Оберег воплощения

Пролог. Второй шанс

Митл, главный город церкви святой триады

Прай

Шарканье крысиных лап по камням нарушалось всплесками воды и сопровождалось редким писком. Эти звуки эхом разносились по пустому подземелью, отражались от стен и усиливались с каждым разом. Чем ближе ко мне они были, тем сильнее раздражали. Всё проведённое здесь время я вёл тайную войну с нахальными грызунами, заткнув подошвой сапога единственную щель в основании стены. Через неё незваные гости могли сюда проникнуть. Пока побеждал я, но периодически оппоненты предпринимали контратаку, скреблись когтями по каблуку и пытались прогрызть преграду на своём пути.

В камере не было окон, а через небольшое зарешеченное отверстие в деревянной двери сюда проникали отблески масляной лампы из коридора. Благодаря им я видел только свои сапоги и ту самую щель, всё остальное оставалось сокрыто в полумраке. Должно быть, это к лучшему, ведь так я не знал, насколько отвратительно выглядел соломенный матрас, разложенный подо мной. От него исходил запах плесени, пота и рвоты, вынуждавшие меня не делать глубоких вдохов. С каждым днём эта вонь становилась всё привычней.

На самом деле я понятия не имел сколько прошло времени с тех пор, как меня бросили сюда. Перенеся болезнь, захватившую наш мир после смерти последней триады, я больше не нуждался во сне и потому мог только догадываться о количестве дней, проведённых в камере. Ну или примерно посчитать их, основываясь на визитах солдат с моим скудным рационом. Еду приносили семь раз, но, как часто полагалось кормить пленников, я не знал. Если раз в день, то прошла уже неделя. Интересно, как они будут меня вешать?

По законам церкви святой триады за преднамеренное убийство полагалась смерть, без исключений. А именно в этом преступлении я был обвинён и заключён сюда. Будь на моём месте кто-то другой – он болтался бы в петле на главной площади в тот же день. Вместо этого я торчу тут и воюю с крысами, в то время как они даже не догадываются об этом.

Грызун прекратил карябать подошву сапога, а до моего слуха донеслось удалявшееся шарканье его лапок. Беги, беги, мерзость помойная.

Справа в отдалении послышались шаги. Они казались оглушительно громкими, и я попытался отстраниться от посторонних звуков. Аккуратно сдвинув ногу, внимательно всмотрелся в ту самую щель в основании стены. Убедившись, что крысы там и правда больше нет, я нагнулся и осмотрел следы от зубов на подошве. Прокусить её грызуну не удалось, и на том спасибо.

Шаги приближались, а в камеру начал просачиваться подрагивающий свет от пламени факела. Когда двое мужчин остановились по ту сторону двери, даже не видя их лиц, я уже знал, кто они. Определил по звуку шагов. Неужели пилат вспомнил обо мне? Да ещё и явился лично. Какая прелесть!

Благодаря тому, что отверстие с решёткой располагалось почти на уровне моих глаз, можно было наблюдать за тем, как один из мужчин достал связку ключей и принялся перебирать в поисках нужного. От их скрежета по металлическому кольцу меня передёргивало. Хорошо, что я ещё раньше заглушил окружающие звуки, иначе обострённый слух точно свёл бы с ума. Обычно спасали только самодельные затычки для ушей. Когда меня сажали сюда, то отобрали их вместе с остальными вещами.

Выбрав нужный ключ, мужчина вставил его в замочную скважину и несколько раз повернул. Раздались щелчки и скрежет механизма, вызывая неприятную дрожь по всему телу. Как же хотелось зажать уши. Из-за цепи, что скрепляла кандалы и приковывала руки к полу, это было невозможно осуществить. Её длины не хватало. Когда скрипнули петли, я чуть не взвыл. Дверь распахнулась. Слишком яркий свет факела ударил по глазам, ослепив.

Выставив ладонь перед лицом, я прищурился и отвернулся. Мне незачем было смотреть на пришедших людей, я прекрасно знал, как они выглядели.

– Не могли камеру получше выделить? Он всё же ищейка, а не городской пьяница, – недовольно буркнул хриплый голос. Он принадлежал человеку, который прежде никогда не опускался до того, чтобы посещать подземелья, подобные этому. Будучи пилатом главного корпуса ищеек церкви святой триады, он предпочитал поручать такие визиты кому-нибудь другому. Прежде я был обязан подчиняться ему при любых обстоятельствах. До того, как оказался здесь.

– Это и есть камера получше. Показать, где содержим остальных? – недовольно отозвался мужчина с факелом в руке – глава городской стражи. Его я тоже прекрасно знал, правда, именно из-за того, что никогда не слушал его подчинённых. Распахнув дверь, он так и стоял, позвякивая ключами, словно специально действуя мне на нервы. – Как видите, жив. Бумаги давайте.

Когда глаза привыкли к свету, я опустил ладонь и успел увидеть, как пилат грубо вручил мужику свиток, принял у него факел и вставил в металлическое кольцо на стене.

– На, подавись ими, – от его голоса так и веяло презрением.

Ищейки и городская стража никогда не любили друг друга, как и те, кто ими руководил. Мы стояли на шаг выше и, честно признаться, часто пользовались этим в своих интересах, а не как полагалось, в интересах церкви.

– Он ваш, – недовольно махнул рукой глава стражи и вручил пилату небольшой ключ. Окинув меня злым взглядом, он развернулся и пошёл прочь. Теперь я остался со своим прямым начальством один на один.

– Встань, Прай, – привычно скомандовал пилат. Он смотрел сверху вниз, но лицо оставалось в тени. Факел располагался сзади него и освещал больше спину и часть коридора.

У меня был выбор: безоговорочно исполнить приказ, как полагалось исходя из служебного положения каждого из нас, или проигнорировать, учитывая, как долго я здесь торчал, без каких-либо известий о своей судьбе. Изображать обиду на пилата, лично явившегося за мной, не стоило, но и подчиняться не хотелось.

– Я думал, что исключён из рядов ищеек после… – аккуратно заговорил я. Из-за сухости в горле голос раздался с хрипотцой и звучал слишком тихо и неуверенно, но сейчас мне это только на руку.

– После хладнокровного убийства предполагаемого воплощения божества? Да, следовало бы с тобой так поступить, – перебил пилат.

Разглядывая его лицо, покрытое мелкими, едва заметными старыми шрамами и казавшиеся чёрными из-за падающей тени глаза, я только сейчас понял, что он мог прийти сюда вовсе не за тем, чтобы вытащить меня из камеры. Мужчина мог явиться, чтобы лично и без свидетелей исполнить вынесенный смертный приговор. Не годится вешать ищейку церкви на глазах у толпы, это может пошатнуть авторитет всех, кто имеет к нам отношение.

– Это был несчастный случай, – соврал я.

Перед глазами невольно предстал момент, когда шея человека, в смерти которого меня обвиняли, хрустнула, и его тело обмякло.

– Несчастный случай, – с явным недоверием и насмешкой повторил пилат.

– Он упал с лошади и свернул себе шею. С каждым может случиться, – эти слова я постоянно твердил на допросе, прежде чем оказался здесь. Не следовало менять легенду.

– Ты всё ещё жив только потому, что ищейки, пережившие болезнь и оставшиеся верными мне, а не ордену, на дороге не валяются. А раз это был «несчастный случай», то у меня нет причин подозревать тебя в измене церкви. Не так ли?

Причины, естественно, были, и мы оба их знали. Сощурив глаза, я пытался разгадать мысли собеседника, но он ничем не выражал их. Знал ли он, что случилось на самом деле?

До моего слуха начало доноситься шарканье маленьких лапок по каменному полу и едва слышное крысиное сопение. Бросив взгляд на всё ту же щель в основании стены, я не увидел грызуна, но знал, что он снова подбирается сюда, планируя проникнуть в камеру.

– Ах, вот в чём дело. Будь я простым ищейкой, меня бы уже казнили, но раз я переболевший, то ты снизошёл до визита в городскую тюрьму, чтобы лично вызволить меня? Зачем я тебе, Сони? – прямо спросил я, обратившись к пилату по имени.

Сейчас, когда моя судьба была неизвестна, я не видел причин пресмыкаться перед кем-то, изображая учтивость и соблюдая этикет и устав. Зачем? Если бы я не был нужен, то был бы мёртв. Пережив болезнь, исходом которой чаще всего становилась именно смерть, страх перед ней меня покинул. Выздоровление стало началом новой жизни, и с самого первого дня казалось, что она была дарована мне напрасно. Лучше бы выздоровел кто-то другой, а не такой кусок дерьма, как я.

Крыса между тем подбиралась всё ближе. Кроме шарканья её лап, раздавалось то, как шерсть и бока трутся о стены. Стараясь не делать резких движений, я пытался поглядывать на щель так, чтобы не привлекать к ней внимание пилата.

– Ты поедешь в Гебирд. Поступил донос на одну из придворных дам леди Феринели. Судя по приведённым в сообщении описаниям событий, это, скорее всего, очередная клевета или попытка отвергнутой девки убрать соперницу с дороги, но мы не можем это не проверить.

– Почему я? У тебя достаточно людей для этого, – при упоминании Гебирда у меня свело челюсть. Это место было полно напыщенных снобов и модников, презирающих всех, кто не уподоблялся им. Они давно перестали пускать в город посторонних.

– Гебирд – гнездо ядовитых гадюк, плетущих интриги друг против друга и готовых порвать глотку любому, кто сунется туда с неугодными вопросами. Твой слух там очень пригодится, ведь при прямом допросе или даже беседе мало кто расскажет правду. Там нужен такой, как ты, кто сможет подслушать разговоры даже через стену. А как ты знаешь, большинство ищеек, переживших болезнь, оставили службу и переметнулись в проклятый орден. Потому я искренне надеюсь, что в этот раз всё обернётся без «несчастных случаев», – последние слова Сони произнёс так, что уголки моих губ дёрнулись, собираясь растянуться в улыбке, но я вовремя их остановил.

В одном он был прав. Переболевшие, такие как я, отворачивались от писаний и поклонения триаде. Они начинали разделять взгляды группы лиц, называющих себя орден. Даже назвались так, словно в насмешку над церковью. Они скрывались от неё, ведь не всегда вели законную деятельность и обитали в основном в лесу.

Жизнь в нас поддерживало только то, что осталось от болезни. А объединение воплощений божеств избавило бы мир от любых её проявлений, в том числе тех, благодаря которым мы живы.

Для всех вокруг появление новой триады означало спасение, а для тех, кто уже переболел – это событие принесёт только смерть. Поэтому орден стремился его не допустить, в то время как церковь и её ищейки, наоборот, всеми силами разыскивали трёх человек, родившихся воплощением триады ради их объединения. Ведь только после него они смогут общаться с божествами, создавшими этот мир, и доносить до людей их волю.

Убитый был очередным подозреваемым в том, что он один из них. Слишком много свидетелей и событий подтверждали это. Осознание, что подозрения были ошибочны, настигло меня, только когда шея парня уже хрустнула. Его звали Гален, примерно моего возраста, и он ничего из себя не представлял. Он был убит совершенно напрасно, и Сони прекрасно это знал.

Сейчас он давал шанс и надеялся, что я сделаю правильный выбор и останусь верен церкви. Пилат знал меня с самого детства. В отличие от остальных ищеек, кто также перенёс болезнь и переметнулся к ордену, я остался со своей семьёй. Вероятно, где-то в глубине души Сони верил мне и словам про «несчастный случай», или заставлял себя верить.

За последние годы ищейкам не удалось найти истинных воплощений триады, и только поэтому я не последовал за себе подобными сразу по выздоровлении. Целое поколение людей успело родиться и состариться с тех пор, как мир видел божеств в последний раз, и нет никаких гарантий, что их явление выпадет именно на годы моей жизни. Зачем рушить то, чего удалось достичь и лишаться привилегий, что давались должностью ищейки? Меня вполне устраивала койка в казарме, отделённая ширмой от остальных, чёткий распорядок дня и скромное жалование, ведь еду и одежду нам предоставляла церковь.

Из щели показался кончик крысиного носа. Я давно догадывался, что грызун остановился там и пытался оценить, насколько безопасен путь из тесных стен в просторную камеру.

– Ничего не могу обещать. В моём присутствии многим придворным дамам может стать плохо, а дальше обморок, удар головой, и вот тебе ещё один «несчастный случай». – Я неряшливо пожал плечами и заметил, как нос грызуна спрятался в стене, испугавшись звука моего голоса.

– Сейчас мне станет плохо от одного твоего запаха. Вставай уже и пошли из этой дыры, тебе следует привести себя в должный вид и с утра выдвинуться в путь. – Сони недовольно поморщился. Движение его ноздрей удалось увидеть, даже несмотря на падавшую тень.

Это был мой шанс вернуться к прежней жизни. Сделать вид, что никакого обвинения в убийстве не было, и остаться в рядах ищеек. Я не стал показывать своей радости. Упускать предоставленную возможность нельзя. Вскочить с пола, даже с закованными в кандалы руками, оказалось проще простого. Во всём виноваты последствия болезни, прибавившие мне не только острый слух и способность бодрствовать, но и нечеловеческое проворство.

Оказавшись на ногах, я выпрямился и покрутил головой, разминая шею. Вытянув руки в сторону Сони, насколько позволяла цепь, я ждал, когда он поможет снять оковы.

– Ты так шутишь, что ли? Ты их ещё не снял? Тут работы на минуту, – недовольно буркнул он, рассматривая замки. Закатив глаза, я устало пожал плечами.

– Берёг силы, зная, что ты меня здесь не оставишь. – Пилат уже вставил ключ в замочную скважину и повернул его. – Ты отпустишь меня в Гебирд одного?

– Конечно, нет. Я же не идиот. Трей присмотрит за тобой.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся я и вовремя поймал начавшие падать кандалы. Скрежет цепи, соединявшей их, и так резал мой слух, а если бы всё это упало на каменный пол, то я точно мог оглохнуть на какое-то время. – Я смогу забрать вещи, прежде чем мы покинем это место?

– Я их уже забрал. – Вытянув вперёд руку, Сони разжал кулак, а на ладони лежали мои затычки для ушей. – Тебя же в первую очередь они беспокоят?

Обменяв их на кандалы с цепью, я уловил недоумение на лице пилата, но он ничего не сказал. Уже поднеся одну из затычек к уху, я замер, прислушиваясь к вновь раздавшемуся шарканью лап.

Грызун выскочил из щели настолько стремительно, что мало кто мог бы это уловить. Особенно в стоявшем полумраке. Хватило ровно трёх секунд на то, чтобы каблук моего сапога опустился прямо на шею крысы и придавил её к полу. Послышался душераздирающий писк и хруст костей. Я поморщился от громкости этих звуков. За последние дни в подземелье не раздавалось ничего громче них.

Сони отпрянул на шаг, но сообразил, что это было, и хмыкнул. Подняв ногу, я осмотрел безжизненное тельце, а затем перевёл взгляд на пилата. Тайную войну с крысой в стене я выиграл, но вот смогу ли с такой же лёгкостью одолеть церковь и её служителей, если и правда найду воплощение божества?

Глава 1. Подготовка к празднику

Записи главного ищейки отряда в Гебирд

Трея Вайзенкайнда

«В ходе визита в Гебирд было установлено, что леди, указанная в поступившем доносе, считается любимой фавориткой некоего лорда Лиама Мисткерла. Названая дама чаще всех оказывается в его покоях. Во время проверки было определено, что инициатором доноса выступала леди Элиза Феринели, открыто заявившая подругам о своих правах на вышеназванного лорда. Причастность кого-либо из этих лиц к воплощениям триады не установлена.»

Гебирд, город лорда Феринели

Ёль

Шёпот и приглушённые разговоры, прерываемые хихиканьем и откровенным смехом, раздавались с разных концов полукруглой гостиной. Сегодня здесь собрались все главные сплетницы дворца, ну или просто все его обитательницы. Нельзя было упустить такую возможность и не послушать их беседы. Хотелось оказаться везде и сразу, но я не могла разорваться, и приходилось напряжённо прислушиваться к голосам, сливавшимся в единый гам в поисках самых любопытных новостей. Ради этого я медленно передвигалась от стола к столу, делая вид, словно рассматриваю разложенные на них украшения для оберегов. Этим занималась не я одна, потому ни у кого не должно было возникнуть подозрений, что их подслушивают.

К завтрашнему празднику готовились все девушки, достигшие совершеннолетия. Только в этот день у них был шанс выбрать жениха самим, но приходилось надеяться на сообразительность избранника и ответную симпатию. Ну, или откровенно жульничать, заранее договорившись с нужным человеком, как это предстояло сделать мне.

По традиции от девушки требовалось сплести оберег, представлявший собой символ солнца, и украсить по своему вкусу. В течение дня перед праздником оберег выбрасывали в окно. Мужчине, нашедшему его, следовало догадаться, чей он и прилюдно вернуть владелице. Если он угадывал – пара считалась созданной друг для друга, и никто не мог это оспорить или разлучить их. Но если девушка не признавала в обереге свой, то мужчина больше не мог спросить о нём другую. Конечно, многие по-разному жульничали. Но традиция не прекращалась уже долгие годы, и праздник всё равно проводили так, как это делали наши предки.

Мой оберег был почти закончен. Осталось обрезать все торчащие кончики и украсить его. Интересно, что жениху понравится больше? Растениями он явно не восхищался, но и ленты никак не подходили. Опозориться в свой первый день солнцестояния не было никакого желания. Мне ещё не исполнилось восемнадцать (осталось меньше месяца), но отец получил разрешение на моё участие наравне с остальными. Он спешил официально закрепить заключённую ранее помолвку.

На белоснежной салфетке прямо передо мной лежало несколько кучек ягод. Все они выглядели старыми, сморщенными и никуда не годились. Самые свежие и красивые, не мятые, уже разобрали, оставив один мусор. Слева в углу возле книжных шкафов, леди Феринели жаловалась дамам на непослушных дочерей. Удивительным было то, что эти самые дочери находились с ней в одной гостиной, но сидели на другом конце, и голос матери до них не доносился. Эта тема была неинтересна, ведь я знала нрав обеих девушек лучше, чем они сами. Ни одна из них не считала меня подругой, и это было взаимно.

– … и тогда он позвал меня в сад, – донёсся до моего слуха почти слышный шёпот слева. Кто именно сказал эти слова, я не поняла, но беседа велась с небольшого диванчика у стены. На нём сидели сразу четыре девушки, а перед ними стоял низкий столик с несколькими корзинками. По торчавшим стеблям и лепесткам я догадалась, что в них лежали цветы. Можно сделать вид, что заинтересовалась ими, и незаметно подойти ближе.

– И ты пошла? – воскликнула одна из девушек, невольно привлекая к себе не только моё внимание. Судя по раздавшемуся шиканью, продолжать беседу её собеседница не собиралась. Жаль. Послушать сплетню на эту тему очень хотелось. Всегда интересно знать, кто с кем договаривался о свиданиях и тайно встречался. Особенно перед днём солнцестояния, ведь это могло означать как раз передачу оберега в руки того, кто его «найдёт».

Жениха мне выбрали десять лет назад, когда я была маленькой и не понимала важности принимаемого решения. И вот, через какой-то месяц мы официально начнём готовиться к свадьбе. Правда, только если в день солнцестояния мужчина принесёт мне оберег, и я подтвержу, что он мой. Если этого не случится, то наш брак могли не признать, и это легло бы тенью позора на обе семьи. Именно поэтому отец и выпросил позволения на моё участие в празднике, ведь иначе нам пришлось бы ждать до следующего или заключать брак без благословения божества. Обычно тех, кому нет восемнадцати, не допускали к участию, их результаты не засчитывали. Опасения, что такое могло случиться и с нами, мучили весь день.

От этих мыслей я волновалась и никак не могла сосредоточиться на разговорах в гостиной. Медленно передвигаясь по комнате, я осматривала сплетённый из веток круг. Не стоило думать о том, на что не могла повлиять. Законность моего брака – это вопрос отца и жениха, а моя задача – оберег. Как же его украсить? Ведь надо сделать так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что мужчина узнал мою работу. Понял, что это было сделано специально для него.

– … говорят о новых случаях заражения.

– Это ведь всего в дне пути от нас, разве нет?

Начало разговора я не слышала, но упоминание заражения заставило обратиться вслух и незаметно приблизиться к выходу на балкон. Дамы сидели возле него и не отрывали глаз от своих оберегов, пришивая к ним красные ягоды клубники.

– Да, даже ближе, потому новость и добралась до нас так быстро.

– Надо что-то делать! Я запомню на всю жизнь те несколько месяцев, которые мы провели взаперти из-за того, что эта ужасная болезнь бушевала здесь. Я не переживу повторения установленных в тот период правил поведения! Единственная, с кем я могла поговорить – это горничная, а она не сильна в поддержании беседы.

– Думаю, что нам не стоит беспокоиться. В стены города никого не пустят, тем более раз известие о заражении уже достигло нас, должны быть приняты меры.

– Но ведь болезнь вспыхнула вблизи Бица, там рядом земли лорда Мисткерла. Что, если он заступится за своих людей и уговорит лорда Феринели впустить их? Он у него на хорошем счету.

Упоминание знакомого имени заставило напрячь слух сильнее. Остановившись возле беседующих дам, я стараясь не привлекать внимание, и изучала остатки ягод ежевики и малины, рассыпанные по голубому блюдцу на столике возле сплетниц. Мне были знакомы их имена, но лично мы не общались, ведь они старше и не моего круга. Насколько я знала, обеим исполнилось двадцать, а они до сих пор ещё не были замужем! Один разговор с ними на людях сразу породил бы множество слухов.

Сегодня леди Феринели пригласила к себе всех, кому требовалось сплести оберег, и, будучи любезной хозяйкой, не могла обойти их стороной. Как и меня.

– О, я не подумала об этом, но сомневаюсь, что ради его просьбы лорд Феринели пренебрежёт безопасностью всех остальных.

– Лорд Феринели, естественно, так не поступит. Но вот если Лиам Мисткерл убедит Элизу и попросит обратиться к отцу, то она горы свернёт, но выполнит его просьбу. – Женщина недовольно фыркнула.

От услышанных слов я приложила массу усилий, чтобы на лице не возникло ни единого признака недоумения. С какой стати Элизе Феринели стараться что-то сделать по просьбе моего жениха? Неосознанно перебирая пальцами свой оберег, я смотрела в одну точку перед собой, но не видела разложенных там веточек облепихи и отдельно собранных с них оранжевых ягод.

– Неужели? А я думала, что он сам в хороших отношениях с Феринели, – с сомнением в голосе проговорила одна из женщин. Она оторвалась от своего занятия и посмотрела на собеседницу. Поймав её взгляд, вторая хитро улыбнулась и склонилась ближе:

– О, поверь, Феринели возвышает его только потому, что об этом просит Элиза.

– Интересно, как он добился её благосклонности? Они же не помолвлены? – Казалось, что она была искренне удивлена этой новостью. Для меня услышанные слова оказались настоящим потрясением.

– Конечно, нет, но если он захочет, то она, несомненно, скажет «да». Умеет он мастерски подлизать, где и как надо.

– А я думала… – Обе женщины склонились ближе друг к другу.

Продолжая стоять на месте, я чувствовала, как холодеют кончики пальцев. Смысл сказанных слов был мне более чем понятен. Отправляя меня сюда вместе с отцом, мать на прощание прочитала целую лекцию о вопросе взаимоотношений мужчины и женщины, чтобы предостеречь от всего, что поджидало в стенах дворца.

Эти наставления оказались весьма кстати. Местные обольстители сразу посчитали меня лёгкой добычей, но когда поняли, что им ничего не светит, то сразу потеряли интерес. Я же старательно обходила стороной тех представителей мужского пола, кто действительно представлял для меня опасность – слишком привлекательных и умных. Они, в свою очередь, поступали также по отношению ко мне.

Дамы продолжили беседу полушёпотом, но я не различала их слов. Только отдельные предлоги и восклицания. Они всячески пытались их скрыть, но не всегда справлялись с этим. Подходить ближе было опасно. Даже сейчас, замерев и задержавшись возле одного стола, я привлекала лишнее внимание.

– Иоланта, как продвигается работа над твоим оберегом? – вывел меня из размышлений голос леди Феринели.

Удержавшись, я не вздрогнула от её неожиданного появления рядом, улыбнулась и посмотрела на женщину. Хозяйка дома грациозно подплыла от соседнего столика и пробежалась кончиками пальцев по белоснежной скатерти.

– О, благодарю за ваше участие, миледи. Он почти готов. Осталось выбрать, чем его украсить, – поспешила ответить, вложив в голос как можно больше любезности и тем самым скрыв, что в груди клокочет ярость.

Прежде мне не доводилось слышать слухов про интимные похождения жениха. Мысли о его порядочности согревали сердце, и я начинала думать, что постепенно влюблялась в него. Лорд Лиам Мисткерл был старше меня на пятнадцать лет. У него были не очень короткие чёрные волосы. Нижняя часть лица всегда была покрыта небольшой бородой и усами, перетекающими в бакенбарды. Обычная одежда лорда всегда соответствовала принятому в горах фасону и выглядела практичной, нежели парадной, потому он и выделялся среди других мужчин при дворе лорда Феринели. Ну и носил Лиам всегда только чёрное, чем зарождал множество слухов о себе, но только по части внешнего вида. Их доводилось слышать прежде. Я часто ловила на нём восхищённые взгляды дам и гордилась, что он станет моим супругом.

От осознания собственной слепоты и наивности в глазах потемнело. Конечно, наша помолвка была лишь на словах, и этой договорённости с моим отцом уже много лет, но если завтра она станет официальной, мужчине придётся прекратить всё, что могло тенью упасть и на моё имя. А значит, никакого подлизывания Элизе или кому-то другому. Интересно, он сам это понимал? Если нет, как-то следовало просветить его, что я не потерплю такого.

– Покажешь? – снова отвлекла от размышлений леди Феринели. Она протянула руку к оберегу и уже коснулась меня пальцами.

– О, он весьма хрупок, лучше вам его не трогать. Он ничем не отличается от тех, что сплели остальные, – поспешила отказать я.

Женщина резко отстранила руку, не дослушав фразу до конца.

Доверять вещь, на создание которой ушло полдня кому-то другому, я не собиралась. Пальцы сильнее стиснули оберег, что не укрылось от внимания собеседницы, но её лоб покрылся слишком глубокими морщинами. Леди Феринели обычно старалась их не допускать, опасаясь, что потом не сможет избавиться.

– Тебе следует более ответственно подойти к украшению, ведь всё зависит от того, насколько сообразителен человек, что найдёт его, и сможет ли он соотнести твой образ с этой вещью, – озвучила женщина всем известный факт, не заостряя моё внимание на своём недовольстве.

Интересно, если я нагрублю ей, как скоро её супруг прогонит моего отца с должности своего первого помощника и вышлет нас из города? Ответа я не знала, и пришлось поддерживать любезную улыбку и настрой, что всегда давалось мне с трудом.

– Да, миледи, потому я и не могу определиться с выбором украшений так долго. Всё такое красивое, – мило пролепетала я.

Красивого на столах не осталось ровным счётом ничего, и мы с леди прекрасно это видели.

– Давай посмотрим.

Женщина задумчиво осмотрела соседние столы и вернулась взглядом к веточкам облепихи. Её общество сейчас было весьма некстати, ведь я никак не могла успокоиться по поводу услышанного про жениха и Элизу. Могло ли такое быть, что на самом деле подобных слухов полно, но они не доходили до меня именно из-за моей неофициальной роли невесты Лиама?

Мысль об этом поселилась в голове, и как червь, проедала себе путь глубже и вынуждала не оставлять услышанное без внимания. Но я ведь не могла заявиться к жениху и прямо спросить. Отец строго-настрого запретил нам видеться на людях в стенах дворца именно ради того, чтобы не ходило никаких слухов о нас.

– Ты сделала правильный выбор. Облепиха очень хорошо намекнёт на твоё авторство. Ягоды подчеркнут цвет волос, а шипы – характер и отдельные фразы, – проговорила леди Феринели, подняв со столика самую маленькую веточку, усыпанную оранжевыми круглыми ягодками. Бросив на них взгляд, я отметила, что они почти одного цвета с моими рыжими волосами. Про шипы был явный упрёк в мой адрес.

– Чтобы стать явной приметой, эта черта моего характера должна быть известна куда большему числу людей во дворце, а я демонстрирую её только избранным, – ответила я, надеясь, что смысл дошёл до женщины и не оскорбил её.

– Главное, не воспринимай слишком близко к сердцу, если никто так и не угадает автора столь тонкой работы. В первый праздник очень многие обереги остаются не опознаны, или теряются в траве и кустах, – натянуто улыбнулась она, никак не продемонстрировав своей реакции на мои слова. Протянув мне ветку облепихи, леди повернулась ко мне лицом. – Или у тебя уже есть конкретный претендент на эту вещь?

Беседа начинала быть похожей на завуалированный допрос. Неужели отец рассказал её супругу о помолвке? Женщина просто хотела убедиться в этом, выпытав у меня больше информации?

– Что вы, я лишь надеюсь на удачу и благословение божества солнца, как и все в этой комнате. Завтрашний день должен показать, насколько оно благосклонно ко мне, – отозвалась я заранее заученной фразой для таких случаев.

Приняв из рук собеседницы ветку, я сделала вид, что всё моё внимание привлечено тем, как она смотрится поверх оберега. Выбор украшения мне и правда понравился.

– Значит, ты не собираешься вручить оберег кому-то заранее? – предостерегающе понизив голос, спросила леди Феринели, отбросив все условности. Мимо нас лёгкой походкой прошлось несколько девушек, обсуждавших оставшиеся ягоды и уродливые цвета последних свободных лент. Когда они отошли, я осмелилась поднять взгляд на женщину рядом с собой.

– Что вы! Если вам будет угодно, то я могу выбросить его в окно в вашем присутствии.

Я знала, что не выдала своего волнения ни словами, ни выражением лица. Но вот не услышала ли леди то, как громко стучало моё сердце в этот самый момент? Если она знала о договорённости между моим отцом и Лиамом, то, когда мой оберег оказался бы в руках жениха, она точно заподозрила бы жульничество и сговор.

Вот бы я ошибалась, и весь разговор был лишь проявлением любезности хозяйки дворца.

Леди Феринели собиралась ответить, но в этот момент дверь приоткрылась, и на пороге гостиной возникла маленькая девочка в форме пажа. Окинув помещение взглядом, она поспешно подбежала к нам и присела в полагающемся реверансе. Вышло криво, но на моих губах непроизвольно появилась улыбка.

– Миледи, вас зовёт лорд Феринели, по его словам, это очень важно, – пролепетала девочка.

Покосившись на неё, женщина нахмурилась.

– Передай, что я уже иду, – отмахнулась она и перевела на меня взгляд. Теперь хозяйка дворца не скрывала своей неприязни, но у меня оставалась надежда, что направлена она вовсе не на меня. – Боюсь, что не смогу выделить время даже для столь несущественного занятия, – снова обратилась она ко мне и кивнула, завершая разговор.

Учтиво присев перед ней, я поспешила отвести взгляд от собеседницы, краем уха прислушиваясь к её удалявшимся шагам. Всё это выглядело очень плохо.

Взяв со столика ещё несколько веточек облепихи, я отошла к своему стулу возле окна и устроилась на нём. Рядом на небольшой табуретке стояла корзинка с иглами и нитками для вышивания, с их помощью я намеревалась прикрепить украшения к оберегу.

Мне следовало хорошо всё обдумать, а ещё лучше, обсудить произошедшее с отцом. Может, не стоит рисковать, раз нас в чём-то подозревают? Я готова была подождать ещё полгода, до следующего праздника, если это столь необходимо. Но от разговора точно не будет никакого толку, и, скорее всего, папа посмеётся и успокоит тем, что лорд Мисткерл не из тех людей, кто нарушает договорённости, а значит, и мы не должны делать этого.

Изменение планов могло быть расценено женихом, как попытка избежать официального объявления о помолвке, что стало бы причиной для её разрыва. Инициатор последнего должен был выплатить компенсацию второй стороне. А денег у нас не было.

Всё то время, что ушло на пришивание веток облепихи к оберегу, червь сомнений не покидал моих мыслей. На кону стояла не только моя честь, но и отца, и нашей семьи в частности. Если бы мы купались в золоте, то это не имело бы никакого значения. Но отец – первый помощник лорда Феринели. Его жалование обеспечивало матери достойную жизнь в нашей крохотной усадьбе в горах, в паре часов езды от города. Без этой должности мы будем вынуждены покинуть дворец и вернуться домой, и вести жалкое существование на те гроши, что приносило имение.

Будь там мой старший брат, то дела шли бы куда лучше, но он давно поругался с отцом, женился, не получив на это позволения, и уехал к супруге, что была простой горожанкой без титула и приданого. Без него заниматься делами наших земель стало некому, ведь всё время папы отдано службе лорду Феринели, а мама мало что понимала в управлении.

Наша усадьба по наследству должна была отойти брату. Тому, кто женится на мне, не достанется ничего. Если я хочу удачно выйти замуж, лишаться расположения леди Феринели было нельзя, а значит, у того, как я выброшу оберег должны быть свидетели.

Могла ли Элиза уговорить своих родителей на то, чтобы избавиться от меня, если договорённость о нашей с Лиамом помолвке станет известна всем? Сохранит ли мужчина своё слово, если папа лишится должности? При подобном раскладе жених не получил бы от брака никаких привилегий. Сейчас он имеет влияние на лорда Феринели сразу и через моего отца, и Элизу, если верить сплетням женщин в гостиной.

Когда облепиха была надёжно прикреплена к сплетённым в виде солнца веточкам, я оценивающе осмотрела свою работу и удовлетворённо кивнула. Пробежавшись взглядом по всем остальным девушкам в гостиной, я отметила, что такое растение в качестве украшения выбрала только я, потому опознать автора не составило бы труда.

Учитывая возникший в голове план, от меня требовалось только передать через горничную записку Лиаму о том, с какой стороны дворца следовало искать оберег. Эта часть не казалась сложной. Главное, чтобы никто не нашёл его раньше жениха.

Обернувшись, я отметила, что на улице уже начинало темнеть. Окна у меня за спиной выходили на верхний сад дворца, раскинувшийся перед главным крыльцом. Прямо под ними располагалась клумба. Если поспешить, то никто, кроме собравшихся здесь дам, не будет знать, что мой оберег оказался где-то там, среди цветов.

Вернув всё внимание на девушек, не замечавших моего присутствия, я демонстративно встала и подошла к окну. Стоило распахнуть раму, как поток прохладного воздуха с улицы ворвался в гостиную. Он обдал и освежил мои раскрасневшиеся от духоты щёки. Краем глаза я заметила на себе нужный интерес присутствующих, но вслух никто ничего не сказал.

Подняв руку с оберегом, я ещё раз осмотрела его и провела пальцами по веточке облепихи. Дверь в гостиную открылась, заставив меня посмотреть на неё в надежде, что вернулась леди Феринели, но это были служанки. Они принялись зажигать свечи. Комната постепенно стала преобразовываться, и многие дамы воспрянули духом.

Со своего места я не смогла никого увидеть в саду. Если внизу, под окнами, находились люди, то они стояли у самой стены. Высовываться и смотреть я не стала, ведь до ужаса боялась высоты. Обычно я никогда не поднималась выше второго этажа.

Убедившись, что украшения на обереге пришиты крепко, я ещё раз осмотрела всех собравшихся в гостиной, стараясь запомнить их, чтобы потом перечислить свидетелей. Поймав несколько любопытных взглядов, я улыбнулась им и швырнула оберег в окно. На лицах тех, кто наблюдал за мной, возникло странное удивление, но ни одного неодобрительного выражения не довелось увидеть.

– Приятного вам вечера, – заявила я на всю гостиную и присела в реверансе, склонив голову. Все леди в этой комнате были выше меня по положению и знатности, потому я не могла не сделать этого. Получив в ответ больше положительных реакций и только одно фырканье со стороны, где сидела та самая Элиза Феринели, я со спокойной совестью направилась к двери.

Пришлось держать себя в руках, чтобы не перейти на бег. Я смогла так поступить, только когда оказалась в коридоре и поспешила к своей комнате. Чем быстрее передам послание жениху, тем выше шанс, что оберег найдёт он, а не какой-нибудь садовник.

Хоть бы украшенный облепихой круг из веток спокойно лежал себе в клумбе среди цветов, оставаясь незамеченным.

***

Горничная вернулась очень быстро и сообщила, что записка для лорда Мисткерла передана, но почему-то меня не покидало беспокойство. Что, если он опоздал, и оберег уже нашли? Что, если леди Феринели всё равно не поверит в такое совпадение и заявит о жульничестве? Что, если самому жениху была на руку подобная отсрочка помолвки, и он не отправился в сад? Слишком много вопросов, слишком много неопределённостей, от которых зависело моё будущее и репутация.

Бесцельно ходя из стороны в сторону по небольшой спальне, где из мебели была кровать, шкаф, ширма, стол со стульями и табуретка, я не находила себе места. В таком состоянии заснуть точно не выйдет, и это раздражало не меньше всей ситуации.

Служанка не дождалась приказа помочь переодеться ко сну и, спросив позволения, поспешно удалилась, оставив меня наедине с мыслями и переживаниями.

Оставшись в комнате, освещаемой только шестью свечами в двух тройных подсвечниках, я подошла к окну и устало опёрлась о подоконник. Полупрозрачная серая занавеска отделяла меня от стекла и немного искажала отражение на фоне темноты по ту сторону. Несмотря на это, удалось рассмотреть поникшую рыжую чёлку, полностью закрывавшую лоб и брови, а ещё до ужаса усталые зелёные глаза. Если я не лягу спать, то утром придётся потратить много времени на придание себе должного вида. Обычно, когда я не высыпалась, над моими впалыми щеками образовывались отёки, делая лицо ужасно непривлекательным.

Закрыв глаза, я наклонила голову и сильнее сжала пальцами подоконник.

С женихом мы только учтиво здоровались при встрече, как того требовали правила приличия. Всё общение происходило у него с моим отцом. Мы были чужими людьми, но кого в наше время это смущало? Все строили союзы, основываясь на взаимной выгоде. Мы не простолюдины, и не могли позволить себе отвлекаться на какие-то там чувства. Хотя учитывая, что этим самым простолюдинам нужно зарабатывать на хлеб, думаю, что и у них при вступлении в брак в первую очередь вовсе не любовь в голове, а холодный расчёт на ещё более высоком уровне, нежели у знати.

С официальным объявлением и нашей с Лиамом свадьбой спешил только отец, прекрасно понимая, что десять лет назад положение нашей семьи было значительно лучше, и лорду Мисткерлу полагались иные привилегии от брака. Сейчас он практически ничего не получал, только голос отца в совете лорда Феринели по управлению городом и окрестностями. Но если слухи верны, и Лиаму удалось добиться благосклонности Элизы, имевшей влияние на хозяина дворца, то брак с ней куда более выгоден. Мужчине проще разорвать помолвку и жениться на ней, но в этом случае ему придётся выплатить компенсацию. Её сумма казалась обоснованной причиной, почему он всё ещё этого не сделал.

Противный червь сомнений, терзавший меня весь вечер, никуда не делся и мучил до тех пор, пока за окном не потемнело, а на небе не появились первые звёзды. Плохое предчувствие давило на грудь. Честно признаться, отправляясь жить сюда, к отцу, я никогда бы не подумала, что это окажется так трудно.

Провожая меня, мама надеялась, что я обрету подруг, вольюсь в общество и буду счастлива окунуться в светскую жизнь. Всё не заладилось с первого дня, когда я обозвала наряд Эльзы, младшей дочери лорда Феринели, деревенским тряпьём в ответ на её замечание, что мне следовало не высовываться из деревни и продолжать доить коров. Я в жизни не занималась ничем подобным, о чём и заявила ей. Ну и отметила, что самой девушке, должно быть, очень много об этом известно, раз она носит наряды, в которых я видела только доярок.

После этого Эльза, а с ней и Элиза, что заступилась за сестру, возненавидели меня. А вместе с ними и все остальные дамы в стенах дворца. Им приходилось терпеть моё присутствие. Отец отказался отправить меня домой, заявив, что тогда уедет следом. Лорд Феринели не хотел лишаться своего первого помощника. Его дочерям пришлось смириться и стараться вести себя учтиво. Я же с нетерпением дожидалась совершеннолетия, мечтая выйти замуж и переехать в особняк лорда Мисткерла, где после свадьбы была бы полноценной хозяйкой и смогла бы делать всё, что захочу.

Тихий стук о стекло отвлёк от грустных мыслей и заставил снова поднять голову и посмотреть на отражение. В этот раз сквозь тюль и почти зеркальную из-за темноты поверхность окна просматривался силуэт человека. Увиденное оказалось настолько неожиданным, что я отпрянула на пару шагов, но стук повторился.

Присмотревшись внимательнее, я узнала в мужчине на карнизе Лиама и ахнула. Вернувшись к подоконнику, я отдёрнула занавеску в сторону и поспешила открыть раму, впуская в спальню свежий ночной воздух и запах травы. Мои покои располагались в одном из самых дальних крыльев дворца. Напротив него на большое расстояние простирались только утопавшие в зелени луга, где в хорошие дни устраивали пикники и прочие увеселительные мероприятия на открытом воздухе.

Ловко перебравшись через подоконник, мужчина прошмыгнул в комнату и сразу задёрнул за собой плотную тёмно-коричневую штору, которой я никогда не пользовалась. Так он лишил любого невольного свидетеля возможности видеть нас с улицы.

Отступив от незваного гостя на шаг, я постаралась ничем не выдать недоумения. За всё время моего пребывания в стенах дворца жених не сказал мне ни слова, кроме приветствий, а сейчас вдруг забрался в окно, располагавшееся на втором этаже! Мало того что это нарушало всякие нормы приличия, так ещё и не укладывалось в голове. Зачем?

Стянув перчатки с рук, мужчина откинул их на единственный табурет, что стоял как раз возле него, и провёл пальцами по пышным чёрным волосам. В уголках его губ играла хитрая улыбка. Сделав всего один шаг, он преодолел разделяющее нас расстояние, обнял меня за талию и прижал к себе.

Такого поступка я никак не ожидала и успела издать один сдавленный вздох. Мне было слишком тесно в этих объятиях. Груди не нравилось то, во что она упиралась. Только я собиралась задать жениху вопрос обо всём этом, как он нагнулся и попытался поцеловать меня. Я задохнулась от такой наглости. С огромным трудом мне удалось вовремя повернуть голову так, что губы мужчины коснулись щёки. Жёсткая щетина оцарапала кожу.

– Лорд Мисткерл, что вы делаете? – возмутилась я.

Мне никак не удавалось просунуть руки между нами, чтобы оттолкнуть его, потому пришлось схватить за плечи и пытаться отстранить таким образом. Лиам не обращал на мои действия никакого внимания. Его нос упирался в моё лицо на уровне скулы, обдавая горячим дыханием. От исходившего от лорда запаха мыла из лаванды хотелось отвернуться и не дышать. Крепкие объятия не позволяли лишних движений. Ситуация напрягала, и начало казаться, что не стоило открывать окно. Что он сделал бы в этом случае?

– Ты разве не для этого позвала меня? – горячо шепнул Лиам и ещё раз коснулся губами щеки. Меня передёрнуло от его действий.

– Вы хоть прочитали записку, которую вам передали? – возмущённо поинтересовалась я, пытаясь всеми силами отстранить от мужчины лицо, но он так и не переставал касаться меня кончиком носа. Ему нравилось водить им по щеке, а я ощущала каждый вдох и выдох жениха.

– Они обычно все однотипные. Я, правда, был приятно удивлён, что она от тебя…

– И сколько таких однотипных записок вы получаете? – я уловила в своём голосе злость и прикусила кончик языка, мысленно ругая себя за такие слова.

– Ты ревнуешь? – хитро посмеялся он. – Как это мило.

– Вы же понимаете, что после официального объявления о нашей помолвке, все ваши похождения придётся прекратить? Слухи…

– Слухи, это всего лишь слухи. Им верят только те, кто распускает свои. Только половина из них правдивы.

Он снова попытался поцеловать меня, но я с огромным трудом увернулась. На щеке ещё ощущался след от двух других прикосновений. Она горела огнём, что мне совершенно не нравилось.

– Мне они будут неприятны.

– А у меня есть определённые потребности, и мне нужно их как-то удовлетворять. Но я рад, что ты вспомнила обо мне и позвала к себе. Если ты наконец готова впустить меня…

– Я просила найти оберег, а не то, что вы себе придумали, – прошипела я сквозь зубы, сильнее стискивая пальцы на плечах Лиама в надежде причинить ему боль и отрезвить этим.

– Оберег? Какой оберег? – непонимающе спросил он.

Нос мужчины чуть сдвинулся и оказался возле моего уха. Втянув воздух, Лиам с удовольствием что-то промурчал, но слов не удалось разобрать.

– Обыкновенный оберег. День солнцестояния. Отец сказал, что договорился с вами… – меня на секунду охватил дикий ужас. Он заставил все волоски на теле приподняться от одной мысли, что на самом деле никакой договорённости нет, и отец соврал.

– Ах, это. Хорошо, расскажешь мне, где он, и я найду. Но сперва мы можем провести время с большим удовольствием, раз уж я здесь…

Глупой, наивной девочкой, не понимающей, на что намекал мужчина, я не была. Не знаю, как в этом случае поступила бы любая другая леди во дворце, но одно присутствие Лиама в комнате напрягало. Учитывая, что мужчина проговорился про однотипность записок, должно быть, он получал их довольно много, и это раздражало ещё сильнее. Меня злила собственная реакция. Он пока только мой жених, не супруг, и имеет право делать что хочет. Интересно, а та часть дворца, которая смело может заявить, что он побывал в их спальне, замужем или нет? Одной из этих дам я точно не стану.

– Только после свадьбы, лорд Мисткерл. И вы немедленно отпустите меня и отойдёте на шаг! – слишком громко заявила я и вздрогнула от звука своего голоса. Надеюсь, что никто на улице и в коридоре меня не слышал. Стоило это сказать, и Лиам мгновенно выполнил озвученное распоряжение и уставился на меня ничего не понимающими глазами. Вероятно, отказывали ему нечасто.

– Что такое… – пробормотал он. Брови мужчины сдвинулись к переносице, но рук он не опустил, продолжая стоять так, словно всё ещё обнимал меня за талию. – Ерунда какая-то, – продолжил Лиам и потянулся ко мне ладонью. Я не знала, куда именно он планировал положить её, потому резко перехватила, взявшись за его запястье.

– Прекрасно. А теперь вам лучше пойти в верхний сад, под окна главной гостиной леди Феринели и найти в кустах мой оберег, пока этого не сделал кто-то ещё. К нему прикреплена ветка облепихи, – скомандовала я, вложив в голос всю уверенность. На самом деле её было не так много, но лучше жениху не знать, что если он захочет продолжить натиск, то отбиваться мне будет нечем. Тогда встал бы вопрос о том: поддаться ему или опозорить нас обоих криками о помощи.

Глаза Лиама вдруг стали стеклянными. Он смотрел на меня, не моргая, но словно не видел. Испугавшись, я отпустила его запястье и сделала шаг назад, но мужчина не пошевелился.

– Лорд Мисткерл? – Тряхнув головой, жених кивнул и направился к двери. – Вы спятили? Не туда! – поспешила я остановить его. Если кто-нибудь увидит его выходящим из моей спальни – это будет катастрофа! Наши с отцом комнаты располагались рядом. Кроме нас здесь жили и другие придворные, и всегда была вероятность столкнуться с ними в коридоре, как и с патрулём гвардейцев.

Замерев на месте, Лиам развернулся на каблуке и вернулся на место, а затем отдёрнул штору и подхватил перчатки с табурета. Ничего не сказав, он спокойно перекинул ногу через подоконник и выбрался в окно, оставив меня одну.

Облегчённо выдохнув, я поспешила захлопнуть раму, но сразу после этого прижалась лбом к прохладному стеклу. Щёки пылали от стыда из-за произошедшего разговора, объятий и поцелуев. На коже всё ещё ощущалось дыхание мужчины и влажный след от его губ. Меня передёрнуло. Хотелось помыться целиком, но служанку я уже отпустила, а вместо неё никто не приготовил бы ванну. Придётся умыть лицо, а со всем остальным подождать до завтра.

Надо как-то заставить себя расслабиться и уснуть этой ночью. Но самым трудным казалось пережить завтрашний день.

Глава 2. Постоянный клиент

Город-порт Анцуб

Веда

Небо окрасилось в ярко-жёлтые и красные краски. Отражаясь в чёрной воде, они делали её похожей на море крови. Вид с набережной завораживал, и я уже довольно долго не могла оторваться от бескрайней глади, растянувшейся до самого горизонта. Закат всегда казался мне чем-то загадочным и волшебным. Крик чаек и свежие порывы ветра, что приносили с собой брызги волн, и ударяли их о моё лицо, создавали впечатление полной свободы. Только здесь я чувствовала себя человеком.

Хотелось раскинуть руки в стороны, запрокинуть голову, закрыть глаза и втянуть носом воздух, ощутить запах моря и насладиться жизнью… Но нельзя так поступить. Меня давно ждали, а я, как обычно, задерживалась на рынке. Все остальные девчонки, скорее всего, опять вылили на себя запас горячей воды, и мне придётся довольствоваться ледяной.

Поправив корзинку с покупками на сгибе локтя, я ещё раз глубоко вдохнула, бросила в море поднятый камень и проследила за тем, как он несколько раз ударился о гладкую поверхность, пока не погрузился в красно-жёлтую пучину. Развернувшись, поспешила вернуться в бордель, прежде чем его двери распахнулись бы для посетителей, а Девид опять высек бы меня за несоблюдение установленных правил и распорядка.

Он всегда делал это, а потом давал несколько глотков жёлтой настойки, и следы побоев к вечеру пропадали. Так господин не портил наш внешний вид и держал всех в страхе за непослушание. Без особой причины он никогда не поднимал на нас руку. Многие говорили, что нам с ним крупно повезло. Мне, как одной из тех, кому не довелось побывать в других заведениях, оставалось только верить им на слово.

Путь из порта к зданию на самой окраине города, вдали от моря и чаек, занял много времени. Солнце окончательно село за горизонт, когда я только вышла на нужную улицу. Бордель уже должен был быть открыт.

Сорвавшись с места, я побежала к знакомому трёхэтажному зданию. Оно стояло самым последним, на краю дороги, и за ним распростёрлись поля и начинался лес. Эта часть Анцуба считалась самой запущенной и бедной, но за счёт своих постоянных посетителей, бордель, наоборот, процветал и не пребывал в упадке.

Приближаясь, я отчётливо слышала топот копыт, мужской смех и фырканье лошадей, а когда несколько всадников вывернули из-за угла и остановились у главного входа в нужный мне дом, мысленно выругалась. Свернув в первый попавшийся переулок, я наступила в скользкую кучу мусора и чуть не рухнула в сточную канаву вдоль стены соседнего здания. Удержавшись на ногах, в первую очередь проверила, что из корзинки ничего не высыпалось, а только потом прижалась к углу и выглянула на дорогу.

Их было четверо, но мой взгляд оказался прикован только к одному. Ему было лет тридцать, короткие белоснежные волосы в блёклом свете луны казались серебряными. Аккуратные, некрупные плечи обтягивала плотная ткань тёмно-синего сюртука. Идеально ровная осанка заставляла подозревать в нём аристократа.

Этот человек был одним из главных клиентов, потому я сразу его узнала. Он заглядывал пару раз в неделю, но меня никогда не выбирал. Наблюдая за ним каждый раз, я не могла понять, зачем ему наше заведение? Мужчина был очень красив, я не думала, что он мог страдать от нехватки женского внимания. Любая дама дала бы ему бесплатно, стоило ему к ней подойти…

Приглушённо переговариваясь со своими спутниками, он спешился первым и передал поводья Кевину, выскочившему из здания мальчику десяти лет, отвечавшему за животных гостей. Получив за старания монетку, он радушно поприветствовал мужчин и занялся конями. Всех остальных посетителей я не успела рассмотреть, моё внимание оказалось привлечено одним беловолосым красавцем.

Очнувшись, когда все четверо вошли в дом, я спохватилась, выскочила из переулка и поспешила к борделю. Обогнув его с торцевой стороны, постучала в заднюю дверь и столкнулась со злыми глазами Девида.

– Ты опоздала, – прошипел мужчина сквозь зубы, пропуская меня на кухню. Почему-то он говорил шёпотом, мне это показалось странным, но я слишком запыхалась и волновалась, чтобы воспринимать его тон всерьёз.

Сегодня хозяин заведения был гладко выбрит, а его лысина оказалась намазана чем-то блестящим, из-за чего огоньки пламени свечей в люстре под потолком отражались в почти зеркальной поверхности его макушки. Редкие вьющиеся седые волоски торчали на уровне ушей и висков. Расшитый золотом камзол криво застёгнут, и я подумала, не сказать ли Девиду об этом.

– У свесницы не было с олеховым запахом, плислось… – начала врать с порога, стягивая с плеч плащ и развязывая завязки под шеей.

– Тсс, совсем умом тронулась, орать так громко! – зашипел Девид, выхватывая корзинку и заглядывая под скрывавшую покупки ткань.

Свечи с ореховым запахом лежали там уже давно. Их я купила самыми первыми. Это был любимый запах того самого постоянного клиента и делала их всего одна мастерица в городе. Всё остальное искала уже потом. О потраченных минутах на любование закатом я упоминать не стала.

– Сто я… – попыталась спросить, не убавляя голоса, но господин как с цепи сорвался. Он поставил корзинку на ближайший стол и плотно обхватил мою голову, ладонями, затыкая рот.

– Тсс, – зашипел он на меня. – А ну, марш туда, тебе воды оставили, и переодевайся. И живо в зал. Они уже отвергли половину, может, тебе в этот раз повезёт, – господин прижался губами к моему уху и прошептал команду настолько тихо, что я с трудом расслышала его.

Покосившись на мужчину с недоумением, я пожала плечами, откинула плащ и отправилась в соседнюю с кухней комнату. Обычно её использовали в качестве прачечной, а для мытья нам выделяли специально обустроенную баню, но с открытием заведения туда могли привести клиентов, и моё присутствие могло стать лишним.

Девид вёл себя крайне странно. Обычно он никогда так не волновался, даже при визитах беловолосого красавца, но сегодня был какой-то важный день, раз господин нервничал. Всего он нам, естественно, не рассказывал, не считал нужным, ведь мы знали свои обязанности и основной девиз заведения: «Удовольствие клиента превыше всего».

Единственная, на кого всегда поступали жалобы – это я. Ну а что я могу сделать, если никакие мои действия не производили на некоторых посетителей нужного впечатления, и их прибор так и не поднимался? Это не моя проблема, а их…

Ну ладно, ладно, я, несомненно, приложила к этому руку. Если выбравший меня мужик был просто отвратителен, то использовала «магию» и лишала его тех эмоций, что вызывали возбуждение. И у него просто не вставал.

Поначалу я поступала так с каждым, но потом Девид что-то заподозрил, побил и изнасиловал меня за плохую работу и отсутствие прибыли. Было больно и противно, и с тех пор этот фокус проворачивался только на самых отвратительных типах. Время от времени, применяя их и к господину в отместку за его жестокость, но он нечасто позволял прикасаться к себе, а для этого требовался именно контакт – кожа к коже.

Красавцу я бы отдалась без всяких возражений. Скорее даже, наоборот, передала бы ему и своё желание, усилив его…

Вымывшись остатками холодной воды, сполоснула волосы, но сильно мочить их не стала. Не было времени сушить. Среди масел в баночках осталось совсем немного ромашкового и облепихового аромата. Всё остальное опустошили до дна. Поморщившись от первого запаха, я предпочла второй и нанесла его на кожу.

Наряд мне тоже оставили, и я натянула на себя платье с глубоким вырезом и укороченным подолом. Первое время оно наводило на меня ужас своей открытостью. Следовало сказать Девиду спасибо, что он не выгонял нас в зал в полуголом виде, как поступали в других борделях, если верить одной из новеньких девчонок.

Осмотрев отражение в небольшом зеркале на стене, я убедилась в своей неотразимости и улыбнулась. Длинные распущенные прямые чёрные волосы струились по плечам и достаточно прикрывали вырез. Идеально светлая, почти белая кожа гармонировала с ними по цвету. Не просто так я прятала лицо и старалась не подставлять его под палящие лучи солнца.

Дверь приоткрылась, и Девид показался в проёме. Обернувшись на него, я смутилась и поспешила выйти в коридор. Подтолкнув меня в спину, господин ещё раз оценивающе окинул взглядом мой внешний вид и удовлетворённо кивнул. Отмахнувшись от него, поспешила к двойным дверям в главную гостиную для посетителей и постаралась незаметно заглянуть внутрь через приоткрытую створку. Следовало сперва оценить обстановку, чтобы знать, куда сразу направляться.

Из помещения раздавался заливистый женский смех, приглушённые разговоры и едва слышные хриплые стоны, но они звучали слишком наигранно. Кажется, я даже узнала девушку, что издавала их, она всегда пыталась завлечь клиента так. Окинув взглядом гостиную, я уловила новых гостей у входа, но ими и занималась та, что стонала.

В первую очередь всё внимание привлёк беловолосый красавец, развалившийся на одном из диванов. Закинув лодыжку на колено, он раскинул руки вдоль спинки. Над мужчиной нависла одна из моих подруг, Карина, она стояла коленом на сидении возле ног гостя, наклонившись к его лицу, и нежно гладила щёку клиента. От вида того, как он коснулся пальцами губ девушки, у меня между ног начал разгораться пожар. Вот бы оказаться на её месте…

– Говорят, он никогда ни с кем не спит, – шепнули мне на ухо, вынудив обернуться. Рядом, подсматривая в ту же щель, но над моей головой, стояла Дина. Мы с ней были подругами.

– Засем он тогда плиходит? – спросила, так и не понимая, почему мы разговариваем шёпотом. Прежде я ни с кем не общалась на отстранённые темы во время прихода этого гостя, может, всё дело в нём?

– За тем же, зачем и все остальные, но только предпочитает, чтобы его удовлетворяли ртом, – ответила Дина и хихикнула.

Краска залила моё лицо, щёки порозовели. Такой вид утех я ещё никогда не пробовала, никто из клиентов не просил, да и Девид не настаивал. Рано или поздно, но он потребует от меня этого, если его не опередит особо наглый клиент… Радовало только то, что в любом случае я всегда смогу применить «магию», и они перестанут что-либо хотеть.

Пока девушка говорила, взгляд красавца с дивана скользнул на эту дверь, и мне показалось, что он посмотрел прямо на меня. Я точно смогла различить блеск в жёлтых глазах и в очередной раз поразилась их необычному цвету. Мужчина убрал руку от губ Карины и призывно подозвал её. Девушка нагнулась. Он что-то прошептал ей. Она отстранилась и обернулась на нас. Проклятье.

Грациозно оттолкнувшись от дивана, подруга развернулась и направилась сюда. Каждый её шаг был отдельным предметом искусства. Она грациозно плыла, покачивая бёдрами в завлекательных движениях, и я готова была поклясться, что второй мужчина, что сидел на другом краю дивана, проводил Карину взглядом до самой двери и облизнулся. (Мне, правда, это могло показаться, ведь я следила больше за красавчиков, но какое-то действие с его стороны точно было).

Остановившись, девушка взялась за резную дверную ручку и распахнула вторую створку, что скрывала нас. К счастью, мы были готовы к этому и выпрямились.

Окинув нас злым взглядом, Карина отошла в сторону, пропуская в зал, и натянуто улыбнулась. Ну да, ей почти удалось заманить постоянного клиента в свои сети, а тут мы…

Пора было приступать к работе. Если после сегодняшнего опоздания меня никто не выберет, и я не принесу Девиду денег, он точно возьмётся за прут и с утра будет очень больно. Испытывать побои не хотелось, потому я постаралась придать лицу загадочное выражение, поставила руку на пояс и поплыла к дивану.

Да, именно поплыла. Я старалась двигаться точно так же, как Карина, но по сравнению с ней выглядела не столь грациозно и красиво. Подруге было двадцать, она давно работала и имела огромный опыт по передвижению по залу, я же… не так давно и была младше неё. Насколько именно не знала, ведь понятия не имела, когда родилась и день рождения не праздновала.

Дина двигалась следом за мной, из-за чего не получалось оценить её грацию и насколько неопытной выглядела на её фоне. Меня это не волновало. Стоило дотронуться до мужчины, и я с лёгкостью могла заставить его хотеть именно меня. Потому иногда я раздумывала над тем, как бы подобраться к беловолосому красавчику ради этого, но пока ничего не получалось. Вот он, мой первый шанс приблизиться.

Строя ему глазки, я невольно залюбовалась внешностью клиента, не заметила складки на ковре под ногами и споткнулась. Устоять не смогла и резко рухнула, вытянув вперёд руки. Ладони упёрлись в край дивана, колени коснулись пола, а лицо склонилось к промежности второго гостя.

Уставившись на коричневую ткань брюк с заметной выпуклостью под ними, я от досады прикусила губу и ощутила привкус крови на языке. Ещё бы чуть-чуть, и мой нос упёрся бы прямо между ног клиента.

Сбоку раздался смешок до ужаса красивым, бархатным голосом, что заставило меня покраснеть ещё сильнее. Мужчина подо мной напрягся, его руки упёрлись в обивку дивана, а он вжался в спинку, раздвинув ноги шире. Если он хотел этим отстранить хозяйство от моего лица, то вышло всё как раз наоборот.

– Кажется, это специально для тебя, Джеймс, бери, пока она сама тебя не изнасиловала, – заметил беловолосый гость. Звук его голоса в такой близости пробрал до мурашек. Ну вот почему в нём красиво всё? Нельзя так, должен быть изъян.

– Милорд, позвольте мне скрасить ваш вечер, – заговорила Дина, пытаясь смягчить ситуацию. Краем глаза я уловила то, как она почти точь-в-точь повторила позу Карины и нависла над клиентом. Мне и правда следовало заняться тем, на кого упала. Набравшись храбрости и откинув все мысли о случившейся неловкости, постаралась красноречиво поднять взгляд на мужчину. Оттолкнувшись руками от дивана в тех местах, где лежали ладони, я чуть нависла над ним и поддалась вперёд, чтобы оказаться ближе к лицу.

На меня с испугом и напряжением в глазах смотрел молодой парень. Ему было не больше восемнадцати. Вокруг рта только пробивалась жёсткая светлая растительность, а не юношеский пушок. Брился, наверное, раза три за всю жизнь, не больше. Вьющиеся пепельные волосы лезли ему в глаза, мешая понять, какого цвета брови.

Стоило нашим взглядам встретиться, и бедняжка нервно сглотнул. Он сидел как на иголках, готовый сорваться с места и броситься к двери. Я видела это по выражению лица, сжатым ладоням и плотно стиснутым губам. Парень был симпатичный, негатива не вызывал. Ему можно было бы спокойно дать, потому я решила ничего не делать с его эмоциями, ну, может, чуть подтолкнуть.

– Как ты хосесь? – прошептала я. – Я многое умею.

Выгнувшись над ним, я склонилась ещё ближе и старалась не переставать смотреть на потенциального клиента. На всякий случай завлекательно облизнула губы. Кровь ещё шла, но, кажется, он её не заметил.

– Выпить мне принеси, а я пока подумаю, кого из вас удостою чести и позволю себе отсосать, – раздался бархатный голос справа. За ним последовал смачный шлепок по ягодице Дины. Судя по её удалявшимся шагам, девушка поспешила выполнить распоряжение.

Я старалась не отвлекаться на них, завлекая в сети парня, Джеймса, как назвал его беловолосый красавчик. Оказаться с ним самим мне явно не светило, да и он точно начал бы жаловаться на моё неумение доставлять ласки его излюбленным способом.

Моя цель продолжала молчать и не двигаться, но испуг во взгляде постепенно сменялся возбуждением, а округлость в штанах заменяла какие-либо слова. Его что, привели сюда невинности лишиться? Это ещё лучше, можно легко отделаться, и по неопытности он не будет жаловаться, если что не понравится.

– Джеймс, бери уже и иди наверх, или всю ночь рассматривать будешь? Если не нравится…

– Н-н-н-ра-вится… – запинаясь, едва слышно, вытолкнул из себя парень подо мной. От того, с каким придыханием он произнёс это слово, я хищно улыбнулась, нагнулась и едва коснулась его губ своими.

Нам не следовало целовать клиентов, но иногда мы позволяли себе такие мелочи. Порой мимолётного, завлекающего приближения не хватало, чтобы мужчины окончательно решились и остановили выбор на тебе. Чем чаще ты не приносишь прибыль за ночь, тем больше вероятность получить плетью по спине от Девида.

Мой язык пробежался по устам парня, и ощутил металлический привкус крови. Испугавшись, что это моя, на всякий случай, ещё раз облизнулась, но тут заметила что и у него разбита губа. Проскользнув рукой по локтю, я спустилась к запястью и обхватила пальцами его ладонь.

Где-то за пределами дома в небе раздался оглушительный гром. Беловолосый резко схватился за уши, зажимая их, его лицо исказилось, брови нахмурились. Он склонился к коленям, спустив с них ногу на пол.

– Милорд, что с вами? – заволновалась Дина.

Девушка как раз возвращалась к дивану с бокалом прозрачной оранжевой жидкости. Отставив её на столик рядом, она обеспокоенно присела возле гостя и несмело прикоснулась к его волосам. Мужчина в один миг выпрямился, схватив её за запястье, и зашипел, уставившись в перепуганное лицо моей подруги.

– Волосы не трожь, тварь, – рявкнул он.

Не желая быть свидетельницей того, что красавчик в таком настроении решит сделать с Диной, я вернула всё внимание своему клиенту, поднялась на ноги и потянула его за собой.

– Крейн, я не думаю… – заговорил неожиданно Джеймс, не сводя взгляда с беловолосого. Тот продолжал морщиться, напряжённо осмотрелся по сторонам, но выпрямился, вернул прямую осанку и слегка дёрнул головой. Его весёлость вмиг улетучилась.

– Иди уже, а то я передумаю и расскажу всё Кате. Считай это моим подарком на свадьбу, – он одобрительно махнул рукой в сторону главной лестницы, куда я и собиралась вести Джеймса.

Кивнув, парень послушно встал, переплёл пальцы с моими и посмотрел на меня. Его губы растянулись в улыбке, но он ждал, что я сделаю первый шаг. Пусть так. Попытавшись передать ему немного смелости, которой во мне было довольно мало, я грациозно повела клиента к лестнице.

– Давай, за работу, покажи, на что способен твой язычок. Почему бы не умереть за любимым делом, – донёсся голос снизу.

Оборачиваться и смотреть на происходящее в гостиной я не стала. Не моё дело, как работают подруги. Мне предстояла другая задача, и я надеялась, что моих навыков Джеймсу будет вполне достаточно, и эта ночь не станет особо изматывающей.

Глава 3. Какой-то абсурд

Записи главного ищейки отряда в Гебирд

Трея Вайзенкайнда

«Из окна второго этажа вылетел небольшой круг из веток, украшенный оранжевыми ягодами. Ветер подхватил его и снёс в сторону так, что предмет угодил прямо в затылок Прая. Удивительно, как он его не услышал. Кажется, Прай поразился случившемуся не меньше меня. В тот миг, когда его взгляд поднялся на нужное окно, я уже знал, что просто так из Гебирда мы не уедем.»

Гебирд, город лорда Феринели

Ёль

Ночной визит жениха не выходил из головы и не давал заснуть почти до самого утра. Меня мучили сомнения в том, что он отправился исполнять мои слова. Лиам, скорее всего, проигнорировал меня и вернулся в свои покои. Ну или чьи-нибудь ещё, ради удовлетворения своих потребностей. При воспоминании того, каким голосом была сказана эта фраза, меня снова передёрнуло. Нет, я прекрасно понимала, что в тридцать два года лорд Мисткерл всё ещё не был женат именно из-за договорённости с моим отцом. Само собой, что мужчине его возраста и положения требовалось время от времени ощутить… Что там они ощущают, прижимаясь к женщинам?

Утро началось с ванны и попыток привести себя в должный вид. После бессонной ночи веки под глазами потемнели, и моё лицо выглядело ужасно. У служанки ушёл не один час на то, чтобы намазать меня кремами, маслами и замаскировать всё это уродство. Зато я с облегчением выдохнула, как только поняла, что смыла все следы прикосновений Лиама. Лицо отмывала особенно тщательно.

Когда я оказалась готова выйти в главную столовую, было время обеда. Обычно я не позволяла себе опаздывать на завтрак или пропускать его, но и показываться людям на глаза с невыспавшимся лицом в день праздника точно не стоило. Очень много внимания сегодня должно было быть привлечено ко мне, особенно если Лиам нашёл оберег. Когда он принесёт его, челюсть Элизы Феринели точно упадёт на пол, и все слухи во дворце будут только об этом событии.

Главная столовая представляла собой большой зал на первом этаже, заполненный длинными столами и лавками. Одна из стен помещения была стеклянной и полукруглой. Именно возле неё, по обыкновению, стоял выделявшийся из всех длинный стол с белоснежной шёлковой скатертью, постеленной специально для семьи лорда Феринели и самых приближённых к нему людей. Мы с отцом пока ещё были среди них.

За нашими спинами через идеально чистые стёкла открывался вид на красоту нижнего сада. Каждый раз приходя сюда в назначенные часы трапезы, мне приходилось пересекать весь зал, чтобы добраться до своего места под пристальными взглядами собравшихся.

Как я и предполагала, сегодня ко мне было привлечено ещё больше внимания, чем обычно. Кажется, мой вчерашний поступок в гостиной породил много лишних слухов, за ночь и утро распространившихся по дворцу. Создавалось впечатление, что взгляды всех людей в стенах столовой, оказались обращены на меня в ожидании того, кто преподнесёт мне оберег. Я надеялась, это всё же будет Лиам, а не садовник…

Поприветствовав лорда и леди Феринели, удостоивших меня только взглядом, я учтиво кивнула их старшему сыну, занявшему стул по правую руку от своего отца. Только после этого присела на крайнее место за столом. Служанка поспешно принялась ухаживать за мной. Папы, как обычно, не было, но меня это не удивило. Он часто пропускал трапезу.

Иногда казалось, что хозяин дворца взвалил на плечи помощника все дела города, а сам просто наслаждался жизнью, отдавая приказы. Возможно, так и было, но папа не делился этим. Он решал свои проблемы, а я была вынуждена не заводить своих.

Когда служанка наполнила тарелку всеми представленными блюдами и налила в чашку чай, я приступила к еде, прислушиваясь к разговорам на другой половине стола. Обе дочери хозяина дворца сидели там и беседовали друг с другом, периодически бросая в мою сторону неодобрительные взгляды.

Чем я успела насолить им? Неужели Лиам настолько близок с Элизой, что рассказал ей всё? Нет, это какой-то абсурд. Он точно не стал бы делиться с ней тем, как проник в мою спальню через окно, особенно если искал её расположения.

Погрузившись в мысли, я не обратила внимания на то, как резко в столовой воцарилась тишина. Ставший привычным гам голосов и звон посуды прекратился на какое-то время, но потом постепенно начал возобновляться. Замолчали даже девушки на другом конце стола, что и привлекло моё внимание. Их болтовня всегда была обязательным атрибутом любой трапезы. Покосившись на сестёр Феринели, я постаралась не показать удивления, ведь они сидели, склонив головы друг к другу, и прикрывали губы ладошками.

Проследив их взгляды, я увидела причину минутной тишины. Мужчина перемещался между столами так плавно, словно был лёгким шарфиком, уносимым вдаль летним ветерком. Нет, он не плыл мимо людей и лавок, а буквально парил, почти не касаясь подошвами пола, из-за чего его шаги были совершенно беззвучны. Взгляд незнакомца скользил по людям вокруг, что вполне логично, если он искал свободное место. Прежде мне не доводилось видеть его здесь, это настораживало. В город несколько месяцев не пускали посторонних, потому заметить новое лицо, особенно во дворце, было настоящим везением.

Каштановые волосы незнакомца были собраны в хвост, а выбивающиеся из него более короткие пряди аккуратно заправлены за уши. Небольшой нос, ни следа щетины на лице, что не соответствовало последней моде дворца. Самым жутким в его облике было множество шрамов в разных местах, они слишком бросались в глаза. От одного их вида по телу прокатилась волна неприязни, заставив вилку в руке дрогнуть и чуть задеть фарфоровую тарелку. Раздавшийся скрежещущий звук привлёк внимание окружающих.

Изобразив полное равнодушие, я опустила взгляд на пирог, отломила от него очередной кусочек и отправила в рот. Пусть думают, что незнакомец мне ни капли неинтересен. Вообще-то, это так и было.

Покосившись на сестёр Феринели, взгляды которых теперь тоже были обращены на меня, я увидела как Элиза что-то рассказывала Эльзе, а та с трудом сдерживала смех. Меня так и распирало попросить их поделиться темой беседы со всеми, чтобы мы посмеялись вместе. Даже если речь шла обо мне. Почему-то я была полностью уверена, что это так.

Неожиданно прямо передо мной на небольшой свободный участок стола почти бесшумно упал мой оберег. Глядя на него, я широко распахнула глаза, но никаких сомнений в авторстве не могло быть. Веточка облепихи смотрела на меня в ответ, а оранжевые ягодки подмигивали и улыбались. Тот, кто положил его, стоял напротив. Не поднимая взгляда, я могла видеть только низ плотного кожаного жилета и часть металлической пряжки ремня.

– Насколько я знаю, это принадлежит вам, – раздался мягкий мужской голос, сильно отличавшийся от того, каким говорил Лиам, и это заставило меня напрячься. Либо жених охрип, пока всю ночь ползал по саду в поисках оберега, либо это вовсе не он, и я боялась поднимать взгляд на человека перед собой.

Разговоры в столовой стихли, окунув меня в холодную, недружелюбную атмосферу воцарившейся тишины. Осознание, что момент, которого так долго ждала, настал, и сейчас, на самом деле всё внимание привлечено ко мне, тяжестью обрушилось на плечи, заставив каждую клеточку тела напрячься.

Кто бы передо мной ни стоял, он ждал реакции. Мне бросили вызов, и я не имела никакого права проигнорировать его.

Потребовалось всё самообладание, чтобы медленно отложить приборы в сторону. Поднять сложенную салфетку и аккуратно промокнуть губы. Только когда я убедилась, что следов трапезы на лице не осталось, нашла силы перевести взгляд на мужчину напротив. Лучше бы я этого не делала, ведь на меня с нескрываемым любопытством смотрели ослепительные жёлтые глаза того самого незнакомца со шрамами на лице.

Вот почему я не слышала, как он подошёл. Стук каблуков по мраморной части пола в этом углу столовой всегда разносился на всё помещение. Этот тип и правда словно парил при ходьбе, перемещаясь бесшумно, из-за чего его появление в такой близости оказалось сюрпризом. А уж то, что у него был мой оберег, вызвало волну мурашек, прокатившихся по позвоночнику от плеч к пояснице. Или эта реакция была вызвана необычным цветом его глаз? Мне никогда не доводилось видеть таких.

Вот он, мой конец, ведь замуж за незнакомца, кем бы он ни был, я точно не собиралась. Интересно, если откажусь от авторства, найдутся ли те дамы, что решат это опровергнуть и здесь ли они сейчас?

Я почти покосилась в сторону сестёр Феринели, чтобы убедиться, с каким вниманием они наблюдали за ситуацией.

Мы с незнакомцем так и прожигали друг друга взглядами. Он ждал реакции. Я искренне не понимала, как он догадался, что оберег мой и с какой целью принёс его. Правда хочет жениться на мне? У меня же ни гроша в кармане. Зачем ему это? Кто он такой? Кажется, пришла моя пора жульничать в свой первый день солнцестояния.

Аккуратно протянув руку, я подняла оберег со стола и сделала вид, что внимательно рассматриваю его. Сомнений никаких быть не могло, это точно тот, что плела и украшала я. А потом, при всех так безропотно выбросила в окно, согласно традициям праздника. Что ж, на садовника мужчина похож не был, но он и не Лиам. Может, этого типа специально подослали сёстры Феринели, чтобы опозорить меня на весь дворец? Это вполне в их духе.

– Боюсь, вы ошиблись, милорд. Это не мой оберег, – холодно и резко заявила я.

Демонстративно протянув руку с поделкой в сторону мужчины, я посмотрела на него и уловила какой-то нездоровый блеск в глазах. Ему понравился мой ответ? Или у него так проявлялась ярость? А что, если он ожидал отказа, ведь это как раз повод для скандала? Подозрение, что всё это подстроено сёстрами Феринели, крепло во мне с каждой минутой. Оберег почти ничего не весил, но почему-то под его тяжестью рука стремилась опуститься на стол.

– О, я не милорд, – неожиданно отмахнулся мужчина и едва заметно дёрнул плечами, – Но я уверен, что он ваш. – Он смотрел на меня исподлобья, чуть склонив голову. Мы оба знали, что он прав, но сдаваться я не собиралась, тем более, раз заявила об этом на всю столовую.

– Мне правда очень жаль, что вы потратили свой единственный шанс на меня. – Каждое моё слово отскакивало от зубов, и я старалась вложить в него столько уверенности, сколько имела в настоящий момент. Этого объёма было недостаточно. Я на несколько секунд сделала вид, что ещё раз осмотрела оберег, а затем резко вернула всё внимание лицу незнакомца. Мой взгляд полностью повторял то, как он смотрел на меня. – Вы ошиблись. Он не мой, а значит, вы должны забрать его себе.

– Думаю, ему будет лучше у той, кто его изготовила, – продолжал настаивать мужчина.

Его взгляд, слова, окружавшая нас тишина и то, как семья хозяина дома следила за каждой фразой, заставило сердце ускорить ритм, а рука под тяжестью невесомого оберега начинала подрагивать. Этого я не могла ей позволить, не могла продемонстрировать охватившего волнения и злости. Надо же было так попасть в самый первый раз! Хорошо, что мне ещё семнадцать. Возможно, это можно как-то использовать? Что, если заявить мужчине об этом и сказать, что я вообще не плела оберегов в силу возраста? Тогда найдётся очень много дам, которые смогут обвинить меня во лжи.

Пришедшая в голову идея вызвала на губах хитрую улыбку.

– Вы так сильно хотите жениться на мне, что готовы врать на всю столовую? – уверенно сказала я и мысленно поблагодарила голос за то, что он не дрогнул. Мужчина и ухом не повёл, хотя его прилюдно оклеветали.

– Мы можем обсудить мои притязания в другом месте, и тогда вам не придётся врать на всю столовую, – вернул он мои же обвинения, сделав акцент на слове «вам».

Ощутив заметный прилив жара к щекам, я поняла, что этот фарс пора заканчивать. Медленно поднявшись со стула, грациозно обошла стол и остановилась с торца, сократив расстояние между нами с незнакомцем. Так я не была вынуждена тянуться к нему над тарелками с остатками обеда. Наблюдая за мной, мужчина не сразу сообразил, что его ждёт.

– Вы с этой целью пришли сюда сегодня с жалкой копией моей работы? Чтобы обвинить меня во лжи? Уж не знаю, где вы взяли это криво сделанное подобие моего оберега, но я ещё раз вам повторю: он не мой. – Взяв наглого типа за руку, я резко вложила в неё оберег и с силой сжала так, чтобы его пальцы обхватили сплетённый круг. Кожа мужской ладони показалась слишком холодной, грубой и шероховатой на ощупь. Это были не руки аристократа, что лишь подтверждало теорию, что его наняли Элиза и Эльза с целью опозорить меня. – Признайтесь, что ошиблись, и оставьте его себе. – Продолжая сжимать руку мужчины, я смотрела только на него и почему-то тонула в злых жёлтых глазах, смотревших в ответ. От взгляда этого типа у меня внутри всё переворачивалось. Осознав, что можно отпустить его ладонь, я резко разжала пальцы и отдёрнула их.

Какое-то время мужчина просто стоял и ничего не делал. Его лицо неожиданно стало более суровым и напряжённым. Лоб покрылся глубокими морщинами, делая шрамы уродливее, чем они были. Уголки губ дрожали. Создавалось впечатление, словно он с огромным трудом удерживал себя от того, чтобы что-то сказать.

Оберег оставался в его ладони, и, краем глаза, я заметила, как веточки, из которых он сплетён, упирались в кожу и делали её краснее. Глубоко вздохнув, незнакомец закрыл глаза, а когда снова открыл их, спокойно засунул руку с моей поделкой в карман брюк.

– Вы правы, я ошибся, признаю, – вытолкнул он из себя на одном дыхании.

Посчитав инцидент исчерпанным, я направилась к выходу, но меня резко остановили, грубо взяв за локоть и дёрнув на прежнее место.

– Уже уходите? Так спешите сбежать от меня? – жёлтые глаза смотрели с каким-то вызовом, но я его не понимала. Холодные пальцы почему-то обжигали кожу в том месте, где они смыкались под коротким рукавом летнего платья. Невоспитанностью от наглеца так и несло. На нас оказалось обращено слишком много внимания.

– Отпустите и никогда не смейте прикасаться ко мне без моего позволения. Вас не учили манерам? – едва слышно произнесла я сквозь зубы, но была уверена, что он меня услышал. Мужчина разжал пальцы в то же мгновение, а затем перевёл взгляд куда-то направо. В той стороне длинного стола с белой скатертью обычно сидели лорд и леди Феринели.

Когда я только пришла сюда, они наслаждались трапезой. Сейчас хозяин дворца уже покинул своё место, как и его сын. Момент, когда это произошло, остался мною не замечен. К сожалению, обе дочери лорда никуда не делись и с любопытством наблюдали за перепалкой между мной и наглецом. Уже через час слухи об этом будут обсуждать на каждом углу.

– Леди Феринели, прошу прощения, не заметил вашего присутствия, – учтиво заговорил незнакомец и склонил голову. – Вы не передадите своему супругу, что я требую у него аудиенции?

Эта просьба к хозяйке дворца из уст неизвестного, неотёсанного наглеца показалась мне странной, и я на всякий случай окинула мужчину оценивающим взглядом. Он был одет в простую серую рубашку под кожаным жилетом с кривыми стежками в местах стыков. Коричневые брюки и высокие сапоги слишком сильно отличались от обычных нарядов местных мужчин. Бёдра стягивали толстые ремни с прикреплёнными к ним ножнами, из которых торчали резные рукоятки клинков. Эта деталь особенно выбивалась из образа всех обитателей дворца. Никто не носил в его стенах оружия, в этом не было необходимости.

Мужчина точно не жил здесь. Только приехал? Или я права, но его подкупили, но не дочери лорда, а супруга? А мог ли это сделать Лиам? Как-то же у него оказался мой оберег…

Стоя сбоку, я впервые заметила, что мочки незнакомца проколоты и через небольшое отверстие в каждом из них продета тонкая золотая цепочка. Она огибала ухо и крепилась к какому-то предмету внутри него. Прежде мне не доводилось видеть ничего подобного. Поймав себя на том, с каким интересом рассматриваю необычную деталь облика наглеца вместо того, чтобы уйти из столовой с высоко поднятой головой, я отвела взгляд и направилась к двери. В этот раз он меня не остановил.

– Да, конечно, а ваши…

– Да, они тоже нужны. Если вас не затруднит, можете послать за ними, когда аудиенция будет назначена? – доносился до меня разговор леди Феринели с мужчиной. Чем дальше от них я отходила, тем больше посторонних звуков и голосов улавливала, но когда незнакомец заявил: – Присутствие этой девушки тоже необходимо. – Я чуть не споткнулась, и, не удержавшись, обернулась.

Мужчина вытянул руку в мою сторону и показывал пальцем именно на меня. Хозяйка дворца нахмурила брови.

Что этому типу от меня надо? Оставаться в столовой не было никакого желания, и я поспешила продолжить путь, невольно прислушиваясь и вылавливая из разговоров вокруг только те голоса, что были нужны мне.

– Иоланты? – удивлённо спросила леди Феринели.

– Если это её имя, то да, именно её.

– Как считаете нужным. Слово ищейки – закон для нашего города.

Я не ослышалась? Она сказала ищейка? Или до моих ушей донёсся разговор кого-то другого, и всё смешалось в общем гаме? Я мало знала про них и то, чем они занимались, ведь от церкви и их канонов старалась держаться подальше. Как и весь дворец, если честно, но здесь, в Гебирде, нас было некому осуждать. Своего собора святой триады у нас не было, как и постоянного магистра.

Они редко удостаивали город визитом, ведь мы находились в самой глуби материка, и путь из ближайшего крупного религиозного центра занимал не одну неделю. А дальше ехать было просто некуда, только если возвращаться. Тратить месяц на одну дорогу сюда и обратно не хотел никто.

Да, мы старались жить по установленным канонам, проводили праздники и придерживались традиций, но я не знала ни одного человека, кто действительно следовал всему, что описано в церковных книгах. Многие их никогда не читали.

Выскользнув из зала, я приложила руку к груди и постаралась успокоиться. В какой момент сердце ускорило ритм, а дыхание участилось, словно после пробежки?

Зачем этому типу разговаривать с лордом Феринели, да ещё и требовать моего присутствия? Хотел потребовать полагавшейся по традиции помолвки? Он меня впервые видел!

Если наглый тип на самом деле ищейка, то это многое объясняло. У них были все полномочия требовать аудиенции у лорда Феринели в приказном тоне. И тем более, незнакомец имел полное право обвинить меня во лжи, если был точно уверен, что оберег принадлежал мне. Но откуда он это знал? Видел, как я его выкидывала, и запомнил меня? А ищейкам вообще разрешено вступать в брак?

Неважно. Если пажи не смогут найти меня и пригласить на эту встречу, то она точно пройдёт без меня, и я буду избавлена от позора лично присутствовать при этом фарсе. Надо лишь затеряться в бесконечных коридорах.

Глава 4. Неудачное утро

Город-порт Анцуб

Веда

Для первого раза парень оказался на высоте. Если он на самом деле к этому моменту и был девственником, то виду не подавал. Спрашивать я не стала, но, судя по удовлетворённому лицу Джеймса, моими услугами он остался вполне доволен. Мне следовало доплатить ему за резвость и напор. Давно клиенты не оставляли после себя приятные впечатления.

В процессе он очень интересовался, нравится ли мне то или иное его действие, задавал вопросы, что казалось странным, ведь никто и никогда такого не делал. На секунду я подумала, а не пытается ли он на мне понять, как вообще доставлять женщинам удовольствие. Следовало предупредить беднягу, что по слогану нашего заведения, это он здесь должен наслаждаться, а не наоборот, но я решила не лишать себя возможности провести приятную ночь. В последнее время они стали большой редкостью. Настолько стоящие клиенты сюда не заходили.

Я несколько раз пыталась поделиться с Джеймсом эмоциями и почувствовать его, но почему-то ничего не получалось. Списав это на то, что нас просто разорвёт от двойного наслаждения, и моя «магия» знает это, расслабилась и прекратила попытки.

Где-то в середине ночи, парень вымотался, растянулся на кровати, закинул руку под голову и безмятежно уснул. Когда за окном рассвело, я не стала будить его. Пока за ним не пришли, или он сам не решил покинуть постель, моя плата увеличивалась в зависимости от длительности его пребывания здесь. Глубокий сон клиента заведению только на руку, он ещё и освобождал меня от необходимости помогать на кухне с завтраком.

Учитывая, что Джеймс пришёл с постоянным клиентом, никаких подозрений, что у мужчин могло не оказаться денег, у меня не возникло. Беловолосый красавчик платил всегда, неплохо оставляя чаевые, если ему всё понравилось. В последнее время девчонки жаловались, что он чаще был недоволен их услугами, потому дополнительного заработка они не получали. Интересно, а этот блондинчик мне что-нибудь подкинет? Или придётся обращаться к его спутнику?

Хлопок входной двери разнёсся на весь дом. Стёкла задрожали так, словно всё здание в одночасье тряхнули, но удержали и не дали ему рухнуть. Оторвав голову от подушки, я сонно уставилась в окно, но ничего не увидела. Солнечные лучи ослепили, пришлось протереть глаза руками и прикрыть их.

Джеймс недовольно замычал и перевернулся на другой бок, проигнорировав громкий звук. Внизу что-то происходило.

– Крейн! Тащи свою тощую задницу сюда немедленно! – орал женский голос. – Где он, Крейн?

До меня доносились лишь отголоски, но почему-то сразу захотелось исполнить слова незнакомки и притащить к ней названную часть тела. Откинув одеяло, я вылезла из кровати и натянула вчерашнее платье. Снизу кто-то неразборчиво успокаивал взбешённую даму.

– Крейн! – продолжала периодически орать она.

Приоткрыв дверь, я выглянула в коридор и вытянула шею, пытаясь увидеть, что происходит в холле, над которым он как раз и нависал в виде балкона. Из других комнат точно так же выглядывали разбуженные девчонки. Где-то промелькнула мужская фигура.

Один из клиентов выскочил из спальни слева, на ходу застёгивая пуговицы, и в припрыжку побежал вниз. За ним это проделал второй. Судя по тому, каким злым взглядом проводила их стоявшая в центре гостиной девушка – они были знакомы.

– Чего ты орёшь? – раздался бархатный голос беловолосого красавца. Мужчина говорил спокойно, мне с трудом удалось расслышать его.

Он появился на первом этаже бесшумно. Переступив порог комнаты, я приблизилась к перилам и, стараясь не привлекать к себе внимания, присела, скрываясь за довольно широкими столбиками, поддерживающими парапет.

Девушка внизу выглядела не старше двадцати пяти. Длинные русые волосы были заплетены в неопрятную косу и перекинуты через плечо. Кожаная куртка с грубыми большими стежками и облегающие штаны демонстрировали всем фигуру, но незнакомку это не беспокоило. Бёдра огибали широкие ремни с ножнами. При одном взгляде на неё становилось ясно, что деньги у дамочки точно водились. То, каким злым взглядом она прожигала оказавшегося в поле моего зрения мужчину, пробирало до костей, а ведь гостья смотрела на него, не зная о моём существовании.

– Чтобы ты точно меня услышал и не отнекивался, – бросила она беловолосому и вздёрнула голову. Руки незнакомки опустились на пояс и стиснули широкий ремень.

– Тебя в Митле слышали, – зло буркнул мужчина.

– Только не смей говорить, что ты потащил Джеймса сюда! – рявкнула девушка.

– Хорошо, не буду, – спокойно пожал плечами наш постоянный клиент. Крейн, она назвала его так. Надо будет запомнить, вдруг придётся когда-нибудь называть его по имени… Лишь бы она не оказалась его женой. Хотя какая разница, я ведь не замуж за него собралась.

– Ты издеваешься???

– И в мыслях не было.

– На кой хрен, Крейн?

– Ну поздравил парня со свадьбой. Считай, что у нас запоздалый мальчишник. Вон, парни подтвердят… – он махнул рукой на входную дверь, где уже скрылись двое других клиентов. – Ну, когда ты их снова увидишь, а то они испугались твоих критических дней и недельку будут сторониться.

– Поздравил со свадьбой, притащив в бордель? Ты совсем рехнулся?

– Я желаю тебе счастья, – мужчина явно получал удовольствие от бешенства девушки. Это слышалось в его красивом голосе.

– Желаешь мне счастья? Организовав поход моего мужа по борделям? – незнакомка оказалась поражена таким заявлением. Подняв руку, она провела ей по лбу, убирая выбившиеся короткие пряди, и покачала головой.

– Ну, начнём с того, что я его за шиворот не тащил. Он сам сел на лошадь и приехал. Никто его не заставлял. И на шлюху я его не затаскивал, он сам позволил себя увести, – мужчина махнул рукой куда-то в мою сторону. Скорее всего, он имел в виду все комнаты второго этажа, но взгляд девушки перевёлся с него прямо на меня. Внимательные карие глаза готовы были прожечь во мне дыру, и я поспешила подняться и скрылась в спальне.

Прижавшись ухом к двери, я пыталась услышать разговор парочки, но в этот момент Джеймс потянулся на кровати и сладко зевнул. Он сонно протёр глаза кулаками и осмотрел помещение. Когда взгляд упал на меня, то парень натянуто улыбнулся.

– Мы с тобой прекрасно знаем, что он готов был сделать всё, чтобы понравиться тебе! Чтобы ты одобрил его, как моего мужа!

– С каких пор ему нужно моё благословение? Я тебе не отец!

– Ты с самого первого дня считал его слабаком, вот он из шкуры вон лезет, пытаясь доказать тебе обратное! – продолжала вопить девушка в гостиной. Её голос доносился до сюда довольно тихо, но слова можно было разобрать.

Сон с лица Джеймса как рукой сняло. Он резко сел на кровати, прикрывая хозяйство одеялом. Взгляд судорожно забегал по комнате в поиске одежды.

– Да не ори ты, полоумная. Оглушишь меня на хрен, – продолжал сохранять спокойствие Крейн. Он ни разу не повысил голос.

– А что ещё делать, когда ты только ор и понимаешь! – отозвалась девушка.

– Это Ката? – испуганно спросил у меня Джеймс, натягивая штаны и засовывая ноги в сапоги.

– Если Ката – это твоя зена, то, видимо, да, – прошептала я.

– Проклятье, – выругался парень.

– Госпожа, господин, при всём моём уважении, вы беспокоите моих клиентов… – донёсся до нас взволнованный голос Девида.

Выглянув в проём между дверью и косяком, я пыталась увидеть хозяина заведения и смогла определить, что он встал как раз между двумя гостями. Свет солнца из окон первого этажа отражался в его зеркальной лысине, заставляя её блестеть.

– Вот видишь, меня теперь и в этот бордель из-за тебя перестанут пускать, – возмутился Крейн. Мужчина скрестил руки на груди и недовольно хмыкнул. Глаза девушки продолжали гореть яростью.

Джеймс как раз натянул рубашку и выскочил на балкон, застёгивая пуговицы на ходу. Закатив глаза, я покачала головой, но сильнее впилась пальцами в дверь. Было интересно, чем кончится это представление и не лишимся ли мы постоянного клиента из-за устроенной сцены.

– Ката, милая… – запричитал блондин. Он закончил застёгивать пуговицы, когда был уже на первой ступеньке лестницы. Пригладив растрёпанные волосы, парень бежал к жене. При виде него брови девушки сдвинулись к переносице. Рука сползла с пояса ниже и обхватила рукоятку кинжала, но из ножен его пока не достала.

– Милая? Ты изменил мне и смеешь так меня называть? Мог бы хоть в окно вылезти, чтобы не показываться мне на глаза! – снова заорала она, но теперь уже на Джеймса. Тот протянул руки, чтобы обнять жену, но Ката как раз вытащила оружие, дёрнулась вперёд, схватилась за шиворот рубашки парня и прижала лезвие к его горлу. Блондин замер и отшатнулся, врезавшись в стену, из-за чего они оба пропали из поля моего зрения.

– Я буду вынужден позвать охрану, – обрёл дар речи Девид, но его голос прозвучал крайне тонко и необычно для мужчины.

– Удачи твоей охране, – усмехнулся Крейн. Судя по донёсшемуся звону монет, он как раз только что расплатился с моим господином.

– Родная, прошу…

– Какая? Какая из шлюх это была? Я убью её! – снова заорала Ката. – Это была та брюнетка, да?

То, куда свернула тема, мне не понравилось. Снизу послышался топот каблуков по деревянным ступенькам лестницы. Резко захлопнув дверь, я прижалась к ней спиной и поспешила задвинуть задвижку. Шаги приближались, а у меня из груди буквально выпрыгивало сердце. Она ведь и правда меня убьёт, если никто не вмешается! Хотя… если девушка коснётся моей кожи, то я смогу её успокоить… Пытаясь вспомнить, были ли на её руках перчатки, я вздрогнула, когда массивные удары обрушились на дверь.

– Открывай, тварь. Я покажу тебе, как соблазнять чужих мужей! – вопила истеричка.

Между нами была хлипкая деревяшка, которую мужчина мог бы проломить одним ударом. Хорошо, что ко мне рвалась девушка. Словно в подтверждение мыслей о том, что ей не хватит сил снести дверь с петель, Ката начала пинать её сперва сапогом, потом с разбега обрушилась плечом. Дерево содрогалось от каждого удара.

– Госпожа, я прошу, мы… – попытался успокоить её Девид. Он уже поднялся следом за гостьей, но слова не действовали.

– Пошёл вон, я убью эту тварь!

– Ката, прошу, давай поговорим, я всё объясню, – доносился откуда-то снизу голос Джеймса.

Мне казалось, что я слышала и истерический хохот Крейна, но это вполне могла быть моя разыгравшаяся фантазия.

Когда от очередного удара по двери, петли тряхнуло так, что гвозди одной из них выскочили из косяка, мои глаза широко распахнулись. А ведь и правда снесёт! Окинув взглядом спальню, я уставилась на окно. Второй этаж.

Сразу после следующего удара Каты, я отскочила от входа в комнату, перебежала к окну и распахнула. Снизу очень кстати оказался навес над задней дверью. В этот момент дверь сорвалась с петель, и обезумевшая девушка вбежала в спальню. Кто-то что-то ей говорил, но голоса смешались в голове и заглушались стуком сердца.

Не отвлекаясь на преследовательницу, я выбралась на карниз и спрыгнула. Босые ноги заскользили по металлу, из которого был сделан навес, но это оказалось очень кстати. Так я быстрее скатилась с него и рухнула на землю заднего двора борделя.

Здесь наша кухарка развела несколько грядок и сад. Её растения смягчили приземление. Отряхнув руку о юбку, я сорвалась с места и побежала. Честно, сама не знала куда. Главное было – бежать, ведь сквозь пульсирующую боль в висках, что взялась из ниоткуда, и за ударами сердца, я отчётливо слышала, как каблуки девушки стукнулись о металл, как она более удачно сбежала по крыше и спрыгнула с глухим звуком.

Далеко уйти не получилось. Споткнувшись об оставленный кем-то на дороге ящик, я пошатнулась и рухнула коленями на камни. Вскрикнув от боли, втянула воздух сквозь плотно сжатые зубы. Сразу оттолкнувшись, вскочила и собиралась побежать дальше, но снова чуть не упала, уже из-за резкой боли. Осмотрев ноги сверху вниз, я увидела содранную и покрасневшую кожу.

Девушка оказалась быстрее и проворнее. Прыгнув мне на спину, она с силой обрушила меня животом на дорогу и вжала колено в поясницу, прижала к камням. От удара я резко выдохнула и выставила руки вперёд. Ладони приняли на себя вес тела. Грубый гравий впился в кожу, царапая руки до локтей. Ката одним движением перевернула меня и нанесла сокрушительный удар кулаком по лицу. Перед глазами всё поплыло, а во рту появился привкус крови.

Вокруг что-то происходило, но я плохо осознавала это. Девушка продолжала орать, её оттащили. Приподнявшись на локтях, но продолжая лежать на спине, я поморщилась от боли. Перевернувшись на живот, оттолкнулась руками, помогла себе ступнями и кое-как сдвинула тело вперёд. Выпрямившись, продолжила бег. В сознании меня удерживало только жуткое желание жить.

Глава 5. Наглости не занимать

Записи главного ищейки отряда в Гебирд

Трея Вайзенкайнда

«Вся сложность выявления воплощений божества заключается в том, что они ничем не отличаются от простых людей. Внешних признаков их принадлежности к триаде установлено никогда не было. Единственное, что могло их выдать – это отдельная способность, присущая каждому из воплощений и проявляемая только при физическом контакте кожи с кожей.»

Гебирд, город лорда Феринели

Ёль

Прежде мне не приходилось бегать от пажей лорда и леди Феринели, и я не была готова к тому, что эти пронырливые дети могли найти любого человека, где бы тот ни прятался. Честно признаться, я так и не поняла, из какой двери или поворота вынырнул очаровательный мальчик лет семи с белокурыми волосами, но требование явиться на аудиенцию донеслось до моих ушей слишком отчётливо. Можно было бы сделать вид, что не услышала его, но в этот момент мимо проходило слишком много людей, знавших меня в лицо.

Фраза: «Миледи, лорд Феринели просит вас пройти в его кабинет», произнесённая детским голосом в стенах этого дворца, не требовала пояснений и не могла быть проигнорирована. Никем. Пришлось подчиниться и последовать за ребёнком к хозяйскому крылу.

Теперь по дворцу будут ходить слухи ещё и об этом, ведь мужчина никогда и никого, кроме супруги, не просил о таком визите без особой причины. Тем более у всех на виду. Приглашение к нему в кабинет только меня могло негативно сказаться на моей репутации, и он должен был это понимать.

К нужным дверям я шла, как на собственную казнь. Только возле них вспомнила, что у меня есть влиятельный союзник, и без его участия эта аудиенция не имела права состояться. Велев пажу позвать моего отца, я мерила шагами гостиную для важных гостей и не знала, куда деть руки. Ладони вспотели от напряжения.

Лёгкое платье не спасало от летней жары. По всему дворцу были распахнуты окна, вечерний ветер врывался в комнаты, проносился по коридорам, доставляя временное облегчение, но он не мог справиться со зноем и духотой.

Заламывая руки, я пыталась сцепить их в кулак, разжать обратно и вытянуть вдоль юбки платья, поставить на пояс, но ни одна из позиций не казалась верной. Все они выдавали моё беспокойство, а я собиралась выглядеть стойкой и грозной, а не испуганной и смущённой. Вот ещё, демонстрировать какому-то зазнавшемуся типу свой страх перед ним!

Я боялась заходить в кабинет одна, точно зная, что моего участия в этой встрече требовал тот самый незнакомец, у которого в кармане лежал мой оберег. При всех моих подозрениях внутренний голос подсказывал, что если бы речь шла только о его браке с персоной столь низкого происхождения, как я, то хозяина дворца, занимавшего пост первого лица города, точно не стали бы втягивать в подобную ерунду. Наглец мог сразу пойти к папе и просить у него моей руки, раз так приспичило…

С момента моего прихода в эту гостиную из кабинета никто не выходил. Паж попросил подождать его здесь, пока он побежал разыскивать отца по моей просьбе, и с того момента по ощущениям прошло несколько часов. На самом деле это было далеко не так, но каждая минута казалась вечностью. Солнце за окном уже клонилось к горизонту, приближалось время ужина, а я так и ходила из стороны в сторону, протирая подошвами туфель ковёр.

Отец появился на пороге внезапно. При виде его фигуры в проёме двери, я невольно вздрогнула и поднесла ладонь к груди, стремясь успокоить участившееся дыхание. Войдя в помещение, папа намеревался сразу направиться к кабинету, но увидел меня и удивлённо приподнял ярко-рыжие, в цвет волос, брови.

– Ёль? Что случилось? Этот мальчишка ничего толком не объяснил. Почему ты здесь? – сурово спросил он.

В голосе родителя слышались нотки раздражения, вынудившие меня приоткрыть рот от удивления. Неужели испытываемые им эмоции направлены на меня? Времени спорить и объясняться у нас не было. За дверью кабинета давно собрались все, кто добивался этой аудиенции и сам лорд Феринели. Мы и так заставили людей ждать, что выглядело проявлением неуважения.

Поднеся ладонь ко лбу и поправив чёлку, слегка слипшуюся от выступившего на лице пота, я начала пересказывать отцу события в столовой, надеясь ввести его в курс дела и сразу пытаясь объяснить, что моей вины во всём этом нет. Выставив руку вперёд, он вынудил меня замолчать на полуслове и покачал головой.

– Предлагаю зайти и самим всё узнать, а не тратить время на твою бурную фантазию.

Здесь отец был прав. Неуверенно облизнув губы, я проследила за тем, как он постучал в дверь и, получив позволение, распахнул её. Сделав приглашающий жест, папа предлагал мне переступить порог первой.

Выпрямив спину, я плотно сжала зубы, поправила оборки на юбке, потревоженные моими ладонями, и только после этого вошла. Мне не раз доводилось бывать здесь вместе с отцом. Обстановка в кабинете с последнего визита ничуть не изменилась. Массивный дубовый стол располагался в самом центре, а за ним, спиной к окну, сидел лорд Феринели. По его правую и левую руку громоздились полки до самого потолка. Они ломились от толстых томов книг. Прямо перед столом в одном из кресел, закинув ногу на ногу, спиной ко входу сидел незнакомый мне человек с чёрными волосами.

Как только дверь кабинета закрылась, этот мужчина поднялся и повернулся к нам лицом, выражая положенное приветствие едва заметным кивком. Соседнее кресло занимала девушка, на вид не старше двадцати, с тёмно-коричневыми волосами, стянутыми в хвост на затылке, и карими глазами. Она вскочила следом за незнакомцем и тоже поприветствовала нас, но с большим пренебрежением. С ней мы тоже не были знакомы. Окинув помещение взглядом, я чуть не споткнулась, когда увидела того, кто в моём понимании был виновником всего происходящего.

Наглец из столовой стоял слева от входа, прислонившись к стене. С нашего диалога в обед он ничуть не изменился и оставался в той же одежде. Его ноги были скрещены, а в руках мужчина держал одну из книг лорда Феринели. Пустое место на полке рядом с ним явно говорило о том, где мужчина её взял. Всё внимание незнакомца оказалось привлечено чёрными буквами на пожелтевших страницах. Он не сделал ничего: не поднял взгляда, не шелохнулся, не удостоил нас приветствия.

– Артур? Я тебя не ждал, – недовольно буркнул хозяин кабинета. Он нервно постукивал пальцами по столешнице.

Совсем забыв о его присутствии, я поспешила отвести взгляд от наглеца у стены и присела в полагавшемся реверансе.

– Я прошу прощения, но любой вопрос в отношении моей дочери решается только в моём присутствии, – спокойным тоном заметил отец и встал справа. Мне пришлось немного сдвинуться вбок: Из-за такого расположения наглец из столовой оказался в каких-то трёх шагах. Когда я это осознала, то направила всё самообладание на то, чтобы смотреть на одного лорда Феринели, подавляя стремление проследить, не приближается ли незнакомец своей бесшумной походкой.

– Твоей дочери? – хозяин кабинета перестал барабанить пальцами. Он нахмурил брови, а его лоб покрылся глубокими и длинными морщинами. Они заметно состарили его ещё лет на десять. Лорду Феринели было далеко за шестьдесят. Его лысеющая макушка потела от летней жары. А лицо, покрытое осунувшейся и посеревшей от старости кожей, напоминало сморщенный картофель. – Мне не доложили, что вопрос о ней, – искренне удивился он и перевёл взгляд на ближайшего гостя.

Мужчина с короткими чёрными волосами и пронзительными серыми глазами из всех присутствующих в кабинете людей выбрал целью своего внимания меня. На его миловидном лице промелькнула тень надежды на ответ, но я с наиграно скучающим видом стала рассматривать корешки книг в тех шкафах, что стояли со стороны отца. Ещё чего. Не буду помогать им плести заговоры против меня.

Губы незнакомца дрогнули, но в улыбке так и не растянулись. Казалось, он понял намёк. Краем глаза я уловила и то, с каким презрением меня рассматривала девушка возле него. Скрестив руки на груди, она вернулась в кресло, положив ногу на ногу.

– Думаю, в ином случае меня бы здесь не было, – нарушил тишину отец и развёл руки в стороны. – Так в чём дело?

– Тогда позвольте вам представить: мой первый помощник, лорд Артур Арроганс. Если сюда была приглашена нужная вам девушка, то это его дочь, леди… – хозяин кабинета запнулся, пытаясь вспомнить моё имя. – Помогай, Артур, я не помню, – сдался он почти сразу.

– Сперва я бы хотел узнать причину аудиенции и почему моя дочь была приглашена сюда одна, – папа продолжал настаивать на своём. Он внимательно изучал тех людей, что сейчас располагались перед ним.

– Рад знакомству, лорд Арроганс. Меня зовут Трей Вайзенкайнд, и если вы хоть немного знакомы с…

– Ищейка церкви? – сразу спросил отец. Его брови заметно дёрнулись, но он сразу взял себя в руки и не продемонстрировал удивления. Как он понял, кто перед ним по одному имени? – Из Гричера?

– Из Митла, – подала голос девушка в кресле, не обернувшись на нас.

– Далековато вас занесло. Так в чём ваш вопрос?

Я выглядела здесь лишней. Диалог между отцом и этими людьми почти ни о чём мне не говорил. Про то, кто такие ищейки, я знала очень мало, а названия городов видела только на карте и никогда не была ни в одном из них. Да я вообще нигде не была, кроме родной усадьбы и Гебирда. Хотелось дёрнуть отца за рукав и попросить позволения уйти.

– Вообще, мы приехали по вопросу доноса на одну из придворных дам, но в отношении той леди всё оказалось до банального очевидно и просто, – спокойно заговорил мужчина, представившийся Треем. Он стоял вполоборота так, чтобы спина оказалась обращена к книжному шкафу, а в случае необходимости он мог бы посмотреть на любого человека в комнате.

– Могли не ехать, – недовольно буркнул приглушённый голос из-за моей спины.

Как я не подпрыгнула на месте, осталось для меня загадкой. Зато встрепенулся отец. Обернувшись, он нахмурился и окинул наглеца обычным суровым взглядом.

– Если бы мы не приехали, то никогда бы не встретили вашу дочь, лорд Арроганс, а знакомство с ней для нас настоящая удача, – голос Трея не дрогнул. Он продолжал говорить с той же уверенностью и лёгкостью.

Мне ни капли не понравились услышанные слова.

– Насколько я понял, вы с ней не знакомы, – оборвал отец, выставив руку ладонью в сторону Трея и призывая к молчанию. – Моя дочь не имеет к церкви никакого отношения, – каждое слово папа произносил настолько аккуратно, словно опасался, что его казнят, скажи он что-то не то.

– Артур, я бы на твоём месте выслушал их, – буркнул лорд Феринели.

– Да, Артур, я бы тоже прислушался к нам. Насколько мне известно, власть церкви и ищеек не ограничена одним Митлом и распространяется на все города или я что-то упустил? – снова заговорил человек у нас за спиной.

Он захлопнул книгу и слишком громко вернул её на полку. В этот раз его шаги раздавались на весь кабинет до тех пор, пока мужчина не подошёл к пустому креслу и не опёрся локтем о спинку, поставив вторую руку на пояс.

Проследив за взглядом отца, я протянула руку, чтобы попытаться успокоить его, ведь он собирался ответить наглецу что-то резкое.

– Прошу простить моего брата, он весьма груб со всеми, – мило улыбнулся Трей. Он даже не посмотрел в сторону человека, о котором шла речь. – Но боюсь, что он прав. Я вынужден напомнить, что церковь не получает отказа на свои запросы. Сейчас вопрос стоит о том, что играет для нас первостепенную важность. Вариант, что мы отступим, даже не рассматривается.

– Выражайтесь прямо, – отчеканил отец и, помолчав секунду, добавил, – ищейка.

– Ваша дочь – воплощение божества, и мы вынуждены забрать её в Митл. – Эти слова Трея повисли в воздухе. Они продолжали звучать у меня в ушах, пытаясь донести смысл только что прозвучавшей фразы.

Вокруг воцарилась тишина. Хотелось нахмуриться и переспросить, но, судя по окаменевшему выражению на лице отца, он, в отличие от меня, прекрасно понял значение услышанного. Это был какой-то бред. Я же никто, что за ерунду нёс этот тип?

На фоне наглеца и молчаливой девушки, мужчина с чёрными волосами выглядел вполне вменяемым и не вызывал отторжения одним видом. До этого момента он даже вёл себя вполне приемлемо и учтиво, но сейчас явно ляпнул что-то не то.

– Воплощение божества? – первым ожил папа. Опустив руку, он прожигал взглядом Трея, а я заметила, как ладони отца заметно подрагивали. – Этого не может быть. Мы бы знали. Она не ребёнок, ей почти восемнадцать.

О воплощениях божества я знала ещё меньше, чем об ищейках церкви, и предпочла продолжать играть роль мебели с целью слиться с интерьером и не быть замеченной людьми в комнате. Вот только внимательные глаза наглеца неотрывно следили именно за мной, словно я могла сорваться с места и убежать отсюда.

– Близкие люди не всегда осознают, что на них оказывают влияние способности воплощения, – прямо пояснил Трей. – Боюсь, что мой брат испытал воздействие вашей дочери на себе, и у нас нет никаких сомнений в этом.

Вот теперь отец не выдержал и удивлённо посмотрел на меня. Его густые брови приподнялись, а глаза расширились. Отступив на шаг назад, я покачала головой.

– Я ничего не делала.

– Ну да, только заставила меня признать ошибку, которой не было, – фыркнул тип от кресла.

Казалось, что в этот момент все люди в комнате смотрели именно на меня, из-за чего весь воздух в её стенах кончился. Каждый вдох стал непозволительной роскошью, но я постаралась взять себя в руки и сжала ладони, прихватив часть платья.

Происходящее выглядело нереальным и всё сильнее наталкивало на мысль, что это могло быть неудачной шуткой или розыгрышем от Элизы и Эльзы Феринели. Потому сюда сразу и не позвали отца. Сейчас же пути назад не было, и вся троица незнакомцев играли свои роли, а хозяин кабинета подыгрывал им для достоверности.

– О какой ошибке речь? – продолжил задавать уточняющие вопросы папа.

Засунув руку в карман, наглец извлёк оберег. При виде всё той же веточки облепихи я облизнула пересохшие губы и посмотрела на мужчину уже со злостью, собираясь высказать ему всё, что хотела по этому поводу. Если он заикнётся о помолвке…

– Я нашёл оберег вашей дочери, принёс его ей. Она меня отвергла, хотя все мы… – он запнулся и сразу поправил себя, обведя Трея и девушку рукой, – Ну, мы… Знаем, что он и правда принадлежит ей, а значит, она наглая врунья. Я собирался настоять на своих правах, но она приказала признать ошибку, что я и сделал, хотя даже не думал об этом. Я, если что, на причитающееся мне уже не претендую. Ну, если только по обоюдному согласию…

– Прай, – рявкнул на мужчину ищейка с чёрными волосами. Его взгляд стал куда суровее, чем был. Закатив глаза, наглец засунул оберег в карман, а сам изобразил движение пальцами возле рта, словно он поворачивает ключ, запирая губы. – Он хочет сказать, что, учитывая обстоятельства, которые удалось выявить в ходе этого недоразумения, мы обязаны взять леди под охрану ищеек и доставить её в главный город церкви святой триады, пока вести о том, кто она, не разнеслись по окрестностям и не достигли недоброжелателей. Когда это случится, ей будет грозить реальная опасность.

– Когда это случится? Никогда! – не выдержал отец и повысил голос. Его спокойствию пришёл конец. – Ваш человек – невоспитанный грубиян, и все подозрения о том, кем вы видите мою дочь, основаны на его словах. Вам не могло прийти в голову, что он решил просто заманить её в Митл в своих гнусных целях, где уже некому будет за неё вступиться?

Пока он говорил, я невольно перевела взгляд на наглеца, но его лицо оставалось совершенно бесстрастным. Главное – мужчина смотрел на меня в ответ, и от блеска глаз я поёжилась. Хотелось спрятаться за спину отца и никогда оттуда не выходить.

– Он мудак, – прямо заявил Трей. Услышав подобное в свой адрес, обсуждаемый человек недоумённо фыркнул, уставившись на ищейку. – Но он предан церкви, как и каждый из ищеек. И, естественно, он не станет подвергать опасности ни одного человека, без особой на то необходимости. Быть воплощением божества в нашем мире весьма опасно. Орден убивает даже тех, на кого только пало наше подозрение. Если они узнают о полной уверенности в том, кто ваша дочь, стены Гебирда и ваш гарнизон стражи их не остановят. Если вы не хотите отдать дочь под нашу защиту и не позволите перевезти её в Митл, мне придётся вызвать весь корпус ищеек и доступных магистров церкви, чтобы они приехали сюда и обустроили ей все условия здесь. – Трей говорил совершенно серьёзно и мне не нравился тон его голоса. – Не верите ему, проверьте. Прикоснитесь к вашей дочери, и пусть она велит вам сделать что угодно, чего вы никогда не сделали бы сами. – Он свободно махнул рукой на отца, призывая к действию.

– О, а вот, видимо, ещё один такой бедолага, как я, – неожиданно усмехнулся наглец от кресла. Прай, как к нему обратился Трей. Вытянув шею, мужчина повернул голову в сторону окна и пытался что-то там рассмотреть.

Лорд Феринели, про которого, кажется, все забыли, развернулся в кресле и последовал его примеру. Какое-то время внимание всех вместо меня было обращено на окно, а я из-за своего низкого роста ничего не могла рассмотреть. Обойдя отца, я приблизилась к столу и только оттуда увидела разбитый внизу сад.

Там, среди кустов роз и фиалок на коленях ползал человек с пышной чёрной шевелюрой. Его руки рыхлили землю, ощупывая всё, до чего могли дотянуться. Сперва я не узнала мужчину, но когда он чуть повернулся лицом в нашу сторону, отшатнулась и врезалась спиной в отца.

Под окнами кабинета лорда Феринели в кустах ползал Лиам Мисткерл. Что он там делал? И тут я вспомнила слова, что сказала ему вчера.

– Оберег ищет, да? – с весёлостью в голосе подметил Прай.

Оторвав взгляд от окна, я посмотрела на наглеца и вздрогнула, когда он игриво подмигнул мне.

Хозяин кабинета снова начал барабанить пальцами по столу. Папа нахмурился ещё больше и посмотрел на меня с немым вопросом во взгляде. Я неуверенно пожала плечами, не зная, что стоит делать, и, не представляя, как можно это прокомментировать.

– Пойду, спасу беднягу, – заявила девушка в кресле. Она поднялась на ноги и протянула руку в сторону Прая. Мужчина непонимающе уставился на неё. – Если он ищет оберег, то не успокоится, пока не найдёт, – пояснила она.

Достав обсуждаемую вещь из кармана, наглец демонстративно поднял её на уровень глаз девушки.

– Вернёшь в целости и сохранности. Если хоть одной ягодки недосчитаюсь…

– Ты сказал выбросить на обратном пути? Запросто. – Она закатила глаза и выхватила оберег, направляясь к двери.

– Я тебя сам потом выброшу, – буркнул наглец ей вслед, но за девушкой уже закрылась дверь.

Вся ситуация не укладывалась в голове. Прежде за мной никогда ничего такого не замечалось… Я не заставляла людей что-то делать. Или заставляла? В голове стали всплывать все моменты, когда кто-то подчинялся моим словам, но они выглядели естественно. Слугам положено исполнять приказы.

– Поговорим о награде, – неожиданно заговорил лорд Феринели.

– Награде? – переспросил Трей.

– Да, о награде. Вы выявили воплощение божества в моём городе и планируете либо забрать её, либо свести сюда кучу народу, которую нужно обслуживать, кормить, содержать. Эти меры стоят денег. Лично я не возражаю против путешествия леди Арроганс в Митл, в случае, если Гебирд получит вознаграждение за то, что стал местом, оказавшим содействие в её обнаружении, – почти после каждого слова лорд Феринели останавливался на несколько секунд, обдумывая следующее и продолжая в том же духе.

– Ты серьёзно сейчас хочешь продать мою дочь? Это… – возмущённо спросил папа, за что я была ему благодарна.

– Церковь не оплачивает никакие расходы, связанные с приездом своих представителей в любой город. Этому закону тысячи лет, и никто не будет менять его ради Гебирда. Но сумму вознаграждения за обнаружение девушки здесь мы готовы обсудить, – прервал Трей готовящуюся от отца тираду слов, вынудив его замолчать. – Вам решать дальнейшую судьбу своего города: убытки от визита тех, кто стоит на ступень выше вас, или прибыль за помощь.

– Артур, – лорд Феринели поднял руку в успокаивающем жесте и посмотрел на своего первого помощника. – Церковь, естественно, заплатит и тебе, ведь ты понесёшь огромные убытки из-за передачи дочери под их опеку. Раз они заберут её, она не сможет выйти замуж. Ты лишишься выгодной партии и прибыли, что получил бы после её брака. Лишишься всех привилегий, которые полагались бы тебе. Это немалая сумма, как я помню. А ещё нужно уплатить компенсацию жениху, ведь церковь вряд ли одобрит брак с ним.

Половины того, о чём говорил хозяин дворца, нам не полагалось. Он нагло врал ищейкам.

– Какую примерно сумму может предложить церковь? – неожиданно спросил отец.

Я невольно приоткрыла рот. Казалось, что разговор с самого начала шёл о каком-то бреде, сейчас он напоминал торг на рынке. Правда, в глазах лорда Феринели главным товаром выступала я. Мне показалось, что когда мужчина бросал на меня взгляды, то вместо меня видел сундуки с золотом.

Отец стоял рядом. Желваки на его лице дёргались. Он недовольно шевелил челюстью и скрежетал зубами. Ход мыслей отражался у папы на лбу.

– Пап… – едва слышно позвала я, опасаясь хоть на секунду допустить мысль, что он и правда раздумывал, как бы подороже продать меня.

– Мы рассмотрим любое ваше предложение, и если оно не покажется чрезмерным, то с радостью примем его. Я предлагаю вам хорошо обдумать мои слова. По принятии решения просто назовите сумму. Если я не смогу покрыть её на месте, то пошлёте с нами в Митл ваше доверенное лицо, и вознаграждение с компенсацией будут выплачены ему там. Варианты я озвучил. Вам решать, поедет девушка в главный город церкви или я привезу его сюда, – в этот раз Трей прервал меня.

Я никак не могла поверить в реальность происходящего и ничего не понимала. Это точно какой-то розыгрыш, но почему он так затянулся? Невольно сделав шаг назад, чуть не пошатнулась, но удержала равновесие. Отец перевёл взгляд с лорда Феринели на меня и натянуто улыбнулся.

– Ёль, я вижу, что ты устала. Думаю, тебе лучше сразу пойти к себе и прилечь. Обсудим с тобой всё завтра с утра, хорошо? – чересчур мягко заговорил он.

Мои глаза расширились, хотя я и подумать не могла, что они ещё способны на это. В голове крутилось слишком много невысказанных возражений, отрицаний и праведного гнева. Только я собиралась озвучить хоть что-то, как поймала на себе обжигающий взгляд наглеца.

На лице этого типа застыла победная ухмылка. Один уголок его губ заметно подрагивал, словно мужчина сдерживал смех, а глаза…

В горле образовался ком, сдавив его, он мешал нормально дышать. Не сводя с ищейки взгляда, я постаралась едва заметно облизнуть пересохшие губы и только потом посмотрела на стоявшего рядом отца. Развернувшись, я впервые в своей жизни не попрощалась с лордом Феринели, как того требовали приличия, проявив ещё большее неуважение, и стремительно направилась к двери.

– Я провожу даму, – раздался за спиной голос наглеца.

Он вынудил меня застыть, но пальцы уже схватились за дверную ручку.

– Нет! – резко выпалила я, обернувшись на него. – На сегодня с меня хватит вашего общества.

– Вы, видимо, всё ещё не понимаете ситуацию… – наглец сделал ещё шаг в мою сторону, но у него на пути возник Трей. Широкая спина ищейки загородила меня от пронзительного взгляда жёлтых глаз.

– Прай, мы были осторожны. Больше никто пока не в курсе, и если за ней по пятам не будут ходить ищейки, ей ничего не грозит. Но наше присутствие рядом круглые сутки уже вызовет вопросы, – рассудительно заметил мужчина.

Я не стала дожидаться, пока они разберутся между собой, дёрнула дверь, переступила порог кабинета и почти побежала прочь, надеясь, что всё услышанное окажется дурным сном.

Глава 6. Побег

Записи главного ищейки отряда в Гебирд

Трея Вайзенкайнда

«Хоть Прая и оправдали, а смерть Галена признали несчастным случаем, у меня сохранились подозрения на его счёт. Если ты переболевший и твоя жизнь зависит оттого, случится объединение триады или нет, где выгоднее всего затаиться, чтобы нанести удар по истинному воплощению, когда оно будет обнаружено? Конечно, в рядах тех, от кого не ждут такого подвоха, ведь они поклялись защищать воплощения триады. В рядах ищеек церкви. Прай всегда вёл себя как недоумок, заставляя людей недооценивать себя, но как раз ума ему не занимать.»

Гебирд, город лорда Феринели

Ёль

Вбежав в свою комнату, я схватила первое, что попалось под руку, и со всей силы швырнула в сторону. Это оказался подсвечник, и улетел он прямиком в закрытое окно, утянув за тобой часть тюли. Звук бьющегося стекла разнёсся на всю спальню. Осколки разлетелись в разные стороны, но некоторые из них осыпались на подоконник и пол под ним. Из-за неплотно закрытой двери прохладный вечерний ветер ворвался внутрь, заставляя занавеску подрагивать от каждого порыва. Они обдували моё лицо, охлаждая разгорячённые щёки. Вот бы кто с такой же лёгкостью мог успокоить бушевавшую в груди злость.

Сжав руки в кулаки, я осмотрелась и, заприметив на столе вазу, ринулась к ней, с намерением схватить и швырнуть следом за подсвечником. Почему-то мне жутко хотелось что-нибудь сломать. Тем более что все предметы интерьера принадлежали лорду и леди Феринели, а моими были только платья в шкафу.

Вот бы спалить весь их дворец! А папа! Как он мог предать меня и сказать такое?! Моему негодованию не было предела. Меня буквально собирались продать церкви! Уму непостижимо! В голове не укладывалось, что всё услышанное в кабинете было правдой. Как я могла оказаться каким-то воплощением божества. Я!

Схватив вазу со стола, замахнулась ею, целясь в ближайшую стену, но тут в дверь постучали, хотя она точно оставалась приоткрыта. Человек, примчавшийся на звук бьющегося стекла, не хотел пугать меня, но вышло всё наоборот. Вздрогнув от неожиданности, я невольно разжала пальцы. Ваза полетела на пол и раскололась. Ковёр не смягчил удара. Осколки рассыпались по всей комнате, цветы вылетели ещё раньше и упали в стороне, а ровно в центре, прямо возле подола моего платья, красовалось мокрое пятно.

– Миледи, всё в порядке? – послышался неуверенный голос горничной. Голова девушки лет пятнадцати с русыми волосами, собранными в косу, просунулась между дверью и косяком.

– Конечно, нет! Будь всё в порядке у меня было бы разбито окно? – рявкнула на неё. Окинув взглядом подол платья, я ужаснулась оттого, что на него попали брызги воды. – Проклятье. Убери здесь, быстро. Мне надо срочно переодеться, – распорядилась и направилась к ширме.

Девушка поспешно скрылась, прикрыв за собой дверь. Не успев больше ничего ей сказать, я нахмурилась. Она что, не расслышала меня? А кто будет помогать мне раздеваться? Совсем распоясалась. Вот пусть только вернётся, сразу получит взбучку.

Пальцы подрагивали и не слушались. Узлы на шнуровке удалось развязать не с первого раза, но они поддались. Стянув наряд, я перекинула его через ширму и распахнула дверцы шкафа в поисках подходящей замены. Взгляд почему-то упал на дорожный костюм, спрятанный в самой глубине. В последнее время в нём не было нужды. Скоро он будет моим основным нарядом.

В дверь постучали и оторвали от размышлений. Скомандовав «войдите», я выглянула из-за ширмы и увидела вернувшуюся горничную. Только собиралась отчитать её, как заметила веник и свечу в руке. Извинившись, девушка поставила дополнительный источник света на пол и принялась собирать осколки вазы, чем смягчила мой гнев.

Обхватив себя за плечи, я постаралась унять охватившую дрожь, но лишь отчётливее ощущала, как тряслись руки. Нет! Нет! И ещё раз нет! Никуда я не поеду, особенно с этими людьми! Да, папа предал меня и обдумывал их условия, но у меня ведь не один родитель. Мама, несомненно, будет против и не позволит забрать меня. Надо срочно ехать домой, в усадьбу, и спрятаться от всех там.

Но как? Никто не даст мне лошадь из конюшни.

Пешком? Если выйти прямо сейчас, то я окажусь на месте к утру, ну или к полудню. Позволят ли мне покинуть территорию дворца? Размышляя над планом, я краем глаза заметила, как служанка прошмыгнула к окну и принялась собирать осколки под ним.

Горничная была в простом сером платье с чёрным передником. В таких ходила вся прислуга. Снова осмотрев отражение в зеркале и представив, как буду выглядеть в своей одежде, я поняла, что покинуть дворец незамеченной у меня не выйдет. Если меня вообще не остановят, как только переступлю порог этой комнаты и окажусь в коридоре. Отец или лорд Феринели вполне могли отдать распоряжение страже на мой счёт. А уж если мне попадутся ищейки…

– Раздевайся, – скомандовала я.

Девушка обернулась и уставилась на меня широко распахнутыми глазами. Она сидела на коленях возле окна. В одной руке горничная сжимала веник, а во второй держала только что поднятый осколок стекла, собираясь положить его в кучу ко всем остальным.

– Простите? – непонимающе спросила служанка.

– Мне нужно твоё платье.

– Миледи? – ещё больше удивилась она.

– Оставь всё это. – Я резко сорвалась с места, прошлась прямо по осколкам на полу и схватилась за штору, задёргивая окно. Хруст стекла под подошвой туфель заставил поёжиться, но зато я вспомнила, что кроме одежды, мне нужна и обувь. – Раздевайся и ложись в постель. Сегодня ты спишь здесь, и если что, то ты – это я. Накройся одеялом и спрячь волосы, хотя в темноте никто и не увидит, что они не рыжие.

Ничего не понимая, девушка поднялась с пола. Она продолжала смотреть на меня, как на ненормальную. Закатив глаза, я подошла к ней и схватила за один из краёв передника, намереваясь развязать узел на спине. Встрепенувшись, горничная отшатнулась и выронила веник.

– Но, миледи…

Моё терпение кончилось. Нельзя было тратить время. Отец мог решить заглянуть сюда перед сном, но даже если он распознает обман, у меня будет фора в несколько часов. Схватив служанку за руку, я сурово посмотрела на неё.

– Немедленно раздевайся, отдай мне свою одежду, а сама полезай в кровать и притворяйся мной! – скомандовала я, вспоминая разговоры в кабинете лорда Феринели.

Исходя из того, что ищейки рассказывали хозяину дворца и моему отцу, девушка должна, не задумываясь, выполнить приказ. Что она и сделала.

Отбросив осколок стекла в кучу в центре комнаты, служанка начала развязывать платье. Мне пришлось выпустить её руку. Сделав это, я с опасением ожидала, что влияние команды пройдёт, и она перестанет подчиняться, но ничего подобного не случилось. Облегчённо выдохнув, я вернулась к шкафу, достала из него сапоги. Они тоже стояли в самом углу, заброшенные и забытые.

Горничная передала мне своё платье, а сама направилась к кровати. Это казалось просто невероятным! Я не любила носить чужую одежду, но здесь выбора не было. Обувшись, я принялась натягивать наряд и краем глаза наблюдала за служанкой, но никаких признаков того, что она притворялась, не замечала.

Понадеявшись на свои открывшиеся способности, заставившие Лиама ползать по клумбам весь день, я завязала передник и повернулась к зеркалу. Пышные распущенные волосы выдавали меня, их пришлось в спешке заплести в косу, но цвет всё равно слишком бросался в глаза. Вытащив из шкафа первый попавшийся плащ, я надела его и накинула капюшон.

План только сейчас начал казаться диким, но никакого другого в голову не пришло. Кроме матери, мне было не у кого искать защиты, а ждать утра явно не стоило.

Выскочив из-за ширмы, я посмотрела на кровать. Служанка послушно закуталась в одеяло с головой, повернулась лицом к окну и смотрела на штору. Замешкавшись, я задула все свечи и погрузила комнату в темноту. Искать путь к двери пришлось на ощупь. Гора осколков в самом центре спальни была хорошим ориентиром, особенно когда стёкла захрустели под ногами.

Выскользнуть в коридор оказалось самым простым. К моему величайшему сожалению, в такой час он ещё не был пуст. Мимо прошло двое гвардейцев, привычно патрулирующих дворец. Учтиво кивнув, они не замедлили шаг, и я решила не придавать им значения. Даже если они и узнали меня, пока мне, видимо, не запрещено покидать комнату, и это хорошо.

Сорвавшись с места, я поспешила к ближайшему выходу на улицу, стараясь спрятать лицо под капюшоном и периодически поправляя выбивавшиеся короткие пряди волос за уши. За окнами стояла темнота, но дворец не спал. Отовсюду раздавались голоса, смех, звон бокалов и звуки музыки. Пока обитатели веселились и вели обычную жизнь, моя перевернулась с ног на голову.

Я была не сильно посвящена в религиозную тему, но всегда считала, что знаю достаточно. Слышала и читала про святую триаду, во имя которой и была создана церковь. Нас учили, что когда-то давно в мире существовали только божества. Их было трое: солнце, вода и земля. Потому их и называли святая триада. Мир создали именно они. Они зародили жизнь, зародили всё, что нас окружало.

Когда появились первые люди, божества захотели лучше узнать их, и для этого они создали свои воплощения и сделали их по образу и подобию людей. Эти существа бродили среди нас и пытались понять нас.

Чтобы помогать людям, они научились управлять ими. Чтобы лучше познать человеческие эмоции, они впитывали их и передавали другим. Но из-за слишком сильного сходства с людьми воплощения стали принимать их беды, как свои. Они пытались исправить все невзгоды, защитить каждого человека от горя и несчастий, спасти всех, кого могли.

Они не справлялись, ведь их было всего трое. Из-за человеческих эмоций, обрушившихся на существ со всех сторон, они постепенно сходили с ума, не в силах вынести это. И тогда вмешались божества и разделили обретённые способности между воплощениями так, что у каждого сохранилась лишь одна.

Солнце стало управлять людьми. Вода – читать эмоции. Третьему, земле, досталась незримая аура. Её сила оказалась способна удерживать двух других воплощений от безумия. Только она могла уберечь мир в случае, если бы они сошли с ума и устроили хаос. Если же воплощения объединялись, то сила каждого росла и становилась не ограниченной расстоянием. Вместе, втроём они могли влиять на каждого человека, где бы он ни находился.

Это было всё, что я знала. Исходя из этого, я каким-то образом родилась новым воплощением божества, о чём не подозревала. В это верилось с трудом. Но когда на твоих глазах человек делает всё в точности, как ты ему сказала, хотя всего секунду назад он смотрел на тебя с недоумением, то невольно поверишь в свою уникальность.

До дверей в нижний сад я добралась без происшествий. За мной никто не шёл, ну или я его не видела. За всё время мне встретилось несколько человек. При других обстоятельствах я даже не запомнила бы их.

Дверь, что вела в нижний сад, оказалась не заперта. Более того, она была открыта на распашку и подпёрта камнем. Очутившись на улице, я боязливо осмотрелась по сторонам.

Впереди в саду не горело ни одного огонька. Ровные деревья и кусты, извилистые дорожки и работавшие фонтаны остались на своих местах, но оказались погружены в вечернюю темноту. До ушей долетали приглушённые звуки шагов по гравию, всплески воды и редкие тихие голоса.

Луна пряталась за казавшимися чёрными облаками и изредка бросала блёклый свет на всё вокруг. Отойдя от двери, я прошла вперёд и остановилась. Дорожка огибала дворец, почти облизывая стены. От неё отходило несколько тропинок, что вели непосредственно в сад или к главной аллее. Ночной ветер пронёсся мимо меня, заставив ветви ближайших кустов зашевелиться. Я поёжилась от холода и обхватила себя за плечи. Хоть ночь и должна была быть тёплой, почему-то это было не так. Или всему виной моё плохое предчувствие?

Где-то недалеко приглушённо рассмеялся мужчина. А с левой стороны раздавались размеренные шаги. Скорее всего, очередной патруль гвардейцев направлялся как раз в мою сторону. Нужно было срочно решать куда идти, но ноги приросли к земле.

На белых каменных стенах дворца плясали тени, отбрасываемые факелами. Они были вставлены в металлические крепления на одинаковом расстоянии друг от друга. Свет от них освещал небольшую часть дорожки, не позволяя ей полностью погрузиться во тьму. До любого из выходов за пределы территории дворца мне придётся идти в полумраке.

Что я творю? Это какое-то безумие. Я узнала, что являюсь воплощением божества всего пару часов назад, а уже сошла с ума! Идти поздним вечером, без денег, без еды и воды, в одном плаще и платье служанки – настоящее самоубийство. До дома два часа верхом, но сколько идти пешком? Я никогда не ходила так далеко!

Нет, я точно спятила. А если на меня нападут по дороге? Меня пробрал жуткий озноб. Я сильнее закуталась в плащ и впилась пальцами в предплечья, пытаясь успокоиться.

Побег к матери казался единственным путём к спасению, но разве она сможет защитить меня от ищеек церкви? Их власть распространялась на всех и везде, и если пойти против них, что сделают с моей семьёй? Трей грозил привести сюда весь корпус ищеек. Это сколько человек? От пришедших в голову мыслей горло сжал спазм, вынудив поспешно сглотнуть несуществующий ком.

Быть воплощением божества могли только три человека во всём мире. Если верить тому, что я знала, люди рождались такими, с этим ничего нельзя было сделать, никак исправить или повлиять. Раз эта роль досталась мне, церковь никогда не оставит меня в покое. Трей сразу заявил об этом.

Как бы противна ни была мысль о тех, кто будет моими спутниками, и при каких обстоятельствах они получат позволение увезти меня, я вынуждена была с ней смириться или придётся провести всю жизнь в бегах от церкви. А судя по разговору в кабинете, не только от неё.

Развернувшись, я поспешила назад. Глупо было затевать побег, хорошо, что не успела зайти слишком далеко и вовремя остановилась. В тот момент, когда идея пришла в голову, я была в бешенстве и думала эмоциями, нежели головой. Как теперь смотреть в глаза служанке… Да какая мне разница? Нам предстоит не так много времени провести в одном дворце, и даже если она успеет разнести какие-то слухи обо мне, это будет неважно.

Обратный путь занял меньше времени, ведь я не прислушивалась к обстановке и не останавливалась, пытаясь понять, есть ли кто за следующим углом. С трудом удерживая себя от желания перейти на бег, не стала поправлять слетевший с головы капюшон. Уже не важно, узнает меня кто-то или нет.

Коридор, в котором располагалась дверь в мою комнату, был пуст. Последнюю его часть я позволила себе пробежаться, но у самого входа в спальню остановилась, выровняла дыхание и ворвалась в помещение без лишнего стука.

– Вставай, всё отменяется, я отдам тебе платье.

Когда дверь открылась, луч света из коридора осветил гору битого стекла в самом центре. А ещё он упал прямо на кровать и выхватил из темноты ту её часть, на которой лежала девушка.

Застыв на месте, я уставилась на открывшийся мне вид. Лицо служанки выглядело умиротворённым и спокойным. Её вполне можно было бы принять за спящую, если бы свет не отражался в открытых глазах, смотревших в потолок. Они не моргали, не шевелились, веки не дрожали. На горле красовалась красная полоса, давая понять, что растёкшееся пятно на простынях – это не узор постельного белья.

С моих губ в ту же секунду сорвался визг. Я начала пятиться назад, но упёрлась во что-то, и это оказалась не дверь. Неожиданно мне заткнули рот рукой в перчатке, а второй обняли за талию. Паника охватила ещё сильнее. Вцепившись пальцами в кисть на лице, я пыталась оторвать, но сил не хватило. Сомкнув зубы, я укусила человека. Рот наполнился противным вкусом её ткани.

Меня самым наглым образом вытащили из спальни в коридор. Спина прижималась к мужской груди, и мне это ничуть не нравилось. Изворачиваясь и крутясь в разные стороны, я пыталась вырваться из хватки, сильнее сжимая зубы, но нападавший держал слишком крепко, прижимая к себе, и никак не реагировал на укус.

Надо было что-то срочно придумать. Осознав, что вырваться из хватки не получится, я полезла ладонью внутрь рукава мужчины, намереваясь коснуться его кожи, а второй рукой потянулась к лицу, надеясь, что на нём нет маски. Топот ног послышался со всех сторон. Кто-то стремительно приближался к нам, вынудив меня выдохнуть с облегчением, но попыток сопротивления я не оставила.

– Ну вот, весь дворец разбудила. Кричать больше не будешь? – буркнул на ухо недовольный знакомый голос. Промычав невнятный ответ, я со всей силы ударила мужчину локтем в живот, но не знала, была ли на это какая-то реакция. – Будем считать, что не будешь.

Меня отпустили как раз в тот момент, когда дверь спальни отца распахнулась, и он выскочил из комнаты в наспех накинутом камзоле. Обернувшись, я подтвердила свои подозрения, что мужчиной за спиной оказался тот самый ищейка с жёлтыми глазами.

– Я велела никогда ко мне не прикасаться, без моего позволения!

– Я и не прикасался, а в перчатках не считается, – фыркнул он, рассматривая ладонь. – Жестокая, до крови прокусила. Надеюсь, ты только руки так не любишь, – он недовольно покачал головой и переключил внимание на картину ужаса в комнате.

– Что случилось? – суровым голосом спросил отец, направляясь к нам.

Его всклокоченные волосы торчали в разные стороны и были влажными, а значит, он не так давно принял ванну. При виде него я забыла о нападавшем, сорвалась с места и ринулась прямо по коридору. Разведя руки в стороны, отец собирался перехватить меня. Стоило врезаться в него, обхватить пояс и прижаться лицом к широкой груди, как он опешил.

Всего секунду назад папа был готов обвинить меня во всём, что здесь произошло. Остановившись, он не решался заключить меня в объятия.

– В кровати вашей дочери мёртвая девушка, – спокойным, ничего не выражающим тоном проговорил ищейка. Мне не хотелось даже оборачиваться на него. – На первый взгляд, ей перерезали горло. Позовите сюда моего брата, – последнюю фразу он произнёс тише и адресовал её не моему отцу. Раздались удаляющиеся поспешные шаги.

– А что вы делали возле комнаты моей дочери? – не меняя тона, поинтересовался папа.

Он наконец-то позволил себе обнять меня и сильнее прижал к груди. Перед глазами застыла увиденная картина глубокой раны на шее служанки, и её безжизненный взгляд в потолок. Столько крови на простынях… Я никогда прежде не видела мёртвых людей. Ни разу. Как-то не доводилось. А тем более выглядевших столь жутко, как эта девушка.

– Меня здесь не было, я пришёл вместе с ней.

– Вместе с ней? Откуда позвольте узнать?

– Из какого-то сада.

– Ёль, это правда? – настороженно спросил отец, чуть отстранив от себя и заглянув в моё лицо. Подняв на него взгляд, я сделала ещё несколько вдохов и выдохов, чтобы убедиться, что мне гораздо лучше, но внутри всё продолжало подрагивать от увиденного ужаса.

– Что? – непонимающе проговорила я.

– Ты была с ним? – в голосе отца оставалось прежнее напряжение и суровость. До меня наконец-то дошёл смысл их разговора.

– Нет! Я была одна! Ходила подышать… – начала придумывать я. Не говорить же отцу, что хотела сбежать домой от предстоящего путешествия.

– В платье служанки? – Брови отца сдвинулись к переносице, и он ещё больше отстранил меня, но продолжал держать за плечи.

– Вы задаёте не те вопросы, лорд Арроганс. На вашем месте я бы отвёл дочь в свою комнату, запер все окна и двери и приставил охрану, как внутри, так и снаружи. Кто-то пытался убить именно её, а не ту, что сейчас с перерезанным горлом в её постели, – вмешался в разговор ищейка.

Обернувшись, я была готова встретиться с насмешливым взглядом, но увидела только застывшего на пороге комнаты гвардейца. Из проёма лил приглушённый свет от пламени свечи, а до ушей донёсся хруст осколков стекла, оповещавший о том, что кто-то наступил на ту кучу в центре ковра.

– С этим я вынужден согласиться. Ёль, тебе лучше пойти ко мне, – заявил отец и обратился к гвардейцу: – Оповестите лорда Феринели о том, что здесь случилось, и пришлите ещё людей для охраны моей дочери.

Парень не старше двадцати кивнул и поспешил к ближайшему выходу из коридора. Там он столкнулся с влетевшим сюда Треем. Следом за ним едва поспевал ещё один гвардеец. Пронесясь вихрем от дверей к комнате, мужчина остановился, скользнул по мне взглядом и только потом заглянул в спальню.

– Прай, какого хрена? – выпалил Трей на одном дыхании, стоило ему увидеть обстановку внутри. – Это тоже несчастный случай? – Он неопределённо махнул рукой куда-то вглубь комнаты.

– Меня здесь и близко не было, – донеслось из спальни.

– Мне-то не заливай. Я не допущу повторения истории с Галеном, только попробуй…

– Говорю, меня здесь не было! Нечего на меня всех собак спускать! Я за Ёлкой следил.

За кем? Это он меня так назвал???

Наглеца я не видела. Он так и оставался в комнате. Их диалог зародил у меня новые вопросы. Особенно о том, кто такой Гален и что с ним случилось.

Наблюдая за ними, отец вспомнил, что мне здесь не место, и потянул к своей двери.

– Идём, Ёль, эту ночь поспишь у меня.

– Хорошо следил, что её служанку убили! – в голосе Трея слышалась злость.

Пока папа уводил меня, я ещё раз окинула ищейку взглядом и уловила, как его желваки дёргались от гнева.

– А если бы вообще не следил, убить могли уже её, а не служанку! – рявкнул из комнаты наглец. – Здесь разбито окно, видимо, убийца так и проник в спальню. Сегодня я дежурю на улице под их балконом. Поставь дополнительную охрану в коридоре и лучше бы кого-нибудь отправить на крышу.

Отец распахнул дверь и попытался затянуть меня внутрь, но я только сейчас осознала, что могла оказаться на месте служанки. Вернее, должна была там оказаться, если бы не придумала свой дурацкий план! Кто-то пытался меня убить!

– Это я его разбила, – тихо сказала я.

– Ёль? – вывел меня из оцепенения голос отца.

Переведя на него взгляд, я нервно сглотнула, ощущая, как в горле снова пересохло.

Взгляд серых глаз Трея сразу оказался направлен на меня, мужчина сделал шаг назад, чтобы лучше нас видеть.

– Вы? – с удивлением спросил он.

– Да. Она убирала стёкла, и я попросила притвориться мной на случай, если кто-то зайдёт, пока меня не будет, – слегка дрожащим голосом рассказала я.

Зачем? Может, это поможет им понять, кто пытался меня убить.

– Но он или она точно проник через окно. Здесь есть следы обуви, – голос наглого типа из спальни доносился приглушённо.

Я открыла рот, чтобы рассказать о визите жениха именно этим способом, но сразу закрыла его. Нет, об этом рассказывать точно не стоило.

– Лорд Арроганс, вам и вашей дочери лучше отдохнуть и выспаться. Раз кто-то пытался её убить, то нам следует немедленно выехать в Митл. Чем скорее воплощение божества окажется под защитой церкви, тем лучше, ведь орден не будет медлить, а здесь мы не сможем обеспечить ей должную защиту, – обратился к отцу Трей.

– Вы не можете быть уверены, что убить хотели именно Ёль. У убитой девушки могли быть свои враги… – предположил отец, но ищейка замотал головой.

– Горничная в кровати воплощения божества в темноте… Нет, убить хотели именно вашу дочь. И именно из-за того, кто она. Кто-то подслушал наш разговор в кабинете лорда Феринели, и орден уже знает о ней. Вы же знаете про орден? – Я не знала, но, судя по тому, как уверенно кивнул отец – он знал. – Ложитесь спать, оба. Мы разберёмся с этим. Выезжаем завтра на рассвете, – распорядился Трей. Этот человек определённо знал, что делал, и к нему хотелось прислушиваться.

В дверях моей комнаты показалась фигура другого ищейки. Я поспешила отвести взгляд от них обоих и переступила порог спальни отца. Раз мы выдвигаемся на рассвете, то поднимут меня куда раньше, а после пережитого определённо нужен хороший отдых и крепкий сон.

Вот только второе ко мне так и не пришло, ведь каждый раз, когда я закрывала глаза, образ девушки с перерезанным горлом вставал перед ними и вынуждал открывать их. Меня должны были убить сегодня…

Я пыталась не позволить себе заплакать от осознания всего, чем для меня обернулся этот день. Ещё с детских лет поклялась себе, что никогда и ни за что не буду плакать, и до сих пор удавалось сдерживать это обещание. Эта ночь не станет исключением. Хоть что-то в моей жизни должно остаться прежним.

Впереди меня ждали бессонные часы, а за ними тяжёлый день, но никто не мог пройти через это вместо меня.

Глава 7. Одержимость

Город-порт Анцуб

Веда

Небольшой зал магазинчика был заполнен разными запахами. Прежде мне не приходилось проводить здесь так много времени, и потому они ощущались не так сильно, как сейчас. Нос постоянно чесался, и я с трудом сдерживала себя от чихания. Маленькая фарфоровая чашка в руках подрагивала, и любое неосторожное движение могло повлечь за собой её падение на доски пола.

Откуда у простой свечницы взялась такая роскошь, как эта посуда? Я не знала ответа, но слегка отколотый край наталкивал на мысли, что ей уже не один десяток лет. Мы не были настолько близко знакомы, чтобы разговаривать на такие темы. В этом магазине я никогда не видела никого, кроме хозяйки и таких же рядовых покупателей.

Спасибо девушке за то, что впустила к себе посреди ночи, позволила обработать раны и угостила горячим чаем. Моя правая щека выглядела одним сплошным синяком. С коленями пришлось повозиться, но я уже промыла их и обмотала тканью, одолженной хозяйкой магазина. Шевелить ногами всё ещё было очень больно, и снова бегать смогу нескоро. Если только ковылять.

До самого заката я слонялась по улицам Анцуба. Пряталась в подворотнях, порту, пыталась затеряться среди посетителей на рынке, но проклятая истеричка преследовала меня везде. Или мне так казалось, и Ката стала мерещиться за каждым поворотом. Когда стемнело, я привлекала слишком много внимания, а в моём коротком платье разгуливать в темноте не хотелось вдвойне.

Идти оказалось некуда. Возвращаться в бордель я боялась, хоть и знала, что рано или поздно, но пришлось бы это сделать и получить двойную порцию ударов розгами от Девида. Лучше его побои, чем попасться в руки разъярённой жене блондина и позволить ей себя убить. Внутренний голос подсказывал, что она с лёгкостью это сделает, и глазом не моргнув. Господин же хоть напитком напоит после…

Следовало где-нибудь переждать ночь и заявиться домой с утра. Тихонечко, не привлекая внимания. Не будет же истеричка поджидать меня у двери? Да и входа в здание два, она точно не сможет разделиться… С мужчинами я справилась бы, их легко соблазнить и невзначай коснуться, чтобы применить «магию», а вот она вряд ли позволит мне до себя дотронуться.

Когда дверь из соседней комнаты со скрипом приоткрылась, я вздрогнула от неожиданности и чуть не опрокинула чашку. Жидкости в ней почти не осталось. Появление хозяйки вывело из оцепенения. Дрожь во всём теле никуда не делась, я продолжала неистово трястись от страха и волнения, хотя точно просидела здесь, в безопасности, не один час. Повернув ключ в замочной скважине, девушка заперла за собой дверь в другую часть дома и подошла ближе. Нагнувшись, она обхватила шершавыми, мозолистыми ладонями мои руки и аккуратно забрала посуду. Вероятно, она не один раз пожалела, что дала именно её.

– Ну как ты? Я бы предложила тебе остаться ещё, но мне уходить через пару часов… – настороженно спросила девушка.

Почему-то в её голосе слышалось напряжение.

В свете догоравшей на полке свечи лицо хозяйки отдавало желтизной, а пепельные волосы казались слегка рыжеватыми. Выглядела девушка лет на двадцать пять. Усыпанный веснушками курносый нос окончательно портил внешность. Будь она хоть чуточку симпатичней и точно уже была бы замужем…

– С. Спа. Спасисибо, – запинаясь, выдавила из себя я.

Натянуто улыбнувшись, хозяйка выпрямилась и посмотрела на прилавок, где догорала свеча. Она стояла в одиночестве, подальше от других, выставленных на продажу, и отдавала… Орехом. Его запах разносился по небольшой комнате, окутав меня настолько, что я не ощущала витавшего в воздухе аромата прежде. Чай тоже заглушил моё обоняние, а сейчас, когда чашки рядом не было, оно уловило знакомые нотки.

– Я пойду… – предложила я, пока хозяйка не заговорила об оплате. Денег с собой у меня, конечно, не было.

– Ты уверена? Может, ещё чаю? – заговорила девушка.

Пока я поднималась, она покосилась на дверь. Чашка в её руках почему-то едва заметно подрагивала, елозя по блюдцу.

– Да, да, всё в полядке, спасибо, – неуверенно пробормотала я.

Только я собиралась поблагодарить девушку ещё раз, как во входную дверь магазина неожиданно тихо постучали. Все окна, распахнутые в дневное время суток, сейчас оказались закрыты деревянными ставнями. Это не давало возможности выглянуть на улицу и увидеть незваного гостя. Хотя учитывая, что это меня никто не приглашал, а человек явился целенаправленно к свечнице, то его неправильно так называть.

Замерев, я вцепилась пальцами в край платья и испуганно уставилась на хозяйку в ожидании объяснений. Облегчённо выдохнув, девушка поставила чашку на прилавок, что тянулся от одной стены помещения почти до другой и заканчивался возле двери в остальную часть дома.

– Это за тобой, ты только не беспокойся… – заявила она и направилась к главному входу.

Проследив за ней испуганным взглядом, я отшатнулась и бросилась прочь, вот только бежать оказалось некуда. Вторая дверь была заперта. Вжавшись в неё спиной, я уставилась на хозяйку. Она невозмутимо отодвинула небольшую задвижку и выглянула через образовавшуюся щель на улицу. Удовлетворённо кивнув, свечница принялась отпирать замки.

Меня затрясло с новой силой. Судорожно метаясь взглядом по комнате, я не придумала ничего лучше и юркнула под прилавок. Входная дверь распахнулась, её петли скрипнули, колокольчик, всегда оповещавший о приходе посетителей, зазвенел.

– Ади, любовь моя, – донёсся до меня голос Крейна.

В нише под прилавком было очень мало места, а услышав его, я невольно ударилась затылком. Выругавшись мысленно, я зажала рот руками, словно это могло бы мне помочь. Если свечница выдала меня, бесполезно прятаться.

– Брось, ты говоришь это всем девушкам, – лукаво заметила хозяйка магазина.

– Нет, только самым любимым, – с юмором в голосе отозвался мужчина.

– И сколько таких? Пара десятков?

Пока они там мило болтали у входа, у меня начали болеть колени. Кажется, одна из повязок съехала и сорвала образовавшуюся на месте ранки корку. Поморщившись от этого неприятного ощущения, я постаралась не издавать лишних звуков. Вдруг случится счастье, и девушка меня не сдаст, а визит Крейна совершенно непричастен ко мне? Глупо было на это надеяться.

– Как ты могла такое про меня подумать? – снова игриво посмеялся Крейн. – Где шлюха? – перешёл мужчина к делу, разрушив все надежды.

– Тебе остепениться пора, под тридцатник уже. Жениться, детишек завести, а ты всё за девками бегаешь, – фыркнула девушка. До меня донёсся приглушённый, не сильный шлепок по одежде, а за ним – едва сдерживаемый стон и вздох. – Не при ней же…

– Не родилось ещё той, кто заставит меня остепениться, – прежним тоном заметил Крейн.

– Когда родится, ты для неё уже староват будешь.

– Ади, ну ты же меня знаешь.

– С каких пор ты на побегушках у Девида? Я гонца к нему посылала.

– А мы как раз её у борделя поджидали. Я просто подслушал пацана, которого ты послала, а так вышло, что Ката очень ищет эту шлюшку. А ты же знаешь, сестра для меня всё. Так где она?

– Под прилавком. Передай Девиду, что с него причитается, – недовольно фыркнула хозяйка.

Когда мужские сапоги остановились прямо перед моим носом, я дёрнулась и вжалась в деревянную перегородку за спиной. Макушка ещё раз больно ударилась о прилавок. Опустив руку мужчина поманил меня пальцем.

– Вылезай, не заставляй меня нагибаться, – сурово заговорил он.

Осмотрев узкую нишу, я сообразила, что здесь даже не за что уцепиться на тот случай, если он решил бы вытащить меня силой. Ему ничего не будет стоить это сделать…

– Крейн, я ведь серьёзно говорю…

– Я тоже совершенно серьёзен, Адель. Скорее мир начнёт рушиться, чем я позволю своим губам принести брачные клятвы.

– А если понесёт кто…

– Этого не будет. И лучше тебе больше не поднимать эту тему, если хочешь видеть меня на своём пороге, хотя бы изредка. А то лишишься и того, что есть.

– И где же ты свои свечи любимые брать будешь? В Анцубе никто с ореховым запахом не делает.

– В Гебирд съезжу, не развалюсь.

– Я, между прочим, могла бы и не посылать мальчишку с весточкой о ней, – недовольно буркнула девушка.

А я поняла, что до этого момента даже не знала, как зовут девушку. Не следовало соваться ни к кому на порог, особенно учитывая мой род деятельности и то, что настоящих друзей у меня в этом городе не было.

– Ну за это я тебя хоть сейчас отблагодарю, только вытащу эту на улицу, и пусть с ней Ката сама разбирается. Эй, шлюпендра, она обещала убить тебя быстро и безболезненно, вылезай, – обратился он уже ко мне.

– Убить? – удивлённо воскликнула Адель.

– Сама её спроси, она справа от входа прячется.

Нагибаться мужчина не стал, его рука протиснулась глубже. Водя ей из стороны в сторону, Крейн пытался нащупать меня. Сглотнув ком в горле, я резко схватила его запястье и собиралась укусить кисть, но красавчик выдернул меня из-под прилавка. Выпустив из пальцев руку беловолосого, я растянулась на полу прямо возле его ног и вскрикнула в тот момент, когда столкнулась коленями с досками в очередной раз.

– Ката, привет! – продолжала милую беседу Адель.

Со своего места я не видела, где именно стояла девушка и что делала, но от того, к кому она обратилась, пробрал холодный пот. Выглядеть слабой и жалкой мне надоело, но что я могла им противопоставить? Для моей «магии» нужно прикосновение, а Крейн вырвал запястье слишком быстро.

– Долго лежать будем? – прямо поинтересовался мужчина. Он возвышался надо мной во весь рост, и с пола казался настоящим великаном. Окинув взглядом его сапоги и заправленные в них штаны, я нервно сглотнула, ведь выше пояса точно не дотянусь, а на таком расстоянии открытых участков тела у красавчика не нашлось. Придётся прибегать к хитрости.

Только я собиралась подняться как можно грациозней и сказать что-нибудь ради возможности прикоснуться к нему, как мужчина нагнулся, схватил меня за шиворот и резко дёрнул вверх. Из горла вырвался непонятный глухой звук, но на крик он похож не был. Поставив меня на ноги, Крейн подтолкнул в спину по направлению к двери.

– Шагай давай, у меня тут ещё дела.

Снова споткнувшись от неожиданности, я чуть не врезалась в прижавшуюся к стене возле двери Адель. Девушка о чём-то тихо переговаривалась с кем-то на улице, но стоило меня увидеть, и она мигом убралась с дороги.

Переступив порог магазина, я оказалась снаружи и зажмурила глаза. Вокруг стояла серость утра, но, помимо этого, на город опустился густой, непроглядный туман. Застыв на месте, я всматривалась в знакомые очертания домов, но когда взгляд скользнул по яростному лицу Каты в паре шагов от меня, то невольно попятилась. Уверенная мужская рука снова легла на спину, выталкивая за пределы магазина.

– Вы тут базарьте пока, а мне надо расплатиться за услугу, – послышался сзади голос Крейна.

– У тебя десять минут, – рявкнула на него Ката, не отводя от меня взгляда.

– Обижаешь. Адель справится и за пять, – усмехнулся мужчина.

Дверь с хлопком закрылась, колокольчик снова звякнул, а я нервно покусывала губу и выставляла руки ладонями в сторону русой девушки. Прежде мне не доводилось сталкиваться со злобными жёнами клиентов. Интересно, как Девид отреагировал на то, что Ката планировала со мной сделать?

Отступать было некуда. Убежать я точно не смогла бы, не с моими исцарапанными коленями. Надо как-то прикоснуться к девушке и внушить ей… Не знаю, страх передо мной, что ли. Пусть она боялась бы меня и наш бордель обходила стороной. Но для этого к ней надо приблизиться и не оказаться мешком для битья.

– Послусай, это плосто моя лабота. Мне за это платят. Я не знала, сто он зенат и тем более у меня нет никаких плетензий на него… – принялась говорить первое, что пришло в голову. Вот честно, дамочка перегнула палку. Ну кто будет гоняться за шлюхой по городу весь день, желая убить ту за то, что муж пошёл налево? Её проблемы – это мужчины, а не я, нечего ко мне цепляться.

– Ещё бы у тебя были претензии! Таких, как ты, надо вырезать целыми борделями! Именно потому, что есть вы, всё это и происходит! – рявкнула Ката.

Верхняя губа девушки подрагивала и задевала ноздрю. Создавалось впечатление, что она вот-вот зарычит. Опустив руки на рукоятки кинжалов, Ката схватилась за них и уже собиралась вытащить из ножен, но тут до меня донёсся топот ног по гравию улицы.

Джеймс появился как раз вовремя. Его жена сорвалась с места, обнажила клинки и бросилась в мою сторону, я отшатнулась и собиралась бежать, но поморщилась от боли в колене, стоило сделать первый шаг. Мужчина выскочил из тумана и встал на пути Каты и получил сильный удар кулаком по носу. Вообще-то, он предназначался мне, но из-за неожиданного манёвра мужа, истеричка попыталась обогнуть его, изменила траекторию и врезала тому по лицу.

Раздался хруст. Джеймс отшатнулся и прижал обе руки к области над губами. Я снова попыталась убежать, но успела сделать всего три шага. Выносить боль в коленях оказалось трудно. Каким-то образом истеричка обогнула парня и с силой заехала каблуком сапога по моей голени.

Взвыв, я рухнула на дорогу, но успела подставить руки. Ладони проехались по шероховатым камням. На них образовались свежие царапины. Ката оседлала меня сверху, окончательно прижав к гравию, а одно из лезвий достигло цели и полоснуло по плечу. Вот теперь я не сдержалась и закричала в голос.

– Ката, прекрати, мы же всё обсудили, прости меня, я сделаю, что скажешь… – запричитал сзади Джеймс. Его голос звучал не так, как прежде, сказывался сломанный нос.

У меня над спиной что-то происходило. Чуть повернув голову, я смогла увидеть проступившую на моём плече кровь и то, как парень пытается не дать жене замахнуться кинжалами ещё раз. Он стоял за ней, возвышаясь так, что голова девушки заканчивалась на уровне груди, и с усилием сжимал запястья Каты, удерживая руки.

Нос Джеймса и правда оказался сломан, из него шла кровь. Она стекала по светлым волосам щетины над губами и уже достигала рта. Зрелище оказалось не для слабонервных, меня чуть не стошнило от вида того, как неестественно оказался выгнут аккуратный шнобель парня.

Дверь магазина свечницы распахнулась. Проклятый звон колокольчика отдался в ушах. Я попыталась выползти из-под девушки, но она сидела ровно на моей пояснице и не позволяла улизнуть.

Крейн вразвалочку вышел из дома, застёгивая ремень и даже не стесняясь этого. Бросив на нас взгляд, он устало закатил глаза и подошёл ближе. Перехватив сперва одну руку Каты, он с лёгкостью забрал у неё оружие, затем проделал то же самое со второй. Мастерским и едва уловимым движением, мужчина засунул оба кинжала за пояс, а сам кивнул Джеймсу, как бы сообщая, что справится. Передав запястья жены красавчику, парень отошёл от них и приблизился ко мне.

Дёрнув так, что Ката чуть ли не зашипела на него, Крейн с лёгкостью перекинул девушку через плечо и оторвал от земли.

– Отпусти, ублюдок! Я ещё не закончила! – завопила она.

Кулаки истерички продолжали барабанить мужчину по спине. Казалось, что она пыталась ещё и избить его ногами, но ладонь красавчика легла на её лодыжки так, что намертво прижала к груди, не позволяя шевелиться. Тогда Ката попыталась скатиться с плеча, но он собственнически похлопал её по ягодицам и покачал головой.

– Ремня бы тебе всыпать, как в детстве, успокойся уже. Ты ей и лицо разбила и плечо порезала. Может, ещё и ногу сломала, а тебе всё мало? – усмехнулся он.

– Я хочу её убить! – взревела Ката. – Что бы ни одна тварь не смела заявлять, что её трахнул мой муж!

Пытаясь отдышаться, я нервно смотрела на них и понимала, что эта девушка так просто не отстанет.

Вот чокнутая!

Тяжело вздохнув, Джеймс виновато протянул мне руку, намереваясь помочь подняться, но я проигнорировала этот жест и продолжала валяться на дороге. Гравий больно впивался в локти и ладони. На открытых участках ног появились свежие царапины, но это казалось ерундой перед угрозой реальной смерти.

– Давай, вставай и убирайся отсюда, – проговорил парень.

Вытерев кровь с лица, он нагнулся и нагло схватился за мои плечи с намерением поднять меня. Когда ладонь Джеймса коснулась моей свежей раны, в небе загремел гром. Вздрогнув, мы уставились вверх, но туман не позволил увидеть, есть ли там тучи или нет.

В отличие от нас, Крейн резко опустился на одно колено, выпустил Кату и прижал руки к ушам. Его лицо исказилось так, словно мужчина испытывал дикую боль. Получив свободу, девушка спрыгнула с плеча, коснулась ногами гравия и выскользнула из объятий. Выпрямившись, она развернулась на нас с Джеймсом, но застыла.

Подняв на неё взгляд, красавчик прорычал что-то неразборчивое и сплюнул под ноги. Гром больше не повторился, но лицо Крейна продолжало выглядеть напряжённым. Встав, он поднёс указательные пальцы к ушам и проверил ими что-то внутри.

Уставившись в первую очередь на девушку, я скинула со своих плеч руки её мужа. Истеричка и так не в себе, а он у неё на глазах прикасался ко мне…

Замерев, я ожидала нападения, но девушка стояла и ничего не делала. Её взгляд метался между мной и Джеймсом, а рот чуть приоткрылся. На лице застыло выражение ужаса, а руки, некогда сжатые в кулаки и готовые наносить очередные побои, вытянулись вдоль туловища.

Крейн сделал шаг к ней и замер рядом. Его брови сдвинулись к переносице, лоб нахмурился. Из магазина свечницы высовывалась взволнованная Адель.

Посмотрев на блондина рядом с собой, я резко дёрнулась и отползла от него на центр улицы. Ничего не понимая, Джеймс проследил за этим, и в его взгляде был страх.

Из глаз парня ровными струйками стекала кровь… Аккуратные две капельки ползли по щекам, оставляя за собой след, и сейчас они были почти на самом подбородке. Откуда-то я знала, что на моём лице все остальные видят то же самое.

Подняв руку, я провела под глазом и сразу посмотрела на пальцы. Предчувствие не обмануло.

– Крейн… – тихо проговорила Ката.

– Я разрешаю тебе её убить или позволишь мне? – отозвался мужчина.

Отсюда надо было бежать, и срочно. Я вскочила, проигнорировала Джеймса, попытавшегося остановить меня, и бросилась в ближайший переулок.

Содранные и перевязанные колени сильно замедляли и вынуждали ковылять, как престарелую, скрюченную старушку. Сил почти не осталось, но я вкладывала последние в каждый шаг. Вперёд меня гнала всего одна мысль: у мёртвых ничего и никогда не болит. Пока есть боль и усталость – я ещё жива и это главное.

Глава 8. Начало пути

Записи главного ищейки отряда в Гебирд

Трея Вайзенкайнда

«Первый признак неполного объединения триады – туман. Его обычно никто не замечает, но он всегда идёт прежде остальных. В писаниях сказано, что если два воплощения смешали каплю своей крови один раз, то это не несёт последствий, кроме дня тумана, но если они встретились вновь и коснулись друг друга, то мир начнёт угасать, катастрофы будут его терзать и требовать окончательного объединения всех трёх воплощений. И с этой минуты они все будут связаны друг с другом, даже если прежде не были знакомы.»

Гебирд, город лорда Феринели

Ёль

Утро оказалось не подходящим для поездки, но никого это не волновало. Густой серый туман окутал дворец со всех сторон, лишив возможности видеть дальше, чем на десять шагов. Несмотря на это, сборы в путь шли полным ходом.

Силуэт экипажа виднелся на подъездной дорожке к крыльцу. Всматриваясь в очертания колёс и плоской крыши в окружении четырёх острых шпилей по краям, я куталась в плащ и медленно шла вперёд. Два гвардейца лорда Феринели не отставали от меня ни на шаг. На вид они оба были не старше восемнадцати. Шарканье их ног по гравию раздражало, но избавиться от парней оказалось невозможно. Они поджидали возле дверей спальни отца, где служанки с самого утра собирали меня в дорогу и помогли надеть тот самый дорожный костюм. Только зачем он нужен, если меня посадят в экипаж? Путешествовать верхом мне всегда нравилось больше. Трястись в душном, ограниченном пространстве не хотелось.

С отцом мы не пересекались с того момента, как он покинул покои с первыми признаками наступления утра. Ночевали мы в разных комнатах, мне досталась спальня с огромной кроватью, в то время как он ютился в гостиной на диване. Сумму, за которую папа продал меня церкви, он так и не назвал, но вопрос был решён ещё вчера, и поездка в Митл не могла не состояться. Лорд Феринели освободил папу от дел и послал с нами за невыплаченной частью награды. Только ему он так доверял, что мог поручить это.

Пока я шла от дворца, то всматривалась в каждого встречного и надеялась найти отца или кого-то из ищеек, но пока не узнавала снующих мимо мужчин. Первым удалось увидеть Трея. С ним будет проще поговорить, чем с наглецом. С тем вообще не хотелось видеться… Никогда.

Ищейка с не очень длинными, пышными чёрными волосами стоял слева от экипажа и проверял содержимое каждого свёртка, приносимого слугами. После осмотра багаж либо занимал место на крыше, либо его поспешно уносили.

Приближаясь к мужчине, я невольно сжала руками юбку с разрезом по центру, благодаря чему смогла ускориться. Мои ноги под костюмом были облачены в облегающие кожаные брюки, в которых удобно сидеть в седле, но никак не на лавке экипажа.

Лицо Трея показалось мне бледным и уставшим, веки осунулись, но это могло быть из-за тумана. Даже учитывая это, мужчина не утратил своей привлекательности. В отличие от того, другого ищейки, этот был довольно красив для своих лет. Он заметил моё приближение и жестом велел слуге сложить очередные свёртки на крышу без проверки.

– Доброе утро, милорд, не уделите мне пару минут вашего времени? – заговорила я, как только поймала на себе взгляд.

Остановившись в паре шагов, я осмотрела выкрашенный в позолоту экипаж с витиеватым орнаментом по всей стене. У нас с отцом не было денег на подобную красоту. Лорд Феринели выделил его для моего путешествия? С какой стати? Рассчитывал получить от церкви ещё больше денег за комфортабельную доставку воплощения в сопровождении гвардейцев?

– Леди Арроганс, я не лорд, можете звать меня просто Трей, и я в любой момент найду для вас время. – Мужчина учтиво поклонился, а губы тронула искренняя улыбка. Обращаться к малознакомому человеку по имени казалось неправильным, особенно учитывая, что он старше меня, но раз он просит, почему нет?

– Леди Арроганс – это моя мать и супруга брата, но никак не я, – проговорила я в ответ. – Может, у меня теперь есть какой-то особый титул?

– Боюсь, церковь такого ещё не придумала, – с улыбкой ответил мужчина.

– Ладно, можете звать меня просто Ёль, пока мы в пути, – я махнула рукой и поспешила затронуть волнующую тему, указав ладонью на экипаж. – Вы же не хотите, чтобы я ехала в этом?

Трей изумлённо приподнял брови и одним жестом отправил очередного слугу прочь, даже не проверив содержимое свёртков. Бросая взгляды на мужчин вокруг нас, я невольно отметила, что некоторые из гвардейцев делают свою работу медленнее, чем до моего прихода.

– Лорд Феринели заверил меня, что это его лучший экипаж… – начал оправдываться Трей с искренним изумлением.

– Нет, вы не поняли. Экипаж и правда великолепен, в этом нет никаких сомнений, просто я предпочитаю ездить верхом. Я прекрасно это умею и отлично держусь в седле. Я не буду задерживать вас, – поспешила я пояснить свою позицию и погладила стенку экипажа ладонью, словно в подтверждение слов о его великолепии.

– Леди Арроганс, – Трей моментально запнулся, поймав мой суровый взгляд. – Простите, мне непривычно называть леди вашего положения по имени, – пояснил он. – А насчёт экипажа, здесь скорее вопрос вашей безопасности.

– Безопасности? Да я задохнусь в этом гробу на колёсах! Путешествие верхом для меня будет более безопасно. Я могу вас заверить, что мне не грозит выпасть из седла. Какие ещё опасности могут мне грозить?

– Учитывая мой опыт, я могу вас заверить, что это не единственная угроза…

В этот момент неизвестный предмет пролетел прямо возле моего лица, со свистом разрезав воздух и обдав дуновением ветра. Пряди волос откинуло со лба, они взметнулись вверх, но через несколько секунд вернулись на место, прилипнув к слегка взмокшей щеке. Хруст дерева возле правого уха заставил вздрогнуть и отшатнуться от экипажа на шаг. Сердце учащённо забилось в груди, делая лиф жакета слишком тугим.

Трей сразу схватился за рукоятку меча, висевшего в ножнах у него на поясе, но застыл, уставившись в ту сторону, откуда прилетел предмет. Покосившись на орнамент из позолоты возле окна, я увидела воткнутый в стенку нож. Он ещё слегка подрагивал.

– Прай! – грозно рявкнул ищейка. – Я поседею раньше времени из-за тебя.

Одно это имя вынудило сжаться всем телом и проследить за взглядом Трея. Из тумана в нашу сторону размеренно шёл названый человек. Пряди его волос с висков были собраны на затылке так, что даже короткие, непослушные локоны не падали на лицо. Остальная шевелюра спокойно спускалась по шее к плечам и едва касалась их. Не замедляя шага, мужчина приблизился, протиснулся между нами и резко вытащил нож из стенки экипажа, а затем поднёс его к моему лицу так, что я неосознанно сделала пару шагов назад и чуть не наступила на ногу одному из застывших гвардейцев.

– Стоило мне прицелиться чуть-чуть правее, и он вонзился бы в вас. Поверьте, я с большим удовольствием вонзил бы в вас кое-что другое, а не нож. Верхом вы будете прекрасной мишенью, несмотря на туман, ведь представители ордена великолепно видят в таких условиях и даже в темноте. Одна стрела, один удачно выпущенный клинок, и нам больше некого будет везти в Митл. Как бы мне ни хотелось любоваться вашими формами всю дорогу, лучше я буду заниматься своими обязанностями и изучать окрестности на предмет преследователей. А для этого вам следует скрыться с моих глаз в этом гробу на колёсах, – сурово выпалил Прай, прожигая меня взглядом.

Я с огромным усилием удержала рот закрытым, ведь он так и норовил распахнуться от возмущения после услышанных слов. Он что, правда, это только что сказал при всех? Да как у него наглости хватило! Сердце в груди ещё больше ускорило ритм, вынуждая делать частые и глубокие вдохи.

Отстранившись, мужчина обернулся на не менее злого Трея.

– Хватит с ней нянчиться, так она не доедет живой, и моей вины в этом точно не будет. На кого в этом случае свалите всё? – заявил он, развернулся и пошёл прочь, словно его здесь не было. Трей покосился на меня, нервно шевеля желваками.

– Как бы мне ни хотелось этого признавать, но он прав. Те, кто будет пытаться вас убить, имеют перед нами массу преимуществ, и в экипаже будет безопаснее, – с неохотой в голосе подтвердил он слова Прая.

Я всё никак не могла отойти от случившегося.

– А если бы я в этот момент дёрнулась в сторону и его нож угодил бы прямо в меня? Вы должны оберегать меня, не так ли? А вместо этого он только что подверг меня опасности! Я же великое сокровище церкви! – возмутилась я.

Взмахом ладони я указала в ту сторону, куда направился наглец. Там, на краю подъездной дорожки к дворцу, виднелись силуэты лошадей и людей, что переминались возле них с ноги на ногу, готовые отправиться в путь. Их отобрали в качестве нашего сопровождения. Видимо, троих ищеек для обеспечения моей безопасности оказалось недостаточно.

– Его поступку нет оправдания, ми… Ёль. Просто… держитесь от него подальше и не обращайте внимания, – устало выговорил Трей, чем удивил ещё больше. – Лучше вообще с ним не разговаривайте.

– Я не совсем понимаю вашей иерархии. Он ваш подчинённый или наоборот? – прямо спросила я.

– В этой миссии я назначен главным ищейкой в отряде. Прежде эта роль всегда доставалась Праю, ему трудно свыкнуться, что сейчас командует не он.

– Так прикажите ему вести себя со мной, как полагается! Сперва он выставляет меня лгуньей на всю столовую, бросается настолько невыносимыми фразами, что мне придётся мыть уши с мылом! Потом затыкает рот и выволакивает из моей же спальни, при условии, что его там и близко быть не должно было, теперь это. – Я перевела дыхание и посмотрела на заметную щель от ножа в стенке экипажа. – Что ещё мне от него ждать за эти дни путешествия? Что он приставит мне нож к горлу? Или вообще затащит в кусты? Может, это он убил мою служанку и потому оказался там так быстро? Вам не приходило это в голову? – разразилась я тирадой своих подозрений и снова перевела взгляд на Трея.

Пока мы разговаривали в стороне замерло двое мужчин. Их приближение я не уловила, но вовремя замолчала, ведь собиралась сказать ещё кучу всего про наглеца со шрамами на лице.

– Это первое, что пришло мне в голову, но вынужден признать, в этот раз он точно ни при чём, – спокойно ответил Трей.

– В этот раз? – ещё больше взорвалась я и собиралась спросить о предыдущем разе, но меня прервал голос отца:

– Ёль, что-то случилось? – настороженно спросил он.

Папа был одним из тех двоих, замерших не так далеко. Именно он стоял ближе и натягивал перчатки на руки. Весь его вид говорил о готовности отправиться в путь немедленно. Должно быть, мы ждали только его и того, кто стоял рядом. Переведя взгляд на второго подоспевшего человека, я широко распахнула глаза, не поверив им, ведь не предполагала, что он поедет с нами.

Лиам Мисткерл застыл возле моего отца, выпятив грудь вперёд и сцепив руки за спиной, на его лице играла хитрая улыбка, а взгляд сновал по мне от подола юбки к груди и обратно, ни разу не поднявшись выше шеи и не встретившись с глазами.

– Небольшие разногласия по вопросу путешествия в экипаже. Но уже всё улажено, мы можем отправляться в путь, – поспешил заверить отца Трей. – Ёль, с вами поедет Яра. Ей я всецело доверяю и надеюсь, на её счёт у вас нет никаких подозрений? Вы виделись с ней в кабинете лорда Феринели при нашей первой встрече. Ну и приставленная к вам горничная, конечно. Она уже на козлах с кучером, – ищейка натянуто улыбнулся, пытаясь выглядеть дружелюбно и замять поднятую тему.

Ладно, сейчас не время и не место упираться и спорить о чём-то. Тем более что в стенах этого гроба на колёсах, мне и правда не грозит столкнуться с проклятым наглецом. Да и он не сможет швырнуть нож так, чтобы тот прошёл через стену и как-то задел меня. Переведя взгляд на покачивающегося с пяток на мыски Лиама, я недоумённо посмотрела на отца.

– А лорд Мисткерл с какими целями сопровождает нас? Или он решил попрощаться?

– Лорд Мисткерл желает лично переговорить с магистрами церкви по вопросу разрыва вашей помолвки и не доверяет столь деликатный вопрос мне, – прямо ответил папа.

От услышанных слов я медленно моргнула, пытаясь осмыслить их. Шнуровка на груди показалась слишком тугой, и дышать стало труднее. Мне в голову не приходило мысли, что из-за нового статуса нашу помолвку и правда придётся расторгнуть. Слова лорда Феринели в кабинете казались только поводом вытрясти из ищеек больше денег. Посмотрев на жениха, я попыталась поймать его взгляд, но так и не смогла.

– Разрыв помолвки? Церковь будет на этом настаивать? – на всякий случай уточнила я.

– Вы воплощение божества, Ёль, – тихо заговорил Трей у меня за спиной, вынудив повернуть голову. – При всём моём уважении к лорду Мисткерлу, но магистры церкви не позволят вам вступить в брак с человеком столь низкого положения, как он. Если вы пожелаете, то вам подберут супруга уровня лорда Феринели, если не выше, возможно, даже какого-нибудь короля.

Наблюдая за выражением лица Трея, я поняла, что ему неудобно говорить на эту тему в присутствии самого Лиама. На нашем материке не было стран, которыми управляли бы короли. Все они остались на соседних континентах. За свои почти восемнадцать лет я никогда не видела моря, ведь мы жили слишком далеко от него, ближе к горам. Самым большим водоёмом здесь был пруд в садах лорда Феринели.

– Я лишь хочу получить полагающуюся мне компенсацию за десятилетнее ожидание брака, которому не суждено случится, – слишком спокойно и с каким-то весельем в голосе отозвался Лиам, возвращая меня из размышлений.

Посмотрев на мужчину, я заметила улыбку в уголках его губ. Лиам поднял взгляд и встретился с моим. По телу пробежала противная дрожь от воспоминаний о том моменте, когда он в последний раз смотрел на меня также. Не будь у меня способности воплощения божества, Лиам точно продолжил бы попытки соблазнить меня в спальне. К чему бы это привело?

Холодный ветерок пронёсся мимо, заставил поёжиться и сильнее закутаться в плащ. Я вспомнила и то, как наблюдала за мужчиной из окна, пока он силился найти оберег в кустах сада, и подавила смешок. Это придало уверенности в принятии окончательного решения. Горевать о разрыве помолвки с этим человеком я точно никогда не буду.

– Справедливое замечание, – мне далось огромных усилий произнести эти слова без дрожи в голосе. – Надеюсь, что эта компенсация будет сопоставима с упущенной выгодой, которую вы могли бы получить, став супругом воплощения божества. Думаю, церковь пошла бы мне навстречу, попроси я об этом, не так ли? – свой последний вопрос я задала Трею, обернувшись на него в поиске поддержки. К моему удивлению, мужчина смотрел на меня в ответ с каким-то блеском в глазах и сразу уловил, чего жду от него.

– Безусловно. Ваше желание учитывалось бы в первую очередь. А с этого момента все ваши расходы берёт на себя церковь, и вы можете распоряжаться её богатствами по своему усмотрению.

– Надеюсь, лорд Мисткерл, вам заплатят ту компенсацию, которой вы достойны. Мне же остаётся только радоваться, что наше знакомство не зашло слишком далеко и разрыв помолвки не доставит неудобств ни одному из нас. – Откуда-то из тумана донёсся мужской смешок. Отвернувшись от отца и бывшего жениха, я открыто посмотрела на Трея. – Где ваша девушка, с которой мне предстоит ехать? Чем быстрее отправимся в путь, тем меньше времени нам всем придётся провести в обществе друг друга.

– Ёль… – попытался отец одёрнуть меня и напомнить о хороших манерах, но ищейка проигнорировал его и учтиво распахнул дверь экипажа.

– Прошу, я позову Яру, и когда она к вам присоединиться, мы можем трогаться, – спокойно сказал Трей, подставляя локоть в качестве опоры. Приняв его помощь, я забралась внутрь «гроба на колёсах» и устроилась на лавке, заваленной мягкими подушками. Хоть за это спасибо. Сумка с моими нарядами уже лежала здесь, что стало большим сюрпризом. Так и не убрав руку с локтя ищейки, я дёрнула его к себе, вынуждая мужчину наклониться и заглянуть внутрь.

– Я могу вас попросить сделать так, чтобы моему бывшему жениху не досталось ни медяка? – тихо спросила я, надеясь, что никто за пределами экипажа не услышит. На лице Трея появилась мимолётная улыбка, но он поспешил её спрятать.

– Ваша просьба для меня закон, – мягко сказал он.

Пальцы разжались, выпуская локоть мужчины и позволяя отстраниться. Мне начинал нравиться этот человек, как и новое положение. Побольше бы таких, кто выполнял любую мою просьбу по собственному желанию.

Когда дверца экипажа закрылась, я ещё слышала отдалённые мужские голоса, а значит, отец, Лиам и ищейка продолжили беседу, но постепенно отходили, пока слов стало совсем не разобрать. Тяжело вздохнув, я отдёрнула шторку с окна и откинулась на спинку сидения. Мне открывался вид только на стенку и край козел. Дальше ничего не было видно из-за тумана, и кто знает, как долго он продлится, лишив меня возможности любоваться пейзажами.

Прошло не меньше пяти минут, прежде чем другая дверь экипажа распахнулась и внутрь вместе со свежим воздухом ворвалась девушка. Я и правда её уже видела на аудиенции у лорда Феринели, но, честно говоря, тогда она не особо привлекла моё внимание. Длинные тёмно-русые волосы собраны в косу, но слишком много прядей выбилось из неё и торчало в разные стороны. Пронзительные карие глаза изучающе осмотрели меня, и в них мелькнула заинтересованность, ведь ищейка поняла, что я делаю то же самое.

Девушка была в кожаных брюках, почти таких же, как мои под юбкой, высоких тканевых сапогах по колено и облегающем камзоле, который ничуть не скрывал форму её груди. Яра, как назвал ищейку Трей, оказалась привлекательной, я бы даже сказала, красивее меня, что слегка задело. Немногие женщины во дворце казались мне такими.

– Миледи, для меня большая честь составить вам компанию в этом путешествии! Кто бы мог подумать, что такая удача, как встреча с истинным воплощением божества, выпадет именно мне, – затараторила спутница, но в её голосе не слышалось ноток искренности. Она словно заучивала эту фразу, пока шла сюда и отчеканила её, как утреннюю молитву.

Натянуто улыбнувшись, я пожала плечами, не видя в новой роли ничего уникального.

– Мы можем немного помолчать, а то я не спала всю ночь? – устало спросила я, предчувствуя весёлую поездку. Ночью мне не удалось сомкнуть глаз, и раз уж придётся ехать в таких условиях, почему бы не воспользоваться возможностью.

Ищейка не успела кивнуть или что-то ответить. В этот миг экипаж тронулся, и меня вжало в спинку сидения. Ну что ж, прощай дворец лорда Феринели и да здравствует неизвестность и новая жизнь.

Глава 9. Начало конца

Записи главного ищейки отряда в Гебирд

Трея Вайзенкайнда

«Я следил за Праем, в то время как он следил за воплощением божества. Его взгляд сновал по кромке леса в поисках любых опасностей, что грозили ей, но краем глаза он всегда смотрел в окно экипажа с её стороны. Должен признать, девушка была красива, но не настолько, как Яра. В то, что интерес Прая вызван её внешностью, мне верилось с трудом. Как бы в его голове ни родилось плана по организации очередного несчастного случая…»

В дне пути от Гебирда, посреди дороги

Ёль

Когда рассеялся туман, из окна стала видна скучная кромка леса. Стволы деревьев разной толщины жались друг к другу, почти не образуя прогалов и закрывая вид на то, что скрывалось в их глубине. Первые несколько часов мне было интересно наблюдать за этим зрелищем, но потом наскучило.

Путешествие в экипаже оказалось тем ещё испытанием. Вместо комфортной поездки я попала в какое-то приспособление для пыток. Находиться в душном, замкнутом пространстве, которое ещё и трясётся на каждом камне – не самое приятное времяпрепровождение. Кучер словно специально направлял лошадей по глубоким ямам, из-за чего экипаж постоянно дёргался и подпрыгивал. Дорожный костюм не стеснял движений, но от сидения в нём тело затекло и хотелось сорвать штаны и больше никогда их не надевать.

Спутница молчала всю дорогу, уткнувшись носом в книгу. Краем глаза я наблюдала за ней и жалела, что не подумала о подобном занятии. Вот вышивать здесь оказалось бы просто невозможно. Не стоило и пытаться, чтобы понять это.

Рассматривая край леса я старалась не показывать закипавшего во мне недовольства, но гвардейцы и так перешёптывались, явно обсуждая мои неудобства. Сами бы залезли внутрь этого «гроба на колёсах», я бы с радостью посмотрела на их страдания. День клонился к вечеру, деревья начинали откидывать длинные тени, и скоро мне придётся найти себе другое занятие. Рассматривать природу больше не получится, и я решила уделить внимание нашему окружению.

Я пыталась вспомнить, знала ли гвардейцев вокруг нас. Пара имён всплыла в голове, но с большинством мы знакомы не были. Учитывая, что последние десять лет я считала своё будущее устроенным, то особо не обращала внимания на ровесников мужского пола.

– А вы любите своего жениха? – неожиданно спросила Яра.

Оторвав взгляд от рассматривания очередного сменившегося возле стенки экипажа гвардейца, я посмотрела на девушку и медленно моргнула.

– Прошу прощения?

– Ну этот тип, что вчера ползал под окнами. Вы его любили или любите? Он же ваш жених, я правильно поняла? – уточнила она.

– Мой отец договорился о моём браке с ним, когда мне было семь, никакой любви для этого не требуется, – спокойно ответила я и откинулась на спинку сидения.

Ради глотка свежего воздуха нам пришлось распахнуть все окна, у которых была такая возможность. Так образовался лёгкий сквозняк, но вместе с дуновениями тёплого ветерка внутрь стала проникать пыль, насекомые и запахи лошадиного помёта. Если бы я знала обо всех этих неудобствах заранее, то ни за что не согласилась бы путешествовать подобным образом. Наглецу пришлось бы связать меня, чтобы затолкать сюда. Почему-то мне казалось, что он был способен на такое.

– Как у вас всё просто, – усмехнулась Яра.

– Здесь нет ничего простого. Десять лет назад состояние и положение отца было более значительным, и лорд Мисткерл был только рад заключить этот договор. Учитывая наше положение сейчас, думаю, он счастлив, что избавился от меня. Как бы мне хотелось посмотреть на его лицо, когда церковь озвучит сумму компенсации. Но ещё больше я буду рада услышать их отказ в ней, – заявила я.

Слова вырывались из горла быстрее, чем я успевала их обдумать, но мне уже было всё равно. Здесь нет сплетниц Гебирда. Слухи о том, что я сказала, не распространятся среди них.

– Значит, он свободен, – задумчиво пробормотала девушка. Её взгляд в этот момент был устремлён на улицу. В последний раз я видела Лиама с левой стороны от экипажа. Он ехал сзади нас, не обгоняя, но и не сильно отставая. Со своего места Яра как раз могла его видеть.

– И думать забудь, если у тебя среди приданого не завалялось поместье или хотя бы особняк, – буркнула я, вспоминая, какое приданое лорд Феринели назначил любимой дочери. А раз Лиам вот-вот освободится от нежеланной невесты в моём лице, то любой женщине, которая захочет заполучить его, следовало предложить куда больше, чем давали за Элизу.

Оторвав взгляд от улицы по ту сторону окна, Яра удивлённо посмотрела на меня, а когда поняла, к чему я клоню, расхохоталась.

– Ну что вы, я так далеко не заглядываю, – усмехнулась она. Я могла только хмыкнуть про себя. Ага, как же. Уже раздевала его мысленно, не иначе. – Моя постель в последнее время стала часто пустовать, я лишь для этих целей, – с каким-то весельем заявила Яра, ничуть не стесняясь этой темы. Для меня подобная откровенность казалась дикой, но раз уж она сама начала…

– А ищейкам можно… – я запнулась на середине вопроса, не зная, как его сформулировать. Язык не поворачивался произнести те слова, которые следовало.

Насколько я знала, всем, кто имел хоть какое-то отношение к церкви святой триады, запрещалось всё, что было связано с обычными человеческими радостями. Они хранили верность религии, не вступали в браки и не имели детей, а значит, и не занимались тем, что к ним приводит.

– Конечно. Мы немного другая ветвь служителей церкви. Нам можно всё. Другое дело, что мало кто заводит полноценные семьи из-за весьма скромного жалования, а приводить мужа или жену в общие казармы пока ещё никто не решился. Так, перепихнуться на разок, повесив платок на ручку двери, чтоб не входили – это само собой, частое явление, – Яра спокойно пожала плечами. – Но зато если кто-то всё же находит свою половинку, то его или её с радостью принимают в нашу большую семью. Мы же все носим имя одного рода.

– Вам платят настолько мало, что вы не можете позволить себе не то что свой дом, но хотя бы комнату на ночь? – эта новость стала для меня настоящим откровением. Даже в рядах ищеек взаимоотношения между мужчиной и женщиной не обходились без материальной выгоды, никакой любви. Хочешь отселиться из казарм, просто найди дурака или дуру с деньгами и своим домом, женись или выйди замуж и съезжай в более комфортные условия. Всё как у нас.

За свою жизнь я не видела ни одного брака, заключённого по любви, только читала о них в романах и считала, что там им самое место. Нет никаких чувств, любви до гроба и прочей романтической чуши, о которой пишут, есть только простые человеческие инстинкты, и не все они возвышенные. Иначе за почти восемнадцать лет, я бы точно влюбилась. Кто-то во дворце лорда Феринели, или, хотя бы в нашей усадьбе ещё раньше должен был произвести на меня впечатление и завладеть моим сердцем и мыслями, но этого не случилось.

Возможно, у меня слишком завышенные требования. У других девушек, наверное, всё проще. Да, я считала, что начала влюбляться в Лиама на протяжении последних месяцев, когда стала видеть его ежедневно и специально следила за ним. Думала о нём почти постоянно. Видела в нём своего мужа и смотрела с гордостью, восхищаясь внешним видом день изо дня. Но тогда я бы так быстро не разочаровалась в нём, разве нет?

На несколько минут воцарилась тишина. Она нарушалась топотом копыт, стуком колёс о дорогу и фырканьем лошадей. Судя по всему, делиться со мной личными проблемами Яра не хотела. Она опустила взгляд в книгу и сделала вид, что продолжила чтение.

Какое-то время я сидела молча, выглядывая в окно, но любопытство победило, да и заняться мне всё равно было нечем.

– Что ты читаешь? – открыто спросила я.

– Да так, какую-то бредятину. Нашла в вашей спальне, если что, – сообщила спутница и продемонстрировала название книги. Я поперхнулась от её слов. Эта «бредятина» оказалась моей любимой историей. К горлу подступил приступ кашля. В окно неожиданно просунулась мужская рука с небольшой походной флягой. Приняв её, не глядя, я откупорила пробку и сделала несколько глотков.

Вода показалась на удивление прохладной, хотя при стоявшей летней жаре все запасы, что мы взяли из дворца, уже должны были нагреться. Напившись и подавив приступ кашля, я намеревалась поблагодарить мужчину, но взгляд остановился на изуродованном шрамами лице наглеца. При виде него я чуть не поперхнулась снова.

Слова благодарности застряли в горле. Выхватив свою вещь из моих пальцев, Прай дёрнулся, ударяя лошадь в бока пятками, и ускорился, обгоняя нас. Наблюдая за ним, пока ищейка не скрылся из виду, я тряхнула головой и посмотрела на Яру.

– Не думала, что ищейки читают любовные романы, – попыталась вернуть потерянную нить разговора.

Нахмуренные брови девушки я заметила только после того, как произнесла свои слова.

Книга была о наивной молодой дурочке. Девчонка влюбилась в женатого лорда и отдала ему невинность. Он в ответ опозорил её на весь город. Учитывая, сколько страниц прочитала Яра, она сейчас была в самом начале и, скорее всего, ещё верила в счастливый конец для пары.

Я решила ей не рассказывать, что героиня осталась одна и смогла найти себе место только в борделе. Из-за слухов о связи с замужним человеком никто не брал её на работу. Женщины опасались, что она будет пытаться увести их мужей, а мужчины рассчитывали… Ну на то самое, что стали получать от неё в борделе и рассчитывали, но задаром.

Книгу мне вручила мама, вместе с кучей других похожих и теми напутствиями, что помогли в первые дни после приезда в Гебирд. Лучше набраться ума на опыте несуществующих людей со страниц историй, чем на ошибках, за которые придётся платить самой.

– Мы всё читаем, – слишком натянуто улыбнулась девушка.

Она собиралась сказать что-то ещё, но тут экипаж резко тряхнуло. Стенки, сидение и стёкла задрожали. Выглянув в окно, я ужаснулась от вида того, как деревья по всему лесу ходили ходуном, опасно раскачиваясь в разные стороны. Их кроны сталкивались друг с другом.

Послышалось ржание лошадей, мужские голоса. Кучер пытался кого-то перекричать, но его слова утонули в разнообразных приказах. С каждой секундой нас трясло всё сильнее, животные метались по всей ширине дороги, а всадники безрезультатно пытались их урезонить. По крайней мере, я видела, как у гвардейцев ничего не получалось. В отличие от них отец уже выпрыгнул из седла и успокаивал лошадь.

Кучеру оказалось труднее всех справиться со взбесившейся четвёркой. Нас несло вперёд, время от времени дёргало то вправо, то влево. Из-за этих манёвров меня кидало по сиденью из стороны в сторону, отрывая от одной дверцы и бросая к другой.

Вцепившись пальцами в распахнутое окно, я попыталась удержаться на месте и выглянула на улицу как раз в тот момент, когда одно из ближайших к дороге деревьев с треском начало падать прямо перед нашим экипажем. Мой визг огласил округу, напугал лошадей ещё сильнее. Одна из них встала на дыбы, а после этого рванула вперёд. Где-то рядом раздался мужской властный голос, он что-то скомандовал гвардейцам, но я не разобрала слов.

Прямо на моих глазах в нескольких шагах от копыт первой пары лошадей земля разошлась в разные стороны, образовав трещину. Это препятствие не смутило животных, они с лёгкостью перепрыгнули его, но вот вторая пара не успела. Прямо под их ногами разлом увеличился в размере, а дальний его край резко ушёл вниз, образовав разницу в высоте. Экипаж накренился, меня откинуло спиной на стену.

Яра распахнула ближайшую к себе дверцу и махнула рукой, призывая выпрыгивать, но я впилась пальцами в окно со своей стороны и не могла оторвать взгляда от того, как лошади провалились в трещину. Ремни упряжи натянулись. Задние колёса удерживали нас на самом краю, зацепившись за что-то.

Земля не переставала трястись. Где-то рядом раздался испуганный возглас, и я перевела взгляд в ту сторону. Гвардеец успел остановить лошадь на самом краю разлома, но почва под ними обрушилась, и всадник вместе с животным с криком полетели с обрыва вниз. При виде этого у меня остановилось сердце, пальцы сильнее впились в дверь.

– Эй, миледи, очнись, – рявкнула Яра.

Схватив за плечи, она несколько раз тряхнула меня, вынуждая посмотреть на себя.

– Яра, вытаскивай её, – раздался сзади мужской голос. Экипаж ещё больше накренился, теперь ноги уже опирались о край сидения напротив. Ещё немного, и он полностью перевернётся, и колёса окажутся сбоку, а передняя стенка, отделявшая нас от кучера, станет полом.

– Прикройте глаза, – скомандовала Яра.

Девушка выпрямилась, стянула с себя кожаную жилетку и, намотав её на кулак, со всей силы ударила по стеклу за моей спиной. Град из мелких осколков обдал шею, вынудив пригнуться и обернуться на то, что осталось от довольно узкого окна, игравшего роль дополнительного источника света. Оно не открывалось. Водя обмотанной рукой по краям отверстия, Яра просунула в него голову, проверяя, сможет ли пролезть.

– Так, теперь вы, – заявила она.