Как отредактировать карму. «Бхагавад-Гита» на все случаи жизни

Когнитивный диссонанс Арджуны

На поле битвы собрались представители двух сторон. И Дурьодхана из рода Кауравов обратился к своему военачальнику со словами:

А теперь, о лучший из брахманов, узнай от меня о выдающихся военачальниках, которые поведут в бой мою армию.

Среди них такие непобедимые воины, как ты сам, Бхишма, Карна, Крипа, Ашваттхама, Викарна и сын Сомадатты по имени Бхуришрава.

В наших рядах много других героев, готовых отдать за меня свою жизнь. Все они владеют разнообразными видами оружия и опытны в ведении боя.

Наши силы неизмеримы, а наша армия надежно защищена дедом Бхишмой, тогда как силы Пандавов, которые тщательно обороняет Бхима, ограничены.

Бхишма – двоюродный дед Пандавов и Кауравов, один из двенадцати махаджан, великих святых личностей, распространяющих духовное знание. Он известен тем, что дал вечный обет безбрачия и, будучи наследником царя, поклялся, что никогда не будет претендовать на трон. Ни один из кшатриев до и после Бхишмы не давал подобных клятв, не свойственных тем, кто находится в гуне страсти и стремится к почету и могуществу.

Несмотря на могучих воинов в числе своей армии, в голосе Дурьодханы чувствуется неуверенность, и Бхишма, который сердцем на стороне Пандавов, а телом – на стороне Кауравов, трубит в раковину, чтобы подбодрить его.

Вторя ему, разом зазвучали раковины, барабаны, трубы, горны и рожки, наполнив воздух громоподобным гулом.

Затем на другой стороне Господь Кришна и Арджуна, стоявшие на великолепной колеснице, запряженной белыми лошадьми, затрубили в свои божественные раковины.

Громовые звуки их раковин слились в непрерывный гул. Оглашая небо и землю, они заставили содрогнуться сердца сыновей Дхритараштры.

Тогда Арджуна, сын Панду, восседавший на колеснице, которую украшал флаг с изображением Ханумана, вскинул свой лук и приготовился стрелять. Но, взглянув на сыновей Дхритараштры, выстроившихся в боевые колонны, о царь, Арджуна обратился к Господу Кришне с такими словами: «О непогрешимый, прошу Тебя, выведи вперед мою колесницу и поставь ее между двумя армиями, чтобы я мог увидеть тех, кто пришел сюда, желая сразиться с нами, и с кем мне предстоит сойтись в этой великой битве. Позволь мне взглянуть на тех, кто собирается сражаться с нами ради того, чтобы угодить злонравному сыну Дхритараштры».

Вот мы и подошли к переломному моменту сюжета. Арджуна, уже готовый вступить в битву, медлит. Он будто бы оттягивает время, прося у Кришны, чтобы тот вывез колесницу между двух армий, и это дает нам понять, что желание великого воина сражаться тает. Вместо этого он хочет заглянуть в глаза своих врагов, надеясь разглядеть в них то же, что ощущает он сам: сомнение, нерешительность, печаль, жалость. Кришна сразу понимает, что происходит в сердце Арджуны.

Санджая сказал: «О потомок Бхараты, в ответ на просьбу Арджуны Господь Кришна вывел вперед его чудесную колесницу и поставил ее между двумя армиями».

Перед лицом Бхишмы, Дроны и всех повелителей мира Господь сказал: «Взгляни же, о Партха, на всех собравшихся здесь Куру».

Стоя между двумя армиями, Арджуна увидел в их рядах своих отцов, дедов, учителей, дядьев по матери, братьев, сыновей, внуков, друзей, а также тестей и доброжелателей.

Когда сын Кунти, Арджуна, увидел на поле битвы всех своих друзей и родственников, сердце его преисполнилось сострадания. Подавленный, он произнес такие слова.

Кришна выполняет просьбу Арджуны, и тот, встретившись глазами со своими друзьями и родственниками, мгновенно преисполнился сострадания и скорби. Он ощущает, что его любовь к тем, кто находится по ту сторону поля битвы, не взаимна. Он видит, что каждый из тех, кто дорог ему, испытывает гнев и жаждет сражения. Например, Дрона – учитель боевых искусств, сделавший Арджуну своим любимейшим учеником. Это причиняет Арджуне ужасную боль.

За все надо платить

Как-то Дрона пообещал сделать Арджуну лучшим лучником на земле, потому что видел его несравненный талант. Лишь один человек мог конкурировать с Арджуной – молодой принц варварского племени Экалавья. Он также хотел стать учеником Дроны, но тот не принял его из-за принадлежности к низкому сословию. Тогда, без ведома или согласия Дроны, Экалавья стал тренироваться в стрельбе из лука, наблюдая со стороны за обучением царских детей. Он также вылепил из глины статую своего учителя и поклонялся ей как божеству. У нее он просил советы в своем обучении. Так Экалавья превратился в искусного воина, равного Арджуне по мастерству.

Но однажды царевичи рассекретили Экалавью, обнаружив изваяние Дроны. Убедившись, что он так же силен, как Арджуна, Дрона потребовал у Экалавьи дакшину – вознаграждение за обучение в знак признательности за мудрость и знания. Дакшина символизирует искреннюю благодарность и позволяет гуру не нуждаться в пище и материальных благах и продолжать обучать учеников.

Экалавья заверил своего учителя в том, что готов отдать что угодно. Тогда Дрона потребовал от него правый большой палец. И Экалавья без раздумий отсек его. Так Дрона вновь стал верен слову, данному Арджуне, ведь без пальца Экалавья утратит свои навыки великого лучника.

Мистика трансформации желаний

Вернемся к тексту. Арджуна, один из самых могущественных воинов и лучников того времени, вдруг в сомнениях опускает свой лук. Его боль и сострадание затмевают те унижения, которые пришлось пережить его жене. Унижения, за которые он как кшатрий (представитель варны, состоящей из правителей государства и профессиональных воинов) должен отомстить. Он забывает о своем долге и сомневается в том, что сражение необходимо. Происходит мистическое явление – изменение желания.

Одна из самых показательных историй подобного рода – история Аттилы, правителя гуннов, который объединил под своей властью множество племен и создал державу, простирающуюся от Рейна до Волги. Ему оставалось лишь захватить Италию. По легенде, он убил своего брата за мягкотелость, когда тот попытался отговорить его от похода на Рим, и в следующее же утро направил войска на город. Навстречу ему вышло посольство во главе с епископом Рима Львом I, во всем великолепии его священнического облачения. По прошествии нескольких минут беседы Аттила вдруг слез с коня, встал на одно колено и склонил голову перед епископом. Получив благословение святого, он отвел свои войска за Дунай. Желание Аттилы также пережило трансформацию, но даже он, не будучи таким великим воином, как Арджуна, не отбросил своего оружия.

Адреналиновый стресс. «Да минует меня чаша сия!»

Арджуна сказал: «О Кришна, видя перед собой друзей и родственников, горящих желанием сражаться, я чувствую, как у меня подкашиваются ноги, а во рту пересыхает. Тело мое охватила дрожь, волосы встали дыбом, лук Гандива выпадает из моих рук, а кожа пылает, как в огне».

Арджуна, бесстрашный воин, проявляет признаки ужаса. Такое бывает не часто, когда кшатрий пугается. Арджуна не просто напуган, а с головой погрузился в адреналиновый стресс.

Иногда внешние обстоятельства обусловливают наши стрессовые реакции: «бей», «беги» или «замри». В момент опасности живое существо неосознанно принимает решение о том, как действовать, на основе своего прошлого опыта, анализа и наития. Реакции «бей» и «беги» – активные и подразумевают действие, тогда как реакция «замри» полностью обездвиживает жертву. Похоже, эта реакция и «накрывает» великого воина Арджуну, несмотря на то что битва еще даже не началась, несмотря то что он разумный человек и чистый преданный Господа.

Я более не в силах оставаться здесь. Память отказывает мне, и разум мой помутился. Все, что я вижу, предвещает одни лишь несчастья, о Кришна, сразивший демона Кеши.

Я не понимаю, какое благо я получу, убив в этом сражении своих сородичей. Ни победа, ни царство, ни счастье, доставшиеся такой ценой, не нужны мне, о Кришна.

О Говинда, зачем нам царство, счастье, да и сама жизнь, если все те, ради кого мы стремимся обладать этим, собрались сейчас на поле битвы? О Мадхусудана, когда учителя, отцы, сыновья, деды, дядья по матери, тести, внуки, зятья, шурины и другие родственники стоят передо мной, готовые расстаться с жизнью и потерять все, могу ли я желать их смерти, даже если иначе они убьют меня? О хранитель всех живых существ, я не хочу сражаться с ними даже в обмен на все три мира, не говоря уже о Земле. Много ли радости принесет нам уничтожение сыновей Дхритараштры?

Арджуна называет Кришну Говиндой – тем, кто дарует наслаждение чувствам. Он как бы просит, чтобы Господь услышал его и вместо того, чтобы требовать убийств, после которых последуют угрызения совести, позволил уйти с поля битвы и даровал тем самым Арджуне наслаждение чувствам, прямо сейчас, сняв с него ответственность. Он также называет Кришну Мадхусуданой («сразившим демона Мадху»), напоминая, что сам Кришна еще в детстве поразил многих демонов, а от Арджуны требует убить родственников и прослыть убийцей своих братьев.

В чем ошибка Арджуны? Он забывает о том, что в первую очередь он – воин, а уже потом – член своей семьи. Он отождествляет себя с родственниками и вгоняет себя в «безвыходную» ситуацию: отказаться сражаться – значит нарушить религиозные принципы и погибнуть на поле битвы; согласиться – значит истребить своих близких и остаться править царством в угрызениях совести, одиночестве и печали. То есть не получить для себя ничего от надвигающейся битвы. Размышляя об этом, Арджуна теряется в своих чувствах. Он начинает сетовать на то, что не сможет наслаждаться царствованием, если отдаст за него цену, равную жизни всех своих родных и близких.

Верить в бога или верить богу?

Все больше погружаясь в заблуждение, Арджуна пускается в философские размышления. Он все дальше уходит от своего долга и истинного смысла битвы.

Убив тех, кто грозит нам сейчас войной, мы покроем себя грехом. Поэтому нам нельзя убивать сыновей Дхритараштры и своих друзей. Чего мы добьемся этим, о Кришна, супруг богини удачи? Как может смерть родственников принести нам счастье?

О Джанардана, пусть эти люди, чьими сердцами завладела жадность, не видят греха в убийстве родственников или в распрях с друзьями, но почему мы, зная о том, каким тяжким преступлением является уничтожение рода, должны участвовать в этом злодействе?

В век Кали, несмотря на религиозность людей, суть веры теряется. От нее остается лишь форма. Сейчас, по сути, смысл религии сводится к признанию того, что человек – не Бог. Он признает существование Бога, но не верит его словам. Например, христианство нередко пугает нас ревнивым, злым и наказующим Богом, который приготовил для грешников вечные муки ада. При этом Иисус Христос, центральная личность в христианстве и великий проповедник, никогда не упоминал об этом. Он сам был воплощением любви и говорил: «Я и Отец суть одно». Как может сын воплощать любовь, а отец – ревность и наказание? Какой отец может навечно поставить в угол своего сына? Ответ очевиден, и он подтверждается словами: «Он же сказал им: кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит?» Господь напрямую говорит, что жизнь выше всех законов и предписаний. Однако сейчас, как мы уже отметили, люди не верят его словам. Кали вставляет им палки в колеса и мешает слушать. Но «Бхагавад-гита» и «Шримад-Бхагаватам» могут вернуть суть религии. Поэтому искренние люди, понимая, какое знание, способное изменить мир и сердце человека, содержится в этих книгах, идут от дома к дому и от человека к человеку и распространяют эти книги.

Научно-технический регресс. Ну и гад-же-ты!

Следует добавить, что с приходом эпохи деградации начало меняться не только отношение к Богу и социальное устройство общества, но и то, что мы зовем научно-техническим прогрессом. Мы утратили мистические способности, или сиддхи, которыми обладали люди прошлого, и теперь стремимся воссоздать их с помощью технологий, заменить их гаджетами и другими устройствами. Мы не можем разгадать тайну постройки египетских пирамид или установки железной колонны в Дели, которая за 1600 лет избежала коррозии. В сказках мы читаем о сапогах-скороходах, скатертях-самобранках, мантиях-невидимках и коврах-самолетах. А в Пуранах – о брахмастре, оружии, которое по силе может сравниться с современным ядерным оружием и активируется медитацией. Человечество утратило эти знания, умения и технологии, но по-прежнему тяготеет к обладанию ими. Так о каком же прогрессе идет речь?

В знак моей любви я тебе дарю розу из капрона

Но вернемся к Арджуне: он теряет суть, начиная рассуждать о внешних вещах. Но хоть его логика путается, тем не менее из его дальнейших слов мы понимаем, что он ощущает, что в мире воцаряется невежество:

Истребление рода приводит к разрушению извечных семейных традиций, а члены семьи, оставшиеся в живых, забывают законы религии.

Когда в роду воцаряется безбожие, о Кришна, женщины в нем развращаются, а развращение женщин, о потомок Вришни, приводит к появлению на свет нежеланного потомства.

Рост числа нежеланных детей неизбежно приводит к тому, что члены семьи и люди, разрушающие семейные традиции, попадают в ад. С вырождением рода праотцов ждет падение, ибо потомки перестают подносить им пищу и воду.

Прегрешения тех, кто разрушает семейные традиции и способствует появлению нежеланных детей, останавливают деятельность на благо семьи и общества в целом.

О Кришна, хранитель рода человеческого, от наставников, принадлежащих к цепи духовных учителей, я слышал, что те, чьи семейные традиции разрушены, навеки поселяются в аду.

Здесь речь идет о ведическом ритуале подношения, аналог которого есть и в христианской традиции (вспомните кутью с рисом и изюмом в качестве поминального блюда). Раньше пища возлагалась на алтарь, потом освященной уже предлагалась предкам. Сейчас эта традиция упростилась. Помните, что Кали, сатана, шайтан или просто саттва-харам – тот, кто губит добрые качества, – крадет суть и оставляет форму? Мы перестали благодарить Господа за пищу. Мы приносим на могилы конфеты, которые не были предложены Богу. Мы заменяем живые цветы у надгробья или на алтаре на искусственные. Разве это доказательство любви? Нет, это доказательство невежества. Форма цветов осталась, но суть – аромат и сама жизнь цветка – исчезла. Какая душа придет к алтарю, чтобы понюхать пластик?

Происходит именно то, о чем говорит Арджуна: своими действиями мы фактически свернули ритуалы подношения. Великий воин говорит правильные вещи, однако Кришна понимает, что Арджуна, долг которого – сражаться, проявляет свои худшие качества, уклоняясь от битвы. При этом он прикрывается авторитетом наставников (в те времена невозможно было просто озвучить свое мнение, нужно было обязательно указать на источник – мудреца, учителя, Священное Писание).

Смерть, родня и справедливость

Не странно ли, что и мы сейчас замышляем тягчайший грех? Движимые желанием насладиться радостями царствования, мы готовы убить своих близких.

Арджуна намекает Кришне на то, что наслаждение царством не стоит смерти близких. Согласитесь, никакая квартира или другое материальное имущество не стоит жизни родственников. Но, как мы уже говорили, Арджуна утратил понимание истинного смысла этой священной войны. Он думает, что дело лишь в царстве. И Драупади, жена пятерых Пандавов, тоже так думала, и именно ее желание отомстить Дурьодхане стало поводом для этой войны. Но Кришна понимал, что с таким мотивом нельзя начинать справедливую войну ради дхармы и принципов религии. Для Верховного Господа война была возможностью уничтожить все демонические династии и восстановить справедливость на всей земле. Он понял, что пора действовать, когда благочестивую женщину, целомудренную царицу рода опозорили в присутствии мужчин, которые не смогли ее защитить. Поэтому Кришна объяснил Драупади, что дело не в ее чести, а в восстановлении принципов религии. Кришна, знающий будущее, рассказал ей, что все ее дети погибнут в ходе сражения. «Ты готова к тому, что они умрут за твою честь? Твое личное эго не заслуживает того, чтобы было убито столько людей». Тогда Драупади поняла, что война неизбежна и разразится не на основании ее позора, а для гораздо более высоких целей.

Арджуна же до сих пор в неведении – он думает, что сражение затевалось для его воцарения. Понимая, что смерть близких не принесет ему счастья, он готов умереть на поле боя от руки своей родни.

Пусть лучше сыновья Дхритараштры с оружием в руках убьют меня на поле боя, безоружного и не сопротивляющегося.

Санджая сказал: «Промолвив это на поле боя, Арджуна отбросил в сторону лук и стрелы и сел в колесницу, охваченный скорбью».

Кто на свете всех милее, всех богаче и сильнее

Глаза Арджуны переполнены слезами. Все, кто знает великого воина, смотрят на это с изумлением. Тот, кто бесстрашно и в одиночку сражался против шести великих воинов, сидит посреди поля боя и утопает в своей скорби и сострадании. Видя, что Арджуна находится под влиянием демонической природы в лице апатии, сомнения, страха и скорби, Кришна обращается к нему:

Санджая сказал: «Увидев, что Арджуна охвачен состраданием и скорбью, а глаза его полны слез, Мадхусудана, Кришна, произнес такие слова.

Верховный Господь сказал: «О Арджуна, как могла эта скверна одолеть тебя? Такое поведение недостойно того, кто знает истинную цель жизни. Оно приведет человека не в рай, а к бесславию».

Колесничий Санджая здесь называет Кришну Мадху-суданой («сразившим демона»), указывая на то, что лишь он может «разрубить демона сомнений» Арджуны. Также он называет его Шри Бхагаваном, что означает «Верховный Господь». «Шри» переводится как «прекраснейший», а «Бхагаван» – как «обладатель шести достояний»: джнана («знание»), вайрагья («отрешенность»), яшаса («слава»), вирья («сила»), айшварья («богатство»), шри («красота»). Слово «Бхагаван» происходит от существительного «бхага» – «богатство» – и родственно славянскому слову «Бог». То есть Бог – это тот, кто в полной мере обладает шестью основными богатствами и при этом не привязан к ним.

Мирись, мирись, мирись и больше не дерись

Однажды девушка на семинаре по преодолению гнева рассказала случай, когда ей удалось справиться со своей яростью. Она шла по улице в хорошем настроении, переходила дорогу и нечаянно задела старушку, которая шла рядом, плечом. И тут же хотела извиниться, но не успела – разгневанная бабушка толкнула ее в спину. Чувствуя сильное негодование, девушка обернулась. И увидела то же, что увидел Арджуна в глазах Кауравов, – злость, готовность сражаться, остервенение. И в тот же миг к ней пришло понимание того, насколько плохо должно быть этой старушке, если даже малейшее недоразумение вроде легкого толчка вызвало в ней такой сильный гнев. И тогда ее собственный гнев сменился на сострадание. Она искренне извинилась, и ее извинение попало старушке в самое сердце, и слезы потекли из ее глаз. И вот они вместе шли, плакали и жаловались на судьбу. Такая же перемена произошла в Арджуне: увидев воинственные взгляды, он решает, что не готов уподобляться своим родственникам.

Мы трактуем боль, с которой Арджуна воспринимает грядущую смерть родных и близких как сострадание. Но представьте себе Майка Тайсона, боксера-профессионала, занесенного в Книгу рекордов Гиннесса за самые быстрые нокауты в истории бокса, который выходит на ринг под восторженные возгласы толпы. Представьте, что вместо того, чтобы вступить в поединок, он вдруг сбрасывает перчатки и говорит, что не готов навредить своему противнику даже за пояс чемпиона мира.

Не хочу сражаться – хочу наслаждаться

Поведение Арджуны как воина, долг которого – сражаться, не могло выглядеть в глазах Кришны иначе как недостойное того, кто понимает истинную цель жизни. Кому, как не Арджуне, знать, что уклонение от выполнения своего долга ведет к бесславию? Кришна вразумляет его словами:

О сын Притхи, не поддавайся унизительному малодушию. Оно не подобает тебе. Вырви из сердца эту постыдную слабость и воспрянь, о герой, карающий врагов.

Кришна называет Арджуну сыном Притхи, которая была сестрой Васудевы, отца Кришны. Кришна использует слово «клаибйам» – «немощь» или даже «половое бессилие». Он знает, что кшатрии по своей природе имеют сильное эго, и, обвиняя Арджуну в малодушии и импотенции и даже оскорбляя его, Кришна пытается реанимировать его чувство собственного достоинства.

Тогда Арджуна пытается оправдаться:

О покоритель врагов, сразивший демона Мадху, могу ли я выпускать стрелы в людей, подобных Бхишме и Дроне, которых я должен боготворить?

Арджуна в своем обращении к Кришне вновь называет его покорителем демонов, тем самым акцентируя внимание на том, кого, по его мнению, в действительности стоит карать вместо родственников и учителей.

Уж лучше просить подаяние, чем существовать ценою гибели великих душ, которых я считаю своими учителями. Пусть ими движет корысть, они все равно остаются моими наставниками. Если они погибнут, все то, чем мы собираемся наслаждаться, будет запятнано их кровью.

Тут благородные аргументы Арджуны разбиваются вдребезги о фразу «все то, чем мы собираемся наслаждаться». Арджуна впадает в иллюзию через желание услаждать свои чувства. Он прикидывает, какой ценой может этого достичь, но понимает, что она слишком высока, и не видит никакого смысла участвовать в этом сражении.

Еще неизвестно, что лучше для нас: победить их или потерпеть поражение. Если мы убьем сыновей Дхритараштры, жизнь потеряет для нас всякий смысл.

Суммируем все, что испытывает Арджуна. Он не желает наслаждаться царствованием в одиночестве, к тому же любовь к братьям и сознание своего кровного родства с ними погружает его в такую скорбь, что даже злость в их глазах не вызывает в нем ничего, кроме желания покинуть поле боя и оставить царство. Он ощущает, что его любовь к братьям не взаимна, и это причиняет ему боль. Он не хочет уподобляться им, однако ощущает, что предает себя и свой воинский долг. Поэтому он обращается к Кришне за советом.

Я больше не знаю, в чем состоит мой долг, и постыдная слабость скупца лишила меня самообладания. Поэтому прошу: скажи прямо, что лучше для меня. Отныне я Твой ученик и душа, предавшаяся Тебе, – наставляй же меня.

В те времена по ведическим традициям назвать себя чьим-то учеником значило объявить себя собственностью учителя. Мы видим, что Арджуна после долгих метаний все же находит себя в состоянии преданности.

Господи, я твой!.. Но не сейчас

Бывало ли у вас такое, что в момент опасности вы готовы отдать все за спасение? Расскажу историю одного священника, который во время Великой Отечественной войны был пехотинцем. Во время одного из обстрелов его парализовал страх. Он не знал, что делать, и начал молиться, завещая Господу в служение свою жизнь в обмен на спасение. Вдруг совсем рядом раздался взрыв, и он потерял сознание. Придя в себя, будущий священник обнаружил, что уже находится в госпитале и что он отделался лишь сильным испугом и небольшим ранением в руку. Вскоре его посадили на самолет, чтобы переправить в другую больницу. В полете он вспомнил свою молитву перед контузией и подумал о ней как о постыдной слабости. В ту же секунду в самолет попал снаряд. В мыслях пехотинец соотнес эти события и вновь воззвал к Господу с молитвой. И ему вновь повезло: самолет летел низко, и его удалось посадить на землю. После этого события пехотинец продолжал сражаться, но уже с очень сильной верой в Бога. И после войны стал священником. Так и Арджуна, ощущающий себя в безвыходной ситуации, предается Кришне и просит его наставлений.

Я не знаю, как совладать с этой иссушающей меня скорбью. Я не смогу избавиться от нее, даже если завоюю процветающее земное царство, которому не будут грозить никакие враги, и обрету власть, какой обладают небожители.

И снова Арджуна загоняет себя в ситуацию «меня ничто уже не порадует»: он понимает, что как воин не может не сражаться, однако битва не принесет ему радости.

Санджая продолжал: «Произнеся эти обращенные к Кришне слова, Арджуна, покоритель врагов, промолвил: „Говинда, я не буду сражаться“, и умолк».

Арджуну раздирают противоречия: с одной стороны, он вверяет себя Кришне и ждет его наставлений, с другой – он отказывается вступать в битву.

Ахам брахмасми – я вечен!

Тогда Кришна, находясь между двумя армиями, с улыбкой сказал охваченному горем Арджуне следующее: «Ведя ученые речи, ты сокрушаешься о том, что недостойно скорби. Мудрые люди не скорбят ни о мертвых, ни о живых. Не было такого времени, когда бы не существовал Я, ты и все эти цари, и в будущем никто из нас не перестанет существовать».

Что представляет собой живое существо? Ученые дают ему определение как самосознающей энергии. А энергия не может перестать существовать. Она трансформируется, но не исчезает. Это приводит нас к выводу о вечности живого существа, наделенного сознанием. То, что не меняется, вечно. То, что меняется, временно. Тело меняется, значит, оно временно. Индивидуальность живого существа в теле не меняется, значит, оно вечно.

То, что говорит Кришна Арджуне, хорошо знакомо любому человеку того времени. Законы кармы и реинкарнации тогда были хорошо известны – вплоть до XIII века, то есть до начала инквизиции. Их можно отследить и в Новом Завете. «Иисус спрашивал учеников Своих: За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков». Я также помню отрывок из книги «Жизнь после смерти» врача и психолога Реймонда Моуди, который многие годы собирал свидетельства людей, переживших клиническую смерть. В нем рассказывается о преподобном Василии и его послушнице Феодоре, которая служила ему до самой смерти. Одному из учеников преподобного, Григорию, захотелось узнать, где находится душа Феодоры, и он попросил старца ответить ему, так как верил, что угоднику Божию все известно. Не желая огорчить своего духовного сына, преподобный Василий помолился, чтобы Господь открыл ему участь блаженной Феодоры. И вот Григорий увидел ее во сне и спросил, как разлучилась душа ее от тела. На что она рассказала ему обо всех мытарствах (истязаниях злыми духами души человека после его смерти на пути к престолу Господа), которые ей пришлось пережить за грехи юности. И о том, что лишь молитвы отца выкупили ее душу из долгов.

Понимание того, что существо проживает не одну жизнь, не было чем-то новым, но в какой-то момент начало замалчиваться. Я слышал, как проповедник Александр Хакимов задал вопрос относительно реинкарнации одному священнику. На что священник ответил, что эта тема прослеживается лишь в апокрифах (недостоверных и отвергаемых церковью произведениях), таких как «Евангелие мира от ессеев», которое хранится в Ватикане. Начиная с I века началось постепенное вытеснение апокрифов из Церкви, и в конечном итоге они были отвергнуты. Но процесс этот был очень длительным. Лишь к 843 году на Константинопольском соборе было принято окончательное отвержение апокрифов и утверждение существования лишь одной жизни, следом за которой следует либо вечный рай, либо вечный ад.

Почему же концепция реинкарнации изымается из священных писаний? Дело в том, что, как только человек узнает, что у него не одна жизнь, а несколько, он перестает ценить ее и становится готовым потратить ее на что угодно.

Кому же выгодно загонять людей в материальное стойло своего тела?

Кому выгодно, чтобы мы увязли в «я и мое»

Планета Земля является особым местом: тут отрабатывается плохая карма и зарабатывается хорошая. Тут вершится судьба, поэтому за нее ведется постоянная борьба между божественными и демоническими силами. Опираясь на предысторию «Махабхараты», мы видим, что силы добра и зла воплотились в царских династиях. Так, деваты, небесные живые существа, воплотились в династии Яду (в роду Кришны), чтобы принять бой и восстановить равновесие на планетах земного уровня. А асуры (демоны) воплотились в династии Кауравов.

Цивилизация потребления постоянно растет и подпитывается концепцией «я – тело». Я – тело, значит, я должен сосредоточиться на его материальных потребностях. Если мы добавим к этому родственное сознание и отождествим себя со своими близкими (как это произошло с Арджуной), то усугубим ситуацию. Например, у меня есть мое тело, значит, мне нужен телевизор. А еще у меня есть моя жена, у нее тоже есть тело, а значит, ей тоже нужен телевизор, потому что я люблю смотреть футбол, а она любит смотреть сериалы. А еще у меня есть мой сын, у него тоже есть тело, а значит, ему тоже нужен телевизор, потому что он любит смотреть обзоры видеоигр на YouTube. А если мы добавим к этому еще и национальное сознание и отождествим себя со своими согражданами? То мы обременим себя еще и представлением о том, как должен жить каждый житель моей страны. Не важно, за счет чего – за счет ее ресурсов, за счет ресурсов другой страны или за счет ресурсов другой планеты. Это и есть коллективное «я и мое», которое раскручивает маховик индустрии потребления.

Если я живу в концепции «я и мое», я ощущаю себя повелителем. Пусть даже я владею лишь горсткой вещей или личным ноутбуком. А уж если у меня есть айфон, машина, клочок земли, квартира или миллион на счету… Сейчас манипуляции материальными потребностями дошли до такого состояния, когда нужно лишь захотеть, чтобы желаемое тут же появилось. Хочется чипсов и газировки? Доставка приедет через минуту. За этим скрывается желание быть Богом. Вот взять, например, Кришну: пока он пасет коров, его энергии управляют всеми процессами во Вселенной. Мы хотим также, и наше желание реализовывается в рамках планеты Земля. Здесь можно сколотить состояние ради «я и мое». Кому же выгодна эта концепция?

Мир – шайтан

В разных традициях его называют по-разному и считают противоборником Бога. Но Кришна заявляет: «Поскольку все исходит из Меня, Я изначальный источник всего. Все сущее подчинено Мне. Во всем творении нет никого выше Меня». Кто же тогда этот противоборник? В Ведах его называют Кали, в христианской традиции – Сатана или Люцифер, в мусульманской – Шайтан. Тот, кто создает идеальные условия для людей с материальным сознанием, в которых они могут наслаждаться беззаконием, или адхармой. Особенно в Кали-югу – эпоху падения нравственности.

За последние 100 лет население мира увеличилось больше чем в 4 раза. Посмотрите на принципы, которые царствуют в современном мире: разделяй и властвуй; оставляй форму, убирай содержание; ешь мясо, пей вино; тот, кто ближе, друг, тот, кто дальше, враг; моя хата с краю, ничего не знаю. Сейчас многие души хотят жить в таких условиях и наслаждаться, и они легко воплощаются в этом мире. Они хотят расширения своего «я», своего эго, своего влияния на мир. Это демоническое качество.

Концепция «я не тело» невыгодна демоническим силам. Она создает вопросы: «Если я вечная душа и самосознающая энергия… где мой источник? откуда я пришел? куда я уйду после того, как прекратится мое земное существование? по каким законам и куда я отправлюсь? кто я и где я? что делать?» Демонические силы, поддерживающие атмосферу адхармы, стремятся избавиться от Истины.

Действие «Махабхараты» происходит на сломе веков, между Двапара-югой и Кали-югой («бронзовым веком» и «железным веком»). Кришна приходит в этот самый момент, чтобы действовать ради интересов святых, преданных Богу. И Арджуна в их числе. Арджуна забыл о том, что мы вечны, что «не было времени, когда бы не существовал Я, ты и все эти цари, и в будущем никто из нас не перестанет существовать».

Душа и есть жизнь

Дальше Кришна скажет Арджуне, что, пока человек верит, что может кого-то убить, он не религиозен. Концепция убийства и смерти – это великое невежество и иллюзия, в которую могут верить лишь материалисты. Для того, кто действительно обладает знанием, смерти не существует.

Обратите внимание на подмену «я» и «моя душа». Даже в христианстве. Даже в мусульманстве. Это грандиозный обман, потому что «я» – это и есть «душа». Христос в Евангелии говорит: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее; тот, кто душу свою за Меня отдаст, тот душу обретет». И в скобках перевод: «душа» – это «жизнь». Это не какая-то психоэмоциональная составляющая. Разве можно сказать, что у животных или растений нет души? У них нет разума, но есть жизнь.

Там, где я, – там и центр

Мы уходим от богоцентричной концепции, потому что сами становимся в центр. Крестик или кантхималы на шее не имеют значения, если мы замещаем Бога собой. Концепция «я и мое», «я есть тело» формируется с детства. Стенка на стенку, ты не с нашего района… Помните? Это дает почву для развития Кали-юги и приводит к раздорам. Ты поцарапал мою машину. Ты обидел моего сына. Ты занял мое место. Ты оккупировал мою территорию. В рамках этой концепции мы всегда будем с кем-то что-то делить, подобно пересекающимся концентрическим кругам от капель дождя. В прошлом доходило до того, что племена убивали друг друга за территорию, кража золота из шахт каралась отрубанием рук, а неосторожная шутка, оскорбляющая честь, заканчивалась дуэлью.

Однако Кришна сразу расставляет все по своим местам словами: «Не было времени, когда бы не существовал Я, ты и все эти цари, и в будущем никто из нас не перестанет существовать». Это то, чем заканчиваются все священные писания. Это то, с чего здесь, в Бхагавад-гите, все только начинается.

Воплотившаяся в теле душа постепенно меняет тело ребенка на тело юноши, а затем на тело старика и точно так же после смерти она переходит в другое тело. Трезвомыслящего человека такая перемена не смущает.

Кришна понимает, что Арджуна попал в ловушку материальной концепции, в иллюзию, потому что разумный человек понимает, что невозможно убить вечную душу.

Все пройдет: и печаль, и радость

Счастье и горе приходят и уходят, сменяя друг друга, как зима и лето. Они возникают от соприкосновения чувств с объектами восприятия, о потомок Бхараты, поэтому нужно научиться терпеливо переносить их, оставаясь невозмутимым.

Мы не зовем горе, но оно приходит. Мы зовем счастье, но оно не приходит. Радость и печаль не зависят от нашего желания. Они возникают от соприкосновения наших органов чувств с объектами восприятия. К примеру, я иду по улице и нахожу кошелек с наличными. Мои чувства соприкоснулись с объектом восприятия и породили радость. Но что я вижу? Ко мне бежит мужчина, машет руками и кричит: «Это мое, это мое, это мое!» Моя радость мгновенно сменяется досадой. Потому что я уже успел присвоить кошелек с его содержимым себе, уже купил в своих мыслях на найденные деньги билет на море и уже представил, как лежу на горячем песке, потягивая коктейль.