Герои Сталинградской битвы

Размер шрифта:   13
Рис.0 Герои Сталинградской битвы

Жизнь замечательных людей.

Серия биографий.

Выпуск 2008

Рис.1 Герои Сталинградской битвы

Издательство и авторы выражают признательность за предоставленные документальные и фотоматериалы Государственному музею-заповеднику «Сталинградская битва», а также семьям генерал-полковника А. И. Родимцева и генерал-полковника И. И. Людникова.

Издание второе

Под редакцией И. А. Родимцева

Рис.2 Герои Сталинградской битвы

© Родимцев И. А., Аргасцева С. А., 2024

© Издательство АО «Молодая гвардия», художественное оформление, 2024

Вместо предисловия

  • Гордимся мы победой Сталинградской,
  • И как никто умеем жизнь любить!
  • Мать Родина на звездочке солдатской
  • Нам не позволит никого забыть!
Николай Мазанов

В истории Государства Российского было много больших и малых сражений, в которых на протяжение столетий страна была вынуждена отстаивать свою независимость и единство. Несчетное число раз вторгались враги в пределы нашего Отечества, одна война сменяла другую – это были и набеги, и кампании, длившиеся несколько лет. Исход многих из них решался в масштабной битве, в которой не на жизнь, а на смерть сходились противники. И с течением времени каждое такое сражение требовало от народов нашей страны все больших сил, каждый раз победа стоила все больших жертв.

В ряду крупнейших сражений, величайших побед русского оружия, особое место занимает Сталинградская битва. И по ожесточенности, с которой сражались противоборствующие стороны, и по влиянию, которое она оказала на исход самой кровопролитной и разрушительной войны в истории человечества. Именно здесь, на Волге, начался коренной перелом во Второй мировой войне, перелом, предпосылки которого были заложены в битве под Москвой зимой 1941/42 года. Победа под Сталинградом, добытая после череды поражений первых лет войны, стала не просто долгожданной для народов нашей страны, воспринявших ее как пролог будущей Великой Победы. Ее значение вышло за рамки истории одной страны: ее влияние на ход Второй мировой войны невозможно переоценить. Именно тогда союзные Германии государства задумались о поиске путей выхода из войны, окончательно отпала угроза военного выступления против СССР Японии и Турции. Историческое значение противостояния на Волге не было секретом ни для кого, а президент США Франклин Д. Рузвельт счел необходимым отправить в СССР особую грамоту в ознаменование героической обороны города: «От имени народа Соединенных Штатов Америки я вручаю эту грамоту городу Сталинграду, чтобы отметить наше восхищение его доблестными защитниками, храбрость, сила духа и самоотверженность которых во время осады с 13 сентября 1942 года по 31 января 1943 года будут вечно вдохновлять сердца всех свободных людей. Их славная победа остановила волну нашествия и стала поворотным пунктом войны Союзных Наций против сил агрессии»[1].

Сталинградской битве посвящены огромная литература, множество документальных и художественных фильмов, написаны сотни романов, повестей, рассказов и пьес, сложены песни. Произведения разных жанров, рассказывающие об этом событии, продолжают появляться и в наше время. Это свидетельствует о том, что во всем мире сохраняется непреходящий интерес к одному из величайших сражений мировой истории. Мы, наследники победителей, вновь и вновь обращаемся к битве на берегах Волги не только для того, чтобы лучше понять истоки героизма и почтить память защитников Сталинграда или еще более точно восстановить ход военных событий, но и с другой важнейшей целью – отстоять историческую правду об обстоятельствах этой битвы, о ее влиянии на судьбы народов Европы, хотя, казалось бы, все это уже давно общеизвестно и не подвергается сомнению.

Среди обширной литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников – от маршалов и генералов до солдат. Заметное место в этом ряду занимают мемуары героев Сталинграда, о которых пойдет речь в этой книге. По своей глубине, обилию интереснейших фактов и приводимых документов они, несомненно, являются важнейшим источником, из которого складывается картина небывалого по напряжению и драматизму противостояния.

В воспоминаниях прославленных военачальников мы также найдем рассказ об их жизненном пути, о сражениях, в которых они участвовали, о родных, друзьях и однополчанах, о решениях, которые они принимали. В них есть лишь один недостаток – авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них рассуждений и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война. Поэтому главная цель этой книги – достоверно и по возможности всесторонне рассказать об их воинском таланте, описать масштаб их личности, человеческие качества и черты характера, высветить роль каждого из них в Сталинградской битве.

Биографии героев этой книги, несмотря на разные возраст, звания, послужной список, удивительно схожи. Все они родились в крестьянских семьях, как правило бедных и многодетных. Получив начальное образование, сызмальства познали тяжелый труд, батрачили, но при этом всегда стремились к знаниям. Прежде чем стать полководцами и военачальниками, они приобрели боевой опыт, приняли участие во многих кампаниях и не понаслышке знали, что означает быть солдатом. Многие из них были ветеранами империалистической и Гражданской войн. О таких говорят: «Солдаты Первой мировой – полководцы Великой Отечественной». Кто-то может назвать себя воином-интернационалистом – у таких за плечами бои с франкистами в Испании или с японскими милитаристами в Китае. Многое из перечисленного, с поправкой на возраст, относится и к героям-солдатам, по праву занимающим свое место в летописи Сталинградской битвы рядом со своими командирами. Все они пережили и тяжесть отступлений, и горечь потерь, и торжество побед.

Им суждено было стать участниками больших сражений Великой Отечественной войны, а в послевоенный период – создавать новую, современную Советскую армию, восстанавливать разрушенное хозяйство страны и строить ее будущее. Их биографии – это готовая книга по новейшей истории нашей страны, вместившей в себя важнейшие события и величайшие битвы ХХ века.

Один из героев этой книги, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Александр Ильич Родимцев – мой отец. Во время Сталинградской битвы он был командиром 13-й гвардейской стрелковой дивизии, которая спасла Сталинград в середине сентября 1942 года и 140 дней сражалась в центре города, не позволив противнику прорваться к Волге. Он был лично знаком со всеми, о ком пойдет рассказ на страницах этой книги. Среди них его командиры, боевые товарищи и подчиненные. Встречи с ними, события с их участием он описал в своих воспоминаниях. Из рассказов отца, его книг, встреч с ветеранами Сталинградской битвы я узнал много интереснейших подробностей об этом сражении, некоторые из которых вошли в главу, посвященную ему.

Принимая участие в деятельности Фонда памяти полководцев Победы, который возглавляет Наталья Ивановна Конева, дочь маршала Советского Союза И. С. Конева, я общаюсь с замечательными людьми – потомками известных советских полководцев и военачальников. Среди них дети, внуки и близкие родственники участников Сталинградской битвы – маршалов Советского Союза А. И. Еременко, К. К. Рокоссовского, В. И. Чуйкова, Ф. И. Голикова, маршала артиллерии В. И. Казакова, маршала авиации С. И. Руденко, генералов армии М. С. Малинина, П. И. Батова, генерал-полковников К. П. Трубникова, И. И. Людникова, Г. В. Бакланова, генерал-полковника авиации Т. Т. Хрюкина. Нас объединяет общая цель – сохранение памяти о Великой Отечественной войне и памяти о ее героях и непримиримая борьба с теми, кто фальсифицирует историю, затушевывает и принижает нашу Победу. И в очерках об участниках Сталинградской битвы, помещенных в этой книге, есть уникальные подробности их биографий и боевых эпизодов, рассказанные автору членами их семей.

В грандиозном сражении на Волге тысячи и тысячи бойцов и командиров выказали многочисленные примеры героизма, мужества и верности воинскому долгу. Люди, чьи биографии собраны в этой книге, стали героями Сталинградской битвы не потому, что их кто-то таковыми назначил. Они заслужили это звание своим вкладом в общее дело страны, остановившей и разгромившей врага. Их поступки, воинское искусство, чувство долга, отвага и сила духа были примером для других, вселяли веру в победу. Они – воплощение всех защитников Сталинграда. Их имена – и маршалов, и генералов, и солдат – переплавились в историческое наследие нашей родины, они стали символом Сталинградской победы и навеки вошли в память народную.

Илья Родимцев, Москва, 2017 г.

Андрей Иванович Еременко

Андрей Иванович Еременко – полководец Великой Отечественной войны, талант и боевой путь которого должным образом еще предстоит оценить потомкам. К нему в большей степени можно отнести прилагательное – «единственный».

Он – единственный в Великую Отечественную войну командовал одновременно двумя фронтами.

Он – единственный генерал-полковник, командующий фронтом, за Великую Отечественную войну имел четыре ранения: три тяжелых и одно легкое. Он единственный, которого после ранения И. В. Сталин навещал в госпитале.

Единственный раз за годы войны – 5 августа 1943 года – И. В. Сталин выезжал на фронт для встречи с командующим. И им был командующий Калининским фронтом А. И. Еременко, готовивший Смоленскую наступательную операцию.

Он вел по Красной площади во время Парада Победы 24 июня 1945 года колонну 4-го Украинского фронта, который во время войны четыре раза поменял свое название, но начинал им командовать (когда он был Юго-Восточным фронтом) и заканчивал А. И. Еременко!

Андрей Иванович Еременко родился 2 (14) октября 1892 года в бедной крестьянской семье в селе Марковка Старобельского уезда Харьковской губернии[2].

Семья рано потеряла отца. Как вспоминал Еременко, Иван Иванович «рано женился (18-летним), но через три года его забрили в солдаты. На военной службе нажил чахотку. Вернувшись домой, не чуял, что смерть подстерегает его. Знал я отца мало, но помню его надрывный кашель, заставлявший меня содрогаться, скулы щек, плотно обтянутые желтой кожей, испарину на лбу, страдальческие глаза. Умер отец рано, не дожив и до тридцати лет, оставил на руках у матери детей мал мала меньше». О своей семье Андрей Иванович позже вспоминал: «Моя мать, Мария Ивановна, не поддалась горю. Она сумела держать в порядке свое несложное бедняцкое хозяйство, в поте лица трудилась сама и приучала нас к труду. Прожила она долго и скончалась 7 ноября 1957 года. Мы ее похоронили в городе Харькове на кладбище в районе Харьковского тракторного завода. На похороны мы съехались все, кто остался жив: я, брат Гавриил, сестры: Прасковья, Мария и Полина. Раньше нас у нее было семь человек – четыре сына и три дочери. Два мои брата погибли на войне: Иван – в Гражданскую войну, Семен – во время Великой Отечественной войны».

Старшему из семерых детей – десятилетнему Андрею пришлось взять на себя заботу о семье. Вначале он был пастухом, потом трудился на мельнице, а позже – на маслобойном заводе. Довелось ему поработать и на военном конном заводе в городе Деркул Старобельского уезда Харьковской губернии. В родной Марковке Андрей окончил четыре класса сельской школы, а затем уехал в Луганск, устроился на работу на паровозостроительный завод, поступил в школу при заводе.

В ноябре 1913 года, когда ему исполнился 21 год, Андрея призвали на действительную службу в Русскую императорскую армию рядовым в дислоцированный в Киеве 168-й пехотный Миргородский полк. В следующем году разразилась Первая мировая война и Андрей со своим полком, входившим в состав 42-й пехотной дивизии, выступил на фронт. Но едва попав на передовую, рядовой Еременко сразу увидел смерть, досыта хлебнул солдатской каши. В первом же бою погиб командир взвода, и Андрей принял командование взводом, чувствуя, что способен вести солдат вперед. О своем первом бое во время Галицийской битвы на Юго-Западном фронте он вспоминал, будучи уже маршалом: «В ночь на 31 августа 1914 года на Туркоцинских высотах мы подошли вплотную к противнику и под его огнем окопались. Случилось так, что, ворвавшись в окопы, я оказался лицом к лицу с отделением противника. Австрийцев было человек одиннадцать. Мое счастье, что в узком окопе они не могли навалиться на меня все сразу. Я был разъярен, не помнил себя от огромного физического и морального напряжения, стрелял, действовал штыком и прикладом.

Подоспевшие бойцы взвода помогли мне справиться с наседавшими австрийцами. Помню, как сейчас, взвод под моей командой по условленному сигналу поднялся в атаку в 9 часов утра. Сначала мы двигались ускоренным шагом, затем побежали. Неприятно пели пули и визжали снаряды. И вот уже атакующий взвод с криком ура в злобной ярости ворвался во вражескую траншею. Началась рукопашная. Страшное зрелище, когда неприятели всаживают друг в друга штыки. Я не помню, сколько на моем счету было убитых немцев. Командир должен был служить примером для солдат, и я эту заповедь выполнял. Русские были мастерами штыкового боя. В рукопашной мы всегда побеждали. Так было и на этот раз. Но мне не повезло. В третьей траншее противника выстрелом в упор я был тяжело ранен, пуля прошла насквозь и задела легкие. Атака 31 августа 1914 года запомнилась на всю жизнь»[3].

В рукопашной схватке Еременко уничтожил более десятка вражеских солдат, но и сам был тяжело ранен. Затем был лазарет, награды, московский госпиталь – это была лишь краткая передышка в боевой биографии будущего маршала. На фронт он вернулся в феврале 1915 года бывалым бойцом, в звании ефрейтора. На этот раз его зачислили в 12-й стрелковый полк 3-й стрелковой дивизии. Начиналась славная Карпатская операция, в ходе которой Еременко отличился при осаде Перемышля. За проявленную храбрость его произвели в младшие унтер-офицеры и назначили командиром взвода. Сначала Андрей Иванович воевал на Юго-Западном фронте, а затем был переведен в полковую конную разведку на Румынский фронт.

После Февральской революции пользовавшийся авторитетом среди товарищей Еременко был избран в своей части уполномоченным в полковой комитет. Возвратившись вместе с полком с Румынского фронта, Еременко приехал к себе на родину, на Украину. Это было тяжелое, тревожное время. На родной земле хозяйничали немецкие оккупанты, белогвардейские отряды. В октябре 1918 года Еременко возглавил партизанский отряд, который в начале 1919 года влился в ряды Красной армии. Еще раньше – в декабре 1918 года – Андрей Иванович вступил в ряды РКП(б). Уже в январе 1919 года его назначили Марковским военным комиссаром и избрали заместителем председателя местного ревкома. А в июне 1919 года Еременко ушел на фронт и до конца Гражданской войны сражался в составе первых кавалерийских частей РККА, которые стали основой знаменитой Первой конной армии С. М. Будённого. Свою военную карьеру он начал красноармейцем, но вскоре стал быстро продвигаться по службе: помощник командира взвода 2-го кавалерийского полка, старшина эскадрона и командир взвода 34-го кавалерийского полка, начальник разведки и помощник начальника штаба 1-й бригады 14-й кавалерийской дивизии. Заканчивал войны Еременко в рядах 79-го кавалерийского полка той же дивизии, где он сначала возглавлял полковую школу, а затем и полковой штаб. Длительное время он фактически командовал полком, замещая находящегося на лечении командира.

Среди прочих боев Еременко в ночь на 6 февраля 1920 года принял участие во встречном сражении с конной группой генерала А. А. Павлова у станицы Торговой. В этом бою 2-й и 4-й белые Донские корпуса были разгромлены, что привело к отступлению всего белого фронта. Затем Еременко сражался с войсками барона П. Н. Врангеля и бандами Н. И. Махно. Оставив Юг России, его полк отправился сражаться против панской Польши, и во время Киевской операции Еременко в 1920 году получил новое ранение. За боевые заслуги в годы Гражданской войны ВЦИК наградил А. И. Еременко орденом Красного Знамени, а позднее, в 1938 году – к двадцатилетию РККА – он получил орден Ленина: по тем временам награду очень высокую.

После окончания Гражданской войны Еременко, бывший на хорошем счету у командования как умелый и храбрый краском, был оставлен в кадрах Красной армии. С мая 1920 года он – адъютант штаба 79-го кавалерийского полка 14-й кавалерийской дивизии, а в 1922 году возглавил штаб своего полка, который к тому моменту был переведен в Таганрог. В 1924 году А. И. Еременко был принят слушателем кавалерийских курсов усовершенствования высшего начсостава РККА в Ленинграде, которые успешно окончил в 1925 году. Начальником курсов был выпускник Николаевского кавалерийского училища бывший полковник русской армии М. А. Баторский, не только известный кавалерист, но и опытный генштабист. Слушателями курсов вместе с Еременко были будущие маршалы Советского Союза И. Х. Баграмян, Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский.

С Иваном Христофоровичем Баграмяном Еременко связывала дружба на протяжении всей жизни, о чем говорит надпись на оборотной стороне фотографии, сделанной Баграмяном: «Андрей! Спасибо тебе за хорошую дружбу, ты замечательный товарищ, настоящий друг, энергичный, волевой, со здравым смыслом, упорный в труде, в учебе. Береги свои замечательные качества. Ты своим упорством преодолеешь все трудности на своем пути. Пробьешь любую каменную стену».

В августе 1925 года Еременко был назначен начальником штаба 55-го кавалерийского полка 14-й кавалерийской дивизии, а вскоре принял командование полком. Более пяти лет он стоял во главе полка, приобретая столь необходимый будущему полководцу практический командный опыт.

Затем Еременко снова учится: в 1930–1931 годах – на курсах единоначальников при Военно-политической академии им. Н. Г. Толмачева. В 1935 году он оканчивает Военную академию им. М. В. Фрунзе, после чего его назначают помощником командира 14-й кавалерийской дивизии, в составе которой он воевал в годы Гражданской войны. В августе 1937 года полковник Еременко возглавил дивизию и 17 февраля того же года получил первое «генеральское» звание – комбриг. В июне 1938 года Еременко вступил в должность командира 6-го кавалерийского корпуса имени Сталина, в состав которого входили 6-я Кубано-Терская казачья Чонгарская дивизия имени С. М. Будённого и 36-я кавалерийская дивизия имени И. В. Сталина. Его корпус по праву считался одним из лучших и боеспособных соединений Красной армии. 9 февраля 1939 года Еременко был произведен в комдивы, а уже 4 ноября того же года – в комкоры. После введения в РККА генеральских званий ему 4 июня 1940 года было присвоено звание генерал-лейтенанта.

В 1939 году под командованием А. И. Еременко корпус принимал участие в Польском походе и освобождении Западной Белоруссии. В 1940 году, после присоединения Прибалтийских республик к СССР, 6-й кавалерийский корпус был переброшен в Литву. В своем дневнике Еременко сделал заметку: «23 июня 1940 г. город Тельшяй, Литва. Купался в озере, переплыл его, а оно имеет ширину 2 км. Местные жители поражены таким дерзким поступком».

Тем временем на смену коннице как наиболее маневренному роду сухопутных войск приходил новый – моторизованные войска. В Европе уже шла Вторая мировая война, когда в июне 1940 года А. И. Еременко было поручено формирование 3-го механизированного корпуса, расквартированного в районе Вильнюса. Командир корпуса одновременно становится и начальником столичного Вильнюсского гарнизона. За шесть месяцев командования корпусом Андрей Иванович превратил его в образцовое соединение. Позже командующий бронетанковыми и механизированными войсками РККА маршал бронетанковых войск Я. Н. Федоренко вспоминал: «3-й механизированный корпус по своей организованности и боевой подготовке лучший в Красной Армии».

В начале 1941 года Еременко принял командование 1-й Отдельной Краснознаменной армией, которая вошла в состав вновь созданного Дальневосточного фронта. На новой должности Еременко вел напряженную работу по усилению боевой готовности войск, охранявших восточные рубежи Родины.

* * *

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. В самом начале войны Еременко постигло огромное горе: семья Андрея Ивановича – его жена и сын – остались в захваченном немцами Вильнюсе и погибли. Ровно через неделю после германского вторжения Еременко был отозван с Дальнего Востока и переведен на Западный фронт, заместителем главнокомандующего войсками Западного направления[4]. Немецко-фашистские войска рвались к Москве. Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, командовавший в июле 1941 года Западным фронтом и одновременно возглавивший Главное командование войсками Западного направления, в своих воспоминаниях отмечал: «Товарищ Еременко А. И. был моим заместителем, а затем и командующим Западным фронтом. Он очень много сделал для того, чтобы остановить наступление фашистских войск. Я хорошо знаю, какие нечеловеческие усилия, титаническую волю и героизм проявил тов. Еременко А. И. в начальный период войны, чтобы остановить наступление, а иногда и бегство наших войск, и заставить их драться с врагом. Мне неоднократно докладывали, что тов. Еременко все время подвергался смертельной опасности не только со стороны врага, но и со стороны изменников, предателей и трусов в среде наших войск, но он ничего не боялся и с большой преданностью и самоотверженностью делал свое командирское дело – обеспечивал оборону Родины.

Характерной чертой в стиле боевой деятельности тов. Еременко является то, что он всегда был близок к войскам, был в гуще самых тяжелых событий и на самых важных боевых направлениях и участках. Он умело, с большой силой воли и страшным упорством организовывал войска на отпор врагу и добивался в этом успехов, несмотря на превосходство противника в средствах.

В подобных боях товарищ Еременко был два раза тяжело ранен и оставался в строю до выполнения задачи. Мне помнятся два случая, когда было официальное донесение, что товарищ Еременко убит в контратаках, которые он организовывал и проводил».

Андрей Иванович, отвечавший за действия северного фланга Западного фронта, выехал в 22-ю армию, оборонявшуюся в районе Полоцка, а затем координировал 19-ю и 20-ю армии в безуспешной попытке вернуть Витебск. 10 июля началось Смоленское сражение, в ходе которого с советской стороны принимали участие войска четырех фронтов: Западного, Резервного, Центрального и Брянского. Для Красной армии на начальном этапе сражение носило оборонительный характер, однако во второй половине и до конца августа советское командование провело несколько контрнаступательных операций. В результате Смоленского сражения сильнейшая группировка немецких войск – группа армий «Центр» – была вынуждена перейти к обороне. Советским войскам ценой огромных усилий и жертв удалось задержать на два месяца наступление немецко-фашистских армий на московском направлении.

Шестнадцатого августа 1941 года генерал-лейтенанту Еременко было поручено возглавить формирование Брянского фронта, перед которым была поставлена задача прикрыть подступы к столице с юго-запада. В чрезвычайно сложной обстановке в ходе ожесточенных боев фронт был создан и в течение полутора месяцев стойко сражался. 11 сентября А. И. Еременко было присвоено звание генерал-полковника. 30 сентября началась битва за Москву. Первый день этого сражения был ознаменован таранным ударом самой сильной и маневренной группировки гитлеровских войск – 2-й танковой группы генерал-полковника Г. Гудериана по малочисленным и измотанным в предыдущих боях войскам Брянского фронта. Несмотря на мощные рассекающие удары немецкой армии, наши соединения удержали свои рубежи, но враг прорвался в тыл и вышел на фланги. Угроза полного окружения войск фронта становилась зловещей реальностью.

Командующий фронтом А. И. Еременко прекрасно понимал – если не разорвать кольцо и не вывести уцелевшие части на новые рубежи, путь вермахту к столице будет открыт. Ситуация еще сильнее обострилась после того, как мотопехота врага нанесла удар по командному пункту фронта. Генерал-полковник с автоматом, вместе с бойцами, отбивал атаки врага у своего КП. Управление войсками было восстановлено.

Еременко разработал план удара, целью которого было прорвать кольцо окружения, выйти на новые оборонительные рубежи и восстановить прикрытие Москвы. Этот план был успешно реализован, окружение удалось прорвать в нескольких местах, и наши армии с тяжелыми боями двигались к линии фронта, несмотря на мощные заслоны, которые гитлеровцы выставляли на их пути. В этих боях командующий фронтом Еременко был тяжело ранен в ногу и плечо осколками авиабомбы. 13 октября было принято решение об эвакуации его на самолете в Москву. Однако до аэродрома долететь не удалось: в полете у самолета отказал мотор, и летчику с большим трудом удалось спланировать в полнейшей темноте в районе деревни Пилюгино Иваньковского района Тульской области. Во время посадки самолет ударился о землю и перевернулся. Еременко получил новые травмы. Местные жители оказали генералу первую помощь. 14 октября на санитарной машине его доставили в Москву, в Центральный военный госпиталь, и в тот же день прооперировали. Ночью 15 октября в госпитале генерала навестил сам И. В. Сталин. Позднее Еременко вспоминал: «Он спросил меня о делах на фронте, об обстоятельствах моего ранения и пожурил за то, что я не берег себя».

В госпитале генералу сообщили радостную новость о том, что все армии фронта, которым он командовал (13-я, 3-я и 50-я), вышли из окружения. Для излечения полученных Еременко ранений понадобилось искусство лучших столичных хирургов. К декабрю 1941 года он уже был готов снова встать в строй. К этому времени битва за Москву вступила в свою заключительную фазу – началось общее наступление Красной армии. В декабре 1941 года враг был отброшен от столицы на сотни километров. Дальнейший план Ставки Верховного главнокомандования (ВГК) заключался в том, чтобы глубокими фланговыми ударами охватить группу армий «Центр». Осуществление такого удара на северном фланге было возложено на 4-ю ударную армию, командующим которой 23 декабря 1941 года был назначен Еременко. 4-я ударная армия нанесла неожиданный для противника удар в заснеженных лесах Валдая и освободила ряд городов: Пено, Андреаполь, Торопец и другие. Войска Еременко вбили клин в расположение противника на 300 километров и нанесли гитлеровцам большой урон.

Во время Торопецко-Холмской операции в январе 1942 года Еременко был вновь тяжело ранен, на этот раз у него была перебита правая нога. 20 января 1942 года он выехал на наблюдательный пункт командира 249-й стрелковой дивизии, где попал под бомбовый удар вражеской авиации. Доставленный на армейский КП с множественным переломом костей правой голени, Андрей Иванович отверг предложение врачей немедленно ампутировать ногу во избежание гангрены, и отказался от эвакуации в тыловой хирургический госпиталь. В течение 23 дней до завершения операции Еременко фактически командовал войсками, лежа на носилках. Позже он писал: «Этот обычный в боевой обстановке случай произошел, к сожалению, в то время, когда наступательная операция была еще в полном разгаре. Армия выполнила лишь первую половину задачи. И я решил, несмотря ни на что, оставаться в армии до тех пор, пока задача не будет выполнена полностью, о чем безотлагательно и донес в штаб фронта и в Ставку. Я сделал это в здравом размышлении, зная, что оставаться в строю с таким тяжелым ранением нелегко, ведь нужно командовать и непрерывно руководить войсками с носилок. Я рассчитывал, что у меня хватит на это выдержки… Я, что называется, вы́носил план этой операции, врос в боевую обстановку на этом участке, поэтому считал, что мне, даже раненому, будет легче довести дело до конца, чем новому человеку».

По складу своего характера Еременко относился к тем военачальникам, которым было жизненно необходимо находиться непосредственно в центре боевых действий, военных операций. Он всегда старался полагаться на личное наблюдение, которое помогало ему четче оценивать обстановку. Генерал-полковник П. А. Курочкин писал 26 июня 1945 года Верховному главнокомандующему И. В. Сталину: «Доношу, что я, будучи командующим Северо-Западным фронтом, представлял к правительственной награде командующего 4-й ударной армией генерал-полковника тов. Еременко, ныне командующего 4-м Украинским фронтом. Он награды не получил (наградной материал утерян), в то время как его командиры дивизий, начальник штаба армии и член Военного совета армии награды получили, только он, наиболее заслуживавший награды, не получил ее.

Справедливость и моя командирская честь настойчиво подсказывают мне, чтобы я снова повторил это представление за блестящее проведение Торопецкой операции в январе 1942 г., в результате которой войска 4-й ударной армии под командованием тов. Еременко А. И. в тяжелых зимних условиях прорвали сильно укрепленную оборонительную полосу противника на участке Осташков – Пенно и продвинулись до 300 км в глубину, разрезав этим Северную группу войск противника на две части.

В самый разгар операции тов. Еременко А. И., руководя лично штурмом г. Торопец, был тяжело ранен и, несмотря на это исключительно тяжелое ранение, проявил мужество и патриотизм, оставался в строю и 23 суток командовал войсками с носилок до конца операции.

За блестящее проведение Торопецкой операции, в результате которой противнику нанесены большие потери, и проявленные при этом личную храбрость и мужество вторично ходатайствую о награждении тов. Еременко А. И. высшей правительственной наградой – второй “Золотой Звездой”».

Рано утром 15 февраля 1942 года Андрея Ивановича привезли в Москву в полевой госпиталь, размещавшийся в здании Сельскохозяйственной академии им. К. А. Тимирязева. В мае 1942 года К. К. Рокоссовский также получил тяжелое ранение осколком снаряда, в Козельске он был прооперирован и доставлен в тот же госпиталь, где проходил лечение Еременко. Встреча двух полководцев, их разговоры о положении на фронте произвели на обоих огромное впечатление, о котором позднее они вспоминали в своих мемуарах. Сохранилось несколько их совместных госпитальных фотографий. Они и не догадывались, что буквально через пять месяцев именно им предстоит защищать Сталинград, а пока летом 1942 года Рокоссовский получил назначение командующим Брянским фронтом, которым в 1941-м командовал Еременко.

Именно во время своего лечения в госпитале состоялось знакомство А. И. Еременко с семнадцатилетней фельдшерицей Ниной Ивановной Гриб. Несмотря на юный возраст, она уже была хорошим медицинским специалистом, отважной и смелой, о чем свидетельствуют ее наградные листы. В 1941 году Нина Ивановна получила свою первую награду – медаль «За боевые заслуги». По окончании Сталинградской битвы на фельдшера Военного совета фронта Н. И. Гриб в Москву было направлено представление: «…В напряженные дни героических боев за Сталинград, постоянно на ВПУ, где вела себя стойко и мужественно. Свою работу не прекращала, несмотря на бомбежку и минометный обстрел противника, обеспечивая тем самым постоянный чуткий и внимательный уход за генерал-полковником Еременко, что положительно отразилось на восстановлении его здоровья. За свой самоотверженный труд товарищ Гриб вполне достойна правительственной награды – ордена Красной Звезды. Февраль 1943 г.».

Андрей Иванович подарил своему фельдшеру на память фотографию с трогательной надписью: «Тов. Нине Ивановне Гриб, медсестре. Преподношу настоящую карточку на память о днях нахождения меня в госпитале 2386 в знак моей большой благодарности за ту заботу и за тот труд, которые были затрачены на уход за мной и на мое лечение после двух моих ранений. Желаю Вам, Н. И., всего, всего хорошего. Генерал-полковник А. Еременко. г. Торопец».

На этот раз Еременко пришлось пролежать с ногой, закованной в гипс, до 1 августа 1942 года. Лежать в госпитале было скучно, его деятельная натура не терпела простоя – два месяца лечения он посвятил изучению английского языка и составлению описания Торопецкой операции. Еременко постоянно рвался на фронт, писал рапорты, хотя лечащий врач был категорически против. В своих воспоминаниях Еременко напишет: «Поскольку разговор принимал нежелательный оборот, я обращаюсь к чувствам врача. Профессор, положа руку на сердце, ответьте мне, смогли бы вы, страдая болезнью, подобной моей в ее теперешней стадии, спокойной отсиживаться, зная, что сотни людей, изнемогая от ран, ждут вашей помощи, именно вашей?» В результате доктор был вынужден пойти навстречу своему пациенту и заверил Андрея Ивановича, что не будет против выписки, если генерал пообещает строго соблюдать рекомендованный режим. Еременко начал тренироваться ходить без трости. Ему очень хотелось при вызове в Кремль, которого он ожидал со дня на день, выглядеть достойно, продержаться без хромоты.

Когда вызов состоялся и Еременко вошел в приемную Верховного, Сталину доложили о его прибытии. Оставив трость, Андрей Иванович бодро вошел в кабинет Верховного главнокомандующего, проводившего совещание. Выслушав его доклад и пристально посмотрев на вошедшего, Сталин спросил: «Значит, считаете, что поправились?» Еременко заверил, что он полностью восстановил здоровье и готов к дальнейшей службе. Завершая совещание, Сталин вновь обратился к Еременко: «Под Сталинградом сейчас так сложилась обстановка, что нельзя обойтись без срочных мер по укреплению этого важнейшего участка фронта, без мер, рассчитанных на улучшение управления войсками. Сталинградский фронт, образованный недавно (12 июля 1942 года), решено разделить на два. Возглавить один из них Государственный Комитет Обороны намерен поручить вам».

* * *

Оборонительные бои на дальних подступах к Сталинграду начались 17 июля 1942 года на рубеже рек Чир и Цимла. К началу августа, в ожесточенных боях, немецко-фашистским войскам удалось прорвать нашу оборону на внешнем сталинградском обводе. Директива Ставки от 5 августа 1942 года ставила фронтам самостоятельные задачи. Сталинградскому фронту предстояло разгромить противника, прорвавшего внешний оборонительный обвод в стыке 62-й и 21-й армий, восстановить прежнее положение, а затем надежно прикрыть Сталинград с северо-запада и подготовить контрудар в направлении на Морозовск. Юго-Восточный фронт должен был остановить дальнейшее продвижение противника на южном участке внешнего оборонительного обвода и всеми средствами воспрепятствовать прорыву на этом участке обороны. В дальнейшем войскам фронта предстояло нанести удар в направлении станция Жутово – город Котельниково, с тем чтобы отбросить неприятельские войска за реку Сап.

Седьмого августа 1942 года Еременко, который на самом деле еще так и недолечил раненую ногу, был назначен командующим войсками Юго-Восточного фронта, действующими на Сталинградском стратегическом направлении. Прибыв на КП, новый командующий фронтом отдал следующую директиву: «Сего числа я вступил в командование войсками ЮВФ. Основная наша задача – разбить врага, рвущегося к Сталинграду, и отбросить фашистские орды за пределы нашей Родины. В сражениях под Сталинградом положим начало истреблению гитлеризма!»

В эти дни противник бросал в бой все новые и новые силы, стараясь во что бы то ни стало прорваться к Сталинграду. Положение обороняющихся советских войск осложнялось с каждым днем. 9 августа 1942 года, в 23.00, вышла Директива Ставки ВГК за № 170562 командующим войсками Юго-Восточного и Сталинградского фронтов:

«Ставка Верховного главнокомандования приказывает:

1. С 6 часов 10 августа подчинить Сталинградский фронт командующему Юго-Восточным фронтом генерал-полковнику Еременко, оставив за т. Еременко командование Юго-Восточным фронтом по совместительству.

2. Назначить заместителем к тов. Еременко по Юго-Восточному фронту генерал-лейтенанта тов. Голикова[5], освободив его от обязанностей командующего 1-й гвардейской армией …

5. Иметь в виду, как т. Еременко, так и т. Гордову[6], что оборона Сталинграда и разгром врага, идущего с запада и с юга на Сталинград, имеет решающее значение для всего нашего советского фронта…»

С этого времени генерал-полковник А. И. Еременко руководил одновременно двумя фронтами, действующими на Сталинградском направлении. В сложных условиях необходимо было провести срочные и эффективные мероприятия для ликвидации угрозы потери города. Еременко со всей решительностью и настойчивостью взялся за выполнение поставленных целей. Войска фронтов вели ожесточенные оборонительные бои на дальних подступах к Сталинграду. Отличительной чертой командующего являлась быстрая оценка обстановки, подчас критической, после чего он так же оперативно принимал решения. Еременко считал исключительно важным поддержание непрерывности в управлении войсками, а следовательно, правильный выбор командных пунктов: «Умение правильно выбрать район для командного пункта, своевременно предвидя развитие событий, наметить момент его переноса на новое место, а также создать при определенной обстановке вспомогательный пункт управления и передовой командно-наблюдательный пункт играет очень важную роль в управлении войсками и отнюдь не может считаться чем-то второстепенным». Мобильность командующего помогала успешно реализовывать планы операций в боевой обстановке.

В 6.00 11 августа 1942 года Еременко подписал директиву войскам Сталинградского и Юго-Восточного фронтов о более прочной и упорной обороне подступов к Сталинграду:

«1. Противник свои ударные группы сосредоточивает на двух направлениях: Калач, Сталинград – до трех танковых дивизий, двух моторизованных дивизий и четырех – шести пехотных дивизий и Плодовитое, Сталинград – две танковые дивизии, одна моторизованная дивизия и две пехотные дивизии с целью концентрическим ударом захватить Сталинград.

2. Для более прочной и упорной обороны подступов к Сталинграду и уничтожения на этих подступах противника мы должны перемолоть противника своими огневыми средствами и их маневром на внешнем обводе обороны Сталинграда и ни в коем случае не допустить вклинения противника в нашу оборону. Ни шагу назад.

3. Сталинградскому фронту: прочно удерживать занимаемый фронт от своей правой границы по реке Дон до Серафимовича, предмостные укрепления Серафимович, Клетская, Мало-Голубинский и далее по внешнему обводу Сталинградского укрепленного района до Самодуровки включительно.

4. Юго-Восточному фронту в ночь с 11 на 12.8, в целях сокращения фронта, усиления обороны и создания резервов, правое крыло фронта отвести на укрепления внешнего обвода Сталинградского укрепленного района. Вывести в резерв две стрелковые дивизии: 214 стрелковую дивизию, 29 стрелковую… Отвод войск с рубежа р. Аксай, Есауловский на внешний обвод Сталинградского укрепленного района по р. Мышкова прикрыть сильными передовыми отрядами, которые оставить на рубеже р. Аксай, Есауловский в качестве Противовоздушной Обороны для обороны предполья между р. Аксай, Есауловский и внешним обводом.

5. Прибывающей 36 гвардейской стрелковой дивизии занять оборонительную полосу Семистов, Коммуна имени Кирова. 35 гвардейской стрелковой дивизии занять оборонительную полосу Ивановка и западнее.

6. Разграничительная линия между фронтами: Морозовский, Верхне-Чирская, Сталинград (все, кроме гор. Сталинград, включительно для Сталинградского фронта).

7. Создать в каждой армии подвижные резервы на основных важных направлениях, в состав которых включить по одному гвардейскому минометному полку, по одному истребительному артиллерийскому полку… На фронте 62 армии иметь четыре гвардейских минометных полка, из которых два М-13, для чего Юго-Восточному фронту к исходу 11.8 передать Сталинградскому фронту один минометный полк М-13.

8. Всем войскам, не щадя сил и средств, развить и улучшить занимаемые позиции, превратив их в непроходимые препятствия для врага.

9. На доступных участках перед обоими фронтами перед внешним обводом Сталинградского укрепленного района создать предполья.

10. Организовать мощную сеть артиллерийского и разведывательного наблюдения и управления с тем, чтобы можно было быстро осуществлять артиллерийское наступление по скоплениям противника.

11. В целях дезориентировки противника создать ложные артиллерийские позиции, противотанковые рвы, аэродромы и другие сооружения полевого типа.

12. Прибывающую 1-ю гвардейскую армию Юго-Восточного фронта сосредоточить: Западновка, Береславка, Гумрак.

13. 193 танковую бригаду подчинить командующему Сталинградским фронтом…

14. Командующему 57 армией одним минометным полком перехватить дефиле между озерами: Сарпа, Цаца, Барманцак, сев[ернее] Малые Дербеты; прочно прикрыть эти дефиле фортификационными сооружениями и заминировать к западу все танкодоступные направления.

15. Военно-Воздушным Силам – надежно прикрыть перегруппировку войск фронта.

16. В прошедших боях танковые соединения понесли значительные потери в материальной части. Требую немедленного восстановления, как пополнением, так и ремонтом. Танки на вероятных направлениях движения противника закопать, имея в подвижных резервах в руках командования фронта не менее одной бригады.

17. В связи с тем, что Сталинградский оборонительный укрепленный район заминирован, создать в тыловом районе каждого полка, дивизии и армии дороги, организовав на них службу регулирования.

18. Начальнику гарнизона гор. Сталинграда в целях наибольшей пропускной способности дорог городов и ликвидации «пробок», в трехдневный срок создать в городе дополнительно два сквозных пути и одну вне черты города. Организовать на них службу регулирования.

19. Начальнику инженеров [так в документе] фронта [Юго-Восточного] форсировать возведение укреплений на внутреннем обводе, в первую очередь на участке Бабуркин, Береславский (калачевское направление) и Ивановка, Красноармейск, создав сильное минированное предполье в направлении Красноармейск. Кроме того, усилить заграждения района Райгород. Начальнику инженеров взять под контроль строительство и эксплуатацию переправ через реку Волга в районе гор. Сталинград.

20. В моем резерве иметь:

1) 214 стрелковую дивизию;

2) 6 танковую бригаду и 468 истребительно-противотанковый артиллерийский полк в районе Карповка, Старый Рогачик;

3) 133 танковую бригаду – в районе Кошары, 5 км севернее фермы № 2 совхоза им. Юркина;

4) 738 истребительно-противотанковый артиллерийский полк – в районе разъезда Чапурники.

21. Начальникам штабов фронтов организовать временные пункты управления: Сталинградский фронт – Большая Россошка; Юго-Восточный фронт в районе Бекетовки.

Командующий Юго-Восточным фронтом генерал-полковник Еременко

Начальник штаба Юго-Восточного фронта генерал-майор Захаров[7]».

В результате принятых мер в середине августа Сталинградский фронт подготовил и провел силами 21-й армии несколько локальных наступательных операций юго-западнее Сталинграда, которые сковали наступавшие соединения противника, лишив его возможности перераспределить силы.

На Сиротинском плацдарме 40-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора А. И. Пастревича[8], в которую влились остатки 192-й дивизии полковника К. А. Журавлева[9], отбила все атаки противника и организовала свою оборону так, что оставалась на занятых рубежах вплоть до начала исторического контрнаступления 19 ноября 1942 года, ни на шаг не отступив с занятых позиций. 96-я стрелковая дивизия полковника Д. С. Жеребина[10] в районе Серафимовича провела ряд контрударов и захватила небольшой плацдарм: 40 километров в глубину и 20 километров в ширину на правом берегу Дона. 26 августа 1942 года был освобожден город Серафимович. В эти дни многие считали, что лучше было бы перебросить силы к Сталинграду, ведь враг находился почти у стен города. Но именно с этого завоеванного в августе и удержанного войсками Сталинградского фронта Серафимовического плацдарма начнется наше историческое контрнаступление.

По указанию Еременко были собраны все имеющиеся резервы и нанесен контрудар по противнику, прорвавшемуся на юго-востоке от Сталинграда. 9 августа (в 23.45) штаб Юго-Восточного фронта отправил в Ставку ВГК за подписью Еременко боевое донесение: «Решил уничтожить противника в районе 74 км – ст. Абганерово – Плодовитое силами 38-й стрелковой дивизии с 13-м танковым корпусом».

Противник тем временем продолжал атаки на участке 126-й стрелковой дивизии полковника В. Е. Сорокина[11] и силами 370-й пехотной дивизии развивал наступление на Элисту – Астрахань. 12 августа (в 24.00) Еременко доложил в Ставку: «Решение: продолжая совершенствовать оборону, ударом воздушных сил и РС уничтожить группировку противника в районе Тингута, Плодовитое, Абганерово. Одновременно завершить перегруппировку согласно директивы № 006». Из сухих строк боевых документов видно, что Еременко, имевший за плечами немалый военный опыт, умело применял его на практике, быстро реагируя на меняющуюся обстановку. В результате план немецкого командования захватить город с юго-запада потерпел крах, 4-я немецкая танковая армия временно перешла к обороне, а на ее усиление была брошена часть сил из 6-й армии генерала Ф. Паулюса.

В ожесточенных боях на подступах к Сталинграду ярко раскрылось разностороннее военное дарование Андрея Ивановича. Большое внимание Еременко уделял военной разведке, на основании данных которой он принимал свои главные решения. И от разведчиков Еременко всегда требовал активной работы. Так, в боевом приказе от 12 августа 1942 года «О недостатках и организации разведки в соединениях и частях и мерах по их устранению» он писал: «В условиях маневренной войны противник часто делает перегруппировки на открытой местности днем, а наша разведка и с применением всех видов наблюдения ухитряется не замечать этих действий противника, благодаря чему часто противник появляется там, где его не ожидают». Еременко считал, что необходимо так активизировать нашу разведку, «чтобы она, что называется, дышать не давала врагу, проникала бы во все щели, дезорганизовывала бы его управление, связь, боевые порядки, тылы, изматывала врага, не давала ему покоя ни днем, ни ночью». Он приказал, чтобы в каждой дивизии на своем участке ежедневно осуществлялся контроль пленных, трофеев и документов, периодически создавались отряды для получения разведданных. Предпринятые Еременко усилия уже очень скоро начали давать результат. Так, на основании данных разведки было установлено, что немецкие войска 23 августа подготовились к наступлению в направлении хутор Вертячий – разъезд 564-й километр – Рынок. Чтобы не допустить прорыва немцев к Сталинграду с северо-запада, Еременко организовал контрудар с привлечением крупных сил авиации, который сдержал противника и дал возможность выиграть время для укрепления обороны.

Противник, встречая упорное сопротивление наших войск, поменял свои планы и нанес главный удар в направлении Гумрак – Александровка, постепенно продвигаясь к городу. В то время у советского командования не хватало сил, чтобы отразить таранные удары противника. 23 августа немецкие войска, воспользовавшись слабостью нашей обороны, прорвали ее и по восьмикилометровому коридору вышли севернее города к Волге в районе Рынок – Латошинка, вплотную приблизившись к цехам тракторного завода.

Еременко связался по телефону с полковником А. А. Сараевым[12] – командиром 10-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД, которая занимала оборону по городскому обводу укреплений, растянувшемуся на 50 километров. Этой дивизии еще в середине июля 1942 года, в связи с ухудшением положения советских войск и выходом противника к территории Сталинградской области, было приказано организовать службу охраны объектов на подступах к Сталинграду и обеспечить порядок в городе. Еременко понимал, что не имевшая ни артиллерии, ни противотанковых средств дивизия не слишком подходит для ведения обороны, но выхода не было: он приказал Сараеву перебросить свой 282-й стрелковый полк внутренних войск НКВД к северным окраинам тракторного завода. Кроме частей 10-й дивизии войск НКВД, в том же направлении на рубеж реки Сухая Мечетка срочно были выдвинуты батальон морской пехоты Волжской военной флотилии и два батальона курсантов Сталинградского военно-политического училища.

В эти дни на помощь Красной армии пришли истребительные батальоны и части народного ополчения, сформированные из рабочих заводов – Тракторного, «Баррикады», «Красный Октябрь». Этим добровольным формированиям тракторный завод передал 60 танков, 45 тягачей и более 150 пулеметов. Ополченцы и чекисты проявили в этих боях исключительный героизм, стойко удерживая занятые ими рубежи. В истории битвы за Сталинград, наряду с подвигами воинов Красной армии и НКВД, навсегда останутся имена рабочих-ополченцев, насмерть стоявших и погибших у стен родного города. 28 августа, с подходом регулярных частей, вооруженные отряды рабочих были выведены из боя. В этот день была создана северная группа войск под командованием полковника С. Ф. Горохова[13]. Она объединила 124, 115, 149-ю отдельные стрелковые бригады и 282-й стрелковый полк внутренних войск НКВД. Группа Горохова выбила части вермахта из населенных пунктов Спартановка и Рынок и отбросила их от реки Мокрая Мечетка.

Дочь А. И. Еременко Татьяна вспоминала: «В Сталинграде отец взял на себя смелость и впервые ввел в состав действующих войск дивизию НКВД, тем самым покусился на епархию Берии. К слову, в Волгограде есть единственный памятник “Чекистам”, поставленный в честь 10-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД. Использование этой дивизии – это был шаг, вызванный военной необходимостью. Чтобы решиться на него, нужно было иметь большую смелость, так как вовлечение целого соединения чекистов нарушало те правила политической игры, которые существовали в высших эшелонах власти и обостряли отношения Еременко с Берией. Вызов политическому режиму! Но Еременко смело берет на себя всю ответственность».

Огромное значение Еременко придавал организации артиллерийского огня. В сентябре, в период боев на городском обводе, он создал объединенную артиллерийскую группу, что позволило оперативно сосредотачивать огонь высокой плотности на угрожающих направлениях. Так, он докладывал в Ставку ВГК о ходе боевых действий: «Я решил:

1. Срочно перебросить три дивизии со Сталинградского фронта, которые сейчас находятся на марше.

2. До подхода этих дивизий в течение ночи с 28.09 на 29.09 артиллерийскими средствами и авиацией нанести удар по группе противника, действующей на фронте Баррикады, р. Царица. Будет участвовать девять гвардейских минометных дивизионов, которые выпустят по три залпа и тридцать пять артбатарей, которые совершат по три-четыре огневых налета по скоплениям противника. На эту меру пришлось идти, несмотря на ограниченность боеприпасов».

Собранная в мощный кулак, в дни особенно напряженных боев только одна фронтовая артиллерийская группа выпускала по противнику до десяти тысяч снарядов. Эти своевременно проведенные мероприятия сыграли решающую роль в оборонительный период Сталинградской битвы.

Отходом наших войск на городской обвод завершился этап Сталинградского сражения, о котором писатель Константин Симонов – бывший в то время военным корреспондентом газеты «Красная звезда» – написал так: «Сегодня мы держимся, мы еще не побеждаем, слава дивизий и армий, слава всего русского оружия еще не родилась на этих полях. Но слава солдата, солдатская слава, каждый день и каждую ночь рождается то здесь, то там, и мужество человека всегда остается мужеством и слава славой, как бы тяжело ни приходилось армии и народу».

В ходе оборонительных боев под Сталинградом, которые с каждым днем приобретали все более ожесточенный характер, Еременко пришлось мобилизовать все свое умение и искусство управления войсками, чтобы парировать удары противника. Немецкие войска, прорвавшись к Волге на северной окраине города, добились успеха и на юге. 13 сентября части вермахта вышли на берег Волги в районе балки Купоросной на стыке 62-й и 64-й армий. 62-я армия генерал-лейтенанта В. И. Чуйкова была блокирована со всех сторон и прижата к Волге. 14 сентября немцы прорвались в центр города, завязались бои за железнодорожный вокзал «Сталинград-I», а в районе Центральной набережной захватчики вышли к Волге.

Ситуация складывалась критическая. Чтобы исправить положение, по решению Ставки ВГК в ночь на 15-е и на 16 сентября с левого берега Волги из района Красная Слобода в Сталинград переправилась 13-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора А. И. Родимцева. В 4.00 14 сентября Еременко отдал приказ: «Командарму 62-й приказать командиру 13 гв. сд в течение 14 сентября провести тщательную командирскую рекогносцировку своих районов. Командиру 13 гв. сд 14.09 к вечеру сосредоточиться у переправ, а к 7.00 15.09 занять оборонительную полосу.

Начальнику артиллерии фронта организовать постоянную поддержку артиллерией с восточного берега реки Волга, имея непосредственную связь взаимодействия со штабами 13 гв. сд и 10 сд НКВД.

Начальнику артиллерии фронта и начальнику корпусного района ПВО зенитными средствами прикрыть переправу 13 гв. сд в ночь с 14.09 на 15.09».

Переправа 13-й гвардейской дивизии проходила, несмотря на принятые меры, в очень тяжелых условиях, под непрерывным минометным и артиллерийским огнем противника. Высадившись на правый берег, дивизия сразу же вступила в бой. Особо отличились гвардейцы в боях за центр города, железнодорожный вокзал, площадь 9 января (ныне площадь Ленина), Мамаев курган. В 1.00 19 сентября Еременко докладывал в Ставку: «Противник, подтягивая силы, пытается закрепиться в захваченных районах города, оказывал упорное сопротивление нашим частям, неоднократно переходя в атаки. К исходу дня потеснил некоторые части центра 62-й армии. Атаки с юга – все отбиты. Решил:

1. С 19.00 19.09.1942 г. включить в состав 62-й армии 95 сд, переправив к 5.00 19.09.1942 г. не менее двух полков на западный берег реки Волга. Передать 422 сд (без одного полка) из 57-й армии в состав 64-й армии.

2. В целях содействия войскам Сталинградского фронта и очистки города от противника: а) силами трех стрелковых дивизий и одной танковой бригады 62-й армии нанести удар из района высоты 102.0 в направлении северо-западной и западной окраины города Сталинград».

Вскоре основная тяжесть боев за высоту 102.0 (Мамаев курган) легла на 284-ю стрелковую дивизию под командованием полковника Н. Ф. Батюка[14]. За организованную им оборону кургана бойцы станут называть его «огнеупорным Батюком», «душой обороны Мамаева кургана». В составе его дивизии было много сибиряков, которые хорошо владели оружием и обладали острым глазом охотника. Именно здесь родилась боевая слава снайперов В. Г. Зайцева, В. И. Медведева, Н. О. Куликова, Г. А. Авзалова и многих других.

Двадцать восьмого сентября 1942 года вышел приказ Ставки ВГК об образовании Сталинградского и Донского фронтов: «В связи с усложнившейся обстановкой под Сталинградом, большой протяженностью фронтов и с возросшим количеством армий в них, а также в целях удобства управления, Ставка ВГК приказывает:

1. Образовать в районе Сталинграда два самостоятельных фронта с непосредственным подчинением каждого из них Ставке ВГК – из состава Сталинградского фронта – Донской фронт, включив в него 63, 21, 4-ю танковую, 1-ю гвардейскую, 24 и 66-ю армии и из состава Юго-Восточного фронта – Сталинградский фронт, включив в него 62, 64, 57, 51 и 28-ю армии.

2. Назначить командующим Сталинградским фронтом генерал-полковника тов. Еременко.

3. Назначить командующим Донским фронтом генерал-лейтенанта Рокоссовского К. К., освободив его от должности командующего Брянским фронтом».

Анализируя сложившееся положение, командующий Сталинградским фронтом принял решение уделить большее внимание инженерным укреплениям удерживаемых позиций, поскольку в условиях уличных боев их значение неизмеримо возрастает. С этой целью Еременко разработал ряд мер и приказал инженерным частям дооборудовать позиции, развивая их в глубину. Он потребовал оборудовать в качестве узлов сопротивления и опорных пунктов отдельные кварталы, перекрестки улиц и городские здания, а также обратить внимание на укрепление заводских районов Сталинграда. Еременко приказал командармам использовать инженерные войска исключительно по их прямому назначению и при смене частей обязательно сдавать и принимать позиции по актам с карточками каждого оборонительного сооружения или заграждения. Все это чрезвычайно затрудняло продвижение противника. В донесении Военного совета Сталинградского фронта в Ставку ВГК от 25 октября 1942 года отмечалось: «25.10.42 бой в районе заводов “Баррикады”, “Красный Октябрь” и Купоросное, Зеленая Поляна отличался исключительной интенсивностью и напряжением с обеих сторон.

Противник, несмотря на сильное воздействие Донского фронта, с севера и 64-й армии с юга, не ослабил удары по району заводов “Баррикады” и “Красный Октябрь” и только благодаря исключительному упорству войск 62-й армии, организованного и массированного огня нашей артиллерии, реактивных снарядов и авиации наступавшему противнику в составе 305, 69, 94 пехотных дивизий, 100 легко-пехотной дивизии и 14 танковой дивизии, поддержанному сильной группой авиации, сделавшей за день боя 1300 самолето-вылетов, ценой больших потерь удалось продвинуться между заводами “Баррикады” и “Красный Октябрь”, всего на 200–300 метров.

По показаниям пленных, части 305 и 69 пехотных дивизий понесли тяжелые потери. В ротах этих дивизий осталось по 20–30 человек. 62-я армия, отражая яростные атаки противника на всем фронте, удерживает занимаемые позиции. Противнику отдельными группами удалось просочиться между заводами до ул. Трубная.

64-я армия – прочно обороняясь в центре и на левом фланге, в 9.00 перешла в наступление на фронте Купоросное, высота 145,5 и, несмотря на отчаянное сопротивление 29 моторизованной дивизии и 371 пехотной дивизии противника, благодаря хорошему действию артиллерии, реактивных снарядов, авиации и танков прорвала передний край обороны и к исходу дня продвинулась на полтора-два километра и вышла на фронт южной части Купоросное, роща “Сапог” с отметкой 43,8, роща “Топор” (южнее Зеленой Поляны), нанося большое поражение противнику. Потери и трофеи за день боя уточняются».

Тем временем интенсивность немецкого наступления возрастала. Гитлер требовал скорейшего овладения Сталинградом. Линия советской обороны хотя и медленно, но все же отодвигалась к заводам, положение становилось угрожающим. Требовалось срочно предпринимать неотложные меры. В этих условиях Еременко сосредоточился на разработке планов двух контрударов. Первый удар был нанесен силами 51-й армии (командующий генерал-майор Н. И. Труфанов[15]) и 57-й армии (командующий генерал-майор Ф. И. Толбухин[16]) в районе дефиле Цаца, Сарпа и Барманцак. Этот удар преследовал две цели – ослабить давление противника на наш фронт в самом городе, а также захватить стратегически важные плацдармы. План Еременко был успешно реализован: 4-я румынская дивизия полностью лишилась своей артиллерии, а общие потери 1-й и 4-й румынских пехотных дивизий убитыми превысили четыре тысячи человек, противник потерял важный плацдарм на Сарпинских озерах. Саперно-инженерные войска фронта быстро установили минные поля и другие заграждения. В результате был создан второй плацдарм, сыгравший важную роль в историческом наступлении под Сталинградом.

Второй удар был нанесен на Садовое, в пятидесяти километрах южнее Сталинграда. Этот удар преследовал также две цели: прежде всего, ввести в заблуждение противника относительно планов советского командования, но, кроме того, ослабить атаки немцев на позиции 62-й и 64-й армий в Сталинграде. И вновь все поставленные задачи были выполнены, причем сравнительно небольшими силами – 302-й стрелковой дивизией полковника Е. Ф. Макарчука[17], усиленной противотанковой артиллерией, танками и гвардейскими минометами. В результате была разгромлена достаточно сильная группировка румынских войск – 2-й артиллерийский, 21-й и 5-й пехотные полки, ликвидирован штаб последнего и убит его командир полковник Бутенеску, всего уничтожено до трех тысяч солдат противника. Такое ослабление вражеских позиций немецкое командование не могло оставить без внимания, и оно было вынуждено вывести из Сталинграда и перебросить сюда дополнительные части, в том числе сильную 14-ю танковую дивизию генерал-лейтенанта Ф. Хейма[18]. Но самое главное – враг был дезориентирован в отношении дальнейших планов советского командования. В своих воспоминаниях Еременко очень тепло отзывался о Е. Ф. Макарчуке, которому было поручено руководство вторым контрударом. Талантливый и смелый командир Макарчук погиб 12 января 1943 года в районе хутора Хохлачев, близ поселка Зимовники Ростовской области: немецкий истребитель обстрелял автомобиль, в котором находился Макарчук, и тот был смертельно ранен.

В эти октябрьские дни ожесточенные бои разгорелись в северной части города – за заводы «Красный Октябрь», «Баррикады», Тракторный. Здесь насмерть стояли 37-я и 39-я гвардейские, 193, 138, 112, 308, 95-я стрелковые дивизии. Защитники Сталинграда, сражаясь на территории завода «Красный Октябрь», отстаивали каждый цех, каждый станок, каждый проход между цехами. Некоторые цеха по несколько раз переходили из рук в руки. Бои не затихали ни днем ни ночью. Немецкие войска двигались вперед лишь там, где перед ними не осталось в живых ни одного советского солдата. В конце октября противник овладел северо-западной частью завода «Красный Октябрь», однако ему так и не удалось взять под свой контроль всю территорию завода.

Начиная с 14 октября 6-я немецкая армия стала наращивать свои усилия по захвату Тракторного завода. На позиции 37-й, 39-й гвардейских и 95-й стрелковых дивизий обрушился град фугасных бомб и артиллерийских снарядов. Все вокруг пылало, люди сражались в облаках дыма и пыли. Видимость иногда не превышала десяти шагов. Но советские солдаты упорно держались, причем не ограничиваясь одной обороной: в отдельные дни происходило до восьми контратак. 18 октября после кровопролитных боев немцам все же удалось занять территорию Тракторного завода и выйти к Волге.

К середине ноября продвижение немецких войск на территории города было остановлено. 6-я армия Ф. Паулюса окончательно утратила инициативу и была вынуждена перейти к обороне.

Военное искусство Еременко вновь ярко проявилось при подготовке войск фронта к ноябрьскому контрнаступлению. Надо иметь в виду, что Донской и Юго-Западный фронты находились в более выгодном положении, чем Сталинградский, которому одновременно приходилось отражать постоянные атаки немцев в сражающемся городе. Как и всегда, Еременко постоянно выезжал в районы, из которых по плану предполагалось нанесение главных ударов, чтобы лично оценить обстановку. Фронтом была успешно проведена оперативная маскировка, все переброски войск проводились исключительно ночью, любые передвижения прикрывались авиацией и зенитными частями. Для дезориентации противника все дивизионные радиостанции до конца сосредоточения дивизий в новых районах оставались на прежних местах и продолжали работать. Категорически была запрещена любая переписка, связанная с подготовкой контрнаступления, все распоряжения передавались только устно и лишь непосредственно исполнителям.

В южной части Сталинграда, в поселке Татьянка, 10 ноября на командном пункте 57-й армии (командующий генерал-майор Ф. И. Толбухин) состоялось совещание, на котором присутствовал заместитель Верховного главнокомандующего Г. К. Жуков. На этом совещании был отработан и утвержден план взаимодействия фронтов. Предстоящая операция получила название «Уран». Ее план предусматривал окружение группировки врага, сражавшейся в Сталинграде, силами трех фронтов: с севера предстояло наступать войскам Донского и вновь созданного Юго-Западного фронтов. Глубина их операции намечалась в 120 километров. С юга удар наносил Сталинградский фронт, соединения которого до встречи с войсками, идущими с севера, должны были пройти около 100 километров. На всю операцию по окружению отводилось трое-четверо суток. Войскам Сталинградского фронта предписывалось перейти в наступление 20 ноября. В соответствии с планом Ставки его ударным группировкам предстояло нанести два удара: на правом фланге силами 57-й и 64-й армий и на левом фланге – 51-й армии.

Рано утром 20 ноября над позициями навис туман. В районе дефиле Сарпинских озер, в зарослях камыша стояли замаскированные, готовые к бою советские стрелковые и бронетанковые части. Впереди по линии Красноармейск – Тундутово поднималась гряда небольших высот, по гребню которых проходил передний край обороны противника. В 8.00 должна была начаться артиллерийская подготовка, но туман еще более сгустился, начал падать снег.

Перед выездом на передовой наблюдательный пункт 57-й армии Еременко запросили по ВЧ из Москвы: «Ставка беспокоится, начнете ли вы вовремя?» Он ответил, что все готово и наступление начнется точно в указанное время. Но оказалось, что выполнить свое обещание комфронта не может. И тогда командующий Еременко взял на себя смелость перенести начало артподготовки на один час, а затем еще на час. Наконец туман стал редеть. Андрей Иванович вспоминал: «Первыми заиграли “катюши”, за ними начали свою шумную работу артиллерия и минометы. Трудно передать словами те чувства, которые испытываешь, вслушиваясь в многоголосый хор артиллерийской канонады, но главное в них – это гордость за мощь родной страны и вера в победу. Еще вчера мы, крепко стиснув зубы, говорили себе: “Ни шагу назад!”, а сегодня Родина приказала нам идти вперед. Свершилось то, о чем так долго мечтали сталинградцы. Наступление! Казалось, нет ничего более отрадного для тех, кто познал горечь отхода и кровавый труд многих месяцев обороны».

Особое внимание Еременко уделил подвижным частям и соединениям, поскольку именно они должны были сыграть решающую роль в наступлении и в окружении группировки противника. Случилось так, что 4-й механизированный корпус задержался в районе Зеты. Командующий фронтом, почувствовав в этом неуверенность командира корпуса В. Т. Вольского[19], отправил ему утром 22 ноября самолетом записку, в которой подбодрил его и потребовал ускорить движение, чтобы не позднее 12 часов выйти на рубеж Советский – Карповка. Приказ Еременко был выполнен.

Двадцать третьего ноября 1942 года войска Сталинградского и Юго-Западного фронтов соединились у поселка Советский, в 18 километрах от населенного пункта Калач-на-Дону. В результате хорошо спланированных и успешно проведенных действий наших войск была окружена вражеская группировка общей численностью 330 тысяч человек – 22 дивизии и 160 отдельных частей: вся 6-я полевая и часть сил 4-й танковой армии Г. Гота[20]. 24 ноября Еременко издал «Приказ командующего войсками Сталинградского фронта командующему 51-й армией о создании группировки с целью не допустить подхода резервов противника для деблокирования его группировки под Сталинградом». Этот приказ сыграл огромную роль, так как именно этой группировке впоследствии предстояло отбивать основной удар немецкой группы армий «Дон».

Теперь основной задачей, поставленной перед войсками Сталинградского фронта, стало постепенное сжатие кольца окружения. В этот период снабжение наших войск серьезно затруднял ледоход на Волге, но и у окруженного противника также возникли трудности со снабжением. Существенный вклад в ухудшение положения немецкой группировки внесла организация воздушной блокады. Для этого Еременко перебазировал 235-ю истребительную авиационную дивизию на полевые аэродромы южнее Сталинграда. На участке фронта по линии Котельниково – Цимлянское были размещены разведчики-наблюдатели, имевшие при себе радиостанции. Между авиаполками и с командным пунктом фронта была налажена проводная и радиосвязь. На маршрутах полетов немецкой авиации были сосредоточены основные силы зенитной артиллерии. Здесь же, южнее Сталинграда, разместился передовой командный пункт фронта. Такая система воздушной блокады позволила вести успешную борьбу с авиацией противника. Об этой небольшой, но очень важной победе было доложено Сталину, который по ВЧ лично поблагодарил Андрея Ивановича и приказал ему поговорить с пленными немецкими летчиками, чтобы переправить их в «котел» и передать Паулюсу предложения о капитуляции. Еременко вспоминал: «Как только привезли первую партию летчиков, я приказал накрыть стол и начал беседовать с ними. Задавал различные вопросы, и летчики отвечали на них более или менее правдиво. В конце разговора я сообщил им, что мы переправим их в “котел” к Паулюсу. Они должны передать предложения о капитуляции, сообщив, что командующий Сталинградским фронтом гарантирует жизнь, если предложение будет принято. У них возник конфликт: одна часть соглашалась с нашим предложением, но большинство было другого мнения. Наконец, один из них попросил разрешения задать мне вопрос: “Господин генерал, как бы вы отнеслись к такому предложению, если бы к вам явился русский офицер из немецкого плена и предложил, чтобы ваши войска капитулировали? Что бы вы ему на это ответили?” Наша беседа была завершена».

После окружения Сталинградской группировки основные усилия Еременко направил на ее скорейшую ликвидацию. Однако, несмотря на активные действия и ожесточенные бои, 57-й и 51-й армиям продвинуться вперед не удалось. Проанализировав сложившуюся ситуацию, командующий издал директиву, в которой отметил, что неуспех наступления вызван плохой организацией артподготовки, в частности, недостаточным использованием минометов, а также неудовлетворительным взаимодействием соединений в ходе боевых действий. 1 декабря войска Сталинградского фронта во взаимодействии с Донским фронтом нанесли главный удар в направлении Воропоново – Алексеевка. Противник оказал упорное сопротивление, а временами даже переходил к активным действиям. 12 декабря немцы предприняли попытку серьезного контрнаступления из района Котельниково, однако Еременко проявил большую оперативность и, умело руководя действиями своих войск, сорвал ее.

Тем временем немецкое Верховное командование начало подготовку операции по спасению окруженных под Сталинградом войск ударом извне. В спешном порядке была сформирована группа армий «Дон» под командованием генерал-фельдмаршала Э. фон Манштейна[21] (30 дивизий, в том числе 7 танковых и моторизованных). Манштейн решил создать две ударные группировки: одну в районе Котельниково (армейская группа «Гот»), другую – в районе Тормосино (оперативная группа «Холлидт»). Он заверил А. Гитлера, что одновременным ударом на двух направлениях его войска прорвут линию советских войск и деблокируют немецкие войска в Сталинграде. По немецкому плану советские войска должны были оказаться «между молотом и наковальней». И вновь на самом ответственном и тяжелом участке Сталинградской битвы оказываются генерал-полковник Еременко и его бойцы и командиры. Для руководства войсками, на которые была возложена задача отразить контрудар противника, была сформирована оперативная группа во главе с заместителем командующего Сталинградским фронтом генерал-майором Г. Ф. Захаровым. К району боевых действий были подтянуты резервы, нацелена авиация. Группу армий «Дон» необходимо было остановить, причем сделать это так, чтобы у окруженных не возникло надежды на спасение и мысли о нанесении удара с внутреннего фронта кольца навстречу Манштейну. Поставленную задачу должны были выполнить 5-я ударная генерал-майора М. М. Попова[22] и 51-я – генерал-майора Н. И. Труфанова – армии. Наступавшие немецкие войска превосходили советские в живой силе – в два раза, в танках – более чем в шесть раз. В ходе кровопролитных боев 51-я армия, в полосе обороны которой сложилась наиболее тревожная обстановка, отошла на оборонительный рубеж по реке Аксай. Возникла реальная опасность прорыва немецкими войсками внешнего фронта окружения.

Противник стремился развить успех в районе хутора Верхне-Кумский, поскольку именно здесь проходили наиболее удобные дороги на Сталинград. На этом участке исключительно умело действовал 1378-й стрелковый полк 87-й стрелковой дивизии под командованием подполковника М. С. Диасамидзе[23]. Бойцы полка в течение пяти суток отбивали атаки противника, обладавшего многократным превосходством в силах, уничтожили до двух батальонов пехоты и сорок танков. В критические минуты боя командир лично водил бойцов в атаку, был дважды ранен, сражался в окружении на КП полка, воины которого стойко удерживали занятый рубеж.

В боях в районе Верхне-Кумского отличились также танкисты 55-го отдельного танкового полка подполковника А. А. Асланова[24]. Его полк, ведя бои на донских рубежах, уничтожил 30 танков и 50 автомашин противника, а также до двух рот пехоты. Сам Асланов дважды горел в танке.

Тяжелые бои развернулись в районе села Громославка и хутора Нижне-Кумского. Противник, прорвав линию обороны наших войск, к концу дня 19 декабря вышел к реке Мышкова. Советские воины стояли насмерть, отбивая многочисленные атаки вражеских танков и пехоты. К исходу 22 декабря наступление Манштейна захлебнулось, а на следующий день войска ударных группировок перешли к обороне. Больше никаких надежд на спасение у Сталинградской группировки Паулюса уже не осталось.

В оборонительных боях советские войска, прежде всего части 51-й армии, в междуречье Аксай – Мышкова ценой неимоверных усилий и жертв сорвали замысел противника прорваться к Сталинграду, выиграли драгоценное время для подхода свежих резервов. Успешное наступление войск Юго-Западного фронта и упорная оборона Сталинградского фронта на реке Мышкова привели к тому, что вермахт прекратил дальнейшие попытки прорваться к окруженной группировке. Сопротивление немцев было сломлено, и он начал отходить на юг.

Утром 24 декабря только что подтянувшаяся полностью укомплектованная и хорошо оснащенная 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского[25] и 51-я армия генерал-майора Н. И. Труфанова перешли в наступление, которое ознаменовалось новым крупным успехом. 29 декабря наступающие части 7-го танкового корпуса овладели городом Котельниково, а 31 декабря 2-й гвардейский механизированный корпус освободил Тормосино. Новый, 1943 год командиры этих соединений и частей встречали вместе со штабом фронта в Котельниково.

Войска Сталинградского фронта выполнили возложенную на них задачу, разгромив ударную группировку Э. фон Манштейна. Когда спустя много лет после войны Андрей Иванович ознакомился с воспоминаниями фельдмаршала, его слова о событиях тех дней сильно задели Еременко. В своих мемуарах он ответил немецкому военачальнику: «…Стремление Манштейна доказать, что сопротивление окруженных на всем протяжении их борьбы и сама их гибель имели смысл… является не чем иным, как попыткой обелить себя в глазах немецкого народа… Бессмысленная гибель более 200 тысяч солдат и пленение 90 тысяч других, доведенных до крайней степени истощения, долго не изгладятся из памяти немецкого народа. Вдовы и сироты погибших не простят этого Гитлеру и его ближайшим соучастникам. Поэтому-то так и изворачивается Манштейн, пытаясь отвести от себя гнев народа. Несомненно, что действия Гитлера и его подручного – Манштейна, заставивших людей драться до последнего, были проявлением бессмысленной жестокости. В бессильной ярости они стремились до последней возможности всеми способами ввести своих солдат в заблуждение: широко распространялись сведения о приближающейся помощи, различные фальшивки об ужасах большевистского плена… Однако действительные настроения окруженных были уже таковы, что подобная агитация не достигала своих целей. И гитлеровские генералы стали прибегать к иным действиям. Весьма красноречив в этом отношении приказ командира 376-й германской пехотной дивизии от 6 декабря 1942 года за № 1027: “Мне сообщают, что в подчиненных вам частях советская листовка, озаглавленная ‘К окруженным под Сталинградом немецким частям’, подписанная командующим Сталинградским фронтом генерал-полковником Еременко и командующим Донским фронтом генерал-лейтенантом Рокоссовским, вызвала у солдат и офицеров склонность к капитуляции, поскольку создавшееся положение расценивается как безнадежное. Далее до меня дошли слухи о случаях отказа повиноваться командирам во время атак, о переходе солдат на сторону врага, особенно группами, об открытом выступлении солдат за прекращение борьбы и сдачу в плен. Приказываю всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами, включая показательные расстрелы, прекратить всякое упоминание о капитуляции со стороны солдат и офицеров. Всем офицерам и солдатам надлежит еще раз указать на необходимость безусловного выполнения приказа фюрера о том, что немецкий солдат должен погибнуть, если он сдал пост. Все части до последнего человека должны быть введены в бой. Генерал Даниэльс[26]”». Так и через многие годы после войны продолжалось противостояние двух полководцев – победителя и побежденного, мысли и сердца которых остались в Сталинграде.

Остатки понесшей огромные потери группы армий «Дон» под совместными ударами Сталинградского и Юго-Западного фронтов были отброшены на 200–250 километров от Сталинграда. Вермахту так и не удалось деблокировать окруженную в Сталинграде группировку.

Как известно, ликвидация окруженной группировки противника была возложена на войска Донского фронта генерал-полковника К. К. Рокоссовского. В соответствии с директивой Ставки ВГК № 170720 от 30 декабря 1942 года с 1 января 1943 года в состав Донского фронта из Сталинградского передавались 57, 62 и 64-я армии. Вскоре вместо Сталинградского фронта, просуществовавшего около полугода, был создан Южный фронт, возглавить который было поручено генерал-полковнику А. И. Еременко. Он получил под свое командование 2-ю гвардейскую, 28-ю и 51-ю армии.

Решение о новых задачах фронтов, участвовавших в Сталинградской битве, их переименовании и перегруппировке сил было принято Государственным Комитетом Обороны (ГКО) в конце декабря 1942 года. Об этом в своих воспоминаниях написал маршал Советского Союза Г. К. Жуков:

«Верховный предложил:

– Руководство по разгрому окруженного противника нужно передать в руки одного человека… Какому командующему поручим окончательную ликвидацию противника?

Кто-то предложил передать все войска в подчинение К. К. Рокоссовскому.

– А вы что молчите? – обратился Верховный ко мне.

– На мой взгляд, оба командующих достойны, – ответил я. – Еременко будет, конечно, обижен, если передать войска Сталинградского фронта под командование Рокоссовского.

– Сейчас не время обижаться, – отрезал И. В. Сталин и приказал мне:

– Позвоните Еременко и объявите ему решение Государственного Комитета Обороны.

В тот же вечер я позвонил А. И. Еременко по ВЧ и сказал:

– Андрей Иванович, ГКО решил окончательную ликвидацию сталинградской группировки противника поручить Рокоссовскому, для чего 57, 64 и 62-ю армии Сталинградского фронта вам следует передать в состав Донского фронта.

– Чем это вызвано? – спросил А. И. Еременко.

Я разъяснил ему, чем вызвано такое решение.

Все это, видимо, расстроило Андрея Ивановича…»

Несомненно, новость, полученная Еременко от Жукова, оказалась для Андрея Ивановича совершенно неожиданной и вызвала у него, как и предполагал Жуков, обиду и непонимание. В сложившейся ситуации подобную реакцию можно было ожидать от любого военачальника. Но в данном случае она усугублялась тем, что Сталинградский фронт, которым руководил Еременко, вынес не себе основную тяжесть борьбы за город. Важная роль Донского фронта в Сталинградской битве, безусловно, не подлежит сомнению, однако повод для раздражения у Еременко имелся.

1 Грамота Ф. Рузвельта датирована 17 мая 1944 года, г. Вашингтон.
2 Ныне поселок городского типа, районный центр Марковского района Луганской области Украины. – Прим. ред.
3 Скорее всего, Еременко имел в виду бой 16–17 (29–30) августа 1914 года, за который командир его полка – полковник А. Д. Терлецкий был награжден Георгиевским оружием: «За то, что в бою 16-го и 17-го августа 1914 года у д. Унтервальден, командуя 2-й бригадой 42-й пехотной дивизии, под сильным ружейным и артиллерийским огнем противника взял с боя позиции противника у д. Сопки и заставил его отступить в беспорядке» (Высочайший приказ от 9 марта 1915 года). – Прим. ред.
4 В это время Еременко недолго – с 30 июня по 2 июля и 19–29 июля 1941 года – командовал войсками Западного фронта. – Прим. ред.
5 Филипп Иванович Голиков (1900–1980) – маршал Советского Союза (1961). С 6 августа 1942 года командующий 1-й гвардейской армией, с 10 августа заместитель командующего Юго-Западным фронтом. С апреля 1943 года заместитель министра обороны СССР по кадрам, в 1943–1950 годах начальник Главного управления кадров Министерства обороны СССР. Здесь и далее биографические справки даются только в отношении людей, имеющих непосредственное отношение к Сталинградской битве. – Прим. ред.
6 Василий Николаевич Гордов (1896–1951) – генерал-полковник (1943), Герой Советского Союза (6 апреля 1945). 23 июля – 12 августа 1942 года командующий Сталинградским фронтом. Допустил прорыв противником внешней линии обороны и выход его к городу, за что был отстранен от командования фронтом. С 18 октября 1942 по 13 марта 1944 года командующий 33-й армией. В 1950 году приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к смертной казни. Умер в тюрьме. – Прим. ред.
7 Георгий Федорович Захаров (1897–1957) – генерал армии (1944). С 7 августа 1942 года начальник штаба Юго-Восточного (с 28 сентября – Сталинградского) фронта. С 5 октября 1942 года заместитель командующего Сталинградским, с 31 декабря 1942-го по 11 февраля 1943 года – Южным фронтами. – Прим. ред.
8 Александр Иванович Пастревич (1897–1973) – генерал-майор (1940). С 1 августа 1942-го по 4 июня 1943 года командир 40-й гвардейской стрелковой дивизии. – Прим. ред.
9 Константин Андреевич Журавлев (1885–1973) – генерал-майор (1944). С 19 июля 1942 года заместитель командира 147-й стрелковой дивизии. 1 августа назначен командиром 192-й стрелковой дивизии, а 15 августа тяжело ранен и отправлен в госпиталь. – Прим. ред.
10 Дмитрий Сергеевич Жеребин (1906–1982) – генерал-полковник (1961), Герой Советского Союза (29 мая 1945). С 1 марта 1942 года командир 96-й стрелковой дивизии. С 4 ноября 1942 года заместитель начальника штаба 21-й армии. С 9 января по 2 апреля 1943 года командир 58-й гвардейской стрелковой дивизии. – Прим. ред.
11 Владимир Евсеевич Сорокин (1901–?) – полковник (1939). С сентября 1941 года командир 126-й стрелковой дивизии. 29 августа 1942 года попал в окружение и был взят в плен, где оставался до апреля 1945 года. – Прим. ред.
12 Александр Андреевич Сараев (1902–1970) – генерал-майор (1942). С 5 января 1942 года командир 10-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД, одновременно с 9 августа начальник гарнизона Сталинграда. С 5 февраля 1943-го по 25 февраля 1944 года командир 181-й стрелковой дивизии. – Прим. ред.
13 Сергей Федорович Горохов (1901–1974) – генерал-майор (1942). С января 1942 года командир 124-й отдельной стрелковой бригады. С декабря 1942-го по май 1943 года заместитель командующего 51-й армией. – Прим. ред.
14 Николай Филиппович Батюк (1905–1943) – генерал-майор (1943). Со 2 марта 1942 года командир 284-й стрелковой дивизии. Умер от разрыва сердца 27 июля 1943 года. – Прим. ред.
15 Николай Иванович Труфанов (1900–1982) – генерал-полковник (1955). 2–22 июля 1942 года и с 7 октября 1942-го по 11 февраля 1943 года командующий 51-й армией. – Прим. ред.
16 Федор Иванович Толбухин (1894–1949) – маршал Советского Союза (1944), Герой Советского Союза (7 мая 1965), кавалер ордена «Победа» (1945). С мая 1942 года заместитель командующего войсками Сталинградского военного округа. С 27 июля 1942 года командующий 57-й, с 3 февраля по 21 марта 1943 года – 68-й армией. – Прим. ред.
17 Ефрем Федосеевич Макарчук (1896–1943) – полковник (1938). С 28 апреля по 21 июля 1942 года командир 91-й стрелковой дивизии. В августе 1942 года командовал сводным отрядом 51-й армии, а 10 сентября назначен командиром 302-й стрелковой дивизии. – Прим. ред.
18 Фердинанд Хейм (1895–1977) – немецкий генерал-лейтенант (1942). С 3 сентября 1940-го по 15 мая 1942 года начальник штаба 6-й армии. С 1 июля 1942 года командир 14-й танковой дивизии. 1 ноября был назначен командиром XLVIII армейского корпуса, а после неудачных действий уже 19 ноября снят и по приказу Гитлера брошен в тюрьму, откуда вышел только в апреле 1943 года. – Прим. ред.
19 Василий Тимофеевич Вольский (1897–1946) – генерал-полковник танковых войск (1944). С апреля 1942 года заместитель командующего Крымским и Северо-Кавказским фронтами по танковым войскам. С 11 октября 1942-го по 3 января 1943 года командир 4-го (с 18 декабря 1942 года 3-го гвардейского) механизированного корпуса. С марта 1943 года – на лечении в госпитале. – Прим. ред.
20 Герман Гот (1880–1971) – немецкий генерал-полковник (1940). С 1 июня 1942-го по 10 декабря 1943 года командующий 4-й танковой армией. В декабре 1942 года также командовал армейской группой, которой было поручено деблокировать Сталинградскую группировку. После войны в 1948 году приговорен Американским военным трибуналом к 15 годам тюрьмы, но в 1954 году освобожден. – Прим. ред.
21 Эрих фон Манштейн (1887–1973) – немецкий генерал-фельдмаршал (1942). С 21 ноября 1942-го по 13 февраля 1942 года командующий группой армий «Дон». Считался одним из наиболее талантливых немецких военачальников. В 1949 году приговорен британским трибуналом к 18 годам тюрьмы, но в 1952 году освобожден по состоянию здоровья. – Прим. ред.
22 Маркиан Михайлович Попов (1902–1969) – генерал армии (1943; лишен звания в 1944, восстановлен в 1953), Герой Советского Союза (7 мая 1965). С 4 июля 1942 года командующий 40-й армией, с 24 октября заместитель командующего Сталинградским фронтом. С 8 декабря командующий 5-й ударной армией. С 26 декабря заместитель командующего Юго-Западным фронтом, одновременно с 28 декабря командующий 5-й танковой армией. 21 января 1943 года переведен в резерв Ставки. – Прим. ред.
23 Михаил Степанович Диасамидзе (1913–1992) – полковник, Герой Советского Союза (22 декабря 1942). С марта 1942 года командир 1378-го стрелкового полка 87-й стрелковой дивизии. В декабре был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. – Прим. ред.
24 Ази Ахад оглы Асланов (1910–1945) – генерал-майор танковых войск (1944), дважды Герой Советского Союза (22 декабря 1942, 21 июня 1991). С декабря 1941 года заместитель командира 55-й танковой бригады, с 12 октября 1942 года командир 55-го отдельного (с 26 декабря – 41-го гвардейского) танкового полка. С 20 апреля 1943 года командовал 35-й танковой бригадой. Погиб в бою. – Прим. ред.
25 Родион Яковлевич Малиновский (1898–1967) – маршал Советского Союза (1944), дважды Герой Советского Союза (8 сентября 1945, 22 ноября 1958), кавалер ордена «Победа» (1945). С 27 августа по 14 октября 1942 года командующий 66-й, с 29 ноября 1942 года – 2-й гвардейской армиями, со 2 февраля по 22 марта 1943 года – Южным фронтом. – Прим. ред.
26 Александр Эдлер фон Даниельс (1891–1960) – немецкий генерал-лейтенант (1942). С 1 апреля 1942 года командир 376-й пехотной дивизии. 29 января 1943 года взят в плен советскими войсками. Одним из первых генералов вступил в Союз немецких офицеров (BDO) и с сентября 1943-го по ноябрь 1945 года был его вице-председателем. В 1950 году приговорен к 25 годам лагерей, в октябре 1955 года передан властям ФРГ и освобожден. – Прим. ред.
Продолжить чтение