Ведьмы

Ведьмин дар

– О, смотрите, ведьмина внучка приехала, – донеслось до слуха Алёны, только что выгрузившей тяжёлую спортивную сумку из видавшего вида жёлтого автобуса. Она бросила недоумевающий взгляд на трёх бабок, сидевших в тени клёна на лавке возле сельсовета. Столкнулась с сердитыми взорами местных пожилых аборигенок, направленными на неё, хрупкую, восемнадцатилетнюю девушку, приехавшую в богом забытое место по просьбе бабушки Алевтины. Бабушка была одинокая, дед помер ещё пять лет назад.

– Это вы про меня? – Алёна решительно сделала шаг в направлении старых сплетниц, и те замолчали, не ожидая, что получат как минимум словесный отпор. Новоприбывшей так и не ответили, и девушка, презрительно фыркнув, взвалила сумку на плечо и отправилась к дому бабушки, который был совсем недалеко от сельсовета, откуда только что отъехал рейсовый автобус.

– И наглая, как и Алевтина. Тьфу, нехристь! – донеслось ей в спину.

Небольшая деревня Торбино, окружённая с трёх сторон лиственными лесами, а с четвертой – гиблыми болотами, по определению не могла быть большой и многолюдной. В ней и в лучшие времена проживало всего двести человек на единственной улице, растянутой на бывшей лесной вырубке. Лес рубить тут начали ещё после войны, тогда и построили деревню. Потом окрестные леса объявили заповедником, и из деревни народ изрядно разбежался, а уж после девяностых и вовсе осталось полсотни жителей. Две трети домов пришли в запустение, и в Торбино остались лишь те, кто уехать не мог или принципиально не хотел. К последним относилась и старая Алевтина, которая приехала сюда медработником в лесхоз, да так и прижилась.

Слухи про старушку ходили разные. Пока она работала в медпункте и лечила местных не только таблетками, но и собственноручно изготовленными травяными настоями, её буквально боготворили. Но когда на пенсии старушка ударилась в чёрную магию, заговоры и порчи, тут её и настигла народная нелюбовь. Между этими состояниями, как известно, один шаг.

С чего случился такой разительный переход? Весь торбинский люд поговаривал, что собирая травы в лесу, Алевтина наткнулась на заброшенный, ещё дореволюционный, скит староверов. Тот, окружённый кольцом мёртвых, почерневших рябин с ядовитым плодами, был притчей во языцех у жителей всего района.

Вот по легенде в ските и поселилось нечто тёмное и злое, которое и приняло бывшую медичку в свои сети, почуяв в ней способности к колдовству. Что стало источником слухов про скит и демона, засевшего в нём, неизвестно. Своими глазами деревенские не видели ни того, ни другого. Однако ходили упорные слухи даже в деревнях, расположенных в десятках километров, а загадочные смерти и болезни ненавистниц Алевтины не давали им утихнуть и наоборот распаляли воображение местных.Способности Алевтины вызывали страх у жителей, и они обходили её дом стороной. Дом, вопреки расхожему мнению, стоял прямо посреди деревни, а не на окраине. Раньше это был аккуратный кирпичный домишко, за которым Алевтина тщательно следила. Таким его запомнила Алёна, видевшая его больше десяти лет назад, когда, будучи совсем юной, бывала у бабули летом.

Теперь же дом был другим: мрачным, с грязными разводами на стенах и покосившимися окнами с пыльными стёклами, с позеленевшим и почерневшим шифером на крыше. Дом неприятно удивил Алёну, всю долгую дорогу из областного центра до самого Торбино предававшуюся ласковым воспоминаниям из детства.

Родители Алёны работали в столице, и когда от бабушки пришло письмо с просьбой срочно приехать, девушка взяла выходные и помчалась по первому зову. Ведь бабуля не часто радовала её последние годы общением, а значит сейчас дело действительно срочное. Она даже родителям ничего не сказала – стремилась выбраться из-под их опеки и решать взрослые вопросы самой.

С детства Алёна восхищалась бабушкиными рассказами о природной магии, но не понимала, насколько опасен этот дар. А пожилая женщина ей говорила, что один неверный шаг и всё – ты на стороне зла. Родители девушки над этим посмеивались и всерьез не воспринимали, считали, что старушка от возраста головой ослабела и занимается всякой ерундой, ну а слухи местных – лишь пустопорожние сплетни.

Однако Алевтина свои занятия ерундой не считала. Она уже давно говорила, что заметила в Алёне скрытый потенциальный талант к магии, и что решила передать ей свои знания, как только та достигнет совершеннолетия. Вот и сейчас совпало, что Алёне пару недель назад стукнуло восемнадцать, и бабушка срочно её вызывала.

Зайдя в палисадник, заросший колючками и репейником, Алёна пробралась к крыльцу и настойчиво постучала в некрашеную дверь веранды. Никто не отозвался. Она толкнула и дверь, и та нехотя, со скрипом открылась. Девушка, сняв сумку с гостинцами с плеча, открыла вторую дверь и вошла в дом. Про себя отметила, как и внутри всё поменялось. В воздухе витал запах незнакомых высушенных трав и воска, а на стенах поблёскивали старинные амулеты, вместо оставшихся в девичьей памяти развешенных по стенам небольших икон.

– Ба, – тихонько позвала Алёна, уже пройдя через кухню и с тревогой заглядывая в проём спальни. Там было сумрачно, тканевые плотные шторы на обоих окошках были наглухо задёрнуты. На кровати угадывалась лежащая Алевтина, натянувшая одеяло по самые глаза, несмотря на июльскую жаркую погоду.

– Ты в порядке, ба? – спросила гостья старушку и потянулась включить свет.

– Не надо, от яркого света глаза слезятся. Ты лампу зажги на столе, – послышался слабенький голос из-под одеяла. Когда внучка выполнила указание, Алевтина более твёрдым голосом попросила. – Присядь рядом, стульчик вон возьми в углу.

Девушке вдруг стало отчего-то не по себе, и она не понимала почему. Это же её любимая бабуля, но от пристального взгляда карих глаз мороз по коже. И этот запах, который здесь повсюду – вовсе не запах старости и запустения, а скорее что-то походившее на смрад от перебродивших ягод. Хотя в самой спальне, да и в кухоньке всё было относительно чисто, и не было ничего подобного.

– Я приболела, и мне недолго осталось, чувствую, – голос Алевтины снова сник и едва слышно шелестел. – Но мне нельзя помирать, не передав тебе свою силу. Больше никто не может принять. Оля, мать твоя, негодная к этому. А ты – кладезь и огонь во плоти.

– Да что ты такое говоришь, баба Аля. Тебе ещё жить и жить. Я гостинцы и таблетки привезла от твоих болячек. Не помогут, так завтра скорую вызовем и в больницу поедем. Тебе ещё правнучков когда-то нянчить, – поспешила утешить старушку Алёна, пропустив мимо ушей фразу про силу и прочее. Сочла за бред больной или хандрящей пожилой женщины. – Сейчас температуру померяем, давление и пульс. Всё отлично будет!

– Не будет! – вдруг резко выкрикнула бабушка, схватила внучку за руку и сжала до боли. Пока оторопевшая Алёна соображала, что к чему, Алевтина забормотала неразборчивое заклинание, которое и пробуждало в девушке тот самый тёмный дар.

Бытует мнение, что дар передается от ведьмы к ведьме, но Алевтина точно знала, что без способностей в человеке ничего не удастся передать. И против его желания тоже. По крайней мере ненадолго. А жест умирающего колдуна – это только импульс, толчок, приводящий в действие саму сверхъестественную суть.

– Прими! Согласись, не то они заберут тебя вместе с даром! – вопила старуха, резко сев на кровати и не выпуская руку внучки. Глаза её наполнились чернотой, белков совсем не стало видно, а лицо приобрело синюшный оттенок. В комнате задрожала, задвигалась, посыпалась с полок мелкая утварь, сама собой вспыхнула и погасла электрическая лампочка на потолке, а настольная лампа принялась мерцать, как стробоскоп, пока не лопнула. Одновременно со звуком посыпавшегося на пол стекла хватка Алевтины потеряла силу, старушка выпустила руку девушки и рухнула на кровать навзничь. Глаза её приобрели обычный вид и незряче уставились в одну точку на потолке, лицо просветлело до мертвецкой бледноты.

В ту же секунду Алёна почувствовала, как в ней закипает незнакомая сила, ей становится горячо-горячо, и сознание сжимается, готовясь раскрыть в себе могучий мистический цветок. Но радость этого ощущения быстро сменилась страхом, когда она поняла, что эта сила не принадлежит только ей одной – она лишь инструмент в руках мрачной судьбы, выбранной для неё Алевтиной.

– Бабуля, я не хочу! Я не буду ведьмой! – в голос заревела Алёна и принялась ощупывать безжизненное тело, прислушиваться, дышит ли Алевтина. Но и без отсутствия пульса и дыхания она знала, что старая ведьма умерла, всучив ей весьма неоднозначный подарок, с которым непонятно что делать. Преисполнившись ужасом от этого знания, она опрометью выскочила на улицу и побежала к соседям за помощью. Позвонить со своего смартфона она не смогла, поскольку после выплеска энергии в комнате Алевтины он категорически отказывался включаться.

Она хорошо помнила седого старичка Никифора, бывшего бухгалтера лесхоза, с ним единственным дружила бабуся до того, как открыла в себе тёмные силы. Он должен обязательно помочь. Больше некому…

Практически ворвавшись в дом к соседу-пенсионеру, она, едва сдерживая слёзы, рассказала ему всё, что произошло в доме Алевтины. С его древнего кнопочного мобильника попросила позвонить родителям. Однако оказалось, что тех, служащих важной государственной лаборатории, отправили в заграничную командировку в Африку. Таким образом вся тяжесть организации похорон легла на бедную Алёну.

«Что же, хотела самостоятельно решать взрослые вопросы – держи подачу судьбы и не ной!» – печально думала Алёна, обзванивая ритуальные агентства из райцентра с телефона Никифора Вадимовича.

Старик же тем временем шушукался с мужиками, столпившимися у палисадника ведьминого дома. Те нервничали, курили, топтались на месте, с нескрываемым страхом поглядывали то на дом Никифора, то на дом Алевтины. Девушка видела это сборище в окно, и ей не понравилось их настроение. Складывалось впечатление, что всё ужасное для них только начиналось, хотя умерла ведьма, которую все ненавидели.

Через десять минут толпа разошлась, и Никифор вернулся в дом ещё с одним седым мужиком и двумя старушками. Бабки были как раз из тех, что охаяли Алёну по приезду. Девушка внутренне напряглась – только этих тут не хватало.

Но её озабоченность оказалась излишней. Одна из старушек, та, что была самой морщинистой, улыбнулась заплаканной девушке и сказала:

– Ты уж нас извини за те слова. Допекла нас за последние годы Алевтина, девятерых в могилу свела. И знахарку нашу жуткой смерти предала, даже из дому не выходя. Нашли ту в лесу всю скукоженную, без кровиночки. Зачем в лес пошла, то неведомо. Как по приказу.

– Рассказал нам Вадимыч про последние слова твоей бабки. Дело плохо, что в тебе Алевтина наследницу учуяла и пробудила тьму. В третьем поколении ты дел-то куда больше натворишь, – поддержала её вторая старуха.

– И что же мне теперь делать? Я не хочу быть, такой как она! – всхлипнула как ребёнок Алёна.

– Не хнычь! – строго сказал седой мужик, по-хозяйски наливая Алёне стакан воды из закопчённого чайника. – Дело плохо, но не непоправимо. Можно дар не принять.

– Но ведь тогда они меня заберут. Она сказала, что если не приму, то они меня обязательно заберут! Боже, да я даже не знаю, кто они такие! Кто? Вы знаете? – Алёна изо всех сил пыталась не сорваться в истерику, но для этого ей нужно было хотя бы знать, что к чему. Она сызмальства справлялась с трудными задачами и не отступала, но ей нужна вся информация.

– Бесы, черти, лесные духи и демоны; все придут, кто её подпитывал силой и помогал. На тебя придут посмотреть, принять в свои ряды, если можно так выразиться. Но ты можешь воспротивиться и отвергнуть их, прогнать. У тебя сила теперь, пока не определённая, но могучая. Как пользоваться – сама поймёшь. Мы такому не обучены. Вот только если ты не справишься, то они на всей деревне отыграются. К умирающей ведьме нельзя было тебя подпускать, а чужим людям надо было крышу разобрать, чтоб душа её вылетела, а не попала частица в тебя. Да кто же знал, что она при смерти, только неделю назад на почту бегала, письмо отправить. Думали, в гости ты просто приехала, наоборот подобреет, утихомирится. Такой расклад, девонька, – заключил Никифор Вадимович.

– И когда они за мной придут? – уже с тихой уверенностью спросила Алёна.

– На третью ночь. И ты должна быть в своем доме. Не бойся. Мы схороним её завтра сами. Дом будет пустой. Никому с тобой нельзя, и так рискуем все сгинуть, если не выйдет у тебя, – сказала старушка, та, что помладше. – Про всё это нам знахарка покойная рассказала. Предвидела она, а мы ей не поверили. Дурни.

– А если я просто уеду, чтобы никого не подставлять? – совсем уж набралась храбрости и самопожертвования девушка.

– Не выйдет, – обреченно махнул рукой седой мужик. – Везде достанут. А нас – по-любому. На тебя одна надежда. Мёртвая ведьма куда опасней живой, как и те, кому она принадлежала. Очень уж она деревенских ненавидела, одного Никифора по молодости любила, ещё до знакомства с твоим дедом…

– Ты язык прикуси, Егор, – рассердился Никифор, оборвав седого мужика. – То мимолетное увлечение было, пятьдесят годов прошло, а всё припоминаете мне. Всё, довольно! Измучили девчушку, ей отдохнуть надо. Идите домой, готовьте похороны назавтра, а я за Алёнкой присмотрю и покормлю.

Выпроводив всю честную компанию, Никифор усадил обессилевшую девушку за стол и быстренько разогрел ей домашние котлеты с вермишелью. Заварил крепкого травяного чая, который взбодрил гостью и даже немного отогнал мысли об одиноком теле бабушки Алевтины, лежащем на кровати в соседнем доме.

Остаток дня у Алёны прошёл как во сне. Никифор старался не оставлять её одну надолго, болтал с ней о чем-то бытовом, совершенно не относящемся к чёрной магии и страшной участи, грозящей им в скором времени. Алёна же впала в задумчивость, прислушивалась к своим ощущениям: к лёгкому покалыванию в кончиках пальцев, к внезапно обострившемуся зрению и абсолютно пропавшей аллергии на кошек, к великолепной реакции. Толстый рыжий кот нырнул в оконную форточку в комнате, выделенной Никифором для ночлега гостье, и тут же был пойман и затискан до довольного урчания повеселевшей девушкой.

– А может, не так всё и плохо, – сказала вслух Алёна и обрадовалась, но тут же приуныла, вспомнив, что когда явится нечисть, то местным несдобровать. Нет, она должна разобраться со всеми проблемами. Вот только научил бы кто-нибудь.

Она попробовала сбросить одной только мыслью баночку с водой с подоконника. Но почти ничего не вышло, стеклянная тара сдвинулась всего на пару сантиметров, и вода в ней забулькала. Голова разболелась. Это был явно не тот результат, которого она ждала.

– Как же я справлюсь с демонами, если банку сбросить не могу, – опечалилась она, но тут же подбодрила себя. – Ещё есть время!

На следующий день она из окна наблюдала скорбную процессию, медленно идущую в сторону деревенского кладбища. Десятка три мужчин и несколько старушек шли за телегой, которая везла чёрный, закрытый гроб.

Алёна помнила наставления, что ей надо поберечь силы и необязательно присутствовать в печальной процедуре, но она решила, что пусть Алевтина и ведьмой была, пусть и зла многим причинила, а какая ни на есть родственница, и она обязательно должна быть там. Преодолев зачатки зарождающегося страха, она почесала живот коту и отправилась догонять мёртвую Алевтину.

На кладбище всё прошло на удивление пристойно, за исключением того, что не приехал священник из райцентра, узнав, кого нужно сопроводить в последний путь. Вдобавок, когда засыпали могилу, слетелось вороньё и начало кружить над ними, хрипло каркая, но быстро убралось, как только в изголовье установили деревянный крест.

Возвращаясь с кладбища, Алёна решила пройтись по опушке леса, как в детстве. Она обожала лес, он её умиротворял. Но спокойной прогулки не вышло; она начала слышать шепоты с верхушек деревьев, заметила дымчатые тени, пробивающиеся сквозь кусты. Молодая ведьма, как она себя уже с сарказмом начала называть, поспешила домой, нужно было помочь Никифору по хозяйству. Также она собралась, наконец, позвонить родителям со своего телефона (Егор привез ей из райцентра новый аккумулятор на смартфон взамен вздувшегося). Ну и нужно было продолжить магические практики со стеклянной банкой. В общем, дел хватало.

Ночью второго дня ей снились жуткие кошмары: зловещие существа, многолапые, многоголовые и многозубые, преследовали её по пятам, требовали принять дар и не сопротивляться. Кто-то необычайно жуткий, прячущийся в сером клубящемся тумане, нарисовал ей в воздухе несколько огненных символов и пролаял неразборчиво об их силе, предлагая ей авансом подарок, лишь бы она согласилась.

Алёна прогнала бесов одним движением руки, но понимала, что это сон, а основное испытание впереди. О ночёвке в доме Алевтины девушка весь третий день думала с содроганием, как ни пыталась собрать волю в кулак. Там не будет спокойного и рассудительного Никифора Вадимовича, суровых мужиков и даже сварливых бабок. Всё повисло на ней одной, и она была готова встретить свою долю.

Наступил судьбоносный вечер, и Алёна, выпив кружечку домашнего вина для храбрости, отправилась в дом мёртвой ведьмы. Никифор и пришедший к нему ночевать Егор пообещали, что будут настороже, но толку от них в схватке со сверхъестественными тварями будет немного. Они – на самый крайний случай. Остальные жители Торбино закрылись в своих домах на все замки и засовы, обложились иконами и молитвенниками. Решающий час неотвратимо приближался.

Опустевший дом встретил Алёну неприветливо. Казалось, что из каждого угла смотрят на неё незримые недобрые взгляды, готовые причинить ей вред. Однако она знала, что до полуночи ей ничего не угрожает. Девушка расставила по подоконникам чёрные свечи в определенном порядке, нарисовала на стенах виденные во сне символы, идя ва-банк. Она решила максимально усилить свои возможности, чтобы противостоять мраку. При этом уже чувствовала, как капелька тьмы в её душе начинает шевелиться, отравляя разум. Но иного выхода не было. План был единственным, и нужно было ему следовать.

Когда часовая и минутная стрелки застыли на двенадцати часах, вся деревня погрузилась в тишину. Дворовые собаки, скуля, забились в будки и не показывали оттуда морды. Редкие фонари светили тускло и рассеяно, даже срывавшийся ночной ветерок затих, подчиняясь общему напряженному ожиданию.

Одна минута первого. Алёна облегченно вздохнула. Может, и не будет ничего?

Но протяжный вой, сообщивший всей округе о прибытии адских полчищ, быстро развеял все её сомнения. Ближайший прилесок мгновенно окутал серый, поблескивающий серебром, туман, в котором тут и там зажигались пары, а то и тройки демонических глаз самых невероятных расцветок. Застонала земля, разверзаясь и выпуская сотни давно отживших настоящую жизнь, а теперь прислуживающих силам тьмы покойников. Ночные небеса чертили, спускаясь кругами всё ниже и ниже, клыкастые нетопыри. Выглянувший на секундочку в окно любопытный селянин был тут же утащен через разбитую раму, разорван на клочки и поглощён жаждущими человечины сверхъестественными монстрами.

Армия тьмы обступила плотным кольцом дом Алевтины, плотными рядами расселась на крышах заскрипевших от их тяжести близлежащих домов, и общий хор омерзительных, кричащих на разные лады голосов, назвал её имя. Той, что пыталась унять колотящееся сердце в доме старой ведьмы.

Но одним сидением в кругу защитных свечей врага не одолеть, и Алёна, собрав всю свою волю и храбрость, закричала: «Нет! Я не стану злой ведьмой! Я сама по себе!».

Этот тоненький крик, полный ярости и новой зарождающейся в ней силы, разорвал какофонию бесовских голосов и многократно отразился, разлетаясь по деревне. Он проник дальше земного мира, достигнув мрачных глубин, где хоронились хозяева присланной по её душу нечистой челяди. Она словно посылала вызов тёмным силам, которые пытались завладеть её разумом и свободой.

Зароптала, затопталась на месте кошмарная масса чудовищ, будто волна при отливе, пятясь от вышедшей из дома Алёны. Её глаза сверкали зелёными жемчужинами, и каждая тварь, на которую падал взгляд молодой ведьмы, сочла за лучшее спрятаться в рваных клочьях серого тумана, из которого появилась.

Но это был не последний шаг злобной бездны. Пронзительное шипение и возникший сильный запах гниющих ягод оповестили о прибытии монстра более опасного, чем вся собравшая в деревне нежить. Вскоре показался он сам, неторопливо шагая к уже собравшейся торжествовать победу девушке.

Новый антропоморфный демон не отличался гигантскими размерами, но Алёна чувствовала его невероятную силу, накопленную тысячелетиями, перед которой она была лишь пылинкой.

Он не носил рогов. Его кожа, тёмная и морщинистая, казалось, была сделана из затвердевшей тьмы, которая поглощает скудный свет от ближайших фонарей. Лицо демона исказилось злобой, вместо глаз зияли глубокие впадины. Чудовищу не нужны были глаза, оно видело по-другому. Видело душу молодой ведьмы насквозь, все её малейшие слабости и грехи, прошлые и настоящие. Его открытый рот был вращающейся воронкой из острых зубов, не предназначенных для плоти. Из кошмарной пасти вырывался при каждом шаге туман, который неприятно пах серой и гнилью одновременно. Серый туман был колыбелью чудовищ.

Алёна с ужасом смотрела на худое и вытянутое тело безрогого демона, на его костлявые руки с тонкими, как у пианиста, пальчиками, в которых он держал бирюзовую матовую сферу. В этой сфере билось нечто неуловимо знакомое ей, близкое, родное. Когда к внутренней стенке сферы на секунду прильнуло знакомое лицо и пересеклось с ней взглядами она поняла – да это же Алевтина! Её бабушка, совершившая множество ошибок, теперь принадлежала своему повелителю, которые ей дарил силы десятки лет и теперь собрал за это плату.

Алёна чувствовала, как стремительно слабеет, как всё больше ей хочется подчиниться сладкому призыву, обещаниям власти и могущества. Но она упиралась как могла, даже понимая, что безнадежно проигрывает и вот-вот скажет «Я согласна!»

Она опустилась на колени, мысленно прося о помощи всех, кто мог её услышать, кто не подчинялся тёмному слуге ада, пришедшему лично за ней. Просила даже свою любимую бабулю, которую обожала, несмотря ни на что.

Безрогий демон издал довольный шипящий звук и поманил когтистым пальцем девушку к себе, что сопровождалось лёгким дрожанием земли. И в этот миг по сфере-тюрьме пробежала трещина, расползлась молниеносной жгучей сеткой, разрушая темницу старой ведьмы.

Бирюзовое свечение полыхнуло во все стороны, сжигая завизжавшую и заоравшую нежить, охватило синим пламенем фигуру одного из генералов ада, заставляя того выть от неизведанной доселе боли. Чудовищной силы взрыв чистой созидающей энергии разорвал тьму, снося остатки мистических монстров и прогоняя клубы грязно-серого тумана. Когда победное сияние погасло, и деревня погрузилась в обычную ночь, на месте великой битвы осталось лежать только бесчувственное тело Алёны. Из соседского дома выбежали Никифор и Егор, подхватили девушку и занесли её в дом.

Страшная опасность пропала, но всё равно ни один житель Торбино не рискнул высунуться из дома до рассвета.

***********************

– Говорю тебе, это старая Алевтина пожертвовала свой душой ради внучки, – услышала проснувшаяся рано утром Алёна разговор мужчин на кухне. Кажется, голос принадлежал Никифору Вадимовичу и был вполне довольным.

– И с чего бы это? – сомневался голос Егора.

– А с того, что любовь – сила похлеще любой другой! – торжествовал Никифор над своим собеседником. – Тише, она проснулась.

Алёна, перестав подслушивать их диалог, поднялась с кровати и вышла на кухню, где ей тут же предложили вкусный завтрак. Она поблагодарила за помощь Егора и Никифора и заявила, что хочет немедленно уехать домой. Решила тут же вызвать такси и не ждать рейсового автобуса. Ей хотелось как можно скорее покинуть место, где столько всего произошло, и прежде всего разобраться в самой себе.

Никифор тут же засуетился, собирая ей в дорогу какие-то свёртки с едой, а Егор сбегал за сумкой Алёны в дом Алевтины. Туда она не хотела и шагу ступать, несмотря на то, что в решающий миг старая ведьма помогла ей. Однако, по её мнению, те стены видели слишком много зла, и должно пройти немало времени, пока этот эффект исчезнет.

Через полчаса приехала машина такси, и водитель нетерпеливо просигналил, подгоняя пассажирку. Проводить Алёну пришли почти все жители Торбино, за исключением семьи несчастного любопытного, выглянувшего в окно во время наступления армии тьмы. Он так и исчез бесследно.

Уезжая, Алёна бросила последний взгляд на толпу людей, и кому-то показалось на секунду, что в глазах девушки за стеклом автомобиля блеснули зелёные огоньки. Возможно, это был только обман зрения взбудораженных ночными событиями людей.

А у Алёны начиналась новая глава в её жизни, полная надежды. Она поклялась, что использует свои дарования, если они снова в ней проявятся, для созидания, а не для разрушения. В её душе сегодняшней ночью зажглась искра, которая оказалась гораздо сильнее импульса мрачной силы, переданного ей бабушкой…

Шабаш ведьм

– Эй, парень, место рядом с тобой свободно? – услышал Артём, наслаждавшийся прохладным пивом в баре. Он отставил в сторону бокал и повернулся к обладательнице нежного, мелодичного голоса. Артём увидел перед собой красивую девушку-брюнетку не старше двадцати лет в довольно откровенном коротком платье.

Задумчивое настроение у Артёма тут же перешло в весёлое и непринужденное.

Субботний вечер до этой встречи был обыденным и даже, можно сказать, неудачным. Его коллега по работе в офисе, Василий, должен был выпить с ним пива за компанию. Однако товарищу закатила истерику жена и в бар не отпустила. Поэтому Артём планировал допить пиво и уйти домой, но незнакомка приятным образом нарушила эти планы.

– Конечно, присаживайся, – с затаённой надеждой предложил молодой человек. Обычно он не испытывал недостатка в уверенности в себе при общении с представительницам противоположного пола, но собеседница была настолько обворожительной, что парень неожиданно для себя стушевался.

– Тебя угостить чем-нибудь? – спросил Артём первое, что пришло в голову, когда встретился взглядом с её большими зелёными глазами. Затем взор непроизвольно переключился на короткое платье собеседницы, которое облегало ладную фигуру, ничего особо не скрывая. Даже наоборот.

Девушке он мысленно поставил высшую оценку.

– Может быть, лучше я тебя угощу? – обворожительно улыбнулась девушка и вдруг добавила: – С твоей-то зарплатой офис-менеджера угощать, полагаю, накладно. Вдобавок, у тебя кредит за машину не выплачен.

– А откуда ты это знаешь? – поразился парень. – Мы знакомы?

– Не совсем. Но ты мне хорошо знаком. Я всё знаю про тебя, – девица наклонилась к нему, продемонстрировав глубокое декольте, и зашептала: – Знаю даже о том, чем ты занимался на вечеринке в прошлую субботу…

– Ты из полиции? – побледнел Артём, вспомнив про драку в ресторане, где он в пылу схватки треснул какого-то верзилу бутылкой из-под шампанского по голове и убежал.

«А вдруг мужик умер?» – с ужасом подумал он.

– Нет, не из полиции! Но тоже отношусь к власти. И нет, не к правоохранительным органам, не бойся, – довольно ехидно улыбнулась девушка, кокетливо поправив роскошные волосы. – А мужчина тот выжил, отделался ушибом и шишкой.

– Откуда ты знаешь, о чём я сейчас подумал? Ты кто вообще? – тревога нарастала, и лёгкий флирт уже совсем не прельщал Артёма. Разве кого-то обрадует, когда его мысли читает посторонний?

– У тебя на лице всё написано. Меня Лиза зовут. Можешь называть Елизавета, так меня зовут подружки, – она придвинула свой стул вплотную к стулу Артёма, и парня охватил жар, когда его ноги коснулось упругое бедро девушки. – Я ведь пришла за тобой. Мы очень долго наблюдали. Тебе интересно, зачем?

Парень растерянно кивнул.

– Полагаю, твоя жизнь не устраивает тебя. Жена ушла к успешному бизнесмену, дочь разрешает видеть один раз в неделю. Зарплата мизерная. Хочешь так прожить всю жизнь?

– Какие предложения, Лиза? На преступления идти я не собираюсь!

Девушка громко рассмеялась.

– Закон нарушать не придётся. Просто едем со мной, машина ждет неподалёку. И хватит тратить время, его и так осталось немного. Видишь? Бар уже закрывается.

– Так рано? Ещё и одиннадцати нет, – Артём был уверен, что пару минут назад в заведении было не менее двадцати человек. Но сейчас даже за барной стойкой было пусто. На открытой террасе паркового бара сидели только они вдвоем.

– Идём, Тёма… – девушка протянула ему руку. – Или я уйду, и мы больше не увидимся, выбирай.

«А почему бы и нет», – подумал молодой человек и поднялся, слегка сжав предложенную девичью ладонь. Ему показалось, что она слишком холодная, но руки он не убрал. Вместе они направились к выходу. Недопитая стеклянная кружка с пивом осталась одиноко стоять на барном столике.

В сгустившихся сумерках парочку ожидал тонированный внедорожник с включенными габаритными фонарями.

– С водителем не разговаривай, он нервный, – прошептала Елизавета, всё сильнее прижимаясь к Артёму, уже усевшемуся на заднем сиденье машины. Её тело, прикасающееся к нему сквозь тонкую ткань одежды, заставляло думать только о девушке, стирая все прочие мысли и вопросы. В автомобиле заиграла медленная классическая музыка, а новая знакомая протянула парню пузатую тёмную бутылку.

Такого вкусного алкоголя Артём не пил никогда. Сознание вмиг заполонили лёгкость и радость, тревоги ушли. К нему прижималась красивая девушка, а в воображении витали самые бурные фантазии продолжения вечернего знакомства.

Одинокий прохожий, шедший по пешеходному переходу, едва успел отшатнуться от огромной чёрной машины, несущейся с недопустимой скоростью. На автомобиле не было номеров, но едва не сбитому человеку хорошо запомнилось жуткое лицо водителя с тёмными пустыми глазницами. Старинный цилиндр на голове этого странного шофёра поверг его в ещё больший трепет. Быстро перекрестившись, прохожий заспешил дальше по своим делам.

– Ты едешь слишком медленно, Данталион, – проворчала Елизавета, отняв почти пустую бутылку у Артёма, как только они покинули город. Водитель мгновенно протянул следующую, уже откупоренную. – Ладно, прощаю. Хорошо, что у тебя всё в изобилии. Давай быстрее, а то как бы наш новый друг не устал ехать. Он желает развлечений.

Водитель бессловесно кивнул и ускорился. За автомобильным стеклом с немыслимой быстротой проносились леса, поля, громадные курганы вдалеке.

– Что-то я не пойму, где мы едем, – поинтересовался Артём, вглядываясь в пейзаж. – Где мы? Петровка? Борвитинск?

Девушка не стала ему отвечать. Она обняла парня и страстно поцеловала, заставив Артёма забыть о всех вопросах.

******************************

– Мы на месте, – густой бас шофёра заставил Артёма поёжиться. Даже лёгкий озноб пробежал. Девушка же успокаивающе погладила парня по плечу и пригласила выйти из авто.

Снаружи Артёма ожидал незнакомый пейзаж. Их машина стояла на грунтовой дороге у подножия грандиозного холма, раскинувшегося насколько хватало глаз. Величавые деревья и купы густого кустарника росли по всей округе, однако возле холма резко обрывались. В свете полной луны густые кроны высоких лиственниц двигались и шелестели под порывами ветра, хотя на том месте, где стояли трое прибывших, не было даже лёгкого дуновения.

– На холме какие-то люди возле костров. Что там происходит? – Артём повернулся к Лизе. Его брови удивленно взметнулись, и он застыл от того, что происходило совсем рядом – его сопровождающие начали меняться.

Человек, которого Лиза называла Данталионом, оказался мужчиной аристократической внешности в строгом чёрном костюме и наброшенном поверх него старомодном красном плаще. В левой руке он держал книгу с золотистым тиснением.

Но больше всего Артёма поразила Елизавета. Она стояла перед ним абсолютно голая. Причём он не заметил, чтобы она раздевалась, и не понял, куда исчезла её одежда. Изумрудные глаза красавицы сверкали и притягивали к себе. Из брюнетки она превратилась в пепельную блондинку, однако от этого её привлекательность совершенно не пострадала. Правда, образ немного портили худые длинные руки, кисти которых заканчивались тремя когтистыми пальцами.

Артём ошарашено мялся на месте, не зная, что ему делать. Пытался хотя бы мысленно прочесть молитву, но в голове царил хаос. Данталион глянул на него и презрительно улыбнулся, обнажив острые как бритва клыки, а затем крепко схватил за руку незадачливого офис-менеджера.

– Мы в Германии, Тёмочка, – взяла его за свободную руку Лиза. – Я ведьма, и у нас сегодня праздник, а ты станешь его апофеозом. Хочешь быть бессмертным, богатым и сильным?

– Если выживешь, – рассмеялся «шофёр».

– Герцог, не пугайте парня, он и так в шоке, – строго сказала ведьма, и добавила: – Пора подниматься на Лысую гору!

Земля из-под ног Артёма уплыла в прямом и переносном смысле. Надёжно удерживаемый за руки, он летел к вершине холма, передвигаясь в нескольких метрах от земли. Цепочка костров приближалась и разгоралась. Молодому человеку казалось, будто он попал одновременно в приятный и дурной сон, из которого просто так не вырваться.

Однако о том, что это было не сновидение, напоминала боль в сжатых запястья. Что-то внутри него кричало, что необходимо сопротивляться, вырываться, звать на помощь. Однако с другой стороны ему было крайне любопытно, хотя и страшновато…

На вершине холма их ждали ещё два десятка обнажённых женщин, хотя и не таких красивых, как Елизавета. Они с интересом и вожделением разглядывали гостя. Опустив Артёма на твёрдую почву, Данталион вихрем взлетел в тёмные небеса и исчез. Парень стал растирать освободившиеся руки, которые успели занеметь.

– Они тебе нравятся? – спросила Лиза у Артёма, показывая на обнимающихся и бормочущих что-то непонятное развязных дам. – Пока не взойдёт солнце, можешь выбрать любую из них.

– Заманчиво, конечно, но в чём подстава? Я могу уйти, когда захочу, или нет? – пробормотал молодой человек, заподозрив неладное.

Впрочем, вместо ответа его заключили в объятия сразу две нагие ведьмы, невзирая на то, что решение он ещё не принял.

– Можешь остаться и насладиться праздником с нами, либо уйти, машина ждёт внизу. Герцог Данталион вернёт тебя в твою никчемную, пустую жизнь. Машина внизу, выбор за тобой, – голос Елизаветы вдруг стал грубым, заставив Артёма вздрогнуть, и, казалось, звучал со всех сторон.

Пока парень раздумывал, он отступил на шаг назад, отстранившись от развеселившихся блудниц. И тут под ногой Артёма вдруг что-то громко хрустнуло. Он взглянул вниз, отвлекшись от похотливой компании и, к собственному ужасу, осознал, что только что раздавил ногой пожелтевший человеческий череп, причём слишком маленький для взрослого.

В неровном свете от костров он увидел, что вся окружающая его поверхность – не что иное, как утоптанные человеческие кости разной степени сохранности. Возле одного из костров с содроганием отметил короб с торчащими из него людскими конечностями.

– Нет. Я не хочу! Отпустите!!! – он, было, дёрнулся, но сразу несколько ведьм облепили его. Сильный взрослый мужчина не мог сбросить с себя хрупких на вид девиц.

– Мы слишком многое пережили, чтобы выполнять твои капризы, Артём, – долетел до слуха брыкающегося парня насмешливый голос Елизаветы. – Слишком многие из нас погибли. Ты нам нужен, Тёмочка. Ты поможешь восстановить наш род. Нет у тебя выбора, дурачок.

– Но ты же обещала мне! Помогите, кто-нибудь! – вопил офис-менеджер, однако никто его не слышал. На шею ему повесили горячий металлический амулет с зелёным магическим камнем, затем раздели и привязали к столбу, закопанному у центрального костра.

Только тогда с парня как будто пелена спала, обманчивое зрелище исчезло, и Артём увидел, кто его в действительности окружает. Хотя у некоторых девушек оставались милые личики, но к ним прилагались то непотребной величины руки или ноги, то раздутые, деформированные тела, а то в них и вовсе зияли дыры, сквозь которые были видны проблески костров. Картина была ужасающей. Его чуть не вырвало, когда одна из таких особей, непомерно распухшая и скользкая, обхватила его ноги.

– Мы заждались тебя, дорогой, – очутившаяся рядом Елизавета отбросила пинком отвратительное чудовище. – Ты поможешь нам, хочешь ты того или нет. Когда за нами снова явятся эти убийцы, мы сокрушим их навсегда.

– Кого сокрушите? – попробовал вступить в диалог молодой человек в попытке потянуть время, извиваясь и пробуя на прочность путы.

– Тех мерзавцев, которые не дают нам изменить мир! Тех негодяев, которые… Нееет! – заорала Елизавета.

Её крик, быстро превратившийся в визг, оборвался шипением и резким свистом. Нагая ведьма развалилась надвое от невероятно мощного удара.

Короткие яркие вспышки зеленовато-голубых взрывов осветили всю вершину холма. Свистящие удары, лязганье стали, хлюпанье рассекаемых неумолимым железом ведьминских тел и нечеловеческий вой погибающей нечисти слились в единый кошмарный фон.

В свете разгоревшихся костров Артём увидел две высокие худощавые фигуры, молниями мечущиеся между пытающимися убежать от смерти подобиями женщин. Одетые в старинные камзолы и развевающиеся белые плащи с крестами неизвестные мужчины безжалостно рубили длинными мечами всех, кто был поблизости. Они перекрикивались между собой на немецком языке, но, как показалось изучавшему немецкий в школе Артёму, каком-то архаичном.

Некоторым особо шустрым ведьмам всё-таки удалось удрать в темноту, другие бросались в своих убийц огненными шарами, но безуспешно – напавшие ловко от них уворачивались. Толстая ведьма, которая домогалась Артёма, попыталась превратиться в зверя, похожего на медведя, но не успела, так и застыв после удара меча наполовину зверем, наполовину человеком.

Всё происходящее заняло не более трёх минут. Когда всякое сопротивление было подавлено, неизвестные мужчины обратили внимание на привязанного к столбу Артёма. Приблизившись к парню, они стали ему что-то объяснять. Всё, что Артём понял из их слов, это имена – Генрих и Якоб. Молодой человек с покорностью ждал своей участи. Пощады у этих мрачных людей просить было бессмысленно, ведь он завёл себя в ловушку почти самостоятельно. С ведьмами должен был и сгинуть.

Но мужчины, коротко переговорив между собой, разрезали державшие его верёвки.

Стараясь не наступить на искалеченные тела, разбросанные под ногами, Артём отыскал свою вымазанную грязью одежду. Пока он натягивал водолазку и брюки, спасшие его мечники исчезли. Оставаться одному среди трупов было очень страшно. К тому же он боялся, что какая-нибудь из сбежавших ведьм могла вернуться и отыграться на нём за погибших соплеменниц.

Как только молодой человек задумался о возвращении домой, холм зашевелился. Вокруг парня стали подниматься в воздух и пришли в движение кости, камни, останки ведьм, образуя немыслимый вихрь. Возникшие в нём синие вспышки слепили и не давали ничего рассмотреть. Артёму стало плохо, у него закружилась голова, и он потерял сознание.

************************

– Эй, гражданин, подъём! Чего разлёгся! – рослый патрульный больно ткнул Артёма в бок концом резиновой дубинки. Артём присел на ледяной деревянной лавочке, что стояла недалеко от того бара, где он провёл вчерашний вечер. Небо на горизонте стремительно светлело. Полицейские, видимо, приняли его за спившегося бомжа. В грязной одежде, с расцарапанным лицом и в одном кроссовке Артём однозначно не выглядел приличным человеком.

– Вставай, проедем в отдел, – грозно сказал второй патрульный.

– Нет, не надо. У меня есть деньги, я не бомж, можете позвонить моему директору. Он подтвердит личность. Не надо в отдел, я такси вызову и поеду домой.

– Да ну его к чёрту, Сань. Пусть валит, – первому полицейскому было откровенно лень возиться с ним.

Артём трясущимися руками достал телефон и вызвал такси.

– Машина будет у вас через три минуты, – сообщил заспанный женский голос. – Спасибо, что выбрали нас.

«Фух, кажется я просто напился и мне всё приснилось», – с облегчением подумал Артём. Однако пряча в нагрудный карман смартфон, он нащупал у себя на груди что-то твёрдое. Парень вмиг помрачнел.

Висящий на цепочке искусно сработанный амулет с изумрудом в центре стал потихоньку нагреваться, и молодой человек поспешил снять его и переложить в карман брюк.

«Продам эту штуку при первой же возможности. Мало ли какие от неё могут быть неприятности. С меня хватит», – решил он, направляясь к подъехавшему такси. Вступающий в свои права городской рассвет впервые радовал его по-настоящему…

Ведьма

Аня сидела, прислонившись головой к окну в вагоне поезда. Мимо мелькали хорошо знакомые с детства пейзажи, которые она всегда с удовольствием рассматривала. Но сегодня всё было иначе. На маленьком вокзальчике её не будет встречать бабушка Надя, которая всегда договаривалась с кем-то из соседей о транспорте для любимой внучки, и сама неизменно приезжала к поезду. Потому что бабушки больше не было. Всего пару дней назад они разговаривали по телефону. Да, голос у бабули был немного усталым, но она по-прежнему была полна сил и строила грандиозные планы. А вчера Ане позвонил какой-то парень, кажется, Костя, сосед бабушки, и сообщил, что той больше нет. На следующий день он встретит её с поезда и отвезёт сразу на кладбище, на похороны бабули.

Ане всё это казалось дурным сном. Бабушка была единственной родной душой на свете. Родители девушки погибли, когда ей был всего годик. И для неё они были лишь лицами из альбома для фотографий. А семьёй стала бабушка, деревенская знахарка. Она растила и воспитывала Аннушку, а когда та окончила 9 классов, настояла на поступлении в городской колледж, а затем и в институт. Так девушка оказалась в городе, вдали от бабули. Конечно, она приезжала в родную деревню при малейшей возможности, они с бабушкой каждый день разговаривали по телефону, но Аня всё равно очень скучала. Как будто в город переехала только половина её души, а вторая осталась в деревне. И вот теперь, похоже, деревенской половинки души не стало. Под невесёлые мысли и стук колёс Аня так и промаялась всю дорогу.

Перрон маленькой станции встретил её тишиной и пустотой. Оглядевшись по сторонам, Аня подумала, что придётся ей идти до деревни пешком. Но тут через заборчик перемахнул незнакомый светловолосый парень:

– Вы Аня? Давайте, я помогу, – он подхватил Анину сумку и сбивчиво продолжал: – Я Костя. Вы, конечно, меня не помните. Да мы в общем и не встречались с вами. Ну, это сейчас и не важно. Нам нужно торопиться, похороны через полчаса.

Он буквально потащил Аню за собой к видавшей виды "Ниве", стоявшей на привокзальном пятачке, забросил сумку на заднее сиденье, помог девушке забраться на переднее, лихо заскочил на водительское место, и машина рванула с места.

На маленьком деревенском кладбище собралось совсем немного людей. Всё уже было готово к погребению, и, как только подошли Аня с Костей, батюшка начал отпевание. Аня тихонько плакала, не замечая, как собравшиеся рассматривают её краем глаза. Не обратила она внимания и на то, что после похорон к ней никто, кроме Кости, не подошёл. Как будто Ане было тут не место.

Как-то само собой получилось, что Костя взял на себя заботу об Ане, которая воспринимала всё происходящее как в тумане. Парень отвёз её к дому бабушки, помог с вещами и накрыл немудрёную поминальную трапезу. Буквально передвинув застывшую от горя девушку к столу, он налил что-то в две стопки:

– Давайте помянем бабу Надю…

Немудрёные слова будто разбудили Аню. Она обвела взглядом такую знакомую комнату, затем посмотрела на Костю:

– А почему мы вдвоём? Разве больше никто не придёт на поминки?

Костя отвёл взгляд:

– Давайте об этом завтра, хорошо? Сегодня лучше о бабушке. Она ведь мне буквально жизнь подарила.

И Костя стал рассказывать.

Костя был единственным ребёнком в семье. Поначалу родители безмерно радовались долгожданному сыночку. Но мальчик был очень слабеньким, развивался плохо. Деревенский фельдшер только руками разводил и советовал парным молоком отпаивать. Но всё было без толку. Решили родители отвезти сынулю на консультацию в городскую клинику. Там и выяснилось, что у Кости редкое генетическое заболевание, и жизни ему отведено совсем немного. Горю родителей не было края, но делать нечего, благодарили они небеса и за то время, что им с сыночком было подарено. Как-то до 18 лет дотянули. Уже готовились прощаться с сыном, но однажды узнали они о том, что есть в соседней области знахарка, которая даже за безнадёжные случаи берётся. Сорвались они с места в надежде, да и поехали. Знахаркой той Анина бабушка была. Не отказала она им, приняла. Долго осматривала парня, бормотала что-то. А потом сказала, что возьмётся помочь, но лечение будет долгим и мучительным. Были у Кости недоразвиты суставы и внутренние органы. Родители поначалу засомневались, а вдруг лечение не поможет, и промучается их сын оставшееся у него время. Но тут уж сам Костя решение принял. Очень не хотелось ему с жизнью прощаться. Полтора следующих года действительно стали для парня просто адом. Но постепенно становилось очевидно, что лечение помогает. Это и поддерживало его и родителей. Костя практически всё время проводил в доме, который родители купили, продав своё хозяйство на родине. Потому Аня его до сих пор и не видела, тем более что последние годы у бабушки бывала только наездами. Несколько месяцев назад бабушка объявила, что лечение закончено. Да парень это и сам чувствовал. С тех пор он уже столько дел переделал, даже права успел получить. Аня слушала его историю и дивилась. Она-то считала бабушку простой травницей, которая неплохо разбирается в настойках и отварах. И почему бабуля ей ничего не рассказывала? Незаметно стемнело.

– Не хотите у нас переночевать, чего вам тут одной оставаться? – предложил Костя.

Но Ане хотелось побыть одной, и Костя стал прощаться, пообещав, что завтра с самого утра придёт помочь с делами.

***

После ухода Кости Аня побродила по дому, где каждая мелочь напоминала ей о прежней счастливой жизни. Потом нашла у бабушки под подушкой ночную сорочку, надела её и улеглась на бабушкину кровать. И неожиданно быстро уснула. Снилась ей бабуля. Она виднелась, как в тумане, и что-то говорила Ане, но та не могла разобрать слов. Тут бабушка щёлкнула пальцами, и всё прояснилось. "Аннушка, уезжай. Уезжай прям завтра. Не нужно тебе тут оставаться. Пусть Костя дом продаст, ты сама не занимайся". Аня хотела что-то сказать, возразить бабуле, не хотела она расставаться с домом, в котором выросла, который был ей родным. Но не получалось, а бабуля всё повторяла одно и то же – уезжай, уезжай завтра. Было это очень странно, Аня хотела проснуться, но и это не получалось. И тут ей на живот плюхнулось что-то мягкое, прервав сон. Анна резко села на кровати и попыталась сбросить с себя непонятный объект. А объект вдруг замурлыкал…

Точно! Как же она могла забыть про Ваську! Сейчас Ане подумалось – странно, что ласковый кот не показывался с момента её приезда, хотя раньше всегда встречал молодую хозяйку, рядом с которой вырос. Глаза Василия мерцали в свете луны, проникающем через окна. Он внимательно рассматривал Аню, как будто хотел что-то сказать, а потом растянулся у неё под боком, и под его урчание девушка снова заснула, на сей раз без сновидений.

Следующим утром разбудил посапывающую на кровати парочку настойчивый стук сначала в дверь, а потом и в окно, сопровождаемый голосом Кости, который требовал хоть какого-то ответа от Ани и уже обещал выломать дверь. Соскользнув с кровати под недовольный "мяв" Василия, Аня открыла замок на двери и, крикнув Косте, чтоб заходил через минуту, бросилась в смежную комнатку одеваться. Когда она вернулась, Костя уже выставлял из объемной корзины на стол какие-то тарелочки, мисочки и кувшинчики.

– Маманя собрала, – пояснил он.

Блинчики, колбаски, огурчики, компот, ряженка, варенье, домашний хлеб – всё было просто потрясающе. На запах вкусностей потянулся и Васька.

– А, нашёлся, пропажа! – погладил его Костя. Кот снисходительно посмотрел на парня и выразительно уставился на Аню.

– Похоже, он тоже не против позавтракать.

За едой разговаривали на отвлечённые темы. Костя расспрашивал Аню о жизни в городе, о её учёбе. И сам рассказывал о своих планах. Молодые люди освоились и как-то само собой перешли на "ты", как старые знакомые. Однако Аня чувствовала какую-то недосказанность. Как будто Костя и хочет с ней о чём-то поговорить, и боится. В конце концов, она решительно отставила в сторону тарелку и посмотрела прямо в глаза парню:

– Костя, давай начистоту. Рассказывай, что ты скрываешь.

Костя вздрогнул, но взял себя в руки. Немного повздыхав, он, наконец, решился:

– Аня, я думаю, твою бабушку сжили со свету. И виной тому я, хоть и не напрямую.

Аня непонимающе уставилась на парня:

– Костя, ты извини, конечно, но я в средневековый бред не верю. Даже твой случай хоть и впечатляет, но вполне объясним. Бабушка всю жизнь народную медицину изучала, а там, как известно, всякое бывает.

Костя покачал головой:

– Ты не понимаешь, Аня. Твоя бабушка меня лечила совсем не примочками. Я плохо помню её сеансы, но родители рассказывали, что из-за дверей моей комнаты страшные звуки порой раздавались, то вой, то рычание, дым стелился, бывало, и сполохи цветные в окне видны были. А утаить такое в деревне, сама понимаешь, невозможно. Сначала просто перешёптывались, а потом стали открыто обвинять бабу Надю в чёрном колдовстве. Хоть и 21 век на дворе, а народ такие вещи всегда на тёмные силы списывает. С бабушкой перестали разговаривать, в магазине могли прямо перед ней поставить табличку "Перерыв", в спину выкрикивали "ведьма". Самый что ни на есть средневековый бред.

Парень криво усмехнулся:

– А бабушка только улыбалась и говорила, что всё это не со зла, боятся просто люди того, что понять не могут. Но всё наладится и успокоится. Как же она ошибалась… Накануне её смерти собрался десяток мужиков во главе с местным заводилой, Гришкой, выпили для храбрости и к дому бабы Нади пошли. Отец Сергий пытался их образумить, да и ему досталось, заперли в ризнице. С факелами шли, хотели дом поджечь, да бабушка сама к ним вышла, за ограду. Спокойно так, ласково пыталась с ними. Но разве пьяным слова нужны? Схватили они бабушку и к столбу привязали. Кричали: "Место ведьмы на костре!" Я бросился на помощь, но по голове получил, дальше со слов родителей только знаю. Отец Сергий подоспел с парочкой мужиков, которые разум еще не потеряли, грозил Гришке и его подельникам отлучением, удалось им отогнать уродов. Вот только уж поздно было, случился у бабушки сердечный приступ. Мама моя с ней ночь сидела, баба Надя всё ей говорила, чтоб тебя не вызывали из города. Потом вроде заснула, да уж больше и не проснулась. Ну а дальше ты знаешь.

Закончив рассказ, Костя с опаской взглянул на девушку:

– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду?

Аня молчала. Но что-то в её лице заставило Костю вздрогнуть. Наконец, девушка, растягивая слова, произнесла:

– Понимаю, Костя. И ты ни в чём не виноват. Место ведьмы на костре, значит? Ну я им устрою средневековье.

***

Выпроводив недоумевающего Костю, Анна уселась за стол и стала обдумывать то, что узнала. Среди яростных мыслей она не сразу услышала осторожный зов: "Анна! Хозяйка!" А услышав, замерла. "Ты слышишь меня?" Она потрясла головой. "Знаю, что слышишь". Аня осмотрелась. Рядом на стуле сидел Василий и пристально смотрел на неё своими завораживающими глазами, которые, казалось, светились.

– Васька, это ты у меня в голове, что ли? – недоверчиво спросила она.

Глаза кота насмешливо замерцали.

"Ты тут кого-то ещё видишь? Давай теперь я тебе кое-что расскажу. А то Костя, конечно, человек хороший и мама его вкусно готовит, да только они нам не ровня и понятия у них свои. Раз ты меня слышишь, значит, перешёл к тебе дар от бабушки. Конечно, не была она чёрной ведьмой, но и простой травницей тоже не была. Сила ваша – потомственная. И я, можно сказать, потомственный. Навеки связан с ведьмами вашего рода. Не хотела тебя бабушка обременять, потому что, сама видишь, народ как был тёмный, так и остался. Боялась она за тебя, хотела, чтоб простым человеком ты жизнь прожила. Только вот от судьбы не убежать. Ну а теперь назад дороги нет. Иди за мной".

Василий спрыгнул со стула и направился на кухню. Там он уселся перед шкафчиком. "Открывай". Аня открыла дверцу. Шкаф как шкаф. "Слева нажми на стенку". Аня послушно выполнила указание и вздрогнула. Шкафчик поехал в сторону, открывая ведущие вниз ступени. Василий уверенно направился вниз, за ним стала осторожно спускаться и Анна. В конце лестницы находилась узенькая дверь с вырезанным на ней контуром ладони. Подсказка не потребовалась. Аня приложила ладонь к контуру и ойкнула, почувствовав укол. Дверь открылась, за ней оказалась небольшая комнатка. Вопреки Аниным представлениям о ведьмах, тут не было склянок с разной экзотикой и старинных книг. Зато был современный компьютер. "Бабушка не доверяла бумаге, потому отсканировала свои книги и записи. Всё хранится в облаке. Компьютер включается по отпечатку пальца. У тебя тоже есть доступ. Там должно быть письмо на такой вот случай. Почитай, а я наверху покараулю".

По центру рабочего стола компьютера действительно нашёлся файл "Аннушке". Аня сквозь слёзы читала послание бабули, ощущая, как снова в ней нарастает ярость по отношению к тем, кто виновен в её смерти. Бабушка писала, что раз уж Анна получила дар, хоть бабуля этого и стремилась избежать, то придётся ей многому научиться, чтобы использовать немалую силу на пользу людям. На пользу людям! Девушка чуть не задохнулась от гнева. Люди, те самые, которым бабуля помогала всю свою ведьмовскую жизнь, её и погубили! От Анны они получат нечто совсем другое.

С того момента Анна начала усердно учиться. Баба Надя составила чёткую программу, и она ей следовала. Только вот цели стали немного иными…

***

Костя, который каждый день приходил к Анне – то вкусненькое что-то принесёт, то под предлогом помочь мужской рукой по хозяйству зайдёт – с тревогой следил, как меняется девушка. Её лучистые зелёные глаза потемнели, черты лица стали более резкими, как и она сама. Да и с котом что-то происходило, он как будто… рос? Иногда Косте чудилось, что и не домашний кот это вовсе, а дикий зверь, так изменились его повадки. Парень пытался поговорить с Аней, но та лишь плечами пожимала, мол, ничего такого, всё как обычно, просто тоскует по бабушке. А с кота вообще что взять? Это ж животное.

Однако изменения проявлялись всё сильнее. Анну в её этот, последний, приезд вообще сторонились. Но теперь начали откровенно бояться и даже ненавидеть. Бледное лицо, бездонные тёмные глаза, распущенные волосы, накидка до пят и устрашающий чёрный кот, который теперь везде сопровождал её – как было не бояться? За её спиной всё чаще слышались проклятия, а для Анны это лишний раз доказывало, что люди не стоят заботы. Она вынашивала план мести, а Василий ей в том помогал. Был кот душой своей связан с душой ведьмы, и её мысли и желания становились и его собственными. Теперь он тоже хотел отомстить. Они с хозяйкой аккуратно составляли список тех, кто издевался над бабушкой. Каждый из них получит по заслугам. В своё время.

Но, как это всегда бывает, "своё время" наступило неожиданно. Не только Анна составляла планы. Те, кто оговаривал её бабушку, теперь принялись и за неё. "Нужно извести ведьмино отродье, – шушукались тут и там, – пока она нас не изведёт". Только вот сами не знали, насколько в отношении Анны они были сейчас правы. И вот очередным пятничным вечером, приняв лишнего, всё тот же Гришка снова стал подбивать собутыльников пойти и разобраться с ведьмой. Пьяным, как известно, море по колено. Да и что девушка, пусть даже и ведьма, может противопоставить десятку здоровых мужиков?

Подзуживая друг друга, вооружённые факелами Гришка с сотоварищами шли к дому Анны. "Сожжём девку вместе с домом и все дела!" – слышались возгласы. Однако по мере подхода к цели их пыл стал ослабевать, уверенность улетучивалась. Мужики уже, было, повернули назад, но было поздно.

– Гришаня, что ж ты, раздумал в гости заходить? – раздался за их спинами страшный голос, уж никак не похожий на голос молодой девушки. – Иди сюда и товарищей с собой захвати.

Мужики с ужасом чувствовали, как их разворачивает неведомая сила и тянет к себе. Перед ними стояла Анна. В сумерках она казалась каким-то нереальным существом, а не молодой девушкой. А может, в тот момент и на самом деле не была человеком. Её окутывала тьма, сквозь которую не проникал свет от факелов.

– Разберёмся с ведьмой! – дёрнулся, было, Гришка к Анне. Но не тут-то было. Сверкнули ведьмины глаза:

– Я вам не бабуля. Это она с вами, отродьями, возилась, добро в вас искала. Да нельзя найти то, чего нет.

Анна развела руки в стороны и стала нараспев произносить какие-то странные слова. Вокруг неё стал раскручиваться вихрь, затягивая в себя всё и всех. Сила потомственной ведьмы, объединённая с гневом осиротевшей девушки, грозила уничтожить всю деревеньку вместе с её жителями. Ведьмин вихрь ширился, вот уже поглотил соседние дома, люди в страхе пытались найти укрытие, да где там…

– Аня! – откуда-то издалека, из прошлой жизни донёсся до ведьмы смутно знакомый голос. – Аня, опомнись! Это же не ты, ты не такая!

Ведьма попыталась отмахнуться от него. Человек, который произносил эти слова, согнулся пополам, как от удара, но из последних сил прошептал:

– Я люблю тебя…

Как за лучик света, ухватилось за эти слова сознание прежней Ани, пробилось сквозь мрак. Неподалёку на земле лежало переломанное тело.

– Костя! – бросилась к нему Аня. – Что же я наделала!

Парень был ещё жив.

– Держись, я сейчас всё исправлю!

Аня была прилежной ученицей, а бабушка – отличным учителем, оставившим после себя настоящую энциклопедию знаний. Баба Надя была сильной целительницей, и её внучка в полной мере переняла этот, истинный, дар. Сейчас Аня жалела, что потратила бесценное время совсем не на то. Что практиковалась убивать, а не исцелять. Но ничего, она всё исправит.

Сосредоточившись на покалеченном теле парня, ведьма начала ставить на место изломанные кости, сращивать мышцы, лечить повреждённые органы. Она знала, что ценой за такое быстрое исцеление будет её собственная жизнь, но это было неважно. Костя должен жить.

Через полчаса Костя очнулся. Он отчётливо помнил происходивший ужас и то, как его ломала сила ведьмы. Ощупав себя, он подивился, что не то что переломов, даже царапин на нём не было. Поднявшись на ноги, он вдруг заметил лежащую рядом девушку.

– Аня! – бросился он к ней.

Девушка не дышала. В отчаянии прижимая к себе Аню, Костя шептал:

– Не покидай…

Откуда-то рядом появился Васька. Выглядел он ужасно, шерсть клочьями и впалые бока – мало что осталось от прежнего красавца-кота. Припадая на одну лапу, он доковылял до хозяйки и лёг ей на живот, прикрыв глаза.

И тут случилось чудо. В тельце Василия как будто зажёгся фонарь. Свет становился всё ярче, на него было больно смотреть. А потом исчез. Как и кот. А девушка вдруг открыла глаза.

***

Удивительно, но от ведьминого вихря никто, кроме Кости, серьёзно не пострадал. Зачинщики отделались лёгкими ушибами и гораздо более тяжёлым испугом. Мудрый отец Сергий, расспросив с пристрастием всех очевидцев, в воскресенье прочёл назидательную проповедь, пригрозив напоследок всем охочим до расправ с неведомым карой небесной и отлучением от церкви. Повреждённые дома отремонтировали, страшные события замяли. Костя с Аней уехали из деревни. Они счастливо живут в городе, растя очаровательных близняшек. Дар Анны иссяк, такова была плата за жизнь Кости. Ну а Василий… Его душа навсегда соединилась с душой уже бывшей ведьмы.

Месть ведьмы

Перевёрнутый синий мотоцикл «Урал» по инерции крутил колесо коляски, а ручеёк потёкшего бензина перерезал тёмной лентой грунтовку. Безжизненное тело мотоциклиста было придавлено изуродованным металлом, а исцарапанный шлем откатился далеко в кусты возле крутого поворота, с которым не справился человек. По этой грунтовке вдоль скошенного пшеничного поля, примыкающего к сосновому бору, редко ездили, поэтому место аварии могли заметить не скоро. Особенно учитывая, что мотоциклист был не местным, а из соседнего хутора Крюково, где проживало от силы полсотни человек. Раннее утро тоже не располагало к любому движению в сторону небольшого озерца, куда катил минуту назад ныне разбитый мотоцикл.

Впрочем, в ближайшей деревне Становой народу жило ещё меньше, а между ними – ещё десяток километров полей, лесополос и стихийных рощиц, которыми поросли склоны некогда глубоких и крутых оврагов, давно ставших балками. Балки были своеобразной достопримечательностью, по слухам в них некогда жила то ли ведьма, то ли колдунья по имени Озара. Про неё даже какой-то ученый-филолог статейку в научном журнале писал: мол, действительно была такая отшельница в конце пятнадцатого века, и дом её располагался как раз на краю крутого оврага. Весь комплект ведьмовских слухов вокруг неё прилагался. Она кого лечила, кого проклинала и в могилу сводила. А потом её дом всё-таки сполз в овраг, да и пропал там вместе с хозяйкой. Поглядели крестьяне на кучу бревен и земли с высоты обрыва и не стали спускаться вниз. Чего там делать, если выжить при такой беде невозможно. Развернулись и ушли.

Но ведьма пропала не с концами. Время от времени распространялись по губернии байки, что видели то тут синеватый женский призрак, то там блёклый силуэт в средневековом сарафане из пестряди. Людям он не вредил, даже общаться пытался, но своим видом пугал богобоязненный местный люд. Последний раз перед революцией слух о призраке ведьмы ползал. Потом другие времена настали, не до призраков было…

******************************

Фёдор стоял рядом с кривой сосной, немного склонившейся к дороге, и разглядывал собственное тело, придавленное разбитым мотоциклом. Он не верил своим глазам и вообще не мог сообразить, как такое вышло. Сложно было поверить, что прекрасно водящий любой транспорт парень перевернулся на сто раз езженной дороге, да ещё с такими последствиями. Но факты говорили об обратном. Тело с неестественно вывернутой шеей и кровавой лужей под ним было одето в его любимую зеленую футболку с принтом «Сделан в СССР», коричневые шорты и новенькие синие кроссовки, которые ему на прошлой неделе купила жена.

– Ну что вытаращился? Ты это, ты, только мёртвый! – мелодичный женский голос заставил Фёдора вздрогнуть и повернуться. Прямо перед ним, через дорогу, стояла уперев руки в бока, симпатичная русоволосая девушка. В её зелёных глазах мелькал озорной огонёк, а одета она была в несусветный мешковатый серый балахон до колен, вышитый узорными рубчиками. Босые ступни незнакомки утопали в мокрой от утренней росы траве.

– Как же это я мёртвый? Я же вот, – Фёдор ощупал себя, чувствуя тепло и крепость тела через одежду, аналогичную той, что была надета на трупе. Правда, не почувствовал биения сердца.

– И там я… Как так? – сконфуженно добавил он.

– А ты дерево потрогай! – ехидно предложила девица, ткнув пальцем в сосну рядом с опешившим парнем.

– Ну потрогал. И что? – Фёдор послушно прикоснулся к шершавой коре наклоненного дерева.

– А теперь представь, что ты можешь пронзить рукой ствол. Ну, давай, не тяни! – голос девушки стал нетерпеливым.

Молодой человек с сомнением снова протянул руку со сжатым кулаком к стволу, и вдруг его рука прошла насквозь и показалась с другой стороны дерева. Не веря в то, что видит, парень повторил манипуляцию. Результат был таким же. Затем он представил, что может ощутить древесную твердь, и рука послушно упёрлась в прохладную кору. Поняв, что его разум протестует против эксперимента, Фёдор попятился от дерева на середину дороги.

– Наигрался? Ты между мирами, ненадолго. Пара суток, может больше. И то благодаря только мне, другие максимум на час задерживаются. Так что спасибо скажи. Понял? – рассмеялась девушка, будто сообщила Фёдору что-то радостное.

– Бред, – пробормотал парень. – Ну, спасибо, наверное. А за что? И ты кто вообще такая? В Крюково и Становой я тебя не видел. Из района что ли? Ой, надо же жене позвонить, у меня там в коляске сумка с телефоном!

– И сообщить ей, что твой труп лежит на повороте возле оврага? – осведомилась незнакомка. – И вообще, я бы не торопилась на твоем месте бежать к ней. Во-первых, она тебя не увидит, пока ты не захочешь, во-вторых, это её стараниями ты здесь стоишь и пялишься на своё тело.

– Чего ты несёшь? Моя жена, Катя, меня любит, и ей будет тяжело перенести, что я умер, ну то есть… – Фёдор запнулся, о чём-то задумавшись.

– Ага, давай вспоминай. Кто тебя так неожиданно отправил на рыбалку, да бутылку коньяка с собой положил. Хотя она всю неделю ругалась с тобой, что никакой рыбалки, и нужно ехать к её маме в Становую в воскресенье. Сегодня, то есть. А потом твой соседушка, Андрей, отменил поездку в район, и в дорогу отправили тебя. В последнюю. Между прочим, они там празднуют уже вовсю, к вечеру сделают вид, что начнут тебя искать. Ну что, вспомнил? Сложил два и два? – девица всё больше распалялась от своих странных речей, потихоньку приближаясь к молодому человеку.

Фёдор молчал. Он не понимал, откуда эта странная особа знает про его ссоры с женой, но не это было важно. Пару раз он действительно ловил многозначительные взгляды холостого приятеля-соседа на своей жене, но не придавал этому значения, поскольку доверял Екатерине, а Андрей во всём остальном вёл себя прилично. Наоборот, помогал и забор поставить, и мотоцикл ему ремонтировать.

«Мотоцикл!» – Фёдора пронзило воспоминание о последней минуте его пути перед поворотом. Он вспомнил, как, двигаясь к лесу, почему-то не снижает скорость, держит прямо руль, в глазах темнеет, а потом вспышка и темнота.

– Как у них это получилось? – парень помрачнел и скрестил руки на груди. – И ты не ответила, что тут делаешь и как тебя зовут.

– Я Озара, ведьма. И не у них получилось, а у неё, у Екатерины. Да и не Екатерина она, а зовут её Варда, моя сестрица непутёвая. От твоей Кати уже год как оболочка одна осталась, а в ней живёт та, которая меня сгубила и явилась сюда, позлорадствовать. Путешествует Варда по подходящим телам. Она и соседа совратила, но главное ей – меня пытать. Каждые полсотни лет является и подкидывает мне недавно живого человека, чтобы я могла несколько минут с кем-то поговорить, тоже почувствовать себя немножко живой. Вот только с тобой промашечка вышла, я тоже пусть и призрак, но за очередные полста лет придумала, как следующего мертвеца подольше в междумирье задержать. Из-за условий проклятия себя я никак сильнее сделать не могу, как и ей навредить, но ты можешь! Заодно и отомстишь, и за себя, и за жёнушку, ну и за меня конечно! – голос Озары стал громче, глаза засверкали крошечными оранжевыми искрами. Она приблизилась к парню настолько, что он мог коснуться её, вытянув руку.

Но Фёдор не торопился соглашаться с призрачной девушкой. Он поглядывал то на свое тело и мотоцикл, то на собеседницу, и наконец выдал:

– А мне-то что с ваших семейных разборок, я вон, мёртвый валяюсь. Оживишь меня, тогда я согласен. Если нет, то я отправлюсь, куда мне положено, а ты останешься бродить тут ещё пятьсот лет, – говорил парень и сам поражался своей хладнокровности. Хотя что ему было терять?

– Пока я в таком виде, я ничего не могу сделать для тебя, – развела руками Озара. – Вот ты сделаешь, что я скажу, тогда я верну свои силы и попробую.

– И где гарантия, что ты это сделаешь, когда всё получишь? Обретёшь плоть и пока-пока, – прищурился Фёдор.

– Да что за век-то такой. Ишь какие недоверчивые пошли, не то, что раньше. Ладно, ты мне нравишься, и я слово даю, что попробую тебя вернуть. Не пробовала раньше, но знаю, как это делать. Попытаюсь, а ты делай, что скажу.

– Говори, чего уж. Посмотрим, чего стоит ведьмино слово, – нахмурился молодой человек.

– Значит так. У твоей жены есть зелёная шкатулка в блестящих камушках. Стразах, то есть. Там под всяким хламом лежит пучок моих волос. Не перепутаешь. Задание простое: сжечь его нужно. Напоминаю: они тебя не увидят, если сам не захочешь. Главное – волосы! Это ключ к заклятию, дальше я уж сама. Только не вздумай устраивать разборки прежде, чем волосы не сожжёшь, иначе запорешь всё дело. С такой ведьмой, как Варда, даже наполовину призраку не справиться! – Озара испытующе посмотрела на человека, ставящего ей условия.

– Ну, я пошел. Или ты меня домой переместишь? – спросил Фёдор.

– Иди, иди. Говорю же, не могу я ничего, будучи призраком. Помни, что, становясь видимым, ты сильнее, но уязвимее!

Она долго смотрела вслед удаляющейся фигуре Фёдора, которая становилась всё меньше. Затем подошла к несчастному телу мотоциклиста и погрузила ладонь в лужицу крови. По призрачной руке пробежала синеватая молния и исчезла. Озара сердито фыркнула. Как и раньше, пока действовала чёрная магия её сестры, всё было бесполезно. Она вздохнула, попробовала взять разбитый телефон владельца мотоцикла, но её пальцы проскользнули через ткань выпавшей из коляски сумки и захватили только пустоту. Вконец рассердившись, призрачная ведьма резко развернулась и ушла в свой любимый овраг, замереть, слившись с ним, и ждать результата действий своего нового помощника. За прошедшие века это был третий доброволец, и предыдущие не справились с возложенной на них миссией.

********************************

Через час Фёдор уже подходил к забору своего дома. С каждым шагом, приближающим его к неверной жене, он всё больше закипал яростью. Призракам сложно справиться со своими эмоциями, а частично парень уже таковым был. По пути домой он обнаружил в себе невероятную силу, с лёгкостью перевернув трёхсоткилограммовый обломок замшелой бетонной плиты, лежащий возле дороги. И вот теперь, заглядывая в окно своей спальни, он видел, как кувыркаются в его постели Екатерина и Андрей. Ярость разгорелась в нём настолько, что он и думать забыл о полученных инструкциях от Озары.

Затем в спальне любовников наступил хаос. Вначале распахнулось окно, громко хлопнув створкой и обдав комнату посыпавшимися осколками. Затем полуголых мужчину и женщину сорвало с кровати и приложило о противоположную стену. Андрей сразу отключился от страшного удара, но на хрупкую с виду Катю будто ничего и не подействовало, несмотря на то, что ей досталось куда больше. Она поднялась с усыпанного осколками и разбросанными вещами пола и злобно уставилась в сторону окна, не видя, но ощущая напавшего. Жена тут же преобразилась: черты лица стали чужими, глаза женщины полыхнули алым, адским светом, а голос стал совсем грубым, незнакомым.

– Озара! Я знаю, что это опять твои проделки! Придётся тебя добить, дурочка! У тебя ничего не выйдет! – вокруг уже не скрывающейся Варды заблестели красные искорки, зависнув в воздухе. – Покажись, Федюшка, иди к своей жене, она по тебе соскучилась!

И Фёдор, не помня себя от ярости, рванулся к ведьме, чтобы закончить начатое им – придушить чудовище, сломать шею, разорвать на части. Только месть вела его вперёд, умершего и обретшего ненадолго плотский облик, чтобы стать сильнее.

Однако как только Фёдор стал более осязаемым, чем призрак, он тут же сам был отброшен ведьмой, которая всего лишь сделала лёгкое движение рукой в его сторону. При этом парень врезался в журнальный столик возле зеркала и обрушил всё, что на нем стояло, включая зелёную шкатулку, усыпанную стразами. Содержимое шкатулки высыпалось на пол: заколки, брошки, ещё какие-то женские штучки, зажигалка и… пучок русых волос, завязанный восьмёркой.

Фёдор попробовал дотянуться до него, но не мог и пальцем пошевелить. Вся его чудесная сила теперь сковывала его самого, более не подчиняясь. А напротив него щерилась и злобно бормотала проклятия торжествующая ведьма, потерявшая всякое человеческое обличье и выглядящая теперь как древняя, морщинистая старуха. В полуголом виде она была особенно омерзительна.

– Ничего у тебя не вышло, сестрица. Нужно было служить тому, кому служу я, а не своевольничать. Вот по твоей вине ещё умрут люди, как и раньше! – слова вылетали отрывистым карканьем из горла Варды. Парень же чувствовал, как стремительно слабеет, как рвутся незримые нити, едва удерживающие его на границе миров.

– Не служила тёмному идолу и не собираюсь! Я сама по себе! – услышал Фёдор знакомый мелодичный голос Озары, и ему сразу полегчало.

– Ах ты, сучка! Посмела и сама явиться! Я заточу тебя в самое отвратительное болото, где ты и призраком прохлаждаться не сможешь! Да я…Что? – Варда вдруг завизжала, будто испытывала адскую боль. Пламя, пробивавшееся сквозь её кожу изнутри украденного тела, нестерпимо жгло её. – Нет! Ты не можешь! Я твоя сестра! Я не…

Варда что-то ещё кричала, оседая грудой горящей плоти на занявшийся красноватым пламенем пол, а Фёдор держал в руке догорающий пучок волос Озары. Призрачная ведьма, появившись, отвлекла свою ненавистницу, благодаря чему он смог собрать все силы и дотянуться до проклятого предмета. На счастье, рядом валялась и зажигалка. Как только артефакт начал гореть, Озара не теряла ни мгновения, и её магия испепелила Варду.

Теперь горела вся комната, огонь пожирал стены, кровать, поднимался к потолку. Озара щёлкнула пальцами, и они с Фёдором моментально оказались на злосчастном повороте, возле разбитого мотоцикла.

– Ты выполнишь обещанное? – молодой человек с надеждой смотрел на ведьму, уже совсем не босоногую симпатяшку в простецком сарафане, а грозную и прекрасную женщину, в тёмных, расшитых золотыми нитями одеждах. Печать власти и могущества читалась в её правильных чертах, и по виду ей не было никакого дела до своего помощника, который стал блекнуть, готовый окончательно покинуть междумирье.

– Твой дом сгорел, жена мертва, как и твой друг, оказавшийся предателем. Ты точно хочешь вернуться в этот мир? – слова ведьмы грохотали в меркнущем сознании Фёдора.

– Хочу. Вернуться, – едва пошевелил губами он. – Ты слово дала.

– Могла бы и не выполнять. Ну ладно, хочешь ещё помучаться здесь, твоё дело. А я, пожалуй, отправлюсь в другой мир, ваш мне наскучил. Никакой благодарности от людей, – грозное лицо ведьмы озарилось лучезарной улыбкой, и она снова щёлкнула пальцами.

Фёдор сидел на траве возле опрокинутого синего мотоцикла с коляской, на которой по инерции беспомощно крутилось колесо. Молодой человек был весь в синяках и ссадинах, из разбитого носа сочилась кровь. Но он был жив, правда, совершенно не понимал, что происходит. В голову запало, что выехал на рыбалку рано утром, а сейчас уже солнце близилось к зениту.

– Как же я так умудрился-то, – бормотал он сам себе, абсолютно ничего не помня ни про встречу с ведьмой, ни про её злющую сестру, захватившую тело его жены, ни про соседа Андрея.

Фёдор с трудом вытащил из люльки сумку с телефоном, но тот был разбит. Значит, идти домой придется своими ногами. Он выругался, швырнул в траву бесполезный кусок пластика и заковылял по грунтовке в сторону хутора. Отсюда не был виден чёрный дым и суета пожарных возле его сгоревшего дома. Фёдор просто шёл навстречу новой жизни…

Ведьмина кукла

По скромной избушке, утопающей в сердце древнего леса, металась Власта. Стены её жилища, потемневшие от времени и кое-где тронутые мхом, казались продолжением вековых деревьев, что обступали дом плотным кольцом. Сквозь щели в старых брёвнах пробивался запах сырости и хвои, а где-то вдалеке ухала сова, словно предвещая неизбежное.

Старая ведьма чуяла, что её время на исходе, счёт шёл на дни. А она так и не нашла преемницу, которой могла бы передать свою силу. Своих детей за свою долгую жизнь у неё так и не появилось, а незанятых одарённых было днём с огнём не сыскать. Власта знала, что её ждёт, – мучительное угасание, когда сила будет по каплям вытекать из её уже негодного тела, рассеиваясь по миру, а этой самой силы было в ней ох как много. И как этого избежать, она так и не придумала.

В отчаянии старушка решила прибраться, это всегда её успокаивало. Она переставляла баночки, сортировала пучки трав, перебрала вещи в сундуке и перешла к своей коллекции кукол – было у неё такое увлечение. Одинокая ведьма поговорила с каждой, прощаясь, и уже отвернулась, чтобы заняться другими делами, но тут её осенило: "Кукла!" Ведь всё, что нужно было сделать, чтобы избежать мучений, это добровольно передать силу. И кто сказал, что для этого подходит только живой человек?

Конечно, это была лишь догадка, но выбора всё равно не было, и Власта стала обдумывать ритуал. День, другой, всё было не так, то одна, то другая деталь вызывали сомнения. А ведьма уже начала терять силы. Наконец, она решила, что подготовилась, насколько это было возможно. Для своей цели Власта выбрала куклу, искусно изготовленную полностью из специального дерева. В ней не было никаких подвижных частей, которые со временем могли бы отвалиться. И даже одежда была вырезана, а не сшита отдельно.