Капитан дальнего плавания

– Что дают? Вы последняя?

– Уже не последняя, вы за мной будете.

– Угадали, будем! – Лара встает в конец очереди и пытается отыскать взглядом подружку. – Вера, давай сюда, заняла на тебя.

– А-аа, так вас двое, – неодобрительно заметили в очереди.

– И что? Вы же впереди… так что вам это ничем не грозит… если только колбаса неожиданно не закончится, – отвечает Лара недовольной очереди.

– Ага, Лара, спасибо, может, повезёт, а то устали на макаронах сидеть… а теперь, как работу потеряла, так думаю, хорошо, что макароны есть, а то, может, скоро их тоже не будет.

Подружки переглядываются, понимая друг друга с полуслова.

Очередь медленно двигается, Вера с Ларой с тревогой смотрят вперед, пытаясь угадать, хватит ли на всех. В общем-то, обычная картина с самого начала 90-х: очереди, дефицит… хотя, дефицитом могла быть даже дешевая колбаса.

Наконец, через полтора часа, уставшие, но довольные идут домой, – повезло в этот раз, на всех хватило.

– Ну что, твой не объявлялся? – спрашивает Лара.

– Да какой он «мой»?

– Ну как же, у тебя ведь ребенок от него.

Ну, да, только что ребенок, а больше ничего. Как говорит мама, все-таки штамп в паспорте обязывает. А у меня такого штампа нет. Ну вот такая я доверчивая… кто бы знал…

– Ну, гад же он, бросить тебя в такое время… дожили, жрать нечего, – Лара потянула носом, принюхиваясь к запаху купленных сосисок.

– Да и вообще, мне сейчас ни до моего бывшего, мне бы работу найти, а то просто полный аут.

– А как вчерашнее собеседование? – спросила Лара, вспомнив, что Вера активно ищет новое место работы.

– А-аа, забыла сказать – в пролёте. В смысле, я в пролёте, ищут девочку на побегушках… да и начальник там, как и на прежней работе, в том смысле, что «Верочка, задержись…»

– Старую работу не жалей, там ваш Портнянский бабник еще тот, наслышаны…

– Да уж, бежала я оттуда, аж пятки сверкали, – сказала Вера, а сама поглядывала вперед, ожидая автобус. Воспоминание о работе огорчили ее, потому как отсутствие денег не радовало, а новой организации, где стабильно бы платили, на горизонте не появлялось.

– Надо было все-таки техникум не бросать! Говорила мне мама, предупреждала, – Вера сожалением вздохнула, – а теперь куда я… полы только мыть.

– Ладно, Верка, прорвемся! Я вот думаю: мужика надо хорошего, ну в смысле, обеспеченного. – Лара сбавила громкость голоса и горячо зашептала: – Я тут в агентство обращалась, анкету оставила, так что и ты давай тоже, могу адрес подсказать. Не, ну а что такого? Многие так делают…

Услышав про агентство, Вера вспомнила, что ей тоже есть, что рассказать подруге: – Ой, Лара, забыла сказать, я же вчера фотку свою в журнал отнесла… ну, там фото твое размещают, портретик, ну и пишут, зовут так-то, рост такой-то, ну и адрес до востребования, а потом ждешь писем.

– Да ну?! Решилась все-таки! Ты фотогеничная, да и вообще, красивая, клюнут однозначно, – Лара капризно скривила губы, – хотя не факт, что по переписке найдется подходящий вариант, всё-таки через агентство больше шансов.

– Лара, клюют куры, а я человека ищу, вот как раз по переписке может и познакомлюсь. Ну всяко же бывает, через письма люди раскрываются.

– Ну если ты так веришь, пробуй, может повезет. И держи меня в курсе, интересно, что получится.

Подойдя к дому, Вера увидела унылый двор с пожелтевшими листьями и наполовину оголившимися деревьями. Серое небо навевало тоску, листья шуршали под ногами. Дворничиха тетя Шура старательно сгребала их и ворчала на непогоду.

Где-то рядом послышался пьяный окрик. – Вера узнала по голосу Пашку-фонарщика (так его прозвали за то что, когда выпивши, обнимает каждый фонарный столб, пока дойдет до дома).

Также уныло перед взглядом Веры проплыли разбитые скамейки, протарахтела навстречу с сумкой-коляской Наталья-проводница, громыхнуло музыкой окно на втором этаже; в следующем окне появилось задумчивое лицо инвалида Федора, а еще выше кто-то громко хлопнул балконной дверью.

Вера остановилась у подъезда, окинула взглядом соседние дома: такая же унылая картина. И вовсе не из-за осени… беспросветность какая-то наступила в ее жизни. Было время – летала от счастья, несмотря на «перестройку», «переломавшую» всю страну, несмотря на задержки зарплаты, на исчезновение с прилавков даже ходовых продуктов. А сейчас, когда Сашка бросил ее, исчез, а она осталась с трехлетним сыном и больной матерью, без работы – кажется, мир стал серым и наступила чёрная полоса.

И почему так? Ведь была любовь, по крайней мере, у нее точно была любовь. И он, кажется, любил Веру. Но, видимо, отсутствие стабильной работы, безденежье сломало Сашку, исчез, как туман на рассвете, оставив ее с маленьким сыном. Хотя нет, оставил ее раньше, еще когда беременной была.

– А я жду, жду, – сказала Валентина, взяв сумку из рук дочери, – а ты, видно, в магазине была.

– Мам, ну куда ты, тебе с больными ногами не надо ничего поднимать.

– Да я-то ладно, это ты себя береги.

– Ты угадала, в магазине была, в очереди с Ларкой стояли, – пояснила Вера.

Дима, трехлетний сынишка, уткнулся ей в колени. Она присела, обняла его. – Ничего сынок, выкарабкаемся, – шепнула Вера, чтобы не слышала мать. И сказала это, скорей всего, для себя самой, сын-то еще ничего не понимал.

– Вера, я вот думаю, зачем тебе в секретари идти, – Валентина, вытаскивая продукты, завела разговор про работу, – слышала от соседки, что берут молодых девушек, ну вот как ты, да чтобы внешность… в общем, чтобы внешне приятой была…

– Мама, поняла я тебя, сама не собираюсь идти, конкурсы эти проходить, надо искать что-то другое. А что именно – пока не знаю.

– Ох, доча, говорила я тебе: не бросай техникум, сейчас бы с профессией была…

– Мам, ты же знаешь, беременность, роды, какая учеба…

– Да понимаю я. – Валентина тяжело вздохнула, переживая за дочь. И умная она у нее, и красивая, но доверчивая. Влюбилась в парня, доверилась, а его и след простыл, потерялся, как только узнал про ребенка.

***

В это здание Вера зашла наугад, просто понравилась территория, чистые дорожки и аккуратно подстриженные кусты. «Вдруг им требуются работники», – подумала она, прочитав вывеску. И хотя здесь, в торговой компании, никого знакомых не было, кто бы мог попросить за нее, решила сама попытаться.

Долго объясняла охраннику, что ей нужно в отдел кадров, а он упорно не хотел ее пускать.

– Вот телефон, позвони и спроси, требуется кто или нет. Так проще будет. – Посоветовал хмурый охранник.

Но даже его серьезное лицо не остановило Веру, она решила настоять на своем. – Это вам проще, а мне надо с глазу на глаз поговорить, понимаете, вдруг свободная вакансия есть.

Охранник ее не понял, но пропустил.

В отделе кадров застала стройную блондинку и сразу наткнулась на ее цепкий взгляд. Женщина оценивающе взглянула на Веру. – Ну если вы хотите работать в нашей компании, то сразу скажу: берем с образованием. Желательно с высшим. А если нет образования, то могу предложить уборщицей. – Элегантная блондинка вновь оценивающе посмотрела на Веру. Но девушку это не смутило. – Надеюсь, вы поняли, что у нас СП – совместное предприятие, – продолжила блондинка, ответственность высокая и требования тоже.

– Я поняла вас, – сказала Вера, не дрогнув. – Можно номер телефона вашей компании? Если ничего не найду, то я готова и уборщицей пойти.

– Вот, пожалуйста. Только не тяните с решением, у нас, знаете ли, и вакансия уборщицы востребована, – блондинка улыбнулась. И непонятно было, чего в этой улыбке больше: насмешки или поддержки.

Вера вышла из новенького офиса, окунувшись в осеннюю сырость. «Есть еще пекарни, недавно новая совсем открылась, может туда возьмут, – подумала она, – ну и что, что жарко, зато деньги будут».

Но в пекарне не было ни одной свободной вакансии, и Вера, желая сэкономить, не поехала на автобусе, а пошла пешком. Она уже неделю безуспешно пыталась устроиться, но тихой работы в светлом, теплом офисе никак не находилось.

Прошло два дня, как она была на почте, взяла письма (всего три письма), которые пришли после выхода журнала, в котором была ее фотография с надписью: «познакомлюсь».

Она сама не могла понять, как решилась на такой шаг. Наверное, от безысходности, и в то же время, от желания, найти в этой переписке что-то обнадёживающее, ну должны же быть какие-то перемены к лучшему.

Снова тот же двор, снова унылая осенняя картина, окрики Пашки-фонарщика. «Интересно, сколько ему лет, – подумала Вера, – вот ведь, не работает давно, на что живет, непонятно. Наверное, мать снабжает».

Вера вспомнила про свою маму, еще молодую, но с больными ногами, стало неуютно и тяжело на душе. Хотелось помочь матери, вырастить сына, да и о себе подумать. А получается какая-то беспросветность, или может такой период в жизни, и всё это надо пережить. А что дальше? А дальше неизвестность, пугающая Веру.

Вечером, вспомнив про журнал, снова пошла на почту, вдруг еще письма пришли, потому как те три письма, начав читать, выбросила сразу, как-то даже и читать их было стыдно и неприятно. Она даже отчаялась, подумав: «неужели все письма такие будут?»

Забрав еще два письма, подумала: – Не густо, – и сразу как-то грустно стало. Первое письмо терпеливо дочитала до конца. «Спасибо, что хоть возраст не скрывает, – подумала она, – как раз в дедушки мне годится».

Во втором письме два листка были старательно исписаны, заметно, что человек старался, может даже переписывал несколько раз, чтобы почерк был понятен.

«Здравствуйте, дорогая Верочка! Простите, что обращаюсь к вам именно так (очень вы милы на фотографии). И так молоды и прекрасны. У вас такие глаза (ищу слова, чтобы сказать о ваших глазах, они как будто в душу мне заглядывают. Хотя, что вам моя душа… я лучше вам о море расскажу, каким оно бывает ласковым в минуты затишья и каким жестоким, когда начинается шторм. Мне кажется, в вашей жизни сейчас шторм… Но, милая Верочка, поверьте, это временно, это все пройдет, верьте, обязательно пройдет.