Риалон. Наследница лиранов

ЭПИЛОГ

Ночь была чернильной. Ветви деревьев тянулись, словно когти, воздух звенел от предчувствия беды. Она мчалась сквозь лес, едва касаясь земли, прижимая к груди свёрток – годовалого мальчика. Он не плакал. Будто знал: малейший звук может стоить им жизни.

Позади что-то хрустнуло. Потом – вой. Протяжный, зловещий. Лес ожил, наполнился эхом шагов, шорохов и дыхания тех, кто шёл по следу. Женщина не обернулась. Она знала, кто её преследует. И знала, чего они хотят.

– Элиналиэль! – голос. Человеческий. Родной.

Из густой тени вышел мужчина с мечом за спиной. Его рука крепко сжимала ладонь трёхлетней девочки. Увидев бегущую женщину, ребёнок закричал:

– Мамочка!

Элиналиэль присела, крепко обняв дочь, вжимая в неё и страх, и нежность, и всю силу любви. Губы дрожали, но взгляд оставался твёрдым – она не имела права сломаться.

– Быстро. Портал почти открыт, – произнёс мужчина. Его взгляд был напряжённым, будто он один сдерживал разрушение всего мира.

Это был Кирион. Её муж. Её опора. Маг-наследник, изгнанный за верность семье. Он знал, что идёт на смерть. Но не дрогнул.

Вой раздался снова – теперь ближе. Лес сжимался, будто замыкаясь в кольцо, не желая отпускать добычу.

– Беги, – прошептал он.

Они сорвались с места, петляя между деревьями. Над головами – вспышки заклинаний. Одна, другая, третья. Некоторые с грохотом врезались в стволы, разрывая древесину. Лес полыхал светом и тьмой.

Впереди – просвет. Пульсирующая голубым светом поляна. В центре – круг рун. Портал. Он был почти стабилен.

Но в тот миг, когда спасение оказалось на расстоянии вытянутой руки, вспышка поразила Кириона. Его тело дёрнулось, ноги подкосились. Он зашёлся в хрипе, но не упал. Доковылял до портала, опустил дочь на землю, погладил по волосам и обернулся к Элиналиэль.

Из леса выходили тени. Преследователи. Их лица скрывали капюшоны, а руки светились магией. Они окружали их. Кольцо сжималось.

Кирион, задыхаясь, поднял руки. С последним рывком высвободил щит – сверкающий бело-золотым светом. Он защищал их. Но не его самого.

Элиналиэль смотрела на него. В его глазах читались и любовь, и прощание.

– Я люблю тебя, милая, – прошептал он. – Спасайтесь. Живите.

Он не кричал. Не плакал. Он улыбался. Даже когда огонь в его глазах погас.

Портал вспыхнул. И Элиналиэль шагнула в свет, держа в руках будущее – своих детей.

А лес поглотила тьма.

Глава 1

Первый день школы после каникул.

Я стояла у окна и смотрела, как оживает двор. Дети, наперебой болтая, спешили к воротам школы. Кто-то сиял от радости, обнимался с друзьями, хвастался новыми рюкзаками. А кто-то плёлся рядом с родителем, сгорбившись, с глазами на мокром месте – не желая отпускать лето.

Когда-то я была среди первых. Сегодня – определённо среди вторых. Но причина не в учёбе.

Прошло всего два месяца. Всего восемь недель, как не стало мамы. И ни один из этих дней я не прожила по-настоящему. Время с тех пор – как плотная вата. Всё кажется нереальным. И всё слишком тихо.

– Риалин! – голос тёти Мей прозвучал снизу, чуть торопливо, как всегда по утрам. – Ты можешь опоздать, спускайся скорей!

Я вздрогнула и посмотрела в зеркало. Из него на меня смотрела девочка, которая уже не была девочкой. Та же длинная кудрявая тёмная прядь, та же бледная кожа, но в зелёных глазах – что-то новое. Словно всё внутри подперло стекло изнутри, готовое треснуть от любого слова.

Я провела рукой по волосам, убрала лишние мысли и спустилась вниз.

На кухне, как и всегда, Мей пыталась накормить Алана.

– Ну хоть кусочек, Ал, ты же сдулся! Тебя ветром унесёт!

– Я вешу 170 фунтов, Мей. Меня уж точно не унесет – отозвался он, не поднимая глаз от тарелки.

Мой младший брат. Алану шестнадцать, но в последнее время он будто резко вырос – не только физически. Его взгляд стал другим. Сухим. Оборванным. Волосы тёмные, вечно растрёпанные, подбородок будто поджался от постоянного напряжения. Он всегда был любителем вкусно поесть, любил пиццу, сникерсы, мамины блины.. Сейчас ест только потому, что иначе Мей не отстанет.

Мей… Её невозможно не любить. Маленькая, быстрая, будто вечно в движении, с короткими рыжевато-каштановыми волосами и глазами, в которых всегда что-то не досказано. Она живёт с нами с тех пор, как не стало мамы – её младшей сестры. И хотя она делает всё, чтобы быть сильной ради нас, я знаю: она тоже не справляется.

Иногда я слышу, как она плачет ночами, тихо, почти беззвучно, так, чтобы мы с Аланом не услышали. Иногда она берёт мамин шарф, завязывает его на шее и ходит в нём целый день – будто это даёт ей силу.

Но днём она – буря. Завтрак, списки, кружки, уборка, списки снова. Она взяла на себя роль, к которой не готовилась. Она не просила быть нам мамой. Просто стала ею, потому что любила ту, кто нас родил.

Она готовит, следит, спорит, учит нас, даже когда голос дрожит. Всё делает сама – порой слишком резко, слишком громко. Но в каждом её движении – попытка удержать наш мир от окончательного развала. И я вижу это. Я чувствую это. И потому держусь за неё так, как раньше держалась за маму.

Я села за стол, налив себе кофе, и наблюдала, как Мей настойчиво тычет брату в руки тост.

– Ал, съешь ты этот чёртов тост. Видишь же, она в панике. – сказала я с лёгкой улыбкой, пытаясь разрядить обстановку.

Он на секунду посмотрел на меня и сдался – взял кусок хлеба.

– Ты неисправим! – фыркнула Мей, закатывая глаза. – Ладно, мне пора. Всё в порядке? Что-то нужно? Бумаги? Деньги? Психолог? Пицца? – она судорожно запихивала в сумку ключи, очки, телефон.

– Мы справимся, Мей. Беги, ты и так опаздываешь.

Она махнула нам рукой, послала поцелуи в воздухе и вылетела за дверь.

Наступила пауза. В доме стало тише. Пусто.

– Я пошёл. Дейв уже приехал. – сказал Алан, поднимаясь с места.– Подвезти?

– Нет, пройдусь. Всё равно недалеко. Может, проветрюсь.

Он кивнул, коротко, будто соглашаясь не только со словами, но и с моим состоянием. Мы оба понимали друг друга без слов. Боль была общей, но у каждого – своя. Сумка за плечи – и он ушёл.

Я последовала за ним чуть позже. Остановилась на секунду у двери, глубоко вдохнула.

Снова напоминания о том, чего уже не вернуть.Первый день школы. А значит, снова взгляды. Снова чужие соболезнования.

_______________________________

Я шла по улице медленно, будто каждый шаг нужно было вытащить из-под земли.

Тишина. Спокойствие. Ветер еле треплет листья на деревьях, и в этом утре есть что-то, что немного отпускает.

Выдох.Вдох.

Соберись, Ри. Ты справишься. Ты сильная. Ты не одна.

Выдох.Вдох.

Улыбайся. Просто улыбайся. Всё остальное как-нибудь потом.

Выдох.Вдох.

Я не верила в это. Но иногда даже ложь, повторённая про себя трижды, может стать костылем. Не силой – хотя бы поддержкой. Я выпрямила плечи, натянула поверх настоящего лица своё “всё хорошо” и свернула за угол, где уже виднелась школа.

Смех. Голоса. Спор про какую-то песню, кто-то кому-то кидает бутылку воды, кто-то в наушниках танцует на месте. Всё живое, шумное, настоящее.

Я заметила их первой. Мои люди. Мои друзья. Сьюзен, Кэтрин, Саманта и Джейкоб. Стояли как всегда – чуть в стороне от толпы, но в самом её сердце.

И тут… они увидели меня.

– Ри! – одновременно, громко, искренне, будто им в легкие залили радость.

И Джейкоб… стоял чуть поодаль, будто не был уверен, можно ли.Сьюзен Рейд – с её идеальной укладкой, в короткой джинсовке и серьёзным взглядом – первая подошла, уверенно, как будто всё это время готовилась к этой встрече. Кэтрин Хеникс – тёплая, сдержанная, с глазами, в которых я всегда нахожу опору, пошла за ней. Саманта – вспышка энергии, с растрёпанным хвостом и широкой улыбкой.

Я только открыла рот, чтобы что-то сказать, как Сьюзен уже обняла меня. Без слов. Просто крепко. Без пафоса – как будто, если она прижмёт меня достаточно сильно, всё станет легче. За ней – Кэт. Мой человек с самого детства. Она не плакала. Она просто стояла рядом, держала меня за руку, и этого было достаточно.

– Ты не обязана говорить ничего, Ри. – прошептала она. – Мы просто рады, что ты здесь.

– Очень. – добавила Саманта, почти шепотом, но с такой искренностью, что в горле тут же застрял ком.

Просто стояла с ними. Среди них. Не одна.Я кивнула. Слова прилипли ко дну языка и не хотели вылезать.

Джей подошёл чуть позже, неуверенно. Он всегда был вежливым, немного неловким, особенно со мной.

– Привет, Джей. – сказала я первой, чтобы как-то помочь ему пересечь эту неловкость.

– Привет. – он чуть улыбнулся, глаза были мягкими. – Ты… как ты? Как лето прошло?

– Спокойно. Тихо. Мы с Аланом были за городом. Просто отдыхали. А ты как?Я сделала вид, что думаю, хотя на самом деле не хотела ничего вспоминать.

– Тоже нормально.

Он хотел сказать что-то ещё. Я это увидела – он собирался с духом. Но потом просто кивнул и отступил, давая мне пространство.

И это тоже было правильно. Потому что настоящая поддержка – это не всегда слова. Иногда это просто быть рядом. Не давить. Не жалеть. А просто стоять, когда ты готова рухнуть.

Я стояла среди своих друзей – тех, кто не требовал, не расспрашивал, не лез. Просто были.

И это было больше, чем всё.

Мы только пересекли школьный порог, как волна шума, шагов и голосов накрыла нас с головой. Коридоры снова ожили – звонко, привычно, даже немного уютно. Кто-то звал друзей, кто-то спешил сдать летнюю работу, где-то уже звенел смех. Я будто на секунду забыла, сколько всего было за эти два месяца. Просто шла рядом с Кэт, среди голосов, звуков, запаха мела и свежих булочек из буфета.

– Всё, как будто ничего не случилось, да? – тихо сказала я, даже не ожидая ответа.

Кэт взглянула на меня – внимательно, по-дружески.

– Жизнь никогда не стоит на паузе, даже если ты этого хочешь… Но ты молодец, что пришла. Мы скучали. Очень.

Я улыбнулась. Честно, без маски.

– Я тоже скучала. Особенно по вам. – я бросила взгляд на Сьюзен и Саманту, которые чуть впереди о чём-то оживлённо спорили. – Кстати, о чём это они?

Кэт усмехнулась, как будто ждала этого вопроса.

– А вот и ты вернулась, Ри. Добро пожаловать в наш личный сериал. – она подмигнула и понизила голос. – Мы обсуждаем новенького.

– Какого новенького?

– Вот о чём и речь! – Кэт театрально закатила глаза. – Ты как всегда в своём мире. А у нас, между прочим, событие века. Новый парень. Из Европы. Перевёлся буквально на днях. Никто ничего толком не знает, только слухи – и куча интереса.

– Ну, заинтриговали. – я улыбнулась. – И кто он? Какой он?

Сьюзен повернулась ко мне, блестя глазами.

– Высокий. Брюнет. С такими… – она выразительно провела рукой в воздухе, как будто пыталась нарисовать его силуэт. – …чёрными глазами, что хочется утонуть. А тело, ох…

– Весь в чёрном, как будто вышел из какого-то фильма. И причём не плохой парень – просто… загадка. – добавила Саманта, и мечтательно вздохнула.

– Погоди, вы его уже видели? – я начала чувствовать, как сердце стучит чуть быстрее – от интереса, чисто технического. Или нет?

– Он сейчас у секретарши, документы оформляет. Пошли, покажем! – Кэт, не дожидаясь моего согласия, схватила меня за руку и потащила по коридору.

Мы прошли мимо ряда кабинетов и остановились у учительской. Дверь была чуть приоткрыта. Мы прижались к стене, стараясь быть незаметными. Внутри – он.

Я увидела его первым. Спиной к нам. Высокий. Широкие плечи, чёткий силуэт. Чёрная рубашка, чёрные брюки, чёрные ботинки. Весь как тень, вышедшая из солнечного дня. Стильный. Сдержанный. Не местный – это чувствовалось сразу.

Любит чёрный. Ну что ж, у каждого свой бронежилет.Я едва заметно усмехнулась.

– Смотри, какое у него тело… – прошептала Саманта, не сводя с него глаз.

И тут он обернулся.

Всё. Воздух вышибло.

Мягкие, но строгие черты лица. Высокие скулы, тёмные глаза с холодным светом. Он не улыбался. Он просто стоял и смотрел на секретаршу. И от его взгляда – спокойного, уверенного, почти ледяного – по коже пробежали мурашки.

Секретарша тем временем задала свой рутинный вопрос:

– Имя, фамилия?

– Тони. Тони Флетчер. – голос глубокий, чуть хриплый. Акцент едва уловимый, приятный. Не местный точно.

Она что-то быстро записала и передала ему бумаги. Он взял их, кивнул и повернулся…

А мы, как по команде, отпрыгнули от двери, сделав вид, что просто болтаем. Слишком резко, чтобы это выглядело естественно. Слишком театрально.

Тони вышел. Его шаги были неторопливыми. Он даже не посмотрел на нас – прошёл мимо, будто мы были частью стены. Ни капли интереса. Ни намёка на улыбку. Как будто мы были для него фоном.

И всё равно… от него будто искры остались в воздухе.

Кэт хмыкнула, театрально откинув волосы назад:

– Всё, я больше не дышу. Он как из книги. Я хотела увидеть, как ты посмотришь на него вблизи, Ри. А ты хоть моргнула?

– Он даже не заметил нас, – протянула Сьюзен, будто обиженная на вселенную. Её глаза всё ещё были прикованы к пустому коридору, по которому ушёл Тони.

– Может, он просто… не любит внимания? – Саманта сказала это с надеждой, но звучало, как оправдание. Она будто до сих пор не пришла в себя.

Я смотрела на них троих и невольно усмехнулась. Будто заколдованные. Головы немного склонены, дыхание сбито, а в глазах – один и тот же вопрос: кто он такой, чёрт возьми?

Я, напротив, чувствовала себя спокойно. Да, он интересный. Неожиданный. Но я слишком устала, чтобы сходить с ума от одного взгляда.

– Ну всё, звёздные фанатки, хватит пускать слюни. Кэт, напомни, куда нам сейчас. Не хочется опоздать на первый же урок.

Кэтрин, всё ещё слегка растерянная, достала телефон и сверилась с расписанием:

– История. У мистера Рида. Кабинет 14. – Голос её звучал рассеянно, будто Тони всё ещё стоял перед ней в этом коридоре.

И тут прозвенел первый звонок – громкий, как выстрел, будто напоминая: мечтать можно, но пора в реальность.

Мы переглянулись. Сьюзен всё ещё выглядела так, будто не может оторваться от образа "чёрного принца", Саманта сжала губы, чтобы не выдать восторг, Кэт – уже собралась, но глаза её всё ещё сияли.

– Побежали, пока мистер Рид не начал читать лекцию с выражением "я вас уже ненавижу", – усмехнулась я и первой шагнула вперёд.

Мы направились в кабинет, но где-то на краю мыслей всё равно оставался он – этот Тони Флетчер, весь в чёрном, холодный и уверенный, как будто с чужой планеты.

Я не хотела в это вникать. Не сейчас.

_____________________

Класс истории напоминал музей: пыльные книжные шкафы, старые карты, деревянные парты с царапинами – словно кто-то пытался в них выцарапать свою судьбу. Мы с Кэт зашли в кабинет аккуратно, как будто боялись разбудить что-то древнее. Мистер Рид уже был на месте, выпрямленный, с кипой бумаг и чашкой кофе – в своём обычном, немного театральном образе. В его глазах блестела привычная смесь раздражения и ожидания.

ГРЕЦИЯ, – и обернулся к классу.Он не стал начинать с переклички. Просто шагнул к доске, написал одно слово:

– Сегодня мы, наконец, оторвёмся от дат и таблиц. Сегодня – о мире, который придумал слово “цивилизация” и одновременно дал нам хаос. О народе, который возвёл в культ и разум, и безумие.

Он сделал паузу, пока в классе не стало почти тихо.

– Древняя Греция – не просто мрамор и мифы. Это вечный конфликт между полюсами. Демократия и диктатура. Мудрецы и воины. Поэты и политики. Греки первыми назвали себя “людьми рассуждающими” – и тут же начали воевать друг с другом.

Он прошёл вдоль парт, привычно прихлёбывая из чашки.

– В этом мире родились трагедии, философия, театр, наука, искусство. Но и войны, завоевания, предательства. Их боги отражали самих людей – не идеалы, а их противоположность: капризные, ревнивые, властные. Потому что Греция не стремилась к совершенству. Она стремилась к пониманию.

Он замолчал, уставился на доску, будто что-то взвешивал. Затем взял мел и с нажимом написал:

“АФИНА ПРОТИВ АРЕСА: Мудрость или Сила?”

Повернулся к нам.

– Эти двое – не просто персонажи мифов. Это символы вечного спора. Мысли против инстинкта. Дипломатии против удара. Сегодня – вы решаете, кто прав.

Он оглядел класс. И, будто нарочно выждав напряжение, указал на последнюю парту:

– Мистер Флетчер. Вы у нас недавно. Посмотрим, на что способны. Вам – Арес.

Тони сидел спокойно, как будто всё происходящее было спектаклем, который он уже видел. Он поднял глаза, неторопливо расправил плечи.

– Интересный выбор. – сказал он просто, без вызова. Но в голосе чувствовалась скрытая острота – будто его только что вызвали на дуэль, и он даже не сомневался, что победит.

– Надеюсь. – коротко бросил Рид, и тут же кивнул Сьюзен. – Афина. Ваш оппонент. Остальные – присяжные. Слушайте, думайте, выбирайте сторону. Суд – начинается.

Сьюзен вскочила, как будто репетировала речь дома перед зеркалом:

– Афина – символ разума. Она выигрывала войны, не начиная их. Воплощение справедливости и знаний. Именно она учила героев думать, прежде чем махать мечом. Если бы не она – Одиссей бы так и остался никем.

Говорила уверенно, громко, но слишком по-книжному. И именно это подчеркнул Тони, когда встал.

– Афина – велика, бесспорно. Но когда начинается настоящая битва, к кому идут герои? К Аресу. К силе. К разрушению. – Он говорил спокойно, но в голосе была мощь. – Мудрость хороша, когда у тебя есть время. Но в огне сражения – побеждает тот, кто бьёт первым.

Он начал двигаться вдоль парт, не торопясь. Каждое слово – точное, как удар. Весь класс замер.

– Афина защищает. Арес атакует. Афина ждёт, пока нападут. А Арес решает, где будет поле боя.

Сьюзен попыталась вмешаться:

– Но Арес – разрушение без цели. Его ненавидели даже среди богов.

Тони приостановился.

– И всё же, когда троянские стены падали – кто стоял впереди? Арес. Люди боятся того, что не могут контролировать. Силу. А я говорю: страх – это тоже оружие.

Я поймала себя на том, что не отрываю от него взгляда. Как и весь класс. Мистер Рид молчал, что-то отмечая у себя в тетради, но выражение лица было не просто удивлённым – восхищённым.

– И всё же, – продолжил Тони, – даже Аресу нужна цель. Именно поэтому он не враг Афине. Он – её продолжение. Меч и разум. Сила без мысли – зверь. Мысль без действия – тень. Но вместе они – победа.

Тишина. Даже Сьюзен не знала, что ответить. Никто не знал. Это был не просто монолог. Это было выступление.

Мистер Рид отложил ручку и произнёс:

– Кажется, я не ошибся. Флетчер, надеюсь, вы не боитесь повторить подобное в следующий раз.

Тони лишь чуть кивнул, словно всё это для него было… привычным.

Звонок прозвучал неожиданно, будто оборвал чью-то музыку. Класс загудел. Смешки, обсуждения, чьи-то восторженные “видел, как он это сказал?” – Тони стал темой №1 за считанные минуты.

Я быстро собрала учебники. Кэт тут же оказалась рядом, сияющая:

– Ты это слышала?! Да он просто… актёр! Арес во плоти. Я теперь верю в реинкарнации.

– Ты уже влюбилась? – я усмехнулась.

– Пока нет. Но дай ему ещё пару речей, и я сдамся.

Я фыркнула.

– Лично я предпочитаю тех, кто сначала показывает душу, а потом знание.

– А я – тех, кто показывает интеллект, а потом… всё остальное. – Кэт подмигнула. – Пошли, философ, биология не подождёт.

Мы направились по коридору, и я ещё раз обернулась. Тони стоял у окна, спиной ко всем, как будто знал, что его обсуждают – и не собирался вмешиваться.

Вот ведь. Только появился – и уже раскручивает всех как марионеток.

__________________________

После биологии мы с девочками вышли в коридор – шумный, живой, тёплый от голосов и движения. Сэм, как всегда, шутила, Сьюзен обсуждала чей-то наряд, Кэт – уже в голове составляла меню на обед. Мы направились в сторону столовой, мечтая о пицце и холодном лимонаде.

Но не дошли.

Мой взгляд зацепился за знакомую фигуру на полу. Русые волосы, сжимающиеся в кулаке, грязь на куртке и чужие ботинки рядом. Алан. Он катался по полу, сцепившись с Конором Грейдом – парнем, которого в школе знали все. Агрессор по умолчанию. Срывается на каждом, кого не боится. Сегодняшний день он явно выбрал для зрелища.

– Алан?! – сердце ушло в пятки. Я бросилась вперёд, пытаясь пробиться через толпу.

Они дрались по-настоящему – без слов, без пауз. Просто ярость. Земля, кулаки, проклятия. Кто-то кричал “Давай!”, кто-то снимал на телефон. Толпа хохотала. Школьный коридор на минуту превратился в уличную арену.

– Прекратите! Алан! – закричала я, вбиваясь в круг.

Я едва не добралась до них, как чья-то рука резко схватила меня сзади, дёрнула. Спина врезалась в грудь, и я застыла, зажатая чужими руками.

– Эй! Отпусти!

– Тихо, красавица. Не мешай. У меня на этого паренька деньги поставлены. – прошептал кто-то, дыша мне в ухо.

Кровь закипела.

– Ты! – зашипела я, изо всех сил пытаясь вырваться.

И вдруг – всё. Тишина. Будто кто-то выключил звук. Толпа стихла. Крики оборвались.

– Хватит. Оба. – голос был негромкий. Спокойный. И всё же настолько точный, что его услышал каждый.

Все головы повернулись. В круг медленно вошёл Тони Флетчер.

Он не кричал. Он не торопился. Он просто смотрел – и в этом взгляде было что-то, что не требовало повторов.

Алан и Конор застыли, тяжело дыша. А парень, который удерживал меня, будто очнулся – и отпустил руки.

– Разошлись. – добавил Тони. – Спектакль окончен.

Толпа медленно, неохотно, но подчинилась. Шепотки, недовольство, но никто не спорил.

Тони подошёл, как будто никуда не спешил, и, не прилагая усилий, поднял обоих за шкирки – Алана и Конора – и оттащил их в сторону. Конор что-то прорычал, пытаясь вырваться, но Тони лишь бросил на него короткий взгляд и сказал что-то тихо, прямо ему в лицо. И вдруг Конор… заткнулся. Просто затих, как будто кто-то вынул у него батарейку. Потом отшатнулся и ушёл.

Я ахнула. Это было… странно. Не страшно, не жутко – а внушительно.

Я подошла к брату.

– Ты в порядке? – спросила, злясь и волнуясь одновременно. – Что ты опять устроил?! Первый день, чёрт возьми! Неужели нельзя начать этот год без драки?

Алан взглянул на меня – устало, без огня.

– Он сказал про маму. И я… сорвался. – он провёл рукой по лицу.

Я только сейчас заметила кровь на лбу и рваную царапину у виска.

– Ты ранен! – я выдохнула и подхватила его под руку. – Нужно в медпункт. Немедленно.

– Обойдусь. – он попытался пошутить. – Клей, пластырь, и я снова в форме.

Я покачала головой.

– Ты иди. А я… разберусь.

Алан кивнул и ушёл в сторону медпункта. Я обернулась – Тони уже снова отходил, будто вся сцена его не касалась.

– Тони! – окликнула я, ускоряя шаг.

Он уже почти свернул за угол, но остановился. Повернулся медленно – так, будто делал одолжение. Двигался с ленивой, точной грацией, как человек, которому никогда не бывает никуда срочно. Или который не даёт этому виду торопливости себя касаться.

Его взгляд упал на меня. Нейтральный. Пустой.

– Да?

Но всё же собралась.Я вдруг ощутила, как застряли слова.

– Я… Риа. То есть, Риалон, мы вместе ходим на историю. – выдохнула я, чувствуя, как глупо это звучит. – Хотела… просто… поблагодарить. За Ала. То, как ты вмешался – это было…

Он резко перебил:

– Ты не обязана.

Я замерла. Он говорил ровно, спокойно, но в словах была отсечённая финальность.

– Слушай, я просто… – попыталась я снова, – ты ведь даже не знал, что он мой брат, но всё равно… вмешался. Это… важно.

Он вскинул бровь. Уголок его рта едва дрогнул, но это была не улыбка. Скорее – что-то между усталостью и скукой.

– Я вмешался, потому что они дрались прямо у меня под ногами. Это было раздражающе. – он бросил это с такой безэмоциональностью, что я почувствовала, как мои внутренности сжались. – Не делай из этого драму. Я не герой. Просто избавился от помех.

Я растерянно молчала. А он уже делал шаг назад.

– Ты всегда такой? – вдруг вырвалось у меня.

Он остановился. Прищурился. Взгляд стал внимательнее – на долю секунды.

– Какой?

– Отстранённый. Как будто весь этот мир – не твой.

Он чуть склонил голову, будто обдумывая ответ.

– Он и не мой. Я здесь, потому что приходится. Не потому что хочу участвовать в чужом спектакле. – и с этими словами развернулся и пошёл прочь, не оборачиваясь.

И всё же… меня не отпускало.Я осталась стоять. Как будто кто-то резко хлопнул дверью перед лицом.

Холод. Равнодушие. Прямота. В нём не было фальши. И, может быть, именно это было самым странным. И самым опасным.

– Ри! – донёсся голос Кэт. Она догнала меня, глаза – широко раскрытые. – Ты в порядке? Сэм сказала, что видела Ала с Конором – это правда? Что вообще произошло?

– Да, драка. Но всё нормально. Тони вмешался. – я говорила ровно, но внутри всё ещё звучал его голос. Не герой. Помеха. Спектакль.

– Он?! – Кэт чуть не споткнулась. – Теперь весь Броук точно будет бредить этим "молчуном в чёрном". А ты? Что думаешь? Какой он?

Я снова посмотрела в ту сторону, где он исчез.

– Сложный. И, кажется, не настроен знакомиться. – тихо произнесла я. – Пока – никак.

Кэт прикусила губу, кивнула и хлопнула меня по плечу:

– Ладно, философ. Пошли в столовую, пока всё не съели без нас. Думаю, даже Тони где-то ест.

Я засмеялась. Чуть. Почти отстранённо.

Мы пошли. Школьный шум снова захлестнул. Но я всё ещё чувствовала – он смотрел на нас как на сцену, в которую не хочет входить. А я – уже оказалась в ней с головой.

Глава 2

Учебный день растворился в шуме голосов, звоне школьных звонков и запахе мела. Я сидела на последнем уроке, глядя в окно, где серые облака ползли по небу, как усталые звери. Мысли путались: Алан, его драка, Конор, кричащий толпе, и Тони Флетчер, чей холодный взгляд до сих пор горел в памяти. Он был как тень, скользящая по краю моей жизни, и я не могла понять, почему он так меня задевает. Может, потому что в его глазах было что-то знакомое? Или потому что он смотрел на меня, как на загадку, которую не хочет разгадывать?

Когда звонок наконец прозвенел, я схватила рюкзак и попрощалась с девочками. Кэт, Сьюзен и Саманта болтали о вечерних планах в кафе «У Джека», их смех был таким лёгким, таким живым, что я почти завидовала. Они звали меня с собой, но я покачала головой.

– Мне нужно зайти к маме, – сказала я тихо, и их лица на секунду замерли. Они знали, что это значит.

– Хорошо, Ри, – Кэт сжала моё плечо. – Но вечером ждём тебя, окей? Какао с зефирками за нами.

Я улыбнулась, хотя внутри всё сжалось. Попрощавшись, я пошла к кладбищу, чувствуя, как школьный шум затихает за спиной, а мир становится тише, строже. Улицы были пустыми, только ветер швырял листья по асфальту, как будто торопил меня.

-–

Кладбище встретило меня холодом и запахом влажной земли. Кованая ограда скрипнула, когда я вошла, и гравий захрустел под ногами. Надгробия стояли в молчаливом порядке, их мраморные лица смотрели на меня с немым сочувствием. Я прошла мимо старых крестов, пока не остановилась у маминой могилы. *Элизабет Джонсон. 1982–2025.* Простой камень, но он будто держал в себе всю мою боль. Рядом лежали свежие хризантемы – Алан. Он всегда приходил сюда тайком, не говоря ни слова.

Я опустилась на колени, поставив рюкзак на землю. Пальцы коснулись цветов, их лепестки были мягкими, но холодными, как её руки в тот последний день. Слёзы защипали глаза, и я не стала их сдерживать. Они катились по щекам, горячие, оставляя солёный привкус на губах.

– Мама… – шепнула я, и голос дрогнул. – Почему тебя нет? Почему я не знаю, что с тобой случилось?

Я закрыла глаза, и её образ вспыхнул так ярко, что боль сдавила грудь. Её смех, когда мы пекли кексы и рисовали на них рожицы. Её тёплый взгляд, когда она гладила меня по волосам. Её голос, мягкий, как летний ветер, когда она говорила: *Ты сильнее, чем думаешь, Ри.*

– Я найду правду, – прошептала я, сжимая кулаки. – Обещаю.

Тишина ответила шорохом листьев. Я сидела, слушая ветер, пока небо не потемнело. Холод пробирал до костей, но я не хотела уходить. Здесь, у её могилы, я чувствовала её ближе, чем где-либо. Но что-то в воздухе изменилось. Он стал тяжелее, гуще, словно кто-то выжал из него тепло. Я подняла взгляд – и замерла.

Туман. Он стелился над землёй, тонкий, как дым, но с каждой секундой становился плотнее. Он полз по траве, обвивал надгробия, глушил звуки. Деревья растворялись в его пелене, их ветви качались, как в замедленной съёмке. Я поёжилась, натянув капюшон. Просто туман. Просто осень. Но почему тогда сердце забилось быстрее?

Ветер засвистел, резкий, как лезвие, и в его порывах послышался шёпот. Едва уловимый, но такой близкий, будто кто-то стоял за моей спиной. Я резко обернулась. Никого. Только туман, клубящийся, как дыхание невидимого зверя. Надгробия, казалось, придвинулись ближе, их каменные лица смотрели строже, чем раньше.

– Риа, хватит выдумывать, – пробормотала я, но голос дрожал.

Я вскочила, сжимая лямки рюкзака. Пора домой. Но, сделав шаг, я поняла, что не вижу дорожки. Туман был повсюду – густой, липкий, он цеплялся за кожу, холодил лёгкие. Я ускорила шаг, но каждый звук – хруст гравия, скрип веток – казался чужим. Шёпот вернулся, теперь громче, настойчивее. Это были голоса, сплетённые в один, и они звали меня. *Риалон…*

Я замерла, дыхание сбилось. *Моё имя.* Кто-то знал моё имя. Я развернулась, но видела только тени – кресты, деревья, могилы, которые, казалось, двигались. Хрустнула ветка, совсем близко. Я вскрикнула и побежала.

Туман путал ноги, цеплялся за одежду, словно не хотел отпускать. Я не видела, куда бегу, только чувствовала холод, который сжирал изнутри. Шёпот преследовал, теперь он звучал в голове: *Риалон… вернись…* Я зажмурилась, но он не уходил. Под ногами скользила трава, колени дрожали, лёгкие горели. Где-то залаяла собака – или это был стон? Я бежала, слепо, панически, пока не споткнулась.

Я рухнула на колени, ладони упёрлись в землю. Рюкзак шлёпнулся рядом, и я замерла, переводя дыхание. Но что-то было не так. Пальцы коснулись не травы, а чего-то твёрдого, холодного. Я медленно подняла взгляд и ахнула.

Передо мной, у подножия маминой могилы, лежал кулон. Маленький, серебряный, с выгравированной руной – круг с пересекающимися линиями. Я видела его раньше. Мама всегда носила его, никогда не снимала. Но после её смерти он исчез. Как он оказался здесь?

Я протянула руку, и пальцы задрожали. Кулон был тёплым, словно живым. Когда я коснулась его, мир вокруг взорвался светом. Туман исчез, и я оказалась где-то ещё. Лес. Ночь. Ветви деревьев тянулись, как когти, воздух звенел от магии. Женщина – мама? – бежала, прижимая к груди младенца. Рядом мужчина с мечом, его глаза горели решимостью. Позади – вой, шаги, тени. Вспышки заклинаний разрывали темноту. А впереди – портал, пульсирующий голубым светом.

– Беги! – крикнул мужчина, и его голос был полон любви и боли.

Я хотела крикнуть, но не могла. Видение оборвалось, и я снова была на кладбище. Туман рассеялся, шёпот затих. Кулон горел в моей руке, и я чувствовала, как что-то внутри меня просыпается – тёплое, живое, но пугающее. Мои пальцы светились, едва заметно, голубым светом, как в том видении.

Я задрожала, спрятав кулон в карман. Что это было? Кто были те люди? И почему я видела маму? Мой разум кричал, что это не просто воспоминание. Это было *реально*. И это было связано с ней. С её смертью. С тем, почему её убили.

Я вскочила, схватив рюкзак, и побежала домой. Ноги дрожали, но я не останавливалась. Мне нужно было рассказать девочкам. Кэт, Сьюзен, Саманта – они поймут. Они помогут. И, может быть, Тони знает больше, чем говорит. Его взгляд, его слова – он не просто новенький. Он часть этого. Я чувствовала это.

-–

Дом встретил меня тишиной. Мей была на кухне, гремела посудой, но я не стала задерживаться. Быстро переодевшись, я пробормотала, что иду в «У Джека», и выбежала, не дав ей спросить. Кулон жег карман, как уголь. Я сжимала его, чувствуя, как решимость растёт. Мама умерла не просто так. Она скрывала что-то – магию, тайну, прошлое… И я найду правду, даже если это разорвёт мою жизнь.

Кафе «У Джека» было шумным, тёплым, пахло кофе и корицей. Девочки сидели в углу, их смех звенел, как колокольчики. Я вошла, и Кэт первой заметила меня.

– Ри! Наконец-то! – она вскочила, обнимая меня. – Мы уже заказали тебе какао.

Я улыбнулась, но моё сердце колотилось. Я должна рассказать им. О кулоне. О видении. О том, что я больше не могу притворяться, что всё нормально.

Но, прежде чем я успела открыть рот, дверь кафе скрипнула. Я обернулась – и замерла. Тони Флетчер. Весь в чёрном, как тень. Он вошёл, не глядя по сторонам, и сел у окна.

– Ри, ты чего? – Саманта толкнула меня локтем. – Ты как будто призрака увидела.

Я сглотнула, сжимая кулон в кармане.

– Не призрака, – прошептала я. – Но, кажется, я нашла кое-что похуже.

Они посмотрели на меня, и я поняла: назад пути нет. Правда ждёт меня. И я иду за ней.

Глава 3

Кафе «У Джека» было островком тепла в холодном осеннем вечере. Жёлтые лампы отбрасывали мягкий свет на деревянные столы, пахло свежесваренным кофе и коричными булочками. Смех, звон ложек, приглушённые разговоры – всё это было таким живым, таким *нормальным*, что на секунду я почти забыла о том, что произошло. Но кулон в моём кармане, тёплый, как живой, не давал мне покоя. Он жег кожу, напоминая о тумане, шёпоте и видении, которое перевернуло мой мир.

Я сидела в углу с девочками – Кэт, Сьюзен и Самантой. Они болтали о школе, о новой песне, о том, как мистер Рид опять драматизировал на уроке истории. Их голоса звенели, как колокольчики, но я едва слушала. Мои пальцы нервно теребили край свитера, а взгляд то и дело скользил к Тони Флетчеру. Он сидел у окна, один, с чашкой чёрного кофе, глядя в никуда. Его тёмные глаза были пустыми, но я чувствовала – он знает, что я смотрю. И это пугало.

– Ри, ты вообще с нами? – Саманта толкнула меня локтем, её растрёпанный хвост качнулся. – Ты как будто на другой планете!

Я моргнула, заставляя себя улыбнуться.

– Извините, просто… задумалась.

Кэт посмотрела на меня внимательнее, её тёплые карие глаза сузились.

– Задумалась или что-то случилось? Ты какая-то… не ты. Что не так?

Я сглотнула, чувствуя, как слова застревают в горле. Они были моими подругами, моими людьми. Я доверяла им всё – от глупых детских секретов до боли, которая разрывала меня после смерти мамы. Но это… это было другое. Кулон, видение, шёпот – это было слишком странно, слишком пугающе. Что, если они не поверят? Или, хуже, решат, что я схожу с ума?

Но я не могла держать это в себе. Не теперь, когда внутри всё кричало, что моя жизнь больше не моя. Я глубоко вдохнула, сжала кулаки под столом и решилась.

– Что-то происходит, – начала я тихо, так, что они невольно наклонились ближе. – Что-то… странное. Сегодня я была на кладбище, у маминой могилы. И там…

Я замолчала, не зная, как объяснить. Туман, который двигался, как живое существо. Шёпот, звавший меня по имени. Видение, где мама бежала через лес с младенцем на руках. И кулон, который светился в моих пальцах. Это звучало, как бред. Но я должна была попробовать.

– Там был туман, – продолжила я, глядя в стол, чтобы не видеть их реакции. – Такой густой, что я не видела ничего. И шёпот… будто кто-то стоял за мной, звал меня. Я испугалась, побежала, и… нашла это.

Я вытащила кулон из кармана, положив его на стол. Серебряный, с выгравированной руной – круг с пересекающимися линиями. Он был тёплым, и в тусклом свете кафе я заметила, как он слегка засветился – едва уловимо, голубым, как в видении. Я замерла, надеясь, что это только мне кажется, но Саманта ахнула.

– Ри, это… светится? – её голос был полон восторга, как будто она нашла волшебную лампу.

Сьюзен нахмурилась, её идеальная укладка качнулась, когда она наклонилась ближе.

– Это просто отражение света, Сэм. Не выдумывай. – Она посмотрела на меня, прищурившись. – Ри, где ты это взяла? Это мамино?

Я кивнула, чувствуя, как горло сжимается.

– Она всегда его носила. Но после… после её смерти он пропал. А сегодня он лежал у её могилы. И когда я его взяла… – я замялась, но Кэт сжала мою руку, её взгляд был твёрдым, как якорь.

– Что случилось, Ри? Расскажи. Мы с тобой.

Я выдохнула, решившись.

– Я видела… что-то. Как будто воспоминание, но не моё. Лес, ночь, мама бежала с младенцем на руках. Мужчина с мечом защищал её. Были какие-то тени, заклинания, портал… – Мой голос сорвался. – Я не знаю, что это было, но это реально. И я думаю… это связано с тем, почему её убили.

Тишина за столом была оглушительной. Саманта смотрела на кулон, как на сокровище, её глаза блестели. Сьюзен скрестила руки, её скептицизм был почти осязаемым, но она молчала. Кэт сжала мою руку сильнее, и в её взгляде была смесь страха и решимости.

– Ри, это… жутко, – сказала она наконец. – Но если ты говоришь, что это связано с твоей мамой, я верю. Мы разберёмся. Вместе.

– Вы серьёзно? – Сьюзен подняла бровь. – Видения? Порталы? Это звучит, как сценарий дешёвого фильма. Ри, ты уверена, что это не… стресс? Ты столько пережила.

Я открыла рот, чтобы возразить, но Саманта меня опередила.

– Сью, ты видела этот кулон? Он *светится*! Это не стресс, это… магия! – Она понизила голос, как будто боялась, что нас подслушают. – Ри, ты должна узнать, что это. Может, твоя мама была… ну, не знаю, волшебницей?

Я невольно усмехнулась, но её слова задели что-то внутри. Магия. Это слово звучало нелепо, но кулон, видение, шёпот – всё это было ненормально. И я чувствовала, что правда где-то там, в тени, которую я ещё не видела.

– Я не знаю, что это, – сказала я тихо. – Но я должна понять. Мама умерла не просто так. И этот кулон… он часть этого.

Кэт кивнула, её лицо стало серьёзным.

– Тогда мы с тобой. Но с чего начнём? Пойдём в библиотеку? Поищем что-то про руны?

– Или спросим у Тони, – Саманта хихикнула, но тут же осеклась, заметив мой взгляд. – Что? Он же странный! Может, он знает про такие штуки.

Я обернулась к Тони. Он всё ещё сидел у окна, но теперь смотрел прямо на меня. Его глаза были холодными, как лёд, но в них мелькнуло что-то – волнение?

– Не знаю, – пробормотала я. – Он…

Но я не успела договорить. Дверь кафе с грохотом распахнулась, и в зал ворвался парень из старшей школы, запыхавшийся, с телефоном в руке.

– Вы слышали?! – крикнул он, и все обернулись. – На кладбище нашли тело! Только что, в новостях!

Шум в кафе стих, как по команде. Кто-то ахнул, кто-то зашептался. Джек, хозяин кафе, схватил пульт и включил телевизор на стене. Экстренный выпуск новостей вспыхнул на экране, и голос ведущей, холодный и чёткий, заполнил зал.

– Сегодня вечером на городском кладбище было обнаружено тело мужчины, предположительно жертвы жестокого убийства. Полиция сообщает, что смерть наступила около часа назад. Следствие ведётся, но пока нет подозреваемых. Жителей просят сохранять спокойствие и избегать посещения кладбища…

Мир вокруг меня поплыл. Час назад. Я была там час назад. Туман, шёпот, кулон – всё это было реально. И теперь… тело? Кто-то умер, пока я бежала домой. Кто-то был там, в том же тумане, в той же тьме. И он мог видеть меня.

Мои руки задрожали, кулон в руках стал горячим, почти обжигающим. Кэт схватила меня за плечо, её лицо побелело.

– Ри, ты… ты была там, – прошептала она. – Это ведь после тебя…

Сьюзен смотрела на меня, её скептицизм сменился страхом.

– Это совпадение, да? Ри, скажи, что это просто совпадение.

Но я знала, что это не так. Шёпот, звавший моё имя. Туман, который двигался, как живое существо. Видение, где мама бежала от теней. И теперь – убийство, прямо там, где я стояла. Это не было случайностью. Кто-то – или *что-то* – был там. И оно знало, что я взяла кулон. Оно видело меня.

– Это не совпадение, – сказала я тихо, и мой голос был чужим, холодным. – Это связано. Я в этом уверена, хоть и хотела бы ошибаться.

Саманта ахнула, её глаза блестели от смеси страха и возбуждения.

– Ри, ты серьёзно? Ты хочешь… что, гоняться за убийцей? Это опасно!

– Я не гоняюсь, – отрезала я, чувствуя, как решимость вытесняет страх. – Я ищу правду. Мама умерла не просто так. И если это… существо связано с её смертью, я не остановлюсь.

Кэт сжала мою руку, её взгляд был твёрдым.

– Мы с тобой, Ри. Но нам нужно быть осторожными. Если это правда… если кто-то следил за тобой…

Она не договорила, но я поняла. Убийца мог видеть меня. Он мог знать, кто я. И он мог прийти за мной, как пришёл за тем человеком на кладбище. Как, возможно, пришёл за мамой.

Кафе загудело, люди обсуждали новости, но я не слышала ничего. Мои пальцы сжимали кулон, сердце колотилось.

– Ри, ты в порядке? – Кэт смотрела на меня, её голос дрожал.

Я покачала головой, чувствуя, как страх и решимость сплетаются внутри.

– Нет. Но я не могу остановиться. Мы должны выяснить, что происходит. И начнём с этого кулона. Завтра – в библиотеку. Найдём всё, что сможем о рунах, магии, о чём угодно.

Сьюзен вздохнула, но кивнула.

– Ладно. Но если нас убьют, я тебя никогда не прощу.

Саманта хихикнула, но её смех был нервным.

– Это будет эпично. Мы, как охотники за привидениями!

Я заставила себя улыбнуться, но внутри всё кричало.

Глава 4

Улицы были тёмными и пустыми, когда я шла домой из кафе «У Джека». Фонари мигали, отбрасывая длинные тени, которые, казалось, двигались за мной. Ветер швырял листья по асфальту, и каждый шорох заставлял сердце биться быстрее. Кулон в кармане был тёплым, почти живым, и я сжимала его, как талисман. Новость об убийстве на кладбище эхом звучала в голове. Час назад. Я была там час назад. Туман, шёпот, видение – всё это было реально. И теперь кто-то мёртв. Кто-то, кого я, возможно, видела, пока бежала.

Я ускорила шаг, оглядываясь через плечо.

Дом встретил меня тишиной. Свет в кухне горел, и я услышала, как Мей гремит посудой. Она всегда готовила, когда нервничала, будто борщ или кексы могли удержать наш мир от развала. Кулон жег карман, и я хотела спрятать его в своей комнате, прежде чем Мей начнёт задавать вопросы. Но не успела я сделать шаг, как она вышла из кухни, вытирая руки о полотенце.

– Риа, ты вернулась, – начала она, но её голос оборвался, когда она увидела моё лицо. – Что случилось? Ты бледная, как призрак.

– Просто устала, – солгала я, заставляя себя улыбнуться. – В кафе было шумно. Пойду спать.

Она нахмурилась, но кивнула.

– Ладно, милая. Но если что-то не так, ты знаешь, где меня найти.

Я пробормотала что-то невнятное и поднялась по лестнице, чувствуя её взгляд устремленный мне в спину. В комнате я заперла дверь, вытащила кулон и положила его на стол. Он слабо светился, голубым, как в видении, и руна на нём, казалось, пульсировала. Я смотрела на него, вспоминая лес, маму, бегущую с младенцем, и мужчину с мечом. Кто они были? Почему я это видела?

Громкий стук в дверь дома заставил меня вздрогнуть. Голоса – низкие, официальные – донеслись снизу. Я подошла к окну и выглянула. Две полицейские машины стояли у крыльца, их мигалки резали темноту. Мей открыла дверь, и я услышала, как она спорит, её голос дрожал.

– Офицер, что происходит? Это ошибка!

Я спустилась, чувствуя, как холод пробирает до костей. В гостиной стояли двое полицейских. Один – высокий, с сединой и усталыми глазами, другой – молодой, с напряжённым лицом. Мей смотрела на них, её руки дрожали.

– Риалон Джонсон? – высокий офицер шагнул вперёд, его взгляд был тяжёлым. – Я офицер Хендрикс. У нас ордер на ваш арест. Вам нужно проехать с нами.

Мир качнулся. Мей ахнула, схватив меня за плечо.

– Допрос? За что? Она ребёнок! Что вы себе позволяете?

Хендрикс поднял руку, его голос был спокойным, но твёрдым.

– Мэм, мы нашли улику на месте преступления. Книгу с её именем. На кладбище, где сегодня был убит мистер Кэхилл.

Мои ноги подкосились. Книга? Я вспомнила, как бежала, как рюкзак слетел с плеча, как что-то упало в траву. Моя книга по истории, с наклейкой *Риалон Джонсон* на обложке. Я не заметила, что потеряла её. А теперь… они думают, что я…

– Это ошибка, – прошептала я, но голос был слабым. – Я не…

– Риа, ничего не говори, – Мей обняла меня, её глаза блестели от слёз. – Мы разберёмся. Я позвоню адвокату.

Но Хендрикс покачал головой.

– Мы просто хотим задать вопросы. Поехали, мисс Джонсон.

Я не сопротивлялась. Не могла. Мей кричала что-то, но я уже шла к машине, чувствуя, как мир рушится.

––

Участок был холодным и пах кофе и старой бумагой. Меня привели в маленькую комнату с серыми стенами, столом и двумя стульями. Хендрикс сел напротив, его блокнот был открыт, ручка замерла в руке. Молодой офицер стоял у двери, скрестив руки. Я сидела, сжимая кулаки, чтобы унять дрожь. Мистер Кэхилл. Добрый, улыбчивый библиотекарь, который всегда оставлял мне книги по мифологии. Разорванный. Мёртвый. И они думают, что это сделала я.

– Риалон, – начал Хендрикс, его голос был мягче, чем я ожидала. – Расскажи, что ты делала на кладбище сегодня вечером.

Я сглотнула, чувствуя, как горло сжимается. Я хотела рассказать всё – про шёпот, про кулон, про видение. Но как? Они не поверят. Скажут, что я вру, чтобы выкрутиться. Или, хуже, решат, что я сумасшедшая. Я должна была быть осторожной.

– Я… пошла навестить маму, – сказала я тихо. – На её могилу. Я часто туда хожу. Сидела там, говорила с ней… потом собралась уходить.

Хендрикс кивнул, записывая.

– И что было дальше?

Я замялась, вспоминая туман, который полз, как живое существо. Шёпот, звавший моё имя. Видение, которое перевернуло всё. Но я не могла это сказать.

– Появился туман, – продолжила я, стараясь говорить ровно. – Очень густой. Я почти ничего не видела. Стало холодно, и… я услышала шум. Как будто шаги или ветки хрустели. Испугалась и побежала. Думаю, тогда и потеряла книгу. Она выпала из рюкзака.

Хендрикс смотрел на меня, его глаза были внимательными, но не осуждающими.

– Шум? Ты видела кого-то? Может, силуэт в тумане?

Я покачала головой, чувствуя, как ложь жжёт горло.

– Нет. Только шум. Я не знаю, что это было. Может, животное. Я просто… побежала.

Он записал что-то, нахмурившись.

– А мистера Кэхилла ты видела? Может, он был там, когда ты пришла?

– Нет, – сказала я резко, и это была правда. – Я никого не видела. Только могилы и туман.

Хендрикс отложил ручку, его взгляд стал тяжелее.

– Риалон, твоя книга была найдена в десяти метрах от тела. С твоими отпечатками. И камеры засекли тебя у ворот кладбища в то же время, когда произошло убийство. Понимаешь, как это выглядит?

Мои руки задрожали, я спрятала их под стол. Они думают, что я убийца. Мистер Кэхилл, с его доброй улыбкой и шутками про книги, разорванный, как зверь. А я – последняя, кого видели рядом. Мир сжимался, стены комнаты давили, воздух стал густым, как тот туман.

– Я не делала этого, – прошептала я, и голос сорвался. – Я не могла. Я знала его. Он был… хорошим. Я бы никогда…

Я замолчала, чувствуя, как слёзы жгут глаза. Хендрикс смотрел на меня, и в его взгляде мелькнуло что-то – сочувствие? Сомнение? Но он не успел ничего сказать. Дверь распахнулась, и вошёл другой офицер, молодой, с рацией в руке.

– Сэр, срочное, – сказал он, понизив голос. – Ещё одно убийство. В парке, недалеко от кладбища. Раны такие же. Только что.

Хендрикс замер, его лицо стало жёстким. Он посмотрел на меня, потом на офицера.

– Когда?

– Минут тридцать назад, – ответил тот. – Жертва – женщина, около сорока. Полиция уже на месте.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Тридцать минут назад я была здесь, в участке. Я не могла это сделать.

Хендрикс встал, его стул скрипнул.

– Риалон, ты свободна, – сказал он, но его голос был тяжёлым. – Ты была здесь, когда это произошло. Подозрения сняты. Но… – он сделал паузу, глядя мне в глаза, – если ты что-то знаешь, что-то видела, скажи. Это важно.

Я кивнула, но слова застряли. Я знала больше, чем могла сказать. Шёпот, звавший моё имя. Кулон, который светился. Видение, где мама бежала от теней. И убийства, которые следовали за мной, как тень. Это было связано. С мамой. Со мной. С тем, кем она была.

– Можно идти? – спросила я, вставая. Мои ноги дрожали, но я держалась.

Хендрикс кивнул.

– Иди домой. И будь осторожна.

––

Мей ждала меня у входа в участок, её лицо было бледным, глаза красными. Она обняла меня так крепко, что я едва могла дышать.

– Риа, я так боялась, – прошептала она, её голос дрожал. – Это ошибка. Я знала, что это ошибка.

Я кивнула, но не могла говорить. Мы шли домой, и ночь вокруг была густой, как чернила. Кулон ждал меня в комнате, и я знала, что он – ключ. Убийца был на кладбище. Он мог видеть меня, когда я брала его. Он мог знать, кто я. И эти убийства… они были слишком похожи на смерть мамы. Жестокие, необъяснимые. Что, если это тот же человек? Или… нечто?

Дома я заперлась в комнате, вытащила кулон и сжала его в руке. Он засветился, голубым, как звезда, и я почувствовала, как тепло разливается по телу. Это была не просто вещь. Это была магия. И она была частью меня. Мама скрывала что-то – тайну, которая стоила ей жизни. И теперь эта тайна гналась за мной.

Я не могла ждать. Не могла прятаться. Завтра я пойду к девочкам, и мы начнём искать. В библиотеке, в интернете, где угодно. Мы найдём, что значит эта руна. Кто была моя мама. И кто – или что – убивает людей в этом городе. Убийца был близко, и я знала: он придёт за мной. Но я буду готова. Ради мамы. Ради правды. Ради себя.