Ведьма для опального генерала

Глава 1

Дёрнуло же меня поддаться ностальгии! Решила вспомнить наши с бабушкой походы в лес и в один из заслуженных выходных поехала за город. Девственная природа, свежий воздух, пение птиц. А ещё ароматы трав и шелест листвы.

Ну и поностальгировала на свою голову! Кто бы мог подумать – заблудилась.

Вот так просто, шла точно по тропинке, никуда не сворачивала, а потом р-р-раз – и со всех сторон непроглядная чаща!

Сначала я упорно пробиралась вперёд, потом повернула назад. Потом взялась осматривать деревья на наличие мха. Вспоминала, где было солнышко, когда я заходила в лес. Но ни один ориентир не вернул меня на тропинку. И тут, как назло, налетели тучи, и закапал сначала мелкий дождь, неумолимо превращаясь в ливень.

Вот так вот, Дарина, решила в свой выходной вспомнить былое. Осчастливила, да только не себя, а местных хищников, если таковые здесь имелись. Будет им пир горой, когда моё бренное тело останется без сил!

В чащу и так с трудом пробивался солнечный свет, а как дождь начался, так и вовсе стало темно. Неестественно так. Меня прям оторопь взяла.

Я ускорилась. И чем быстрее шла, тем сложнее мне становилось пробираться сквозь густые кусты и поваленные деревья. Появилась одышка, которой у меня отродясь не было с моим тщедушным телосложением. От дождевой воды земля размокла, превратившись в кашу. Ноги скользили и застревали. Отчаяние накрывало удушливой волной, и я не выдержала, крикнула, что было сил:

– Ау! Спасите! – ответом мне был разъярённый грохот грома. А следом за ним вспыхнула молния и в её свете я разглядела какой-то покосившийся домик.

Значит деревня близко?

Стала перебирать ногами активнее. Дойдя до дома, осмотрелась – из-за сплошной стены дождя других строений не было видно. Ничего, и здесь можно переждать.

Постучала. Один раз, другой, но никто не отозвался. Тогда я толкнула дверь и она поддалась. В домике пахло сыростью и плесенью. Было темно, но всяко лучше, чем посреди леса под проливным дождём. Даже покосившиеся стены придавали какую-то уверенность, что у меня есть призрачная защита.

Я достала телефон, намереваясь включить фонарик, но, о, невезение в квадрате, он разрядился. Давно было пора поменять эту рухлядь на что-то новое, но руки всё не доходили. Теперь вот, скорее всего, и не дойдут.

Вообще, я была оптимисткой высшего разряда, как любили говорить девчонки на работе. В нашем маленьком коллективе я была самой болтливой и вечно счастливой. Ну а что? Разве же можно слезами делу помочь? Нет! Вот я их и не лила.

И сейчас ни к чему придумывать всякие страсти. Надо только дождаться утра, а там найду дорогу к станции. Сяду на электричку и приеду в город, и окажусь в своей родной двушке, где меня ждут очередная книга, тёплый плед и ароматный травяной чай.

Я нашла скрипучую лавку, сначала села на неё, потом легла, пытаясь согреться в сырой одежде, и, кажется, провалилась в беспокойный сон.

Чтобы проснуться от незнакомого голоса:

– Давай, потыкай её, чего это она у нас тут разлеглась-то?

Я нахмурилась. Сон пока не желал оставлять меня.

– И чего ты боишься? Не сломает же она тебя! – вновь в мир грёз ворвался тот же голос.

На какое-то время стало тихо, и я уже подумала, что неизвестные болтуны мне приснились, но не тут-то было.

– Вот ты, метла, а! В кого такая трусиха? – опять буркнул голос и сверху на меня кто-то упал.

Я закричала. Рядом завопили. Свалившись на пол, больно ударилась, и только потом осмотрелась – на меня светящимися глазами взирал здоровенный белый кот. Уже открыла рот, чтобы вновь заголосить, но меня опередили:

– Не ори, я сейчас оглохну, – орать я и не стала, банально хлопнувшись в обморок.

Где это видано, чтобы коты разговаривали?! Тут любой здравомыслящий человек чувств лишится!

Пришла в себя от того же недовольного причитания:

– Откуда они только берутся, деревенщины эти. Чуть что – сразу орать! А у меня, между прочим, слух острый, я, в самом деле, оглохнуть могу от таких звуков! Никто-то меня не жалеет. Вот как Фиона померла, так никому теперь Мяус и не нужен…

Я лежала с закрытыми глазами, боясь пошевелиться. Может я того, померла? Осторожно ущипнула себя за ногу и… Открыла глаза, да села к тому же. Потому что как-то сразу перестал интересовать говорящий кот. Моя нога, та самая, которую ущипнула, была не моей…

Вот как это объяснить? Тело, оно и есть тело, и понятия моё или чужое попросту не существует, но тут… Будто одежда с чужого плеча – не моё оно, и всё тут.

Я сидела на полу, вытянув ноги. Вчера, совершенно точно, на мне были обычные джинсы, сейчас же длинная юбка с подъюбником, кружевной край которого кокетливо выглядывал из-под вороха льняной ткани. И ладно бы было дело только в одежде! Нет! Ноги эти были толще моих собственных раз в пять, а может и во все десять!

На ступнях вместо удобных кроссовок были плетёные лодочки, что-то между лаптями и калошами. Писк моды, словом.

Застонала в голос и схватилась за виски, несильно сдавливая их. Что же это происходит?

– Ты только не кричи, – вновь откуда-то сверху произнёс кот, и я задрала голову.

Белый красавец, гораздо крупнее представителей домашних кошек, восседал на полке, что была косо прикреплена к стене. И, кажется, его вовсе не волновал тот факт, что полка жалобно поскрипывала, готовясь с минуты на минуту рухнуть на пол.

– И не собиралась, – буркнула в ответ, чем удивила пушистого наглеца.

– Брешешь? – кот поставил лапки на край полки и свесил широкую морду вниз, пытаясь рассмотреть меня внимательнее. Доски натужно заскрипели, я только и успела, что рот открыть:

– А-а-а…

Но предупредить гиганта уже не смогла. Полка рухнула, утягивая кота вслед за собой. Раздался душераздирающий крик, потом грохот и всё затихло.

Похоже, это нервное, потому что как ещё объяснить, что вместо того, чтобы помочь животинке, я принялась хохотать, как ненормальная? А вместе со мной, стал ходить ходуном и весь дом – лавки зашатались, столы затряслись, и откуда-то из-за угла, подрагивая, выскочила метла. Смех мой оборвался так же резко, как и появился. И всё вокруг затихло – лавки замерли, столы больше не подавали признаков жизни, единственная, кто не успела скрыться, это метла. Она покрутилась вокруг своей оси, да и брякнулась на пол.

– Ты обещала, что кричать не будешь, – совсем рядом вкрадчиво пробормотал кот, и я захлопнула открытый рот. Машинально кивнула.

– А ты, случаем, не внучка Фионы? – делая ещё шажочек в мою сторону, осторожно уточнил усатый.

Я не нашла в себе сил ответить что-то вразумительное, а потому просто кивнула. И тут мягкий и пушистый зверь превратился в злобного гада:

– И где ж ты шлялась, хозяйка нерадивая, целых пять лет?! – кошачьи глаза блеснули фиолетовым, шерсть встала дыбом, а хвост задёргался из стороны в сторону.

– Я? – проблеяла растерянно.

– Ты, а кто же? – продолжил наступать кот. – Пять лет мы тут прозябаем, никому ненужные, а ты прохлаждалась где-то?! А о нас ты подумала?! А?!

Пожалуй, шерстяной продолжил бы и дальше щерится на меня, но я подорвалась с пола и, сложив руки на груди, принялась защищаться:

– Что ты на меня кричишь? Почему это я хозяйка? И зачем я, вообще, думать о вас должна, если даже не подозревала о вашем существовании?

– А кто ж ещё хозяйка?! – взревел мохнатый, а потом, по всей видимости, до него стал доходить смысл сказанных мною слов. Он резко замолчал, шерсть перестала топорщиться, а глаза – сиять. – То есть, как это – ты не знала о нашем существовании? Тебе что же, Фиона не рассказала ничего?

– Да что она мне рассказать-то должна была? – не выдержала и всплеснула руками. Краем глаза заметила какое-то движение и резко обернулась. На стене, висел осколок, некогда бывший зеркалом. И в нём отражалась рыжая копна волос и веснушчатое лицо какой-то незнакомой девушки. Румяные пухлые щёки, полные алые губы, сияющие сочной зеленью глаза.

Я обернулась, желая познакомиться с гостьей, но позади меня никого не было. А вот когда вновь обратилась к зеркалу, то и незнакомка дёрнулась. Не веря собственной догадке, дрожащей рукой коснулась щеки – девушка в отражении повторила мой жест.

Мамочки… Это что же? Помимо чужих ног, мне и лицо чужое сбагрили?!

– А-а-а, – открыла рот, мечтая закричать во всю силу лёгких, но меня вновь прервали жалобным:

– Ты же обещала не кричать!

Рот я снова закрыла, превратив крик в жалобный скулёж.

– Кто это? – спросила севшим голосом, и ткнула дрожащей рукой в сторону кривого зеркала.

– Ты, кто ж ещё? – не понял моего вопроса кот.

– Но это не я! – в голосе прорезались истеричные нотки. И тут понеслось. Из угла, громыхая кривыми ножками, выполз стул, подошёл ко мне и настойчиво ткнулся под колени, метла перестала изображать бездушную деревяшку и подлетела к столу, с которого взяла кружку. К кружке подлетел чайник, наклонился, наполняя тару чистой водой.

На стул я опустилась, потому что ноги внезапно перестали держать. Взяла кружку у метлы, и даже сделала глоток свежей колодезной воды.

– Лицо не моё, и тело не моё, и никакая я не хозяйка, просто решила в лесу погулять, где мы раньше с бабушкой частенько бывали. Заблудилась и вот… – я говорила тихо, ни к кому конкретно не обращаясь. Просто перечисляла всё, что произошло, и никак не могла взять в толк – что вообще за бред мне мерещится? Нет, книжки я люблю всякие читать, и о фантастических приключениях в том числе, но…

Мои причитания прервал ворчливый голос кота:

– Фиона – бабка твоя?

– Моя, – была вынуждена согласиться.

– Ну, всё, – опустила взгляд и увидела, как белобрысый махнул лапой. – Значит ты – ведьма.

– Почему сразу ведьма-то? – как бы растеряна я не была, а стало обидно.

– Да потому что, – вспылил белый комок. – Ведьма ты, потомственная! Я не сразу тебя признал, а рухлядь, вон, – он обвёл лапой пространство. – Сразу твою силу почувствовала.

Дом недовольно загудел, и я оскорбилась пуще прежнего:

– И ничего это не рухлядь!

Ну да, старенький сруб выглядел не лучшим образом, краска на мебели облупилась, пошла кряжистыми трещинами, и паутина по углам раскинулась пуховой вязью. Но домик уж точно не разваливался на части, и называть его рухлядью – вопиющая невоспитанность.

Кажется, коту моё замечание совсем не понравилось. Глаза блеснули фиолетовым, да и слова сказанные, пропитались недовольством до такой степени, что даже глупец догадался бы о степени раздражённости этого мохнатого комка:

– Пф! Тоже мне защитница нашлась.

А я что? Я ничего!

– Так ты не нападай, чтоб защищаться мне не приходилось, – отмахнулась беззлобно и вернулась к своей проблеме: – Что мне делать-то? Может, вы меня выведете к деревне, и вот это, – я обвела рукой свою неожиданно-новую фигуру, – Пропадёт? А я домой поеду…

Чем больше я говорила, тем сильнее поднималась шерсть на спине у кота. В итоге к концу речи мой голос скатился к шёпоту.

– То есть ты нас ещё и бросить собралась?! Неу-бла-гоу-дар-наяу! – взревел белый гигант и бросился на меня, явно намереваясь вцепиться в лицо длиннющими когтями.

Я почему-то не закричала. Лишь зажмурилась, прикрылась руками в защитном жесте, и замерла, в ожидании боли. Но её не последовало.

Сначала с опаской приоткрыла один глаз, потом от удивления распахнула оба. Передо мной, пыльной стеной, возвышался выцветший ковёр. А аккурат напротив моего лица, вонзённые в грубую ткань, виднелись загнутые когти.

Это что же? Ковёр меня спас?

– Бунт? – не желая сдаваться, просипел кот.

Я же вдруг отчётливо поняла, что спорить и ругаться бессмысленно. Можно же всё миром решить. Я человек не конфликтный, оптимистичный (да-да, об этом особенно нужно себе напомнить), и вообще готовая на любой компромисс.

– Уважаемый, Мяус, – надеюсь, я правильно запомнила его кличку. – Давайте поговорим спокойно? – и осторожно выглянула из-за ковра.

Картина была столь живописной, что я с трудом удержалась от смеха. Пришлось маскировать его под кашель. А всё почему? Да потому что толстая кошачья попа болталась на вытянутых передних лапах. Хвост, подобно маятнику, раскачивался из стороны в сторону, острые уши подрагивали от недовольства. А на некогда злобной морде застыло растерянное выражение.

– Давай, – милостиво согласился пушистый, ворчливым голосом.

Я с облегчением выдохнула и вернулась на стул, лишь бы больше не смотреть на забавную позу, в которой замер кот.

Прошла одна минута, за ней вторая, но ничего не происходило. В комнатке царила тишина, было только слышно недовольное сопение. А когда я уже собралась с духом, чтобы поинтересоваться, не нужна ли моя помощь, Мяус наступил на глотку своей гордости, и обречённо признался:

– Я застрял.

Наверное, я бы могла что-нибудь сыронизировать по этому поводу, но усугублять и без того натянутые отношения с котом, не стала.

Поднялась со стула, обошла замерший ковёр, и осторожно взяла животинку за пушистую попу. Белобрысый не только на вид был полненьким, вес его тоже оставлял желать лучшего. Чтобы отцепить вонзившиеся когти, пришлось поднапрячься.

Наконец, бедняга был освобождён. Я опустила его на пол и замерла в ожидании хотя бы элементарного «спасибо», но прохвост до благодарности не снизошёл.

– Что ты там упоминала про спокойный разговор? – принимаясь, как ни в чём не бывало, умываться, поинтересовался кошак.

Какой же он вредный, всё-таки!

– Для начала расскажите, почему считаете меня ведьмой, и что такого необычного мне забыла рассказать бабуля?

Бабушка Фина, как её привыкла называть я и многочисленные соседи нашей многоэтажке, была, в общем-то, обычной старушкой. Ни тебе тайн и секретов, ни мистических рассказов. После того, как не стало мамы, она взяла на себя заботу обо мне, и отличалась от болтливых соседок разве тем, что любила природу, занималась цветниками у подъезда и частенько выбиралась за город, прихватывая меня с собой.

Она учила меня, как вести себя в лесу, чтобы не потеряться (удивительно, что ни одно из полученных знаний не помогло мне), рассказывала о лекарственных и ядовитых растениях. Заставляла учить все разновидности грибов, чтобы точно знать – что есть можно, а чего в рот тянуть не стоит, та же история с ягодами да побегами всякими. Читала лекции на тему «Что делать, если всё же заблудился в лесу». Я была осведомлена, как выживать в глухой тайге, если у тебя закончились съестные припасы.

Честно, заучивая и зазубривая всё это, я частенько смеялась и попрекала бабушку, мол, для чего мне это вообще нужно? В лес я ходила с ней, так что потеряться точно не могла, а одна я за город не выезжала, до этого дня.

Как оказалось, знания вполне могут мне пригодиться…

Услышав мой вопрос, кот недовольно фыркнул и с подозрением сощурился:

– Что, Фиона совсем-совсем ничего не рассказывала?

Я закатила глаза к потолку:

– Если её наставления о том, что нужно беречь живую природу можно прировнять к учению о ведьмах, то да, рассказывала. А если нет… – многозначительно промолчала.

– О-о-о, – вторив мне, Мяус закатил сияющие глаза к потолку. – Какая же ты зануда.

– А вот не надо, – недовольно подбоченилась. – Я, между прочим, поговорить нормально пытаюсь, и не кидаюсь на всех чуть что!

Да-да, я оптимистичная, жизнерадостная, не конфликтная, но этот вредный кот заставляет забыть о столь прекрасных качествах моего характера.

Впервые с начала нашего неудачного знакомства Мяус не нашёлся, что мне ответить. Окрылённая маленькой победой, хитро улыбнулась и плюхнулась на стул, который в ответ жалобно скрипнул.

– Ой, – подскочила на ноги. – Простите, пожалуйста.

Разговаривать с бездушными предметами было глупо, ну так и у меня тут ситуация не сильно умная сложилась. Если уж я с пушистым засранцем общаюсь, то чем стул хуже?

Удивительно, но одна ножка вышеупомянутой мебели отъехала в сторону и стеснительно поковыряла пыльную тканую дорожку, что лежала на полу. И выглядело это настолько умильно, что я подалась вперёд и погладила спинку стула. Конечно же, не могла я увидеть румянец на деревянной поверхности, но меня окатило волной чужого смущения.

Недовольное «пф» напомнило о том, что помимо приятных собеседников тут имеются ещё и вот такие – невозможные.

– Ну, так расскажешь? – больше не решаясь калечить стул, переступила с ноги на ногу, и осталась стоять. Хмуро посмотрела на кота, и руки на груди скрестила.

– Расскажу, – ворчливо отозвался тот, и запрыгнул на лавку, оттуда снова на полку, уже на другую, но которая тоже не внушала доверия. Кого-то жизнь ничему не учит. Но делать замечание не стала, пусть себе падает, раз ему так нравится.

– Садись давай, – Мяус повелительно махнул лапой. – Ничего с этой деревяшкой не станется.

Вот ведь… Ворчун!

Я уже хотела отмахнуться от его нелицеприятного предложения, но стул сделал крохотный шажок в мою сторону и, словно преданная собачка, ткнулся в ногу. Тяжело вздохнув, осторожно присела, боясь ненароком сломать.

На этом всеобщие приготовления к разговору закончились, и толстопопый кот принялся ораторствовать:

– Место это – Агатовым лесом зовётся. И не просто так. Испокон веков, тут ведьмы селились. Первой была Агата, сильная ведьма, да справедливая. Всю нечисть в страхе держала, порядок в чащах да на полянках наводила, природу берегла, – тут он скосил фиолетовые глаза на меня, явно намекая, что заветы бабушки Фины всё же имели ведовские корни. – Да какой бы силой она не обладала, а всё одно – померла. Место её заняла дочь, Лилана. И так домик этот, вместе с лесом, передавались по наследству. Времена менялись, мало, кто из ведьм хотел жить на отшибе, всё их к людям тянуло. Любви хотелось, – последнее утверждение кот произнёс с явным пренебрежением и толикой злости.

Я слушала. И так спокойно мне становилось. Будто вернулась в те времена, когда бабуля мне сказки перед сном читала, да колыбельные пела. Умиротворение пришло и стало клонить в сон, но я стоически держала глаза открытыми.

– А потом и вовсе новый договор заключили с лесом, обещались долг отдавать ему в двадцать годков, самого расцвета молодости. И всё своим чередом шло, пока опять беда не приключилась… Мамка твоя сгинула, а ты слишком мала была, вот Фиона и тянула всё на себе – делилась с лесом силой, чтоб тот совсем не зачах, да нас наведывала. Думал я, что она тебе все свои знания передаст, а ты явилась и знать ничего не знаешь. Ещё тело чьё-то чужое прихватила, и вообще, сбежать пытаешься. Нет уж, не отпущу. Наша ты теперь, – чем больше распалялся кот, тем сильнее становилась моя сонливость. Будто кто сверху одеяло накинул – душное и тяжёлое, что ни встать, ни вздохнуть нормально.

Кажется, я попыталась промычать что-то, да только буквы в слова не складывались. А потом и вовсе последовал приказ, которому противиться я не смогла.

– Спи, ночью нам к источнику идти…

Последнее, что я заметила, как всё тот же ковёр, ласково поддержал меня, не позволяя упасть.

Вот и поговорили по-хорошему…

Глава 2

Открывать глаза не хотелось, но в сладком сне что-то было не так. Я повернулась сначала на один бок, потом на другой, после вовсе открыла глаза. И уткнулась в темноту, к которой глаза не сразу привыкли. А когда привыкли…

Сердце подскочило к горлу, и я села. Оказывается, я лежала на кровати, старой такой, деревянной, в изголовье имелось плетёное крупное кружево, похожее не то на искусное макраме, не то на ковёр, поеденный молью. Определиться я так и не смогла. Да и некогда было.

Я прислушалась. В старом доме было тихо. Огляделась – рядом никого не было. А что если мне всё привиделось? И я просто уснула на старой кровати, после того, как промокла под дождём? Прекрасное предположение, а главное – самое логичное. Но вопреки всколыхнувшейся уверенности, я вставала с кровати, стараясь почти не дышать, и так же на цыпочках пошла в сторону двери.

У самого выхода половица жалобно скрипнула, и я замерла, даже зажмурилась, будто это могло чем-то помочь. Но опять ничего не произошло. Лишь причудливые тени от сухих веников каких-то растений, что висели на стене, качнулись, словно их потревожил ветер.

Больше осторожничать не стала, схватила свой рюкзак, который валялся у самой двери, и выскочила на улицу, чтобы тут же замереть от открывшейся картины.

Передо мной раскинулась поляна, знакомая и незнакомая одновременно. Среди кривых деревьев, оплетённых порослью диких лиан, забитая разнотравьем лужайка выглядела поистине волшебно – поблёскивающие в свете луны сочные растения, поднимающие высоко голову крупные бутоны тёмно-фиолетовых цветов, и светящиеся жёлтые тельца светлячков, которых было очень много.

Как же красиво… Будто в сказку попала…

Я сделала первый шажок, спускаясь с покосившихся ступеней, потом второй, и так дошла до самого центра поляны. Светлячки тут же облепили меня со всех сторон, настойчиво жужжа над ухом. И в жужжании этом мне почему-то почудилось тихое:

– На-ша, на-ша…

Подняла руку, чтобы отогнать неугомонных насекомых, и недовольно скривилась – надежда, что мне всё-всё привиделось, разбилась вдребезги. Рука была не моя, с полноватыми пальцами, больше похожими на пухлые бочонки и с коротко остриженными ногтями.

– Вот ведь засада, – пробубнила себе под нос и рванула… Куда? Да прямо, главное подальше уйти от этого странного места, вдруг по дороге обратно своё тело верну?

Я пошла всё быстрее, потому что светлячки тучей ринулись за мной, уже громче попискивая:

– На-ша!

Потом вовсе побежала, не обращая внимания ни на коряги, что то тут, то там появлялись под ногами, ни на хлещущие по лицу ветки. Я бежала и бежала, пока правый бок не закололо, а перед глазами не заплясали яркие круги. Всё же это тело явно не было создано для интенсивных нагрузок. Пытаясь отдышаться, прислонилась к дереву.

Светлячки отстали, а свет луны не мог пробраться сквозь переплетённые ветви. В лесу стало темно. И жутко. Я передёрнула плечами и подбодрила себя:

– Давай, Дарина, топай вперёд и ни о чём не думай!

Я и потопала. А спустя минут пять заметила, как вдалеке, будто свет мелькнул. Тусклый такой, но свет же!

И силы откуда-то взялись, я рванула, цепляясь слишком длинной юбкой за настырные колючие кусты. То и дело отвоёвывала своё одеяние, ругаясь и бурча, но всё же вышла… На знакомую поляну. Ту же самую, с тем же самым домом, к которому теперь ещё и дорожка появилась из поросших мхом камней.

– Да вы издеваетесь?! – прошептала потрясённо и рванула обратно в лес, теперь уже взяв чуть левее и… Результат оказался тем же. Так я бегала три раза, на четвёртый не выдержала и поплелась к дому. Уселась на косые ступеньки и прислонилась взмокшим лбом к таким же кривым перилам.

– Нагулялась? – флегматично поинтересовался Мяус, а у меня сил даже на возмущение не осталось.

Я только буркнула в ответ:

– Чего не предупредил?

– Зачем? – притворно удивился прохвост. – Нам было весело!

Кому это нам, стало понятно, когда я повернулась и посмотрела на распахнутую дверь. Оттуда на меня смотрел и край ковра-спасителя, и косенький стул, и стеснительная метла.

– Ха-ха, – обронила и вновь отвернулась.

Весело им, как же… А мне вот не очень. Что же выходит, белобрысый засранец не врал и мне придётся остаться здесь? А как моя прежняя жизнь? Где была любимая работа в библиотеке, хорошие подруги и уютная квартирка. Томики любимых писателей, мягкие тапочки и удобные пижамы? Как в одном ряду оказались книги и тапочки с пижамой – понять уже была не в состоянии.

– Ты чего там, реветь собралась? – без особо участия в голосе, поинтересовался кошак.

Я печально шмыгнула носом, но упрямо мотнула головой:

– Вот ещё, – фыркнула с наигранным весельем. – Не дождёшься!

И вопреки сказанному, позорно разревелась. Потому что вдруг осознала – ничего изменить нельзя.

– Ну-ну, – проворчал пушистый засранец, и неловко похлопал меня по плечу. Я только дёрнулась, не желая принимать его утешения. Не у него же жизнь рухнула, словно карточный домик!

Тут на спину неожиданно опустилась старая, пахнущая плесенью шаль, а перед носом появилась кружка ароматного чая. Я подняла заплаканный взгляд и увидела рядом с собой метлу, она склонила древко в одну сторону и легонько подтолкнула зависшую в воздухе чашку к моему лицу.

Я в последний раз хлюпнула носом и приняла чай со словами:

– Спасибо! – а когда вдохнула облачко пара, улыбнулась: – Мали-и-ина.

Метла согласно затряслась и замерла рядом. Благо, кот перестал успокаивать, потому что это у него выходило ужасно плохо. Когда закончился чай, белобрысый так и вовсе деловито уточнил:

– Ну, так чего, к источнику пойдём? – как я ему по лбу не дала, сама диву даюсь. Бесчувственное бревно, вот кто он!

Хотелось сказать много, и в основном, непечатных слов, но усилием воли, подавила в себе этот некультурный порыв. Нахмурилась и искоса посмотрела на кота:

– Что ещё за источник?

Как бы я не была зла на животинку, любопытство взяло верх. Да и смысл горевать, если я ничего не в силах изменить? Ну, поживу тут, отработаю какой-то там долг, о котором вещал мохнатый, и отправлюсь спокойно восвояси. Буду дальше пыльные книжки перебирать и в плед кутаться.

– Тот самый, который ты напитать своей силой должна, – ворчливо отозвался засранец, словно уже объяснял мне это сто раз, а я вновь забыла. Может и говорил он чего про него, да только совместил этот с какими-то сонными чарами, так что я, в самом деле, плохо запомнила кошачьи наставления.

– Раз должна-а-а, – протянула саркастично. – Тогда пошли!

Мохнатый явно не ожидал от меня такой прыти и покладистости. Наверное, думал, что я начну возмущаться и всячески отказываться, да не угадал. Впрочем, мне почему-то почудилось, что такой исход его вовсе не обрадовал, будто я испортила уже заготовленную нравоучительную речь, где меня непременно назовут безответственной и вообще ужасной… ведьмой! А вот и нет, не доставлю я ему такого удовольствия.

Оставив кружку на ступеньке, спешно поднялась на ноги и, не обращая внимания на то, что они уже гудели от усталости, бодро встряхнулась:

– Куда идти?

Рядом со мной затряслась метла, да и оставшиеся на крылечке ковёр и стул тоже подозрительно зашатались. Весело им.

– Куда идти, – передразнил меня Мяус. Поднял хвост трубой и двинулся прямо по дорожке, именно туда, куда я уходила в первый раз. – Пошли, чего встала? – на ходу бросил кот, а я не сдержалась, высказала сомнения:

– Ты уверен, что мы…

Договорить мне не дали:

– Уверен, – я не видела морду ворчуна, но была убеждена, что он возвёл глаза к небу. – Со мной тебе все пути открыты, – а вот последняя фраза прозвучала с явным превосходством.

Тоже мне, проводник всея леса! Подумаешь!

Вслух же возражать не стала и послушно пошла за ним. Спустя пару шагов остановилась и обернулась – метла следовала за мной по пятам. Улыбнувшись ей, продолжила путь.

Кот дошёл до сросшихся кустов, нервно дёрнул хвостом и, о чудо, кусты со скрипом расступились, освободив нам проход. Так было и с другой преградой и со всеми последующими. А гордец похоже не врал, что с ним для нас все пути открыты.

Мы шли по лесу, и в ночной темноте особо нечего было рассматривать. Я и не рассматривала, у меня было дело поважнее – постоянно приходилось отвоёвывать у раскорячившихся веток и колючих репейников свою длинную юбку. С этой неудобной одеждой нужно что-то делать! Желательно, конечно, укоротить длину, но этим я займусь уже в домике.

– Долго ещё? – смахнув со лба прилипший локон, уточнила раздражённо.

Белобрысый посмотрел на меня вполоборота и приторно-ласково обрадовал:

– Почти пришли. Если б не устроила бессмысленный забег по лесу, сейчас бы не пыхтела, как кобыла загнанная, – вот вроде и замечание логичное, а всё одно – сказано таким тоном, что впору обламывай веточку и… Эх, дождётся ведь, отхожу его хворостинкой за все пролитые слёзы, пусть потом не жалуется.

Но пушистый не обманул, спустя каких-то пять минут мы и в само деле пришли. Кусты с деревьями расступились, и мы оказались на небольшой лужайке. На невысоком пьедестале, окружённом четырьмя старинными колоннами, стоял каменный фонтан, от которого тонкими ручейками в разные стороны растекалась вода, светящаяся бледно голубым светом.

Место завораживало… Внутри поднялась волна непонятного мне трепета, будто я нашла то, что давно искала, и к чему всегда стремилась. Странное чувство узнавания и неизвестности в одном флаконе.

– Иди, – отступая в сторону, произнёс кот, но я на него даже не посмотрела. Ноги сами понесли меня. И если какая-то часть рационального мышления верещала от необъяснимой тревоги, то сердце грохотало в такт шагам, подталкивая вперёд.

Я поднялась по ступеням, выложенным из грубых, неподходящих друг к другу камней и застыла возле фонтана. На нём лежала плита с выгравированными письменами и отпечатком ладони посередине. Мне не нужно было спрашивать, что делать – я это точно знала.

Подняла руку и приложила к отпечатку. В первое мгновение ничего не произошло, а потом пальцы кольнуло болью, и голубоватый свет воды сменился на кроваво-красный. В голове зашумело, и на меня обрушился поток чужих эмоций – обида и злость перемежались трепетом и радостью. Но громче всего неистовствовал голод. Его было так много, и мне показалось, что источник выпьет меня досуха. Я даже попыталась отдёрнуть ладонь, но её словно кто-то удерживал невидимыми нитями.

Тело пробивало волнами судорог. Перед глазами всё плыло, а вместе с этим приходили образы, как бабушка точно так же подходила к этому источнику, приказывая мне ждать на краю лужайки. Как она ласково проводила рукой по склонившимся ветвям деревьев, как они шелестели ей в ответ, будто приветствуя. Как она подносила ладонь и прикладывала её к этому камню, как делилась силой… Мне тоже доставалось – пока я скучала в ожидании, кусты с сочными ягодами земляники сами поднимали головы, позволяя мне полакомиться ими. Или ветви дикой малины сгибались к земле, чтобы я могла достать до ягод.

Почему я это забыла? Почему, выходя из леса, в моей памяти не оставалось ничего, что я видела здесь?

Последнее «почему» не успело сформироваться в мыслях. Путы ослабли, рука безвольно соскользнула с камня, и я рухнула на пьедестал, больно ударившись коленями. Кажется, даже на мгновение сознание потеряла, а очнулась от того, что надо мной маячила обеспокоенная кошачья морда.

– Что, перехватили у тебя первенство? – уточнила слабым голосом.

– Чего? – глаза мохнатого едва ли не лоб полезли. Забавная картина.

– Доводить меня? – попыталась подняться, но мне не позволили.

– Лежи уж, – кот упёрся лапами в мою грудь, заставляя остаться на месте. – Сейчас метла за ковром слетает, и домой тебя переправим.

– Домой, – прошептала в полубреду и погрузилась в темноту.

Проснулась я от невнятного бормотания, словно кто-то тихо ругался. Открыла глаза, осмотрелась. Та же кровать, откуда я тихонько пыталась сбежать. Та же комнатушка, хотя скорее уж закуток за печкой. По углам, словно гирлянда, висела та же паутина, на стенах и потолке серый налёт пыли. Запущена избушка-то, надо в порядок приводить.

Потянулась до хруста и встала с кровати. Тело пело от переполняющей его энергии, несмотря на ситуацию, в которую я угодила, унывать не собиралась. Деятельная натура уже проснулась и набрасывала список первоначальных дел.

Войдя в обветшавшую кухоньку, застала удивительную сцену – кот ругался с метлой, тихо так, явно боясь меня разбудить.

– А я говорю, что ведьме одного чая мало, ей есть чего-то надо!

Метла ему недвусмысленно показывала на тканые мешочки с сушёными травами и ягодами. Мохнатый не сдавался, активно жестикулируя одной лапой:

– Она тебе что – мышка? Ей хлеба надо, молока и мяса, а не вот это вот всё!

Как бы я не была зла на кота за его отношение ко мне, сейчас даже уважением прониклась – заботится, гад пушистый.

Было очень забавно за ними наблюдать, но пришлось выходить из-за угла и прерывать беседу:

– Доброе утро! – поприветствовала миролюбиво. – О чём спор?

Метла тут же бросилась ко мне и закружилась рядом, явно радуясь моему появлению. Мяус же сделал вид, что не очень-то счастлив меня видеть, но я же слышала, как он тут беспокоится обо мне.

– Да вот, объясни этой деревяшке, что не можешь ты одним воздухом питаться! – его голос прозвучал ворчливо.

Обижать метлу не хотелось, но, как бы не было прискорбным это признавать, кот был прав.

– Эм-м-м, – замялась на мгновение. – Да, чай очень вкусный, и ягоды тоже, – поспешила похвалить мою спасительницу, – Но я бы и от хлеба не отказалась…

«И от молока, и от мяса», – подумала про себя, но вслух говорить уже не стала. Как будто по заказу, желудок издал жалобное урчание, и тут я вспомнила, что не ела уже, сколько? Два дня? И почему-то, пока мне не напомнили, даже голода особо не чувствовала…

С удивлением посмотрела на мохнатого вредину, а он, будто мысли мои прочитал, и произнёс нехотя:

– Ты хозяйка здесь, твоё тело источник поддерживать будет, пока сама не научишься себе пропитание находить.

Удивительно.

– И сколько времени у меня есть? – уточнила на всякий случай.

Мяус задумался, почесал лапой за ухом и с сомнением выдал:

– Дней пять может, – и, видя, что я с облегчением выдохнула, предостерёг: – Но ты не затягивай с этим, тело, – окинул меня придирчивым взглядом, – Кормить надо.

Вслед за ним тоже посмотрела на себя. Да уж, чтобы это тело прокормить, надо сильно постараться. А значит, какой вывод? Правильно! Худеть надо. И организму полезно, и моему глазу будет приятно.

– Ладно, – махнула рукой, – Давай пока чай, – попросила метлу, а потом обратилась к коту: – А тут где-нибудь можно раздобыть обычной еды?

Белобрысый задумался, крепко так, и только минуты через три произнёс:

– Деревушка рядом, там можно травы целебные на продукты выменять.

Угу. Травы. Целебные. Но, если я правильно понимаю, их ещё собрать надо, да высушить. Всему этому меня бабушка учила, трудностей возникнуть не должно, но всё равно это время займёт, а полагаться на волю источника рискованно очень.

Хлопнув в ладоши, произнесла:

– Раз так, то у нас с вами много дел!

Кто сказал, что я буду сидеть сложа руки, и проклинать судьбу за такую каверзу? Никто? Значит, мне показалось.

Что я сделала первым, когда сгрызла сушёную землянику и малину, прихлёбывая ароматным травяным чаем, так это прошлась по дому. Избушка оказалась отнюдь не маленькой – тесноватые сени, просторная горница, вместительная кухонька, где имелось множество горшочков, чугунков и глиняных тарелок с кувшинами, и закуток с кроватью, но то первый этаж. Заваленная каким-то хламом лестница, что вела на второй, обнаружилась не сразу. Точнее, я её заметила, только когда кот подсказал. Мохнатый, кстати, участие в обходе не принимал, взобрался на скрипучую полку и взирал на меня царственным взглядом. Ну и ладно, я и сама справлюсь.

Лесенка была узенькая и скрипучая, поднималась по ней с опаской, но ступени выдержали, и я оказалась на мансардном этаже, где была оборудована сушильня. Десятки натянутых верёвок, плетёные корзинки, огромные и совсем крошечные, и такие же плетёные тарелки – широкие, чтобы удобно было раскладывать цветы или ягоды какие. Множество тканых мешочков разной величины, и пузатые бадьи на полу. А вот это очень хорошо, просто замечательно. Не нужно будет ломать голову, где травы хранить, и с помощью чего их обрабатывать.

Прошла вглубь, к окну, и увидела за тканой ширмой столик, а на нём склянки пыльные, стёкла всякие, горелка, колбы и пробирки, но не они привлекли меня – посреди стола лежала старая, потрёпанная тетрадь, исписанная мелким аккуратным почерком. А вот крупный заголовок сразу в глаза бросился – зелье от мужского бессилья. Хм, выходит, в деревню бывшие хозяйки этого места не только травы носили?

Полистала тетрадь и нашла много чего интересного, правда, рецептура была настолько дикой, что я нахмурилась и крикнула:

– Эй, Мяус, иди сюда!

Конечно, целебные растения – это хорошо, а вот такие зелья должны, по сути, приносить прибыли куда больше.

Думала мохнатый не соизволит подняться, но за спиной раздался ворчливый голос:

– Чего тебе, ведьма? – вот почему ему так сложно со мной нормально общаться? Я, между прочим, совсем не виновата в том, что так получилось. Знай я об уговоре бабули с лесом, может и явилась бы сюда добровольно сразу после её смерти. А так какой с меня спрос? Зачем ведьмой обзывать?

– Слушай, я всё спросить хотела, а ты почему не чёрный? – обернулась к ворчуну, держа в руках тетрадь.

– Наверное, потому что белый? – мило оскалился нахал.

Но я отступать не собиралась:

– Нет же, у каждой уважающей себя ведьмы, должен быть кот и, непременно, чёрный, – процитировала слова, которые однажды вычитала в какой-то книге. В библиотеке часто находились интересные экземпляры, и мне попался такой же, когда нам привезли несколько десятков коробок с книгами, и было велено пронумеровать их за пару дней. Вот там как раз и нашлась книга, где слоганом значилось это интересное утверждение. Почему это запомнилось – кто бы мне открыл эту тайну.

А вот белобрысого шуточное утверждение рассердило, он весь ощетинился и блеснул злым взглядом. Правда, моё утверждение оставил без ответа.

Надо же, какие мы нежные. Ему, значит, можно меня обзывать и надо мной подшучивать, а мне нет?

– Чего хотела? – перевёл тему кошак и принял невозмутимый вид, будто и не он секунду назад готов был броситься на меня.

– Я тут тетрадь нашла, рецепты интересные.

Мяус лишь возвёл глаза к потолку и нехотя, растягивая слова, произнёс:

– И что-о-о да-а-альше?

– Эм, – растерялась на мгновение, а потом уже совсем неуверенно добавила: – Поможешь разобраться?

– А что мне за это будет? – мохнатый нахально ухмыльнулся, и принялся почёсывать лапой за ухом.

Я растерялась окончательно:

– А что тебе нужно?

И, кажется, зря я поставила вопрос именно так, потому что кот вальяжной походкой приблизился ко мне и потёрся мягкой шёрсткой о мою юбку:

– Не знаю, давай сочтёмся на услуге, которую ты мне будешь должна? – и таким предвкушением зажглись его глаза, что я отчётливо поняла – вляпалась.

И что мне теперь делать?

Тут на помощь пришла метла, она возбуждённо закружилась передо мной, а потом затряслась из стороны в сторону. Кот же при этом зашипел на неё, и попытался прогнать. Та-а-ак…

– Знаешь, – начала осторожно, – Я, наверное, сама попробую разобраться…

Да и не такие уж сложные рецепты, если подумать, травы мне все знакомы, а то, что там где-то используются и пыльца пятикрылой бабочки, и мех криворогого жука – ничего, как-нибудь справлюсь.

– Как знаешь, – отмахнулся Мяус вроде бы равнодушно, хотя у самого глаза так и метали молнии.

На этом разговор увял, кот с независимым видом удалился вниз по лестнице, я же осталась стоять посреди комнаты. Растерянная и обескураженная. Выходит не так уж и чист этот белобрысый?

– Чего это с ним? – спросила у притихшей метлы, а та лишь тяжело вздохнула, как мне показалось. Жаль, что она не может разговаривать, думаю, смогла бы мне рассказать много полезного.

Постояв ещё минуту, тоже направилась на первый этаж. Здесь, наверху, нужно было протереть пыль со всех поверхностей, а внизу имелось куда больше работы. Да и спальня с кухней мне сейчас нужнее.

Хорошо, что у меня нашлось достаточное количество помощников. Ковёр помог вытащить на улицу слежавшийся матрац, метла – выцветшее постельное бельё. Потом все вместе мы вытащили из шкафа, что стоял в горнице, кучу одежды. Она мало чем отличалась от той, что была на мне, так что я поставила себе заметку, что нужно как-то перешить гардероб. Ходить в такой юбке по лесу совершенно не практично, да и не близок мне такой стиль, чего уж лукавить.

Вслед за постелью и одеждой, на лужайке оказались черпачки, чугунки и горшочки. А ещё глиняные кружки, деревянные ложки и пузатый чайник.

Пока метла и ковёр выволакивали всё с кухни, я обошла дом снаружи. Стены, увитые плющом и высоченная колючая трава у окон. Кривые ступени, покосившийся столик за избушкой, и две скамьи под стать столу. Всё требовало ремонта, и краску освежить не мешало бы. Да и выпилить поросль, что подобралась к жилищу слишком близко.

Но это потом, сначала внутри наведём порядок.

Метла показала, где можно взять ведро и откуда натаскать воды. И началась грандиозная уборка. Мы мыли, снова мыли, ополаскивали, и так по кругу. К тому моменту, как оранжевый диск солнца опустился за кроны деревьев, дом сиял чистотой. Ну, насколько это возможно в его обветшалом состоянии. И мне показалось, что я почувствовала волны благодарности, исходящие от него. Отлично!

Но расслабляться было рано. Чай меня ещё спасал от голода, но желудок всё чаще и настойчивее стал напоминать, что ни водой единой ему бы питаться. Я бы и рада была закинуть в рот чего-нибудь посущественнее, но ничего не нашлось.

Кот, всё это время наблюдавший за нашими стараниями с невозмутимым видом, прошёлся по дому и выдал, пренебрежительно так:

– Ну, ничего. Можно было и лучше, конечно, – тут он скосил блеснувшие ехидством глаза в мою сторону, но я сдержалась. Хотелось, конечно, запустить в него чем-нибудь увесистым, или вон, метлой по пушистому заду отходить, да мне нужна была его помощь.

– Сейчас освоюсь немного и лучше сделаю, – пожала плечами. А потом сразу пошла в наступление: – За травами сводишь меня?

Мы с бабушкой Финой часто за лечебными растениями выбирались. Она старушкам-соседкам сборы разные делала, я же просто, за компанию ходила, и училась, куда же без этого. Так что, как и к какой травке подступиться знала.

Кот презрительно фыркнул, задрал повыше хвост и, будто красуясь им, опять полез на полку, которая теперь тоже сияла чистотой. И только оттуда нехотя ответил:

– Как сумерки опустятся, так и пойдём.

Спорить я не стала. Уж больно кушать мне хотелось. А там, вместе с растениями передо мной маячила призрачная деревня, где я не только подкрепиться смогу…

Глава 3

В доме пахло чистотой, а не пылью, как до этого. По углам больше не висела паутина, и будто бы даже полы стали меньше скрипеть. Я прилегла на кровать, пахнущую травами, и прикрыла глаза, всего на минуточку…

Разбудил меня ворчливый голос вредного кота:

– Вставай, пора! – куда там ему было пора, я сообразила не сразу, а когда с трудом разлепила веки, то увидела нависающую надо мной морду с полыхающим фиолетовым взглядом. В комнате было темно, и только свет луны тонкой полоской разрезал густую черноту.

– Уже? – переспросила с затаённой надеждой, что идти никуда не придётся. Но Мяус был непреклонен.

– Уже! Луна налилась силой и растения напитала, так что медлить нельзя.

Луна. Да, бабуля тоже всегда твердила, что разные фазы луны по-разному действуют на травы. В полнолуние лучше верхушки собирать, листья да цветы, а когда молодой месяц родился, то все питательные вещества к корням уходят. Простое правило, я его сразу запомнила.

– Иду-иду, – проворчала недовольно, но поднялась с кровати. Взглянув на свой поистрепавшийся наряд, недовольно скривилась. Хотела ведь ещё юбку обрезать, да и вообще, искупаться не мешало бы, только вот уснула не вовремя. И не мудрено – весь день бегала с вёдрами да тряпками.

Ещё и корзину с необходимыми мелочами хотела собрать заранее. Придётся теперь в темноте искать. Но делать нечего, без корзины и лопатки маленькой, которую я специально оставила у входа, делать в лесу нечего.

– А может свеча какая есть? – покружившись возле лестницы, со вздохом обратилась к коту.

– Зачем это? – вполне искренне удивился прохвост.

– Так я же не кошка, в темноте не вижу, – сложила руки на груди и недовольно надулась. Легко ему спрашивать «зачем», а я без какого-нибудь источника света рискую себе шею свернуть на этих шатких ступенях.

– Вот ещё, конечно не кошка, – не без ехидства отозвался мохнатый. – Но ты всяко можешь светлячков позвать, они тебе быстро свет организуют.

Надо же, я и такое умею?

– А как их позвать? – живо заинтересовалась и даже вперёд подалась, чтобы лучше расслышать.

– Как-как, – проворчал белобрысый. – Просто помощи у них в мыслях попроси и они прилетят.

Слишком просто что-то. Я с сомнением посмотрела на морду хитреца, но кот не улыбался, и в глазах горело лишь нетерпения. Никакой насмешки. Попросить так попросить. В этом нет ничего сложного.

Закрыла глаза и глубоко вздохнула. Почему-то стало страшно, что у меня ничего не получится, но я сразу отмахнулась от страха этого. Получится! Что я – не… ведьма что ли? От статуса хотелось скривиться, но я стоически сдержалась.

«Эй, светлячки, миленькие, помогите, а? А я вас… Чем-нибудь угощу. Вот!» – честно говоря, произнося всё это, я почувствовала себя довольно глупо. А когда открыла глаза так и вовсе покраснела, благо в темноте этого было не видно.

– Видимо, какая-то неправильная я всё же, – пробурчала и уже собралась пойти наверх наощупь, но тут раздалось подозрительное дребезжание. Сначала тихое, а потом всё громче и громче. Следом в приоткрытую дверь залетела толпа светлячков, и сразу стало светло.

Губы сами собой растянулись в глуповатой улыбке. Я от счастья едва в ладоши не захлопала, как маленькая, честное слово. Просто это был так, так, так… Волшебно!

– Спасибо! – выдохнула счастливо и легонько склонилась к коту: – А что светлячки едят, не знаешь?

Кот одарил меня скептическим взглядом и выдал:

– Себе подобных они едят! – и пока я переваривала весьма специфические вкусы насекомых, первым взлетел по лестнице и напомнил: – Вообще-то мы торопимся, ведьма!

Ага… Торопимся… И как мне, простите-извините, светлячков за помощь благодарить?!

Пребывая в прострации, поднялась на второй этаж и собрала всё необходимое. Две корзины – одну побольше, другую поменьше, тканевые мешочки и простые тряпочки, на которые пустила несколько порванных полотенец. Потом пошла вниз, с опаской посматривая на летающие светильники, и взяла с крыльца железные ножницы, не слишком удобные, но за неимением лучшего, сойдут и они, потом положила в корзину лопатку и объявила коту:

– Всё, я готова!

Мяус всё это время пристально следил за мной, контролировал каждый мой шаг, и мне даже показалось, что в какой-то момент он одобрительно кивнул, глядя на тряпочки, которые я бережно складывала на дно корзины. Впрочем, зная кота, кивнуть он мог не потому, что одобрял мои действия, а вовсе наоборот.

– Пошли! – нервно дёрнув хвостом, мохнатый поспешил вперёд, а я за ним. Во мне бурлила кровь от предвкушения.

Я любила тихую охоту, как бабушка называла наши вылазки в лес. У меня получалось выкидывать лишние мысли из головы, наслаждаться запахами и видом. В эти моменты особенно остро казалось, что человек и природа неразрывно связаны между собой, хоть мы и пытаемся столетиями уничтожить эту связь. Каждому хочется почувствовать себя властителем мира, да только над природой мы не властны, как бы ни старались.

Светлячки летели вперёд, освещая нам путь, кот шёл, важно виляя толстым задом, а я любовалась. И вдыхала терпкий запах трав, который при свете луны становился особенно насыщенным.

Вдруг кот остановился, и я едва не налетела на него.

– Что случилось? – с беспокойством уточнила у местного зазнайки, но белобрысый не ответил, лишь прижал уши к макушке и утробно зарычал, будто и не кот, а самый настоящий сторожевой пёс.

Проследив за его взглядом, я едва не присела прямо на дорожку, потому что ноги вдруг перестали меня держать – впереди на тропинке стоял здоровенный чёрный волк!

– Уходи, – расслышала, сквозь рычание Мяуса, отчётливые слова.

Голос мне изменил, поэтому я придушенно пропищала:

– А как же ты?!

Я во все глаза смотрела на волка. Он склонил морду к правому боку, будто прислушивался к нашим словам. А потом оскалился и зарычать, грозно так, что сомнений не осталось – он вышел из леса не для того, чтобы побеседовать с нами о погоде.

Крутанувшись на месте, я бросилась, куда глаза глядят, так сказать, беспрекословно последовала совету мохнатого. Тропинка, которая до этого стелилась прямо под ногами, исчезла, но меня сей факт мало интересовал. Даже то, что настырные ветки хлестали по лицу и рукам, старалась не замечать. Только бы сбежать от…

За спиной раздался хруст и новая порция рычания. Я ускорилась, но это не помогло, потому что в следующее мгновение меня боднули в бок, и я полетела на траву. Хорошо хоть лицо успела ладонями прикрыть, иначе бы точно чего-нибудь важного лишилась.

Из лёгких вышибло воздух, я открыла рот, пытаясь вдохнуть, а в это время сверху, нависая надо мной, показалась волчья морда. В его глазах горела злость и… боль? Понимание этого, ослабило страх и болезненные ощущения после падения. Я приподнялась на локтях, оказавшись лицом на уровне звериной физиономии.

– Тебе больно? – кажется, я лишилась рассудка, раз вместо борьбы за собственную жизнь, разговариваю с волком. С настоящим злым волком, для которого глупая девушка Дарина ни что иное, как вкусный ужин.

Но что удивительно, зверь скалиться перестал, а потом вовсе сел на задние лапы, смотря на меня с удивлением.

– Не ожидал? – попыталась устроиться удобнее, но скривилась. Локти обожгло, содранная кожа саднила – Я сама от себя в шоке, – бросила попытку подняться и просто легла, уставившись на небо. А что, не так уж плохо умереть, смотря на звёзды. Романтично даже. Хоть что-то романтичное промелькнёт в моей жизни.

Волк промолчал, а, скосив глаза, увидела, что он вовсе не шевелится. Я предприняла ещё одну попытку:

– Так, где у тебя болит?

Животинка тяжело вздохнула, села возле меня. Но испугаться не успела, волк склонил голову, открывая передо мной вид на шею. Я тут же забыла о боли и резко села.

– Кто же тебя так? – прошептала с ужасом и протянула руку, осторожно касаясь шерсти поверх раны. На шее волка была цепь, которая впилась в кожу, разодрав её до крови, чем причиняла, я в этом уверена, невероятную боль. Самостоятельно бедняга не мог от неё избавиться при всём желании.

Было понятно, что кто-то держал его на цепи, вот только кто и зачем? Не верю, что этот живодёр не видел, какую муку причиняет зверю.

– Ты только не откуси мне руку, хорошо? – заглянула в глаза волка, светящиеся желтоватым светом. Он недоверчиво прищурился, но кивнул. Отлично, сообразительное животное куда лучше, чем непонятливое. – Я сейчас сниму цепь. Будет больно.

Дождавшись ещё одного кивка, принялась открывать застёжку. С первого раза у меня не получилось разжать её, сил не хватило. Я села поудобнее, перехватила застёжку правой рукой и надавила. Пальцы обожгло, но я не стала останавливаться. И мои старания были вознаграждены – цепь с тихим шелестом упала в траву. Я хотела было её поднять и рассмотреть внимательнее, на что волк зарычал и головой оттолкнул мою руку. А ещё через мгновение цепь вспыхнула синеватым пламенем и сгорела. Цепь. Сгорела. Эм… Это нормально вообще?

– Это что такое было? – глядя на обуглившуюся траву, спросила у зверя, но он лишь тяжело вздохнул, а следом с левой стороны послышался хруст веток и сиплое, надрывное дыхание:

– Я, – выдох, – иду, – ещё один выдох, – тебя спасать, ведьма! – наконец-то закончил предложение Мяус. Я же выглянула из-за массивного тела волка и, скептически хмыкнув, произнесла:

– Худеть тебе надо, мохнатый, иначе спаситель из тебя так себе, – кот даже не обиделся, что было весьма удивительным. Сначала круглыми, словно плошки, глазами, посмотрел на меня, потом на волка, потом принюхался и зашипел. Правда, шипение очень быстро переросло в очередную попытку избавиться от одышки после бега.

– Признал, значит, – плюхнувшись на попу возле меня, белобрысый смахнул лапой со лба невидимый пот. – А я боялся, что лес ещё не простил тебя.

Вот оно что…

– То есть, меня тут всё зверьё за свою считать будет? – уточнила, расплываясь в улыбке.

– Ну-у-у, – протянул вредный кошак. – Всё, не всё, тут уж от тебя зависит.

От меня. Тогда можно чуть расслабиться – губить зверей почём зря я не намерена, глядишь, и они мне добром ответят.

Волк внимательно прислушивался к нашему разговору, а потом поднялся и уже собрался уходить. Но я вовремя его остановила.

– Эй, приходи потом к моему дому, я обработаю твою рану, – показалось, что зверь ухмыльнулся. После кивнул в знак согласия и растворился в ночной темноте.

Вот это вылазка за травами! Если она так началась, то, боюсь представить, как продолжиться.

С трудом поднявшись на ноги, попыталась обобрать с юбки репьи, но проще было эту самую юбку выкинуть, чем избавиться от прилипал. Хотя это не опечалило так, как разодранные в кровь руки и сломанные ногти. Нет, такие испытания не для меня, надо бы договориться с лесом, чтобы был ко мне чуть мягче.

– Пошли уже, – бросила коту ворчливо, и сама двинулась вперёд.

– Куда? – жалобно простонал Мяус. Но теперь была моя очередь играть вредную буку:

– Куда-куда, – провела рукой по волосам, и с шипением выдернула репей ещё и оттуда. – За травами, вот куда.

Кот одарил меня злым взглядом, но промолчал. Так молча и вёл меня в одном ему известном направлении. Светлячки вернулись к нам и зажужжали, как мне показалось, с нотками одобрения. Меня этот факт даже смирил немного с репьями, которые я всю дорогу снимала с волос, шипя ругательства сквозь зубы.

Интересно, а почему это на кошачьей шерсти не было ни одной липучки? Спросить не успела, деревья перед нами расступились, пропуская на большую поляну. А на ней каких только трав не было.

И ромашка, с крупными набитыми цветами, и лаванда, и шалфей, и заросли мяты, и объёмные кусты тысячелистника, и пахучая полынь. Светлячки разлетелись по поляне, я же застыла на месте, боясь сделать шаг.

– Ну и чего стоишь? – проворчал кот, кривясь от недовольства.

– Как такое возможно? – мазнув по нему взглядом, вновь посмотрела на невероятное изобилие трав.

– Что именно? – будто не понимая, уточнил Мяус.

– Это, – обвела рукой поляну. – Ну, не могут они расти все в одном месте!

Белобрысый фыркнул и язвительно бросил:

– Могут, если их тут посадить.

– Угу, – промычала в ответ. Логично, что сказать. Но неожиданно, для меня во всяком случае.

Кот уселся на пень, что стоял неподалёку, и принялся умываться. Меня он будто бы не замечал, и ничего не осталось делать, как собирать травы.

Внимательно глядя под ноги, боясь затоптать что-то полезное, двинулась к ароматной мяте. Её ажурные листья в холодном свете луны смотрелись очень эффектно, а уж как пахли. Я растёрла парочку в ладонях и с наслаждением вдохнула. Замечательно.

Я приступила к работе. Сначала срезала два десятка высоких веток, положила их в корзину. Затем перешла к ромашке, следом к тысячелистнику. Так переходила от одного растения к другому, пока обе корзинки, что большая, что маленькая, не оказались забиты под завязку.

У меня болели ноги, от того что я почти постоянно то на колени становилась, то замирала в полусогнутом состоянии. Пальцы окрасились в зелёный от сока, и кожа пахла одуряющей смесью запахов. Но, несмотря на это, я была довольна проделанной работой. Теперь ещё дома нужно будет рассортировать всё, и начало положено.

– Я всё, – обернулась к мохнатому и застала умильную картину. Мяус бессовестно спал. Огромная попа не помещалась на пне, поэтому она слегка съехала, и голова безвольно свесилась. В таком состоянии он был похож на обычного кота, милого и прелестного. Так и хотелось схватить его на руки и потискать. Но помня о вредности характера, я решила не поддаваться порыву.

Подошла ближе и, нагнувшись, тихо произнесла:

– Вставай соня, пора домой.

Жаль, что телефон у меня разрядился, эпичное пробуждение обязательно нужно было заснять. Кошак взвился над пнём на добрые полметра, а потом неуклюже приземлился обратно, при этом смешно скосив глаза к переносице. Звезда ютуба пропадает, не иначе.

Каким чудом я не расхохоталась, сама не знаю. Прикусила губу и отвернулась, любясь ночным лесом.

– Я не спал! – совершенно неправдоподобно возмутился белобрысый, а я в ответ лишь кивнула.

Да-да, я видела, как он не спал.

Задрав голову, кот спрыгнул и направился к ровному ряду деревьев. Весь путь домой, точно так же, как и по пути сюда, он молчал. А я улыбалась. Не такой уж он и грозный, каким хочет казаться.

Дома нас ждала расторопная метла с чашкой ароматного чая, и услужливый ковёр, вызвавшийся доставить тяжёлые корзины наверх. Отлично, теперь нужно найти силы, чтобы разобрать травы.

В итоге с этой сложной задачей я справилась, когда первые лучи солнца заглянули в маленькое круглое окошко мансардного этажа. Спина ломила, глаза пекло так, будто в них песка швырнули, а от разнообразных запахов уже слегка подташнивало.

Я кое-как вымылась в тазике, который приготовила метла и, нацепив уже чистую юбку и просторную рубаху, завалилась на кровать, где всё это время преспокойно дрых Мяус. Уснула, кажется, едва коснувшись подушки, а проснулась от странного звука, будто кто-то царапал дверь.

Подскочила и ошалело завертелась, с трудом вспоминая, где нахожусь, и что вообще происходит. Странный звук повторился, я тряхнула головой и кое-как поднялась с кровати. Метла преградила мне путь, и затряслась.

– Что там? – забеспокоилась не на шутку. Но она, конечно же, ничего не ответила. Только встала передо мной, явно не собираясь уходить.

Вновь послышался скрежет, а вслед за ним жалобный скулёж. И тут меня осенило:

– А, не беспокойся, – уверенным жестом отодвинула метлу в сторону, и призналась: – Это мой вчерашний знакомый, пришёл на обработку.

Отворив дверь, и вправду увидела чёрного волка. При солнечном свете он смотрелся уже не таким пугающим и внушительным. Это в темноте мне показалось, что он страшный и невероятно огромный, на деле же зверь был чуть больше овчарки. И шерсть была вовсе не чёрной, а скорее грязно-серой. Как говорится, у страха глаза велики.

– Привет, – дружелюбно улыбнулась и посторонилась. – Проходи, гостем будешь.

За моей спиной что-то упало, а обернувшись, увидела, что бедняга-метла грохнулась в обморок. Надо же, чувствительная какая. Я вот ничуть не боялась происходящего, почему-то внутри меня жила уверенность, что зверь не причинит мне вреда. Если уж не загрыз сразу, то и сейчас сдержится.

Зверь скосил на меня взгляд, в котором читалось, что он явно сомневается в моих умственных способностях, но в дом вошёл. При этом настороженно принюхивался.

– Да не бойся-а-а, – пытаясь подавить зевок, направилась на кухню. – Сейчас я отвар сделаю и обработаю твою рану.

Волк покачал головой и на всякий случай далеко от двери отходить не стал. Я усмехнулась, но заставлять не стала. Пусть сидит там, мне не жалко.

Пройдя на кухню, озадаченно посмотрела на чайник. Он был холодным, а какое-нибудь подобие плиты я тут не наблюдала. Интересно, как метла мне чай готовила? Есть же какой-то способ вскипятить воду, просто я о нём не знаю? Пришлось возвращаться обратно в горницу и звать беднягу:

– Хватит уже обморок изображать, пошли, он тебя не съест, – в ответ волк оскалился и, приподнявшаяся было метла, вновь упала. Зверю достался от меня недовольный взгляд. – Ну и зачем ты её пугаешь? – взялась отчитывать волка. – Без неё я отвар не сделаю, а ты так и продолжишь мучиться от боли.

Острые уши сникли, и даже в глазах появилось раскаяние.

– То-то же, – одобрительно усмехнулась. Подошла к метле, взяла её в руки и отнесла на кухню, чтоб не нервировать бедняжку страшным зверем. – Помоги воду вскипятить, а? – когда трусиха очухалась, с улыбкой попросила её.

Дальше дело пошло на лад. Я, всё так же зевая, заварила тысячелистник в одной чашке, в другой сделала отвар полыни. И когда уже вышла в комнату с чистыми тряпками и отварами, чтобы приняться за работу, из-за печки выполз недовольный Мяус. Он с трудом продрал один глаз и проворчал:

– Что вы тут гремите с утра пораньше… – на этом его голос оборвался, потому что он увидел волка. Глаза его открылись сами собой. – Ты, ведьма, совсем того?

– Что не так? – уточнила вполне невинно.

– Зачем его домой завела?! – переходя едва ли ни на визг, возмутился кошак.

– Раны обработать, – буркнула уже без былой уверенности. Чего это они? То метла в беспамятстве на полу валяется, то белобрысый кричит.

– Раны обработать и на улице можно, а всех подряд в дом заводить нельзя, – провыл мохнатый.

– Да почему?! – не выдержала, и тоже повысила голос.

– А потому! Теперь его чары признали, и он может без спроса заходить сюда!

Эм…

– Так, а почему ты мне заранее этого не сказал? – уточнила уже тише.

– Потому что не думал, что ты в этой глуши знакомства так быстро заведёшь, – язвительно бросил мне в ответ, и, развернувшись, вновь направился к кровати.

– Бу-бу-бу, – пробубнила и скривилась. Вот чего кричать? Как будто я знаю обо всех их негласных правилах.

Заметила, что волк подозрительно пофыркивает, будто смеётся.

– Смешно тебе? – отозвалась ворчливо. – Вот и лечи себя сам тогда, – тоже собралась развернуться, когда зверь жалобно заскулил и упал на пол, демонстрируя отвратительно самочувствие. – Пф, – усмехнулась, – Артист!

Пришлось возвращаться, аккуратно очищать рану и накладывать компресс, а когда я почти закончила, то меня привлёк звук. Волк тоже встрепенулся.

– Ты тоже это слышишь? – глядя на приоткрытую дверь, спросила у зверя. В ответ он зарычал.

– Где же ты-ы-ы-ы?! – раздалось вновь, и волк сорвался с места. Я же побежала за ним с криком:

– Не смей! Это всего лишь ребёнок! – голосок был детским и очень испуганным, если я правильно всё расслышала.

Глава 4

Что говорить – от четвероногого друга я отстала довольно быстро. Конечно, с моим-то весом. Точнее, с весом этого тела, моим я его слишком опрометчиво назвала.

Но страх гнал вперёд. Помнила я, как волк ночью изначально собирался отужинать мной, это потом только признал. А что будет с ребёнком? Маленьким и совершенно беззащитным? Несмотря на то, что стало колоть бок, и пот застилал глаза, я упрямо бежала вперёд.

И, надо же, добежала вовремя. Неожиданно деревья расступились, будто только меня и ждали, и возле большого трухлявого пня оказался мой взъерошенный друг, а перед ним, буквально застыв от ужаса, стоял мальчишка с пепельно-серой шевелюрой. Хотя, стоял – это всё же громко сказано. Скорее он пытался лужицей стечь на землю, да и раствориться там, впитавшись в землю.

– Уйди! Нельзя! – просипела, пытаясь бороться с одышкой.

Зверь посмотрел на меня, слегка обернувшись и недовольно рыкнул.

– Уйди, говорю, – повторила твёрже. – Ребёнок же, – бросила, будто это пояснение для волка хоть что-то да значило. Но, удивительное дело, этот зубастый понимал речь не только, когда это было выгодно для его шкуры, а и во всех остальных случаях тоже. Он рыкнул ещё раз, но уже без прежней агрессии и попятился задом.

А мальчишка тем временем не придумал ничего лучше, как шлёпнуться в обморок.

– Вот ведь, – ругнулась себе под нос и ускорилась. Оттеснила зверя и опустилась коленями на траву. Опять юбку испачкаю, подумалось с грустью, но без огонька как-то. Всё равно мне эта одежда не нравилась, так чего печалиться попусту?

– Ну и чего ты натворил? – отведя непослушные пряди с мальчишеского лица, залюбовалась. Лет ему было около одиннадцати, а может и чуть больше, или меньше. Я не очень-то разбиралась в детском возрасте. Чуть отросшие тёмные волосы, аккуратный нос, вздёрнутый вверх и мягкий овал лица.

Вообще-то, я обращалась к волку, но неожиданно мне ответил малец:

– Мёртвым притворился, отец говорит, это может отпугнуть хищников, – при этом глаза он открывать не спешил. Лишь прислушивался и сжимал в руках траву, цепляясь за неё, как за спасительный круг.

Я хмыкнула, и шёпотом уточнила:

– И что, от многих хищников тебя эта тактика спасла?

Мальчишка приоткрыл один глаз:

– Так первый раз же, – буркнул он как-то виновато. Словно и сам понимал, что тактика так себе и если бы ни я, то быть ему съеденным.

– Ясно, – с трудом сдерживая смех, подала ему руку. – Вставай, давай, гуру маскировки.

– Кто? – парнишка открыл второй глаз и сел, опираясь на руки.

– Ну, тот, кто умеет маскироваться лучше всех, – мне было странно, что он не знал такого слова. Но, мало ли, что я, в детском развитии разбираюсь что ли?

– А-а-а, – как-то заторможенно выдал малец. – А ты кто, тётенька?

Я не выдержала, прыснула. Тётенька, тоже мне. Не готова я к смене статуса с девушки, на тётеньку. Хотя тело это выглядит так, что ничего удивительного в его обращении не было.

– Я – Дарина, а тебя как зовут?

– Микаэль, – пытаясь подтянуть ноги ближе, мальчишка выпятил грудь вперёд. И вот тут я сразу отметила несколько странностей – одежда на ребёнке была какой-то необычной, так сейчас детей одевают разве что для фотосессий в ретростиле. Болотного цвета брюки на подтяжках и серая хлопковая рубашка с закатанными рукавами, словно она была ему несколько великовата. Второе – это имя. У нас, конечно, имеется бум на имена разные, можно и Варфоломея с Августиной какой-нибудь встретить, но, всё равно что-то было не так. И третье, самое странное, пожалуй, его ноги были охвачены деревянными дугами, очень похожими на протезы. Только допотопные какие-то.

– Угу, – промычала, хмурясь и пытаясь сложить всё увиденное воедино.

Что-то меня тревожило, царапало, вот только что?

Посмотрев куда-то мне за спину, мальчишка побледнел и дрожащим голосом попытался произнести хоть что-то:

– А-а-а?

Проследила за его взглядом и махнула рукой:

– Не бойся, он тебя не тронет, – а потом прищурилась и обратилась напрямую к зверю: – Не тронешь же?

А мохнатый этот, взял и фыркнул в ответ. И вот расценивай его фырчание как хочешь – то ли, как знак согласия, то ли как знак протеста.

С трудом поднялась на ноги, отмечая на юбке два зеленоватых пятна от травы, и посмотрела на мальчонку:

– Откуда ты тут взялся?

Он подтянулся и попытался встать, ему это явно давалось с трудом, потому я шагнула ближе и протянула руку:

– Давай помогу!

Но, вместо того, чтобы вложить свою ладошку в мою, он бросил на меня хмурый взгляд и выдал:

– Я не беспомощный. Я сам могу!

На мгновение я растерялась от враждебности в его голосе, потом стушевалась и отступила назад. Сам, так сам. Я сделала вид, что любуюсь природой, хотя у самой руки так и чесались подойти и подхватить его под руки, чтобы он уже не мучился. Но пришлось сжать кулаки и молчать.

Вставал он долго, кривился, видно, что от боли, но молчал, лишь на висках выступили крупные капли пота. Когда он, наконец-то, поднялся, то я поспешила отвлечь его вопросом:

– Так откуда ты здесь?

Мальчишка навалился на клюку, которую поднял из травы, когда поднимался сам и мрачным голосом признался:

– Я к ведьме пришёл!

Неожиданно…

Признаваться, что ведьма – это, вроде как, я, не стала. Надо бы сначала узнать, зачем Микаэль пожаловал.

– О, и зачем тебе к ней? – премило улыбнулась, стараясь выглядеть как можно более дружелюбно.

Мальчишка посмотрел на меня с долей подозрения, а потом вздохнул и совсем по-детски вытер под носом рукавом рубашки. В этот момент он таким несчастным мне показался, что я едва не бросилась его обнимать. Вот никогда особо ранимой себя не считала, а тут… Что-то перевернулось внутри.

– Я хочу быть… – парнишка отвёл взгляд, а потом со злостью хлопнул по клюке. – Я хочу быть нормальным! Хочу ходить, хочу бегать, хочу… – звонкий голос к концу фразы стих до шёпота. Он не договорил, а я застыла столбом, переваривая сказанное.

– А мальчишки в деревне сказали, что ведьма может исцелить меня, вот я и пришёл, – он продолжил, пока я пребывала в шоке от услышанного.

То есть, я и такое могу? Или не могу и деревенские просто над ним подшутили? А! Почему Мяус такой вредный? Почему всё сразу не рассказал, не ввёл меня в курс дела, так сказать? И бабушка хороша, нет бы сообщить обо всём…

– Эм, – начала, когда смогла собрать разбегающиеся мысли в кучу. – А ты уверен, что ведьма поможет тебе?

Я говорила осторожно, боясь расстроить ребёнка.

Малец отвернулся и тихо так, что я едва расслышала, прошептал:

– Никто не смог помочь, она моя последняя надежда.

Вот так вот… Нет, с одной стороны – это, наверное, приятно, чувствовать себя единственной и неповторимой, но у меня комплекса спасительницы мира не имелось, а потому ни счастья, ни удовольствия от услышанного я не испытала. Скорее меня накрыл страх из-за того, что придётся уничтожить надежду мальчика.

– Угу, – промычала, вообще не представляя, что я должна сказать.

– А ты знаешь, где ведьма живёт? Ты же из деревенских, да? – Микаэль встряхнулся и принялся забрасывать меня вопросами.

– Знаю, – ответила со вздохом и пошла вперёд. – Иди за мной.

Мальчишка постоял, судя по тишине за спиной, а потом послышались шаги. Медленные, сопровождающиеся скрипом деревяшек, тех, что были у него на ногах. Я старалась подстроиться под его темп, но то и дело приходилось останавливаться, потому что, как бы он ни пытался, быстро идти не мог.

Волк всё это время был рядом, хоть и держался на отдалении. Он следил внимательным взглядом сначала за мной, потом, отбежав вперёд, уселся и стал рассматривать хромающего мальчишку. В глазах зверя горело недоверие и толика интереса.

В итоге расстояние до домика мы преодолели за… час? А может и больше того. Не знаю. Я подошла к крыльцу и уселась на ступеньку, дожидаясь, пока парнишка дойдёт. Он остановился возле меня, окинул внимательным взглядом мою избушку, нахмурился, потом легонько скривил губы. Ну да, не хоромы, но уж что имеется.

– И что? Она здесь живёт? – всё ещё не веря, принялся озираться, будто ждал, что вот сейчас из-за какого-то куста прямо на него выскочит ведьма.

– Здесь-здесь, – посмотрела на его протезы и вздохнула. Тяжело так.

– И где же она? – не унимался Микаэль, но ответить я не успела. За спиной скрипнула дверь, и ворчливый голос вредного Мяуса сорвал маски:

– Кого ты опять притащила домой, ведьма?

– Ты?! – воскликнул малец, на что я скривилась и обречённо призналась:

– Я.

Что такое не везёт и как с этим бороться? Ответа на этот вопрос я не знала, а потому обернулась и устало посмотрела на кота:

– Вот, мальчишка за исцелением пришёл, что скажешь?

Нет, в чудеса я, конечно, верила. Да и как тут не поверить, когда кот разговаривает, метла чайком поит, ковёр в беспамятстве до дома доставляет, а волк так и вовсе вместо того, чтобы закусить мной, готов принять помощь? Но… Болезнь… Протезы эти… Какой из меня целитель? Я в школе на уроках так и не смогла запомнить, как искусственное дыхание делать, да правильно шину фиксировать, как у меня получится исправить такое?

Мохнатый открыл уже было рот, чтобы сказать какую-то гадость, по глазам его бесстыжим это поняла, но я сжала губы и чуть качнула головой. Меня пусть как угодно хает, а мальцу неприятные вести вот так сразу вываливать не стоит.

Моей немой просьбе, что удивительно, белобрысый внял. Вздохнул тяжело, спустился по ступеням и остановился возле мальчишки, который всё это время почти не дышал. Микаэль переводил растерянный взгляд с меня на кота и обратно. То ли его от счастья так заклинило, то ли от неверия.

– М-да,– обойдя вокруг мальца, вынес неутешительный вердикт Мяус, и я совершенно ясно осознала – сказанное деревенскими ни что иное, как ложь. Нет у меня такого таланта. Если бы был, мохнатый уже заявил бы, что дело плёвое, всё поправим. Ещё бы и обругал меня при этом за глупость и растерянность. Но кот этого не сделал. А значит…

Тут, наконец-то, отмер мальчишка, он отбросил клюку, упал на колени, при этом поморщившись от боли, и взмолился:

– Простите, госпожа ведьма, я не знал, что это вы… Простите, что побеспокоил вас, но… Вы же поможете мне?

И столько надежды горело в его глазах, что я… Я не знала, что сказать. Лишь смотрела на него и боялась разрыдаться от беспомощности. Но, что странно, ситуацию спас Мяус:

– Так, ты давай, вставай, малец, нечего колени протирать. Пойдёмте чай пить, разве ж можно вот такие вопросы без чая решать? – за наше недолгое знакомство, я впервые видела кота таким добрым. Даже когда он о моём пропитании беспокоился, то в его голосе не звучало столько участия и мягкости.

Я приняла правила игры и подскочила:

– Конечно, идём в дом, знаешь, какой мне метла чай заваривает? М-м-м! Такой ты точно никогда не пробовал!

Парнишка растерялся ещё больше, чем до этого. Поднял на меня взгляд и уточнил:

– Метла?

– Ага, она самая, – я принялась тараторить без умолку. – Я же ведьма, у меня же должна быть метла, и она у меня есть.

Обернулась, с надеждой глядя на дверь. Оттуда, будто только и дожидалась моих слов, выглянула метла, осторожно так, будто стеснялась незваного гостя.

– Вот, видишь, – махнула рукой на незаменимую помощницу. – А ещё у меня ковёр есть, он тебя вмиг доставит в дом!

Наверное, Микаэль хотел воспротивиться, точно так же, как и тогда, в лесу, когда я предложила ему помощь, но дело в свои лапы взял кот. Он нахмурился и грозно рыкнул:

– Не спорь, раз госпожа ведьма сказала, что надо на ковре, значит надо!

И всё, спор и желание доказать, что он может это сделать сам, увяли, так и не появившись.

Ковёр прилетел быстро, опустился на траву рядом с мальцом, тот кое-как перекатился на него и замер, вращая выпученными глазами в разные стороны. Кажется, он до сих не мог принять происходящее. Да и я, видимо, никак не вписывалась в его картину мира в качестве ведьмы. Чего там, я и сама всегда была уверена, что ведьма, это что-то вроде Бабы-Яги – дряхлая старуха с крючковатым носом и бородавками по всему лицу. Но я, даже с учётом изменившейся внешности, на страшилище не тянула. А если ещё и вес лишний сбросить, так и вообще, красавицей стану. Конечно, лучше бы вообще своё тело вернуть, но… Пока и так сойдёт. Вот и парнишка не знал, что ждать от ведьмы, которая на ведьму вовсе не похожа.

В кухоньке метла развила бурную деятельность. Из тканого мешочка она сыпанула в глиняный заварник сушёных трав, в глубокой тарелке появились сморщенные ягоды. Комната наполнилась уютными запахами и пыхтением закипающего чайника. Мы с Мяусом тоже не остались в стороне – чуть выдвинули стол, составили вокруг него три стула, на один из которых я постелила постиранную и высушенную шаль.

Микаэль всё это время сидел на ковре и смотрел на нас с открытым ртом. А я боялась встретиться с ним взглядом, всё думала, как ему сказать, что ничем помочь не смогу.

Мохнатый ворчун в очередной раз вышел из кухни за чем-то, я же тихонько выскользнула за ним. Кот, оказывается, отправился в спальню, зубами стащил одну из подушек и вознамерился идти обратно, когда я преградила ему путь:

– Подожди, – прошептала, боясь, что меня услышит наш гость. – Я же не смогу его исцелить, да?

Я сразу перешла к главному вопросу, чтобы не ходить вокруг да около.

Белобрысый, выпустив из пасти подушку, отвёл взгляд и пробормотал:

– Скорее всего, нет.

– Скорее всего? – ухватилась за формулировку.

Мяус тяжело вздохнул, и посмотрел мне за спину, туда, где за хлипкой перегородкой сидел мальчишка, возлагающий на меня великие надежды.

– Узнать сначала надо, что с ним случилось, потом я уже тебе точно скажу, что да к чему.

Что бы он ни говорил, а в его глазах вся правда отражалась – он сам не верил, что есть хотя бы шанс.

– Ясно, – отступила, и, подхватив подушку, первой вернулась на кухню. Малец всё так же сидел на ковре и с интересом наблюдал за метлой. Через мгновение, его внимание привлёк скрип двери – к нам в гости пожаловал волк. Он лапой толкнул дверь, а когда она открылась, осторожно проскользнул внутрь. На меня он посмотрел хитрым взглядом и уселся неподалёку от стола.

– Что же, давай я помогу тебе на стул сесть? – поравнялась с гостем и, положив подушку под шаль, подала ему руку.

Микаэль посмотрел на мою раскрытую ладонь и, совершенно точно, подбирал слова, чтобы отказаться от помощи, но тут пришёл кот и громко скомандовал:

– С госпожой ведьмой спорить нельзя, забыл что ли?

Малец смутился, на его щеках загорелся румянец, а на губах появилась застенчивая улыбка. Он осторожно вложил свою маленькую ладошку в мою и я, придержав его, помогла сесть на стул.

– Ну вот, – довольно протянул Мяус. – А теперь давайте пить чай.

Кота неимоверно раздражал волк, он посматривал на него хмурым взглядом, но тут же добрел, глядя на мальчонку.

Микаэль осторожно взял чашку с чаем, заглянул в неё, будто пытался там рассмотреть что-то, потом со вздохом поставил её обратно на стол.

– Спасибо, но папа мне не разрешает ничего кушать у малознакомых мне людей.

Я хмыкнула, тоже поставив чашку.

– А гулять одному в лесу он тебе разрешает?

По тому, как малец повторно залился румянцем, я поняла, что попала в цель.

– Это другое, – пробормотал он, старательно отводя взгляд.

Другое, конечно…

– Так, давай, рассказывай, как ты тут очутился, – выловив из тарелки сушёную ягоду, потребовал Мяус. И мальчишка, тяжело вздохнув, начал свой рассказ.

Оказывается, они не так давно переехали в деревеньку с чудным названием Разгорлайка, где Микаэль попытался сдружиться с местными ребятами, но те, из-за его увечий, не очень-то хотели брать беднягу в свои игры. А он, Микаэль, ловкий очень, и вообще, у него коляска есть, им самим спроектированная и собранная, на которой он двигается очень быстро и проворно. Но ребята ему не поверили и отправили к ведьме, то есть ко мне. А на коляске в лесу невозможно проехать, поэтому он пошёл вот так, с одной клюкой в руке. И тут волк, и я, и вот…

Рассказ у него вышел скомканный, довольно сумбурный, но мы, переглянувшись с кошаком, поняли одно:

– Отец-то знаешь, где тебя искать?

После этого вопроса парнишка сник окончательно и буркнул тихо-тихо:

– Нет, я никому ничего не сказал, точно знаю, что не отпустили бы.

«И правильно сделали бы», – проворчала мысленно и в задумчивости постучала пальцами по шершавой столешнице. Вот ведь повезло, ничего не скажешь. Нужно хватать этого балбеса и вести к папеньке, который, я уверена, места себе не находит от беспокойства.

– Так, давай пей чай, – безапелляционным тоном заявил Мяус. – И обратно к отцу тебя возвращать будем.

– А как же моё исцеление? – тихонько проблеял малец.

– А вот для этого нам нужно с твоим отцом пообщаться! – нашёлся кот.

– Это ещё зачем? – всё-таки взяв чашку со стола и сделав маленький глоточек, недовольно нахмурился Микаэль.

– Надо так! – припечатал белобрысый и все, наконец-то, замолчали.

Нет, всё же странное у него имя… И название деревни этой ни о чём мне не говорило, хотя тут я могла и ошибаться, вдруг эта деревенька находится дальше той, куда электричка приезжает? А ещё коляска, им спроектированная. У его отца, что же, нет средств, чтобы купить инвалидное кресло? И деревяшки эти вместо металлических. Одни вопросы, а ответов – ноль.

– Ты тоже давай чай пей, а то скоро ноги протянешь, – выдернув меня из мыслей, проворчал кот, я же усмехнулась:

– У меня есть стратегический запас, – показала на живот, – Так что ничего со мной не станется.

– Ну да, ну да, – недовольно качнув хвостом, не согласился со мной мохнатый.

Когда чай был выпит, а сопротивляющийся мальчонка водружён на ковёр, мы вышли из дома и направились к деревне. Кто же знал, что вместо благодарности мы получим… Впрочем, обо всём по порядку.

Поначалу Микаэль, милостиво разрешивший называть его просто Мик, недовольно пыхтел и всё порывался идти сам, но после очередной отповеди от кота, запал прошёл и мальчишка сник. Я несколько раз пыталась его разговорить, но парнишка отвечал нехотя, а потом и вовсе замолчал.

Видела только, что он то и дело теребил руками края рубашки, и бросал печальные взгляды на Мяуса, который шествовал впереди нашей процессии.

– Боишься, что отец отругает? – спросила тихо, после того, как он в очередной раз тяжко вздохнул.

– Не отругает, – печальным голосом выдал малец. – Он вообще редко меня ругает. Просто…

Я не торопила его, а когда он всё же озвучил, что у него на душе, споткнулась и едва не упала:

– Просто я хотел вернуться к нему уже здоровым, чтобы он больше не переживал за меня.

Вот ведь… Как ему сказать, что я и ведьма-то некудышная, и вообще, стала ею без году неделя? Да и это не прыщик вылечить, или растяжение какое, тут у него… Эх.

– Расскажи, что с тобой произошло? – предпочла сделать вид, что не услышала его слов, и сменила тему.

Мик искоса посмотрел на меня, и, скривившись, признался:

– Я с башни упал. Неудачно.

То, что неудачно, я и так поняла, но вот… Где подробности? С какой башни? И как он там оказался?

– И всё? – уточнила, когда между нами возникло неловкое молчание.

– А что ещё надо? – немного враждебно, как мне показалось, произнёс малец. – Упал я, повредил позвоночник, лекари бились и смогли поставить меня на ноги, правда, не до конца.

Лекари значит… Похоже, все звоночки, которые мне казались подозрительными, были не беспочвенными.

– Скажи-ка мне, – протянула задумчиво. – А как называется государство, в котором мы находимся?

Чего-чего, а такого вопроса Мик никак не ожидал. Он воззрился на меня, как на умалишённую, и, заикаясь, произнёс:

– Королевство Варлиас. А что? – последнее он уточнил осторожно так, явно опасаясь моей реакции.

– Ничего, – отмахнулась совершенно беспечно, а потом, растянув губы в улыбке, сказала: – Я отойду ненадолго?

И после того, как мальчишка согласно кивнул, устремилась вперёд, чтобы догнать кота. Подошла к нему и подхватила на руки ничего не подозревающего прохвоста.

– Совсем ума лишилась, ведьма? – впиваясь ногтями мне в руки, пропыхтел Мяус.

– Похоже на то, – отозвалась с истеричными нотками веселья в голосе. И пока он не успел вставить хоть слово, спросила: – А почему ты мне не сказал, что помимо того, что я переселилась в чужое тело, к тому же в другом мире очутилась?

Гадёныш извернулся, так что я смогла разглядеть лукавство в его сияющих глазах, и, оскалившись, выдал:

– Да так, хотел тебе сюрприз сделать.

Как я его не швырнула на землю, сама не знаю, и каким чудом не задушила в объятьях – тоже диву даюсь. Единственное, сжала всё-таки крепче, так что этот белобрысый засранец сдавленно крякнул и пробормотал:

– Ну, ты чего, ведьма, не надо злиться! – конечно, конечно. Он, что, думает, так легко успокоить девушку, доведённую до предела? Тем более, пусть и непутёвую, но всё же ведьму? Ха, три раза! Пусть не надеется, что расплата его минует.

– А я не злюсь, – всё так же прижимая его к себе, прошептала на ухо. – Я просто в бешенстве, – обрадовала гада, глядя перед собой и в то же время ничего не замечая.

А я ещё, глупая, думала в деревне напроситься к кому-нибудь, чтобы разрешили телефон зарядить, и на работу позвонить мечтала, хотела сообщить, что мне временно пришлось уехать. И вообще… Деньги с карты снять, чтобы было на что купить себе вещи первой необходимости, не в этих же юбках да блузках с чужого плеча ходить. Пусть и был у меня финансовый запас не такой уж и большой, но всё же лучше, чем пока ещё неизвестный доход от сбора трав.

Сбегать я, конечно, не планировала, жалко мне было и дом, и его обитателей, но чтобы всё сложилось вот так… Этого я никак не ожидала. Теперь, выходит, прихваченный из избушки рюкзак с моими пожитками и умершим мобильником, ни что иное, как ненужный хлам.

Зато стало понятно, почему малец говорил о лекарях, самодельной коляске и вместо нормальных протезов использует деревяшки.

– Да ладно тебе, чего страшного произошло-то? – попытался достучаться до меня кошак, но я одарила его злым взглядом и он, стушевавшись, замолчал.

Не надо меня сейчас трогать, не в том я настроении, чтобы вести дружескую беседу. Я, можно сказать, только приняла перемены в жизни, а тут новые подъехали. Опять мой привычный мир перевернулся с ног на голову.

– Госпожа ведьма, – окликнул меня мальчишка, и я посмотрела на него вполоборота. Глаза Мика горели беспокойством, отчего я резко остановилась.

– Что? – отпустила Мяуса и подошла к парнишке.

Он покачал головой и дёргано улыбнулся:

– Не надо вам дальше идти, я сам доберусь…

– Нет уж, – возразила я, не дав ему договорить. – Вот когда мы тебя…

Пришлось замолчать на полуслове, потому что белобрысый дурным голосом завопил:

– Л-ложи-и-ись! – а следом над головой что-то просвистело и бабахнуло так, что уши заложило.

Плохо соображая, что это за светопреставление такое, я дёрнула ковёр вместе с мальчишкой ближе к земле, вот только к тому, что Мик рыкнет грозное «нет», была совсем не готова. От неожиданности даже забыла о том, что надо лечь.

– В смысле «нет»? – бросила возмущённо. Я его тут спасти пытаюсь вообще-то, правда, от чего именно сама не знала, а он ещё возмущается!

Но ответить мне малец не удосужился, он напряжённо смотрел в ту сторону, откуда прилетело неизвестное что-то. И я проследила за его взглядом, чтобы увидеть, как нас со всех сторон обступают мужчины. Все, как один, в чёрных рубашках, накинутых поверх кожаных жилетках и брюках такого же цвета. У каждого в руках был светящийся шарик. Красивый такой, с яркими желтоватыми переливами. Но во мне откуда-то появилась уверенность, что за мнимой красотой скрывается нечто опасное.

– Они друзья, – громко проговорил Мик, и я с удивлением посмотрела на него.

– Это что, за тобой что ли?

Он не ответил, лишь кивнул, при этом напряжённо смотря на мужчин.

– Мик, ты с ума сошёл? – заговорил тот, что подобрался ближе всех. Высокий, широкоплечий, длинные тёмные волосы забраны в высокий хвост, хищные черты лица. На такого посмотришь и сразу понимаешь – с ним шутить не стоит. Пришибёт и не поморщится. – Отец с ума сходит, а ты решил в лес сходить? У тебя совесть-то есть?

Говоря всё это, он смотрел на меня, явно прицеливаясь, как бы шарик, так и сверкающий на его ладони, бросить прицельнее. Я непроизвольно сделала шаг назад и едва не взвизгнула, наткнувшись на кого-то. К моему счастью, моей преградой был всего лишь Мяус.

– Они друзья, – с нажимом повторил Мик, и я услышала тихое бормотание:

– Валить надо! – выдал белобрысый. А я бы и рада его послушать, но это было довольно проблематично. Во-первых, бегала я так себе, да к тому же по лесу, ещё и с лишним весом, а во-вторых, их было слишком много, кто-никто, а догонит. А эти светящиеся шарики, что-то мне подсказывало, они с удовольствием пустят в дело.

– И как? – прошептала, почти не разжимая губ. Всегда думала, что так разговаривать невозможно, но в экстренной ситуации у меня появилась эта суперспособность.

– Лес прикроет, – так же тихо отозвался белобрысый. Да, он и такое может? А как же обида за моё долгое отсутствие? Вдруг решит проучить меня? Хотя… Мёртвая ведьма, наверное, вообще для леса никакой ценности не имеет, значит, обида обидой, а помочь должен.

Я сделала крохотный шажок назад, смотря на мужчину, но он внезапно улыбнулся и хмурое лицо в миг преобразилось.

– И кто же твои друзья? – переливающийся шарик растворился, будто его и не было. Чудеса, да и только.

Искоса заметила, что Мик быстро взглянул на меня и со вздохом признался:

– Я в лес пошёл и заблудился, а Дарина помогла мне выбраться.

Мои брови взлетели вверх. Это что же, он не расскажет им, что я ведьма? А такой смелый был, говорил, что отец ругать не будет. Значит, всё же, струсил? Или это он за мою сохранность беспокоится?

– Дарина, значит, – шире улыбнулся мужчина. Обернувшись к остальным, он подал какой-то знак, и всё шарики разом испарились. Так, одной проблемой меньше, смотаться будет проще.

Я осторожно кивнула, подтверждая своё имя, и сделала ещё один шажок назад. Но даже развернуться не успела, послышался грозный рык, и лес на мгновение накрыла тень. Тень, принадлежащая кому-то огромному и очень недовольному.

Тут уж было не до раздумий. Я, подхватив юбку, бросилась наутёк. И не важно, что в спину мне неслись просьбы остановиться, и обещания не причинять вред. Не на ту напали. Я свою работу выполнила – вернула им мальчишку, а уж дальше не моя забота.

Похоже, зря я на лес наговаривала. Ни один куст не встретился на нашем пути, тропинка была широкой и свободной. Белый пушистый хвост мелькал впереди, и я всеми силами пыталась не отставать, вот только спустя минут двадцать, а то и того больше, в боку закололо. Я в который раз убедилась – такие марафоны явно не для меня.

Остановившись, прислушалась – погони за нами не было. Поэтому я, словно мешок с картошкой, упала на землю, жадно глотая воздух.

Вот и делай добро…

Мяуса рядом не было, видимо, когда дело касалось его собственной шкуры, у него включалась гиперскорость. Мохнатый засранец, вот кто он. Когда меня от волка надо было спасти, он, видите ли, не смог прибежать вовремя, а тут, пожалуйста.

Кстати, а где зверюга? Вроде он с нами шёл, на отдалении правда, но всё же. Или он такой же, как кошак – когда запахло жареным, сразу в кусты? Повезло мне с защитниками, ничего не скажешь. И ковёр куда-то запропастился, хотя я видела, что и он следом за мной петлял между деревьями.

Послышался треск и я подскочила. Ну, как подскочила, на колени поднялась, на большее меня просто не хватило.

– Явился, не запылился, – проворчала, уткнувшись носом в кошачью морду.

– Ну, чего ты лежишь? – к белобрысому вернулась уверенность и привычное ворчание. – Домой пошли.

Но меня так просто больше не проведёшь:

– Сначала ты мне скажи, что это было вообще? Кто мужички эти бравые, и что за зверюга летала над лесом?

Мяус сник и недовольно проворчал:

– Не знаю я.

– То есть, как не знаешь? – не поверила я, что он правду мне говорит, умудрялся же до этого умалчивать о важном. Что ему сейчас помешает провернуть такой фокус ещё раз?

– А вот так, – мохнатый недовольно дёрнул хвостом и отвернулся, хмурым взглядом смотря вдаль.

– Подожди-подожди, – я с кряхтением поднялась, но ноги так дрожали, что мне пришлось сесть прямо на дорожку. Опять юбка будет вся грязная, что ж мне так не везёт-то? – Ты хочешь сказать, что о чём-то не заешь? Так?

Не то, чтобы я верила в кошачье всемогущество, но…

– Не знаю, – Мяус повысил голос и тут же осёкся, начал тише бормотать себе под нос: – И мальчишка этот странный, пахнет как-то… – он задумался на мгновение, подбирая нужное слово, – иначе.

Пахнет. Иначе. Угу. Понятнее не стало.

– Слушай, а может, ты врёшь? – прищурилась, не собираясь сдаваться.

– Ведьма, не наглей, ладно? – огрызнулся белобрысый, но вяло так, без огонька.

М-да… И тут меня осенило.

– А ты в деревне той сам-то давно был? – мысль оказалась правильной, потому что кошак скривился и нехотя признался.

– Давно. Твоя бабка приносила всё из своего мира, нам в деревню нужды не было ходить, так что…

Замечательно. Просто чудесно.

– Разберёмся, – сдалась я, и с кряхтением всё же поднялась. – Пошли домой.

Мне было о чём подумать, но мысли почему-то в стройную картинку не складывались. То, что я была обязана отработать повинность перед лесом, уяснила, только почему вернуться в свой мир не могла, как бабушка Фина, до меня так и не дошло. Источник, который я должна была подпитывать, боялся, что не вернусь? Может быть. Это вполне логично, если взять в расчёт мою неосведомлённость и отсутствие желания потратить лучшие годы в эдакой глуши.

Но как в эту стройную картину вписывалось моё изменившееся, совсем не стройное тело, я уже понимала слабо. Наказание? Или своеобразная награда? Мне бабуля всегда говорила, что хорошего человека должно быть много, я же имела телосложение тщедушное, кожа да кости. И силёнок с гулькин нос. Ну, это опять же со слов бабушки.

Деревня теперь эта мифическая, мужики в одинаковых костюмах и тень от неизвестного чудища. Мне вообще хоть можно туда соваться, а то может, сожгут меня на костре и все дела. Но и жить на сушёных травах, ягодах да грибочках – так себе удовольствие.

Рано я обрадовалась, ох, рано.

– Мяус, а расскажи об этом мире? – спросила, лишь бы немного отвлечься, потому что голова уже кипела от мыслей.

Кот, идущий впереди, бросил на меня недовольный взгляд и дёрнул хвостом. Сейчас-то что не так?

– Ну-у, – начал он, немного помолчав. – Мир, как мир. С магией, нечестью и прочими прелестями.

– И всё? – уточнила, когда продолжения так и не последовала.

– Что ты хочешь от меня? – белобрысый вновь дёрнул хвостом. – Я знаю точно, что ты нужна лесу, что ты должна подпитывать источник, чтобы нечисть не буйствовала, а остальное не моя забота.

– А деревня?

– Деревня, как деревня. Была. Раньше.

Понятно, что ничего не понятно.

– И как ты предлагаешь мне тут выживать? – задала самый животрепещущий вопрос.

– Обычно, – беспечно отмахнулся Мяус. – Сходим на разведку в деревушку, если что, удрать сумеем.

– А дальше-то что?

– А ничего, проблемы нужно решать по мере их поступления.

Ар-р-р! Невозможный засранец.

Деревья расступились, пропуская нас к дому. На полянке перед избушкой ничего не изменилось, тишь да гладь. Разве что солнце начинало заваливаться за верхушки деревьев.

– Тебе говорили, что ты невозможный? – недовольно поинтересовалась у мохнатого.

Он смешливо фыркнул и гордо задрал хвост:

– Ты первая!

Ага, конечно, так я ему и поверила.

Ладно, как бы ни прискорбно было это признавать, в чём-то он прав – проблемы нужно решать по мере их поступления. Вот только кушать хочется уже сейчас, а я ни на миллиметр не приблизилась к решению проблемы. И стоило мне только подумать об этом, как из кустов выскочил волк. Его морда была перепачкана кровью, а в пасти, безжизненно свесив голову, была какая-то живность.

– Смотри-ка, и от этой скотины есть толк, – пренебрежительно бросил Мяус и, в последний раз дёрнув хвостом, пошёл в дом.

Волк от такой «похвалы» зарычал, на что белобрысый не обратил ровным счётом никакого внимания. А потом зверь сделал пару шагов в мою сторону. Замер, сканируя внимательным взглядом. Не встретив с моей стороны ни возмущённых возгласов, ни желания грохнуться в обморок от вида крови, зашагал смелее. Остановился в метре от меня и раскрыл рот. На траву с глухим стуком упало то, что он держал.

Живностью оказалась утка. Жирненькая такая, упитанная. Мне бы ужаснуться от вида хладного трупика, но я неожиданно вспомнила вкус жареного мяса и для ужаса в моих мыслях места уже не осталось. Рот наполнился слюной.

– Это ты мне? – всё же уточнила, а то мало ли. На это волк иронично фыркнул, если волки вообще способны иронично фырчать, и развернулся, всем видом давая понять, что за лечение он расплатился, и мы теперь в расчёте.

– Спасибо! – только и успела крикнуть, прежде чем зверь скрылся в зарослях.

Что я там говорила о проблеме? Вот, кажется, она только что решилась самым неожиданным образом.

Крови я с детства не боялась, как и мышей, змей, и пауков. Вот такая я неправильная. Поэтому спокойно приподняла за красную лапу мёртвую птицу и понесла её к дому. Глядя на болтающуюся тушку, уже мечтала о том, как, наконец-то, смогу нормально поесть, но внезапная мысль заставила остановиться.

А как я её от перьев очищу? До этого мне доводилось мясо только на рынке покупать, а там вся живность была уже ощипанной, опалённой и выпотрошенной.

Хм… Ещё и кот масла в огонь подлил. Встретив меня на пороге, он язвительно уточнил:

– И что ты с ней делать будешь?

– Есть? – почему-то прозвучало как вопрос.

– Прямо так? – принялся ёрничать мохнатый.

– Ну, нет, я…

Мяус тяжело вздохнул и закатил глаза:

– Вот и откуда ты взялась на мою голову такая бестолковая?

– И ничего я не бестолковая, – прошептала с возмущением, но к концу фразы возмущение сдулось, потому что белобрысый требовательно произнёс:

– В ведро вон её кидай, сейчас всё сделаю.

Послушно выполнила его указание, здраво рассудив, что спорить сейчас вообще не в моих интересах.

И тут закипела работа. Кошак заставил метлу принести кипятка, мне велел натаскать каких-нибудь веток, чтобы костёр разжечь можно было, и работа закипела.

Окунув несколько раз тушку в горячую воду, Мяус принялся выдёргивать из неё перья. Они летели в разные стороны, превращая чистую полянку перед домом в поле боя. Потом выпустив внушительные когти, аккуратно вскрыл беднягу и выпотрошил.

На будущее, я сделала себе пометку, что с ним нужно быть аккуратнее, а то мало ли… Однажды он уже пытался вцепиться мне в лицо, хорошо, ковёр спас, впредь доводить его до бешенства не стоит.

Когда дрова были сложены горкой и зажжены метлой, уж как она это сделала, я так и не поняла, мы расселись полукругом у костра и принялись ждать. Это оказалось самым мучительным. Аромат поджаренного мяса, с травами, опять же добытыми метлой, был таким, таким… Словом, я каждые пять минут порывалась снять утку с импровизированного вертела и съесть.

Но и Мяус, и метла, и даже ковёр, недовольно шикали на меня. Хотя, шикал только белобрысый, остальные дружно его поддерживали.

Наконец, после десятой кружки чая, который я пила для того, чтобы хоть как-то приглушить чувство голода, мясо было готово.

– Ешь медленно, а то потом желудком мучиться будешь, – напутствовал меня мохнатый. Кивнула и, как бы мне не хотелось съесть всё и сразу, я держала себя в руках.

А потом долго лежала на траве, любуясь первыми звёздами, что успели зажечься на потемневшем небе.

Хорошо… Как же мне было хорошо… Наверное, впервые за всё время, как сюда попала, я испытала настоящее удовлетворение. Чай – это, конечно, прекрасно, как и подпитка источника, но обычную еду это всё заменить не может.

Глаза сами собой стали слипаться, и я уже почти провалилась в блаженную дрёму, как услышала странный шелест. Даже не шелест, а будто кто-то крыльями махал, огромными такими.

Подскочила с травы первой, Мяус же продолжил тихонько посапывать, чтобы увидеть, как с неба на меня надвигается нечто чёрное и огромное.

Глава 5

Мне бы закричать, да только от страха голос пропал. Я только и делала, что неотрывно следила за тем, как нечто спускается ниже, ещё ниже, и уже можно было рассмотреть, помимо огромных крыльев, чешуйчатый хвост, острые гребни на спине. Но куда важнее всего вышеперечисленного была гигантская драконья морда, пасть которой была приоткрыта, обнажая внушительные клыки. Воздух наполнился жаром и шумным дыханием.

Может в обморок грохнуться? Драконы, а приближающийся субъект был именно им, возможно, не питаются падалью? Или питаются? Прискорбно, но об этих мифических существах я ничего не знала, кроме ёмкого и несколько истеричного от белобрысого:

– Вот ведь срань!

Что удивительно, я была с ним абсолютно согласна.

Тело парализовало от страха, да и Мяус не предлагал никуда бежать, потому что и я, и он очень отчётливо понимали – избушка нас не защитит от этого чудовища. Да он одной лапой снесёт и крышу, и стены, так что и прятаться смысла нет. Уж лучше принять свою участь вот так, прямо в лоб.

– Сожрёт? – срывающимся шёпотом поинтересовалась у мохнатого.

– Да ещё б я знал, – прячась за моей ногой, просипел кошак.

Прозвучало не очень оптимистично…

Пока мы дрожали от ужаса, дракон опустился на поляну, от чего земля под нами вовсе не фигурально содрогнулась. Чудовище повернуло голову, пытаясь получше рассмотреть нас, или же он раздумывал, как поудобнее схватить нас зубами?

– А если я мёртвой притворюсь, это поможет? – решила озвучить бредовую идею.

– Вряд ли, – с сомнением прошептал друг по несчастью.

Но в следующую секунду произошло то, чего я никак не ожидала. Хотя, я и появление дракона тоже не очень-то ждала, но… Гигантскую фигуру зверюги охватило жёлтое сияние, настолько ослепительное, что я зажмурилась. А когда открыла глаза, то икнула от неожиданности. На месте огромного чудовища стоял… мужчина. Совершенно обычный.

– Это как? – икнула снова, да громко так. Это от стресса, не иначе.

– Ведьма, ты совсем глупая, или притворяешься? – теперь уже рассерженно прошипел Мяус. А я что? Я ничего! Но ведь здесь только что был дракон, и вот его уже нет. Такое вообще возможно?

Больше рассуждать на эту тему мне не позволили. Мужчина, довольно привлекательный, должна заметить, с длинными белыми волосами, забранными в высокий хвост, с волевыми чертами лица, с чувственными обветренными губами и прожигающим насквозь взглядом, широкими шагами направился к нам. Решительно так, что мне показалось, будто он страшно зол.

А, нет, не показалось.

– Что ты наплела моему сыну, ведьма? – с глухим рычанием выдал он, остановившись в паре метров от меня.

– Я? – получилось пискляво, а затем я вновь икнула.

Отчего-то непрошенный гость подумал, что я над ним издеваюсь, за мгновение сократил расстояние между нами. Схватил за плечи и встряхнул так, что у меня зубы клацнули, и я, кажется, язык прикусила, потому что во рту появился металлический привкус крови.

– Не смей подходить к Микаэлю! Поняла меня?

Мне было больно, я поморщилась, но куда сильнее мной овладела растерянность.

– Я к нему не подходила, – пролепетала, видя в горящих каким-то жёлтым потусторонним светом глазах собственное отражение. – Он сам…

Меня перебили, вновь встряхнув:

– Молчи ведьма, иначе я сверну тебе шею! – угроза возымела действие, но вовсе не то, на которое рассчитывал грубиян.

– Знаете что! – страх резко сменился злостью и даже какой-то иррациональной обидой. А нечего меня трясти! И рычать на меня не надо! – Кто вам дал право лапать меня?! Отойдите немедленно!

Минуту назад он казался мне привлекательным? Пф! Ошиблась! Это всего лишь мужлан неотёсанный. Ни манер, ни воспитания, ни совести!

В сияющих глазах промелькнуло удивление, которое тут же утонуло в новой волне злости.

– Не тебе со мной тягаться, ведьма! – снова рычание, вот только встряхнуть меня ещё раз ему не позволили. С громким боевым «мяу» кошак вцепился когтями в руку нахала.

От неожиданности, не иначе, незнакомец отпустил меня, и, даже не поморщившись приподнял руку, заглядывая в глаза мохнатому. Ой, что будет! Надо спасать моего защитника, а то ведь пришибёт!

Растерянность на лице нахала сменилась злостью, и он уже занёс свободную руку, чтобы ударить кота. Моего кота! Который, несмотря на свой отвратительный характер, помогал мне и вот даже на защиту бросился! Не позволю! Никому не дам его в обиду!

– Не смей! – прорычала не хуже мужлана неотёсанного и схватила его за руку, предотвращая удар. А вслед за моей рукой с земли поднялись могучие корни и уцепились за его локоть.

Теперь уже растерялась я, посмотрела на корни, резко разжала ладони и даже отскочила на шаг. Это что вообще такое?!

Корни тем временем не только руку мужчины оплели, но и ноги, и тело.

Мяус втянул когти и с глухим «мырк» приземлился на траву. Презрительным взглядом окинул пленника, и вальяжной походкой подошёл ко мне.

– Отпусти немедленно! – прорычал незваный гость и дёрнулся, но его сил, увы, не хватило, чтобы освободиться.

– Я вас не держу, – победно улыбнулась и скрестила руки на груди. Повела плечами, которые всё ещё ныли от его отнюдь недружелюбного приветствия, провела языком по губам, пытаясь понять, что я там себе прикусила и насколько критично. Вроде ничего страшного, но повторения не хочется.

– Ты пожалеешь! – нахал и не подумал успокаиваться – всё так же рычал и скалился.

Ожившие корни меня, конечно же, пугали, но, судя по всему, таким образом лес решил мне помочь. Надо будет отблагодарить его после, когда кое-кто уберётся восвояси.

– А не надо на меня рычать, я ничего плохого не сделала! – нахмурилась и ногой топнула. Глупая какая-то ситуация, меня тут обвиняют, не пойми в чём, а я должна слушаться и просить прощения? Вот ещё!

– Ведьма, – ещё один рывок и звериный рык.

Я вздрогнула, но сразу взяла себя в руки.

– Ведьма, – согласилась не без гордости. Неожиданно, это звание мне понравилось. А что тут плохого? Звери еду приносят, лес защищает. Одни сплошные плюсы. – А вот кто вы такой, я понятия не имею, и зачем явились сюда – тоже. Если прекратите рычать и распускать руки, то я даже готова вас спокойно выслушать.

Конечно, я лукавила. Я понимала, что вот этот грубиян – отец Мика, но это не отменяло того, что мне он не представился, и сразу набросился с кулаками.

Мне достался хмурый взгляд, полный злости и обещания скорой расправы. Это он зря, бояться я уже перестала, ну почти.

Мужчина на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их, они перестали светиться желтизной.

– Выслушаешь, значит? – спокойно произнёс он, и я насторожилась от такой резкой смены настроения. Что он там задумал? Я вдруг забеспокоилась – что если корни не выдержат? Нет, злить его не надо.

– Выслушаю, – ответила осторожно, делая крохотный шажок назад. Так, на всякий случай. – Я вообще понятливая, если не рычать на меня и не кидаться просто так.

По губам нахала скользнула холодная улыбка.

– Ещё и понятливая, – ядовито передразнил он меня. – Даже не знаю, кого благодарить, что мне попалась такая вся из себя положительная ведьма.

Издевается, гад.

Скривилась, а потом упрямо вскинула подбородок:

– Представьте себе, вот такая вот я.

Между нами воцарилась тишина, довольно неприятная. Будто пропитанная невысказанной угрозой. А ещё меня сверлили таким взглядом, что если бы можно было испепелить им, то от одной маленькой ведьмы давно бы уже осталась горстка пепла.

– Хорошо, – неожиданно мягко произнёс мужчина. – Раз ты такая разумная, то скажи мне, зачем пообещала Мику исцелить его?

Что?! Руки сами собой упали, повиснув вдоль тела:

– Я… – пробормотала растерянно, пытаясь вспомнить, что я говорила мальчишке. Нет же, я совершенно точно не обещала его исцелить. Мяус сказал ему, что нужно пообщаться с отцом, чтобы выяснить, как была получена его травма, но там и слова не было о том, что я смогу его исцелить.

Пока я думала, мужчина сделал свои собственные выводы:

– А говоришь понятливая, – он сплюнул и отвернулся в сторону. – Понятливая не стала бы обещать мальчишке то, что осуществить не в силах.

Несправедливое обвинение, совершенно несправедливое, ведь я… Я ему ничего такого не говорила, но и не отказала, что заставило Мика думать иначе.

– Простите, – промямлила с трудом, опуская взгляд. – Я ничего ему не обещала, только сказала, что не всё так просто, что мне нужно узнать о его травме, что…

– Всё с тобой ясно, – мужчина ещё раз сплюнул и дёрнул ладонью, от чего вспыхнуло желтоватое сияние, а вслед за ним корни упали на землю безжизненными плетями.

Я и вздрогнуть не успела, как он вновь оказался возле меня. Указательным пальцем поддел подбородок, заставляя на него посмотреть.

– Если ты, в самом деле, понятливая, то больше не приближайся к моему сыну. Никогда.

Он был так близко, слишком. Руки дрогнули, и я сжала ладони в кулаки. Дёрнула головой, освобождаясь от его прикосновения.

– Он сам пришёл, он хочет быть таким, как все, он… – моя речь была путанной и голос звучал отнюдь не смело, как мне бы того хотелось.

– Ведьма, не зли меня, – рыкнул ещё раз мужчина, но уже как-то беззлобно. – Я всё сказал, надеюсь, ты меня услышала, иначе пеняй на себя.

Я открыла было рот, да только сказать ничего не успела, он развернулся и быстрым шагом направился прочь. Чтобы вскоре обернуться огромным драконом, взмахнуть гигантскими крыльями и исчезнуть в ночном небе.

Вот так встреча…

– М-да, дела-а-а… – протянул, молчавший до этого, Мяус.

– Угу, – не могла не согласиться с ним. Дела. Ничего не скажешь.

– Мы же ничего не обещали Мику? – вернувшись к потухшему костру, мы сели на землю и погрузились каждый в свои мысли. Даже метла, не решившаяся появиться перед драконочеловеком, замерла рядом, боясь сделать лишнее движение. Я не выдержала первой этого гнетущего молчания.

– Не обещали, – со вздохом признался Мяус. – Но и не сказали, что вылечить ты его не сможешь, – подтвердил он мои мысли.

Мальчик так отчаянно желал вернуть себе возможность ходить, что готов был поверить в немыслимое.

– И что теперь делать? – спросила, чувствуя в груди тупую боль. Мне было противно от самой себя. Не хватило смелости сказать парнишке, что бессильна? Вот, теперь расхлёбывай. При следующей встрече сделать это будет куда сложнее, ведь он уже уверился в том, что всё можно исправить. Если эта встреча вообще состоится. А если всё же состоится, то есть вариант, что меня потом просто прихлопнут.

– Не знаю, – мохнатый не огрызался и не ёрничал. Он был раздавлен так же, как я. – Пойдём спасть? – предложил кот, помолчав немного.

– Пойдём, – прошептала тихо, бросив взгляд на небо. Дракон давно улетел, а мне всё казалось, что за нами кто-то наблюдает. Это странное ощущение пропало, лишь когда мы зашли в дом.

Метла подогрела воду, я кое-как искупалась, и легла. Но, несмотря на сумасшедший день, наполненный не самыми приятными событиями, сон никак не шёл. Я ворочалась с боку на бок, а перед глазами всё стоял образ улыбчивого мальчишки, который так надеялся… Образ вдруг сменился и я, словно вживую, увидела его отца. Статного, красивого и очень-очень злого. Бр-р!

Так, надо прекращать терзать себя, и уже поспать. К тому же, утро вечера мудренее.