Волхов

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГРЕХ

Всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие.

1-е послание Иоанна, глава 3, стих 4

Глава первая. Кровавая ива

Воздух вокруг был влажный и мёрзлый. Осенняя трава под ногами утопала в жиже при каждом шаге, вязкая почва противно чавкала, будто не желая отпускать подошву тяжёлых берцев.

Капитан Игорь Волхов сжимал рукоять пистолета и надеялся, что сегодня ему не придётся использовать его, потому что за спиной тащились двое ещё совсем неопытных сержантов. Они на стрельбище-то бывали всего несколько раз! Волхов категорически не желал присутствовать на боевом крещении этих салаг.

– Ну, попадись они мне! – Глеб тяжело дышал и с трудом перебирал ногами, стараясь угнаться за сослуживцами.

– Урою гадов! – Стас, явно не в духе, вынужден был постоянно закрываться от тяжёлых ветвей, лезущих в глаза и норовивших сбить с головы шапку. – Найду, и собственными руками…

– Краснов, Скворцов! – рявкнул Волхов. – Заткнулись, бляха муха! Глядите в оба!

Три дня назад из исправительной колонии, что располагалась недалеко от города, сбежали трое заключённых. Всех служивых подняли по тревоге и заставили прочёсывать весь район. Людей не хватало, подключили даже гаишников, но никак не могли найти ублюдков. Главным наводчиком был престарелый житель почти вымершего села с тремя уцелевшими дворами. Он видел, как зэки скрылись у опушки леса, когда вышел вечером проведать домашний скот. Оставалось надеяться, что старик действительно был способен заметить что-то внятное на расстоянии в полутораста метров.

Неподалёку от полицейских дёрнулся кустарник. Сержанты тут же направили пистолеты в сторону шума, но навстречу выпрыгнул светлый ушастый комок.

– Заяц, – Волхов не выказал ни капли удивления, будто точно знал, кто скрывался за багровой листвой. Но с охотой отметил хорошую реакцию парней.

– Я его чуть не пристрелил… – Глеб выдохнул с облегчением, когда понял, что опасность оказалась ложной, но опускать оружие всё равно не спешил.

– Ты даже с предохранителя не снял, – хмыкнул Стас, похлопав напарника по плечу.

Дальше троица брела в молчании, пока не достигла ивовой рощи. Пожелтевшие спадающие почти до земли кроны перекрывали обзор. Молодые деревца выглядывали из-за могучих накренившихся старцев, словно спрятавшись от невиданных гостей.

В горле Волхова сжался комок, предупреждая об опасности, когда он заметил еле видный след. Здесь кто-то проходил.

– Оружие наизготовку, – скомандовал он шёпотом, сам при этом принимая стойку для стрельбы. – Осторожно. Предельно осторожно. Поняли?

Сержанты щёлкнули предохранителями и выстроились так, чтобы прикрывать друг друга. Получалось это неуклюже, но кое-какие знания из учебки они вынесли, и теперь следовали за капитаном, следя за каждым шорохом, каждым шелестом листвы.

Роща поражала красотой. Золотые кудри ветвей перекрывали грязь и серость окружающего леса, манили в свои объятия, танцуя на ветру.

Волхов пробирался вглубь, раздвигая заросли. Он слышал ритмичные удары собственного сердца. Адреналин не на шутку разогнался, заглушал страх, обострял чувства. Интуиция била тревогу, требовала повернуть назад.

Но он не мог прислушаться.

Скоро на глаза попалась багровая клякса, запятнавшая золото листвы. А затем ещё. И ещё. Ветка скользнула по щеке, оставив влажную полоску. Волхов не обратил внимания и продолжил движение, пока влага не скатилась к губам. Кончик языка нащупал солоноватый привкус, отдающий металлом.

– Кровь, – он замер, провел по лицу рукой, та окрасилась красным.

Ещё одна капля плюхнулась на ладонь. Волхов поднял взгляд над собой и почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. На него смотрела рыбьими глазами голова, зацепившаяся за сук ошмётком шейной мышцы.

– Товарищ капитан? – Стас беспокоился и явно трусил, но старался держаться.

Волхов жестом приказал оставаться на месте, а сам раздвинул завесу из ветвей, за которой скрывалось нечто страшное.

Древняя плакучая ива, раскинувшаяся на небольшом холмике, росла в отдалении от своих собратьев, окружённая ими, будто старец малышнёй. Кончики свисающей кроны, красные от крови, спускались на обезглавленное тело в тюремной одежде. У подножия возвышенности, между выступающих из земли корней, лежал второй труп, спину которого превратили в кровавое месиво, а лицо исказилось в страхе и боли даже когда душа покинула тело. Широко раскрытые глаза отражали предсмертный ужас, на лбу красовались жуткие порезы, из-под которых выглядывала белая лобная кость.

Позади вырвало Глеба. Сержанты не выдержали, последовали за капитаном и тут же пожалели о своём решении.

– Твою ж мать… – Стас уронил пистолет, затем опомнился и потянулся за ним. – Игорь Олегович… тут следы.

Следов было много. И звериных, и человеческих. Но эти вели к противоположной границе холма, вглубь рощи. Когда они прошли границу зарослей, следы показали, как жертва бежала от опасности, споткнулась о торчащую корягу и стремительно поднялась, чтобы вновь упасть через несколько шагов. Туда, где и лежало тело.

Третий мертвец тоже был изуродован. Головы он не лишился, но из расколотого черепа виделись вытекшие мозги, которые с жадностью разглядывал разместившийся неподалёку ворон, а конечности валялись в радиусе нескольких метров.

Утренний морозный воздух отдавал металлом и вязко оседал в носу.

Стас тоже не выдержал, его скудный завтрак вырвался наружу.

– Кто их так? – Глеб немного пришёл в себя, хоть и нездорово побледнел. На бушлате осталось пятно от рвоты, которое он безрезультатно пытался оттереть.

– Какой-то больной ублюдок, Краснов. Больной ублюдок… – вздохнул Волхов.

Он по привычке потянулся в нагрудный карман за пачкой сигарет, но осёкся, вспомнив, что твёрдо решил бросить курить и выбросил последнюю пачку. В одном из карманов до сих пор валялась зажигалка – скорее по привычке, чем по необходимости.

Тут, словно прочитав его мысли, в нос ударил знакомый аромат. Стас затянулся, пустив вонючий клуб дыма прямо в его сторону. Едкий запах одновременно отвращал с непривычки, но также и приманивал, тревожа старые рефлексы.

– Дай сюда, – Волхов выхватил у сержанта пачку, которую тот бесцельно переминал в руке, выдернул из зубов тлеющую сигарету, после чего скомкал всё это с излишним остервенением, и почти что выбросил. Но, вспомнил про разбросанные повсюду улики, сунул комок в карман Стаса. – При мне не курить. Я кому говорил?!

– Так точно, товарищ капитан, – Стас обиженно разглядывал содержимое кармана и подумывал, как бы незаметно стрельнуть пару штук у Глеба. Курить сейчас хотелось страшно.

– Вызываем наших?

Волхов кивнул. Глеб достал из чехла рацию, развернул карту.

– На связи сержант Краснов, группа "В". Заключённые найдены, все трое мертвы. Убийца неизвестен. Квадрат двадцать четвёртый. Ожидаем подмогу. Повторяю: заключённые найдены…

Волхов не слышал сержанта. Он подошёл к мертвецу, попытался сверить его с ориентировкой, но волосы зэка спутались в грязи и крови, лоб, был исполосан глубокими грубыми порезами, как у второго трупа, а остальную часть лица вряд ли можно было бы сравнить с фотографией, так что Волхову пришлось отказаться от затеи.

– Товарищ капитан! – голос Глеба вырвал его из тумана. – Ответили. Сказали, через полчаса будут. Приказали ждать на месте.

Сержант никак не мог засунуть рацию обратно из-за дрожащих рук. Волхов не стал упрекать, наоборот помог, чем вызвал недоумённый взгляд.

– Пошли отсюда. Нечего этой хренью дышать.

Прибывшие на место сотрудники не сразу привыкли к увиденному. Подобных происшествий в районе ещё не случалось. Одна девушка, совсем ещё юная, позеленела сразу же, как только увидела кровавую иву, после чего выплеснула содержимое желудка. Это было её первым делом – она только заступила на службу.

Глеб с сочувствием смотрел на подругу по несчастью. Но, не долго – неприглядная картина заставила его вспомнить собственный опыт, поэтому сержант отвернулся, чтобы не дразнить желудок.

Подъехал ещё один автомобиль. Из него выскочил высокий худощавый офицер в чистенькой форме. Он осмотрелся, увидел Волхова и направился к нему.

– Игорь, расскажи, как обнаружили.

Майор Королёв.

Волхов не скрывал отвращения, и показательно отказался от рукопожатия.

– В рапорте всё изложу, – огрызнулся он, сплюнув под ноги нежеланному собеседнику. – Там и прочтёшь. Не разучился ж ещё, а?

Капитан с удовольствием отметил, как у майора под кожей заходили желваки.

– Что-то ещё, товарищ майор?

Королёв явно жаждал выдать что-нибудь гневное, но сдержался, лишь ухватил его за рукав, и свирепым шёпотом выпалил:

– Игорь, может, хватит?! Мы на службе, тут личному места нет! Успокойся уже!

– Даня, блять! – Волхов выдернул руку. – Может, хватит меня жизни учить? Иди на хер подобру-поздорову, пока я тебя сам туда пинком не отправил!

Волхов развернулся и пошагал прочь, продолжая хаять бывшего друга уже про себя, пока тот с ненавистью в глазах провожал его взглядом.

Да, раньше они дружили. Хорошей такой, крепкой мужской дружбой. Казалось бы.

Всё, как это водится, изменила женщина.

Екатерина вернулась в родной городок после десяти лет в столице. Грянул кризис, её сократили, и пришлось на время переехать к родителям. Жизнь преподнесла ей очередной сюрприз, когда два бравых офицера спасли её от незадачливого грабителя, умудрившегося совершить попытку преступления, и нарвавшегося на Игоря и Данилу, выходящих из-за угла.

Обидчик был скручен и передан шустро явившемуся наряду ППС, а дама сопровождена до дома.

Игорю девушка понравилась сразу, и на следующий день он уже ждал Катю у подъезда, с цветами, в начищенной до блеска обуви и отдраенной офицерской форме. Должность капитана полиции имела свои преимущества в получении информации, и он точно знал, что вот-вот она должна была вернуться с работы.

Но не только Игорь положил глаз на красавицу. Данила оказался более ушлым.

Когда Волхов заметил вышедшую из-за угла Катю, он приободрился, адреналин забурлил кровь, а пот выступил на лбу, нервы заиграли, будто он был подростком, решившимся признаться однокласснице в нежных чувствах. Но предвкушение быстро сменилось шоком, когда следом за Катей показался Данила.

Сияющая улыбка сползла с лица, а букет плавно опустился в мусорное ведро бутонами вниз. Волхов нахмурился, до боли сжал кулаки и стиснул зубы. Данила вертел в пальцах ключи от новенького автомобиля, подаренного отцом, и задвигал свою очередную шутку, весьма удачную, надо отметить, потому что Катя расхохоталась, и этот распевный нежный смех до боли пронзил грудь.

Лишь подойдя к подъезду, они заметили его.

– Игорян! А ты тут какими судьбами? – Данила сделал удивлённый вид, но Волхов слишком хорошо знал друга, чтобы поверить.

– Здравствуйте, Катя, – кивнул он девушке. – Да, знаете, гуляю. Погода хорошая.

В горле кипела злоба. Шок прошёл, Волхова обуял гнев, в груди заполыхал пожар.

– В парадной форме? – Данила показательно поднял левую бровь. – Дружище, ты выглядел хуже, когда мы звание обмывали.

– Вам очень идёт, – улыбнулась Катя, не обращая внимания на колкости спутника.

– Спасибо.

Глаза девушки, солнечно-зелёные, стрельнули в него, тут же застенчиво спрятавшись, и гнев странным образом утих, сменившись спокойствием. Настроение приподнялось, и пламя гнева преобразилось в жажду борьбы. Сдаваться он не собирался.

– Опробовал? – Волхов кивнул на ключи. – Хорошо едет?

– Замечательно! – заявил Данила, нацепив на себя самодовольную мину.

– Ну да, твой батя знает толк. Плохого не подарит.

Лицо Данилы исказилось растерянностью, отчего Катя не сдержала короткий смешок.

– Ладно, молодые люди, мне пора, – девушка решила оставить друзей разбираться между собой и упорхнула ко входу в подъезд.

– Катя, подождите! – опомнился Волхов. – Можно попросить вас дать свой номер? Я хотел бы…

– Дружище, не стоит задерживать даму! – Данила с размаху шлёпнул по плечу. – До свидания, Катя. Хорошего вечера!

Она снова засмеялась, помахала ручкой и скрылась за дверью.

– И что это было, ё-моё?! – Данила выждал несколько секунд, прежде, чем показать истинное лицо. – На хрена подставил?!

Волхов усмехнулся и, не соизволив ответить, пошёл своей дорогой. Данила, заметив торчащие из ведра стебли, кинул вслед:

– И не надейся! Ты мне не соперник!

Воспоминания Волхова прервал Скворцов.

– Товарищ капитан, вас там Вениамин Адамович зовёт.

Стас до сих пор выглядел бледным и несчастным. Ещё бы! Первое серьёзное дело – и такая заваруха.

Вениамин Адамович, эксперт-криминалист, единственный настоящий специалист на весь район, не особо впечатлился раскинувшейся в мрачной роще картиной. А противный запах смерти, разошедшийся от внезапно нагрянувшего солнца, перебивало амбре от выпитого ночью коньяка. Что, впрочем, никого уже не удивляло.

– Игорь, – кивнул он капитану, когда тот подошёл, зажимая нос и морщась. – Будешь?

Из рукава показалась крышка фляги.

– Не, Адамыч, воздержусь.

– Ну, как хочешь, – Вениамин оглянулся, убедился, что никто не смотрит, и сделал глоток.

– Чего звал?

– Экстерьером полюбоваться, Олегыч, – он развёл руками, будто бы представляя капитану нечто прекрасное, отчего коньяк в фляге заметно плеснул. – Вишь, какой прелестный пейзаж!

– Ладно, ладно. Успокойся.

Адамыч вздохнул, убрал руки в карманы бушлата, обхватывая выпирающий живот.

– Что думаешь по поводу всего этого?

Волхов ответил не сразу. В голове то и дело мелькали мысли о том, как и кто убил беглецов, но ни одна из них не выглядела достаточно правдоподобной.

– Думаю, туда им и дорога, – признался он. – Больше похоже на диких зверей, но эти отметины на лбу…

Следы животных прослеживались всюду. Даже после прошедшего дождя, который смыл или смешал большую их часть, кое-что удавалось определить. Но в ужасном месиве крови, мяса и костей понять, где постаралось орудие убийства, а где волчьи клыки или бивни кабана, было невозможно.

– Да, отметины… – Вениамин сделал ещё один глоток, поёжившись. – Может это просто выгрызли? Всё-таки я склоняюсь к голодным зверушкам.

Волхов кивнул. У первой головы, застрявшей на суку, порезов на лбу не нашли, так что это мог быть просто след какого-то животного.

– Ну, пройдёмся по месту преступления? – предложил Адамыч.

Волхов не возражал. Под шапкой пекло, пот растекался по лицу, и хотелось поскорее со всем разобраться. Они прошли к старой иве, осторожно ступая между ошмётков, после чего принялись излагать свои версии.

– Началось всё здесь, – установил Волхов, указывая на ложбину у подножия дерева, где между корней ещё чернела зола. – Костёр разожгли, и грамотно – чтобы никто не заметил. Бывалые, сразу видно.

– Не дураки. Были… А дальше, думаю…

– Погоди, – Волхов прервал коллегу и достал рацию. – Краснов, Скворцов, ко мне бегом. К плакучей иве.

Сержанты явились быстро, хоть по ним и было видно отсутствие какого-либо желания возвращаться сюда. Глеб снова побледнел, но на этот раз сдержался, стараясь не смотреть на трупы.

– Проверим ваши дедуктивные способности, парни, – Волхов усмехнулся, глядя на удивлённые лица подопечных. – Вот место преступления, вот жертвы. Расскажите-ка нам, что тут произошло? По вашему мнению.

Вениамин приободрился. Он любил подобные забавы, способные разбавить рутину, и даже отослал сотрудника с фотоаппаратом, чтобы тот не мешал юным полицейским показывать свои навыки.

– Ну… – протянул Глеб, всё-таки вынужденный пристально осмотреть округу. – Кажется, сначала убили этого, без головы. Может меч какой использовали?

– Потом двое оставшихся дали дёру, – продолжил Стас, – Первый убежать не успел, и его прихлопнули почти сразу, а второй оторвался, но ненадолго.

– Замечания, маэстро? – Волхов с немного наигранным выражением обратился к Вениамину, подражая Ватсону из советского сериала.

Криминалист понял и ответил, изображая Холмса:

– Вам, молодые люди, ещё учиться и учиться, – он достал из кармана трубку, будто специально готовился к представлению, и, продолжая рассказывать, набивал её табаком. – Учитесь подмечать мелочи, чтобы выстраивать верные дЭдуктивные цепочки.

Волхов не сдержал смешка, прыснув в кулак, замаскировав его кашлем, после чего с серьёзным видом наблюдал за происходящим. Вениамин как раз закончил набивать чашу трубки и раскуривать табак. Облако дыма направилось в сторону обескураженных сержантов.

– Итак. Первой жертвой стал вот этот бедолага, – он указал на труп в отдалении. – Если присмотреться к следам, можно понять, что он долгое время стоял на месте, затем сделал несколько небольших шагов, а затем упал.

Вениамин подошёл к телу и мундштуком указал на следы, о которых говорил, после чего присел на корточки у головы мертвеца, ещё раз затянулся и обратил внимание на скомканную траву под руками.

– А тут он пытается ползти, что удалось не очень хорошо, и погибает от ранения сзади, – мундштук указал на разодранную шею.

– Второй же несчастный, по всей видимости, спал. Он успел проснуться перед тем, как лишиться головы, но только и всего.

– А как она оказалась на дереве? – Глеб выглядел уже намного лучше и будто забыл, что находится посреди кровавого безумства.

– Её туда закинули, очевидно, – Стас тоже смотрелся увереннее. Даже попытался поближе рассмотреть обрубок шеи.

– Ну так вот, – Вениамин направился зарослям. – Остался последний. Он, думается, дежурил или отошёл по своим делам к границе рощи. Полагаю, услышал шум, оглянулся посмотреть, что стряслось, а затем…

Они покинули старую иву и пробрались в рощу к третьему трупу.

– Бедолага не успел убежать далеко. Он споткнулся, упал, и убийца нагнал его.

– Учитесь, малята, пока батя жив, – усмехнулся Волхов. Он отметил про себя, что сержанты уже успели привыкнуть к обстановке.

– Сплюнь, Игорёк!

– Так что, это всё? – Стас осматривался, будто впервые видел это место. Он подмечал детали, на которые указывал Вениамин, пытался выявить новые, но ничего не удавалось.

– Нет, – Вениамин закончил играть Шерлока, свернул трубку и взамен глотнул из фляги. – Вы упустили ещё один важный момент – скорее всего, убийцей был не человек.

– Как так?! – Глеб не на шутку испугался, верно решив, что речь идёт о каком-нибудь оборотне или другой нечисти. Парень всегда был довольно впечатлительный.

– Скорее всего, волки… – вдруг Волхов услышал шум, доносившийся за оцеплением. – Может, мишка. Жирок на зиму решил нарастить… Да что там творится?!

Рощу оцепили широким периметром заграждающей ленты и расставили несколько человек следить за тем, чтобы никто не проник на место преступления и не помешал специалистам его осматривать.

Казалось бы, зачем делать это в лесу, в нескольких километрах от ближайшей окраины города? Однако такая необходимость имелась. И необходимость была настырной, наглой и гиперактивной.

Ксения, так её звали. Ксения Дроздова. Блондинка с круглым лицом и настырным, прямо-таки невыносимым характером. Ещё в школе, когда они учились в одном классе, Ксения слыла самым что ни на есть активистом в любых учебно-общественных мероприятиях. И ладно бы она спокойно участвовала в них, никто бы и слова не сказал, но нет. Ксения всегда умудрялась затянуть в это других, ни в чём не повинных одноклассников, в том числе и самого Игоря. А когда девочка подросла и научилась самостоятельно такие мероприятия устраивать, вся школа взвыла, даже учителя, но безжалостность Ксюши могла сравниться только с её упёртостью.

И вот прошли годы, а ситуация особо не изменилась. Волхов спасся от её терроризма в старших классах благодаря переезду в областной центр, но и здесь она в итоге настигла его.

Полицейские удерживали местную журналистку, поднявшую вой о замалчивании и препятствованию свободе слова. Оператор стоял рядом, обречённо наблюдая развернувшуюся сцену, а водитель отошёл к знакомому сотруднику и о чём-то болтал с ним, смешливо поглядывая на девушку.

Волхов выругался, почувствовал огромное желание скрыться в роще, чтобы оказаться подальше от скандалистки.

– Игорь! – воскликнула та, увидев капитана. – Игорь, скажи им! А ну, пропустите! Я его знаю! Игорь, прикажи не мешать!

Вздохнув, он подошёл к ней и встал напротив, ограждённый двумя караульными.

– Дроздова, чего шум подняла? Нельзя, сказано же! Эксперты работают, улики собирают. Это, мать его, место преступления, а не цирк!

– Ты мне зубы не заговаривай! – не унималась Ксения. – Люди имеют право знать!

– Ну тебя… – Волхов махнул рукой, исказился в раздражённой гримасе и приказал сержантам, маячившим позади: – Так, парни, всю эту делегацию под ручки – и чтоб за сто метров не подпускать. Будут сопротивляться – сажайте в бобик. Оформим хулиганку и посадим на пару-тройку суток.

Последнее он говорил, пристально глядя в глаза журналистике. Оператор, что стоял рядом с ней, заволновался. Видимо, сидеть в обезьяннике не входило в его планы.

Полицейские предприняли неудачную попытку отвести Ксению подальше, после чего взяли её под ручки и понесли к УАЗику под аккомпанемент богатого лексикона ругательств нарушительницы. Оператор и водитель последовали по доброй воле, надеясь на снисхождение за примерное поведение.

Волхов вернулся в рощу. И теперь расхаживал в одиночестве, обдумывая дело.

Адамыч всё изложил складно. Убили зэков примерно так. Вот только улики, что могли быть оставлены, унесло дождём. Всё походило на то, что беглецы просто нарвались на голодных зверей. И всё-таки порезы на головах двух убитых напоминали ему какие-то символы, не давали успокоиться. Но почему у третьего их нет?

Волхова осенила одна идея, он сразу же решил её проверить.

Обезглавленное тело всё так же сидело, опёршись о ствол. Мертвец сгорбился, руки распластались по бокам ладонями вверх, а ноги разъехались по сторонам. Он будто погрузился в глубокую печаль, оплакивая собственную судьбу.

Волхов остановил криминалиста, молодого паренька лет двадцати пяти, одолжил у того пару перчаток и подошёл к трупу. Изношенная задолго до побега тюремная роба под сальным серым ватником зачерствела от крови. Грудь его превратилась в кашу из органов и кусков ткани. По всему выходило, что это звери обгрызли её, но теперь появился ещё один вариант.

Капитан осторожно потянул воротник, под которым пряталась подозрительная на его взгляд рана, отдалённая от вспоротого брюха, и увидел там то, что ожидал – следы от порезов. Вспухшие, наполненные гнилью. Теперь и не сказать было сходу, чем они вызваны, но характер отличался от остальных.

– Парень! – он подозвал стажёра, у которого одолжил перчатки. – Запиши в протокол: Раны под левой ключицей. Нужно определить их рисунок и орудие нанесения. И сверить с аналогичными порезами на лбах двух оставшихся трупов

Парень кивнул, шустро оставил пометку в блокноте и продолжил работать. А Волхов взглянул на часы, понял, что не спал почти сутки. Рот сам по себе растянулся в затяжном зевке. Он поднял ладонь, чтобы прикрыться, но на полпути опомнился и убрал её подальше. Он ведь только что трогал мертвеца!

Листва позади зашумела, донеслись неразборчивые крики. Волхов обернулся и увидел, как из зарослей выскакивает Ксения. Она зацепилась за крону и всё ещё смотрела в сторону рощи, отцепляя волосы от когтистых ветвей. Игорь бросился к ней скорее от неожиданности, но получилось очень к месту.

Ксения выпуталась, крикнула очередное ругательство в сторону преследующих её сержантов, обернулась и… замерла. Глаза расширились, рот раскрылся, ноги подкосились. Волхов успел подхватить девушку перед тем, как та упала бы на землю, потеряв сознание.

– Товарищ капитан! – Стас испуганными глазами смотрел на него, опасаясь взбучки.

И не зря опасаясь, кстати, но это Волхов решил отложить на потом. Он взял Ксению на руки и потащил обратно в лагерь, попутно ругая сержантов.

– С бабой справиться не смогли! Ну ничего, я устрою вам повышение квалификации, мать вашу!

– Игорь Олегович, она – сам дьявол! – Глеб ковылял рядом, похрамывая. – Прямо между ног засветила, сука!

– Это правда, товарищ капитан! – добавил Стас. Волхов заметил, что тот открыл кобуру и чертыхнулся про себя ещё раз. – Еле до бобика дотащили, а там целый концерт устроила! А потом, с размаху!..

– Заткнитесь оба! Слава богу, что ублюдки подохли до нашей встречи, а не то обделались вы по полные штаны, сосунки! Сейчас же на полигон поедем, буду вас уму-разуму учить!

– Но, товарищ капитан, смена закончится вот-вот!

– Не для вас!

Волхов рыкнул так, что сержанты заткнулись и отвели взгляды. Спорить более смысла не было.

Ксения приоткрыла глаза.

– Что… что случилось?

– В санаторий тебя несу. За казённый счёт, бляха муха.

– А?

Девушка ещё не до конца пришла в себя и теперь, ослабевшая, беззащитная, и, в кои-то веки спокойная, показалось невероятно желанной. Волхов сглотнул и тряхнул головой, прогоняя пошлые мысли. Не концентрировать взгляд на пышной груди, выделяющейся даже под пальто, оказалось делом непростым.

– Мне приснился… такой ужас… – вдруг она очнулась полностью, подскочила и вскрикнула, сжав шею Волхова. – Это правда?! Мне не приснилось?! Игорь, это правда?!

– Да успокойся ты, – раздражение вернулось, и Волхов уже подумал, не стоит ли отправить девушку добираться до машины своим ходом, но она так прижалась к нему, что иного варианта, кроме как нести её дальше, не было.

– Игорь… – Ксения шмыгнула носом, и по он почувствовал, как на щёку попадает влага. – Это же кошмар…

– Кошмар, кошмар. Нехер лезть, куда не надо. Открывайте дверь!

Они подошли к УАЗику, в котором смиренно ожидали водитель и оператор.

– Эй, куда ты меня притащил?! – Ксения оживилась и позабыла про страшное место убийства, начала брыкаться и сопротивляться. – Нет, я не поеду в тюрьму! Освободи меня, слышишь?! Освободи!

Пришлось приложить немало усилий, чтобы запихнуть бунтарку внутрь, но это всё-таки получилось. Захлопнув дверь, Волхов постучал по кабине, и машина отправилась в отделение. Крики Ксении заглушали даже звуки мотора, он поёжился, представляя, что творится внутри.

– Ну, а теперь вы, – повернулся Волхов к сержантам. Те выглядели так, будто познали всю печаль бренного мира. – Пёс с вами, дуйте отсыпаться. Но завтра в шесть утра жду на полосе препятствий. Всё ясно?

Глеб хотел возразить – завтра должен был быть выходной – но Стас толкнул его в плечо, и оба они почти что хором салютовали: «Так точно!», после чего присоединились к следующему экипажу и уехали домой.

А вот у Волхова было ещё одно дело прежде, чем заниматься заслуженным отдыхом. На месте преступления очень заметно поработали животные, и лишь один человек в городе мог подтвердить версию более авторитетно, чем криминалисты.

_______________

Этот район пригорода всегда приводил в уныние. Покосившиеся, неухоженные, местами заброшенные дома, заросшие участки, свалки мусора там, где раньше стояли контейнеры, которые убрали за неоплату счетов со всей улицы. Местные цыгане жили здесь по-своему, отгородившись от остальных труднопроходимой грунтовой дорогой, покалеченной ямами, выбоинами и колдобинами. Осенью, как и сейчас, она превращалась в болото из грязи и луж.

Когда-то здесь повсюду бегали бездомные собаки, брошенные и озлобленные, лишённые крова, преданные своими хозяевами или вовсе не знавшие человеческой ласки с самого рождения. Теперь же их взял под руку местный егерь – Зверев Захар Петрович. Он вернулся в город несколько лет назад, устроился в лесничество и организовал собачий приют на своём старом участке, где поселился сам.

Когда-то Захар браконьерствовал, даже отсидел за это дело, но потом исправился и сменил сторону баррикад. И не просто так.

Последняя его охота закончилась встречей с разъярённой кабанихой , охраняющей свой выводок, и развороченным бедром. Спас Петровича засапожный нож, который он воткнул в глаз зверюге по самую рукоять. Получилось это случайно – в суматохе он никак не мог прицелиться, бил без разбору, и первым же махом попал куда нужно. С тех пор Петрович таскал с собой этот нож повсюду и ни на минуту с ним не расставался. Даже оформил официальное разрешение, что после отсидки было непросто.

Он использовал весь свой опыт и приручил беспризорных псов так, что те слушались его без единого ропота. Как это у него получилось, не мог даже сказать даже кинолог, некогда присланный, чтобы подготовить служебных собак для отделения. Но это получилось.

Волхов подходил к приюту, огибая лужу, растянувшуюся от обочины до обочины. Скользкий бережок настораживал, но его удалось преодолеть без проблем, и капитан наконец ступил на дощатый помост, перекинутый через придорожную канаву. Доски скрипнули, раздался собачий лай. Сначала тявкнула одна из них, у самой калитки, а затем подключились остальные, и гостя встретили бодрой канонадой.

Двор вызывал смешанные чувства. С одной стороны он соблюдал общую "архитектуру" района и выглядел довольно неухоженным: истоптанные пространства, наполненные слякотью и грязью, абсолютно не вызывали желание сойти с несуразной тропинки из горбыля, ведущей от калитки до крыльца; до остальных построек, в том числе к опасно покосившемуся туалету, пришлось бы добираться по голой земле; вольеры заменяли забор, по периметру охватывая участок; сам дом давно нуждался в ремонте, хотя бы косметическом, и встречал Волхова старым фасадом с иссохшей облупившейся краской.

Деревянная дверь, обшитая оргалитом, распахнулась прямо перед носом, и в проходе показался владелец этого чудного хозяйства. Коренастый, из-за широких плеч и бороды лопатой похожий на гнома. В свои шестьдесят лет Захар Петрович выглядел покрепче многих молодых. И даже Волхов, вполне себе крепкий мужик, чувствовал исходящую от старика силу. Захар рявкнул, и собачья канонада тут же затихла.

– День добрый, начальник.

– Здоров, Петрович. Дело у меня к тебе есть.

– Оно понятно, – пожал плечами Захар. – Не в гости же ты пришёл. Выкладывай.

Захар не стал стоять на месте, взял железные вёдра с кормом, обул широкие галоши и пошлёпал вдоль вольеров. Волхов колебался, но последовал за ним, радуясь, что не успел переодеться.

– Слышал про беглецов из зоны?

– Конечно, слышал. Весь город слышал. Но я тут при чём? Я своё отсидел.

– Мы их нашли. Точнее, то, что от них осталось.

– Неужто пришили?

Собаки живо виляли хвостом, подпрыгивали, поскуливали в ожидании. Захар вываливал корм в корыта, и они с жадностью набрасывались на еду.

– Пришили – мягко сказано. Растерзали. Кишки наружу, руки-ноги оторвали. Жуткое зрелище, в общем. И есть подозрения, что нарвались на зверей. Глянешь? – он протянул планшет с распечатанными фотографиями. – Нужно твоё заключение.

Захар поставил полупустые ведра на землю, вытер руки о комбинезон и принялся смотреть. Как ни странно, и усом не пошевелил.

Собаки, ожидающие кормёжки, заёрзали. Один пёс, перед носом которого стояли горячие вёдра, определил виновника такой задержки, тявкнул, но тут же утих, поймав суровый взгляд хозяина.

– Ну, можешь что-нибудь сказать? Это зверьё их так?

Захар захлопнул планшет, нахмурился, помял бороду.

– Знаешь, Игорь Олегович, ты, наверное, проходи в дом. Я здесь закончу, чаю наведу. Посидим немного, да поделюсь, что думаю по этому поводу.

Волхов насторожился. Петрович славился своей нелюдимостью. Ладил он только с животиной, и других гостей у себя не любил. Но делать было нечего – Волхов пошёл в дом.

Изнутри обстановка соответствовала внешнему виду. Коридор пропах старьём, рыболовными сетями, снастями и прочими рыбацкими принадлежностями. В прихожей его встретили жар от русской печи, аромат кипящей в ней похлёбки и… большой серый кот, вальяжно разлёгшийся у горячих кирпичей.

– Кот?! Ты что тут делаешь?

Ответом послужила отвернувшаяся морда и взмах пушистым хвостом. Кот не собирался тратить своё драгоценное время на какого-то незнакомца.

Волхов повесил бушлат на крючок в старом, ещё советском шкафу и сел за стол. От жары и запаха сушёных трав, развешанных на верёвочке над окном, очень захотелось спать. Вдруг стало как-то уютно в этом обшарпанном холостяцком помещении, но он держал себя в руках.

Скоро пришёл Захар. Он поставил на табурет возле холодильника ведро свежей колодезной воды, разделся, перенёс вскипевший чайник на стол.

– Сейчас чайку разолью и продолжим.

Он достал из серванта алюминиевые кружки, наполнил их душистым напитком, приготовленным прямо в чайнике.

– Сам сушил, – Захар улыбнулся, искренне гордясь сказанным. – Кипрей, мята, листья крыжовника и корка лимона с имбирём. Вот, попробуй.

Волхов поднёс ко рту горячую кружку, вдохнул душистый запах и сделал небольшой глоток.

– Да, очень вкусно. Спасибо.

– Вот-вот, – довольный, Захар уселся напротив и отхлебнул из своей кружки. – Итак, по поводу зверей…

Он нахмурился и замолчал, обдумывая слова. Волхов не торопил.

– То, что я увидел на фотографиях, действительно могли сделать зверюшки. Особенно сейчас, когда пропитание сложнее добыть. И я даже представляю, кто именно был.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился Волхов, открывая планшет и доставая ручку. – Выкладывай.

– В общем, это было три дня назад. У нас в городе браконьеры объявились. Капканов наставили, гады. Я весь лес облазил, чтобы их найти, пока не понял, что работают по ночам. Ну, подумал на живца брать. Несколько ловушек нашёл и решил наведаться ночью. Глядишь, объявятся. Ночь тогда была… особенная. Как раз на полнолуние…

_______________

Ночь выдалась холодной, ветреной и беспокойной. Так всегда происходило в полнолуние, когда лес оживал, дышал по-другому, каждым шелестом, треском и свистом взывая к человеку, предупреждая о чём-то.

Вот и сейчас Захар Петрович прислушивался к голосу леса, пока бродил по тропам, знакомым только ему. Старый опытный охотник, его ноги сами помнили все уступы и неровности, а глаза, до сих пор зоркие, давно привыкли к темноте и отлично видели окружение, залитое лунным светом.

Над головой ухнула сова, будто приветствуя егеря, а затем сорвалась с ветки и скрылась за деревьями. Позади проскакал заяц, на пару секунд остановившись, чтобы разглядеть человека повнимательнее.

Звери совершенно не боялись Петровича, уже ставшего полноценным обитателем леса, и разве что не спешили бросаться к нему на ручки при встрече.

Он уже вышел к границе небольшой поляны, когда раздался волчий вой.

Петрович насторожился. Стая голодных хищников не пожалеет даже его.

Он перекинул с плеча ружьё и проверил патроны, сдвинул рычажок предохранителя и опёрся о еловый ствол, чтобы нога не мешала. Чуткий слух уловил тяжёлое дыхание десятка звериных глоток.

Позади зашелестели кустарники – это заяц дал дёру. Несколько птиц сорвалось с веток и тоже поспешили покинуть опасную территорию. Петрович захотел последовать за ними, но знал, что убежать не получится – не с его травмой.

Туча закрыла Луну, и стало темно. Он прижал приклад к плечу, но едва видел окончание ствола во мраке. Дыхание само собой замедлилось и утихло, всё тело будто слилось с окружением, вросло в кору дерева.

Луна снова выглянула, и на поляне показалась волчья стая.

Их возглавлял огромный чёрный волк, холка которого ощетинилась вздыбленной шерстью, а лапы уверенно ступали по высохшей траве. Зверь… нет – настоящее чудовище – было крупнее любого волка, что Захар видел за всю жизнь. Он чёрной тенью спускался с возвышенности, и только глаза его отражали лунный свет.

Дыхание перехватило. Петрович нервно сглотнул и медленно, неподвластный самому себе, опустил оружие. Интуиция подсказывала поступить именно так, потому что иначе ему не суждено вернуться домой.

Чёрный волк остановился, пропуская остальных вперёд, и Петрович почувствовал, как бешено бьётся сердце, отдаваясь в висках тревожным ритмом. Вожак повернул морду, и глаза-огоньки обратились прямо на него.

Захар ничего не мог сделать. Он оказался во власти чудовища, и стоило тому захотеть, даже ружьё не спасло бы бывшего браконьера.

Волк издал протяжный вой, устремлённый к Луне. Вой этот словно разрезал душу на лоскуты печалью и страхом.

Перед глазами егеря промелькнула вся жизнь.

Это показалось даже забавным – неужели присказка правдива? Но, воспоминания успокоили. Петрович убрал одну руку с цевья, и ружьё повисло на пальцах, сжимающих рукоять. Взамен он нащупал изголовье ножа, но лишь в качестве оберега. Он не собирался сопротивляться. Возможно, такой конец действительно был бы справедливым для того, кто почти всю жизнь обескровливал здешние леса. Захар не просто так стал грозой браконьеров – некогда он считался одним из лучших и погубил сотни невинных лесных жизней.

Волк отвернулся и скрылся меж деревьями по другую сторону поляны, оставив егеря наедине с собой.

_______________

Кот соизволил встать, потянулся, зевнул и вальяжно, вразвалочку, направился к Захару, чтобы запрыгнуть на колени. Волхова он будто и не замечал.

– Таких чудищ я ещё не видел. Здоровенный волчара, страшный… и глаза, знаешь, как человечьи – прям в душу глядят!

Захар хлебнул ещё чаю. За время рассказа он успел опустошить кружку и наполнить её снова.

– Значит, стая их загрызла?

– Да. И голову вполне могли оторвать. Они ж в шею в первую очередь вгрызаются, а тот волчара мог её одним махом перекусить. Может, он и закинул на дерево. Они, знаешь, поиграться тоже любят, особенно опьянённые кровью.

– А чего ж они тебя не тронули, раз такие голодные?

Захар снова задумался. Кружка зависла у губ и обдавала паром густые усы.

– Послушай, что я скажу. Но, прошу, дослушай до конца и прими это всерьёз.

– Не пугай ты, Петрович. Выкладывай.

– Ну, ладно… в общем, ты ж знаешь: я браконьерствовал почти всю жизнь. И много где побывал за этим делом. И по России, и за бугром. Залезал в такие глухие места, где ещё не ступала нога человека. Поэтому знаю, о чём говорю.

Он снова сделал паузу, чтобы отхлебнуть чаю. И чтобы решиться.

– Лес стал вести себя странно в последнее время. Зверьё… зверьё чует – нечто страшное происходит. Тот волк, он был не просто огромным. Он… – Захар глубоко вздохнул. – Это сам Леший вёл стаю. А Леший не любит тех, у кого тяжкий грех на душе.

– Леший?! Это который дух леса?!

– Да, он самый.

– Петрович, ты меня, конечно, извини, но…

– Игорь, помнишь, о чём я просил? Прими всерьёз.

– Петрович, но это же…

– Я бывал во многих местах, – прервал Захар. – И видел такое, что тебе и не снилось. Есть вещи в этом мире, которые не объяснить так просто. Я видел подобное много лет назад. Тогда в мире тоже творилось страшное, и… это Нечто реагировало. О таком не писали в газетах и не говорили по телевизору, но я видел собственными глазами, как…

Захар прервался. В глазах у него промелькнул неподдельный страх, и Волхову стало не по себе.

Кот наконец заметил гостя, уставился на него странным взглядом, будто посвящая в какую-то очень серьёзную тайну.

– Тучи сгущаются, Игорь. Мир сходит с ума, и то, что казалось невозможным, теперь может стать обыденностью. Человечества ли это касается или других, более древних существ.

Волхов наконец допил чай.

– Значит, и этих существ поймаем. Подпиши, пожалуйста, показания, – он протянул Захару заполненный кривым почерком лист.

Захар быстро пробежал по строчкам и ухмыльнулся.

– Лаконично. Ну что ж, держи мою подпись, – он размашисто расписался внизу. – Мне ждать повестку или ещё чего?

– Нет, какой там. По всему выходит, что ублюдки нарвались на твою стаю, а волков судить мы не можем. Ну, спасибо тебе. Очень помог.

Волхов встал и направился к шкафу.

– Слушай, а что скажешь насчёт ран на лбу? Тоже волки?

Захар призадумался, вспоминая изображения.

– Да, вполне могли оставить. Они человечину-то не каждый день пробуют, – он почему-то усмехнулся. – Глядишь, решили проверить, нет ли там чего повкуснее потрохов.

– Понял, спасибо, – кивнул Волхов, застёгивая бушлат. – Ну, бывай, Петрович!

– Счастливо, Игорь Олегович.

Волхов отправился домой. Размышлять о работе уже, казалось, не было сил, но мысли так и лезли в голову, не давая покоя. Он привык доверять своему чутью, и оно говорило – что-то в этом убийстве не так. И дело даже не отметинах. Самое странное, что бред, в котором пытался его убедить старый егерь, почему-то откликнулся необъяснимым резонансом. Будто в них и крылась тайна, не дававшая капитану покоя.

– Не, мне точно спать пора, – пробубнил себе под нос Волхов. – А то скоро сам буду Леших всяких видеть. Не хватало ещё свихнуться с этой службой.

На сегодня капитан закончил свой рабочий день. Он завёл старую "пятнашку" и поехал по разбитой дороге домой, стараясь утопить надоевшие мысли громкой музыкой.

А Захар Петрович, стоя у калитки, хмурым взглядом провожал его, расчёсывая пальцами бороду.

– Неужто началось, Бармалей? – спросил он у кота, усевшегося на столбе. – Если оно так, то стоит ждать беды.

Глава вторая. Последнее пиршество

Трубы в подвале были обёрнуты старыми тряпками и обрывками одежды. В том месте где они переходили в стояк, угол обвязали двойным слоем, но соединение, по всей видимости, так проржавело, что импровизированный утеплитель весь напитался влагой, и вода капала в почти заполненное ведро.

Подвал освещали несколько ламп накаливания, подвешенных на загнутые гвозди к потолку. Когда тяжёлый навесной замок снаружи лопнул от одного удара обухом топора, входная дверь отворилась, пропуская внутрь холодный осенний ветер, лампы качнулась, отчего тени заплясали по кирпичным стенам. Среди них была и тень вошедшего человека.

Он тяжёлой поступью прошагал до железной лестницы без перил, поднялся по её ступеням из металлических прутьев, вышел в длинный коридор, ведущий во внутренние помещения, откуда вперемешку с лязганьем посуды, пьяным смехом и звуками неровных шагов по деревянному полу доносилась блатная музыка.

Девушка в белом платье в горошек стояла у прохода, занавешенного шторой из стеклянных бусин.

Погружённый в полумрак небольшой зал вместил в себя пятнадцать человек. Разноцветные лучи светомузыки танцевали в дыме кальянов и сигарет, пока пьяные посетители сидели за круглыми столами.

Он переступил через порог, оставшись никем не замеченным благодаря длинному чёрному плащу, капюшон которого свисал до бровей, скрывая лицо. Лишь когда он оказался возле барной стойки, его окликнули.

– Вам… что-то налить? – бармен, молодой запуганный парнишка, опасливо оглядывался по сторонам. Он явно хотел бы убраться отсюда как можно скорее, но без спросу оставить бандитов было бы ещё более опасным, чем обслуживать их.

Человек в капюшоне не ответил. Даже не остановился, повернув к столикам.

В этот момент встал один из бандитов, махнул рукой, чтобы приглушили музыку, а затем, шатаясь и расплёскивая водку в стакане, принялся говорить тост:

– Я… я хочу поздравить вас, Анатолий Павлович, с… – он потерял равновесие, снова оказавшись на стуле под смех собравшихся. Сосед помог ему встать обратно, позволив закончить мысль: – Поздравить с рождением внука. Наследника!

Теперь зал заполнился одобряющим гулом. Кто-то постучал по столешнице, кто-то присвистнул. Говоривший тост с чувством выполненного долга плюхнулся обратно, думая, что аплодисменты предназначаются ему лично.

Виновник торжества, седовласый худощавый мужчина в дорогом костюме, лишь сдержанно улыбнулся тонкими бледными губами. Но нахмурился, заметив незваного гостя в странной одежде.

– Фома, – Анатолий Павлович Авдеев кивнул бугаю, стоявшему позади. Тот, оскалившись, направился к незнакомцу.

Остальные не обратили внимание на гостя. Они ещё раз поддержали сказанное, принялись чокаться и выпивать, не обращая внимания на происходящее

– Ты кто такой?

Мордоворот с ломанными ушами грубо остановил незнакомца, состроил грозную гримасу, шмыгнул кривым носом. Тот факт, что перед ним стоит такой же рослый здоровяк, нисколько его не беспокоил главного. Он лишь пытался рассмотреть лицо, скрытое под капюшоном, хотя по неведомой причине ничего из этого не вышло.

– Здесь закрытое мероприятие. Пошёл отсюда!

Человек в чёрном плаще не удостоил его даже взглядом.

– Ты глухой?! Я те сказал – вали на хрен!

Отдыхающие начали коситься, наблюдая за разворачивающейся сценой.

Девушка в белом платье кивнула.

– Ну всё, падла, сам напросился!

Фома замахнулся.

Его удар мог с лёгкостью проломить череп. Главный «чистильщик» Анатолия Авдеева страшно любил слышать хруст ломающихся костей, ощущать, как они лопаются, продавливаются под кожей, поддаваясь непреодолимой силе.

Кулак устремился в челюсть. Фома вложил в движение всю свою массу, ожидая увидеть падающее тело наглеца – тот даже не дёрнулся, не попытался увернуться.

Но ничего не произошло. Человек в чёрном плаще всё так же стоял на месте. Каким-то образом Фома даже не попал по нему, хотя этого никак не могло произойти.

– Что за…

Он хотел ударить снова, посмотрел на свою руку, но увидел вместо неё лишь ровный обрубок, из которого фонтаном брызнула кровь.

Удивиться Фома не успел. Увесистый топор раскромсал лысый череп, кровь вперемешку с мозгами заляпали задумчивое лицо, и бугай рухнул вниз, забрызгав кровью пол в радиусе нескольких шагов.

Пьяные наблюдатели уставились на происходящее. Алкоголь притупил их мозги, поэтому человек в чёрном плаще успел зарубить ещё троих, что сидели поблизости, пока остальные не начали реагировать.

Протрезвевшие от ужаса уголовники набросились на безумца, но тут же попали под жернова смерти. Топор рубил, топор кромсал, топор вгрызался в плоть, чтобы отведать крови, обухом дробил черепа, ломал кости, один за другим сокрушал каждого, кто оказывался на пути.

Анатолий Павлович с неверием наблюдал, как Лом, бывалый боец, отлетает в стену, не сумев ничего противопоставить из ниоткуда появившемуся безумцу. Как двое близнецов, Гена и Сеня, покидают этот мир так же одновременно, как и пришли в него, только в этот раз широкое полотно топора сначала раскроило грудную клетку младшего Сени, а затем перерубило толстую шею Гены.

Анатолий видел, как гибнут его люди, не в силах остановить одного единственного монстра.

Прогремели выстрелы. Резня прекратилась, но в мерцающих лучах светомузыки убийца теперь казался лишь тенью. Он растворился во мраке, оставив после себя гору трупов.

– Я… я попал? – телохранитель дрожал, то ли от страха, то ли от ярости.

Что-то мелькнуло. Он снова выстрелил, раздался лязг металла, хлопок, треск вспыхнувшей искры в электрощите. Погас свет.

Музыка оборвалась, напустив тишину. Человек в чёрном плаще стряхнул застилавшую глаза кровь, перехватил в руке скользкое топорище. Девушка в белом платье стояла в отдалении, одна посреди мрака. И он пошёл к ней.

Шаги громом раскатывались по залу. Анатолий Павлович вглядывался в темноту, борясь с пожирающим его страхом, но ничего не мог увидеть.

Телохранитель выругался, достал телефон, включил фонарь. Белый яркий свет озарил помещение, но человек в чёрном плаще пропал.

Может он всё-таки словил пулю?

Что-то дёрнулось вдалеке, и телохранитель шмальнул, не дожидаясь прояснения. Раздался жалобный визг – парнишка-бармен всё-таки не смог убежать от творящегося ужаса, замертво рухнул на пол, задев полки с алкоголем, опрокинув их. Разбитые вдребезги бутылки, содержимое которых теперь разливалось по полу, похоронили несчастного под слоем осколков стекла, падая на уже бездыханное тело.

Анатолий Павлович сжимал в руках пистолет Макарова, своего верного и надёжного спутника, прошедшего с ним весь путь от дворовой шпаны до главаря преступной группировки.

– Кто ты такой?! – крикнул он в никуда. Фонарь бегал по залу, но никого не удавалось найти. – Чего тебе надо?!

Ответом послужило молчание и звук шагов, отсчитывающих последние секунды перед смертью, будто ход часовых стрелок.

Анатолий не выдержал – разрядил несколько патронов в сторону шороха. Грохот рассеялся вместе с пороховым дымом, наступила тишина, которую нарушало лишь тяжёлое частое дыхание.

А затем снова послышались шаги.

Анатолий зарычал от отчаяния. Рука сама раз за разом сжимала спусковой крючок. Четыре гильзы со звоном упали под ноги, но человек в плаще будто растворился.

Телохранитель чертыхнулся и бросился наутёк, спотыкаясь о стулья, врезаясь в столы.

– Падла! – кинул ему вслед Анатолий.

Ещё одна пуля разорвала затылок бежавшего телохранителя. Тот по инерции сделал пару шагов, а затем рухнул, опрокинув вешалку.

– Трус! – сплюнул Анатолий, снова вернувшись к убийце.

Свет фонаря погребённого под одеждой телефона еле пробивался к потолку, но позволял увидеть очертания зала, спасая от полного неведения.

Человек в чёрном плаще прятался в тенях. Он наблюдал за Анатолием, за его предсмертными истериками. Убийца, лжец, вор, насильник… чёрная, исполненная грехами душа металась в агонии, предчувствуя Адское пламя возмездия. Он слышал собственное учащённое сердцебиение, пытался бороться с дрожащим дыханием. Знал – гибели не миновать, но пытался надышаться напоследок.

Девушка в белом платье улыбнулась своему спутнику, коснулась плеча жертвы.

Предводитель погибшей группировки не убегал и не скрывался. Не только из-за сковавшего ноги ужаса или взращенной годами упёртой гордости. Нет. Просто опыт подсказывал, что попытки бесполезны.

Чёрный силуэт вырос в прицеле пистолета. Анатолий замер, но почему-то не спешил стрелять.

– Кто ты? – неожиданно для себя он вдруг почувствовал смирение и спокойствие. Принял неизбежность конца. Хотелось лишь понять, кто же явился оборвать его жизнь. – Я имею право знать. Зачем тебе это?.. Ответь!

– Благ только один Бог… – голос человека в чёрном плаще, казалось, звучал внутри головы.

– Что?! – Анатолий моргнул, и силуэт пропал. – Где ты? Покажись!

– Но если ты хочешь войти в жизнь вечную, то соблюдай заповеди…

Бой дождевых капель о тротуар, доносящийся снаружи, напоминал о жизни. Дразнил, призывая спасаться.

– Покажись! – Авдеев метал взгляды из стороны в сторону, но никого не видел.

– Не убий… – слова пронзили тишину, заставив вздрогнуть.

Шаг.

– Не укради…

Ещё один шаг.

– Покажи своё лицо! – спокойствие теперь сменялось яростью. От злости зубы заскрипели, упираясь друг в друга.

– Не прелюбодействуй…

– Покажи! – палец нажал на спусковой крючок. – Своё! – и ещё раз. – Лицо!

Два последних выстрела улетели в сторону барной стойки. Они разбили чашу кальяна, угли которого посыпались вниз, упав в лужу алкоголя. Вспыхнуло пламя, за несколько мгновений осветившее помещение пляшущим оранжевым светом, слепящим отвыкшие глаза.

Человек в чёрном плаще сделал ещё один шаг, показавшись из мрака. Последнее желание приговорённого было исполнено.

– Не покрывай виновного!

Топор описал дугу, проломил ключицу, нырнул в грудную клетку, вырвался обратно. Из раны фонтаном хлынула кровь, но топор снова ударил, теперь пробив живот. Полотно зарылось в кишки, провернулось и вспороло брюхо.

Анатолий не смог даже вскрикнуть. Боль была невыносимой. Он опустился на колени и упал бы, но Человек в чёрном плаще схватил его за волосы, держа на весу, обошёл, встал позади, замахнулся для последнего удара.

– Кто… ты… – Анатолий собрал последние силы, чтобы выдавить из себя последние слова.

Девушка, стоявшая рядом, коснулась лица жертвы, она заглянула в глаза, хотя тот её не видно, улыбнулась.

А затем кивнула.

Топор рванул вниз, пробил шейные позвонки, разрезал трахею, верхним кончиком показавшись с другой стороны. Безжизненное тело, освободившись от хватки, распласталось на полу.

Человек в чёрном плаще грубо выдернул оружие, раскидав ошмётки вперемешку с кровью, перевернул труп и углом лезвия вырезал на лбу кривые символы.

Огонь за барной стойкой разрастался, охватывая полки со стенами, залезал на столешницу и устремился дальше, лопая уцелевшие бутылки, вспыхивая от их содержимого. Пламя осветило зал, открыло взгляду полтора десятка изрубленных трупов. Кровь поблёскивала отовсюду вязкие капли падали на пол, разбавляя красную лужу.

Топор тоже сверкал, отражая пляшущие языки. Человек в чёрном плаще резким движением стряхнул с лезвия кровь и вытер остатки о рукав, на котором ещё были заметны засохшие бурые пятна.

_______________

Утро. Хмурое мёрзлое утро. Скорее даже ночь, потому что осенние пять часов – время, когда на улице непроглядная тьма – Игорь никак не мог признать за утро.

Зима решила заявиться пораньше и наслала первый снег, тут же растаявший в грязную слякоть разбитых дорог. Лужицы покрылись тонким слоем льда, но кто-то успел их проломить, лишив капитана единственной возможной забавы.

Его подняли по тревоге. Вытащили из тёплой постели, чтобы он прибыл к полусгоревшему бару с кучей мёртвых бандитов, бывших когда-то крупной ОПГ, знаменитой своей особой жестокостью и кровожадностью. Они контролировали грузоперевозки между Москвой в Санкт-Петербургом, уничтожив всех своих конкурентов, предварительно возглавив криминальный мир своего города. С грянувшими переменами группировка избавилась от прежних предводителей, место которых занял Анатолий "Макар" Авдеев.

Новое руководство начало легализовать бизнес. Весь тот капитал, что был заработан нечестным трудом, постепенно вводился в прозрачные или полупрозрачные финансовые обороты. Со временем верхушка группировки на бумаге превратилась в совет директоров ЗАО "ТрансМаршрутИнжиниринг". Братки сменили кожаные бомберы на дорогие костюмы, причесались и разбавили феню нормальным русским языком. Однако внутри оставшись всё теми же преступниками. Что, собственно, отразилось на их методах ведения бизнеса.

Каждый из обгоревших трупов, лежащих посреди чёрного от гари помещения, имел за душой столько преступлений, сколько хватило бы на пару пожизненных. Почему же они припеваючи жили вплоть до этой роковой ночи?

Связи, конечно.

Анатолий Макар Авдеев не просто так занял своё место. Сначала этому способствовали силовые структуры, решившие, что держать в узде кровожадную бригаду будет более удачным решением, чем тратить время и силы на её устранение. Ручной главарь бандитов не позволил ублюдкам перейти границы, иначе всплыл бы некий компромат, способный перечеркнуть все былые заслуги. Компромат держался под строжайшей тайной, как и причастность к восхождению новой власти самих силовых структур. Волхова в подробности посвятил Данила ещё в пору дружбы между молодыми лейтенантами. Сам Данила знал лишь обобщающую информацию и то только потому, что его отец участвовал в разработке Макара, как марионетки на службе МВД.

Однако времена менялись быстро. Анатолий Авдеев, обладающий недюжинным умом, вырваться за рамки ручного зверька, обзавёлся полезными знакомствами и со временем избавился от тяжкого ярма. Теперь его прикрывал кто-то из Москвы, обезоружив местные структуры. В общем-то структуры недолго горевали. Скоро руководство полиции адаптировалось к новым правилам игры, заключило новые соглашения, и со временем всё устаканилось. По-новому.

Волхов нисколько не жалел ублюдков, но теперь беспокоился, размышляя, кто же займёт их места. Лакомый кусок не останется без внимания, а на корону Авдеева имеются серьёзные претенденты, с которыми расстановка сил опять поменяется.

– Всё, можно заходить, – покрытый пеплом пожарный, несмотря на мороз промокший до нитки под брезентовой формой и почерневшей шлем-каской, выглядел сам не свой. Видимо, картина внутри оставила у него особо яркие впечатления. – Но там… там кошмар какой-то. Никогда такого не… чёрт… Сами увидите.

Пожарный сел на край опустевшей клумбы, устало вздохнул, снял шлем, открыв короткие светлые волосы, за что сразу же получил нагоняй от своего начальника – мол, простудишься ещё!

Волхов же, не обращая внимания на его предупреждение, перешагнул через ограждающую ленту.

Несмотря на ранний час, вокруг места происшествия собралось немало зевак. Что удивляло, шумной журналистки среди них не наблюдалось. Хотя это скорее настораживало, но времени и желания разбираться со свербящим в затылке чувством не было совершенно.

У входа, докуривая сигарету, уже ожидал Вениамин Адамыч. Он молча пожал руку, кинул бычок в мусорку, что теперь казалось несколько излишним, и кивнул, приглашая внутрь.

Их сразу же встретил труп с дырой в затылке. Огонь до него не добрался, но копоть осела на одежде, волосах, коже, смешалась с кровью и мозгами, пропиталась влагой.

– Не успел, – прагматично заметил Адамыч, указывая на ранение. – Совсем чуть-чуть.

– Сложно опередить пулю, не менее прагматично согласился Волхов.

Наверняка схлопотал пулю от Макара, чей пистолет валялся неподалёку от тела. Калибр как раз подходил под характер отверстия.

«Видимо, пытался убежать, – подумал Волхов. – А Авдеев церемониться не стал. Вполне в его стиле».

Следующим лежало обезображенное тело Макара. Несмотря на вспоротый живот, прорубленный позвоночник, торчащие обломки ключицы, развороченную шею, залитую кровью, они сразу же узнали этого человека.

– Жестоко, – Вениамин опустился, чтобы повнимательнее осмотреть раны. – Страшная смерть, однако.

– Ну, многие сочли бы её справедливой.

– ВОТ ИМЕННО!

От внезапного крика Волхов подскочил. Мозг сразу уловил раздражающий голос Ксении Дроздовой, но не хотел признавать, что он принадлежал именно ей.

– Бляха муха, ты откуда здесь?! – Взъелся капитан.

Но журналистка будто его не слышала. Она вещала в камеру, ведя за собой несчастного оператора. Того самого, что в прошлый раз уехал в бобике в отдел. Может, и водитель где-нибудь неподалёку?

– Криминальный авторитет, Анатолий "Макар" Авдеев… – она рукой указала на обгоревшие трупы, переступила через скукожившуюся ногу. Подобное зрелище всё ещё было для неё непривычным, поэтому девушка прервалась, сдерживая тошноту, но затем продолжила: – вместе со всей своей бандитской сворой этой ночью был убит самым жестоким способом…

– Дроздова!

– Даже правоохранительные органы в лице капитана Игоря Волхова согласны…

– Дроздова, твою мать! – он схватил её за плечо, резко одёрнул на себя.

– Произвол! – заверещала журналистка. – Рукоприкладство! Ты заснял, Витя?!

– Убери сраную камеру!

На шум прибежали Стас и Глеб.

– Краснов, Скворцов! Где вас носит?!

Сержанты без слов поняли, что нужно делать. Они под руки схватили Ксению, не обращая внимания на её вопли, забрали камеру у оператора, который всё ещё раздумывал, стоит убегать или же пойти на добровольное сотрудничество. Впрочем, всё решили за него, усадив в знакомый бобик.

– Посажу. Ей-богу посажу! – сквозь зубы прорычал Волхов, когда в помещении остались только он, Вениамин и подоспевшие криминалисты.

– Может, ей нужно кое-что другое? – Адамыч усмехнулся своей же сальной шутке, но, не получив поддержки, откашлялся и вернулся к работе.

Волхов принялся обходить помещение в поисках зацепок.

Возгорание началось с барной стойки – тут всё просто. Он даже нашёл пулю, отскочившую от железной балки, в куче пепла. Это заставило поумерить ярость к журналистике – та оставила след, поднявший кусок свинца на поверхность.

Осмотр обгоревших трупов выявил, что смерть их была жестокой. У кого-то из расколотой надвое головы стекали сваренные мозги, кто-то валялся с поджаренными потрохами, вспоротыми заранее, а кто-то лишился конечностей перед тем, как уйти в мир иной. Было стойкое ощущение, что всю банду пропустили через мясорубку.

– Игорь! – встревоженный голос Вениамина оторвал капитана от размышлений.

– Что такое?

– Иди сюда.

Покрытое кровью и пеплом лицо Макара представляло собой неприглядное зрелище. Вениамин достал новую сигарету, закурил. Он жестом указал криминалисту, мужчине лет сорока, осмотреть тело. Криминалист работал уже далеко не первый год, но Волхов никак не мог запомнить его имя. Оно будто специально вылетало из головы.

– Достаточно, Слав. Спасибо. Приступай к остальным, – Вениамин указал сотруднику на следующий труп, после чего снова обратился к Волхову. – Гляди.

– Похоже, то были никакие не зверушки… – Волхов тяжело вздохнул, выругавшись про себя.

Убийца вырезал на лбу Авдеева символы, схожие с теми, что нашли у зэков в лесу.

– Так точно. И что делать теперь будем?

– Что, что? Возобновляем расследование, ищем связь. Кстати, рисунок порезов на трупах зэков определили?

– Да, но там какая-то мешанина. Списали всё на волков.

– Товарищ капитан! – в помещение ворвался Стас. – Там это… хозяин приехал.

– Чего?! – Волхов раздражённо уставился на сержанта. – Какой на хрен хозяин?

– Ну, владелец бара. Рвёт и мечет, требует пропустить.

– И что теперь? Не знаешь, как за шкирку вышвыривать?!

Сержант стыдливо потупил взгляд, боясь признаться в элементарной нехватке смелости для такого поступка.

– Ну, он же… как бы…

– Что – он?!

Волхов прекрасно знал, кто владел баром. И прекрасно знал, почему именно здесь Авдеев устроил своё последнее пиршество. Владелец бара заправлял им ещё когда ОПГ только начинало свой тёмный путь. Здесь бандиты проводили довольно много времени в перерывах между рэкетом, шантажами и убийствами. Бар был неофициальной базой бригады, в том числе благодаря налаженным отношением с его хозяином, Аркадием Ворониным.

По мере расширения влияния бандитов Воронин развивал и собственный бизнес. С помощью своих друзей он отжал несколько питейных заведений, а после превратил их в новую сеть, которую продолжил развивать уже в эпоху легализации, расширяясь по всему городу. Однако этот, самый первый бар, остался вне крупного бизнеса. Группировка частенько навещала знаковое для себя местечко, сохранившееся практически в неизменном виде.

Аркадий Воронин был влиятельным человеком. Он останется таковым и после устранения ОПГ, поэтому Стас, отлично понимая расклад, не решился применить к нему силу. Волхов всё это знал, и даже получше парня, но был слишком раздосадован, чтобы выполнять хотелки богатенького урода.

– Бляха муха, – он не дождался ответа. – Хер с тобой, сейчас выйду. Что с журналистами?

– Отправили в отделение, – Стас тут же приободрился. – Глеб присматривает за ними.

– Скоро буду. Пусть подождёт.

Сержант кивнул и выбежал на улицу. Волхов переглянулся с Вениамином, тот тоже пребывал не в самом радужном расположении духа.

– Пускать нельзя, – предупредил он. – Эта твоя дама и без того наследила. К тому же, тут такая новость… серийник в городе завёлся. Как бы панику не поднять.

– Знаю, знаю… Адамыч, найди мне что-нибудь, что выведет на ублюдка! И порезы – срочно сделай рисунки! Они – главная зацепка!

– Иди, Игорь. Я свою работу знаю, не волнуйся, – Вениамин тоже не любил излишние указания.

На улице начало светлеть. Зевак откуда-то стало ещё больше, но никто, кроме невысокого лысеющего мужичка с лицом, напоминающим жабу, чей «Крузак» стоял вплотную к ленте, не пытался пробраться через оцепление. Он ругался, угрожал, махал телефоном, наседая на бедных Глеба со Стасом. Парни пока держались, но срочно нуждались в спасении.

– Тихо! – Волхов не был в настроении сюсюкать с крикуном. – Чего разорались?! Зрение плохое? Не видно, что территория огорожена? Ведётся осмотр места преступления!

– Я – владелец! – холодный командный голос капитана ненадолго вывел Воронина из равновесия, но качать права он не перестал. – Я требую…

– А я требую, чтобы вы прекратили шуметь! – оборвал его Волхов. Он отодвинул сержантов, сам встал напротив дебошира. Яростный, даже злой взгляд сурового офицера делал своё дело – Воронин поумерил пыл. – Вас вызовут для дачи показаний. А до того момента, будьте так добры, не мешайте следствию!

Воронин замешкался. Не привык, видимо, к подобному отпору. Но затем нахмурился, поджал губы, взглядом скользнул по погонам, после чего торжествующе ухмыльнулся.

– Я сейчас позвоню майору Королёву, – заявил Воронин, разблокировав телефон. – Вот он-то…

– Он либо скажет вам то же самое, либо пойдёт на хрен! И тебе лучше уйти, пока туда же не отправили! – упоминание недруга не пару мгновений вывело Волхова из себя. Да так, что ошарашенный скандалист потерял дар речи.

Воронин успокоился, но то была холодная злоба. Глаза его с ненавистью смотрели на капитана, губа чуть дёрнулась, выдавая настоящие эмоции.

– Ты ещё пожалеешь, сучёныш. Помяни моё слово.

Он сел в машину. Та заревела, как бегемот в брачный период, резко вывернула из толпы и скрылась за поворотом.

_______________

– Волхов, мать твою за ногу! Ты совсем уже с катушек слетел?!

Полковник Потапенко Фёдор Николаевич, красный от злости, с налитыми кровью глазами, орал со всей мочи на стоявшего по стойке «смирно» капитана. Его ноздри вздувались так, что в них без проблем можно было бы засунуть большой палец, а усы торчали, словно ощетинившиеся иглы.

– Ты понимаешь, кого послал?! Понимаешь?! Нет, не понимаешь, ёб!.. – Фёдор Николаевич прервался, чтобы вздохнуть, вскочил с кресла, обошёл стол, встал лицом к лицу. Так близко, что Волхов почувствовал запах чеснока, исходящий изо рта полковника. Не помешай ему объёмное брюхо, он наверняка упёрся бы носом к носу.

Потапенко пришлось наклониться, потому что он почти наголову был выше своего подчинённого. Полковник некоторое время вглядывался в глаза, то прищуривая, то раскрывая их, но после недолгой паузы продолжил:

– Да тебя с его связями в рядовые разжалуют – и это ты ещё спасибо скажешь! Но я придумал кое-что получше.

Потапенко вдруг сменил гнев на злорадство, отошёл и снова сел за кресло.

– Мы создаём следственную группу по этому вашему серийному убийце. Кстати, весь город в курсе. Во – свежая статья! – он хлопнул по столу газетой. – Жнец – так его обозвали. Наша стрекоза постаралась, чтоб ей неладно было.

«И когда только успела?», – удивился Волхов.

Дроздову всего пару часов назад выпустили под залог.

– Так вот, ты будешь в группе. В прямом подчинении майора Королёва!

Теперь Волхов хотел рвать и метать. В подчинении у этого ублюдка?!

– Товарищ полковник, я!..

– Ты либо работаешь под ним, либо идёшь улицы патрулировать! – пресёк возражения Фёдор Николаевич, ударив кулаком по столу. – И только посмей перечить! Одна жалоба – и погоны слетят быстрее, чем ты успеешь сказать: «Бляха муха». Я понятно объяснил?

Капитан молча сверлил начальника взглядом.

– Ну, раз понятно, так шуруй к Королёву. Всё!

Волхов вышел в коридор и направился к знакомой двери. До боли знакомой.

Он встал напротив, глядя на табличку «Майор Королёв Д.В.», схватился за ручку, глубоко вздохнул.

_______________

Дверь распахнулась, ударившись о стену. Волхов влетел в кабинет, затормозив руками о стол. Стопки документов пошатнулись, одна из них скатилась лесенкой прямо к руке Данилы.

– Ты чего, Игорёк? – он поправил стопку, одновременно перевернув лист бумаги, что лежал перед ним. – Сядь, успокойся.

– Нас спалили! Это урод нас сдал!

– Тише, тише. Ещё раз говорю: сядь. И давай спокойно всё обговорим.

– Адиля повязали. Не наши – питерские. Это кретин вышел на чужую территорию, даже нас не спросив.

– Идиот… – Данила был слишком спокоен, но Волхов этого не замечал из-за собственного волнения. – Бежан должен был поручить дело кому-нибудь поопытнее.

– Да к чёрту этого Бежана! Две фуры палёнки! Блять, да нас самих за яйца схватят!

Волхов достал пачку сигарет, зацепил одну зубами и поджёг, первым же затягом уничтожив четверть длины.

– Мне сослуживец позвонил. Говорит, их руководство нашему уже доложило. Всё: погоны на стол, и даст бог за решётку не сядем!

Данила принялся стучать пальцами по столешнице, раздумывая.

– Чего сидишь?! – не выдержал Волхов. – Звони бате! Он в доле, должен помочь. Ну же!

– Да погоди ты, – нахмурился Данила. – Погоди.

– Даня, мать твою! Чего, блять, ждать?! Действовать надо!

В кабинет вошёл Денис, молодой лейтенант. Он недовольно посмотрел на них многострадальными глазами. На лице парня красовались следы бурно проведённой ночи и немалого количества выпитого алкоголя.

– Ну, вы чего расшумелись, господа офицеры? Башка трещит, имейте совесть!

– Дениска, иди на хер! Не до тебя сейчас! – гаркнул Волхов.

Лейтенант ухватился за голову, сдерживая новый приступ мигрени.

– Ай, зараза! Я же просил…

Не добившись желаемого, он был вынужден покинуть помещение. Но, уже почти закрыв за собой дверь, вдруг остановился.

– Кстати, Дань, поздравляю. Когда звёздочки обмывать будешь, не смешивай. Уж поверь мне…

И скрылся, осторожно закрыв дверь.

Волхову показалось, что он ослышался. Но нет – теперь он заметил, странное поведение Данилы. Капитан зацепился взглядом за перевёрнутый лист, схватил его прежде, чем Данила смог помешать.

– Игорь, послушай меня…

– Приказ о присвоении внеочередного звания… – он не мог поверить собственным глазам.

– Игорь, так нужно было. Поверь, я…

Но Волхов уже не слушал. Он медленно встал, сжимая кисть, в которой держал лист. Тот жалобно похрустывал, превращаясь в мятый комок бумаги.

– То есть ты, сукин сын, получишь майора, да? А я получу статью. Вот оно как всё обернулось. Интересно…

Данила почувствовал опасность. Он вскочил с кресла, обошёл стол, чтобы иметь доступ к выходу.

– Я всё объясню, успокойся. Слышишь? Так нужно было. Статью тебе не дадут – я договорился. Выговор дадут, может в лейтенантах немного походишь, а как дело уляжется…

– Мы же вместе эту схему замутили. Все в доле были. Ты. Я. Твой отец. Его подставная фирма бабки отмывала. Вы ж, суки, ещё больше моего в семейную кормушку поимели.

Волхов шагнул навстречу Даниле, но тот попятился.

– И что же получается? – капитан швырнул скомканный приказ в лицо другу. – Ты у нас теперь герой, батя твой не при делах, а меня…

– Игорь! Всё будет нормально! Я обещ!..

Договорить Данила не успел. Жёсткий хук отправил его в отключку. Волхов подобрал комок, запихнул его в пасть ублюдку и с того дня не переступал порог этого кабинета.

Под статью его действительно не подвели. Сделали выговор, разжаловали в лейтенанты, но через год вернули прежнее звание. Все всё знали, но каждый молчал в тряпочку. Да и с чего бы им возникать?

Сам же виноват…

Но предательство друга всё равно жгло душу. Неужели он поступил так из-за Кати? Конечно, между ними возникла борьба за расположение девушки, но чтобы…

На сердечном фронте Игорь одержал верх, но долго счастье не длилось – Катя снова уехала покорять столицу. Незадолго до того, как мутную схему контрафактного алкоголя раскрыли.

В одночасье Игорь потерял любовь, звание и друга.

_______________

Данила сидел за своим столом, перебирая раскиданные документы. Из папок торчали фотографии с мест происшествия, протоколы, заключения. Не сразу заметив Волхова, он продолжал печатать, однако вынужденный прерваться, когда тот сел напротив, закинув локоть на подшитую папку.

– Игорь? – Данилу будто вырвали из сна. Несколько секунд потребовалось только для того, чтобы вспомнить, где он находится. – А, точно. Николаич уже всё объяснил?

– Ага. Предельно.

– Вот и отлично. Держи заключение судмедэкспертов и криминалистов, – Данила как ни в чём ни бывало протянул Волхову несколько папок. – Там ещё рисунки по твоему запросу. Я проверил – в первом случае всё изуродовано животными, а вот во втором сохранилось неплохо. Но тоже криво-косо – не разберёшь.

Волхов с каплей удивления принял все документы – Данила ни словом, ни жестом не выдавал их вражды.

На рисунках были изображены непонятные линии. Первые три представляли собой сплошную мешанину, но кое-что Волхов смог вычленить: нечто, похожее на кольцо, просто вертикальные чёрточки, пара уголков… Нет, эти рисунки бесполезны – они слишком испорчены. Зато вырез на лбу почившего Анатолия Авдеева вполне прилично сохранился: круг, вертикальная черта, буква «И», ещё одна черта.

Но что всё это значило, Волхов понятия не имел.

Раздался стук в дверь. В кабинет вошли два офицера: лейтенант Нина Бестужева, только поступившая после академии, и Денис Коваль, с недавнего времени – с капитанскими звёздами на погонах. Он преобразился, когда к нему приставили молодую подопечную. Теперь старался держать осанку, с неподдельным энтузиазмом вникал в каждое порученное дело. Говорят, даже начал бегать по утрам – увидел кто-то из сотрудников.

Нина, миловидная девушка с неосквернёнными ещё тяготами службы глазами, искренне не понимала, почему все либо удивляются, либо посмеиваются над поведением наставника.

Когда вся группа разместилась по кабинету, Данила начал вводить их в детали работы. Говорил он скорее для Дениса с Ниной, так как Волхов и без того знал подробности. Впрочем, он и не слушал – изучал материалы экспертизы.

– Скорее всего мы имеем дело с психически больным человеком. Судя по характеру повреждений и иным обстоятельствам, он владеет огромной физической силой, способен расправиться с несколькими противниками за раз. Очень опасная личность. Из положительного – не замечено применение огнестрельного оружия. Но тут есть вторая сторона медали – огнестрел использовали против него, и это не помогло.

Нина съёжилась. Наверняка рисовала у себя в голове страшные картины какого-нибудь мутанта. Денис пытался выглядеть уверенно, но от Волхова не скрылся блеск испуга в глазах парня.

На самом деле, матёрых кадров в отделе категорически не хватало. Поэтому приходилось нарабатывать опыт молодёжи сразу в пекле. Что Краснов со Скворцовым, что эти двое никогда не сталкивались с по-настоящему серьёзными преступлениями. Даже несмотря на звание капитана, Денис не видел и половины пережитого Волховым и Королёвым, пожинавшими плоды девяностых. Местами это время было более жестоким, чем сами девяностые, потому как вчерашние братки вдруг стали уважаемыми дядями, с которыми необходимо считаться.

Да, Волхов и Коваль оба имели звание капитана, но Денис получил повышение совсем недавно. Как раз когда Волхову вернули его собственные звёздочки. А вот Данила уже находился в шаге от подполковника. Вполне возможно, после этого дела ему повышение и организуют.

– Нужно опросить свидетелей, – продолжал Данила. – По первому эпизоду их нет, но имеются показания егеря, Зверева Захара Петровича. По его заключению убийство могло быть совершенно стаей волков, которых он видел незадолго до происшествия. Версия не подтвердилась, однако экспертиза показала, что волки поработали именно в ночь убийства. Возможно, через час-полтора, а то и раньше.

Денис и Нина впервые видели фотографии с места событий. Отреагировали они довольно спокойно, что не прошло мимо Волхова.

– Второе убийство произошло не менее жестоким образом: расчленёнка, грубые рубящие удары. Почти все тела сгорели в пожаре. Убит практически полный состав учредителей ЗАО "ТрансМаршрутИнжиниринг", в том числе председатель совета директоров Авдеев Анатолий Викторович. В прошлом известный как Макар – криминальный авторитет, с две тысячи третьего года находящийся в разработке ФСБ, а с две тысячи четвёртого занявший пост главы ОПГ.

Волхов слушал в пол-уха. Сам он размышлял. Авдеев был центральной персоной криминального мира. Неофициально, конечно, но до сих пор все крупные схемы проходили через него. Вполне возможен вариант устранения конкурентами. Чтобы сбить со следа, подстроили улики под громкий случай, в том числе отметины на лбу. Дроздова, будь она неладна, где-то накопала снимки криминалистов и выпустила довольно подробную статью.

Но всё это лишь догадки. Придётся проверять факты.

– Игорь, пробегись по прошлому случаю ещё раз, – Данила заставил Волхова вернуться к ликбезу, оторвав от документов. – В том числе снова поговори с егерем. Может, вспомнит что-то ещё. В протоколе указано про поиски браконьеров – нужно узнать, кто такие и где были в ночь убийства.

Волхов кивнул.

– Нина, опроси жителей окрестных домов. Должны найтись те, кто слышал выстрелы или крики.

– Есть, товарищ майор! – девушка записала что-то в небольшой блокнот, усердно нахмурив брови.

– Денис, не тебе родственники погибших. Только осторожно – люди они непростые. Расспроси про конфликты, особенно недавние. Версию с конкурентами следует проверить досконально.

– Так точно, товарищ майор, – вздохнул Денис. – Врагов у них достаточно.

– Ворониным я займусь сам. Там придётся… – он прервался, кинул многозначительный взгляд на Волхова, но тот лишь усмехнулся. – В общем, пока всё. Материалы у вас на руках, фронт работ понятен. На досуге ещё подумайте над вариантами самостоятельно – любая идея может оказаться полезной.

Бестужева и Коваль встали, чуть не отчеканив салют по стойке «Смирно», и направились к выходу. Волхов хотел последовать за ними, но Данила жестом попросил его задержаться.

Когда дверь захлопнулась, они остались вдвоём. Часы отсчитывали секунды в опустившейся тишине, пока двое бывших друзей смотрели друг другу в глаза, чего не делали очень долгое время. Волхов насчитал девять шагов стрелки, пока Данила заговорил.

– Игорь, я отлично знаю твоё ко мне отношение. Уверен, ты предпочёл бы ловить Жнеца в одиночку, чем под моим руководством.

Волхов молчал. Пока всё сказанное было верным.

– Но с этим делом справиться сможем только мы. И только вместе. У нас есть опыт, связи, возможности. Поэтому, прошу, давай оставим личные разногласия, пока не найдём убийцу. Предлагаю временное перемирие, чтобы работать действительно сообща. А потом можешь делать что угодно – убеждать тебя в чём-то я уже устал. Ну как, по рукам?

Волхов потянулся в карман за сигаретой, лишь в последний момент вспомнив, что там ничего нет. Решение действительно давалось непросто. Секундная стрелка отсчитала ещё десять делений, когда он наконец ответил:

– Хорошо.

Данила вздохнул с облегчением.

– Какие у тебя мысли?

– Нужно подтвердить связь. Если отметины сделаны одним человеком и несут одинаковый посыл, то Жнец реален. Если нет – то я бы поставил на разборки внутри братвы.

– Да, согласен. Тогда на тебе подтверждение. У меня никаких идей, что это за каракули.

– Ну, я пошёл, – Волхов кивнул, захлопнул папку с делом и покинул кабинет.

_______________

Работа в полиции приносила немало проблем. Нервы постоянно подвергались проверке на крепость, а вспыльчивый характер Волхова приходилось усмирять чуть ли не каждый день, на что уходило слишком много сил, да и удавалось далеко не всегда.

Поэтому требовалась разрядка. Ему необходимо было время от времени выпускать пар, причём делать это с запасом хотя бы на пару дней вперёд.

Ничего лучше бокса для такой цели и придумать нельзя.

Тренировки проходили в спортивном зале школы, в которой когда-то учился Волхов. Секция держалась на голом энтузиазме, поэтому из инвентаря имелись несколько груш, развешанных по периметру зала так, чтобы их можно было привязать к стене, шкаф со скудным обмундированием, по большей части старым, да четыре длинные скамьи, которые ставили квадратом для обозначения границ импровизированного ринга.

Тренером был отец Илларион. Да, священник совмещал службу Господу с мордобоем, словом и делом доказывая пословицу «Добро должно быть с кулаками». Не носи он рясу, не виси на его шее огромный крест, вряд ли бы кто принял этого человека за батюшку. Поджарый, с длинными волосами, убранными в хвост, с аккуратной бородкой «эспаньолка» и тёмными глубоко посаженными глазами.

Именно Илларион три дня в неделю выбивал из Волхова излишки злобы, как делал это прямо сейчас, уже восьмой раунд подряд.

К третьей минуте руки капитана предательски опускались, открывая голову, дыхалка держалась на морально-волевых, а ноги одеревенели.

– Ну, Игорь, ещё немного. Терпи! – Илларион выкинул джеб в брешь защиты, попав прямо по носу. – Вот видишь! Бросил курить – и сразу плюс два раунда выносливости.

Он будто дразнился, задорно прыгая по рингу!

Волхов провёл двойку. В ответ Илларион нырнул, исполнил сайд-степ, оказавшись сбоку, тут же направил в голову джеб, отчего правая рука машинально поднялась для блокирования, но то был лишь обманный манёвр, чтобы открыть корпус. Следующий удар перехватил дыхание, вспыхнула резкая боль, в горле застрял вздох.

Гонг!

Таймер на телефоне оповестил о конце раунда, а через секунду Волхов уже стоял на одном колене, приводя себя в чувство.

– Молодец! – Илларион искренне похлопал его по плечу. – Рекорд. Я даже что-то запыхался с тобой, Игорёк.

– Ага… – Волхов не без труда поднялся на ноги, продолжая делать глубокие вдохи. – По тебе прям видно.

В ответ священник только широко улыбнулся, явно довольный собой.

– Ну, переходи на мешки. Арсений! – он крикнул следующему кандидату на поединок. – Давай ко мне. Три раунда! Миша, готовься. После него пойдёшь ты.

Волхов поковылял к снаряду. В голове снова завертелись удручающие мысли о Жнеце. Ублюдок умудрился сделать, казалось бы, невозможное – совершить такие кровавые, грубые убийства и при этом не оставить ни одного серьёзного следа, что мог бы дать подсказку для его поимки.

Иногда вспоминались слова Захара Петровича, егеря, про некие потусторонние силы, замешанные в деле. Теперь они казались чуть меньшим бредом, чем раньше.

Гонг прозвучал снова, командуя начать работу. Волхов сразу провёл несколько ударов, отчего мешок закачался. Сил оставалось не очень много, но злость заставляла двигаться через «не могу».

Ещё этот Королёв… Неизвестно, что бесило больше – само его наличие в качестве непосредственного руководителя, необходимость отчитываться перед ублюдком или необходимость поддерживать заключённое соглашение о перемирии.

Волхов ударил ещё раз. Чёткий хлопок утонул в шуме спаррингов, но на этом капитан не остановился. Он продолжил серию двумя мощными боковыми, нырнул, добавил оверхенд, а завершил атаку ударом в условный корпус.

Зазвонил телефон. Волхов кинул напоследок ещё один удар и направился к скамье с вещами, по пути снимая перчатки.

– Слушаю, Захар! – воскликнул он, поднося аппарат к уху.

Новость, поведанная егерем, заставила капитана нахмуриться, поджать губы, пару раз нервно ударить по деревянной опоре шведской стенки.

– Понял. Буду через пятнадцать минут.

Прозвенел гонг. Волхов направился к выходу, а Илларион вдруг погнался за ним.

– Игорь, подожди!

– Извини, тренер, служба зовёт.

– Да понимаю, – батюшка первым прошмыгнул в раздевалку. Пока Волхов переодевался с истинно армейской выучкой, он принялся рыться в своей сумке. – Сейчас, у меня тут кое-что есть для тебя… Ага! Вот оно.

Илларион достал бледный крестик на кожаной верёвке. Больше обычных, тяжёленький, изношенный годами так, что гравировка местами поистёрлась. Однако изображение Христа и даже часть букв у него под ногами ещё были ещё вполне различимы.

Волхов держал в руке неприметный вроде бы подарок. Он чувствовал, будто металл жжёт кожу.

– Спасибо, святой отец, но я…

– Я знаю, что ты не особо религиозен, – Илларион сжал его ладонь, – но прими подарок. Вы там не простого убийцу ловите. То ж чудовище настоящее – такой кошмар устроил…

Волхов кивнул, не найдя подходящих слов благодарности. Он повесил крестик на шею, похлопал по груди, привыкая к новому аксессуару.

– Спасибо.

Илларион улыбнулся. Вдруг взгляд его опустился в открытый портфель капитана, из которого торчало несколько листов.

– Интересуешься церковнославянским? Неожиданно.

– В смысле?

– Твои каракули, – батюшка указал на распечатки криминалистов. – Это же цифры. Правда, очень криво нарисованные. Их так раньше записывали.

Волхов опешил. Затем, опомнившись, схватил один из листков и сунул в руки священнику. Илларион ещё ничего не понимающими глазами смотрел на него, даже не подозревая о важности собственных слов.

– Ну-ка, расшифруешь?

Илларион удивился такой прыти, но просьбу исполнил.

– Так… «М», девятнадцать и, кажется… да, точно – восемнадцать. Ну, подозреваю «М» – это Матфей. Ссылка на его Евангелие: девятнадцатая глава, восемнадцатый стих.

– И что там написано?!

– Я ж откуда помню! – усмехнулся батюшка. – Но сейчас узнаем.

Он достал телефон и вбил данные в поисковике.

– Так-с… вот: «Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй». Это из заповедей, что Иисус завещал… Игорь?

Он увидел, как глаза капитана загорелись, губы исказились в странном, даже пугающем оскале.

– Святой отец! – воскликнул Волхов. – Тебя реально сам Господь Бог послал!

_______________

Внезапно хлынувший дождь барабанил по крыше автомобиля. Волхов ждал напротив небольшой пивной с самыми что ни на есть несъедобными чебуреками, которые здесь подавали к разного рода пойлу. Даже сквозь стены, шум ливня и корпус пятнашки слух улавливал мешанину из музыки с пьяными разговорами.

Наконец дверь забегаловки распахнулась. Яркий свет озарил площадку перед зданием, а следом показался высокий мужик в охотничьем комбинезоне. Он угодил прямо в широкую лужу, подняв фонтаны брызг. Выругался, отряхнулся, пошатываясь, с размаху захлопнул дверь и побрёл вдоль дороги, а через несколько шагов вдруг завёл пьяную песню невнятным заплетающимся языком.

– Это он, – кивнул Захар, сидевший на пассажирском месте. – Точно он.

Волхов проводил пьяницу взглядом. По всему вроде похож: небрежная борода, старый брезентовый комбинезон, зимний кожаный бушлат с потёртостями на поясе и плечах – как раз на месте лямок с навесами. А ещё высокие тяжёлые сапоги, подходящие для пересечённой местности, но не для городских улиц.

– Я проверил: он неделю назад был у Гарика, контрабандиста. Заказал три комплекта патронов. Хоть на медведя, хоть на белку. Кое-что из расходников ещё. Заплатил хорошо, причём налом.

– Капканы, силки?

– Не, такое продают только своим. Может, с собой привёз или сам делает.

– Понятно… – капитан побарабанил пальцами по рулю. – Петрович, ты точно уверен?

– Точно, Игорёк, точно! Гад уже столько зверьков сгубил! Я бы его, падлу!.. Да вот сам видишь – не мне с ним тягаться.

– А посадить? Я как бы полицейский.

– Его не поймать! – Захар не выдержал – ударил кулаком по приборной панели. – Я пытался. Но гадёныш… он хорош. Признаю.

– Ладно, ладно. Припугнём – носу больше не сунет в наши края.

Волхов вышел из машины. Всё ещё лило как из ведра, но накинутый дождевик прекрасно справлялся с этой проблемой.

Браконьер остановился. Капитан поначалу насторожился – вдруг его заметили – но тот лишь прислонился к стене ближайшего здания, чтобы справиться с ширинкой.

– Таёо-о-ож-ИК-ные мы ж-жители… – бубнил он себе под нос, – Ла-ла-ла что-то таа-ам и как-то та-а-ИК- еш-шо-о-о!..

Тяжёлая ладонь водрузилась на плечо, только он успел сделать дело. Пивную бутылку, почти опустевшую, пришлось убрать ото рта.

Повернувшись, браконьер увидел облачённого в тёмный плащ человека, размерами сильно уступающего ему самому. Лица он не разглядел, но из-под капюшона выглядывало извилистое очертание раздвоенного подбородка.

– Ты кто такой?! – грозный тон должен был спугнуть незнакомца. – Чего надо?!

Вдруг что-то мелькнуло. Дыхание резко перехватило, ноги подкосились. Не до конца понимая что происходит, глотая воздух, браконьер упал на одно колено. Только теперь незнакомец заговорил:

– Ты был в лесу ночью пять дней назад. Что ты видел?

– О чём ты говоришь?! – боль немного отрезвила бедолагу, но заставила голос охрипнуть.

Ещё один удар заставил до скрипа сжать зубы и окончательно разогнал алкоголь.

– Вспоминай! Люди, странные вещи, может, слышал что-нибудь? Отвечай!

Следующий удар сломал нос, заставив браконьера поторопиться с ответом.

– Не знаю! – пытаясь отдышаться, заскулил он. – Не знаю, честно! Слышал шорох, голос издалека. Подумал, что егерь на след вышел, да дёру дал. Этот старик меня уже недели три пасёт!

– Опиши его.

Дождь вдруг ослаб, перешёл в лёгкую морось. Только ручейки, падающие с крыш разбивали лужи. Браконьер шмыгал, утирал ноздри, пытаясь остановить кровь, но та продолжала вытекать.

– Не знаю! Говорю же – разглядывать не стал.

Волхов достал пистолет, приставил дуло к груди, поморщившись от раздражающе жалобного воя.

– Увижу тебя в этом городе ещё раз – яйцами на капкан посажу. И вот это вот, – он взвёл курок, от чего бедолага, кажется, обделался, – для тебя станет самым желанным избавлением на свете. Уяснил?

Ублюдок испуганно закивал, даже не заметив летящий в него кулак. На этот раз капитан его вырубил, попав в челюсть.

Захар Петрович нетерпеливо ожидал. Волхов скрылся вместе с браконьером, поэтому происходящее оставалось для него тайной. Когда егерь заметил, приближающегося к машине капитана, наконец смог облегчённо вздохнуть.

Волхов сел в машину, с размаха захлопнул дверь. Влага брызнула на егеря, заставив его поёжиться.

– Ну, как там?

– Нормально, – ответил капитан, вставляя ключ зажигания. – Если не дурак, носу сюда больше не сунет.

– А если дурак?

– Тогда… – двигатель завёлся не сразу. Пришлось сделать несколько поворотов ключом, чтобы услышать рёв железа и почувствовать вибрацию под сидением. – Тогда он улетит не за браконьерство, а за что-нибудь похуже. Я ему это устрою, поверь.

Пятнашка выехала из парковки, завернула за угол. Захар увидел по пути приходящее в себя тело, ещё не поймавшее координацию, а потому раз за разом падающее лицом в лужу.

– Он сказал что-нибудь по поводу Жнеца?

– Да ничего он не видел…

Некоторое время они ехали в молчании. Радио барахлило, поэтому фоном служили лишь гул мотора, удары утихающего дождя о лобовое стекло и скрип дворников.

– Останови здесь, пожалуйста, – Захар указал на кафе по правую сторону от дороги.

– А чего не до дома?

Застучал сигнал поворотника, Волхов притормозил, плавно завернул к тротуару.

– Не хочу домой, – пояснил егерь. Злость его улетучилась, сменившись редкой радостью. – Такое дело сделали – отпраздновать надо! Может, со мной?

– Не, Петрович, извини. Я лучше к себе, спать. В последнее время как-то не до пиршеств.

– Понимаю, понимаю. – Захар отстегнул ремень, приоткрыл дверь, даже высунул ногу наружу, но вдруг замер, нахмурился, а затем положил руку на пояс. Он глубоко вздохнул, будто решался на нечто страшное.

– Ты чего? Плохо стало?

– Нет, Игорёк, нет. Просто… – егерь откинул полы куртки, отстегнул ножны и протянул их Волхову. – Вот, возьми.

– Ты чего Петрович?! Это ж твой счастливый нож!

– Бери, бери, – Захар насильно сунул клинок в руки капитана, боясь передумать. – Ты не поверил мне тогда, но это не важно. Он не просто счастливый, а заговорённый. Даже нечистую силу с ним проще будет одолеть. Возьми, Игорь, не обижай старика.

Волхов медленно, с придыханием вытащил нож из чехла. Клинок был заметно источен, но всё ещё тяжёл, а кромка достаточно остра; гарда плотно облегала палец; рукоять, оплетённая кожей, хорошо цеплялась за ладонь. Простое, но надёжное оружие без изысков. В нём чувствовалась необъяснимая сила.

– Спасибо, Захар Петрович, – Волхов не мог оторвать взгляда от подарка. – Он… это очень…

– Знаю. Молчи, – егерь явно с тяжёлым сердцем прощался со своим оберегом. – Лучше запомни мои слова и будь готов к самому невероятному, Игорь. Прошу тебя.

Он вышел из машины, тут же припустив ко входу в кафе, чтобы не намокнуть слишком сильно. Волхов спрятал клинок в ножнах, зацепил на ремне и тронулся.

Глава третья. Старая церковь

Ненастная погода заставляла съёжиться одним своим видом. За окном творилась страшное: буйный ветер гнул деревья, разгонял падающий с неба то дождь, то мокрый снег, будто осень с зимой никак не могли договориться.

Закутанный по самую шею мужчина вышел из дверей городской больницы. Тяжёлые створки, теснимые ветром, поддались не сразу, а после с грохотом захлопнулись за его спиной.

Он быстрым шагом засеменил между луж, пока не вышел к небольшому парку. Непогода доставляла массу неудобств: вода застилала линзы очков, отчего приходилось идти чуть ли не по памяти, грунтовая дорожка, освещенная старыми тусклыми лампами, покрылась слякотью, а шелест листвы, скрип гнущихся ветвей, свист попавшего в ловушку деревьев ветра перебивали собственное дыхание.

Хотелось как можно скорее добраться до дома, очутиться в уютном мягком кресле, выпить чашку чая под какую-нибудь телевизионную программу, закутавшись пледом.

Вдруг стопа проскользила по краю лужи, ноги разъехались, он потерял равновесие и вот-вот должен был упасть, но взявшийся из ниоткуда прохожий подхватил его, не дав окунуться в грязную воду.

– Спасибо! – искренне поблагодарил своего спасителя мужчина. – Если бы не вы, я даже не знаю… Спасибо!

Он протёр очки, чтобы взглянуть на незнакомца. Тот пристально смотрел на него из-под шапки, натянутой до самых бровей. Мужчина нахмурился – он уже где-то видел этого человека.

– Извините, а мы раньше с вами не встречались? Кажется, мы…

Удар оборвал фразу. Мужчина плашмя рухнул прямо в лужу, от которой был спасён только что. Он не успел понять, произошедшее, когда незнакомец склонился над ним и нанёс ещё несколько ударов.

Кровь хлынула из лопнувшей губы, нос ненормально свернулся, вода пробралась за шиворот, растекаясь по спине.

Полуконтуженное сознание уловило блеск металла.

– Нет! Прошу!

От взмаха он закрылся руками. Топор разрубил мясо, сломал кости, вызвав адскую боль. Крик мужчины растворился в воздухе, затерялся среди зарослей, уносимый ветром.

Убийца рывком выдернул лезвие, пустив брызги крови, снова нанёс удар, теперь уже вскрыв грудную клетку. А затем принялся рубить жертву, безумно крича.

Мужчина бился в конвульсиях, барахталась в луже, заполняя её кровью. Он захлёбывался, дёргался, всё ещё пытался спастись, стараясь отползти, но ноги лишь бесполезно дрыгали, поднимая брызги, а топор продолжал превращать в мешанину его лёгкие с потрохами и костями.

Следующий удар завершил муки. Нервный тик заставлял тело дёргаться, но теперь это был безжизненный труп.

Убийца некоторое время стоял над ним, тяжело дыша. Дождь смывал кровь с одежды, стекал по топливу в ручеёк, который уносил её дальше по дорожке, сворачивал к краю и скрывался в зарослях.

Убийца ногой откинул покалеченные руки жертвы в стороны, в два маха отделил их от тела, опустился на колено возле головы и вырезал на лбу несколько глубоких отметин.

_______________

Новому зверскому убийству никто не удивился. Это показалось не то странным, не то страшным: человек слишком привыкает даже к самым ужасным обстоятельствам.

Волхов буднично переступил через заграждающую ленту. Рядом с трупом его уже ждали Данила, Денис и Нина. Адамыч руководил группой криминалистов, раздавая указания с другой стороны периметра, так что с ним придётся поздороваться чуть позже.

– Он набирает обороты, – Данила аккуратно ходил вокруг тела в поисках улик. – Между первыми двумя убийствами прошла почти неделя, а третье совершил уже через день.

– Но странное дело, – заметил Денис. – В этот раз убит ни зэк, ни преступник. Равшанов Рустам Озадович, хирург городской поликлиники. Возвращался домой после дежурства, на полпути до остановки напали.

– Погода ночью бушевала: ливень, гроза, шквальный ветер, – добавила Нина. Помимо планшета с протоколом она всё так же держала при себе собственный блокнот, куда записывала одной ей известные пометки. – Никто ничего не слышал, труп нашли только утром.

Данила опустился рядом с телом, разглядывая вырезанные на лбу символы.

– Что ж эта хрень означает…

Волхову пришлось побороть соблазн держать в неведении бывшего друга. Очень уж хотелось понаблюдать за его метаниями от одной бессмысленной идеи к другой, но времени на это не оставалось.

– Я знаю, что за послания оставляет убийца.

Услышав заявление, коллеги разом повернулись в его сторону.

– Ну?! Выкладывай! – майор воскликнул это слишком громко, обратив на них внимание окружающих.

– В общем, наш Жнец повёрнут на библии. Хрень эта – номер главы и стиха. У Авдеева текст такой: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй.

– Сходится, – кивнул Данила. – Виновен по всем пунктам. А остальные?

– С остальными пока сложнее. У первых трёх раны обезображены, так что придётся повозиться.

Нина тут же сделала запись в блокноте, а Денис состроил гримасу непонимания.

– А как ты узнал, Игорь Олегович?

Волхов усмехнулся. Ему хотелось бы рассказать историю, достойную детективного романа, о поиске зацепок, сложных логических цепочек и внезапных просветлениях, но случайность в раздевалке нисколько не сходилась ни с чем подобным.

– У каждого профессионала есть свои секреты, – с таинственным видом ответил он.

Дальнейшие расспросы пресекли криминалисты. Вениамин сразу распределил их по местам: кого составлять описание, кого осматривать отрубленные конечности, лежащие в стороне от тела, а Славе, самому опытному из них, доверил трудиться над трупом.

– Опять наш клиент? – Вениамин по-свойски поздоровался с обоими офицерами, снова закурил сигарету. В последнее время он зачастил с дурной привычной. – Когда ж это закончится…

– Когда мы его поймаем, Адамыч. Когда мы его поймаем…

_______________

Город просыпался. Дороги уже наводнили машины, по тротуарам брели хмурые пешеходы, среди которых, выделяясь яркой спортивной одеждой и широкой улыбкой, бежал лысый мужичок. Он петлял, обгонял прохожих, перепрыгивал лужи, бодро взбирался в горку. Волхов наблюдал за ним из машины, ожидая, пока откроют переезд.

Путь его лежал в сторону пригорода, на широкий холм, где располагалась церковь. Это было старое здание, местами с обнажённой кирпичной кладкой, заброшенное ещё лет сорок назад, когда спрос на религию у народа значительно упал. Постройку начали восстанавливать собственными силами прихожане и священники. Они успели укрепить своды, привести в порядок внутреннее убранство, фундамент. Снаружи уже оштукатурили часть стен и даже поставили новенькие ворота.

Пока длился основной ремонт, службу справляли в деревянном срубе, который до сих пор стоял во дворе. От него же росла и невысокая колокольня, ещё действующая, потому что башню церкви ещё не отстроили до конца.

На территории постоянно кто-то находился. Работа была всегда, поэтому нанимали школьников, решивших подзаработать в свободное время, обездоленных или просто желающих помочь хорошему делу людей.

Волхов не появлялся здесь уже несколько лет. И ещё столько же не появлялся, но срочно требовалась помощь Иллариона.

А вот и он, кстати – сменил рясу на рабочую форму с высокими сапогами, активно указывает водителю фискарса, куда именно нужно сгружать лес.

Волхов припарковался у калитки, ступил на вязкую грязь и пошлёпал по грунтовой тропинке к священнику. Когда он приблизился, механические клещи уже разжались, сбрасывая последние брёвна, одно из которых покатилось прямо на них.

– Отлично, отлично! – Илларион помахал рукой водителю, останавливая бревно ногой. – Всё, спасибо! Дальше сами. О, Игорь, здравствуй! Ты какими судьбами?

– Помощь твоя нужна, – Волхов сжал крепкую ладонь в приветствии. – Слышал про новое убийство?

– Да, слышал… – Илларион перекрестился. – Царствие ему небесное, бедняге.

– Думаю, он был другой веры.

– Не важно. Все под одним богом ходим.

– Ну-ну… Так как, поможешь?

Но Илларион отвлёкся от разговора, не ответив. Он снарядил нескольких рабочих распиливать брёвна: раздал им бензопилы, обозначил фронт работ, и только после этого вернулся к капитану.

– Извини, времени мало. Надо до темноты со всем разобраться – завтра ещё одна машина будет. Дров на зиму нужно много.

– Да ничего. Понимаю.

– Какая помощь-то требуется?

Волхов достал из портфеля планшет с листами.

– Сможешь расшифровать послания? Один получилось разобрать, но остальные… Последний вроде чёткий, но я ничего не смог найти похожего. Боюсь, без тебя не справимся, а это главная зацепка.

Илларион поглядел на рисунки.

– Пошли сядем. В ногах правды нет.

Они разместились в беседке, разложив листы по столу. Батюшка молча изучал их, а Волхов решил не мешать. Он наблюдал, как рабочие живо разделываются с брёвнами, один за другим распиливая их на чурки. Те скатывались вниз к широкому тяжёлому пню с многочисленными отметинами.

– Гошка! – раздался крик одного из рабочих. – Гошка, давай принимай!

На зов из избы показался здоровенный мужик. Ростом он достигал, наверное, метров двух, из широченных плеч свисали руки, подобные горилльим, с толстыми грубыми пальцами и мозолистыми ладонями. Лицо Гошки, хмурое как сегодняшняя погода, выделялось выпуклыми скулами и выпирающей челюстью. На пару мгновений Волхов пересёкся с ним взглядами, из-за чего мурашки пробежались по коже. Тёмные впалые глаза будто высасывали остатки света из души.

Он не спеша пошагал к куче ожидающих его чурок, держа в руке тяжёлый топор. Подойдя к пню, Гошка играючи поставил на него первый попавшийся кругляк, замахнулся и с одного удара расщепил дерево.

– Так. Один могу сказать, – наконец заговорил Илларион. – Он похож на тот, что ты мне показал в раздевалке. Левит, глава девятнадцатая, стих одиннадцатый.

Волхов сразу полез за текстом в интернет.

– «Не крадите, не лгите и не обманывайте друг друга». Осуждённый с этой отметиной сидел за мошенничество и кражи. Убийца точно знал, в чём он виновен.

Капитан изучил дела жертв. Первым трём жертвам грозила решётка на долгие годы, от того они и решились на побег. Все жили в одной камере, но с Авдеевым их ничто не связывало.

– Ещё что-нибудь разобрал?

Илларион помотал головой.

– Нет, извини. Это копии? Оставь мне, посижу сегодня вечером поплотнее. Может, получится чего разглядеть.

– Хорошо, спасибо большое.

– Не стоит, – Илларион встал со стула, поправил ремень на поясе. – За такое благодарности не спрашивают.

Они вышли из беседки. Батюшка проводил гостя до калитки под шум пил и грохот ударов колуна.

– Слушай, кто это у вас такой? – Волхов кивнул на Гошку. – Мутант, блин! Вот с кем тебе надо на ринге стоять.

– Э, не, – усмехнулся Илларион, – мне ещё голова понадобится. Этот детина как пришибёт, сразу в травму можно идти.

– Где откопали?

– Сам пришёл, года три назад. Сказал, потерял всё, некуда идти. Попросил пристроить на время, да так и остался. Мы не против – шибко полезный товарищ в хозяйстве. Молчаливый, правда. Девок пугает одним своим видом! Хе-хе… но свои уже его полюбили. Хороший человек.

Они дошли до выхода, где попрощались. Волхов сел в машину и отправился обратно в город по спуску с холма. По пути, на изгибе дороги, открылся чудесный даже в своей серости вид на поля, раскинувшиеся у подножия, речку, которая извивалась, доходя до леса, а потом огибала рощу, скрываясь в зарослях.

Вдруг в перед глазами снова всплыл взгляд Гошки. Волхова пробил озноб, затряслось дыхание. Он резко остановился прямо посреди дороги, но всё прошло так быстро, будто ему померещилось. Только бешено колотящееся в груди сердце осталось после внезапного приступа.

Волхов посмотрел в зеркало заднего вида, в котором отображался купол церкви. Внутри зародилось тревожное предчувствие.

Подождав, пока пульс восстановится, он снова поехал. Наверное, стоило бы отдохнуть, но рабочий день ещё не был завершён. Его ждали дела.

_______________

Следственная группа в полном составе собралась в кабинете Королёва. Волхов заметил за собой, что уже не так рьяно желает поскорее покинуть стены этого помещения. Данила всё ещё вызывал не лучшие эмоции, но общий враг объединял даже заклятых неприятелей.

Нина волновалась. Пока не началось обсуждение, она всё вычитывала записи в своём блокноте. Верно, готовилась держать слово, будто то была настоящая презентация, а не разбор полётов.

Денис выглядел вымотанным. С таким напором он не работал никогда, но ударить в грязь лицом никак не мог. Поэтому в лучшем виде выполнил указания майора, без устали разъезжая по родственникам убитых. Учитывая, что те сами были недалеки от криминала, работёнка ему досталась ещё та.

– Итак, подведём итоги, – начал Королёв, раздавая папки с документами. – Вот заключения по последнему делу. Судя по всему, мы ищем грёбаного призрака.

Волхов перелистнул несколько страниц, опытным глазом вычленяя основную информацию.

– Следов нет, по ДНК пусто, с отпечатками, понятное дело, голяк. Камеры?

– Неа, – Данила уселся на подоконник, отчего тот жалобно скрипнул. – Все ближайшие камеры ничего подозрительного не зафиксировали.

– Меня беспокоит другое, – Нина заглянула в блокнот в поисках своей пометки. – Когда я осматривала место преступления, заметила для себя, что характер повреждений несколько отличается. Думала, экспертиза покажет, но здесь ни слова об этом.

– Что ты имеешь в виду? – Денис, несмотря на сонливость, изобразил неподдельную заинтересованность, подсел поближе, склонился над плечом девушки. – Покажи-ка.

– Вот.

Нина взяла его папку, открыла страницу с делом Авдеева, положила на стол рядом со своей, с фотографиями убийства Равшанова.

– Смотрите – вот этот труп, – она указала на тело, которое опознали, как Фому Грядова, главу охраны Авдеева. – У него отрублена рука, как и у хирурга. Но даже с ожогом видно, что сделано чисто: раз – и всё. А тут кости раздроблены, мышцы порваны. Будто рубил другой человек.

– Так, предположительно рубили топором… интересно… может, оружие затупилось? – Денис принялся снова перебирать фотографии в поисках новых мыслей.

– Или он решил помучить жертву, – Волхов встал, присоединившись к коллегам. – Молодец, Нина. Очень хорошо подметила.

– Но, надеюсь, ты ошиблась, – Данила открыл форточку, чтобы запустить свежий воздух. В кабинет сразу залетела прохлада. – Если ты права, то у нас не один поехавший. Быть может, и не два.

– Но они по-любому связаны, – Волхов сдвинул со стола все прочие документы, не спрашивая мнения Данилы, разложил детали расследования, собирая более-менее единую картину. – Так, давайте действовать предположениями.

– Это как?

– Например, у нас имеется четыре послания, оставленных убийцей, – он положил в центр рисунки. – Два из них расшифрованы. Это ссылки на священное писание, в которых говорится о грехах, совершённых жертвами. Останович Герман – вор-рецидивист, крупный мошенник. Убийца точно знал, в чём он виновен.

Волхов рядом с одним из рисунков положил фото обезглавленного трупа с посланием на груди.

– Авдеев… Ну, тут тоже полное соответствие – грехов хватает. Однако он слишком известен среди преступников, поэтому прямую связь отследить сложно.

Фото мёртвого авторитета заняло своё место.

– Какой первый вывод?

– Ясное дело – ублюдок возомнил себя мстителем.

– Правильно, – кивнул Волхов. – Но есть ещё одно.

– Остановича он знал лично, – Данила закрыл форточку, чтобы ветер не сдувал документы. – Авдеев известен, а этот довольно мелкая сошка.

– Двух других, скорее всего, тоже, – добавила Нина.

Девушка загорелась. Ей явно нравился процесс, что было несомненным плюсом. Хотя и настораживало, если учесть контекст. Но не Дениса – он, кажется, на такие мелочи внимания не обращал.

– Верно, – заключил Волхов. – А это означает…

Данила достал телефон и набрал номер.

– Алло. Приветствую. Это майор Королёв. Да, есть срочное дело.

Волхов вспомнил, как раньше они понимали друг друга с полуслова. Вот и сейчас – не успел он выразить мысль, что нужно проверить всех подельников погибшей троицы, сидельцев и прочих связанных с ними людей, как Данила уже приступил к исполнению, запросив полное досье и доступы во всевозможные базы данных.

Скоро все четверо лопатили полученную информацию. Это заняло несколько часов. Глаза успели покраснеть, заболеть, даже засохнуть. От непривычно долгого сидения Волхов уже не чувствовал собственный зад.

– Так, кто хочет поесть? – не выдержал он.

Никто не отказался от столь заманчивой идеи.

– Отлично. Схожу, прикуплю чего-нибудь. А то прирасту к сидушке.

– Вы в шаурмечную? – оживился Денис. – Ту, что через улицу?

– Ну, да.

Ларёк с шавармой был излюбленным местом всего отдела. Волхов не особо жаловал пункты общественного питания из-за повальной антисанитарии, но здесь за чистотой и качеством старались следить. Ещё бы – клиенты через одного с погонами. Такого отравишь, и можно сразу же закрывать лавочку.

Поваром там работал мужичок в возрасте, Геннадий Дмитриевич, которого старожилы по-свойски звали Митричем. Многие знали его семью, бывало, заступались за перед прочими службами, ограждая от необходимости отстёгивать на лапу всяким жадным инспекторам.

Уже повечерело, опустились почти зимние сумерки. Улицы пустовали – народ боялся выходить из домов в такое время, опасаясь новых деяний Жнеца.

Свет в ларьке сиял манящим маяком. Волхов, наверное только благодаря воображению, почувствовал аппетитный запах жареной курицы и фирменного соуса, секрет которого Митрич хранил в строжайшей тайне. Слюна наполнила рот от предвкушения. Капитан вдруг осознал, что ничего не ел с самого обеда.

Когда он отворил дверь под приветливый звон колокольчика, нос уловил уже вполне настоящий запах мяса, отчего живот издал протяжный вой.

– Здравствуй, Игорёк, – Митрич дружелюбной усатой улыбкой разгонял тучи в душе Волхова при каждой встрече.

Что-то было в этом человеке необъяснимо светлое, уютное, будто он вышел с экрана доброго советского фильма. Связано ли это с тем, что он готовит вкусную еду, Волхов не знал. Да и разбираться желания не имел.

– Слышу, желудок уже соскучился.

– Не то слово, Митрич, – Волхов непроизвольно сам раздался улыбкой.

– Как обычно?

– Два как обычно. А ещё два сырных и один острый.

– Ого, так у вас целая компания? Неожиданно.

Митрич уже принялся за работу, не глядя отрезая срочные куски мяса с вертела, накидывая в лаваш овощи, смешивая всё это в соусе.

– А что такого? – Волхов сел за столик, ожидая первой порции. Он заворожённо наблюдал за процессом, то и дело сглатывая накопившуюся слюну.

– Да не, ничего. Просто, кажется, я знаю, кто заказал острый.

Волхов не ответил. Улыбка куда-то пропала, но это помогла исправить готовая шаурма, которую Митрич уже через пару минут протянул капитану.

– Ловите Жнеца? – он решил сменить тему.

– Ага, – Волхов сразу же вгрызся в долгожданный ужин. – Ублюдок навёл шороху.

– Это уж точно. Я видел, как подростки рисуют граффити в его честь. Страшное дело – убийца становится народным героем.

– Хирурга он тоже из благородных побуждений прикончил?

– А ты разве не знаешь?

– Чего?

– Равшанов, оказывается, покалечил нескольких людей, но избежал наказания. Сегодня вышла статья от Дроздовой. Ты не читаешь её блог?

– Её что?

– Сейчас, погоди.

Он прижал две последние порции в гриле и скрылся в каморке за кухней под удивленный взгляд Волхова.

– Вот она! – Митрич вышел с планшетом в руке. – Свежая статья, сегодня опубликована. И как только успевает, а? И дня не прошло.

– Ясное дело – как, – Волхов переложил недоеденный кусок в левую руку, развернул страницу. – У неё шило в ж.... кгхм… Ну-ка…

В блоге Ксении Дроздовой, первой в ленте, красовалась статья с заголовком «Доктор Живодёр».

_______________

«Сегодняшнее утро омрачилось новым ужасающим преступлением так называемого Жнеца. Таинственный мститель, убийца, психопат или… герой? Когда он прикончил троих рецидивистов, которые явно не собирались становиться на путь исправления, многие из нас не знали, что чувствовать по этому поводу. Признаюсь, я также была шокирована происходящим, когда впервые увидела тот кошмар в Кровавой роще. До сих пор перед глазами мелькают кровавые образы, они теперь навсегда со мной. Но позже, успокоившись, я задумалась: а не является ли это симметричной карой, соответствующей их преступлениям? Убийства, грабежи, обманы, мошенничество. Если бы кто-то угомонил этих ублюдков раньше, десятки, даже сотни людей не пострадали. И кто знает, сколько простых граждан стали бы новыми их жертвами, не покончи Жнец с преступниками раз и навсегда. Да – страшно, да – за гранью понимания, но – справедливо. И когда произошло новое убийство, когда бывшие головорезы во главе небезызвестного Анатолия Авдеева по прозвищу Макар, получили по заслугам, я убедилась в одном: нынешнее правосудие не желало наказать преступников по всей строгости закона, поэтому действовать пришлось таинственному мстителю-психопату.

Жнец взял на себя незавидную роль. Не все согласятся с его методами, кто-то и вовсе посчитает, что жестокость неоправданна. Но я скажу со всей уверенностью: это реакция на бездействие наших властей. Полиция покрывает преступников, пресмыкается перед криминальными «авторитетами», силовые структуры погрязли в коррупции. Это они допустили Жнеца на улицах нашего города. Это они виновны в том, что разбираться с ублюдками приходится подобным образом. Да, Жнец – псих. Но только психу хватит смелости на столь дерзкий поступок.

А теперь поговорим о последнем убийстве.

Открою тайну. Именно я обнаружила тело посреди парка. Я же и вызвала полицию, правда убралась оттуда ещё до прибытия наряда. Я сразу поняла, что это сделал Жнец, всё сходилось именно на нём. Смущала лишь одна деталь – убитый, Равшанов Рустам, не являлся преступником. Он исправно работал хирургом в городской больнице, не имел ни особых заслуг, ни громких наград, но и ничего плохого о нём не было известно.

Однако семена сомнений проросли в моей голове, и я решила порыться в грязном белье, что оказалось довольно непросто. Никаких официальных записей, способных пролить свет на истину, найти не удалось. По личному делу всё было чисто, гладко, без задоринки. Единственной зацепкой оставался факт переезда семь лет назад из небольшого областного ПГТ в наш город. Так уж получилось, что именно в этом ПГТ я выросла и начала строить карьеру журналиста, поэтому у меня остались кое-какие связи.

Мне удалось узнать тайны, которые кто-то упорно пытался скрыть.

Равшанов Рустам покалечил нескольких людей из-за собственной некомпетентности. И, что самое страшное, его жертвами стали дети. Одна из них, невинная девочка, распрощалась с мечтой из-за абсолютно халатного отношения данного «специалиста». Имени, возраста и прочих деталей я раскрывать не буду, чтобы не подвергать бедняжку новым проблемам. Скажу одно: при своевременном, правильном реагировании, её травма была бы лишь коротким эпизодом в жизни. Чем-то вроде весёлого воспоминания о задорном юношестве, не более.

Но всё обернулось так, как обернулось.

Примерно в этот же период Равшанов допустил ещё несколько ошибок. Некоторые из них не имели столь же серьёзных последствий, а другие обернулись ещё более тяжёлыми испытаниями. Но, как и в первом случае, их можно было избежать, попадись они нормальному специалисту, а не шарлатану с купленным дипломом.

Как вы уже догадались, мои дорогие читатели, Равшанов не понёс никакого наказания. Записи в медицинских картах «случайно» затерялись, суды не нашли проявлений халатности, а сам он уволился по собственному желанию, не понеся профессиональных санкций.

И только теперь возмездие настигло его. С процентами за просрочку.

Не уверена, что оно соразмерно содеянному, но приговор огласила не я. И не судья, которая должна работать была на благо общества. Его привёл в исполнение Жнец – порождение коррумпированной системы.

На этом я сегодня закончу, дорогие читатели. Вам я предлагаю сделать собственные выводы из сложившейся ситуации. А я пока подумаю, как хирург с зарплатой в пятнадцать тысяч смог нанять дорогого адвоката, развалившего дело, договориться с сотрудниками больницы, чтобы те «потеряли» нужные документы, и почему пострадавшим поступали звонки с угрозами и требованием забрать заявления».

_______________

Аппетит пропал. Волхов почувствовал, как в груди разгораются негодование, злость и… стыд.

Дроздова была во многом права, он это знал. Но ничего не предпринимал.

– Спасибо, Митрич. Мне пора, – капитан приложил карточку к терминалу.

– Да на здоровье, Игорёк. Вот, держи. Даниле привет передавай.

Имя бывшего друга заставило глаз дёрнуться. Капитан кивнул в ответ и вышел на улицу, снова потревожив дверной колокольчик.

В кабинете Волхова ждали с нетерпением.

– Чего ж так долго?! – Денис вскочил со стула, когда он с горячим свёртком еды в руках распахнул дверь. – Я уж хотел идти на твои поиски!

Коваль разорвал упаковку, тут же с жадностью вгрызся в лаваш. Соус потёк по губам, но его это не остановило. Следующие три укуса укоротили шаурму почти на половину за считанные секунды.

– Спасибо, – Нина мило улыбнулась, принимая свою порцию. Она явно сдерживала себя, чинно разворачивая бумагу и неспешно приступая к трапезе.

– Тебе привет от Митрича, – Волхов протянул последнюю шаварму Даниле.

– О, спасибо. Как он там?

– Хорошо, хорошо, – Волхов уселся на своё кресло. – Ему можно благодарность объявить.

– Чего так?

– Вы знаете про блог Дроздовой?

– Ну, что-то слышал, – Денис не гнушался разговаривать с набитым ртом.

– Откройте последнюю статью. Она сделала работу за нас – узнала, за что убили хирурга.

– Правда? – Данила поспешил к компьютеру, набрал запрос в поисковике и за несколько секунд пробежался по тексту. – Вот чертовка…

– Ну, а мы таких уродов насмотрелись, я тебе скажу, – Денис уже прикончил свою шаварму и теперь хищно поглядывал на ту, что была в руках Нины. Ну, или на саму Нину…

– Особенно тот мутант, – отвлеклась от ужина девушка, – Страшный – жуть. Такого встретишь на улице – заикой станешь.

– Во, гляди, – Денис развернул ноутбук экраном к капитану.

У Волхова пропал дар речи. На него смотрел исхудавший, но от этого ещё более устрашающий человек. Кожа обтягивала выступающие скулы, широкую челюсть, раздвоенную в подбородке, нависающие над впалыми тёмными глазами брови.

– Твою мать.

– Что такое?

– Кто это? Живо – всю информацию по нему!

Денис смыл с лица ухмылку, перевернул ноутбук, принялся выполнять приказ. Волхов тем временем достал телефон и набрал номер Иллариона.

– Ну же, отвечай…, давай, давай!

В ответ из динамика доносились только гудки.

– Корягин Георгий Сергеевич, – Денис под взглядами взволнованных коллег начал зачитывать досье. – Восемьдесят шестого года рождения. Осуждён за убийство. Жертва – Семёнова Ольга Вячеславовна, восемьдесят седьмого года рождения....

Волхов перехватил ноутбук. На экране было две фотографии девушки: при жизни, где она улыбалась, сверкая большими светлыми глазами, и после убийства – в окровавленном белом платье.

– Отбывал наказание в исправительной колонии номер девять, выпущен три года назад, – бормотал он себе под нос, взволнованно изучая досье. – Дальнейшая судьба неизвестна, более не привлекался.

Гудки оборвались – истёк срок ожидания. Волхов выругался, засунул телефон в карман и вернул ноутбук Денису.

– Так, я в церковь. Этот мутант, возможно, наш клиент.

– Чего?! – Данила вскочил с кресла. – Почему ты так решил?

– Я видел его сегодня. Илларион должен был расшифровать оставшиеся послания, но теперь не отвечает.

– И ты собрался идти в одиночку?! – Данила схватил Волхова за плечо, остановив у самого выхода.

– А что предлагаешь?! – тот одёрнул руку, раздражённо отпихнул майора в сторону. – Ждать группу перехвата? Тут время может на минуты идти. Я уже мог опоздать!

Данила пару секунд буравил бывшего друга взглядом. Затем он достал из кобуры пистолет, чтобы проверить оружие и заполнить магазин.

– Коваль, Бестужева, идите к Потапенко. Объясните всё, пускай отправляет отряд ОМОНа. Мы вперёд. Будем на связи.

– Н-но как же…

– Выполнять! – Данила оборвал растерявшуюся Нину и кивнул Волхову: – Погнали.

_______________

Снова разошёлся дождь. Тяжёлые капли врезались в лобовое стекло, от набранной скорости дворники не успевали расчищать обзор.

– Игорь, притормози. Если не доедем до места, никто твоему священнику не поможет.

– Знаю я! – огрызнулся Волхов, но ослабить педаль газа просто не смог. Пришлось усилием воли заставить себя приподнять ногу.

Динамик продолжал выплёвывать гудки. Ещё теплилась надежда, что всё это лишь жуткое совпадение. Может, Иларион просто отложил телефон подальше и теперь не слышал звонка, может, поставил его на беззвучный, чтобы никто не мешал расшифровывать послания Жнеца или вовсе отошёл по делам.

Может быть. Но интуиция подсказывала, что это не так.

Пятнашка с рёвом поднималась по скользкому склону. Вспыхнула молния, за верхушками рощи показался крест на куполе церкви.

Вдруг двигатель заглох. Машина несколько раз дёрнулась, захлёбываясь, а после встала, едва достигнув плато. Волхов попытался завести мотор, но зажигание лишь жалобно проскулило в ответ.

– Твою мать! – капитан врезал ладонями по рулю.

– Хрен с ним, – Данила отстегнул ремень безопасности. – Тут пешком дойти можно. Так даже лучше.

Двери гулко захлопнулись, пробив даже шум непрекращающегося ливня. Полицейские трусцой побежали вдоль дороги, огибая последний завиток рощи. Скоро они увидели ограду – простой штакетный забор. Калитка сорвалась с задвижки и теперь колотилась о столб, погоняемая порывами ветра.

– Никого не видно, – щурясь от бившего в лицо дождя, заметил Волхов. Он осторожно переступил через проход с пистолетом наготове.

– Да в такую погоду хрен кто высунется.

– Даже свет не горит. Должен же быть хоть один человек…

Они шагали вглубь двора по тропинке, ведущей ко входу в старый сруб. Он до сих пор оставался основной жилой зоной для нуждающихся в крове обездоленных и остающихся на ночь священников. Кирпичная церковь, довольно просторная, слабо держала тепло, а многочисленные щели, до сих пор не заделанные на верхних ярусах здания, сводили растопку печей в подобную погоду к пустой трате ресурсов и времени.

Волхов заглянул в окно, но не увидел там никого. Лишь силуэты мебели тенями расползались по помещению.

– Я первый. Пока не дам сигнал, не влезай. Следи за тылом.

Данила, может, и хотел бы возразить, мол, он и без указки отлично знает, что делать, но лишний шум мог привести к беде, поэтому майор молча согласился с планом.

Волхов медленно отворил тяжёлую створку. Петли заскрипели, издаваемый ими шум казался жутко громким даже среди завывающего ветра и ливня, барабанящего по черепице. Он вошёл внутрь, стараясь уловить каждую мельтешащую тень, движение силуэтов или шорох. Дощатый пол глухо отзывался на шаги, сырые подошвы чавкали по крашенной древесине.

Капитан прошёл мимо длинных обеденных столов со скамьями по бокам, самодельных кроватей, расставленных возле стен, приблизился к постаменту, на который клали библию во время молитв. Почему-то и сейчас на нём лежала развёрнутая толстая книга. Капитан обогнул её, упёршись в иконостас, проход за которым вёл к лестнице на колокольню.

Снова сверкнула молния. Мимолётная вспышка осветила убранство избы, позволив Волхову убедился, что здесь никого нет. Но он заметил рядом с книгой листы, отданные Иллариону для расшифровки. Разблокировав экран телефона, капитан прочитал пометки, оставленные под символами: «Притчи 28:17», «Кол 3:5».

Позади раздался голос Данилы:

– Игорь, иди сюда! Смотри!

На самой верхней башенке церкви, изголовье которой венчал купол, забегал тусклый жёлтый свет.

– Там кто-то есть.

Полицейские устремились ко входу в церковь, уже не обращая внимания на создаваемый шум. Сквозь порывы ветра доносились крики человека, сидящего наверху. Их было не разобрать – слишком уж далеко тот находился.

Ворота оказались незаперты. Не теряя бдительности, офицеры вошли в здание. Глаза уже привыкли к темноте, силуэты обретали всё более чёткие очертания. Зоркий натренированный взгляд улавливал малейшие колебания в окружении, но внутри горели тусклые свечи, заставляющие тени на стенах плясать от каждого дуновения.

Наконец голос человека из башни стал ясен:

– Бегите! Бегите отсюда! Он одержим!

– Илларион, где ты?! – Волхов узнал старого друга. – Мы пришли помочь, не бойся!

Ворота за спинами полицейских захлопнулись. Волхов в тот же миг развернулся и увидел перед собой Георгия – здоровенного, похожего на гориллообразного мутанта, облачённого в тёмный потрёпанный плащ, из-под которого торчал широкий бородатый топор на длинном топорище.

– Уходите! – снова раздался крик Иллариона. – В нём поселился демон! Прошу, уходите!

– Как ты и говорила… – Жнец шагнул навстречу, царапнув лезвием каменный пол. – Грешник сам явился на суд.

Волхов почувствовал необъяснимый приступ страха. Нет, обстановка и без того располагала к тому, чтобы поджилки затряслись, но здесь было нечто большее. Это казалось глюком, но Волхову чудилось, что он видит едва заметные образы скрюченной уродливой старухи. Она появлялась лишь на мгновение, в периферийном зрении, и тут же исчезала, не оставляя ни следа. Капитан поворачивал голову, пытаясь уловить её, но ничего не получалось.

От волнения он не сразу заметил, что подаренный Илларионом крестик нагрелся, испаряя капли дождя на груди бушлата.

– Стой на месте! – приказал Данила. – Стой, или будем стрелять! Положи топор!

Но Жнец не обращал внимания на него. Он заметил взгляды Волхова, оскалился, обнажив пожелтевшие зубы.

– Ты тоже видишь её? Интересно… ты первый…

Он потянул ногу, чтобы сделать ещё один шаг, но грохот предупредительного выстрела прервал движение. Пуля врезалась в свод над воротами, штукатурка с кусками битого кирпича осыпалась на пол.

– Бегите, я вам сказал! – Илларион не оставлял попыток убедить их.

Волхов отвлёкся на голос друга, а когда обернулся, Жнец уже нёсся на него, замахиваясь топором.

Палец сам нажал на курок, раскаты порохового взрыва заполнили церковь, воздух затрясся, свечи вдруг погасли, погрузив помещение во тьму.

Жнец исчез. Капитан прижался спиной к спине Данилы, и оба они теперь были вынуждены доверить друг другу свои жизни.

– Что за чертовщина?! – Данила перемещал направление прицела туда, где ему виделось чьё-то движение. Жнец это или просто тени играли с ним злую шутку, разбираться времени не было.

– Ты же слышал – демон.

Волхов вспомнил слова Захара Петровича про сверхъестественную нечисть. Теперь они не казались таким бредом.

Перед ним появилась старуха. Изуродованная вековыми морщинами, с длинным горбатым носом, отвисающей клыкастой челюстью, обросшей бородавками. Один её глаз перекрывал уродливый шрам, тянувшийся от лба до подбородка, а другой был абсолютно чёрным, будто и не глаз вовсе, а бездонная дыра, пронзающая череп.

Он выпустил сразу три пули, но старуха исчезла в тот же миг, словно её и не было.

Данила ринулся в сторону выстрелов, решив, что показался Жнец.

– Где… Чёрт!

Позади послышался скрежет. Волхов обернулся за миг до этого, скорее следуя чутью, но понял, что не успеет среагировать. Топор зловеще засвистел в воздухе. Жнец появился из ниоткуда, образовавшись из мрака. В его тёмном силуэте, казалось, можно было различить полные гнева глаза.

Вдруг между ними пронёсся ослепляющий сгусток света. Волхов решил уже, что это свет в конце туннеля, но следом за ним перед капитаном показался второй силуэт, с разбегу врезавший кулаком по голове убийцы.

Илларион приземлился, тут же отпружинил обратно для нового удара, но рука взмахнула по пустому месту.

А Жнец снова исчез в тени.

– Ты какого хрена вылез?! – Волхов, схватившись за ремень, притянул батюшку к себе.

Втроём, прижавшись друг к другу, они теперь заняли круговую оборону.

– Если бы не вылез, ты б уже валялся с дырой в башке!

Капитан в ответ лишь вытащил из чехла на поясе нож и сунул его в руку Иллариону.

– Кулаками гада не возьмёшь.

Сквозь щели на своде в церковь пробивался посвистывающий ветер. Шум заполнял помещение, тревожа нервы, а в унисон доносился скрежет топора, царапающего каменный пол. Жнец таился в тени, неведомым образом скрываясь от глаз. Его дыхание будто цеплялось за ветер, щекотало слух, проносилось вихрями вокруг них, заставляя постоянно находиться в напряжении.

– Прости, – вдруг сказал Данила.

– Забей, всё обошлось.

– Нет, я не об этом…

Он дёрнулся в сторону, заметив движение, но тень уже растворилась.

– Я за тот случай. Нас схватили за задницу, отец поднял связи, но отказался впрягаться за тебя. Ему нужен был козёл отпущения. Игорь, я хотел его отговорить!..

– Не особо ты хотел, раз согласился со своим папашей. Но я сам виноват – знал, на что подписывался. Эти ублюдки травили людей фальсификатом. Кто-то даже погиб… Я получил по заслугам.

Жнец показался. Его безумный оскал мелькнул в нескольких метрах, но стоило нажать на курок, как образ снова растворился.

– Сука! – выругался Волхов, мысленно подсчитывая патроны в магазине.

– Всё равно прости. Я разозлился тогда, из-за Кати. Ты прав, я не стал настаивать… До сих пор думаю… вдруг получилось бы?

– Забей, проехали. Если выберемся из этой задницы, считай друг другу жизнью обязаны.

– Спасибо, Игорь.

– Илларион? – Волхов чувствовал дрожащую спину священника.

– Да?

– Как думаешь, это сойдёт за исповедь?

Илларион не успел ответить. Снаружи сверкнула молния, осветив церковь. Волхов краем глаза заметил Жнеца рядом с Данилой, но не успел ни дёрнуться, ни предупредить друга. Ещё одна молния озарила пространство, и теперь капитан увидел, как топор разрубает макушку под раскат грома.

– Даня!

Волхов пальнул в Жнеца, выдёргивающего топор из головы майора. Угасающий свет позволил увидеть, как неестественным образом размывается тело Жнеца, уклоняющегося от пули, но выстрел в упор не оставил шансов избежать урона – плечо ублюдка дёрнулось, и только после этого он растворился в темноте, издав протяжный рёв, расползшийся по стенам.

Данила ещё стоял, всё так же сжимая пистолет в руках. Он видел убийцу за мгновение перед смертью, что отразилось в испуганном взгляде, застывшем на лице.

Майор рухнул, обагрив кровью неровный пол. Красная горячая субстанция потоком выбивалась на каменную кладку, ручейками расходилась по щелям, спускаясь к ступеням иконостаса. Волхов усилием воли поборол желание кинуться к нему.

Вдруг страшная картина лишь привиделась затуманенному ужасом разуму?

Но нет. Данила погиб.

До слуха доносились последние толчки сердца, выталкивающие кровь наружу. Нога друга дёрнулась в последний раз, обмякнув навсегда.

– Ублюдок! – закричал Волхов в никуда. – Ты – труп! Слышишь меня, поганое отродье?! Я тебя прикончу!

– Я уже давно мертво. Я было мертво задолго до твоего рождения.

Слова принадлежали не Георгию. Точнее, не только ему. Режущий слух, пробирающий до дрожи голос демона оплетал его собственные. Оно говорило отовсюду. Невозможно было понять, где находится источник. Казалось даже, что оно звучит прямо в голове.

– Жалкий грешник…

– Покажись!

– Я ждал только тебя… но он виновен не меньше. Спасибо, что привёл его ко мне.

– Трус! – не унимался капитан. – Где ты?!

Он выстрелил в шевельнувшуюся тень, но та лишь растворилась во мраке.

– «Проклят, кто берет подкуп, чтоб убить душу и пролить кровь невинную!»

– Второзаконие, – Илларион стоял неподвижно, до боли сжимая рукоять ножа, – глава девятнадцатая.

– Да, святой отец, – голос Жнеца пронёсся так близко, что батюшка взмахнул лезвием, разрезав пустоту. – Стих двадцать пятый. Ты знаешь. Так не мешай же мне наказывать грешника. Отступи ради своего Господа.

– Бог милосерден!

В ответ на эти слова раздался дикий скрежещущий хохот. Волхов наконец увидел старуху с искорёженным от смеха лицом. Почему-то он видел её отчётливо, несмотря на мрак. Её длинные влажные волосы тряслись, словно живые, свисали до колен, прикрывая наготу.

– Бог милосерден?! – она шевелила губами, обнажая острые кривые зубы, но всё равно голос продолжал гулять по округе. – Когда я проснулось в прошлый раз, ваш бог был олицетворением жестокости. Он нёс свою волю огнём и мечом, карал всех непокорных. Именно жестокость сделала его таким могущественным!

Волхов заворожённо уставился на старуху. У её единственного глаза не было зрачков – лишь бездонная тьма, покрытая веками. Но всё равно он чувствовал, что она смотрела в его душу. На мгновение старуха обернулась молодой девушкой с большими красивыми глазами, облачённой в белое платье в горошек. Волхов узнал убитую Ольгу из фотографии в досье Георгия.

– Так каков твой ответ, святой отец? Отступи и иди с миром. Тебя я не трону.

Илларион лишь покрепче сжал нож.

– Что ж… тогда…

Топор снова заскрежетал по полу. Снаружи показалась Луна, выглянувшая вдруг из-за туч. Синеватый луч, пробравшийся сквозь высокое окно, озарил церковь, позволив немного расширить обзор.

Волхов видел Жнеца. Будто смерть, покрытый чёрным развевающимся плащом, то тут, то там, он растворялся в тени и появлялся вновь в другом месте под покровом тусклого света.

– Игорь, – Илларион теперь дрожал не столько от страха, сколько от злости. – Что нам делать?

– Не знаю.

Скрежет топора будто резал изнутри, звуки шагов заставляли вздрагивать. Волхов чувствовал себя беспомощным, загнанным в угол.

И вдруг в голову пришла идея.

– Илларион, по моей команде!

– Чего?

– Беги за мной!

Капитан схватил священника за руку и со всех сил рванул в ближайший угол.

– Уворачивайся!

Жнец возник впереди, готовый ударить, но несколько выстрелов оборвали попытку. Исчезнув, он тут же появился сбоку, Иларион заметил его краем глаза, вовремя среагировал, вспоров воздух в уже пустом пространстве. Поймать убийцу никак не удавалось, но тот явно замедлился. Всё-таки полученная рана сделала своё дело.

Волхов и Илларион встали спинами к стене. Теперь ждать нападения можно было только с одной стороны.

– У тебя есть зажигалка? – Илларион нащупал что-то позади, в углу.

– Есть.

– Дай мне. И прикрой.

Жнец почему-то засуетился. Он рьяно принялся пробиваться к своим жертвам, но пули раз за разом останавливали его. Волхов считал количество патронов в магазине, про себя моля Иллариона поторопиться, и по ходу дела заметил одну закономерность в действиях убийцы.

Вспыхнуло пламя. Несколько свечей на лампаде, стоящей в углу, загорелись, открывая взору Жнеца. Тот зарычал, в гневе бросился на них с топором наперевес.

– Будь готов ударить! – крикнул Волхов.

Он знал, что в магазине оставалось два патрона. Но, если он прав, этого как раз должно хватить.

Жнец в трёх метрах. Выстрел – и он исчез в тени, вильнувшей от языков огня.

Два метра. Из-под капюшона показалось искажённое злостью лицо, но тут же исчезло после второго выстрела.

– Готовься!

Жнец был в шаге от него. Третье появление, после которого он несколько секунд не мог исчезать.

Топор уже начал падать вниз, целясь в голову Волхова, но тот рванул вперёд, обхватил убийцу и техничным движением поднял его на себя, оторвав от пола.

– Давай!

Илларион воткнул клинок по самую рукоять, удивившись тому, как легко он вошёл между рёбер. Капитан перекрутил Жнеца через бедро, с силой бросил вниз. Рукоять торцом ударилась о пол, проломила кости, и острие прошло насквозь, выглянув из груди.

Ещё какое-то время Жнец сжимал в руке топорище, но скоро пальцы разжались, оружие рухнуло вниз, лязгнув обухом по полу.

Вдруг церковь сотряс невыносимый крик. Старуха стояла в центре помещения, и она была полна гнева. Волосы её разворошились, дыбом встали во все стороны, а зубастая пасть раскрылась неестественно широко, издавая едва не видимые волны разрушающего звука, от которого перепонки вот-вот должны были лопнуть.

Волхов сжался, изо всех сил закрывая уши. Боль пронзала мозг.

Вдруг крик оборвался внезапной тишиной.

Старуха исчезла. Это Волхов понял сразу – воздух вокруг стал свежее, лёгкие сами по себе дышали свободнее. Но силы уже покинули его. Он попытался встать, оказавшись на четвереньках лицом к лицу с ещё живым убийцей.

Его глаза изменились. Будто только сейчас они впервые смотрели без застилавшей их пелены. Морщины разгладились, прогнав с лица то злостное выражение, что не покидало Жнеца всё это время.