Альтернат. Притворный герой

Размер шрифта: 13

* * *

Глава 1

Пять лет назад

В последние дня четыре Иван была сама не своя. Влиял ли на нее так переходный возраст или она обиделась на что-то – Эймери не мог понять. Он лишь заметил, что пик ее подавленности приходится на утро, когда она возвращается с бесплатной едой из фудтрака у метро. Пару раз Эймери пытался узнать, отчего же она такая дерганная, но Иван отшучивалась, меняла тему разговора и, казалось, через силу заталкивала в себя еду. Удивительно, прежде аппетит у нее был зверский, настолько, что нередко она съедала свой завтрак ещё на пути к убежищу.

Сегодня она снова вернулась с потерянным видом. Эймери не стал опять выпытывать, что случилось, только поблагодарил за завтрак, молча сел за старый обеденный столик и принялся есть.

Трудности раннего детства научили его подавлять чувства, будь то любопытство, боль или гнев. Даже если те распирали изнутри. Даже если доводили до дрожи и слез. Жить было проще, когда любое событие, – радостное или горестное, – он принимал так, словно оно не имело никакого значения. И пусть сердце будет разрываться в груди, Эймери скажет себе: «Нет смысла испытывать это», – и потихоньку боль стихнет. В памяти отпечатается лишь ее тень, подобная теням Хиросимы на тротуарах. В детстве Эймери часто думал об этой трагедии.

Он старался не радоваться до широких улыбок, не смеяться громко над шутками, не грустить до кома в горле и щиплющих глаза слез. Словом, не делать себя заложником чувств. Достойно встречать трудности. В осознанном возрасте он плакал только раз, и то лишь потому, что потерял контроль от страха и безысходности. Ему не понравилось ни это чувство, ни то, во что оно превращало его лицо. Он пообещал больше не подпускать его к себе.

Лишь Иван он приоткрывал сердце, лишь с ней чувствовал покой и готовность разделить всё, что бы с ними не случилось. «И в горе, и в радости» – одиннадцатилетний Эймери как никто знал значение слов, которые многие взрослые говорили друг другу, даже не задумываясь над смыслом. Печаль Иван он воспринимал как свою, и если она была голодна, он не делал и глотка воды, чтобы заглушить свой голод; и если она разбивала коленки, он не ложился спать, пока не обработает ей раны и она не ляжет первой; и если она просыпалась от кошмаров, он как по щелчку просыпался с ней, успокаивал и ждал, когда она снова уснет; и боль обиды и разочарования, что прошивала ее грудь, прошивала его грудь тоже, но была другой – ее причиняло осознание, что он не может сразу освободить Иван от этой печали. Одно из немногих ярких чувств, которые он разрешал себе испытывать и не винить себя за это.

Он знал ее слишком хорошо: если ей приспичит сохранить тайну, хоть режь ее, хоть пытай – будет молчать. Но он обязан был избавить Иван от тревог и боли, чего бы это ни стоило. Поэтому на пятый день он решил за ней проследить и выяснить, что же ее беспокоит.

Как и обычно, с утра Иван отправилась к фудтраку и встала в небольшую очередь. Эймери спрятался за углом ближайшего здания и принялся наблюдать. Первое, что его взволновало, – то, что большая часть желающих поесть бесплатно – взрослые мужчины. А Иван его успокаивала, что женщин и мужчин здесь одинаковое количество. Второе, что бросилось в глаза, – отстраненный вид подруги, старающейся держаться в стороне от очереди, но не слишком далеко, чтобы не потерять место. И, наконец, третье – стоявший впереди мужчина лет тридцати: он неоднократно оборачивался на нее, странно улыбался и ерзал на месте.

Эймери сразу сделал выводы. Но выдавать себя пока не стал, как бы ни хотелось ворваться в очередь, встать рядышком с Иван и успокоить ее. Нужно было ждать.

Наконец очередь дошла до Иван. Взяв два пластиковых контейнера с едой, она быстро зашагала прочь, как вдруг ее окликнул тот мужчина:

– Эй, куда ты, малышка?

Он встал перед ней, слегка раскинув руки: будто намекая, что не пропустит. Все остальные или были слишком заняты завтраком, или, едва получив его, расходились и не желали обращать внимание на то, что происходит вокруг.

– Мы с тобой не договорили в тот раз, – прогнусавил мужчина.

– Извините, мне пора. – Иван обошла его, но всего одним резким шагом он снова загородил ей путь.

– Где ты живешь? – спросил мужчина. Кажется, для него вот так приставать к незнакомым девочкам было в порядке вещей. – Такая маленькая и такая смелая. Не боишься приходить сюда одна?

Иван втянула голову в плечи, прижав контейнеры к груди. Рядом с этим бугаем в потрепанном черном пальто она правда выглядела такой маленькой и беззащитной, что все в Эймери перевернулось. Он стоял в оцепенении, не дыша и не моргая, все его чувства обострились до предела. Никогда он не испытывал ничего подобного. Он даже не знал, что это и как это описать, но оно поглотило его без остатка. Жажда… Жажда… Чего?

Он сглотнул, чувствуя, как кровь закипает в жилах и стучит в висках, как покалывает ладони и подрагивают пальцы.

Иван все же удалось уйти, но напоследок мужчина бросил ей:

– Надеюсь, в следующий раз ты будешь поразговорчивее, малышка! И мы с тобой наконец познакомимся поближе…

Эймери вернулся на чердак лишь за пару минут до Иван, но весьма артистично принял расслабленный вид: устроился в ветхом красном кресле и взял книгу.

– Что сегодня на завтрак? – спросил он, не поднимая глаз.

– Манная каша с изюмом, оладьи с джемом и сок.

Эймери все же посмотрел на нее. Стоило признать, Иван держалась достойно. Только бегающий взгляд выдавал, что каких-то двадцать минут назад она пережила настоящее словесное домогательство, и, по всей видимости, не первое.

– Мою кашу можешь забрать. Мне она не нравится. Я, конечно, бедная, но не настолько, чтобы ее есть, а потом обниматься с унитазом. – Она усмехнулась, почти так же непринуждённо, как прежне, но Эймери не поверил. Он только сделал вид, что всё хорошо, и сказал:

– Тогда возьми мои оладьи с джемом.

Лицо Иван просияло от благодарной улыбки, но глаза, как зеркала, всё ещё отражали ужас. Эймери невыносимо было видеть ее такой, но ещё невыносимее – делать вид, будто он ничего не замечает.

Они сели завтракать.

– Слушай, – заговорил он, – завтра с утра мне понадобится вай-фай, скачать одну книгу. Могу заглянуть в наш фудтрак и взять еду, а ты поспи подольше.

– О! – Эймери буквально почувствовал ее облегчение. – Давай. Только не забудь соки. Они у них отдельно в бутылках.

Ближе к ночи, когда Иван уснула, Эймери вышел на тёмную лестничную площадку и оглянулся. Рядом никого. Значит, можно приступать.

На лифте он спустился на первый этаж. Близился день, когда этот многоквартирный дом с гнилыми деревянными половицами, ржавыми ящиками для почты и железными дверями, едва держащимися на петлях, снесут, чтобы построить новый торговый центр, и Эймери мысленно отметил, что уже сейчас нужно на всякий случай подыскать новое жилье. Но впервые за полгода, что они тут жили, он нашел плюс в этой ветхости – дверь в подвал была со сломанным замком. Но интересовал его не сам подвал, полный крыс, а то, что там хранилось.

Утром он, как и говорил, отправился за завтраком, пока Иван мирно посапывала под любимым старым пледом. Любила ли она этот дырявый кусок ткани взаправду или заставила себя полюбить от безысходности, сложно сказать, но Эймери собирался сделать всё, чтобы однажды она смогла спать в чистых уютных постелях и укрываться мягкими новенькими пледами.

Эймери застал того мужчину за завтраком на земле рядом с клумбой: он сидел на коленях, выпрямив спину и медленно поглощая кукурузную кашу с кусочками фруктов. Вблизи он выглядел куда ухоженнее и приятнее остальных, явно старался следить за собой, даже живя на улице. Но у Эймери это наблюдение не вызвало ничего, кроме ещё большего отвращения.

Проходя мимо, Эймери намеренно споткнулся – и свалился прямо на мужчину. В испуге тот выронил одноразовый ланч-бокс, и все содержимое плюхнулось на асфальт.

– Ты что делаешь?! – рявкнул мужчина. – Ты что, не смотришь, куда идешь?

– Простите, – пробормотал Эймери, изображая виноватый вид. Он делал это так редко, что пришлось постараться. – Я… Я как раз шел к фудтраку. Я принесу вам новый завтрак…

– Сейчас же! – Мужчина встал, стряхнул с колен остатки каши, бубня: – Я с собой возьму. Уже и поесть на улице спокойно нельзя.

Спустя пару минут Эймери принес ему новый ланч-бокс.

– Вот, сэр, держите.

– Так-то лучше, – буркнул мужчина, выхватывая коробку. Он больше не выглядел таким уж раздосадованным. Обветренные губы скривились в ухмылке. – Знаешь, а непло

Продолжить чтение