Голод

Пролог

Предупреждение

В романе «Голод» содержатся сцены, включающие::

• Психологическое насилие – сталкинг, одержимость, манипуляции, эмоциональное давление.

• Сексуальное доминирование и неоднозначное согласие – сцены, в которых сила и власть сочетаются с влечением.

• Физическое насилие – удушение, пытки, убийства, элементы телесного унижения.

• Преследование и нарушение границ – вторжение в личную жизнь, скрытое наблюдение.

• Антигерой с аморальной природой – внутренний монстр, насильственное поведение, криминальные действия.

• Эмоциональная зависимость и власть через чувства – токсичная привязанность и психологическое подчинение.

• Темы семейного абьюза – контроль, жестокое воспитание, давление со стороны родителя.

• Организованная преступность – интриги, коррупция, расправы.

• Темы болезни и восстановления – телесная уязвимость, медицинская реабилитация.

Если вас это тревожит, прошу воздержаться от чтения. Ваше психическое здоровье очень важно, берегите себя.

Всех остальных приглашаю вместе со мной окунутся в мир, где правит голодная тьма, одержимая светом.

Пролог

2 года назад. Англия, Ливерпуль.

Наконец-то сбылась моя огромная мечта. Сегодня я получила самое заветное письмо в своей жизни, немножко жаль, что не из «Хогвартса», но не менее приятное. Никогда не испытывала такого всеохватывающего волнения, от которого вибрирует каждая клеточка моего тела, словно подготавливается к взрыву, и от этого из желудка хочет вырваться всё съеденное за день.

Мама принесла мне его полчаса назад, и всё это время я сижу за рабочим столом в своей комнате и непрерывно на него таращусь. Интересно, как долго я ещё смогу так просидеть, прежде чем наконец решусь его открыть. Но страх за возможную вероятность отказа давит не меньше, чем волнение. Я готовилась к этому моменту большую часть своей жизни, и теперь остался финальный шажок. Никогда не думала, что окажусь такой трусихой.

Последний месяц я много нервничала и терзала себя сомнениями, что недостаточно потрудилась, чтобы быть зачисленной в Брайтонский университет. Из-за постоянных навязчивых мыслей и тревог у меня нарушился сон, начались проблемы с питанием, и мама начала серьёзно переживать за моё здоровье. Чай с ромашкой и мелиссой стал моим самым надёжным спасением, в отличие от навязанного психотерапевта. Выпитым мною количеством за последнее время можно, кажется, напоить целый район Африки.

И всё-таки, отогнав сомнения в самый дальний угол комнаты, я наконец осмеливаюсь взять в дрожащие руки долгожданный конверт. Больше нет смысла оттягивать неизбежное. Я готова к любому исходу… наверное.

Аккуратно поддев клапан на обратной стороне, я достала сложенные листы. Они приятно пахли новой бумагой и свежей краской принтера – я хотела запомнить этот момент до самых мельчайших деталей. Я вдыхала аромат, и внутри разливалось приятное тепло, словно солнце грело меня изнутри, заставляя трепетать.

Развернув листы, я не спеша начала читать первые строки: «Уважаемая мисс Лиана Колин, поздравляем вас с зачислением в Брайтонский университет на факультет английской литературы и творческого письма…». Этого предложения оказалось достаточно, чтобы мои глаза наполнились самыми счастливыми слезами на свете. Я даже не успела их вытереть, как закричала во всё горло:

– Мам! Пап! Меня зачислили! – голос сорвался, а грудь сотрясли рыдания.

Я прикрыла лицо руками, прислушиваясь к шагам, приближающимся к моей комнате. Слёзы умывали меня, словно дождь, а я принимала каждую его каплю. Родители влетели в комнату, и мама сразу кинулась ко мне с объятиями.

– Милая, мы в тебе никогда не сомневались. Ты это заслужила, – сказала она срывающимся голосом, гладя меня по рыжим кудряшкам.

Отец остановился позади стула, на котором мы с мамой пытались удержаться, и обнял нас обоих своими большими руками. Он был крупным и высоким мужчиной с ухоженной рыжей бородой и такими же яркими волосами цвета мандарина, за что в юности мама прозвала его «мандаринчиком». Несмотря на суровый вид и грозную внешность, добрее человека я не встречала.

Мы стояли так, пока не утихли слёзы. Затем папа выпрямился, оставив тяжёлую ладонь на моём плече, и с улыбкой произнёс:

– Кейт, дай ей немного пространства. Иначе наша дочь не поедет в колледж, – и расхохотался. – Ты умница, дочка.

Хотя его чувство юмора оставляло желать лучшего, для меня он всегда был самым забавным.

Мама нехотя отстранилась, и я увидела её лучезарную улыбку. В уголках глаз залегли морщинки, но она всё равно выглядела свежо и прекрасно в свои сорок восемь лет. Русые густые волосы, собранные в небрежный пучок, лёгкий макияж, подчёркивающий природную красоту, и искренняя улыбка – она была великолепна.

Она вытерла мягкими, как перышко, пальцами каждую слезинку с моего лица, затем торопливо привела себя в порядок.

– Отдыхай, милая. Мы с Гарри устроим фантастический ужин и отметим твой успех. Я позвоню бабушке – она будет счастлива присоединиться, – сжав отца за талию, весело проговорила мама и увела его к двери.

Он обернулся, подмигнул мне, обнял её крепче и что-то тихо прошептал ей на ухо. Я обожала наблюдать за их трепетной нежностью. Даже спустя долгие годы совместной жизни они не утратили того самого влюблённого блеска в глазах, той легкой магнетической притягательности. Их мимолётные прикосновения, тихие улыбки… Всё это собиралось в цельный пазл – ту самую настоящую любовь, о которой я зачитывалась в книгах.

Я вскочила со стула и плюхнулась на кровать, застеленную меховым розовым пледом. Несколько минут я просто лежала, наслаждаясь моментом, пока сердце постепенно не замедлило свой галоп. Обводила пальцами аккуратно вырезанные буквы своего имени на конверте и прижимала его к груди. Комната вокруг казалась наполненной теплом, но где-то под кожей затаилась тихая дрожь. Может, от волнения. А может, от чего-то, что ещё не имело названия. Насладившись моментом и немного успокоившись, я прочитала оставшуюся часть. Мне одобрили стипендию – две тысячи фунтов стерлингов. Эта сумма хоть немного сократит кредит, который мне предстоит погасить после выпуска. Но это уже казалось достижимым.

Мои родители не смогут оплатить всё – их поддержка покроет лишь проживание и основные расходы, да и то с постоянными усилиями и экономией.

Мы никогда не были богаты, но нам всего хватало. Я же, несмотря ни на что, мечтала о лучшем образовании – и теперь они были готовы отдать за мою мечту всё до последнего фунта.

И я… я никогда не подведу их.

Их вера – мой щит.

Их любовь – моя сила.

И я не позволю себе потерять это.

Я улыбнулась и прошептала в пустоту:

– Я справлюсь… Ради них. Ради себя.

Тишина ответила мне тем, что умела лучше всего – спокойствием. В нём не было зла, только странное ощущение, будто с этой минуты я шагнула в неизвестность, где не будет рядом ни маминого чая, ни отцовского подмигивания. Только я – и мир, который, возможно, не всегда будет мне рад.

Но это уже было не важно.

Я была принята.

Я была готова….

Или думала, что готова.

Глава 1

Глава 1. Лиана

Настоящее время. Англия, Брайтон.

Понедельник.

Яркое солнце расплескалось по моей маленькой комнате, пробиваясь сквозь белые полупрозрачные тюли. Оно заполняло воздух нежным, почти осязаемым светом – как будто сама жизнь наконец решила вернуться. Было бы идеальное февральское утро, если бы не противный рингтон моего будильника. Его трели звучали как нервный срыв в цифровом формате. Надо срочно заменить, пока не довёл меня до тика.

Я села, свесив ноги с дивана, и выглянула в окно. Люди внизу спешили по своим делам, словно муравьи в слишком дорогих пальто. Небо было ясным – впервые за долгое время. Последний месяц солнце нас баловало всего пару раз. Всё остальное – серость и дождь, как внутри, так и снаружи.

Я заправила постель, накинув на неё любимое розовое одеяло, которое привезла с собой из дома. Оно всё ещё пахло чем-то родным – смесью маминого кондиционера и детских воспоминаний. Медленно потянулась, чтобы разбудить тело, и побрела в ванную. Надо было не просто проснуться – вернуться к себе.

Под душем я стояла дольше обычного. Горячие струи стекали по коже, смывая с меня остатки сна и что-то большее – остатки боли, которую я носила внутри всё последнее время. Три недели в больнице – это не просто срок. Это измерение. Пространство между жизнью и выносливостью. Я не могла спать, ходить, даже дышать без дискомфорта. Каждый день ощущался, как попытка доказать себе, что тело – не враг.

Я стояла, смотрела на себя в запотевшее зеркало и впервые за месяц не выглядела сломанной. На щеках появился живой румянец, веснушки будто вышли на свет. В мои девятнадцать я чувствовала себя старше, но именно в этот момент – снова живой.

Сегодня предстоял по-настоящему насыщенный день – первый, после долгого перерыва. После душа я медленно расчесала влажные рыжие локоны, позволяя пальцам скользить по ним как по струнам. Решила заплести волосы в косу и добавить на губы каплю любимой вишнёвой помады от Chanel – ту самую, которую когда-то передала мне подруга Ольга. Оттенок ей не подошёл, а вот на моих губах он смотрелся так, словно был создан для них. Я редко крашусь: немного ресниц, иногда губы – чтобы подчеркнуть изумрудный цвет глаз, унаследованный от бабушки. И – чтобы добавить яркости в мир, который часто кажется нарисованным в серых карандашах.

Завернувшись в махровое полотенце, я поплелась на кухню, поставила чайник и занялась приготовлением скромного завтрака. Парочка сэндвичей – потому что при моём расписании не факт, что я ещё раз поем до вечера. Хотя… какая уж тут угроза истощения. Я люблю поесть. Признаю это честно, без стыда, почти с гордостью.

За последний год в университете я изменилась. Стала… мягче. И внешне, и внутренне. Щёки округлились, улыбка стала шире, ноги – крепче, грудь наконец перестала быть стеснительной «единичкой». Я стала уверенной девушкой.

И, кажется, мне начало нравиться собственное отражение в зеркале. Раньше я часто чувствовала себя как догорающая спичка – выжженная, истощённая, на грани. Учёба, стресс, постоянная гонка за результатом делали меня нервной. Но теперь всё иначе. Теперь я говорю: «Пополнела – подобрела», и в этих словах больше правды, чем в любом мотивационном плакате.

– Итак, сегодня: мировая литература, искусствоведение… и, вроде, современная культура, – бормотала я, откусывая сэндвич и одновременно сверяясь с расписанием на телефоне.

Я всегда любила учиться, потому что это давалось относительно легко. Задания не скапливались, времени хватало и на друзей, и на чтение, и даже на ленивые вечера в одиночестве с книгой и пледом. Особенно люблю романы – где мужчины говорят мало, но смотрят так, будто знают все твои мысли.

Покончив с завтраком, я одним глотком опрокинула в себя кружку утреннего кофе. Напиток богов. Единственное, что по-настоящему делает утро утренним. Без него мои веки требовали бы поддержки в виде спичек или строительных балок. Взгляд упал на настенные часы. И я выдохнула:

– Чёрт. Уже пора выходить, а я тут расселась, как на чаепитии.

Подпрыгнув на месте, я быстро закинула посуду в мойку, бросилась к шкафу и на автопилоте вытащила первое, что попалось: серые джинсы из Zara, купленные на стипендию за волонтерскую программу, и любимый лиловый свитер – мягкий, объёмный, словно второй плед. Сумка с конспектами ждала у рабочего стола, я запихнула в неё ноутбук. Обувшись и наспех накинув свою старенькую дутую куртку из H&M, я погасила свет в коридоре, проверила верхний замок – щёлк – и почти бегом спустилась по лестнице, оставив после себя запах духов, кофе и утренней суеты.

На улице меня встретил резкий солнечный свет – глаза моментально заслезились и защипали, как будто небо решило наказать меня за сонливость. Проморгавшись, я поспешила к остановке. Минут через семь появился автобус – как по заказу.

Я плюхнулась на первое свободное место, достала телефон и посмотрела на экран: 9:45. У меня в запасе сорок минут – в идеале,если не будет пробок. Но рассчитывать на везение с общественным транспортом – всё равно что играть в русскую рулетку. Риск есть всегда.

Хотя я и горжусь своей пунктуальностью, сегодня судьба явно решила поиграть со мной в кости. Когда я добралась до кампуса и преодолела последние двести метров бегом, моё дыхание начало сбоить. Лёгкие горели, в боку кольнуло, в животе тянуло, а лицо вспыхнуло жаром и покрылось испариной. Повторять такой марш-бросок мне не захочется ещё очень долго.

Зато у меня осталось целых пять минут – этого вполне хватило, чтобы сдать куртку в гардероб, свериться с расписанием и подняться на четвёртый этаж.

Лифта в этом здании не было. Только старые бетонные лестницы с облетевшей штукатуркой и запахом времени. Каждый раз – мини-марафон.

Я всё ещё надеялась, что однажды и этот корпус обновят, как уже сделали с другими – с лифтами, новыми фасадами и просторными аудиториями. Спасибо студентам-архитекторам за этот новый Моулскумб.

На последнем пролёте я остановилась перевести дух, прежде чем войти в аудиторию. Дверь была открыта. Внутри – никого, кроме профессора Финна, утопающего за грудами папок, книг и исписанных тетрадей. Виднелась лишь его макушка.

Финн был пожилым, коренастым, с вечными усами и залысиной, похожий на Рокфора из мультика про Чипа и Дейла. Я каждый раз старалась игнорировать это сходство, чтобы не расхохотаться. Несмотря на комичный образ, его уважали. Весь преподавательский состав считался с его мнением. Я так и не поняла, почему он не стал ректором.

– Здравствуйте, Лиана. Рад наконец-то вас видеть. Чем могу помочь? – произнёс он, протирая очки, в которых можно было бы разглядеть своё будущее.

– Я пришла на лекцию… А где все? – растерянно озираясь, я ещё раз убедилась, что в аудитории – абсолютная пустота.

Моя последняя здравая нервная клетка готовилась к эвакуации. Никто из одногруппников не удосужился даже маякнуть. Я могла бы проспать ещё час, но вместо этого устроила себе утреннюю пробежку.

Раздражение подступило, как горячая волна. Я крепче сжала ремень сумки и постаралась сделать глубокий вдох. Но ком в груди мешал дышать.

– Вероятно, объявление о переносе занятий было, когда вы болели, – спокойно ответил профессор. – Староста должна была всех уведомить. Очень нехорошо получилось, мы это выясним.

– Спасибо. А можно узнать, в чём причина? Я многое пропустила.

Я подошла ближе, опустила сумку на стол и почти с опаской посмотрела на кипу бумаг перед ним. Если выяснится, что всё это – чей-то глупый розыгрыш, я за себя не ручаюсь.

– Видите эти папки? – он указал рукой. – Это работы участников конкурса эссе. Лучшие из них отправятся на комиссию.

– Это для нашей группы? – мои брови поднялись почти до макушки.

– Верно. У нас появились спонсоры. Победитель отправится по обмену в Нью-Йорк на семестр, в Институт искусств. Решение будет принято по результатам эссе, оценкам и активности. Сроки проведения конкурса – всего месяц. Победителя объявим уже в пятницу.

Сердце у меня сжалось. Нью-Йорк. Институт искусств. Это не просто шанс – это дверь. Такая, что открывается только один раз и только если ты бежишь к ней во весь дух, не спотыкаясь.

Я внимательно смотрела на профессора. Тот выглядел уставшим. Под глазами – глубокие тени. Он явно был на грани и мечтал только об одном: чтобы я ушла и дала спокойно работать. Но он не терял вежливости и не прогонял. За это я его уважала и сочувствовала – на полтона.

Я сжала губы почти до боли. Покусывала нижнюю, ощущая солоноватый привкус пересохшей кожи с кровью. Эссе. Конкурс. Никто не предупредил. Я болела – и вдруг оказалась вне игры. Или ещё нет?

Я сделала шаг вперёд и спросила, тихо, но уверенно:

– А можно мне тоже поучаствовать? – почти шёпотом спросила я. – У меня нет готовой работы, но я могу написать сейчас. Пока вы занимаетесь остальными.

Шанс, о котором даже мечтать было страшно. Нью-Йорк. Его ритм, масштаб, атмосфера – всё казалось почти магией.

Финн долго смотрел на меня, потом вздохнул:

– Студентам дали почти три недели… Но раз уж вы здесь – у вас есть время до следующей лекции.Это немного, но вы всегда подавали надежды, Лиана.

Он протянул мне бумаги и указал на стол напротив:

– Тема: “Золотой век Британской литературы.” Выберите произведение. Раскройте его. Поделитесь тем, что оно пробуждает. Сильные стороны. Слабые. И – ваша версия, как бы вы переписали сюжет. Я уверен – вы справитесь.

– Спасибо, мистер Финн, – я улыбнулась. – За возможность.

Лишь его небольшая искренняя улыбка в ответ. И этого было достаточно, чтобы я почувствовала – он верит в меня. Мир на мгновение затих. Руки дрожали от возбуждения, в голове теснились образы, мысли, идеи. Это был мой шанс.

Шанс заявить о себе.

Я взяла ручку и начала писать.

Изучая литературу разных жанров и неустанно практикуясь в письме, я никогда не сомневалась в своём врождённом таланте. Уже на первом курсе я написала пару неплохих рассказов, которые были отмечены при подведении итогов года. Но особую страсть я всегда испытывала к любовным романам. Интриги и предательства, нежность и страсть – именно за эти вихри эмоций я полюбила читать.

Каждая новая книга становилась для меня глотком воздуха, новым миром, в который я с головой ныряла, забывая о повседневности. Я буквально питалась эмоциями, которые рождались между строк. Со временем это стало настоящей зависимостью. Без книги в руках я чувствовала себя, как наркоман в ломке – опустошённой, жаждущей, безжизненной.

Моя собственная жизнь никогда не казалась особенно яркой – я словно плыла по спокойному течению реки, не задевая бурлящих порогов. Но книги уносили меня в вымышленные миры, где я становилась главной героиней каждой истории. И мне этого было достаточно.

Для эссе я выбрала роман Шарлотты Бронте «Джейн Эйр». Одно из самых искренних и глубоких произведений XIX века. История любви, пронизанная болью, достоинством и силой духа. Именно отсюда начинается мой личный «золотой век».       Мысли перетекали на бумагу, словно вода из открытого крана. Слова появлялись сами собой, будто бы кто-то диктовал их изнутри. Я писала, не отрываясь. Время исчезло – его больше не существовало. Опьяняющее вдохновение полностью захватило разум. В какой-то момент я даже забыла, как дышать.

Резко втянув воздух, прикрыла глаза, поймала ритм дыхания – и продолжила. Девять исписанных страниц. Если бы не контроль над собой, я бы с лёгкостью превратила это эссе в полноценный роман. Но вовремя остановилась и принялась за вывод.

Отложив ручку, аккуратно сложила листы по порядку и прикрепила их найденной в недрах сумки скрепкой – поистине древней, но очень кстати.

– Вы уже закончили? – с удивлением поднял голову мистер Финн, когда я подошла к столу и протянула ему работу. – Честно говоря, ожидал, что вы попросите задержаться или дописать после лекций… Но хорошо. Кладите сюда. – сказал он, чуть придерживая очки, опасно скользнувшие по переносице.

– Не думаю, что хочу что-то менять. Пусть остаётся как есть, – я улыбнулась и собрала вещи. – Спасибо ещё раз, мистер Финн. До свидания.

– До свидания, мисс Лиана, – тихо и почти тепло раздалось вслед.

Когда я вышла из аудитории, до меня медленно начало доходить: я действительно написала эссе. За каких-то пару часов. И не просто написала – я чувствовала, что оно получилось сильным. Гордость приятно разрывала грудь изнутри, а довольная улыбка намертво прилипла к моему лицу. Хотелось немедленно рассказать об этом подругам – значит, обед в кафетерии сегодня просто обязателен.

Пусть победителя ещё не объявили, но чувствовала: это буду я. Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Или, в моём случае, не летит в США. Надеюсь, что судьба привела меня в кампус сегодня утром не просто так.

……..

«Долго тебя ждать? Мы почти всё съели». – На экране моего айфона всплыло сообщение от Кэсси. Господи, когда-нибудь я точно придушу эту несносную девчонку. Шутка. Наверное.

Она учится со мной в кампусе Моулскумб на факультете журналистики. Ее напористость временами бесит до зубного скрежета, а иногда спасает от одиночества. И сейчас она вместе с девчонками сидит в кафетерии и, судя по тону, изображает целую драму бесконечного ожидания. Хотя по факту я опаздываю всего-то минут на пять.

Быстрым шагом преодолела расстояние до здания, толкнула дверь и, войдя, оглядела просторный зал. Он напоминал школьную столовую – с высокими окнами, круглыми столами и зоной раздачи. Только выбор еды был в разы лучше. Девочки, как всегда, оккупировали столик посередине, чтобы видеть и слышать всё.

Кассандра, Анна и Ольга – мои близкие подруги. Наше маленькое, странное, но устойчивое сообщество. Разные специальности, темпераменты, вкусы – но вместе мы были идеальной несистемной четверкой.

Я взяла в баре овощной салат и большой латте, лавируя между столами, направилась к ним. Зал был переполнен. Видимо, они и правда ждали меня дольше, чем я думала. Пробежалась взглядом по лицам. Много знакомых, но краем глаза я искала и надеялась заметить…его. Конечно, вероятность увидеть Эйдана здесь была минимальна, он редко обедал в кампусе. Но надежда, как старая подруга, всё равно шептала: «А вдруг?».

– Ну ты тормоз, – протянула Кэсси. – Знаешь, что ты пропустила?

Ага, включилась в свою любимую роль. Эта брюнетка с идеально уложенным каре – будто из каталога модной журналистики. Ни одна сплетня не проходит мимо ее ушей. Я называла ее – ходячим агрегатором слухов. Не зря ее колонка в «Университетском фонаре» самая читаемая.

– Думаю, ничего такого, – скривилась я и показала язык. Хохот девчонок сразу же залил стол.

Я села рядом с Ольгой и Анной. Кэсси напротив – всё ещё сканирует зал, как радар. Девчонки доедали остатки, я расковыряла салат.

– Анна, на кого ты уставилась? – спросила Ольга, повернувшись, чтобы проследить за её взглядом. Увидела компанию парней с магистратуры – и тут же покраснела.

Классическая Оля. Милая, скромная, заливающаяся румянцем при любом взгляде. И при этом будущий врач. Как она собирается выдерживать приёмы с красивыми пациентами – вопрос философский. Но у неё есть ещё три года, чтобы научиться не терять голову от пары брутальных скул и медкарты.

– Всё то ты видишь, – фыркнула Анна, не отводя взгляда. – Просто задумалась. А вот ты, Ольга, заметно раскраснелась.

Она замерла с кружкой у губ. Анна довольно усмехнулась. Но их пикировку прервала Кэсси:

– Девочки, быстро сворачиваем свои гляделки. У нас тут событие. – Она театрально обратилась ко мне, положив вилку. – Наша подруга наконец-то с нами. Как ты, Ли?

Все трое замерли. Смотрели не как на “пациентку после болезни”, а как на кого-то, кого действительно любят.

Я поставила чашку на стол. Сделала вдох. Потом выдох. Не было ни слёз, ни пафоса. Только решимость – сказать, как есть.

– Спешу вас разочаровать, – сделала паузу, – жить я буду еще лет семьдесят, сучки, – с этими словами я хихикнула. Но потом, собравшись, продолжила: – А если серьёзно… После удаления той чертовой миомы… врачи говорят, что шансы забеременеть – всего пять процентов. То есть, девяносто пять против. – Я посмотрела на них, прямо, не пряча глаз. – Это не приговор, но это реальность.

Повисла тишина. Ударная. Неловкая.

Ольга прикрыла рот ладонью, пытаясь подавить вскрик. Анна смотрела в пол. Глаза Кэсси расширились, как будто она хотела что-то сказать, но не находила слов. И всё же… я рада, что сказала. Прямо. Без истерик. Я хочу, чтобы они знали. Чтобы не жалели. Чтобы просто были рядом. Потому что я не жертва. Я выжила. Я всё ещё здесь, стараюсь принять это с каждым днём, по кусочку. Это часть моей истории, моей жизни, моей силы.

Подружки почти синхронно вскочили со своих мест и кинулись ко мне – с объятиями и извинениями. Я сразу поняла, за что, но не могла винить их. Потому что прекрасно осознавала: навестить меня в госпитале было настоящим квестом. Даже родители выбрались в Лондон всего один раз. Зато мы с девочками были на связи круглосуточно, и они поддерживали меня, как могли. Зная, как они переживают, мне не хотелось разбивать им сердце по телефону. Не такой новостью.

Мы молчали. И в этой тишине я вдруг ощутила странное… облегчение. Словно с ноги спала цепь с тяжёлым камнем, и он потонул без меня, а я медленно начала всплывать на поверхность. В уголках глаз защипало, слезы грозили нахлынуть как цунами, но я знала: сейчас им не место. Не здесь.

Анна поглаживала мое плечо и тихо сказала:

– Это ничего не меняет. Ты – всё та же. Даже сильнее.

– Мы с тобой, Ли. – добавила Ольга. Её голос был мягким, почти шёпотом.

– Если кто-то скажет тебе что-то хреновое, я напишу на него провокационную статью, – Кэсси дерзко вскинула бровь.

Я аккуратно разжала руки и прошептала дрожащим голосом:

– Всё хорошо. Главное – вы рядом.

И стало еще легче. Я не была одна. Я была – с ними.

Анна всё-таки не удержалась – слёзы выступили, чуть потекла тушь и расплылись стрелки на глазах. Но это ничуть не портило её – наоборот, делало ещё красивее. Сегодня она безупречна. Каштановые волосы собраны в высокий хвост, на светлом лице – минимум косметики, а пиджак цвета индиго подчеркивал ее небесно-голубые глаза.

– Если что, я не плачу. Наверное, соринка попала, – всхлипнула она, достала косметичку из сумки и начала поправлять макияж. Мы ей не поверили, но рассмеялись. Иногда шутка – это лучший способ прогнать тяжесть, сгустившуюся сейчас над нами, как грозовая туча. Смех становился громоотводом.

– У кого какие планы на вечер? Может, сходим куда-нибудь? – предложила Кэсси с хищной лёгкостью, как будто подхватила вожжи. Она всегда умела брать ситуацию под контроль. Что у нее творилось внутри – знали, наверное, только демоны.

Ольга закивала, Анна тут же подхватила. А я… растерялась. Впервые за долгое время не смогла найти, как бы так мягко «съехать». План на вечер у меня был, и давно. Но если уж сегодня день признаний – пусть и это прозвучит честно.

– Я сегодня не смогу. Уже пообещала встретиться с Эйданом. Может, как нибудь на неделе?

– Так, так… – протянула Кэсси, прищурившись, как кошка. – И когда ты собиралась нам об этом рассказать? Он, наконец, решился позвать тебя на свидание?

Я опешила. Удивление подруг сбило с толку. Это ведь не первый раз, когда я провожу с ним время. Он – друг. Просто друг. И, признаться, я знала, что он не горит желанием оказаться в нашем «змеином клубке». Девочки сожрали бы его заживо, расспрашивая о всякой чепухе. Поэтому я и разделила наше общение: с ними – в одно время, с ним – в другое. Так проще. Для всех.

– Боже, о чём ты вообще? – я закатила глаза. – По-твоему, мы каждый раз на свидание ходим?

Каждая из них в курсе нашего общения, но такие вопросы всплывают каждый чёртов раз. Может, ревнуют. Думают, я их кидаю. Но я всегда компенсирую отсутствие – с лихвой. И всё равно, они продолжают цепляться. Не знаю, чего добиваются. Потому что в ответ получают только моё раздражение. Я мгновенно закипаю, как вода в кастрюле на сильном огне, отчего хочется каждой выдрать по прядке волос. Но я конечно никогда это не сделаю. И единственное, что заставляет их замолчать – мой ледяной и уничтожающий взгляд.

– Я всего лишь уточнила, – фыркнула Кесси, подмигнула и встала из-за столика. – Не засиживайтесь. До начала пары – пять минут.

– Ненавижу тебя, – буркнула Анна, собирая вещи.

Ольга послала воздушный поцелуй и направилась к выходу.

Со стороны нас точно сложно назвать подругами. Характеры – как бритвы, острые язычки, терпения ноль. Но вместе с этим – никто не умеет так шутить, понимать и прощать. Наш чёрный юмор – единственная терапия. Я по-настоящему обожаю этих змеюк.

– Пишите в чате, – бросила я напоследок, допивая божественный латте и торопливо покидая кафетерий.

Глава 2

Глава 2. Лиана

После третьей лекции я начала подозревать, что этот день не закончится никогда. Не то чтобы было невыносимо скучно – просто мои пальцы уже гудели от постоянного стука по клавишам ноутбука, а позвоночник будто сполз куда-то в колени. К вечеру я чувствовала себя выжатой до последней капли.

Навязчивое желание как можно быстрее оказаться дома не покидало меня ни на секунду. Даже мелькнула мысль написать Джейсону, сказать что плохо себя чувствую и отменить встречу. Это было бы почти не ложью. А ведь я терпеть не могу врать – считаю это самым отвратительным человеческим качеством. Но раз пообещала – значит, стисну зубы и выжму из себя улыбку, даже если буду на грани смерти.

К тому же, я правда скучала. Мы не виделись всю прошлую неделю, только созванивались и обменивались сообщениями. Эйдан уехал в Брайтон решать какие-то срочные дела. Подробности мне не раскрыл, хотя я пыталась вытянуть хоть что-то. Видимо, и правда все было серьёзно – до этого он провёл в Лондоне две недели и почти каждый день находил время заехать ко мне в больницу.

То, как он тогда заботился обо мне, заслуживает нескончаемой благодарности. В самый тяжёлый период после операции и восстановления, он стал для меня чем-то вроде наседки: приносил вкусности, каждое утро появлялся с новыми цветами, смотрел со мной глупые фильмы и даже осилил один из моих любимых романов «Гордость и предупреждение», чтобы потом спорить со мной по сюжету. Это было удивительно. Не представляю, как бы пережила всё в одиночку. Наверное, с депрессией мы бы стали лучшими подругами.

Эти приятные воспоминания приносили умиротворение. Я раньше не верила, что может существовать такая настоящая, чистая дружба между парнем и девушкой. Но с самого начала Эйдан не проявлял ко мне ни малейшего намёка на флирт. И за это – я особенно благодарна. Мы, скорее, как брат и сестра, пусть и не по крови.

Он часто подвозил меня домой после занятий – если наши графики совпадали и я не зависала с девчонками. Эйдан учился на втором курсе магистратуры по направлению: архитектура и городской дизайн, и при этом умудрялся держать идеальную успеваемость. Удивительно, но он разбирается в кулинарии, строительстве, дизайне, машинах – кажется, вообще во всём на свете.

Но он не был типичным ботаником: ростом примерно 6,6 футов, но дело было не в цифре, а в том как он держался. Будто его рост – не особенность, а преимущество, которым он не пользовался в открытую, но которое чувствовалось даже в тишине. До неприличия крупный парень, с мощными плечами и телом, который проводит много времени в спортзале.

С его сложением он легко мог бы играть в баскетбол, но спорт для него – всего лишь развлечение. Люди при первой встрече частенько удивляются, когда узнают, чем он занимается. Но меня это тогда не впечатлило. Я не из тех, кто судит по оболочке – предпочитаю сначала узнать, что у человека внутри, потому что внешность любит солгать.

Сегодня мы ни разу не пересеклись в кампусе, что довольно редкое явление. А пятнадцать минут назад прислал сообщение, что ждёт меня у выхода. Я дописала последние пункты в своём списке задач, захлопнула ноутбук и спустилась на первый этаж в гардеробную.

Он стоял ко мне спиной, но, услышав мой топот в пустом холле, обернулся. В этот момент его глаза цвета бирюзы вспыхнули едва заметным тёплым огоньком – как пламя свечи. Морщинки в уголках глаз заиграли, а фирменная улыбка расплылась по лицу. Он выглядел идеально, в отличие от меня, измотанной и взъерошенной.

Его волосы – холодный пепел с оттенком угля, небрежно зачесаны на бок, подчёркивая прямые скулы и чуть горбатый, а потому такой выразительный нос.             Лёгкая щетина придавала ему брутальности – назвать его «парнем» язык не поворачивался. Скорее – ходячий тестостерон. Он не возвышался – он кружал. Пространство сужалось, когда он приближался, а воздух становился плотнее. Одет, как всегда, с безупречным вкусом: чёрный спортивный костюм, поверх – лёгкая куртка. Похоже, он только с тренировки.

Но главная его особенность – запах. Его парфюм стал для меня якорем. Я так и не узнала, как он называется, но этот запах мог бы вывести меня из толпы с завязанными глазами. Когда он проходит мимо, остаётся что-то теплое, темное и немного терпкое – как от джентльмена, который мог бы тебя убить, но выбрал удержать.

Мои подруги никак не могли понять, как я так спокойно нахожусь рядом с ним. Мне кажется, любая из них с радостью залезла бы Эйдану в штаны – и я бы даже не стала мешать. Потому что между нами с самого начала не было ни искры, ни намёка. Только лёгкость, принятие и полное ощущение, что мы свои. Знакомы почти два года, а кажется будто вечность.

И даже сейчас, несмотря на выжатое состояние, я чувствовала с ним тот самый комфорт, которого так иногда не хватает в обычной жизни. Совсем недавно всё было куда хуже.

– Привет, булочка! – крикнул Эйдан, распахнув руки и направляясь ко мне, сияя, как зимнее солнце. Он был выше минимум на полторы головы и мне приходилось подниматься на носочки, чтобы дотянуться до его плеч. Но не смотря на это, никогда не возникало ощущения, что внушительная разница в росте делает меня менее значимой личностью.

– Привет, – прохрипела я, обнимая руками его за плечи и наслаждаясь ароматом. Он тяжёлый, густой, как мох и дерево, будто Эйдан пришел из глубины леса, в который никому больше нельзя входить. Боже, я бы прямо сейчас его задушила. Просто чтобы не чувствовать этот чертовски притягательный аромат.

Погруженная в момент, я ощутила, как его руки сомкнулись вокруг моей грудной клетки с нечеловеческой силой, будто он собирался утащить меня сквозь измерения. Он согнулся так, что лицо уткнулось мне в шею, дыхание – горячее, медленное, убаюкивающее. А я теперь, напротив, не могла вздохнуть. Совсем.

– Ещё чуть-чуть, и я задохнусь, – прохрипела я, уже теряя остатки воздуха.

Он резко ослабил хватку, распахнув мои лёгкие для жизни. Я сделала глубокий вдох, отчего слегка закружилась голова.

– Прости. Всегда забываю, какая ты мелкая, – усмехнулся он, отступая на шаг назад и пряча руки в карманы. Я быстро накинула куртку и мы пошли на выход.

– Сегодня я тебя совсем не видел. Как день? – спросил он, придерживая передо мной дверь с невинной, обворожительной улыбкой. Сегодня он блистал. Почти светился. Надо бы узнать, что его так осчастливило.

– Могу спросить то же самое, – улыбнулась я в ответ. – А вообще, как всегда: прилежная студентка, ни минуты покоя.

Честно говоря, я успела безумно соскучиться по его шуточкам, изредка серьёзному лицу и проклятой улыбке. И по объятиям, в которых можно было бы спрятаться от всего мира.

Когда мы вышли на улицу, вечер уже окончательно сгустился. Фонари зажглись тёплым светом, а с неба медленно моросил мелкий дождь. Мы шли не торопясь, шаг за шагом пробираясь к парковке, пока вокруг город расцветал в огнях.

На улице было по-настоящему холодно. Мерзкий ветерок проникал под одежду, и я успела замерзнуть до мурашек и окоченевших пальцев. Я машинально растирала ладони друг о друга, пытаясь согреться.

Когда мы сели в машину, Эйдан это заметил и не сказав ни слова, включил обогрев со стороны пассажира на максимум. Он, похоже, вообще не реагировал на холод, словно ему было чуждо это ощущение. А я расслабилась – мягкий поток тепла быстро наполнил салон, и напряжение в плечах немного отпустило.

Он завёл свою новенькую машину – Cadillac, совсем недавно купленный – и мы не спеша тронулись в сторону моей квартиры, скользя по вечерним улицам. За окном – город в мерцающих огнях и отражениях фар, а в салоне – уют, запах дорогого кожаного салона, капелька свежести… и Эйдан.

Черный интерьер, синяя неоновая подсветка, миллион кнопок и режимов – всё это больше напоминало кокпит космического шаттла, чем обычную машину. Хотя, когда у тебя есть деньги – невероятное быстро становится обыденным.

– Ещё раз прости, что тогда уехал. Возникли серьёзные проблемы, – его голос, всегда бархатный и низкий, сейчас стал мягче, с глухой тенью грусти.– Я скучал, булочка, – еле слышно добавил он с серьёзностью, от которой у меня по коже пробежали мурашки.

Последняя фраза прозвучала тише, почти неразличимо, но именно она прогремела во мне громче всего остального.

– Эй, не говори так. Я не дура, чтобы обижаться, – пробормотала я, бросив взгляд в его сторону. – Ты и так сделал больше, чем следовало.

Я смотрела на его профиль: брови нахмурены, губы сжаты, никакого следа от его фирменной усмешки. Он что, и правда винит себя? За то, что тогда уехал из Лондона? Я глубоко вздохнула, чуть раздражённо, и выпалила:

– Слушай, если ты сейчас же не перестанешь, я за себя не ручаюсь.

– Не перестану что? – на губах появился ленивый, почти издевательский смешок.

– Говорить всякие глупости, – буркнула я серьезно, не сводя с него взгляда.

– И что ты собираешься сделать? Прикончить меня своей улыбкой? – он хрипло рассмеялся. В голосе не было лёгкости, но уголок моих губ все равно предательски дрогнул. – Можешь не отвечать. Твоя угроза уже сработала.

Я чуть не расхохоталась в ответ, но сумела удержать серьезное выражение лица. Вот он – наглец с тонким сарказмом, который знает, как меня сбить с ритма. Но ничего, в подходящий момент я ему это припомню. Терпеть не могу оставаться в долгу… особенно по части колкостей.

Я взглянула на него ещё на пару секунд – чуть дольше, чем следовало, а потом медленно отвернулась к окну, будто ночной город мог дать мне ответы. Но в голове крутилась только одна назойливая мысль: почему он вдруг показался мне таким… привлекательным?

В свете встречных фар и мягких бликов светофоров его черты словно стали резче, выразительнее.Я нахмурилась. Странно…Чертовски странно.

Конечно, я не слепая. Любая девушка заметить насколько он красив. Но я ведь никогда не задумывалась об этом, во всяком случае, не позволяла себе. Так с чего вдруг сейчас? Может, у меня температура? Или луна не в той фазе?

Даже будь он другим – щуплым, с носом картошкой или сутулым – я бы все равно относилась к нему точно так же, ведь он – мой Эйдан. Друг, на которого можно положиться, вне зависимости от внешности. Я дружу с ним не за лицо, а потому что он… один из самых светлых людей в моей жизни. Бескорыстный, чуткий, забавный. Тот, кто держит рядом, но не сдавливает.

Я оторвалась от окна, села ровно, и украдкой взглянула на него. Руки – большие, сильные, уверенно держат руль длинными пальцами. Несколько прядей упали на лоб. Рот приоткрыт, а взгляд – сосредоточен на дороге, будто он сейчас управляет чем-то большим, чем просто машиной.

Неудивительно, что у него целая армия поклонниц в кампусе. И всё же… он никогда не интересовался ими. Иногда мне даже начинало казаться… А вдруг он – гей? Конечно, я не спрашивала, и возможно, мне не нужно знать. Главное, чтобы никакая злая фанатка не пожелала разбить моё милое личико.

Иногда мне казалось – он смотрит на меня с интересом. Слишком сосредоточенно и … глубоко, отчего по спине пробегал холодок. Но я тут же возвращала себя на землю. Наверное, я накручиваю себя. А ведь мы, девушки, умеем драматизировать даже то, чего нет. Так устроена наша природа – и в этом наша магия. Потому что стоило мне это заметить – всё исчезало, а в его глазах снова было только дружелюбие, только свет.

Он никогда не флиртовал, никогда не заигрывал, а наоборот вёл себя как старший брат, как защитник. Всегда рядом или на шаг впереди. Даже когда он прикасался – это не вызывало ни страха, ни дискомфорта, только… безопасность, как будто я в броне. И, возможно, я доверяю ему даже больше, чем осознаю.

И всё же…В этот вечер я поймала себя на том, что даже я – очарована им. Его образом. Его молчанием.Его сложной, собранной гармонией.

Влечение? Нет, не думаю, я вроде в здравом уме. Скорее… это инстинкт, краткий сбой системы, над которой мы вроде бы властны, но не совсем.

Глава 3

Глава 3. Лиана

– Заедем куда-нибудь перекусить? – спросил он, вырывая меня из мыслей. – Через квартал есть хороший ресторанчик. Ты, наверное, проголодалась.

– Что? – я моргнула, сбившись. – Нет, давай домой. Я сегодня немного устала. Хочу, наконец, упасть на диван и раствориться в нём.

Он остановился на светофоре, повернулся в мою сторону и не отрываясь, сказал:

– Как пожелаешь. Надеюсь, у тебя дома есть настоящая еда. Твое восстановление ведь ещё не завершено, – его голос стал строже. Не грубым, но… осуждающим.

– Ага, спасибо за заботу, папуля, – буркнула я с напускной язвительностью.

Иногда его гиперзабота доводила до белого каления. Порой Эйдан разговаривал так, будто я хрупкий цветок, которому нужна теплица. И да, между нами пять лет разницы, но я не ребёнок и вполне способна о себе позаботиться. Он это знает, просто … забывает … или игнорирует. А может – специально проверяет мое терпение и очень хочет получить по шее.

В такие моменты внутри все закипало. Хотелось сорваться, выплеснуть весь гнев, сказать то, о чем точно пожалею. Я сделала глубокий вдох, чтобы не поддаться.

Надула губы, сложила руки на груди и, если бы стояла, то наверняка бы уже топнула ногой.

Чёрт. Ненавижу его.

Он никак не отреагировал. Не было ни усмешки, ни язвительного комментария, только тишина. Но через минуту его рука – большая, тёплая – легла мне на колено. Просто. Без слов. И сжала чуть-чуть, почти незаметно. Эйдан даже не повернулся, только продолжал следить за дорогой.

От неожиданности я вздрогнула. По телу пробежали мурашки от жара, что разлился по ноге, взметнулся к животу и выше, в грудь, в горло. Даже сквозь джинсы его прикосновение было… очень живым.

Я ощутила, как вдруг щеки налились жаром и надеюсь, он не заметил. А что, если заметил? Нет. Хватит. Прекрати.

Чтобы не утонуть в этих мыслях, я чуть опустила спинку сиденья и уставилась в окно , в шумное шоссе, полное вечернего света и движения. Он держал руль одной рукой. Второй – всё это время – держал ладонь на моем колене. А я… даже не пошевелилась, не потому что боялась, а … не хотела.

Раздражение медленно отступало, а злость растворялась. Всё это показалось глупой вспышкой. И да – это прикосновение было приятным и успокаивало. Очень. Никакого дискомфорта и красных флажков, а только уверенность в том, что рядом – человек, которому я доверяю.

Мы добрались до моего дома за двадцать минут, но при этом нашей безопасности ничего не угрожало. Двигатель стих и Эйдан убрал руку. Только тогда я поняла, как сильно к ней привыкла за одну поездку.

– Спасибо, шофёр. Заезд оценю на твёрдую пятерку, – усмехнулась я, повернувшись к нему. – Хочешь зайти? У меня есть та самая вредная еда.

Он бросил на меня взгляд – тёплый, чуть искрящийся. Уголки губ дрогнули, и появилась ямочка на подбородке.

– С удовольствием попробую всё, что предложишь, – ответил он, доставая ключ из замка зажигания.

– Прости за бардак, я сегодня опаздывала, – шепнула я, открывая дверь квартиры.

– Меня не волнуют немытые тарелки и разбросанные трусы… или что там девушки любят разбрасывать, – присев на корточки рассмеялся Эйдан,развязывая шнурки.

Он у меня не редкий гость. Частенько мы заказывали пиццу, смотрели фильмы, а бывало, просто пили виски с колой и болтали о всякой ерунде. Я пересказывала сплетни, иногда и про него – а он, в ответ, раскрывал то, чего не знал никто. Так девчонки в кампусе получали информацию из вторых уст – через меня.

Мы разделись. Эйдан первым ушёл в ванную, а я отправилась на кухню, чтобы поставить чайник. Господи, хоть бы и правда не оставила нигде нижнее бельё…

Я вымыла руки и достала из холодильника всё необходимое для сэндвичей. Когда он вернулся, то сразу занялся приготовлением кофе. Мы молчали. Не потому что нечего было сказать – просто это было комфортное молчание. Ни взглядов, ни слов. Только ритуалы.

Тишина продолжалась, пока мы не сели за стол.

Моя табуретка, как обычно, оказалась слишком низкой для него – колени почти уперлись в столешницу. Он молчал и просто смотрел на тарелку, словно там была не еда, а мысли.

– Представляешь, я чуть не упустила шанс поехать за границу! – выпалила я, разглядывая кофе в своей чашке. – Пока меня не было, на факультете устроили конкурс. Победитель поедет в Нью-Йорк.

Я подняла глаза – и увидела, как лицо Эйдана меняется. На секунду его взгляд потемнел, стал холодным, почти пустым. А потом… он улыбнулся. Тонко. Почти привычно.

– И ты участвуешь? – спросил он и откусил сэндвич, не отводя от меня взгляда.

– Ну, а как же. Я написала свою работу за полтора часа прямо перед профессором. Думаю, он это оценит. Если честно… я почти уверена в победе.

–Ни секунды в тебе не сомневаюсь, Ли. – Его голос потеплел. – Умница.

Мне была приятна его поддержка и вера. Я улыбнулась и спросила:

– Твоя очередь. Как там твои срочные дела? Всё уладилось?

Он сидел напротив, обхватив руками чашку, взгляд опущен на пальцы. Секунда молчания. Вдох.

– Нет проблем, которые я не смог бы решить.

– Вот это Эйдан, которого я знаю. – Я усмехнулась. – Рада, что всё под контролем.

– У меня тоже есть новость – Он замолчал и затянулась пауза. Та самая, от которой всё внутри напрягается, будто перед чем-то важным. – Миссис Клаус выбрала меня куратором в проект « ThamesBuild Group». Придётся уехать на какое-то время. Но пока сроки не утверждены.

– Это же та самая компания, которая конкурирует с твоим отцом?

– Она. Именно поэтому всё это… странно. Но не забивай этим свою и без того перегруженную головку, ладно?

Он откусил от сэндвича, сделал глоток кофе и снова посмотрел на меня – в его взгляде мелькнула знакомая забота, а в уголках губ – слабая улыбка. Но она не затмила тревогу, которая клубилась где-то рядом с ним.

– Я, конечно, не бизнес-консультант, – подмигнула я, – но ты всегда знаешь, как обернуть всё в свою пользу.

Я правда в него верила и не потому, что он наследник миллиардной империи. А потому что он – Эйдан. Спокойный, хладнокровный, расчётливый, умный. Тот, кто не просто живёт в тени отца – а умеет идти вразрез с ней.

– Спасибо, булочка. Но я сам ещё не знаю, готов ли уехать так скоро. В Брайтоне тоже есть… дела. – Он задумался, а потом лукаво усмехнулся, как мартовский кот. В этой улыбке было что-то до неприличия притягательное.

– Значит, как всегда – живём одним днём. А завтра будет завтра, – мило протянула я и откинулась на спинку табурета. Поставив одну ногу на сиденье, как фламинго, даже не заметила, как моя тарелка опустела – должно быть, очень проголодалась. Кофе тоже почти закончился.

А он…Он всё ещё сидел напротив, но словно в мыслях уже был где-то далеко.       —Рад, наконец, увидеть тебя такой весёлой, – с искренним облегчением сказал он. – И, судя по аппетиту, ты и правда чувствуешь себя лучше?

– Гораздо. Думаю, моё восстановление близится к финалу. Врач при выписке сказал, что я могу постепенно возвращаться к обычной жизни. Хотя бег и быстрая ходьба даются пока с трудом… – я усмехнулась и сжала своё бедро, демонстрируя его мягкость. – Думаю, дело тут совсем не в реабилитации.

Он посмотрел на мои пальцы – и я клянусь, на секунду его губы приоткрылись и что-то в его взгляде дрогнуло. А потом, не отводя глаз, он прохрипел:

– Надо просто поработать над выносливостью. Твои формы – не помеха.

Он едва слышно откашлялся, как будто сам не ожидал от себя этой фразы, и вернул голосу привычную ровность:

– Мышцы, сердце и лёгкие отвыкли от нагрузки после длительного постельного режима. Я уточню у врача, с чего начать наши тренировки.

Наши тренировки?– я мысленно подняла бровь, но промолчала.

– Наверное, ты прав. Но если честно, сейчас мне совсем не хочется заниматься чем-то, кроме учёбы. Мне нужно наверстать кучу всего, а в сутках катастрофически не хватает часов.

– Понял тебя, – кивнул он, допивая кофе. – Вернёмся к этому позже. Только не рассчитывай, что я забуду.

Он опустошил свою тарелку, и мне показалось, что порция, пусть и вдвое больше моей, не смогла утолить его голод. Ведь после занятий спортом просыпается дикий аппетит. И меня это почему-то волновало.

– Если хочешь, я могу приготовить что-нибудь ещё? – неуверенно предложила я, пряча заботу за нейтральной формой. Мне хотелось отблагодарить его за всё. Не потому что должна – просто… захотелось отдать что-то взамен.

– Спасибо, Ли. Ты так беспокоишься, что я голоден? – он улыбнулся и тут же, с лёгкой усмешкой добавил: – Голод бывает разным. Но мой желудок точно сыт. Спасибо.

Я на секунду замерла. Что он только что сказал? Фраза повисла в воздухе, обвивая меня, как невидимый змей. Что за… голод он имел в виду? Но резко в голове что-то щёлкнуло и глаза расширились – осознание пришло внезапно. Пошлая шутка? От Эйдана?

Я тихо хихикнула, не зная, как ещё среагировать и спросила:

– У кого-то сегодня хорошее настроение? – я вскинула бровь.

– Сегодня особенно хорошее, потому что ты рядом. Смеёшься. Улыбаешься. И… – он не успел договорить, потому что зазвонил телефон. Эйдан достал его из кармана спортивных штанов и на несколько секунд задержал взгляд на экране. Словно колебался – отвечать или нет.

– Прости, на минуту, – пробормотал он и вышел из кухни.

Я осталась одна, глядя в свой смартфон. В чате девочки обсуждали, где встретиться завтра вечером. Мы жили в разных концах города – они в кампусе Моулскумб, а я ближе к побережью на Ридженси-сквер, и потому тщательно выбирали место, где-то на золотой середине.

Едва сдерживала смех, читая их бурные сообщения. Но в соседней комнате доносились резкие, грубые фразы – голос Эйдона звучал низко и жёстко, не похожим на того, кем он был со мной. Стены здесь были тоньше бумаги – и я слышала каждую ноту его раздражения, но не вникала. Он с кем-то ругался и это выбивало из колеи, потому что редко не поднимал голос рядом со мной. Сейчас же… казалось, он был другим. Совсем другим. Я замерла, как мышь.

Когда он вернулся, то остановился в проходе, облокотившись на косяк. Руки в карманах, напряжение на лице.

– Мне пора. Срочные проблемы с… подрядчиком на одном из объектов. Нужно разобраться. Иначе бы… я бы остался. – В голосе промелькнуло настоящее сожаление, а на лице – раздражённая тень. Он явно не хотел уходить.

– Всё в порядке, – я выдавила улыбку. – Мне тоже нужно заняться конспектами.Я смотрела на него, и чувствовала, как внутри поднимается горьковатое чувство.Да, мне и правда нужно было учиться. Но…я бы хотела, чтобы он остался.

Я встала из-за стола, взяла чашки и прошла к мойке. Посуду собиралась перемыть позже, после того, как провожу Эйдана, поэтому просто открыла кран и оставила её замачиваться.

В этот момент я почувствовала его руки. Большие, тёплые и обжигающе живые.

Они обхватили мою талию, будто уже знали это место. От неожиданности спина выгнулась и я застыла. Тело парализовало, а мозг будто вышибло из черепной коробки. Сердце забилось рваными выстрелами.

Он стоял слишком близко. Слишком крепко. Слишком… по-настоящему.

Его руки сжимали в бока с такой силой, что скорее всего останутся синяки, но я не чувствовала боли. Горячие пальцы Эйдана словно прожигали ткань и кожу. Мои ноги грозились подогнуться, и только хватка за край раковины не позволила мне осесть на пол.

Я замерла и не могла даже вдохнуть. Попыталась сказать себе, что все это – сон. Что, наверное, задремала и потеряла связь с реальностью. Но тут я услышала хриплый шепот:

– Поверь, Лиана…Сегодня я сделал всё, чтобы не разрушить то, что ты обо мне думаешь. Но, кажется, всё пошло к чёрту. – он сделал короткую паузу и почти не слышно добавил – и если бы я остался, ты меня не простишь.

Его голос звучал так низко, что каждое слово резонировало где-то под рёбрами.

Эйдан сильнее вдавился в меня своим напряжённым телом. Каждая мышца – словно натянутый канат, а дыхание – как удар молота по коже. На долю секунды я зажмурилась и позволила себе раствориться в этом моменте. Ощутить, как он прижимается, как дышит в мои волосы, как его губы зависают в миллиметрах от моей шеи.

Он медленно вдыхал. И выдыхал. Словно… впитывал меня. И в этот момент, от нахлынувших эмоций, я чуть отклонилась назад, а с губ сорвался пронзительный вздох. Это был не ответ, а ошибка.

Его ладони скользнули ниже, к бёдрам, притягивая сильнее и я почувствовала его. Внушительная эрекция прижалась к моей пояснице, будто он мечтает вдавиться ещё глубже, даже через ткань. Без стыда, без сомнений и без разрешения.

Мои бедра предательски дрогнули, а тело охватил такой жар, словно по венам растекался расплавленный металл. Казалось я сейчас… Сгорю. Растворюсь. Исчезну. А потом – всё прекратилось.

Его руки убрались, тело отстранилось, а через несколько секунд громко хлопнула дверь. Я осталась – с потоком воды, застывшими руками и с сердцем, которое билось так, будто пыталось вырваться наружу.

Я не могла пошевелиться, не могла дышать, потому что все ещё чувствовала его тело на себе. И пульс – там, где он стоял.

Он сбежал, чтобы не встречаться со мной взглядом после… этого.

Если бы на его месте оказался кто-то другой, я бы, наверное, дала пощёчину, закричала или убежала, но не с ним. С ним всё…другое.

Он держал меня так, будто… я принадлежу ему. Не буду лгать себе, мне понравилось. Не само действие, а то, что вызвало оно во мне – дрожь, шок, бешеный пульс, мурашки, пульсацию между ног.

Это не было насилием, но и не было согласием. Это было… вторжением, которое я не прекратила. Но что было бы, если бы он продолжил? Смогла бы я сказать "нет", оттолкнуть? Не думаю, потому что язык онемел и я просто без остатка приняла то, что он мне дал. Это не должно было произойти…но случилось.

Сдала резкий вдох, потом ещё один, давая лёгким сигнал, что уже можно начинать дышать. Что это вообще было? Думаю это накопившиеся переутомление и стресс и я просто… растерялась. Это все шок, а не желание, правда?

Не могу поверить, что всегда такой сдержанный, уравновешенный Эйдан не отдавал отчёт своим действиям. Он говорил со спокойствием, уверенностью и продолжал касаться меня. Он не сделал ничего плохого, но его последняя фраза напугала меня. И теперь я не знаю, кто он…и кто я рядом с ним.

Немного позже, я перемыла всю посуду – машинально, пытаясь заглушить хаос в голове. А потом рухнула на диван и зарылась лицом в подушку.

– И что теперь делать?.. – прошептала я в темноту.

Глава 4

Глава 4. Эйдан

Я стремительно в