Битва Света и Тьмы. Шёпот Ветров и Крик Ночи

Хоремхеб: Песнь Восхождения

В песках забвения, где время спит,

Родился воин, чья воля крепка, как гранит.

Хоремхеб, сын пустыни, воспитан ветрами,

В чьих глазах горели священные пламена.

Не царской крови, не знатного рода,

Он был лишь солдатом, слугой своего народа.

Но в сердце его жила сила незримая,

Судьба, что вела его тропой непостижимой.

Он видел падение, видел раздор и гнев,

Когда фараон-еретик, Эхнатон, ослеп.

Боги забыты, храмы в руинах лежат,

И тьма над Египтом сгущается, словно яд.

Хоремхеб сражался, как лев в час беды,

За веру отцов, за священные воды.

Он был щитом и мечом, надеждой в ночи,

И голос его звучал, как призыв к борьбе.

Он поднялся по ступеням власти,

Сквозь интриги двора, сквозь коварные пасти.

Мудрый советник, верный слуга,

Он ждал своего часа, храня в сердце Бога.

И час этот пробил, когда трон опустел,

Когда хаос и смута народ одолел.

Хоремхеб, воин, солдат, полководец,

Взошёл на престол, как восходит солнце.

Он восстановил храмы, вернул богов,

И смыл скверну ереси с древних песков.

Законы писал, справедливые и строгие,

Чтоб Египет процветал, сильный и многий.

Он правил мудро, с любовью и силой,

И память о нем в веках не остыла.

Хоремхеб, воин, ставший фараоном,

Чья воля крепка, как гранитный колонн.

***

Гимн Солнечному Диску: Эхнатон

О, Атон, живой, сияющий Диск,

Творец всего, что видит глаз и слышит!

Ты – Ра, но новый, чистый, близкий,

Ты – свет, что тьму навеки лишит.

Ты не рождён из хаоса глубин,

Не выкован богами в кузне вечной.

Ты – сам исток, начало всех картин,

Ты – жизнь, текущая рекой беспечной.

Твои лучи – не стрелы грозных богов,

А руки нежные, что мир ласкают.

Они касаются полей и городов,

И семена в земле благословляют.

Ты создал Нил, что из песков течёт,

И рыбу в нём, и птицу в небе синем.

Ты создал льва, что в пустыне ревёт,

И антилопу, что бежит за ним.

Ты создал Атона, сына своего,

Меня, Эхнатона, жреца и царя.

Я – тень твоя, я – эхо твоего,

Я – голос твой, что славит тебя зря.

Но не зря, о Диск, я славлю мощь твою!

Ведь ты один – владыка над вселенной.

Ты – истина, что я в себе храню,

Ты – свет, что тьму развеет непременно.

Даруй же жизнь, даруй же процветанье,

Ахетатону, городу твоему.

Даруй же мир, даруй же пониманье,

Народу моему, что верит лишь тебе одному!

И пусть умолкнут старые боги,

И пусть забудут их былую славу.

Лишь ты, Атон, сияешь на дороге,

Ведя нас к свету, к истине и праву!

***

Ахетатону: Город Солнца, Город Жизни

Восстань, Атон, диск сияющий,

Отец всего, что дышит, зрит!

Из тьмы хаоса, из бездны спящей,

Ты мир явил, любовью озарит!

Ахетатон, град твой священный,

Из камня белого, как свет зари,

Воздвигнут в честь тебя, нетленный,

Где славят имя твоё цари!

Эхнатон, сын твой, избранный свыше,

Узрев сиянье лика твоего,

Разрушил идолов, что ложь лишь дышат,

И истину явил для всех кругом.

Неффертити, царица прекрасная,

Луна, что отражает твой свет,

В молитве чистой, в любви бесстрастной,

Тебе приносит свой обет.

Здесь птицы в небесах поют свободно,

И львы в пустыне славят твой восход,

Здесь жизнь кипит, здесь все благородно,

Под солнцем вечным, что не устаёт.

Ахетатон, город надежды,

Где каждый смертный может узреть,

В лучах Атона, свет безбрежный,

И в сердце истину обрести, и петь!

Да будет славен Атон вовеки!

Да будет процветать Ахетатон!

Да будут счастливы все человеки,

Под солнцем вечным, что нам дарован!

***

Неффертити: Песнь Солнечной Короны

Из песков, где дремлет вечность,

Из лотоса, что в Ниле расцвел,

Явилась Неффертити, тайна и безупречность,

Чей лик – как восход, что тьму превзошёл.

Аменхотеп, фараон, взорвал небеса,

Отвергнув богов, что правили до него.

Он видел в Атоне лишь света глаза,

И Неффертити – сиянье его.

Она – не просто царица, не просто жена,

Она – жрица Атона, его живой глас.

В её устах – мудрость, что солнцем дана,

В её сердце – вера, что крепче алмаз.

Говорили, что в жилах её течёт свет,

Что кожа её, как полированный мрамор.

Что взгляд её, словно Атона привет,

И голос её, как небесный псалом.

Когда она шла, склонялись цветы,

Когда улыбалась, пели птицы в садах.

Она дарила жизнь, избавляла от тьмы,

И в каждом движении – грация богов.

Но боги старые не простили хулы,

И гнев их обрушился на землю Египта.

Засуха, голод, болезни пришли,

И народ проклинал Атона и его жрицу.

Неффертити молилась, просила прощенья,

Но боги глухи были к её мольбам.

И тогда она приняла решение,

Отдать себя в жертву, чтоб спасти свой народ.

Взошла на алтарь, под лучами заката,

И в сердце её, лишь любовь и покой.

Она знала, что смерть, лишь новая дата,

И свет Атона вечно будет с ней.

И когда её дух покинул тело,

Солнце затмилось, и Нил вышел из берегов.

Но после бури, небо посветлело,

И жизнь вернулась в долину богов.

Неффертити – легенда, что живёт в веках,

О царице, что ради народа погибла.

Её лик, как напоминание в облаках,

О любви, о вере, о жертве великой.

И пусть пески времени скроют её след,

И пусть забудутся имена фараонов,

Но Неффертити, царица света,

Навечно останется в памяти народов.

***

Аменхотеп: Песнь о Солнце и Песках

Из чрева Нила, из тьмы веков рождённый,

Аменхотеп, сын Ра, на трон воссел.

В его глазах – сияние полуденное,

В его руке – судьбы Египта узел.

Он видел сны, где боги говорили,

Где Атон, диск солнца, мир озарял.

И голос свыше в сердце его лился,

О новой вере, что он возвещал.

Он строил храмы, белые и чистые,

Не Амону, старому богу тьмы,

А Атону, свету, вечно лучистому,

Что дарит жизнь и отгоняет сны.

Жрецы Амона в гневе закипали,

Их власть дрожала, как тростник в воде.

Они шептали проклятья и просили,

Чтоб Аменхотеп сгинул в нигде.

Но фараон, исполненный величья,

Не слушал ропот завистливых сердец.

Он верил в силу солнечного лика,

И в новую эру, что несёт конец

Старым обрядам, жертвам и молитвам,

Что кровью обагряли алтари.

Он видел будущее, светлое и чистое,

Где Атон правит, словно царь царей.

Но тьма сгущалась, как саван чёрный,

И заговор плелся в тени дворца.

И Аменхотеп, в вере непокорный,

Падёт от рук предателя-жреца.

И солнце скроется за горизонтом,

И пески забвения поглотят его имя.

Но память о нём, как искра в темном гроте,

Останется жить в сердцах, непобедимой.

Ибо Аменхотеп, сын солнца и песка,

Показал миру, что вера может быть

Сильнее власти, сильнее страха,

И даже смерти, что не в силах победить.

***

Золотой Фараон и Пески Времени

В долине мёртвых, где Нил течёт устало,

Под сенью пирамид, что в небо устремлены,

Лежал во сне глубоком, вечном и сакральном,

Фараон юный, Тутанхамон, сын Солнца и Луны.

Он правил недолго, лишь вспышка на закате,

Но имя его вписано в скрижали вечности.

Богиня Исида, с крылами из агата,

Хранила сон его от скверны и беспечности.

Шептали ветры древние легенды о проклятье,

О тех, кто потревожит покой царя-ребенка.

Но жажда знаний, словно лютое проклятье,

Вела ученых вглубь гробницы, в сумрак тонкий.

И вот, печать сломана, и свет проник коварно,

В покои, где столетья дремали в тишине.

Сокровища сияли, ослепляя жадно,

И маска золотая, как солнце на войне.

Но дух Тутанхамона, пробуждённый гневно,

Восстал из пепла времени, как феникс из огня.

Он видел алчность в глазах, что так надменно

Взирали на его усыпальницу, день ото дня.

И проклятье древнее, как змея, обвилось,

Вокруг тех, кто посмел нарушить его сон.

Болезни, смерть и горечь в их сердцах поселилось,

И страх, что не покинет их, пока не будет он

Почтён и восславлен, как подобает Богу,

Как властелин земли, как сын Ра, как царь царей.

И только тогда, когда забудут про тревогу,

Вернется он в свой сон, в объятья вечных дней.

Так помните же, смертные, о силе фараонов,

О власти, что дарована им богами свыше.

Не трогайте их сон, не нарушайте троны,

Иначе гнев их вечный вас непременно сыщет.

И пусть Тутанхамон, в своем бессмертном царстве,

Покоится в покое, под сенью пирамид.

И пусть его легенда, в вечном государстве,

Живёт в сердцах людей, как вечный, древний миф.

***

Песнь Песков и Грома

В песках, где солнце – меч палящий,

Где миражи танцуют в зной,

Родилась дева, ликом чаща,

С душой, как ветер, озорной.

Её звали Амира – Дыханье Пустыни,

И волосы – как золото песков,

А в глазах – бездонные глубины,

Где прячется молчание веков.

Но не одна она владела силой,

В горах, где скалы рвутся ввысь,

Жил Громовержец, духом дикий,

Чей гнев рождал бушующий кризис.

Его звали Карим – Ярость Небес,

И голос – гром, что землю сотрясал.

А взгляд – как молния, что режет лес,

И сердце – камень, что никто не знал.

Судьба сплела их нити тонко,

В песчаной буре, в грозный час,

Когда Амира, словно лань, тихонько,

Бежала от преследовавших глаз.

Карим увидел в ней искру жизни,

Среди бесплодной, мёртвой земли,

И гнев его, как будто, стих в тризне,

И он решил её спасти.

Он призвал гром, чтоб отпугнуть врагов,

И молнии, чтоб осветить ей путь,

Амира, слыша яростный зов,

Поняла, что ей не обмануть.

Она подняла глаза к вершинам гор,

И увидела силу, мощь и гнев,

И поняла, что это не приговор,

А шанс, что ей дарован свыше всех.

Так началась их странная дружба,

Меж песками зыбучими и громом,

Меж нежностью и яростной службой,

В краю, где правит лишь закон суровый.

Амира учила Карима видеть,

Красоту в каждом зернышке песка,

А Карим учил её не ненавидеть,

А силу находить в себе всегда.

Их песня – песнь песков и грома,

Звучит над пустыней, над горами,

О силе духа, о любви знакомой,

И о судьбе, что пишется веками.

***

Дыханье Пустыни: Миф об Амире

Песок, как золото, искрился под луной,

Когда родился Амир, дитя степей, герой.

Не плакал он, а сразу взор свой обратил

На звёзды, что над ним свой танец закрутили.

Его отец, вождь племени могучего,

Увидел в сыне силу, дух непобедимый, жгучий.

Мать, словно роза, нежная и гордая,

Вложила в сердце сына мудрость благородную.

Амир рос быстро, словно ветер в дюнах,

И ловкость рук его была подобна лунным рунам.

Он знал язык песков, шептанье скорпионов,

И тайны звёзд, что в небесах хоронят стоны.

Однажды, в час, когда солнце умирало,

На племя напала тьма, что души пожирала.

Злой джинн, из древних склепов пробуждённый,

Принёс лишь смерть и страх, навеки обречённый.

Воины пали, словно трава под косой,

И лишь Амир, исполненный отвагой неземной,

Встал на защиту племени, как лев пустынный,

Готовый жизнь отдать, но не склонить колено.

Он вызвал джинна на смертельный поединок,

И в сердце юном пламя веры вспыхнуло сильно.

Три дня и три ночи бились они в ярости,

Песок дрожал, и небо плакало от жалости.

Амир сражался, словно буря песчаная,

И каждый взмах его клинка был словно мантра.

Он помнил мудрость матери, силу отца,

И веру в то, что правда победит всегда.

На третий день, когда луна затмилась тьмою,

Амир нашёл слабость джинна, скрытую игрою.

Он вспомнил сказку, что ему шептала мать,

О том, что джинны боятся искренне любить и ждать.

Амир закричал, вложив всю душу в слово:

«Ты одинок, джинн! Ты не познаешь снова

Любви и дружбы, света и тепла!