытаются по ним предсказывать будущее и кому с кем лучше жить. Хотите, попробую предсказать, только за результат гарантии не даю – квалификация не та. А слово астроном я больше люблю, чем астрофизик. Оно мне ближе к душе. Меня и друзья астрономом зовут.

Настроение в кабинете приподнялось; Сергей сразу влился в коллектив и через небольшое время никто уже и не думал о том, что этот человек недавно появился в их группе.

– Мои научные ассистенты посвятили вас в проект?

– В общих чертах: замечательная девушка Марина и молодой человек Алексей мне любезно объяснили предстоящую работу. Хочу заметить, у вас отличная команда.

– Спасибо, детали в лаборатории Научно-исследовательского центра. Вы на своей машине, или со мной поедете?

– С вами. Машину дома оставил – сегодня на метро быстрее.

В последние годы Москва успешно избавлялась от автомобильных заторов: новые транспортные развязки ощутимо сокращали время в пути. Но Москва – есть Москва, и пробки на дорогах, возникающие закономерно и спонтанно в разных столичных районах, давно стали ее неотъемлемой частью жизни.

– Москва прекрасна всегда, – задумчиво возобновил прерванную дорожную беседу астроном, наблюдая за стеклом встречающий лето город. – Но когда распускаются цветы, яркие солнечные лучи мерцают в молодой зеленой листве и отражаются от ряби воды на реке – особенно. А храмы – их величие, их вековая мудрость и непоколебимая вера в непременное прощение и спасение теплом отражаются в душе при созерцании в свете набравшего силу солнца.

– Мне всего один раз пришлось побывать в церкви; совсем юным. Впрочем, несмотря на свои крайние убеждения неисправимого атеиста, с вами соглашусь: наши храмы великолепны.

– Скажите, почему один ваш сотрудник называл вас инженером, когда мы его встретили при выходе? Вы, насколько я информирован, являетесь профессором в нашем университете.

– Мой отец занимал должность главного инженера на одном из ленинградских заводов. Я часто рассказывал о нем сокурсникам в студенческие годы, часть из которых, как и я, осталась в Институте. Они и наградили должностью инженер.

Машина свернула с шоссе в сторону одного из города-спутника Москвы.

– Давно я не бывал в здесь. Вот и ракета на месте стоит – не улетела все еще, – пошутил астроном, заметив въездную стелу города. – Переоценить всё то, что было тут сделано, невозможно. Великие люди – великие свершения.

– Согласен. Жаль, он сам не успел доказать, что Луна твердая; он как всегда был прав. До Центра осталось недалеко.

Комплекс Научно-исследовательского центра представлял смешение классической советской архитектуры и современного передового строительства. Сосны вперемешку с березами и ухоженные кусты боярышника, акации, сирени прятали постройки в своей зелени.

Астроном глубоко вздохнул. Приятный свежий воздух наполнил легкие, придавая силы.

– Хорошее место. В одном университете трудимся, а почти и не бывал у вас. Относительно новый Научный центр нашего факультета, т. е. института, – никак не привыкну к новой реформе – расположен с другой стороны города и гораздо меньше вашего.

– Наследие Советского Союза. Они знали, где и как строить научные центры. И от лишних глаз подальше, и мозги работают лучше. Проходите сюда. Вот ваш пропуск.

После прохождения вахты и недолгой прогулки по ухоженным пешеходным дорожкам, показалось одноэтажное здание с несимметрично надстроенным относительно центра постройки куполом. Инженер с астрономом вошли в здание. Короткий коридор, с расположенными вначале двумя шкафами раздельного хранения верхней одежды и белых халатов, вел до входа в главное рабочее помещение – научно-исследовательскую лабораторию. Марина с Алексеем опередили их, и готовились к намеченному эксперименту.

Сразу от входа, справа, вдоль стены с высоко расположенными окнами, тянулся один общий стол на четыре рабочих места с компьютерами, различной офисной техникой и специальными научными приборами и инструментами. У дальней стены от дверей имелся старый кожаный диван, довольно потертого вида, с парой дизайнерских подушек, украшенных словами «Не забывай – дома ждет вкусный ужин и мягкая кровать!».

Взгляд астронома, изучающего лабораторию, невольно задержался на подушках. Надпись астроному показалась очень забавной.

– Жена подарила на день рождение. Часто остаюсь тут ночевать, а она злиться, – поспешил объяснить инженер, по привычке произнеся эти слова как бы оправдываясь.

– Она беспокоиться за вас.

Левая часть лаборатории была огорожена стеклянной перегородкой с тремя дверьми, ведущими в отдельные блоки: блок «А» – контрольно-измерительные приборы и автоматика, блок «Б» – рабочая камера, или «Сфера», и блок «В» – обсерватория. Над каждым блоком висела информационная панель, отображающая технические и рабочие параметры соответствующего блоку оборудования. За стеклом блока «Б» просматривался большой металлический цилиндр.

– А почему «Сфера»?

– Сфера создается внутри в виде защитного экрана. В ходе эксперимента вы поймете.

– У вас неплохо всё обставлено. Обсерватория с телескопом даже есть.

– Есть, – белый халат никак не хотел поддаваться, и инженер пытался поймать второй рукав за спиной. – Мы им иногда пользуемся. Устарел, но нам хватает. Присаживайтесь. Чаю?

– Не откажусь.

– Марина, твоя очередь кашеварить. Как обычно, всем чай и в столовой поищи чего-нибудь перекусить. Здесь поедим, а пока Марина ходит, еще раз расскажу о проекте и наших задачах.

Марина собралась и поспешила за едой, предварительно спросив у каждого предпочтения, а инженер сделал паузу перед диалогом, чтобы собраться с мыслями и одновременно включить свой рабочий компьютер.

– Вы, наверняка, должны были слышать, что теория, подразумевающая существование общего информационного поля, являющегося, согласно той же теории, проводником мгновенной передачи информации, в последнее время набирает значительный вес в объяснении фундаментальных законов нашего мира.

– Я одно время увлекался квантовой физикой, и кое-что читал, – наморщил лоб астроном, перебирая в голове обрывки воспоминаний.

– Тогда вы должны были читать, или слышать, о запутанных частицах.

– Припоминаю: они каким-то невероятным образом способны мгновенно реагировать на изменения, происходящие друг с другом, причем, делают это независимо от расстояния между ними, нарушая существующий закон об ограничении скорости передачи информации.

– Верно, – инженер быстро обернулся к компьютеру, издавшему сигнал о готовности, и пробежался пальцами по клавиатуре. – В самом простом случае запутываются две частицы, всегда знающие, чем занимается ее напарница; и не просто знают, а и мгновенно копируют физические изменения любой из них, правда, с отрицательной корреляцией. Если сравнить с двумя передразнивающимися близнецами, то каждый из них точь-в-точь повторяет движение зеркального двойника. Но запутанность двух частиц – редкий частный случай во Вселенной. На самом деле, практически все существующие частицы запутанны в той, или иной, степени. Ученые давно задаются вопросом, каким образом частицы, а по сути – материя, способны выполнять такие «фокусы»? И здесь связь с информационным полем становиться если не очевидной, то вполне предсказуемой; именно оно, как показали дальнейшие исследования, должно всё объединять.

– Вы изучаете информационное поле?

– Не совсем. Для нас Поле – что-то вроде посредника, используя которого мы пытаемся дотянуться до самых первородных участков нашей Вселенной. А самой приоритетной своей задачей я считаю доказать существование еще одного Мира. По моим расчетам, в пространстве-времени должны существовать запутанные между собой Вселенные, абсолютно одинаковые и взаимодействующие посредством информационного поля. Многомерное, параллельное, бесконечное отзеркаливание. Про Давида Гильберта и Эрвина Шредингера, пожалуй, рассказывать не буду, иначе зайду в такие дебри, что и сам, боюсь, из них не выберусь.

– Вы сказали про Вселенные? – любопытство астронома возрастало одновременно с попыткой убедить себя поверить в реальность поливселенного космоса. – Я очень долго изучал и изучаю до сих пор космическое пространство, но я не понимаю – где находиться эта вторая Вселенная? Тем более, бесконечное множество Миров. Ведь за «горизонтом» ничего не существует!

– Смотря, что называть «горизонтом»? Говоря о «горизонте» нашего космоса, тогда да, за ним ничего нет. Но, теоретически, существует множество горизонтов, или условных барьеров, между «нашими» Вселенными в многомерном пространстве.

– В параллельных мирах?

– По-простому – в параллельных. На самом же деле все гораздо сложнее, а информационное поле служит нашим проводником по этим Вселенным-мирам. Мы посылаем сигнал, – инженер стукнул указательным пальцем правой руки по воображаемой кнопке на столе, – по Полю в сторону Вселенной-двойника и ожидаем ответ.

– Вы меня запутанными частицами и запутанными Вселенными совсем запутали. Посылаете сигнал в ее сторону: вы знаете в какой она стороне? И, даже зная, каким образом вы хотите получить ответ? кто от вас должен принять сигнал? и, самое невероятное, дать знать, что он его получил? – не сдавался астроном, чем вызвал легкую улыбку у Алексея, завершившего свою часть подготовки.

– Мы по рассчитанным вами координатам сигнал и отправим, и получим, одновременно. В это же самое время наши двойники, запутанные с нами через информационное поле, проделают тот же трюк. При верности теории, наши сигналы синхронно отразятся на регистраторах. Но тут стоит понимать – я рассказываю процесс в очень упрощенной и доступной пониманию форме. На самом деле сигнал, расстояния, координаты в пространстве, расположение Вселенной – понятия довольно условные, – глаза инженера остановились на белом листе бумаги, лежащем около принтера.

– По мне – сомнительная затея, – подвел итог своим размышлениям астроном. – Не спрашиваю об последствиях, если вдруг достигнем успеха в эксперименте и узнаем о существовании двух, или более Миров; скажите – вы давно этим занимаетесь?

– Давно, – инженер продолжал задумчиво смотреть на бумагу. – Дочь выросла – восемнадцать лет скоро исполнится. Первые расчеты делал, дочку в садик водили.

– Долго…

– Долго… Скоро закончится.

– Вы уверенны в ближайшем успехе.

– Я в успех эксперимента всегда верил, а чиновники наши больше хотят верить в то, что выделяемые деньги из бюджета будут приносить пользу, с чем, конечно, трудно поспорить.

Инженер вновь замолчал. Он взял деревянный карандаш и, изредка поглядывая на монитор компьютера, где появлялись и исчезали различные оповещения, быстро что-то написал на листке.

– Знаете, получить сигнал – значить закончить только первую часть эксперимента и узнать о синхронизации Вселенных, но полного доказательства моей теории не будет. Необходимо выполнить вторую часть – рассинхронизировать Миры. Спросите – как? Подумайте, что произойдет при прерывании связи между двумя запутанными частицами?

– Они перестанут «видеть» друг друга.

– Верно. Перестанут «видеть» друг друга. Тогда?

– Тогда? То-г-да? Хм… Что тогда? Они, ведь, должны друг за дружкой всё повторять. Так? – с вдруг появившимся азартом предположил астроном.

– Так, – подыграл инженер, заметив перемену в собеседнике.

– В данном же случае каждая из них не знает о действиях своей напарницы и не «отзеркаливает» движения; миры перестают быть идентичными и симметрия нарушается.

– Вы подобрали очень правильное слово – симметрия!

– И как нам поможет рассинхронизация?

– Расчет относительно прост: при рассинхронизации миров начинают меняться внутренние процессы и, чем дольше мы отключаем от связи через поле между собой частицы, тем глобальнее происходят изменения. В идеале, чтобы получить задержку сигнала по времени, требуется отключить от поля гигантское количество материи, по массе сопоставимой с Марсом, либо уменьшать объект с условием увеличения его информационной плотности. Вы догадываетесь?

– Человек?

– Да.

– Большие риски. Искусственный интеллект вы не рассматривали?

– Думали. Один критический минус – он не допускает ошибок. Мозг – единственная известная мыслящая материя на Земле, способная осознанно планировать действия и логически предвидеть события. Человек сам решает, когда выйти из эксперимента и подключиться обратно к Полю, в случайный момент нажав на кнопку и завершив эксперимент. У него есть право выбора!

– Звучит фантастически! – странное чувство реальности воплощения давно оставленной детской мечты зародилось внутри астронома и постепенно набирало силу.

– Фантастически? Мои расчеты показывают – шансы на успех вполне реальны; впрочем, в чем-то соглашусь с вами… Сказать правду, вера у меня осталась, но я устал, выгорел. Хочу выполнить основную часть работы, распустить группу и, затем, спокойно трудиться, уделяя больше времени своей семье.

– Полностью закрываете проект?

– Вероятнее всего. Вряд ли вернусь к нему…, – хлопнула входная, с улицы, дверь, и через минуту в лаборатории с пакетом в руке появилась Марина. – Да, я немного не закончил про эксперимент. Самое главное – после того, как мы отключим от Поля человека, в то же самое время наши двойники сделают те же действия; мы получим рассинхронизацию двух мыслящих существ, или, как нам больше нравиться говорить – разумной материи, в двух зеркальных Вселенных. Каждый из них принимает самостоятельное решение о завершении процесса изоляции и, нажатием на кнопку, посылает сигнал аналогичный первой части опытов. Об завершении эксперимента оповещает регистратор сигналов от условно «других» нас. Уточняю – условно, так как для них мы такие же «другие». Рассинхронизация подтверждается при несовпадении времени подачи сигнала и регистрации сигнала—ответа; допустима и обратная последовательность, что не противоречит теории; зеркальный двойник нашего испытуемого человека имеет те же возможности подключиться к информационному полю и послать сигнал первым.

– Трудно осмыслить, – поправил рукой сползающие на лицо непослушные волосы астроном.

– Не сразу, но вы разберетесь.

– Человек отключается от поля, потом включается; там тоже, только в разное время; этот только пошел сигнал посылать; тот уже послал и ждет ответа. Подождите, а запутанность частиц? Когда оба подключились обратно, они должны делать все одинаково. Как же они дальше синхронизируются?

– Самый сложный вопрос. У нас есть предположение о нескольких вариантах развития событий, но мы, честно сказать, не знаем, что случиться в реальности. Одно точно – система, или Поле, будет стремиться исправить неожиданно появившуюся ошибку. Стабилизация и контроль внутренних процессов Вселенной – одни из основных задач информационного поля. Представьте, вдруг исчезает гравитация? Полнейший хаос. Не тот контролируемый, благодаря которому всё существует, а хаос абсолютно бесконтрольный; шансы на сохранение Мира устремятся к нулю.

– Вы интересно рассказываете, надо бы обдумать. Давайте, сделаем перерыв.

– Поддерживаю. Марина как раз подготовила чай и «научные» бутерброды.

– У вас и бутерброды «научные». Съел – и академиком стал.

Инженер засмеялся.

– Съел и академиком стал – хорошая идея нового проекта. На такое сто процентов деньги выделят. А бутерброды у нас «научные», потому что еще ни один деятель науки в нашем Центре не разгадал тайну, как из довольно простых продуктов получается вкуснятина?! Чудеса! Вы попробуйте! Рядом в столовой колдуют настоящие «академики» кулинарии.

Инженер взял с тарелки ближайший к себе бутерброд и жадно надкусил. Остальные также приступили к обеду.

Глава 2. Первая часть эксперимента.

Марина с Алексеем настраивали оборудование на рабочий режим, полностью погрузившись в процесс, в то время как инженер объяснял астроному, что от него требуется.

– И в чем моя задача?

– Нам необходима «мишень» в космосе. Мы пробовали сами – безрезультатно.

– Мишень? Что вы называете «мишенью»?

– В идеале – вторая Вселенная, зеркальная копия нашей. Я недавно вам про нее рассказывал. Видите ли, со школьной скамьи нас учили про искажение пространства-времени под действием гравитации, но ничего не знали про информационное поле. А оно, как мы выяснили, статично и не подчиняется законам материального мира, так как по своей сути и есть эти самые законы. Данная особенность мироустройства – наложить обязательные правила и контролировать их беспрекословное исполнение, но самого себя освободить от них (а как же иначе управлять!) – значительно затрудняет поиски оптимальной точки в космосе для использования ее как «ворот» к основной «мишени». Из всех же рассмотренных вариантов, ближе всего на эту роль подходит реликтовое холодное пятно, или Сверхпустота Эридана.

– Реликтовое холодное пятно? Интересно, чем оно вас заинтересовало?

– Многие ученые гадают над его происхождением. Есть разные теории, но нас интересует только одна – холодное пятно в ней принимается за след от Вселенной-двойника: именно здесь они максимально приближаются. Мы хотим от вас помощи при расчете точных координат нахождения холодного пятна.

– Координаты давно известны.

– Нам нужны координаты без искажения гравитацией. Еще раз напомню: сигнал посылается по информационному полю, а оно не подвержено воздействию.

– Хорошо. Трудная задача, но, думаю, я справлюсь. Мне необходимо: компьютер, карандаш с ластиком, линейка, несколько листов бумаги и неизвестное количество минут времени.

– Мы подождем. Компьютер используйте мой, а остальное возьмете у Алексея с Мариной.

Астроном погрузился в вычисления координат. Его работа продолжалась около часа, после чего он, с умиротворенным выражением на лице, объявил о завершении.

Наблюдающий за ним инженер не сдержал своего любопытства.

– Знаете, увидев вас, сразу представился образ монаха-отшельника; надеть скуфью – будьте уверены, настоящий священнослужитель. Вы служили в церкви?

– Нет. Но в Бога я верю. А вы, верите?

– Я?! Я слишком глубоко связан с наукой.

– И всё-таки, вы верующий?

Откровенный вопрос несколько смутил инженера.

– Я? Нет, не верующий. Я отношу себя к одной религии – науке.

– Знакомо.

– Что знакомо?

– Ответ ваш знаком. Вы пытаетесь вычеркнуть Бога, и сами в свои слова не слишком то и верите. Вы меня простите за прямой вопрос, если он смутил. Я, как уже и сказал, верю. Вам покажется забавным – верующий астроном. Астрофизики изучают небо и достоверно знают – во всем обозримом пространстве нет и признаков Рая в каноническом описании. Но каков Рай на самом деле? Нет, я ни сколько не хочу перечить Священному Писанию, а лишь принимаю действительность; знания изменились со времен появления Евангелия, и когда-то вслед за ними обновиться всё, и лишь вера должна остаться вечной.

– И вечный вопрос доказательства…

– А может, сам факт Вселенной – доказательство? И Поле, существование которого вы пытаетесь доказать, тоже является доказательством? Тогда эксперимент приобретает несколько иной характер.

– Я думал об этом; но я всё-таки отношу себя к тому числу ученых, которые считают, что Бог имеет право быть только в рамках фундаментальных законов природы. Чудес нет – есть вероятность появления какого-то чуда. Все должно подчиняться математике, цифрам. Бог создал Мир. А кто создал Бога? Или он был вечно?

– В науке, ведь, схожая ситуация: информационное поле открыли, а оно само по себе появилось? Из ничего? Постоянная недосказанность! Вам не кажется, что здесь и скрывается ответ на эти бесконечные вопросы? Рассуждая о Боге и Вечности – мы, скорее, говорим об одном. Просто одним удобно говорить Бог, а другим – Вечность. В религии Бог творит вечность, а в науке Вечность рождает Бога. Вы же не будете отрицать Вечность и ее право на любые комбинации?

– Нет.

– Зачем Бога отрицаете?

– Признаюсь, мне трудно вам ответить. Вы правильно заметили: постоянно остается недосказанность и мы, думая, что приближаемся к истине, кажется наоборот, удаляемся от нее. Но всё же, наука дает ответы, а религия оставляет человеку только веру. Достаточно ли ее одной?

Инженер обратил внимание на скучающих в ожидании дальнейших указаний ассистентов.

– У нас получился интересный разговор. Мы его обязательно продолжим, а нам пора вернуться к нашему эксперименту. Коллеги подготовили оборудование. Вы, вроде, завершили расчеты?

– Сделал попытку. Пришлось вас заставить подождать. Было нелегко, но, надеюсь, я справился. Вот результаты. Воспользуюсь телескопом?

– Да, конечно.

На мониторе компьютера появились панорама анизотропии реликтового излучения и изображение участка звездного неба, передаваемого в реальном времени с лабораторной обсерватории.

– На карте хорошо видно, что космическое высокочастотное фоновое излучение, оно же реликтовое, имеет участки как наиболее горячие – темного красного цвета, так и наиболее холодные – темного синего цвета. Самое темное синее пятно – и есть Сверхпустота Эридана. Через нее вы хотите подать сигнал к предполагаемой второй Вселенной?

– Да, именно сюда мы и целимся, – инженер не скрывал некоторого волнения.

– Перейдем к изображению участка звездного неба. Телескоп, предварительно по моей просьбе, ваши ассистенты направили на галактику с координатами, совпадающими с положением холодного пятна, и полученных расчетами в соответствии с теорией Эйнштейна об искажении пространства-времени. Теперь перенастроим телескоп.

Астроном ввел новые координаты. Изображение звездного неба стало меняться, пока не остановилось.

– Сейчас видим другую галактику с новыми координатами; я допустил отсутствие общей теории относительности Эйнштейна, а расчеты провел по классической теории Ньютона. Это наша «цель». Пустота Эридана за галактикой. Хотя, о чем я? Говорю – и не верю. По мне, простите, чистейшей воды авантюра. Координаты можете посмотреть на экране, либо в моих расчетах, а я передохну и понаблюдаю: всегда интересно посмотреть и перенять опыт.

Астроном отсел подальше, чтобы не мешать процессу эксперимента, и стал с любопытством следить за происходящим.

– Начнем. Алексей включай. Марина следи за приборами. Выходим на рабочий режим.

Послышался негромкий гул работы оборудования. На информационных экранах последовательно появлялись показатели текущего процесса, меняя свой цвет с красного на зеленый при достижении необходимых значений. Внутри среднего блока послышался сигнал, и над металлическим цилиндром загорелась красная лампа.

– Готово,– отчитался Алексей.

– Координаты введены в соответствии с расчетами?

– Да.

– Код помнишь?

– Да.

– Разрешай.

– Нажал.

– Ждем выхода на максимальную энергетическую мощность.

Инженер отвлекся от компьютера и повернулся к астроному.

– Есть пять минут. Вы не будете против продолжить недавний разговор?

– С вами интересно разговаривать. Я с удовольствие хотел бы узнать подробности ваших исследований и открытий.

– Теория есть, – инженер на секунду замолчал. – Есть теория, что информационное поле объединяет и управляет всеми квантовыми полями, и, соответственно, материей. Поле определяет, где и когда появится новая элементарная частица, задает ей первоначальные физические параметры. Человеческий мозг – как миниатюрное информационное поле, созданное в окружающем мире; в итоге получается информационная петля: единое информационное поле управляет процессами рождения материи из энергии квантовых полей, эволюционирующую в мыслящую субстанцию, способную самостоятельно выступать в роли строителя своего отдельного мира. Петля замыкается в наших головах; вся информация остается в Едином Поле, наполняя и давая возможность контролировать и управлять Вселенной. Что я подразумеваю под словом управлять? Излагая современным языком, Поле – программа, составленная из фундаментальных физико-математических законов, и запускающая, а затем контролирующая, определенный алгоритм действий, называемый нами эволюцией. Одна из основных задач – создание разума, насыщающего Поле новой информацией. Получается, поддерживая процесс эволюции материи, с момента появления разумного существа, оно также само начинает эволюционировать. Программа-поле самосовершенствуется, а чтобы процесс не прерывался, при необходимости, регулирует его, меняя скорость протекания, или, говоря проще, замедляя, либо ускоряя время. В самых критических случаях, Поле способно вернуть время назад, давая возможность событиям развиваться в другой последовательности, и оставляя у себя в памяти свершившиеся неудачные варианты будущего. Используя эти особенности Поля, мы смогли сначала подтвердить его существование, подключиться к нему и, даже, заглянуть вперед.

– Были удачные опыты с будущим временем? – астроном снял очки и, чуть прищурившись, посмотрел на инженера.

– В первых удачных экспериментах: за несколько миллисекунд до появления новой элементарной частицы, электрона, предсказали ее появление. В последующих экспериментах время предсказания получилось увеличить до одной секунды.

– Секунда… Не мало для уверенности в своих выводах и исключения ошибок?

– По меркам квантовой механики совсем не мало, а для отдельных частиц одна секунда – почти вечность.

– Понимаю. Я просто подумал о нашем большом мире. Вы пробовали с более крупными объектами.

– Да, пробовали. Безуспешно. Впрочем, есть еще один вариант, но это если улыбнется удача.

– Я когда-то слышал про подобное: в СССР пытались проводить исследования с трансформацией времени. Не помню фамилию профессора. Она тогда часто звучала в научных кругах.

– Лирских.

– Точно, Лирских. Потом как-то всё затихло быстро.

– Научная группа под руководством профессора Михаила Владимировича Лирского с помощью созданной ими экспериментальной установки сумела заглянуть в будущее. Люди, помещенные в нее, после завершения испытаний, рассказывали об очень необычных ощущениях, обладанием новой информацией, и, самое удивительное, фиксировались случаи предсказания ближайших событий. Притом, во время экспериментов часто замечались различные аномалии. Одно из них – редкое северное сияние. К сожалению, никаких документальных источников, подтверждающих успешность испытаний, как и оборудования, не осталось. Все сгорело. Сам же профессор давно умер, а вероятность много выдуманного, велика.

– Разве вы занимаетесь не тем же?

– Не совсем. Мы опираемся на научно доказанные факты; при Советах пользовались только набирающими силу новыми идеями и интуицию. Да и цели разные: они пытались увидеть будущее; для нас же сбывшиеся предсказания являются лучшим доказательством наличия Единого Поля, и, значит, реальности мгновенной передачи, или обмена, информации.

– Лишь передачи и обмена?

Пришлось прерваться: над головой астронома раздался громкий звонок, и, если бы он неожиданно снова оказался школе юным учеником, он немедленно бы поспешил в учебный класс занять место за партой, боясь опоздать и получить замечание.

– Здорово придумали! Звонок вам от Советов достался?

– При капитальном ремонте здания и перепланировке помещения под современную лабораторию я попросил его оставить. Наша реликвия! Очень быстро приводит организм в состояние полного функционала; спасибо школе, приучившей нас к дисциплине и мобилизации сил по системе Павлова. Честно, зря полностью ушли от советской системы образования. Много хорошего с ней пропало. Начнем!

Инженер резко повернулся к компьютеру и стал бегло вводить необходимые данные на клавиатуре. По экрану побежали бесконечные символы, иногда приостанавливаясь, оповещая о завершении очередного процесса. Несколько минут он молчал, занятый своим делом. Его ассистенты напряженно следили на своих мониторах за ходом выполняемых операций.

– Отключаем от информационного поля испытуемый образец материи на пять секунд. Алексей, отключай! Марина, следи и фиксируй результаты.

– Есть отключение! – подтвердил Алексей.

– Снимаем параметры. Ждем. Стоп! Проверяем… Хотите заглянуть внутрь «Сферы».

– Непременно! – астроном поднялся и подошел к инженеру.

– Посмотрите, – чуть развернул экран инженер.

– Красиво. Свет сферы внутри напоминает мне звездное сияние.

– В ней наш испытуемый образец материи. На данный момент его связь с информационным полем обратно восстановлена.

– Как вы понимаете, что материя изолирована.

– Здесь не сложно: наблюдаем за ней, регистрируем ее параметры. Как только она начинает терять стабильность и перестает подчиняться законам нашего мира, эксперимент вступает в активную стадию – «заблокированное Поле». И, знаете, как дальше себя начинает вести материя? Первый раз мы подумали на сбой в программе, но последующие опыты показали идентичные результаты. Она проявляла абсолютную самостоятельность, не взаимодействуя с внешними квантовыми полями. Пространство внутри сферы превратилось в отдельное информационное поле с отдельной Вселенной и новыми физическими законами. И совсем удивительное – материя стремится многократно копировать себя, что, в свою очередь, мы ей не позволяем, устанавливая барьеры и ограничения.

– Вдруг, барьеры и ограничения исчезнут?

– Новое поле внутри сферы устремиться в бесконтрольный рост, пытаясь преодолеть внешнее сопротивление. Единое Поле, скорее всего, его локализует и подчинит, так как обладает несравнимо большей информационной насыщенностью. Другое дело, оказаться в сфере человеку. Не готов предсказать последствия. Не представляю.

Он замолчал, обдумывая налетевшие мысли. Сигнал, прозвучавший от компьютера, вернул его обратно к работе.

– Нам пора продолжать. Взаимодействие с Единым Полем установлено. Приступаем к финальной части сегодняшних испытаний – пошлем сигнал и, если всё правильно, одновременно увидим входящий сигнал на регистраторе. Не забываем – получение сигнала означает, что точно такой же сигнал от нас регистрируют наши запутанные двойники в другой Вселенной.

Инженер вновь ввел данные на компьютере, и вновь громко прозвучал школьный звонок.

– Алексей, Марина! Старт!

Послышался легкий треск со стороны блока «Б», как если бы рядом включили детектор радиации, и он ее тут же обнаружил.

– Надеюсь, тут безопасно. Мы не облучимся?

– Не беспокойтесь. Радиация – исключена! Эксперименты совершенно чистые.

Над входом в цилиндрическую камеру со сферой, или просто – «Сфера», вновь загорелась предупреждающая красная лампа; в тот же момент раздался женский голос, сначала неуверенного, но, с приходом осознания к его обладательнице свершившегося невероятного факта, громкого и четкого.

– Сиг-нал. Сигнал!!!

– Что? – инженер, несмотря на долгие ожидания, был не готов к получению положительного результата, и оповещение Марины застало его врасплох.

– Еще раз, что ты сказала?!

– Сигнал, Александр Владимирович! Мы получили сигнал! Регистратор зафиксировал его.

– Невероятно! Ты записываешь?

– Автоматически записывается!

Инженер резко повернулся к Алексею.

– Стоп!

– Остановить эксперимент?! – удивленно переспросил тот.

– Да!!! Останавливай!!!

– Останавливаю! Отключение… Все, процесс остановлен.

Вопросительный взгляд и молчание коллег делали необходимостью дать хоть какое-то объяснение своему решению.

– Паузу сделаем, – задумчиво начал инженер, делая небольшие остановки после каждого предложения. – Перерыв, чтобы осмыслить первый удачный эксперимент за долгое время. Да, теория – теорией, а реальность должна быть реальной.

Он нажал на кнопку завершения работы компьютера.

– На сегодня хватит. Марина, достань дежурную бутылку шампанского и поставь на стол. Завтра повторим опыт, и, если получим идентичный результат, то да – сенсация! Тогда и выпьем шампанского, а пока она нам удачу пусть приманивает. Ученые те же люди – иногда можно и посуеверничать. Собираемся и домой…

Ночная темнота обходила большой, наполненный огнями миллиардов ламп, город стороной. Кипела московская, непривязанная к времени, жизнь. Свежий, начинающий остывать, воздух врывался в приоткрытое окно автомобиля и придавал бодрости.

– У Москвы хроническая бессонница, – пряча телефон в карман, заметил астроном.

– И желание скорее успеть. Я долго привыкал, когда переехал сюда на учебу, – голос инженера был уставшим.

– Люди торопятся жить.

– Скорее наоборот торопятся… Хотя, каждому свое.

– Древние греки верили, что судьбами людей управляют три богини-сестры мойры: Клото, Лахесис и Атропос. Они предопределяли, когда человеку родиться, умирать, и каким будет его жизненный путь.

– Отчасти они правы. Вопрос о свободе выбора занимает умы людей с давних времен. Наша жизнь подчиняется воздействию различных факторов, спонтанных событий: заболела голова – и ты меняешь свои планы, попросили о помощи – и планы снова приходиться менять, подстраивать. По большей части, наша жизнь – постоянный самообман.

– А кто-то ведет нас по известной только ему дороге.

– Или что-то. Вас у дома высадить?

– На углу. Спасибо, до свидания.

– До свидания. Утром позвоню. Сразу в Научный центр – в Институт не поедем.

Поздние возвращения домой у инженера случались часто, а иногда и приходилось оставаться ночевать на работе после долгих экспериментов. Снова недовольный взгляд жены, снова упреки и, в крайних случаях, обвинения в отсутствии нормальной семьи. Он умывался, ужинал, ложился в постель и обнимал жену. Она еще какое-то время сердилась… Утром спокойный голос жены будил его, звал завтракать, и никто из них не вспоминал о прошедшем вечере.

Несмотря на позднее время, по пешеходной дорожке, ведущей от дома, где жил инженер, до уютного зеленого парка с небольшим прудом, не спеша прогуливались горожане, часто со своими засидевшимися дома питомцами. Он тихо зашел в квартиру и начал снимать куртку, не поворачиваясь к жене; в последнее время ему стало тяжело смотреть ей в глаза. Жена молчала, и ее молчание давило на него еще больше. Он снял обувь.

– Я… пойду, умоюсь.

– Ты ничего не забыл? – прервала молчание жена.

– Извини. Как всегда – заработался.

– Ты ничего не забыл?

– Я ведь извинился. Да задержался. Маша, ты не поверишь – у нас сегодня, наконец, получилось!

– У тебя получилось обидеть дочь.

– Как обидеть?! Почему?

– Еще утром сказала. Да ну тебя. Можешь обратно на работу ехать к своим приборам, или что там у вас.

Жена развернулась и направилась в спальню.

– Подожди! Я важное забыл?

– Забыл! Я спать пошла.

– А где Оля?

– У подруг. Уехала к ним. Сказала, тебя не дождешься. Обещал еще.

– Вспомнил – она сюрприз хотела нам сделать.

– Хотела.

– Что за сюрприз то?

– Вот ты у нее и спроси, а я устала. Потише броди, постоянно не высыпаюсь из-за тебя.

На кухне закипел чайник и через несколько секунд стих. Инженер разбавил кипятком утренний чай в кружке, сел за стол. Обида дочери беспокоила его: он чувствовал за собой вину и думал, как ее загладить.

Пара глотков настоявшегося за день чая немного взбодрили.

– А ведь была синхронизация. Была! Первый раз мы получили действительный результат за долгое время. Невероятно!

– Ты там с кем?! – удивилась жена, не успев еще уснуть.

– Так, мысли вслух. Чай допиваю и ложусь.

Глава 3. Дежа вю наоборот.

– Ты на работу собираешься?

– Который час?

– Девять доходит.

– Встаю. Устал вчера, а заснуть никак не мог – об эксперименте думал. Не поверишь, получилось зафиксировать сигнал. Попробуем повторить; при удаче, шуму в научных кругах поднимется достаточно. В области понимания устройства мира придется изменить некоторые устоявшиеся правила.

– Молодцы. Надеюсь, в устоявшихся правилах утренней части распорядка дня ничего не измениться? Завтракать будешь?

– Ни в коем случае, – сидя на кровати, с удовольствие потянулся инженер, – завтраки, обеды и ужины не отменяются. Бегу.

Кот с кошкой сидели на полу у кухонного стола и ждали, как им казалось, самого вкусного – еду из тарелки.

– Смотрите. Не буде ведь, а выпросите. Вон, полные миски.

– Да дай кусочек попробовать. Не успокоятся.

Инженер положил в свободную миску немного своего завтрака.

– Что-то Оля у своих подруг часто стала задерживаться.

– Ей восемнадцать скоро. Сам-то дома сидел?

– Не сидел. Нам чем дальше от родителей – тем лучше. Молодость.

– Вот, вот. Доел. Оставь, уберу.

– Чай не убирай, допью.

– Одинаковая привычка с дочерью чай не допивать. Переводите. Позвони ей, позже, извинись.

Инженер вышел на улицу. Погода начинала меняться: подул ветер, медленно накрывая с востока город седыми облаками.

– Зонтик не взял, – стоя на крыльце, упрекнул сам себя. – Ладно, как-нибудь без него.

Он набрал номер астронома.

– Доброе утро. Я через двадцать минут у вас. Готовы? Хорошо.

Сомнения не отпускали его, зарождая в глубине сознания беспокойство.

«Получится ли повторить? Меня что-то останавливает? Не пойму? Прекратил эксперимент? Зачем? Дальше бы наблюдали. Побоялся? Чего? Появилась неуверенность после частых неудач? Или другое? Двадцать лет не жалеть сил, ожидать, и при первой же серьезной удаче – стоп! Прав астроном – мы постоянно пытаемся ответить на одни и те же вопросы: «Почему?» и «Зачем?». Проклятье какое-то. Разве дойти до истины, подчиняясь этим двум бесконечностям?»

Астроном ждал на улице. К вчерашней его одежде – кроссовки, джинсы и рубашка с коротким рукавом, добавилась легкая летняя куртка. Он был также без зонта. Заметив остановившуюся машину инженера, он быстро подошел и сел в нее.

– Еще раз, доброе утро. Прохладно сегодня. Выспались?

– Доброе, – инженер включил указатель поворота и вырулил на проспект. – Ветер. Почти не спал: мысли разные. А вы?

– На звезды смотрел. Они меня успокаивают. Обдумывал наш вчерашний разговор.

– Вы про Поле?

– Про Поле… Я ведь верующий: не скажу, что соблюдаю все каноны церкви; даже в праздниках церковных путаюсь, а некоторые и не знаю вовсе, к своему стыду. Как поститься и говорить нечего. Но я верю. Я – верю!

– Интересный вы человек – верующий ученый. У меня мало знакомых, отдавших свою жизнь науке и одновременно верующих в Бога.

– К сожалению, соглашусь. Наука и вера в Бога сильно расходятся в современном мире. Почему остался, простите за тавтологию, верен вере? Не объясню: что-то там, внутри, в душе. Мир материален: доказательств рождения и существования материи – странно, конечно, звучит, но в современное время приходиться доказывать, что ты и всё вокруг существует – неопровержимы и их много, но у науки, к сожалению, нет ни одного доказательства существования души. Отсутствие же доказательства существования души многими расценивается как доказательство отсутствия самой души и, дальше, следуя их логике, отсутствия Бога. Здесь и успокаиваются – им данного неоднозначного вывода достаточно.

– Сложно рассуждать. Я реалист. Подтверждения необходимы, иначе принимайте за гипотезы.

– Человек с этими «гипотезами» живет не одно тысячелетие и продолжает жить. Ведь старые храмы не снесли, хотя одно время пытались, и строят новые.

– Да, человек особенное существо. Но храмы являются лишь символами надежды узнать тайну мироздания, великий замысел, после смерти. Соглашусь, когерентность науки и религии присутствует в попытке ответить на вечные вопросы. Методы разные: церковь пытается идти к ответам верой, а наука твердо шагает формулами.

– Общее есть… Не готовы мы… Слишком не готовы.

Астроном замолчал. Продолжать сложный разговор дальше не хотелось ни ему, ни, как казалось, инженеру…

– Подъезжаем, – объявил с облегчением инженер в конце утомительной и затянувшейся из-за автомобильных заторов дороги.

По пути встретился возвращающийся из столовой Алексей.

– Здравствуйте. Вот, перекусить взял.

– Здравствуй. Мои любимые.

– С корицей.

– Замечательно! Подготовились?

– Да, оборудование запустили в холостом режиме, исследовательская камера в норме, Марина заканчивала с вводом параметров.

Они прошли в здание. Марина, в появившееся свободное время при ожидании коллег, читала книгу. Из-за перегородки доносился приглушенный шум оборудования.

– Здравствуй, Марин. Молодцы, всё сделали, кроме одного.

Марина отложила роман в сторону.

– Доброе утро, Александр Владимирович. Вроде, ничего не забыли. Я и данные ввела.

– Да нет, кое-что важное упустили! Без него, конечно, проэтапим эксперимент, но психоэмоциональный настрой руководителя научной группы на успех опустится до нежелательных значений.

– Не понимаю? Александр Владимирович, не мучайте.

– Чайник! Начинать ответственный эксперимент без кружки ароматного чая я считаю неправильным. Да и булочки, купленные Алексеем, выглядят аппетитно. Желающие – присоединяйтесь!

Инженер прошел к журнальному столику, который вместе с кожаным потертым диваном и тремя деревянными стульями образовывал скромный, но вполне уютный уголок необходимого отдыха, и включил электрический чайник. Выпив по кружке чая и обсудив несколько несвязанных с ближайшими испытаниями вопросов, научная группа заняла свои места и приступила к работе.

– Повторим вчерашний успех, затем понаблюдаем, фиксируя параметры. Положим на лопатки светил наук! – инженер растер ладошки рук и нажал «ввод» на клавиатуре.

– Повторим вчерашний успех? – переспросил астроном.

– Ну, да! Надеюсь, получится, – не заметил удивления астронома инженер. – Начинаем!

Раздался звонок. Инженер хотел дать дальнейшие указания, но тут его взгляд остановился на том месте, где вчера была поставлена бутылка шампанского. Неожиданная мысль мелькнула в голове.

– А бутылку, зачем убрали?

– Какую бутылку, Александр Владимирович? – первой поинтересовалась Марина, не отводя глаз от монитора.

– Шампанского! Ты ее вчера из шкафчика достала и вот тут поставила по моей просьбе – удачу приманивать.

Марина повернулась, посмотрела на астронома и Алексея и поняла, что и они находились в некотором замешательстве.

– Мы вчера никаких бутылок не доставали, Александр Владимирович, – как бы оправдываясь за всех, не желая оставлять себя одну при разговоре в совершенно непонятной истории, ответила Марина. – Шампанское, где было последних несколько лет, там и осталось.

– Марина права. Вчера мы закончили эксперимент, и почти сразу поехали домой. Ничего особенного и не было.

Уверенный голос Алексея совершенно обескуражил инженера. Он не знал, чем возразить, и решил просто отшутиться, оставив решение неожиданно появившейся загадки с бутылкой шампанского на потом.

– Разыгрываете! Юмор – хорошо дело! С приподнятым настроением и работать приятнее. Ладно, черт с ней с бутылкой. Оборудование давно в режиме ожидания и зря электроэнергию тратит. Давайте по вчерашним координатам Сверхпустоты Эридана. Марина и Алексей, вы готовы?

Последовал утвердительный ответ.

– Приступили.

Как и вчера, послышался негромкий треск из камеры блока «Б» и над входом загорелась красная лампа. На минуту зависла тишина. Инженер не стал дальше ждать.

– Марина, есть регистрация сигнала?

– Нет, – покачала головой она.

– Странно? Неужели сбой в программе? Вчера получилось, а сегодня – ни-че-го! Проклятье!

– Александр Владимирович, мы вас совсем не понимаем, – робко обратилась Марина. – Вы говорите, будто вчера реально что-то…

– Как что-то? Сигнал, синхронизация! – перебил инженер.

– Сигнал?! – вмешался астроном.

– Перестаньте, не смешно уже. Вчера мы впервые удачно выполнили эксперимент, а сегодня собрались повторить для фиксации результатов. Разве не так?

– Действительно, вчера экспериментировали по новым координатам: три раза пытались, правда, безрезультатно.

– Безрезультатно?! Не получали сигнал?!

– Нет, не получали.

– Устали вы сильно, – попробовал Алексей оправдать замешательство и странные воспоминания инженера. – Эксперименты вас совсем измотали.

Напряжение нарастало. Недопонимание происходящего ставило инженера в крайне глупое положение перед остальными: он один помнил об удачном эксперименте, а коллеги утверждали обратное.

– Подождите, совсем ничего не понимаю? Синхронизации не было?

– Не было, – подтвердил астроном, также переставший что-либо понимать во всем этом разговоре.

– И вы подтверждаете! – голос инженера повысился. – Вы! Вы же сами вчера сделали верные расчеты. Как же вы не помните?! Как? А сейчас вы все пытаетесь убедить, что мне почудилось, или приснилось. Хватит! Мне кто-то объяснит разыгранный спектакль?!

– Александр Владимирович, странная ситуация, очень странная, – вернулась в разговор Марина. – Я даже не знаю, как поступить? Хотите, записи вчерашние посмотрим?

О записях инженер совершенно не подумал; неожиданно напомнившая о них Марина остановила начинающуюся в нем бурю, готовую вот-вот выйти наружу. Он глубоко вдохнул и спокойно, не спеша, выдохнул, закрыв глаза.

– Включай, Марина, – не открывая глаз, тихо сказал он.

Спустя короткое время на мониторе закрутилась запись с видеокамеры. Просмотр длился около получаса, после чего хронология предыдущего эксперимента приобрела логическую последовательность. Запись определенно показала, что никаких успехов не достигли, и их основным отличием от предыдущих попыток было лишь то, что в группе появился новый сотрудник – астроном.

– Александр Владимирович, вы сильно устаете. Дайте себе отдохнуть.

– Спасибо, Марина. Извините меня. Нашло… Прервемся. Пойду, прогуляюсь.

Инженер медленно шел по прогулочной дорожке, тянувшейся мимо различных строений Центра. Прошедший дневной дождик увлажнил и остудил воздух. Встречались пешеходы; он автоматически здоровался, не обращая внимания на лица и приветствия, погрузившись в мучающие переживания.

«Странно. Как странно. Я полностью уверен во вчерашнем дне. Не мог я забыть! Забыть… Четко помню эксперимент, полностью, каждую подробность. На видео совсем по-другому: там как в прошлые разы – неудачно, только астроном появился. Не понимаю?»

Приветствие от очередного встречного прохожего на секунду отвлекло. Обратиинженер хоть немного на него внимания, он непременно бы заметил среднего возраста мужчину, одетого по моде восьмидесятых годах прошлого столетия. Но инженер находился в своем внутреннем мире, ища объяснения воспоминаниям не свершившихся событий.

«У меня галлюцинации? Или приснилось? Вчера мы приехали в лабораторию, поговорили, подготовили оборудование. Потом перекусили и приступили к испытаниям. Я попросил астронома сделать расчеты. Далее ввели данные, отправили сигнал и моментально получили ответ. Эксперимент мною был остановлен, после чего зафиксировали показатели, достали бутылку шампанского и поехали домой. Черт с ним с шампанским! Но координаты «цели»! Ведь они были ключом к нашему успеху! Я хорошо помню их. А на записи? Там три раза безрезультатно. Мы какие координаты вводили? Надо еще раз просмотреть записи эксперимента: сравнить координаты на видеозаписи с моими, из памяти.»

– Проветрились? – поинтересовался астроном у входящего после прогулки инженера.

– Да, спасибо, стало намного лучше.

– Предлагаю закончить эксперименты. Впереди выходные: отдохнем, а в понедельник со свежими силами вернемся. Подумайте.

Инженер прошел вдоль стола и сел на диван, вытянув ноги и сложив руки в замок на животе. Его взгляд был отстраненным, направленным вниз, к своей намокшей во время прогулки обуви.

– Совсем промокли. Хороший дождь прошел. Пару луж не заметил – прямо по ним прошлепал, – он не отрывал взгляда от своих ног.

– Вам подсушиться бы, – заботливо посоветовала Марина. – Простынете.

– Благодарю за заботу, но ничего, потерплю. Лучше, Марин, давай еще раз записи вчерашние посмотрим. Меня интересуют координаты «цели».

– Я быстро, – она засуетилась. – Вы очень уставшим выглядите.

– Не долго – посмотрим только…

– Подожди, Марина, – остановил ее астроном. – Координаты я помню, да и вот расчеты. Смотрите! Три разных варианта.

Астроном вынул из рюкзака исписанные листки бумаги. Инженер взял их и, изучив, положил рядом на диван.

– Значит, по этим координатам вчера сигнал посылали?

– По этим. Три раза. И запись есть.

– Нет, нет! Я не спорю! Сам себя проверяю, – поспешил успокоить всех инженер в том, что он не намерен заново начинать доказывать свою правоту в успешности вчерашнего эксперимента. – Результат был отрицательным, я знаю. Я переутомился. Поддерживаю идею – сегодня экспериментировать дальше не будем. Предлагаю пообедать в нашей замечательной столовой и разъехаться по своим делам. Продолжим в понедельник, а по времени оповещу заранее. Заканчиваем.

На улице снова начался дождь. На поверхности еще не успевших высохнуть луж от падающих капель появлялись и, практически сразу, исчезали пузыри.

– Хороший день дома отдохнуть, – выходя из столовой, заметил астроном и накинул капюшон куртки. – Люблю провести пару дней дома под шум дождя, спокойную музыку и с увлекательной книгой в руках. Чтение книг меня всегда успокаивает, дает мне время на переосмысление сделанного и обдумывание дальнейших действий. Но больше трех дней затянется – и настроение под стать погоде. Да и без звездного неба заскучаю.

Марина с Алексеем задержались за обедом, а инженер, вышедший сразу за астрономом, пытался раскрыть старый черный зонт, захваченный им с собой.

– Давно его бы выкинул! Чего жалею?

Зонт, по всей видимости, услышал угрозы инженера и предпочел подчиниться, нехотя раскрывшись, чтобы послужить хозяину.

– Мне в последнее время хочется оставить всё, забрать семью и рвануть подальше отдыхать, не о чем не думая. Семьей очень редко собираемся.

– Обязательно отдохните семьей на этих выходных: съездите в небольшое загородное путешествие, снимите домик рядом с водоемом и лесом подальше от шума и суеты.

– Я подумаю. Спасибо вам за совет. Хорошая идея, выехать загород: у нас как раз есть одно памятное место, где раньше любили останавливаться.

По пути домой они почти не разговаривали друг с другом; погода совсем испортилась, и каждый был занят своими мыслями, думал о предстоящих заботах.

– Меня, пожалуйста, здесь, – указал астроном на парковку около продуктового магазина. – Приятно провести время. До понедельника.

– Да, еще раз спасибо. До понедельника…

Инженер не стал пытаться раскрывать непослушный зонт и быстрыми шагами дошел от оставленной машины до подъезда. Справа от входа, на стене, большая цифра восемь обозначала порядковый номер.

– Есть горизонтальная бесконечность, а есть и вертикальная, – вспомнил он шутку жены, и зашел в дом.

– Рано сегодня? – удивилась жена.

– Отдохнуть решили. Устали в последнее время сильно, так что до понедельника буду дома. А Оля где?

– С подругами. Ты ей, конечно, не позвонил?

– Заработался, – привычно виновато ответил инженер, – я поговорю с ней, извинюсь. Обязательно поговорю.

– Не обещай,– с интонацией безнадежности прозвучал голос жены. – Есть будешь? Я разогрею.

– Мы на работе перекусили. Чай, разве.

Жена прошла на кухню и включила чайник, подошла к окну.

– Погода сегодня совсем испортилась. А вчера весь день ясно и тепло; вечером еще и северное сияние посмотрели. Никогда его не видела.

– Северное сияние? – не понял инженер. – Новое телевизионное шоу?

– Какое шоу? – в сою очередь не поняла жена. – Вчера вечером на небе было северное сияние. Его наблюдали практически во всех регионах. В наших широтах очень редкое природное явление. Неужели пропустил?

– Пропустил.

– Вы со своими экспериментами совсем ничего не видите. И новости не смотрел и не слышал?

– Нет. Во сколько было сияние?

– Вечером.

– По времени помнишь?

– Стемнело почти, часов десять, может начало одиннадцатого. Посмотри в интернете.

– Совпадает, – задумчиво произнес инженер.

– Я не понимаю, что совпадает?

– У нас как раз эксперимент полным ходом шел, – отвлекся от размышлений он. – Вот и говорю – совпадает. Жалко, с удовольствием посмотрел бы на сияние.

Инженер закончил переодеваться в домашнюю одежду, зашел на кухню и сел за стол. Кружка горячего чая с парой бутербродов дожидалась его. Он взял кружку в руки, подул.

– Маш, давай завтра съездим за город, отдохнем семьей? – мягче попытался начать он. – Давно не собирались вместе – хочется туда, помнишь.

Жена посмотрела на него. При встрече дома, она не сразу обратила внимание на появляющиеся в ее муже перемены. Былой оптимизм пропал, а усталость и эмоциональное напряжение, накопившиеся за долгое время, стали выходить наружу, постепенно формируя вид отрешенного замученного человека.

– Выглядишь ты скверно. Не заболел ли?

– Да нет. Выспаться, как следует. Поедем?

– У дочери уроки: к экзаменам готовиться. Да и тебе дома лучше сидеть, а не за рулем путешествовать.

– За меня не беспокойся, я же говорю, просто усталость. Завтра буду в норме. А уроки догонит, она старательная.

– Вот ты сначала с ней переговори, после и решим. Пойду, полежу, что-то тоже недомогаю. В ближайшие дни магнитные бури сильные передали.

Инженер остался один. Недопитый чай охладел. Он отставил кружку в сторону, медленно поднялся, прошел в гостиную и лег на диван, включив телевизор. Жена упрямилась, обижалась: в последние годы они редко собирались семьей. Раньше по-другому: часто вместе проводили праздники, ходили в кино, цирк, зоопарк, выезжали на природу, ездили отдыхать на море. С началом работы над проектом их семейная жизнь постепенно менялась: он больше и больше погружался в работу, отдаляясь от остального, а жена и дочь привыкали меньше обращать на него внимание.

Глава 4. Выходной.

Инженер проснулся в спальне на кровати. Он никак не мог вспомнить, как он перешел сюда с дивана и продолжал лежать с закрытыми глазами, перебирая в голове обрывки памяти о прошлом дне.

– С добрым утром, – мягкий голос жены, проснувшейся раньше и также не торопившейся вставать, приятно взволновал его.

Он посмотрел на нее: худые черты лица, распущенные волосы и мягкий взгляд выразительных темных глаз почти не изменились с момента их первой встречи. Она лежала на боку, повернувшись к нему и придерживая голову рукой.

– Сколько я спал?

– Со вчерашнего вечера – как пришел; попил чаю и лег на диван.

– А на кровати как оказался?

– Мы с Олей разговаривали. Поздно было. Проснулся, выпил воды и стал бродить по квартире, невнятно разговаривая про поле, пустоту, рассинхронизацию. Мы ничего не поняли из твоего бреда; даже страшновато как-то стало на тебя смотреть. В лунатика превращаешься со своими экспериментами.

– Психоэмоциональное истощение. Сам виноват – заработался… Мне ваши голоса вспомнились: вы спорили?

– Слишком самостоятельная стала, видать, психоэмоциональное истощение, как и у тебя. У меня одной всё хорошо – ни-че-го не истощается.

– Поругались?

– Да.

– Я с ней поговорю.

– Спит, потом…, – она подвинулась ближе к мужу и обняла его.

Время приближалось к десяти часам утра. Серая кошка Ириска неизвестной, но, несомненно, самой благородной породы, соскочила с рядом стоящего стола на грудь инженера и стала мурчать, периодически ласкаясь головой об его подбородок.

– Соперница, ревнует тебя ко мне, – с шутливой серьезностью сказала Маша, погладив кошку.

– Какая соперница?! Судя по характеру нашей кошки, у нее мнение, что достойных конкурентов ей вообще нет. Она лучше всех, и это не подлежит сомнениям, – напустил наигранно строгий вид инженер и вслед за женой погладил продолжающую ласкаться Ириску. – Да, Ваше Кошачество.

Кошка, получив необходимую ласку, спрыгнула с инженера на кровать и принялась старательно вылизывать свою шерсть. Воспоминания вчерашнего дня вновь отвлекли его.

«Ходил, как лунатик, бормотал, напугал своих. Со мной такого никогда не было. А на работе? Подменить реальность вымыслом с полной уверенностью в его правдивости. Ведь доказывал до последнего – до просмотра записей с видеокамеры! Всё равно не верю; в моей голове вспоминаются два различных варианта развития событий позавчерашнего вечера. Я что, схожу с ума? Бред какой-то. Заканчивать с этими экспериментами пора: в понедельник объявлю о роспуске группы. Одно только интересно: я помню совсем другие значения координат, отличных от тех, вводимых нами на видео. Хотя, скорее всего, просто тот же провал в памяти с последующей заменой утраченных воспоминаний новыми, придуманными моим перегруженным мозгом».

Телефон рядом на прикроватной тумбочке завибрировал. Инженер посмотрел входящий номер.

«Странно? Договаривались до понедельника».

– Да, слушаю, – негромко ответил он, стараясь не шуметь.

– Я вас не разбудил? – послышался голос в телефоне. – Прошу извинить. Подумал, рано уедете отдыхать и будете недоступны. Да и мешать вам на отдыхе не хочу.

– Нет, не сплю. Что-то случилось?

– Еще раз извините, могли бы мы встретиться? Появилась одна мысль, по эксперименту.

– Вы же скептически отнеслись к нему.

– Кое-что переосмыслил. Долго обдумывал ваши слова, после того, как вернулся домой. Впрочем, подробности при встрече. Вы согласны?

Утренний звонок астронома с предложением встретиться своей неожиданность подкупил инженера.

– Вы меня, честно сказать, удивили. Не знаю, что изменило ваши убеждения, но давайте встретимся. Я с любопытством выслушаю вас: только мы с семьей сегодня хотим выехать на отдых.

– Обязательно поезжайте! Встретимся после: позвоните, когда вернетесь.

– Позвоню.

– Хорошо. До встречи.

Инженер положил телефон обратно на тумбочку.

«Занятно. Я решил в понедельник завершить проект, и тут же звонок астронома, который сообщает мне о планах поделиться своими мыслями по эксперименту. Впечатление, будто кто-то, или что-то не желает его завершения».

– Кто звонил?

– Астроном. Я тебе про него говорил позавчера. Хороший, грамотный специалист, помогает в наших исследованиях.

– Ему родители Астроном имя дали? – поинтересовалась жена, шутя.

– Его зовут Сергей, доктор физико-математических наук, астрофизик, но ему больше нравится называть себя астрономом.

– И зачем тебе позвонил астрофизик-астроном утром в субботу. Дай догадаюсь: открыл новую планету и спросил разрешение дать ей твою фамилию?

– Я был бы не против, – поддержал шутливый тон разговора инженер. – К сожалению, он только предложил встретиться: какие-то вопросы по работе.

– Ты же обещал отдохнуть вместе с нами, – настроение жены резко изменилось. – До понедельника не дотерпит. Лучше пусть со своей семьей время проводит.

– Он один живет.

– Развелся?

– Я не спрашивал.

– Бог с ним, с твоим астрономом, мы сегодня едем отдыхать?

– Ты же говорила, что вы поссорились, и Оля не согласилась.

– Как поссорились – так и помиримся, а про ее отказ я не говорила.

– Из-за чего спор?

– Ничего особенного. Сама разберется, – постаралась сменить тему разговора жена.

– Ясно. Пойду завтрак готовить. Поднимай Олю и собирайтесь. Поедем за город, навестим старое место.

С погодой повезло: тучи, прятавшие молодое, полное сил солнце, прогнал ветер, и только редкие лужи на старом асфальте тротуара, примыкающем к набережной ухоженного искусственного водоема спрятанной в лесу базы отдыха, напоминали о ночном дожде. Подчиняясь требованиям вечного закона борьбы за существование – эволюции, природа, набрав силы в первые весенние месяцы после долгой зимы, к лету наполнилась изобилием различных форм жизни, каждая из которой по своему уникальна.

– Наш пруд, – радостно заметила жена, когда они вышли на свободный от деревьев участок территории базы после долгой прогулки. – Как давно… С тех пор почти ничего не изменилось.

– Всё по-прежнему, – вспоминал инженер. – И наша беседка у воды не занята. Пойдем!

День приближался к закату. Солнце спряталось за высокими макушками сосен, и лишь редкие его лучи находили путь между густой зелени хвои, светлыми пятнами рассыпаясь на противоположном берегу. Над поверхностью воды, спустившиеся ближе к набравшей за день тепло земле, стрижи устроили переполох.

– Смешные какие! Гоняются друг за другом, – любопытно следила за ними Оля.

– Прилетели, – также наблюдал за ними инженер.– Лето совсем.

– О чем ты думаешь? – нежно обняла жена, положив голову на его плечо.

– Так… Жаль, что мы очень редко сюда приезжаем. Ты помнишь?

– Помню.

– Мы познакомились с мамой, Оля, в этой беседке. Как часто бывает – совершенно случайно, но я бесконечно благодарен судьбе.

– Красиво! Вам повезло с местом встречи, – затрудняясь подобрать нужные слова, ответила Оля.

– Повезло. Интересная история получилась. Я потом расскажу. Не заскучали?

– Нет! Все хорошо. Устали немного.

– Тогда еще посидим, а затем поужинаем вон в том кафе и домой. Согласны?

– Согласны.

Возвращались поздно. Москва полностью перешла к ночной жизни: зажглись миллионы электрических ламп, не давая ни малейшего шанса темноте полностью завладеть по праву принадлежащей ей согласно времени суток территорией. Инженер не спеша вел автомобиль по центральным проспектам, специально выбирая маршруты мимо самых привлекательных мест города.

– Скоро будем дома. Спать пора ложиться, устали гулять, – инженер, прикрыв рот рукой, зевнул.

– Вы спите, а мне к экзаменам готовиться, – как показалось инженеру, недовольно ответила дочь.

– Дай себе перерыв, Оля. Один вечер ничего не решит, зато выспишься, сил добавиться.

– Нет. Я не успеваю: пропустила много.

– Но организм должен отдыхать. От переутомления ничего хорошего не будет. Сделай паузу, – инженер не заметил, как разговор стал переходить в спор.

– Ага. Ты-то паузы делаешь. Тебя дома почти не бывает – на работе живешь, – продолжала перечить Оля, не желая слушать совета отца.

– Тебе слово – ты десять в ответ. Я тебе добра желаю, забочусь. А ты?

– Не стоит обо мне заботиться, я и сама знаю, что мне лучше.

– Ты провоцируешь. Что с тобой?! – голос инженера повысился и стал жестким.

– Не трогай ее, – вмешалась жена, почувствовав перерастания спора в ссору. – Возраст, устала. Завтра поговорите.

– Хорошо, не трогаю, – и сам инженер уже понял, что неудавшийся разговор пора заканчивать. – Может и я как-то не так сказал. Не стоит нам продолжать; весь день прекрасно провели вместе, а тут нашла напасть. Только пару слов. Ты не против, Оля?

– Не против, – сухо ответила дочь.

– Извини за сюрприз, который хотела показать. Я был не прав. Хочешь, покажи сегодня, когда приедем, или завтра утром.

– Не хочу. Нет больше никакого сюрприза! Отстаньте от меня! – голос Оли задрожал.

– Прости меня. Я не со зла, я подумал, тебе будет приятно, – поспешил успокоить ее инженер.

– Вчера сделал приятное, – и Оля заревела.

– Что с ней? – непонимающе посмотрел он на жену.

– Дома поговорим, – не желая продолжать, оборвала она и отвернулась в сторону.

Инженер лежал на диване. Мысли о ссоре с дочерью, которая теперь закрылась у себя в комнате и не с кем не разговаривала, не давали покоя. Зашла жена.

– Она сильно устает: ответственный год, экзамены. Хочет поступить в престижный университет.

– Да… У нее все впереди.

– Ты чересчур строг с ней. Она близко воспринимает к сердцу, поэтому и обижается. Еще не делаешь того, что обещал.

– Я постараюсь быть спокойней. Скажи, что она хотела нам показать?

– Она хотела познакомить нас со своим молодым человеком.

– Молодым человеком! Неожиданно, – приподнялся с дивана инженер.

– Чего тут неожиданного? Они долго встречаются. Просто ты постоянно занят работой. Ей очень важно твое мнение о нем. Кажется, она влюбилась.

– Ого! Как он?

– Пару раз видела, но мы не общались. Приятно выглядит. Оля рассказывала, что он учится на первом курсе университета и одновременно подрабатывает – собирает компьютеры и продает. Молодец, время зря не теряет.

– Зачем же она злится на меня? Завтра пригласим домой, познакомимся, посидим вместе, – с нескрываемым интересом стал планировать воскресный день инженер.

– Не получиться. Они поссорились. Не скажу почему, но он думает о том, что мы не желаем, чтобы они встречались.

– Но мы даже не знакомы?

– И поссорились крепко – не общаются со вчерашнего дня.

– Понятно. Я с ней поговорю.

– Дай ей отдохнуть. Завтра утром поговорите. Пойдем спать, поздно.

– Пойдем. Утром, конечно, лучше.

Утренний луч нового дня нашел щель между задернутых штор и, проникнув в спальню, замер на стене. В комнате посветлело.

– Прикрой, – сонно попросила жена.

Инженер поднялся с кровати и спрятал утренний свет, случайно прорвавшийся благодаря черному коту, довольно растянувшемуся на подоконнике между горшков с цветами, обратно за штору.

– Я прогуляюсь. Спите.

– Постарайся не шуметь.

– Я тихо.

Поцеловав жену, инженер вышел из спальни, умылся, позавтракал, оделся и направился на прогулку. Чуть в стороне от подъезда пролегала пешеходная дорожка, ведущая в старый парк, начавший принимать первых посетителей. В последнее время инженер редко посещал его.

– Доброе утро, Александр, – поздоровалась у подъезда пожилая хозяйка таксы, подбежавшей к инженеру с маленьким красным мячиком в зубах.

– И вам доброго утра, Фаина Ивановна, – наклонившись, чтобы погладить собаку и взять у нее мячик, поздоровался в ответ инженер. – Ева, привет.

Ева радостно затявкала в предвкушении игры.

– Ну, давай. Лови…

Мяч полетел вперед и, упав, запрыгал по плитке тротуара, моментально став объектом охоты.

– Погожий день, а вы, Александр, опять один. Что же, Маша, ленится и не хочет составить вам пару? – с легким укором заметила хозяйка таксы.

– Ленится, Фаина Ивановна, – подтвердил ее слова инженер и вновь бросил мяч Еве, только что принесенный ей.

– Дело молодое… А у вас как дела, Александр? Не болеете? Я ведь терапевтом проработала всю жизнь, вижу.

– Да нет, Фаина Ивановна. Не беспокойтесь – усталость, больше ничего. В эти выходные решил отдохнуть. Уже лучше.

Инженер очередной раз взял у Евы мячик и бросил вперед.

– Многие думали – уже лучше. Не пугаю, но пройти обследование не помешае. Послушай меня. А Маше скажите, если на прогулки не пойдет, я сама к вам домой с Евой приду и…

Фаина Ивановна закашлялась: больное горло не позволяло долго разговаривать.

– Извините, Александр, хроническое. С работы еще. Берегите здоровье свое и семьи – самое главное.

– Спасибо, Фаина Ивановна.

– Да за что спасибо?! Себя берегите!

Они разошлись. Ева какое-то время еще бежала рядом с инженером, но заметив, что хозяйка удаляется, развернулась и рванула со всех ног догонять ее.

Главный вход в парк, от которого начиналась центральная аллея, охраняли две старинные башни из красного кирпича с караульнями. Инженер, задумавшись, задержался у них; он гулял по парку очень много раз и мог с точностью рассказать об его истории и особенностях, обо всем, после того, как пройдешь границу между двумя разными территориями одного города. Но там, куда он хотел проникнуть с помощью своих экспериментов много лет, он не знал и не представлял абсолютно ничего. Он знал лишь одно – «ТАМ» существует, и доказательства будут найдены.

Центральная аллея вывела инженера к усадьбе, пройдя которую, он оказался на берег небольшого пруда. Посетителей парка гуляло мало, и найти свободное место не составило труда. Инженер смотрел на воду. Изредка, от небольшого порыва ветра, по водяной глади пробегала легкая рябь, разбивая дорожку отражающегося солнечного света на миллиарды осколков звезд.

«Вот и во Вселенной свет мчится по бескрайним просторам пространства-времени, переливаясь на гравитационных волнах, искажается и образует свою уникальную дорогу. Мы тут, сейчас, видим его конечный путь и можем лишь догадываться о космической колыбели, из которой он вышел. А дальше не важно, что докажем своими формулами: всё равно видим только прошлое, пытаясь заглянуть в будущее – так устроен Мир».

Жена и дочь продолжали спать, когда инженер вернулся домой. Стараясь не шуметь, он прошел в гостиную, где в книжном шкафе дожидалась своего читателя накануне купленная новая книга – биография одного из известнейших писателей России начала двадцатого века. На некоторое время книга отвлекла от реальности, увлекла инженера; но прежние мысли о прошедших событиях потихоньку вновь возвращались, разбивая единую смысловую линию текста на теряющие взаимосвязь эпизоды. Приходилось перечитывать заново предложения, чтобы понять то, что без осмысления было прочитано ранее. Чтение стало быстро утомлять. Он отложил книгу в сторону и взял телефон.

«Позвоню: встретимся, побеседуем. Заинтересовал всё-таки наш проект».

После нескольких гудков в телефоне послышался голос астронома.

– Слушаю, – энергично ответил он.

– Доброго утра, Сергей.

– И вам доброго, Александр.

– Я готов встретиться с вами: скажите, где и когда? – без лишних слов сразу начал с главного инженер.

– Вы заинтересовались. Хорошо. Встречаемся на площади около Храма Василия Блаженного через три часа. Вы согласны?

– Да, без проблем. До встречи.

Инженер прервал разговор и положил телефон рядом с книгой. У него было пару часов свободного времени на домашние дела.

Глава 5. Человек никогда не ошибается один.

– Великий Храм, – пододвигая к себе ближе тарелку с салатом, продолжил начавшийся еще при встрече на площади разговор астроном. – Удивительно, один из самых главных Храмов России получил второе свое имя в честь юродивого. На Руси почитали юродивых – мнимых безумцев, обладающих даром прорицания. Нищие телом, они обладали богатым внутренним духовным миром. Безумие не обязательно всегда равняется чему-то ненормальному: просто мы иногда не способны сразу понять того, чего они нам хотят рассказать, так как чаще всего просто необходимо время. Есть записи о многих чудесах юродивого Василия Блаженного, но самые главные из них связаны с пророчеством. Когда он умер, сам царь Иван Грозный нес тело в последний путь. Шла молва о чудесах и после смерти Василия Блаженного.

– Придания… В своем большинстве, люди очень охотно верят в чудо, – скептически возразил инженер, разглядывая узор из пенки в только что принесенной чашке кофе. – Эта чашка также предскажет, пофантазировав.

– Вы – патологический скептик, Александр, – нисколько не смутился астроном сравнению инженером юродивого с чашкой кофе. – Современный мир многогранен, и каждый вправе выбора веры. Я, как верующий, осуждаю вас, а как ученый, вполне объясняю себе вашу прямоту. Наука абсолютно нетерпима к чудесам и с успехом с ними борется, но параллельно делает вид, что не замечает главного чуда – чуда в способности ВЕРИТЬ.

– Да, наука пока не всесильна, – согласился инженер. – Тем лучше – есть к чему стремиться.

На некоторое время они прервались, чтобы дать себе отдохнуть от разговора и насладиться принесенной едой.

– По вопросу встречи, – отставил пустую тарелку в сторону и, пододвинув стакан с апельсиновым соком, вернулся к беседе астроном. – Я, после того как позавчера вернулся домой, долго думал. Сомнения не давали покоя: ваша уверенность в успехе, когда, с ваших же слов, получилось зарегистрировать сигнал. После же просмотра видеозаписей у вас стал очень растерянный вид. Скажите, вы до сих пор верите в то, что были правы, и пытаетесь объяснить самому себе свои же воспоминания?

– Сложно смириться. Воспоминания очень реальны, но я стараюсь забыть их, списав на усталость, – ожидал подобного вопроса инженер.

– А зачем вы перед уходом интересовались координатами? Хотели сравнить с координатами в вашей памяти? Совпали?

– Нет, – выдохнул инженер, покачав головой.

Он замолчал. Вопросы астронома мысленно вернули его в прошлое к недавним вечерним экспериментам. Официант принес счет и стал убирать использованную посуду со стола на поднос, ожидая оплаты.

– Спасибо, как всегда было замечательно, – расплачиваясь за обед, поблагодарил астроном.

– Вам большое спасибо за посещение нашего ресторана и, отдельное, как постоянному клиенту, – любезно ответил официант, после чего развернулся к инженеру, ожидая оплаты от него.

Последовала неприлично длинная молчаливая пауза. Официант стоял перед инженером и протягивал ему счет на оплату, справедливо ожидая повторения недавних действий, как при оплате астронома, но ничего не происходило. Клиент тихо сидел, сложив руки на столе, и, практически не моргая, смотрел на пустую кружку из-под кофе. Лицо официанта сменило выражение на легкое беспокойство и недоумение.

– Простите, ваш счет, – попытался еще раз обратить на себя внимание официант.

Реакции со стороны инженера не последовало.

– Ваш счет, – с положенным по правилам заведения спокойствием, но с повышенным голосом, повторил официант. – Простите, вы слышите меня?

Ответ снова не последовал. Официант вопросительно посмотрел на астронома.

– Извините моего коллегу. Он долгое время занимается сложной научной работой, и она его полностью измотала. Я оплачу.

Последовала оплата. Официант поблагодарил и удалился, оставив странного посетителя дальше молчаливо сидеть за столиком.

– Не сов-па-ли, – вдруг по слогам проговорил инженер. – Там были другие, отличные от наших, настоящих. Я хотел ввести их, но почему-то передумал.

Астронома поразила резкая перемена: взгляд инженера прояснился, появилась уверенность в словах.

– Почему передумали? – просто переспросил озадаченно астроном, пока не понимая, о чем говорит инженер, и продолжил наблюдать за дальнейшим состоянием Александра.

– Не знаю. Что-то внутри остановило меня? Я как будто вдруг перестал верить себе. Столько лет работы, бесконечные расчеты, эксперименты… Стало страшно: я побоялся сойти с ума. Да и до сих пор… Прекращать срочно всё!

Последние слова показались астроному довольно решительными.

– Я человек временный в группе и мне не судить о правильности вашего решения. Единственное, – астроном прервался, давая себе время подобрать правильные слова. – Ради, как говорится, спортивного интереса, давайте попробуем ввести координаты из вашей памяти. Вдруг, вы в чем-то были правы, и у нас получится увидеть нужный результат.

На этот раз пришло время удивляться инженеру в перемене мнения астронома.

– Вы же с недоверием отнеслись к проекту, а тут неожиданно с оптимизмом предлагаете повторить эксперимент? Странно, но спасибо вам за поддержку. Только толку не будет: перепробованно бесчисленное множество различных комбинаций. Еще одна попытка – очередная пустая трата времени.

– Жаль от вас слышать. Опустились руки. Я вас понимаю – столько неудач. Знаете, есть хорошее высказывание, что каждую неудачу, или ошибку, непременно нужно воспринимать в качестве ценного опыта в том, как не стоит поступать в дальнейшем. Мне всё-таки кажется, что вы приблизились невероятно близко к успеху.

– Нет, не хочу! Не уговаривайте.

Инженер встал из-за стола и собрался уходить.

В руках астронома оставался последний козырь.

– Северное сияние, – спокойно произнес он.

– Что,– совершенно не понял смысла в сказанных словах инженер.

– Северное сияние,– повторил астроном, не меняя интонации.

– Какое северное сияние? Вы про что?

– В прошлый четверг, вечером, наблюдалось сильнейшее северное сияние. Последний раз подобное было в восьмидесятых годах. Мы его не видели в силу занятости экспериментами. Вы не замечаете ничего странного?

– Нет, не замечаю, – зачем-то обманул астронома инженер, вспомнив свой разговор с женой день назад. Он тогда, как раз, и обратил внимание на интересное совпадение по времени двух событий.

– Вы же сами мне рассказывали про советских ученых, проводивших, подобные вашим, опыты, при вхождении в активную фазу которых фиксировались спонтанные вспышки на небе.

– Да, говорил. Но повторял лишь записи со слов участников испытаний. Подтверждающих документов не сохранилось, я вам рассказывал. Сияние – просто совпадение. Тем более, эксперимент у нас не удался.

– У нас в моей памяти – нет, – не сдавался астроном, стараясь убедить инженера не оставлять проект и дать себе еще один шанс, – а у нас в вашей памяти, Александр, – да.

Инженер сел обратно, сложив руки на столе. Он закрыл ненадолго глаза, опустив голову.

– Запутался я, – сказал инженер, как будто он сидит на приеме у врача. – Хорошо, мы попробуем, один раз. Введем координаты, которые я помню. Странно, я помню координаты, рассчитанные вами, а вы про них знать ничего не знаете. Очень странно? Давайте, разъезжаемся по своим делам, а ближе к вечеру, думаю, часам к восьми, встречаемся в лаборатории. Эксперимент выполним вдвоем: не хочу своих привлекать; они обо мне и так черт знает что думают, после последней встречи. Как, договорились?

– Договорились, – начал подниматься со стула астроном.

– Подождите, а где счет за обед? – вспомнил инженер. – Про нас совсем забыли. Пойду, узнаю.

– Не стоит, – улыбнулся астроном. – Вы были увлечены своими мыслями, и мне пришлось за вас заплатить. Ничего страшного – отдадите потом.

– Точно завершу с проектом – выпадаю из реальности.

Они вместе вышли из ресторана и направились к станции метро. По пути инженер, поблагодарив, отдал долг астроному и дополнительно обсудил с ним некоторые детали вечерней работы.

– Долго ты в магазин ходил, – холодно бросила в сторону инженера слова жена при возвращении его домой. – А где продукты?

– Забыл, – спохватился он, понимая о бесполезности скрывать истинную цель своего ухода из дома, и добавил первое, что пришло в голову. – Схожу снова, куплю.

– Конечно, сходи. Я пару часов еще подожду, глядишь, булку хлеба принесешь.

Инженер не хотел говорить жене о встрече с астрономом и предстоящей вечерней работе. Он знал – будет ссора. Но, если не сказать…

– Встречались с астрономом. Он вчера звонил, ты знаешь. У Храма Василию Блаженному. Мы… Мне, Маш, на работу вечером съездить придется.

Инженер затих, ожидая реакции жены. Затем, сняв обувь и подойдя к ней, постарался обнять.

– Перестань, – жена вырвалась из объятий. – Сумасшедший! Ты со своей работой совсем спятил. Отправляйся, чего ждать! Давай! Там и оставайся. И жену себе новую найди – Пенелопу; пусть тебя ждет хоть двадцать лет, хоть тридцать. Всё равно ты с нами почти не живешь: у тебя ведь нет семьи!

– Зря ты. Считаешь, я не беспокоюсь о вас, что вы мне не нужны? Ты об этом думаешь? Да, я работаю, много работаю. Но я работаю для нашего благополучия.

– Благополучия! – голос Маши начинал срываться на крик. – Благополучия! Ты вообще знаешь, что такое благополучие? Думаешь, деньги, дорогие вещи, хорошая еда и прочие материальные ценности являются единственным благом. Нет. Есть более важные ценности: находиться вместе с семьей, любимым человеком, вместе встречать праздники, гулять, общаться, вместе проводить время дома, ходить в гости, навещать и самим приглашать друзей, делиться и радостными моментами жизни, и грустными. Кому-то это лишнее, устраивает, когда семейная квартира превращается в общежитие, или гостиницу, где каждый приходит только переночевать. Мне же такая жизнь не нужна!

Жена резко развернулась, быстрыми шагами прошла в спальню и с силой закрыла за собой дверь.

– Да ну тебя. Хочешь как лучше, – негромко успел проговорить ей вслед инженер.

– А ты только и хочешь, как лучше. Хочешь, и не делаешь! – уже из спальни за закрытой дверью ответила Маша. – Отстань. Не хочу с тобой разговаривать.

Дочери дома не было. Интересоваться у жены, где находится Оля, после ссоры инженеру не хотелось. Он лежал на диване, слушал в наушниках старые джазовые мелодии. Чувство обиды постепенно сменилось чувством вины перед семьей и сожалением за принятое в ресторане решение. Звонок астроному и отказ от продолжения многолетних поисков ответов на самые сложные вопросы о существовании мира многое изменил бы в его будущей жизни. Инженер не позвонил: желание прикоснуться к вечности оказалось сильней…

В Научно-исследовательский центр инженер подъехал чуть раньше согласованного времени, опередив астронома. Переодевшись, он прошел в лабораторию, включил оборудование и сел за свой рабочий компьютер, ожидая запуска программы. Рядом, на лабораторном столе, лежали оставленные в прошлый раз расчеты.

«Координаты… Какие были координаты: двадцать два, триста четыре, пять… Нет: двадцать два, четыреста три, пять… Или шесть? Забыл. Почему сразу не записал?! Думал, не пригодятся? Посмотреть прошлые записи? Зачем? Они ошибочны: несколько попыток сделали с ними – нулевой результат. Полная ерунда получается – приедет астроном, а я ему: «Извини, забыл координаты. Потом вспомню – поехали домой». Он меня точно за идиота примет, в лучшем случае».

Инженер схватил карандаш, и, не задумываясь, написал на листке бумаги цифры; затем взял со стола расчеты, оставленные астрономом.

«Записи астронома. Пересчитывал. Координаты. Посмотрим. Что за черт?! Не понимаю, как?! Они полностью совпадают с написанными мной минуту назад. Но я абсолютно уверен – координаты из моей памяти и в расчетах были разные. Я же помню!»

Скрипнули петли открывающейся двери.

– Добрый вечер. Запоздал, – оправдываясь, поздоровался не первый раз за день астроном.

– Да, добрый, – прозвучало сухое ответное приветствие.

– Вы не уверены в успехе? Капля оптимизма не помешает, – астроном развернул стул и занял рабочее место Алексея.

– Пожалуй, вы правы, не помешает.

– Вид у вас изменился: сильно уставший, как в пятницу. Желаете, давайте перенесем работу. Я пойму. Заранее прошу простить за мое нетерпение, заставившее убедить вас приехать сюда в выходной день.

– Переносить не будем: оборудование приготовлено. Лучше, начнем. Правильно заметили – самочувствие отвратительное. Потерплю. Пару попыток, не более.

– Вы уверены?

– Потерплю. Приступим.

Инженер ввел в программу координаты с листка, понимая о бессмысленности своих действий.

– Прошлый раз сфера в камере по-другому светилась. Что-то изменилось?

– Разница в этапах, или стадиях, эксперимента. На первом этапе в сфере создаются условия передачи сигнала через информационное поле – цвет смещается ближе к красному спектру. На втором этапе в сфере формируется самостоятельное информационное поле – новое поле, изолированное от общего, – цвет смещается ближе к фиолетовому спектру. Его вы видели; мы наблюдали за поведением материи в эволюционирующем новом поле. Сегодня некоторую часть пропустим: достаточно отправить и получить сигнал. Остальное – потом.

Инженер быстро набрал на клавиатуре необходимые параметры, нажал «ввод данных». Звонок исправно оповестил о готовности, и знакомый треск послышался со стороны блока «Б», но длился он не долго. Прошло не более минуты. Наступила тишина. Глаза инженера смотрели пристально на монитор.

– Стоп! – сам себе громко скомандовал он и нажал клавишу.

– У нас получилось? – быстрые перемены в настроении инженера удивили астронома и насторожили.

– Нет, – с непонятно откуда взявшейся бодростью последовал отчет.

– По вам не скажешь. Вы как будто волшебную пилюлю приняли. Неудачная попытка обрадовала?

– Попытка получить сигнал действительно не удалась. Ей и не суждено быть удачной – я ввел координаты, заранее зная об их ошибочности.

– Вы специально? – опасения астронома о здоровье инженера росли.

– Вижу, вы начинаете беспокоиться за мое душевное состояние. Что ж, у вас есть все основания. Попробую оправдаться. Когда я приехал сюда, я, к своему ужасу, понял, что забыл правильную последовательность чисел. Мои старания вспомнить ни к чему не привели. Полностью замучив себя, я, не задумываясь, написал на листке число и сравнил с вашими расчетами: координаты оказались полностью одинаковыми. Шок! Цифра к цифре: на моем только что исписанном листке бумаги и сделанных вами записях два дня назад. Получалось, у меня в памяти ваши «правильные» координаты заменились воспоминанием ваших «неправильных» координат. Меня это просто убило. Как я себя пересилил продолжить эксперимент? Одна мысль – оставить надежду вам.

– Зачем? Отложенная казнь? Но, как я вижу, она не свершилась: у вас явно появилась уверенность. Откуда?

– Сам не знаю. Сразу с подтверждением команды на отправку сигнала, я вспомнил все до мельчайших подробностей в тот вечер.

– И «правильные» координаты.

– Да.

– И вы готовы их ввести.

– Да, – ни малейшего сомнения не прозвучало в голосе инженера.

– Начнем? – вопрос астронома прозвучал без недавнего энтузиазма, и в интонации более слышалось предложение всё завершить.

– Через пятнадцать минут, – не уловив перемены в настроении астронома, с нарастающим оптимизмом предложил инженер. – Сделаем перерыв. Чертовски захотелось чаю с чем-нибудь вкусным, например, вон с тем печеньем и конфетами. Почаевничаем?

– Поддерживаю.

Инженер записал вспомнившиеся ему координаты и направился включать чайник.

Две кружки с горячим чаем стояли на столе. Пар медленно поднимался над ними и растворялся в воздухе. Инженер с астрономом сидели на диване, ожидая, когда горячий напиток немного остынет.

– Помню, давно, – нарушил молчание астроном, – еще совсем в юном возрасте, я стоял на берегу медленно текущей реки. Солнце скрылось за лесом, и постепенно наступила удивительно тихая, летняя ночь. Отец с братом уплыли на лодке проверять рыболовные снасти, оставив меня одного следить за вещами и костром. Я, с поднятой головой, всматривался в бездонный океан Вселенной с миллиардом мерцающих звезд, ощущая себя частью невероятно большого, завораживающего мира. С тех пор чувство единения и сопричастности с нашим Миром навсегда закрепилось во мне, только усиливаясь с каждым годом. На следующий день я попросил родителей сводить меня в церковь и крестился, приняв веру. Позже пришло само понимание существования Великого замысла, превращающего пустоту в жизнь. Попробуйте представить полную пустоту, ничто, в окружении другой полной пустоты, снова в окружении пустоты, и так далее. Этакая Матрешка из ничего. Не получается? Упрямо рисуются призрачные границы, наполняя пустоты смыслом. Да, человеческий мозг рождается с «предустановленной программой» самоограничения. Он не способен осмыслить то, чего нет. Ему постоянно нужен ориентир – далекий «маяк» в ночи, к которому необходимо плыть, не смотря не на что, даже понимая всю тщетность стараний когда-либо выйти рядом с ним на сушу. Вот человек и ищет бесконечно ответы на одни и те же вопросы – зачем? и почему? Два этих вопроса материальны, я бы сказал, приземлены. Там они не нужны. Где есть все и ничего одновременно, бессмысленно строить логические цепочки: ответ всегда будет один – Бог, не зависимо от того, что чувствует или думает человек при упоминании данного слова. Разрешено ли написать знак равенства между Богом и информационным полем? Никто не знает. Ваш эксперимент дает некоторую надежду, но с соблюдением особой осторожности – риск нарушить тонкий механизм Мироздания очень велик. В поддержку отсутствия равенства между Богом и Полем лишь скажу – Бог может и не знать всего происходящего в нашей Вселенной, или Вселенных, наблюдая со стороны на эволюцию мира под управлением Единого Поля и иногда исправляя его ошибки; но он определенно знает секрет воскрешения пустоты. Он единственный способен возродить жизнь. Уберите Бога, и встает вопрос о самовозрождении Поля из вечного «ничто». И подумайте над сочетанием слов: пустота вечно существует. Бессмыслица какая-то, не находите?

Астроном взял кружку с чаем и, сделал пару глотков, поставил обратно. Инженер сидел, облокотившись на подлокотник дивана, обдумывал услышанное. Его внутренний мир не принимал идею наличия Бога вне Поля. Бог имел право на существование только внутри и только при полном подчинении доказанным законам мироустройства.

– Я раньше не задумывался сильно о значимости Бога, – начал инженер, стараясь аккуратнее высказывать свои мысли, хоть как-то касающиеся вопросов религии. – Я ученый, всю свою жизнь посвятивший изучению материи и энергетическим полям. Наука ушла далеко вперед: ученые научились расщеплять атомы, наблюдать за элементарными частицами в пограничных состояниях, когда они обладают свойствами, как материи, так и энергии с функциями волны. Более того, мы подошли очень близко к доказательству существования информационного поля. Оно объединяет всё, берет на себя ответственность за создание и развитие материи, развивается само, наполняясь информацией, новыми знаниями. Поле не пишет будущее – у него нет четкого плана. Поле обучается вместе с материей. Что же ему помогает поддерживать процесс эволюции? Мы долго думали и пришли к выводу: при негативном развитии процесса, всегда имеется возможность воспользоваться накопленными знаниями. Оно просто возвращает время назад в определенный момент прошлого, запуская заново цепочку событий и, тем самым, изменяя судьбу. По аналогии с операционной системой – Поле перезагружается, восстанавливаясь в стабильное рабочее состояние. Бесконечный естественный отбор в материальном мире с исправлением критических ошибок на энергетическом уровне – и есть процесс эволюции, и пока в нем Бог не просматривается. Я не отрицаю полностью его существование, или идеи Вечного замысла, но доказательства? За долгое время было написано и высказано множество идей на этот счет, с легкость, впоследствии, опровергнутых. Нужны доказательства! Иначе, Бог – только предположение. Поле же реально. Вы сами видели его в «Сфере». Да, необходимо буде ответить еще на многие сложные вопросы; не беспокойтесь, путь к их решению уже хорошо просматривается и с каждым новым открытием становится короче. Путь же к пониманию существования Бога с годами толь туманнее. Он исчезает с естественным образом с развитием цивилизации. Эволюция – вот тот Бог, или, как вы сказали, то, что вечно запускает заново жизнь, не давая пустоте победить.

Наступило молчание. Оба погрузились в свои мысли, продолжая не торопясь допивать чай. Тихий звук работающего оборудования доносился из-за стеклянной перегородки.

– Хорошая шумоизоляция, – похвалил астроном лабораторию, понимая о бесперспективности сейчас продолжать прежнюю тему разговора.

– Да, спроектировали и исполнили отлично, – поддержал инженер, мысленно соглашаясь отложить обсуждение сложного вопроса мироздания. – Трудиться удовольствие. До ремонта тут шум стоял, скорей бежать хотелось. Одни вентиляторы охлаждения и трансформаторы чего стоили. Пожалуй, начнем.

Инженер встал и направился к компьютеру. За ним последовал астроном.

– Думаю, пора.

Всего через несколько минут инженер с астрономом сидели за рабочим столом и видели на мониторе компьютера появившееся оповещение о положительном результате испытаний. Сигнал был отправлен и получен в точности с расчетными данными.

– Ваши дальнейшие действия? – поинтересовался астроном, но успех, вопреки ожиданием ранее, не обрадовал его.

– Продолжить! Моя теория о способности Поля возвращать события к исходному моменту набирает силу. Информация управляет материей: исчезнет всё материальное – информация продолжит существовать, но исчезнет «память» Вселенной – исчезнет и материя!

Инженер поднялся со стула и подошел к двери блока со «Сферой». Свет от пульсирующей красной лампы предупреждал об опасности входа. Он остановился, сдерживая себя: появилось какое-то дикое желание немедленно войти туда, чтобы узнать всё, всё и сразу, наверняка, без различных как и почему, и больше не мучится.

– Вы уверены?

Голос астронома вернул сознание инженера обратно к реальности.

– Зачем?.., – тихо произнес он, обращаясь к самому себе.

– Вы в порядке? – снова засомневался астроном.

– Да, спасибо, – последовал ответ. – Нашло что-то. Знаете, я одно не объясню: почему я помню наш первый удачный эксперимент, а вы нет. Никто не помнит. У нас получилось разное прошлое в воспоминаниях. Не совсем согласуется с моей теорией, но, в целом, большинство сходится. Я думаю, Поле определило удачный опыт с сигналом, как серьезную угрозу нарушения стабильности процессов эволюции. Оно, предполагаю, даже знает что произойдет, и возвращало время назад, давая нам шанс не повторять ошибок. Но зачем Поле сохранило в моей голове знания о «неправильном», в ее понимании, прошлом. Зачем?

– Вас мучает этот вопрос? – беспокойство астронома нарастало. – Подумайте: вероятно, кто-то другой предпочел сохранить вам память? Или случайность?

– Нет! Только оно – Поле! Никаких других! Я чувствую, интуитивно чувствую. Необходимо выполнить вторую часть.

– Вы уверены?! Подумайте о последствиях и вашей безопасности.

– Без второй части эксперимента наши доказательства не убедительны. Успешное отключение от Поля человеческого мозга – здесь сомнений ни у кого не возникнет! Я сам стану первым испытуемым!

– Вы безумец! Ваша игра в Бога плохо закончится. Передумайте!

– Поможете?! – совершенно не прислушиваясь к словам астронома, попросил инженер.

– Нет! Совсем не слышите, что я вам говорю. Не понимаете, кем и чем вы рискуете; я уже пожалел о своем звонке. Даже не думайте!

– Жаль, – в голосе инженера послышался более рассудительный тон. – Соглашусь, сегодня закончим. Потом.

– Никогда!

– Допустим, и никогда? Делаем перерыв: соберем группу и решим завтра вместе. Договорились?

– Нечего решать! Чистое безумие, заканчиваем!

– Заканчиваем, – повторил инженер, после чего, как и в первый раз, когда им удалось достичь успеха, достал бутылку шампанского и поставил на стол.

Глава 6. Предупреждение.

Домой инженер возвращался поздно вечером. Запоздавшие красные лучи скрывшегося солнца скользили по облакам за горизонт и вот-вот должны были исчезнуть. Наступала ночь. На смену дневному свету пришел свет от множества искусственных огней. Освещение от встречных автомобилей слепило глаза.

«Наставят фар: самим хорошо видно, а встречным мучайся. Куда гаишники смотрят? Ладно, черт с ними… Астроном просто боится и меня отговаривает: ничего не должно произойти. Тем более Поле всегда способно «откатится» назад. Чего боятся? Нет, обязательно полностью закончить эксперимент».

Инженер повернул с проспекта на улицу, в конце которой находился его дом, и тут же резко затормозил.

– Твою…., – не выдержал он, выругавшись.

Прямо перед машиной, справа, выскочил пес – рыжая финская лайка с надетым черным ошейником. От неожиданной встречи с автомобилем собака на несколько секунд замешкалась на дороге, а затем быстро скрылась на противоположной стороне.

– Дурень! Где у него хозяин? Не на много умней своей собаки. Отпустить пса ночью гулять рядом с дорогой! Я даже не понял, как успел затормозить. Повезло рыжему…

Сзади послышались гудки остановившихся машин. Инженер нажал на педаль газа и поехал дальше, вернувшись к своим размышлениям.

«Есть еще один вопрос: если Поле вернуло назад время, то почему наступил следующий день для всех? Почему не случилось по сценарию известного фильма с постоянно повторяющимся «днем сурка»? Поле перестроило материю, процессы, информацию, все, кроме моей памяти. В чем-то астроном прав – Поле вполне может оказаться только лишь «инструментом» при создании Мира».

Оставив машину на парковке и подходя к дому, инженер обратил внимание на отсутствие света в домашних окнах.

– Странно? Не должны еще спать.

Он позвонил в дверной звонок, и, немного подождав, позвонил повторно.

– Забастовку мне устроили.

На последующие звонки и стуки в дверь результат был тот же. Инженер не вытерпел и полез в карманы искать ключи. Наконец, он попал домой, приготовившись высказаться по поводу игнорирования его прихода, но вдруг обнаружил отсутствие дома семьи и небольшой беспорядок в комнатах и коридоре. Создавалось впечатление быстрых сборов.

– Да где они?

Рука машинально достала телефон: на экране светились уведомления многих пропущенных звонков и сообщений. От первого же сообщения, отправленного женой, сердце сильно заколотилось, он стал быстро ходить по квартире, брать различные вещи, бросать их, находить следующие, и, избавившись и от них, поднимать с пола прежние. Наконец, организм выплеснул первую волну эмоций, захлестнувшую разум, после чего осознанность своих действий частично вернулась. Инженер зашел в ванную, открыл кран с холодной водой и умылся. Стало немного легче. Долго не думая, он быстро оделся и выбежал на улицу, даже не сообразив закрыть входную дверь на ключ.

– У вас экстренно? – автоматически, не убирая телефон от уха, спросила дежурная медсестра у быстро вошедшего мужчины.

– К… к вам дочь… мою дочь привезли. Сегодня, во второй половине дня, – с трудом выговорил инженер.

– Да, именно по этому адресу. Подозрение на перелом, – медсестра отложила телефон и обратилась к инженеру, – Фамилия, имя?

– Гамов, Александр.

– Оля?

– Да, Оля!

– Поступила с тяжелой черепно-мозговой. Прооперировали, находится в реанимации. Вам плохо?!

Инженер хотел ответить, и не смог – внутри всё сжалось.

– Садитесь сюда, на кушетку. Вот, выпейте, – медсестра подала стакан воды и пару желтых таблеток. – О результатах говорить рано, но, думаю, она справится. Да и врачи у нас первоклассные. Постарайтесь успокоиться.

– Как же так? Как так..? – вырвались тихие слова.

– Вы посидите немного. Скоро успокоительное подействует. У вас один ребенок?

– Да, одна Оля.

– Крепкая девушка. Чудо, что осталась жива. Сейчас молитесь о ее выздоровлении и думайте о хорошем. Есть мнение, что наши мысли материализуются. Правда, или нет, не знаю, но некоторое позитивное влияние на самочувствие человека, несомненно, существует.

– Спасибо вам, вы немного привели меня в чувства. С Олей была женщина, моя жена, она написала мне из больницы. Как к ней пройти?

– Вам бы посидеть… В реанимацию к дочери вас не пустят, а в комнату ожидания, где должна находиться ваша жена, пройдете по коридору, направо. Настройтесь на лучшее. Сюда. Да, и спросите разрешение у дежурного врача.

Медсестра указала направление в комнату ожидания и вернулась к своей работе.

Из приоткрытой двери комнаты ожидания на пол полутемного коридора падала бледно—желтая полоска света. Больница спала. Лишь откуда-то из глубин здания временами долетали приглушенные звуки кашля вперемешку с хрипотой. Дверь скрипнула; инженер сделал несколько шагов и остановился. Около окна, противоположного входу, стояла Маша. Она смотрела на ночной город, не обращая никакого внимания на входящего.

– Маша, ты как? – на прощание жены он не рассчитывал – лишь бы не молчала.

– Убирайся, – последовал давно подготовленный и единственный у нее ответ.

– Прости меня. Я… Прости. Как Оля? Что с ней? Поговори со мной.

– Иди вон, – тихие холодные слова измученной переживаниями матери с бесконечно любящим своего ребенка сердцем, звучали и как заклинание, и как мольба пощадить и не добавлять ей мучений.

– Я виноват… я сильно виноват… Телефон… Он на беззвучном стоял: сообщения я поздно увидел и прочитал.

– Тебе никогда не было дела до своей семьи. Наша дочь в реанимации по твоей вине. Слышишь, по твоей. Не прощу!

– Но… Не понимаю? Ты мне даже не объяснила.

– Не понимаешь. Зачем тебе вообще что-то понимать – у тебя есть твоя работа. Ты должен был быть дома, с нами. Просто быть, поговорить с ней. Ей очень хотелось. У нее трудное время. Ты же знаешь, как она старается хорошо сдать экзамены и поступить в университет; она хочет доказать, что она не хуже, равняется на тебя. Она очень сильно любит тебя, поэтому сильно обижается, когда ты не выполняешь свои обещания, принимает близко к сердцу.

– Проклятые эксперименты! – инженер нервно запустил пальцы рук в волосы на висках и крепко сжал. – Сегодня же, как приеду на работу, напишу заявление! Я сильно вас люблю, очень сильно! Я исправлюсь, обязательно исправлюсь!

– Ты поздно задумался, слишком поздно. Наша дочь лежит в коме на грани жизни и смерти.

Слезы потекли из глаз: она замолчала. Говорить дальше было тяжело. Инженер хотел обнять ее, но жена оттолкнула его, и, отвернувшись обратно к окну, закрыла лицо руками.

– Уходи… Прошу тебя – не мучай. Уезжай домой – утром вернешься. Я с ней буду, рядом.

– Я вас не оставлю.

– Карантин. Посещения ограничены. Врач только мне разрешил. Он пожалел меня.

– Где он сидит?

– В ординаторской, дальше по коридору.

– Маша…, – хотел еще что-то самое важное сказать инженер, но передумал. – Я попробую…

Ординаторская находилась непосредственно перед входом в отделение реанимации. Инженер постучал, и, практически сразу, повторил. Щелкнул замок. Перед инженером появился дежурный врач в накинутом на плечи белом халате и заспанным лицом. Приход незнакомца ночью стал неожиданностью.

– Вы кто? – не молодых лет врач протирал очки салфеткой и щурил на инженера глаза, выглядывающие из-под густых черных бровей, притом, что остальные волосы на голове и на лице были тщательно сбриты.

– У меня… – но инженер не успел ответить: за первым вопросом тут же последовал следующий.

– Что вы здесь делаете? И почему медсестра не предупредила меня о вашем приходе? Точно выговор получит.

– Не ругайте ее – она тут совершенно не причем. Простите меня, я сам.

– Как сам?! Вы сума сошли: вам нельзя здесь находиться!

– Еще раз прошу простить! Я знаю, что нельзя, что запрещено, карантин… Разрешите мне остаться с моей женой; вы ей разрешили, когда нашу дочь к вам в реанимации сегодня привезли. Нашу дочь Оля зовут.

– Послушайте, – поняв, что от него хотят, смягчил тон доктор. – В больнице много пациентов и ставить под угрозу их жизнь по вине случайно занесенной инфекции я не хочу. Разрешение дано только вашей жене: она в очень подавленном состоянии, и как бы ей самой не понадобилась наша помощь. Вам нет, не разрешу – это сверх моих сил.