Дети графа Алтуфьева в огне Второй мировой

Мари Алтуфьева – Оболенская – вот и закончился краткий миг счастья

После слов, произнесенных «влетевшим пулей» в бальную залу слугой. Музыка умолка, Мари опустила руку, что хотела за минуту до этого элегантно положить на плечо своему кавалеру, готовясь закружиться в самом романтичном танце – вальсе.

Всем сразу же стало не по себе, слуги старались выгнать ворона прочь, но он все кружил и кружил над бальной залой. Сердце и душа, всех, кто был в бальном зале застыли в каком-то оцепенении.

Первая пришла в себя, мать Алексея Алтуфьева – графиня, на правах хозяйки имения извинилась перед гостями за внезапно сорванные вечер

Господа прошу вас всех извинить нашего слугу, он очень невоспитан, но его можно понять «рушится наш мир». Никто не знает, что наш ждет.

– Когда наш Батюшка – государь отрекся от престола за себя и за своего сына, а Великий князь Михаил не взошёл на престол Российский. Все мы поняли, что нас ждёт, что-то ужасное. Ушла в прошлое целая эпоха русской монархии-основы спокойствия и благости.

Но Временное правительство пыталось исправить дело, не получилось.– Госпожа графиня, ответил один из помещиков.

– Неужто мы ничего не понимаем, Марья Николаевна хотела подарить нам «глоток свежего воздуха» перед наступающей бурей. Но всё в руках Божьих.

– Какое уж тут веселье, если непонятно, что происходит. Гости потихоньку стали расходиться, предварительно раскланявшись с хозяевами.

Романтические канделябры были погашены слугами, лишь одна свеча, горевшая, поставленная в подсвечник, трепетала в руках невестки графов Антуфьевых. Когда она обходила перед сном, отправляющийся в мир Морфея дом.

– Что же будет? – Думала Марья. Что ждет нас в той далекой и тягостной мгле?

Утром все блюда уплетала за обе щеки дворня – не пропадать же, всему пусть хоть они насытятся – решила графиня.

– Вот наши господа, что кушают, произнес кучер – доедая жирную ногу курицы. Это был уже их мир дворни. И они это чувствовали.

Первые «звоночки непокорности»

Утром хозяйка имения решила съездить в город, разузнать обстановку, у нее там жила давняя подруга баронесса.

Она любила быть в курсе всех событий, и конечно, многое уже знала, что происходит в столице. Барыня велела, Семену – кучеру запрягать карету, и вдруг услышала:

–Господа были вчера, а сегодня, видать народная власть пришла, чего вы мне приказываете? Можно ведь и попросить?

– Семен, разве я не устроила в реальное училище твоего сына, ни была к тебе милостива, чего ты, заерепенился вдруг? – Спросила графиня.

– Ладно, ваша милость, поехали, так уж и быть – ответил кучер. – Ты еще одолжение мне будешь делать? Завтра же выгоню, пойдешь хлеб соль искать в другом доме… —

– Запрягай – прикрикнула на него барыня. Аннета Парамонова, баронесса Региль, жила в двухэтажном особняке в центре Смоленска. Графиня Алтуфьева подъехав к этому особняку, велела кучеру остановиться.

Семен решил сгладить утреннюю ссору с хозяйкой, открыл дверь кареты. Барыня вышла из неё, опираясь на руку кучера. Пройдя в парадную, графиня Елена Никитична, была любезно встречена управляющим, который проводил её в гостиную. Где на мягком кресле сидела, углубившись в утренний газету, баронесса. Она подняла глаза от страницы, которую внимательно читала и произнесла:

– Елена, голубушка, как хорошо что ты приехала, что же это делается? Петроград гудит,«как колокол». —

– Вчера звонила невестка, напуганы они все. Сидят по домам, пьяные матросы на улицах.

– Её сына офицера чуть не убили, погоны сорвали, хорошо хоть к солдатам относился милостиво, помогли ему бежать.

– Аннета, мне еще батюшка говорил, коль монархия падет.

– Тьма в Россию придет. Но наши министры немного её задержали, вот и она явилась во всей красе.

– Завтра сыну напишу, он там при Генштабе служит.

– Пусть объяснит нам, что у них там твориться? – произнесла Елена. Ну ладно подруга пока живы, то живем, не теряй оптимизма. Давай лучше кофию с яблочным пирогом попьем. Моя кухарка знатно готовит – произнесла баронесса.

– Живой про живое говорит – как говаривала моя покойная бабушка согласилась с ней графиня. Глафира, принеси нам чая с пирогом – приказала баронесса. Ну рассказывай как вы живете, как невестка и внук? – Отхлёбывая из чашки кофе, принесенное служанкой, произнесла хозяйка дома…

Мария Алтуфьева и ее семье готовиться к отъезду в Крым

Елена Никитична Алтуфьева все что могли, обговорили со своей подругой, посетовали на молодежь, обсудили погоду. Графиня рассказала баронессе, об сорванном балу в её имении:

– Моя невестка хотела принести хоть каплю радости в наши унылые дни. – Но, вечер оборвался внезапно Когда наш слуга рассказал об волнениях в Петрограде, какое уж веселье.

– А еще этот ворон, что залетел в бальную залу – продолжала рассказывать, то что произошло на недавнем званом балу Елена Никитична.

– Вы представляете баронесса, мой кучер сказал, что я не имею право ему приказывать, а только просить, чтобы запрягали карету для поездки

– Да, распустил подневольных людишек еще государь Александр II – отменил крепостное право, вот они и распоясались – произнесла баронесса.

– Посмей бы моему деду или прадеду такое крепостной сказать – запороли бы до смерти на конюшне

– А сейчас, еще новая власть свободу даст, так погромы имений начнутся-произнесла графиня

– Ой и не говорите, графиня, баронесса перекрестилась, спаси нас всех Господь. -Да, протянула графиня… -Ну ладно, заговорились мы тут.

– Поеду я, а то кучер меня вскоре заставит пешком идти, если я ему не поклонюсь – горько пошутила она. Выйдя из особняка, и сев в карету, Елена Никитична всю дорогу думала:

– А если народ действительно распояшется? Что делать? Власти нет, полиции тоже…

Приехав домой, она встретила встревоженную невестку:

– Николай письмо прислал, говорит, что все очень плохо, фронта нет. Солдаты по селам разбежались, министры в растеряны, Керенский бежал, оставив на произвол судьбы свою семью

– Говорят, что войне конец, все ждут мира, а куда это приведет никто не знает.

– Велел нам собираться в ваше родовое имение в Крым А сам, обещал, что через две недели приедет, и отвезет нас туда.– взволнованно закончила свою речь Мари.

– Да, возможно, он и прав, надо пересидеть смуту в Крыму. Там, и да Турции недалеко, в случае чего – Мари перепугалась.

– Матушка, неужели вы думаете что нам придется покинуть Россию? – Спросила невестка. – Если так пойдет, анархия, разгул, нам еще Алешу поднимать. А что ждёт его в этой стране?

– Вот Аннета Парамоновна про погромы имений упомянула…

Обстановка накаляется

Утром Елена Никитична Алтуфьева проснулась с каким-то тяжелым чувством на сердце. Она встала с кровати, и подошла к окну: – Батюшки, Светы, что же это такое?

– Произнесла она взволнованно. За окном на горизонте было видно зарево пожара.– Как в воду глядела наша баронесса Это ж имение помещиков Ревуцких горит?

– Да, говорила я Андрею Ильичу помягче надо с людьми, те сейчас времена. А он мне – мой отец наказывал дворню, и я буду.

– Марья, там из соседнего имения, никто не прибегал, что там делается? – крикнула графиня невестке. Мари только проснулась, ей снился замечательный сон: Зеленый луг, солнце и ее муж Николай дарит ей цветы,

– А тут крик свекрови

– Маман, я только проснулась, ничего еще не знаю – произнесла молодая графиня.

Через час из имения Ревуцких прибежала горничная барыни, и ну голосить:

– Мужики наши взбунтовались, —

– Андрей Ильич поверх их голов стрелял, думал угомоняться, какое там…

– Марк – конюх в барский, дом со своей бандой валился, и ну грабить

– Мишка, кухаркин сын, бугай такой, как уселся на венский стул, так он и подломился. —

– Так он, паразит, такой мягким местом на пол уселся, и ну гоготать… да части ты, Глафира, как сорока – произнесла графиня

– Господа, то как ваши? – спросила графиня.

– А, что господа? Мужики, местные – охламоны дом барский подчистую ограбили. Сидят наши господа на узлах, что не утащили бандиты.

– Таких же поддержать нужно-произнесла графиня. Но, так для этого к вам и прибежала – выдала Глафира. Мария и Елена Антуфьева собрали свою дворню и поехали в соседнее имение.

Картина погрома была удручающая. Дом помещиков, чуть не сгорел, оставшиеся им верные люди его насилу потушили.

Андрей Ревуцкий и его жена с детьми сидели на узлах посреди двора. В доме не осталось ничего: забитая посуда, посеченная топором мебель.

– Все вынесли, что смогли, грабители – потрясая над своей головой оружьем кричал Ревуцкий.

– Я их перестрелять хотел, да Лизочка меня удержала. Елена пригласила своих соседей переждать последствия погрома их в имении.

Крымские имения Антуфьевы

Через неделю Николай Антуфьев приехал домой. Он рассказал, что в Петрограде обстановка сложная. А когда услышал о крестьянских погромах, то решил немедленно отвести свою семью, и семейство пострадавших помещиков, в Крымские имения своей матушки. Утром все, и Антуфьевы и, разоренные крестьянами помещики, были на вокзале в Смоленске.

Сев вагон поезда первого класса, с мягкими диванами и вышколенными вагоновожатыми, они не почувствовали еще тяжести путешествия. Хотя разговоры среди пассажиров на перронах уже были тревожные. Немолодая дама, говорила своей невестке: – Анна, что будет в Питере непонятно что, дворяне под подозрением, как бы не начали гнобить нас новые власти…

Николай был уверен, что бывшие царские генералы не дадут расползтись по стране новой смуте. Он оставил в Крымских имениях свою семью и приглашенных помещиков.-

– А сам, решил ехать, а бывшему генералу Генштаба Российской армии Алексееву. Он, и лидер казаков Дона, генерал Краснов увел всех, кто не принял революцию на Дон.

Мария не захотела оставаться в стороне от событий в стране и решила поехать со своим мужем. Елена Алтуфьева была в ужасе:

– Мари, куда ты бросишься в эту сумятицу, а я что одна останусь с маленьким Алексеем? – Я понимаю, были увлечения в юности подвигом жен декабристов. Затем, ты хотела быть сестрой милосердия

– Но ведь тогда и у тебя не было семьи, а теперь есть долг материнский перед сыном. Мария убеждала свою свекровь:

– Матушка вы отлично позаботитесь об нашем с Николаем сыне, Алексее, а я должна быть с мужем

– Мне так легче будет, вдали от него сердце будет рваться на части. А вместе мы все невзгоды переживем.-

Елена перекрестила на дальнюю дорогу своих детей, по старому русскому обычаю, и осталась управлять имениями и воспитывать внука.

В Крыму пока было тихо, он был под руководством «белой армии». Алексей бегал по дорожкам осеннего сада, его бабушка думала:

– Бедный мой внук, что ждет тебя в таком неспокойном мире?

Мария и Николай Антуфьевы, прошли по путям и дорогам Гражданской войны.

Они видели и победы и поражения, смерть, кровь и страдания. Новочеркасская трагедия заставила с боями отступать"белую армию».

Потом отплытие из Крыма, их ждала малознакомая страна. Бывшая Османская империя была наводнена религиозными фанатиками – мусульманами. Это была другая культура, обычаи, совсем непохожая на российскую жизнь.

Мария и Николай Алтуфьевы. Стамбул – Париж

Когда корабли эскадры Врангеля прибыли в порт Стамбула, то они стали на рейде. На кораблях был поднят Андреевский флаг. И Пётр Врангель попытался связаться с союзниками из Антанты, но все было тщетно.

Русских эмигрантов бросили на простое выживания в тяжелых условиях нового мира. Белогвардейцы потерпели поражение в Гражданской войне, они уже не интересовали союзников из Антанты. Эмигранты жили на кораблях эскадры, пока не случилась трагедия. На флагманский корабль, где должен был находиться Петр Врангель с семьей, натолкнулось советское судно.

Корабль стоял в порту на рейде, только запланированным, ранее ударом, можно было повредить его. Врангель понял, что «советы» охотятся на него. Русские корабли спустили флаги, и во избежание дальнейших трагедий, все белогвардейцы с семьями расселились в Стамбуле. Антуфьевым повезло, предусмотрительная Елена, одела корсет, а в него спрятала брильянты. Она решила:

– Никто не будет обыскивать пожилую женщину. А на корабле, во время плавания, я спать не буду. Никто меня не ограбит. Бог спас пожилую женщину, и ее семью

.Графы Антуфьевы сняли дом, и неплохо устроились в Стамбуле. Все бы было ничего, но не все белые эмигранты были богаты, среди них появились и очень бедные люди. Кто-то из них своим трудом пытался выжить.

А вот дочь Ревуцких была очень красива, она попала по-своему воле в гарем богатого турка

– Сменила веру, в чем очень разочаровала Елену Никитичну Алтуфьеву: стоило ли её, бесстыжую, спасать от бандитов, сладкой жизни захотела?

– Веру отцов предал, под мусульманина, без венца легла? И, ты смотри, какая хитрая, матери своей сказала, что прачкой работает, а сама… срам какой.

Мама, Мари, пыталась, успокоить свою свекровь.

– Маргарита Ревуцкая, хоть по рукам не пошла, а слыхала наши офицеры опустились в русских ресторанах своих жен туркам продают.

Скоро эта ситуация очень возмутила мусульманские круги, русские девушки и женщины ввели новую моду. Они обрезали, обтрепавшиеся, изрядно, подлы своих платьем. Получились изящные короткие платья. Не все бывшие дамы могли полноценно ухаживать за своими волосами, они их тоже укоротили.

Русский квартал Стамбула граничил с мусульманским, перепившиеся дамочки с ресторанов, стали часто заходить в мусульманские кварталы. Мужчины мусульмане повадились в русскую часть Стамбула. Возмущенные мусульманки потребовали от султана, чтобы он изгнал прелюбодеек.

К тому же советское правительство России, тоже недовольно было пребыванием белоэмигрантов в Стамбуле. Они через Черное море засылали своих шпионов на русские территории Стамбуле. Все белые эмигранты уехали в Европу, многие осели во Франции. Графы Антуфьевы, тоже вошли в элиту французской эмиграции.

«Светской львице» трудно заставить себя помогать бедным

В Париже 20 – годов графы Антуфьевы купли особняк, Мари занялась обстановкой этого нового семейного «гнёздышка». Маленькие диванчики, роскошные кровати, трельяжи с большими зеркалами потоком пошли к ней в дом. За ними двинулись персидские ковры, египетские достопримечательности. В моду входил восточный и египетский стиль.

Древние пирамиды влекли археологов своими тайнами. А дизайнеры и модницы включали этот экзотический стиль в свой интерьер. Мари видела на улицах голодных, обездоленных людей – и ей, иногда было стыдно за свою жизнь в роскоши.

Она обратилась к своей свекрови Елене Никитичне Антуфьевой, которая контактировала напрямую с Ольгой Врангель, женой генерала и известной благотворительницей

– Матушка, я вот думаю, сколько обездоленных дворян в Париже, говорят благотворители устраивают бесплатную выдачу еды, а можно в этих действиях принять участие?

Невестка моя, в тебе проснулось милосердие, это похвально, – произнесла мать Николая Алтуфьева.– Я уже несколько месяцев вхожу в благотворительную организацию, что возглавляет наша добрая и милостивая баронесса Врангель.

– Завтра мы раздаем обед нуждающимся, присоединяйся, только оденься по – проще, люди придут небогатые…

Мари была поражена, они без устали разливали по тарелкам суп, а люди все шли и шли, не было конца и края этому потоку.

Дамы и девушки, в укороченных платьях, свидетельствующих по дороговизне ткани, что они были рождены в высшем свете. Юнкера и офицеры, деды в потрёпанных мундирах.

Они помнили еще Первую мировую и последнюю русско-турецкие войны. Сражались на фронтах Гражданской войны, стремились возродить Старую Россию.

Те, кто с болью в сердце покидали, быть может навсегда берега родного Отечества. Невестка графини Антуфьевой устала и придя домой решила больше не принимать участие в благотворительных акциях.

– Всех не накормишь, а сердце надрывать такой картиной лишний раз нечего – Так она и сказала следующий раз Елене Никитичне Антуфьевой, когда она пригласила её в следующий раз помочь благотворителям.

– Да ни на долго хватило твоего милосердия Мари, ты же помогала раненым, я тебя не пойму.

– Мама, много страшного и горького я видела на дорогах Гражданской, хочу всё забыть. Я передам деньги и вещи, на помощь этим несчастным.

– Елена вздохнула Ну хорошо хоть так…

Светский вечер в доме Антуфьевых. Мари решила вернуться к светской жизни

Принять у себя в доме парижский высший свет и бомонд-это сложная задача. Договорившись с лучшими дизайнерами, графиня Алтуфьева оформила зал в смеси современного искусства: кубизма и египетских тенденций. Когда Елена Никитична увидела это новшество она удивилась:

– Египет, – это такая Древность, и что туда археологи поехали, ведь разворошили тайны прошлого-

– Сколько смелых людей погибло, сколько «умов угасло». И ради чего, любопытно, интересно, теперь еще эти Осирисы, да Изиды в светские салоны приникли, а кубизм – какая безвкусица

– Но невестка её не слушала, она пригласила рестораторов. А затем занялась своим нарядом.

В моде был «русский стиль» – от смело шагнул с бедных улочек Парижа в светские салоны. У Коко Шанель лучшие манекенщицы, даже княжна Палей, родственница Романовых не гнушается одеваться в стиле «гарсон». Почему бы его не использовать для светского салона графини Антуфьевой?

Мари заказала себе у модистки серебряное платье, длинной выше колена на тонких бретелях с большим вырезом, атласные туфельки тонкие чулки. Волосы она уложила в золотую сетку, гладко их зачесав и уложив в узел.

Короткая стрижка – для юных, а мы уже дамы замужние. Яркая красная помада и изящная сумочка дополнила образ «светской львицы «20 – годов

Свекровь образ не одобрила, платье слишком короткое, а яркий макияж подиумов и женщин полусвета. Но я же с другого века – что я могу сказать.

Вечером в дом графов Антуфьевых стали стекаться приглашенные гости. Сама Мария и Николай-хозяева особняка встречали своих гостей. Николай был в генеральском мундире русской армии. Высокий, широкоплечий – он являлся образцом офицера царской России. Тоненькая стройная

Мария, составляла с ним прекрасную пару. Среди приглашенных на светский вечер у графов Антуфьевых было много представителей русской аристократии, офицерства, богемы, которая тоже бежала от большевиков.

Вечер был организован по советской моде 20-х годов, уже не было распорядителей торжеств, в приемном зале стояли небольшие столики. Официанты разносили шампанское, и мороженное для гостей графов Антуфьевых.

Когда звучала музыка кавалеры приглашали дам и начинались замысловатые папа фокстрота, чарльстона. Затем следовало чувственное и драматическое танго. Аргентина, Восток, США, вытеснял старые танцы и стили.

Елена Алтуфьева была приглашена седовласым генералом на тур вечно молодого нестареющего вальса. Свекровь Мари была облачена в очень элегантное длинное платье, Елена Алтуфьева не хотела стареть. Её поседевшие, но еще шикарные волосы были уложены в гладкую прическу.

После танца завязался разговор, генерал сообщил от выдающихся успеха в учебе внука графини Алтуфьевой: – Ваше сиятельство могу вас поздравить у вас в семье растет очень умный и сообразительный мальчик.

Он прилежен к наукам, и склонен к искусству. Из него вырастит настоящий офицер и он не уронет славу дворянских родов Антуфьевых – Оболенский

– Да, генералы Кутепов и Архангельский сделали все, чтобы наши потомки ценили славу своих отцов, дедов и прадедов-

– Они понесут культуру и традиции по жизни, – произнесла Елена. А сам виновник разговора, юнкер Алексей Антуфьев, 10 лет отроду, лакомился мороженым.

Уставы-хорошо, науки-прекрасно, но потомок графов был еще ребенком. Он хотел и детских шалостей, за что ему и его друзьям часто прилетало от офицеров воспитателей. Любил юный Алтуфьев, как все дети и сладкое.

Матушка хотела ограничить его от употребления сахара, но бабушка баловала внука. – - Когда ж ему конфет, да сладких десертов вдоволь поесть – как не в беззаботном детве – защищала Алексея, добрая старая графиня перед строгим отцом и требовательной матушкой.

Главной участницей всех детских игр и шалостей, была его сестра Ольга. Спустя два года после того, как они покинули берега России, Мари родила прелестную девочку.

Вот и сейчас восьмилетняя Ольга подкрадывалась со спины к своему брату Алексею, и незаметно для него строила над его головой рожки. Два нежный детских пальчика, поднялись над головой брата, изображая то ли «козу», толь «чертенка».

– Барышня, не хорошо такое вытворять, вы уже достаточно взрослая

– Услышала Ольга, голос отца. Мари подошла к мужу Николай, девочка шутит, – пойдем послушаем новой романс. Наши гости, так чувственно его исполняют. Прямо, будто бы ветер с далекой России весточку принес…

Юная горничная Дарья Самохина была очень преданным человеком, она тяжело пережила расставание с семьей, доброй и милосердной барыни.

– Надо возвращаться домой в бывшую смоленскую Губернию, ну как выехать из Крыма, в который вот-вот войдут «Красные?

– Думала Даша. А смена власти уже была не за горами. Вскоре Армия Фрунзе перешла Перекоп, и подошли к Крыму. Мария Алтуфьева заплатила своей верной горничной хорошую сумму денег. Поэтому она могла продолжать жить на квартире. что сняла, уже перед отъездом Алтуфьевых.

Бывая на рынке Дарья слушала разговоры, чего только не услышишь, в городе, где меняется власть. Вот торговка овощами спорила в очень хорошо одетым господином:

– Ну да дворяне в основном на кораблях за море скрылись, а что будут делать, те кто остался? Как поведут себя, новые власти. Господин доказывал ей свое:

– Не все дворяне ушли с эскадрой Врангеля, многие поверили Фрунзе, что их не тронут. А другие в горы ушли, бороться с новой властью будут.

– Чего они бороться то будут-их генерала, кинули, тех, кто на кораблях не поместился, и новая власть придет уже навсегда…

Дарья слушала, и удивлялась:

– Только вчера люди готовы были жить под Врангелем, а теперь уже о новой власти мечтают. Решила девушка любыми путями пробираться в родные места:

– Дома и стены помогают… Когда «Красные» зашли в город юная горничная графов Алтуфьевых смешалась с беженцами и как-то ей удалось через Таврические степи выбраться из Крыма. Потом поездом, в товарном вагоне, Дарья доехала до Смоленка, а там и рукой подать до родной деревни.

Первые годы после Гражданской Даша и Тимофей

Когда родная дочь, пройдя через сумятицу и неразбериху Гражданской войны, все же вернулась домой. Радости Анисьи не было предела, отец уже мечтал,

– Вот Анисья, – теперь все в сборе, можно Дашке и жениха искать, а то уехала в Крым с барыней. – Ну что не взяла тебя Елена Алтуфьева с собой? А ты думала, поеду с барями, и сама барыней стану.

– Нет, Дашутка, мы на этой земле родились простыми крестьянами, и отец мой и дед здесь жили. И ты тут должна жить. Никто нас на чужбине не ждет. Анисья защищала свою дочку:

– Ну что ты, Федор на нее взъелся? Девочка очень нашим помещикам преданная была, да и они хорошо к ней относились.

– Кстати Тимофей, Акишин по ней до сих пор сохнет, вот гулянка молодежная будет, может и споются наши голубки…

Даша, помнила Тимофея, очень видного, неразболтанного, а работящего парня. Она промолчала, но ей было приятно, что она ему нравится. В выходные молодежь собиралась у речки, пережившие зиму люди, ждали тепла, скоро все расцветет, запоют птицы. А главное война закончилась.

Будет строить все теперь мирную жизни. Даша с Тимофеем, как и другие парочки прогуливались по речному берегу.

– Я помнил о тебя. Дарья, но ты была так далека. —

Ведь барыня тебя обучила грамоте, а я только церковно – приходскую школу закончил, чтобы не быть совсем уж тебе не интересным.– Тимофей, да какая я образованная-то. —

– Ну давала мне барыня, иногда почитать книжку.– А библиотека у них богатая.– Да я ни шибко чего читала, такое. Романы женские … – ответила Дарья.

– Да, я скучал, думал, ты с Крыма вообще никогда не вернешься, или вообще за границу уедешь а теперь ты рядом. Сердцу спокойно – произнес Тимофей.

– А засылай ко мне сватов, может и замуж за тебя пойду, засмеялась Даша, побежала вдоль речки..

– А сердце пело – Меня любят. Тимофей прислал сватов, сыграли свадьбу, дом добротный построили, хозяйство завели. А тут крепких хозяев на селе теснить стали… Мироеды, батраков заводил.

– А какие батраки, у Тимофея семья большая, все и работали. Чуть не раскулачили, – спасибо Матвей, активист вступился:

– Да, мы же с Дашей и Тимофеем дружили, в детстве, а в юности ведь видели, как они поднимались – все своим трудом.

– Ведь семья большая-вот и дом и хозяйство, Слава Богу отстали. А потом образование на село пришло, учительница приехала.

Так Дарья и отца и мать за парту посадила, Тимофея родственники сначала смеялись:

– Ты гляди, Федор с Аксиньей, за парту сели, да на старости лет. А затем, и сами тоже в учении преуспели. Трактора на село пришли, врачи появились.

– Если бы не бескормица 33 года, так и жить можно. Хотя городские паспорта имели, а деревни их не выдавали. Так все ж гуртом в колхозе работали не на барина, на себя…