Опаленные души. Часть 2: Зеленое пламя

Глава 1. Посланник счастья

Где-то на окраине Лондона, в маленькой, неубранной комнате беспокойно спал темноволосый загорелый мужчина. Его глаза беспорядочно бегали под веками, а рука с силой сжимала белое одеяло… очевидно, ему снился кошмар. И судя по глубоким синякам под глазами, снился не в первый раз. И не в последний… сны Габриэля Смита всегда были полны крови и пламени. А еще жуткой, нечеловеческой ненависти. Именно ненависть годами не давала ему нормально уснуть. К крови и огню привыкаешь, но эти темные, разъедающие эмоции… к ним нельзя было приспособиться и невозможно было выносить. Он был слишком силен и всепоглощающ. Вот и сейчас – мужчина ощутимо вздрогнул и гневно зарычал, после чего… проснулся.

Некоторое время Габриэль потерянно смотрел на обшарпанный белый потолок, после чего нахмурился и собрался с мыслями.

Он Габриэль Смит, капитан армии Великобритании, недавно вернувшийся с операции по подавлению восстания на Черном континенте. Он Габриэль, обычный солдат двадцати трех лет… и мир вокруг не горит в пламени. Никто ни с кем не воюет, и ему не нужно сжигать все на своем пути… все хорошо.

Он не чудовище.

Смит рвано вздохнул и старательно ровно выдохнул. После чего сделал еще один дрожащий вздох и ощутил, как его сердцебиение постепенно успокаивается. Ощущение, что его кровь готова загореться, начало медленно проходить, и мужчина постарался расслабиться настолько, насколько это возможно.

К сожалению, та жуткая ненависть и злоба никогда не исчезала полностью. Она горела в глубине его разума, в любой момент готовясь вспыхнуть в полную силу, но Смит пока держался.

Нет, не пока. Он выдержит. Он стабилизирует себя, и рано или поздно эти жуткие эмоции уйдут окончательно. Габриэль проживет долгую и спокойную жизнь, умерев в глубокой старости. Он сможет… у него был план.

Осталось только добиться того, чтобы никто не мешал ему исполнять этот самый план. К сожалению, это было не так просто… он привлек слишком много внимания. А учитывая остальные компоненты плана, будет привлекать и дальше.

Смит устало вздохнул и отогнал от себя заманчивые картины пожирающего врагов пламени. Если бы вопрос можно было решить столь просто, Габриэль бы даже не переживал… но ничто и никогда не было просто. Не в его жизни.

Мужчина глубоко вздохнул, после чего собрался с силами и медленно сел на кровати. Пружины матраса мерзко заскрипели. Габриэль болезненно поморщился, подавляя желание сжечь их, после чего встал и двинулся к тазу с водой. Побрившись и ополоснувшись пару раз, мужчина вытерся белым полотенцем, а потом оделся в простые темные брюки, белую рубашку и черный жилет. Это был его единственный набор одежды, не являвшийся военной формой, и Габриэль весьма его берег.

Не то чтобы у него не хватало денег, просто он не хотел снова проходить через снятие мерок – раздраженный долгими измерениями и периодическими уколами иглой, мужчина начинал немного дымиться. В итоге Вольфу, его помощнику, пришлось срочно выводить беспокойное начальство из спасенного ателье. Габриэль не хотел бы проходить через это еще раз… мужчина ненавидел ситуации, в которых раскрывалось, насколько плохо он себя контролирует. С боевыми операциями, как ни странно, он справлялся куда лучше.

Смит утомленно вздохнул и медленно спустился по старой, скрипящей лестнице на первый этаж – в общую столовую снимаемого им жилья. Там Габриэля уже ждал молчаливый, побритый под ежик темноволосый мужчина с глубокими зелеными глазами и подтянутой, твердой фигурой. Вольф, изгнанник рода Гринфайер. Его демонский вассал, уже успевший накрыть на стол.

– Вольф, я уже говорил тебе, что это необязательно, – раздраженно сказал Габриэль, отодвигая старый стул.

– Я обязан. Это часть моих обязанностей, пока у вас не появятся слуги, – просто сказал Гринфайер.

Габриэль только раздраженно вздохнул и с силой вонзил вилку в воздушный омлет, начав быстро поглощать свой завтрак. Не прошло и нескольких минут, как немудреная еда Смита была уничтожена. Мужчина удовлетворенно отложил вилку в сторону и откинулся на старом стуле. На его лице отразилась тень хрупкого покоя, вызванного сытостью, и…

– Эм… могу ли я войти? – внезапно донеслось от двери. – Теперь?

Покой на лице Габриэля будто стерло грубой губкой, и он мгновенно подобрался.

– Кто здесь? – зло спросил мужчина.

– Это посланник рода Гостфайер, господин, – невозмутимо проинформировал Вольф.

– И что он здесь делает? – недоуменно спросил Габриэль.

– Ожидает, пока вы позавтракаете, – спокойно пояснил Гринфайер.

Брови Смита недоверчиво приподнялись.

– М-да? Как вежливо с его стороны, – подозрительно сказал Габриэль.

– Вас вассал настаивал на завершении вашей трапезы, – донеслось из-за двери. – Он был крайне настойчив.

Смит мрачно посмотрел на Вольфа и раздраженно приподнял брови… Гринфайер оставался воистину невозмутим и непоколебим подобно горам. Смит раздраженно вздохнул и махнул упрямому Вольфу. Тот молча кивнул, развернулся и открыл дверь прихожей. За ней стоял мило улыбающийся молодой мужчина, одетый в темный сюртук и сиреневый жилет… цвет Гостфайеров. Габриэль поморщился, уже предвкушая поджидающую его бездну проблем.

От этого рода никогда нельзя ждать ничего хорошего. Особенно после того, что сделал Смит… на самом деле, он ожидал убийц или грабителей, но никак не улыбчивых посланцев.

К сожалению, когда дело касалось Гостфайеров… лучше бы это был убийца. Этих ребят хотя бы можно сжечь.

– Итак… с чем пожаловали? – старательно спокойно спросил Габриэль.

Улыбчивый посланник улыбнулся еще шире и аккуратно сел на предложенный Вольфом стул. После чего прокашлялся и откинулся на спинку скрипнувшего стула.

– Капитан Габриэль Смит… мой род хочет сделать вам предложение, стоящее ваших удивительных амбиций, – усмехнулся посланник.

Угол рта Габриэля дернулся. Ну разумеется… о чем еще они могут говорить, кроме его «потрясающих» амбиций. Если бы они знали, что все цели Смита заключаются в спокойном ночном сне… но они не узнают. Он же не самоубийца в конце-то концов. Поэтому…

– Вот как. И в чем же заключается ваше предложение? – с тенью интереса спросил Смит.

Посланник одобрительно на него посмотрел и вытащил на свет тонкую папку из плотной дорогой кожи. При виде этой папки Габриэля затопило нехорошее предчувствие. Посланник же бережно поместил папку на поверхность стола и обнадеживающе улыбнулся полному подозрений Смиту.

– Мы все понимаем, что для настоящего мужчины и сильного аристократа важна личная сила и власть, – начал улыбчивый посланник. – И вы добились впечатляющих успехов в этом направлении. Ваши многочисленные победы во время вооруженных столкновений обеспечили быстрое повышение…

Это он мои приступы ярости называет победами? – невольно подумал Габриэль, продолжая сверлить папку взглядом. – Ну… в процессе враги умирали, конечно. Правда, командира это не сильно успокаивало… он же в курсе, что мне дали повышение, чтобы убрать подальше от «нормальных» аристократов? Которые не были настолько глупы, чтобы брать на себя бремя четырех изгнанников разом.

– А ваше стремление к власти воистину восхищает своей храбростью и целеустремленностью… – продолжал разливаться посланник.

Оооооо… как он изящно обозвал тот факт, что я взял в вассалы изгнанника Гостфайеров, а потом упорно мешал его прикончить. Правда, обычно это называли не храбростью, а самоубийственным идиотизмом, – отстраненно подумал Смит. – А целеустремленностью он обзывает то, что я повторил этот «подвиг» аж три раза? Да, это было очень «целеустремленно» с моей стороны. Полагаю, эти ребята считают меня конченым идиотом… да я и сам так считаю. Если бы у меня были варианты… если бы!

– Но как мы все знаем, – любезно продолжил лакей Гостфайеров. – Даже самому сильному мужчине необходима опора и теплый очаг, к которому он мог бы вернуться, после долгих, изматывающих битв, – несся по волнам слов посланник.

– Так… а это он к чему? – невольно напрягся Смит.

– К тому же истинный мужчина должен выполнять взятые на себя обязательства, по отношению к его вассалам… – возвышенно сказал мужчина.

– Я не дал им сдохнуть и свихнуться, – раздраженно подумал Габриэль. – свои обязательства я выполнил в полном объеме. К чему он ведет вообще? Что Гостфайерам от меня надо?

– И так как вы ответственно взяли на себя заботу о наших оступившихся людях, – участливо улыбнулся посланник. – Мы решили проявить свою долю участия в их дальнейшем благополучии, – от его доброй улыбки можно было ослепнуть. – В конце концов, Натан и его семья члены нашего рода. Мы должны позаботиться о них… и об их заботливом сюзерене, – мягко сказал мужчина.

Именно в этот момент, Смит понял, что он в полной, непередаваемой заднице. Видя эту улыбку, Габриэль осознал – эти двуличные сволочи нашли-таки способ его грохнуть. Наемные убийцы, приходящие посреди ночи? О нет, это была просто разминка… теперь эти твари решили играть серьезно.

– Что тебе надо? – грубо спросил мужчина.

Если это урод собирается затянуть на шее Габриэля петлю, то Смит не собирается с ним миндальничать.

Посланник же, казалось, ничуть не огорчился. Он просто улыбнулся еще шире (когда его щеки уже треснут?), после чего подтолкнул папку к напряженному Смиту.

Тот подозрительно прищурился и взял с поверхности стола вилку, после чего осторожно поддел ею кожаную обложку. Та поддалась и с глухим стуком ударилась о столешницу, открывая свое жуткое содержимое…

На Габриэля смотрела хмурая, явно невыспавшаяся девушка, примерно шестнадцати, семнадцати лет, одетая в простое серое платье. Ее волосы были забраны в аккуратный пучок на затылке, а руки немного нервно сжимали подол серого платья… некоторое время Габриэль молча смотрел на черно-белый портрет, очевидно, сделанный на новомодном фотоаппарате. Он пристально смотрел на молодую девушку и ему казалось…

– Я ее знаю, – совершенно четко понял мужчина. – Я не видел ее никогда в своей демонской жизни… но я знаю ее.

По какой-то необъяснимой причине хмурое лицо девушки показалось ему очень красивым. На секунду, вечный гнев в разуме Смита странно всколыхнулся и будто уменьшился, успокоенный видом этой девушки. И почувствовав это Габриэль… испугался и резко захлопнул кожаную папку. Его пальцы еле заметно дрожали, потому что… ничто не могло уменьшить этот гнев. Он пытался так много раз, использовал множество методик, артефактов и даже помощь целителей, но… ничто не могло ему помочь.

– Они поняли? – испуганно подумал Смит.

Гостфайеры узнали о его проблеме и нашли какие-то артефакты, уменьшающие побочные эффекты безумия? Тогда он в полной заднице! Проклятье, они имеют полное право казнить его прямо сейчас! Даже подозрение в огненном безумии было основанием для суровых мер. Габриэль был в безопасности только потому что его считали слишком безродным для подобного. Он был уверен, что его приступы гнева объяснили нагрузкой от четырех вассалитетов разом, но если они узнали… почему тогда медлят?!

– Ну как вам? – с любопытством спросил посланник.

– Что? – непонимающе переспросил Смит.

– Конечно, леди Рената не самый прекрасный цветок в оранжерее, но эта девушка является потомком старинного и сильного рода, – улыбнулся посланник.

– Не самый прекрасный? – невольно отвлекся Габриэль.

– Если вы скрепите себя узами брака, то приобретете замечательный старинный особняк в самом центре Лондона, – вежливо продолжил лакей рода Гостфайер. – Квалифицированную прислугу и, главное, определенный статус в обществе. С именем Блэквудов никто не посмеет назвать вас безродным, а ваши вассалы займут свое место в высшем свете. Даже король одобрил этот многообещающий союз… – продолжал нести бред посланник.

– Чего? – совершенно потерялся в происходящем безумии Смит.

Посланник увидел его ошарашенное лицо и невольно запнулся.

– Он предлагает вам брачный контракт, капитан, – тихо пояснил Вольф, воспользовавшись паузой.

– Брачный контракт? – с невольным ужасом переспросил Смит. – В смысле… свадьба? Голуби, белое платье и… и все эти штуки? Чтобы я и эта девушка… мы… что?! – совершенно потерялся мужчина.

– Чтобы вы связали себя узами брака, – учтиво подсказал посыльный.

– Нахрена?! – крикнул Габриэль, от шока потеряв остатки самообладания. – Это… это не имеет ни малейшего, гребаного смысла! Я даже не знаю ее! Мы… я… она не знает меня! Она же не знает? – резко повернулся мужчина к Вольфу. – Я бы запомнил, если бы… я бы… я же не пил в последнее время? Я же не мог ее… – запаниковал Смит.

– Не волнуйтесь, капитан, – успокаивающе сказал Гринфайер. – Вы, несомненно, мужчина высокой морали. Вы бы никогда не обесчестили молодую леди.

Смит повернулся обратно и ткнул пальцем в невозмутимого Вольфа, будто беря его в свидетели своей невиновности. От шока он даже говорить нормально не мог… его палец заметно дрожал.

Почему-то при одной мысли, что он и эта девушка… были вместе, Габриэль ощущал странное волнение. И самое жуткое, впервые в своей жизни он был не до конца уверен, что у них ничего не было. Он же знал ее? Может, он и вправду напился… о Рок, как он мог настолько потерять контроль?! И почему она не сбежала, как все остальные? Он же не стал ее… нет, Вольф утверждал, что Смит ничего такого не делал, а на его нос можно было положиться. Запах чужой женщины он бы учуял.

Почему он вообще в такой панике? Этот портрет настолько вывел его из равновесия?

Что эти демонские Гостфайеры с ним сотворили?!

– Уверяю вас, мы даже не думали обвинять вас в непотребном поведении, – замахал руками посланник. – Леди Рената очень скромная и невинная девушка высокой морали. Она бы никогда не обесчестила себя связью без подобающего бракосочетания. Мы просто хотели помочь вам с нахождением места в нашем прекрасном обществе, – робко улыбнулся мужчина.

На Смита навалилось колоссальное облегчение. Ему казалось, что с его плеч сняли гору… он облегченно улыбнулся обнадеженному посланнику и ласково сказал:

– Не интересуюсь. Убирайся, – после чего, с безмятежной улыбкой откинулся на спинку стула.

Что же… день начался не так хорошо, как он планировал, но закончился сравнительно неплохо. Осталось выпроводить этого…

– Боюсь, вы не можете отказаться, – внезапно прервал мысли мужчины мерзкий голос.

– Что? – нахмурился Смит, опуская голову, чтобы встретиться с безжалостными глазами напротив.

– Этот брак был одобрен короной, – ласково сказал посланник. – Король уже подписал бумаги… я здесь лишь затем, чтобы подготовить вас к этой замечательной новости. Его Величество так заботлив… он оценил ваши заслуги и дал вам положенную награду, – воодушевленно произнес посланник, улыбаясь будто тысяча солнц. – Ну разве он не милосерднейший правитель из живущих?

– Вот же с**нь, – невольно подумал Габриэль.

Судя по лицу Вольфа… их мысли были удручающе схожи.

***

Габриэль Смит сидел в маленькой карете и депрессивно смотрел на пролетающие мимо дома. С памятной беседы прошла неделя, и мужчина так и не придумал способа избежать идиотского брака. Он был заверен короной… скромный капитан никак не мог повлиять на ситуацию.

Смит и так вел себя излишне дерзко, когда принял вассальную клятву от четверых человек. Да, официально вассалитет не возбранялся и даже поддерживался. Все-таки чем меньше изгнанников бродило по округе, тем безопаснее для городских жителей. С этой точки зрения Габриэль Смит был чуть ли не героем. Вот только неофициально членов рода изгоняли не для того, чтобы они весело бродили по округе. Если тебя изгнали, значит твой Глава Рода хочет видеть тебя мертвым… очень-очень мертвым. И добрый сюзерен Габриэль Смит сильно мешал главам родов в этом начинании. Так что мужчина знал, по какой тонкой грани ходил… и поэтому никак не мог спорить с короной.

У него оставался только один вариант – Смит не знал, почему этот «сильный и старый» род согласился выдать свою дочь за такого, как он, но… они наверняка не знали, на что шли.

– Ну ничего, – ухмыльнулся мужчина. – Они узнают… я сделаю все, чтобы они прочувствовали полноту бездны, скрывающуюся за именем Габриэль Смит, – его лицо перекосила маска торжествующего предвкушения, а воздух в карете, казалось потяжелел от гнетущей ауры.

Сидящего рядом Вольфа передернуло, и он устало вздохнул. С момента объявления свадьбы капитан вел себя уж совсем ненормально. Гринфайер заикался было, что договорные браки совершенно обычная вещь среди аристократов, но капитан совершенно его не слушал. Впрочем… этот договорной брак был организован кем-то из Гостфайеров. Возможно, капитан был прав в своем откровенном неприятии этой ситуации.

Вольф обеспокоенно думал о возможном будущем… если капитан возьмет эту девушку в жены, то его семья станет вассалами рода Блэквуд… бывший Гринфайер мало что знал об этом роде. Они редко покидали свой особняк и никогда не посещали балы для знати. А семнадцать лет назад окончательно закрылись в своей скорлупе… ходили слухи, что дочь сбежала от назначенного брака, после смерти старшего брата, женилась на простолюдине, и теперь наследниками являются дети со смешанной кровью. Ужасающий удар по репутации… да, это точно не самый лучший род, которому можно служить.

Особенно учитывая слухи о том, что Блэквуды прокляты. Все члены рода жили не дольше сорока лет, а особенно часто умирали мужчины. И если мужская часть рода погибала, впадая в огненное безумие на поле боя, то женщины… обстоятельства их смерти всегда были схожи. Они постепенно сходили с ума, пока не умирали от многочисленных проблем со здоровьем. Все были уверены, что Блэквуды прокляты… Крайне неудачный род для служения.

Да, Вольф совершенно не желал этого брака. Возможно, капитану придется помочь в его стремлении оказать плохое впечатление.

И с этими мыслями, два полных решимости мужчины заехали в облако густого смога. Смит отвлекся от своих жутких мыслей и прищурился.

– Это что заводская зона? – недоуменно спросил Габриэль.

– Да, – кратко сказал Вольф. – Особняк Блэквудов находится где-то здесь… кучер знает адрес.

– Замечательно. В самом центре Лондона, да? – хмыкнул Смит. —Классические Гостфайеры. Не солгали, но ты ощущаешь себя полным идиотом, – зло сказал Габриэль.

Вольф молча кивнул, и дальше мужчины ехали уже в тишине. Вскоре лошади, на мордах которых красовались тканевые маски, остановились в сером тумане, и до мужчин донеслось:

– Приехали!

– Действительно? – скептически спросил Смит. – Ты уверен?

– Да! – немного раздраженно ответил кучер. – Идите уже, дорогие господа! У меня лошади сейчас сдохнут в этой отраве!

– А мы не сдохнем? – скептически спросил Габриэль, открывая дверь кареты и спрыгивая на землю.

Рядом с ним молча приземлился серьезный Вольф, и мужчины начали осматривать предоставленное им пространство.

– В какую сторону идти-то? – повернулся Габриэль к кучеру.

– Прямо, вроде, – махнул рукой кучер, после чего хлестнул лошадей и бодро скрылся в туманной дали.

– И как нам возвращаться? – раздраженно спросил Габриэль.

– Здесь не так далеко до оживленных улиц, капитан, – успокаивающе сказал Вольф. – Мы делали и более длительные марш-броски.

Смит только раздраженно выдохнул и тряхнул головой.

– Ладно… давай уже покончим с этим, – сердито сказал мужчина и решительно двинулся вперед.

Судя по всему, кучер был прав – через некоторое время двое мужчин увидели тусклый свет, пробивающийся сквозь сплошной туман смога. Размытое сияние шло от ряда окон второго этажа, помогая увидеть старую черную дверь с металлическим дверным кольцом сероватого цвета.

– Как здесь вообще можно жить? – недоуменно спросил Смит, подходя к двери. – Какая помойка… кстати, разве нас не должны встречать? Я думал, Гостфайеры предупреждали этих Блэквудов, – раздраженно пробормотал капитан и громко постучал.

Некоторое время не было никакой реакции. Бровь Смита раздраженно дернулась, и он занес руку для новой серии ударов, но тут дверь заскрипела и медленно открылась.

На двух мужчин смотрела молодая девушка в костюме горничной. Ее зеленые глаза, казалось, не имели никакого выражения и равнодушно сверлили глазами пришедших на ее порог людей. Кулак Смита резко остановился как раз около лица неизвестной служанки… она даже не моргнула, продолжая равнодушно наблюдать за пришедшими.

– Эм… мы можем пройти? – недоуменно спросил Смит.

Служанка продолжала смотреть.

– Перед вами капитан Габриэль Смит, жених леди Ренаты Блэквуд, – любезно пояснил Вольф.

Габриэль раздраженно на него покоился, но, возможно, это был лучший способ объяснить странной служанке ситуацию. Вот только ее, казалось, не впечатлило это представление. Она продолжала молча стоять около двери и смотреть на пришедших. Смит заметил, что она даже немного сдвинулась, чтобы незнакомцы точно не попали в дом. Бровь Габриэля раздраженно дернулась.

– Слушай… – зло сказал мужчина.

– Лотти, почему ты здесь стоишь? – внезапно донесся до мужчин мягкий мужской голос.

И тут служанка, наконец-то среагировала. Она резко повернулась и сказала:

– Прибыл Габриэль Смит, – после чего отошла от двери, давая мужчинам пройти.

Смит проводил ее недоуменным взглядом… получается, служанка знала, кто они? Но почему тогда не пускала внутрь? Габриэль отвел от нее взгляд и медленно прошел в светлую и неожиданно чистую от смога прихожую.

И там его уже ждал темноволосый мужчина средних лет. У него были длинные темные волосы, завязанные в хвост, мягкое, доброе лицо и темные глаза, за которыми скрывался взгляд. Да, именно взгляд, ведь от него прямо разило настороженностью и опаской… а еще сильнейшим неприятием, щедро сдобренным глубинным гневом. Последний раз Смит видел подобное от своего командира, когда тому сообщили, что Габриэль теперь часть его горячо любимого отряда… и мужчина совершенно не ожидал увидеть отражение этих эмоций у представителя семьи его гипотетической «жены».

Внезапно сердце Смита затопило очень нехорошее предчувствие. Если его встречают подобным образом… возможно ли, что он уже совершенно нежеланный гость в этом доме? Или это просто единичный случай?

– Добрый день, – решился разбить напряженное молчание Вольф.

– Хмпф, – ответил хвост.

Судя по его виду, он был абсолютно не согласен с данным утверждением. И мысленно Габриэль был с ним абсолютно согласен… он даже злиться меньше стал. Приятно видеть человека, так же сильно ненавидящего происходящее, как и он. А то, что хвост ненавидел, было несомненно. Казалось, еще немного, и его взгляд прожжет в Смите дыру.

– Значит, это вы человек, заимевший себе четырех вассалов? – наконец спросил хвост.

Судя по голосу, он ненавидел факт вассалитета Смита едва ли не больше всей этой ситуации. И Габриэль снова был с ним совершенно согласен! Вассалитет принес ему просто тонну проблем! К сожалению, если Смит хотел оставаться в своем уме, то выбора у Габриэля не было… но это не означает, что он начал любить эту гирю на своей шее!

– Да, – мрачно сказал Габриэль.

– Зря, – просто сказал хвост.

И в его глазах было столько глубокой, бурлящей злости… Смит ощутил к хвосту невольный прилив искренней симпатии. Редко с ним такое происходило…

– Знаю, – просто сказал Габриэль.

Хвост удивленно на него посмотрел, после чего… в его глазах мелькнула искра печального понимания.

– Я так понимаю, вы не жаждете брака с моей дочерью? – грустно спросил мужчина.

– Так это ее отец? – понял Габриэль. – Вот демон!

Смит надеялся, что это какой-то дальний родственник, которого можно склонить на свою сторону и отменить решение короны, но если это отец невесты…

– А я так понял, вы не хотите видеть меня в роли мужа? – с печальным осознанием спросил Смит.

– Абсолютно нет, – зло сказал отец. – Я бы скорее руку себе отрезал!

– Это было немного грубо, – нахмурился Вольф.

– Заткнись! – хором сказали мужчины, повернувшись к Гринфайеру.

После чего повернулись обратно и встретились злыми, отчаянными взглядами… через некоторое время хвост очень тяжело вздохнул и сказал:

– Я Фрэнк Чендлер. Никогда не зови меня отцом, и я не попытаюсь отрезать тебе ноги, – мрачно сказал мужчина.

– Я думал, ты Блэквуд, – недоуменно сказал Смит, мгновенно переходя на вольный стиль общения.

Мужчину странно передернуло, и он ощутимо скривился:

– Не напоминай, – поморщился мужчина. – Прибытие в этот скарский дом было главной ошибкой в моей жизни. Я простолюдин и предпочел бы сохранить свою хорошую фамилию, – прорычал Фрэнк, с отвращением глядя на окружавший его дом.

– Серьезно? – удивленно спросил Габриэль. – Как же тебя угораздило?

– Любовь, – печально вздохнул Чендлер. – Все демонская любовь… но я был счастлив с Аделаидой. Рената так похожа на нее, – мягко улыбнулся Фрэнк. – Моя маленькая, милая девочка. Всегда такая серьезная и ответственная… мой прекрасный огонек счастья… – мечтательно сказал мужчина, после чего вновь вернулся к тяжкой реальности. – И если ты хоть пальцем ее тронешь, я вырву тебе все лишнее и заставлю сожрать, – угрожающе зарычал Фрэнк. В его глазах горел огонь еле подавляемого бешенства, и весь он был направлен на злого капитана.

Вольф вздрогнул и невольно сделал шаг назад. Этот парень точно простолюдин? Он был не менее ужасающим, чем капитан на грани взрыва… разве что воздух вокруг не дрожал от жара.

– Ты думаешь, я хочу всем этим заниматься? – зло спросил Габриэль. – Да я бы и на километр не подошел к этому дому по своей воле!

– А вот теперь воздух действительно задрожал, – отстраненно подумал Вольф. – Сейчас этот Фрэнк постарается как можно скорее…

– Ты намекаешь, что моя дочь плохая партия!? – осатанел Чендлер. – Мое сокровище… кровиночка моя уходит к нищему, грубому мужику, который даже не видит, насколько она замечательная! Ты думаешь, я буду это терпеть?! Да я еле сдерживаюсь, чтобы не прирезать тебя! – заорал Чендлер, вынимая из-за пазухи… длинный кухонный нож.

– Ы? – онемел потрясенный Вольф.

– Я даже не знаю ее! – проигнорировал орудие убийства капитан. – Да, она красивая, но кроме внешности я больше ничего не видел! И она меня не видела! Она сбежит от меня при первой же возможности! Думаешь, мне нравится наблюдать когд… – начал заводиться Габриэль.

– Что происходит? – недоуменно донеслось с верха лестницы, перебивая начавшийся спор. – У нас гости? Стоп…папа… зачем тебе нож? – настороженно спросил молодой женский голос.

Фрэнк Чендлер ощутимо вздрогнул и быстро спрятал нож за спину, после чего понял, что стоящая на вершине лестницы теперь видит металл еще лучше, и кинул его в сторону.

– О, ничего такого, милая, – быстро сказал Фрэнк. – Я просто… эм… пришли торговцы, и они продали мне нож. Он хорошо режет… да, хорошее приобретение! – оживленно заявил неожиданно запаниковавший мужчина, поворачиваясь к лестнице. – Не волнуйся, они уже уходят! – замахал руками Фрэнк.

Некоторое время на вершине сохранялась настороженная тишина. После чего девушка устало вздохнула и печально спросила:

– Это он?

Если бы радость и энтузиазм можно было измерить, то сейчас показатель ушел бы в минус. Глубокий минус.

Чендлер странно замялся, и девушка вздохнула еще печальнее.

– Папа… я же просила тебя не угрожать этому человеку. А если ты его напугал? – грустно спросила неизвестная. – Он же не виноват в том, что происходит, – пока она говорила, то медленно спускалась все ниже и ниже.

Сначала показался подол серого платья, а после кусок шали, который сжимали худые руки, казалось, давно не видевшие солнца. Девушка продолжала спускаться, и вскоре испугавшийся Смит смог увидеть бледное лицо, на котором четко выделялись черные синяки под глазами. Как опытный в деле бессонницы человек Габриэль мог точно сказать, сколько именно не спала эта девушка на момент их встречи… два или три дня минимум. И ее этот факт сильно раздражал… уж Габриэль мог понять это чувство, когда тело упрямо жаждет сна, как бы ты ни заставлял его заткнуться. Он прямо видел, сколько кружек с бесполезным кофе уже выпила девушка – ее руки знакомо дрожали от передозировки кофеина.

Наконец, «невеста» спустилась с лестницы и устало посмотрела на нож, лежащий на полу. После, она сердито покосилась на молчаливую служанку, будто виня ее за произошедшее в коридоре… и только потом девушка наконец подняла глаза, встречаясь взглядом с напряженным Габриэлем. И как только она на него посмотрела, ее глаза потрясенно расширились, и Смит понял… она узнала его. Они виделись впервые в жизни, но эта девушка его знала.

А потом по ее щекам покатились слезы.

Глава 2. Три года в обычной семье простолюдинов

Она спокойно шла по пустой улице, окутанной утренним туманом. Около нее не было ни одной живой души… лишь мертвецы. Сейчас по улицам этого проклятого города ходил лишь один живой человек, и она наконец-то ее поймала. Последнюю из них… эту демонскую, отвратительную немку.

Жаль, что первую завалило обломками здания, и Изабелла не смогла до нее добраться. Но теперь у нее есть вторая… и эту тварь она так просто не отпустит.

Губы Лукреции расползлись в злобной, мстительной усмешке, и Изабелла заставила кукольное тело ускорить шаг. Впереди ее ждали Маркус и Говард, стоявшие около окровавленной фигуры в длинном, грязном плаще. Ее руки и ноги были прибиты к брусчатке улицы нечеловечески сильными куклами, которые буквально перемололи кисти рук и суставы ног. Наверняка немка испытывала нечеловеческую боль… к сожалению, от нее не доносилось ни звука, поэтому Изабелла не могла услышать ее крики боли.

Ну ничего… все равно заниматься ей особо нечем. Эта тварь будет визжать и умолять о пощаде… за Лотти, Маркуса, Говарда и всех ее преданных слуг. За каждого… Изабелла заставит ее вопить.

Жуткая усмешка стала шире, превращая лицо Лукреции в жуткую маску, и Изабелла, наконец, дошла до мерзкой твари.

– Откинь капюшон, – кратко скомандовала она.

Маркус поклонился (со временем кукла стала вести себя… живее, чем раньше. Изабелла не знала, почему. Она не хотела думать об этом) и сорвал капюшон с головы немки.

Перед Изабеллой сидела молодая и, возможно, когда-то красивая женщина. Правда, теперь ее было трудно назвать прекрасной – череп немки был усеян неровными пучками светлых волос, открывая большие залысины и рваные раны. Один, ее глаз был выбит, а лицо пересекал сероватый, неровный шрам. Нос же частично сгнил и ввалился в череп, а на шее выступало четкое, трупное пятно. Любому, кто посмотрел бы на это зрелище, стало ясно… живые люди не могут выглядеть столь кошмарно.

Улыбка Изабеллы застыла, и она машинально сделала шаг назад.

– Нет, – пробормотала женщина. – Нет, ты… ты не можешь так со мной поступить, – практически умоляюще сказала Изабелла. – Ты не можешь… ты же убегала от меня целый год! — внезапно закричала разозленная женщина. – Ты не можешь быть серой тварью! Ты же можешь думать! Не стремишься жрать людей, управляешь немертвыми… ты… ты живая! Ты должна быть живой… ты должна чувствовать боль! Должна страдать! – крикнула взбешенная женщина.

Единственный глаз немки равнодушно смотрел на кричащую Изабеллу. В нем не было ни страха перед смертью, ни боли от чудовищных ран… даже равнодушия, которое возникает от усталости и отчаяния. Все, что было в этой потускневшей синеве — лишь бесконечная, засасывающая пустота.

Даже глаза ее кукол были более живыми.

– Ты отняла у меня все… – хрипло прошептала женщина. – Моих слуг, мою семью, мои надежды… ты не имеешь права… ты не можешь отнять у меня даже месть! – крикнула дрожащая Изабелла. – Это просто… несправедливо!

В пустом зрачке что-то мелькнуло… будто кто-то с той стороны включил тусклый свет и посмотрел в темное окно. Истерзанное тело внезапно прищурилось и задумчиво наклонило голову. Оно пристально смотрело на дрожащую женщину и, казалось, думало о чем-то ужасающе сложном. Внезапно губы немки дрогнули и расползлись в неестественно широкой, жизнерадостной улыбке. И это смотрелось настолько неестественно и бесчеловечно на этом истерзанном лице, что Изабелла непроизвольно вздрогнула и отступила на шаг. Улыбающаяся же немка посмотрела на реакцию женщины и разлепила мертвенно-бледные губы:

– Простьите, – ее голос был хриплым и сильно дрожал.

Изабелла вздрогнула и посмотрела на полутруп у своих ног.

– Что? – недоверчиво переспросила Блэкфайер.

Ей казалось, что она ослышалась. Не могла же эта тварь в самом деле?!

– Простьите менья, – снова сказала немка, улыбаясь своей безмятежной улыбкой. – Простьите… мнье жаль, что вьям пришлось это пережьить, – еще шире улыбнулась женщина. — Вы можьете убить менья… тогда вьям наверньяка станет легче. Вьи сильная женщьина и держьялись дольше остальных… вы засльюжили это, – спокойно сказала немка, после чего замолчала.

Ее неестественная улыбка медленно пропала, и свет окончательно ушел из блеклого глаза. Перед Изабеллой снова сидел пустой, истерзанный труп некогда красивой женщины. Некоторое время Блэкфайер молча смотрела на полумертвое тело, после чего… ее лицо исказила ненавидящая, полубезумная усмешка:

– Ты что издеваешься? Ты… ты жалкий, гниющий полутруп, смеешь издеваться надо мной? – недоверчиво прошипела взбешенная Блэкфайер, с силой впиваясь пальцами во впалые щеки. – Ты мерзкая, полумертвая тварь, смеешь смеяться над родом Блэкфайер?! – заорала разъяренная Изабелла, после чего стиснула пальцы сильнее и сказала низким, ненавидящим голосом. – Я уничтожу тебя… я выясню, кто ты, найду все, что тебе дорого, и уничтожу это… твоих слуг, твою семью, детей и вашу проклятую страну… я уничтожу все, что когда-либо принадлежало тебе… слышишь меня? Ты, проклятая, гниющая сука! – крикнула Изабелла и с мерзким хрустом оторвала гнилую голову.

Рената вздрогнула и резко открыла глаза… ее ощутимо колотило от жуткой, разъедающей ненависти. От отчаянного гнева, которому так и не дали выхода. Молодая, семнадцатилетняя девушка лежала в своей кровати и пыталась выровнять лихорадочное сердцебиение… постепенно бешеный пульс приходил в норму, и Рената медленно успокаивалась. Через некоторое время она медленно разжала стиснутую от гнева челюсть и, поморщившись, вынула каппу, защищавшую зубы от повреждения.

– Ну что же, – отстраненно подумала Чендлер. – Сегодня не повезло.

После чего тяжело вздохнула и медленно села на кровати.

– Мне принести новую ночнушку? – учтиво спросил стоящий в полутьме Маркус.

– Который час? – устало спросила Рената, кладя каппу на тумбочку.

– Четыре часа утра, – спокойно сказал дворецкий. – Вы попробуете еще поспать?

– Нет, – отмахнулась девушка. – Сегодня был… тяжелый сон, – печально сказала Рената. – Сейчас мне нужно отвлечься.

С тех пор как семейство Чендлер приехало в этот дом, прошло три долгих года. Недавно Рената Чендлер отпраздновала свое семнадцатое день рождение. И за эти годы сон девушки лучше не стал. Пока жизнь Ренаты текла своим чередом, сны об Изабелле такой стабильностью не страдали – цикл снов о древней ведьме зациклился на трех годах от начала войны. Этот цикл заканчивался, а потом начинался снова и снова, всегда обрываясь на приходе вассалов из рода Гринфайер (убивая надежду девушки на то, что когда-нибудь сны придут к своему логическому концу). Впрочем, если не считать уничтоженных надежд на нормальный сон, все было не так уж и плохо. Изабелла физически не могла постоянно переживать нервные потрясения и страдания, поэтому в половине случаев Ренате снилось относительно спокойное время – в нем Черная Ведьма обыскивала Лондон в поисках еды, смотрела за сыном и ухаживала за куклами. Это ощущалось как мрачная, серая пелена… благодаря которой Рената хотя бы не просыпалась от приступа нечеловеческой, разъедающей нутро и душу ярости. Но иногда… иногда Изабелла охотилась.

На тех, кто вызвал Серую Чуму – мертвых целителей.

Блэкфайер понятия не имела, почему они стали такими, и что с ними произошло. Возможно, они нарушили какой-то свой, целительский, запрет и заплатили за это чудовищную цену…, впрочем, ей было плевать – главным, что вынесла женщина из наблюдений за проклятыми целителями, было их умение контролировать немертвых. Изабелла пережила много жутких дней, когда две целительницы, разрушившие Лондон, нашли ее особняк и начали насылать свои мертвые детища… благо Лотти и остальные могли их пожирать, и, со временем, Изабелла начала выигрывать. Благодаря этому, к исходу второго года женщина смогла уничтожить обеих целительниц и немертвые стали тупыми и вялыми. Так, ее жизнь стала немного спокойнее.

И все бы хорошо, но… разумеется, подобные испытания не могли не сказаться на психике Изабеллы. Когда она узнала о целителях… когда увидела источник всех своих несчастий, то в глубине ее души стала копиться тяжелая, разъедающая ненависть. Если раньше Рената считала, что Изабелла злится, то теперь…

Это была эмоция совершенно другого рода. Будто внутренности Изабеллы плавились, превращаясь в темную, тягучую кислоту, причиняющую почти физическую боль, толкающую отчаявшуюся женщину вперед, не дающую ей забыть или хотя бы на секунду остановиться… иногда девочке казалось, что ни одно живое существо не может испытывать подобное и оставаться в своем уме. Но в случае Изабеллы, как ни парадоксально, только ненависть спасала женщину от того, чтобы сойти с ума от одиночества и отчаяния. Ренате казалось, что, когда Изабелла узнала, что Чума не просто жестокая шутка Судьбы… она ощутила некое облегчение – теперь женщина могла выплеснуть свое разочарование и ненависть в мир. Пока эта темная эмоция текла в глубине ее души, женщина не ощущала боли от взгляда на своих слуг и не боялась серых тварей. Пока она ненавидела, то могла двигаться дальше… к сожалению, от этого осознания легче Ренате не становилось.

Ведь теперь она каждую ночь окуналась в эмоции полубезумной Изабеллы… иногда ей везло, и тяжелые чувства скрывались в глубине, пока женщина занималась обычными делами. Но иногда нет… и тогда девушке приходилось долго приходить в себя. Как сегодня.

И ситуация, в которую попала ее семья, совершенно не помогала девушке успокоиться. Только злила еще сильнее… благо обычно Чендлер удавалось скрывать эти разъедающие эмоции под покровом усталости и мрачного спокойствия.

Ну, она надеялась, что ей удается это скрывать.

Рената вздохнула и кивнула стоящему рядом Маркусу.

– Приготовь мою одежду и принеси кофе, – спокойно сказала девушка.

– Как прикажете, – поклонился дворецкий, после чего пошел к шкафу.

Рената проводила его усталым взглядом и перевела взгляд на свою полку с куклами. За три года их количество здорово увеличилось – теперь вместо одной полки у девушки было четыре, и все они были плотно завалены маленькими, аккуратными куклами. Рядом с полками стоял маленький стол с разложенными на нем деталями очередной поделки. Это была кукла популярной в высшем свете Алетты Гостфайер. Кукла молодой темноволосой девушки, одетой в богатое сиреневое платье и держащей в руках маленький веер, скрывающий загадочную улыбку.

При одном взгляде на эту куклу Рената ощущала, как подавленная волна злобы начинает опасно колебаться, но усилием воли сдержала себя в руках. Ей нужно было закончить эту игрушку и отдать заказчице… насколько бы плохим не был ее вкус. В конце концов, Рената потратила много времени на поднятие своей репутации среди аристократок. Теперь они охотно заказывали изделия бездарной мастерицы из скандально известного рода… как и планировала девушка.

Рената потратила много месяцев, чтобы превратить свое любимое хобби во что-то полезное, но, в конце концов, у нее получилось. Чендлер научилась создавать артефакт для подслушивания, после чего внедрила его в небольшую куклу. И как ни странно в этот раз ее чистое ядро действительно пригодилось. Как сообщил Маркус, обычно артефакты можно было обнаружить по следам воздействия ядра аристократа. По следам огненной примеси в ядре аристократа… которой у Ренаты не было. Поэтому ее куклы не только умели подслушивать разговоры, но и были совершенно не обнаружимы никакими методами. Да, они были такими слабыми, что едва считались артефактами. Да, Ренате приходилось страдать часами, чтобы создать хоть один из них… но если кукла попадала к очередному хозяину, то это окупало любые сложности.

Неудивительно, что мать Изабеллы так хотела наладить рождение Чистых. Даже если забыть про зрение… они были прирожденными шпионами.

Эмилия Рэдфайер получит свою игрушку, а Рената получит возможность шпионить за дочерью заместителя военного министра. Не такой уж и плохой размен за несколько часов кропотливого труда.

Рената усмехнулась, вспоминая снисходительные разговоры этих молодых леди, о глупости бездарной выскочки, надеющийся самодельными подарками пробиться в высшем свете. Они все были так снисходительны в своих разговорах… будто Рената жалкий нищий, умоляющей о внимании, как о милостыне. Эти самодовольные выскочки, чьи знания и кро…

Девушка тряхнула головой, отгоняя подавленное раздражение.

– Хватит постоянно злиться, – сердито пробормотала Рената. – Успокойся уже… ты не она. Тебе не нужно поддерживать репутацию рода, и ты не Глава Дома. Всем плевать на Чендлеров… просто отпусти это, – устало вздохнула девушка.

– Кто-то из жалких, необученных, грязнокровных выскочек снова обсуждает вас своим грязным ртом? – спросил подошедший Маркус.

Чендлер только отмахнулась:

– Нет, Маркус. И пожалуйста… не трогай их, – с легким нажимом сказала девушка. – Они нужны мне, чтобы добывать информацию. Если с ними что-то случится, то весь мой труд будет бессмысленным… думаешь просто с моим ядром создавать столько артефактов? Пусть они и слабые, но все же, – устало вздохнула девушка.

Дворецкий грустно на нее посмотрел и пробурчал:

– Этот слуга мог бы помочь молодой наследнице…

– Как? – скептически спросила Рената. – И сразу скажу… уничтожать всех аристократов Англии не выход, – быстро сказала девушка. – Даже вы не настолько сильны… в самом деле Маркус, будь благоразумен, – твердо сказала Рената.

– Этот слуга не собирался убивать всех сразу. Он не настолько силен, – скромно сказал дворецкий. – Но, если убить только Глав Родов и подтасовать некоторые доказательства причастности других аристократов… со знаниями прошлого, этот слуга смог бы… – ласково улыбнулся Маркус.

– Нет! – резко перебила девушка. – Мы не будем устраивать тотальный геноцид из уязвленной гордости. Ты понял меня? – угрожающе спросила Чендлер.

На лице дворецкого отразилась нотка печального сожаления:

– Госпожа Изабелла… – пробурчал Маркус.

– Я не она, – резко сказала Рената. – Ты понял меня? Я… не… она, – сердито сказала девушка.

Дворецкий недоуменно моргнул и сказал:

– Разумеется, этот слуга знает, что вы не госпожа. Но она будет недовольна, если увидит эту ситуацию… этот слуга просто заботится о добром имени рода Блэкфайер, – приложил руку к груди дворецкий.

– Ну, после ее действий, мало что может очернить имя рода еще больше, – иронично заметила Рената. – Мы и так являемся живой сказкой о чудовищах, Маркус.

– О… но ужас, это еще одна форма уважения, молодая наследница. Самая почетная, среди огненных аристократов, – улыбнулся дворецкий. – Когда госпожа узнает об этих историях, то будет много смеяться, – мечтательно сказал Маркус.

Рената быстро отвела взгляд от благоговеющего дворецкого. Ее сильно беспокоила манера Маркуса говорить так, будто Изабелла еще жива. Что было глупо… разве тот факт, что Рената, перерождение Изабеллы не указывал на то, что сама Изабелла мертва? Иногда девушка даже думала о том, чтобы указать кукле на это несоответствие, но каждый раз останавливала себя. Маркус был… слегка безумной и напрочь помешанной на «госпоже Изабелле» личностью. А еще древним магическим артефактом с огромными силами. Откровенно говоря, Рената боялась обсуждать с ним факт смерти его обожаемой хозяйки. Если Маркус свихнется, то никто в этом доме не сможет его остановить… поэтому Рената предпочла не тыкать палкой в осиное гнездо.

Девушка зябко поежилась и снова задумчиво уставилась на свой маленький подслушивающий артефакт, в виде красивой куклы. Такой же, что сейчас сидел на каминной полке Агнесс Гостфайер… которая оказалась неожиданно разговорчивой личностью. Именно ей досталась первая пробная работа девушки, которую та презентовала, когда неспокойных Чендлеров (БЕЗ ПРИСЛУГИ, значилось в письме) пригласили в дом Агнесс.

Это произошло через три месяца, после последнего спуска детей в глубины подвала… видно, Глава Рода Гостфайеров поговорил с трусливой женщиной и ласково посоветовал наладить контакты с детьми, которые могли добыть очень ценные вещи. По крайней мере, Рената так думала.

В итоге Чендлеры провели наедине с женщиной около часа, в течение которого: Рената подарила Агнесс недавно созданную куклу (тестовый подслушивающий образец), Джордж и Фрэнк угрожающе просверлили ее глазами, а Элеонора сладко улыбалась, не притронувшись к закускам и чаю. Агнесс попыталась улучшить ситуацию ласковой беседой, и Рената смогла в деталях рассмотреть действие артефакта на шее женщины – похоже, он придавал голосу носящего определенный успокаивающий и вызывающий доверие тембр. К сожалению, сквозь ярость мужчин эта вещь пробиться не смогла, поэтому взгляды мягче не стали (и больше они в особняке не появлялись, а Элвин так и не показался на горизонте… он просто испарился из реальности злых Чендлеров). Элеонора же стала чуть добрее, но… Рената знала свою сестру. Та была ОЧЕНЬ злопамятной. Возможно, если бы эти беседы повторялись из раза в раз, эффект был бы более мощным. Все-таки артефакт был артефактом. Но и Рената не сидела на месте.

Благодаря воспоминаниям Изабеллы и урокам Маркуса молодая Чистая кое-чему научилась, а потом потратила много, МНОГО часов, пытаясь заставить это работать. К счастью, в этот раз особенности чистой оказались кстати. А именно ее зрение, позволившее девушке создать вещь, тонко настроенную на артефакт Агнесс. Конечно, ничего серьезного и мощного Рената сковать не способна, но создать вещь, которая бы внесла легкие помехи в кулон Гостфайер, девушка способна. И уже на второй визит, в ушах Элеоноры находились маленькие сережки, полностью блокирующие эффект артефакта. Чего девочке стоило так быстро их сделать… она провела несколько бессонных ночей, полных каторжного труда, а потом еще два дня, пытаясь неподозрительно спихнуть сережки сестре. Но в итоге она победила, и Элеонора была защищена от ласкового голоса.

А учитывая, что ее сестра была крайне циничной и расчетливой личностью… она никогда бы не стала ссориться с представителем древней фамилии, как бы сильно на нее не злилась. Элеонора была готова на все, ради своего светлого и обеспеченного будущего, поэтому Агнесс была уверена в преданности «зачарованной» ученицы. Элеонора улыбалась, охотно поддерживала беседу и внимательно слушала наставления «учителя», никогда не показывая своей искренней злобы… да, иногда Рената побаивалась своей младшей сестры. Элеонора сияла ненастоящей улыбкой не хуже Агнесс, и, самое жуткое, даже Рената начинала верить в ее искренние чувства… но потом младшая возвращалась и начинала медленно втыкать иголки в куклу, одетую в сиреневое платье. Делала она это со все той же искренней улыбкой…

В такие моменты Маркус напоминал ужасающейся Ренате, что в крови Блэкфайеров есть и Госты, а ее сестра могла унаследовать часть их актерского мастерства и хитрости… и тогда Рената радовалась, что у нее есть только один вид кошмаров. Элеонора и так была достаточно плоха… только Гостфайеров ей и не хватало, для полного набора.

На самом деле, иногда Рената думала о том, что ее семья… может, они были не совсем обычными? Совсем чуть-чуть…

Хотя нет. Она точно преувеличивает – Чендлеры вполне спокойно жили в своем городке, пока не началась вся эта история. Да, горожане их немного сторонились, а полиция почтительно обходила по широкой дуге, но это только из-за слухов о скандальном браке папы и матушки. Ну, возможно, еще из-за тех случаев, когда пьяный папа сжег бар и отделение пожарной службы… но пьяные люди часто совершают странные вещи! Да, несомненно! В них нет ничего странного, кроме истории папиной любви. Именно. Их семья нормальная… просто у них выдались плохие времена! Тут бы любой начал нервничать (и плевать на полисменов, во главе со ржущей Вивьен. Рената просто игнорировала их полные почтительного ужаса глаза… большую часть времени).

Насчет Агнесс же – раз в неделю Элеонора ездила в особняк леди, где получала ценные наставления, щедро сдобренные завораживающим голосом. Между аристократками завязывалась милая, полная улыбок беседа (которую, невольно содрогаясь, подслушивала через подаренную куклу Рената) и примерно через час они расходились, взаимно довольные результатами встречи – Элеонора радовалась, что не воткнула Агнесс вилку в глаз, а леди была довольна тем, что девочка тщательно слушала ее аккуратные слова. Ну а Рената радовалась тому, что через куклу узнавала суть разговоров с Агнесс.

А именно: Фрэнк больше любит Ренату, Джордж опасен и крайне плохо себя контролирует, Маркус проклятая и кровожадная вещь из прошлого, которая склонна ко лжи, а Агнесс искренне заботится о благополучии девочки. Разумеется, женщина не говорила этого прямо – иначе точно бы получила вилкой от злой Элеоноры, но большая часть ее бесед аккуратно подводила к этим выводам.

И в такие моменты Рената облегченно радовалась, что Элеоноре было откровенно плевать на слова Агнесс. А также тому, что созданные Ренатой артефакты были крайне слабы, поэтому не обнаруживались обычными методами… да, печальный повод для радости, но что есть.

Жаль, что эти артефакты были бессмысленны во время войны, где требовалась грубая мощь. Но сейчас, в сердце оживленного Лондона, в руках ничего не знающей девушки оказались крайне полезны. Также, как ее хобби по изготовлению кукол. Благодаря ему Рената не вызывала подозрений – бездарная девчонка с необычным хобби делает игрушки, чтобы задобрить представителей высшего света? По всем проверкам ее куклы не являются артефактами, так почему бы и нет? Агнесс даже радовалась этой инициативе девушки – хоть одна из Чендлеров не доставляет проблем и явно хочет влиться в высшее общество. При этом она достаточно наивна, чтобы верить, что это сработает и большую часть времени тратит на бесполезное занятие… идеальная марионетка. Глупая и легко управляемая… да, Рената выслушала о себе много «хорошего». О себе, не менее глупой Элеоноре и тупых, но кровожадных Фрэнке и Джордже… Агнесс оказалась весьма разговорчивой личностью. Благодаря ей Чендлер многое узнала…, например, о предстоящем ей бракосочетании.

– Габриэль Смит, – задумчиво пробормотала сидящая на кровати девушка. – Самоуверенный глупец… злобный дурак… бастард, одержимый властью. Идеальная пара для наивной, бездарной девчонки, – усмехнулась Рената.

Да, пару лет назад разговоры о Габриэле Смите были популярной темой среди аристократов. Человек, не связанный иерархическими связями – одиночка, без рода, решивший принять вассалитет. Такие случаи бывали, но брать на себя бремя аристократа иной крови было очень опасно, говорили аристократы. Особенно когда ты еле прошел тесты на силу огня при наборе в армию. Злые языки озлобленно шептались, что «наглый выскочка» был очень близок к зачислению в полк с простолюдинами, и только доброта рекрутера спасла его от подобной участи. Похоже, из-за этого Смит преисполнился тщеславия и набрал себе вассалов, которые скоро сведут его с ума.

Из этих разговоров старшая Чендлер поняла, что вассалитет может быть опасным и изнуряющим бременем, особенно когда в деле замешаны несколько родов. С этим беспокоящим знанием девушка пошла к своему дворецкому… все-таки вассалитет касался и ее семьи тоже. И когда Рената спросила Маркуса о том, почему все считают, что Габриэль Смит скоро сойдет с ума, дворецкий презрительно скривился. После чего начал долгую, полную непонятных терминов лекцию о природе вассальных связей… а когда Рената приказала ему заткнуться и пояснить суть в одном предложении, Маркус любезно пояснил, что вассальные связи совершенно безопасны даже у разных родов, а нынешние аристократы идиоты.

Несмотря на неутешительный вердикт дворецкого, аристократы продолжали обсуждать Смита. А именно, что безродный мужчина не только взял на себя бремя, но и повторил это четыре раза! Весь высший свет заинтриговано ожидал, когда же у него поедет крыша… и сначала Смит их не разочаровывал – о его вспышках гнева ходили легенды. Вот только время шло, а дальше вспышек дело не двигалось… он оставался пугающе бодрым и хорошо соображающим. Судя по жалобам Агнесс, даже слишком хорошо – ни один наемный убийца еще не вернулся, а на подставы «дурак» Смит не велся. Одно время Рената заинтриговано следила за успехами этой одиозной личности (через своих кукол), но, заимев вассалов, Смит подуспокоился и залег на дно.

А потом кто-то нашел гениальное решение проблемы с вассалитетом Блэквудов. Просто женить наименее ценную из них на Габриэле Смите! И так Гостфайеры наконец-то избавятся от Смита, а Блэквуды заимеют себе вассалов. Агнесс очень гордилась этим планом. Откровенно говоря, она даже прослезилась от своей гениальности.

Правда, один момент этого плана Рената так и не поняла… почему Агнесс так уверена, что капитану конец? Гостфайер как-то очень мерзко смеялась, когда планировала все это – будто Смит уже приговорен к смертной казни. Это было немного нечестно со стороны Гостфайер. Рената же попросила папу не убивать Смита – этот мужчина не виноват в кознях Гостфайеров. Маркус и Лотти получили приказы не приближаться к Смиту и ни в коем случае не атаковать, так что и здесь все должно быть нормально. Конечно, с Джорджем будет немного труднее… но Смит же пережил покушения Гостов. Вряд ли ее младший братишка страшнее. К тому же год назад он таки уехал в академию… даже Джордж не настолько безумен, чтобы мчаться через полстраны при новостях о ее свадьбе.

В маленькой комнате, в далекой академии для кадетов молодой Бенджамин Рэдсворд грустно размышлял о своей жизни и совершенных им грехах. Он съежился на краю своей кровати, полностью замотавшись в белое одеяло, и напряженно наблюдал за другим концом комнаты… там беспокойно спал ОН. Новенький, год назад поступивший в академию и уже успевший покалечить несколько старших учеников… те плохо отозвались о его старшей сестре. Первое время в академии еще говорили о наивной бездарной, что пыталась подарками задобрить старшие рода…теперь же ЕЕ имя не упоминалось даже шепотом. Монстр напоминал жуткого цербера своим идеальным слухом и нечеловеческой мстительностью… Бенджамин испуганно смотрел на нахмурившегося спящего монстра и думал о последних новостях от своего отца… сестра монстра выходила замуж за известного дурака Смита. Отцу эта новость показалась очень забавной… Бенджамин ее забавной не находил. Он сидел на краю кровати и молился Року и Судьбе, чтобы свадьба не была освещена в светских газетах.

Он хотел жить.

Он очень, ОЧЕНЬ хотел жить.

– Да, Джордж хороший ребенок. Ничего этому Смиту не станется, – легкомысленно подумала пристрастная старшая сестра.

После чего поискала еще причины, по которым Смит может скончаться… ну, возможно, Элеонора будет ревновать, что Рената вышла за муж раньше, но вряд ли дело пойдет дальше легкого отравления и неприятных слухов. Так что девушка совершенно не понимала, почему Агнесс была железно уверена, что Смиту конец.

Странная женщина…

И зачем полисмены так просили, чтобы Смит дожил до бракосочетания? Даже Вивьен! Полисмены считают, что ее семья какие-то кровожадные маньяки?

Да что там, даже король прислал письмо, в котором приказал не трогать «жениха» до первой брачной ночи! Что эти полисмены о них докладывают, что король лично написал и заверил приказ?! Ренате казалось, что за эти три года у них завязались хорошие взаимоотношения! Даже молодой (которого, оказывается, звали Артур) почти перестал дергаться! И что им не понравилось в быте Чендлеров, что они так наговаривают на ее мирную семью?

Возможно, придется снова срезать им зарплату. Или отменить приказ Маркуса не приближаться к ним. Или сказать Джорджу, что они ее обижают… хотя нет, это уже перебор. Может сказать папе?.. Нет, это тоже слишком. За эти годы папа так часто злился, что стал… немного непредсказуем. Теперь он переключается практически мгновенно, и девушка может не успеть его остановить…

Рената тяжело вздохнула и пробормотала:

– Видно, придется заняться самой…

Где-то далеко, по спине Артура, простого полисмена, пробежал могильный холод. Он проснулся в поту, привычно поежился и устало сказал:

– Опять эти психи вспоминают обо мне. Что-то рано… возможно это бессонная девчонка… плохо. Нужно поменяться дежурствами на этот месяц… – пробормотал полисмен, после чего перевернулся и снова уснул.

Девушка машинально пометила заняться Артуром в первую очередь (наверняка это был он) и, наконец, встала с кровати. Судя по письму короля, «жених» прибудет через неделю. Нужно отослать Маркуса (который подозрительно спокойно отнесся к неподобающему кандидату. Обычно это говорило о том, что «проблема» долго не проживет), обыскать папу на наличие оружия и отобрать все стреляющее (в последнее время Фрэнк увлекся пистолетами… за это полисмены чуть не распяли Вивьен, подкинувшую идею. Она отбилась). С холодным оружием Смит должен справиться сам – выживал же он, когда бился с Гостфайерами? Проблемой с Джорджем займется правительство – Рената подслушала разговор Юлиана Гостфайера, отвечавшего за газеты. Он приказал заблокировать всю информацию о браке Блэквудов. Так что и с этой стороны проблем пока не будет.

– Верно… все будет хорошо, – оптимистично подумала обычная девушка из совершенно обычной семьи.

И пошла делать очередную куклу шпиона для дочери замминистра обороны. До встречи с Габриэлем Смитом оставалось три дня… «обычных» Чендлеров немного обманули с датой прибытия, чтобы они не успели подготовиться.

Англия действительно надеялась, что неубиваемый жених доживет до свадьбы.

Глава 3. Неловкая встреча

Рената сидела и очень аккуратно скрепляла тоненькую металлическую проволочку с тончайшим каркасом в ухе куклы. Каркас, в свою очередь, крепился к тонкой эластичной мембране, созданной из сиренита, металла, добываемого на Черном континенте. Благодаря своим способностям Рената могла выбрать самые мощные кусочки, продающиеся на рынке (под личиной пустой куклы Лукреции… девушка была не настолько самонадеянна, чтобы идти в квартал мастеровых самой), поэтому энергии, нужной для изменения, было совсем мало.

Особенно учитывая, что Рената видела особенности каждого материала и могла воздействовать на него лучшим образом… в итоге следов кования практически не было и обнаружить артефакт становилось невозможно. Да… чистые были жуткими артефакторами. Если бы не приходилось тратить силы на кование ядра, Рената могла бы творить крайне мощные артефакты. Но чего нет, того нет.

Сейчас же девушка немного воздействовала на сиренит, увеличив его крепость и эластичность. После Чендлер присоединила кусочек металла к маленькой, мудреной конструкции, что копировала строение человеческого уха (который девушка почерпнула из глубокого анализа строения кукол, что раньше были людьми). Проволочное творение улавливало колебания, поступающие через мембрану, после чего конструкция из трех частей колебалась в соответствии с ними, усиливала эти звуки и передавала другой мембране. Рената называла ее внутренней. После этого «внутренняя мембрана» передавала полученные колебания на кусочек серенита, находящийся в комнате девушки, и человеческое ухо Ренаты успешно переводило эти колебания в звуки и речь.

Спрашивается, какое же свойство нужно было передать, чтобы наладить связь между двумя отдельными кусочками металла? В этом случае ничего передавать не требовалось… нужно было только усилить. Именно поэтому Рената использовала сиренит – его уникальность заключалась в том, что он сохранял некую связь между своими кусочками даже после разделения на более мелкие части. Со временем этот эффект пропадал, но девушке хватило самого факта. Все, что ей требовалось, это усилить ту самую связь, чтобы она никогда не затухала и сохранялась даже на огромных расстояниях. И вот, не обнаружимый шпионский артефакт готов.

Это была крайне тщательная, адская, непередаваемо сложная работа. Рената потратила на нее два дня и уже чувствовала, что идет к завершению… ее руки немного тряслись от переизбытка кофе, но она хорошо их контролировала – ей нельзя было оплошать. Девушка сосредоточенно прищурилась и сосредоточилась на ядре внутри себя – нужно было сковать проволоку, присоединяя ее к мембране, при этом не нарушив конструкцию. Рената осторожно нагрела пинцет и приблизила его к…

– Да я бы и на километр не подошел к этому дому по своей воле! – внезапно разнеслось по коридорам особняка.

От неожиданности рука девушки дрогнула и…

Дзынь…

На пинцете остался оплавленный кусочек проволоки. Некоторое время девушка молча смотрела на поврежденную конструкцию. Постепенно воздух в комнате ощутимо тяжелел, а по одной из кукол поползла трещина.

– Эта вещь осмелится заметить, что молодая наследница снова злится, – осторожно сказал Маркус. – Вы просили сообщать вам об этом, дабы избежать непроизвольных разрушений.

Рената с силой сжала пинцет, который жалобно хрустнул в ее руках, и постаралась успокоиться. Почему-то, с тех пор как Рената ощутила ту безумную ненависть Изабеллы, с ее ядром стали твориться странные вещи. Когда она сильно злилась, то начинала непроизвольно ковать все вокруг… при этом мощь ее несчастного ядра сильно повышалась. Маркус говорил, что способности аристократа могут быть усилены гневом. Поэтому некоторые аристократы столь неуравновешенны. К сожалению, эмоции Изабеллы были слишком сильны, и Рената только разрушала все вокруг себя. В итоге девушка уже три раза меняла кровать и один раз переклеивала обои…

– Ты думаешь, я буду это терпеть?! Да я еле сдерживаюсь, чтобы не прирезать тебя! – проорал крайне злой Фрэнк Чендлер.

– О Судьба… опять? – простонала девушка. – Он опять репетирует прибытие Смита?

Да… после получения приказа короны о том, что «муж» Ренаты должен дожить до свадьбы, Фрэнк пытался взять себя в руки. То есть не переключаться в режим злого папы, который мечтает прирезать незадачливого жениха. Пока дело шло… оно вообще не шло. Каждый раз, когда Фрэнк представлял себе прибытие Смита, то зверел и пытался кого-нибудь покалечить. Дошло до того, что даже Вивьен решила пока не мелькать перед злым Фрэнком… ДАЖЕ Вивьен!

Рената тяжело вздохнула и встала со скрипнувшего стула. Папу нужно было успокоить… до прибытия Смита оставалось еще четыре дня, и Рената твердо решила отослать Фрэнка из дома к моменту этой знаменательной встречи.

Не то, чтобы она боялась смерти Смита – тот был аристократом, пережившим кучу покушений. Вряд ли папа сможет его убить. Просто при мысли, что ее «муж» начнет бояться девушку еще с первой встречи… это было немного неуютно. Конечно, после всего пережитого, девичье сердце Ренаты ссохлось и превратилось в безжизненный камень, но… на самом дне ее души еще скрывалась юная романтичная дева, верящая в любовь. Очень глубоко… в мрачной, пустынной трещине, без капли воды и солнца, она еще влачила свое печальное, полуживое существование, периодически подпитываясь женскими романами (которые Рената усиленно прятала от циничной Элеоноры. Вот уж чье сердце давно умерло, сменившись холодным и безжалостным разумом).

К сожалению, при виде искреннего ужаса жениха, дева имела шанс умереть окончательно. Но ничего… Рената уже смирилась! Чем раньше наступит этот миг, тем лучше – пусть ее новоявленный жених увидит бледную, не спавшую годами Ренату, склонную к властному поведению, коллекционированию жутких кукол, периодическим выпадениям из реальности и приступам пугающего гнева! Она готова… она выйдет за него, видя потрясение и ужас в глазах этого Смита! И так эта глупая, хрупкая дева окончательно сдохнет в глубинах ее души!

Чем раньше, тем лучше!

И… и вообще ей все равно! Именно! Она пережила уже столько ужасных вещей, что какая-то свадьба вообще не должна считаться за проблему! Муж определяет будущее девушки? Ха! Рената сама построит свое будущее! Ей никто не нужен!

И с этими решительными мыслями (и каплями слез, непроизвольно выступившими в краях глаз) Рената резко повернулась и пошла на выход из полутемной комнаты. Ей нужно было остановить папу от разрушения особняка… пусть хотя бы их дом будет выглядеть культурно! Да, Рената не лучшая партия, но она умеет вести хозяйство!.. Ты слышал, проклятый Смит? Можешь насмехаться над неуклюжей и неженственной Ренатой, но в доме не будет и соринки!

И она совершенно не волнуется из-за этого брака!

Девушка решительно выдохнула и подошла к краю лестницы.

– Да, она красивая, но кроме внешности я больше ничего не видел! И она меня не видела! Да она сбежит от меня при первой же возможности! – внезапно донеслось до решительной Ренаты.

И ее мысли мгновенно застопорились.

Голос был ей совершенно незнаком. К тому же…

– Красивая? – непонимающе подумала Рената. – О ком идет речь?

Сверху девушка могла рассмотреть только злого Фрэнка Чендлера:

– Что происходит? – недоуменно спросила Рената. – У нас гости? Стоп…папа… зачем тебе нож? – прищурилась Чендлер, увидев опасную вещь в руках отца.

Тот странно поежился и быстро выкинул нож в сторону:

– О, ничего такого, милая, – быстро сказал Фрэнк. – Я просто… эм… пришли торговцы, и они продали мне нож. Он хорошо режет… да, хорошее приобретение! – оживленно заявил неожиданно запаниковавший мужчина, поворачиваясь к лестнице. – Не волнуйся, они уже уходят! – замахал руками Фрэнк.

И при виде этого неловкого лица сердце девушки наполнилось тонной нехороших предчувствий… мог ли ОН приехать раньше? Но тогда… ОН увидел ее злого отца во всей своей красе? Юная дева в сердце Ренаты жутко захрипела, начав биться в предсмертных конвульсиях. Девушка зябко поежилась, крепче сжимая шаль, и депрессивно спросила:

– Это он?

Фрэнк неловко отвел взгляд, и Рената внутренне смирилась. Юная дева уже не подавала признаков жизни, и девушка даже ощутила некое облегчение… ну, чем раньше, тем лучше. Рената вздохнула и начала медленно спускаться по лестнице.

– Папа… я же просила тебя не угрожать этому человеку. А если ты его напугал? – грустно спросила девушка. – Он же не виноват в том, что происходит, – пока она говорила, то медленно спускалась все ниже и ниже.

При этом на гостей она старательно не смотрела. Смит же загадочно молчал… может, был искренне потрясен, возможно, находился в ужасе, или уже давно сбежал. Рената не хотела знать… она хотела, чтобы всей этой идиотской ситуации никогда не происходило. Девушка уже смирилась, что никогда не найдет себе супруга – не после снов о жизни Изабеллы, частично изменивших ее личность. Но одно дело не пытаться, а другое, заиметь твердые доказательства своей несостоятельности. Девушка машинально поджала губы, печально глядя на нож, лежащий на полу, после чего перевела сердитый взгляд на Лотти, не остановившую ее отца.

И только потом она достаточно собралась с силами, чтобы поднять взгляд и, наконец, посмотреть на демонского Смита.

На нее внимательно смотрели глубокие черные глаза. Именно их первыми заметила девушка… в этих глазах не было ужаса или отвращения, или хотя бы недовольства кандидатурой жены. Только странная, почти жуткая сосредоточенность, толика глубинного, подавляемого гнева и… легкое, испуганное смущение? Рената недоуменно моргнула и невольно отвела взгляд, сосредотачиваясь на стоявшем перед ней. У входа в особняк стоял хмурый темноволосый мужчина, одетый в аккуратный черный сюртук, черный же жилет, белую рубашку и лакированные, кожаные туфли. Цилиндра, как ни странно, он не носил и был довольно загорелым. К сожалению, загар не скрывал глубокие синяки под глазами и ауру какой-то злой, упрямой усталости… похоже, стоявший перед ней систематически не высыпался. Уж Рената видела людей, страдавших бессонницей (точнее, одного человека… чаще всего они встречались, когда девушка смотрела в зеркало).

Все эти детали Рената успела машинально отметить за секунду, постепенно собирая их в целостный образ, подписанный в глубине ее разума как Габриэль Смит.

А потом образ собрался полностью и…

– Я в**нусь. Пр**т* бу** зд**сь.

– Я вер**сь.

И фигура мужчины начала расплываться. По телу девушки прокатилась волна режущей, наполненной горечью боли. Потрясенная Рената отступила на шаг и подняла руки к щекам… по ним текло что-то теплое.

– А? – недоуменно спросила Рената – Что?

– Милая, что случилось? – испуганно спросил Фрэнк, доставая платок. – Этот мужлан напугал тебя?

– Я…нет, я… – ошарашенно сказала девушка, лихорадочно вытирая слезы. – О, Судьба… извините! Я… это не из-за вас! – замахала руками плачущая девушка. – У… у меня проблемы со сном и иногда я могу странно себя вести… это не из-за вас!

Что вообще происходит? Это…

– Да что ты творишь, Изабелла! – зло подумала Рената, лихорадочно вытирая глаза. – Перестань… ты… ты даже сама не помнишь, почему плачешь!

За эти годы Рената научилась отделять свои эмоции от эмоций Изабеллы. Это было необходимо, чтобы девушка оставалась в своем уме… и теперь Рената четко понимала, что этот мужчина вызвал в памяти Изабеллы какой-то отклик. Но эта память… она была такой старой, что Рената даже не поняла, с чем связано воспоминание. Что-то настолько глубоко погребенное под Забытой войной, что Изабелла сама про это забыла.

Но тогда откуда эта немое отчаяние и глубокая обида? Как полузабытое воспоминание может вызвать столь сильные эмоции?

И почему именно сейчас? Теперь все точно кончено… одно дело невеста с безумным отцом, а другое, когда жена сумасшедшая сама по себе. У нее никогда не будет нормального брака… не то чтобы она надеялась, конечно.

Наконец, слезы остановились, и Рената неловко подняла заплаканные глаза:

– Я… я еще раз прошу прощения, – быстро пробормотала девушка. – Это… это стресс… у меня сложный заказ и… и я прошу прощения за свое поведение… — постепенно голос Чендлер становился все тише, пока окончательно не замолк.

На нее смотрел немного испуганный Габриэль Смит, что-то машинально нашаривающий в кармане сюртука. Когда мужчина понял, что Рената на него смотрит, то стал еще испуганнее, сделав шаг назад:

– Эм… я… я понимаю. Скорее всего, вся эта ситуация для вас жуткое потрясение, – неловко сказал капитан. – Насколько я понимаю, вы не желаете этого брака и… вы еще молоды и красивы, и у вас наверняка были другие кандидаты на роль мужа… – пробормотал мужчина, отходя еще дальше. – Похоже вас не предупреждали о моем прибытии… это было очень невежливо с нашей стороны. Вольф! – внезапно воскликнул Смит, поворачиваясь к странно потрясенному Гринфайеру. – Мы уезжаем! Леди нужно подготовиться! – резко сказал Габриэль, поворачиваясь к выходу.

Гринфайер окинул капитана удивленным взглядом, но кивнул и…

– Нет! – воскликнула Рената. – Это… вы уже приехали и выгонять вас в смог будет крайне некультурно с нашей стороны, – решительно сказала девушка.

Пусть первая встреча выдалась ужасающе кошмарной, но… она не позволит, чтобы первым впечатлением Смита было ЭТО. Ну уж нет! Они сядут, выпьют чая и спокойно поговорят обо всей этой идиотской ситуации! (И «жених» перестанет так неловко выглядеть… похоже, оправданиям Ренаты он не поверил и был убежден, что девушка ревела из-за него).

– Милая! – встрепенулся Фрэнк. – Мне кажется, капитан поступает верн…

– Папа, – мрачно сказала Рената, перебивая его слова. – Последние недели выдались очень тяжелыми для тебя… ты, наверное, очень устал, – ласково улыбнулась девушка (при виде этой улыбки, Вольфа передернуло… долгое общение с Маркусом дало свои плоды). – Тебе пора идти спать.

– Но я… – заикнулся было гордый отец семейства.

– Сейчас, – еще слаще улыбнулась Рената. – Лотти… проводи его. Это приказ, – угрожающе закончила девушка.

В глазах ее горело пламя искренней решимости. Служанка грустно на нее посмотрела, после чего мягко похлопала Фрэнка по плечу. Тот обернулся, и они встретились взглядами… Лотти еле заметно махнула головой в направлении лестницы, и глаза Фрэнка расширились в приступе понимания. Его плечи немного опустились, а угрожающая аура будто испарилась из тела мужчины. Габриэль и Вольф непонимающе уставились на Чендлера… он будто стал немного ниже, а мягкость на его лице выступила отчетливее. Глаза потеряли угрожающую сконцентрированность, став немного растерянными и бесконечно усталыми. Фрэнк странно пошатнулся и навалился на служанку, которая неожиданно легко удержала взрослого мужчину. Она обеспокоенно посмотрела на Ренату, после чего перевела взгляд на лестницу…

– Маркус, приготовь гостям чай, – твердо сказала Рената, уже зная, что увидели Лотти и папа.

– Как пожелает молодая госпожа, – донеслось сверху лестницы, после чего по ступеням начал спускаться молодой мужчина в форме дворецкого знатного дома.

Лотти кивнула дворецкому, обхватила уставшего Фрэнка покрепче и понесла его вдаль. И на этом вроде как самый проблемный из присутствующих был обезврежен… но все инстинкты Вольфа просто орали – этот Маркус жаждет их жуткой и мучительной смерти… и опасность, исходящая от него, была гораздо сильнее.

– Не приближайся к ним ближе, чем на два метра, – твердо сказала девушка. – Это приказ.

– Благодарю, – печально подумал Вольф. – Но не думаю, что это сработает…

Девушка, видно, думала так же как представитель рода Гринфайер, потому проводила опасного слугу напряженным взглядом… наконец, он скрылся за дверью кухни, и плечи «невесты» немного расслабились. Она облегченно выдохнула, после чего перевела неловкий взгляд на прибывших. Ее руки непроизвольно мяли серое платье, и любому становилось очевидно, что она нервничает.

– Итак… где господа хотели бы расположиться? – делано невозмутимо спросила девушка.

– Где вам будет угодно, – быстро ответил капитан. – Но я уверяю вас, что не буду оскорблен, если вам нужно больше времени для… эм… для подготовки встречи. Мы можем уехать… я буду в Лондоне еще две недели и можно встретится позже. Вам незачем себя заставлять… – забормотал Смит.

Взгляд мужчины блуждал по обоям прихожей, не в силах остановиться на чем-то конкретном. Вольф же почти испуганно смотрел на своего сюзерена… до этого Вольфу казалось, что у капитана есть только три эмоции – гнев, усталость и жуткая, ликующая радость. А теперь… он что, смущен?!

Хотя капитан странно себя вел с самого начала всей этой истории. Если подумать… Вольф нечасто видел его рядом с женщинами. В основном, потому что ни одна нормальная женщина к нему бы не подошла. Вокруг капитана всегда витало жуткое ощущение… некой жестокой бесчеловечности. И чем больше злился капитан, тем сильнее оно становилось. Поэтому Вольф так удивился отмороженности этого Фрэнка – любой нормальный аристократ… да просто человек подсознательно боялся капитана в гневе. А Чендлеру было не просто плевать – он начал орать в ответ.

И эта «невеста»… почему она так настаивает, чтобы они остались? Очевидно, девушка напугана так сильно, что готова разрыдаться… собственно, она уже это сделала. В этом не было чего-то удивительного. Несмотря на малое количество пламени и репутацию безродного… капитан был по-настоящему пугающей личностью. Возможно, поэтому все аристократы так хотели, чтобы он умер.

– Нет! – резко сказала девушка. – Вы остаетесь! – после чего заметила удивленный взгляд Вольфа и странно замялась. – Эм… прошу прощения за резкость. Я… я просто устала… давно не спала… сложный заказ… – смущенно забормотала Чендлер.

– О, значит, вы работаете? – неловко спросил капитан, сосредоточенно изучающий обои.

– Не совсем, – еще больше смутилась девушка. – Просто маленькое хобби… довольно глупое и бесполезное… не то чтобы это приносило доход, – печально констатировала «невеста».

– Уверяю вас, молодая госпожа, ваши работы являются произведением искусства, – внезапно донесся голос из-за спины Вольфа.

Тот крупно вздрогнул и резко отпрыгнул в сторону… ему показалось, что за его спиной стоит жуткий хищник.

– Девчонки аристократов никогда не стали бы брать вещи плохого качества, – уверенно заявил Маркус, сияя жуткой улыбочкой. Взгляд его застыл на Смите, не двигаясь ни на дюйм. – Могу ли я предложить «гостям» проследовать в гостиную? – любезно спросил дворецкий, держа в руке серебряный поднос с чайником и закусками.

Рената обеспокоенно посмотрела на покрытого потом Вольфа, после чего перевела взгляд на отошедшего подальше капитана, смотрящего на стену с такой сосредоточенностью, будто там находились ответы на все вопросы вселенной. В глазах Ренаты отразилась вселенская печаль… но девушка только вздохнула и решительно сказала:

– Проследуем в синюю гостиную, – после чего развернулась и уверенно пошла вперед.

Капитан, наконец, оторвал глаза от обоев и двинулся за ней, соблюдая почтительное расстояние. Вольф последовал за капитаном, спиной ощущая сверлящий взгляд улыбчивого дворецкого.

– Что же это за место такое? – панически подумал Вольф. – Что отец, что прислуга… что с ними не так?!

– И почему капитану совершенно плевать на весь этот хаос? Он вообще странностей не замечает?! – с ноткой отчаяния подумал преданный вассал.

С этими грустными мыслями Вольф прошел в маленькую комнату, обитую темно-синими обоями. В комнате стоял столик, на который Маркус поставил поднос, четыре стула с потертой бархатной обивкой и потухший камин. Рената машинально покосилась на потертые стулья, после чего еле заметно поморщилась… но вскоре вернула лицу спокойное выражение и села за один из стульев.

Смит сел как можно дальше от девушки, а Вольф посередине между ними. Вскоре, перед Ренатой оказалась ароматная чашка с чаем и набор печений… прошло несколько секунд, в течение которых девушка раздраженно сверлила взглядом улыбающегося дворецкого.

– Маркус… ты позоришь имя моего рода, – жестко сказала девушка.

Улыбка на лице дворецкого мгновенно пропала, и он молча налил гостям чаю. Вольф еще никогда не видел, чтобы горячий напиток наливали с подобной кровожадностью… и капитан все еще ничего не замечал!!! Да если бы он был в себе, то давно подпалил бы наглую прислугу! Девушка же проследила на мрачным дворецким, после чего кивнула и сказала:

– А теперь выйди за дверь и не приближайся, пока я не позову… это приказ. – сурово произнесла вроде как невеста капитана.

– Спасибо, – облегченно подумал Вольф, наблюдая за уходом печального дворецкого.

На некоторое время в комнате повисла напряженная тишина. Все, сидящие за столом мрачно смотрели на свой чай и думали о своем. Наконец, девушка глубоко вздохнула и сказала:

– Боюсь, нас подобающе не представили. Мое имя Рената Чендлер, и я старшая дочь семьи Чендлер, – спокойно представилась невеста. – Не знаю, сколько вам обо мне сообщили, но если вы решились на данный союз, так как я являюсь хорошей партией, то вас ввели в заблуждение… из-за того, что моя мать заключила брак с простолюдином, я бездарна, – с леденящим спокойствием констатировала Чендлер. – Я неспособна ковать, поэтому являюсь плохим партнером, если вы хотите сильных детей. Также, наш род довольно беден и имеет дурную репутацию, поэтому, прибыли от имени Блэквуд вы не получите… учитывая все это, если вы решились на данный союз добровольно, то советую вам отказаться, – с нотой самоуничижительной печали закончила девушка.

Ближе к концу перечисления, на лице Вольфа отражался явно ощутимый гнев. Это была не просто неудачная партия… это было откровенным приговором!

– Мне пришел королевский приказ, – еще печальнее сказал Смит. – Но благодарю вас за честность… эм… вы упомянули, что… не можете ковать? – нерешительно спросил Габриэль.

– Да, – просто ответила девушка.

Вольф раздраженно дернул углом рта… заставлять аристократа выйти за бесталанную женщину было очень жестоко. Те, кто решил провернуть подобное, сразу назначались врагами рода, без обсуждений. Разумеется, были случаи, когда это было выгодно… в случае с родовыми проклятиями, к примеру. Порча не могла прицепиться к поврежденному ядру, но платой была сила потомков. Капитану же необходима сильная жена, чтобы закрепить его необычные способности в детях! Со слабым пламенем капитана, жена с поврежденным ядром была гарантией бесталанных детей!

– К сожалению, я живу опасной жизнью, – нахмурился Смит. – Если этот фарс будет доведен до конца… я могу оплатить ваше обучение какому-нибудь ремеслу, чтобы вы не пропали в случае моей кончины, – спокойно сказал Габриэль.

– Вы только поэтому уточнили? – устало подумал Гринфайер.

– Зарабатываю я немного, поэтому ваш уровень жизни будет не аристократическим… – неловко сказал Смит.

– Вы вообще не о том беспокоитесь, капитан, – печально подумал Вольф. – Вас же грубо подставили!

Рената же удивленно смотрела на неловкого мужчину, после чего… порозовела и быстро замахала руками:

– О, ну что вы! Мы изначально жили как простолюдины среднего достатка! И… и вам незачем беспокоиться! Я вообще не рассчитывала, что смогу выйти замуж, – безжалостно приговорила себя невеста. – Сейчас я зарабатываю репутацию среди аристократок и в дальнейшем думаю открыть свое дело. К тому же я умею читать и писать и смогу работать писарем в суде, в случае, если первый план будет неудачен и… – тут девушка прервалась и неловко закончила. – Конечно, если вам нужны дети, я придумаю, как совмещать…

– Не нужны, – быстро ответил Смит.

– А? – не понял Гринфайер.

– То есть пока… пока это нежелательно, – пояснил Габриэль. – И вообще, связать себя узами брака со мной очень плохая идея. Я понимаю, что здесь замешана корона, но если ваш Глава Рода узнает детали, то может предпринять больше мер. Могу я с ним встретиться? – спросил Смит.

– С кем? – непонимающе спросила девушка. – С папой?

– При всем уважении к вашему отцу, – начал Вольф. – Насколько мы поняли, он простолюдин. Значит, не может быть Главой априори. Нам нужен именно Глава… Можем ли мы с ним переговорить? – аккуратно спросил Гринфайер.

Теперь становилось очевидно, почему Глава Блэквудов так просто согласился – спихнуть ошибку сбежавшей когда-то девушки, в виде ее бесталанной дочери, на капитана, при этом заимев преимущества у короны. Подлый и грамотный план… при этом Глава был достаточно труслив, чтобы спихнуть встречу на простолюдина и бесталанную невесту. У этого аристократа совершенно не было чести!

Но ничего… капитан просто поговорит с этим Блэквудом в своей обычной манере, и неизвестный Глава сразу передумает. Это оптимальный вариант!

И довольный своим планом Гринфайер продолжал смотреть на нахмурившуюся Ренату Чендлер. Та же очень сосредоточенно думала… наконец, девушка открыла рот и очень осторожно сказала:

– Боюсь… у Блэквудов нет Главы.

И Вольф недоуменно застыл. Да что там, даже капитан сосредоточенно нахмурился.

– Это невозможно, – наконец оттаял Гринфайер. – Род не может существовать без Главы. Миледи, возможно, вас ввели в заблуждение… вы говорили, что воспитывались как простолюдинка и этим воспользовались, – нахмурился Вольф. – Где Глава Дома? Пусть вы и бесталанная, но являетесь леди… за вами обязана наблюдать старшая леди! Пригласите ее сюда, и мы обсудим эту отвратительную ситуацию, – зло сказал Гринфайер.

Рената продолжала сосредоточенно на него смотреть. Наконец, девушка отвела взгляд и нахмурилась.

– Помимо моей сестры, в этом доме есть еще одна женщина. Но, боюсь, она безумна. Может ли кто-то безумный исполнять обязанности Главы Дома? – спросила задумчивая невеста.

– Конечно, нет! – возмущенно сказал Вольф. – Миледи… очевидно, ситуация в вашем роду возмутительна! Ваши Главы совершенно не выполняют свои обязанности!

Рената задумчиво сощурилась и сказала:

– Полагаю, вы правы… – медленно произнесла девушка – Но, к сожалению, мне ничего не известно о роде Блэквуд, кроме того, что все они мертвы. По крайней мере, так мне объявила Агнесс Гостфайер, – сосредоточенно сказала невеста. – К сожалению, больше выяснить мне не удалось… в этом доме нет никакой информации о роде, и мне неизвестно, где хоронили Блэквудов. Также, в свете о них очень мало известно, из-за их полной изоляции, поэтому я не смогла ничего выяснить. И теперь вы говорите, что есть еще двое Блэквудов, о которых я ничего не знаю. Это… беспокоит, – мрачно заключила Рената.

По мере ее слов атмосфера в комнате становилась все тяжелее. Руки девушки впились в дерево столешницы – очевидно, она была в сильном гневе. Можно даже сказать в ярости. Вольф непроизвольно напрягся, а потом…

Тресь

По столу прошла длинная трещина. Гринфайер пораженно на нее уставился. Она сжимала стол с такой силой?

– Молодая госпожа! – резко сказал дворецкий, врываясь в помещение. – Нужно ли вам налить еще одну чашку чая? – быстро спросил Маркус, подходя к Чендлер.

Невеста недоуменно моргнула и уставилась на столешницу. На ее лице появилось выражение смущенной неловкости, после чего она перевела взгляд на жениха. Тот выглядел обеспокоенным. Рената покраснела и разжала руку, которой впилась в стол.

– Не сейчас, Маркус, – отмахнулась девушка. – Я… я прошу прощения за свои манеры. Я много работала в последнее время… все из-за этого, – пробормотала Рената, быстро опуская руки под стол.

– Вы не поранились? – обеспокоенно спросил Габриэль. – Когда сжимаешь вещи с такой силой, то потом сильно болят пальцы, – поделился опытом Смит.

– Она сломала стол в приступе гнева, капитан! – заорал в своей голове Вольф. – Вас действительно только пальцы ее беспокоят?!

Рената же густо покраснела и начала сосредоточенно созерцать обои.

– Я благодарю вас за беспокойство, но все в порядке. У меня есть мазь… она помогает от синяков и обезболивает, – поделилась девушка. – И… эм… я займусь поисками Глав Блэквудов. Но, боюсь, это мало поможет… мне очень жаль. Это такая мерзкая ситуация… я вовсе не хотела, чтобы вы оказались в столь затруднительном положении, – виновато пробормотала Рената.

На ее лице было столько досады и искреннего сожаления, что даже сердце Гринфайера немного дрогнуло. Но потом он вспомнил своих семерых сестер, которые будут вынуждены подчиняться Главам без чести и достоинства… кто захочет, чтобы такие отвратительные люди были его сюзеренами?

– Зачем вам искать Глав, молодая госпожа? – непонимающе спросил Маркус.

Рената раздраженно на него покосилась и сказала:

– Потому что мне только что пояснили, что без Главы не будет и рода. Но род еще существует, значит сейчас, Маркус, наши Главы неизвестно где! – зло сказала девушка.

Дворецкий сосредоточенно нахмурился и сказал:

– Ну… где находится Глава Рода, слуга сказать затрудняется. Но

госпожа точно здесь… она внизу, – радостно поделился Маркус.

Все присутствующие непонимающе на него посмотрели. И только на лице Ренаты проступила искра понимания. А потом она смертельно побледнела…

– Ты ошибаешься, Маркус, – твердо сказала девушка, после чего повернулась к гостям. – Простите его… он был очень предан предыдущей хозяйке и не может смириться с ее смертью, – грустно сказала девушка.

– Но госпожа не умерла, – недоуменно сказал дворецкий.

– Нет, Маркус! Ей было ОЧЕНЬ много лет! Она умерла, – зло сказала девушка, после чего снова повернулась к мужчинам. – Прошу прощения за эту ужасную встречу, – мрачно сказала Рената. – Если вы найдете способ отказаться от этого брака, я буду только рада. Я… очевидно, что я очень плохая партия, – горько сказала девушка. – А теперь… если вы хотите обсудить еще что-то, то нам придется перенести встречу. Боюсь… я немного устала, – печально сказала невеста. – Еще раз… приношу свои извинения, – после чего встала со скрипнувшего стула и повернулась к двери. – Позвольте проводить вас.

Спустя несколько минут Смит и Гринфайер обнаружили себя на покрытой смогом улице. И если мысли Вольфа были полны крайне тяжелых размышлений о будущем его семьи, то Габриэля беспокоило несколько другое… через несколько секунд пристального разглядывания закрытой двери капитан, наконец, смог оформить свои мысли в слова.

– Кажется… я вел себя как полный идиот, – самокритично заключил Смит.

– Несомненно, – мрачно подтвердил Вольф.

Глава 4. История и сны

Рената мрачно смотрела на закрытую входную дверь, за которой остался незадачливый «жених». Его приход был не только неожиданным и приносящим девушке моральные страдания… очень много моральных страданий (его испуганное лицо все еще стояло перед глазами), но и некоторые беспокоящие вопросы.

– Маркус, – наконец сказала Рената. – Может ли существовать род без Главы?

Разочарованный дворецкий («жених» был все еще жив) быстро ответил:

– Это исключено, молодая наследница. И если подобный вопрос возник… кажется, эта вещь упустила данную тему в вашем образовании. Этому слуге нет прощения, – печально вздохнул дворецкий.

– Почему это исключено? – спросила девушка, стараясь не думать о стоящих за дверью. Или уже ушедших… она не знала.

Маркус прокашлялся, и Рената внутренне приготовилась к очередной лекции. Выглядел дворецкий крайне решительно.

– Итак… проще начать с самых основ, – радостно сказал Маркус, и Рената тяжело вздохнула.

– Тогда идем в гостиную, – грустно сказала девушка, отворачиваясь от демонской двери. – И сколько еще в этой аристократии проклятых нюансов? – зло спросила Чендлер.

– Очень, очень много, – ответил светящийся дворецкий. – Позвольте этому слуге принести грифельную доску, – после чего резко развернулся и бодрым шагом унесся вдаль.

Рената проводила его депрессивным взглядом и медленно двинулась в синюю гостиную. Девушка не спала два дня и только что пережила первую встречу с испуганным «женихом». Который узрел ее отца и злую прислугу, в деталях осознал, насколько она плохая партия, и теперь, скорее всего, считает Ренату необразованной простолюдинкой. Ведь девушка даже не задумывалась о такой вещи, как Глава Блэквудов! К тому же она не смогла привести в порядок внешний вид, встретив гостей без макияжа и в домашнем платье, а потом безобразно впала в ярость прямо на глазах гостей… Ох, она снова сломала мебель, и у них нет денег ее заменить. И обивка на стульях выглядела ужасно… а Маркус даже не налил гостям чаю, и сопровождающий жениха избегал его как огня. В итоге все прошло просто кошмарно.

Рената печально поджала губы и машинально потерла болящее сердце – там жалобно хрипела юная дева. К сожалению, Смит оказался крайне тактичен и никак не проявил свои ужас и возмущение поведением Ренаты (что совершенно не сочеталось со слухами о грубом и варварском поведении военного). Из-за этого юная дева еще подавала признаки жизни… к сожалению. Надежда была мучительней разочарования – она длилась дольше.

С этими мрачными мыслями девушка дошла до гостиной, в которой ее уже ждал воодушевленный Маркус, и мрачно села на потертый стул.

– Итак, – с широкой улыбкой начал дворецкий. – Начнем с понятия слова «род», — и нарисовал на стоящей рядом доске человечка. – Это аристократ без рода, – пояснил Маркус. – Он одинок и беззащитен, а самое главное… нестабилен.

– Нестабилен? – нахмурилась Рената, отрываясь от гнетущих мыслей.

– Верно, – кивнул дворецкий, после чего нарисовал стрелочки, идущие к человечку. – Аристократы берут силу из внешнего мира, вбирая ее в себя. Считается, что они получили эту силу, как потомки богов, – с жутким воодушевлением сказал дворецкий.

– Богов? – сосредоточенно спросила Рената. – Как Рок и Судьба?

– О нет, – отмахнулся Маркус. – Разумеется, Рок и Судьба великие существа, но они никогда не величали себя богами. Скорее наставниками. Нет, этот слуга говорит о древнейших богах: Зевс, повелитель молний, Посейдон, хозяин морей, Ра, господин солнца и пламени… Перун и Стрибог на Руси, Аматерасу на островах, Кетцаткоатль на черных землях… эти боги. Когда-то они ходили по этому миру, но потом произошло что-то…что-то ужасное, и они сошли с ума. После чего исчезли, оставив после себя потомков – нынешних аристократов. Остался только Единый, которому поклоняется Ватикан, но он очень давно не давал о себе знать. Возможно, погиб подобно всем остальным, – равнодушно сказал Маркус.

Некоторое время Рената сидела, потрясенно открыв рот, и смотрела на спокойного Маркуса, который в очередной раз рушил ее мир. И, как обычно, делал это погодя и с совершенно спокойным лицом… Девушка медленно закрыла рот и осторожно спросила:

– Это… это ведь просто легенды, верно? – почти умоляюще спросила девушка. – Сначала народы были глупы и пытались познать окружающий мир, придавая ему смысл в виде разумных всесильных созданий… скорее всего, этим же люди объясняли силы аристократов, назвав их потомками богов. Потом человечество стало развиваться и приобретать знания, вследствие чего боги стали им не нужны, и они забыли про этих мифических существ… а потом к нам пришли служители Рока и Судьбы, неся свет просвещения и… — лихорадочно заговорила девушка. – И… они же не существовали на самом деле, – почти умоляюще сказала Рената. – Не существовали же.

Некоторое время Маркус пристально смотрел на нервную девушку. После чего печально покачал головой и пробормотал:

– И чему учат эти «преподаватели»? Только время тратят, – после чего вернулся к испуганной Ренате. – Боги сошли с ума и погибли, но оставили после себя потомков, – невозмутимо продолжил Маркус. – К сожалению, дети, загрязненные кровью простолюдинов, были не столь могущественны, как их родители. К тому же были подвержены тому же безумию, что погубил их отцов… прошло несколько поколений, в течение которых неразумные потомки пытались восстановить силу родителей, попутно сходя с ума и уничтожая все на своем пути. И так они становились все слабее… в конечном итоге аристократы выродились бы до балаганных фокусников, потеряв чистоту крови и свои силы, но тут… к нам пришел повелитель Энель, – прослезился Маркус.

– Слава желтому господину, повелителю Рока, – машинально сказала Рената.

– Слава, – искренне повторил дворецкий. – И принес он мужчинам знания о том, как остановить это безумие и вырождение. И главным его учением было остановить внешнее загрязнение и кровосмешение, – взволнованно сказал Маркус.

– Загрязнение? – переспросила девушка.

– Именно, – кивнул дворецкий, стуча мелом по рисунку на доске. – Мужчины берут свои силы из внешнего мира. И это… приводит к определенным последствиям. Когда аристократ черпает силу из места, в котором кто-то испытывал боль, ужас или ненависть, то сильно нагружает свое ядро и может сойти с ума, – равнодушно произнесла кукла. – Вторым учением господина Энеля был запрет. Он сказал, что аристократам нельзя быть богами. Никто не должен им поклоняться и возносить молитвы. Если аристократы выберут для себя землю, то между ними и простолюдинами должен быть кто-то… в нашем случае это король. Когда аристократы совершают что-то великое, то король получает все поклонение, – сказал Маркус. – Если же этот запрет будет нарушен, то… пара родов пытались, – пожал плечами дворецкий. – Последствия были довольно пугающими.

Ренату передернуло, и она мрачно сказала:

– Ладно, это объясняет, почему аристократы стали подписывать тот глупый договор с королем. Но как это связано с родами?

– О, – оживился Маркус. – Здесь все проще… невозможно предсказать, где есть загрязнение, а где его нет. Может, на этом месте какой-то бандит убил нескольких человек, а потом закопал их тела. Стал бы убийца распространяться о подобном? – весело спросил дворецкий. – Уловить же загрязнение практически невозможно. Разве что служители Ватикана на такое способны, но их крайне мало. Поэтому само знание о загрязнении было лишь предварительной мерой… основной же идеей Великого Рока было образование Родов при помощи древнего ритуала, – радостно сообщила кукла и повернулась обратно к доске. – Несколько аристократов схожей крови объединяют свои ядра родовой связью, после чего стягивают их к самому сильному, – Маркус нарисовал еще несколько человечков и свел стрелочки к одному из них. – Благодаря расширенной сети все участники уравновешивают друг друга, а сильнейший отслеживает состояние каждого и… можно сказать, задает основное направление для членов Рода. Его и называют Главой Рода. С одной стороны, это позволяет аристократам оставаться в своем уме… с другой же делает их довольно закостенелыми в своей сути. Госты хитрецы, Блуфайеры холодны и рациональны, Рэды агрессивны и легкомысленны… Блэкфайеры же властны. Глава Рода определяет его политику и основные черты своей семьи, поэтому именно от Главы зависит лицо Рода, – довольно сказал Маркус.

Рената пристально смотрела на нарисованную картинку. Ее взгляд не отрывался от человечка, к которому тянулись все стрелки.

– То есть… этот Глава может управлять мной? – испуганно прошептала девушка. – «Задавать направление»?

– О нет! – отмахнулся Маркус. — Это касается мужчин. Они довольно нестабильные создания, хоть и крайне могущественные… обычно, женщины не настолько подвержены влиянию Главы. Вы не берете силы из внешнего мира, поэтому только ваши эмоции могут повлиять на ваше ядро. Из-за этого обязанностью Главы Рода является контроль за ядрами мужчин, а Глава Дома должна быть умнее. Она следит за психическим состоянием женщин, опираясь лишь на собственную наблюдательность, – гордо сказал Маркус.

– То есть кто-то контролирует Джорджа? – сердито спросила Рената.

– Ну, контролирует, не совсем то слово, – задумчиво сказал Маркус. – Глава не может внушать мысли. Скорее, его характер влияет на остальных… и чем он сильнее, тем больше влияние. Если Глава психически нестабилен, остальные тоже это ощутят… но не волнуйтесь. Этот слуга уже оградил молодого господина от возможного воздействия, – поклонился Маркус.

Рената задумчиво нахмурилась:

– Ты про те наручники, что мы принесли из тюремного этажа? – нерешительно спросила девушка.

– Верно! – воодушевленно подтвердил дворецкий. – Они отсекают аристократа от внешних потоков… и от влияния Главы, в том числе. Если молодой господин потеряет контроль, то просто наденет их! Это эффективный метод, – улыбнулся Маркус.

Рената расслабленно осела на стуле, после чего задумчиво прищурилась:

– Получается… без Главы, род существовать не может? – спросила девушка.

– Несомненно, – подтвердил Маркус. – Бывали случаи, когда погибали все кандидатки на место Главы Дома… это было ужасно, но род продолжал существовать. Но когда умирают все мужчины… женщины не могут поддерживать магию ритуала, молодая наследница. В этом случае вся структура рода распадается.

– А может, она уже распалась? Как вообще определить, есть род, или нет? – заинтересовано спросила Рената.

– Ну, самое эффективное доказательство, это то, что вы открыли дверь, — сказал Маркус. — Защита учитывает родовую связь, и, если бы ее не существовало, дверь бы не открылась. Еще есть определенные ритуалы… но для них нужен ритуалист и некоторые ингредиенты. Ах да, еще госпожа Элеонора рассказывала, что когда-то нашла вас при помощи вашей связи… это оно и есть. Близнецы изначально крайне близки – магия ритуала считает вас одним целым, из-за чего может слишком сильно вас связать. Если бы ее не было, вы бы не могли ощущать друг друга… и это самый краткий список признаков, – любезно пояснил Маркус.

– Ясно, – хмуро сказала Рената. – Значит, где-то в мире существует еще один Блэквуд… и мы о нем совершенно ничего не знаем. Просто превосходно, – мрачно заключила девушка. – Может, можно как-то его найти? – печально спросила Чендлер.

– Разумеется, – просто ответил Маркус.

– Действительно?! – заволновалась Рената, резко подпрыгивая на стуле.

– Нужен родовой круг… центральная точка ритуала, – любезно сказал дворецкий. – При помощи круга мы сможем обнаружить точку схождения.

И тут в душу Ренаты закралось нехорошее подозрение.

– И где же он? – с легким напряжением спросила девушка.

– Так как родовой круг крайне важен, то он находится на самом нижнем слое, – пояснил Маркус. – На этаже Блэкфайеров.

Левый глаз Ренаты нервно дернулся:

– Я думала верхний этаж, этаж Блэкфайеров, – сказала девушка.

– О нет. Это… можно сказать, прихожая, – ласково улыбнулся дворецкий. – Там мы встречали дорогих гостей. Тихое и спокойное место для переговоров… для тех, с кем госпожа желала говорить, разумеется. Остальные пускались на удобрение и материалы, – доверительно поведал Маркус.

Левый глаз Ренаты снова дернулся.

– Я не буду думать об этой фразе, – решительно подумала девушка. – Не буду!

– А других способов нет? – печально спросила Чендлер.

– Наследник сильнее всех связан со следующим Главой – сказал Маркус. – Это необходимо для обучения и стабилизации… при некоторой помощи, он сможет ощутить Главу.

– Ага… — мрачно сказала Рената. – дай-ка угадаю… наследник НЕ Джордж.

– Боюсь, что нет. Сначала он был слишком юн, а после я не заметил признаков установления связей с Главой, – поделился Маркус. – Значит, есть кто-то еще.

Теперь, в качестве разнообразия, дернулся уже правый глаз Ренаты:

– То есть, сейчас на свободе бродят минимум ДВА Блэквуда? – очень спокойно спросила Рената – Прекрасно… прекрасно… Маркус, – внезапно улыбнулась девушка.

Тот внимательно посмотрел на любящий взгляд молодой наследницы и умилился.

– Вы так похожи на дорогую госпожу… она часто мне так улыбалась, – ностальгически вздохнул дворецкий.

– Не сомневаюсь, – ласково сказала Чендлер. – Так вот… если ты знаешь какую-то жизненно важную информацию, мой дорогой… говори мне ее сразу! – внезапно закричала девушка, ударом руки разбивая подлокотник многострадального стула.

О лицо Маркуса ударилось несколько щепок, которые он полностью проигнорировал, продолжая зачарованно смотреть на взбешенную девушку. По поврежденному столу прошла еще одна трещина.

– Вы так похожи, – всхлипнул дворецкий. – Разве что крик не такой гневный, но этот слуга так счастлив… он не достоин столь великих господ, – обожающе заключил Маркус.

Некоторое время, Рената сверлила умиляющегося дворецкого взбешенным взглядом, после чего… тяжело вздохнула и осела на побитом жизнью стуле. На дворецкого невозможно было долго сердиться… его логика была слишком странной.

– Ладно… получается, способов у нас нет, – устало заключила девушка.

– Глава крайне важен для рода… если бы его можно было легко обнаружить, то он стал бы живой мишенью, – сказал Маркус.

– Да понимаю я, – раздраженно сказала девушка. – Понимаю… ладно, я поняла… пойду спать, – грустно сказала Рената. – От недостатка сна я становлюсь раздражительной… нужно успеть выспаться до возвращения Элеоноры с очередного бала, – мрачно заключила девушка, поворачиваясь к двери гостиной.

– И надеюсь, в этот раз обойдется без кошмаров, – печально подумала Чендлер.

***

Она стояла на пороге особняка и смотрела на братьев, воодушевленно предвкушающих будущую войну. Они были одеты в богатую военную форму и стояли около карет, запряженных выносливыми лошадьми. На их лицах было написано предвкушение и гордость… они не боялись. Они знали, что сильнейшие и обязательно вернутся.

– И чем думали эти немцы, объявляя войну? – снисходительно спросила Изольда, махая старшему брату. – Все, что они могут, это бросаться водичкой и не подыхать… это будет быстрая война, – усмехнулась девушка. – И позорная для них. Отец уже выехал… братьям нужно будет поторопиться. Папа всех там сожжет, – гордо сказала сестра.

– Точно, – хохотнула Одри. – Это быстро закончится. Надеюсь, за это время твоего слабосильного муженька не прикончат, – пихнула она локтем робкую Изабеллу.

– Не говори так, – тихо сказала семнадцатилетняя девушка. – ******* вернется… он обещал мне, – ее руки нервно комкали платье. – Он обещал… а ******* всегда держит обещания, – неожиданно твердо сказала девушка.

Ее глаза не отрывались от далекого мужского силуэта, стоявшего около лошади в простой упряжи. Его форма была не такой богатой, как у братьев, а из вещей имелся лишь простой тканевый мешок. Изабелла собрала ему одежды и пару простых артефактов – один отводил глаза, а другой предупреждал о живых существах поблизости. Это все, что она могла для него сделать… его огонь был слишком слаб, для мощных артефактов.

– Он вернется, – тихо сказала Изабелла. – Я знаю.

Мужчина обернулся в последний раз и махнул ей. Она взволнованно сжала платье и подняла одну руку… но тут замерла.

Что-то было не так.

Изабелла/Рената прищурилась и попыталась разглядеть далекое лицо, но оно расплывалось в ее глазах. Казалось, у неизвестного и вовсе нет лица… голову Изабеллы/Ренаты стало немилосердно печь, и она согнулась с тихим стоном.

Хватит.

И Рената проснулась. Она молча смотрела на потолок своей комнаты и пыталась понять, что только что произошло. Она…

– Это я подумала? – немного испуганно спросила девушка.

– Молодая наследница? – спросил Маркус. – Вам приснился плохой сон?

– Я… я не уверена, – нерешительно сказала Рената, садясь на кровати. – Он не плохой, просто… как-то странно закончился, – задумчиво пробормотала девушка. – К тому же этот сон был расплывчатым и мутным… прямо как настоящий сон. И в конце… я проснулась? Или не я… кто-то прервал его. Не из-за эмоций, а просто… не захотел смотреть, – нахмурилась Чендлер.

Ее руки нервно сжимали одеяло, а в глазах отражалась глубокая задумчивость.

– Может быть, вы учитесь контролировать это? – предположил дворецкий.

Лотти подала девушке чашку успокаивающего отвара. Рената машинально его взяла, продолжая думать о своем сне.

– Нет… — наконец сказала Рената. – Мне кажется, это не так. Ведь если бы я могла это контролировать, то почему прекратила именно этот сон? И чем он отлич… — и тут девушка осознала. – Муж Изабеллы! – взволнованно воскликнула она. – Это первый сон, в котором его можно увидеть! Я видела сны о семье Изабеллы, но муж… его увидела впервые! Почему? – нахмурилась Рената. – Из-за мистера Смита? Ассоциация с моей свадьбой? Вполне возможно, но тогда… почему не их первая встреча? Или сама свадьба? Почему именно момент отъезда? И… почему я не смогла вспомнить имени или лица? Все было… таким зыбким, – нахмурилась девушка.

– О, этот жалкий человек недостоин памяти дорогой госпожи, – внезапно ответил Маркус. – Ни его имя, ни внешность… они недостойны сохранения, – говоря это, дворецкий отчетливо хмурился.

При виде этого Рената потрясенно замерла. Маркус злился и раньше… он вообще был слишком эмоционален для куклы, но при этом, всегда держал на лице улыбку. А теперь… Рената видела на его лице откровенную ненависть.

– Ему следовало умереть, как подобает аристократу! – зло сказал Маркус. – И перестать мучить молодого господина и госпожу!

Девушка недоуменно моргнула и робко сказала:

– Но… если бы он умер, то не смог бы вернуться, – тихо сказала Чендлер. — Она же хотела… чтобы он вернулся. Не думаю, что Изабелле было важно, что ему придется для этого сделать, – ее голос звучал странно нерешительно, но… она никогда не видела Маркуса в таком состоянии. Это было слишком странно.

Услышавший это дворецкий странно скривился, будто испытывал почти физическую боль. Рената пораженно открыла рот – ей всегда казалось, что Маркус неспособен ощущать боль и горечь.

– Есть вещи, молодая наследница… на которые нельзя идти, – горько сказал дворецкий. – После того, что они сделали… что они допустили… госпожа так страдала, что решила забыть его. Этот слуга поклялся, что не допустит их встречи. Эта вещь сделает все возможное, чтобы тот мерзкий мужчина никогда не вернулся. Он никогда не покажется госпоже на глаза, пока этот слуга может двигаться… никогда! – прорычал Маркус.

Некоторое время девушка обеспокоенно смотрела на трясущегося от ярости дворецкого. Ей всегда казалось, что Маркус… что Маркусу важны не они сами, а род Блэкфайер. Что он воспринимает их только как продолжение своего обожаемого рода… она не винила дворецкого за это. Куклы были не совсем полноценны – она понимала это, благодаря памяти Изабеллы и своим наблюдениям. Маркус и Лотти не видели разницы между немертвыми и людьми, спокойно относились к идее похищения младенцев, и, Рената была уверена, убили бы весь Лондон, если бы Рената приказала им это. Они были не совсем полноценны, но…

– Ты… ты правда любил Изабеллу, верно? – внезапно спросила девушка. – Не как Главу Дома Блэкфайер, а как… Изабеллу.

Маркус непонимающе на нее посмотрел:

– Эта вещь не понимает вопроса молодой госпожи, – медленно произнес дворецкий. — Слуга не может «любить». «Любовь» недолгая, хрупкая вещь, зависящая от эмоций и времени… Это изделие служит Главе Дома Блэкфайер. И будет служить вечно, – ответил Маркус.

– Вот как, – тихо сказала девушка. – Но, если бы нашелся кто-то… лучше подходящий на место Главы Дома. Кто-то сильнее и гениальнее… кого бы ты выбрал? Кому бы ты стал служить? – осторожно спросила Рената.

Дворецкий непонимающе наклонил голову:

– Никто не может быть лучше госпожи Изабеллы, – просто сказал Маркус. — Госпожа величайший артефактор в мире, – в его глазах не было и доли сомнения в своих словах. Только искренняя вера.

Видя это, девушка грустно улыбнулась, после чего сосредоточенно нахмурилась:

– Что он сделал, Маркус? – спросила Рената. – Что сделал муж Изабеллы?

Почему-то это сильно ее беспокоило. Да, прошло двести лет, но… что-то говорило девушке, что этот вопрос очень важен. Дворецкий же, услышав вопрос, поморщился и зло ответил:

– Этот недостойный места Главы Рода… – с явным отвращением произнес Маркус. – Совершил чудовищную ошибку. Позволил огненному безумию поглотить себя.

***

Он оглянулся в последний раз… величественный особняк медленно исчезал в предрассветной дымке. Он глубоко вздохнул и похлопал верную лошадь по шее… его руки еле заметно дрожали. Нет… он должен быть сильнее. Ни к чему сомневаться и испытывать страх.

Он вернется. Пока он держит это обещание, то сможет двигаться вперед. Он просто спрячется… плевать на военные награды. Нужно просто позволить силачам перебить друг друга, пока он прячется в окопах. Ему не нужна слава и почести. Все, что ему нужно, это вернуться.

Он вернется. Он обещал.

Огонь. Запах паленой плоти, от которой тянет блевать… вспышка пламени, поглощенная жутким и неприятно знакомым хрустом. Жуткий, полный боли крик, сменившийся жалким, затихающим хрипом.

Они здесь… эти ледяные твари.

Он решительно сжал кулон, отводящий глаза врага… Удивительная вещь, что работает даже на этих тварях. К сожалению… сейчас он спрятался, но надолго это не поможет. Эти твари высасывают жизнь на площади. Ему придется сражаться. Он должен.

Он не умрет здесь. Он не…

Он должен выжить… любой ценой!

Умрите… сгорите в огне, все, кто мешает!

Сгорите и станьте хрустящей плотью!

Выжить, убить, выжить, убить, убить, убить, убить!

Ненавижу… ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу ненавижуненавижуненавижуненавижу.

Габриэль вздрогнул и открыл глаза. После чего скривился и резко перекатился с кровати на пол, двигая к себе старую деревянную лохань. Через несколько секунд его начало выворачивать… запах паленой плоти всегда был невыразимо отвратителен, и Смит не понимал тех людей, которым он нравится. Проклятые психи! И он после этого сумасшедший!?

– Кха-кха-кха, – прокашлялся мужчина, с печалью смотря на свой ужин.

Судя по тому, что еда не переварилась… он заснул совсем ненадолго.

– Да что же ты так взбудоражилось? – прохрипел Габриэль. – Перерыв отрабатываешь?

Ярость в глубине его разума не ответила. Просто полыхнула обжигающей ненавистью, опалив его нервы в очередной, демонский раз.

– Гнилой Скарр! – прорычал мужчина – Хватит! Какого демона?! Затихло на неделю, а теперь доводишь меня в утроенном размере! Что с тобой не так?!

Ярость, что ожидалось, не ответила, и Смит раздраженно выдохнул. Его пальцы с силой впились в лохань, и та жалобно хрустнула, начав трескаться от жара.

– Если продолжишь меня злить, то мы окажемся в блевотине. Ты этого хочешь? – прорычал Смит. – Паленая рвота пахнет еще хуже, чем сгоревшая плоть.

– Жечь… огонь… сгори, – довольно прошептала ярость.

Смит недовольно дернул углом рта.

– О Рок, я говорю с огненным безумием… видно, совсем плох, – зло пробормотал Габриэль, осторожно отцепляя руки от почерневшей лохани. – Нужно успокоиться… как-то. Может принять ванну? – устало спросил Смит, стараясь не думать об огне и злобе. – Ледяная вода… хотя нет. Она только сильнее меня злит, – вздохнул Габриэль. – Может спарринг…

– Капитан, – внезапно постучали в дверь. – Вы проснулись?

Смит резко дернулся и ощутил, как череп опалила новая вспышка ярости.

– Я много раз говорил не беспокоить меня по утрам, Вольф! – заорал Габриэль. – Ты совсем тупой?!

– Сжечь… обугленная плоть, – прошептало безумие.

– Заткнись! – рявкнул мужчина.

За дверью стояла тяжелая тишина. Все это время Смит сидел с силой впившись пальцами в ноги, и ждал, когда демонский вассал уберется от него подальше.

– Нам пришло королевское письмо, – наконец сказал Гринфайер. – Касательно леди Ренаты Блэквуд.

Смит замер. В его разуме воцарилась странная… даже жуткая тишина. И это сильно испугало не ожидавшего подобного Смита. Всю жизнь безумие шептало что-то на грани его восприятия, периодически становясь сильнее. Но после той встречи оно стало каким-то другим… можно сказать, ненормально активным. Иногда Смиту даже казалось, что ОНО может думать. И теперь… ему казалось, что эта штука тоже услышала Гринфайера. И затихла, будто ожидая продолжения беседы.

Оно реагировало на происходящее… но это ведь невозможно, верно?

– Письмо? – спросил Смит, с ужасом прислушиваясь к себе.

Безумие… оно стало ОЧЕНЬ тихим.

– Да, – кратко ответил Гринфайер. – О следующей встрече. Судя по всему, она будет проводиться в особняке леди Агнесс Гостфайер и там… они хотят провести венчание, капитан, – зло сказал Вольф. – И утверждают, что дары не требуются.

– Гостфайер, — недовольно прорычал Смит.

Безумие всколыхнулось, и на капитана накатили видения горящей женщины… она жутко кричала, а ее кожа плавилась как воск. Габриэль резко мотнул головой.

– Это очень плохо, капитан, – обеспокоенно сказал Вольф. – Теперь нет никаких сомнений, зачем вы им понадобились. Им нужна моя семья, – зло сказал Гринфайер.

– Что? – непонимающе переспросил Смит, отгоняя видения орущей женщины.

Безумие было… недовольно. И это было страшнее всего, что происходило до этого. Как концентрированная ненависть может быть недовольна? Разве вся ее жизнь, не одно сплошное недовольство?! Разве у ненависти могут быть чувства? Это же бред!

Это же безумие! Оно не думает!

Что вообще происходит с этой штукой в последнее время? Всю жизнь Смита, то вело себя как нормальное безумие и только в последнюю неделю как взбесилось! Даже сны стали… более четкими. Там даже мысли были! Чьи это мысли? Разве эти видения не набор образов и эмоций, оставшихся от Забытой Войны?! Все пострадавшие описывали их именно так… какого демона?! Тема женитьбы настолько вывела его из равновесия?

– Моя семья, – повторил Вольф, отвлекая Смита от самоанализа. – На венчание положено приносить дары. Если они требуют ничего не приносить, то… даром будет часть ваших вассалов, – тревожно заключил Гринфайер. – Капитан. Что нам делать?

– Что делать? – переспросил Габриэль. – Полагаю, эффективнее всего встретится с Блэквудами и наметить план действий. Они тоже не хотят всего этого и… — начал было Смит.

– Встреча сегодня, – мрачно перебил его Вольф.

И Габриэль замер. Его руки нервно вспотели, и он машинально вытер их о брюки, в которых уснул накануне.

– С-сегодня? – неловко заикнулся мужчина. – Н-но я… я не готов.

Безумие мгновенно было забыто за паническими мыслями. Ярость будто смыло приливной волной паники. Мужчина испуганно посмотрел на грязную лохань и нервно подскочил с пола.

– Мне нужно принять ванну! – крикнул Смит. – И переодеться… демон, когда я стирал рубашку в последний раз?! О, грязные дикари, ее же гладить нужно, верно? И кольцо… на венчание нужно кольцо?! У меня ничего нет! — нервно заметался Габриэль.

– Капитан… – нерешительно сказал Вольф, открывая дверь. – Моя семья…

– Что?! – крикнул роющийся в шкафу Смит. – Смирись, Вольф! Ты сам сказал, что король хочет твою семью… мы сейчас ничего не можем сделать. Сначала дадим ему то, что говнюк хочет, а потом займемся этими Главами… ты не видел мой цилиндр? Куда я его положил? — отвлеченно спросил Габриэль. – Твои сестры умеют вытачивать кольца? У меня нет денег на ювелирную лавку!

Гринфайер грустно смотрел на паникующего сюзерена и думал о будущем своих сестер… ну, в чем-то капитан прав. Сейчас все равно уже ничего не изменить. Они убьют этих Глав позже. Как бы они ни скрывались, Главы должны прийти на венчание. Они центр ритуала рода, без них введение капитана в семью станет крайне мучительной процедурой, а преданность вассалов будет сильно ограничена. А так как на первом этапе венчания можно дать только один дар – остальные вассалы будут свободны до следующего этапа ритуала. Как только Гринфайер выяснит, кто эти недостойные Главы… им конец. Адриан и Зак быстро с ними расправятся.

На этой мысли лицо Вольфа немного расслабилось, и он пошел помогать паникующему капитану собирать свои вещи. До неожиданной встречи оставалось около двух часов, и за это время нужно было успокоить капитана и успеть прибыть на место… у Вольфа было много работы.

Глава 5. Рене

Смит сидел и напряженно смотрел на черный чай, налитый в тонкую, фарфоровую кружку. Мужчина не решался взять утонченное изделие… он бы точно сломал его. И у него нет денег, чтобы платить за испорченную вещь.

Слава Року, что кольцо оказалось необязательным для венчания аристократов, но ему все равно предстоят траты. Свадьба ведь затратное дело, верно? Он часто слышал об этом от других солдат.

– Итак, – внезапно разбил тишину бодрый голос. – Мои дорогие… как прекрасно, что все мы здесь сегодня собрались! – весело заметила Агнесс Гостфайер, сидящая в начале обеденного стола.

По совершенно случайному совпадению ее стул был наиболее удален от всех остальных, сидящих в столовой. А рядом стояло двое очень мрачных и мускулистых мужчин, одетых как слуги.

– Вы, несомненно, правы, дорогой учитель, – сладко улыбнулась молодая, красивая девушка, одетая в богатое, черное платье.

Она сидела ближе всех к любезной хозяйке… в ее ушах находились тонкие медные серьги, поблескивающие в свете солнечных лучей.

– Хмпф… – невнятно хмыкнул мрачный мужчина в очках, сверля глазами задумчивого Смита.

Фрэнк Чендлер сидел рядом со своими дочерями, прямо напротив отвлеченного Габриэля. Напряженный отец медленно крутил в руке столовый нож и пристально наблюдал за каждым движением «жениха»… не то, что бы «жених» обращал на это внимание.

– Грмф… – отреагировал сердитый мужчина, с яркими зелеными глазами и коротким ежиком волос.

Вольф сидел рядом с капитаном и пристально осматривал присутствующих. Казалось, он кого-то ищет, и никак не может поверить в то, что не может их найти. Да… мужчина был очень раздражен. Это был первый раз, когда он злился сильнее капитана.

– Я все-таки считаю, что это было немного… поспешно, – старательно спокойно сказала молодая девушка, в простом сером платье. Ее руки были сжаты в кулаки, будто она испытывала сильную злость. – Мы были поставлены в неловкое положение и не успели достойно подготовиться к столь важному событию, – напряженно произнесла Рената Чендлер.

– Согласен с леди, – кратко сказал Вольф. – Насколько я вижу, встреча была настолько поспешной, что Главы рода Блэквуд не успели прибыть, – прорычал Гринфайер. – Где они?

Агнесс перевела на мужчину грустный взгляд и тяжело вздохнула:

– Ох… вы наверняка смущены, мой дорогой. У рода Блэквуд… некоторые проблемы с определением главенства, – мягко посетовала женщина. – А если точнее то… у них нет Глав, – смущенно улыбнулась Гостфайер.

– Что? – не понял Вольф.

Рената еле заметно нахмурилась и покосилась на Агнесс. Вольф же… рассердился окончательно.

– Это невозможно! – прорычал Гринфайер. – Это!

– Это последствие Забытой Войны, – любезно пояснила Агнесс.

– Война? – мрачно спросила Рената.

– Верно, – улыбнулась Гостфайер. – Ох… видно, я совсем замоталась и забыла пояснить. После Забытой Войны ваш род лишился такой вещи, как Главы… а также ритуального круга. Но не переживайте, – лучезарно улыбнулась женщина. – Род Гостфайер всегда защищал интересы рода Блэквуд в суде и на заседаниях совета… вам не о чем беспокоится, мои дорогие, – прожурчала женщина.

Бровь Вольфа нервно дернулась, когда он услышал отклонение тембра в голосе Гостфайер. Впрочем, попытка внушения в данный момент не очень его волновала… Госты часто так делали, и сейчас уже было не до этикета.

– То есть, вы утверждаете, что у рода Блэквуд нет Глав и ритуального круга больше двухста лет?! – недоверчиво переспросил Вольф. – Это бред! Послушайте, если мой сюзерен собирается участвовать в венчании без позволения Главы, то мы должны знать всю правду… если в этом не собираются участвовать Главы, то венчание пройдет по ритуальным законам, а, значит, честность крайне важна, – прорычал Гринфайер. – Вам придется перестать лгать хотя бы на пять минут… сделайте усилие над собой, миледи Гостфайер! – рявкнул нервный мужчина.

И на этой фразе лучезарная улыбка исчезла с лица пожилой женщины. Ее лицо ожесточилось, а стоящие рядом амбалы хмуро покосились на злого Гринфайера.

– Вы крайне грубы, мистер Вольф, – мрачно сказала Агнесс.

– Мне казалось, миледи, что вы первая допустили грубость, – раздраженно ответил Вольф. – У меня очень хороший слух, – прорычал мужчина.

Гостфайер ощутимо вздрогнула, и на ее лице отразилась тень нервного сожаления. Спустя секунду, женщина немного пришла в себя и выдавила смущенную улыбку, дотрагиваясь до висящего на шее кулона.

– Я просто хотела, чтобы все мы немного расслабились, – нервно пробормотала женщина, быстро снимая каменную подвеску. – Кхм… итак… поверьте, мне известно, как честность важна для проведения ритуала… я не лгу про Глав и круг, – уже более твердо сказала пришедшая в себя Гостфайер.

Вольф задумчиво прищурился… похоже, эта Агнесс активировала артефакт непроизвольно. Типичная Гостфайер – они быстро становятся зависимы от своих игрушек.

Но вот Блэквуды… у них действительно нет Глав?! Значит, и самого рода Блэквуд не существует. Ха! Это может объяснить, почему их мужчины так просто впадают в безумие (правда, с женщинами все еще непонятно). Тогда вся эта встреча просто фарс. Ритуал венчания просто не сработает. Получается, Вольф беспокоился зря… если нет рода, то и новых сюзеренов у него не появится. Жизнь определенно стала налаживаться.

Да. Если бы все было так просто. Наверняка во всем этом есть какой-то мерзкий подвох. Иначе зачем бы Гостфайерам вообще беспокоиться? Может какое-то особо мерзкое проклятье? Блэквуды разрушили свой род, чтобы убрать порчу, но она пристала к крови и у них ничего не вышло? И тогда дети капитана… но капитан не хочет детей. Да и для мести слишком уж долго.

И если у Блэквудов ничего не вышло, почему они не основали новый род, а просто сходят с ума вот уже двести лет? Нет… вся эта ситуация слишком ненормальна. И теперь Гринфайер даже приблизительно не понимает, в чем подвох.

– Итак… настало время начать первый этап, что приведет нас к счастливому браку, – отошла Гостфайер, снова расплываясь в счастливой улыбке. – А именно, к обмену даров на венчание!

Вольф напрягся, непроизвольно сжав пальцы в кулак и… рядом что-то глухо хрустнуло. Гринфайер непонимающе моргнул и повернулся.

… Невеста капитана так сильно сжала столешницу, что снова сломала стол. Похоже, это было обычной частью ее рутины.

– Это обязательно? – мрачно спросила Рената.

На лице Агнесс отразилось вежливое недоумение, а пара мускулистых слуг подошли ближе.

– Ох… не обращайте на мою глупую сестру внимания, – хохотнула Элеонора. – Рената переживает о качестве ответного подарка.

– Ответного подарка? – наконец среагировал Смит.

Вольф устало на него покосился… все это время капитан молча слушал, оставаясь на удивление спокойным, и только теперь вмешался в беседу. С одной стороны, Гринфайер радовался моментам его стабильности, с другой же… почему он среагировал именно на это?!

Капитан!

– Да… в пригласительном письме говорилось что-то о самом искусном изделии невесты, – тем временем поведала Элеонора. – Сестра долго над ним убивалась… мне казалось, она даже плакала, когда Маркус сказал, что ценность поделки обязательное условие, – задумчиво произнесла девушка.

– Это не поделка! – внезапно огрызнулась старшая. – Это мое самое лучшее творение! Мое произведение искусства… – в ее голосе слышались слезы.

– О, я… мне не нужно… – начал было Смит.

– Нужно, – мрачно сказал Вольф, обрубая слова сюзерена на корню.

Если уж эти Госты собираются доводить клоунаду до конца, то должны сделать вид, что проводят ритуал правильно. Венчание без Глав проводилось… но крайне редко и было довольно тяжелым. В него входило несколько этапов и, похоже, эти Госты хотят сделать вид, что на каждом капитан передает по вассалу. Вольф мало разбирался в подобных ритуалах, но если за каждого вассала придется отдать любовно созданную вещь, то невеста еще долго не выйдет из мастерской. Хотя… если все это фикция, то она может просто купить что-то в магазине и принести на этот «обряд»… но, судя по злому виду леди Ренаты, ей об этом никто не сказал.

Кстати… а что она вообще создает? Вольф слышал какие-то слухи, но не помнил точно. Кажется… какие-то игрушки? Ох, капитан будет «счастлив».

– Чем больше старания вложено в предмет, тем лучше сработает ритуал, – пояснила Агнесс, подтверждая мысли Вольфа. – С вашей же стороны требуется носить эту вещь с собой и насыщать ее пламенем. Также, вам нужно предоставить невесте ответный подарок, доказывающий серьезность ваших намерений… а что будет более серьезным, чем отдать часть своих людей, на защиту невесты? – мечтательно спросила Агнесс.

Вольф непроизвольно оскалился, но присутствующим было плевать на его метущиеся чувства. Невеста переживала о своем творении, отец невесты очень сосредоточенно пялился на горло жениха, продолжая крутить нож, а о чем думала сестра невесты, лучше было не знать.

Габриэль Смит же был на своей, очень особой волне. Пока что он агрессии не проявлял, но, когда Смит нервничал, люди это ощущали даже без его прямого желания. Обычно мужчине было достаточно просто находиться в помещении, чтобы окружающие чувствовали давящее беспокойство и ужас. Особенно когда он нервничал из-за такой лирической вещи, как свадьба.

Агнесс сидела за надежной защитой двух гор мускулов и осматривала самый кровожадный набор гостей в своей жизни (и это учитывая семейные обеды Гостов, что было очень серьезным показателем). На лице женщины застыла благонадежная и милая улыбка – Гостфайер тренировала это выражение лица всю свою жизнь, но уже начала сдавать позиции. Это было… уже слишком.

– И сколько я должен это делать? Носить подарок? – неловко спросил Смит, разбивая наполненную смертельной тяжестью тишину.

Мужчина слишком потерялся в своих мыслях, чтобы ощущать атмосферу. Агнесс ощутила невольную благодарность к этому человеку. На секунду… очень-очень маленькую секунду, в ее голове мелькнула мысль, что бросать Смита на съедение Чендлерам было легким перебором. Но бывалая Гостфайер прикончила эту мысль до того, как та успела сформироваться.

– До следующего этапа бракосочетания, – любезно пояснила Агнесс.

Услышав это, Габриэль неловко кашлянул и повернулся к злой невесте.

– Я постараюсь заботиться об этой вещи, – постарался успокоить девушку Смит.

Рената неловко на него посмотрела и… очень глубоко вздохнула, после чего разжала стиснувшие стол пальцы. А потом повернулась к Гостфайер:

– Может, я могу сделать что-то еще? – спросила Рената. – Эта вещь… она совершенно не подходит мистеру Смиту. К тому же будет сильно мешать, если постоянно носить ее с собой. Я не хочу доставлять ему неудобств, – неловко закончила девушка.

– К сожалению, это невозможно, моя дорогая, – мягко отрезала Гостфайер. – Для ритуала бракосочетания необходимы искренние чувства при создании предмета… а также, затраченное на вещь время. На ней должны остаться следы вашего ядра, – любезно пояснила Агнесс. – Обычно все не настолько сурово, но у вас особый случай. Мало того что ваше ядро повреждено… без Глав и круга приходится идти по сложному пути и четко соблюдать все этапы, моя дорогая, – посетовала Гостфайер.

На лице Ренаты отразилась сильнейшая боль. Казалось, ее заставляют отдавать новорожденного ребенка в руки бандитов… ну, в плане бандитов, Гринфайер девушку понимал. С гневными приступами капитана вещь будет уничтожена за три дня. Может, за неделю – капитан странно себя вел, при упоминании девушки. Он, действительно, будет стараться… возможно, вещь проживет и полторы недели.

Вот только стандарт для сложной версии ритуала – месяц. Леди Рената никогда больше не увидит эту вещь. Это билет в один конец. И, судя по преисполненным искреннего страдания глазам девушки, она прекрасно это понимала.

– Ну что же… несмотря на многоэтапность ритуала, само его проведение очень простое, – радостно поделилась Агнесс. – Пройдемте за мной. – приказала женщина и, встав из-за стола, двинулась к двери в боковую комнату.

Мускулистые слуги молча двинулись за ней, по пути источая угрожающую ауру (учитывая сидящего неподалеку Габриэля Смита, признанного чемпиона по угрожающим аурам, их потуги смотрелись несколько жалко). После из-за стола встала сестра невесты, а потом и все остальные заскрипели стульями и двинулись в следующую комнату.

Та выглядела удивительно пустой. Судя по следам на полу, раньше тут стояли столы и диванчики, но в данный момент все лишнее было вынесено. Даже картины отсутствовали, открывая слегка потертые бежевые обои. Единственным ярким пятном в комнате был круг, окруженный неизвестными Вольфу символами, начертанный прямо на паркетном полу. Он был нанесен неизвестным, странно пахнущим веществом, и создавал странное впечатление чего-то… неестественного. Круг будто выделялся из реальности своим слишком избыточным присутствием. А когда Вольф моргнул, то с легким потрясением отметил, что видит круг, даже когда закрывает глаза. Выглядело это довольно неприятно… будто круг преследовал смотрящего даже за безопасностью закрытых век.

– Ритуальная магия, – с опаской отметил Вольф и ощутил легкую ноту сомнения в том, что Госты только притворяются, что проводят ритуал.

Ритуалисты были особым видом магов. Очень особым. Они не являлись аристократами, а были служителями Роки и Судьбы. Считалось, что любой потерянный человек может прийти в храм, пройти несколько ритуалов и стать преданным последователем Великих Учителей. Именно такие люди назывались ритуалистами. И если Агнесс Гостфайер смогла получить помощь от кого-то из них, значит, храмы одобряют происходящее.

– Итак, – бодро сказала Агнесс, останавливаясь у внешней границы круга. – Жениху и невесте нужно встать в круг и обменяться дарами. Вы, моя дорогая, – сказала Гостфаер, поворачиваясь к созерцающей круг невесте. – Должны сказать: «Эта невеста дарит жениху лучшее творение, в обмен на защиту и покровительство». А вы, мой дорогой, должны ответить: «Жених принимает сей дар и передает вассалов из рода Гринфайер, дабы защитить невесту». Итак… вперед! – воодушевленно сказала женщина.

На некоторое время в комнате повисла потерянная тишина. Через несколько мгновений Смит немного отошел от шока, после чего повернулся к стоящему рядом Гринфайеру и задал закономерный вопрос:

– Это все? – спросил растерянный всем происходящим капитан.

– Да, – мрачно подтвердил Вольф. – Как сказала леди… этот ритуал был создан на заре истории родов, когда кровь аристократов была не такой чистой и родовые круги только появились. В то время родовые ритуалы только зарождались, поэтому состояли из нескольких более простых частей, – поведал все такой же мрачный мужчина. – К сожалению, в таких условиях ритуал растягивается и становится крайне строг в исполнении многочисленных этапов. Иначе говоря, вместо быстрого установления стабильных связей через Глав и круг, приходится делать это подручными средствами… никто столетиями не занимался подобными извращениями, – зло сказал Вольф, сверля глазами невозмутимую Агнесс.

Та только ласково улыбнулась и повернулась к напряженной Ренате. Девушка же окинула присутствующих полным отчаяния взглядом… после чего очень медленно засунула руку в висящую на боку сумку и достала оттуда немаленький сверток. В этот момент Вольф понял, что девушка имела в виду, когда сказала, что ее «дар» может быть неподходящим – эта вещь уже выглядела довольно неудобной. Носить ее с собой месяц… похоже, с полутора неделями Вольф переборщил. Судя по печальному лицу капитана, он был схожего мнения… как и леди Рената. Девушка повернулась и неохотно направилась к светящимся на паркете линиям. Ее печальные шаги немного походили на погребальное шествие… наконец, она перешагнула первые неизвестные Вольфу символы и встала в центре круга. После чего повернулась к сосредоточенно осматривающему круг капитану. Тот неохотно дернул углом рта, подошел к центру комнаты и перешагнул зловещую линию, вставая напротив девушки. Невеста опустила глаза на зажатый в ее руках сверток, после чего… аккуратно развязала веревки, сдерживающие ткань, и та медленно упала на пол.

И тут Вольф со Смитом непроизвольно вздрогнули и сделали шаг назад.

– Это Рене, – грустно сказала Рената.

В руках девушки лежала ее точная копия. Будто кто-то уменьшил Ренату Чендлер, сделав размером с половину ноги взрослого мужчины, и нарядил в красивое темное платье. Кукольные глаза были закрыты, а на плечи падали густые, волнистые волосы… единственным отличием маленькой Ренаты от большой было отсутствие синяков под глазами и печати вечной усталости и мрачности. Она спокойно лежала в руках взрослой версии и, казалось, безмятежно спала.

– Это? – потрясенно спросил Смит.

– Моя самая лучшая кукла, – просто сказала Рената.

– Это кукла? – пораженно спросил Габриэль. – Но я не вижу никаких сочленений, и ее поверхность выглядит мягкой. Она походит на человека!

Услышавшая это Рената смущенно улыбнулась.

– Кукла покрыта специальным составом из каучука, – оживилась молодая леди. – Там есть некоторые примеси, которые придают ей естественный цвет и нужную мягкость… ее волосы сделаны из человеческих, поэтому так натурально ощущаются, а глаза содержат в себе стекло с примесью… – начала рассказывать взволнованная девушка.

– Сестра, – быстро сказала Элеонора.

– Но это неважно, – грустно прервалась Рената.

– Время начать ритуал, – бодро сказала Агнесс. – Скажите положенную фразу и передайте вещь в руки жениха.

Лицо Ренаты скривилось, и она печально посмотрела на искусную игрушку. Вольф же увидел смущенное лицо капитана и мысленно дал кукле аж две недели жизни… капитан будет очень стараться не сжечь ее. А когда все же сожжет… возможно, снова напьется. Сюзерен Вольфа всегда плохо переносил, когда уничтожал что-то, что он не планировал уничтожать. А тут он фактически сожжет свою будущую невесту… капитан точно впадет в хандру. Вольфу придется готовиться уже сейчас. Как же это неудобно!

– Э-эта невеста дарит жениху лучшее творение, в обмен на защиту и покровительство, – почти прохрипела девушка, протягивая капитану куклу.

В углах ее глаз заблестели первые слезинки. Тот нерешительно взял маленькую версию невесты и робко потянул… руки Чендлер двинулись за ним. Капитан нерешительно дернул еще раз… кукла продолжала удерживаться в твердой хватке хозяйки. Смит неловко замер, понятия не имея, что ему делать. В комнате повисла неловкая тишина.

– Рената… – прошипела Элеонора. – Да отпусти ты ее!

Девушка печально поджала губы и медленно расслабила пальцы, что были лихорадочно сомкнуты на маленьком теле. Наконец, Рене оказалась в руках Смита. Габриэль пристально уставился на миниатюрную невесту, не понимая, как поприличнее ее держать… насколько детализирована эта кукла? Ее нужно переодевать? О Рок, Габриэль надеялся, что нет.

– Теперь ваша очередь, мой дорогой, – любезно напомнила Агнесс.

– Жених принимает сей дар и передает вассалов из рода Гринфайер, дабы защитить невесту, – машинально ответил Смит, мучаясь мыслями о приличиях.

Вольф немного расслабился, радуясь, что клоунада окончена и… ощутил смещение в вассальных связях.

– Что? – потерянно спросил Гринфайер. – Как?

Первый этап ритуала был проведен. Габриэль Смит получил лучшее творение Ренаты Блэкфайер, а Блэкфайеры получили в услужение вассальную ветвь рода Гринфайер.

***

По вечерним улицам Лондона тихо ехала простая карета, запряженная немолодой гнедой кобылой. В карете молча ехали двое мужчин… и мысли их были тяжелыми.

– Значит… ты говоришь, что род у них есть? – задумчиво спросил Габриэль Смит, удерживая на коленях жутко реалистичную куклу.

– Да, – мрачно сказал Вольф. – Я ощутил переход связей. Гостфайер как-то солгала нам, но не очевидно. В ритуалах важна честность, но… это же Гостфайеры, – поморщился Гринфайер.

– Может быть, она не солгала, и род как-то существует без Главы. Или она искренне думает, что существует, – задумчиво пробормотал Смит.

– В любом случае, что нам делать, капитан? – обеспокоенно спросил Вольф. – Ритуал работает как должно, и моя семья…

– Твоя семья поступает в распоряжение Блэквудов, – задумчиво сказал Смит. – И, скорее всего, их призовут на службу, когда мы уедем.

Вольф сжал пальцы в кулак и прорычал:

– Несомненно. – горько произнес зеленоглазый мужчина. – Нужно предупредить Валери и… капитан. Судя по скорости приготовлений, они не будут долго ждать. Возможно, нам лучше остаться здесь? На время… в связи с появлением невесты… – начал было вассал.

– Вольф, – тихо сказал Смит. – Я не могу остаться на время. У меня… нет времени, – горько сказал капитан.

На несколько секунд вассал замер и осторожно сказал:

– Но я думал… вам немного полегчало.

– Временно, – сухо сказал Габриэль. – А потом резко ухудшилось.

Гринфайер болезненно скривился и ударил кулаком по деревянному сиденью кареты:

– Демон!

– Он самый, – печально хмыкнул капитан. – Но я смог договориться о месте следующего задания… в основном, потому что туда никто не хочет ехать. Мы направляемся в Перу, мой друг, на подавление местных дикарей. И я надеюсь, что ты справишься, – тихо сказал Габриэль.

Услышавший эти слова Вольф ощутимо вздрогнул, а в его глазах отразился отчетливый страх.

– С этим будет трудно не справиться капитан, – тихо сказал вассал. – Я… я постоянно его слышу. Зов безумия, – говоря это Гринфайер машинально поднес руку к голове. – Вы уверены, что… сможете удержать меня? – неуверенно спросил Вольф.

– За тот год, что твоя семья служит мне… ты хоть раз был близок к срыву? – спокойно спросил Смит.

– Ни разу, – решительно ответил Гринфайер.

– Вот видишь… я держу тебя подальше от твоего безумия, а ты помогаешь заглушать мое, – криво ухмыльнулся капитан. – Это отлично работало и будет работать дальше. Все, что мне нужно, это больше огня… и тогда я смогу заткнуть эту мерзость! – гневно прорычал Смит, непроизвольно сжимая куклу. – Я… ай! – вдруг ойкнул Габриэль.

– Капитан? – непонимающе спросил Вольф.

– Меня что-то ущипнуло? – удивленно спросил Смит, опуская глаза. – О, Рок, я совсем забыл о Рене, – поморщился капитан, быстро расслабляя захват.

– Рене? – переспросил Вольф. – вы правда собираетесь называть эту штуку Рене?

– Надеюсь, я ничего ей не помял, – обеспокоенно забормотал Смит, поднимая куклу. – Когда будем уезжать, нужно будет тщательно ее укрыть… но как укутать ее так, чтобы она не повредилась? Даже не представляю, как безопасно пронести ее через проклятые тропические джунгли… Хм? – внезапно прервался Габриэль. – у нее глаза открылись? О, смотри, они черные. Они так похожи… – мягко улыбнулся Смит.

– Я очень рад за вас, капитан, – мрачно сказал Гринфайер. – Можете потренироваться на этой кукле не терять голову при невесте.

Габриэль зло на него покосился:

– Я не теряю голову, Вольф. Просто… как бы ты общался с незнакомой тебе девушкой, что внезапно стала твоей невестой? С моими-то репутацией и характером? – с явной горечью спросил Смит. – Большую часть времени я стараюсь не напоминать о себе, чтобы ее не пугать. Ты же знаешь, как для женщин важен брак… а я самое худшее, что могло с ней произойти. И я не хочу усложнять ее и так непростое положение. У меня есть сердце, Вольф, – раздраженно сказал Смит, аккуратно усаживая куклу обратно на колени.

– Ну да, ну да, – снисходительно подумал Гринфайер. – Поэтому вы так аккуратно обращаетесь с этой штукой и мгновенно успокаиваетесь, стоит упомянуть имя невесты. Да вы ее куклу по имени называете и улыбаетесь от одного вида… вы в большой беде, капитан, – печально вздохнул Вольф.

И опустил взгляд, осматривая куклу. Та действительно была до ужаса реалистична. Эта Блэквуд действительно являлась гением… пугающим, но гением. Страшно подумать, сколько времени ушло на эту штуку. На самом деле кукла была настолько похожа на настоящую Блэквуд, что казалось буквально живой… в один момент Вольфу даже показалось, что ее глаза дрогнули, будто она попыталась моргнуть.

Да, он сильно устал. Уже кажется всякое…

Гринфайер тяжело вздохнул и устало прикрыл глаза. Вскоре два солдата подъедут к занимаемым ими комнатам. Вольф снимет выходной костюм и напишет длинное и печальное письмо старшей из своих сестер, кратко поясняя ситуацию и намечая план действий. Габриэль же потратит почти час, чтобы посадить куклу в максимально комфортное для нее место, из которого не будет видно, как он переодевается (На стул, спрятанный за шкаф… Смит действительно постарался). Мужчина понимал, что это довольно глупо, но просто не мог оставаться голым в присутствии чего-то столь сильно напоминающего молодую леди. Иногда ему казалось, что кукла на него смотрит. После мужчина сядет за старый письменный стол и разложит большую карту, на которой были отмечены четыре места… одно из них находилось в Амазонии.

– Вольф справится, – пробормотал Габриэль. – Мы справимся… этот демон может быть одним из самых сильных, но он все равно глуп и запечатан. Все демоны глупы… я получу источник огня и проживу долгую, спокойную жизнь. Я справлюсь, – твердо сказал Смит, пристально глядя на зеленый крест.

Глаза куклы, спрятанной за шкафом, немного сдвинулись по направлению к свету, после чего мгновенно вернулись обратно.

Глава 6. Валери Гринфайер

Очередное утро Ренаты Чендлер началось с… наблюдения за своим незадачливым женихом. Да, возможно, это было низко с ее стороны, но она должна была следить за Рене! Рената потратила на куклу почти год, свои самые лучшие материалы и несколько раз доводила свое ядро до истощения, чтобы создать ее… девушка просто не могла ее отпустить. Не могла!

Хотя, пока что мистер Смит справлялся неплохо. Жених поместил куклу в темное, но уютное место, периодически проверял ее целостность и даже питал пламенем – зажигал полупрозрачное, бесцветное пламя на своей ладони и аккуратно прикасался к кукле, следя, чтобы огонь не повредил ценную вещь (похоже, жених решил подстраховаться и выполнял все пункты ритуала в точности, даже если не считал Рене артефактом). И это пламя выглядело необычно. Рената знала о существовании красного, синего, зеленого и фиолетового огня, но прозрачный наблюдала впервые. Может быть, именно это имели в виду другие аристократы, когда говорили, что у мистера Смита слабый огонь? Он был настолько слаб, что даже цвета не имел?

Впрочем, для Рене огня вполне хватало, и Чендлер могла продолжать следить за происходящим. Но тут возникла уже другая проблема. Жених немного перестарался с безопасностью, и Рената не могла ни видеть, ни слышать, чем он занимается в своей комнате – шкаф отсекал от нее звуки и образы. Большую часть времени Рене сидела в полной темноте и тишине… безопасных, но очень скучных темноте и тишине. Из-за этого Рената начала думать о том, чтобы оставить жениха в покое – кукла могла улавливать повреждения в своей структуре, поэтому девушка узнает, если куклу что-нибудь повредит.

И окончательно девушка уверилась в этой мысли, когда заметила подошедшего к ней жениха. Мужчина был одет в военную форму, а за его спиной висел тяжелый рюкзак. Смит крайне аккуратно поднял Рене и завернул в мягкую, чистую ткань. Последним, что могла уловить кукла, было:

– Надеюсь, она не помнется, – устало сказал мистер Смит. – Должна поместиться в сумку… нужно замотать в непромокаемую ткань. Амазонка влаж… – и звуки окончательно отсекло очередным слоем ткани.

Сидящая на старом стуле Рената медленно открыла глаза, обрывая связь с куклой. Девушка поморщилась, переживая волну головокружения, после чего откинулась на спинку и вытянула руки, стараясь не задеть многочисленные полки с куклами, висящие в ее комнате. Что же… похоже, Смит и Гринфайер наконец-то возвращаются на службу. То есть… скоро Ренате придется столкнуться с вассалом из рода Гринфайер.

Девушка недовольно скривилась. Она видела реакцию Вольфа Гринфайера на эту идею и с «предвкушением» ожидала прибытия его сестер. Те будут весьма недовольны… и Ренате придется с этим недовольством столкнуться. А потом открыть этаж Гринфайеров и постараться выжить – судя по словам Маркуса, который называл первый слой безопасной прихожей… второй слой будет кошмаром.

Рената болезненно потерла виски, поставила локти на стоящий перед ней рабочий стол и пробежалась глазами по многочисленным, странного вида сиреневым пластинкам, беспорядочно сваленным на столешнице. Эти пластинки были абсолютно идентичны, если не считать немного разные размеры и тонкие полоски бумаги, наклеенные на обратную сторону сиреневого металла. На этих бумагах был выведен ряд букв, на первый взгляд не имеющий никакого смысла… если не знать, что эти штуки, лежащие на столе, были второй частью подслушивающего артефакта. Рената назвала их «Уши» (да, у нее были проблемы с названиями). Эти пластинки можно было вставлять в ухо и слышать то, что «слышит» кукла. А надпись на обороте обозначала, с какой именно куклой связана эта пластинка. К примеру, на той, что лежала ближе всего, было написано Гост. Алет. Это было «Ухо» куклы Алетты Гостфайер. Помимо функции приемника сигнала, вторая часть ушей также отвечала за передачу энергии. Благодаря усиленной связи серенита, питая один кусочек металла, ты питал другой. Не то чтобы столь малому артефакту требовалось много… большая часть работала уже несколько месяцев и так и не исчерпала изначального запаса огня.

Рената окинула «Ухо» долгим взглядом, после чего устало облокотилась о стол. Рядом с ее локтем покоилась кипа бумаг, полностью заполненных мелким, аккуратным почерком. И Ренате нужно будет все эти бумаги просмотреть. Девушка тяжело вздохнула и опустила голову на столешницу. По небольшой комнате разнесся глухой стук.

Как оказалось, подслушивать других оказалось непростой задачей… все-таки нужно знать, что и когда слушать. Рената не могла сидеть за «Ушами» весь день, надеясь услышать что-нибудь важное. Поэтому, при помощи Маркуса и некоторых книг из библиотеки Блэкфайеров, девушка создала… эм… будильник, звонарь, может колокольчик… эх, она не умела давать названия вещам. Если проще, то она создала артефакт, который слушал вместо нее и начинал звенеть при звуке определенных голосов. Выглядела эта штука, как колокольчик, к которому тянулись проволочки от многочисленных «Ушей». Как только колокольчик ловил нужный голос, то начинал звонить, и тогда к нему подходила Лотти (да, Рената варварски использовала молчаливую куклу. Но у нее не было выбора… прости Лотти) и, определив от кого пришел сигнал, слушала разговор, записывая самое важное. Большей частью это была никому не нужная рутина и опостылевшие Ренате разговоры о том, кто что и куда надел, а также кто кому и сколько денег проиграл в карты. Как оказалось, жизнь аристократа была скучной до слез. Женщины наряжались, ходили на балы, изредка отвлекаясь на понукание прислуги, а мужчины ездили на охоту, играли в карты и иногда, только иногда говорили о политике. Никто не обсуждал новейшие методы создания артефактов, родовые тайны, зловещие секреты или хитрые заговоры с целью уничтожить конкурента. Изредка мелькало что-то напоминающее заговоры, и обычно это касалось младших членов рода, которые хотели получить больше влияния, чтобы ездить на более знаменитые балы и играть в карты с более серьезными аристократами.

Это было разочаровывающе скучно. Нет, серьезно. Вы могущественные маги, владеющие мистическими силами, или что?! Где магия? Где силы? Зловещие заговоры, эй?! Почему рассказы Маркуса об аристократах прошлого были в разы увлекательнее жизни современников!

Рената подняла голову и снова опустила ее на столешницу.

Как ни странно, самым хорошим источником информации была Агнесс. Рената даже начала немного симпатизировать этой женщине – вот уж кто фонтанировал зловещей активностью, многоступенчатыми планами, а также хоть какими-то целями в жизни. А именно: сделать Элвина следующим Главой рода Гостфайер. Амбициозно? Амбициозно. Особенно учитывая, что Агнесс пару раз жаловалась на свою глупую дочь, которая допустила какую-то чудовищную ошибку, из-за которой вервь Агнесс является отщепенцем нынешнего рода Гостов. Хотя что это за ошибка пожилая аристократка так и не сказала (к вящему разочарованию старшей Чендлер). И чтобы затереть эту ошибку, Агнесс хотела выслужиться перед Главой Рода… при помощи семьи Чендлер. Рената тихо хмыкнула и повернула голову в сторону лежащего рядом листа бумаги.

Итак, Агнесс развила очередную активность. Лотти записала, что к Блэквудам направят вассала, как только излишне тревожный Вольф уедет в далекое Перу. Получается, эту девушку следует ждать в ближайшие дни. К сожалению, Рената не смогла выяснить многого о Вольфе и его семье. Аристократы быстро забывали старые новости и переключались на новые слухи. Даже сами Гринфайеры не говорили о своих изгнанниках.

Значит, Рената совершенно не знает, чего же ей ждать… девушка тяжело вздохнула и…

– Егэгэй! – внезапно раздалось в полупустом доме. – Есть кто? Я с подарочком! – радостно кричала…

– Вивьен? – недоуменно переспросила Рената, быстро вставая со стула.

– Так как Смит уехал, эта неспокойная женщина решила вернуться, – пробормотал Маркус.

– Но как она попала в мой дом?! – зло спросила Рената, быстро поворачиваясь к выходу из комнаты. – Вивьен! Как вы смеете заявляться в мой дом без приглашения? – раздраженно крикнула девушка, быстро идя по коридору.

– Я сделала копию ключа, – радостно поделилась веселая женщина с ярко-алыми волосами, забранными в хвост, и задорной улыбкой.

И в штанах… обтягивающих, черных, кожаных штанах, кобуре на поясе и белой рубашке. Как же без этого.

– Что вы сделали?! – возмущенно крикнула Рената, спускаясь по лестнице – Да как вы посмели!

– Да не сердись, Рен, – отмахнулась Вивьен. – Так быстрее. К тому же я по приказу короны. Ты же не посмеешь останавливать посланца короны? – высокопарно спросила женщина.

Бровь Ренаты раздраженно дернулась, и она спросила, подходя к незваной гостье:

– И что он хочет в этот раз?

Вивьен хитро ухмыльнулась, сделала комичный реверанс и открыла входную дверь:

– Король пожелал, дабы эта скромная слуга доставила вам вашего вассала, миледи. Знакомьтесь, Валери Гринфайер! – патетично представила Вивьен.

Рената онемела и потрясенно посмотрела на спокойную, темноволосую девушку, двадцати с чем-то лет, одетую в простое уличное платье коричневого цвета. У нее были напряженные зеленые глаза, странная сережка в виде клыка в левом ухе и непозволительно короткие волосы… они даже не доставали плеч! Незнакомка сжимала в руках простой походный мешок и встревоженно смотрела на потрясенную девушку.

Рената же…

– Сейчас? – потрясенно спросила Чендлер. – Так рано?

– Ну да, – пожала плечами Вивьен. – Там какие-то проблемы с Американцами на Черном континенте. Король жаждет оружия, Рен. Ему прямо не терпится распотрошить закрома твоей бабули, – ухмыльнулась полицейская.

Девушка вздрогнула и тревожно покосилась на Валери Гринфайер.

– Ей сообщили, – просто сказала Вивьен. – Вот прямо сейчас и сказали. В общем-то, это была я, пока ехали сюда в карете… король ОЧЕНЬ хочет артефакты, Рен. Видно, кольцо и медальон с тех трупов пришлись ему по вкусу, – хмыкнула Вивьен.

– Не напоминайте, – поморщилась Рената. – Даже не представляю, как их можно использовать. Точнее, использовать так, чтобы владелец не умер, – грустно сказала девушка.

– А никак, – пожала плечами красноволосая. – Но солдат много, и они всегда умирают. А с этими штуками они умирают, забрав с собой побольше народа… к тому же проклятые артефакты могут использовать и простолюдины. А кого вообще заботят простолюдины, – ухмыльнулась Вивьен.

– Меня, – мрачно отрезала Рената. – Мой папа простолюдин… а, впрочем, неважно, – вздохнула девушка, поворачиваясь к молчаливому вассалу. – Я Рената Чендлер, старшая дочь семьи Чендлер, – представилась девушка.

Услышавшая это Валери нахмурилась:

– Вы… бездарная невеста капитана Смита? – спросила Гринфайер.

– Да, – подтвердила Рената.

– Но… вы альфа, – недоуменно сказала Валери.

Тут уже Чендлер непонимающе наклонила голову. После чего повернулась к Вивьен.

– Она говорит, что ты ведешь себя, как маман, – кратко пояснила та. – А бездарные себя, обычно, так не ведут.

– Маман? – переспросила Рената.

– Ну… самая главная баба, что может дать по морде, если будешь выкобениваться, – пояснила Вивьен. – Короче Глава Дома, если официально и с красивостями. Мы зовем их Маман, Грины альфами… как их зовут Блуфайеры и Госты понятия не имею. Может, и официально. Они слишком скучные для нормальных названий, – пожала плечами полицейская, после чего повернулась к Валери. – В общем, сразу тебе скажу… эти ребята психи, – с широкой улыбкой пояснила женщина. – Рен бездарная, но Альфа. Ее сестра перерождение Черной ведьмы, но ведет себя как бета… может показаться, что иногда она пытается отнять главенство, но это видимость. Серьезное всегда делает Рен, и Элеонора не возникает… хотя тебя может попытаться прессануть, но ты не боись. Репутации твоей и так каюк, а к ядам вы устойчивы, – приободрила Вивьен бледную девушку. – Их батя простолюдин, но иногда похож на злого вожака в бешенстве… в этот момент он отчаянно защищает территорию и к нему лучше не соваться. Серьезно. В общем, если у тебя волосы внезапно встанут дыбом и захочется убраться от Фрэнка подальше, то это оно. Смело вали, – поделилась опытом полисмен. – Есть еще младший брат. Он недалеко от бати ушел… разве что еще пламенем швыряется и не отрубается после режима бешеного зверя. Благо сейчас его здесь нет, а то ваш капитан и щенок порубили бы друг друга, – со знанием дела закивала Вивьен. – Здесь еще есть тетка, Розмари… считай, что она декорация. Ничего полезного не делает, только жрет и спит… кажется, все, – задумчиво пробормотала женщина, под потерянным взглядом Валери.

– Вивьен… мы не настолько плохи, – раздраженно сказала Рената.

– Ах да! – проигнорировала ее женщина. – Здесь еще прислуга есть. В общем… они не совсем люди и могут быть довольно жуткими, но ты не пугайся. Просто хорошо служи, и эти маньяки тебя не тронут. А если Маркус тебя испугает своей кровожадной аурой, то просто начни орать, что род Блэкфайер самый лучший и восхитительный… обычно это работает. Ну или спроси его об истории рода Блэкфайер, тоже вариант… правда, ты потеряешь несколько часов жизни, но к концу он забудет, почему хотел тебя грохнуть. А если дело вообще швах, то скажи Рен… она поставит его на место. Маркус постоянно ходит поблизости от нее, так что добежать успеешь, – дала профессиональный ликбез по выживанию женщина. – И, если посреди пустой комнаты появится молчаливая служанка, не пугайся. Она то ли стеснительная, то ли обожает пугать людей, возникая из пустоты… но безобидная. Убивать тебя не будет. Просто не визжи, когда она внезапно возникнет поблизости, и все будет на мази. В общем, держись поближе к Рен, она всех этих психов контролирует и может отогнать, так что не парься, – ободряюще улыбнулась Вивьен.

Несколько долгих секунд Валери молчала. После чего медленно повернулась к Ренате… подошла поближе и села на корточки около ее юбки.

– А? – не поняла девушка.

– Блин… кажись, я перестаралась, – печально сказала Вивьен. – Это оборонительная поза, – пояснила женщина ошарашенной Ренате. – Если вокруг опасно, то мелкие так садятся около альфы, чтобы те их защитили. Эм… Валери, я сказала держаться около Рен, но не в таком смысле. Это будет несколько неудобно, понимаешь? Ты же не можешь так постоянно делать… тебе же здесь жить, – напомнила добрая женщина.

Валери немного затряслась и подвинулась еще ближе.

– Эм… я уверяю вас, что наш дом не такой опасный – неловко сказала Рената. – Розмари же еще жива, – ободряюще заметила девушка. – А она раздражает буквально всех! – как-то гордо заметила Чендлер.

– Тем более… по сравнению с этажом Гринфайеров, наш дом лишь разминка, – молча подумала Рената. – Если ты не справишься даже с этим, то твои дни сочтены.

Валери же продолжала решительно сидеть в «защитной» позе, не реагируя на утешающие слова.

– Ладно… прекратите столь неподобающе себя вести и встаньте, – твердо сказала Чендлер.

Валери сжалась, но продолжила упрямо сидеть. Бровь Ренаты раздраженно дернулась, и она решила перестать миндальничать:

– Встань сейчас же. Это приказ! – ее голос был твердым как сталь.

Гринфайер вздрогнула и резко встала.

– Отлично… итак, что ты умеешь? – спокойно спросила девушка.

– Я? – неловко спросила Гринфайер.

– Да. Ты должна служить моему роду. Поясни, как именно ты можешь нам служить, – пояснила Рената.

Услышавшая это Валери резко вытянулась и решительно сказала:

– Я умею охранять дом и бить агрессивных людей, альфа! – в ее глазах горел огонь. – Я могу защищать ваше потомство, а также создавать артефакты природного типа, при наличии нужных материалов!

Рената нахмурилась… перечисленные навыки мало подходили для дочери аристократической семьи. Разве что создание артефактов, но эта Валери сначала сказала об избиении… может, она чего-то не знает о Гринфайерах? Рената вопросительно повернулась к Вивьен:

– После изгнания эти ребята стали жить в Ист-Энде, – просто сказала женщина.

И Чендлер понимающе поморщилась. Ист-Энд был помойкой, в которой жили многочисленные банды, процветала наркоторговля с проституцией и совершенно отсутствовала полиция. Вольф говорил что-то о семи сестрах… изгнанникам аристократии, тем более девушкам, было бы крайне тяжело там выжить.

– Я так понимаю, что сначала ты умела делать артефакты, а навыки бить агрессивных людей появились уж после переезда? – уточнила Рената.

Тут Валери неловко поежилась и тихо кивнула.

– Пожалуйста, не упоминайте это при брате, – печально сказала она.

– Не упоминать? – переспросила Рената. – Вы семь одиноких девушек, без покровителей, живущих в Ист-Энде. Любой, у кого есть мозг…

– Аристократы никогда не слышали про Ист-Энд, – просто сказала Валери. – Мы сами не знали, пока не поселились там… брат никогда там не был. Обычно мы к нему приезжали, – печально вздохнула девушка.

Рената удивленно подняла брови:

– Этот Вольф не выглядел эгоистичным. Вам нужно сказать ему, и я уверена, что вы найдете место получше, – обеспокоенно сказала Чендлер.

– Не найдем, – ответила Валери. – Глава Гринфайеров хочет, чтобы мы исчезли с его глаз и умерли. А он министр экономики Англии… из-за изгнания у брата и так полно проблем. Мы не хотели, чтобы он переживал о том, что не сможет исправить, – грустно улыбнулась девушка. – Тем более, мы уже приспособились. Мы же аристократы, а не простолюдины. У нас есть свои возможности… И сейчас это все равно не важно. Насколько я понимаю, мне нужно помочь вам с открытием какой-то двери, созданной Черной Ведьмой, – резко сменила тему Гринфайер.

От неожиданности Рената моргнула, но посмотрела в неловкие глаза напротив, и поняла, что Валери больше не хочет обсуждать свои семейные проблемы. Ну что же… это ее право. Рената не будет лезть в их жизнь.

– Верно, – переключилась Чендлер. – Я так понимаю, что король хочет нашего спуска как можно быстрее, – повернулась она к Вивьен.

– Несомненно, – подтвердила женщина. – Ему прям печет, если ты понимаешь о чем я, – ухмыльнулась полицейская.

Валери испуганно на нее покосилась, а Рената равнодушно пропустила мимо ушей оскорбление монаршей особе. Она уже привыкла… если бы Маркус был достаточно некультурен, то постоянно покрывал бы короля бранью. Но он не мог, поэтому просто оскорблял при каждом удобном случае.

– Значит, нужно предупредить Элеонору и начать собираться, – пробормотала Рената.

– Боюсь, что нет, – внезапно перебила ее Вивьен.

– Что? – сбилась Чендлер.

– Наследница Черной Ведьмы не пойдет вниз, – пояснила женщина. – Как и единственный мужчина в роду… я так поняла, они хотят вас размножить, поэтому будут беречь нормальных Блэквудов, – с оттенком сочувствия поведала Вивьен. – За эти годы Блуфайеры разобрали печати на двери и поняли, что вассальным дверям нужен именно Гринфайер, являющийся вассалом Блэкфайеров… видно, Изабелла хотела, чтобы вассал мог ходить в свой домик без ее помощи. Ну а ты подстраховка на какую-нибудь Блэкфайерскую защиту… до этого дом тебя признавал, так что ты в списке, – рвано ухмыльнулась Вивьен. – Насчет твоего поврежденного ядра Блуфайеры были не уверены, поэтому за Смита выдали именно тебя. Чтобы, так сказать, наладить связи напрямую… и теперь вниз пойдешь ты, первая Гринфайер из семи и твои куклы. Так будет не жалко, если что пойдет не так… понимаешь, Рен? – неловко закончила Вивьен.

Рената открыла рот… немного подумала и все-таки спросила:

– А свадьба? Там же передача вассалов должна быть, – заметила Чендлер.

– Это при простом ритуале, – пожала плечами Вивьен. – Там бы да, Главы все заверили, на венчании муж передал бы Гринов, а на свадьбе остальное Смитовкое вассальное имущество, но… у нас здесь сложный ритуал. А в сложном… он для сложных времен. Если что пойдет не так, его можно начать сначала с другой невестой, – неловко развела руками полицейская.

– Ясно, – мрачно констатировала Рената. – Папа будет очень зол.

– Ага… я знаю, – кивнула Вивьен. – Поэтому… пока, пока, Рен! – быстро сказала женщина, сунула в руки Ренаты вскрытое письмо и умчалась в смог.

Рената проводила ее задумчивым взглядом и открыла письмо. И да, король писал о скорейшем спуске вниз Ренаты Блэквуд, которая могла взять в помощники своих обожаемых кукол. Видно, король очень хотел, чтобы куклы сдохли первыми… а внизу, уже другим подчерком было приписано:

Вашей первостепенной задачей является разведка местности. При угрозе для жизни при добыче артефакта рекомендовано отступить и доложить об увиденном приставленному офицеру полиции, для построения дальнейшей тактики действий.

И данная подпись была заверена синей печатью Блуфайеров.

– Хм, – оценила Рената. – Что же, звучит логично… но почему этот человек считает, что к нам до сих пор приставлены офицеры? – задумчиво пробормотала девушка.

– Возможно, потому что официально они приставлены, – предположила Валери. – Просто они все равно к вам не приходят… Блуфайеры любят правила, а Рэды часто их нарушают, – пожала плечами Гринфайер.

– М-да… нужно будет сообщить об этом папе, – сузила глаза Рената.

Где-то далеко вздрогнул один капитан полиции. После чего тяжело вздохнул и пробормотал:

– Не к добру это чувство… Чендлеры снова зашевелились. Проклятый Смит. А ведь все так спокойно было, – печально сказал капитан и продолжил писать сегодняшний доклад о буднях семьи Чендлер.

Недавно молодой Артур наотрез отказался выходить на дежурство, и капитан пошел ему навстречу… никто из полисменов не хотел встречаться с озверевшими Чендлерами и их злыми слугами. По крайней мере, пока они не прикончат неожиданного жениха… или пока не успокоятся по поводу спуска старшей дочери. Да… сейчас идти в тот дом было смерти подобно, а капитан не хотел потерь среди личного состава. И поэтому:

– Десять утра. Рената Чендлер получила королевское послание. Реакция спокойная. Валери Гринфайер прибыла на место, агрессии со стороны Чендлеров не замечено, – продолжил бубнить капитан, заполняя отчет.

За эти годы он хорошо узнал этих психов и мог предсказать их реакцию.

– Ну ладно, это не к спеху, – задумчиво заключила девушка и на время забыла о полисменах. – Нам нужно поселить тебя, познакомить с жильцами, собрать вещи и наметить тактику действий, – задумчиво пробубнила Рената.

– Эм… – неловко сказала Валери. – А можно, я сначала поем. Я… я ОЧЕНЬ хочу есть, – неловко сказала Гринфайер.

– Хм? Конечно, почему бы и нет, – легко согласилась Рената. – Маркус, – внезапно повернулась она.

– Да, молодая госпожа? – мгновенно отозвался слуга.

Валери крупно вздрогнула.

– Он… как давно он там стоит? – испуганно спросила Гринфайер. – Я никого не чувствовала и… и он совершенно не двигался, – нервно пояснила девушка.

– С самого начала, я полагаю, – спокойно ответила Рената.

У нее был голос человека, давно смирившегося с преследованием жуткого артефакта древности. Каких усилий ей стоило отбить у Маркуса время приема ванны, страшно подумать. И то, ей это удалось только потому, что рядом была Лотти. На самом деле, Рената подозревала, что ее преследуют аж два маньяка, но Лотти пряталась несказанно лучше и на глаза не попадалась. Вот только, стоило Ренате ее позвать, как она мгновенно появлялась поблизости, что наводило на нехорошие подозрения…

Нет, она не будет об этом думать.

– Валери, это Маркус, дворецкий нашего рода. Маркус, это Валери, вассал из рода Гринфайер. Ее нельзя убивать, калечить и морально травмировать, – спокойно проинструктировала куклу девушка.

– Этот слуга понимает, – улыбнулся Маркус.

– Лотти, – внезапно сказала девушка.

– Да? – спросило что-то сзади Валери.

Гринфайер резко отпрыгнула в сторону, машинально вскидывая кулаки и принимая оборонительную позу.

– Это Лотти, – спокойно пояснила Рената. – Она любит появляться из неожиданных мест. Лотти, про Валери ты слышала. Инструкции те же, – кратко пояснила Чендлер и повернулась к дворецкому. – Маркус, нашу новую слугу нужно накормить.

– Хм… – задумался дворецкий, после чего повернулся к нервной Гринфайер. – Этот слуга смеет уточнить, используете ли вы боевые артефакты? – любезно спросил Маркус.

– А… да. После переезда я начала, – неловко сказала Валери, косясь на невозмутимую Лотти.

– Хорошо. Этот слуга учтет данный факт. А сейчас… добро пожаловать в дом Блэкфайер, – улыбнулся Маркус. – Надеюсь на вашу преданную службу. – еще шире улыбнулась кукла. Если бы Рената научилась копировать эту улыбку, то никакие бандиты в темных переулках ей были бы не страшны.

Валери нервно улыбнулась в ответ (чем заслужила пару очков одобрения в глазах Ренаты) и медленно прошла внутрь дома. Женская фигура, что до этого стояла за ее спиной, бесследно испарилась, поэтому Маркус сразу прикрыл входную дверь. Та захлопнулась с глухим стуком, отсекая Гринфайер от покрытой смогом улицы… Валери нервно сглотнула.

– Я справлюсь… не волнуйтесь брат, сестры. Я не подведу, – решительно подумала девушка, после чего, не менее решительно, двинулась в столовую.

Она правда ОЧЕНЬ хотела есть. Настолько, что этот голод перебивал даже страх от ее нынешнего положения. Девушка села и стала нетерпеливо ждать своей порции еды. И, несомненно, не была разочарована.

– Маркус… ты собираешься покормить тетушку Розмари? – недоуменно спросила Рената, наблюдая за неутомимым дворецким. – По-моему, это даже ей будет много.

Стол около удивленной Валери быстро наполнялся тарелками с едой. На грустном лице Гринфайер появилась первая, робкая улыбка.

– Ох… эта вещь беспокоится, что такого количества будет недостаточно, – посетовал Маркус.

– Недостаточно? – переспросила Рената, показывая на стол. – Да здесь еды на… – после чего пораженно замолчала.

Часть тарелок уже были пусты. А другая часть… даже тетушка Розмари не поглощала еду столь бурными темпами. Это было ужасающее, но в чем-то красивое зрелище. Как будто наблюдаешь за каким-то пугающим катаклизмом.

Миниатюрная и хрупкая Валери Гринфайер с невероятно высокой скоростью поглощала представленную ей еду. Делала она это с оттенком привычного профессионализма и изящества, от чего смотрящий мгновенно понимал, что данное зрелище не что-то из ряда вон выходящее, а вполне привычно для данного организма. За те пять минут, что Рената пораженно смотрела на неостановимую и безжалостную машину по перемалыванию пищи, та успела прикончить половину выставленных блюд.

– Что это, Маркус? – испуганно спросила Рената.

– Это, молодая госпожа, мало обученный Гринфайер, использующий боевой артефакт, – с блеклой улыбкой ответил дворецкий. – Точнее, один из неизбежных побочных эффектов его использования. Ненормально ускоренный метаболизм, – сурово закончил Маркус.

Девушка испуганно смотрела на утекающие в никуда кучи денег. Зарплата ее отца просто испарялась в бездонных недрах желудка вассала, и вскоре Рената не смогла этого больше терпеть. Она посуровела и решительно сказала:

– Валери.

Девушка вздрогнула… громко сглотнула очередной кусок пищи и нерешительно спросила:

– Да?

– Тебе придется приносить пользу, – угрожающе сказала Рената. – ОЧЕНЬ много пользы. И Маркус за этим проследит, – сурово сощурилась она.

Валери неловко поежилась и испуганно покосилась на ласково улыбающегося дворецкого. Тот улыбнулся еще слаще и любяще сказал:

– Пожалуй, мы начнем с изучения самозащиты. В конце концов… молодую госпожу должно защищать.

Глава 7. Зеленый Огонь

Она сидела и наблюдала за неожиданными гостями. Пять темноволосых, зеленоглазых женщин, молодая девочка и два мальчика. Ветвь Гринфайеров, что решились присягнуть ее мужу.

Она уже два года не говорила с другими людьми. Изабелла… не совсем понимала, что ей делать. Поэтому она спряталась в дальней комнате и наблюдала за неожиданными гостями через пустую куклу. Другие люди в доме ее нервировали – женщина не могла их контролировать и не знала, о чем они думают.

– Что мне делать, Лотти? – тихо спросила Блэкфайер. – Я… смогу ли я говорить с ними? Может… мой разум слишком пошатнулся, и они заметят это?

Кукла, стоявшая за ее плечом, продолжала молчать. Впрочем, Изабелла и не ждала ответа – Лотти никогда не отвечала. Ни Маркус, ни Астра, ни Говард… никто из них. Два года Изабелла говорила только с собой и ребенком, что не смог бы понять, если бы его мать свихнулась. И поэтому Изабелле, впервые за долгое время, было страшно.

Женщина нервно сжала в своих руках потрепанное письмо. В нем уже полузабытым, беглым почерком было написано:

Изабелла, я слышал о ситуации в Лондоне. Я понимаю, что вам тяжело… прости, если я добавляю вам лишних проблем. Но я… я слишком слаб, чтобы выжить одному. Мы считали, что немцы обезумели, когда начали все это. И мы не ошиблись… просто не знали, что их безумие еще чудовищнее наших представлений. Они сотворили со своими аристократами что-то ужасающее. Я понятия не имею, как они контролируют этих ледяных демонов и почему те не пожирают их армии, но… обычные аристократы бессильны против Ледяных Великанов. Мы держимся только за счет того, что нас больше. Похоже, эта война не закончится в ближайшее время, и мы не можем выделить людей на защиту городов.

Король собрал верных аристократов, часть простолюдинов и спрятал их семьи в надежном месте. Все остальные же предоставлены сами себе. Винсент Гринфайер принес мне вассальную клятву, с условием, что его сестра и ближайшие родственники будут защищены в твоем доме. Они выяснили, что ты… что ты еще жива. Я знал. Я ни секунды не сомневался в вас – ты умная и стойкая женщина, Лотти сильна, а Маркус слишком одержим, чтобы умереть. Я знал… и мне жаль, что приходится обременять тебя заботой об отщепенцах Гринфайеров. Но это было не зря. Я выяснил метод, благодаря которому могу стать сильнее. Благодаря которому МЫ можем стать сильнее, Изабелла. Когда Гринфайер принес мне вассальную клятву, я обнаружил, что теперь могу без усилий копировать его пламя! Мое бесполезное, чистое ядро наконец-то прекратило измываться надо мной… уверен, с тобой это тоже сработает! Выясни, как эти женщины создают артефакты. С твоим зрением ты сможешь создать вещь в десятки раз совершенней.

К тому же теперь я могу воздействовать на ядро Гринфайера напрямую и ограждать его от безумия. Если кто-то из женщин вассалов начнет сходить с ума, попробуй ее стабилизировать – уверен, у тебя получится. Это будет еще одной цепью преданности для Гринфайеров.

В остальном же не беспокойся насчет гостей – просто скинь их на слуг. Я знаю, что ты ответственна, но не старайся лишний раз. Маркус будет счастлив занять вассалов муштрой на благо рода Блэкфайер. Просто сохрани их живыми, чтобы вассальная клятва продолжала работать – это все, что нужно. Можешь запереть их в тюрьме и кормить объедками. Пока эти Гринфайеры живы, все остальное неважно.

Не волнуйся. Теперь с зеленым пламенем и моим контролем, я обязательно выживу. Не знаю, как скоро, но я обязательно вернусь. Все, что тебе нужно делать, это ждать меня дома.

Просто сиди в безопасности. Это все, чего я хочу… пожалуйста, будь в безопасности.

Изабелла снова и снова перечитывала грязное, мятое письмо, будто пытаясь заучить его наизусть. Впрочем, неожиданно шокирующее содержание было не так важно… гораздо больше ее волновало другое.

– Ты жив, — внезапно прошептала женщина, сидящая в пустой комнате. – Я верила… что ты еще жив. И ты не подвел меня. Ты все еще можешь вернуться ко мне. Я… я ждала не зря. Эти чудовищные три года я… я знала, – на мятое письмо упала маленькая капля, размывая неровные буквы. – Я здесь… я буду здесь. Пока ты не вернешься, – прошептала плачущая женщина. – Эти Гринфайеры выживут. Даже если я полностью свихнулась, и они попытаются сбежать на следующий день, плевать… я просто запру их и заставлю жить дальше. Поэтому не волнуйся и… и возвращайся, – улыбнулась женщина, бережно сжимая мятое письмо.

Она рвано всхлипнула и… дверь ее комнаты внезапно широко распахнулась. Изабелла вздрогнула:

– Кто?! – гневно прорычала она, вытирая слезы, после чего потрясенно замерла.

На нее смотрела неожиданно эмоциональная кукла Маркуса. На его лице явно виднелась обеспокоенная морщинка, и он выглядел весьма возмущенным… это были первые эмоции, помимо улыбки, что Изабелла видела на кукольном лице.

– Маркус? – неверяще спросила женщина.

Кукла нашла глазами сидящую в кресле женщину. После чего приблизилась странными, рваными шагами – столь неестественными движениями куклы двигались в самом начале, но вскоре выправились. Теперь же это вернулось, по непонятной для Изабеллы причине.

– Ты… сломался? – тревожно спросила женщина. – Эти гости повредили тебя? – зло прорычала Изабелла.

Маркус же дошел и остановился. После он поднял руки и резко ими замахал, в чем-то напоминающем искреннее возмущение.

– Да что с тобой? – обеспокоенно воскликнула женщина. – Скажи, что случилось? – машинально спросила она, не ожидая ответа.

Внезапно дворецкий замер и резко опустил руки. После чего несколько долгих секунд смотрел на свою хозяйку… Изабелла непонимающе сверлила куклу глазами. Видя это, Маркус открыл рот:

– Е-да, – странным, скрипучим голосом произнесла кукла.

– Что? – пораженно переспросила женщина.

Ей послышалось, или?!

– О-они унич-тожают еее-ду гос-пожи И-изабеллы, – повторил Маркус. – Гос-споже Ии-забелле нуу-жна еда. Оох-ранять гос-спожу. Ох-хранять еду. Уу-бить их? – спросила кукла.

Несколько мгновений Изабелла просто сидела, не в силах поверить в происходящее. После чего она, наконец, достаточно собралась, чтобы спросить:

– Ты говоришь? Маркус… ты… что-то вспомнил? – робко спросила женщина. Изабелла и сама не заметила, как ее губы растянула нерешительная, неверящая улыбка.

Кукла непонимающе наклонила голову, после чего ответила:

– Э-это изделие н-носит имя Ма-аркус. Кукла гос-пожи Иза-беллы. Э-это издел-лие пом-нит гос-пожу Изабел-лу, – ответила кукла.

Улыбка женщины мгновенно погасла, и она молча осела в кресле. Дворецкий же продолжил беспокоящую его тему:

– У-убить вторжж-енцев? Е-еда госспожи… ваажно для госс-пожи и молодого ггосподина… уубить их? – спросила кукла.

– Нет, – вяло отмахнулась женщина. – Они должны выжить, несмотря ни на что. Хватит нервничать, слуга. У нас достаточно еды, чтобы накормить армию, – раздраженно ответила Изабелла.

– П-половина запассов уничто-жжена, – кратко пояснила кукла.

– А? – не поняла женщина. – В одном из складов? Это много, – обеспокоенно нахмурилась женщина – Нужно будет…

– Из ввсех запа-ссов, – снова замахал руками Маркус. – И-из всех!

Рената проснулась от накатившего на нее ужаса. Причем впервые это был смешанный ужас. Часть его принадлежала самой Ренате.

Ведь теперь, одна из уничтожающих еду чудовищ спала в комнате напротив.

– Молодая госпожа… снова плохой сон? – спросил дворецкий.

– Не такой, как ты думаешь, – ответила девушка. – Маркус… сколько у нас осталось еды? – почти испуганно спросила Чендлер.

– На две кормежки, – быстро ответил дворецкий. – Если запереть вассала и не давать двигаться, то на три, – профессионально подсчитал Маркус. – Но не переживайте, молодая наследница. Лотти уже занимается решением проблемы, – радостно поделился дворецкий.

– Да? – полным надежды голосом спросила Рената. – И как же?

– Крадет еду, – кратко пояснил Маркус.

Рената молча на него посмотрела, после чего глубоко задумалась. Совесть проиграла мысленный бой в первые же секунды (в последнее время она редко подавала признаки жизни), поэтому на первый план вышла здоровая осторожность.

– Ее не заметят? – спросила Рената. – Все-таки незаметно передвигаться, это одно, но носить баулы с пищей… к тому же скоро люди начнут что-то подозревать. Этой Валери нужна еда в промышленных масштабах, – нахмурилась девушка.

– О, не волнуйтесь, молодая наследница, – отмахнулся дворецкий. – Лотти смогла незаметно перенести вашу пустую куклу. Баулы для нее не проблема, – улыбнулся Маркус. – Насчет же исчезновения еды… вы забываете, что эта Валери жила где-то до нас, вместе со своими сестрами. Лотти просто будет набирать еду там же, поэтому для местных ничего не изменится, – пожал плечами дворецкий.

– А ведь ты совершенно прав, – задумчиво закивала девушка, после чего ее глаза испуганно расширились. – Стой… их же еще шесть! Как Ист Энд до сих пор не постигла голодная смерть?! – пораженно спросила Рената.

– Вряд ли все они используют боевые артефакты, – задумчиво предположил дворецкий. – Все-таки это большая нагрузка на тело и психику. Тем более, такие мощные, как у слуги Валери. Возможно, двое из семи… максимум трое, – подсчитал Маркус. – Таким образом, у Ист Энда есть шансы на выживание, – оптимистично заключил дворецкий.

Рената мысленно порадовалась за воров, наркоторговцев и убийц, что избежали голодной смерти, после чего резко вернулась в безрадостную реальность. А точнее, в реальность Изабеллы Блэкфайер и пришедшее ей письмо… делавшее эту самую реальность немного радостнее.

– Можно скопировать ядро вассала, без особых усилий, – задумчиво пробормотала девушка. – Если это правда, то… эхе-хе-хе-хе. Аха-ха-ха-ха-ха! Аха-хаа-хаа-хаа-хаа!! – затряслась в жутком смехе Рената.

Все эти долгие, выматывающие часы концентрации, за которые девушка тщательно выстраивала свое ядро по кусочку, тратя на это огромное количество энергии… они могли уйти в прошлое? Оооооо, что она бы могла сделать с подобными возможностями! Сколько удивительных кукол она смогла бы создать!

– Аха-ха-ха-ха-ха! – продолжала смеяться девушка… до ужаса пугая тихо стоящую у ее двери Валери Гринфайер.

– Будь сильной Валери, – печально думала женщина. – Тебя пока никто не покалечил и даже накормили… а мало кто удерживался от рукоприкладства, видя, сколько ты ешь. Леди Рената выглядела спокойной, пусть и немного бледной, что уже хороший знак. А жуткий смех еще никого не убивал. Все будет хорошо, – со слезами на глазах думала Гринфайер, продолжая слушать леденящий душу хохот. — Когда-нибудь. Где-нибудь.

– Приведи ее ко мне, Маркус! – ликующе донеслось из-за двери. – Она мне понадобится!

– Этот слуга будет счастлив подчиниться! – бодро ответил жутковатый дворецкий.

– Пусть не со мной, и не здесь, – обреченно подумала Валери. – Но хотя бы мои сестренки и брат будут счастливы. Мои дорогие… продолжайте свою жизнь без меня. Старшая сестра обязательно вас защитит! – решительно подумала женщина, видя, как медленно открывается дверь.

– О! – обрадовался Маркус, увидев бледную и дрожащую Валери. – Молодая госпожа, ваш вассал преданно ждет у двери! – проинформировал он.

– Кстати, – машинально подумалось Валери. – А почему этот Маркус был внутри? Как давно он там, наедине с молодой девушкой в неглиже?! Хотя… учитывая, что он ничем не пахнет, не совершает непроизвольных движений, и даже НЕ ДЫШИТ, если на него не смотрят… на общественные условности ему уж точно плевать, – печально подумала женщина.

После чего прошла в полутемную комнату, в которой сидела ее полураздетая хозяйка. Которой, очевидно, тоже уже было плевать на всякие приличия.

– Здравствуй, Валери, – ласково улыбнулась сидящая на кровати Рената Чендлер. – Так на каких артефактах специализируется твоя семья? – от ее хищной ухмылки кровь стыла в жилах.

Гринфайер бледно улыбнулась:

– А… можно я сначала поем? – робко спросила она.

***

Рената обреченно смотрела на стремительно уменьшающиеся запасы пищи. Все в столовой смотрели. И если Элеонора просто молча провожала ложки с едой взглядом, сохраняя потрясенное молчание, то Фрэнк… Фрэнк бледнел на глазах и мысленно подсчитывал убытки. Выходило так, что нового вассала проще прикончить, чем прокормить.

Но король отдельно упоминал, что жертв быть не должно… Фрэнк сидел и ОЧЕНЬ напряженно думал.

– Полагаю, у королевской канцелярии настанут нелегкие времена. Как и у полисменов, – наконец заключил мужчина. – Часть их оклада пойдет на поддержание жизненно важного для королевского задания слуги. Именно так! Запишем, как производственные расходы и перераспределим зарплаты с учетом штрафа за прогулы дежурств, – оживленно пробормотал мужчина. – Молодой Артур пропустил уже неделю оплаченной смены. Полагаю… зарплата ему не очень-то и нужна, – облегченно улыбнулся Фрэнк и продолжил спокойно есть свою яичницу.

Рената задумчиво покивала, решив не упоминать об активности Лотти. Если можно решить все малыми жертвами (среди полисменов), то так и быть. Все равно, Артур был довольно бестактным и трусливым молодым человеком… он никогда ей не нравился.

К этому моменту Валери уже уничтожила еду на своей половине стола и пристально уставилась на гору тетушки Розмари. И взгляд этот был настолько хищным, что тетушка ОТВЛЕКЛАСЬ от еды и настороженно уставилась на нового слугу. Это было впечатляющим подвигом, учитывая, что тетушка была… не здорова и редко обращала на что-либо внимание. И да, психическое состояние «тетушки» было практически фактом, учитывая, что даже ее ядро было каким-то слишком маленьким и в чем-то даже неровным (когда Рената впервые решила посмотреть на тетушку, то даже испугалась. Это выглядело… тревожно. Благо Маркус объяснил Ренате, что неполноценные люди часто имеют «неполноценные» ядра, и девушка успокоилась). И пока Розмари сверлила взглядом тарелку, Валери мило улыбнулась и мееедленно потянулась за ближайшей едой отвлекшийся тетушки. Та было набрала в рот воздуха, чтобы начать гневно визжать, но увидела, что одна из тарелок уже исчезла и быстро вцепилась в другую. Валери уничтожила третью, и тетушка осознала, что стремительно проигрывает в этой битве. На ее лице проявилась небывалая сосредоточенность, а в глазах зажглась искра разума… тетушка обхватила тарелки и приготовилась защищать их ценой своей жизни.

Не то, чтобы это помогло в сражении с владельцем боевого артефакта.

– Боюсь, одного оклада не хватит, – задумчиво сказал Фрэнк, созерцая начавшуюся битву. – Кстати, милая, а кто доставил королевское письмо? – отвлеченно спросил мужчина, наблюдая за ненормально быстрым вассалом, умыкнувшим очередную тарелку.

– Это была Вивьен, – ответила девушка, наблюдая за битвой массы и скорости. – К сожалению, у нее оклад лучше не срезать. Она воспитывает племянницу… к тому же может быть крайне изворотливой и мстительной. А еще у нее есть ключи от нашего дома, – ввела самый действенный аргумент Рената.

– Да? – задумчиво ответил Фрэнк. – Тогда лучше сменить замки. И сократить оклад у всех одновременно, чтобы все выглядело естественно. Все-таки они все пропускали дежурства в последнее время. Ну кроме Вивьен… она действительно довольно злопамятная, – обеспокоенно сказал беспристрастный бухгалтер.

Его совесть давно покоилась рядом с совестью дочери, а жалость сдохла на первом спуске его детей в жуткий подвал. Освободившееся место оперативно заняли мстительность и жутковатая одержимость холодным и стрелковым оружием.

– К тому же если оклад оставят только ей, то остальные полисмены могут сделать ее изгоем, – ласково сказала сидящая рядом Элеонора. – А именно нас обвинить будет не в чем… кто же мог предсказать, что люди бывают столь завистливы, – по-доброму улыбнулась младшая Чендлер.

Фрэнк и Рената кровожадно оскалились, Маркус расплылся в лучезарной улыбке, а жующую Гринфайер передернуло.

Тетушка отбивала еду.

– Так и поступим, – заключила старшая Чендлер, после чего промокнула рот салфеткой и встала. – Пойдем, Валери. Настало время отрабатывать содержание. Не зря же господа полисмены будут жертвовать собой, – ласково улыбнулась девушка.

Торопливо жующая зеленоглазая активно закивала, поглотила еще одну тарелку (под беспомощные подвывания тетушки Розмари) и встала из-за стола.

– Пройдемте в синюю гостиную, – учтиво улыбнулся Маркус. – Этот слуга как раз починил стол и принес доску.

Рената задумчиво кивнула и поманила за собой Валери, которая успела умять еще две тарелки. Гринфайер отвлеклась от уничтожения продуктов, сожалеюще осмотрела на стол и плачущую Розмари, после чего встала и последовала за ненормальной альфой.

Вскоре девушки и кукла оказались в синей гостиной. Валери села на старый стул со странно замотанным подлокотником и посмотрела на бодрого дворецкого, стоявшего около грифельной доски.

– Итак… Гринфайеры, – счастливо сказал Маркус. – Зеленое пламя и боевые артефакты являются отличительными чертами этой семьи, включающими в себя воздействие непосредственно на тело объекта. Владельцы зеленого пламени были первыми аристократами, открывшими такое понятие, как внутренний огонь, – радостно сказала кукла, рисуя двух человечков. – Если большая часть аристократов выводит огонь из своего тела и создает пламя на площади, – продолжил Маркус, пририсовывая одному человечку пламя из руки. – То Гринфайеры могут циркулировать его внутри своего тела, тем самым изменяя способности организма, – сказал дворецкий, распространяя стрелочки внутри другого.

Услышавшая это Рената задумчиво нахмурилась.

– А разве так они не сожгут себя? – недоуменно спросила девушка.

– Вовсе нет, – отмахнулся Маркус. – Они же не сжигают себя, когда впитывают энергию мира и выводят ее наружу. Весь трюк в том, что огонь становится огнем, когда покидает тело аристократа… до этого же момента, он лишь энергия, и Гринфайеры научились эту энергию использовать для усиления своего тела. Точнее, использовать пламя для усиления могут все опытные аристократы – это обязательная ступень на пути мастерства. Но Гринфайеры могут придавать этой неоформленной энергии определенные черты. К примеру, имитировать энергию волка, как бы обманывая свое тело, – хитро улыбнулся Маркус, покосившись на молчаливую Валери. – Таким образом, они заставляют энергию усиливать несвойственные человеку черты вроде слуха, обоняния, скорости и нюха. Иногда обман достигает такой степени, что тело Грина изменяется физически, – на этой фразе Маркус подрисовал человечку когти. – Самые же опытные мастера внутреннего огня настолько хороши в имитации энергии, что могут изменить ее, после чего вывести из своего тела. И степень имитации столь точна, что измененная энергия принимает форму животного, подчиняясь командам хозяина, – ухмыльнулся дворецкий, рисуя огненного волка рядом с когтистым человечком.

– Потрясающе, – пробормотала Рената. – Мистер Вольф тоже так может? – удивленно спросила девушка, поворачиваясь к Валери.

Та сконфузилась и неловко сказала:

– Брат очень талантлив, поэтому он почти смог. Почти, но…

– Но после изгнания, его устойчивость слишком плоха, для подобных трюков, – пояснил Маркус. – Копировать энергию живого существа может быть удивительным навыком… если ты достаточно стабилен, чтобы помнить о том, что НЕ животное. И поверьте, трудно это сделать, убеждая остальную часть своего тела, что она волк, – ухмыльнулся дворецкий. – Огненное безумие Гринфайеров называют поглощение зверем… довольно впечатляющее зрелище, – пробормотал дворецкий, рисуя человека, поглощенного пламенем в форме волка.

– Мы уже поняли, что вы знаете специализацию моего брата, – раздраженно сказала Валери. – Да, родители с самого рождения определили ему животное и весь высший свет об этом в курсе. Ни к чему выпячивать свои знания, – огрызнулась женщина.

Маркус обернулся и недоуменно моргнул.

– Конечно я знаю… его же зовут Вольф, – просто сказал Маркус. – Первенцев Гринвольфов всегда так называют. Вы разве не из этой ветви? Часть вас жила в Румынии… я думал, вы перебрались в Англию, когда все закончилось, – удивленно спросил дворецкий.

Валери же нахмурилась:

– Эм… нет, мы из Гринфайеров, – неуверенно ответила зеленоглазая женщина. – Просто Гринфайеров… и наши ветви делятся по бизнесу, которым мы занимаемся. Отец только начинает свое дело, поэтому мы не отделились… начинал. До того, как сын Главы решил отнять наше место на рынке, – горько сказала женщина.

Маркус недоуменно наклонил голову:

– Стойте… то есть вы не ориентируетесь на определенный вид живых существ? – спросил дворецкий. – И при чем здесь вообще бизнес? Ваша сила основана на знании живого мира и его энергий… нет, рода Гринов поставляли материалы на продажу, но они были связаны с их основной специализацией. Это было скорее побочным доходом. Как ваш брат может копировать энергию волка, если не жил с ними и не имеет поколений накопленных по волкам знаний? У Гринфольфов была стая, с которой они жили. Их дети воспитывались с волками, а женщины всегда имели самые лучшие материалы и знания, для постижения всех аспектов волчьей сути. Мистер Вольф может говорить с животными? Управлять ими? – нахмурился дворецкий.

– Эм… нет, конечно, – как-то потерянно ответила Валери. – Как можно управлять животными? Мы же не волхвы.

Несколько секунд Маркус молча смотрел на смущенную Гринфайер, после чего повернулся к удивленной Ренате и грустно сказал:

– Не волнуйтесь, молодая госпожа. Этот слуга расскажет вам все, что знает о боевых артефактах, – решительно сказал дворецкий.

– Вообще-то, боевые артефакты моя специализация, – сердито сказала Валери.

– М-да? – скептично спросил Маркус. – Это вы создали вещь в вашем ухе?

– Конечно, нет, – раздраженно ответила женщина. – Это же артефакт древности. Никто не знает, как их создавать! Из-за вашей похитительницы детей, между прочим, – прорычала Валери. – Но я могу сковать вещь с однокомпонентным и даже двухкомпонентным усилением, а также имитатор, который будет работать аж два месяца, – прихорошилась женщина.

– Пфэ… – отреагировал Маркус. – Бесполезна, – пробормотал он, поворачиваясь к доске.

Валери пораженно застыла, не в силах поверить в столь вялую реакцию. Рената же печально на нее посмотрела, с ностальгией вспоминая времена, когда Маркус издевался только над ее мозгом.

– Итак, боевые артефакты, – продолжил дворецкий, игнорируя возмущенную тучу за своей спиной. – Они создаются из частей животных и чем ближе артефактор был в животному, тем больше свойств мог из него выделить. Поэтому данные артефакты были индивидуальными, – четко проговорил дворецкий. – Это позволяло снизить побочные эффекты и повысить силу. И раз слуга Валери носит вещь, созданную не ей лично, то ее уровень образования… пфэ… – прокомментировал Маркус, увеличивая размер тучи. – Если проще, то Гринфайеры могли создать вещь, дающую использующему качества животного. Однокомпонентное усиление, это один передаваемый признак, двухкомпонентное… вы поняли. Компонентом называется особенность, что уже есть у человека, только слабее. Имитация же, это особый для животного признак… смена окраса, к примеру. Впрочем, настоящие Гринфайеры подобным не баловались. Точнее, создавали подобный мусор только на продажу. Для себя же они создавали абсолюты, – прокомментировал Маркус, все нагнетая градус возмущения. – Абсолют, это артефакт, полностью передающий все особенности животного. Использование подобного зависело только от навыков владельца, поэтому… можно сказать, Гринфайеры отличаются от остальных родов тем, что их артефакты относительно просто создавать, но сложно использовать. У них было множество побочных эффектов, – посетовал дворецкий. – Начиная от ускоренного метаболизма и заканчивая тем же безумием зверя, когда владелец терял человеческий облик и черты… уменьшить эти эффекты можно изучая копируемое животное, создавая индивидуальный артефакт и… тренируясь! Каждый Грин тренировался для использования артефакта чуть ли не с рождения. Вся их жизнь, это тренировки, тренировки и еще раз тренировки! – как-то кровожадно сказал Маркус, смотря на занервничавшую Валери. – Именно поэтому они делились на ветви и жили со своими животными, а не занимались бизнесом, – скривился слуга. – И теперь… раз уж эта глупая слуга недостаточно образована для создания своего артефакта и не имеет своего зверя, то… мы будем тренироваться, – ласково улыбнулся Маркус. – Очень много тренироваться.

– Эм… а может, не надо? – робко спросила женщина. – Мы два года выживали в Ист Энде. Поверьте, я умею драться, – решительно заверила Валери.

– Неужели? – настолько скептически спросил дворецкий, что даже Ренате захотелось ему врезать.

– Да! Я умею бить людей… я два года только этим и занималась! – снова начала заводиться Валери.

– Пфэ… – сказал дворецкий, и Гринфайер начало потряхивать от ярости.

– А ну пойдем выйдем, подлипала нобильский, – прорычала женщина. – Я те ща морду холеную начищу.

– Что? – не поняла Рената.

Гринфайер запнулась и неловко покраснела.

– А это… улицы и… они же по-другому не понимают, эти бандиты. Я машинально как-то… – робко сказала миниатюрная женщина в зеленом платье с кружевами.

– Ладно, неважно, – отмахнулась от чужих психологических травм Чендлер. – Маркус, может, не нужно столь суровых мер? Все равно Валери не станет сильнее тебя или Лотти, – приговорила вассала девушка.

Гринфайер показалось, что в ее сердце вонзилась стрела.

– Разумеется, не станет. По крайней мере, с этим уровнем образования, – вонзил вторую Маркус. – Но, боюсь… с нашими запасами энергии, лучше экономить, молодая госпожа. С тех пор как господин Джордж уехал, мы держимся только на накопителях, что он присылает с письмами, – печально сказал дворецкий. – К тому же чем больше будет тренировок, тем меньше станут побочные эффекты, – ободряюще улыбнулся Маркус.

И тут Ренате показалось, что вечный смог расступился, и гостиную осветил луч света.

– Ты имеешь в виду? – нерешительно спросила девушка.

– Да, – счастливо кивнул Маркус. – Слуга Валери станет меньше есть, – прослезился дворецкий.

На лице Ренаты расползлась неверящая улыбка, и она медленно повернулась к испуганной Гринфайер. Та же, ощутив всю бездну своего безнадежного положения, тяжело сглотнула и робко спросила:

– А можно я сначала поем?

Глава 8. Золотое поле

Мрачный как смерть Фрэнк Чендлер стоял около своей, одетой в неподобающие штаны, дочери.

– И запомни, милая, если ты не вернешься через неделю, то сначала умру я, в попытке убить всех причастных, а потом Джордж. Пожалуйста, помни, что от твоего выживания зависят наши жизни, – умоляюще попросил отец семейства.

Говорил он это так, будто акт его мести вещь неминуемая, и им самим неконтролируемая. Будто все уже решено и мужчина даже не рассматривает вариант НЕ убивать всех причастных. И эта окончательность немного пугала стоявшую рядом Валери Гринфайер.

– Я понимаю, папа, – совершенно серьезно сказала Рената. – Мы будем крайне осторожны. Тем более, со мной будет Маркус. Мы сделали запас из четырех накопителей… этого должно хватить на непредвиденные случаи, – решительно сказала девушка. – Если мы обнаружим опасность, то немедленно повернем обратно, поэтому не переживай. Мы просто идем на разведку, – ободряюще улыбнулась Чендлер.

Фрэнк скорбно поджал губы, после чего устало вздохнул и повернулся к выходу из тюремного коридора.

– Эти полисмены могут забыть такое слово, как зарплата, – пробормотал напоследок мужчина, медленно уходя во тьму.

И так Валери Гринфайер обнаружила, что осталась наедине со своим сюзереном и ее ненормальным дворецким. Это было не самое успокаивающее чувство.

– Молодая госпожа, вы уверены, что оставить Лотти наверху хорошая идея? – обеспокоенно спросил тот самый дворецкий.

– Да, – устало сказала девушка. – Если с нами что-то случится… кто-то должен остановить папу. К тому же Лотти хорошо умеет скрываться. Если все подумают, что она пропала вместе с нами, у нее будет простор для маневра, – печально усмехнулась Рената, после чего повернулась к пустой комнате с тлеющим камином. – Пойдем.

И они пошли. Маленькая группа из двух, одетых как мужчины девушек (Валери оказалась неожиданно спокойна в вопросе переодевания, что зародило в Ренате определенные подозрения) и одного кукольного дворецкого начала спускаться в глубины подземного особняка. Сначала они прошли мимо огненных ловушек – за эти годы Рената так привыкла спускаться за артефактами, что обходила их почти машинально. На самом деле, эти ловушки были столь примитивны и просты… иногда Рената думала, что Изабелла оставила их как память своим мучениям. За эти годы старшая Чендлер успела насмотреться на различные материалы и осознала основную сложность кования Чистых. И заключалась она в том, что они были… чистыми.

В каждом материале или вещи содержалась энергия мира. Точнее, разные виды энергий самых разных оттенков и источников. В каких-то материалах была сумбурная смесь, в других большая концентрация чего-то одного, но именно за счет этой энергии артефакторы могли изменять вещь так, чтобы получившийся предмет стал артефактом удивительной силы. Вот только здесь были некоторые сложности. Во-первых, вещи не особо любили меняться и сопротивлялись любым изменениям извне. А во-вторых, чтобы что-то изменить, ты должен знать, что менять. Человеческий разум не создавался для артефакторики, поэтому не знал, как взаимодействовать с чем-то столь чуждым, как энергия вещи. Казалось бы, с подобными сложностями артефакторика вообще не должна была работать, но она работала. Каким же образом? Из-за примесей в энергиях разных родов.

Рэды лучше работали с огнем, где бы тот ни находился, Грины лучше улавливали «живую» энергию в когтях и шерсти… Госты, судя по всему, могли нащупать сплав огня и воздуха, который впитали горные камни, и воздействовать на него. Каждый артефактор искал материал, чья внутренняя энергия напоминала его собственную. Таким образом, решались сразу две проблемы: сопротивление и знание. Вещь не сопротивлялась энергии, похожей на свою, а артефактор знал энергию, на которую воздействовал. В конце концов, женщины учились управлять энергией своего ядра с самого детства. В итоге артефакторы, можно сказать, управляли стихиями подобно мужчинам, но не в себе, а в материалах внешнего мира.

И в этом заключалась основная трагедия Чистых. Чем «мощнее» был предмет, тем качественнее и больше требовалась огненной энергии аристократа… которой совершенно не было у Ренаты и Изабеллы. И именно поэтому Рената могла влиять только на «обычные» вещи, в которых энергия мира почти отсутствовала. Эти материалы почти не сопротивлялись изменениям… но и сделать из них ничего серьезного нельзя. На самом деле, брать самую обычную проволоку и ковать ее так, как это делала Рената, было практически невозможно – разум обычного артефактора просто не мог уловить столь эфемерные энергии. Преимущество «Чистого» метода кования было в том, что такой артефакт невозможно обнаружить из-за отсутствия огненной примеси, а минус в крайней слабости подобных артефактов. Их и артефактами-то сложно назвать – больше походило на поделки простолюдина механика, сдобренные капелькой чуда. Что насчет серенита и серег Элеоноры… тут спасало только зрение Ренаты. Девушка подобрала материалы с еле теплющейся энергией, после чего воздействовала на нее с ювелирной точностью, дабы сэкономить как можно больше сил. И даже так их кование заняло много часов, нервов, сил и кровавого пота.

Именно поэтому Рената назвала создание огненных ловушек Изабеллы мучением – для воздействия на ОГНЕННЫЕ камни, Изабелле пришлось чуть ли не насиловать свое несчастное ядро, выжимая из него качественную огненную примесь… весь этот коридор был памятником невыразимым мучениям.

А потом Изабелла открыла материал, что не содержал в себе энергии мира, но был крайне силен… людей. Они были насыщены своей собственной энергией, которая совершенно не сопротивлялась артефактору, если сам изменяемый был не против. Энергию, что была отлично знакома чистому ядру Изабеллы, поэтому та могла ковать ее без каких-либо проблем. Более того (и тут Ренату передернуло) Изабелла осознала, что может ковать не только живого человека – даже мертвое тело продолжало сохранять ту самую, «человеческую» энергию. И уже мертвый человек совершенно не сопротивлялся Чистой энергии Изабеллы. Именно так Рената смогла починить щеку и другие повреждения Лотти – та просто принесла ей «материал» из ближайшего морга и девушка, внутренне содрогаясь, сковала его. Конечно, получившаяся заплатка была менее прочной, чем тело куклы, но Рената физически бы не смогла создать сплав, который сотворила Изабелла… в нем были компоненты животных, металла и даже камней. И если раньше девушка понятия не имела, как Изабелла умудрилась сковать все это, то теперь она знала – у Главы Дома Блэкфайеров появились вассалы и ее возможности расширились в разы.

На самом деле, узнав о подобном, Рената мысленно согласилась с Маркусом – если написанное мужем Изабеллы правда (сама Рената пока не пробовала… у них не было материалов, да и девушка решила не рисковать), то Изабелла Блэкфайер действительно самый великий артефактор в мире. С силами четырех родов, ее зрением, чутьем на артефакты и ювелирным контролем… почему война не была выиграна в считаные месяцы? Если учитывать мужа Изабеллы, который, судя по всему, был мужской версией женщины (интересно, как это выглядело? Он мог «видеть» пламя? Но разве не все это могут?) и то, что вассалы появлялись и у него… почему они не вышли победителями? Только с куклами и без вассалов, Изабелла зачистила Лондон. Что она могла сделать с возможностями сильнейшего артефактора страшно подумать.

– Молодая госпожа, – внезапно вырвал Ренату из задумчивости голос.

– Что? – отвлеклась девушка.

И обнаружила, что за своей задумчивостью пропустила спуск к двери Гринфайеров. Около которой уже стояла бледная Валери.

– А, мы уже здесь, – поняла Рената. – Ну, можешь открывать, – махнула рукой девушка.

– Я… я уже, – робко сказала Валери.

– Что? – не поняла Чендлер.

– Ваша слуга говорит, что уже попыталась открыть дверь, но та не поддается, – любезно объяснил Маркус. – Ну… я ожидал чего-то подобного, – спокойно продолжил он.

– Что происходит, Маркус? – сурово спросила Рената.

– Стабилизация, – пояснил дворецкий.

На лицах Гринфайер и Чендлер отразилось недоумение, и Маркус решил продолжить:

– Когда особняк вывели в это пространство, то возникли проблемы, о которых мы и не подозревали, – начал внеочередную лекцию дворецкий. – К примеру, отсутствие воздуха, понижение температуры и вещь, которую леди Алисия Блуфайер называла перепадами давления. Нам потребовалось много времени, прежде чем удалось решить эти вопросы… была выстроена система по имитации внешнего мира – «Атмосфера». Так ее назвала леди Блуфайер… и теперь, спустя все эти годы, открытие двери должно было запустить «Атмосферу» снова, – объяснил Маркус.

– И как это связано с открытием двери? – спросила Рената.

– Системе требуется время, – спокойно ответила кукла. – Скорее всего, за все эти годы, отверстия для воздуха были заблокированы, а температура опустилась до опасных значений, – задумчиво пробормотал дворецкий.

– Отверстия? – удивленно переспросила Чендлер. – Разве это не прямой вход в особняк?

– О, – жутко ухмыльнулся Маркус. – Нам повезло, что эти немертвые девки думали так же. Если в отверстие попадало что-то непредусмотренное, то оно сразу же исчезало, и игрушки этих тварей оставались смещенными в пространстве. К сожалению, нельзя было установить отверстия для воздуха, пока этаж был заперт… дверь является якорем, что привязывает этаж к реальности, поэтому мы не могли просто постоянно находиться в нигде. Сейчас «атмосфере» потребуется время, чтобы стабилизировать этаж… наверняка там совершенно не осталось воздуха и лютый холод. Системе придется найти место для отверстий в отстроенном заново городе и начать массово закачивать внутрь теплый воздух, выравнивая давление. Боюсь, это потребует некоторого времени, – посетовал дворецкий. – Особенно учитывая размеры этажа Гринфайеров.

– Стойте, – внезапно прервала дворецкого Валери. – То есть сейчас, в любой части Лондона могут появиться дыры в земле, провалившись в которые человек гарантированно умрет? – тревожно спросила женщина.

– Обычный человек никогда их не обнаружит, – отмахнулся Маркус. – Иначе мы бы не протолкнулись от немертвых, забивающих вентиляцию. На них отвод глаз… простолюдины и слабые аристократы никогда их не увидят, но подсознательно будут обходить стороной.

Услышав это, женщина немного расслабилась. Рената же продолжала задумчиво смотреть на дверь.

– И когда она откроется? – спросила девушка.

– Этому слуге сложно точно сказать… возможно, через несколько часов, – задумчиво ответил Маркус.

– Вот как… – нахмурилась девушка.

– Значит, нужно подождать, – констатировала очевидное Гринфайер. – Может… поедим? – осторожно спросила Валери.

– Разумеется, – ласково улыбнулся Маркус. – Мы обязательно поедим… как только немного потренируемся.

Гринфайер отчетливо содрогнулась и вяло улыбнулась:

– А я… не особо и хочу есть, – произнесла она фразу, которую никогда не ожидала от себя услышать.

– Ничего. После хорошей тренировки вы обязательно захотите, – приободрил ее Маркус, аккуратно снимая сюртук.

~Несколько очень «веселых» часов спустя~

Хрясь!

– Ууууу, – жалобно простонала Валери, сползая по стене.

– Ну же, покажи мне все, что можешь, Гринвольфский щенок! – взбудоражено воскликнул Маркус. – Если бы леди Джойс увидела столь жалкого потомка, то самолично придушила бы тебя, – оскалился дворецкий.

– Я много раз говорила, что не являюсь потомком Гринфольфов, – прохрипела Валери, лежа на полу. – Вы ошиблись.

– Скажи это серьге в своем ухе, девочка, – снисходительно сказал дворецкий. – Не будь в тебе крови Вольфов, ты просто не смогла бы использовать подобный артефакт. А теперь вставай и сражайся, как подобает настоящему волку, – ухмыльнулся Маркус, вскидывая кулаки. – Или ты хочешь оставить своих сестер сиротами? Если ты умрешь, они пойдут следующими, – ввел дворецкий беспроигрышный аргумент.

– Ууууу, – проскулила Валери, медленно поднимаясь на дрожащие ноги.

И внезапно резко бросилась вперед, после чего что-то мелькнуло и женщину снова впечатало в стену.

– О, уже пять ударов. Еще немного, и ты продержишься аж три секунды, – съязвил дворецкий.

– Уууууу, – неоригинально ответила Гринфайер.

Рената же сидела в углу, молча наблюдая за этими чудовищами. Именно чудовищами, потому что их «тренировки» на что-то человеческое не походили. Когда Маркус сказал об усилении от боевого артефакта… Рената ожидала, что Валери будет сильнее обычного человека. Она действительно ждала чего-то впечатляющего, но… это переходило все границы! Гринфайер двигалась так быстро, что Рената просто не успевала заметить удары. Для нее все тренировки этих чудовищ выглядели одинаково: Валери бросается на Маркуса и отлетает в стену. И только комментарии дворецкого говорили о том, что они успевают ударить друг друга в процессе отлетания. И если сначала Рената пыталась понять, зачем Гринфайеры создавали эти боевые артефакты, а потом так мучились в их освоении (учитывая все перечисленные побочные эффекты), то теперь не могла осознать, как немцы умудрились довести Гринфайеров прошлого до вассалитета. Если Валери нужно придушить в колыбели за бесполезность, то какими монстрами были ее предки?!

– Вставай… вставай и дерись во имя молодой госпожи! – радостно воскликнул дворецкий.

– Маркус, не нужно упоминать меня в подобных темах, – раздраженно пробурчала Рената. – Мне только второго тебя и не хватало для полного счастья, – тяжело вздохнула девушка.

– Что плохого в верном и преданном служении? – недоуменно спросил дворецкий.

Рената и Валери устало на него покосились (Гринфайер делала это с пола), после чего…

Щелк

Все в холле резко повернулись и посмотрели на зеленую дверь. Которая тихонько открылась, открывая взору присутствующих тонкую полоску света.

Дневного света.

– Помойный скарс! – пораженно воскликнула Валери. – Оттуда веет запахом зем…

Бам!

– Я бы попросил вас не выражаться при молодой госпоже, – ласково сказал дворецкий, поглаживая кулак.

– Маркус… когда мы войдем, ты сможешь, наконец, рассказать, что внутри? – напряженно спросила Рената.

Да, оказывается, ни одна из кукол не могла рассказать об особняке ничего полезного. Похоже, что Изабелла запретила куклам раскрывать детали работы особняка еще в те времена, когда они напоминали скорее детей, чем что-то разумное. А после этот приказ никто не отменил. Зато потом та же Изабелла приказала Маркусу знакомить детей с особняком, что вроде как противоречило предыдущему приказу. В итоге создалась странная ситуация, где дворецкий внезапно выдавал много важной информации по особняку, после чего резко замолкал.

Сама Рената считала, что Маркус давно научился манипулировать приказами Изабеллы, как ему вздумается, и творил все, что хотел и когда хотел. Но решила пока не говорить об этом вслух. Маркус мог быть… угнетающим. Особенно, если кто-то упоминал преданность.

– Разумеется, молодая госпожа. Этот слуга сделает все возможное, для вашего выживания, – поклонился дворецкий.

– Хорошо, – серьезно сказала девушка. – Тогда… вперед, – и, подхватив с пола рюкзак, медленно пошла к двери.

Впрочем, ее быстро обогнал дворецкий, а потом и Валери. Именно Маркус полностью открыл дверь, ослепляя привыкших к полутьме девушек светом. Из-за этого Рената смогла окончательно увидеть, куда попала только после того, как переступила порог. Дверь за ее спиной тихо закрылась, и девушка смогла рассмотреть свое окружение.

– Гниющий, демонский скарр! – экспрессивно подвела итог увиденному Валери.

Бам! Бам! Бам!

– Уууууууу.

Рената полностью проигнорировала творящиеся рядом страсти и продолжила пораженно смотреть на… огромную, иссохшую пустошь, размером с несколько Лондонских кварталов. По крайней мере, ей казалось, что пустошь именно такого размера – края ее девушка не видела. Впрочем, это не так потрясало воображение, как безоблачное синее небо и плывущие по нему облака, периодически закрывающие солнце… на теоретическом «этаже» в теоретическом «нигде»! Просто этаже!! В пустоте!!!

– Какого скарра Маркус! – заорала Рената, поворачиваясь к дворецкому.

Бам!

– Ууууу, за что? – проскулила Валери.

– Вы подаете плохой пример молодой госпоже, – любезно пояснил дворецкий, после чего повернулся к Ренате. – Это поля для выращивания пшеницы и картофеля, – мило пояснил Маркус. – Повезло, что мы оказались здесь. Это мирная комната, отданная роду Гринтавр и Гринплант.

– Комната? – потрясенно переспросила Рената. – Ты хочешь сказать, что эти акры земли просто «комната»?!

– Да, – совершенно невозмутимо подтвердил дворецкий. – Одна из самых больших, – гордо улыбнулся Маркус.

– Одна… из самых больших, – потрясенно пробормотала Рената, потерянно оглядывая пространство. – Одна… откуда здесь небо?! – переключилась девушка.

– О, госпожа Алисия создала имитацию неба и солнца. Это было нужно для выращивания растений… конечно, Гринпланты помогали по мере сил, но даже у них были пределы, – посетовал Маркус.

Рената открыла рот… немного постояла в полном потрясении… после чего не нашла что сказать и закрыла рот. Постояла так несколько бесконечно долгих секунд, медленно собираясь с силами, а потом медленно открыла рот и все-таки сказала:

– Маркус… – тихо произнесла девушка. – Мне кажется, или за этот короткий разговор ты упомянул очень много людей. Сколько… сколько аристократов здесь пряталось?

Дворецкий задумчиво сощурился, будто силясь вспомнить.

– Этому слуге сложно точно сказать, – медленно произнес Маркус. – Одно время, под защиту госпожи шло очень много людей. Мы еле успевали принимать вассальные клятвы. Кажется, убежища короля оказались не так надежны, как он считал, – ухмыльнулся дворецкий. – Благо удалось быстро решить проблемы с едой и пространством… все, благодаря госпоже Изабелле, – вдохновенно прослезился Маркус.

Рената же молчала, глядя на огромные гектары, призванные накормить жителей этого места. Учитывая размеры поля, людей должно было быть очень много… и все они давали вассальные клятвы Изабелле. Наверняка у них были дети, а сами они были из различных родов.

Девушка стояла и думала… она давно подозревала, что рассказы о «похитительнице детей» были преувеличены. Ей казалось, что Изабелла могла сойти с ума и украсть нескольких детей… может, трех или четырех. Максимум десять. Конечно, неплохое подспорье в пополнении аристократической крови, но не жизненно важное. Ей казалось, что короля интересуют именно артефакты, а дети лишь благовидный предлог. Но теперь, глядя на… на ЭТО.

– Она ведь никого не крала, да? – тихо спросила девушка. – Они сами шли сюда и умоляли их принять. Десятки женщин и детей из разных родов вместе со всеми своими знаниями… шли и шли… и королю оставалось только смотреть.

– Несомненно, – ухмыльнулся Маркус. – Но что он мог сделать? Вассальная клятва была обязательным условием, и никто не возражал… все понимали, что хоть один предатель внутри дома, это смерть для всех.

– А потом война кончилась, и он остался вместе с женщиной, управляющей всеми аристократами Англии, – прошептала девушка. – Но почему… почему Изабелла не выпустила женщин и детей? Она управляла всеми. Она…

– Это была долгая война, молодая госпожа, – просто сказал Маркус. – Очень долгая война, – после чего замолчал и быстро пошел вперед.

Рената проводила его ошарашенным взглядом, после чего медленно пошла за дворецким. Сухой песок хрустел под ее ногами.

– Куда мы идем? – спросила девушка, догнав дворецкого.

– К выходу из этой комнаты, молодая госпожа, – ответила кукла. – Он должен быть около дома Гринтавров. Там они разводили скот, – кратко ответил Маркус.

– А… кто такие Гринтавры? – отвлеченно спросила Рената.

– Их животные это быки и коровы, – пояснил дворецкий. – И они умудрились провести их с собой… один теленок и две телочки. Одни из немногих Гринов, кто позаботился о своем пропитании, – с тенью раздражения заметил Маркус.

– А Гринпланты? – спросила подошедшая Валери.

– Они занимались растениями, – кратко пояснил дворецкий. – Судя по знаниям этой вещи, данная особенность была довольно необычна и накладывала на них свои следы… госпожа Лилия всегда была немного медлительной и любила солнце. Ее сын же мог ускорять ток энергии в растениях, благодаря чему они росли быстрее. Это очень помогло госпоже Изабелле… госпожа Лилия создала артефакты, что помогали растениям выживать в люб… – начал было дворецкий, но запнулся и замер.

Смотревшие на него Рената и Валери недоуменно моргнули и проследили за его взглядом. Девушки обвели пустошь глазами, не понимая, что так удивило Маркуса, но вскоре…

– Твою же ма… – внезапно крикнула Валери.

Бам!

– Ууууууу

– Что там? – нетерпеливо спросила Рената. – Я ничего не вижу!

– Это… я полагаю результат работы госпожи Лилии, – отвлеченно заметил Маркус, потирая кулак. – Этот слуга даже не думал, что ее работа будет настолько эффективной. Похоже, немцы так и не поняли, почему часть их полей все еще не дает урожаи, – кровожадно усмехнулся дворецкий.

– Что? – переспросила ничего не понимающая девушка.

– Видите ту полоску желтизны вдалеке? – спросила Валери. – Это пшеница, – потрясенно объяснила она.

Глаза Ренаты потрясенно расширились, и она вернулась к разглядыванию линии горизонта. И да, там, вдалеке виднелось что-то подобное, но… пшеница? Без воздуха, в холоде и с тем странным давлением?! Вряд ли это можно было назвать пшеницей.

– Мы можем обойти эти растения? – спросила полная нехороших предчувствий девушка.

– К сожалению, нет, – нахмурился дворецкий. – Эти поля тянутся по всему периметру… они были первой линией обороны при вторжении на данный этаж.

– Пшеница? Линией обороны? – недоверчиво переспросила Валери.

– Разумеется, – просто сказал Маркус. – У нас же были госпожа Лилия и господин Алан, что смогли добраться сюда через земли немертвых. ВСЕ, кто смог дойти до этого дома, очень хорошо умели сражаться, – пояснил дворецкий.

– Превосходно, – депрессивно сказала Рената. – И как работала эта оборона?

Маркус пристально на нее посмотрел и промолчал.

– Ну разумеется. Информация об обороне абсолютное табу, – печально подумала девушка. – А когда все было просто?

И с этими невеселыми мыслями девушка двинулась вперед. Сейчас они не могли повернуть назад – им требовались хоть какие-то результаты. Поэтому Рената шла вперед, пока не смогла разглядеть колышущиеся на ветре колосья пшеницы. Их было так много, что они выглядели как золотое озеро, доносящее до пораженной Чендлер ровный шелест, напоминающий звук волн.