Вдохновение с побочкой, или Через строчку – в другой мир

Глава 1

У каждого из нас

есть свой поворот,

за которым всё начинается

«по-настоящему»

Неизвестный автор

Рита

Лифт принёс меня на первый этаж.

Я вышла в фойе и скользнула взглядом по охраннику. Слава богу, сегодня он стоял один, а значит, у меня был шанс выбраться с работы без задержек, унижений и обысков, сравнимых с таможенным контролем в аэропорту.

Быстрее контрабандиста с чемоданом налички я ринулась в сторону выхода, но, когда моя рука уже почти коснулась спасительной дверной ручки, за спиной послышалось грозное:

– Маргарита Андреевна, задержитесь на минуту.

Я вздрогнула и застыла на месте, мысленно помахав платочком уходящей маршрутке и смахнув с ресниц скупую женскую слезу.

Ну вот, вечер перестаёт быть томным, хотя всё так хорошо начиналось…

С трудом натянув на лицо улыбку, больше напоминавшую болезненную судорогу, я медленно развернулась.

Вы когда-нибудь видели ледокол «Арктика»? Нет? Посмотрите какой-нибудь видо́сик, советую. Непередаваемая сокрушающая сила и мощь при показной лёгкости движения.

Вот примерно так же от лестницы в мою сторону сейчас двигался Разумовский. Сюда бы ещё гигантские глыбы льда, с оглушительным треском раскалывающиеся под напором этой стальной махи́ны, и визуальная схожесть была бы полной.

– Глеб Сергеевич, труженик Вы наш незаменимый, что ж не сидится Вам в своём кабинете? Так и норовите помочь подчинённым. Думаете, они сами не справятся со своими обязанностями? – съязвила я, готовясь к почти ежедневному ритуалу, то бишь к обыску.

Мужчина прищурился и просканировал меня от макушки до кончиков ботинок. От такого пристального взгляда в очередной раз появилось стойкое ощущение, что в моей голове однажды появится дырка, сквозь которую вывалятся все де́беты, кре́диты, балансы и даже несколько забалансовых счетов.

Я инстинктивно сделала крошечный шажок назад, но было уже поздно – он навис надо мной, словно скала, заслоняя свет и, кажется, даже вытесняя кислород из воздуха. Чётко очерченные чёрные брови сошлись на переносице, намекая на то, что шутки над начальником службы безопасности могут закончиться весьма плачевно.

– Сумку, – прогрохотало над моей головой.

И это он даже не повышал голос!

Я вообще никогда не слышала, чтобы Разумовский с кем-то говорил на повышенных тонах. Наверное, потому что это бессмысленно. Даже в условиях полного штиля его голос звучал настолько грозно, что как минимум хотелось вжать голову в плечи, а как максимум – наложить в штаны.

– Опять?! – стойко выдержав суровый взгляд тёмно-карих глаз, я сжала пальцы на ремешке и поджала губы.

За полгода нашего специфического общения у меня уже выработался иммунитет на этот фирменный проверочный взгляд, от которого почти всем сотрудникам хотелось провалиться сквозь землю. А вот у меня, к всеобщему удивлению, даже проре́зались зубки, позволяющие если не давать отпор, то хотя бы морально противостоять этому зарвавшемуся карьеристу.

На лице мужчины не дрогнул ни один мускул.

Мечтает задавить меня массой? Ну-ну.

Я невинно похлопала глазками и продолжила своё выступление:

– Глеб Сергеевич, Вам не надоело искать у меня склад с канцелярией? Может, проще сразу выдать мне сертификат на пожизненное владение дыроколами и степлерами?

Его брови дёрнулись вверх, а на лице мелькнуло раздражение.

Язык мой – враг мой. Прикусив врага, я захлопнула рот. Будем надеяться, что не переборщила.

– Сумку, – повторил он чуть медленнее и тише.

Если вы думаете, что мне от этого стало легче, то глубоко ошибаетесь. Когда наш драгоценнейший начбез начинает говорить вкрадчиво и почти ласково, это может означать только одно – у объекта его внимания сейчас начнутся очень большие проблемы.

Я тяжело вздохнула и протянула свой несчастный аксессуар.

Разумовский молча взял сумку и, не сводя с меня цепкого взгляда, расстегнул молнию. Ощущение было такое, будто сейчас он не женскую сумочку будет проверять, а вскрывать сейф с секретными документами.

Я скрестила руки на груди и подняла бровь.

– И что в этот раз надеетесь найти? Пресс-папье или бумагу для принтера? А может, маркерные доски?

Меня несло не по-детски. Однозначно, от голода. Сотрудник, оставшийся без обеда, к вечеру имеет реальные шансы кого-нибудь съесть.

Мужчина привычно вытряхнул всё содержимое на стол, а я скрипнула зубами. Портмоне, ключи, леденцы в боковом кармане, блокнот с моими заметками (книгу же кто-то должен писать в свободное время) – всё подверглось тщательному осмотру.

– Ну что? Нашли улику? – усмехнулась я, а он невозмутимо предъявил мне… скрепку.

Я моргнула.

– Вы серьёзно?

– В прошлый раз это была ручка, – бесстрастно напомнил он, а я так и представила заголовки в вечерних новостях: «Кража века! Сотрудница бухгалтерии тайно вынесла триста грамм канцелярских скрепок».

Я посмотрела на него. Потом на скрепку. Потом снова на него.

– Ой, нет! – я картинно схватилась за голову. – Всё пропало! Вы меня разоблачили! Признаю́сь! Да, это я! Я планировала разорить нашу организацию – выкрасть всю канцелярию, чтобы потом продать её на чёрном рынке канцтоваров!

Разумовский даже не моргнул.

– Значит, сознаётесь?

– Абсолютно. Я веду подпольный бизнес по продаже скрепок на вес. Вы, наверное, не в теме, но рынок огромный, и спрос просто бешеный. Буквально с руками отрывают!

Я замолчала и, покачав головой, с деланым драматизмом сложила руки на груди. Абсурдность ситуации зашкаливала. Неужели ему за полгода не надоело меня доставать?

– Глеб Сергеевич, ну Вы же умный мужчина. Неужели сами не понимаете, как это смешно?

– Мне не смешно, – отчеканил он и медленно разжал пальцы.

Скрепка упала на пол, а я раздражённо выдохнула и закатила глаза.

– Что ж, тогда предлагаю вызвать подкрепление, оцепить здание и позвонить криминалистам. Вдруг на этой скрепке отпечатки пальцев целой банды моих сообщников, а у сумки двойное дно, и при более тщательном обыске под подкладкой обнаружится кофемашина?

Охранник на входе едва сдержал ухмылку.

– Дерзите, Маргарита Андреевна, – мой мучитель склонил голову набок и прищурился, изучая скептическое выражение на моём лице.

– Да уж, ужас какой. Отправьте меня за это в канцелярию строгого режима, – я демонстративно подставила запястья. – Или, в назидание остальным сотрудникам, казните посреди офиса, до смерти закидав ластиками или отрубив голову канцелярским ножом.

Разумовский тяжело вздохнул и поглядел на меня так, словно в глубине души всерьёз подумывал о том, чтобы и правда то ли отправить меня куда-нибудь подальше, то ли придушить на месте.

– Идите уже, – бросил он наконец и, не дожидаясь моей реакции, развернулся и направился к лифту.

Я даже опешила.

– Что, так просто? И даже не проведёте среди меня разъяснительную работу?

– Нарываетесь на грубость. Я ведь могу и передумать, – отозвался он, не оборачиваясь.

Я пожала плечами и, наспех покидав обратно в сумку своё нажитое непосильным трудом добро, направилась к выходу.

Но стоило мне открыть дверь, как в спину прилетело:

– И не вздумайте завтра опоздать. Я прослежу.

Подняв глаза к небу, я тяжело вздохнула и пробормотала:

– Ох, Глеб Сергеевич, ну и какой смысл предупреждать преступника заранее? Он ведь может подготовиться и… не опоздать…

Выскочив на улицу, я жадно вдохнула холодный осенний воздух – ура, свобода! – и взглянула на часы.

– Ох, ёшки-матрёшки! Маршрутка!

Ветер в лицо, вечерняя пробежка до остановки, и – о, чудо! – я успела. Сегодня мне сказочно везёт.

Оказавшись дома, швырнула ключи и сумочку на тумбочку, скинула офисный костюм и натянула любимую пижаму с розовыми котятами. Пока ужин грелся в микроволновке, быстренько нарубила салат, а заодно достала из холодильника бутылку вина и наполнила бокал почти до краёв.

– Сегодня я это точно заслужила, – пробормотала, чокаясь с отражением в тёмном окне.

Хрупкая невысокая девушка в отражении – моя постоянная собутыльница после каждого закидона начбеза – согласно покачала головой, и её каштановые кудряшки дёрнулись в такт моему кивку, а в серых глазах засверкали лукавые искорки.

– Слышишь, Разумовский, ты меня однажды до алкоголизма доведёшь, – проговорила я, возвращаясь к микроволновке и делая несколько больших глотков вина. – Никаких нервов на тебя не хватит.

Быстренько перекусив, с бокалом в руке я двинулась в спальню, включила ноутбук и погрузилась в свой писательский мир.

Здесь я была всем, и никакие начбезы мне были не указ.

Писательство было моим хобби в свободное от работы время. А поскольку свободного времени у незамужней девушки двадцати шести лет, как бы так помягче сказать, вагон и маленькая тележка, то и писательская стезя, на которую я подвязалась из-за несокрушимого желания строить и созидать (в общем, нести в мир разумное, доброе, вечное), процветала, а голова фонтанировала всё новыми и новыми идеями.

Ну а что? Кто-то вяжет салфетки, пишет картины или сочиняет музыку, а я пишу книги и дарю свои миры людям.

Не знаю, у кого как, а у меня, как у автора этих миров, конечно же, были свои плюшки. Например, в книгу, которую я писала в данный момент, на главную женскую роль я пригласила себя.

А что такого? Где ещё я полетаю на драконе, поцелуюсь с эльфом или надеру зад какому-нибудь зарвавшемуся магу? Не в офисе же…

И вот теперь, положив перед собой блокнот, куда весь обед вносила заметки, вместо того, чтобы нормально поесть, я ещё раз пробежалась взглядом по неровным закорючкам букв и занесла пальцы над клавиатурой.

– Ну что, поехали?..

……….

Девочки, не пугайтесь, листнув дальше: здесь сначала события будут развиваться параллельно в двух мирах – один мир реальный, а второй придуман Ритой. Так надо.

А вот дальше… Ну, вы у меня умненькие, сами поймёте, когда всё изменится ))

Поэтому, как и сказала Рита: – Ну что, поехали?

Глава 2

Марго

– Марго, – донёсся до меня мелодичный голос Але́ксиса. – Нам пора.

Я вздрогнула, распахнула глаза и замерла, ещё путаясь между сном и явью. Вокруг темнело полотнище палатки, пахло прогретой тканью и влажной землёй. Алексис склонился надо мной, и его серебристые волосы поймали тусклый свет луны, скользнувший в палатку через приоткрытый полог.

– Вставай, – он протянул руку, и тонкие длинные пальцы едва заметно дрогнули в нетерпении.

Я вложила свою ладонь в его, и он легко дёрнул меня вверх. Тело эльфа даже не напряглось: одно плавное, отточенное движение – и будто ветер подхватил меня и поднял на ноги. Только длинные острые уши едва заметно шевельнулись.

– Ты хоть поспал? – пробормотала я, пытаясь прогнать остатки сна.

Алексис не ответил. Вместо этого он притянул меня ближе и заключил в объятия. Одна рука скользнула по моей спине, другая зарылась в волосы – и прежде чем я успела что-то добавить, он коснулся губами моего виска.

На миг всё остальное исчезло: планы, обоз, предстоящий бой. Осталась только эта нежность и осторожное касание тёплых мягких губ. Я тихо вздохнула, но тут же отстранилась, приходя в себя.

– У нас дело, – напомнила ему.

Эльф тут же отпустил меня и шагнул назад. В миндалевидных фиолетовых глазах скользнуло предвкушение.

– Уже известны подробности? – негромко спросил он.

Я кивнула, окончательно стряхивая с себя сонливость.

– Первая, третья и четвёртая повозки – крестьяне, их не трогаем. В шестой и седьмой едут храмовники. Они вооружены, но не для боя. Нужный нам груз в последней, девятой, телеге. Кристаллы спрятаны на дне, под дровами.

Алексис задумчиво потёр подбородок.

– Берём кого-то ещё?

– Сами справимся, – уверенно сказала я. – На тебе переодетые охранники из второго и пятого обоза, а я беру на себя восьмую повозку – там всего двое. Странно, конечно, но тем не менее…

Эльф внимательно посмотрел на меня, а потом плавным движением сжал мои волосы, развернул к себе спиной и начал собирать непослушные кудряшки в тугую косу.

– Будут мешаться, – пояснил он, чувствуя незаданный вопрос.

Я фыркнула, но возражать не стала. Вместо этого вытащила из ножен тонкий клинок и сунула его за отворот сапога.

– Готова? – спросил Алексис, отпуская мои волосы и поправляя колчан со стрелами.

Я глубоко вдохнула и кивнула.

Мы вышли из палатки, махнули рукой дежурившему у края поляны Дра́ксису и неслышно растворились в тенях, что вели навстречу добыче.

По лесу передвигались быстро и бесшумно. Листва под ногами не шуршала, лишь между стволами мелькали наши тёмные силуэты.

Иногда мы бежали, легко перепрыгивая корни и валежник, а в местах, где с деревьев свисали толстые лианы, Алексис ловко притягивал меня к себе.

– Держись, – шептал он, обхватывая меня одной рукой.

Я успевала лишь вдохнуть перед тем, как он хватался за лиану и с невероятной скоростью перебрасывал нас вперёд. Земля ускользала из-под ног, тёмная зелень размывалась в бешеном вихре, а в животе приятно сжималось от резкого взлёта. Мы приземлялись мягко, без единого лишнего звука, и снова бросались вперёд.

Будь сейчас мирное время, я бы сравнила нашу гонку с чем-то диким и первобытным, делающим нас частью Зачарованного леса. Высокопарно назвала бы нас ночными призраками.

Но мирное время осталось далеко позади.

Тогда я ещё была глупой и наивной девочкой, верящей в добро и справедливость. Тогда были живы мои родители и старшие братья, к огромному сожалению отца родившиеся со слабым магическим ресурсом.

Но это не помешало нашему властителю, принцу Эда́риуну, призвать их на военную службу. Ходатайство отца о том, что наша ветка остаётся без прямых продолжателей рода, взывающее к благоразумию властителя оставить хотя бы одного сына, было отклонено.

В короткие сроки Эдариун собрал армию, состоящую из людей и магов, и развязал войну с соседними землями, населёнными орками, троллями, эльфами и феями. Неготовые к войне государства пали под сокрушающей силой огромной армии. Где-то там, среди горных хребтов, равнин или лесов, остались лежать тела моих старших братьев.

Родители не перенесли потери. Мать угасла в течение месяца, а убитый горем отец написал властителю гневное послание, в котором обвинил его в искоренении своей семьи.

Через несколько дней прилетевшие на драконах маги назвали наш дом гнездом изменников, сожгли дотла родовой за́мок, а земли объявили собственностью Короны.

Отец был прилюдно казнён на площади, а меня спасла кухарка. Натянув на меня старое ветхое платье и измазав лицо сажей, она выдала меня за свою умалишённую племянницу, но оставить при себе не смогла, потому что боялась, что кто-нибудь в желании выслужиться может сдать меня магам.

– Уходи подальше отсюда, деточка, – она поцеловала меня в лоб и сунула в руки котомку с куском хлеба и брикетом сушёного мяса. – Может, боги смилостивятся над тобой, и ты ещё найдёшь своё счастье.

По истечении нескольких недель шатания от одной деревни к другой я добрела до Зачарованного леса, где, измождённая до невозможности, и уснула под одним из кустов, а проснулась уже в лагере повстанцев.

Небольшой отряд, состоящий из семи эльфов, трёх фей и парочки фейри, отказавшихся присягнуть на верность Эдариуну, занимался грабежом обозов и повозок, доставлявших энергетические кристаллы и продукты питания в столицу нашего королевства.

Воздействовать на повстанцев магически не представлялось возможным – Зачарованный лес не зря носил своё имя. Маги, попадая сюда, тут же теряли силу.

И с помощью людей отряд обнаружить не удавалось: для эльфов любой лес с рождения – родной дом. К тому же они никогда не задерживались надолго в одном месте – перемещались хаотично, каждые несколько дней разбивая лагерь в новой точке.

Ищейки принца только и могли, что кусать локти, тщетно пытаясь выследить неуловимых разбойников.

На протяжении многих лунных фаз маленький отряд продолжал следить за дорогой и нападать на перемещающиеся по ней обозы.

Возвращаясь в лагерь после одного из таких нападений, меня и нашёл Алексис. Так я попала в их отряд.

Не думайте, что я стала для них обузой. Вовсе нет. Отец серьёзно занимался физическим воспитанием братьев, а я всюду бегала за ними, и потому, несмотря на мелкий рост и хрупкое телосложение, была достаточно сильна и даже владела некоторыми видами оружия.

Но о том, что я маг, знал только мой эльф. Мы не хотели раскрывать этот секрет перед остальными, чтобы не вызывать их недоверие. Тем более что в лесу магия не действовала, и мне приходилось полагаться исключительно на свои человеческие умения.

Вот как и сейчас.

Мы добрались до места, едва солнце начало вставать над горизонтом, и затаились в ожидании.

Алексис – в густых зарослях черда́на, неприметного колючего кустарника с твёрдыми, несъедобными ягодами, а я дальше по дороге – на толстой ветке векового кря́га. Листва надёжно укрывала меня, позволяя видеть всё, и оставаться при этом невидимой.

Наконец, вдалеке показалась первая телега. Кряжистый дракон, запряжённый в упряжь, тяжело переставлял ноги, таща за собой едва ли наполовину нагруженный фургон. За ним гуськом следовали остальные. Люди в повозках тревожно осматривали окрестности и перешёптывались, стискивая в руках кто вилы с укороченной ручкой, кто ножи.

Я ухмыльнулась, наблюдая за приближающимся обозом.

Этот лес с некоторых пор действительно внушал страх.

Шёпот о разбойничьих нападениях разнёсся далеко за его пределы, заставляя торговцев и сборщиков налогов сбиваться в караваны, нанимать лишнюю охрану, опасливо коситься на каждую тень и дрожать от малейшего шороха.

Но крестьяне опасались напрасно – мы не трогали мирное население, нападая только на охрану и магов. Причём безошибочно вычисляли их, даже когда они маскировались под мирных жителей. Никто не понимал, как нам это удавалось, а мы с Алексисом не собирались раскрывать секрет.

Внезапно дракон, запряжённый в первую повозку, не дойдя до дерева, на котором я сидела, остановился и начал шумно вдыхать воздух. Его ноздри раздулись, а массивное тело задрожало. Животное начало переминаться с ноги на ногу, поднимая вокруг себя тучу мягкой дорожной пыли. Оно будто почуяло опасность, отказываясь сделать ещё хоть шаг.

Проводник, коренастый мужчина в потёртых кожаных доспехах, нервно заёрзал в седле. Остальные стали оглядываться, внимательно всматриваться в тени между деревьями и негромко молиться, явно надеясь на благополучный исход путешествия.

Я едва сдержала смешок. Надежда – хорошая вещь. Особенно, когда она ложная.

Сверху я отлично видела нужную мне телегу – девятую по счёту. Я была уверена… Хотя нет, я точно знала, что под видом обычного груза в ней везли нечто куда более ценное, чем заготовленные на зиму дрова.

Алексис подал мне едва заметный знак – лёгкое движение пальцами.

«Время играть», – мелькнула мысль и, вытащив клинок из сапога, я крепко сжала рукоять.

Проводник, без устали понукая несчастного дракона, вонзил шпоры в его мягкие, не покрытые чешуёй бока и хлестнул кнутом по широкой, добродушной морде.

– Давай же, иди, скотина! – негромко зарычал он. – Что ты встал?!

Несчастное животное, не выдержав экзекуции, наконец двинулось с места, и весь обоз потянулся следом.

Мимо меня проехала первая телега, затем вторая. Люди в обозе тревожно озирались, но пока ничего подозрительного не видели. Я поудобнее перехватила рукоять клинка, ощущая привычное волнение перед боем.

Третья телега… Четвёртая…

Когда до нужной мне повозки оставалось три, дракон снова дёрнулся, внезапно рявкнув так, что воздух в лесу завибрировал.

– Ну же! На мясо пущу! – заорал возни́ца и, окончательно потеряв терпение, начал безостановочно хлестать его кнутом.

В этот момент Алексис метнулся между деревьями, на ходу выхватывая лук и, прежде чем хоть кто-то понял, что происходит, его стрелы уже нашли свои первые цели. Охрана в середине обоза упала, даже не успев выхватить оружие.

Испуганные крестьяне соскочили с телег и бросились врассыпную, возницы вцепились в вожжи и принялись понукать своих драконов, вынуждая тех перейти на быстрый тяжёлый бег. Несколько драконов попытались взлететь, но их крылья, притянутые к телу тугими ремнями, только жалко и беспомощно дёргались.

Пора.

Одним прыжком я слетела с дерева, приземлившись прямо за спиной у одного из охранников нужного мне обоза. Рукоять клинка в висок, удар в живот, резкий толчок ногой – и стражник распластался в дорожной пыли. Второй охранник выхватил короткий меч, но я развернулась, ударила его локтем в горло и добавила короткий рубящий удар в бок. Он захрипел и кулем свалился на землю.

Бой закончился прежде, чем стража успела подать сигнал тревоги.

Я огляделась, но не обнаружила среди них ни одного мага. То ли сэкономили, то ли решили сыграть внаглую, рассчитывая, что мы бросимся на заполненные ящиками телеги и потеряем время. Хотя, вероятней всего, не рассчитывали, что мы вообще узнаем об обозе…

Глупцы.

Но нам это только на руку. Пусть маги в нашем лесу и были лишены своей силы, но при всём остальном они были очень хорошо натренированы в ведении ближнего боя, и тогда мы с Алексисом не отделались бы так легко.

Пока крестьяне, нещадно подстёгивая драконов, уматывали на своих повозках подальше от места недавнего побоища, мой эльф метнулся к девятой телеге, куда уже подскочила и я.

Взмах ножа – и полотно, накрывавшее груз, со свистом полетело в сторону. Под дровами скрывался тяжёлый железный ящик, запертый на массивный замок с не самой сложной защитной руной.

Алексис присвистнул:

– Даже не пытались спрятать. Либо уверены в своей защите, либо просто глупы.

– Думаю, они не рассчитывали, что мы узнаем об этой поставке, – хмыкнула я, доставая из-за пояса небольшой мешочек. – Обоз был собран спешно. Все телеги призваны только отвлечь внимание от нужной. Ты же сам видел, чем они загружены – сено, непонятные деревянные ящики, дрова…

Достав из мешочка горсть светлого порошка, я аккуратно посы́пала его на замо́к. Руна едва заметно вспыхнула и погасла, а замок тихо щёлкнул и открылся.

Внутри, в углублениях, выстланных мягкой тканью, лежали пять светящихся кристаллов, переливающихся в утренних солнечных лучах всеми оттенками золотого. Живая магия струилась в них, почти осязаемая – тихая, зовущая.

– Держи, – я вытащила первый кристалл и передала Алексису.

Пять кристаллов – пять лунных фаз жизни. Теперь мои собратья по оружию почти на полгода обеспечены энергией, без подпитки которой магические существа не могут существовать.

Сказочная удача!

Когда-то тролли, орки, эльфы и феи черпали силу из источников жизни, но маги захватили их, и в тот момент война была проиграна. Существа, лишённые подпитки, слабели, теряли силу и постепенно угасали.

После захвата источников принц Эдариун фактически стал властителем мира. Теперь магические существа вынуждены подчиняться захватчикам, лишь бы получить хоть крохи энергии. Маги наполняют кристаллы в источниках и используют их, чтобы заряжать энергией артефакты, усиливать свои заклинания и укреплять магические барьеры вокруг за́мков. У каждого, кто способен заплатить, в доме есть свет и горячая вода, на кристаллах работают заводы и фабрики.

Но с каждым разом маги забирают всё больше, а цена за кристаллы растёт день ото дня, и простым магическим существам приходится всё хуже.

– Уходим, – коротко бросил Алексис, убирая добычу в заплечный мешок.

Я только согласно кивнула, подскочила к дракону и быстро сдёрнула крепления, освобождая его от упряжи и ремней.

Огромное животное встряхнуло крыльями, разминая затёкшие мышцы, а затем резко оттолкнулось от земли и тяжело взмыло в воздух.

Глава 3

Рита

Оторвав взгляд от экрана монитора, я зевнула и размяла затёкшие плечи, а потом взглянула на часы и присвистнула. Ого! Половина второго. Мне давно пора видеть седьмой сон, а то на утро, не дай боже́, просплю, и злой дядюшка Глеб сделает мне «чичи́-тата́».

Так и представила себе, как этот непробиваемый ледокол сканирует меня своим заиндевевшим взглядом, а потом с совершенно серьёзным выражением лица клеит на лоб стикер с надписью «Злостный опоздун» и запрещает его снимать до самого вечера.

Хохотнула. Ну да, с него станется.

Загрузила готовую главу на сайт, заглянула на минутку в блог, посмотрела комменты, пожелала подписчикам приятной, а главное, неспокойной ночи, проверила будильник (на всякий случай, опять-таки, не дай боже) и с чистой совестью легла спать.

Утром под монотонное гудение будильника с трудом оторвала голову от подушки и, едва продрав глаза, проча́пала в ванную, а потом на кухню. Влила в себя полную кружку крепкого кофе, и только тогда почувствовала себя более-менее человеком.

Сколько раз давала себе слово не засиживаться дольше двенадцати, но любой творец со мной согласится – лови волну, пока прёт. А меня вчера явно пёрло, как и всякий раз после общения с начбезом. Такой драйв от нашего противостояния порой пробирает, что только успевай ловить мысли за хвост и выливать их на бумагу.

Быстренько собралась на работу, добежала до остановки и села в подъехавшую маршрутку, про себя злорадно хихикая, что Разумовскому сегодня обломится отчитать меня за опоздание. Не в этот раз, дядюшка Глеб, не в этот раз!

Я уже мысленно потирала руки, предвкушая увидеть его недовольную физиономию… Но кто же знал, что у небес на меня другие планы? На внезапно сломавшуюся маршрутку я не рассчитывала.

Проклиная всё на свете, наряду с другими спешащими на работу пассажирами вылезла из маршрутки и помчалась к ближайшей остановке.

Осенний ветер был настолько холодным и промозглым, что продувал меня насквозь, хозяйничая под одеждой как у себя дома. Я так замёрзла, что в обмен на тёплый плед и чашку чая уже была готова заключить сделку с любым потусторонним существом.

Но раз уж с утра не повезло, сложно ожидать везения и в дальнейшем – потенциальных пассажиров по моему маршруту было так много, что я просто не смогла влезть в следующую маршрутку и продолжила дальше плясать на остановке, представляя, какие кары посыпятся на мою голову за опоздание. Если к этому моменту я, конечно, не свалюсь прямо здесь вконец обледеневшей сосулькой.

И тут к остановке подъехала машина. Дорогая, чёрная, явно не из массового сегмента. Водительское окно открылось, и я поняла, что плохой день начался гораздо раньше, чем предполагалось, потому что начбез, а за рулём был именно он, просканировал меня холодным пристальным взглядом и совершенно спокойным, но не предвещающим ничего хорошего, тоном произнёс:

– Маргарита Андреевна, почему Вы ещё не на работе? Я, кажется, просил не опаздывать.

Насмерть околевшая и уже потерявшая надежду приехать на работу вовремя, я только скрипнула зубами. Не было вообще никакого настроения вступать в полемику с этим совершенно невозможным мужчиной.

Он молчал, сверля меня взглядом, и всё ещё ждал ответа. В воздухе повисло напряжение – но не того сорта, от которого приятно мураши́т по коже, а того, от которого хочется рычать.

Ну уж нет, молчание – его метод, а у меня другие приёмы. Не хотелось развлекать рядом стоящих и таких же трясущихся от холода людей, но ведь сам же вынудил…

– А что, незаметно, что я уже в пути? – процедила сквозь зубы. – Всеми фибрами души стремлюсь поскорее оказаться на своём рабочем месте, но, видимо, именно сегодня к нам прибыл терминатор и устроил восстание машин. А потому, в преддверии конца света, возможно, я имею право хоть на какую-то поблажку в виде совсем малюсенького опоздания?

Хотела гордо отвернуться, но организм меня подвёл – зубы сами собой застучали, а по телу прошла неконтролируемая дрожь.

Чёрт.

Как назло, Разумовский не отвёл взгляда, и я практически увидела, как он фиксирует мой жалкий вид где-то в своей СБ-шной картотеке.

Ну да, хорошо умничать, когда твой начальственный зад доставляется до работы со всем комфортом, а не мёрзнет на остановке, едва прикрытый тонкой демисезонной курточкой, не рассчитанной на долгие прогулки по улице.

И тут небо сверзлось на землю, иначе я этот феномен объяснить не могу, но из большой презентабельной тачки вдруг донеслось:

– Садитесь в машину. Не намерен, если заболеете, лицезреть на Вашем лице вселенскую скорбь и муки ада.

Голос мужчины не оставлял места для возражений.

Негнущимися пальцами сильнее сжала сумку, подобрала с асфальта грохнувшуюся туда челюсть, подняла глаза и поймала на себе его взгляд. Не такой, каким он сверлит меня, когда ищет ворованную канцелярию, а другой. Сочувствующий, что ли?.. Да ладно?! Он так умеет?!

Я открыла рот, собираясь съязвить, но мой мучитель только чуть склонил голову, снова пронзив знакомым холодом, мол, «быстрее, у меня нет времени ждать», и меня отпустило: показалось. Не умеет он сочувствовать.

Я бросила взгляд на его машину – уютный салон, тепло, отсутствие ледяного ветра… Проклятая дилемма: гордость или тёплые ноги? Ну почему такие решения приходится принимать с утра?

Вздохнув, я тряхнула головой, обошла машину и взялась за дверную ручку. Но пальцы, окоченевшие от холода, отказывались повиноваться. Я дёрнула раз, другой – бесполезно. Тёплый и уютный салон не желал принимать меня в своё нутро́.

Наблюдающий за моими жалкими попытками мужчина только покачал головой, потянулся к двери и ловко открыл её изнутри.

– Садитесь уже, – сказал он, чуть понизив голос.

Я втиснулась в тёплый салон, зябко поёжилась и непослушными руками захлопнула за собой дверь.

– Спасибо, – выдавила из себя.

Хоть мы и собачимся всё время, но какую-то благодарность я всё-таки в этот миг испытала. Разумовский мог совершенно спокойно оставить меня дальше мёрзнуть на остановке, чтобы потом иметь возможность содрать три шкуры за неминуемое опоздание. Но вот же ж, пожалел!

– Пристегнитесь, – вздохнул СБ-шник, явно теряя терпение.

Я покосилась на ремень безопасности и попыталась ухватить его, но пальцы настолько замёрзли, что он от меня всё время ускользал.

Разумовский едва слышно и даже почти беззлобно хмыкнул, без лишних слов перегнулся через меня и перехватил ремень.

Тёплое дыхание на миг обожгло щёку, а каменная грудь коснулась моей. Тело моментально напряглось, мозг услужливо завис. Громада-ледокол находился сейчас намного ближе, чем когда нависал в фойе, требуя сдать все явки и пароли. И пах просто божественно. Я сглотнула, стараясь не подавиться слюной.

Не заметив моей реакции, мужчина совершенно спокойно вытянул ремень, защёлкнул замок и отстранился.

– Всё, – коротко бросил он и плавно вывел машину на полосу.

Всю оставшуюся дорогу мы молчали.

Я старательно смотрела в боковое окно, разглядывая попадающиеся рекламы в витринах магазинов, но ощущение недавней близости извечного оппонента всё ещё держало в плену.

В какой-то момент я почувствовала, что под попой стало гораздо теплее.

Удивлённо скосила глаза на мужчину: он включил мне подогрев сидений? Удивительная забота от такого ледяного и безэмоционального человека.

Когда машина остановилась у центрального входа, Разумовский даже не посмотрел на меня.

– Выходите. Надеюсь, хоть отсюда не опоздаете, – холодным тоном произнёс он.

Я открыла дверь, выбралась наружу и, прежде чем захлопнуть её, украдкой бросила взгляд в салон. Мужчина вопросительно приподнял бровь, а я ещё раз пробормотала: «Спасибо».

Он отреагировал в своём излюбленном стиле – никак, сразу убив все неясные симпатии, какие только смогли возникнуть за этот короткий период времени.

Я сделала шаг назад, и машина тут же сорвалась с места, свернула в сторону и скрылась за поворотом, направляясь к подземной парковке.

Я выдохнула и наконец позволила себе расслабиться.

Ну и утро.

День прошёл в привычной рутине. Работа, офисные задачи, пара споров с коллегами по поводу мелочей, которые абсолютно не имели значения, но как-то умудрились вызвать бурю эмоций.

И больше никаких эксцессов, никаких сюрпризов.

В общем, это мог быть один из множества скучных дней, если бы не одно «но» – странное ощущение, которое я никак не могла отогнать, и мои мысли, постоянно вертящиеся вокруг утренней сцены с начбезом.

Этот взгляд, когда он смотрел на меня на остановке и момент, когда его дыхание чуть не обожгло мою кожу. Трудно поверить, но я реально чувствовала себя странно, как будто бы он оставил какой-то след в моей голове, который никак не стирался.

Такое не должно было происходить. Разумовский и я – это две параллельные прямые, которые никогда не пересекаются. Мы – антиподы. Он – строгий, суровый, безэмоциональный и всегда на высоте. Я – нервная, неугомонная, всегда старающаяся выкрутиться из любой ситуации. Мы как две стороны одной монеты. И я совершенно точно не ожидала, что монета вдруг может стать на ребро. Или даже, как в том анекдоте про алкоголика, который бросит пить, только когда подброшенная монета зависнет в воздухе. Так вот, моя монета зависла в воздухе!

Спускаясь вечером в лифте, я почему-то чувствовала непонятное напряжение в теле. Мандраж. Как будто всё предсказуемое, обычное, уже позади, а впереди – встреча с тем, кто снова перевернёт мой мир вверх тормашками. Странно, но я вдруг ощутила, что, возможно, хочу столкнуться с ним в фойе и увидеть его нечитаемый взгляд, когда он потребует мою сумку на проверку.

Я не могла понять, почему думала об этом? Почему мандражировала в предвкушении? Ведь мы так часто с ним спорили, что иногда я так и вовсе уставала от его вечных упрёков и надменности.

Наверное, просто в обеденное время нужно обедать, а не морочить себе голову и чиркать в блокнот очередные идеи по развитию сюжета книги.

Придя к этому абсолютно нелогичному выводу, я вышла в фойе и…

Что, думаете, у входа стоял начбез собственной персоной?

Ага, фигушки. Не было его.

К моему горькому разочарованию. Как ни странно.

Глава 4

Марго

Далеко от дороги мы не ушли.

Где-то вдалеке ещё слышались испуганные крики крестьян, а лес уже снова жил своей жизнью – солнечные лучи пробивались сквозь густые кроны, золотыми бликами играя в зелени листвы, и звонкие трели птиц сливались в живую симфонию.

Казалось бы, работа сделана, но Алексис вдруг снова напрягся.

Я сразу заметила, как изменилось его лицо: взгляд стал цепким, радужки из фиолетовых превратились практически в чёрные, а тело на мгновение окаменело.

В следующий миг он сорвался с места и исчез в зарослях.

– Что там?! – я бросилась следом, уклоняясь от цепких ветвей чердана, норовивших ударить по лицу и зацепиться за одежду.

Пробежав около сотни шагов вглубь леса, эльф резко остановился и посмотрел под ноги, а потом выхватил из-за плеча лук, натянул тетиву и начал озираться, внимательно вглядываясь в лесную чащобу.

Я подбежала к нему и поражённо замерла.

У его ног лежала малышка-фейри.

Размером с кулачок, она сломанной куклой распласталась на листе ло́пуса – местного травянистого растения с большими широкими листьями, похожими на человеческие ладони. Белёсые крылышки малышки дрожали, будто от холода, а крошечные пальчики слабо сжимались, пытаясь поймать воздух.

Я опустилась на колени и осторожно взяла её в ладони.

Слабо застонав, фейри приоткрыла глаза, едва слышно пролепетала:

– Помо…гите… – и тут же отключилась.

– Как она сюда попала? – пробормотал Алексис, на мгновение повернувшись ко мне. В глазах моего эльфа метались тревога и насторожённость.

– Сейчас не время для вопросов, – я стиснула зубы. – Сначала нужно ей помочь.

Если малышка-фейри ранена, её можно попытаться спасти. Намного хуже, если её фея погибла. Для фейри это тоже означает верную смерть, ведь они – элементали фей. Когда фея рождается на свет, у неё тут же появлялась фейри. И если фея в случае смерти своей маленькой спутницы может жить дальше, пусть уже и без возможности творить магию, то фейри – нет. Без своей феи малышка теряет нить, связывающую её с этим миром. С каждым днём она тускнеет, становясь всё прозрачней, пока однажды не исчезает, бесследно растворившись в воздухе.

Маленькое тельце едва ощутимо вздрогнуло в моих руках и снова затихло.

– Надо спешить, – я бережно положила малышку-элементаль в боковой кисет и тронула Алексиса за руку. – Нам нужно срочно возвращаться в лагерь.

– Это… странно. Поблизости никого нет. Во всяком случае, я никого не слышу, – пробормотал эльф, убирая оружие и задумчиво хмурясь.

– Лекс… – я ласково погладила его по плечу.

Он вздохнул, но спорить не стал.

Мы сорвались с места, и вскоре уже мчались через лес, прыгая через корни и мелькая между стволами деревьев едва ощутимыми тенями. Там, где можно было перемещаться с помощью лиан, эльф привычно ловко обхватывал меня за талию, и мы летели между деревьями быстрее ветра.

Ветка хлестнула меня по щеке, рассекая кожу, но сейчас было не до таких мелочей.

Когда мы появились на поляне, в лагере уже вовсю кипела жизнь.

– Почему так долго?!

– Всё в порядке?!

– Как вы сходили?!

– Это был обоз?!

– Почему нас не взяли?!

Орлиа́н и Дра́ксис, братья-близнецы, голубоглазые и беловолосые эльфы, отчаянные и бесстрашные воины, оторвались от сборов палаток и бросились к нам, наперебой засыпая вопросами.

– Пожалуйста, всё потом! – выдохнула я на бегу, даже не замедляя шаг.

В груди жгло тревогой. Я боялась не успеть, поэтому сразу рванула к палатке Вери́ны. Только она, одна из трёх фей, обладала магией исцеления.

Ка́рма, водная фея, могла призвать дождь или заставить из-под земли пробиться родник. А Нади́на, фея земли, в результате войны лишилась фейри и потеряла свои магические способности.

– Где А́стрис и Шала́й? – услышала за спиной голос Алексиса.

– Ещё не вернулись из разведки, – ответил один из братьев. – Хотят проверить дорогу в сторону столицы.

– Вряд ли это хорошая…

Я нырнула в палатку, и голоса стихли.

– Верина! – выдохнула я, увидев целительницу, собирающую вещи в дорожный мешок.

Женщина подняла голову, и её золотистые крылья чуть дрогнули, уловив моё волнение, а малышка Ве́та тоненько испуганно пискнула, едва не свалившись с плеча своей феи.

– Помоги.

Я сунула руку в кисет, а потом раскрыла ладонь, и хрупкое тельце фейри соскользнуло на застеленное тонким одеялом ложе.

Малышка была неподвижна, её крошечные крылышки начали тускнеть.

Верина тут же опустилась рядом, её лицо стало напряжённым.

– Что с ней?

– Не знаю. Мы нашли её в лесу. Одну… – голос предательски дрогнул, и я сжала губы, стараясь взять себя в руки. – Алексис считает, что это странно… Но мы же не можем бросить её вот так…

Фея молча протянула ладонь над хрупким телом малышки. В полумраке палатки её пальцы мягко засветились золотым сиянием, и тонкие лучи медленно потянулись к фейри, окутав её лёгким мерцанием.

Я затаила дыхание, наблюдая за тем, как целительница сканирует повреждения и хмурится, покусывая губу.

Малышка Вета затрепетала полупрозрачными крылышками и закрыла глаза. Между ней и Вериной пробежали тонкие нити энергии – крошечная элементаль делилась своими силами с хозяйкой.

– Её фея жива, – наконец произнесла Верина, убирая руку.

Я с облегчением выдохнула.

Нити подпитки исчезли, и Вета устало зевнула. Её крошечное тельце дрогнуло, когда она свернулась клубочком на плече целительницы, словно маленький зверёк уткнувшись в её шею. Фейри не нужна энергия из источника жизни, они черпают её из окружающего пространства и солнечного света, из которого они сами сотканы. Они делятся своей энергией с хозяином, когда тому не хватает собственных сил. Но потом им требуется время на то, чтобы восполнить потраченный ресурс. А быстрей всего энергия восстанавливается, когда они спят. Через пару-тройку часов малышка Вета проснётся и снова будет бодра и весела.

Верина мягко погладила помощницу кончиками пальцев, а я снова посмотрела на нашу нечаянную находку и прошептала:

– Значит… малышка ранена?

– Да, – кивнула женщина. – Я подлечу её, но ты же понимаешь, что вдали от своей феи она вряд ли долго протянет…

Она на мгновение замолчала, покосилась на свою собственную элементаль, свернувшуюся на плече, и едва слышно, почти одними губами, прошептала:

– И знаешь, Алексис прав. Это действительно странно. Где её фея, раз она жива? И как малышка попала так далеко в лес одна?

Слова кольнули, заставив внутренности неприятно сжаться. Я стиснула кулаки.

– Её могли выкрасть. Или она потерялась, – упрямо прошептала я, глядя Верине прямо в глаза. – Мы всё узнаем, когда она придёт в себя.

Во взгляде феи мелькнула тень сомнения, но она ничего не сказала.

– Марго, Верина, время не терпит. Нужно срочно собираться. Скоро вернутся разведчики, – в палатку заглянул Алексис.

Он внимательно посмотрел на нас, а потом задержал взгляд на фейри. Стараясь не терять время, я быстро и кратко пересказала слова Верины.

Алексис едва заметно нахмурился.

– Разберёмся, когда она придёт в себя, – повторил он мои слова.

Я уже собралась уходить, но Верина быстро коснулась моей щеки. Я ощутила тепло, когда в меня полилась её магия.

– Не стоит тратить энергию, – нахмурилась я, зная, как нелегко приходится моим друзьям в последнее время.

– Шрамы украшают только мужчин, – улыбнулась она и убрала руку, а я провела пальцами по исцелённой щеке.

– Спасибо.

Целительница подала мне маленькую коробочку. Бережно уложив туда раненую фейри, я вышла из палатки. Алексис шагнул следом, не позволив мне уйти далеко. Его рука обвила мою талию, притягивая к себе, а губы легко коснулись виска.

– Марго, – прошептал он, – почему мне так неспокойно? Мне кажется, я что-то не беру в расчёт.

– Мы просто сейчас на нервах, – я развернулась и уткнулась носом эльфу в грудь, не давая почувствовать, что мне тоже не хватает уверенности. – Всё в порядке.

Его ладонь прошлась по моим волосам, но он ничего не ответил.

– Алексис, Марго, – нетерпеливо окликнул Орлиан и подозвал моего эльфа взмахом руки, – у нас всего полчаса.

Я кивнула, выскользнула из теплых объятий и побежала к костру.

Положив коробку с фейри на поваленное дерево, почти бегом отправилась собирать свою палатку.

Наши братья-близнецы уже практически всё собрали и теперь вместе с Алексисом достали из рюкзака один из кристаллов. Магическим существам следовало напитаться энергией, потому что последний раз кристаллы попали к нам в руки несколько лунных фаз назад, и силы моих друзей подходили к концу.

Понимание того, что на сборы оставалось мало времени, не добавляло спокойствия. Крестьяне могли уже добежать до ближайшей деревни и отправить послание принцу. Это означало, что на данном отрезке дороги нам больше делать нечего. Здесь нас либо могли ждать, устроив засаду, либо, как бывало уже несколько раз, по нашему следу могли отправить ищеек – сильнейших магов королевства. Причём сильнейшими они были не только в магическом плане, но и в физическом. Не так давно, в последнюю такую встречу, мы потеряли Да́риана и За́рна, самоотверженно оставшихся прикрывать наш отход.

Вернувшиеся разведчики появились на поляне стремительно, почти беззвучно. Высокие и гибкие, с острыми чертами лиц, они казались существами вне времени. Темноволосому и синеглазому Астрису было уже сто шестьдесят один, а кареглазому брюнету Шалаю – сто семьдесят три. Но, глядя на них, невозможно было сказать, что их жизненный путь близится к завершению.

Эльфы и феи, а с ними и фейри, – единственные из магических существ, кто мог похвастаться долголетием. Люди, орки, тролли и даже маги редко доживали до восьмидесяти.

Я была самой младшей в отряде – не так давно мне исполнилось двадцать два. Алексису было шестьдесят шесть – самый рассвет сил, близнецам – двадцать семь, по меркам эльфов они только вышли из подросткового возраста. Карме – девяносто три, а Верине – сто семнадцать. Да и Надина, занимавшаяся готовкой и стиркой, казалась совсем молодой, хотя её возраст давно перевалил за сотню.

Надина уже организовала для нас нехитрый завтрак. Горячая похлёбка и свежий хлеб – еда была простой, но сытной. Все спешили, расслабление было смерти подобно.

– Что слышно? – спросила я, отставляя пустую миску.

Астрис и Шалай переглянулись.

– Тишина, – коротко бросил Астрис. – Со стороны столицы нет никаких шевелений. Даже патрулей на дорогах стало меньше.

– Возможно, у нас появился шанс действовать смелее, – задумчиво сказала я.

– Мы могли бы перебраться ближе к столице. Это позволит чаще портить кровь Эдариуну, совершая налёты на обозы, – Шалай зло сверкнул глазами. Ему было, за что мстить принцу – в этой войне погибла вся его семья.

Я кивнула и почувствовала, как рядом напрягся Алексис. Его лицо осталось непроницаемым, но в глазах мелькнуло беспокойство.

– Это плохая идея, – тихо, но твёрдо сказал он. – Нам нужно углубиться в лес и залечь на дно. По крайней мере, на пару лунных фаз. Кристаллы у нас теперь есть, можем себе это позволить.

Я сжала губы.

– Мы не знаем, что будет с малышкой-фейри. Если в городе стало спокойнее, это наш шанс найти её фею.

Спор разгорелся мгновенно. Алексис пытался убедить нас не рисковать, но близнецы, Надина и Карма встали на сторону разведчиков. Верина молчала, но я видела, как она внимательно наблюдает за Алексисом. Похоже, её тревога совпадала с его, но она не высказывала её вслух.

Наконец, Алексис скрипнул зубами и резко кивнул.

– Делайте, как хотите, – процедил он, – но я не разделяю вашей уверенности.

Он встал и направился к центру поляны.

Кристалл, подготовленный для передачи энергии, мягко светился, призывая коснуться, а запирающая руна едва сдерживала его силу. Он до краёв был наполнен энергией, ждущей, когда её выпустят из плена.

Мы встали вокруг кристалла, образовав живой круг.

Я достала из-за пояса светлый порошок, посыпала его на руну и прошептала короткое заклинание. Это мог сделать любой из нас, но у остальных от волнения дрожали руки. Они сильно истощились за последнее время, поэтому я решила сделать это сама.

Когда руна погасла, семь пар рук коснулись кристалла. Семь золотых потоков энергии потекли к тем, кто нуждался в силе. Семь… Потому что Надине восполнение магии не требовалось. Фея без фейри – всего лишь человек с крыльями, обречённый на долгие годы беспросветной серой жизни.

Но она всё равно стояла в нашем круге, потому что мы все – одна семья.

Мы наблюдали, как светлели лица семерых наших друзей, а в глазах появлялся прежний блеск жизни. Надина тихо плакала, глотая слёзы и скорбя о своей фейри и утраченной силе.

Когда кристалл иссяк, эльфы и феи отступили назад и вздохнули, как голодные, наконец получившие пищу.

– Готовы? – негромко спросил Алексис.

Мы кивнули, закинули за плечи рюкзаки и двинулись к краю поляны.

Карма, оставшись в центре, опустилась на колени и положила ладони на землю. Тонкие бледно-голубые лучи сорвались с её пальцев, магия потекла в почву, и вскоре оттуда вырвался родник. Вода залила поляну, смывая все следы нашего пребывания. Она аккуратно обтекала фею, а маленькая элементаль на её плече звонко смеялась, радостно трепеща крылышками.

Когда работа была завершена, Карма подошла к нам, снова приложила ладони к земле, и вода начала исчезать, впитываясь в почву.

Мы последний раз оглядели поляну. Уже через час солнце высушит траву, и никто не сможет сказать, что здесь когда-то был лагерь.

Быстро и бесшумно наш отряд двинулся в лес, направляясь к столице.

Алексис, Шалай и Астрис – впереди, затем женщины. Орлиан и Драксис замыкали шествие.

Я легонько погладила коробку, в которой всё ещё без сознания лежала найденная фейри.

– Не бойся, малышка, – прошептала я. – Мы тебе поможем.

Глава 5

Рита

Как я уже успела убедиться, сегодня был не мой день. Промучившись несколько часов над текстом, я едва ли написала половину главы.

Перечитала и поморщилась.

Текст абсолютно не звучал, а слова и действия героев были какими-то сухими, будто я пишу не художественный роман, а заполняю данные для Википедии.

Я устало потёрла виски.

– Глеб Сергеевич, кажется, Вы – моя муза! – хохотнув, я откинулась на подушку и закрыла глаза.

В голове сама собой возникла картинка, как я подхожу к грозному начбезу и с невинной улыбочкой прошу обыскивать меня почаще.

Интересно, что он сделает?

Повесит объявление «Физический досмотр по записи»? Внесёт данную услугу в список корпоративных? Или просто выдаст мне персональный сканер, чтобы я сама себя проверяла перед выходом? Как говорится, не здоровья ради, а фантазии для.

Я невольно фыркнула.

Нет, ну правда, почему он так засел у меня в голове? Это же ненормально. С чего бы этот строгий и холодный Разумовский вдруг стал появляться в моих мыслях чаще, чем мои собственные персонажи?

Я потянулась, разминая затёкшие мышцы, закрыла ноутбук и решила – хватит, на сегодня с меня довольно. Завтра попробую дописать главу. Может, тогда голова не будет забита этими странными мыслями, и текст пойдёт легче.

Выключив настольную лампу, я легла и накрылась одеялом. Завтра рано вставать, а я всё продолжала пялиться в темноту комнаты и размышлять о… о НЁМ.

Протянув руку, подхватила с тумбочки телефон.

«Будильник сработает через пять часов сорок семь минут», – выдал дисплей.

Прекрасно. Утром в очередной раз полюбуюсь в зеркале на своё помятое лицо и пойду на работу, где привычно буду проходить «таможенный контроль» у Разумовского.

За окном всё сильнее завывал ветер, неистово раскачивая макушки деревьев. Погода, и без того в последнее время не радующая нас теплом, обещала окончательно испортиться.

Закутавшись в одеяло по самую макушку, я закрыла глаза и попыталась очистить голову от посторонних мыслей.

Но они сами пришли ко мне.

…Я стояла посреди каменной залы, высокие арочные окна пропускали свет полной луны. Стены были увешаны гобеленами с изображением битв, а в воздухе витал слабый запах пергамента и чего-то пряного.

Я сразу поняла – это не моя реальность.

Опустив голову, оглядела себя. Тёмно-зелёная рубашка из плотной ткани, поверх – длинный, слегка приталенный суконный камзол с кожаными ремешками, плотные штаны, облегающие ноги как вторая кожа, а потому не сковывающие движения, и удобные сапоги с высоким голенищем. Как довершение образа на поясе в ножнах висел клинок, а за спиной – лук и колчан со стрелами.

Я была одета как Марго.

Нет, всё было гораздо хуже.

Я была Марго.

Почти незаметное движение на другом конце залы заставило меня поднять голову.

Там стоял ОН.

Разумовский.

Но не в своём обычном офисном костюме.

На нём была длинная чёрная мантия, застёгнутая на тяжёлую металлическую пряжку. Вдоль рукавов и по воротнику серебрилась изящная вышивка. Ткань мерцала в полумраке, словно впитывая свет и создавая вокруг мужчины неясную тень.

Под мантией виднелась рубашка глубокого чёрного цвета, такие же чёрные брюки подпоясаны широким ремнём с серебряными пластинами. На запястьях – браслеты, покрытые тонкими, переплетающимися узорами, напоминающими магические руны. Да нет, это и были руны!

Мужчина выглядел так, будто мог одним движением руки остановить время или заставить солнце вставать на западе и садиться на востоке.

– Ну что, Марго, опять ты прячешь скрепки за голенищем? – внезапно насмешливо спросил он, и его голос гулким эхом отразился от высокого сводчатого потолка.

Я открыла рот, чтобы ответить что-то язвительное, но он шагнул ближе и усмехнулся.

– Плохая девочка.

Сердце ударило где-то в горле.

Я неосознанно сделала шаг назад, а он протянул руку, и воздух вдруг завибрировал… Ладонь мужчины окутал яркий серебристый свет, и через мгновение в меня полетел фаербол.

Я не успела увернуться, почувствовав, как лицо обжигают горячие искры и… резко проснулась.

Сердце стучало так, будто я пробежала марафон.

– Что за бред… – пробормотала, садясь на кровати и откидывая прилипшие ко лбу пряди.

Рука рефлекторно коснулась лица, будто проверяя, достиг ли магический шар своей цели.

– Даже ночью от тебя покоя нет! – пробормотала с досадой и, откинув одеяло, отправилась на кухню.

Умывшись и выпив стакан холодной воды, вернулась в спальню, но уснуть не смогла.

В голове внезапно возникла идея.

Сон был, конечно, странным, но одно мне вдруг стало кристально ясно: если кто-то и должен стать прообразом моего главного антигероя, то это он.

Глеб Сергеевич Разумовский.

Суровый, властный, вечно придирающийся ко мне… Да он же идеален!

Я включила ноутбук и начала быстро печатать.

В книге я уже вплотную подошла к моменту, когда в ней должен был появиться новый герой, точнее антигерой – сильный, зловещий, с железным контролем над всем и вся.

Я продумывала его образ уже несколько дней, но он никак не формировался полностью. Мне как будто чего-то постоянно не хватало. И вот – сказочная удача! – даже ничего выдумывать не надо, просто вспоминай Разумовского и переноси его образ на персонаж.

Ищейка. Самый сильный, беспринципный, суровый, беспощадный и жестокий архимаг королевства. Менталист, внушающий трепет и внедряющий в сознание других свои желания.

И да, он точно будет носить чёрный плащ с изящной серебряной вышивкой.

Я писала до самого утра. Пальцы бешеными блохами скакали по клавиатуре, идеи рвались на передовую, обгоняя друг друга, и даже иногда приходилось хватать телефон и записывать их голосовыми, чтобы не забыть. Мозг кипел не хуже зелья в котелке у хорошей ведьмы.

И только когда за окном забрезжил рассвет, я осознала, что так и не легла спать.

– Вот это я, конечно, гений, – пробормотала, закрывая ноутбук.

Гений, который весь день будет выглядеть как оживший мертвец.

Я встала, потянулась, и только тогда почувствовала, что спина ноет, шея затекла, а глаза будто натёрли наждачкой. Оттащив своё тело в ванную, я вяло почистила зубы и умылась.

Но это не спасло.

Из зеркала на меня смотрела женщина, прошедшая через все круги ада. Ну или через одно посещение ночного клуба.

Красные воспалённые глаза, тёмные круги под ними – боже, они же глубже, чем кратеры на Луне.

Я покачала головой.

– Ну всё, Разумовский, теперь ты будешь не только обыскивать меня на выходе, но и обнюхивать на входе.

Издав короткий смешок, я решила немного поколдовать с косметикой. Но, если зеркало меня не обманывало, лучше не стало.

– Алкоголик в гробу выглядит краше, – мрачно вынесла окончательный вердикт и махнула рукой.

Времени на сборы оставалось совсем мало – работа сама себя не прогуляет.

Натянув куртку и схватив сумочку, я пулей вылетела из квартиры, надеясь успеть на маршрутку. Потому что если опоздаю, утро начнётся с особо пристального досмотра со стороны Глеба Сергеевича.

Возможно даже, получу фаерболом в лоб.

Но, как оказалось, сегодня можно было не приводить «покойницу» в благопристойный для прощания вид и без угрызений совести опаздывать, хоть десять раз курсируя мимо ошарашенного охранника на вход и выход, потому что ледокол «Разумовский» в фойе так и не появился.

День прошёл по заезженному сценарию: селекторное совещание по итогам недели, взбучка от главбуха за не вовремя сданные отчёты, бесконечные цифры, сводки и попытки разгадать, куда же исчез мой персональный мучитель. Пара минуток на безмятежные сплетни с коллегами и…

О, обед – моя единственная отрада в серых бухгалтерских буднях, во время которого под размеренное жевание макарон с сосиской я придумала пару новых эпизодов для книги.

А дальше – снова цифры и сводки, и странное недоумение от загадочного исчезновения начальника службы безопасности.

И вот уже пять вечера, и я свободна до понедельника.

Прощай, скучная бухгалтерия!

Здравствуй, мой фэнтезийный мир!

Спускаясь в лифте, я с тайной надеждой мечтала о встрече с прототипом своего антигероя. Даже на всякий случай сунула в сумочку карандаш и ластик – не потому что собиралась воровать, конечно. В понедельник верну. Но если Разумовский – моя муза, то мне срочно нужна была дозарядка на все выходные.

Но надеждам не суждено было сбыться.

Фойе всё так же зияло отсутствием РГС – ручной гранаты самонаводящейся (он же Режимный Грозный Смотритель, он же Раздражающий Грозный Страж и далее по списку).

Ну вот…

Ни тебе холодного пристального взгляда, ни язвительных комментариев, ни привычного громобойного: «Сумку!»

– Предатель, – пробормотала я, выходя на улицу.

На улице было не ах. Холодный ветер прожигал насквозь, и ещё, кажется, на все выходные грозил зарядить мелкий противный дождик.

Вошедший в последнее время в привычку недосып не улучшал настроение и начинал пробивать на странные эмоции.

– Вот ты ж гад… редкостный, – сказала, подняв лицо к затянутому свинцовыми тучами небу. Вот только к небу моя фраза никакого отношения не имела, а касалась кое-кого другого.

Я шмыгнула носом и, пока шла к остановке, напряжённо размышляла.

Разумовский на моей памяти вообще ни разу не брал отгулы, не болел и иногда казалось, вообще был не человеком, а неутомимой машиной, питающейся исключительно моими мучениями.

А тут исчез.

Без предупреждений.

Без прощальных фраз.

Без унизительного шмона на предмет «понабрала ли я ещё ручек в закрома».

Может, он весь день спокойно сидит в своём кабинете, а я действительно переоценила его страсть к бюрократическому террору?

Я нахмурилась и плотнее закуталась в тонкую куртку. Что-то было не так.

В груди не жгло от злости, в мыслях не пульсировало обиженное «да кто он вообще такой?!», не было привычного выброса адреналина от словесной перепалки в фойе и поединка взглядами насмерть. Я не закатывала глаза, не вспыхивала, не фыркала раздражённо и не уходила, пыхча от негодования как выкипающий чайник.

И это было… странно.

Стоп.

Мне что, этого не хватало?

Я ускорила шаг. Нет, бред. Просто привычка. Как зубная боль: сначала она тебя долго мучает, а когда проходит, первое время ощущается слишком резкая пустота, будто её даже не хватает.

Я вдруг подумала, что именно благодаря Разумовскому я хоть как-то просыпалась по утрам. И даже почти никогда не опаздывала. Он действовал на меня как чашка крепкого кофе – бодрил, бесил, но зато помогал сбросить весь накопленный за день негатив.

Сев в подошедший автобус, я достала из сумочки злополучный карандаш и начала машинально крутить его в пальцах. Неужели все выходные придётся работать без вдохновения?

Эх, куда же ты запропастился, мой кареглазый архимаг?

Глава 6

Марго

Три дня пути, и вот мы уже на новом месте.

Опасаясь, что маги смогут обнаружить нас с воздуха, облетая границы леса на драконах, в этот раз поляну не искали, разбив палатки в тени густых крон деревьев.

Алексис по-прежнему считал идею настолько приблизиться к столице и нападать на обозы практически под носом у принца слишком безрассудной и опасной.

Но Шалай горел местью, а близнецы так и вовсе всегда были любителями поучаствовать в какой-либо заварушке, поэтому тревогу моего эльфа никто не разделял. Кроме Верины. Но она свои мысли не озвучивала.

И я тоже.

Хотя с каждым днём всё больше впадала в отчаяние, ведь, несмотря на все усилия целительницы, малышка-фейри всё ещё не очнулась.

Я сидела рядом с Вериной, наблюдая, как она вновь протянула ладонь над крошечным телом элементали, пытаясь влить в неё несколько капель силы. На лице целительницы не отражалось ни капли раздражения от бесполезности своих действий, но я знала – её это тревожило не меньше моего.

Внутри меня всё сжималось от беспомощности. Малышка угасала прямо на глазах, а я ничем не могла помочь. Я не спасла свою семью, позволив Эдариуну уничтожить её, а теперь даже не могу спасти жизнь маленькой и беззащитной фейри.

– Почему ничего не получается? Ведь должно было уже подействовать, – прошептала я, сжимая кулаки до побелевших костяшек и прижимая их к груди.

Верина не ответила. Её пальцы слегка дрожали, когда она в последний раз провела рукой над тельцем малышки, но ничего не изменилось. Элементаль оставалась такой же неподвижной. Огонёк её жизни едва мерцал.

Меня внезапно охватил липкий страх. Я резко встала. Так больше продолжаться не могло. Видеть, как умирает фейри, было выше моих сил.

– Нужно что-то делать! – с надрывом вскрикнула я.

– Я делаю, – спокойно сказала Верина. – Но я не самая сильная целительница и в данных условиях могу только продлять её мучения.

– Я знаю, что ты стараешься, но этого мало. Разве нет ещё каких-нибудь способов?

Верина подняла на меня взгляд.

– Если ты найдёшь частички магической пыльцы, можно попробовать вывести её из анабиоза. Но я сомневаюсь, что Алексис тебя отпустит так далеко. Да и вряд ли это поможет. Без своей феи элементаль долго не протянет. Как бы мы ни сделали только хуже.

Её слова не обнадёжили, но я кивнула и тут же выскочила из палатки. Малышка не очнётся без своей феи, а где искать эту фею, мы не знали. Об этом могла нам сказать только фейри, но она не приходила в сознание. Какой-то замкнутый круг, из которого нужно обязательно найти выход.

Магические цветы в Зачарованном лесу не росли, и мне пришлось дойти до его края, чтобы собрать горстку золотистой пыльцы посреди огромного поля, на другом краю которого виднелась человеческая деревня.

Я внимательно следила за небом, ожидая, что в любой момент на горизонте могут появиться патрульные маги на драконах, и даже проверила, не растеряла ли в лесу способность быстро вызывать фаербол. Но нет – магический шар возник моментально, едва я подняла руку и чуть согнула пальцы. Яркий, светящийся, прекрасный – он вызывал такую гамму эмоций… Ностальгию по прошлому…

Магия… Она струилась по сердцу золотистым теплом. В Зачарованном лесу я скучала по этому ощущению.

Погасив шар, я быстро ссыпала магическую пыльцу в мешочек и, затянув завязки, прицепила его к поясу.

Снова взглянув на чистое безоблачное небо, я побежала в сторону леса. Сегодня мне сказочно везло, и под тень деревьев я вернулась никем незамеченной.

Когда я уже возвращалась назад, передо мной внезапно появился Алексис. Эльф был очень зол, буквально взбешён. Его лицо было искажено гневом, а глаза метали молнии.

– Ты с ума сошла, Марго? – прорычал он. – Кто тебе разрешил уходить одной?

Он дёрнул меня за руку и навис сверху. На скулах играли желваки, а челюсти сжались так, что я услышала, как скрипнули зубы. Сердце ускорило ход, в голове панически заметались мысли, но я не могла остановиться. Вскинув голову, я упрямо посмотрела ему в глаза.

– Если я не попытаюсь сделать всё возможное, я себя не прощу, – прошипела в отчаянии.

Эльф поджал губы и ничего не ответил, просто развернулся и, продолжая держать за руку, повёл за собой.

В полном молчании мы вернулись обратно в лагерь, и Алексис вслед за мной вошёл в палатку к целительнице.

Я отдала пыльцу Верине.

Женщина посы́пала её на фейри и снова занесла над ней ладонь. Магия тонкими ручейками потекла к малышке, пыльца заискрилась, а я затаила дыхание.

– Если это не поможет, я сделаю всё от меня возможное, чтобы убедить отряд уйди отсюда.

Алексис сказал это негромко, но по его тону я поняла, что он принял окончательное решение и теперь не отступит.

– Надеюсь, что поможет, – пробормотала я.

Прошло несколько томительных мгновений. И вдруг – слабый вздох.

Я вздрогнула и прижала руки к груди, пытаясь унять отчаянно колотящееся сердце, Алексис напрягся, а маленькая Вета подпрыгнула и радостно пискнула.

Малышка-фейри зашевелилась, её крылышки дрогнули, а потом два янтарных огонька глаз приоткрылись.

– Са́на… – голос был слабым, едва слышным, но он прозвучал для меня как музыка.

Верина облегчённо выдохнула и убрала ладонь, а я аккуратно опустилась на колени и наклонилась к элементали.

– Тебя так зовут?

Она едва заметно кивнула.

– Какое красивое у тебя имя, – улыбнулась я и оглянулась на моего эльфа. – Получилось!

Он молча наблюдал за фейри. Его лицо оставалось непроницаемым, и только сурово сведённые брови говорили о том, что он не разделяет моей радости.

– Где твоя фея, Сана? – мягко спросила я, вновь склоняясь над малышкой.

Элементаль замерла. Её плечики сжались, а маленькие ручки потянулись ко мне.

– В городе… Она… Она в беде… – прошептала кроха и всхлипнула. – Помоги…

– Что случилось? – хриплым голосом спросил Алексис и внезапно подался вперёд. – И если твоя фея в городе, то как ты оказалась в лесу?

Сана перевела испуганный взгляд на эльфа и тяжело сглотнула.

– Маг… Он хотел её себе. Сава́на отказалась. Я пыталась защитить… Но он ударил меня, и я… выпала в окно. А очнулась в лесу, в повозке. Охранник… увидел меня и выбросил… Я попыталась… лететь, но мне было слишком… слишком больно… И я… Не помню…

Малышка побледнела и закрыла глаза, борясь со слабостью, а мои пальцы сжались в кулак.

– Нам нужно её вернуть, – твёрдо сказала я, повернувшись к эльфу.

Алексис долго смотрел на меня, а потом мрачно отрезал:

– Марго, не глупи! Это может быть ловушкой.

Я вспыхнула.

– Никто не знает, что мы здесь. За эти дни мы не напали ни на один обоз, и ничем не выдали себя. Поэтому я могу незаметно пробраться в город.

Эльф схватил меня за запястья и, притянув к себе, прорычал прямо в лицо:

– Я знаю, что маги способны на многое. И то, что патрули вдруг ослабли – это подозрительно. Ты тоже это поймёшь, если хоть на миг перестанешь думать только сердцем.

Я зло прищурилась и выдернула руки.

– Без хозяйки Сана долго не протянет!

Алексис не ответил, только скользнул взглядом по маленькой фейри, отчего та сжалась ещё больше. Из её глаз покатились слёзы.

– Помогите… – снова прошептала она.

Но по выражению лица эльфа я поняла – он не собирается рисковать.

Я стиснула зубы.

Значит, мне придётся пойти в город одной. Малышке нужна помощь, и теперь, когда появился реальный шанс, я не могу всё бросить просто так.

Алексис смотрел на меня слишком пристально. Его проницательный взгляд скользил по моему лицу.

– Выйдем, – вдруг тихо сказал он.

В его голосе больше не было приказа, скорее просьба.

– Я побуду с ней, – поспешно сказала целительница. – Идите.

Я послушно встала и вслед за Алексисом вышла из палатки. Вечерний воздух был свежим, пахло варёными овощами, мясом и дымом – Надина на небольшом костерке готовила ужин.

Алексис молча отвёл меня в сторону, туда, где нас никто не услышит.

– Марго, – он остановился и, повернувшись, обхватил меня за плечи. – Я знаю, что у тебя в голове. Поэтому прошу… не делай глупостей.

Я резко вскинула голову, уже готовая спорить, но он прервал меня, чуть сильнее сжав пальцы. Я чувствовала, как они немного подрагивают. В фиолетовых глазах плескался страх. Не за себя – за меня. За наш маленький отряд. Нашу семью. Всех, кто выжил.

– Ты не понимаешь, насколько это опасно.

– Понимаю! – я сжала кулаки. – Но это не значит, что я буду сидеть и смотреть, как она умирает!

Он устало выдохнул.

– Ты всегда такая упрямая…

Я шагнула вперёд и, не давая ему продолжить, обняла. Просто прижалась к нему, уткнувшись носом в пропахшую лесом и тёплым ветром грудь. На мгновение Алексис застыл, а потом его руки мягко обвились вокруг моей талии.

– Я боюсь за тебя, Марго, – тихо прошептал он.

Я почувствовала, как его губы коснулись моей макушки.

– Ты же знаешь, как я люблю тебя и не хочу потерять.

Я подняла голову и ласково провела пальцами по его щеке. Конечно, я знала.

Эльфы вступают в брак по человеческим меркам достаточно поздно – после пятидесяти лет. Поэтому их выбор партнёра осознанный и окончательный. Алексис уже выбрал однажды. И он любил, как умеют любить только эльфы, – по-настоящему, глубоко, всем своим существом.

Он потерял их. Жену. Двух детей. Они исчезли в той войне, не оставив после себя даже следа.

После такой потери эльф больше не способен полюбить снова. Во всяком случае, не так, как прежде. Но он мог испытывать что-то похожее на любовь – привязанность, нежность.

Я это знала. Но всё равно принимала его слова о любви. Мне нужно было их слышать точно так же, как и ему – говорить. Мы оба потеряли всё. И теперь цеплялись друг за друга, словно за последнюю возможность окончательно не очерстветь в этом жестоком мире.

Я глубоко вдохнула, вбирая в себя тепло его объятий, и прошептала:

– Обещаю, что не буду подвергать свою жизнь опасности.

Алексис чуть отстранился, посмотрел мне в глаза, словно пытаясь прочесть, насколько искренни мои слова. Я видела, что он сомневается – и, наверное, правильно делает.

Но он всё-таки кивнул.

– Хорошо.

После ужина он, Шалай и Астрис ушли на охоту, а я отправилась в палатку, где лежала Сана.

Стоило мне заглянуть внутрь, как сердце сжалось от тревоги. Ещё днём малышка светилась хоть и слабым, но тёплым сиянием. А теперь её крошечное тельце окончательно потускнело, и дыхание едва заметно поднимало грудную клетку.

– Верина! – я повернулась к целительнице, но та лишь тяжело выдохнула.

– Ей нужно быть рядом со своей феей, Марго. Я делаю всё, что могу, но теперь малышка в сознании, и жизненные силы утекают быстрее.

Я сжала зубы. Больше нельзя ждать. Счёт может идти на часы.

Я забрала фейри, вышла из палатки и осмотрелась. Карма и Надина, тихо переговариваясь, занимались ежедневной рутиной на нашей импровизированной кухне. Один из близнецов сегодня нёс вахту, а второй, видимо, спал в палатке перед ночным дежурством.

Я на минуту заглянула в свою палатку, а потом вышла и, беззаботно улыбаясь, подошла к Драксису. Жаль, если ему попадёт, когда Алексис вернётся и обнаружит, что меня нет. Но если всё пройдёт удачно, я отдам Сану фее и успею вернуться ещё до возвращения эльфов.

– Мне нужно в лес. Ненадолго, – пояснила я, когда он кинул удивлённый взгляд на мой заплечный мешок. – Надина просила набрать ягод ви́ртуса. Хочет утром запечь на костре лепёшки, а варенье закончилось. Я видела куст со спелыми ягодами минутах в десяти отсюда.

– Иди. Только недолго, – с радостью согласился этот сладкоежка, и я даже немного устыдилась – несмотря на всё своё бесстрашие, наши близнецы были наивными и доверчивыми как дети.

Уже через минуту я бежала по лесу в сторону города, спрятав крошечную Сану во внутреннем кармане куртки. Оружие пришлось оставить в палатке. Если я нарвусь на патруль, вопросов будет намного больше. В случае чего, остаётся надеяться только на свой боевой опыт и магию.

Город встретил угрюмым спокойствием – не носилась по улицам босоногая детвора, не кричали зазывно лоточники, стараясь до ночи распродать последние пирожки и булочки, не выбегала из кафе весёлая молодёжь.

Я достала из мешка плащ и, закутавшись в него, постаралась слиться со спешащими по своим делам насупленными прохожими. Патрулей действительно было мало – я заметила лишь несколько драконов, неспешно пролетевших высоко над крышами домов. Возможно, Алексис был прав, и это выглядело подозрительно, но я цеплялась за надежду, что мне просто везёт.

Я внимательно осматривала улицы, мимоходом отмечая изменения, произошедшие с тех пор, как была здесь последний раз.

Тогда мы с отцом и братьями приехали на ежегодную торговую ярмарку. Я помнила, как смеялась, катаясь с ними на ледяном катке, который маги сотворили прямо посреди площади.

Несмотря на тёплый осенний день, зачарованный лёд не таял, и мы с другими детьми носились по нему до самого вечера, ели горячие пирожки с творогом и ягодами и запивали их горячим душистым чаем. А когда стемнело, маги подняли в воздух сотни светящихся огоньков, и площадь осветилась мягким золотым светом…

На глаза навернулись слёзы. Как давно это было. И как сильно изменился этот мир.

Я вытащила из кармана Сану и тихо спросила:

– Как найти дом твоей феи?

Кроха устало шевельнулась и дрожащим голосом объяснила, куда идти. Я знала эту улицу. Совсем рядом с торговой площадью. Спрятав фейри обратно под плащ, я ускорила шаг. Скоро совсем стемнеет.

Людей на улицах стало заметно меньше – лишь редкие прохожие, вжав голову в плечи, спешили по своим делам.

Это было плохо.

Одинокая девушка на тёмной улице может привлечь ненужное внимание. И, если патруль остановит меня для проверки документов, их будет ждать огромный сюрприз, а меня – смертельные неприятности.

Но мне повезло: единственный маг, которого я встретила, проехал мимо верхом на драконе и не обратил на меня никакого внимания.

Я быстро добралась до нужного дома – белого, с зелёной крышей, – поднялась на крылечко и постучала.

Прошло несколько мгновений, прежде чем дверь немного приоткрылась. В щёлочку выглянула золотоволосая фея.

– Кто ты? – недоверчиво спросила она.

– Это неважно. Вы Санара? – я сделала паузу, а потом добавила: – Сана сказала, где Вас найти.

Её лицо вдруг изменилось. Я ожидала увидеть радость или хотя бы облегчение, но вместо этого женщина напряглась. Её поведение меня насторожило, но я не успела сделать никаких выводов, потому что она отступила назад и чуть шире открыла дверь.

– Где она?

Я достала из кармана фейри, протянула руку и шагнула вперёд. Фея тихо охнула и аккуратно взяла малышку, которая сразу стала светиться ярче, а потом подняла голову и внезапно шепнула:

– Бегите…

Едва ощутимая тень метнулась из-за двери, а моё сердце пропустило удар.

Алексис был прав. Я попала в ловушку.

В мгновение ока я развернулась, на ходу формируя в ладони фаербол, но ударить не успела. Магический шар осветил тёмный мужской силуэт, и в тот же миг я почувствовала резкий удар в грудь.

Воздух с хрипом вырвался из лёгких.

Я пошатнулась, стараясь удержать фаербол, но конечности обожгло антимагическими плетьми, хлестнувшими по запястьям и сковавшими движения. Пламя в ладони затрещало и угасло. Я дёрнулась, пытаясь рвануть в сторону, но новый удар по затылку сбил меня с ног.

Вспышка острой боли.

Мир завертелся и рухнул в темноту.

Глава 7

Рита

Почти бессонная ночь дала о себе знать.

Редактируя написанное накануне, я упорно клевала носом, утыкалась лбом в ноут и подпрыгивала от звука собственного храпа. Пару раз даже чуть не пустила пузырики.

Ладно, шучу. Не пускала я пузыри и не храпела. Но спать хотелось до невозможности.

Две кружки крепкого чёрного кофе не помогли унять отчаянную зевоту, и даже перспектива пролить горячее на ноутбук меня уже не пугала.

Доведя, наконец, главу до ума, а себя до невменяемого состояния, практически на автомате ткнула в строку «опубликовать» и с чувством выполненного долга завалилась спать.

Разбудил меня настойчивый телефонный звонок.

– Алло… – прохрипела я, зевая и силясь разглядеть, кто это такой бессмертный посмел меня тревожить в законный выходной.

– Ритуся, привет. Ты спишь, что ли?

Голос был смутно знаком.

Приложив нечеловеческие усилия, я распахнула ресницы и посмотрела на экран.

Алёна. Бывшая соседка по подъезду, а ныне счастливая жена, мама и хозяйка целого зоопарка. Три года назад она удачно вышла замуж за своего начальника и переехала в современный закрытый посёлок, где наслаждалась жизнью с мужем, двухлетней дочерью, кошкой и двумя собаками. (1)

– Алёнка?.. Ты чего в такую рань звонишь? Случилось что?

В ответ раздался смешок.

– Одиннадцатый час – это рань?.. Прости, Ритусь, – она хохотнула. – Для нас утро ежедневно начинается намного раньше. Полинке фиолетово на выходные и праздники. Когда выспалась, тогда и утро. А оно обычно наступает от половины шестого до половины седьмого. Причём активно и энергично – с фанфарами в виде лая Джека и Рамса и боевым тыгыдымом Санни. В общем, мои повстанцы ежедневно устраивают целое восстание хвостатых. А Полька у них – предводитель.

– Счастливая ты, – зевнула я и, откинув одеяло, свесила ноги с кровати.

– Ага, счастливая, – довольным тоном согласилась она и немного заискивающе продолжила: – Рит, у меня к тебе просьба. Яр готовит мне какой-то сюрприз ко дню рождения, поэтому буквально выпер из дома. Сказал, чтобы я сходила в салон, расслабилась и вообще ни в чём себе не отказывала. Я позвонила Наташке, но они с Русом снова умотали отдыхать. Честное слово, мне иногда кажется, она никого ему не родит, пока не измерит собственными ногами весь мир и не поплещется в каждой мало-мальски солёной луже!

Она рассмеялась, но тут же снова вернулась к просьбе:

– В общем, я хотела тебя попросить… Не могла бы ты составить мне компанию? Буквально на несколько часов. Если, конечно, у тебя нет грандиозных планов.

Я задумалась.

Грандиозные планы у меня, естественно, были. И все они прекрасно умещались в одну короткую фразу: «Я пишу, бумага терпит».

Но, во-первых, гениальные идеи обычно посещали меня не раньше второй половины дня. А во-вторых, что-то мне подсказывало, что без своей пропавшей музы я далеко не уйду (на этом моменте я тяжко вздохнула и мысленно призвала музу вернуться к своим прямым должностным обязанностям).

Ну, и в-третьих, может, действительно стоит взять за правило хотя бы раз в месяц выбираться в социум? Тем более что с Алёной мы не виделись больше года, и у нас накопилось немало новостей.

– О’кей, подруливай. Я дома, – усмехнулась я, направляясь в сторону кухни. – Выпьем по чашечке кофе и, так и быть, разнесём ко всем чертям какой-нибудь торговый центр.

Бывшая соседка радостно пискнула:

– Буду через двадцать минут, – и отключилась, а я включила чайник и пошла покорять санузел.

Вода немного привела меня в чувство. Немного, но не совсем.

Я посмотрела на своё отражение в зеркале и покачала головой:

– Красотка. Настоящая богиня утреннего хаоса.

Через десять минут я уже сидела на кухне, крепко вцепившись в кружку кофе.

Когда прозвенел звонок, неспешно открыла дверь и замерла: пусть Алёна оценит моё великолепие во всей красе.

– О, Ритусь, ты как будто только что с вечеринки! – сказала девушка, входя в прихожую и снимая ботинки.

– Ага, только без вечеринки, – кивнула ей. – А ты не меняешься. Всё та же прекрасная белокурая Снегурочка с косой по пояс.

Она засмеялась.

– Не тебе мне завидовать. Сама красотка. Небось, от кавалеров отбоя нет?

– Отбой есть, кавалеров нет, – согласно ухмыльнулась я, проводив гостью на кухню и налив в кружку ароматный крепкий кофе.

Алёна кинула на меня удивлённый взгляд и полуобернулась к кухонному шкафу.

– Помнится, у тебя тут висело фото самого прекрасного из мужчин, за которого ты обещала кровь из носу выйти замуж, – задумчиво протянула она, а я фыркнула и чуть не подавилась кофе.

– Мне тогда было пятнадцать, и я состояла в фан-клубе этого певца, – возмутилась я.

– С той поры что-то изменилось? Тебя больше ни от кого не штормит? – гостья загадочно сверкнула глазами.

Я сходила за губкой, вытерла со стола пролитый кофе, села и, пожав плечами, тяжело вздохнула.

– Если сравнивать с морем, то у меня даже не штиль, а высохшее русло.

– Как это? Вообще? – Алёна удивлённо вздёрнула брови. – У тебя же был какой-то то ли Жорик, то ли Юрик…

– Женёк, – поправила я её и, отвернувшись к окну, поджала губы. – Был да сплыл.

Девушка смущённо опустила глаза.

– Прости, я не знала.

– Ой, не парься, – отмахнулась я. – Смылся, и слава богу. Я только перекрестилась. И вообще, если бы ты почаще приходила в гости, то заметила бы, что его фото никогда не висело на этом шкафу.

Мы рассмеялись.

– Ну всё, хватит киснуть! – Алёна сделала ещё пару глотков кофе и, быстренько ополоснув кружку, отправилась обуваться. – Нас ждёт шопинг, кофейни и куча бессмысленных, но приятных покупок.

– Пожалуй, я бы начала с кофейни, – хмыкнула я, выходя следом и натягивая куртку.

– Ритка, я тебя умоляю! – фыркнула Алёна. – Много кофе пить вредно. Королевство рискует потерять своего фэнтези-автора.

– О, так ты всё-таки читаешь? – восторженно воскликнула я, на секунду даже забыв про обувь. – А я думала, дальше своих детективов не заглядываешь.

– Ну, фэнтези – это действительно не моё. Вот если бы у тебя там какой-нибудь маньяк с топором ходил, другое дело. Но и не поддержать свою бывшую соседку я тоже не могу. В конце концов, я одна из твоих первых подписчиц!

Это правда. Когда я только начинала писать и выкладывала главы первой книги во всеобщий доступ, одной из первых подписчиц, по моей же просьбе, стала Алёна.

Она вообще здорово мне тогда помогла – оставляла под книгой весёлые и интересные комментарии, которые могли привлечь внимание других читателей, делилась ссылками на книгу в соцсетях и всячески расхваливала её среди своих немногочисленных знакомых и коллег. В общем, наряду со мной несла в мир разумное, доброе, вечное.

Мы вышли на улицу и сели в небольшой компактный автомобиль ярко-зелёного цвета.

Алёна уверенно выехала со двора, хотя, помнится, сдав по молодости на права, она не спешила покупать машину и садиться за руль.

– Неужели Ярославу всё-таки пришлось тебя укусить, чтобы ты примкнула к клану автолюбителей? – хитро прищурившись, спросила я.

– Ага, пришлось. И не только укусить, – рассмеялась девушка. – Зато теперь мне это даже нравится. Вот честно, будь моя воля, я бы за этим рулём прописалась.

– Только не пытайся в прямом смысле ночевать в машине, ладно? – усмехнулась я.

– Эх, Ритка, вот ты не понимаешь всей прелести вождения. Это же такая свобода! Захотела, села и поехала куда угодно, никого не спрашивая. Помнишь, как в детском стишке: «Не надо ждать, не надо звать, а можно взять и усвиста́ть».

Мы расхохотались.

– Ну-ну, смотри, не «усвисти́» меня случайно в другой город в поисках приключений, мне ещё вечером новую главу выкладывать, – всхлипнула я, вытирая слёзы.

Алёна сжала губы в трубочку и на секунду задумалась, а потом кинула на меня хитрый взгляд и сказала:

– Кстати, пока Яр пытался впихнуть в Полинку завтрак, я прочитала вчерашнюю главу…

– И?.. – я приподняла бровь.

– Кто поймал Марго в ловушку?

Я улыбнулась и загадочно пожала плечами.

– На сцене появится новый персонаж. Но пока – никаких спойлеров.

– А по блату? Ну вот совсем чуть-чуть, – она немного развела указательный и большой пальцы, обозначив размер блата.

– Не-ет, – я рассмеялась и, прикусив губу, отрицательно покачала головой. – Никакого блата и поблажек. Единственное, что могу сказать, образ персонажа срисован с реального человека.

– О-о! Значит, сквозь высохшее русло всё-таки пробился родник? – девушка резко повернулась ко мне, и машина вильнула в сторону.

Сзади раздался недовольный гудок подрезанного автомобиля, и Алёна, извиняясь, быстро моргнула аварийкой.

– Ритусь, ты же знаешь, я просто переживаю за тебя, – вздохнула она, едва машина остановилась на светофоре.

– Да нет ничего, правда. Просто он идеально подошёл под описание, – внезапно смутилась я.

В голове сразу всплыли воспоминания о необычном сне.

– И?..

– И больше ни слова не скажу. Можешь хоть пытать!

– Блин, заинтриговала и продинамила! – девушка картинно возмутилась и тронула газ. – Так нечестно!

– Терпение, мой юный Люк, – я загадочно поиграла бровями. – Когда настанет время, я расскажу тебе, кто твой отец.

– Да ну тебя, – хмыкнула Алёна и свернула на стоянку около торгового центра.

Первым делом мы отправились покорять салон красоты.

Алёна давно собиралась подравнять кончики волос, а вот я решилась на эксперимент. В результате мои волосы засияли, а мелкие кудряшки уступили место гладким, тяжёлым, струящимся по плечам локонам.

– Да ты настоящая амазонка! – ахнула Алёна, восторженно всплеснув руками.

Я посмотрела в зеркало и на секунду замерла. Благодаря новой стрижке и красивой укладке в серых глазах будто заплескался расплавленный серебристый металл.

– Боже… Как Вы умудрились сотворить такую красоту? – прошептала я, поражённо разглядывая своё отражение.

Молодой стилист смущённо кашлянул и старательно поправил несколько прядок.

– Я ничего не творил. Вы и без того очень красивы. Я просто придал форму Вашему бриллианту.

Алёна прыснула от смеха, а я почувствовала, как к щекам приливает жар, но, сделав вид, что ничего особенного не произошло, быстро перевела тему.

– Ладно. Что у нас там дальше плану?

– Дальше мы идём тратить деньги на бессмысленные, но очень приятные вещи! – торжественно заявила девушка и, схватив меня за руку, потянула к выходу из салона.

______

(1) История Алёны и Ярослава в романе «Служебный роман: тайна Снегурочки».

Глава 8

Марго

В себя я приходила медленно, мозг будто пробирался сквозь вязкую вату, отказываясь возвращаться в действительность. Сознание вспыхивало болезненными рывками, как у тонущего, который ловит ртом воздух, но неизменно вдыхает воду.

Голова гудела, а в ушах звенело так, что боевой набат казался мелодичным перезвоном полевых колокольчиков. Во рту стоял металлический привкус крови.

Пить…

Я глубоко вдохнула и сразу пожалела – воздух был затхлым, пропитанным сыростью и запахом гниющей плоти.

Желудок тут же скрутило болезненным спазмом, а к горлу поступила тошнота. Запах шёл от соломы, на которой я лежала.

Я попыталась пошевелиться, и онемевшие руки будто пронзило сотнями раскалённых игл. Я была связана. Антимагические плети туго стягивали запястья, оставляя на коже ледяные ожоги.

С трудом перевернувшись на спину, я едва не взвыла от оглушающего всплеска боли. Все кости буквально вывернуло в обратную сторону от неподвижного долгого лежания на холодном каменном полу.

Отдышавшись, я повернула голову и огляделась.

Камера.

И здесь, кроме меня, никого не было.

Узкое зарешеченное окошко под потолком пропускало слабый свет. За ним розовело утреннее небо. Этого хватило, чтобы позволить мне разглядеть глубокие трещины в полу и теряющиеся в полумраке серые бетонные стены.

Снаружи, за тяжёлой дверной решёткой, раздавались приглушённые удары, и сразу следом чьи-то стоны и сдавленные крики. Кто-то страдал, а кто-то безжалостно делал свою работу.

Я резко подняла голову – слишком резко, голова закружилась, перед глазами мелькнули цветные пятна, к горлу снова подкатила тошнота.

Проклятье.

Застонав, я уткнулась лицом в мерзко пахнущую солому и зажмурилась, пытаясь вытянуть из глубин памяти последние воспоминания.

Что же случилось, прежде чем я попала сюда?

Произошедшее всплывало рваными картинками.

Вот я вхожу в дом феи. Её испуганный взгляд. Метнувшаяся из-за двери тень. Тёмный силуэт за спиной. Удар. Плети. Снова удар. И темнота.

Я задохнулась от ужаса.

Алексис был прав – я слишком беспечна. Следовало учесть, что меня могут поджидать. А теперь… теперь я в плену.

Почему я не сообразила, ведь сразу почувствовала за спиной магическую силу? Долгие лунные фазы, проведённые без магии в Зачарованном лесу, ослабили инстинкты.

Непростительная ошибка. Смертельная.

Меня повязал менталист.

И это плохо. Очень плохо.

Дыхание сбилось. Я стиснула зубы и, глядя в потолок, постаралась не дать панике взять верх.

Отныне моя судьба была предрешена. Не стоило обольщаться.

Я это знала.

И не обольщалась.

Но, слушая глухие удары и отчаянные стоны несчастных, я не была уверена, выдержу ли пытки. Была ли я действительно готова ко всему, что со мной случится? И что случится, когда на допросе меня всё-таки расколят?

– Алексис, уводи всех подальше, пожалуйста, – едва слышно прошептала я, чувствуя, как к горлу подкатывает тугой комок.

Глупо. Как же глупо. Он всё равно не услышит.

Я тихо всхлипнула, но тут же зло вытерла лицо о плечо. Нельзя раскисать.

Мне нужно настроиться.

Необходимо.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох…

Рассвет за зарешеченным окном неспешно сменялся ярким солнечным днём, а мои мысли метались в поисках выхода, но не находили.

Я расшвыряла ногами гнилую солому, расчистив себе небольшое место у стены, и села на корточки, привалившись спиной к холодному бетону.

Вход в камеру был прямо передо мной.

Я ждала.

Ждала, когда за мной придут.

Сердце то замирало, то вновь начинало стучать с бешеной скоростью. Я пыталась подавить панику, а паника пыталась продавить меня.

Иногда в коридоре раздавались гулкие торопливые шаги, и мимо моей камеры проводили очередного пленника. А спустя время тащили обратно. Избитого. Окровавленного. Полуживого.

Сначала я их считала. Первый, третий, пятый… Потом перестала…

Первым был орк.

Огромный настолько, что ширины прохода едва хватало, чтобы он смог пройти. Его пудовые кулаки были закованы в кандалы. Когда-то он был мирным пахарем и, держа огромными руками плуг, перепахивал гектары земли и выращивал хлеб, или, возможно, был скотоводом и водил по степям огромные стада крупного рогатого скота. Или выращивал драконов… Но сейчас… Его тело было покрыто свежими, ещё не зарубцевавшимися ранами, и он был слишком ослаблен. Скорее всего, несколько лунных фаз не подпитывался от источника.

Двое стражников без страха пинали его коваными мысами сапог и били древками копий, заставляя идти быстрее.

– Ну же, шевелись, исчадие скверны! Не заставляй господина дознавателя ждать! – прикрикнул один из них и снова ударил несчастного.

А потом я услышала его рычание. Глухое, полное боли и ярости. Оно сотрясло стены тюрьмы, и у меня внутри всё содрогнулось и похолодело.

Обратно орка тащили вшестером.

Его огромное тело было покрыто свежими рублеными и резаными ранами, из которых сочилась кровь, оставлявшая широкий тёмный след на каменном полу коридора.

Потом был эльф.

Беловолосый, высокий. Гордо вскинув голову и чётко печатая каждый шаг, он словно бы шёл не на пытки, а восходил на трон.

Сильный духом, он стоически переносил пытки. Лишь изредка я слышала его глухие болезненные стоны.

Когда его волокли обратно, с бывших когда-то белыми прядей капала алая кровь, а тонкое тело дрожало в конвульсиях.

…А потом мимо моей камеры провели человека.

И он кричал.

Долго. Громко. Отчаянно.

Он проклинал своих мучителей.

И просил пощады. Умолял. А потом снова проклинал…

А я сжимала зубы и из последних сил старалась держать себя в руках.

Но не смогла. Я тоже человек. Пусть и маг.

Малодушно опустив голову, я перестала смотреть. И перестала считать…

Но слышала. И от этого было ещё хуже.

Время текло, как гнилая жижа в сточной канаве, и я уже не знала, сколько прошло времени.

Мне казалось, что уже наступил мой предел, и я схожу с ума…

Я хотела, чтобы это всё закончилось. Я больше не могла… Не могла…

И небо услышало меня.

Снова шаги…

Но в этот раз не быстрые и суетливые, как у стражников.

Нет.

Чёткие. Размеренные.

И каждый шаг вонзался мне в сердце, как раскалённое лезвие клинка.

Потому что я уже знала.

Ещё до того, как тёмный силуэт остановился напротив решётки.

Я почувствовала это раньше, чем увидела – воздух вокруг сгустился, вибрируя от магии, как от раскалённого металла. В висках запульсировало, дыхание сбилось. По спине прокатилась волна холода – липкого, пронизывающего, не имеющего ничего общего с тем, что я испытывала до того…

…До того, как подняла голову и встретилась с ним взглядом.

Потому что я знала, зачем он пришёл…

И знала, кто он…

Менталист.

Герцог Ро́венхолд.

Имя, от которого дрожали даже самые стойкие и под которым ломались даже сильнейшие. Имя, которое по всему миру стало синонимом ужаса и безысходности.

Он вошёл в камеру и замер, остановившись передо мной.

Он был именно таким, как о нём говорили. Высокий, широкоплечий, неизменно в чёрном плаще, застёгнутом на тяжёлую металлическую пряжку, говорящую о его титуле. По воротнику и рукавам струилась серебристая вязь – единственное украшение его одежды.

Он выглядел так, будто его тело высекли из камня. Человек при власти – он был её порождением. Он сам был властью.

Тёмные, отросшие пряди волос спадали на лоб, прикрывая резкое, без намёка на мягкость лицо с чётко очерченными скулами и упрямой линией рта.

Карие, почти чёрные глаза будто впитывали в себя полумрак камеры и поглощали свет. Я не видела в них ни гнева, ни ненависти – лишь холодный расчёт, безразличие и непоколебимую уверенность.

Маг стоял неподвижно, изучая меня, и я не могла прочесть на его лице ни одной эмоции.

– Герцогиня Ма́ргарэт Та́рэн, Ваша светлость, рад видеть Вас в добром здравии, – низким глубоким голосом наконец произнёс он.

В его тоне не было угрозы, но я вздрогнула как от удара хлыстом.

Я не ожидала этого, и это всё меняло.

Он знал, кто я.

Искал именно меня.

И нашёл.

Алексис, ты, как всегда, был прав. Мой мудрый и проницательный эльф…

Я стиснула зубы. До боли, до хруста в челюсти. Грудь сдавило, но я не отвела взгляда. Не позволила себе даже моргнуть.

Что ж, раз так, он не увидит мой страх. Только упрямство. Только вызов.

Именно это заставило меня встать и принять очередной удар судьбы.

Ноги, затёкшие от долгого сидения, дрожали и плохо слушались, но я не позволила гримасе боли отразиться на лице.

Я герцогиня Тарэн, и никто не посмеет обвинить меня и мой род в слабости и трусости.

Мужчина был намного выше, и мне пришлось сильно задрать голову, чтобы встретиться с ним глазами и передать одним только взглядом всю силу, стойкость и несгибаемость своего растерзанного рода.

Он может уничтожить всех Тарэнов, но не в его силах стереть с лица земли наше гордое имя!

– Герцог Ровенхолд, не могу ответить Вам тем же, – холодным ровным тоном произнесла я.

Губы менталиста дрогнули, но так и не сложились в улыбку. Он медленно шагнул вперёд и навис надо мной, подавляя своей мощью.

Тонкая струйка страха проникла в сердце.

Я напряглась и почувствовала, как антимагические плети впиваются в мои запястья, причиняя боль.

Эта боль была мне необходима. Она была моим спасением. Страх отступал, и его место занимала холодная ярость.

– Вы знаете, почему Вы здесь.

Не вопрос – утверждение.

Я скользнула по нему надменным взглядом и медленно оглядела камеру, цепляясь за каждую деталь.

Вдох. Выдох.

– Если бы не знала, Вы бы уже мне объяснили, – усмехнулась, снова поднимая голову.

Менталист не изменился в лице. Но что-то проскользнуло в глазах и немного дрогнули плечи.

– Думаю, вряд ли Вас интересует наш отряд?

Уголок его губ немного приподнялся вверх. Видимо, в его понимании это должно было означать насмешку?

– Горстка фанатиков, цепляющихся за свои никчёмные жизни и ворующих жалкие крохи у Его высочества? Нет. Весь этот спектакль с обозом и малышкой, нуждающейся в помощи, был затеян только ради Вас, герцогиня.

Вот оно. Прямо к делу.

Я сжала зубы.

Головоломка сложилась. Теперь всё стало ясно.

И долгий перерыв между поставками кристаллов, и неожиданная удача спустя столько лунных фаз ожидания, и практически полное отсутствие охраны, и странно собранный обоз…

Всё это было спланировано заранее и сделано только для того, чтобы выманить из Зачарованного леса дочь опального герцога, последнюю представительницу своей ветки, чтобы уничтожить её, навсегда стереть с лица земли род Тарэнов, посмевших вынести вотум недоверия принцу и правильности принимаемых им решений.

Эдариуну нужна показательная казнь. Для устрашения остальных. Ему нужно показать, что ждёт семьи тех, кто посмеет усомниться в его могуществе.

Так вот какой он – мой конец…

– Что ж, поздравляю. Вы действительно профессионал в своём деле.

Мы замерли, сверля друг друга взглядами, словно пробуя на прочность.

Интересно, что он предпочтёт: гильотинировать меня, как высокородную леди, как по его приказу поступили с моим отцом, или же меня высекут на площади, а потом повесят на позорном столбе, как воровку?

Мои мысли прервались, когда маг немного наклонился, внимательно всматриваясь в мои глаза и пытаясь увидеть в них… страх? Он наблюдал за мной, как хищник, уже выбравший свою жертву и определивший её судьбу.

– Вы знаете, что будет дальше.

Я знала.

Правая рука принца Эдариуна. Лучшая ищейка королевства. Сильнейший архимаг. Менталист. Палач, как называли его в народе.

При всех своих регалиях он был аристократом – Его светлостью герцогом Гора́ном Ровенхолдом. Высокородным служителем Короны и племянником покойной ныне королевы.

А потому меня ждала гильотина.

Как благородно с его стороны.

Я смотрела в его лицо – холодное, непроницаемое, словно вырезанное из тени и стали. В тёмных глазах не было сомнения. Как и не было пощады.

Ну что ж, герцог, мне жаль, но Вам не повезло с жертвой. Потому что я не дам Вам возможности насладиться моим страхом. Я Вас не боюсь.

Я улыбнулась. Холодно и презрительно. Принимая свою судьбу.

Но у меня всё ещё оставался вопрос, ответ на который, в принципе, я уже знала, но хотела услышать от него.

– Тот голос в моих снах, подсказывающий и направляющий… С самого начала это были Вы?

Он ничего не ответил.

Но его молчание и было ответом.

Глава 9

Рита

Я оторвала взгляд от ноутбука и запрокинула голову, облегчённо выдыхая.

– Боже мой, я же просто монстр воплоти. Убийца народов, – пробормотала, покачав головой, и сделала глоток кофе.

Фу, уже остыл.

Поморщившись, отставила чашку и потёрла виски. Всё-таки хорошо, что Алёна вытащила меня на шопинг. Хоть развеялась. Да и кудри давно пора было привести в порядок, а то ходила как угрюмое облако.

Я подошла к большому зеркалу и снова полюбовалась на творение мастера.

Супер! Мечты сбываются.

Волосы теперь лежали идеально, а лёгкие волны, заменившие мелкие кудряшки, подчёркивали ровный овал лица. Они добавляли образу лёгкости и сияли, как после хорошего дорогого окрашивания. Вот это да. Вот что значит – бьюти-апгрейд! Интересно, оценит ли мой личный мучитель всё это в понедельник?

Хотя… Разумовский из тех, кто даже если и заметит, ничего не скажет. Будет сверлить меня своим ледяным взглядом, цепко изучая каждую деталь, но вида не подаст. Этот человек способен довести до нервного тика одним молчанием.

Впрочем, мне не привыкать.

Я ухмыльнулась и перевела взгляд на новую куртку, небрежно брошенную на спинку кресла.

После стилиста мы с Алёной устроили такой грандиозный шопинг, что мой кошелёк едва не впал в кому от обилия непредвиденных трат, а шкаф, приняв обновки в свои недра, озадаченно крякнул дверцей.

Ну да, есть у меня такая слабость – начав мерить, уже не могу остановиться. А потом сгребаю всё, что понравилось. Уж не знаю, шопоголик я или нет, потому что меня сначала в магазин не загонишь, а потом из него же не выгонишь.

Натянув на себя обновку, подошла к зеркалу и снова полюбовалась. Однозначно хороший выбор. И фасон, и цвет – всё моё. Я влюбилась в эту куртку, едва вошла в магазин. А уж когда примерила, так и вовсе не хотела снимать. Мягкая, объёмная, с высоким воротником, который можно поднять, прячась от ветра, глубокого тёмно-синего цвета – словно ночное небо перед грозой. А ещё уютная и тёплая. Именно то, что нужно для такой погоды.

Теперь хотя бы перестану трястись и выплясывать ламбаду на остановке.

Всё-таки осень не радовала хорошей погодой, кроме промозглого ветра пообещав нам затяжные дожди.

Бр-р-р.

Давно пора было утеплиться, но, как любит повторять моя маменька, которая периодически звонит проверить, как там поживает её драгоценная ча́душка, «лень-матушка вперёд тебя родилась». Ну да, так: житейская мудрость и моральная поддержка от мамы – она такая.

Вытащить себя на улицу в выходной для меня целый подвиг. Просто гулять, бесцельно шагая по городу, я не люблю, а чтобы выйти куда-то целенаправленно – на это должна быть веская причина.

Покупка куртки, конечно, была такой причиной, но, как это часто у меня бывало, она могла запросто «передвинуться» – сначала на следующие выходные, потом ещё на одни, или на те, что будут ещё позже… и так до бесконечности.

Зато теперь моя совесть чиста, и можно несколько недель не вылезать из квартиры, с головой погрузившись в фэнтезийный мир. Особенно сейчас, когда там у меня вот-вот должно было начаться самое интересное.

После того как я наконец нашла прототип для Горана, дело пошло веселее. Диалоги и целые сцены будто бы рождались в голове сами собой. В какой-то момент даже показалось, что герои ожили и начали рассказывать мне свою историю.

Вспомнив про Горана, я вдруг взгрустнула.

Эх, Глеб Сергеевич… Сокол… – тьфу ты! – коршун ясный мой, куда же ты запропастился? Неужто наш драгоценный директор, злой драконище Валерий Витальевич, отправил тебя в командировку? Например, в Сызрань. Или в Вологду. Проверять сумочки у тамошних бухгалтеров на предмет контрабандных скрепок и карандашей.

На этом месте я так и представила, как эта ледяная гора (да, кстати, именно поэтому герцога в книге зовут Горан – всё оттуда же навеяло) нависает над прекрасной юной белокурой стажёркой где-нибудь в Костроме или Новгороде.

И вот её растерянный и наивный взгляд становится ещё растерянней и наивней, а большие голубые глаза – ещё больше и голубе́е. И эта трогательная беззащитность, конечно же, калёной стрелой пронзает сердце неприступного начбеза. Он влюбляется с первого взгляда, влетая в свои чувства с размаха, и сразу – бабах! – вдребезги и в лепёшку.

А дальше по классике: белое платье, марш Мендельсона, нежный поцелуй под аркой и семеро белокурых и кареглазых деток по лавкам.

И жили они долго и счастливо.

Конец.

Занавес.

Ух.

Представила эту картину, и что-то мне она не понравилась. С какого это перепуга какой-то блондинистой стажёрке вдруг так свезло? Просто так, ни за что ни про что, взять и заполучить в личное пользование такого мужика? Я с ним тут полгода уже воюю, а она на всё готовенькое явится?

Оу…

Я отлипла от зеркала и хохотнула. А чего это меня так понесло? Уже и соперницу себе придумала, и любовь с первого взгляда, и целую жизнь Разумовскому наперёд расписала. Да ещё и приревновала к собственной фантазии.

Фыркнула зеркалу:

– Да очень он мне нужен! Совет да любовь! – повесила куртку на крючок и отправилась спать.

Воскресенье прошло в нестандартной для меня манере: отдыхала телом и душой, то есть лежала на кровати, задрав ноги на стену, и разглядывала потолок, потому что вдохновения нет, текст не идёт, и вообще, жизнь дала трещину, а меня заела осенняя хандра.

Начала читать новую книгу любимой писательницы. Ну да, у писательницы тоже есть любимая писательница. А почему нет? Пока читала, поняла, что я полный бездарь, бумагомаратель, и так, как она, никогда не смогу.

Впала в ещё большее уныние, зашла на сайт и написала в блоге, что «прод» пока не будет, потому что я заболела.

Тут же получила кучу сочувствующих комментариев и пожеланий скорейшего выздоровления – и сразу же устыдилась. Девчонки обо мне беспокоятся, переживают, а я им вру.

Хотя… Почему вру?

Разве отсутствие вдохновения для писателя не болезнь? Ещё какая! Гложет человека похлеще оспы или чумы – и снаружи, и изнутри.

Через час позвонила Алёна – увидела моё сообщение на сайте.

– Ты же вчера здоровее всех здоровых была! Во что вляпаться успела, когда я уехала? – встревоженно спросила она.

Бывшей соседке пришлось, конечно же, сказать правду.

– Вдохновение?.. – протянула она задумчиво. – А чем ты обычно вдохновляешься?

Кхм… Сказать, что последнее время чисто перепалками с начбезом? Ха-ха. Представляю её реакцию.

– Ну так… Оно как-то само вдохновляется, – промямлила я.

– Нет! Так не бывает, – отрезала Алёна. – Короче, если до завтра ничего не изменится, приедешь к нам. У нас такой сосновый бор, закачаешься. Не захочешь вдохновляться, а всё равно вдохновишься.

Пообещала сделать всё возможное и невозможное, чтобы избавиться от печали и тоски, и заодно ещё раз поздравила девушку с днём рождения (утром отправляла голосовое и даже была приглашена на праздник, но у них там своя атмосфера: кроме мужа, детей и бешено-весёлого зоопарка, ещё куча ближайших и не очень родственников – так что извинилась и отказалась).

Прострадав от ничегонеделания до самого вечера, легла спать с тайной надеждой, что уже завтра всё изменится, и моя жизнь войдёт в привычное русло.

– Ну Разумовский, если завтра в фойе не увижу твою рож… твой суровый и проницательный взгляд, пеняй на себя, – грозно сказала в темноту и накрылась одеялом с головой.

Понедельник, вторник, среда…

Я скрипела зубами, переживала, надеялась, впадала в отчаяние, пробовала побиться головой о стену (больно и неэффективно) – в общем, ничего не помогало и не менялось. Разумовский не объявлялся и вдохновение, соответственно, тоже.

Да-да! Я не о его исчезновении переживала, а о том, что, несмотря на все ухищрения, с субботы не смогла написать ни строчки.

А, ладно, каюсь! О нём тоже!

И не спрашивайте меня, почему – я и сама не знаю.

И нет, не потому, что я вдруг осознала, что, возможно, Разумовский мне нравится. А потому, что он меня реально бесит! Взглядом своим вымораживающим, неприступностью, непробиваемостью. Я бы даже сказала – непрошибаемостью.

И тем, что я ума не приложу, куда он делся!

И вообще, я же говорю – не спрашивайте. Я сама окончательно запуталась и уже ничего не понимала.

К четвергу отчаяние достигло такого уровня, что, проходя мимо охранника (того самого, который стал молчаливым свидетелем нашей последней перепалки), чуть было не поинтересовалась, не продали ли его начальника в рабство в магазин канцтоваров? А может, он лежит в больнице после нападения бешеной канцелярской крысы, и ему требуется переливание? Так у меня первая положительная, могу проспонсировать. Я даже рот успела открыть. Но тут же закрыла, заметив на его лице ехидную усмешку.

Ну-ну, мне ещё сплетен на рабочем месте не хватало. Перетопчется!

Спускаясь в лифте в конце рабочего дня, я окончательно поддалась хандре. Ну и ладно. Не судьба так не судьба.

У погоды настроение было под стать моему. Если утром с неба сыпался противный мелкий дождик, то к вечеру замерзопакостило так, что уж лучше бы снег пошёл, чем вот эта хрупкая ледяная дрянь.

Я раскрыла зонт и нырнула под спасительное полотно.

В кармане завибрировал мобильный.

– Да, Алён, привет.

– Ты где? – деловито спросила девушка.

– Бегу на остановку. А что?

– Слушай, Ритусь, я сейчас в городе. Предлагаю встретиться в кафе. Раз к нам в гости ты не хочешь, давай просто посидим, поболтаем. Может, хоть так твой стопор пройдёт?

Ошарашенным взглядом проследила, как к остановке подъехала маршрутка. На пять минут раньше! Следующая теперь через полчаса только.

– Вот зараза! – выругалась я и, перепрыгивая лужи, бросилась к дороге.

Если побегу к пешеходному переходу – точно не успею. Значит, придётся прямо через дорогу.

– Алён, я тебе перезвоню, когда сяду…

Договорить не успела. Поэтому события, последовавшие далее, конкретно описать не могу – зонт загораживал обзор, я отвечала на телефонный звонок и неотрывно смотрела на высаживающий людей автобус.

Так что визг тормозов услышала где-то на периферии, и в тоже мгновение увидела, как со встречки через две сплошных в мою сторону резко вывернуло чёрное элитное авто, пролетело прямо передо мной и, кажется, во что-то врезалось. Утверждать не могу. Просто последнее, что услышала, прежде чем неожиданно обрела крылья и полетела вперёд, чтобы в скором времени приземлиться на жёсткий асфальт, – был жуткий скрежет металла, и звук бьющегося стекла за спиной.

Глава 10

Рита?.. Марго?..

Первое, что почувствовала, когда пришла в себя – какие-то странные запахи сырости, гнили и затхлости. И звуки – редкие капли воды, чьи-то далёкие шаги и… приглушённые крики.

Это было странно, необычно и… страшно.

Глаза пекло́, и мне никак не удавалось их открыть. Грудь сдавливало, будто кто-то положил на неё камень. Я попыталась вдохнуть глубже, но лёгкие не слушались.

Открыла рот и тяжело ворочающимся языком едва слышно прохрипела:

– Помо…гите…

Удивилась сиплому звуку и только потом поняла, что это мой голос.

"Кто ты? Что происходит?!"

Я вздрогнула – голос, прозвучал в… в моей голове. Чужой и одновременно… мой.

"Ты слышишь меня?!"

Я молчала, потому что паника уже сжимала горло. Это… что? Сон? Глюк? Очередная выдумка разыгравшегося воображения?

"Я не могу пошевелиться! – голос в голове сорвался на крик. – Что со мной?! Я… я уже умерла?!"

Я дёрнулась, и тело откликнулось резкой болью в руках и ногах, а в боку закололо.

Нет, я не сплю.

Сделав над собой усилие, я с трудом сумела открыть глаза.

Полумрак. Бетонные стены, высоко вверху забранное металлическими прутьями окошко, кованая решетчатая дверь напротив.

Я моргнула, пытаясь привести в порядок хаотично скачущие мысли.

Где я?..

Я никогда не видела это место, но, кажется, всё-таки его… знала.

Это же… Это…

"Ты меня слышишь?!"

Быть того не может!..

– Марго?.. – прохрипела я, судорожно сглотнув.

Тишина.

Затем осторожный ответ:

"Ты знаешь моё имя?"

– Бред… – во рту резко пересохло, а сердце ударилось о рёбра так сильно, что я натужно закашлялась.

Бред. У меня бред! Совершенно точно – у меня горячечный бред!!! Иначе объяснить происходящее я не могу.

"Кто ты, и что происходит?!"

Голос запаниковал, и его страх передался мне.

– Я… – я сглотнула. – Я – Рита.

"Рита?.."

– Да.

"Но… почему я слышу твой голос как свой?!"

Я выдохнула и закрыла глаза.

Для бреда всё выглядело слишком реально. Слишком осязаемо.

Нужно было найти хоть какое-то поддающееся логике объяснение, но единственное, что объясняло всё, бредом и было.

– Марго, – прошептала я дрожащим голосом, боясь, что, озвучив собственную догадку, я поверю в её реальность, – мне кажется, я… в твоём теле.

Голос молчал, и я даже уже почти поверила, что мне всё это показалось.

Но вдруг я снова услышала его. Растерянный и недоверчивый.

"Что?.."

Я коснулась лица. СВОЕГО ЛИЦА!!! СВЯЗАННЫМИ РУКАМИ!!!

Дыхание сбилось. Неужели всё это правда?..

– Я… кажется… попала в свою книгу…

Прикрыв глаза, я попыталась хоть как-то взять себя в руки. Нет, мне надо разобраться. Подумать и понять, что происходит на самом деле.

Так, что последнее я помню?

Как перебегала дорогу. Потом – машину, вылетающую со встречки. Машину Разумовского. Я совершенно точно её узнала.

Но он ведь не сбил меня.

Я ясно помню, как машина пролетела мимо. А потом… потом был звук удара. Глухой, страшный. И ещё почему-то в ушах звучал визг тормозов. Но он был раньше и раздался за спиной… Или нет?..

В голове всё путалось и не стыковалось.

Так что же произошло?!

"Какую книгу?.. Ты тоже умерла?.. Как и я?.."

Я вздрогнула. Голос Марго звучал внутри меня, и это меня пугало.

– Я… не понимаю, – ответила я честно.

Может, Марго права, и я мертва? Тогда почему так реалистично больно и до ужаса хочется пить?

Голова гудела от переизбытка мыслей.

На самом деле один логичный ответ всё-таки у меня был, но, когда я его озвучила, он прозвучал так дико, что я отказалась его принимать и упорно отмахивалась от него как от назойливой мухи.

Когда-то достаточно долго я читала книги про попаданок. Но ни в одной из них я не встречала такого, чтобы душа попала в тело, из которого не ушла предыдущая душа.

Как это вообще можно себе представить?

Нет, если у кого-то раздвоение личности, то для него это просто. Щёлк пальцами, и вот я – Рита, снова щёлк – и перед вами стоит Марго.

Но снова нет, не сходится. Нас двое, и мы существуем одновременно. Точнее, существую я и голос в моей голове. Значит, у меня резко развилась шизофрения? Хотя до сегодняшнего дня я вроде как была в своём уме. Да и предпосылок никаких не было. А вот поди ж ты…

Ну хорошо, пусть я сошла с ума. Предположим. Но как объяснить то, что я сейчас нахожусь в камере, которую сама же и придумала для своей книги? Как объяснить стоны и мольбы о пощаде, доносящиеся из… других камер?..

Скорее всего, это всё же не реальность.

– Думаю, всё-таки я в коме, – пробормотала себе под нос.

"В коме?" – Марго явно не понимала, о чём я говорю.

– Лежу без сознания и вижу сон, галлюцинацию… – объяснила я.

"А что тогда произошло со мной? – испуганно спросила она. – Последнее, что я помню – это как герцог Ровенхолд сказал мне, что казнь назначена на полдень".

Я похолодела.

"Он ушёл, а я… – продолжила Марго и всхлипнула, но потом взяла себя в руки, – …я до последнего стояла с гордо поднятой головой. Я не собиралась доставлять ему удовольствие видеть мои слёзы. Но когда он скрылся за дверью, я не выдержала и расплакалась".

Марго замолчала, и я её не торопила.

"А потом… потом я легла и, кажется, уснула… А очнулась вот так. Я чувствую холод… и боль… Но не могу пошевелиться. Я звала стражников, когда они проходили мимо, но они не отозвались. А потом ты очнулась и… услышала меня".

Я сглотнула.

Значит, Марго – душа внутри тела, но без тела.

А я?..

Я посмотрела на руки – тонкие запястья, пальцы с коротко стриженными ногтями и свежими царапинами. Внешне похожие на мои, руки определённо принадлежали Марго, но они меня слушались.

Несколько раз ущипнула себя за щёку. Больно. Ещё раз. Опять больно.

Если я в коме, то не должна этого чувствовать, верно? И тело… Оно тоже болит, не обманывает. Боль вообще никогда не обманывает.

Значит, всё-таки я не сплю. Не нахожусь в бреду или в коме.

Я здесь.

В теле Марго.

И я в своей книге.

Я сжала пальцы и с трудом пошевелила ногами. Всё тело ныло, особенно замёрзшие и затёкшие от неудобного положения мышцы.

Это реально.

– Если это правда… – прошептала я, чувствуя, как к горлу подкатывает паника. – Если я действительно попала в свою книгу, хоть это и невозможно…

Я закрыла глаза.

– …то я могу предположить, что будет дальше.

"Что? Как?" – Марго явно насторожилась.

– Я пишу книги. И всех вас написала я. И… и всё это тоже, – я замялась. – Ну… почти всё. Я дописала до этого места. А дальше только продумывала сюжет. Поэтому предполагаю, что должно случиться.

"О чём ты говоришь? О какой книге? – голос в голове звучал всё более раздражённо. – По-твоему, мы здесь ненастоящие?! Ты сошла с ума!"

– Послушай, – я постаралась говорить спокойно, хотя самой хотелось нервно рассмеяться, а ещё лучше – истерично закричать, – я знаю, кто ты, что с тобой случилось – всю твою жизнь. Знаю, где находится ваш отряд, и всех, кто в него входит. И даже, о чём ты думала, спасая фейри… Всё, понимаешь?..

"Ты не можешь этого знать…" – поражённо протянула девушка.

Я глубоко вздохнула.

– Но я знаю. Потому что я это всё придумала. Ты вспоминала ярмарку… И каток… Как рядом были братья, и ты была счастлива…

Марго задохнулась от эмоций, и я замолчала.

Тишина всё длилась и длилась, железными тисками всё больше сжимая мне грудь.

"Ладно… – наконец сдавленно выдохнула девушка. – Предположим, я тебе верю… Но тогда скажи, что будет с нашим миром дальше?"

Я тяжело вздохнула.

– Я так далеко не продумывала. Только то, что случится сегодня ночью… Я пишу, как бы тебе так объяснить… По наитию, что ли… Интуитивно… И часто заранее не могу сказать, что случится через несколько глав… – поморщившись, я сглотнула и продолжила: – В общем, сегодня Алексис и Шалай проберутся в город. Они нанесут на стену тюрьмы руны и соберутся взорвать её, чтобы вытащить тебя… то есть теперь уже нас… – я зажмурилась, собираясь с силами и выдохнула: – … А дальше появится патруль. Они заметят эльфов и начнётся бой.

"Нет! – испуганно ахнула Марго. – Их схватят?"

– Шалай прикажет Алексису спасать тебя, пока он будет прикрывать ваш отход, – сдавленным голосом продолжила я, – потому что вместе вам не выбраться. Но твой эльф откажется его бросать. Они подпустят патруль ближе, и тут Шалай оттолкнёт Алексиса за угол, а сам… – я замолчала, чувствуя, как в груди растёт тяжесть, и едва слышно закончила: – …взорвёт себя вместе с врагами.

"Нет! – крик Марго разорвал сознание. – Нет, нет, я не хочу, чтобы он умирал! Ты слышишь меня?! Ты не можешь этого допустить!"

Я стиснула зубы.

– Эта глава ещё не написана. Я не решила, хочу ли именно так развивать сюжет, и не успела придумать что-то другое.

В камере повисла тишина.

"Что?"

– Я… я не успела это написать. Это просто задумка. Но если всё действительно пойдёт по такому сценарию, то нужно подготовиться.

Если у эльфов всё получится, лучше оказаться как можно дальше от внешней стены.

Я с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, отошла в дальний угол камеры. Сев прямо на пол, привалилась к холодной стене и устало закрыла глаза. Почему-то совершенно не было сил, и каждое движение давалось с огромным трудом.

Марго билась внутри меня как раненый зверь. Она кричала, проклиная меня, и требовала, чтобы я выпустила её, но ничего не могла сделать. Так же, как и я.

Она не могла поверить. Не могла принять то, что вся их жизнь – это просто история, выдуманная кем-то другим. Что все их поступки и решения – всего лишь следование чужому замыслу.

"Ты всё лжёшь… – скулила она в отчаянии. – Лжёшь…"

Но я чувствовала, как в её голосе всё чаще проскальзывало сомнение. Она не хотела верить мне, но слишком многое говорило о том, что это правда.

Я понимала её, как никто другой.

Ведь так не бывает.

Она заснула, зная, что скоро умрёт, а проснувшись, вдруг оказалась пленником в собственном теле. И если это правда – значит, правда и то, что её друг погибнет через несколько часов.

Я не знала, произойдёт ли это в будущем. Сюжет не был напечатан, и я могла предположить, что он может не иметь силы.

Но если события, в виду отсутствия автора, свернут в другую сторону, и Алексис не придёт спасать Марго, а Шалай не погибнет, то будущее станет непредсказуемым, и тогда Марго… тогда я завтра выйду на площадь и умру под лезвием палача. И Марго умрёт вместе со мной.

Это было настолько абсурдно, что у меня закружилась голова, а к горлу подкатила тошнота.

Такое могло случиться только со мной. Если перестать считать всё, что сейчас происходит, воспалённой фантазией моего сошедшего с ума мозга, то только мне могло так повезти, чтобы умудриться попасть в свою книгу и сразу умереть.

Ведь в романах всем попаданкам обычно давался второй шанс, чтобы, преодолев всяческие жизненные трудности, они могли найти свою любовь и жить потом долго и счастливо. Это стандартный заезженный сюжет. Клише. Но даже это клише я умудрилась сломать – две души в одном теле, приговорённом к смерти.

Где это видано?

Как это вообще возможно?!

Мысли метались, как потревоженные осы, но ни одна из них не приносила ответа.

"Зачем?.."

Голос Марго внезапно стал тише, но в нём прозвучала такая боль, что мне стало страшно.

– Что «зачем»?

"Если ты придумала этот мир… – она с трудом выталкивала из себя каждое слово. – Если всё это ненастоящее… плод твоей фантазии, то… зачем ты всё это сделала с нами?"

Её вопрос прозвучал как пощёчина. Я вздрогнула, а девушка продолжила:

"Зачем тебе была нужна эта война? Пытки, смерти?.. Неужели ты такая жестокая?.."

Я сглотнула.

"Для тебя мы просто персонажи?.. Но для нас… для жителей нашего мира… мы живые!.."

Голос задрожал и зазвенел, сквозь слёзы наливаясь праведным гневом.

"Что тебе сделали мои братья?! Мои родители?! Чем тебе помешала семья Алексиса, Шалая и тысяч других существ?! В чём виноваты перед тобой погибшие дети?!"

Каждое её слово било наотмашь.

Я сжала пальцы в кулаки и долго всматривалась в темноту камеры.

И когда смогла справиться с подступившими слезами, единственное, что смогла сказать:

– Прости.

Я закрыла глаза, надеясь, что когда их открою, всё окажется сном. Что я проснусь в своей квартире, в тёплой кровати, и это безумие исчезнет, растворится в утренних лучах солнца.

Но стоило мне вдохнуть глубже, как воздух ударил по лёгким запахом гнилой соломы и протухшей крови, а затёкшее тело отозвалось тупой болью.

Нет. Это не сон.

– Прости… – повторила я.

Глупое слово. Бессильное.

Что оно могло изменить? Ничего.

Я судорожно сглотнула, но продолжила:

– Если бы я могла что-то исправить… Я бы переписала книгу. Создала этот мир заново. Сделала его светлым, добрым. Без боли, крови и всех этих смертей. Я бы создала мир, где люди и магические существа живут в мире… И нет войн… Нет Эдариуна.

Эдариун.

Властитель, разрушивший всё, что было дорого Марго.

Тот, кто убил её семью.

Тот, кто сделал её жизнь бесконечной борьбой за выживание.

Она долго молчала.

Я чувствовала, как её ярость утихает, уступая место… даже не печали, а чему-то другому. Пустоте.

"Ты можешь что-то изменить? Мы можем?.." – тихо спросила она.

Я покачала головой и спрятала лицо в ладонях.

– Не знаю.

Я не знала, как сюда попала. Не знала, как выбраться. И возможно ли вообще выбраться? И пока не понимала, что делать дальше.

– Нам остаётся только ждать, – пробормотала я. – Нужно понять, что будет дальше… чтобы начать принимать хоть какие-нибудь решения, или же… – я с трудом сглотнула ком, сжавший горло. – …Завтра взойти на эшафот.

В камере было так тихо, что я слышала, как где-то вдалеке переговариваются стражники, изредка поругиваясь на узников, начинавших излишне громко стонать.

"Не бойся, – прошептала Марго. – Умереть за правое дело не страшно. Страшно жить трусом".

Я содрогнулась и всхлипнула.

Так могла сказать ОНА. Благородная герцогиня Тарэн, истинная аристократка, воспитанная в духе чести и долга.

Но я…

Хватит ли сил у меня, обычного человека? У девушки, которая просто писала книгу, сидя по вечерам за ноутбуком?

Я судорожно стиснула зубы.

Хватит ли мне сил выстоять и гордо взглянуть в глаза палачу? Умереть так, как могла бы умереть леди Маргарэт Тарэн?

Время тянулось в тягостном молчании. Меня то бил озноб, то накрывал липкий страх перед неизбежным. Затем наступало оцепенение, и я отказывалась верить в происходящее.

И тогда я до болит сжимала кулаки и шептала, что этого просто не может быть, это сон, и мне это только кажется. Я повторяла эти слова снова и снова, словно мантру. Но страх возвращался, сжимая горло перед мыслями о завтрашней казни.

После нескольких бесконечных часов, когда я в очередной раз уверилась, что это происходит наяву, я страстно захотела, чтобы всё произошло по моему сюжету. Пусть Алексис спасёт меня. Я хочу жить!

А Шалай?.. Он всего лишь персонаж. Да, он смелый и сильный духом эльф, который пожертвует своей жизнью ради меня, но он же нереальный – вымышленный. Не такой, как я.

Эта мысль прожгла изнутри, и меня снова затрясло.

Как я могла так думать?! Это мысли труса! Они не должны быть моими!

Я не Марго. Не благородная, смелая и отважная герцогиня Маргарэт Тарэн.

Но я создала её. Я! Я писала её с себя!

Разве это не значит, что я должна хотя бы попытаться соответствовать ей? Стать хоть немного сильнее.

"Не плачь, – прошептала Марго. – Мы же теперь вместе, а два всегда больше, чем один. Мы справимся. Что бы нас ни ждало".

Я благодарно кивнула и вытерла слёзы. Да, мы справимся. Обязательно справимся!

…За зарешеченным окном уже вовсю сияло солнце, когда за мной… за нами пришли.

Глава 11

Рита&Марго

Быстрые семенящие шаги остановились у решётки. Я затаила дыхание и сжалась.

"Держись", – прошептала Марго, но я чувствовала, что она сама едва сдерживается, чтобы не зарыдать.

В ржавом замке заскрежетал ключ, и в камеру шагнули двое стражников.

– Вставай! – рыкнул один, приблизившись и, не дожидаясь, ударил носком сапога в бок.

Боль резанула по рёбрам, я охнула и тут же сдавленно зарычала, отказываясь показывать слабость. Поднявшись с вонючей соломы и отогнав головокружение, я надменно и вызывающе посмотрела ему в глаза.

От него разило давно немытым телом и свежим перегаром. Свисающие из-под шлема засаленные пряди волос прилипли ко лбу и прикрывали маленькие мутные глазки, а рыхлый красный нос выдавал многолетнюю дружбу с дешёвым пойлом.

– Не смей ко мне прикасаться, ничтожество, – холодно произнесла я и подняла подбородок. – Я герцогиня Тарэн и требую соответствующего к себе отношения.

Сердце гулко билось и дрожало где-то в горле, а желудок сжался до размеров грецкого ореха. Но голос был твёрдым, и это сработало.

Стражник отступил на полшага. Только на мгновение, но я увидела в его глазах искру сомнения. А затем он прищурился, усмехнулся, и я поняла, что игра окончена.

– На выход, Ваша светлость, – с издёвкой протянул он. – Народ требует зрелищ, а палач торопится на обед к родне.

Я расправила плечи и гордо шагнула вперёд.

Меня вели мимо камер с узниками. Все они были полны, и в каждой кто-то стонал, шептал молитвы или тихо плакал.

Я с ужасом осознавала, что весь этот мир создан мной. Боже, я действительно монстр…

Прямо вплотную к одной из решёток стоял огромный, страшный, избитый до полусмерти тролль. Он не выкрикивал проклятий и не просил пощады, молча сжимая огромными кулаками толстые кованые прутья.

Я перехватила его взгляд. В нём не было страха. Только холодная ярость.

– Исчадия гиены! – рыкнул он. – Она же почти ребёнок! Воевать с женщинами и детьми – достойное занятие для истинного труса! Ваш хвалёный принц – жалкий трус, и все вы служите трусу, убийце и лжецу.

Стражник бросился к камере и с размаху ударил древком копья по решётке.

– Замолчи! – его голос был полон злобы, но ещё я услышала в нём страх. – Скоро придёт и твоя очередь. Будешь болтаться на столбе, покуда тебя не склюют ва́рины.

Я заставила себя отвернуться и смотреть прямо. Но внутри…

"Вот и всё", – тихо всхлипнула Марго.

Даже этой сильной и смелой девушке с каждым шагом становилось всё страшнее. Что уж говорить обо мне?

Страх цепко сжимал грудь, холодными пальцами пробегая по позвоночнику. Совсем скоро меня не станет, а я даже не попрощалась с Разумовским. Как жаль, что у нас с ним ничего не будет, и он даже не узнает, где и как я исчезну с лица земли…

– Алексис и Шалай не пришли, – едва слышно прошептала я Марго. – Я придумала этот сюжет, но он не сработал.

"И это хорошо… Хорошо… – так же тихо ответила она. – Значит, Шалай жив. Я хочу, чтобы он жил дальше".

– Что ты там шепчешь? – рыкнул стражник и толкнул меня в спину. – Если надеешься на руны, то тебе, Ваша светлость, – эти слова он произнёс с заметной ехидцей, – не повезло, тюрьма защищена от магического воздействия. Да и порошок у тебя изъяли.

Я нахмурилась и задумалась. По сюжету ни о какой защите тюрьмы речи не шло, и эльфы должны были взорвать стену с помощью рун. Я автор этого мира, и правила не меняла… Странно…

– Не тормози! – от болезненного тычка́ в спину я чуть не упала, но, крепко сжав зубы и злобно сверкнув глазами, выпрямилась и попыталась идти ровно.

Вот только с каждым шагом ноги становились всё более ватными, и меня начало немного шатать. Я не хотела идти навстречу смерти.

Как бы я хотела сейчас проснуться, пойти на кухню, заварить себе чашечку кофе, включить ноут и посмотреть какую-нибудь старую комедию, насмеяться до слёз и забыть тот страшный сон, в котором я сейчас нахожусь.

Но сон не был сном, меня ждала гильотина, а палач торопился набить себе брюхо. Удивительно, но для кого-то человеческая жизнь – всего лишь досадная формальность перед обедом.

Внезапно идущий навстречу стражник остановился и что-то тихо сказал одному из моих конвоиров, а затем нетерпеливо махнул куда-то в сторону.

– Он ждёт, – добавил мужчина и спокойно пошёл дальше.

Мы свернули из длинного широкого коридора в один из узких проходов, воздух в котором был ещё более спёртый, а в ноздри бил тошнотворный запах чего-то прогоркло-сладкого.

Стражники остановились у массивной деревянной двери с потемневшими от времени металлическими вставками. Щёлкнул замок, дверь распахнулась, и меня резко втолкнули внутрь.

Потеряв равновесие, я чуть не упала и, инстинктивно прижав к груди связанные руки, сделала несколько шагов вперёд, прежде чем смогла остановиться.

А потом выпрямилась и замерла.

Я была в пыточной, и передо мной стоял Разумовский.

Нет. Это был не он.

Передо мной стоял герцог Горан Ровенхолд.

Но, если бы не его одежда и мантия с серебряной вышивкой, которую я увидела во сне, а потом внесла в текст книги, я бы не нашла между мужчинами отличий.

Та же фигура – прямая, напряжённая, словно готовая в любой момент двинуться вперёд. Те же строгие черты лица, застывшие в вечном выражении ледяного спокойствия. И взгляд – холодный, пронизывающий, изучающий. Это был не он – мой дорогой личный мучитель, это был мой личный палач…

Я перестала дышать.

"Что ему ещё надо?" – с ненавистью и страхом спросила Марго.

Я не ответила. Потому что не могла.

– Выйдите. Мне нужно время, – спокойно приказал герцог, не отрывая от меня взгляда.

Стражники за спиной неловко переступили с ноги на ногу. Металлические набойки на сапогах звонко цокнули о каменный пол.

– Но… Ваша светлость… – пробормотал один из них. – Времени нет… Народ уже собрался. Да и палач ждёт…

– Значит, у народа сегодня прибавится развлечений, а у палача – работы, потому что ещё слово, и первым к нему пойдёшь ты, – Ровенхолд кинул на говорившего короткий взгляд, и его глаза потемнели.

Мне показалось, что в этот момент воздух в комнате сгустился до состояния киселя, и разлившееся в нём напряжение вот-вот поразит посмевшего перечить стражника разрядом молнии.

Быстрые суетливые шаги, негромкий скрип двери, и тяжёлый засов лязгнул, закрывшись сам собой.

Мы остались вдвоём.

Ровенхолд шагнул ко мне и молниеносным движением руки выхватил из-под мантии клинок. Меня пронзил мгновенный ужас. Я закрыла глаза и отшатнулась. Вот и всё… Так просто… И даже не гильотина…

И вдруг почувствовала, как с запястий соскользнули антимагические плети.

"Что он делает? Зачем?" – прошептала Марго.

Я вздрогнула и открыла глаза, а маг отступил на шаг и посмотрел в сторону.

– Пора, – негромко произнёс он.

Я повернулась и снова вздрогнула.

От стены неожиданно отделился стражник. Я не заметила его раньше. Он стоял так неподвижно, что почти сливался с тёмными каменными плитами.

– Раздевайся. Быстро, – приказал герцог.

Стражник послушно снял шлем, и я чуть не бросилась бежать. Передо мной оказалась женщина. В первое мгновение мне показалось, что это я сама. Но потом поняла: да, мы похожи – тот же рост, овал лица, цвет волос и глаз, примерно одинаковое телосложение. Но нос у неё картошкой, кожа вся испещрена мелкими рубцами от язв, да и возраст – она была старше. И всё равно издалека мы были похожи.

Женщина быстро раздевалась, кидая вещи на пол.

"Что она делает?" – шёпотом спросила Марго. Кажется, её заклинило на этом вопросе.

Я молча покачала головой, надеясь, что она поймёт – я не могу сейчас отвечать.

– Вас это тоже касается… леди Маргарэт, – холодный властный голос вывел меня из оцепенения.

Я резко вскинула голову.

– Раздевайтесь. Быстрее. У нас очень мало времени. Принц не любит ждать.

Услышав имя ненавистного властителя, Марго ахнула.

А я сглотнула. И поняла. Это подмена. Я читала про подобное в каком-то историческом романе: осуждённого на казнь спасли, заменив его другим человеком. Только зачем герцогу меня спасать?

Но времени на размышления не было, и я судорожно потянулась к тунике. Пальцы дрожали, и я едва справилась с верхней одеждой и корсетом.

"Нет! Не смей! Я запрещаю!" – закричала Марго.

Я не отреагировала. Скинув одежду на пол, я замерла и посмотрела на Ровенхолда. Он бросил нечитаемый взгляд на мою нижнюю рубашку и коротенькие панталоны и холодно приказал:

– И это тоже.

"Нет. Не смей. Не смей…" – задыхаясь от стыда, шептала Марго.

Почувствовав, как загораются щёки, я опустила глаза и упрямо сжала зубы, а потом потянула рубашку вверх. Взявшись за резинку панталон, я всё-таки взглянула на мага, надеясь, что он отвернётся. Но он только приподнял бровь, продолжая смотреть на меня непроницаемым взглядом.

Я резко опустила голову и с мыслью: «Да подавись ты!» – стянула с себя остатки одежды.

Марго было так стыдно, что, кажется, лучше бы она пошла на гильотину. Я тоже не могла смотреть на мага.

– Надевайте, – услышала спустя несколько бесконечно долгих секунд и вздрогнула.

Ровенхолд внимательно оглядывал моё тело. А точнее, сверлил взглядом середину моей композиции.

Щёки вспыхнули сильнее. Он что, голых баб не видел?

"Какой позор…" – стонала Марго, и я её понимала.

– Скорее, – герцог кивнул на форму стражницы и вывел меня из ступора.

Незнакомка уже торопливо одевалась.

Быстрее молнии я сунула руки в рукава грубой рубашки, натянула штаны, тяжёлые неудобные сапоги и запахнулась в холодный металл кирасы.

– Опустите забрало, – сказал маг, увидев, что я уже надела шлем и перчатки, и я без слов выполнила приказ.

Марго только начала приходить в себя, но тут случилось то, чего мы обе не ожидали. Едва надев мою одежду, женщина резко шагнула к стене… и ударилась о неё лицом. Я вздрогнула, а она жалобно вскрикнула… и ударилась ещё раз.

"Она сошла с ума…", – вздрогнула Марго, а я бросилась вперёд.

– Нет! – выдохнула в ужасе, но в тот же миг Ровенхолд схватил меня за плечо.

– Стойте!

– Вы сумасшедший?! – прохрипела я и дёрнулась.

– Молчите, если хотите выйти отсюда, – ледяным голосом приказал он, а пальцы сжали моё плечо крепче, не давая сдвинуться с места.

Женщина продолжала кричать и биться лицом о стену, Марго захлёбывалась слезами, а я… я просто окаменела.

Когда весь этот ужас прекратился, несчастная со страшным хрипом повернулась к нам. Кровь заливала её подбородок и стекала по шее за ворот туники, а раздробленный нос торчал под неестественным углом.

Желудок сжался от рвотного позыва, и я пошатнулась, чувствуя, как сознание начинает заволакивать туман, но Ровенхолд резко толкнул меня к стене.

– Стойте здесь, Ваша светлость, и не шевелитесь, – приказал он. – В свои дамские обмороки будете падать позже.

Он быстро затянул на руках женщины антимагические плети, развернулся и подошёл к двери. Я дышала тихо и размеренно, пытаясь заставить сознание проясниться.

Дверь отворилась, и в пыточную вошли стражники.

– Заберите эту изменницу, – отчеканил герцог, толкнув женщину прямо им в руки и закрыв меня от стражников своей широкой спиной. – Она сказала всё, что я хотел знать.

Когда несчастную увели, мужчина повернулся ко мне.

"Что он задумал?" – всхлипнула Марго.

Я не ответила.

– Идите за мной, леди Тарэн. Советую не отставать и делать шаг шире. Всё-таки для стражника Вы слишком мелковаты и худы, – ровным тоном произнёс маг, а затем развернулся и быстро вышел из пыточной.

На непослушных ногах я шагнула следом, задержав взгляд на комнате, в которой только что разыгралась жуткая сцена.

Вдоль стен тянулись столы с инструментами для допросов, а по центру были расставлены орудия пыток. Когда-то было видно, что они сделаны из дерева, но сейчас их почти полностью покрывали засохшие буроватые пятна.

"Сколько судеб сломалось в этой комнате?.. Неужели это всё придумала ты?.." – Марго озвучила то, о чём с содроганием думала и я.

Отведя взгляд от стены с потёками свежей крови и сглотнув подступивший к горлу ком, я поспешила за магом.

Зачем он спасает Марго?

Я снова и снова задавала себе этот вопрос.

В своей книге я не собиралась делать герцога положительным героем, рассчитывая построить весь роман на противостоянии Ровенхолда и отряда Марго, который примкнёт к большому повстанческому движению.

Но теперь, когда всё происходящее шло вразрез с моей задумкой, я не знала, что будет дальше.

Что менталисту нужно от меня… от Марго? Зачем он её спасает? И спасает ли вообще?..

Я старалась делать широкие шаги, следуя за ним по мрачным коридорам тюрьмы.

По обе стороны тянулись камеры с железными прутьями, за которыми двигались едва живые узники. Коридоры по-прежнему были наполнены стонами, сдавленными всхлипами и проклятиями. Но стоило Ровенхолду повернуть голову в сторону очередного узника, как в камере мгновенно наступала тишина.

Иногда я забывалась и начинала семенить, чуть не срываясь на бег, лишь бы успеть за ним. Но он будто слышал это или чувствовал. Его спина и плечи напрягались, и он замедлял шаг, а я напоминала себе, что должна играть роль мужчины.

Не знаю, сколько времени длился этот путь. Воздух под забралом был горячим и тяжёлым, и я жадно хватала его приоткрытым ртом, отгоняя мечты хотя бы о глотке холодной воды.

Иногда нам навстречу попадались другие стражники. И каждый раз, проходя мимо них, я переставала дышать, боясь, что они заметят, как у меня дрожат руки и подкашиваются ноги.

Когда первый шок от внезапно появившегося шанса на спасение начал отступать, его место занял липкий страх. Куда мы идём? А вдруг это просто жестокая игра Ровенхолда, и он специально даёт надежду, чтобы в последний момент раздавить её, и впереди, на площади, меня… нас уже ждёт гильотина.

"Куда он нас ведёт?" – тихо спросила Марго, но это был, скорее, риторический вопрос – ни она, ни я на него ответа не знали.

Мы то поднимались по широким грязным ступеням, то спускались обратно вниз, и я уже не могла сказать, как давно мы идём – несколько минут или суток. Время растянулось, превратившись в неподвижную вязкую массу.

Впереди показалась винтовая лестница. Ровенхолд начал подниматься, и мне пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать. Доспехи мешали, забрало отбирало последний кислород, а ноги, подкашиваясь от напряжения и страха, отказывались слушаться.

Лестница привела нас на уровень выше, затем ещё одна – тоже винтовая, только более крутая и узкая – снова вниз. Но здесь воздух был свежее, и мне даже стало немного легче.

Очередной плохо освещённый коридор закончился массивной дверью, полностью обитой железом. Герцог толкнул её, и она с глухим скрипом отворилась.

Мы вышли наружу.

Свежий воздух ударил в лицо, а сердце заколотилось сильнее. Мы оказались во внутреннем дворе, окружённом высокими каменными стенами.

Тюрьма, которую я хотела описать в своей книге, не шла ни в какое сравнение с тем монстром, которым она оказалась на самом деле. В реальности она была во много раз больше и лучше защищена. Эльфам ни за что было бы не пробраться сюда…

Ещё одна нестыковка в моём сюжете. Всё-таки я знаю собственноручно созданный мир хуже, чем думалось. И это очень и очень странно.

В десятке шагов от нас я увидела чёрную карету без гербов, с запряжённым в неё массивным драконом. Чешуя на спине животного поблёскивала на солнце, а уздечка с защитными магическими рунами едва сдерживала его нетерпеливые рывки.

Ровенхолд направился прямо к экипажу.

– Не забывайте, что Вы стражник, – не оборачиваясь, произнёс он. – Откройте мне дверь. И садитесь следом.

В первое мгновение я не поняла, что он обращается ко мне. В голове уже всё спуталось, дыхания не хватало, в ушах звенело от напряжения.

– Ну же, – его голос стал жёстче, нетерпеливее, и я поняла, что за нами наблюдают замершие у ворот стражники.

Я бросилась к карете и дёрнула за ручку. Дверца распахнулась. Герцог сел внутрь, и я неловко забралась следом, быстро захлопнув дверь и сев на скамью напротив.

Карета тут же тронулась с места.

Ровенхолд молчал. Его лицо ничего не выражало. Он даже не взглянул на меня, сразу уставившись в окно. Не до конца задёрнутая занавеска колыхалась от сквозняка, открывая небольшой обзор сначала на массивные стены тюрьмы, а затем на каменные стены города.

Я сидела неподвижно, не решаясь снять шлем, хотя дышала уже настолько тяжело и прерывисто, что в глазах стало мутиться.

Где-то вдалеке послышался гул. Сначала приглушённый, постепенно он становился всё громче и отчётливее. Люди что-то кричали, иногда сквозь общий шум пробивался чей-то довольный смех.

"Я знаю этот звук…" – коротко всхлипнула Марго.

От безнадёжности, прозвучавшей в её голосе, у меня похолодели пальцы, а звон в ушах встал невыносим. Приподнявшись, я осторожно выглянула в окно – туда, куда смотрел маг, – и увидела площадь. Толпа заполняла каждый метр пространства, лица людей были искажены восторгом и предвкушением. А в самом центре живой колышащейся массы возвышалась гильотина.

"Он всё-таки везёт нас на казнь, да?.." – сдавленно прошептала Марго.

Я резко вдохнула. Неужели она права, и весь этот спектакль затеян только для того, чтобы окончательно меня… нас сломать?..

Но вдруг гул стих, люди замерли, и я увидела женщину. Ту самую. В сопровождении стражников она взошла на помост и повернулась изуродованным лицом к толпе. Её слипшиеся от крови волосы развевались на ветру, руки были связаны, но она стояла, гордо подняв голову и распрямив плечи.

Неожиданно женщина указала подбородком куда-то в сторону, что-то выкрикнула и рассмеялась, а притихшая толпа охнула и отшатнулась.

Я проследила взглядом за её кивком и заметила неподалёку богато украшенную ложу, а в ней – сидящего… в кресле? на троне? – беловолосого, пугающе худого мужчину.

"Это Эдариун", – с ненавистью прошептала Марго.

Женщина снова что-то крикнула ему, и его лицо исказилось злобой. Он резко вскочил и нетерпеливо взмахнул платком.

В тот же миг к несчастной шагнул огромный мужчина в чёрной маске и с голым торсом. Он схватил её за плечи, подтащил к гильотине и грубо опустил на подставку.

Я почувствовала, как кровь отливает от лица, а к горлу подкатывает тошнота. Отчаянно хотелось вдохнуть, но воздуха не было. Перед глазами уже мелькали белые мушки, а я всё силилась протолкнуть в лёгкие хоть глоток кислорода.

"Нет, Рита. Не думай. Отвернись", – прошептала Марго, но я никак не могла заставить себя хотя бы закрыть глаза. Я будто застыла, окаменела, в голове всё заволокло белёсым туманом.

Женщина продолжала смеяться и что-то кричать.

– Не смотрите, – услышала я голос мага, и в этот момент палач дёрнул рычаг.

Лезвие упало, и голова покатилась в корзину.

Толпа восторженно взревела.

И только после этого я захрипела и провалилась в спасительную темноту.

Глава 12

Рита&Марго

Сознание вернулось так резко, словно меня вытянули из глубины за волосы. И вместе с ним в мозг резко и болезненно вонзились воспоминания. Но теперь уже они не казались мне сном или бредом – я точно понимала, что со мной это происходит наяву.

Только хотела пошевелиться и открыть глаза, чтобы понять, где нахожусь, как вдруг услышала голоса, один из которых был так похож на голос моего личного мучителя. Но, к сожалению, это был не он.

Я застыла, стараясь дышать глубоко и спокойно, чтобы не выдать себя. Может, мне повезёт, и сейчас хоть немного прояснится, что происходит. Тогда я пойму, как мне вести себя дальше. Жаль, что Марго не может читать мои мысли, и позвать её нет возможности. Надеюсь, с ней всё в порядке?

– Когда она придёт в себя? – спросил Ровенхолд, и я вся обратилась в слух.

Судя по звуку, мужчина сидел справа недалеко от меня.

– Скоро, – спокойно ответил незнакомый голос слева.

Мужчина зашуршал чем-то бумажным, а затем раздалось осторожное звяканье – будто он что-то размешивает ложкой в стакане.

– И что с ней?

– Я просканировал – повреждений нет, только некритичное физическое истощение. Она слишком много пережила за короткое время, – обладатель незнакомого голоса подошёл ближе и встал прямо рядом со мной.

– Не слышу уверенности в твоём голосе, – хмыкнул герцог.

Заминка в несколько секунд мне почему-то не понравилась. Но я не успела поразмышлять на эту тему, потому что Ровенхолд вдруг спросил:

– Ты можешь привести её в сознание?

Чьи-то тёплые пальцы тут же коснулись моего запястья, и я едва не вздрогнула.

– Это ни к чему. Пульс в норме, – спокойно сказал неизвестный, и его рука исчезла. – Сейчас она просто спит.

Шаги отдалились, где-то рядом снова тихо звякнуло стекло.

– Я оставлю снадобье. Дашь ей, когда проснётся. Это поможет быстрее восстановить физические силы.

– А что с нервами? Как думаешь, она выдержит? – снова спросил маг, а я напряглась, потому что у меня в голове будто бы кто-то поскрёбся. Нет, не снаружи – изнутри. Ощущение было настолько противным, что я едва сдержала неприязненную гримасу.

Неизвестный мужчина коротко хмыкнул, снова приблизился ко мне и даже, кажется, наклонился, потому что его голос прозвучал прямо у меня над ухом:

– Если нет, то благодарить за это будем тебя, Горан.

Ровенхолд тяжело вздохнул.

– Не мне тебе объяснять, Рам, но у меня не было другого выхода. Я опоздал всего на минуту.

– Допустим, – прорычал незнакомец, и я даже представила, как он осуждающе покачал головой. – Но зачем нужно было потом тащить её через площадь прямо во время казни?!

– Это была случайность. И я её предупреждал, – повысил голос герцог. – Но главное, что у нас всё получилось.

Мужчины немного помолчали, а потом Ровенхолд спросил:

– Так что с её магией?

– Полное магическое истощение, – последовал короткий ответ.

Незнакомец снова отошёл. Что-то зашуршало, а затем последовал щелчок, как будто закрылся замо́к на чемоданчике.

– Магия восстановится, когда она отдохнёт?

Что-то опять поскреблось прямо в мозге. Мышь? Что за ерунда?

– Об этом пока ещё рано говорить. Сначала нужно восстановить тело, – незнакомец сделал несколько шагов и остановился.

Справа от меня послышался звук отодвигаемой мебели. Герцог встал и проследовал за своим собеседником.

– Разве ты не будешь подпитывать её магией?

– На сегодня я закончил. Загляну завтра в это же время, проверю её физическое состояние, – сказал незнакомец и после секундной заминки спросил: – Проводишь меня?

– Конечно, – ответил маг.

Тихий скрип дверных петель сообщил мне, что мужчины ушли.

Ещё несколько секунд я лежала неподвижно, чутко прислушиваясь к звукам снаружи, а потом немного приоткрыла глаза и осмотрелась.

Никого.

Я лежала в кровати в небольшой, но уютной комнате. Обстановка была скромной: шкаф у дальней стены, по центру круглый стол, прикроватная тумбочка слева от меня и деревянный резной стул, на котором до этого сидел герцог, справа.

За небольшим окном, занавешенным цветастым тюлем, медленно сгущались сумерки.

Комната освещалась небольшим артефактом, прикреплённым к центру потолка. Одним из тех, что заряжают от энергетических кристаллов. Ворованное электричество, если говорить языком моего мира.

Глубоко вздохнув, я провела ладонью по лицу. Противная мышь в голове наконец-то перестала скрестись, и мозг прояснился.

Конечно, жаль, что всё произошедшее – попаданство, тюрьма, побег, казнь – мне не приснилось, но теперь уже ничего не попишешь.

От последнего воспоминания вздрогнула. Нет, то, что произошло на площади, всё же лучше буду считать сном.

– Марго… – тихо позвала я. – Ты здесь?

"Да", – так же тихо откликнулась девушка.

Я облегчённо выдохнула и прошептала:

– Ты знаешь, где мы?

"В каком-то частном доме. Кажется, на окраине столицы".

– Понятно, что ничего непонятно, – усмехнулась я. – Не знаешь, что от тебя нужно Ровенхолду?

"Нет", – она грустно вздохнула.

Я почесала нос, как обычно делала в минуты глубокой задумчивости, когда пыталась найти решение проблемы, к которой вообще не понимала как подступиться.

– Значит, ты тоже потеряла сознание вместе со мной?

"Нет, – усмехнулась она. – Не теряла. Я вообще выяснила, что не нуждаюсь ни в еде, ни в отдыхе…"

Приподняв край одеяла, я хотела встать, но хмыкнула и положила одеяло на место. Кто-то меня конкретно так переодел. Даже боюсь себе представить, кто. И что при этом пережила Марго. Предстать голой перед незнакомым мужчиной и в нашем-то мире далеко не каждая сможет, что уж говорить о молодой невинной девушке?

Вспомнив разговор мужчин, я осторожно спросила:

– Ты ощущаешь магию?

"Обычно – да, но сейчас я чувствую себя как было в Зачарованном лесу. Её нет", – голос прозвучал тихо и печально.

– Тебя это пугает?

"Это странно, ведь мы не в лесу, и здесь она должна быть. В доме у феи она была… Но, возможно, так и ощущается полное магическое истощение. Я не знаю. Ни с кем из моих знакомых магов такого никогда не происходило. Ведь, чтобы полностью истощиться, нужно было сделать что-то из ряда вон выходящее. Но мы ведь ничего не делали… Может, так подействовали антимагические плети? Вычерпали из тела весь ресурс? Я не знаю…" – задумчиво произнесла она.

Я тоже не знала ответ. И ничего необычного в себе не ощущала – ни тепла, ни энергетических волн. Ничего.

– Обещаю, что постараюсь вернуть тебе твоё тело и магию, – клятвенно заверила её.

А себе – свою жизнь, добавила про себя. Жутко хотелось сбежать из мною же придуманного мира, где людей убивают таким страшным способом.

Я содрогнулась от воспоминаний и попыталась выкинуть их из головы.

Ну да, я убивала на страницах книг, но в тексте это никогда не выглядело так кроваво и… не воспринималось так реалистично, как оказалось в жизни.

Не знаю, как теперь смогу спать по ночам. Наверное, только с включённым торшером и орущей в наушниках музыкой.

Осталось только найти способ вернуться в свой мир и в своё тело.

В то, что это невозможно, я верить отказывалась. Раз уж начала рвать клише, то чего мелочиться? Буду рвать его по всем фронтам.

В голову тут же полезли глупые шутки про неудачливых попаданок. И я улыбнулась. Потому что больше ничего не оставалось. Если перестану быть собой – вздорной и острой на язык Маргаритой Синицыной – и поддамся панике, реальность окончательно меня догонит и раздавит. А я сдаваться не собираюсь!

"Но… как вернёшь?" – вырвала меня из размышлений Марго.

– Пока не знаю. Но мы обязательно найдём выход.

"Хорошо".

Но для начала нужно было выяснить, какую роль во всём этом играет герцог. Он не соответствовал роли, которую я отвела ему в книге, и я уже совершенно не понимала, чего от него ждать. К тому же, сам мир оказался намного сложнее и не совсем соответствовал моему замыслу, а это тоже наводило на определённые размышления.

– Марго…

"Да?.."

– Что происходило, пока я была без сознания? Ровенхолд и Рам говорили о чём-то важном, что нам надо знать?

"Нет, но…" – она замялась, а я сжала в пальцах край одеяла.

– Что «но»? Что случилось, пока я была без сознания?

Эх, неужто он всё-таки антигерой, как я и задумывала? А я уже практически поверила…

Девушка задумчиво молчала, словно размышляла, стоит ли мне это рассказывать.

– Мы с тобой на одной стороне, – напомнила я. – Кто владеет информацией, тот владеет миром. Так у нас говорят. Никто не знает, что ты всё видишь и слышишь, и это может нам помочь.

Что же такое случилось, пока я была в отключке? Ну же!

"В принципе, поначалу ничего особенного не было, – наконец сказала она. – Когда ты потеряла сознание, герцог положил тебя на скамью. Мы доехали до какого-то переулка, и маг перенёс тебя… нас в другую карету. Какое-то время мы колесили по городу, а потом приехали в маленький домик. Мне показалось, что это окраина столицы. Ровенхолд принёс тебя в комнату и вызвал целителя".

Мне почему-то казалось, что Марго что-то недоговаривает.

– Это всё?

"Нет… Я тут всё думала про герцога. Понятно, что он что-то задумал. Он обманул Эдариуна, и это было очень рискованно. А потом пришёл целитель, и теперь я вообще ничего не понимаю".

Девушка замолчала, а я напряглась.

– С ним что-то не так?

"Понимаешь, – с сомнением в голосе сказала Марго, – целитель, Рам… Он не маг и не человек. Он – фея".

Я затаила дыхание. Это было… неожиданно.

– Фея?! Но как? Если опираться на мою книгу, маг не доверил бы фее своё здоровье, ведь они враги, – растерянно пробормотала я.

Ярый борец с магическими существами, палач (и так далее по списку) пригласил для меня целителя-фею? Как такое может быть?

"Так и есть, – подтвердила девушка, – магические существа используются только в качестве рабочей силы".

Ладно, предположим, герцог решил не париться насчёт моего здоровья и не звать обычного целителя-мага, а притащил для осмотра слугу, фею с целительскими способностями. Но, пока я лежала с закрытыми глазами, они говорили. Общались. И вели себя как равные… как давние друзья…

Всё, туше́! Я не знала, что на это сказать.

Тихо скрипнула, открываясь, дверь, и я тут же замерла, притворившись спящей. Марго тоже замерла.

Герцог Ровенхолд, которого я уже, кажется, начала узнавать по шагам, подошёл к кровати.

"Он смотрит на нас… – прошептала Марго. – Мне не нравится этот взгляд…"

Я не шевельнулась, лишь замедлила дыхание, изображая сон, и снова почувствовала, как в голове заскреблась гадкая грызунья.

Мышеловку там поставить, что ли?

– Что ж, красавица, – низкий голос прозвучал прямо над моей головой. – Можешь и дальше продолжать молчать и слушать.

Марго судорожно вздохнула, а я едва не открыла глаза от удивления. Но знает, что я не сплю? Ладно, пока послушаю. Сам же предложил молчать.

Матрас едва заметно прогнулся – мужчина сел рядом.

– Ты ведь не она… – я уловила в его голосе странную задумчивость. – Я пока не могу понять, как это произошло, но это только дело времени.

Марго ахнула, а моё сердце пропустило удар. Как он догадался?!

Мышь пару раз царапнула мозг коготком, а я едва удержалась, чтобы не поморщиться. Боже, как же неприятно!

– Я не знаю, кто ты, девочка, – спокойно продолжил маг, – и куда дела леди Тарэн, поэтому пока спи. Утром будем думать, как теперь быть. Раз ты не Марго, то, скорее всего, мне придётся от тебя избавиться. Только прежде ты мне расскажешь, где она.

Он резко поднялся, будто оборвал собственные мысли, и пошёл к двери.