Невеста брата

Размер шрифта:   13
Невеста брата
Рис.0 Невеста брата

Аннотация

– Ты уверена, что хочешь ребенка сейчас?Я в растерянности моргаю. И глупая надежда снова поднимает голову.– Нет, – нервно сглатываю, ерзая на месте. – Я не уверена, Макс. Ни в чем не уверена, но на самом деле я не вижу ничего плохого в беременности. Может быть, именно ребенок поможет нашим отношениям? Думаю, мы справимся и сможем все уладить и…– Да, – Макс перебивает меня. – Мы обязательно все уладим. Я дам денег на аборт.Последняя фраза жениха прилетает мощным ударом в грудь и выбивает из легких весь кислород. О каком аборте он говорит? На УЗИ уже можно разглядеть зачатки пальцев, глазки и носик. Мой малыш уже начинает шевелиться, просто я пока этого не чувствую…Прикрываю глаза и ощущаю, как под веками собирается горячая влага. Потому что я понимаю одну очень важную вещь: я не готова делать аборт.

Глава 1

– Медвежонок, я дома-а-а!

Бросаю ключи на комод, скидываю кроссовки и прохожу в квартиру.

– И почему меня никто не встречает? – недовольно вздыхаю, на ходу собирая волосы в небрежный хвост. – Серов, ты что, не соскучился по мне?!

Нахмурившись, останавливаюсь и упираю руки в бока.

Странно, машина стоит у дома. На работу он не поехал, это я точно знаю.

Захожу в комнату, таща за собой чемодан, и вдруг улавливаю шум воды из ванной.

А вот и именинничек.

Мои губы изгибаются в хитрой улыбке и, скинув с себя майку, а за ней и шорты вместе с трусиками, я решаю присоединиться к водным процедурам.

Месяц не виделись, жуть как соскучилась!

Крадусь на цыпочках и, медленно приоткрыв дверь, проскальзываю как можно незаметней в ванную комнату.

Едва я успеваю поймать себя на мысли, что мне нравится такая прелюдия, как в следующую секунду залипаю взглядом на мускулистой загорелой спине, по которой каскадом стекает вода прямо к упругой заднице.

Твою. Мать. Какой же он…

Дыхание перехватывает, а от разгорающегося предвкушения за жалкие секунды жар скапливается тяжестью между моих ног.

Макс немного поворачивается, и я вижу его мужественные грудные мышцы, они блестят от капель воды, которые скатываются по его рельефным кубикам пресса. Взгляд падает на спокойный полутвердый член, от вида которого во рту собирается голодная слюна. Член у Серова что надо. По-другому не скажешь.

Мне приходится немного сжать бедра, чтобы приглушить пульсацию в моей сердцевине. Воздержание иногда идет на пользу.

Прикусив губу, бесшумно отодвигаю прозрачную перегородку и забираюсь к любимому в душ.

Он намыливает голову шампунем, когда я обнимаю его со спины и прижимаюсь поцелуем между лопаток.

Такой горячий…

На мгновение Макс замирает и напрягается, застигнутый врасплох, а потом подставляет голову под воду и резкими движениями смывает пену, выдыхая свое напряжение.

Кое-кто тоже стал гиперчувствительным от месячного перерыва.

Ухмыляюсь, слегка прикусываю и оттягиваю его кожу на спине, пальчиками лаская рельефный торс.

Еще немного – и я замурлычу от кайфа.

Веду языком по впадине вдоль позвоночника и одновременно, опустив вторую руку, обхватываю его уже затвердевший член, который приветственно дергается в моей ладони.

– М-м, кое-кто хочет получить свой подарочек, – шепчу я и сильнее сжимаю его тяжелую длину, отчего дыхание Макса обрывается, а потом становится отрывистым. И мое тоже. Поднесите ко мне спичку – и я вспыхну, несмотря на то что сама частично попадаю под теплые капли душа.

Макс убирает мою руку от члена и разворачивается.

Его дыхание тяжелое, глаза дикие. Черные. Нуждающиеся во мне. Сейчас сожрет меня вместо праздничного торта.

Я касаюсь пальчиками его мускулистого торса, глажу, царапаю, дразня взглядом и покусыванием своих губ. Знаю. Он тоже их хочет.

Он слегка дергается, а мышцы сокращаются, когда я нарочно задеваю ногтем сосок на его груди, которая начинает вздыматься чаще.

Мне нравится то, что сейчас происходит с нами. Нравится, что он поддерживает мою игру.

Часть лица Макса в белой пене, за которой проглядывает недельная щетина.

Касаюсь ее пальцем.

– Такой сексуальный.

Оставляю поцелуй на колючем подбородке Серова и медленно опускаюсь на колени, соскальзывая руками по его торсу.

Ниже.

Еще ниже.

Надо мной раздается глухой рычащий звук, а потом я опускаю взгляд и из моей груди вырывается тоскливый намек на вздох. Его член такой твердый, будто вот-вот взорвется и кончит мне на лицо до того, как я успею взять его в рот.

Вскидываю томный взгляд на Макса и вижу, как на его скулах дергаются желваки.

Я возбуждаюсь еще больше от того, каким грубым и неапологетичным он сейчас выглядит.

Снова смотрю прямо перед собой.

Налитая головка члена прямо напротив моих губ и, бросив на Макса взгляд из-под ресниц, я высовываю язык и облизываю мужественную длину сбоку, прежде чем погрузить член себе в рот.

Мои глаза встречаются с глазами Макса, полуприкрытыми. Я медленно выпускаю изо рта член и, сжав основание в кулаке, начинаю облизывать его как любимый леденец.

– Твою мать, – выдыхает он сдавленно и зажмуривается, продолжая неразборчиво материться себе под нос.

Я улыбаюсь, довольная собой и властью, которая у меня сейчас есть над ним, и погружаю член глубже, почти задевая заднюю стенку горла.

Макс запрокидывает голову и закусывает нижнюю губу, но я все равно слышу его тихий рычащий стон.

Он отзывается во мне эхом трепета и скатывается вниз горячей волной, заставляя клитор невыносимо пульсировать от желания. Я на грани: достаточно одного малейшего трения и я получу свой экстаз.

Но… сегодня все для Серова, который стонет от каждого движения моего языка, губ и рук.

Я снова смотрю на него, и мой стон вместе со слюной, обильно скользящей по члену, делает выражение лица Макса еще более диким и грубым.

Его пальцы путаются в моих волосах, направляя меня и доминируя надо мной.

И я позволяю ему трахать себя так, как ему сейчас нужно, бесстыдно возбуждаясь от его небольшой грубости и несдержанности еще сильнее.

Я опять высовываю язык и создаю дополнительное трение его члену, пока толчки бедер Макса не становятся отрывистыми.

Серов хлопает ладонью по кафелю, и хватка в моих волосах усиливается, когда он входит в меня так глубоко, что из глаз брызгают слезы.

Я хвастаюсь за его крепкие бедра, прежде чем он толкается еще глубже, удерживая меня за волосы на месте, а потом кончает с силой, от которой мое горло сжимается и я давлюсь кашлем и его спермой. Ее так много, что часть стекает у меня по подбородку.

Тяжело выдохнув, Макс вытаскивает член из моего рта, и я вижу, как от его головки до моих губ тянется тонкая паутина спермы.

Судорожно сглатываю и, задыхаясь частыми вздохами, падаю задницей на пятки, немного в растерянности от случившегося.

Он никогда не кончает в мой рот и не заставляет глотать. Эта наша чертова договоренность. Но разозлиться не выходит, потому что я испытываю что-то похожее на… наслаждение. Это настолько странно, что я… хочу еще. Не спермы. А его жажды затопить меня ей.

Серов подцепляет мой подбородок. Наши одурманенные взгляды встречаются.

Часто дыша через нос, я эротично высовываю язык и дразню его своим видом. А потом Макс делает то, от чего у меня захватывает дух. Его большой палец собирает каплю спермы с подбородка и размазывает по моим губам, потом Серов наклоняется и забирает мой слабый стон грязным поцелуем. Грязным, но чувственным. Что компенсирует его грубость.

Когда он отрывается от моих губ, чувствую себя еще растерянней.

Я нервно улыбаюсь, немного шокированная, что он наконец уступил своей брезгливости и поцеловал меня сразу после того, как я сделала ему минет. После того, как мой рот был полон его спермы.

Макс помогает мне подняться.

– Это… было хорошо, – шепчу у его влажных губ и, еще раз поцеловав их, пьяной походкой выхожу из душевой.

Кутаюсь в полотенце и перед тем, как выйти из ванной, еще раз бросаю взгляд на Серова, который смотрит на меня так, что мне хочется вернуться и все повторить.

Но на сегодня у меня слишком много планов, поэтому я иду в спальню и, включив фен, наспех сушу намокшие волосы.

Затем надеваю домашние шорты и топик.

Достав косметичку из чемодана, быстро привожу испорченный макияж в порядок, а затем беру расческу и укладываю волосы назад.

Я хмурюсь, услышав, как хлопает входная дверь, и зависаю, не сразу понимая, что к чему.

– Опачки, а что, моя киска решила устроить мне сюрприз?

Я медленно кладу расческу на столик. Сердце мерцает в груди как угасающая лампочка. Дыхание сбивается, пока я медленно поднимаюсь и выхожу из нашей спальни.

Ноги не хотят передвигаться, но я прикладываю усилия, обнаружив Макса в гостиной. Он на ходу снимает мокрую от пота футболку и бросает ее на диван. А еще на его лице нет щетины. Что за херня? Когда он успел сходить на пробежку и побриться?

Горло нервно дергается.

– Э-эй малышка, ты же собиралась только на следующей неделе вернуться, – Макс за пару шагов настигает меня и хочет поцеловать в губы, но я уворачиваюсь и подставляю щеку. Он не придает значения, продолжая тискать. – Почему не позвонила? Я бы встретил.

– Я… хотела устроить тебе сюрприз.

Серов сжимает мою задницу и зарывается носом в шею.

– Ну у тебя получилось, потому что я пиздец как соскучился.

– Я… тоже.

Макс отстраняется, хмурится, окидывает меня прищуренным взглядом.

– С тобой все нормально? Ты какая-то бледная. Кстати, вы с братом виделись?

Продолжая пребывать в полнейшем оцепенении, я непонимающе хлопаю ресницами.

Макс закатывает глаза, типа: вот я дебил.

– Я что, не сказал тебе? Блядь, забегался, забыл. Демид вернулся в Россию, немного поживет у нас, ты не против?

Если сейчас земля разверзнется под ногами… я с удовольствием рухну туда.

Что. За. На хрен.

Господи… я что…

Дважды сглатываю и, чтобы не выдать нарастающей истерики, натягиваю пластмассовую улыбку.

– Я… эм-м… я даже не знаю, что сказать.

Брат. Ну конечно же, у него есть брат. Чертов близнец. Которому я несколько минут назад сделала отменный минет в душе…

Дверь ванной хлопает. Я вздрагиваю, и одновременно с этим Макс отстраняется от меня.

– Братан, иди сюда! – кричит он и снова притягивает в объятья. – Вы оба сделали мой день рождения лучшим. – Целует меня в висок.

А лучше бы ударил.

Чтобы я потеряла память.

Я на грани гипервентиляции легких, в секунде от того, чтобы рухнуть в обморок, когда в гостиную заходит Демид в одном полотенце вокруг бедер, небрежно просушивая на ходу волосы.

Мне становится по-настоящему плохо, когда этот чертов брат-близнец мажет по мне равнодушным взглядом, а мой жених представляет меня ему.

– Демид, познакомься, моя невеста. Ярослава. Она у меня красавица, правда?

Глава 2

Демид кивает, скользит по моему телу взглядом, оценивая заново после слов Макса. И я ни хрена не выдерживаю этого.

– Извини, – выдыхаю сдавленно и выбираюсь из объятий Макса. – Мне нужно в туалет.

– Ясь? Ты в порядке? – доносится в спину обеспокоенный голос жениха, но я не оборачиваюсь, ускоряя шаг.

Впиваюсь пальцами в волосы, готовая вырвать их с корнями.

К черту. К черту. К черту.

Едва переступаю порог ванной, тут же закрываю дверь на замок и, подбежав к раковине, вцепляюсь в нее дрожащими руками.

Дыхание прерывистое, почти свистящее.

Я пытаюсь успокоиться, но не выходит.

Зеркало, запотевшее от пара, напоминает мне о том, что здесь происходило, и я с ненавистью протираю его рукой, чтобы увидеть в отражении свой осоловелый взгляд.

Что я сделала? А что, если он сейчас все расскажет Максу? Как я ему все объясню?

Не поверит. Как в такое вообще можно поверить?

Зажмуриваюсь.

Опускаю голову, борюсь с подбирающимся жжением к глазам.

Слезами тут точно ничем не поможешь.

Если Макс поймет, что я плакала, он точно докопается до истины.

Втягиваю носом воздух и прижимаю влажную ладонь ко лбу, балансируя на грани паники и желания исчезнуть.

Медленно сглатываю. Но ком остается в горле, провоцируя рвотный позыв.

Пытаюсь осознать, что я натворила, чтобы прийти хоть к какому-нибудь решению, но единственное, о чем я могу думать, так это о том, что совершенно чужой мужчина кончил мне в рот и я проглотила все, что смогла.

А самое ужасное – я понятия не имею, болеет ли этот мудак чем-то и скольких баб он перетрахал, прежде чем я отсосала у него. Господи, зачем я об этом подумала…

Сглотнуть тошноту не получается, и я бегу к унитазу, едва успевая склониться над ним, как мой желудок выворачивает наизнанку.

Прокашлявшись, прижимаю тыльную сторону ладони ко рту и осторожно поднимаюсь на ноги. Возвращаюсь к раковине и начисто умываю лицо, рот, а после трижды чищу зубы.

Если бы только можно было так же очистить и память. Эта сука будто насмехается надо мной, прокручивая в голове, как я отсасывала брату жениха, а потом позволяла ему целовать себя как последнему извращуге.

Шумно перевожу дыхание и заставляю себя выйти из ванной.

Прижимаю ладони к щекам, облизываю губы и нервно перекидываю волосы на одно плечо.

Главное, все отрицать. Если я признаюсь, Макс никогда не простит меня. Но… теоретически, это ведь не было изменой?

Трясу головой. Господи, какой же бред.

Я нахожу братьев на кухне.

Макс делает кофе, а когда замечает меня, внимательно всматривается в мое лицо.

Я заставляю себя улыбнуться, и он, клюнув на мою паршивую актерскую игру, подмигивает:

– Кофе будешь, малыш?

– Нет, не хочу.

Макс пожимает плечами и забирает две чашки кофе, одну ставит на островок перед Демидом, который никак на это не реагирует.

Моя улыбка подрагивает, когда я кошусь на его брата: тот уже сменил полотенце на шорты и футболку. Он сосредоточен на экране телефона. А потом как ни в чем не бывало подцепляет пальцами нашу чашку и делает глоток, будто этот мудак не сделал ничего плохого!

И вот эта его невозмутимость действует на мои нервы как паяльная лампа на кожу.

Перевожу взгляд на Макса, который шумно отпивает горячий кофе и обжигается. Болезненно шипит и ставит чашку на стол.

– Так, я быстро в душ, и сходим позавтракать куда-нибудь. Кофе дерьмовый какой-то у нас. Да и холодильник пустой. – Макс подходит, чтобы поцеловать меня, и на этот раз я не уворачиваюсь, чтобы не казаться подозрительной, оправдываясь тем, что трижды почистила зубы. Он чуть оттягивает мою нижнюю губу, слегка кусает, проводит языком по месту укуса и чмокает в уголок рта. – Без тебя я беспомощен, ты же знаешь, даже яичницу не пожарю.

Знаю.

Я ласково касаюсь ладонью его щеки и быстро целую в губы, стараясь абстрагироваться от всего пиздеца, кипящего в моей голове.

– Тогда поторопись, потому что я голодная.

Макс щурится, неправильно воспринимая мои слова.

Он толкается эрекцией мне в живот.

– Пошли со мной, я утолю твой голод, – шепчет на ухо, а у меня к горлу подкатывает истерический смех.

Господи, какой-же пиздец, ребята.

– Давай не при твоем брате, – шепчу я вполголоса и мягко отталкиваю Макса. – Иди в душ, а я пока соберусь.

Я не знаю, как он не видит за моей улыбкой трещины на фасаде.

Кажется, я вот-вот развалюсь на его глазах.

Особенно, когда чувствую, как его брат наблюдает за нами. Больной ублюдок!

Поэтому, как только мне удается выпроводить Макса в душ, я прочищаю горло и подхожу к винной полке. Дрожащими руками беру бутылку, наполняю бокал до краев и залпом осушаю.

Резко выдыхаю и громко ставлю бокал на стол. Зажмуриваюсь от прихода на голодный желудок и даю себе немного времени. Вдох. Выдох. Я справлюсь.

Разворачиваюсь и встречаюсь с нечитаемым взглядом Демида. Его поза небрежна, и то, как нагло он пялится на меня, становится последней каплей.

Я срываюсь с места и хлопаю по столешнице ладонями, нависая над ним.

– Какого черта?! Почему ты ничего не сказал?! – шиплю на него в ярости.

Этот мудак никак не реагирует на выпад, только опускает взгляд на мою вздымающуюся грудь, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не выплеснуть кофе ему в лицо.

– В глаза смотри, извращуга! – цежу сквозь зубы и складываю руки на груди. – Я жду ответ на вопрос! Почему ты, черт возьми, ничего не сказал мне?

Демид ухмыляется и откидывается назад, поднимая на меня взгляд, ничуть не тронутый улыбкой.

– Ты особо не спрашивала, – небрежно пожимает плечом.

Я с трудом подавляю шокированный смешок: он застревает в горле и выходит странным звуком.

– Совсем ненормальный? – сотрясаю руками воздух. – Ты должен был меня остановить. Я тебе… – бью ладонью себя по лицу и, развернувшись, отхожу в сторону. Взбиваю волосы. Впиваюсь руками в талию и, подняв глаза к потолку, с отчаянием выдыхаю: – Господи! Какой позор! – поджимаю губы, мотая головой. – Я думала… думала, ты – это он… Я…

– Одобряю, – прилетает мне в спину тяжелым камнем, и я, замолкнув, медленно поворачиваюсь к брату Макса.

Непонимающе смотрю на него и ошарашенно моргаю.

– Ч-что?

Ублюдок выпячивает языком нижнюю губу, а затем встает из-за стола и приближается ко мне, вынуждая пульс истерично забиться в горле.

Но я не тушуюсь. Вскидываю подбородок и не двигаюсь с места, даже когда он останавливается в шаге от меня, нависая своей тупой фигурой!

– Я говорю: одобряю. – Демид опускает взгляд на мои губы. – Брату повезло. Хорошо сосешь.

У меня челюсть готова на пол упасть от его высокомерного комментария. Но я быстро беру себя в руки и в следующую секунду отвешиваю ему хорошенькую пощечину.

Голова Демида дергается, и он вызывающе поигрывает желваками, проводя по месту удара ладонью. А я, тяжело дыша, наблюдаю за ним, соображая, что сделала.

Потому что знаю, какие последствия могут быть от подобных действий в сторону мужчины. Но я такая злая сейчас, что, несмотря на укол паники в груди, влепила бы ему еще раз. От всей души.

Переборов свое желание, от которого сводит горло, сжимаю руки в кулаки и даже не думаю извиняться.

Это самое меньшее, чего он заслуживает. Даже если мне прилетит в ответ. Не пожалею ни на секунду. Если честно,мне хочется не то что пощечину отвесить ему… Мне хочется ИЗБИТЬ его! Настолько, что аж трясти начинает.

– Не смей, слышишь? – я тычу в него пальцем, чувствуя, как раздуваются мои ноздри. – Не смей рассказывать Максу, – понижаю голос, – если ты сделаешь это, клянусь, я… – морщусь и выплевываю, – я отгрызу твой член и брошу на съедение крысам! Нет! Я подошлю тебе сифилисную шлюху, и твой член будет медленно гнить, а вместе с ним и его чертов извращенный хозяин! Понял?

Демид трогает языком уголок рта и… он смеется надо мной! Не прямо ржет, но я вижу раздражающий намек на насмешку.

Я стискиваю кулаки и толкаю его.

– Как ты вообще мог? – кричу шепотом. – Ладно я… Я, черт возьми, попалась на генетический крючок! Но ты! – я подхожу к нему и тычу пальцем прямо в его грудь. – Но ты знал, кто я! Знал и сделал… все это… – резко выдыхаю и начинаю мерить кухню шагами, растирая лицо ладонями, сжимая волосы в кулаке и проклиная этого ублюдка самыми последними словами. А потом останавливаюсь и выпаливаю: – Что ты за человек такой? Пришел и обманом трахнул в рот невесту своего брата!

Его левый глаз дергается, от улыбки не остается и следа. Будто я его чем-то выбесила.

Уловив нагнетающее атмосферу напряжение, которое сейчас между нами превратится в шаровую молнию, я медленно делаю шаг назад, в то время как Демид, наоборот,приближается ко мне.

– Начнем с того, что я, блядь, не знал, что ты его невеста!

Я пячусь и врезаюсь в кухонный островок, подпрыгивая от неожиданности.

Нервно облизываю губы и впиваюсь пальцами в столешницу.

– А даже если и не невеста. Девушка! Я его девушка!

– Да откуда я мог знать, что у него есть девушка? – едва ли не рычит он, нависая надо мной и пресекая попыткусбежать, упершись руками в столешницу по обе стороны от меня.

– Вот даже сейчас, – выдыхаю с дрожью в голосе и вжимаюсь сильнее в островок, чтобы увеличить расстояниемежду нами, заполненное вибрирующим, искрящимся воздухом. – Какого черта ты позволяешь себе?

Пульс бьется с такой силой, что, мне кажется, вот-вот прорвет кожу.

– Я не общался с братом больше двух лет! И я не имею ни малейшего понятия о его личной жизни! – Демид глубоко и медленно дышит, буравя меня карими глазами, прежде чем укусить меня: – А тебя я принял за шлюху, которую он мне подогнал в качестве подарка!

Я открываю рот, сраженная словесной пощечиной. Я знаю, что это не так, но мне все равно больно.

– Шлюху, значит? – с яростью выдыхаю я и толкаю его в грудь, что есть сил.

– Из тебя вышла бы отличная…

Но он не успевает договорить: я наотмашь врезаюсь ладонью в его щеку. Я заношу руку, чтобы отвесить следом еще одну пощечину… Но он ловко группируется, хватает за запястье и заводит мне руку за спину, грубо толкая лицом в стену. Воздух покидает легкие под сдавленный писк. Я истерично задыхаюсь, пытаясь представить, как мы смотримся со стороны и что подумает Макс, если зайдет прямо сейчас. Моя голова повернута в сторону, грудь сплющилась от того, с какой силой я прижата его телом к стене.

– Отпусти… – шепчу сипло, и в горле что-то дергается. – Сейчас же!

Но вместо того, чтобы отпустить, Демид наматывает мои волосы на кулак и тянет вбок, чтобы прижаться губами к моему уху.

– Если ты еще раз ударишь меня, – его горячее дыхание царапает висок, – поверь мне на слово, я перекину тебя через колено, сорву к хуям эти блядские шорты и отшлепаю твою маленькую задницу так, что ты не сможешь на ней сидеть.

Ахаю и зажмуриваюсь от странной боли в животе. Нет, нет, нет… Какого черта! Пыхчу. Ерзаю, пытаюсь выдернуть руку, но эта боль стекает в самый низ горячим ощущением, которому я не хочу давать никакого определения.

Дыхание спирает в груди. Я ненавижу себя за то, какой эффект произвели эти грязные обещания на мое тело.

Снова пытаюсь вывернуться и, подняв ногу, кое-как бью его пяткой прямо в колено.

И, видимо, мой удар оказывается достаточно сильным, потому что чувствую, как Демид дергается и сдавленно матерится. Но его хватка ослабевает, и это главное! Я пользуюсь секундной заминкой и вырываюсь из-под него.

Быстро отхожу на безопасное расстояние и поправляю топ и волосы, которые от борьбы пришли в беспорядок. Шумно перевожу дыхание, нервно облизываю нижнюю губу и дергаю подбородком.

– Если ты еще хоть раз… – прерывистый вздох поднимает мою грудь, – еще хоть раз тронешь меня, я приложу к твоей голове что-нибудь потяжелее.

Судорожно сглатываю и втягиваю носом воздух, наблюдая за тем, как Демид выпрямляется и уничтожающе смотрит на меня…

– Детка! – раздается крик Макса, который в буквальном смысле разбивает нависшее напряжение над нами. – Принеси полотенце!

На мгновение мы замираем, испепеляя друг друга ненавистными взглядами. А потом Демид выдыхает и, взъерошив короткие волосы, направляется к выходу изкухни. Я поджимаю пальцы на ногах, когда он с холодным безразличием проходит мимо меня, едва не толкнув плечом. Но перед тем как его идиотская спина скрывается из виду, он бросает:

– Передай Максу, что я поем в одиночестве.

Глава 3

Выпитый на голодный желудок бокал просекко балансирует между горлом и ртом.

Я приоткрываю окно пошире и подставляю лицо теплому ветру.

Это все чертовы нервы. Мне нужно успокоиться. И у меня есть прекрасная возможность для этого, а еще все обдумать и поговорить с Максом, потому что его брат сделал мне подарок с барского плеча, решив сепарироваться от нас.

Как жаль, что это только на время завтрака. Вечер не за горами. А я совершенно не готова к новой встрече с этим психопатом.

…сорву к хуям эти блядские шорты и отшлепаю твою маленькую задницу…

Мотаю головой, делаю глубокий шумный вдох и утыкаюсь лицом в ладони.

Шероховатая рука накрывает мое колено, когда мы останавливаемся на светофоре.

Я резко поворачиваю голову и едва не сталкиваюсь лбом с Максом.

– Ты какая-то тихая сегодня, – он проводит своим носом по моему, его большой палец медленно поглаживает мое бедро чуть выше колена.

Натягиваю слабую улыбку.

– Просто устала с дороги.

– Сейчас позавтракаем и отвезу тебя в кровать, – Макс обхватывает второй рукой мой затылок и накрывает губы горячим ртом, но я чувствую очередную порцию тошноты и упираюсь ладонью ему в грудь, требуя дистанции.

Макс хмурится и отстраняется, совершенно не понимая моего настроения, а я и не надеюсь, что он поймет.

– В чем дело, Ясь?

Я нервно сглатываю и опускаю взгляд, покручивая помолвочное кольцо на пальце.

Мне хочется сказать, что все дело в его идиотском брате, но я боюсь последствий.

Я боюсь его потерять.

Тайком переведя дыхание, убираю волосы за уши и нахожу в себе силы посмотреть на Макса.

– Ты знаешь, мне действительно нехорошо. Ты не мог бы отвезти меня домой прямо сейчас?

Макс переводит взгляд на дорогу, выпячивает челюсть, а когда загорается зеленый, он резким маневром разворачивается в сторону дома.

Нас подрезает машина, и Макс бьет по тормозам, выруливая в бок.

Я понимаю, что все это время не дышала, и с жадностью втягиваю носом воздух, когда осознаю, что опасность миновала.

– Конченый… сука, – цедит Макс сквозь зубы и, посмотрев на него, напряженного, с пульсирующими желваками на скулах, я жалею, что не нашла в себе сил скрыть своего недомогания.

– Прости, – шепчу я после короткого молчания и накрываю его кулак на рычаге передач. – Я не хотела испортить тебе настроения.

– Да все отлично, – он убирает руку из-под моей ладони и сжимает руль. – Брат съебал, ничего не объяснив, ты тоже вся какая-то замороченная. Охеренное начало дня рождения.

Меня немного задевает его тон, и я не скрываю этого.

– За твоего брата я ответственности не несу. А по поводу моего настроения, уж извини, – хлопаю себя ладонями по бедрам, – я не робот, чтобы улыбаться, когда мне плохо!

– Может, не нужно было хлестать винище с утра?

Мое лицо искажает гримаса, и я поворачиваюсь к Максу.

– Что? Думала, я не почувствую перегар?

– Господи, что ты несешь?! Я ничего не думала! Просто выпила бокал, потому что перенервничала из-за знакомства с твоим братом, а ты выставляешь меня какой-то алкашкой! Перегар! Хлестать винище! Как ты вообще разговариваешь со мной?

– Я не люблю запах алкоголя, и тебе об этом известно, – холодно бросает он, совершенно игнорируя мое возмущенное состояние.

– Ну и не лезь ко мне, раз тебе так противно!

– Отлично! – психует он и бьет по рулю рукой. – Просто охуенно, Ясь!

– Ну и прекрасно! – кричу я и, сложив на груди руки, отворачиваюсь.

Протяжно выдыхаю, прикрываю глаза и прижимаюсь виском к подголовнику.

Месяц не видеться и в первый же день поругаться. Бинго, Лисова!

Еще один мучительный вздох, и я снова смотрю в окно: за ним продолжают мелькать витрины просыпающихся магазинов и кафе.

Вздрагиваю от неожиданности: Макс берет меня за руку и тянет к себе.

Оборачиваюсь, когда он прижимается губами к костяшкам моих пальцев.

– Извини, что накричал. – Он еще раз целует тыльную сторону ладони и опускает себе на бедро. – Закажем завтрак на дом.

– Хорошо, – шепчу я и сглатываю эмоциональный ком, который подобрался к моему горлу жжением. – Ты тоже прости меня, – произношу немного сдавленно.

Макс качает головой.

– Тебе не за что извиняться. Я должен был предупредить тебя о Демиде.

Если бы ты это сделал, Серов, я бы сейчас не сжирала себя вместе с внутренностями и не винила в том, что натворила по незнанию.

Я закусываю изнутри нижнюю губу, раздумывая над тем, как узнать хотя бы минимум информации о его брате. Не потому что мне интересно. А потому – что хочу понимать к чему мне готовиться.

– Он надолго у нас?

Макс пожимает плечом.

– Не думаю. Может, на неделю. Смотрит квартиру себе.

– Понятно.

– Демид не хотел стеснять нас, – Макс проводит рукой по волосам, – но раз ты была на учебе, я предложил ему пожить у нас. Не чужие все-таки люди.

– А почему он у папы не остановился? У него же квартира в городе?

Макс усмехается и бросает на меня вопрошающий взгляд.

– Издеваешься? Демид с отцом в контрах. Я не знаю, что должно произойти, чтобы эти двое вообще собрались хотя бы за одним столом.

Я сжимаю губы и перевожу взгляд на дорогу.

– Ну ты не особо просвещаешь меня о своей семье.

И это чистая правда. Если с моей мамой он в прекрасных отношениях, то я с его виделась всего один раз и то по видеосвязи.

У нас самая настоящая «любовь» свекрови и невестки, в лучших традициях, я бы сказала.

Я – ничего не делающая, обнаглевшая девка – села на шею сыну замечательной женщины.

Ну хотя бы с отцом Серова у нас более-менее теплые отношения.

Но, судя по тому, что тот ни разу не говорил о своем втором сыне, дела у них с Демидом и правда не важные.

Вообще, Юрий Александрович специфический человек, ветеран Чеченской войны, сами понимаете… но к его резкости привыкаешь и, если не принимать его грубость близко к сердцу, отец Макса мне даже нравится.

– Не думал, что тебе интересны траблы моего отца с братом. К тому же ничего хорошего я бы тебе все равно не рассказал, – равнодушно роняет Макс и медленно чешет затылок. – Да и, сама знаешь, я этот год в бизнесе с головой был. Как ты вообще вытерпела это время со мной, – усмехается он и снова целует мне руку.

Год был действительно непростой: Макс занимался продолжением отцовского бизнеса с машинами, я вечно по курсам и обучениям моталась. Если находили время хотя бы на совместный ужин – и то хорошо было.

– А с Демидом мы не общались последние года два, – продолжает он. – Так что и говорить особо нечего было. Сам охренел, когда он позвонил мне.

– А почему не общались?

Макс молчит. Будто раздумывает над ответом.

– Да потому что крышу ему снесло от своего бокса. Он тогда был на пике успеха. Больше двадцати профессиональных боев и ни одного поражения. И тут я его, пожалуй, могу понять: успех и азарт кружат голову, но тогда мы еще как-то поддерживали связь. Я пару раз даже ездил на его бои. Это всегда было зрелищно. – Макс усмехается своим воспоминаниям. – Нормально Демид раскатывал своих противников. Тогда он еще был молод и амбициозен, но все изменилось, после того как он столкнулся с именитым чемпионом, который отправил его в нокаут.

Лицо Макса искажает странная эмоция.

– Я смотрел этот бой по телевизору. У него была удачная атака в пятом раунде. Но после нее он оказался в нокдауне. – Я не очень понимаю значение этого слова, потому что бокс – это последнее, что меня интересует. Но я слушаю внимательно каждое слово Макса. – Если честно, я не думал, что Демид будет продолжать бой. Во всяком случае, я очень хотел, чтобы он не делал этого. Потому что до этого брат пропустил уже очень много ударов. Но он всех удивил своей стойкостью и терпением, когда поднялся и решил продолжить. – Макс тяжело сглатывает. – Демид попятился назад, его противник попытался пробить по корпусу правым низом, но промахнулся. Это был удар, который сломал ему колено. Но я знал, что добил его не удар, а проигрыш. После этого он ушел из спорта. А затем оборвал связь со всеми и залег на дно.

Я медленно сглатываю и стараюсь дышать размеренно, но ничего не могу поделать с эмоциями, которые учащают мои вдохи.

Удар, который сломал ему колено.

То самое, в которое сегодня его ударила я?

Глава 4

Я просыпаюсь от грохота.

Не сразу соображаю, что к чему. Хмурюсь. Пробегаю взглядом по комнате, после чего приподнимаюсь на локтях и пытаюсь понять, что так резко выдернуло меня из сна. А еще: как я оказалась в спальне?

Последнее, что я помню: мы с Максом валялись в гостиной и смотрели какой-то захудалый польский триллер, под который я, видимо, прекрасно уснула.

Сажусь на край кровати и упираюсь руками в матрас, устало свесив голову.

Какое-то состояние нестояния. Но непонятный грохот и звон из-за двери вынуждают меня резко обернуться.

Макс спит. А Демид, насколько я помню, домой так и не вернулся, но, возможно, Макс дал ему ключи, чтобы он мог прийти в любое время. Вот только почему-то это ни капельки меня не успокаивает.

Особенно когда я снова слышу шум и низкий стон, который натягивает мои нервы как струны.

Медленно поворачиваюсь, ощущая, как ускоряется сердцебиение.

– Макс, – толкаю его. – Макс, там что-то происходит, сходи посмотри.

Но в ответ – только тишина. Ну просто класс. Иди и грабь квартиру с таким-то сном хозяев.

Я опять пытаюсь растолкать его, но он только отмахивается от меня, что-то недовольно бормоча себе под нос.

– Макс, блин! – кричу шепотом и вскакиваю на ноги. – Там кто-то что-то разбил! Сходи и проверь, все ли нормально!

– Ясь, отстань, а? – он переворачивается на другой бок и обнимает подушку, выдыхая вместе с зевком: – Ложись спать. Мне завтра рано вставать.

Я с минуту смотрю на Серова в каком-то неверии, а потом слышу его посапывание. Нет, ну он нормальный вообще?

Психанув, топаю к шкафу, достаю халат и, завернушись в него, осторожно выхожу из спальни.

Прислушиваюсь.

Не могу понять: это кто-то громко пыхтит или что? О господи, надеюсь, этот извращенец не притащил себе компанию?!

Я даже не знаю, что хуже: встретить вора или братца-извращугу с какой-нибудь девкой на нашем диване.

Наплевав на трясущиеся поджилки, я буквально врываюсь в гостиную, готовая заорать, кто бы там ни был, но вижу Демида, который в раскорячку кое-как собирает осколки разбитой вазы.

– Что ты тут устроил?

Он бросает на меня хмурый взгляд, будто мое появление для него не неожиданность, а его челюсти стиснуты так, словно это я его разбудила, а не он меня.

– Ищу аптечку в вашем доме, – цедит Демид сквозь зубы и складывает крупные осколки на полку возле телевизора.

Затем он выпрямляется, осторожно, но его лицо отвернуто, и я не вижу эмоций.

Прочищаю горло и складываю руки на груди.

– Зачем тебе аптечка?

Он зыркает на меня с прищуром, демонстрируя паршивое настроение. Будто я надоедливая муха, которую он сейчас очень хочет прихлопнуть.

– Обезболивающее нужно. Легче стало? – огрызается.

Мои челюсти пульсируют, и я отказываюсь думать, что стало причиной его беспокойной ночи.

– Не там ищешь. В шкафу в ванной, – бросаю как можно равнодушней и разворачиваюсь, чтобы уйти, но какого-то черта не делаю и шага.

Глядя на то, как он двигается, понимаю, что ему больно и, скорее всего, все дело в его долбаном колене.

Господи, ну вот какое мне дело?

Выдохнув распирающее грудь возмущение, я поворачиваюсь и сама иду в ванную за аптечкой, бросая ему командирским тоном:

– На диван сядь и жди. Не хватало, чтобы ты еще что-нибудь разбил! – последнее я ворчу уже из ванной.

Ему бы по-хорошему в больницу, но, судя по всему, он своим гениальным умом к этому не пришел, а я уговаривать не собираюсь. Но и Макса разбудить не могу. Если Демид скажет, что это я его лягнула, то этот диалог потянет за собой череду дерьма, которое я предпочла бы держать от Макса подальше.

Возвращаюсь с боксом лекарств и стаканом воды. Нахожу нестероидный противовоспалительный препарат и вручаю Демиду сразу две таблетки.

Он несколько долгих секунд смотрит мне прямо в глаза, сидя в вымученной позе, а потом забирает таблетки и запивает их.

Мой взгляд падает на его горло, которое дергается от движения большого кадыка. Втягиваю носом воздух и отвожу взгляд в сторону.

Проходит минута, прежде чем «барин», соизволив, благодарит меня.

– Спасибо, – произносит он таким тоном, что мне хочется треснуть его по второй ноге.

Забираю пустой стакан и ставлю на тумбочку. Я вроде бы опять собираюсь уйти, но замечаю, что травмированное колено прилично отекло. Черт.

Сдерживаю крик, что он заслужил это, и опускаюсь перед ним на корточки. Уф… не лучшая поза. До боли кусаю себя изнутри за щеку, чтобы не проводить параллель с утренним пиздецом.

Я всего лишь хочу помочь и снять с себя тупое чувство вины за физический ущерб, который нанесла в целях своей же безопасности.

– Что ты делаешь?! – с подозрением сощуривается он, а когда я берусь за его ногу, чтобы осмотреть, этот ненормальный резко скидывает мои руки. И в первую очередь причиняет боль себе, потому что нога непроизвольно дергается.

Я бросаю на него раздраженный взгляд.

– Я хочу осмотреть твое колено! Тупица!

– А я не хочу этого. Иди спать. Возвращайся в постель к своему жениху, иначе я подумаю, что ты выпрашиваешь добавки.

Мои брови взлетают вверх. Жар приливает к щекам и затрудняет дыхание. На этот раз благодаря злости!

– Тебе обязательном быть таким мудаком?

– Нет. Но с тобой хочется быть мудаком.

Я сдавленно выдыхаю – мол, ни хрена себе! – и, поднявшись, упираю руки в бока.

– Послушай. Во-первых, то, что я сделала тебе утром… это, на минуточку, вообще тебе не предназначалось, так что хотя бы поэтому ты не имеешь права быть таким скотом, а во-вторых, – демонстративно загибаю пальцы, – я не знала про твое чертово колено и ты сам нарвался, потому что я просила отпустить по-хорошему. Но ты, кажется, любишь пожестче.

Последнее звучит двусмысленно, но, видимо, только для меня: то, каким озлобленным становится лицо Демида, заставляет меня переживать по другому поводу.

– Значит, братец, уже просветил тебя, – с каким-то презрением бросает он и резко поднимается, но, зашипев от боли, падает обратно.

Упрямый баран.

Наплевав на его хамство, я снова собираюсь осмотреть колено.

– Вали на хрен, – сдавленно рычит он, растирая место ушиба. Я даже отсюда вижу, что у него воспаление. И достаточно хорошее, судя по отеку.

– Уйду, когда осмотрю, – огрызаюсь в ответ.

– Да, что ты, блядь, привязалась? – Демид поглаживает колено и морщится от дискомфорта, добавляя сдавленным рынком: – Дохрена знаешь, что ли?

Ух… Как же он меня бесит! Поэтому я выпаливаю, не скрывая своего раздражения:

– Я мануальный терапевт, на секундочку. Так что – да, кое-что знаю. – Демид меняется в лице, выглядя немного скептически, но я натягиваю неестественную улыбку и заканчиваю баталии притворно сладким голосом: – А теперь, будь любезен, прекрати вести себя как глупый подросток и дай мне осмотреть твое колено.

Я осторожно сгибаю колено Демида, по крайней мере пытаюсь, но чувствую ограничение подвижности и характерный щелчок, после которого он выдергивает ногу и болезненно стонет.

М-да. Тяжелый случай.

Прочищаю горло и стараюсь не реагировать на его скверный характер.

– Боль вокруг колена или внутри?

– Не знаю, – ворчит он и, сжав челюсть, сам шевелит ногой. – Внутри… или вокруг… сука, – морщится и ударяется затылком о спинку дивана, проглатывая новый стон.

– Боль резкая или постепенно возрастающая?

– Резкая, – выплевывает Демид, будто вопросы раздражают его больше, чем боль в колене.

– Ясно.

Протяжно вздыхаю и сажусь на пятки. Задумчиво сжимаю губы, постукивая пальцами себя по бедрам и мысленно прикидывая график работы Виталия Ивановича, нашего травматолога-ортопеда.

– Ну и что тебе ясно? – его низкий нетерпеливый голос вырывает меня из раздумий.

Вскидываю брови и развожу руками.

– Сложно что-то сказать без нормального обследования. Но, думаю, у тебя проблема в мениске. На месте ушиба приличная гематома, ее нужно проколоть, чтобы обеспечить отток крови и снизить давление на травмированный участок. Завтра отвезу тебя в нашу клинику. Нужен рентген, МРТ, и посмотрим, что еще скажет специалист. Если что,сразу там все тебе и сделают.

Демид откидывается на спинку дивана, морщится от боли, но при этом бросает небрежно:

– И так пройдет.

Нет, я, черт возьми, будто со стенкой поговорила.

Вскакиваю на ноги, немного… нет, я охренительно злая!

Мне его типа уговаривать нужно?

– Это не шутки, – строго начинаю я. – Хочешь довести до операции или остаться инвалидом?

Его высокомерие преобладает над разумом. И я убеждаюсь в этом, когда он впивается в меня уничтожающим взглядом, раздраженно раздувая ноздри. И это вместо благодарности.

– Не нужно на меня так смотреть.

– А ты не лезь, куда тебя не просят. У меня такое бывает. Пройдет. Завтра куплю мазь.

Я вскидываю руки, задерживаю дыхание, а потом выдыхаю и хлопаю ладонями по бедрам.

– Ты с рождения такой идиот, или что? У тебя ограничена подвижность и щелчок, который, скорее всего, свидетельствует о перемещении поврежденного мениска внутри сустава! Какая на хрен мазь?! – Раздраженно взбиваю волосы. – В общем, я спать, а утром будь готов ехать в клинику. И надеюсь, ты будешь держать язык за зубами. Максу не обязательно знать, по какой причине твое колено раздувается так, будто из него хочет вырваться монстр!

С этими словами я разворачиваюсь и топаю босыми ногами в спальню. О сне, конечно, и речи нет, поэтому остаток ночи я провожу в поисках удобной позы, но, в конце концов, встаю и плетусь на кухню, чтобы приготовить Максу завтрак.

Смотрю на часы. Пять утра. До будильника еще полчаса.

Отлично, успею сначала освежиться.

Взяв из шкафа чистое белье, принимаю ободряющий душ. В ванной мне теперь очень хочется все поменять, чтобы не думать о вчерашней ситуации с Демидом. И я ничего не могу поделать: сердце начинает колотиться быстрее при воспоминании о его прикосновениях и извращенных наклонностях…

Хотя я не уверена, что смена дизайна поможет. Так, все! Забыли. Это одно сплошное недоразумение, которое больше никогда не повторится.

С этой мыслью я вытираюсь полотенцем, надеваю трусики, влезаю в джинсы и поверх кружевного лифчика натягиваю укороченную футболку.

Но прежде чем выйти из ванной, даю себе немного времени и сосредотачиваюсь на своем дыхании, которое тоже пострадало от непрошеных воспоминаний. Почему я вообще… Качаю головой. Разве память не должна автоматически избавляться от плохого?

Глубоко вздохнув, я толкаю дверь и выхожу, мысленно пытаясь подготовиться к очередной баталии с высокомерной задницей.

Я знала, что есть мужчины, которые даже под дулом пистолета не обратятся за помощью в больницу, но я и не думала, что это может быть таким раздражающим.

У Макса абсолютно точно нет таких проблем. Он не то что обращается за помощью, когда петух клюнул, он ходит и на профилактические приемы заблаговременно, до проблемы. В общем, относится к совершенно противоположному типу мужчин.

Я замираю, когда захожу на кухню и сталкиваюсь с мускулистой спиной Демида. Обхожу кухонный островок и становлюсь сбоку, чтобы сосредоточиться на нем.

Серов стоит над раковиной, набирая стакан воды, затем залпом осушает его и поворачивается ко мне лицом. И его вид… прямо скажу: не очень.

– Все еще считаешь, что можешь обойтись с помощью мази?

Он бурчит что-то недовольное и, хромая, проходит мимо меня.

– Подожди… – останавливаю его, схватив за руку, и, когда он поворачивает ко мне голову, прикладываю ладонь ко лбу. – Бог мой, ты весь горишь!

Он, как и всегда, сбрасывает мою руку, разворачивается и продолжает хромать в сторону гостиной.

Господи, с маленькими детьми проще, чем с мужиками и их ущемленным эго.

Наливаю стакан воды, иду следом и, порывшись в аптечке, достаю жаропонижающую шипучку. Бросаю ее в стакан и вручаю завалившемуся на один бок Демиду.

– Выпей, а я пока подниму твоего братца и позвоню знакомому травматологу. Тебя нужно срочно осмотреть.

Глава 5

– Почему ты отказался от операции?

Демид делает вид, что ничего не слышит, и продолжает торчать в своем идиотском телефоне, пока мы едем в такси в полнейшей тишине.

Виталий Иванович поставил диагноз – частичный разрыв хряща, и, по идее, можно обойтись тугой повязкой эластичного бинта и медикаментозным лечением, но врач также отметил патологические нарушения, которые развиваются у Демида в течение достаточно длительного времени.

И зная предысторию, могу сделать вывод, что это последствия той самой травмы на ринге.

Но как он не понимает, что деформация хряща может привести к необратимым последствиям? Возможно, в поведении Демида и есть смысл, я ведь не в курсе, через что ему пришлось пройти, но, как врач, отказываюсь искать логику в его поступках.

Испустив резкий вздох, складываю на груди руки и отворачиваюсь к окну.

– Ты просто невыносимый, знаешь, да?

– Видимо, не настолько, чтобы ты отвязалась от меня, – бросает грубое замечание он.

Качаю головой, не веря своим ушам. И это после всего, что я сделала для этого подонка.

– Да пошел ты, – шепчу, и это последнее, что я говорю братцу-мудаку. Ненавижу ситуации, когда позволяю совершенно чужому человеку задеть меня и оставить во рту привкус горечи.

Мы уже подъезжаем к дому, а гнетущая атмосфера между нами так и не изменилась. Упаси господь, чтобы я предложила ему помощь еще раз! Поэтому смело поднимаюсь по лестнице к парадной, наплевав на ковыляющего сзади упрямого хромого барана.

Я захожу в лифт и нажимаю кнопку нужного этажа, но, повернувшись, едва не получаю остановку сердца: в этот момент Демид оступается и его по инерции ведет на меня.

Машинально выставив перед собой руки, я упираюсь в его напряженную грудь и тут же вздрагиваю: он бьет ладонями по стене возле моей головы и с гортанным стоном опускает голову.

И несмотря на злость, которую он заслужил, внутри сейчас совершенно противоположные чувства. За секунду они становятся такими яркими, что превращаются в увеличивающийся огненный шар. Он давит на мою вздымающуюся грудь. Его близость… невыносима.

И я не понимаю почему.

Я ведь уже в курсе, что это всего лишь чертов двойник моего жениха, а внутри он совершенно другой: грубый и однозначно не подходящий мне. Тогда какого черта у меня перехватывает дыхание оттого, что его тело вжимает меня в стену?

Не собираясь углубляться в эти размышления, я первая отталкиваю Демида, и он отшатывается к соседней стене, стукнувшись о нее плечом.

Я делаю глубокий вдох и медленный выдох. Облизываю пересохшие губы и смотрю куда угодно, но только не на него.

Я буквально отсчитываю секунды, чтобы вылететь на свежий воздух, потому что здесь, в одном пространстве с ним, становится практически невозможно дышать.

Желанная остановка. Я срываюсь с места, на бегу достаю ключи и открываю дверь. Сердце грохочет в груди, но я не реагирую на этот неадекватный орган.

Оставив квартиру открытой, скидываю кроссовки. А в голове уже крутятся шестеренки, разрабатывая план, чтобы в течение оставшегося дня не пересекаться с Демидом. Не думала, что остаток учебного отпуска я буду отсчитывать часы, чтобы иметь возможность сбега́ть на работу.

Продолжить чтение