Человек с венгерской овчаркой

Его большой корабль

Глава 1. Скелет в шкафу

– Ну и чудак же ты был, дедушка Анатоль, ну и чудак!

Так думал худой, как щепка, измождённый мужчина неопределенного возраста. Он стоял, с трудом опираясь на дверной косяк в сенях древнего деревенского дома и переводя хриплое, с присвистом, дыхание.

Звали мужчину Константином, друзья называли Костей. Он был неизлечимо болен и приехал, вернее, привезли его в этот полуразрушенный прадедовский дом умирать. Сам пожелал провести последние деньки на свободе. Зелень увидеть, воздухом подышать. Сколько там врачи отмерили? От месяца до трех.

Какое там, три месяца! Болезнь – неоперабельная опухоль мозга – прогрессировала явно быстрее. Он уже три недели здесь. Почти перестал есть, только пил воду. И слабел, слабел … Хорошо хоть, боли не ощущал – такова особенность этой разновидности коварной болезни.

– Счастье еще, что не под себя хожу, но это ненадолго. Приедет Серега в субботу, и не застанет меня на этом свете. Боюсь, не попрощаюсь с другом! – грустно усмехнулся больной.

И вновь потекли тягучие, вязкие мысли:

– Мне теперь все – "ненадолго". Даже ты, друг, переживешь меня!

Костя снова уставился на то, что открылось ему за створкой дубового шкафа в сенях – он задел ее ненароком. То, что вынудило Костю вспомнить о чудачествах прадеда, бывшего хозяина дома, Анатолия Ивановича. Учитель по профессии, он всю жизнь преподавал в деревенской школе биологию.

В шкафу стоял скелет человека. И не какой-нибудь, искусственный, а настоящий. И Константин, в принципе, знал давно о нем, знал его историю, даже имя его знал – Фриц. Прадед нашел его в свое время в местах ожесточенных боев времен Великой Отечественной Войны. Он интересовался такими исследованиями и много где побывал. По каким- то приметам определил, что он принадлежал немецкому солдату. Собственноручно собрал и до блеска отполировал косточки Фрица, закрепив, где нужно, проволочками. Особенно подвела челюсть – ее пришлось крепить на пружинках.

Советскому учителю, воспитанному в духе атеизма, и на ум не пришло, что его поступок можно назвать емким словом: " кощунство". И долгое время тот, кто не с добром пришел в русскую землю, служил советским ребятишкам наглядным пособием на уроках анатомии.

Анатолий Иванович, дитя предвоенного времени, доработал в школе до семидесяти двух годочков, и ушел на пенсию, не вписавшись в реалии образования нулевых. Да и годочки поджимали. Фрица, видимо, списали вместе с ним, и он не смог его просто выкинуть.

– Не удивлюсь, если это … Этот … Был его последним другом и собеседником. Наверное, вслух с ним разговаривал! – подумал Костя. Сходил по своей нужде. И заковылял обратно, в дом. Зная, что ему предстоит – снова лежать на продавленной кровати с железными спинками и с панцирной сеткой – тоже раритет! На темном, не свежем белье, ведь другое уже ни к чему. Ловить обрывки мыслей, воспоминаний, сожалений… Проваливаться непонятно куда – то ли в сон, то ли в беспамятство. С безразличием принимая, что обратно он может и не вынырнуть…

Ему сорок два года, всего сорок два! Это, по современным меркам – вообще почти молодость! А он уже должен готовиться в последний путь. Как несправедливо!

Вроде бы и не жил еще. Ничего, о чем мечтал, не выполнил. Хотел стать знаменитым спортсменом. Да не абы каким, а конником. Красоваться на спине огромного вороного тракенена, непринужденно выделывающего все фигуры выездки … Но не было лошадей в их городишке. Не было, от слова совсем! Все, что удалось маленькому Костику – пару раз прокатиться на спине Ефима – смирного Владимирского тяжеловоза, в деревне, у другого дедушки. Прощай, мечта …

Хотел стать знаменитым архитектором – тем самым, по чьим проектам возводят дома во всем мире. Непревзойденным. Но всю эту короткую жизнь проработал на десятых ролях в архитектурном бюро. "Надо бы подать свой проект на конкурс… Надо бы подучить английский … Надо бы пойти к Главному, просить к зарплате прибавки … Всем чего – то прибавили, а его, Звягинцева Константина, забыли "… Но: " тяжело как выполнить все условия этого конкурса! Чертежи все придётся подчищать, описание надо на английском, а он ни бе, ни ме. Ну его, этот конкурс, попробую в следующий раз … У Бога дней много. Английский учить? Он не мальчик уже, это тяжело. Да и как учить? Языковую группу найти? Так это надо время тратить, подыматься, куда – то ехать … А самому не выучить… Выяснить насчет пропавшей премии? Удобно ли? Стыдно – то как – попрошайничать. Хотя вон, Серега сказал: " Дурак ты, Костик. Свои деньги, заработанные, требовать стыдишься"!

Эх, вернуть бы все это! Он бы изменил себя, он бы вел себя совсем по-другому! Он бы не только достойную зарплату себе выбил бы, а вообще … Свое бюро открыл бы! Свое дело. А ведь был шанс – друг, Серега, предлагал на паях … Как же он тогда испугался!

" Ты что, ты что, прогорим, век не расплатимся! Из десяти вновь открытых фирм через год выживает одна, ты знаешь об этом? Налогами задушат, санитарными нормами добьют"! – кричал тогда Костя. Кричал, руками махал, глаза выкатил – как чайные блюдца …

– Как бы чего не вышло – горько усмехнулся Костя – сегодняшний. Как бы чего не вышло. Беликов. Человек в футляре. Классика. Великий Чехов. Так вот, я и жил, вернее, существовал, по Беликовскому принципу. А все равно вышло … Заболел вот. И футляр мне практически готов!

Это ладно, а в личной жизни? Ни жены, ни детей. И следа его не останется на Земле.

Последнее время жил с Катериной. Бойкая такая, тридцативосьмилетняя бабенка. Приехала в город счастья искать. Устроилась продавщицей в магазинчик "Продукты". Пока не познакомилась с Костей – кантовалась у подруги. С радостью перебралась к нему, в однушку, ей, в принципе, было все равно, где и с кем жить…

Катерина исчезла в тот самый день, когда Костя пришел из больницы и поделился с нею нерадостными новостями:

– Операцию делать нельзя, да и поздно уже. А так … В лучшем случае, на дорогих импортных препаратах полгода протяну. Шансов нет у меня, и я не держу тебя, Катя…

Наивный, он, конечно, ожидал, что его обнимут, приголубят и изъявят желание быть рядом до последней минуты. Но Катерина молча кивнула головой. По деловому, сноровисто, достала из встроенного шкафа баулы, с которыми появилась у мужчины и быстро – быстро покидала в них свои вещи, не забыв и подарки Константина.

Уходя, задержалась у двери. И сказала:

– Ты это … Не обижайся на меня. Это только говорят, что рак не заразный, а на самом деле … Все, кто за такими больными ухаживали, от того же и преставились. А у меня дети … С мамой, в деревне … А ты мне даже не муж, не обязанная я …

Костя только рукой махнул на эту тираду. Исчезла из его жизни Катерина со скоростью катера на подводных крыльях.

… Костя начал неловко заваливаться на свою старомодную кровать. Он не обижался на Катю. Действительно, она не обязана ему ничем. Как и другие женщины в его жизни, правда, их было немного. Две или три еще, но все – "проходящие", "мимолетные", не зацепившие его ничем. Вот разве только … да нет, пустое это, пустое …

Однако этому "пустому", этому наваждению уже двадцать лет … Да, именно двадцать лет назад он увидел в кафе незнакомку. Рыжеволосая, пышногрудая, с самой загадочной улыбкой в мире. Она была одна – и вроде бы никого не ждала. Просто пила чай, не спеша, откусывая крохотные кусочки пирожного, наслаждаясь каждым моментом жизни, и улыбаясь. Тихо улыбаясь, словно общалась со своим внутренним миром – и никто им был не нужен.

Сердце тогда подпрыгнуло, указало: вот она, вот! Вот та, с которой ты жизнь проживешь, детей родишь! Сердце – оно такое, вещее, его не обманешь.

Он был в том кафе с друзьями – верным Серегой и Валериком. Отмечал свою первую премию – за серьезный проект. И украдкой смотрел и смотрел на рыжеволосую незнакомку. Собирался с духом, хотел подойти и познакомиться. Даже показалось ему, что девушка заметила его интерес и ему, одному – тоже тихо улыбнулась. При этом искорки сверкнули в зеленых глазах, дрогнул непослушный рыжий локон…

Но он не осмелился. Тем более – перехватил насмешливый взгляд Валерика. Услышал его снисходительное:

– Ничего так, телка … да нет, уже коровка … Буренка, ха – ха – ха … Не парься, Костян, она тебя старше явно. И весит больше!

Пожал плечами, пробормотал свое жалкое:

– Я чо, я ничо …

И отвернулся. Сделал вид, что потерял интерес. Не защитил ее, свою мечту, свою музу. И двадцать лет искал хоть малейшее сходство с Ней. Искал в самых разных Катеринах … Не нашел, а теперь уже поздно.

Вдруг Константин почувствовал, что его отпустило. Вместо путаного бреда – голова стала ясной, краски вокруг – яркими. Тело казалось легким, почти невесомым. Не тошнило совсем, не мутило – а за последнее время Костя привык к такому состоянию.

Он сел на кровати. И все понял. Это – не облегчение. Это – конец. Врач предупреждал, что будет именно так – обманчиво хорошее самочувствие перед … уходом. Значит … значит, у него нет завтра!

Остатками воли мужчина принял решение: он пойдет на природу, на берег речки. Чтобы не покидать этот мир, лежа в старой кровати и глядя в потолок. Нет, последнее, что он увидит – небо. Голубое августовское небо!

Деревня Сенцы, куда приехал умирать Костя, была заселена … никем. Практически, заброшенная деревня. Постоянные жители давно перевелись. Старушки переехали – кто к детям да внукам, а кто и на погост. Обреталась пара – тройка дачников, но их дома были далеко от того, который унаследовал Костя.

Причем именно дом его прадеда, чудаковатого учителя биологии и завзятого атеиста находился на отшибе и смотрел окнами прямо на ограду погоста. Леонида Ивановича такое соседство не смущало, а Косте смущаться было уже поздно.

Чтобы оказаться на берегу речки, узенькой здесь Шерны, надо было войти в кованую калитку и пересечь кладбище.

И Костя шел. Но не успел он на берег, не успел …

Дурнота накрыла посредине пути, там, где ближе к другому краю погоста находились развалины часовни.

Когда – то красивая, смотрела она теперь пустыми проемами вместо окон. Это только одна стена " смотрела", а другие и вовсе обвалились. А главное – заросло все вокруг этих развалин, не пробиться! Крапива, чертополох, шиповник, совершенно одичавшие сирень и черемуха – чего здесь только не было, и все это создавало заслон непроходимый…

Тут и упал Костя, и отлетела душа его … Видел он внизу свое собственное тело, корчащееся в агонии…

Однако, не он один покидал грешную Землю в сей момент! В зарослях свил себе убежище зверь, и он тоже доживал последние минуты, однако нюх ему еще не отказал…

Глава 2. История Альмы

Страшный, большой зверь, размером с хорошего теленка был обычной лохматой собакой. Такой длинношерстной, что и глаз не видно, грязной, серо желтого цвета. Шерсть у этого страшилища свалялась так, что напоминала дреды. Впрочем, от матери, комондора, она унаследовала именно их.

Причем собака эта была женского рода, носившая когда – то нежное имя Альма. И знавшая, что она призвана служить человеку.

С Альмой приключилось много плохого и страшного в последнее время. Звериным чутьем она понимала, что уходит, что существует последние минуты на этой Земле. Она, в отличие от Кости – не рефлексировала по уходящей жизни – просто не обладала таким интеллектом. Лежала в зарослях крапивы у часовенки, смирившись со своей участью, и просто ждала конца.

А мы вернемся в прошлое, на полтора года назад, чтобы познакомиться с историей Альмы.

… Сбежала у заводчика шикарная девочка, комондор, по имени Аглая. Сбежала, и "принесла в подоле". Пришло время, наступил момент, и на свет начали один за другим появляться бастарды – братики и сестрички Альмы. Общим числом щенков было одиннадцать.

Но всем им суждено было прожить не более одной минуты – рядом стоял хозяин, и каждого новорожденного немедленно забирал, не давая матери, и аккуратно топил в ведре.

Покорная Аглая родила последнего щеночка, и … цапнула хозяина за руку, прокусив запястье. Брызнула кровь, мужчина, матерясь, кинул щенка и удалился в дом – перевязывать раненую руку.

Так выжила Альма.

Разгневанный хозяин не простил "предательства". Месяца полтора баюкал

раненую руку, пока не зажили порванные сухожилия, и принял решение – уничтожить неугодную вместе с ребенком. Решение это подкреплялось подзуживанием друзей – "знатоков". Мол, если был помет от кобеля беспородного – то и в будущем нельзя ждать хороших щенков. Собака испорчена навек. Даже цена собаки – 50000 рублей – не остановила заводчика.

Аглая в тот роковой день почувствовала свой конец. Ведь комондоры, они же венгерские овчарки отличаются хорошим интеллектом и интуицией. С утра она была беспокойной. Невероятным усилием подкопала землю у края вольера и влажным носом вытолкнула наружу свою малышку. Девочка уходить не хотела – и она прогнала ее прочь злобным рыком.

Напуганная, крошечная, Альма выскочила за ограду, скатилась по косогору в некоторое подобие оврага, и долго лазила в зарослях. Она плакала и звала мать. Потом утомилась и уснула на дне оврага. Вздрогнула, когда услышала страшный звук – такого не доводилось ей слышать ранее – звук выстрела. И заплакала снова, чувствуя что – то очень, очень плохое… Так оно и было – это раздался выстрел – ее мать, Аглая, попрощалась с жизнью.

Через три дня чумазая, голодная и совершенно потерянная девочка вышла к дороге. И, о чудо! Одна из машин остановилась, и ее взяли в семью!

Следующий год для Альмы – так назвали ее новые хозяева – оказался сплошным счастьем! Ее содержали в чистоте, хорошо кормили, холили и лелеяли. И она отвечала взаимностью – очень полюбила своих людей. Особенно их деток – девочку и мальчика. Как они бегали по парку, какие веселые игры затевали! Не представляла своей жизни без них. Казалось, все в ее жизни стабильно. Не зря спасла ее мать, пожертвовав собою. Но Альма росла.

Она очень хорошо росла. И это оказалось причиной дальнейших несчастий бедной собаки.

– Нет, так не может больше продолжаться! Наша квартира слишком мала для нее! Надо же, взяли белую и пушистую, а что выросло? Мамонт какой – то! – возмущалась мать этого семейства, Надежда.

Муж долго отмалчивался.

– Ее и расчесать невозможно! Не шерсть, а какие-то веревки. Жрет много, вон какую кастрюлищу варю, надоело, а если она еще больше вымахает, а? Она еще и агрессивная, ты видел? Нет, ты видел, как она Галку построила? А что будет дальше? Что взбредет в голову такой зверюге, вдруг детей покусает?

Галина, Надина подруга, зашла в квартиру, когда хозяйка выскочила в магазинчик у дома, забыв запереть дверь. Альма спокойно впустила женщину, не препятствовала ее передвижению по квартире. Но, когда Галя, покричав хозяйку и не обнаружив ее, решила уйти, предварительно покопавшись в шкатулке хозяйки – изваянием уселась у двери. Короткий рык остановил гостью и нагнал на нее первобытный ужас.

Вернувшаяся Надежда застала плачущую подругу в кресле. Галина вцепилась в подлокотники и поджала под себя ноги …

Невдомек было хозяевам, что непростую, очень непростую собаку они нашли на трассе. Да, ее отец был дворнягой. Но так бывает – Альма пошла в породистую мать, унаследовав ее внешность, стать и хватку. А комондоры, они такие охранники – на их территорию войти можно, а выйти нельзя.

Однажды – в недобрый для Альмы день – хозяин, которому надоели постоянные придирки жены, отвез Альму в лес, далеко от города. Завез в деревню Сенцы и привязал за веревку к кладбищенской ограде. Уехал, не оглянувшись. Он знал, что мощные челюсти перегрызут веревку и собака освободится … На это уйдет время, пока он спокойно добирается до дома. А там – пусть выживает, как может … семья ему дороже. Как пришло, так и уйдет …

Детям сказали, что отдали Альму в деревню, добрым людям.

Справедливости ради, надо сказать, что семья эта расплатилась сполна за свое предательство. Мальчика избила дворовая шпана – давно зуб точили, но боялись верной защитницы. А тут ее не стало – и хулиганы просекли это быстро.

Беда не приходит одна – их еще и ограбили. Надежда, по своей привычке, убежала в магазинчик. Да заболталась там, встретив знакомую. Из безлюдной квартиры пропало все ценное – и некому было остановить непрошенных визитеров.

Теперь Надежда, которой лень было сварить еды для собаки – моталась между больницей, где лежал сын со сломанными ребрами и сотрясением мозга и следственным комитетом – где к ней относились с явным презрением:

– Надо лучше следить за своими вещами, гражданочка! Дверь в квартиру мама запирать не научила?

А Альма тогда еще пыталась выжить …

Альма, с ее мощными челюстями, могла бы перегрызть веревку за несколько минут. Но она ждала – раз хозяин оставил ее здесь – значит, так надо. Она ждала более суток, но человек не возвращался. И тогда жажда заставила ее действовать. Альма освободилась и отправилась исследовать окрестности.

Она пила воду из ручья, пробавлялась лягушками в ближайшем болотце, но всегда возвращалась на "исходную позицию" – туда, где ее оставили. Ждала своего человека. Устроила себе "наблюдательный пункт около разрушенной часовни. Облазила там все, и нашла ход, ведущий в небольшой подвал под строением. В этом убежище спасалась от непогоды и ночевала.

Наступили первые июньские деньки. В домах Сенцов появились довольные дачники. На кладбище начали наведываться редкие посетители – оно давно уже было бездействующим, но кое-кто еще навещал родные могилки.

Как радовалась Альма вначале, увидев людей! Бросалась навстречу, радостно, неистово лая и пытаясь всех обнять, облизать и расцеловать!

Но … ее боялись. Гнали, кричали. Не мудрено – ведь из светлой, сытой собаки она превратилась в крупное, исхудавшее страшилище непонятной наружности. Альма недоумевала, но продолжала свои попытки сблизиться с людьми.

Однажды она попыталась прибиться к семье, устроившейся на пикник у озера. Но дети заревели в голос, увидев ее, женщины потащили их к машине – прятать, а мужчины быстро вскочили и принялись кидать камни в не прошенную гостью. Один из камней попал в цель – больно воткнулся своим острым краем в ребра собаки. Тогда все обошлось небольшим ушибом – спасла жесткая, в дредах, шерсть.

Альма убежала – и после этого не подходила более к людям. Пряталась в зарослях, а после стыдливо подъедала то, что осталось от их пиршества.

Подбирала с могилок. Ела лягушек и ужей. Однажды ей посчастливилось поживиться молодым, неопытным зайчонком. Но пищи не хватало – уж очень велика она была телом. Она стала расширять свою территорию – и забрела к фермерскому хозяйству.

Там лаяли собаки за забором, вкусно пахло молоком, там кипела жизнь! Альма дождалась темноты по своему обыкновению, и выдвинулась ближе. Может, повезло бы ей, нашла бы себе "дом" и "работу" – ведь комондоры – отличные охранники для стад, но …

Заслышав шум, за ворота выскочил старенький, пьяненький Аркадий, служивший ночным сторожем в этом местечке. Мужчина, толком ничего не увидев и не разобрав, пальнул из двустволки в воздух!

О, этот страшный звук! Этот кошмар из детства! Альма бежала, не чуя лап, и очнулась только в подвале часовенки – в своем убежище, которое никогда ее не подводило.

Вечный голод не помешал в положенное время проявиться природному инстинкту – и начало августа Альма встретила глубоко беременной.

Тогда – то и случилась с ней настоящая беда. Еще не родившиеся малыши высасывали все соки, голод терзал внутренности … ах, сейчас бы есть и есть, не переставая … но приходилось давиться собственной слюной. Неуклюжей, неповоротливой стала Альма. И забыла про осторожность.

Она вышла к людям – к развеселой и хмельной молодой компании, жарившей шашлыки на задворках одного из домов. Альма подходила к ним несмело – делая шаг за шагом, робко виляя хвостом, низко опустив голову. Ах, как пахло жареное мясо! Кусочек … ей бы только кусочек … ведь не убудет, а? Мяса так много, всем хватит, до отвала можно наестся! Ну что, что вам стоит поделиться? А я буду спасена, и мои малыши выживут …

Но дружный хохот встретил ее появление.

– Пацаны, глянь, кто к нам пожаловал!

– Вот это страхолюдина!

– Бродячая, развелось их, разносят заразу!

– Бей ее! Надо прогнать немедленно, не то повадится!

Схватили, кто что мог и кинулись на Альму. Она сиганула прочь, в кусты – но не хватило прежней прыти и зоркости! Запуталась в рыбачьей сети, небрежно брошенной на эти ветки. Это было концом.

Альму убивали долго. Со смехом, с лошадиным ржанием и улюлюканьем. Не сговариваясь, побросали свои снаряды и били только ногами. Под конец – отходили, разбегались, и пинали со всех сил … в живот, в голову – куда придется. С криками:

– Вот … тебе, а не мясо!

Соревновались друг с другом – кто быстрее, точнее и сильнее "врежет".

Остановились, когда умаялись. Да и хмель сошел – надо бы по-новой "накатить".

– Чо, пацаны, закопаем?

– Еще чего! Руки марать! Михайлыч с нас нехилые бабки за дачку содрал – вот приедет, пусть все тут убирает, и это – тоже! За все заплачено!

"Это" уже было бездыханным телом, плоским, большим комком шерсти, крайние прядки которой намокали от крови …

Мучители ушли. Наступила ночь – и новая боль заставила Альму очнуться. Корчась в судорогах, она потеряла всех своих малышей. Невесть откуда взялись силы – последние – и она пыталась расшевелить безжизненные тельца, тыкалась носом – но, увы, бесполезно.

Оставляя за собой кровавый след, плача, она уползла к часовенке. Три дня пролежала там, слабея. Ведь плюсом ко всему – после выкидыша на благодатную почву добавилась инфекция. И шансов у Альмы не было.

Не отказал только нюх … и бедняга уловила – кто-то есть рядом, совсем близко. Человек. Он перестал двигаться. Упал. Ему также плохо, как и ей. Даже хуже …

На границе сознания и всех своих инстинктов Альма поняла – надо ползти к человеку. Он не опасен. Хотя бы последний миг своей жизни она будет не одинока…

Глава 3. Встретились две души

Человек лежал всего лишь метрах в шести от зверя. Но как их преодолеть?

Она попыталась встать – но беспомощно завалилась на бок. Машинально поползла вперед, глядя перед собою стеклянными глазами. Споткнулась о ржавое корытце – оно невесть с каких пор валялось у часовни и в лучшие времена служило поилкой для Альмы. Дожди в то лето были не редкостью, и вода там оставалась всегда.

Коснулась носом воды. Замерла. Нет. Она не жилица – ни пища, ни вода ей уже не нужны … ни у кого она больше не попросит ни кусочка, вы ведь этого хотели, люди? … Снова шаг … и еще один.

Упала – в каких – то двух метрах от лежащего тела человека.

А Костя будто уснул – так и лежал на кладбищенской тропинке, раскинув руки. Душа его парила над телом – и он видел себя со стороны. Почему – то мог думать – лениво, бессвязно:

– Вот так значит, закончился мой земной путь … теперь узнаю, что ТАМ … скоро, наверное, скоро меня призовут… Кто? Ангелы? Ангел – хранитель? Есть ли он у меня?

…Но запах … человек совсем рядом! И она встала. Шаг. Еще один … лапы затряслись в конвульсиях … все …

Неожиданно обзор для Кости – нет, уже для его души – закрыло облако. Огромное, полупрозрачное, серое, величиной с трехэтажный дом – оно имело форму собаки. Последняя мысль сформулировалась в его сознании:

– Человеку дана собака …значит, не совсем я пропащий. Мне простят все земные грехи. В образе собаки появился мой ангел …

… Тело Альмы рухнуло на лежащего …

… Мы не знаем, как происходят чудеса. То, чего не в силах объяснить ни медицина, и никакая другая наука. Может быть, есть кто – то свыше? Может быть, растолковали бы древние мудрецы? Может, восточная мудрость дала бы ответ?

А может – та искра жизни, что не успела ускользнуть из собаки, дала импульс организму человека – вернись, дыши, живи, выздоравливай! И наоборот – душа человека смогла вернуться, чтобы помочь собаке? Его искра жизни пробилась к Альме, заставив бороться против неизвестной инфекции?

Понять это невозможно. И объяснить с точки зрения разума – тоже. В любом случае – процесс был запущен. Какими они вернутся из-за Грани? Будут ли прежними? Неизвестно.

Между тем сознание Кости закружила, затянула какая – то воронка. Он будто вышел за пределы третьего измерения – в четвертое. Где не властно время, где все происходит практически одновременно. Он словно фильм просматривал – но не из своей жизни – а из жизни зверя.

… Осока царапает маленькую беленькую мордочку. Мама! Надо идти, но куда? Где мама? – Костя видел мир не своими глазами. Все вокруг было неярким, сине – зеленым, серым, бежевым. Осока? Разве она бывает такой огромной? И как сильно болят маленькие лапки, порезанные острой травой …

… Ах, какой он ловкий! Но и я тоже! Сейчас я принесу ему мячик … – Костя был счастлив – он слышал детский смех и бежал, мчался, чтобы доставить ребенку любимую игрушку …

… Ленивое мартовское солнце медленно заходит, погружается в чернеющие пики елей недалекого леса. Молодая собака перебирает лапами – замерзли! Где же ты, человек? Сколько я могу ждать? Челюсти сами собою тянутся к веревке … но нет, нет, это хозяйская вещь, как можно ее испортить? Он вернется, скоро, скоро я учую сладкий запах бензина, и появится его машина … – Костя и сам мерз, и плакал, в видениях именно он был привязан веревкой к железной оградке …

Костя досмотрел фильм до конца – он, в образе Альмы, пережил и тот роковой для собаки вечер. Нечеловеческая боль и ужас захлестнули сознание. В которое ворвалась одна, но непривычная для мужчины мысль:

– Почему я такой беспомощный? Почему меня не было рядом? Если бы можно было все вернуть, я бы прожил отпущенное мне время иначе! И никто, никогда, не посмел бы ее обидеть!

… В безвременье, в водоворот событий окунулось и сознание Альмы. Мир наполнился цветами – такими яркими, какие никогда не смогут увидеть собачьи глаза!

… Цок, цок, цок … молодая, вертлявая, в юбке – карандаш, идет по коридору секретарша. В руках – красные, невыносимо красные розы. Вот и приемная. Мягко улыбается, грациозно наклоняется, доставая вазу. И обращается к посетителю, сидящему в приемной директора, на скромном офисном стуле:

– Ах, это Вы, Константин? Простите, генерального нет, и уже не будет сегодня. Я могу что-то передать?

– Э… э … нет, нет, спасибо! Я пойду, пожалуй!

И мысли, мысли, которые шуршали в голове Альмы, плескались, сливаясь в единый поток, смысла которого она не понимала:

– И правда, что же это я? Надумал – начальником отдела проситься! Куда мне … есть люди достойные этого повышения. А я что – мелкая сошка, спица в колесе. Еще и ответственность … нет уж, на своем месте спокойнее. Вот не оказалось генерального на месте – это знак мне – не судьба. Нечего соваться. И вообще – как бы чего не вышло …

… Не вышло …

… Не вышло …

Эта мысль рефреном проходила через всю жизнь человека, которую наблюдала Альма. Всегда, после нее – наступала серость. И кадры крутились с неумолимой скоростью. Утро, автобус, офис, чертежи, вечер, ужин, экран. И снова в той же последовательности.

Только однажды мелькнуло – кафе, и женщина, очень милая женщина. Уловила необычайный всплеск эмоций человека. Его радость, его надежду на счастье. И снова зашумело – "Не вышло … не вышло"…

Призрачная Альма металась по кафе, хватала человека за штаны – ну что же ты сидишь! Иди, говори, удержи ее, догони … – но человек не реагировал. И никто не реагировал на собаку в кафе.

…Так и лежали на тропинке человек и собака.

… Костя, погрузившись в свою болезнь, потерял счет времени. На самом деле он вышел из дому ближе к вечеру. И теперь над Сенцами собирались тучи. Черные, грозовые. Стремительно темнело и холодало.

Должна была случиться небывалая гроза..

Глава 4. Время молний

Первой пришла в себя собака. Сработал природный инстинкт – опасность! Вырвал ее из небытия. Альма застонала – вернулась боль в избитом теле. Неловко приподнялась на передних лапах и осмотрелась вокруг. Уже ощутимо гремело вдали – а громких звуков она панически боялась. Сползла с лежащего человека, на которого до этого навалилась всем телом – тот продолжал лежать неподвижно, будто спал.

Альма обнюхала его и, заскулив, потащила по тропинке – к входу в свое убежище. Она была крупной, и когда – то сильной, но теперь ей приходилось туго. Правда, человек был не тяжел – Костя невероятно исхудал за время болезни. Мужчина, ростом метр и восемьдесят пять сантиметров, весил, как подросток – около пятидесяти с небольшим килограммов.

Отдыхая, превозмогая боль и слабость, Альма дотащила свою находку до самого лаза. Дальше – никак …

Но тут Костя почти очнулся. До конца он в себя не пришел, но собаку из видений узнал – и чуть – чуть помог ей. Подтянулся на локтях, протащил слабое тело в образовавшуюся дыру с обвалившимися кирпичными краями, и загремел вниз, в подвал этой часовенки.

Падая, он инстинктивно ухватился за какой – то выступ. Это оказался тоже кирпич. Костя увлек его за собою. Но при падении он выпустил из рук этот предмет, и тот приложился к его виску, ударил, рассек кожу. От удара мужчина потерял сознание, и снова провалился в небытие. Он не почувствовал, как большая собака оказалась рядом. Зализала его рану, снова закрыла своим телом, согревая. И тоже провалилась в тяжелый, чуткий сон …

А стихия, между тем, набирала обороты! И давно покинутые постоянными жителями Сенцы оказались в ее эпицентре.

Ливень не спешил, а вот молнии сверкали непрестанно. Через пару мгновений отзывался гром. Он каждый раз звучал по-разному: то глухое рычание, то душераздирающий треск, а то и просто взрыв раздавались с небес.

Одна из молний угодила в дом прадедушки Анатолия. Увы, громоотвод отсутствовал. Давно не крытая, прохудившаяся крыша, да пучки полуистлевшей соломы на чердаке оказались благодатной почвой для небесного огня.

Дом загорелся. За каких – то полчаса от родового гнезда чудаковатого учителя Анатолия Ивановича, Костиного прадеда, остались только головешки, да остов русской печки – и более ничего.

Ливень запоздал – и вот он уже хлещет сплошною стеной, но … ничего не может спасти, ибо спасать уже нечего.

Мужчина – дачник, поселившийся с другого конца деревни, вызвал пожарную бригаду. Примчались красные машины. Но для них уже не нашлось работы. Пожарные растерянно стояли под дождем, натянув капюшоны.

– Здесь жили люди? Был кто – нибудь? – обратился старший к подошедшему мужчине, который им звонил.

– Нет … этот домишка заброшен, так и стоит бесхозный. Толя, земля ему пухом, поговаривал, что оставит правнуку … ну, там, седьмая вода на киселе … но тот не появлялся в наших местах. И правильно – зачем ему это?

Немудрено, что пожилой мужчина не видел Костю – больной не ходил по окрестностям, он больше лежал.

Бригадир облегченно вздохнул – слава богу, обошлось без человеческих жертв! И борцы с огнем отбыли восвояси …

Однако на следующий день – а это была суббота – появился Сергей Иванов, друг и коллега Константина Звягинцева. Он, как и договаривались, приезжал каждый выходной – привозил лекарства, продукты, надеялся уговорить товарища дожить свои дни в больнице. Ну, и просто подбодрить, пообщаться.

Сергей подъезжал медленно, не желая верить своим глазам. На месте знакомого "последнего пристанища" своего друга он обнаружил пожарище. Минуту – другую мужчина просто стоял, не в силах переварить увиденное … и сделать выводы.

Но запах гари не давал шанса на ошибку. Он попадал в нос, раздражал гортань. Сергей закашлялся, судорожно вздохнул и достал телефон.

Сергей позвонил, куда положено – в скорую и в полицию. Позвонил на работу – их общему шефу. Доложил обстановку. Коллеги помогут организовать похороны – ведь родственников у Звягинцева не было. Костя был единственным ребенком в семье, и потерял родителей, едва закончив учебу в университете. Была троюродная сестра – Инга. Но молодая женщина жила в далеком приморском городе, и виделась с Костей, наверное, пару раз за всю жизнь. Правда, изредка они позванивали друг другу – поздравляли с праздниками. Надо будет ей все же сообщить …

– Так, денег хватит – оставил друг, все предусмотрел … покоиться пожелал здесь – на Сенцовском погосте, рядом с прадедом. Даже с Главой сельского поселения договорился – и место мне уже показывал … только вот, что от тебя, друг, осталось? – примерно так текли невеселые мысли Сергея.

Но буквально через полчаса появилась полиция, и скорая, и Сергей принялся отвечать на вопросы следователя:

– Нет, не мог он никуда уйти! Дом поджечь? Он не курил. Печь не топил. Да болен он был, понимаете! Болен неизлечимо! Последние дни доживал – в основном лежал, не двигался. Он погиб в огне, я уверен в этом!

Вскоре все присутствующие убедились в правоте слов Сергея. Нашли человеческие останки – обугленные фрагменты костей скелета. Медики аккуратно их собрали в черный пластиковый мешок. Сергей подписал бумагу – якобы он эти останки опознал, да еще добавил:

– Здесь у него как раз сени были. Выход на улицу, на крыльцо. Пытался, видимо, болезный спастись, да не смог …

Логическая цепочка: лежачий человек – пожар – спасти некому – найденные останки – сработала безукоризненно. Ни сам Сергей, и никто другой не усомнились в гибели Кости. Никому не пришло на ум, что мог вмешаться его величество случай, и развернуть события по своему сценарию…

Глава 5. Звонок Инге

Через два дня состоялась печальная церемония. Инга прилететь не смогла – но перевела денежку, чтобы купили венок "От любящей сестренки".

Провожающих в последний путь было совсем немного, человек восемь, все с Костиной работы. Сергей приехал вместе с супругой, Еленой.

Все прошло гладко и спокойно. Женщины, как водится, поплакали. Костю на работе любили – ответственный сотрудник, безотказный, пунктуальный. А еще – скромный. Никогда и никому не переходил дорогу, не лез вперед, не шагал по головам. Как же его было не любить? Идеальный винтик в механизме!

На свежей могилке водрузили – пока – простой деревянный крест. Ведь при жизни Константин Звягинцев был крещенным. И смотрел с фотографии, прибитой к кресту, еще молодой, по современным меркам, мужчина. С не очень – то выразительными, обыкновенными серыми глазами. Смотрел, стеснительно улыбаясь, словно извинялся, что доставил окружающим такие невеселые хлопоты.

Последними уходили Сергей с супругой. Елена покачала головой, грустно сказала:

– Надо же, какая страшная смерть! Ему и так – то оставалось всего ничего пожить. Даже не получилось самому отмучиться …

Сергей обнял жену и тоже покачал головой:

– Прости, Костя! Прощай, друг! Стопку тебе не наливаю – ты и при жизни не уважал горячительное, чего уж теперь! Вот, оставлю тебе это – его ты любил!

И Сергей поставил у креста большую бутылку с квасом, а Елена положила пару конфет в шуршащих обертках. После чего супруги повернулись и покинули печальное место.

Так упокоился, наконец, под именем Кости Звягинцева, незадачливый немецкий захватчик, известный нам по имени Фриц, долгое время служивший наглядным пособием на уроках анатомии. Что ж? Кто с мечом на русскую землю придет, тот от меча и … дальше известно.

На работе Аркадий Степанович – генеральный директор фирмы – дал указание Ирочке, той самой "вертлявой секретарше", разобрать рабочее место Константина Звягинцева. Девушка вооружилась коробками, которые выклянчила в отделе сбыта, и приступила к исполнению поручения. Она помнила слова хмурого шефа:

– Выкинь там все … что не нужно. Или раздай, если кто возьмет. Что уж теперь … И не хлюпай носом, живым – живое!

Так Ира и поступила. Но в одном из ящиков письменного стола, в самом дальнем, девушка обнаружила папку горчичного цвета. Допотопную папку, с глупыми тесемками – завязочками. Она ее узнала – видела в руках Кости, когда он не дождался Аркадия Степановича.

– Отдам шефу … Зачем – то ведь он приходил с ней? – подумала девушка, и выбрасывать папку не стала.

А где же был все это время наш герой? Он, в компании Альмы, боролся за свою жизнь все в том самом крохотном подвальчике, под разрушенной часовней.

Периодически мужчина приходил в себя. Но и мозг, и тело отказывались ему повиноваться. Он стонал, переворачивался, обхватывал руками что-то мягкое и теплое. Сознание при этом выдавало – ОНА. АЛЬМА. Та самая собака, жизнь которой ты видел. Она рядом. Она не предаст, не бросит, защитит, спасет … Костя снова и снова погружался в целительный сон.

Но периоды осознанности, хотя бы и относительной, становились все длиннее. И каждый раз он испытывал все усиливающуюся жажду.

Альма была слаба, боялась лишний раз пошевелиться – болели сломанные ребра, ныли отбитые внутренности. Она тоже много спала, но, в отличие от человека, не выпадала из реальности.

И вот однажды чуткие уши уловили постороннее движение, а чуткий нос – посторонние запахи. Наученная горьким опытом, Альма затихла совсем. Она благополучно пересидела Костины похороны. Дождалась темноты и тишины, и решила – пора. Очень хочется пить. Надо выбираться на поверхность.

Выбралась. Замерла. Убедилась, что в радиусе метров пятиста нет никакой угрозы. Вдоволь напилась из своего корытца. И в неверном свете луны начала осторожно красться по тропинке – в сторону запахов свежей земли и недавно побывавших людей.

Обнюхала свежий холмик, и крест, и конфеты, и бутылку с квасом. Даже уронила ее, толкнув носом. Услышала плеск – и сообразила: аккуратно взяла бутылку в пасть и отправилась обратно – это нужно человеку! Сделала еще один "рейс" – и принесла конфеты.

Сложила свои трофеи около спящего человека. Теперь ей оставалось только ждать …

Окончательно Костя пришел в себя перед рассветом. Осознал, наконец, что находится в совершенно непонятном месте. Пить хотелось нестерпимо!

Слабый свет проникал через лаз в вышине. Мужчина увидел и бутылку, и конфеты, и свою неразлучную спутницу – огромную собаку, которая лежала поодаль и не сводила с него преданных глаз. И еще одна мысль, как заноза, свербила в мозгу: "Позвони Инге … позвони Инге … пусть не едет … не едет …"

Костя напился, пожевал конфету – в голове немного прояснилось. Он принялся рассуждать сам с собою:

– Кругом темно и ничего не понятно. Значит, я все – таки умер. Но тогда почему я пью и ем? Откуда здесь взялись питье и еда? И эта собака – Альма, я все про нее знаю. Она, выходит, тоже реальна? И почему я должен звонить Инге? Причем срочно, предупредить …

В голове снова запищало: "Позвони Инге… позвони … ей нельзя ехать в командировку … нельзя, нельзя… ".

Он с трудом поднялся на ноги – выпрямиться во весь рост не удалось. Немного размялся и присел снова – ноги не держали. Прикрыл глаза:

– Сейчас … чуть – чуть отдохну, и надо выбираться отсюда. И позвонить Инге … если сумею. Нетвердой рукою он нащупал мобильный телефон в кармане спортивных брюк, под молнией. Телефон был на месте, и, вроде бы, целый и невредимый.

В бытность молодым и здоровым подъем не составил бы для Кости труда. Но не сейчас! А всего – то и надо – немного подтянуться, держась за края. Альма ведь тоже была "не в форме", но достаточно легко выбиралась наверх, и спрыгивала обратно в подвал. Костя дал себе еще немного времени – собраться с силами.

А пока решил осмотреть свое невольное убежище. Кто и зачем его соорудил? Под такими небольшими церковными строениями обычно не бывает подземных апартаментов. Видимо, очень давно кто – то здесь скрывался – у противоположной стены имелось подобие грубо сколоченного топчана. На нем лежали полуистлевшие тряпки, а на них привычно забралась Альма и внимательно наблюдала за человеком.

Он посмотрел вверх, в сторону лаза, увидел нишу от выпавшего кирпича – того самого, что усугубил его состояние при перемещении в это скромное обиталище. Правда, сам Костя этого не помнил. Машинально он сунул руку в эту нишу. И вдруг его рука зависла в какой-то пустоте, не нащупав препятствия.

– Странно – подумал Костя. Что там может быть?

Мужчина убрал еще два кирпича, таких старых, что они раскрошились в его руках, и извлек из тайника кованую железную шкатулку, скорее даже небольшой ларец – размером с коробку из – под обуви, только повыше. Откинул крышку – и замер в восхищении. Даже при крайне скудном освещении в подземелье было видно, насколько великолепно содержание!

Ларец был полон ювелирными изделиями тонкой работы. Кольца, серьги, браслеты, диадемы и ожерелья – в основном из золота, с драгоценными камнями, но попадались и серебряные. На самом дне он обнаружил старинные монеты – царские червонцы.

Костиных познаний на тему драгоценностей не хватило бы на более – менее адекватную оценку находки, но даже он понял, что все это тянет на миллионы. Перебирая длинную золотую цепочку в руках, он вслух произнес:

– Вот это да! Да тут хватит на сто лет безбедной жизни! И еще останется!

Сказал, и … вспомнил про свою болезнь:

– А я ведь … умираю … Какие сто лет? Месяц, от силы, мне остался! И это вот все меня не спасет – Костя совсем пригорюнился. К тому же вернулись тошнота и слабость.

Собака, уловив настроение человека, быстро подошла и прислонилась к Костиной груди. Он обхватил лохматую голову, прижался лицом к загривку, пытаясь скрыть не прошеные слезы, хотя скрывать их было не от кого.

Так просидели они минут пять. Костя почувствовал себя лучше. Он вспомнил, что у него есть дом, захотел горячего чаю. Подумал про тушенку и молоко, что Сергей оставил ему на кухне – надо бы накормить Альму. Вот только мозг снова начала проедать мысль: « Позвони Инге, позвони Инге"…

В тот момент Костя еще не связал улучшение своего состояния и контакт с собакой. А между тем, дело обстояло именно так: побывав за гранью, за пределами земных измерений, они вступили в необычный симбиоз. Именно при контакте начиналось взаимное излечение, прибавлялось сил у обоих. Но не только это – возникали и другие, необычные способности, например – дар предвидения.

Мужчина встряхнулся, допил остатки кваса, и кивнул Альме:

– Пора, подруга, выбираться на белый свет!

Было раннее, очень раннее утро, когда бледная, растрепанная, поросшая щетиной Костина физиономия показалась из лаза. Предварительно он вытолкал ларец с его драгоценным содержимым. Костя не был уверен, что сумеет еще хоть раз заглянуть в этот подвальчик, и ничего не хотел оставлять здесь.

И вот они идут по тропинке, еле переставляя ноги и лапы. Косте вдвойне тяжело – прижимает к груди драгоценную ношу – найденный клад. Но что это? Свежее захоронение на давно не действующем кладбище? Да еще рядом с могилкой прадеда, где Костя мечтал присесть, отдохнуть на почерневшей скамейке?

Присел, положил руку на голову Альме, и воззрился на деревянный крест. Узнал себя на фотографии и прочел под нею собственные имя и фамилию. Прочел и послания на венках – еще ярких и свежих: "От скорбящих коллег", "От безутешных друзей", "От любящей сестренки Инги".

– Значит, я все-таки умер … и этот мир, и эта собака … мне только видятся … – подумал мужчина.

– Позвони Инге! – бухнуло в мозгу.

В полной прострации, не соображая, что делает, Костя достал телефон – все было в порядке, только батарея почти разрядилась – и набрал номер сестры.

… В далеком Краснодаре тоже было раннее, раннее утро. Но молодая, красивая женщина, кутаясь в красивый халатик, уже пила кофе на своей уютной кухне – Инга собиралась немедленно выехать в командировку. Инга улыбалась – еще бы, ей доверили самостоятельно провести аудиторскую проверку в одном из филиалов фирмы! И поедет она на собственной машине – вон, под окнами стоит, красная ласточка, сигнала ждет! Спасибо Димочке – лучшему мужу на свете, за такой подарок! Она многого ждала от жизни, и от этой командировки – если справится – получит заветное место начальника отдела! И тут зазвонил телефон.

Инга посмотрела на экран: "Костя, брат". Странное предчувствие кольнуло в груди. Она скорбела о том, что Кости не стало, но особо близки они не были, и жизнь брала свое. А теперь Кости нет.

– У кого – то остался его телефон, и что им нужно? – подумала Инга и взяла трубку:

– Алло, я Вас внимательно слушаю …

– Инга, сестричка … – голос был хриплый, какой – то потусторонний, но явно не чужой, а именно Костин. Инга испугалась, залепетала в трубку:

– Костя, брат? Но ты же … ты же …

– Да, это я, Костя … да умер я, умер, все в порядке. Ты только это … не бросай трубку… Инга, Инга! Отмени командировку, слышишь! Отмени срочно, не нужно тебе никуда ехать! Нельзя …

И связь прервалась – у Кости окончательно кончилась зарядка. Инга уронила свой аппарат на стол, и сидела, молча, хватая воздух, как вытащенная из воды рыба. Потом она поднялась, и на ватных ногах отправилась будить мужа. В надежде прислониться к сильному плечу и пережить такое потрясение.

Растормошенный Дмитрий сел в своей собственной постели. Вырванный из сладких утренних сновидений, он невнятно мычал, не понимая, чего от него хочет жена – заплаканная, испуганная, ищущая защиты. Наконец, сумел выдать членораздельную фразу:

– Разберемся, дорогая, я сейчас! Сделай кофе, да покрепче, покрепче! – и сбежал в ванную.

Минут десять спустя он уже восседал на кухне, прихлебывал кофе, и успокаивал Ингу:

– Не накручивай себя! Значит, он выжил, произошла какая – то ошибка! Венок, ну и что? Вот увидишь, все разъяснится. Сама подумай – мы его в гробу не видели. Нашли, как ты говоришь, какие – то сгоревшие останки. Ах, все – таки решила не ехать? Ну, это тебе решать …

Дмитрий пожал плечами и отправился на утреннюю пробежку.

А Инга набрала номер начальника и сказалась больной. Руководитель отнесся с пониманием:

– Ничего, Инга Игоревна! Выздоравливайте. Поедете на следующей неделе – там ничего срочного!

Инга проводила мужа на работу и уставилась в экран телевизора. Местное кабельное ТВ передавало срочные новости:

– На шоссе при выезде из города произошло страшное ДТП со многими участниками …

Она слушала про жертвы и пострадавших. Побелевшие губы шептали:

– Я … там должна была быть я … именно в это время я бы там проезжала … если бы не Костя… Спасибо, братишка, успел …

Глава 6. Старая банька

– Вот я недоумок, чего Инге наговорил! – серчал на себя Константин, с досадой глядя на потухший экран своего телефона.

– Все в порядке, надо же! Еще бы песенку спел: "Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо" – передразнил он сам себя. А в порядке ли? Хочется пить, и даже, вроде бы, съесть чего – нибудь. Чувствую, как зябко с утра, вижу, как Солнце всходит. Места вокруг знакомые. И ничего не изменилось. Только появилось вот это – мужчина разговаривал сам с собой, и при этих словах кивнул в сторону собственного захоронения.

– Все – таки, я, видимо, живой. Надо просто разобраться, что же произошло. Надо двигаться!

Приняв решение, Константин встал, прижал к груди ларец, и обратился к Альме:

– Ну что, красавица? Пойдем домой!

Альма при этих словах даже затрепетала всем своим крупным телом, и прижалась к ногам человека. Боже! Домой! Как давно она не слышала этого сладкого, заветного слова! И они осторожно пошли дальше, еще не зная, какое потрясение их ждет впереди!

А оно не заставило себя ждать – на месте такого долгожданного, теплого, пусть и ветхого домика красовалось недавнее пепелище!

– Все хорошо, прекрасная маркиза … – глупо пропел Костя. От повторного потрясения ноги у него подогнулись, и он опустился прямо на траву. Попытался собрать мысли в кучу, но они не подчинялись.

– Вот нам и чай, вот и тушенка! – в сердцах произнес Костя. И тут его осенило:

– Тушенка! В бане же есть запасы! Надо идти туда!

Дело в том, что участок около дома прадедушки был внушительным. И на задах стояла, невесть с каких времен, почерневшая и покосившаяся банька. Низкая, почти вросшая в землю. Дед ею не пользовался – предпочитал ездить в городскую баню, а иногда принимал приглашение дачников – с некоторыми он водил знакомство.

Но Костя был не глупым и предусмотрительным. Перед тем, как отправиться в Сенцы, чтобы провести там свои последние дни, он многое продумал.

Мужчина закрыл свой счет в банке – там было не то, чтобы много, но порядочно – около пятисот тысяч рублей. Он ведь скрупулезно откладывал денежку с каждой зарплаты – на черный день, ведь "как бы чего не вышло". Сто тысяч он вручил Сергею – "Сам знаешь на что. Похлопочи по старой дружбе". И слабых возражений друга не принимал.

Остальное спрятал в этой баньке – закопал под полом предбанника, предварительно вынув почерневшую доску.

Потом они с Сергеем затарились продуктами. Здесь уже Костя возражал – зачем так много? А Сергей уговаривал сделать больше запасов: "Мало ли что? Вдруг на свежем воздухе оклемаешься"? Друг по жизни был оптимистом, ему так хотелось верить в лучшее!

По приезду Костя уговорил Сергея часть запасов, причем большую, разместить в этой баньке:

– Ну, вдруг лихие люди шастать начнут … а я почти лежачий. Мародеры какие – нибудь. Дачи же грабят. Лучше пусть там … в такую заброшку не полезут … если что – чего добру пропадать …

И вот теперь эта предусмотрительность спасала наших друзей.

Электричества в баньке не было, зато имелись дрова – небольшие, давно просохшие полешки. Однако Костя побоялся затапливать древнюю печурку – было понятно, что дымоходы засорились, и это в лучшем случае. В худшем – она вообще обвалилась внутри. Так или иначе, но дымить будет нещадно.

Он соорудил нечто вроде мангала из кирпичей на улице. Наверх положил старенькую железную решетку, непонятно, от чего. Аккуратно зажег костерок. Сходил к колодцу и набрал ведро воды. В банном жестяном ковшике вскипятил себе воду – и заварил чай. В банной же, старой кастрюльке соорудил кашу – из тушенки с гречкой – для себя и для Альмы.

Эта бурная деятельность не оставила Косте возможности предаваться размышлениям, и забрала последние силы. Он обнаружил упаковку сухарей и съел два, запивая сладким чаем. Альма поела немного, но охотно, и тоже осоловела. Костя проветрил, как мог, помещение старой баньки. Накидал на полок все, что нашел – какие – то старые телогрейки, тряпицу, служившую шторкой – и они улеглись в обнимку. Уснули спокойным, целительным сном. А о том что случилось … ну, последняя мысль Кости была, просто классика жанра: "Я подумаю об этом завтра".

Так они провели почти неделю – ели и отсыпались на полке. С каждым днем человеку и собаке становилось все лучше. Запасов пока хватало, хотя Альма явно пошла на поправку, и аппетит у нее проснулся просто зверский. Костя варил теперь кастрюльку каши с тушенкой два раза в день, и собака вылизывала все дочиста. Сам он предпочитал сухарики и рыбные консервы.

Мужчина и с печкой разобрался – вытащил изнутри золу, прочистил дымоходы, нашел глину и кое – где подмазал да подправил. Протопил – для того, чтобы исчезла сырость и затхлость. А мысли …

Было за эту неделю всякое. Одним не прекрасным утром пришла непрошенная гостья – паника:

– И как же я теперь? Мне ведь к врачу срочно надо … а меня как бы и нет … ни паспорта, ни полиса … Как я теперь докажу, что я – это я, Константин Звягинцев?

Костя знал и понимал, насколько сложно, если вообще возможно, будет идентифицировать его личность – слышал рассказы о таких случаях.

– Срочно бежать, искать кого – нибудь … звонить Сереге … – сердце от этой паники зашлось в ударах, на лбу выступила испарина.

В этот момент он бросил взгляд на собаку. Альма сидела, склонив голову на бок и внимательно смотрела на него янтарными глазами из – под огромной челки.

– Хорошо, я, допустим, выйду на трассу, поймаю попутку и заявлюсь к Сереге … если меня еще кто посадит в таком виде … и он провел рукой по подбородку, где красовалась настолько отросшая, что уже мягкая, щетина.

– А она куда пойдет? Мало ей в жизни досталось? А с ней нас точно никто не повезет! Так что это не выход …

Он обнял Альму, зарылся лицом в густую шерсть, и пробормотал:

– Я никогда тебя не брошу. Я всегда буду рядом с тобой – сколько бы времени не было мне отпущено. Прорвемся!

Паника исчезла, будто ее и не было. Мужчина решил продолжить пока такое существование – еще на несколько дней – а там видно будет.

… И настал день, когда мышление стало ясным, а все паззлы сложились воедино. Костя многое понял, многое переоценил …

А в это время в большом мире …

Шустрая Иринка улучила момент и вручила старую папку горчичного цвета своему шефу, бывшему начальнику Кости:

– Николай Иванович, это … Константина. Он с ней пытался к Вам прийти …

– Ладно, давай …

Начальник схватил папку и небрежно кинул ее в ящик стола. Брезгливо сморщил нос – ну и дотошная эта Ирина, тащит к нему все, что ни попадя! Ладно, не буду девочку огорчать – сам потом потихоньку выкину.

Но случилось так, что машина Николая сломалась. Он вызвал такси, чтобы ехать домой. Такси запаздывало. Чтобы зря не беситься, шеф и достал эту папку – и открыл. И зачитался – дрожащими руками разворачивая чертежи, выполненные на тонкой бумаге.

От того, что он там увидел, его седые волосы встали дыбом – образовали нечто наподобие веночка вокруг обширной плеши:

– Боже мой! Вот это шедевры … И мост, и коттедж … где ж ты раньше был, скромник ты наш? Непризнанный гений архитектуры, Константин Звягинцев? И что мне теперь с этим делать? По закону существует авторское право. Но тот, кому эти проекты принадлежат, уж точно не подаст в суд. Родственников у него нет … Инга не в счет. А использовать их можно, можно … и прибыль получить неплохую. Выдать за свои собственные. А кто докажет обратное?

Такси прибыло. Николай Иванович захватил папку с собою – еще посмотрит дома – и отбыл. Для себя он решил, что пустит проекты Константина в работу, выдав их за свои. А чтобы совесть не мучила – закажет и установит на его могилке красивый, дорогой памятник....

Глава 7. Будущее есть

Инга вечером встретила Дмитрия с работы. Молодая женщина выглядела какой-то взбудораженной и растерянной одновременно. Она еще в прихожей обняла мужа, и зачем – то нервно теребила его галстук:

– Дима! Димочка! Брат Костя мне с того света помог! Ведь, если бы не он – я бы попала в эту мясорубку … ну, ты видел в новостях …

– Видел, родная, видел … И счастлив, что ты жива и здорова, и все обошлось! Но всему должно быть логическое объяснение! – мужчина не без труда высвободился из цепких жениных рук.

– Накорми меня ужином, а потом я позвоню, если можно, по твоему телефону и выясню, кто это сыграл роль провидца!

– Да, конечно …

Дмитрий звонил несколько раз – но ответа не дождался. "Аппарат абонента выключен, или вне зоны действия сети" – отвечал ему женский голос. Мужчина взял это дело на заметку – но жизнь и повседневные хлопоты завертели его, закружили. Супруги больше почти не вспоминали про эту историю.

А Костя в очередное августовское утро проснулся и почувствовал себя почти здоровым. Такого давно не было. Голова была совершенно ясной, по всему телу разливалась бодрость, и он мог мыслить логически. Что он и сделал – уже привычно сходив за водой и растапливая свое сооружение.

Причем в осмыслении действительности ему очень помогли новые сны – видения. Которые начинались, только если он обнимал свою Альму – это он тоже заметил.

В новых откровениях были "кадры", как Альма тащит его, беспомощного, к лазу в подвал часовни. Как осторожно кладет возле его правой руки бутылку с квасом.

– Итак, первое. Меня спасла эта собака. Невероятно умное создание, чистое золото! Никогда с ней не расстанусь! Надо подумать о том, чтобы подлечить ее, показать ветеринару… Так, стоп. "Не растекайся мыслями по древу …" Это потом, ну-ка, по – порядку … А Альму я бы пригрел в любом случае – даже будь я простым, здоровым дачником и просто найдя ее здесь! От осознания этого факта на сердце стало тепло, и Костя даже улыбнулся.

– Однако, что происходило дальше? По какой – то причине сгорел дом. Народ явно решил, что я погиб в огне пожара. Хм, логично – учитывая, в каком состоянии я находился. Но почему никто в этом даже не усомнился? И кого же похоронили вместо меня? – Костя даже остановился – а он как раз выносил из предбанника охапку сухих полешек. Изо всех сил напряг извилины … И вдруг его осенило:

– Фрица! – сухие полешки посыпались из рук мужчины.

– Тогда все становится на свои места! – закончил он мысль, присел передохнуть, и переварить свое открытие. Некоторое время сидел неподвижно, но затем собрал всю волю в кулак и вернулся к размышлениям:

– Второе. Это мое здоровье и эти … сны? видения? Он закрыл глаза, и вспомнил другие "кадры", которые видел.

Вот накачанный мужчина в камуфляже прижимает к перилам моста, какого – то пузатого дядьку. Лицо у камуфляжного очень злое. Серые глаза блестят лезвиями ножей:

– Она метис? Да она породистей тебя, сука! Завтра я приду за ее документами. И последнее китайское предупреждение – сам закрой свою богадельню. Раздай собак и иди на завод – токарем! Ты ведь на это учился?

Пузатый трясется всем своим желеобразным телом и что – то нечленораздельно мычит …

Вот снова этот красавец со стальным взглядом – теперь в дорогом деловом костюме. Просторный кабинет, дубовые панели. Из панорамного окна – вид на небоскребы, утопающие в туманной дымке. Красавец распекает парнишку лет двадцати пяти, а тот жалко оправдывается:

– Я только из соображений экономии, поймите!

– Запомни одно – соображаю здесь я! Думать и видеть дальше меня ты не способен! Если я сказал, заказать чартер – надо исполнять! Иначе, зачем мне личный помощник?

– Понял, все исправлю немедленно!

Костя открыл глаза. Ему, нерешительному и слабому по жизни, трудно было поверить, что этот мужчина – он сам. Но это было так. Он сглотнул, и, словно преодолев невидимое препятствие, продолжил рассуждения:

– Итак, явно вижу себя в будущем … правда, я вроде не такой … резкий … что ж, придется соответствовать! По-видимому, главное в том, что это будущее у меня есть! А что там с опухолью? А – а – а, не буду думать об этом! Я чувствую себя хорошо, и буду действовать так, будто бы я абсолютно здоров! А там … жизнь покажет, как карта ляжет!

Костя кормил Альму, пил чай, отдыхал, но вместе с тем и продумывал план действий:

– Выбираться отсюда надо. А то сижу здесь, как дикарь – без телефона, без электричества … Мыла нет, зубной пасты нет … побриться нечем … Да и запасы не бесконечны. Только вот как нам, двоим, выбираться?

– Автобус и попутные машины отпадают – не возьмут с собакой. Пойдем на электричку – это пять километров лесом … хватит ли силенок? Пожалуй, еще немного … и хватит. Денька через два надо отправляться.

Ближе к вечеру обитатель старой баньки провел ревизию своего имущества:

– Итого, что мы имеем: денег – около трехсот семидесяти тысяч рублей, на первое время хватит, сокровища из – под часовни – это много, очень много. Но вот где я их смогу продать? Нет, с этим аккуратнее надо … Еще четыре банки тушенки, две банки сгущенного молока. Чай закончился – не беда: смородиновые листья заварю. А вот хлебушка хочется …

Костя зажмурился, сглатывая слюнки – так явственно представил свежий ржаной хлеб – и вкус его, и главное – запах!

Очнулся от сладких грез – и увидел, как рядом завозилась Альма – собака блаженно прикрыла глаза, перебирала лапами и поскуливала, а из пасти тонкой ниточкой свисала слюна.

– Ах, вот как! – Удивился Костя. Это значит, она видит то же, что и я! Мы на одной волне! Интересно, что еще мы можем?

Он рассмеялся негромко – впервые за долгое время. Прижал к себе Альмину голову и сказал:

– Скоро все будет! И не только хлеб, но и мясо. М – м ясо! А теперь – пошли спать!

И они завалились на свою лежанку.

Раньше, от слабости, сон приходил легко и незаметно. Но только не в эту ночь. Костя ворочался и ворочался. Закрывал глаза, открывал снова – и наблюдал сквозь крохотное банное окошечко рваные темные тучи да ущербную луну. Наконец, пришло озарение – он понял, какой вопрос его мучил:

– Главное! Я не продумал самое главное – а хочу ли я возвращаться? В смысле – возвращаться тем самым безотказным и безобидным Костиком. Костиком "ни рыба, ни мясо". Разве судьба не подарила мне шанс начать жизнь с чистого листа?

Вот приеду я в город, пойду к Сереге. Больше-то идти мне и некуда. Удивлю бедолагу своим воскрешением, Ленку испугаю … Буду мыкаться, доказывать, что я – это я. На это и уйдет еще половина оставшейся жизни.

В лучшем случае – допустим, что восстановлюсь в правах и даже … восстановлюсь на прежней работе. И снова – подай, принеси. Уйди, не мешай. И довольствуйся малым. Оно мне надо? Разве не кем – то другим я видел себя?

Разве для этого я воскрес из мертвых, да еще получил два сокровища – старинный клад и Альму?

Костя еще долго не мог уснуть, так и эдак просматривая разные варианты. Сон сморил его под утро.

А утром он получил подсказку – откуда не ожидал …

Глава 8. Дневник столетней давности

На следующее утро случилось неожиданное – тело Константина запросило физических нагрузок! Он потянулся, и с наслаждением выполнил несколько простых упражнений.

Затем решил следовать своему плану – в ближайшие дни эвакуироваться из старой баньки, и уехать в город. Попил отвар из листьев смородины, накормил Альму, и начал аккуратно сортировать свои сокровища. Костя завязывал их в тряпицы и складывал в старый, потертый рюкзак, который нашёл в ворохе вещей. Ларец он решил не брать – тяжелый, неудобный и может привлечь лишнее внимание.

Костя убрал все. И обнаружил, что вес этого вместилища еще порядочный – явно имелось двойное дно. Ему, с дипломом архитектора, ничего не стоило обнаружить этот факт. Перевернул, аккуратно нажал, где нужно – и вот уже прямо в его руки выпала тетрадь.

Скорее, это была не тетрадь, а что-то вроде блокнота – еще дореволюционное изделие.

Неровные, пожелтевшие листы оказались местами вырваны, местами испачканы, а кое-где исписаны перьевой ручкой. Костя долго и внимательно разбирал записи. Он понял, что может прикоснуться к тайне найденных сокровищ.

Писал в блокноте молодой корнет – Иннокентий Светлояров. Писал он свой дневник чуть более ста лет тому назад – в 1918 году, на излете первой волны русской эмиграции. Иннокентий отстал от обоза, на котором мечтал уехать вместе с маменькой и кузиной Лизой до Москвы, а там, коли Бог даст – во Францию. Но им не повезло – в местных лесах в то время орудовали банды, состоящие из разного отребья. Он не знает, чем закончилась стычка с бандитами:

– Маменька велела бежать, сунула мне в руки все драгоценности свои. Перекрестила, поцеловала в лоб: "Беги и спрячься, родненький! А после – пробирайся к Москве. Мы будем тебя ждать на постоялом дворе, у дядюшки нашего. Прощай, а коли будем живы – увидимся…

Иннокентий сбежал под покровом ночи, и некоторое время прятался и жил под часовней в Сенцах. Местный батюшка его кормил и укрывал от деревенских любопытных:

– Как я хочу верить, что маменька и дорогая Лиззи живы и невредимы! И пускай бы не ждали меня у Клима, а уезжали во Францию! Что до меня, то вскорости, вестимо, покину это село – Сенцы. Батюшка говорит, что дороги уже чистые от лихого люда. То ли сгинули они, то ли ушли в более хлебные палестины – кто знает … Еще денька три – и он меня проводит, а сколько сможет – проедет со мною …

Но Иннокентию не суждено было увидеть своих родных. Он тяжело заболел – "горячкою", и спустя две недели скончался на руках местного священника.

Однако последние строки, написанные бедным юношей, видимо в горячечном бреду, поразили Костю до глубины души:

– Теперь я спрячу все украшения маменькины, и деньги, и эту тетрадь. Ничего не случится – всего лишь меня не станет. А Россия – большой корабль. Он поплывет через времена. Он не утонет – пусть даже не самые благоразумные капитаны встанут у кормила.

Откуда – то знаю и вижу, что никто не отыщет и не прикоснется к последнему имуществу моему. А вот через сотню лет в этом убежище спасется еще один. Необычный – и человек и зверь в одном лице. Сила и способности этого создания будут удивительны. Может статься, все будут такими в том мире, который, так или иначе, мы никогда не увидим?

Обращаюсь к тебе, дорогой друг: прими это, все это твое по-праву. Я верю, что в ваше время будут стоять еще церкви и храмы православные … Так вот, прошу об одном: закажи молебен о рабах божьих Александре, Лизавете и Иннокентии. Прощай…

Костя сидел, ошеломленный откровением, прошедшим сквозь время. Блокнот лежал на его коленях, и в них же ткнулась носом притихшая Альма. Мужчина машинально положил руку на голову собаки, и немедленно пошли видения … Перевернутая повозка, кричащая девушка, которую тащат в лес …

Тяжело дыша, он отодвинулся от Альмы. Он понял – родные Иннокентия не избежали печальной участи. Напрасно кучер хлестал рысаков …

Незаметно пришел вечер. Костя окончательно принял решение. И пошел на кладбище – попрощаться с самим собою и с прошлым:

– Прости, Фриц, за такую подставу. Но придется тебе теперь уйти в вечность с моим именем. Все, нет больше Константина Звягинцева! Мне еще надо прожить то, что было положено ему, Иннокентию … Прощай.

В глазах очень худого, средних лет мужчины впервые блеснула сталь … но сам он, естественно, этого не заметил.

Полным ходом приготовления к "эвакуации" Костя начал со следующего утра. Растопил баньку – на этот раз, чтобы помыться и простирнуть единственную рубашку. Джинсы он просто почистил – как сумел. Нашел совсем никудышный осколок зеркала и кое – как подровнял свою бородку.

Из старого ремня смастерил ошейник для Альмы. Надел на шею собаки, аккуратно застегнул, и извинился:

– Прости, дорогая, так надо. На друзей амуницию не надевают. Но мы идем в мир людей, а там … там ошейник – это знак, что ты хозяйская. Ты под защитой. Поняла? Альма добродушно "улыбалась" и виляла хвостом.

Для подобия поводка ничего не нашлось – но он был и не нужен – Альма улавливала мысленные образы того, с кем связал ее необычный симбиоз. Она будет идти рядом – лучше, чем на привязи.

Надо отметить три момента, дорогой читатель, чтобы не возникало досужих вопросов:

Первое – за все это время людей в окрестностях не появилось. Дотошный дачник, знавший еще старого учителя, и сообщивший о пожаре, давно уехал. Если кто и был – то далеко от мест обитания Кости и Альмы. За ягодами и грибами тропы шли в другую сторону. А бродить около погоста никто не горел желанием.

Второе – своего жилья в городе у Кости Звягинцева не имелось. Родители не оставили ему квартиры – сами жили на птичьих правах у свекрови. Костя свое прежнее жилье снимал, но расплатился и распрощался с хозяйкой, когда уезжал в Сенцы.

И третье – не имея календаря, телефона и часов, умный Константин не выпадал из течения времени. Время суток он примерно определял по Солнцу, а дату … сразу начал отсчитывать от той, что видел на своей собственной могиле.

И была, по его расчетам, пятница, 15 августа. Следующим утром, очень рано, человек и собака должны были выйти по направлению к железнодорожной платформе.

Костя решил теперь называться Иннокентием Светлояровым. Он надеялся снять квартиру без документов. Как это сделать? У него были задумки. А главное – имелись деньги …

Но есть одна хорошая поговорка – хочешь насмешить Бога – составь план…

… Ближе к вечеру разительно изменилось поведение Альмы. Всегда спокойная, в меру активная собака вдруг начала нервничать. Альма проявляла какое-то нехорошее беспокойство: ложилась на траву, дрожала всем телом. Прятала нос в лапы и горестно всхлипывала. И … плакала, как человек! Из – под длинной челки, из-под длинных ресниц сбегали настоящие слезы, теряясь в густой шерсти на ее мордочке.

Она смотрела и смотрела вдаль, и снова дрожала … Опускала голову низко и тихо выла …

Глава 9. Мстят и уходят

Ну-ка, показывай, что с тобой творится! – сказал Костя. Привычным уже движением он обхватил и прижал к себе голову собаки. Альма по- прежнему дрожала, а у Кости от увиденного побелели костяшки на пальцах, сжавшихся в кулаки. Глаза его от злости превратились в узкие, злые щели:

– Так … Вернулись, твари. Те, что тебя обидели. Снова Михайлычев домину под дачу сняли, будут пить, гудеть тут все выходные, а то и похуже чего удумают! Не бывать этому!

Костя обхватил голову Альмы ладонями, приблизил свое лицо вплотную к ее морде. Мужчина откинул собаке челку и смотрел прямо в янтарные глаза. Говорил негромко, но твердо:

– Не бойся! Я их накажу! Пока не знаю как, но накажу! Это не ты будешь дрожать и ползать, а они! Им небо с овчинку покажется, будут умолять о пощаде!

Почему – то он знал, что справится. Несмотря на то, что негодяев было трое. Молодых, зубастых, без малейших моральных принципов по жизни. А он – один. Причем не юноша, и далеко не в лучшей физической форме. Сердце билось ровно. Глаза отливали сталью. И это было не результатом собственного "перевоспитания" – не сумел бы за такое короткое время измениться зрелый человек. Нет – это пришло оттуда – из -за грани.

– Для начала пойдем, разведаем обстановку! – скомандовал Константин. Подумал. Что – то поискал в предбаннике. Затолкал в карман джинсов. И добавил:

– Но это будет разведка боем!

Две тени – человек и собака – переместились к Михайлычеву дому и затаились в кустах. Забор предприимчивый хозяин не потрудился отремонтировать – как был он из обычного горбыля, неровный, щелястый, а местами просто упавший – таким и остался. Зато наблюдательный пункт удался на славу.

А во дворе вовсю шли приготовления к празднику жизни! Три здоровых лба, уже под хорошим хмельком, разжигали мангал. Один подкидывал сухие ветки в огонь, другой переворачивал мясо, а третий "накрывал поляну". Они громко гоготали, вспоминали какого – то лоха, которого "кинули на бабки". Чувствовали себя крутыми, ну просто – хозяева жизни! Тот, кто накрывал на стол, вдруг повернулся к дому и свистнул:

– Эй, бабцы! А ну, выходь! Мы, бля, что ли, нанимались тут салаты резать? Уснули там, что ли?

Остальные заржали, громко комментируя происходящее и подливая масла в огонь.

Из дома вышли две девушки – совсем молоденькие. Бледные и испуганные. На вид им было лет по шестнадцать – семнадцать. Они несмело приблизились к столу и принялись помогать.

Кряжистый увалень, переворачивавший мясо, нацедил в стакан какую – то дрянь и подошел к одной из девушек:

– Ну – ка, хряпни, Натаха! Потом легче нас всех выдержать будет!

Наташа замотала головой, отказываясь. Кряжистый намотал ее длинные русые волосы на свой кулак и силой заставил девчушку выпить. Отпустил, видя, что девушку затошнило. Брезгливо отряхнул руки, заматерился. Наташа кинулась в кусты …

Костя уже давно, с помощью Альмы, просканировал происходящее. Глупые молоденькие девчонки, Галя и Наташа, учились в колледже на первом курсе. Будущие повара – кондитеры этих парней знали недавно и шапочно. Но они казались им вполне нормальными ребятами – веселыми, симпатичными и обходительными. Вернее, такими они до недавнего времени притворялись.

Девушки повелись на крутую машину и угощение. Теперь они увидели истинное лицо своих "друзей", но было поздно. Костя ужаснулся от того, что эти подонки собирались творить с девушками – он – то прочитал все их гнусные и скабрезные мыслишки!

Наташу рвало долго и мучительно. Потом она села прямо в траву и тихо зарыдала – так, что худенькие плечики вздрагивали под тонкой блузкой.

– Тихо. Соберись. Тебе не меня нужно бояться. Не реви! – услышала она негромкий мужской голос. Наташа подняла голову. Увидела худого мужчину со стальным взглядом. Рядом с ним сидела большая, какая – то необычно сосредоточенная собака, не делавшая абсолютно никаких движений.

– Вам с подругой надо бежать отсюда! Но сначала – вытри слезы и выйди к ним, как ни в чем не бывало. Сделай вид, что все нормально. Улыбайся, крутись, помогай – и подсыпь в спиртное вот этот порошок. А мясо посыпай вот этим – он передал девушке два пакетика. В одном из них было очень сильное снотворное – личное Костино лекарство из "прошлой жизни". А в другом – комбинированная отрава для грызунов. У прадедушки Анатоля этого добра водилось в избытке, нашлась малая толика и в старой бане.

– Сделай все незаметно и в точности так, как я сказал – быстро – быстро инструктировал Костя девушку. Потом под любым – повторяю – под любым предлогом – хватай подругу, идите в дом … за чем – нибудь. В этих избах всегда есть второй выход – через двор для скотины. Бегите так, чтобы только пятки сверкали! По тропе направо … до трассы … и ловите попутку!

Девушку уже принялись окликать, и Костя слегка подтолкнул ее – не хватало еще, чтобы негодяи сунулись сюда, искать ее, и обнаружили их с Альмой раньше времени!

Страх сделал из Наташи неплохую актрису. Ей удалось выполнить все, что наказал странный незнакомец. А в дом их послали сами хулиганы – за пивом. Девушки согласно закивали головами, ушли … и пропали. Костя "видел", что у них все получилось.

Между тем компания накачивалась горячительным и наедалась мясом. Кое – кто уже хмурился и тер живот – побаливало – но пока еще спиртное служило неплохой анестезией. Кто – то возмущался отсутствием девушек. Но кряжистый только махнул рукой:

– Да и … с ними! Никуда не денутся, лодка – то подводная!

– Эх, отвлечь бы их как – нибудь, Альма … и заманить в подвал … но я не могу посылать тебя вперед … после того, что ты пережила по их милости … – прошептал Костя собаке.

Альма зевнула, потянулась … и тут случилось невероятное: рядом с нею появилась другая, призрачная Альма. Плотная, совершенно неотличимая от настоящей! Реальная Альма легла, спокойно положив голову на лапы, а призрак вопросительно посмотрел на Костю. Уловил все, что нужно человеку, и двинулся , тихо перебирая лапами, к мангалу с мясом.

Парни всполошились:

– Глянь, пацаны, старая знакомая пожаловала!

– Живая?! – и один из дружков, желтолицый и всклоченный, даже перекрестился. Но кряжистый – главарь – неодобрительно посмотрел на него, сплюнул, и процедил сквозь зубы:

– Видно, плохо мы ее проучили! Но мы это легко исправим!

Они схватили палки, камни и кинулись на собаку. Но снаряды не достигали зверя. Он уворачивался, дразнил, скалился, возникал за спиной у нападающих. А один раз – желтолицый мог бы поклясться в этом – камень пролетел сквозь лохматое туловище, не причинив вреда! Зверь уходил – и они брели за ним, спотыкаясь и падая, теряя ориентацию. Еще продолжали по инерции кричать и ругаться, но все чаще хватались за животы. Хмель покидал негодные организмы. Лбы покрывались испариной …

Момент – и зверь нырнул в лаз под старой часовней.

– Врешь, не уйдешь! – закричал главарь и заводила этой шайки – лейки и нырнул в земную прореху первым. Товарищи посыпались вниз следом за ним, как горох из стручка! Глухие крики и стоны раздались из подвала … даже можно было разобрать хрипы:"Скорую … врача"…

Из темноты на все это смотрел мужчина. Выражение его лица было непроницаемым. Рука легонько гладила огромную светлую собаку, стоящую у ноги.

– Завалить бы выход чем – нибудь. Пусть помучаются … Пусть побудут в ЕЕ шкуре! Скорую им … врача … обойдетесь! Ведь ЕЙ – никто не помог! Придется поднапрячься … – подумал Костя.

– И тут … раздался глухой шум в ночи. Руины часовенки обвалились сами собою, словно повинуясь Костиному желанию …

Глава 10. Город

Раннее утро оказалось теплым, сухим и приветливым. Смешанный лес был веселым и словно пронизанным рассветными лучами.

По лесной дорожке – впрочем, достаточно проторенной – шли вместе человек и собака. Уверенно шагал Костя – он чувствовал, что все, сделанное им накануне – правильно. Высоко подняв голову, бежала Альма. Костя улыбался – иногда ему казалось, что это совсем другая собака! Носится, забегает вперед, хватает зеленую травку, и даже пытается играть с пестрокрылой бабочкой! От прежней – усталой, угрюмой и потерянной Альмы и следа не осталось. Она почувствовала защиту – и вела себя так, как и подобает молодой собаке.

Костю не заботила судьба троих негодяев, оставшихся под руинами часовни. А зачем переживать? Он ЗНАЛ. Знал, что в понедельник с утра приедет Михайлыч, озабоченный тем, что Колька Скрябин не занес ему деньги за аренду дома. Михайлыч обнаружит полуживых бедолаг, стонущих в подвале, лежащих в лужах из собственных отходов жизнедеятельности. Поможет им выбраться.

Знал, что никто из них не обратится в полицию – у всех рыльца в пушку. Да и с чем обращаться – то? Что перепились до белой горячки, и погнались за каким – то привидением? Сами и виноваты, пить надо меньше.

Он добился, чего хотел. Он не убийца и не банальный отравитель. Никогда не опустится до этого. Просто жизнь троих уродов будет совсем другого качества. Все они останутся инвалидами, и будут работать на таблетки. Будут мыкаться по больницам, и состоять на учете у гастроэнтеролога. Никогда больше им не съесть ни кусочка шашлыка – диета – с, понимаешь …

Вчера они с Альмой вернулись к дому Михайлыча и немного там прибрали. Вернее, прибрал Костя – затушил тлеющие угольки у мангала. Собрал в пакет и закопал остатки пиршества. Не хватало еще в Сенцах нового пожара!

А планы свои – уехать с утра в город на электричке – он менять не стал. Да и голодны они были оба – припасы из старой баньки кончились совсем!

Еще полчаса ходу. Полчаса ожидания на перроне – и вот уже тормозит у платформы "тридцать восьмой километр" зеленая змейка. И две фигуры – человека и собаки – ловко встают на подножку и исчезают в тамбуре …

Нет, гораздо больше Костю заботили вновь открывшиеся грани их с Альмой симбиоза. Вагон был пуст, колеса поезда мерно постукивали, наводя на размышления, и мужчина предался анализу:

– Вот, значит, как … мы фантомы порождать умеем … или это только она умеет? – он покосился на Альму. Попробовал сосредоточиться и представить призрачного себя рядом … или снова еще одну Альму … Но ничего не происходило.

– Видимо, только в экстренных обстоятельствах … ну и ладно. Не очень – то и хотелось – жутковато выглядит. А вот стены рушить – это как? Или это случайность? Ладно, сначала надо устроиться, а потом я займусь этими феноменами вплотную!

Костя придумал легенду, чтобы снять хоть – какую – то комнатку без документов. Решил обратиться к бабулькам, торгующим у вокзала, и надавить на жалость. Якобы, он разводится с женой – стервой, а та спрятала паспорт, а его, вместе с животинкой, выгнала. Им бы где – нибудь перекантоваться … а потом он и документы предоставит!

Но все получилось гораздо проще – надо только было сохранять контакт с собакой – и он читал мысли окружающих!

Они прошли перрон – Костя держал Альму за самодельный ошейник – и вот уже двигаются по рядам импровизированного привокзального рыночка. А рыночек богатый был в это время – все – таки август! Хозяева предлагали помидорчики и огурчики, свеколку, морковь, кабачки, разную зелень – с личных огородиков. Были здесь и ягоды, и свежие грибочки … У некоторых женщин рядом стояли таблички: "сдам комнату приезжим".

Костя присматривался, прислушивался, сканировал – и понимал: это все не то. Но вдруг!

Ноздри уловили умопомрачительный запах жареных пирожков, а мозг – поток мыслей, источником которого была грузная бабулька в клетчатом платке, восседавшая на допотопном табурете, вместе со своею корзинкой:

– Уж месяц, как и не позвонит, Славка, шалопай! Аж душа болит! Еще и следи за его квартирой … пустил бы квартирантов, что ли, все денежка …

Костя остановился за углом … обнял собаку, делая вид, что выбирает соринки из пышной шерсти. Через пару минут он знал все, что было нужно. И вот они уже приближаются к продавщице пирожков. Улыбка у Кости самая радостная, какую только и смог изобразить:

– Зинаида Петровна! Баба Зина, ну наконец – то я Вас нашел!

Пожилая матрона уставилась из – под своего монументального платка. Смотрела вопросительно и с подозрением.

Но Костя, словно не замечая этого, раскинул руки и заключил бабульку в объятия.

– Я от Славика! А чтобы Вы поверили, он просил передать: "Баба, баба, закрывай скорее дверь, к нам в гости ОНО придет"!

Славик, а вообще – то Вячеслав Александрович, был родным и единственным внуком Зинаиды Петровны. В словах, которые "передал" незнакомец, был смысл, и знали о нем только они – бабушка и внук.

Это был случай из детства Вячеслава. Как – то раз он пристал к бабуле с вопросом: "Бабушка, а почему, если ложка упала, то говорят, что женщина в гости придет"? "А вот почему, дорогой – ложка – она, женского рода. Если уронишь ложку, то в гости придет женщина – есть такая примета. А вот нож – например, он, мой – слово мужского рода. Если упадет нож, то в гости придет мужчина" – охотно объяснила Зина. " А – а понял"! – воскликнул смышленый мальчишка и убежал играть в другую комнату. Однако через минуту прибежал обратно, с вытаращенными глазами, и закричал: "Бабушка, бабушка, закрывай скорее дверь, к нам сейчас в гости ОНО придет, я ЯБЛОКО уронил"!

Услышав заветные слова, Зинаида Петровна сразу обмякла. Обняла Костю, и засыпала путешественника вопросами:

– Так он же пропал, касатик! Не звонит, не пишет! Давно ли ты видел его? Ой, да что это я вас не угощаю – возьми пирожок, голубчик. Да зверюгу свою угости – вон, глазищами зыркает. Чай, голодные оба! Да как зовут – то тебя, сынок?

А надобно сказать, что "шалопай Славка" был вполне себе взрослым тридцатилетним мужиком. Обращались к нему уважительно: Вячеслав Александрович. Ибо и шалопаем он не был, напротив – являлся руководителем группы геологоразведки. В настоящее время ребята успешно искали полезные ископаемые на Кольском полуострове, а связь там отсутствовала …

Костя все это узнал "из своих источников". И немедленно доложил обеспокоенной старушке. А потом представился:

– А меня зовут Иннокентий Светлояров. А собаку мою – Альма. Она – ого – го какая умница! Залежи под землей чует лучше всяких приборов, и скважину бурить не надо!

Слава меня послал к Вам, чтобы Вы пустили меня пожить в его квартире … у меня сложные жизненные обстоятельства …

В процессе разговора Костя умял пирожок с капустой. А вот Альма – умница – выпросила целых три штуки – и они бесследно исчезли в ее желудке.

Разговор клеился и жизнь налаживалась.

В процессе разговора у бабули Зинаиды отоварились: семейная пара, три студента, двое молодых ребят в рабочих комбинезонах. Корзинка стремительно пустела.

– Иннокентий, сынок, ты проводи меня до дому. Это недалеко, только линию придется перейти, а там и улица моя начинается. А дома чайку попьем, возьму ключики от внуковой квартиры, да и поедем заселяться. А у тебя много ли имущества? Или основное богатство – вот это, на четырех лапах?

Костя, а теперь Иннокентий, засмеялся и пожал плечами. А про себя подумал:

– Знали бы Вы, насколько близки к истине, Зинаида Петровна!

Так они и поступили. И вот уже Костя осматривается в незнакомой обстановке. Квартира Вячеслава оказалась более чем скромной. Обыкновенная, довольно запущенная, однушка на первом этаже. Ремонт давно не делался, хотя стараниями Зинаиды было чистенько. Мебель тоже была далека от стандартов современного дизайна. Но главное – она была. Как и горячая вода, и удобства – совмещенный санузел.

В единственной комнатке оказался вполне удобный диван – разобранный и покрытый полосатым пледом. В углу уместился маленький столик. А на нем – вот чудеса, у Кости даже руки зачесались – самый настоящий компьютер!

На кухне обычные шкафчики для посуды, стол, табуретки. В углу старенький холодильник. Он был выключен за ненадобностью, но Зинаида Петровна немедленно воткнула вилку в розетку, и древний "Саратов" приветливо заурчал. Зинаида Петровна развела руками:

– Да не живет он здесь почти! То в экспедициях своих, то у женщины жил – сошелся тут с одной. Вроде серьезно у них, возвращаться к ней собирается. Вот и не занимался квартирой – она ему от деда досталась. По линии отца.

Давно говорила ему: "Пусти квартирантов"! Так что … живите, раз внучек добро дал. Платить надо за коммуналку, а остальное … вот приедет Славка – с ним и решайте!

При этих словах Зинаида стала очень задумчивой. Костя – Иннокентий – все понял правильно:

– Ну уж нет, дорогая баба Зина, Вячеслав сказал с Вами расплачиваться! С этими словами он достал деньги, отсчитал восемьдесят тысяч и передал женщине.

–Это примерно за полгода. И коммуналку я беру на себя! Жаль только, что для Вас нет подарка! Возьмите еще тысячу – за пирожки и хлопоты!

Зинаида Петровна отказываться не стала. Величественно кивнула головой, пересчитала купюры, и откланялась, предварительно оставив "Иннокентию" номер своего телефона, и сообщив:

– Звони, сынок, если что непонятно. Или что понадобиться. Да и где я живу – ты знаешь!

С тем монументальная Зинаида Петровна откланялась. Костя и Альма остались в квартире одни.

– А что будет, когда реальный Вячеслав все – таки нарисуется на горизонте? Он – то никого на квартиру не пускал … – эта мысль беспокоила Костю ровно секунду. Потом он упрямо тряхнул головой, и решил:

– Как нибудь да разрулю эту ситуацию … Бог не выдаст, свинья не съест! Всегда можно договориться … А сейчас – в магазин. За продуктами и не только! А потом – мыться, мыться!

Костя даже блаженно застонал от предвкушения ванны, наполненной горячей водой с пеной. Сначала они с Альмой наладят свой быт, а уже потом будут решать проблему с документами и прочее, и прочее …

Он мотался в ближайший супермаркет два раза, но купил все необходимое. Крупы, овощи, некоторые полуфабрикаты, средства гигиены. Разыскал ближайший зоомагазин. Приобрел амуницию для Альмы – включая, увы, и намордник. Правила есть правила – собаку, да еще размером с теленка, нельзя водить по городу без этого атрибута!

Приценился к лежанкам для собак. Но передумал покупать. Во – первых, все они были маленькими для Альмы. Во – вторых – деньги … У новоявленного Иннокентия доходов пока не было и не предвиделось, а вот расходы выросли.

– Ладно, спальное место я ей организую своими руками. А вот мясо – мясо я ей обещал, и сейчас это намного важнее! – решил Костя. И затарился обрезками говядины, почками и печенкой.

Квартира, где собирались обитать Костя с Альмой, находилась далеко от прежнего места жительства мужчины, как и от его работы. Совсем в другом районе города. Но Костя все – таки опасался – как бы не встретить старых знакомых! Не дай Бог ему сейчас лишних вопросов и недоразумений!

Этого, к счастью, не произошло. Но позже, когда он приведет себя в порядок, и, наконец – то, увидит свое отражение в нормальном зеркале … Позже он поймет, что опасался зря!

Но обо всем по – порядку. Мужчина первым делом сварил для Альмы кашу с мясом, а точнее – мясо с кашей. Обещал ведь! Сам он обошелся пачкой пельменей. И с умилением смотрел, как жадно уплетает свой ужин Альма. Периодически облизываясь, виляя хвостом, и благодарно глядя в глаза новому хозяину – другу. В этот момент он твердо решил для себя:

– Что бы ни случилось далее, но она всегда будет есть самое лучшее мясо! Я сделаю для нее все возможное. А если понадобится – то и невозможное!

А невозможное не заставило себя ждать – ну откуда Косте было знать, как отмывать комондора, у которого вместо шерсти – жгуты! Десять потов сошло с самого Константина, пока, наконец, с Альмы перестала течь грязная вода! Большой флакон собачьего шампуня был вылит до капельки. Несколько простыней, позаимствованных у Вячеслава, оказались безнадежно мокрыми. А собака – Костя это понял – будет сохнуть несколько часов. Примерно до утра …

Его же мечты о пенной ванне так и остались нереализованными. Костя устал так сильно, что сумел только принять душ. Он завалился спать, как говорится, без задних ног! Не смутило Костю даже то, что по – привычке под бок ему завалилась мокрая собачья туша – только промычал что – то нечленораздельное и поплотнее завернулся в одеяло …

Новый день встретил бывших скитальцев солнечными лучами, пробившимися сквозь неплотно задернутые шторы. Костя, улыбаясь, пил кофе на кухне – как давно он был лишен даже этой простой радости! Все постельные принадлежности были благополучно развешаны на лоджии, а белоснежная красавица Альма доедала свою кашу.

– Красотка, в море лодка! Пойдем гулять! – пропел Константин и потянулся за поводком.

Он решил, что еще целый день посвятит бытовым делам – далеко не все успел вчера. А уже завтра набросает план своей новой жизни, так сказать, на перспективу …

В это самое время в уютном частном домике за железнодорожной линией неловкие старческие руки взяли кнопочный телефон:

– Алло, Слава, это ты? Ну, наконец – то!

– Да, ба, еле дозвонился! Как сама, как здоровье?

… Связь оставляла желать лучшего. В трубке раздавался треск и различные помехи, но Зинаида торопилась сообщить внуку главные новости:

– Внучек, в твою квартирку я друга твоего поселила, Иннокентия! У него еще собака такая большая, но она смирная. Взрослая, мебель грызть, обои портить не будет!

Из-за помех связи Вячеслав не разобрал, чьего именно друга имела в виду его бабуля. Он подумал: "А бабушка – то еще ого – го! Друга сердечного завела! Имя – то у него какое – необычное, даже старинное! Иннокентий … поди, ровесник бабулечки, или даже старше … А вслух бодро прокричал:

– Ну и правильно сделала! Люди должны помогать друг другу. А против собаки я ничего не имею! – Вячеслав любил животных, особенно собак, но сам не заводил по причине своего кочевого образа жизни.

– Так он мне денежки дал, солидные, и вот как теперь тебе их отдать? Может быть, в банк сходить, вклад оформить? Приедешь, возьмешь …

Слава недоумевал. С чего бы бабуля отдала ему деньги, которые дал ей ЕЕ друг сердечный? Ах, да, квартира же его. Однако, она не промах, кто бы сомневался … дружба дружбой, а финансы врозь … Весело ответил:

– Не придумывай! Я отлично зарабатываю, ты же знаешь! Считай, это твои деньги, трать по своему усмотрению!

Они еще немного поговорили, потом связь, увы, прервалась.

А Зинаида Петровна обрадовалась:

– А не навестить ли мне сестрицу, Анну? Хоть свидимся, пока живы. Деньги есть – и на билет хватит, и на подарки, и пожить у Анюты можно, да при этом не объесть ее …

Не владеющая интернетом Зинаида отправилась на вокзал, где благополучно приобрела билет до Саратова на нужную ей дату. Осталось только собрать дорожные сумки, да предупредить жильца.

Итак, Костя – Иннокентий об этом не знал, но тучи над его головой рассосались целиком и полностью. Квартира была в его распоряжении минимум, на полгода. Вячеслав домой не собирался. Тем более, что его любимая Танечка приехала к нему и устроилась поваром в их партии. А готовила она замечательно!

Зинаида планировала пожить у сестры подольше. Анна давно вдовела и звала сестру к себе. А что? Денег, если экономно, хватит. А пенсию она и там получать будет. Никто не отнимет – хоть гроши, но заслужила!

…А Костя и Альма продолжали обживаться. После прогулки Константин решил завершить начатое вчера – окончательно привести себя в порядок. Побриться, наконец!

Это ему удалось. Вот только отражение в зеркале … вроде бы это он и не он. Лицо похудело, заострилось, но при этом выглядело моложе. Даже мелкие морщинки у глаз и носа расправились – на вид можно дать лет тридцать пять – тридцать семь, но никак не его сорок два! Волосы, изрядно поредевшие во время болезни, отрастали. Но они были светлыми! Не седыми, и не темно – русыми, как прежде, а именно светлыми, с каким – то пепельным оттенком. А самое главное – изменился цвет глаз! Вместо непонятно какого, тускло серого оттенка они теперь были ярче, и отливали сталью! Мужчина выглядел симпатичнее, чем когда – либо!