Херувим Пелин

[Kapitel  1]  – человеческий ад

Где – то в глубине городского парка, на лавочке сидел мужчина. Вытянув ноги по максимуму, головой облокотившись на заднее перила он мирно спал. Солнце свою зенитную точку уже прошло, но острые и яркие лучи солнца кое—где пробивались сквозь густую крону деревьев. С одной стороны у него лежала тряпочная сумка с нехитрым скарбом, а с другой бумажный пакет, торчащее горлышко бутылки говорило само за себя. Его правая рука, огромной натруженной кистью, мёртвой хваткой держала этот пакет. Могло произойти всё что угодно, но пакет с напитком, неожиданно вырвать или разбить, никто бы не смог. Случаи были и кончились они для пытающих счастье, очень плачевно, разбитые носы и синяк на оба глаза сразу. Как правило, в эту часть парка, соискатели лёгкой добычи не захаживали, кроме патрульной службы полиции. Многие полисмены, зная скверный характер мужчины, старались пройти мимо, сделав вид, не заметив растянувшегося бездомного на половину тротуарной дорожки. Из-за излюбленной привычки отдыхать на свежем воздухе, ему за глаза все остальные вольные люди, а их с каждым годом становилось всё больше и больше, дали кличку «натурал». Настоящего имени или фамилии никто не знал, да и он сам наверно тоже этого не помнил. Жизнь на улице, как – то очень быстро выветривает из сознания человека всю важную и нужную информацию для социальной сферы человеческого бытия. Освобождая и облегчая мировоззрение человека.

В этой части парка деревья стояли немного чаще друг к другу, создавая очень плотную защиту от всепроникающих солнечных лучей. Земля долгое время после дождя, сохраняла влагу, создавая благоприятную почву для роста. Деревья выросли огромные, создав некую реликтовую зону парка. И надо сказать, там всегда было свежо и прохладно, даже в самые жаркие дни лета.

Солнце безудержно искало просвет между ветвями и листьями, прощупывая своими лучами каждый миллиметр. Каждый из нас знает, как приятно поймать на своём лице солнечный зайчик, его скольжение по глазам и щеке трудно уловить, но почувствовать его теплоту и нежность, можно успеть. В это же самое время, в городской парк на патрулирование заходят два новоиспечённых сержанта. Они оба закончили с отличием школу полиции, которую им считали за как службу в армии. И вот, преисполненные долга, в надежде совершить что – то невероятное в плане задержания, парни дружно шагали в ногу. Впиваясь своими зоркими глазами в каждый кустик или подозрительный предмет, оставленный мамочками или их детьми на траве. Доверить им наиболее сложные участки города, начальство не решилось, а парк подходил в самый раз. Где – то опыта им набираться надо и желательно без отягчающих обстоятельств. Время шло быстро, расстояние между ними сокращалось, имеется в виду между патрулём и спящим бездомным.

В какой – то момент солнечный луч пробился сквозь крону, найдя узкое пространство, попав точно на лоб и глаза спящего. Тело спящего дёрнулось, он открыл глаза, поставив пакет с бутылкой под ноги, взялся протирать глаза. Он не мог понять, что произошло, в просвет между трущими пальцами он не мог ни чего увидеть, и в новь пытался тереть глаза с усердием, в надежде прозреть. У него было ощущение, что кто – то острым скальпелем чиркнул ему по лбу, лоб горел огнём, а глаза ломило так будто он нахватался сварочных зайчиков. Постепенно всё стало утихать и в момент, когда он открыл глаза, перед ним стояли два молоденьких мальчика, они что – то говорили и показывали пальцем. Сквозь лёгкий звон в ушах мужчина спросил, в достаточно грубой форме:

– что вам от меня надо?

– вы распиваете спиртные напитки в неположенном месте.

Почти в унисон произнесли сержанты, показывая дубинками на бутылку, стоящую между ног мужчины.

– Я распиваю, вы это видели? Продолжая приходить в себя, ответил мужчина. Дальше он перестал понимать самого себя, его речь была ровной и обоснованной, как у профессора университета. – А кто вам сказал, что у меня между ног стоит бутылка со спиртосодержащей жидкостью. – Или, вы придумали это на ходу? Опустив голову и смотря на этот пакет, как баран на новые ворота, произнёс мужчина. Затем он встал, и сержанты увидели гигантскую разницу между ними и этим мужчиной. Они оторопели от этих размеров. Со словами, – возьмите и попробуйте сами, что там. Он протянул пакет этим мальчикам, которые попутно смотрели на его кисть, держащую этот пакет. Кисть была размером с их головы, что вообще повергло их в ступор.

– Ну что вы мешкаете, понюхайте хотя бы.

Натурал как на автомате, взял и хлебнул с бутылки прямо на глазах у сержантов. И следующие мгновение дыхнул им в лицо, пары вперемешку с брызгами лимонада «дюшес» равномерно распределились на их лица. Эта свежесть привела обоих в чувства, отдав честь под козырёк, они развернулись и с извинениями прижавшись плечами друг другу пошли ровным шагом в сторону откуда пришли.

Мужчина сам был удивлён не меньше этих ребятишек, как так, он опять хлебнул с пакета и снова лимонад, достал бутылку из пакета и там надпись лимонад. Это явление чуть было не привело его в бешенство, он точно помнил, как покупал бутылку креплёного вина. И то, что сейчас в пакете, и как оно туда попало, ему было непонятно вообще. Сев на скамейку, стал собирать обрывки памяти, как он пришёл в парк и присел отдохнуть, выпив примерно половину бутылки. И он точно помнил, что хотел собирать грибы на ужин, это, кстати, ещё одна причина почему он любил именно эту часть парка. В других уголках грибы не росли в таких количествах как здесь.

Не найдя никакого объяснения случившемуся, мужчина по прозвищу натурал, взял свою котомку и пошёл проверять свои грибные места. Грибов за пару последних дней уродилось много, он достал перочинный нож и стал аккуратно подрезать грибы. Он любил эту процедуру несмотря на то, что ему приходилось, часами ползать на коленях. Нежно и бережно срезав гриб со словами, – прости дружище, ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать. Спустя немного времени он посмотрел на полную сумку и большой бумажный пакет, который тоже был полн. Встав с колен, он резко почувствовал головокружение. – Да что за день сегодня такой, неужели вино суррогатное было, хотя было ли оно вообще. Мысли по – прежнему метались из стороны в сторону, пытаясь зацепиться хоть за какой—ни будь отрывок памяти. И было такое состояние, будто кто – то постоянно роется или копошиться в его голове. День близился к концу и надо искать ночлежку или всё же остаться на свежем воздухе, эти две мысли встали ребром и не давали другим идеям хоть как-то проявить себя. Ноги понесли его сами в сторону новостроек, по пути он заглянул в кафе, где он частенько на заднем дворе из контейнера набирал себе еды. Он же, чтобы его не прогоняли, дарил им обычно бумажный пакет с грибами. Повар был всегда рад такому подарку, свежие грибы – это не тепличный вариант в магазине, у них и вкус и запах другой. Помощница по кухни, женщина, примерно таких же лет как натурал, старалась рядом с контейнером положить специальный бокс с макаронами или тем, что было в этот день с избытком находилось в кухни. Бродячие собаки, бывало, добирались до пластикового бокса, раскусывали его и съедали его порцию, но он не расстраивался, в самом контейнере куда пёсики забраться не могли он находил много съедобного.

Сегодня он стоял перед контейнером и не решался его открыть, стоял в какой – то нерешительности или задумчивости, пока кто – то его не похлопал сзади.

– Ну и правильно, не стоит лезть в грязный контейнер.

Он оглянулся, стояла помощница с кухни и улыбалась какой – то необыкновенной улыбкой, – замечательно и грибы принёс, пойдём я тебя нормально покормлю.

И они пошли в кухню, там была небольшая комната, похожая пред – складское помещение, стоял столик и на нём лежала пепельница. Женщина показала пальцем на стул, а потом на рукомойник в стороне. Всё было понятно.

Вытирая руки полотенцем, он сел за стол, повесив на боковину сумку с оставшимися грибами. Женщина принесла поднос с едой, и сама села рядом. Недолго думая, мужчина принялся поглощать горячую пищу, всё же радость какая, подумал он, давненько такого не ел.

Женщина, оперившись локтем левой руки на стол и подперев ею голову смотрела, как огромный детина расправляется с порцией как минимум на три человека.

– Какой у тебя отличный аппетит и работник наверно ты тоже хороший?

Быстро проглатывая пищу, ответил – не знаю, всё может быть. Он слегка остановился есть и задумался, ты смотри опять я говорю слова, которые никогда не говорил раньше. Это замешательство было мгновенным, и он стал продолжать важное дело.

Женщина вздохнула и сказала, – а меня Петра зовут и живу я недалеко в новостройках.

– Отлично, я как раз туда шёл, там ещё не везде железные двери на подвалах поставили, отличное место переночевать, ни крыс, ни тараканов ещё не развели.

– А зовут тебя как?

– Пелин.

Мужчина так быстро это высказал, что сам был удивлён такой реакции, и немного смутился. Перебирая мысли, какой Пелин, зачем я это сказал, откуда вообще это слово взялось.

– Пелин так Пелин, а это имя или фамилия?

– Просто Пелин, это не имя и не фамилия, это зов.

– Какой зов, ты это о чём?

Доедая остатки пищи, он вытер кусочком хлеба разводы соуса на тарелки, – не бери в голову, это не о чём.

Петра посмотрела на блестящую тарелку и с удивлением, – да, вот так поел, даже мыть после тебя не надо. – Ну как же не надо, надо, ещё как надо.

Она сунула записку в карман Пелина и спросила, – заходи помыться, да и работёнка в квартире для тебя есть.

– Непременно, если хозяйка накормит меня, так же как сегодня.

– Приходи посмотришь.

Пелин взял свою котомку, поклонившись женщине пошёл к выходу. На улице уже зажглись фонари, до новостроек подать рукой, да ещё после такого плотного ужина, не мешало бы, где – то присесть. Пройдя сквозь несколько дворов, он вышел на улицу, где скопилось много людей. Они что – то громко говорили, у некоторых были плакаты, не по далёко стояли цепью полицейские, явно с настроением разогнать толпу. И, к огромному удивлению, Пелина, он увидел скамейку на автобусной остановке напротив всего этого театрализованного представления.

Ты смотри сегодня, и культурная программа намечается, скоро откроют занавес. Сам себе прошептал он и через пару шагов уже удобно присел на скамью.

Странно подумал Пелин, обычно митинги в городе проводят с утра или после обеда, а тут вечерний митинг, прямо как по заказу.

Мужчина с микрофоном в руке стал что – то очень эмоционально рассказывать гражданам, которые обступили его со всех сторон и не без причинной как выяснилось позже. Он говорил о какой – то братоубийственной войне, о заботе государственных властей о простых людях и обещаниях, которые так и сыпется со всех информационных источников. – Дальше так нельзя, говорил он. Люди скандировали, – Долой коррупционеров! – Даёшь народную власть!

Они кричали всё громче и громче, пока, с другой стороны, полицейский заорал на людей в микрофон, – срочно разойдитесь, митинг не санкционированный, – мы вынуждены принять меры.

Расходиться никто не собирался, и полицейские, взявшись за руки цепью двинулись на протестующих, пытаясь разделить их на две группы.

Натурал, а теперь уже Пелин, смотрел на это всё осторожно. На удивление самому себе, он всё понимал, что говорил мужчина с микрофоном. И почему люди так возмущены, он тоже понимал. Хотя ещё вчера был далёк от всего этого, ни радио, ни телевизор, он естественно годами не смотрел и не слушал. Так только на экранах больших плазм, любил смотреть рекламу, красочную и яркую. Таких красок в его жизни не было, поэтому зависая на улице перед огромной витриной какого – ни будь магазина, он стоял как заворожённый, пока его не прогонят работники магазина.

Улица постепенно наполнялась людьми, они выходили малыми группами из разных проулков и дворов. Полицейских сил явно не хватало чтобы хоть как – то оттеснить митингующих. В какой – то момент за спинами полицейских раздался гудок и они, вытащив дубинки начали без разбора размахивать ими на право и налево как шашками. Моментально хлынула кровь, люди с разбитыми лицами побежали кто куда мог, некоторые падали, а все остальные бежали по ним. Зрелище ужасное, включились мощные прожекторы, они пытались высветить организаторов митинга, разъярённые полицейские стремились прочищать себе путь именно по прожектору, двигаясь мощно и бескомпромиссно к центру митингующих. Группа из тридцати сорока человек, схватились мощной хваткой друг в друга, создав неприступное кольцо, защищали мужчину с микрофоном. Он что – то говорил, но крики и вопли покалеченных людей захлёстывали микрофон. Сильный, экипированный отряд полицейских продвигался достаточно быстро, удлинёнными дубинками они беспощадно пробивали себе путь.

В какой – то момент Пелин понял, прямо сейчас если он не вмешается, то ударная сила рассечёт оборонительное кольцо и на этом всё. Замолкнет микрофон и у людей отберут надежду. Он спокойно положил сумку под скамейку и резким толчком правой ноги двинулся на перерез полицейским. Быстрым и уверенным шагом, раздвигая людей, не принося им никакого ущерба, врезался в сбрую ударной группы омоновцев. Своими мощными руками, раскидывал экипированных по разным сторонам, прокричав, – уходите я их задержу, обращаясь к группе обороняющихся. Их лица были искажены от страха того, что их только что ожидало. Они не дрогнули, и никто из них не нарушил оборонительный захват.

Увидев неизвестного защитника, они воспряли духом, исчез ступор, и они стали медленно отходить назад. Прожектора направили на этого громилу, и все увидели, как мужчина самоотверженно удерживает атаку Омона, нарушая их дружный ряд, роняя одного за другим на брусчатку. Упав, им было трудно встать, экипировка мешала очень сильно, они барахтались на дороге как навозные жуки. Голос в рупоре позади полицейских, истошным криком вещал, – все силы на здоровяка, – вяжите его!

В этот момент Пелин ни о чём не думал, ему не было страшно. Ему всё время казалось, что это не он находится в самой гуще этого столкновения. Это не он разбрасывает омоновцев. Сейчас произойдёт щелчок, кино кончиться, и он окажется, где – то в подвале на тёплой батарее. Да, и мысль об оставленной сумке с грибами под скамейкой на автобусной остановке, постоянно билась о стенки черепной коробки. Всё как в тумане, прожектора, крики в микрофон, стоны и вопли раненых людей, так много всего, трудно разобрать, что вообще здесь твориться. Это позже он приведёт сравнение в своём сознании, эту ситуативную картину с картиной под названием «Последний день Помпея»

Оглянувшись назад, он увидел группу организаторов, удаляющихся в одном из переулков, выдохнув, решил тоже незаметно удалиться. Но в момент, когда он немного пригнулся, стараясь выскочить из-под мощных прожекторов, один омоновец, из подкрепления с размаху дербалызнул по спине Пелина дубинкой. Что послужило мотивирующим толчком, по скорее убираться с поля зрения разъярённой толпы омоновцев. Пока они решили сгруппироваться, Пелин перебежками из стороны в сторону растворился в толпе и кинулся за оставленной сумкой. В полу сумерках он увидел два красных огонька, кто – то стоял на остановке и курил сигареты. Подойдя ближе, он увидел омоновцев, лихо обсуждающих как здорово они размахивали дубинками.

Пелин тут же сутулился и захромал, как тут же раздался вопрос:

– Ты куда корячишься мужик?

– Да мне бы сумку мою с грибами, давеча забыл под скамейкой.

Один омоновец нагнулся, – ты смотри точно сука лежит. Он взял её, посмотрел внутрь, – а мужик не врёт, точно грибы в сумке. Протянув сумку Пелену, сказал, – вали мужик домой, сейчас здесь будет очень жарко.

– Да, спасибо, я прямиком домой.

Хоть и смотрел омоновец прямо на Пелина, но так и не узнал в нём громилу, который их же с товарищем по несчастью, раскидал по брусчатке.

Отойдя на приличное расстояние, он успокоился и стал перебирать в сознании, всё что произошло сейчас. Шол он, конечно, к новостройкам, куда и планировал, был там у него излюбленный уголок, никто больше туда не заходил из его окружения. Обычное дело, пока жильцы сами не обстроятся, до подвалов им нет дела, а это золотое время для бездомного. ТСЖ не беспокоит, жильцы тоже, живи и обустраивайся как кум королю, полгода как минимум спокойной ночлежки. В самом удалённом углу он поставил старенькую палатку, под низ на землю положил пластиковые маты, подключился к электрокабелю и всё, жизнь прекрасна. Из строительного мусора соорудил печку с вытяжкой, на которой приготовить можно всё что угодно.

В некоторых случаях он уходил загород и по долгу до самой зимы жил в лесу, убежище не ахти какое, но ему нравилось. Комары, которые огромными стаями набрасываются на пришельцев, его не трогали, видимо считали за своего жителя. В трусах и майке жаркими днями, ходил собирать ягоды и ни один комар его не кусал – природа. Почему в начале лета он опять не ушёл в лес, ему не ведомо, что – то видимо сдерживало.

Добравшись до своего подвальчика Пелин, осторожно открыл дверь и пошёл по тёмному коридору вглубь подвала. Вкрутив лампочку, закрашенную зелёной краской, свет плавно и мягко растёкся по крохотному уголку большого лабиринта, создавая незатейливую атмосферу лампы Ильича. В картонной коробке у него лежали соль перец и так по мелочи из разных специй и сухих продуктов. Он подобрал алюминиевую проволоку, из которой он однажды сделал шампуры, разжёг печку, сел рядом и по тихонько подбрасывал щепочки. Достал из палатки заначку, бутылку вина, посмотрел на этикетку, задумался, только бы она опять не превратилась в лимонад. Для надёжности откупорил бутылку и выпил пару глотков, убедившись, что это не лимонад. Взял сумку с грибами и стал аккуратно насаживать грибы на проволоку. Между делом хлебнул ещё вина и стало немного веселей, он даже стал нашёптывать слова из какой – то песни. И тут внутренний голос говорит:

– Погоди радоваться, всё не так радужно, как тебе кажется.

От неожиданности Пелин поперхнулся собственной слюной, которая обильно стала выделиться в предвкушении жареных грибов. Зажав рот, он стал прокашливаться, сдерживая разлетающиеся эхо по подвалу, ведь его могут услышать жильцы у него над головой. Он же их слышит хорошо. Придя в себя, он стал раскладывать шампуры на импровизированной жаровне. Разложив, смотрит на огонь, пламенные языки чуть касаясь грибов играли в игру между собой, кто первый лизнёт своим язычком поверхность грибов и придаст им красивый окрас. Ну и конечно запах жареных грибов сможет обворожить любого человека, который хоть раз пробовал настоящие грибы на верителе. Посыпая их специями Пелин, делал вид, что он ничего не заметил, ни голоса изнутри, ни тех изменений, которые одни за другими проявляются в его сознании. Ни того насыщенного дня сегодня, у него было одно желание, поесть грибов, запить их вином и уснуть. А на утро всё будет так как было раньше, всё пройдёт и забудется как страшный сон. Он опять уставился на огонь и среди языков он вначале расплывчато, но потом всё чётче и чётче стал видеть лицо непонятного существа. Лицо то ли ребёнка, то ли взрослого человека, пол вообще определить невозможно. И вдруг он слышит голос:

– Ну что удивлён?

– Убери грибы они мне мешают и, кажется, они уже готовые.

Дрожащей рукой Пелин потянулся и сгрёб в кучу все шампуры, несмотря, что они горячие он перенёс их на газетку. Его язык прилип к верхнему нёбу, он хотел, что – то сказать, но получилось только промычать.

– Не напрягайся, когда я закончу ты сможешь опять говорить.

– Ты сегодня представился Пелиным.

Натурал одобрительно покачал головой.

– Так вот Пелин это я.

– Всё что от ныне будет с тобой происходить, это тоже я.

Далее, в течение неопределённого времени Пелин рассказывал, кто он и откуда. Зачем он здесь, его основную цель.

– И знай, если ты завтра проснёшься, значит ты одобрен свыше, если нет, то сам понимаешь, не велика потеря.

Как всё закончилось и когда, натурал не помнил, и как он залез в палатку, съел грибы, выпил вино, ни чего из этого он не помнил. Открыв утром глаза, у него сразу пошла ретроспектива всей его жизни – детский сад, школа, техникум, армия, женитьба. Он смотрел в потолок палатки и не моргая, всё это просматривал как диафильм. И последними кадрами были сюжеты, как и в чём он совершил ошибку, оказавшись безработным и бездомным человеком. Тот самый момент, о котором он сам иногда вспоминал и со скорбью в душе думал, как он был не прав по отношению ко всем, жене и детям.

За долгие годы скитания он много раз приезжал к родному дому, украдкой наблюдал за детьми. И видя, как они доброжелательно относятся к новому мужу их мамы, не решался подойти и заговорить с ними. Странное щемящее чувство гложило его душу, и он был готов уже всё простить и забыть, но видя такую идиллию в его бывшей семье, не мог решиться на первый шаг. Из года в год боль притуплялась и в итоге он перестал об этом думать, как говорят в народе, – отболело. Ну и алкоголь тоже сделал своё дело, размыв вообще всё что связано было с его прошлой жизнью. Шутка ли, год рождения вспомнить не мог, в это трудно поверить, но память как будто кто – то стёр. И если бы не эта ретроспектива, вряд ли он сам смог бы что – то вспомнить.

Он вылез из палатки, обеими руками обхватив голову, стал стонать от боли, которая рассекала полушария и дробило одновременно каждую часть на мелкие кусочки. В какой – то момент боль стихла так же неожиданно как началась, голос в сознании, – ну что неприятная процедура? – Надо было думать раньше, тогда сегодня было бы гораздо легче.

– Так я Пелин или Ты Пелин, как мне себя называть?

Сидя на корточках дрожащим голосом, прошептал натурал.

– Если умру я, то умрёшь и ты, поэтому Пелин это ты и я.

– Я эту миссию выполню, и ты больше меня не услышишь и не увидишь, или мы погибнем оба. Ты должен чётко это понимать, лично для меня эта миссия, билет в один конец.

– А мне ещё долго так плохо будет?

– Нет, выйди на свежий воздух покушай и всё восстановиться, твой алкоголизм сильно повредил физиологию твоего сознания, теперь ни глотка. И главное, если я буду видеть, что ты не справляешься, то говорить и поступать буду тоже я, пока ты полностью не восстановишься, понятно.

Пелин второй, он же натурал, с трудом покачал головой и прошипел, – понятно.

– А главное ничего не бойся, мы вместе непобедимая сила.

– Да я не из робкого десятка.

– Да, я вчера мог это оценить, особенно когда ты без страха пошёл за своими грибами, кстати вкусно пожарил, мне понравилось.

Пелин выбираясь из подвала, зацепил больной головой косяк, и чуть было не матерился, потом осёкся. Голос, – молодец, стараешься. Он вышел на улицу и сразу попал в тёплые объятия солнечных лучей. Потянувшись, сказал, – как всё—таки замечательно жить, никогда не знаешь, что тебя ждёт завтра. Выйдя на тротуар, пошёл в сторону остановки. Сунув руки в карман, нащупал там обрывок бумажки, прочитал адрес, остановился, посмотрел по сторонам, – а почему нет, помочь женщине всегда благородное дело. Не по далеко стояла доска объявлений и карта нового района. Пелин нашёл нужный дом, осмотрелся, выбрав направление и весело как ни в чём не бывала пошёл в нужную сторону. Голос, – ты смотри как мысли о женщинах, меняют состояние человека, так со всеми мужиками или только с тобой. – Да как тебе сказать, и, да и нет, одних возбуждают женщины других нет. – Как говорил Маркс, бытия определяет сознание. Беседуя сам с собой, Пелин добрался до нужного дома, домофон уже стоял, пришлось звонить.

– Кто там?

– Это я Пелин, вы просили зайти, помочь что – то устранить.

– Ах, да, молодец, что пришёл, заходи.

Сработал бешеный рёв Электра реле и дверь открылась. Пару минут у лифта, и он уже на девятом этаже. Дверь была приоткрыта, и он зашёл, голос из глубины квартиры – хорошо, что с утра зашёл, к обеду кафе открывается и меня ты бы не застал. Петра с перемотанной чалмой на голове выходит из душа.

– И так место освободилось, хочешь душ или ванну, всё в твоём распоряжении и одежду старую, пожалуйста, не одевай, вот тебе пока халат.

Сняв с вешалки новенький халат, она протянула его Пелену.

– Всё – таки странное у тебя имя, никогда раньше не слышала.

– Не важно иди мойся, от тебя несёт невероятно.

Петра, шоркая тапочками и потряхивая бёдрами пошла на кухню.

– Тебе сделать чай или кофе?

– А не важно, кофе я давненько не пил.

Посмотрев на маленькую ванну, Пелин понял, что даже половину себя он там помыть не сможет, хотя хотелось бы подкиснуть немного. Напустив в кабинку пара, он здорово помылся и это было первый раз, так прилично за последние полгода. В городе, конечно, есть городская баня, одна единственная, все остальные пере профилировались в сауны и разные развлекательные услуги. Цены не реальные, а баня вполне ещё терпимо, но работает только по великим праздникам, не успел – ходи чумазым.

Натянув халат, рукава которого еле—еле закрыли локти, он вышел из комнаты, увидев себя в зеркале холла, чуть не расхохотался. Петра выглянула из кухни и со словами, – вот это да, кто бы мог подумать, кто скрывался за чумазулей. А я полгода за тобой присматривала, дура. Она сунула свою горячую ладонь между створками халата. – Ого! – Да, ты оказывается, король с достоинством! Пелин немного смутился, давненько его за гениталии никто не трогал. Петра взялась за края халата и потащила Пелина вглубь квартиры. Он как телок пошагал за ней, со словами, – может с начала перекусим. – Нет, нет, я доложена знать, за что тебя кормить. И левой руки, указательным пальцем, не оборачиваясь, манила Пелина в кровать. Это даже не кровать, глаза Пелина расширились, он никогда такого плацдарма не видел. – Ох, да она дорогущая наверно кроваточка. – Да, не дешёвая, это точно, сам понимаешь, мы люди много времени проводим на кровати, и надо—ли экономить на удобствах. Что там началось, сами можете представить, мотор кузнечный трудился на износ, ну а наковальня звенела до потери пульса. Измученные оба они пришли на кухню, всё уже было холодное, но их это не интересовало. Пелин стал уминать всё подряд, временами запивая кофеем. Петра сидя напротив смотрела на него фантастическим взглядом, не веря своему счастью, – ущипни меня, пожалуйста, мне кажется всё это сон. Пелин ударил вилкой по чашке, и та звонко зазвенела, – ты смотри фарфор или то фаянс. – Теперь то точно не сон, улыбаясь довольной улыбкой подморгнул Петре Пелин. – А можно ещё кипяток? – Повернись и налей, улыбаясь ответила краснощёкая дама. Он повернулся и Петра обомлела от удивления, на всю спину татуировка. – Да как такое можно набить, это прямо шедевр какой – то. – Были раньше умельцы, вручную набивали. Был у меня кореш в стройбате, рисовал как бог и набивал правильно, на то и жили как кум королю. Я – то её давно не видел, уже и забыл, что она там есть, в этот момент, голос –

Ты много сказок не рассказывай, тащи её опять на кровать, мне очень понравилось. Пелин доел всё что было на столе и предложил даме повторить мероприятие. Поднял её огромными руками на уровень своего лица и губами выпуская воздух забрюзжал у неё между грудей, да так, что она чуть не выпрыгнула у него из рук, от неожиданности и количества приятных ощущений.

Лёжа на спинах, они смотрели в потолок. – А что там вчера было на площади, война началась. – А ты что не в курсе, война действительно идёт, люди бастуют против. Так ты вообще не в курсе, что в стране происходит? – Да где уж мне, я вообще далёк от этого всего. И тут Петра берёт пульт, включает плазму, как раз в этот момент идёт репортаж с места вчерашних событий. В интервью с полицейским репортёр спрашивает:

 —А что это такое было вчера, почему так много раненых и покалеченных?

– Вы знаете всему виной громила, он появился неоткуда и также быстро исчез, мы не смогли его арестовать. Он как молния, поразил всех и исчез.