Лучше Таньки нету

1. Илья

Во время стоянки поезда в Омске я вышел подышать свежим воздухом и размять изнывавшие по движению и накопившие усталость от вынужденного бездействия в дальней дороге ноги. Я прохаживался туда и обратно вдоль перрона и наблюдал за высадкой тех пассажиров, кто уже завершил своё путешествие и прибыл в желаемый пункт назначения, и посадкой отправляющихся в неизвестность долгого пути, пока ещё ожидавшую их впереди. Просто добавлял себе впечатлений доступным развлечением, наблюдая со стороны за тем, как ведут себя провожающие и встречающие кого-то на вокзале. Я пытался почувствовать, что движет всеми этими людьми, и угадать их предысторию.

Тем временем небо наливалось свинцом грозовых туч. Где-то вдалеке сверкали молнии, и оттуда доносились гулкие раскаты грома. В воздухе отчётливо пахло надвигающейся грозой, обещающей принести с собой долгожданную прохладу льющейся с неба воды, которую с одинаковым нетерпением ожидали как жаждущие деревья и травы, так и раскалённый под палящим летним Солнцем асфальт.

Неотвратимо подходило к концу время стоянки поезда на омском вокзале. Я возвращался в свой вагон, когда мои глаза на долю секунды встретились со взглядом серых глаз стройной юной девушки со светло-русыми волосами. Она была одета в джинсы с белой футболкой. Ничего необычного, просто традиционный наряд путешественницы. Казалось, что она кого-то высматривает среди народа на перроне. Кого-то ожидает, но, судя по затаённой в глубине красивых глаз грусти, уже окончательно потеряла надежду дождаться. До завершения посадки оставалось чуть больше пяти минут. Пора было возвращаться в купе. Но внезапно я услышал за спиной крик какого-то парня:

– Таня, Таня. Я здесь.

Взгляд незнакомки метнулся в направлении громкого звука, и её лицо осветила улыбка. Вот так-то лучше. Девушкам грусть не к лицу. Я обернулся на источник шума и увидел, как мимо меня вихрем промчался темноволосый парень. Он бросился к той, которая его так долго, почти потеряв надежду, ожидала, и заключил её в свои объятия. Незнакомка обняла молодого человека за плечи и вжалась в него всем телом. Его руки с неописуемой нежностью обхватили её лицо, после чего та вздрогнула, как от болезненного удара током и посмотрела в его глаза. Их губы встретились в завораживающем огненном поцелуе.

Я не любитель подглядывать за чужими проявлениями чувств, но как ни старался, так и не смог отвести глаз от этой пары. Они выглядели так, словно отключились от всего происходящего вокруг и сосредоточились исключительно друг на друге. Было очевидно, что парень останется в Омске и никуда не поедет. Лишь пять минут до отправления поезда – это было всё, чем они располагали. «Даже в эти пять минут можно сделать очень много», – пела когда-то давно Людмила Гурченко в фильме «Карнавальная ночь». И эти двое стремились компенсировать минимальное количество отведённого им времени максимальным качеством поцелуев. Я прошёл мимо целующейся пары и сел в поезд, но до самого отправления стоял и наблюдал за ними из окна вагона. Из поцелуя и объятий их вывели громовые раскаты голоса проводницы, сообщившей о том, что поезд очень скоро отправляется, и пора бы поторопиться на посадку. Девушка с видимым невероятным усилием оторвалась от молодого человека. Затем они что-то сказали друг другу на прощание. Их руки вынуждены были разлучиться. И девушка преодолела расстояние до поезда так, словно на её ногах были кандалы, причинявшие боль при каждом шаге.

Зайдя в вагон, незнакомка не отправилась прямиком в купе, а сразу же подошла к окну. Она стояла и, не отрываясь, смотрела на парня, оставшегося на перроне. А я украдкой наблюдал за ней, заметив влагу на её щеке. Парень тоже, не отрываясь, смотрел на девушку. Они стояли молча, все слова уже были сказаны. Больше не осталось ничего, что можно было бы добавить к уже прозвучавшему. Настало время, когда лишь глаза продолжают безмолвный диалог.

Поезд тронулся, навсегда разрывая ещё совсем недавно казавшуюся такой прочной незримую нить, связывавшую их друг с другом. Пока он разгонялся, парень бежал рядом с окном, сквозь которое смотрела на него незнакомка. Но вскоре он вынужден был признать своё поражение в этой заведомо безнадёжной гонке и, задыхаясь, остановиться. Когда его фигура скрылась из поля зрения, девушка развернулась и, не обратив никакого внимания на меня, открыла дверь моего купе и зашла внутрь. Почти сразу она покинула его и направилась в сторону проводницы, видимо, ей необходимо было получить бельё. А я вернулся на свою верхнюю полку, закрыл глаза и притворился спящим.

2. Таня

В купе я застелила верхнюю полку бельём и, забравшись на неё, отвернулась к стенке, оставшись наедине со своими невесёлыми мыслями. Как там Саша? Мне не хотелось думать о том, что ему предстоит первая брачная ночь и вся последующая жизнь с Ленкой. Но я, к сожалению, не была хозяйкой собственным мыслям. Они непрестанно кружили в голове наводящим морок уныния хороводом. Я не могла сдержать слёз от бессилия что-то изменить. И отсутствовала возможность даже всхлипнуть. Сосед по купе не должен знать, как хреново сейчас у меня на душе. Мой взгляд скользнул по симпатичному тёмно-русому парню, лежащему на соседней верхней полке, когда я забиралась на спальное место. Думаю, что он дремал. Мне тоже надо было сделать над собой усилие и заснуть. И примерно через полчаса борьбы с собой и беззвучного плача я провалилась в сон под ритмичный стук колёс поезда.

Проснувшись, я отправилась в конец вагона. Следовало умыться и устранить урон, который слёзы причинили моей внешности. Не следует демонстрировать своё печальное настроение незнакомым людям. Умывшись холодной водой, осмотрела себя в зеркало. Уже лучше. Пусть прошлое остаётся в прошлом. Нужно заставлять себя улыбаться, идти дальше и думать только о том хорошем, что ждёт впереди. Худшее, что может сейчас со мною случиться, это застрять в том, чего уже не исправить.

Вернувшись в купе, я заметила, что парень с соседней верхней полки уже проснулся. Он всё ещё лежал наверху, но его большие серые глаза с интересом смотрели в направлении открывшейся двери. Судя по его реакции, увиденное ему понравилось.

Настало время немножечко подкрепиться. Нижние полки были пока свободны, поэтому я достала сумку и начала выкладывать на столик продукты. Нехитрая дорожная снедь: жареная курица, яйца, хлеб, копчёная колбаса, сахар, соль в спичечном коробке. Я села рядом со столиком и, заметив взгляд парня на выложенные продукты, спросила:

– Не желаете ли присоединиться к трапезе, молодой человек? – задала вопрос и улыбнулась, прекрасно понимая, что отказа не последует.

– С удовольствием составлю Вам компанию, сударыня, – подыграл мне сосед. – Только руки сполосну.

После возвращения в купе молодой человек сел напротив меня и представился:

– Илья.

– Татьяна.

– Приятно познакомиться. Итак, она звалась Татьяна, – процитировал Илья Александра Сергеевича. И, взглянув на заставленный едой столик, спросил. – Мы будем и дальше выкать? Или на ты перейдём?

– Давай на ты. Так будет проще, – сказала я с улыбкой.

– Прости, Таня, мне нечего на стол положить. Я всё схомячил за время пути с Дальнего Востока, – признался Илья, чувствуя неловкость.

– Не переживай. У меня нет аппетита, а мама столько всего собрала в дорогу. Продукты могут испортиться, если их не съесть, – успокоила я молодого человека, сидящего напротив.

– Ну, тогда приступим. Приятного аппетита, гостеприимная хозяйка, – улыбнулся мне Илья.

– Кушайте гости дорогие. Чем богаты, тем и рады. Приятного аппетита, Илья, – произнесла я с ответной милой улыбкой.

Хоть Илья изо всех сил пытался не объесть «гостеприимную хозяйку», но молодой растущий организм взял своё, и половина моих запасов куриного мяса была уничтожена за один приём пищи. Я подозревала, что вторую уберегла только его скромность. Он сидел, переводя взгляд с недоеденной курицы на меня, нарезающую хлеб и колбасу для бутербродов.

– Заварка есть? – спросил он.

– Да, пакетики, – ответила я.

– Живём, я сгоняю за кипятком, – и, произнеся это, Илья прихватил свой стакан и исчез за дверью купе. Вернулся он с двумя стаканами кипятка в подстаканниках и шоколадкой.

– У нас настоящий банкет, даже шоколад к чаю есть, – обрадовалась я.

– Сгонял в вагон-ресторан, надо же тебя как-то отблагодарить за хлеб-соль, – смущённо прокомментировал появление кондитерского изделия молодой человек.

– Спасибо, Илья.

– Таня, куда ты едешь? – задал вопрос Илья во время чаепития.

– В Москву. А ты?

– Туда же, в столицу нашей Родины. Возвращаюсь домой из поездки на Сахалин. Всю жизнь мечтал увидеть Тихий Океан. А ты едешь учиться или работать?

– Подам документы в столичные ВУЗы. Работу буду искать. Деньги на жизнь надо зарабатывать. Одной стипендии, если она будет, явно недостаточно для жизни в столице. А ты, Илья, работаешь или учишься?

– Отучился уже. В МГУ на журфаке. Сейчас работаю ведущим на радио и пишу статьи для сайта радиостанции, – ответил Илья и посмотрел на меня взглядом Кота в сапогах из Шрека. – Таня, прошу тебя, спаси меня от лютой смерти от любопытства. Расскажи мне о нём.

– О ком? – в моём вопросе прозвучало удивление.

– О том молодом человеке. Я видел ваш поцелуй на перроне. Он твой парень?

– Нет. Он мне теперь никто, – я проговорила эти слова каким-то тихим и бесцветным голосом, почувствовав ту степень боли, которую никогда раньше не испытывала.

Моё сердце по-прежнему билось, перекачивая кровь по венам и артериям. Но какая-то его часть теперь лежала на перроне омского вокзала в виде осколков. И тот из них, который остался внутри, безжалостно резал меня без местной анестезии.

– Вот как. А был кем-то? Это от него ты уехала в Москву? – Илья продолжал задавать вопросы. – Знаешь, не похоже, что ты едешь в столицу за образованием, работой и перспективами. Не похоже, что ты всю жизнь мечтала переехать в Москву. Такие люди обычно сосредоточены на будущем. Они светятся от радости, мечтают об успехе, карьере. А ты выглядишь запутавшейся в ловушке прошлого. Похоже, что ты бежишь от чего-то или кого-то. Ты стараешься это скрыть, но глаза тебя выдают. Расскажи, что с тобой произошло. Моя жилетка к твоим услугам.

Стены вагонов движущихся поездов – немые свидетели, располагающие к откровениям. Мы оказываемся в небольшом купе-исповедальне рядом с незнакомым человеком. Общий путь от станции до станции – это всё, что нас связывает. И мы абсолютно точно знаем, что больше никогда не встретимся с тем человеком, которому, повинуясь извечной человеческой потребности выговориться и быть услышанным, поведали о тайнах своей жизни во время пути. И, глядя в светящиеся добротой глаза Ильи, я почувствовала, что с ним быть откровенной безопасно. Ему можно доверять, и Илье никогда не придет в голову мысль использовать что-то из сказанного против меня. И чувства, так долго хранимые от всех в тайне, полились из меня потоком слов, который было невозможно и не хотелось останавливать.