Обещание из Теннесси

«Обещание из Теннесси»

На улице гремит гроза

И дождь всё также согрешает.

Людишки, все бегут от бед.

Совсем спешат,

И вечно в нервах,

А я сижу с уютным пледом.

Наблюдаю вихрь чувств.

Недовольные до нитки,

Агрессивные черты.

Никто не любит это время,

Когда пора была любви.

А вдалеке стоят нелепо

пара сломанных сердец.

Они застыли видно где-то,

Не спешат.

Лишь тянут время.

Смотрят нежно лишь в глаза,

Хотя давно уже пора -

Уйти и быстро испарится,

Как все другие за окном.

Но эти чокнутые двое

лишь греют душу от дождя.

Пролог

В семнадцать лет их жизнь изменилась во всех смыслах этого слова. Кто бы мог подумать, что какая-то мимолётная симпатия оставит в будущем такой значимый след в их жизни. Их история началась в Теннесси. Именно там, среди узких улочек и зелёных холмов, они нашли друг друга, узнав о прошлой нити, которая связывала их ещё сильнее. Эта нить – их общее прошлое, их судьбы, переплетённые задолго до того, как они встретились.

Теперь, зная о своём прошлом, они понимают, что их любовь – это не просто случайность, а предопределённость, которая ведёт их по жизни.

Их союз, крепкий и нерушимый, вызывает удивление и восхищение. Но разве не говорят, что первая любовь – это лишь начало? Нам твердят, что в жизни мы встретим множество людей, каждый из которых оставит свой след: кто-то – ранимый и любимый, кто-то – эгоистичный и необычный, кто-то – преданный и родной. Но любовь, что живёт в наших сердцах, – это то, что делает нас живыми. Она – смысл нашей жизни, её источник и её завершение. Любовь бывает разной: от хрупкой и зависимой до сильной и настоящей, как сталь. Их история – это не просто рассказ, это путешествие в прошлое, которое формирует их будущее. Все знают, что первая любовь – самая искренняя и чистая. В её объятиях мы открываем для себя новый мир чувств, познаём себя и свои истинные желания. Она учит нас быть смелыми, доверять и любить без страха.

Позвольте же себе окунуться в этот мир безрассудной и крепкой влюблённости, где каждое мгновение – это танец двух душ, где время замирает, а чувства становятся вечностью.

Глава 1

Анна

В 1982 году Нашвилл, что расположен на берегу реки Камберленд, в центральной части штата Теннесси, ничем не отличался от других городков в этом же штате. В эти годы молодые люди наслаждались жизнью, полное ярких впечатлений и культурных изменений. Этот период стал временем величия для музыки. Теннесси – был родиной кантри и блюза, которая привлекала за собой множество молодёжных групп и исполнителей.

В переулках, где по вечерам собиралась толпа у дверей старого паба "Винни", звучали гитарные аккорды, переплетаясь с голосами и смехом. Винни, владелец паба, был не просто добрым стариком, а сердцем этого места. Его двери всегда были открыты для тех, кто искал убежище от жизненных невзгод, а его сердце – для каждого, кто хотел поделиться своим талантом. Раз в неделю Винни устраивал "вечер талантов" – магическое действо, где стены паба становились сценой для самых сокровенных музыкальных откровений. Здесь можно было забыть о страхе перед публикой, выпустить на волю свои мечты и стремления. Я с замиранием сердца наблюдала за этими смелыми людьми, но оставалась лишь зрителем, впитывая в себя волшебство этих мгновений. А позже и вовсе сторонником.

Я сидела на зелёном лугу, а вокруг меня распускались белые ромашки, словно маленькие звезды на растянутом ковре травы. Лошадь, понежено припавшая к земле, мирно щипала траву, периодически поглядывая на свою хозяйку с добрыми и спокойными глазами.

– Анна, я знаю, что ты здесь! – неожиданно позвал меня чей-то женский голос.

Вдруг на горизонте показалась милая рыжеволосая девушка. Она весело махала мне, как всегда с улыбкой, способной разогнать все тучки. Подбегая ко мне, она запыхалась, но её взгляд сиял от новостей.

– Дыши, Джес! – отозвалась ей я.

– Анна! – воскликнула она, остановившись и вбирая в себя свежий воздух. – У меня потрясающая новость! В нашу школу приходит новенький!

Я отложила свой венок из милых ромашек и подняла голову, любопытно прищуриваясь.

– Новенький? Очередной городской парнишка, наверняка. И почему ты так рада?

Джесси присела рядом, её глаза блестели от волнения.

– Я не знаю, но все девчонки уже обсуждают его! Слышала, что он прибыл из самого Нью-Йорка! Живёт вместе с отцом, которого перевели сюда по работе.

– Да ты, Шерлок, – рассмеялась мимолётно я.

Наверно, это в ней я всегда не понимала. Джесси была моей самой лучшей подружкой с яслей. В её душе таилась загадка, которую я не могла разгадать. С самого нежного возраста Джесси была моей верной подругой, словно солнечный луч в пасмурный день. Её энергия била через край, а наряды напоминали яркие всполохи пламени: хлопковые платья с кожаными жилетками, украшенные милыми сапожками. В нашем маленьком городке она была как маяк, освещающий путь к последним новостям. Я же оставалась невидимкой. Я не любила сплетни и не была в центре внимания, хотя для многих парней была весьма симпатичной. Мне было это чуждо. Моя душа жила в мире, где не было места зависти и злым словам. Там, в этом ином мире, царила гармония и покой. Я гуляла по лугам, где цветы шептали свои тайны, и слушала пение ветра, что играло на струнах деревьев. В этом мире не было места для боли и разочарований, только чистая радость и свобода. Среди нас двоих она была именно той, кто всегда старался следить за всеми последними новостями, которые происходили в нашем маленьком Нашвилле. И как можно было уже заметить, слухи здесь явно распространялись со скоростью света.

– Сегодня представление у Винни. Я обещала поддержать Майкла, – её голос погрузился в лёгкое волнение, – все пойдут, и говорят, что там будет и сам новенький! – Не успел он и явиться в школу, как о нём теперь говорит весь город. Что в нём такого особенного? – непонимающе спросила я.

– Не каждый день в наш дряхлый Нашвилл приезжает городской парнишка из самого Нью-Йорка! – с мольбой в глазах умоляла меня Джес, в результате чего я гневно поддалась её чарам.

– Но только ради Майкла! – выкрикнула ей я.

По пути к закусочной, что скрывала в себе воспоминания, мне было не по себе. С тех пор, как произошёл тот ужасный случай, я перестала переступать её порог. Перед глазами пронеслись картины того дня, когда три года назад я впервые вышла на эту сцену. Готовила сольный номер, сочинила песню, но когда оказалась перед толпой, что устремила на меня свои взгляды, потеряла дар речи. Мир вокруг померк, сердце бешено колотилось от волнения. Я упала в обморок, так и не начав выступление. С тех пор надо мной смеялись, смотрели с презрением. Теперь мой нераскрывшийся талант жил лишь в моём сердце.

– Присядем за тот столик у барной стойки, – указала Джес, оборачиваясь ко мне с загадочной улыбкой. – Закажи нам содовой, пока я пойду взгляну на нашу звёздочку.

Я медленно направилась к бару, где стоял сам хозяин этого волшебного места.

– Две содовые со льдом, пожалуйста, – попросила я, и в ответ старик одарил меня теплой улыбкой, тут же принявшись за дело.

– Ты здесь впервые, дорогая? – спросил он, не сводя с меня добрых глаз.

– Можно и так сказать, – ответила я, оглядываясь вокруг.

Заведение это, некогда пышное и блистательное, ныне носило на себе следы времени. Стены, словно усталые старцы, покрылись сетью мелких трещин, а мебель, некогда роскошная, ныне хранила в себе память о многих бурных вечерах. Однако, несмотря на все эти изъяны, люди продолжали стекаться сюда. Оно стало неотъемлемой частью нашего городка, его душой и сердцем. Каждый вечер здесь собирались люди, чтобы отдохнуть, забыть о суете и погрузиться в мир музыки и эмоций, которые дарили выступления молодёжи.

За соседним столиком сидела компания из моего класса. Стив, с большим эго, но с сердцем редактора, был душой школьного комитета. Микки, брутальный сердцеед, который был чемпионом среди конных соревнований. Лори, местная звезда, привлекала восхищённые взгляды всех парней в округе. Кэти, её верная подруга, сплетничала обо всём, что видела вокруг.

Вечер начинал набирать обороты. Все столики были уже заняты гостями, а на сцену наконец вышел первый артист. Это был мой самый самый преданный друг, Майкл. Я познакомилась с ним намного раньше, чем с Джес. Мы жили неподалёку и всегда вместе проводили наш досуг. Он был отменным гитаристом, который любил кантри, как никто другой в Теннесси. Мне нравился его стиль. Он смешивал нечто родное и привычное с некой смесью попа. Когда люди впервые услышали его игру, он мгновенно стал звездой, разбивая сердца и оставляя за собой шлейф восхищения. Но для меня он всегда останется тем рыжим мальчишкой с большими мечтами и целями, который однажды станет легендой. В его глазах я видела отражение своих надежд и стремлений, и это делало нашу дружбу особенной. Множество взглядов девчонок были устремлены только на него одного, в то время как он был поглощен лишь своей игрой на гитаре, наслаждаясь минутой славы.

Но вдруг раздался шепот с соседнего столика:

– А она что здесь забыла?

Шепот перерос в крик, и все вокруг начали разглядывать меня, как редкий экспонат в музее. Я почувствовала, как их взгляды прожигают меня насквозь, и не выдержала этого напряжения. Вскочив со стула, я решительно направилась к ним.

– Какие-то проблемы, Лори? – спросила я, стараясь придать голосу уверенность.

– Как бы мне мягче выразиться, Анна… – начала она, но я не дала ей договорить.

– Тебе здесь не место! – неожиданно выкрикнул Стив, и его голос эхом разнесся по залу.

Я гневно взглянула на него, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости. Мои руки сжались в кулаки, но я понимала, что не могу позволить себе поддаться эмоциям. Вместо этого я спросила:

– И почему же?

– Сюда приходят талантливые ребята, – ответил он, его голос был пропитан насмешкой. – Где каждый показывает свои способности на сцене. Может, и ты соизволишь показать всем, на что ты способна без своих падений?

Я почувствовала, как внутри меня всё сжалось. Я знала, что никогда не смогу спеть перед такой толпой. Мои руки дрожали, а сердце колотилось так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Я развернулась и выбежала из паба, не в силах больше выносить насмешки и страх. Дождь лил как из ведра, и я бежала, не разбирая дороги. Слёзы застилали глаза, а сердце разрывалось от обиды и унижения. Я чувствовала себя ничтожной и беспомощной. Я побежала по дороге, чтобы переждать этот сильный дождь, но неожиданно, словно тень, возникшая из ниоткуда, я столкнулась с кем-то и упала на влажную землю.

Подняв глаза, я увидела перед собой незнакомца. Его фигура была окутана мраком, а лицо скрывал глубокий капюшон, словно он сам был частью этой стихии. Его пальто, чёрное, как ночь, развевалось на ветру, придавая ему таинственный и пугающий вид.

Он снял капюшон и повернулся ко мне, его глаза, скрытые за стеклами прозрачных очков, изучали мое лицо. В его молчании чувствовалась смесь вызова и любопытства. Я приняла его руку, ощущая, как его ладонь теплая и немного мокрая. Мы молча стояли, не двигаясь, пока я отряхивала платье, чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом.

– Не желаете извиниться? – наконец спросила я, пытаясь нарушить затянувшееся молчание.

Парень продолжал смотреть на меня, его губы едва заметно изогнулись в усмешке. Он был выше меня на дюймов шесть, и я чувствовала себя маленькой и уязвимой рядом с ним.

– За что? – его голос был низким и хриплым, словно он только что проснулся.

– Вы толкнули меня, – напомнила я, стараясь не показывать, как сильно он меня задел.

– Я просто хотел пройти, – он пожал плечами, все еще не отпуская мою руку.

– И для этого нужно было толкать людей? – я попыталась вырвать руку, но он держал ее крепко.

– А что, у вас есть проблемы с этим? – он приподнял бровь, в его глазах мелькнуло что-то, похожее на вызов.

Я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Он был слишком близко, и я чувствовала, как его дыхание щекочет мою кожу.

– Нет, – ответила я, стараясь говорить спокойно, – Но я предпочитаю, чтобы люди уважали личное пространство.

Он наконец отпустил мою руку, и я сделала шаг назад, чувствуя, как напряжение между нами немного спадает. Он протянул мне зонт, который держал в другой руке, и его губы снова изогнулись в той же усмешке.

– Спасибо, – сказала я, забирая зонт.

– Не за что, – ответил он, делая шаг в сторону паба. – Хотя, возможно, мне стоит начать уважать ваше личное пространство.

Я не ответила, просто смотрела ему вслед, чувствуя, как его слова эхом звучат в моей голове. Что-то в нем было странное, что-то, что заставляло меня чувствовать себя не в своей тарелке. Но в то же время, что-то в нем привлекало меня, заставляло задуматься, кто он такой и почему он так себя ведет.

Я молча шла в своих мыслях до самого дома. Мой телефон разрывался от звонков Джес и Майкла, но мне не хотелось ни с кем разговаривать. Я решила отправить им сообщения о том, что у меня разболелась голова и я решила пойти домой.

Зайдя к себе в комнату, я мигом протянула свой дряхлый стульчик к окну и открыв её полностью, начала просто наслаждаться видом из окна. Я была самой везучей в доме, так как мои окна выходили на наши луга, которые освещались яркими фонарями. Мне нравился наш маленький дом именно за её уникальность. Мы с отцом разводили лошадей и имели даже небольшую конюшню, куда приходило множество жильцов, чтобы покататься и взять пару уроков верховой езды. Это было наше с папой общим хобби, которым мы непременно гордились. В то время как мама всегда ругала нас за вонь в доме от лошадей.

– Всё в порядке, дорогая? – неожиданно раздался голос отца в проёме двери.

– Заходи, – ответила ему я, жестами показывая согласие.

Я любила отца именно за его умение поддерживать меня, не вдаваясь в подробности моих передряг. Он умело слушал меня и старался поднять мне настроение своим фирменным молочным коктейлем, перед которым мне сложно было устоять.

– Придет время, милая, и люди наконец-то смогут услышать твой чудесный голос. Ты сильная девочка. Я уверен, что ты обязательно раскроешь себя всем.

– Спасибо, пап, – я потянулась к нему и сильно обняла его, ощутив лишь тепло на душе.

На следующее утро я решила встать пораньше, чтобы не пропустить школьный автобус. Я надела свои джинсы клёш и черную водолазку, так как сегодня было весьма прохладно.

– Садись сюда! – крикнул мне Майкл, приглашая за соседнюю парту.

– Ты ведь не злишься на меня за то, что я вчера рано ушла? – тихо спросила я, присаживаясь рядом.

– Всё в порядке. Я не сержусь. Ты ничего не пропустила, кроме… – Майкл замолчал, его взгляд скользнул в сторону двери.

В проеме появился высокий парень, укутанный в чёрный свитер. Он стоял на пороге, словно тень, принесенная осенним ветром.

– Внимание класс, позвольте представить вам нового ученика, который прибыл к нам из самого Нью-Йорка, – голос мисс Далтон звучал торжественно, как музыка, которая начинает звучать перед началом великого представления.

– Алекс Уилсон.

Парень медленно снял капюшон, и мир вокруг замер. Время остановилось. Я узнала это лицо. Это был тот самый парнишка с зонтом.

Он шагнул вперед, и свет из окна осветил его, словно луч света, показывая его каштановые волосы. Его глаза встретились с моими, и я почувствовала, как между нами протянулась невидимая нить. Сквозь его ярко голубые глаза, я вспомнила весь вчерашний вечер, когда просидела у своего окна вся в слезах.

– Анна, ты в порядке? – неожиданно услышала я от Майкла.

– Да-да, – продолжая пялиться на этого новенького.

– Мистер Уилсон будет учиться в нашем классе. Пожалуйста, позаботьтесь о нем, как о своем. – дополнила мисс Далтон, продолжая вести урок.

Класс одобрительно зашумел. Все тут же заинтересовались новеньким. Я чувствовала взгляды всех девчонок, которые нелепо совращали его одними глазами, в то время как наша новая звезда знатно лишь ухмылялась этому.

Во время обеда все выпускники уже знали Алекса Уилсона. Он быстро влился в наши ряды и стал объектом для обсуждений. Он сидел за столиком самых крутых по версии школьников. Вокруг него всегда собрались люди, желающие услышать его истории, шутки или просто полюбоваться его улыбкой. Он и вправду был хорош собой: высокие скулы, пронзительные голубые глаза и обаятельная улыбка делали его невероятно привлекательным.

– Он и вправду хорош собой! Вчера вечером Алекс выступил на вечере талантов. Он исполнил несколько песен на рояле Винни, и его игра очаровала всех присутствующих. Ты бы видела лицо Лори. Она прожигала весь вечер его взглядами. Теперь по этому парнишке тащится вся школа.

– Кроме меня. – возразила я, погружаясь в свои мысли.

– Анна, не ври хотя бы самой себе. Рано или поздно он найдёт путь и в твоё сердце. Тебе он тоже зайдёт в душу, как мне. – тихо простонала Джес.

– Такие сладкие парни явно не в моём вкусе. Он чрезмерно смазлив и слишком высокого мнения о себе. В первый же день он умудрился запудрить мозги всем в этой школе!

– Анна, там… – начала Джес, но её перебили.

– «Я богатый парень, прибывший сюда из престижного городка, и теперь вся школа в моей власти», – произнёс он с лёгкой иронией, подходя ближе. Я обернулась, и наши взгляды встретились.

Его глаза были глубокими, как океан, а голос – мягким, как шёпот ветра. Он словно читал мои мысли, и я почувствовала, как сердце забилось быстрее.

– Это всё? – неожиданно спросил Алекс, приподняв бровь.

Тот самый "сладкий парнишка", стоял передо мной, опираясь на стену. Его волосы небрежно падали на глаза, а улыбка была такой яркой, что могла ослепить. Я почувствовала, как Джес пихнула меня локтем, напоминая о нашем разговоре.

Я попыталась скрыть смущение, но подруга не собиралась сдаваться.

– О, привет, Алекс, – пропела она, поднимаясь со стула. – Мы тут обсуждали твой вчерашний дебют на вечере талантов. Ты был просто великолепен!

Алекс усмехнулся, и я заметила, как его глаза задержались на Джес чуть дольше, чем нужно.

Он тихо произнёс:

– Спасибо. Выступление было прекрасным, надеюсь повторить его…

Его взгляд задержался на мне, словно в этом мгновении он хотел сказать что-то важное.

– С тобой, – добавил он, и в его голосе послышалась нотка нежности, которую я явно не ожидала услышать.

Я отвела взгляд, чувствуя, как сердце сжимается от странного волнения.

– Нет, – ответила я, стараясь говорить уверенно. – Найди другую жертву для своих утех.

Алекс усмехнулся, но его глаза на мгновение стали серьёзными, как будто он пытался прочитать мои мысли.

– Я просто развлекаюсь, – произнёс он, будто оправдываясь. – Не стоит принимать всё так близко к сердцу, Кудряшка.

Он подмигнул мне и направился к своей новой компании дружков, среди которых он теперь ничем не отличался. Именно тогда я поняла, что Алекс Уилсон станет моей самой главной проблемой.

Этот вечер я провела в компании с Молли, моей лошадью, который росла вместе со мной. Она была моим верным другом, которая понимала меня без слов. Мы катались по нашим лугам. Словами не передать, как я любила эти мгновения свободы, когда, сидя в седле, забывала обо всех заботах. Мы долго блуждали и в конечном итоге пришли к моему секретному месту. Моему маленькому домику на дереве, который мы построил с папой. Мне давно не десять, но даже в свои семнадцать я продолжала приходить сюда и изливать свою душу на листке бумаги. В этом домике я нашла вдохновение для своих песен. Здесь я писала слова, которые не могла выразить вслух, и мелодии, что звучали в моей душе. Моя гитара, словно старая подруга, знала все мои тайны. Рядом с моим домиком находился неподалёку лишь один большой дом, который давно уже пустовал и стал заброшенным. Но с годами всё изменилось. Этот дом рядом с моим убежищем теперь принадлежал новым хозяевам, которые переехали в него совсем недавно. Иногда я замечала свет в его окнах, и это напоминало мне о том, что время не стоит на месте. Я взяла гитару и села на крыльцо, позволяя словам и мелодиям литься из моей души. Молли, словно чувствуя моё настроение, тихо стояла рядом, наблюдая за мной:

В твоих глазах, как в зеркале небес,

Сияют звёзды, манят в высь.

Ты – словно песня, что звучит во мне,

Твоя любовь – моя жизнь.

Неожиданно за кустами раздался какой-то шорох, от которого я сильно перепугалась и перестала петь. Я спустилась с дерева и подошла поближе к тому месту, чтобы разглядеть то, что таилось за ними.

– Здесь кто-то есть?

Шорох стих, и мир вновь погрузился в тишину. Я осторожно раздвинула ветки и увидела лишь клочок бумаги, лежащий на земле. Подняла его, чувствуя, как сердце бьётся чаще.

На бумаге были слова, написанные аккуратным почерком:

"Не позволяй маленькому голосу в твоей голове говорить тебе, что ты не можешь это сделать."

Глава 2

Алекс

Это были мои самые ужасные два года за всю мою жизнь. Я ненавидел себя за это. Что может произойти с семнадцатилетним подростком, спросите вы? Я отвечу: я потерял самого близкого человека, который подарил мне жизнь. И теперь она рушится, как карточный домик. Я не был послушным мальчиком и уж тем более примером для многих. Но ради неё старался быть лучше, старался соответствовать её ожиданиям. Сейчас моя жизнь состояла из тусовок и многих других шалостей. Я посещал местные клубы, где меня уже все воспринимали, как своего. В школе я был соучастником многих драк и всякой дури. Я был олицетворением самого Нью-Йорка. Чёрствым, эгоистичным и весьма сумасшедшим. Но я не всегда был таким. До момента пока не повысили моего отца до директора крупной фирмы, я был самым обычным парнем, который посещал все школьные мероприятия и жил совершенно обыденной жизнью. Футболом, девчонками и друзьями. Но после смерти мамы всё изменилось. Отец стал вечно пропадать на работе, пока я оставался в нашем пентхаусе совершенно один. Ну или почти. В моём распоряжении были все прислуги в доме, и даже личный водитель был всегда под моей рукой. Но я чувствовал, что больше никому не нужен. Отец был занят делами, друзья отдалились, а мама… её не стало. И тогда я понял, что больше не хочу жить. Я потерял интерес к миру, к себе, ко всему, что меня окружало. Маска. Именно она скрывала все мои проблемы и душевные переживания для других.

В один из дней я, как обычно, пришёл домой под утро. Я был пьян в стельку, не мог управлять даже собственным телом. Тихо открыв замочную скважину и распахнув перед собой дверь, я увидел яростного отца. Его взгляд был таким испепеляющим, что мне показалось, будто я стою перед раскалённой добела печью.

Отец сделал шаг вперёд, и я почувствовал, как внутри меня всё сжалось. Его голос, обычно спокойный и сдержанный, теперь звучал как гром среди ясного неба:

– Ты! Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не возвращался в таком состоянии?

Я попытался что-то ответить, но язык не слушался меня. Я знал, что оправдываться бесполезно, и просто стоял, опустив голову. Отец подошёл ближе, и я почувствовал его тяжёлое дыхание.

– Ты думаешь, что я не вижу, как ты губишь свою жизнь? – его голос дрожал от гнева. – Ты не понимаешь, что делаешь с собой и с теми, кто тебя окружает?

Я знал, что он прав. Я знал, что мои поступки разрушают меня. Но я не мог остановиться. Алкоголь стал моим убежищем, моим способом забыть о боли и одиночестве.

– Завтра мы летим в Теннесси. Меня переводят туда по работе и ты летишь вместе со мной. Надеюсь новый город сыграет тебе на руку.

– Я никуда не поеду с тобой! – пытаясь уверенно стоять на ногах, я пылко выдавил из себя это и мигом отключился.

Но выбора такового у меня не оставалось. На следующее утро отец был и вправду серьёзен со мной и вынудил переехать с ним за три девять земель, в какой-то городок Нашвилл. Я не сопротивлялся ему, так как ничего меня больше не держало в Нью-Йорке и, поэтому, молча прислушивался к нему.

Но я и вправду не представлял себе этот городок таким. Его даже и городом трудно было назвать. Он походил на какую-то небольшую деревеньку посреди вечных полей и животных. Здесь всё было иначе. Люди были до жути великодушными и простыми. Никакой похоти и злости. Совершенно иной мир. Мы остановились в каком-то заброшенном доме, где давненько не делали ремонта. Но как мне обещал отец, он превратит это место во дворец. В первый же день я решил пройтись, чтобы взглянуть и может быть даже найти какое-нибудь приличное заведение в этом захолустье. Я наткнулся на какой-то странный паб в центре города, который весьма соответствовал моим стандартом. Но стоило мне выйти на дорогу, как под ногами мне попалась какая-то неуклюжая девчонка. Она упала на землю и я увидел её хрупкие ножки, которые выглядели очень даже ничего. Но увидев её заплаканное лицо, я быстро переменился в лице и протянул ей руку.

Она была мокрой до самой нитки, это выдавалось её платьем, которое облегало её неплохую фигурку. Она была не такая как те городские девчонки, которых я знал, она больше походила на какой-то комок невинности, хоть и была слишком чуткой. Она посмотрела на меня с вызовом, хотя я лишь протянул ей руку, пытаясь помочь. В её карих глазах читалась смесь благодарности и обиды, и я понял, что она не привыкла к такому вниманию. Как ни странно, я не воспринимал её за тех девушек, с кем можно было поразвлечься на одну ночь. Её дерзость была мне по вкусу. Я молча протянул ей зонт и ушёл, оставив её одну на мокрой дороге. Её образ не выходил из головы, и я никак не мог понять, что меня так поразило в этой обычной сельской девчонке. Она была одновременно хрупкой и сильной, невинной и дерзкой. Её взгляд, полный благодарности и обиды, словно отпечатался на моей памяти.

Я быстро слился в компанию местных ребят. Мне нравилось ощущать их взгляды и быть в центре внимания. В тот день спустя много месяцев я даже сел снова за рояль. Я ляпнул лишнего про то, как виртуозно играл на рояле, после чего мигом пожалел. Все начали приглашать меня на сцену, чтобы я смог продемонстрировать свои прошлые навыки. Я не боялся сцены и публики. Напротив, обожал внимание, так как мне его действительно не хватало. Пальцы быстро вспомнили прошлое, словно я и не переставал играть. Но в этот момент что-то изменилось. Музыка, которую я играл, внезапно наполнилась эмоциями, которые я давно не испытывал. Это было что-то большее, чем просто мелодия. Это были воспоминания, которые я так старательно пытался похоронить. Внезапно я увидел перед собой мамино лицо. Она сидела рядом со мной, улыбаясь своей доброй, искренней улыбкой, и тихо подпевала. Я замер, не веря своим глазам. Мама была мертва, но сейчас она была здесь, в этом маленьком городке, рядом со мной. Когда я закончил, в зале воцарилась тишина. Я открыл глаза и увидел, что все смотрят на меня с восхищением и удивлением. Но я не мог насладиться этим моментом. Все, о чем я мог думать, – это мама. Я встал из-за рояля и выбежал из паба, не сказав ни слова. И тогда я понял: этот городок ещё не знает настоящего Алекса Уилсона.

Следующий день в школе казался для меня самым обычным. Я не ощущал никакой тревожности и волнения, так как мне было абсолютно наплевать на всех людей там.

В воздухе витала атмосфера обыденности, и лишь изредка взгляды одноклассников касались меня, как лёгкие дуновения ветра. Но среди этой обыденности мелькнуло нечто необычное, словно яркая вспышка в сером небе. Это было единственным, что меня смогло поразить в тот день. Она сидела за последней партой – та самая чокнутая девушка из паба, с которой мы столкнулись вчера вечером. Городок был и вправду слишком мал, раз мы оказались с ней в одном классе. В её глазах читалась не просто обида, а целая буря эмоций – недоумение, растерянность, возможно, даже боль. Её взгляд пронзал меня, как острый клинок, и я почувствовал, как внутри что-то дрогнуло. Наверно она была единственной, кто смотрел на меня не с сияющими глазами, как остальные девчонки в классе, а с более выразительным взглядом, который был полон обиды и недопонимания. На обеде, ко мне подсела местная шайка с паба, Очевидно, они управляли этим захолустьем здесь. Они напомнили мне о тех днях в Нью-Йорке, когда я был окружён похожими людьми. Не помню, как её звали, но вроде Лори. Так звали ту девушку, которая неустанно смотрела на меня и пыталась привлечь моё внимание. Но мне это было только в радость. Я знал, что был весьма привлекательным для многих дам, даже не своего возраста. У меня были партнёры и постарше некоторых школьниц, но я не запоминал ни одну из них. Меня заводил лишь их облик. Я знал, что не смогу дать им того, чего они ждут, – ни любви, ни преданности. Я был свободен, как ветер, и не собирался связывать себя ни с кем.

Один день находясь в это школе, сыграл мне только на руку. Меня сразу пригласили на какую-то местную вечеринки в стиле кантри-попа, который проходил на старом ранчо. Костёр, пиво и много много простолюдин. Всё о чем я только мог представить в своих страшных кошмарах. Но у меня и выбора толком то и не оставалось. Да, я чувствовал себя здесь не в своей тарелке, но я хотел дать шанс этому городу. Дать шанс самому себе. Мне нужно было начать всё с чистого листа. Хотя бы попробовать на вкус такую жизнь.

В этот день я решил не придавать своему внешнему виду особого значения, слиться с толпой местных подростков. На мне были обычные джинсы и белая футболка с V-образным вырезом. Конечно сапог с ковбойской шляпой я не нашёл у себя в гардеробе, но и так выглядело совсем не дурно. За мной заехали те ребята со школы. Так скажем мои новые “друзья”, которые уже были не трезвыми. Мы ехали по пыльным дорогам, и я пытался понять, что меня ждёт. В голове роились мысли: "А что, если это ошибка? Что, если я не смогу вписаться в этот мир?" Но я старался гнать эти сомнения прочь. Это был мой шанс, и я должен был его использовать. По приезде туда я думал, что буду ощущать себя совершенно лишним среди поклонников кантри. Но реальность оказалась иной. Меня легко и быстро приняли в их ряды, расспрашивали о жизни в Нью-Йорке, о друзьях и о том доме, куда мы недавно переехали.

– Давненько не приезжали в тот дом. – сказал какой-то пьяный чувак, протягивая мне пиво.

– А что с тем домом не так? – поинтересовался я.

– Я знал лишь, что когда-то там жила семья, но они все умерли. Может, ты их родня?

Но я сомневался. Моя родня не отсюда. Однако я быстро влился в эту атмосферу, словно корни мои были здесь, среди этих людей. На мгновение я задумался об этом, но решил не придавать значения. Вместо этого я решил прогуляться, чтобы отвлечься. Под звуки гитар и плясок я подошел к горящему костру, где все играли в "правду или действие". Кто бы мог подумать, что здесь знают эту игру? Я присел к ребятам, не задумываясь, взял бутылочку из-под пшеничного пива и покрутил ее. Я рассматривал всех присутствующих, ловил взгляды девушек, которые с надеждой следили за бутылочкой.

Она долго крутилась, наконец остановилась на какой-то замухрышке в свитере, сидящей в самом углу. Подняв свой взгляд я узнал её.

– Правда или действие, Кудряшка? – обратился я к ней, разглядывая её нелепый вид, который, как ни странно, придавал ей очарование.

– Я не играю, – уверенно старалась произнести она, на что мигом получила радостные визги остальных девчонок.

– Алекс, не нагнетай на неё. Наша скромница не любит быть в центре внимания. – перебила меня Лори, присаживаясь рядом со мной.

– Действие, – внезапно выкрикнула Анна.

Я взглянул вновь на неё, и честно говоря, узнал в её взгляде самого себя. Разбитого, молчаливого одиночку, который никого не интересовал. Но единственное, что отличало нас друг от друга, это была маска. Я старался придерживаться своему образу, в то время как она являлась самой собой, но при этом закрывалась от этого мира, живя в своём.

– Она не трусиха. – подтвердил я.

Она подняла на меня свои щенячьи глаза, пытаясь понять, в чём заключался мой подвох. В этот момент я понял, что мы оба одиноки, но каждый по-своему. Она пряталась за страхом, а я – за образом, который сам себе придумал. И всё же, несмотря на это, в её глазах я видел отражение себя, того, кем я мог бы быть, если бы позволил себе быть таким.

– Сыграй нам ту мелодию, которую ты напевала сегодня днём.

– Если только ты не хочешь, чтобы она упала в обморок, – вымолвил мой новый дружок, следом за ним поспел смех остальных ребят.

Я лишь посмотрел на неё с пронзительным взглядом и осознал, что она всё поняла. В её глазах читалась растерянность и неожиданность, и она догадалась, что ту бумажку подбросил ей именно я, когда прогуливался у своего дома. Я гулял мимо своего дома и заплутал где-то в лесу, где не было ни единой души. Вечные деревья и полный мрак, из которого изредка появлялся свет. Я шёл на какой-то звук, который напоминал мелодию. Подойдя поближе, я увидел какую-то девчонку, сидящую на дереве. Весьма странная картина, которая напоминала сцену из фильма ужасов. Но услышав её голос, я потерял дар речи и лишь молча вслушивался в её музыкальную боль. А теперь стоя здесь перед всеми, она казалась не такой свободной и настоящей, какой я её застал. Она была не готова к исходу таких событий. Проходя мимо меня, она остановилась, словно тень, готовая раствориться в воздухе. В тишине ее голос прозвучал, как шепот ветра, но в нем было столько силы:

– Корона тебе не к лицу, Уилсон.

Она была полна решимости только со мной, на удивление. Её выражение лица ни разу не дрогнуло. В то время как перед остальными она была скромна и молчалива. Я был поражён её стойкости. Я смотрел на эти заплаканные глаза и осознавал, что она была не просто тихоней, она была самой сильной девушкой, которую я когда-либо видел.

И теперь я готов был войти в игру с этой маленькой и таинственной Анной Харрис.

Глава 3

Анна

Я не знаю, в какую игру втягивает меня этот сноб, но я была уверена в том, что теперь я ненавидела Алекса Уилсона с той минуты, как он обошёлся со мной в тот вечер.

В один из обычных школьных дней, я решила прогуляться после уроков с Майклом и Джес. Мы пришли в наше любимое заведение, где продавался мой любимый мятный какао.

– Я пока сделаю заказ. – сказал Майкл и пошел к стойке.

В эту же секунду ко мне подсела Джес с неутолимым желанием что-то рассказать мне.

– Подруга, я поражена твоей храбрости!

– Не понимаю о чём ты говоришь, – замешкалась я.

– То, как ты послала в тот вечер этого новенького. Мои поздравления, сучка. Повышаю тебя до статуса стервы. Не знаю, чем всех так зацепил этот новенький, но с того дня у костра он стал моим самым худшим кошмаром. Даже его нелепая записка, что на миг вселила в меня уверенность и дала шанс начать всё с чистого листа, быстро исчезла. Те дни, когда мы вместе учились в школе, я старалась держаться как можно дальше от этого городского упыря, чтобы он больше не мог ранить мои чувства на глазах у всех.

– Но у тебя всегда будет Майкл, – неожиданно произнесла Джес и залилась смехом.

– И к чему ты клонишь? – с мрачной решимостью спросила я.

– Мы обе прекрасно знаем, что наш маленький Майкл влюблён с самого детства только в Анну и никого больше, – ответила она.

– Прекрати, Джес, – не придала я значения её словам, не заметив, как вернулся Майкл с нашим заказом.

– Клубничный милкшейк для рыжей стервы, – обратился он к Джес, протягивая ей напиток. – И мятный какао со взбитыми сливками для тебя, Анна.

Я подняла голову и заметила, как его мягкие черты лица расслабились, а улыбка выдавала смущение.

– Спасибо, Майки, – обратилась я к нему, и заметила, как Джес в это время показывала мне глупые жесты.

– Вы уже знаете о предстоящем спектакле, который собирается ставить мисс Браун? – спросил Майкл, делая глоток из своего стаканчика.

– Ромео и Джульетта! – воскликнула Джес. – Каждый год мисс Браун ставит мюзиклы по мотивам классических романов, и в этом году выбор пал на Шекспира.

– Мы все прекрасно знаем, кто займёт роль Джульетты, – вздохнула я, переглядываясь с друзьями.

– Если бы не твоё упрямство, дорогуша, Джульеттой могла бы стать ты, – добавила Джес, её голос был полон насмешки.

– Никогда не думал, что соглашусь с мисс Зазнайкой, но она права, – поддержал Майкл, его слова прозвучали неожиданно серьёзно.

– Благодарю, мистер у меня клёвая прическа и по мне сохнут все легкомысленные девчонки.

Всю неделю по школе ходили разговоры только о предстоящем мюзикле. Все девчонки мечтали добиться роли той самой Джульетты, которая влюбляется в своего заклятого врага семьи, представляя перед ними того самого короля школы.

Я сторонилась этого момента и всегда обходила стороной все буклеты и прослушивания в актовом зале. Но что-то в моём сердце не давало мне покоя. Спустя много лет во мне вновь разгорелось желание петь и играть на сцене. Но во мне всё равно оставался страх.

В один из школьных дней, я направлялась к своему шкафчику, чтобы забрать свои учебники для следующего урока. Ничего не предвещало беды, кроме этого момента:

– Здравствуй, Кудряшка, – раздался за моей спиной знакомый голос.

Стоило мне обернуться на голос, как по всему телу разгорелась пелена злости и обиды.

– Чего тебе, Уилсон? – спросила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Его выражение лица оставалось таким же эгоистичным и самовлюблённым. Милая улыбка и очаровательные глаза, которые скрывают за собой множество проблем, о которых он сам ещё не догадывается.

– Не видел тебя на прослушивании. Испугалась, Кроха? – ещё одна самодовольная ухмылка появилась на его лице, вызывая во мне негативные эмоции.

– Не называй меня так! Неужели тебе мало других легкомысленных дурочек в школе? – огрызнулась я, чувствуя, как взгляды других девчонок впиваются в нас.

Я подняла свой взгляд на него и теперь смогла увидеть его глаза вблизи. Именно они казались самым добрым, что могло быть в этом парне.

Я решительно направилась прочь по коридорам, но меня остановил его голос: – Не позволяй маленькому голосу в твоей голове говорить тебе, что ты не можешь это сделать! – выкрикнул Алекс мне вслед и пропал из виду.

Я перестала дышать. Это была та самая фраза с той записки, которую он мне подкинул в тот вечер. Я не понимала, чего добивался этот парень, но слеза, которая медленно стекала по моей щеке в это момент дала мне огромный толчок в моей жизни. Никто так не игрался с моими чувствами, как он, Алекс Уилсон. Во мне кипела буря эмоций, начиная со злости, заканчивая странной уверенностью в себе.

После последнего урока я проходила мимо актового зала, который был открыт. Сегодня был последний день проб у мисс Браун. Я слышала, как об этом трещала Лори вместе со своей свитой. Я услышала чудный голос, который раздавался за дверью в нескольких метрах от меня. Всего пару шагов отделяли меня от моего самого главного страха в жизни. Но решительно взявшись за ручку двери, я сделала глубокий вдох и тихонько раскрыла дверь, чтобы меня никто не смог услышать.

Внутри я увидела несколько ребят из параллельного класса и знакомые лица, среди которых был и сам Уилсон. Я села в дальний угол зала, чтобы остаться незамеченной, и молча наблюдала за происходящим на сцене. Виртуозная игра на рояле, его уверенные руки вырисовывали на клавишах завораживающие мелодии, и я, не в силах отвести взгляд, почувствовала, как удивление и восхищение смешивались во мне от него. Почему именно он? Почему именно Уилсон был талантлив во всём? Когда все выступления закончились, ученики стали расходиться. Я стиснула зубы и решительно направилась к мисс Браун.

– Я хотела бы попробоваться на роль Джульетты! – быстро проговорила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Но я увидела, как мисс Браун лишь взглянула на меня с мягким сожалением тихо произнесла:

– Прости, дорогая, прослушивания уже закончились, – она взяла свою папку с ролями и, попрощавшись, направилась к выходу.

В этот момент меня накрыла волна разочарования и злости. Я тянула это всё до последнего момента и теперь уже совсем поздно, что-либо менять. Теперь моя уверенность окончательно рухнула. Я повернулась, собиравшая уже покинуть зал, как неожиданно столкнулась с моей самой главной проблемой. Он сморщил лоб, но потом, не ожидая, подмигнул мне, как будто смеясь над моей удачей.

– Сцена там, Кудряшка, – сказал Алекс, направляясь к выходу.

Мне стало не по себе, и я хотела было уйти, но вдруг сценический свет погас. Зал опустел, и осталась только звенящая тишина. Внутри меня что-то раздалось, что-то, что не давало мне уйти.

– Может он прав? – подумала я и направилась к сцене.

Я медленно поднялась на сцену, ощутив под ногами знакомую древесину, пропитанную духом творчества. Закрыв глаза, я вздохнула, глубоко вбирая воздух, и начала петь.

Вокруг меня не было никого, только я и сцена, и каждый звук был побегом от моих страхов и сомнений в себе, которые когда-либо заставляли меня чувствовать себя неуверенно. Я пела, погружаясь в мир, где не было никого, кроме меня. Когда последний звук затих, и в зале, воцарилась тишина, я открыла глаза и заметила кого-то, стоящим в конце актового зала. Это была мисс Браун, которая мило улыбнулась мне и молча кивнула мне в знак согласия. Затем, не произнося не слова, она повернулась и направилась к выходу.

Я осталась стоять одна, охваченная чувством, которого долго не испытывала – надеждой. Яркий свет потихоньку гас, но внутри меня зажглась искра, которая горела теперь ярче, чем когда-либо прежде.

На следующий день в школе все ожидали результатов прослушивания, по итогам которых решались судьбы многих школьников, так как на самой премьере должна была присутствовать комиссия из Джульярдской школы искусств. Это был шанс для одного из счастливчиков получить стипендию, открыв двери в мир искусства. И вот мы с Майклом подходим к тому самому стенду со списком актеров.

– Анна, я получил свою роль! – выкрикнул мне Майкл, восторженно накинувшись на меня с объятиями.

– Я так рада за тебя.

Я искренне радовалась за друга, ведь роль Ромео, казалось, была создана для него. Но радость омрачалась горечью, когда я увидела Лори Брайт, стоящую напротив, с тенью недовольства на лице.

– Вижу, ты рада, Харрис. Не знаю, как ты добилась этой роли, но знай, что ты очень скоро вылетишь с театра. Я непонимающе взглянула на неё и лишь услышала за спиной удивленный крик своего друга.

– Анна, погляди!

Я бегло пробежала глазами по списку и, подняв взгляд, увидела своё имя, написанное рядом с…

– Ты станешь новой Джульеттой! – неожиданно произнёс Майкл, и его слова эхом разнеслись по коридору, словно подтверждая неизбежность судьбы.

– Я..смогла.

Словами не передать, какую бурю эмоций я испытала в тот миг. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а разум отказывался верить увиденному. Но самое главное было впереди: теперь мне предстояло петь перед огромной аудиторией, а не в пустом актовом зале, как вчера. Меня успокаивало только то, что со мной был Майкл. Во всех моих передрягах и сомнениях он оставался моим самым преданным другом, не считая конечно Джес. После урока я с трепетом ждала нашего первого собрания с труппой. Мы с Майклом пришли на место одними из первых и заняли первые ряды, где нас уже ожидала мисс Браун. Я глубже закуталась в свою джинсовую куртку, пытаясь спрятаться от страха, который волнами накатывал на меня. Как только зал заполнился всеми актерами, то мисс Браун поприветствовала всех милой улыбкой и начала рассказывать нам о наших репетициях и о том, как будет выглядеть спектакль. Удивительно, но до премьеры оставалось ещё пять долгих недель, но, как сказала мисс Браун, времени у нас было катастрофически мало. Нас распределили по актам, и ребята разбрелись по своим местам, а мы с Майклом остались сидеть, ведь наш выход был ещё нескоро. Нам раздали наши роли, и я сразу же погрузилась в текст, дойдя до последней сцены. Пробежав глазами по строкам, я почувствовала, как с плеч упал огромный груз.

– “Без поцелуев”… – эта мысль мигом успокоила мой разум, ведь я и в мыслях не могла себе представить свой первый поцелуй со своим лучшим другом. Я догадывалась, что именно он украдёт у меня мой первый поцелуй, но я лишь усердно избегала этой мысли до этого дня.

– Анна и Майкл! – обратилась к нас мисс Браун и продолжила, – жду вас завтра вечером на первой репетиции. Также я жду ваших дублёров: Лори, которая будет заменять Анну и нашего дублёра Ромео…

Стоило мне повернуть голову, как в дверях появилась Лори. Она недовольно кивнула мисс Браун и направилась к последним рядам. За ней шёл какой-то парень, и, когда он снял капюшон, я узнала его самодовольное лицо.