Климушка

Глава 1

Клим был очень долгожданным и поздним ребёнком в семье Устиновых. Варвара Викторовна, Варенька, как называл свою любимую жену Георгий Константинович, носила ребёнка тяжело, последние месяцы врачи вообще запретили ей вставать, ноги опухли, когда вставала по нужде или поесть, она надевала тапочки мужа, сорок пятого размера, в другую обувь ноги просто не влезали.

Георгий Константинович был привлекательным мужчиной, высокого роста, крупного телосложения и когда они с Варварой Викторовной учились вместе в химико-технологическом институте, на курсе многие девушки заглядывались на него.

Чувством юмора, обворожительной улыбкой, он покорил сердце Вари сразу, когда они только сдавали первый вступительный экзамен в институт. Только Варя иллюзий насчёт такого красавца не питала, девушка была невысокого роста, да и красавицей её назвать было трудно. Хотя черты лица у неё и были привлекательными, но слишком уж она была проста, приехав из деревни, среди городских девушек, она терялась.

Ей и в голову не приходило, что такой парень, как Георгий, обратит на неё внимание. Девушка просто застывала и становилась пунцовой, когда вдруг парень оказывался рядом или его взгляд, как бы ненароком, падал на неё. Казалось, парня забавляло, что девушка теряется, при виде его. Женским вниманием он обделён не был и он это знал и знал себе цену. Одевался он модно, ещё бы, его отец был директором межрайбазы. Из всего, что привозилось на базу из-за границы, Константин Алексеевич отбирал для себя, жены и сына самые модные импортные вещи. А в конце пятидесятых, купить красивую и модную вещь, было делом не простым.

Как бы сказали сейчас про Георгия, это был брутальный парень, с лукавым, загадочным взглядом. Но в то же время, спокойный по своей натуре Георгий, был серьёзным и целеустремлённым, к тому же умным, любил точные науки: химию, физику и математику. Не был скучным, всегда собирал вокруг себя ребят и девушек, которые любили слушать, как он красиво говорит, парень даже шутил по-умному, без пошлости.

Варвара понимала, ей до Георгия далеко, дальше, чем до небес. Девушка просто молча любила, наблюдая за ним издалека. В компании, где обычно собирались молодые люди, Варвара не была вхожа, понимая своё отличие от них. Модной одежды у неё не было, она и одевалась по-простому, по-деревенски, казалось, девушку просто не замечали, будто её и вовсе не было. От этого, она страдала ещё больше. Нет, она не была некрасивой, просто была непохожей на своих однокурсниц, поэтому всегда была одна. Даже в комнате, в общежитии, она подруг так и не нашла. Может только Надя, тоже приехавшая из деревни и дружила с ней. На танцы она не ходила, гулять одной тоже не хотелось, лишь очень редко, она могла позволить себе пойти с Надей в кино.

Училась она хорошо, так же, как и Георгий, очень любила и химию, и физику, часами просиживая за учебными пособиями. А после окончания института… парадокс, так уж получилось, что Варвару и Георгия отправили по распределению в один город, из Москвы в Новосибирск. Константин Алексеевич хотел похлопотать за сына, чтобы он остался в Москве и даже устроить его в НИИ, но принципиальный и очень совестливый Георгий, отказался.

– Не смей, папа, иначе, я уважать себя перестану. Два года быстро пролетят, да и мне хорошая практика будет. Покажу свои способности сначала там, реализую себя в Новосибирске, потом и в Москве легче будет, – твёрдо сказал парень.

И Константин Алексеевич, зная характер своего сына, не посмел возразить.

– Что ж, может ты и прав. Вступив во взрослую жизнь, ты делаешь теперь самостоятельные шаги, надеюсь, никогда не опозоришь нашей фамилии, сын, – ответил Константин Алексеевич, накануне отъезда Георгия.

Только мама парня, Вера Ильинична, вечная домохозяйка, которая очень любила и уважала мужа, слушаясь его во всём и просто обожала своего единственного сына, в этот вечер от души плакала.

– Костя, уговори его остаться в Москве, прошу тебя. Ну как же я без него жить буду? Два года… целых два года… кошмар! – восклицала женщина.

Что их связывало, было непонятно, Константин Алексеевич и Вера Ильинична были настолько разные и не похожие, что со стороны никто бы и не подумал, что они супруги.

Но Константин Алексеевич с нежностью относился к жене, правда, при этом не отказывал себе в слабости иметь женщин на стороне, ходить с ними в рестораны, дарить дорогие подарки. Вера Ильинична, конечно же, догадывались о том, что её муж ей изменяет, но никогда ни словом, ни взглядом ему этого не показала. Женщина ревновала, на то она и женщина, однажды ей об этом сказала даже близкая подруга, причём, единственная во всей Москве. С ней Вера Ильинична училась в одном институте, правда, после института она сразу вышла замуж и хотя и училась хорошо, но на работу так и не вышла, муж запретил. Он сказал, что он глава семьи и сам сможет прокормить и её, и будущих детей. Только родился у них один сын, больше родить у неё не получилось.

Муж и правда обеспечивал семью, закончив торговый техникум, затем и институт. Вера Ильинична не была привередливой, хотя у неё были и красивые вещи и даже драгоценности, подаренные мужем.

– Верочка, ты совсем стала домашней клушей, даже не замечаешь, что твой Костик тебе изменяет, – сказала тогда Татьяна, подруга Веры Ильиничны.

Женщине было тяжело это слышать, но она подавила ком в горле и слёзы, готовые политься из глаз.

– Ну что ты, Танечка, Костя любит и меня, и сына, он очень хороший муж. Ну а когда он выходит из дома, там, на улице, это его жизнь, пусть поступает, как хочет. Главное, он хороший муж и отец, – ответила тогда Вера Ильинична.

Рано утром, простившись с матерью и отцом, Георгий поехал на вокзал. Вера Ильинична приготовила сыну в дорогу съестного, домашние котлеты с жареной картошкой, пироги напекла с мясом и капустой, положила в сумку колбасу и сало, даже пряники и конфеты, хотя Георгий сладкого почти не ел.

Варвара же, почти ничего с собой не взяла, так… булку хлеба и немного колбасы. Девушка, живя в общежитии, экономила деньги, надеяться ей было не на кого, жила она в деревне с бабушкой, отец после войны много пил, да однажды и замёрз в зимнюю стужу. Мать, после смерти мужа, прожила всего четыре года, оставив маленькую дочь своей матери.

На вокзале, увидев Георгия, Варвара сначала очень удивилась, потом покраснела, сжалась и быстро прошла в вагон, надеясь, что парень её не заметил. Но вот судьба, через пять минут, в купе вошёл Георгий, тут Варвара совсем растерялась.

– О! Привет! А ты что же, тоже в Новосибирск едешь? – удивлённо спросил Георгий.

Варвара, забившись в угол, что-то пролепетала в ответ и кивнула головой.

– Значит вместе и поедем, – сказал Георгий, поставив чемодан и сумку с продуктами на полку.

Потом, видимо раздумав, убрал чемодан на пол, поставил сумку рядом с Варварой и поднял крышку полки, куда и сунул свой чемодан.

– Ты Варя, верно? – спросил Георгий, сев на своё место.

– Да, Варя, – пролепетала девушка, злясь на себя за то, что краснеет.

– Георгий… впрочем, ты ведь знаешь, мы с тобой вместе учились, – с безразличием сказал парень.

Ехали несколько дней, Георгий в купе почти не сидел, он уходил к девушкам, с которыми быстро познакомился. Засиживался с ними в их купе, заигрывал с ними, пел им песни, кстати сказать, голос у парня был красивый, низкий и бархатный. Он даже когда разговаривал, его слушали, не перебивая, наслаждаясь этим голосом. Он знал, что в любой компании будет заводилой и будет иметь успех. Самоуверенности у него было не занимать.

Однажды, Варвара тихо пошла следом за ним, чтобы узнать, где же он пропадает целыми днями, приходя в своё купе поздней ночью, лишь поспать. А пару раз и вовсе не пришёл. Варвара подождала, когда он выйдет в тамбур и подумав, что он прошёл в другой вагон, открыла двери тамбура. Георгий стоял в обнимку с какой-то девушкой и целовал её. Увидев их, Варвара едва не упала, молодые люди, в своих утехах, её и не заметили. Девушка прибежала в своё купе и разрыдалась.

– Дура! Какая же я дура. Где он и где я… Всё, надо брать себя в руки, иначе, я просто сойду с ума от своей любви к нему, – бормотала она тихо, себе под нос, вытирая лицо от слёз.

– И чего ревёшь? Обидел кто? – спросила соседка по купе.

Женщина вместе с мужем ехала в одном купе с ней и Георгием. Пожилые люди приезжали в Москву из Новосибирска, погостить у дочери и зятя. Как она рассказала, правда, Варвара со своими думами её почти не слушала, её дочь училась в Москве и так и осталась там жить.

– Вышла замуж за москвича, влюбилась она, а теперь вот у них двое детей, пятнадцать лет внученьке моей, Леночке и внуку Артёму тринадцать. Мы с мужем обычно приезжаем к ним каждое лето погостить. У них и дача есть, куда мы с внуками уезжаем почти на месяц. А дочь с зятем работают. У зятя должность хорошая, партийный он, секретарь райкома. А дочь – завуч в школе, – говорила словоохотливая женщина, причём так и не сказав, как её зовут. Правда муж, обращаясь к ней, называл её Дусей.

– Никто не обидел. Хочу и реву, Вам то что? – всхлипывая, ответила Варвара.

В этот момент она ни с кем разговаривать не хотела.

– Эх, молодость-молодость… за что же ты так его любишь? Он же тебя в упор не видит, – вдруг сказала Дуся.

Варвара тут же перестала плакать и ошалело посмотрела на женщину.

– С чего это Вы вдруг взяли, что я влюблена? Ничего такого нет, – ответила девушка.

– Конечно нет, только я же не слепая, вижу, как ты смотришь на этого красавца. Только не твоего он поля ягода, видать москвич, а? А ты? Деревня деревней, – ответила Дуся.

– Знаю. Только поделать с собой ничего не могу. Сердцу ведь не прикажешь, – сказала Варвара, тяжело вздыхая.

– Вижу, хорошая ты, Варя, да больно наивная. Чистая душа у тебя, не обидел бы кто. Моё дело предупредить, а жить тебе. Ведь жизнь, она такая… такая иногда жестокая бывает. Ладно, есть садись, вон у меня сколько всего. Твой и хлеб, и колбаска давно кончились, небось? – ласково сказала Дуся.

– Спасибо, я не хочу. На станции два пирожка съела, – ответила Варвара, жадно посмотрев на столик, куда Дуся понаставила всякой еды.

– Что для молодой девушки два пирожка? Садись, не стесняйся. Семён, ты тоже садись, хватит уже спать, – посмотрев на верхнюю полку, позвала мужа Дуся.

Поздней ночью, когда Дуся и Семён уже спали, в купе вошёл Георгий. Варвара уснуть не могла, перед глазами стояла картина, как он целовался с девушкой в тамбуре, оголив ей грудь и сжимая её рукой. Георгий влез на свою верхнюю полку и через минуту, послышалось его ровное дыхание.

Парень и правда, будто и не замечал Варвару, так, для приличия, здоровался и умывшись, уходил к своей новой подруге. А Варвара сгорала от ревности и глотала слёзы. Дуся с улыбкой поглядывала на неё и непременно кормила, зная, что у студентов карман скудный. Тем более, Варвара рассказала ей, что в деревне осталась одна бабушка.

– Она у меня крепкая и работящая. За огородом сама сейчас смотрит, за коровой и птицей домашней тоже. Так то, я ей всегда помогала. А в Москву меня сама бабушка отправила. Говорит, мать с отцом ничего хорошего в жизни не видели, хоть ты выбейся в люди, учись, сказала, в учёбе вся сила. Да и в школе я была лучшей, особенно по физике, химии и математике. Поступила сразу, учиться люблю. Правда беспокоюсь, как там без меня бабушка. Писала, что здорова и живёт хорошо… так скучаю по ней… – говорила Варвара, всплакнув в конце рассказа.

Дуся смотрела на девушку с улыбкой. Потом вдруг обняла её и поцеловала.

– А в Новосибирске где жить собираешься? – спросила женщина.

Варвара с удивлением посмотрела на неё и смутилась. Незнакомая по сути женщина, обнимает её и целует.

– Пока не знаю. Может от института, где работать буду, комнату дадут. Посмотрим. Может и общежитие там есть, – ответила Варвара.

– А я тебе свой адрес напишу, так… на всякий случай. Может жить тебе будет негде, а у меня свой дом, двор большой. Мы то с Семёном одни живём, дочь с зятем за все эти годы и приезжали до нас всего пару раз. А найдёшь жильё, так в гости заглянешь. Два года же работать, а это не мало, мало ли что, – сказала Дуся.

И женщина написала свой адрес в Новосибирске, сунув бумажку в карман пиджака Варвары.

– Спасибо, тётя Дуся, я обязательно к Вам приеду, обещаю, – ответила Варвара.

Наконец, поезд, пыхтя и сбавляя ход, остановился.

– Вот мы и приехали в Новосибирск, Варя. Смотрю, у тебя и вещей не так много. На вот, возьми мою сумку, поможешь мне. Зять-то настоял, вон сколько всего нам положил. И одежду, и консервы, будто у нас всего этого нет, – поднимая чемодан и вторую сумку, сказала тётя Дуся.

Семён тоже взял две сумки, более тяжелые и все направились к выходу. Георгий, попрощавшись, ушёл первым, хотя и знал, что они с Варварой должны поехать в один институт. Через окошко поезда, Варвара проводила парня взглядом. Он шёл рядом с той девушкой, с которой Варвара видела его в тамбуре.

Варвара попрощалась с тётей Дусей и её молчаливым мужем, пообещав, что обязательно навестит их. НИИ, в который были направлены Георгий и Варвара, находился почти в центре города, Георгий с девушкой исчезли из виду, Варваре пришлось идти на остановку, чтобы доехать до института. Было раннее утро, хорошо, что тётя Дуся успела встать пораньше и набрать из титана кипятка. Заварив чай, женщина заставила Варвару позавтракать.

Доехав до института, она зашла в кабинет директора. Там сидел Георгий, приготовив направление и диплом с паспортом. Видимо, директор был занят и его попросили подождать. Возле окна сидела секретарша и что-то громко отбивала на пишущей машинке, ни на кого не обращая внимание.

– А, пришла? Ну садись, вместе и зайдём к директору. Он занят, – сухо сказал Георгий и указал Варваре на стул.

Девушка села на самый край и вынула из сумочки пакет со своими документами. Молодые люди ждали с полчаса, когда из кабинета, наконец, вышла женщина в летах, ухоженная, модно одетая, с красивой высокой причёской и ярко накрашенными губами. Было заметно, что женщина пыталась сохранить остатки былой молодости и красоты. Директор проводил её до выхода, вежливо попрощался с ней и повернулся к ребятам.

– Вы ко мне? Заходите, – не дожидаясь ответа, коротко сказал директор, заходя в кабинет.

Георгий и Варвара, оставив чемоданы, зашли следом за ним.

– Что у вас? Ааа… хорошо… очень хорошо… молодые специалисты. Будущие учёные, значит… Что ж, зайдите в отдел кадров, вас пока оформят лаборантами, будете работать в лаборатории. А жить есть где? – спрашивал директор молодых людей, которые не смея сесть, стояли перед ним и с изумлением смотрели на мужчину, лет шестидесяти, с круглым лицом, густыми бровями и с прядью волос, зачёсанной на бок, чтобы скрыть плешь.

Молодые люди молча покачали головами.

– Хорошо, от института есть общежитие, вот разрешение на временное проживание. Завтра с утра можете и приступить к работе. Лаборатория ваша на третьем этаже, подойдёте к Яковлеву Нестору Петровичу, скажете, что вы приняты на работу, – дополнил он свою речь.

Мужчина подписал бумаги и передал Георгию, давая понять, что разговор окончен. Видимо, мужчине было не привыкать именно так принимать на работу. Молодые люди молча вышли. Георгий отдал две бумаги, подписанные директором, Варваре и спросил секретаршу, где находится отдел кадров.

– По коридору направо, на двери написано, – не отрываясь от пишущей машинки, ответила молодая, светловолосая девушка.

Взяв свои чемоданы, ребята вышли в коридор и посматривая на таблички на дверях, нашли отдел кадров. Георгий молчал, Варвара вообще не смела ничего говорить. В отделе кадров, им открыли трудовые книжки, сказав, что пропуска будут готовы через два дня и утром им нужно занести фотографии три на четыре. Закончив с делами, молодые люди вышли на улицу.

– Чёрт, мы же не спросили, где находится общежитие… – с суровым лицом произнёс Георгий.

– Я сейчас спрошу, – быстро ответила Варвара и собралась вернуться в институт.

– Чемодан свой оставь. Не бойся, не украдут, – увидев, что Варвара собралась тащить чемодан с собой, усмехнувшись, сказал Георгий.

– Ой… да я и не боюсь, – покраснев, ответила Варвара.

– А чего бояться? Небось, в чемодане и нет ничего стоящего, – прошептал Георгий.

Варвара вернулась быстро.

– Тут недалеко, идти всего две остановки, за поликлиникой, – сказала Варвара.

Она запыхалась, видимо бежала, чтобы не заставлять Георгия ждать.

– Пошли, – сказал парень, взяв свой чемодан и чемодан Варвары.

– Ой, не надо, я сама, – совсем смутившись, сказала Варвара.

– Ты что в него положила? Чего он такой тяжёлый? – спросил Георгий, неся чемоданы.

– Как что? Книги, конечно, – удивившись вопросу, ответила Варвара.

– Конечно книги… мог бы и догадаться. Как же ты его тащила? – спросил Георгий, улыбнувшись впервые за полдня, что они были вместе.

– Так и тащила… – тихо ответила Варвара.

Четырёхэтажное, кирпичное здание, с дверью посередине и надписью на стене "Общежитие", к которому подошли молодые люди, не произвело особо весёлого впечатления. Хмыкнув, Георгий открыл дверь и пропустил впереди себя Варвару. Комендант общежития, пожилой мужчина, высокого роста, худой и жилистый, крепкого ещё телосложения, с седыми волосами, сидел в своей комнате, которая находилась в углу фойе. Мужчина с аппетитом обедал. Увидев ребят, он вышел к ним, пережёвывая остатки пищи.

– Новые жильцы? – спросил мужчина.

Георгий и Варвара протянули ему разрешения на проживание.

– Так… Устинов Георгий Константинович. На третий этаж, тридцать шестая комната. Пообедаю, постельное бельё и подушку с одеялом занесу. А пока, можешь подниматься к себе. Варвара Викторовна Савушкина… второй этаж, двадцать восьмая комната. Иди и ты, всё занесу позже, – сказал комендант и спокойно вернулся в свою комнату и сел доедать обед.

– Пошли, сначала тебя провожу, с твоим чемоданом, – снисходительно сказал Георгий.

– Спасибо. Может я уже сама? – робко спросила Варвара.

– Пошли-пошли, всё равно нам по пути, – сказал Георгий, с трудом неся чемодан Варвары.

Темноватый коридор, с единственной лампочкой, был довольно длинным. Георгий, посматривая на номера на дверях, наконец поставил чемодан Варвары возле двадцать восьмой комнаты. Облегчённо вздохнув, парень, не попрощавшись, ушёл. Варвара лишь крикнула ему вслед:

– Спасибо!

Комната была открыта, там стояли три кровати с тумбочками, шкаф и трюмо. Чистая и светлая комната, с ажурными занавесками из тюля, простенькая дорожка на полу и у стены, стол и три стула.

– Как в больнице… – прошептала Варвара и подошла к свободной кровати.

Завтрак, которым её накормила тётя Дуся, давно испарился, девушке жутко хотелось есть. По дороге, она видела столовую, где видимо и обедали сотрудники института. Деньги, которые она собирала, были завёрнуты в платочек и лежали на дне чемодана. В сумке осталась лишь мелочь, которой навряд ли хватит на обед. Пришлось распаковывать чемодан и доставать деньги, что Варвара и сделала. Взяв три рубля, остальные деньги она положила на место. Не переодеваясь, она вышла из комнаты и спустилась вниз.

Вдруг, впереди себя, она увидела Георгия. Видимо и он проголодался, потому что парень шёл к столовой. Варвара в нерешительности остановилась. Кажется, она даже есть расхотела. Георгий должен был перейти через дорогу, поэтому он обернулся, чтобы посмотреть, нет ли машин. Тут он и увидел Варвару и с удивлением посмотрел на неё, а потом позвал её жестом руки. Девушке ничего не оставалось делать, как подойти к нему.

– Есть хочется, одному скучно. Ты ведь тоже в столовую вышла? – спросил он.

Варвара от волнения ничего не ответила, лишь кивнула головой. Она в этот момент думала, как же при нём будет есть. В столовой им пришлось подойти к стойке, где в тарелочках лежали салаты, в стаканах был компот и кефир. Взяв поднос, они подошли и заказали борщ и котлеты с гарниром, положив на поднос пару салатов и компот. Хлеб тоже лежал на подносе, уже нарезанный, в ячейках были ложки и вилки. А в конце стойки, за кассой, сидела кассирша. Посчитав, она выбила чек.

– С вас девяносто восемь копеек, – сказала женщина, посчитав всё вместе.

– А отдельно нельзя? – краснея, робко спросила Варвара.

– Не мелочись, пошли, вон свободный столик, – сказал Георгий, отдавая рубль кассирше.

Женщина вернула две копейки, парень сунул монету в карман и взяв поднос, пошёл к столу.

Варваре от этих слов стало совсем невмоготу. К горлу подкатил ком, казалось, она готова заплакать. Но Георгий невозмутимо подошёл с подносом к столу, поставил на стол тарелки и стакан, положил ложку и вилку, отнёс свободный поднос обратно и вернувшись, сел за стол.

– Чего стоишь? Выкладывай всё, стынет же и садись есть, – сказал Георгий и приступил к еде.

Варваре пришлось сделать, как просил Георгий. Она отнесла поднос и села напротив него. Есть расхотелось. Девушка полезла в карман пиджака, под столом отсчитала сорок девять копеек и положила на стол перед парнем.

– Вот, возьми, – тихо пробормотала она.

Георгий посмотрел на мелочь, взял монеты и положил в карман брюк, молча продолжив есть.

Варвара тяжело вздохнула и взяла в руки ложку, потом опять положила её на стол и взяла стакан с компотом. От волнения, в горле пересохло, отпив несколько глотков, она опять взяла в руку ложку. Тут, наконец, Георгий посмотрел на неё. Глаза Варвары были полны слёз. Парень с удивлением поднял свои красивые брови.

– Ты чего? – спросил он.

Варвара молча опустила голову.

– Я что, обидел тебя? – смягчив тон, опять спросил Георгий.

Варвара замотала головой.

– Ну-ка, посмотри на меня, – сказал Георгий.

Варвара медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза.

Георгий застыл.

– Чёрт… глазищи-то какие! Как я раньше не замечал? Такие бездонные… синие, как небо. А взгляд… да она, кажется, влюблена в меня… Сколько страдания и боли в этих глазах, – подумал парень.

Он не мог оторвать от неё взгляда.

– Варя, может у тебя болит что? – положив свою руку на руку девушки, мягко спросил Георгий.

– Не болит ничего… – пробормотала Варвара, опуская голову и убирая руку под стол.

– Но ты так ничего и не поела, кстати, здесь вкусно готовят, – сказал Георгий, принимаясь за котлеты.

– Можно я пойду… – промямлила Варвара.

– Да, конечно иди, если хочешь. Зачем спрашиваешь? – ответил Георгий.

Варвара медленно встала, нерешительно сделала шаг, собираясь уйти, но вдруг села и посмотрела на парня. Георгий с недоумением посмотрел на неё.

– Я люблю тебя! Так люблю, что сердце готово выскочить из груди, вот, – выпалила она, потом быстро встала и побежала к выходу.

Рука Георгия с вилкой, повисла в воздухе. Он смотрел вслед быстро уходящей девушки. На столе остались нетронутыми борщ и котлеты. Он долго ещё сидел за столом и перед глазами стояли синие, полные слёз глаза девушки.

– Приехали… а она красивая… я и не замечал, – растерянно пробормотал он.

Прибежав в свою комнату, Варвара села на кровать и разрыдалась.

– Что же я наделала? Теперь он просто возненавидит меня, – бормотала девушка, вытирая лицо руками.

Стук в дверь, заставил её вздрогнуть. Вскочив с кровати, она подбежала к двери и открыла её. За порогом стоял комендант, с подушкой и постельным бельём. Варвара облегчённо вздохнула.

– Это тебе. Ну что, освоилась? А плачешь-то чего? – спросил мужчина, отдавая ей вещи.

– Спасибо. Голова болит, – ответила Варвара.

– Ааа… таблетку выпей, – сказал комендант и ушёл.

Заправив постель, Варвара снова села и посмотрела в окно. Она не услышала, как в комнату тихо вошёл Георгий. Парень стоял в дверях и смотрел на неё. Спонтанно повернув голову, Варвара испуганно вскочила с места.

Георгий подошёл к ней и долго смотрел в её и правда бездонные глаза. Потом вдруг, крепко обняв Варвару, поцеловал её в губы. Она была так напугана, что даже глаза не закрыла.

– Что ты делаешь? – спросила Варвара, когда Георгий отпустил её.

– Целую тебя, Варенька и знаешь, мне очень понравилось, – ответил он, кажется, тоже волнуясь.

– Но… ты же не любишь меня… я тебя видела… с девушкой… Вы целовались… так же нельзя… – бормотала Варвара, тяжело сев на кровать.

– Я тоже так думал, до сегодняшнего дня. Но твои глаза… это… безумие какое-то… кажется, я влюблён… Чёрт… Варенька… – говорил Георгий, поднимая девушку под руки и вновь целуя.

На этот раз, расслабившись, Варвара закрыла глаза и обняла парня за шею.

Варвара поверить не могла, что парень, которого она все эти годы так безнадёжно любила, рядом с ней, обнимает её и целует. Долгий и нежный поцелуй молодых людей, прервал женский кашель. Ребята, оторвавшись друг от друга, смутившись, посмотрели на двух девушек, которые стояли в дверях и улыбались.

– Ничего так, да? В нашей комнате, кто-то запросто стоит и целуется. Вы кто, любвеобильные? – спросила одна из девушек, темноволосая, с длинной косой, с чёрными, как смоль бровями и большими глазами, с кожей, цвета спелой пшеницы.

– Простите… я это… меня это… вот тут поселили, – запинаясь, пробормотала Варвара, вся пунцовая от стыда, что их внезапно застали за поцелуем.

– Это я виноват, девушки, не выдержал, не смог не поцеловать свою любимую девушку, – игриво сказал Георгий.

Так он обычно и заигрывал с девушками, меняя серьёзный тон, от чего девушки не могли устоять перед его обаянием. При словах «любимую девушку», Варвара с удивлением подняла голову и посмотрела на него. Девушка было много ниже Георгия, хрупкая, худенькая, потому Георгий перед ней был просто огромным.

– Ну… мы так и поняли. Ничего-ничего, вы не стесняйтесь, может нам выйти? – в тон Георгию, так же игриво ответила вторая девушка, которая была полной противоположностью первой.

Светловолосая, улыбчивая, с природным румянцем на щеках, с серо-голубыми глазами и красными, пухлыми губами, какие бывают при высокой температуре.

– Нет-нет… что Вы? Я уже ухожу. Варенька, выйди со мной на минуту, мне тебе кое-что сказать надо, – обращаясь к Варваре, сказал Георгий.

Варвара, словно провинившаяся школьница, опустив голову, прошла мимо девушек вслед за Георгием,.

– Ты ничего ведь так и не поела, пошли ко мне в комнату, я же твои котлеты с хлебом из столовой принёс, – взяв девушку за плечи, сказал Георгий.

– Как это принёс? Зачем? – не совсем поняла Варвара.

– Как зачем? Тебе поесть надо, вон ты какая у меня тощая, – шутливым тоном ответил Георгий.

– У тебя? Ты правда так считаешь? Ведь у тебя было столько красивых девушек, а я… я перед ними… и девушкам ты сейчас сказал… ну, что любимая девушка… – произнесла Варвара, не смея смотреть на Георгия.

– Правда, Варенька, сам не знаю, что со мной. А девушки… ну да, были, только всё было без души, для забавы, понимаешь? Ладно, я не знаю, как тебе объяснить, пошли ко мне, поешь, потом вернёшься в свою комнату, – взяв Варвару за руку и потянув за собой, сказал Георгий.

Варвара молча пошла за ним, потом вдруг остановилась.

– Ты чего? – не понял Георгий.

– Я не могу… – тихо ответила Варвара.

– Не понял… что не можешь? – переспросил Георгий.

– Пойти к тебе. Это неправильно. Увидит кто, неправильно поймёт, – простодушно ответила Варвара.

– И что теперь делать? Тебе поесть надо, я даже слышал, как у тебя животик от голода урчал, – засмеялся Георгий.

Варвара покраснела и смутившись, опустила голову.

– Я и правда, очень есть хочу. Ладно, пошли, я быстро поем и уйду,– ответила девушка.

– А вот быстро есть вредно, еду надо смаковать и наслаждаясь, есть медленно, – сказал Георгий, обнимая Варвару за плечи.

По коридору шли девушки, жившие в этом общежитии, Варвара уклонилась от руки Георгия и быстро пошла вперёд. Улыбнувшись и покачав головой, Георгий поспешил за ней. В комнате Георгия такого порядка и чистоты, как в комнате Варвары, не было. Оно и понятно, парни всё-таки, хотя каждый день один из проживающих и занимался уборкой комнаты, дежурил, так сказать, как требовал для порядка комендант. В комнате сидели двое ребят, когда вошли Варвара и Георгий, они поднялись.

– Здравствуйте, я Георгий, а это моя девушка, Варвара, – сказал Георгий, протягивая руку и посмотрев на стол, где от котлет, которые он принёс из столовой, почти ничего не осталось.

– Привет! Женя, – пожимая руку Георгию, ответил один из парней, коренастый, невысокого роста крепыш, с русыми, непослушными волосами, с грубоватыми чертами лица.

– А я Яша, привет, – сказал второй парень, с еврейскими чертами лица, с тёмными, волнистыми волосами, носом с горбинкой, пухловатыми, несвойственными для парней губами, густыми бровями и большими глазами с пушистыми ресницами.

– Георгий, Ваш сосед по комнате, приехал из Москвы по распределению, после окончания института, – подав и Яше руку, ответил Георгий.

– А мы вот тут твои котлеты съели, ничего? – спросил Женя.

– О чём вы, ребята? Моё-твоё не может быть, коли мы живём вместе. Здесь всё общее. Так что, на здоровье, – широко улыбнувшись, ответил Георгий.

– Свой парень, – довольно сказал Яша, похлопав Георгия по плечу.

– Точно, свой, – подтвердил Женя, улыбаясь в ответ.

– Ну что, Варенька, пошли в столовую, – повернувшись к застывшей у дверей девушке, сказал Георгий.

Молодые люди вышли в коридор.

– Ну вот… кажется, мы съели котлеты девушки. А всё ты, давай устроим проверку новому вселенцу, а я, дурак, повёлся, – сказал Яша, опускаясь на стул.

– Зато проверили, классные ребята, да и поели заодно, – ответил Женя, сев на стул.

– Ой, так неудобно получилось. Не надо было к тебе идти, – сказала Варвара, выходя из общежития.

– Ну что тут такого? Съели и съели. Столовая рядом, поешь там, – ответил Георгий.

Варвара резко остановилась и посмотрела снизу вверх на Георгия.

– Ну что опять, Варенька? – спросил Георгий.

– Я же деньги не взяла, – широко раскрыв свои синие глаза, растерянно пробормотала Варвара.

– Твои деньги лежат у меня в кармане. Пошли уже, – чуть не засмеявшись от наивности девушки, ответил Георгий.

– Но это же я тебе за обед отдала. Я сейчас… – собираясь вернуться за деньгами, сказала Варвара.

Георгий едва успел схватить её за руку и остановить.

– Ты обед, за который дала мне деньги, поела? – с серьёзным видом спросил Георгий.

– Нет, не поела, – с удивлением ответила Варвара.

– Ну вот! Как же ты дала мне деньги за обед, который не ела? – спросил Георгий, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

Варвара минуту стояла и раздумывала, потом подняла голову и посмотрела на Георгия.

– Кажется, ты прав. Яша и Женя съели мой обед, – совершенно серьёзно ответила Варвара.

– Умница! Значит деньги за обед должны мне они. Ничего, сочтёмся, жить же вместе будем, – наконец засмеявшись, сказал Георгий.

– Ладно, пошли. Я умираю, как есть хочу, – сказала Варвара.

Взяв опять котлеты с гарниром, Варвара с аппетитом поела. Георгий сидел напротив неё и пил кефир, чтобы составить ей компанию.

Поев, молодые люди решили зайти в фото-студию, им нужно было сфотографироваться для пропусков, как просили в отделе кадров. Это заняло около часа, пришлось идти пешком пару километров. Сфотографировавшись, обратно они пошли тоже пешком, захотели прогуляться и осмотреться. Вернувшись в общежитие, они договорились, что утром Георгий зайдёт за ней и они вместе пойдут на работу.

– Варвара, значит? Редкое имя, красивое. И парень твой, ну прямо красавец, на актёра похож. Где же ты отхватила такого, а? – спросила светловолосая девушка.

– Да, я Варвара, может для начала и свои имена назовёте, нам два года жить вместе, – сказала Варвара.

– Год. Нам год жить, я уже год отработала, потом уеду домой, в Смоленск. А зовут меня Мила. Вообще-то, Людмила, но мне больше нравится Мила, – сказала светловолосая девушка.

Варвара посмотрела на темноволосую девушку, похожую на азиатку.

– Я Гульжан, можно просто Гуля, приехала из Таджикистана, из Душанбе. Тоже через год уеду, – ответила девушка, протянув руку, которую с удовольствием пожала Варвара.

– Мне очень приятно. Мы с Георгием в одном институте учились, в Москве. Так получилось, что по распределению попали в один город и теперь вместе будем работать, в одной лаборатории, – ответила Варвара.

– Так вы из самой Москвы? Здорово! Никогда там не была. Наверное, красивый город, – загадочно улыбнувшись, сказала Гуля.

– Я тоже не была, но обязательно съезжу в Москву. Хоть на пару дней, но съезжу. Я Кремль в кино видела и Мавзолей, где наш Ленин лежит, – сказала Мила.

– А ты видела Ленина? Ну… то есть, как он в Мавзолее лежит, видела? – спросила Гуля.

– Нет, не видела. Я ведь в Москву из деревни приехала учиться, там такие очереди у Мавзолея, некогда всё было. Но схожу, обязательно схожу, – ответила Варвара.

– Ладно, девочки, надо ужин приготовить, что ли, в столовую ходить – никаких денег не хватит, – сказала Мила, вытаскивая макароны и тушёнку из-под стола, где в ящике лежали картошка и лук, вермишель и крупы.

– Девочки, может я в магазин схожу? Продукты принесу, ведь и я должна добавить продукты, – предложила Варвара.

– Принесёшь, когда зарплату получишь, тогда и принесёшь. Ничего, мы запаслись впрок, не переживай, – улыбнувшись очаровательной улыбкой, сказала Гуля.

– Но у меня есть деньги, я мигом, – вытаскивая чемодан, воскликнула Варвара.

– Оставь, дорогая, до зарплаты тебе деньги ещё пригодятся. Лучше лук почисти, пожарим макароны с тушёнкой. И вкусно и быстро, – сказала Мила, взяв из ящика две луковицы и кладя их на стол.

Варвара ногой задвинула чемодан опять под кровать.

– Ничего, завтра я куплю продукты, не вернут же они их обратно в магазин, – подумала Варвара, взяв нож в руки.

Рано утром, Георгий постучался в комнату Варвары, девушка уже собралась и даже перекусила вместе с Милой и Гулей. Для них в проходной института оставили временные пропуска, сторож пропустил их, когда они показали свои паспорта.

Георгий и Варвара прошли через фойе института и поднялись на третий этаж. В лаборатории работали ещё шесть сотрудников, вместе с заведующим лабораторией, Яковлевым Нестором Петровичем, к которому молодые люди и подошли. Немного поговорив с ними, Нестор Петрович выдал молодым людям белые халаты. Первый рабочий день был занят знакомством с коллегами и работой. Им показали место их работы, рабочие столы, полки, на которых стояли порошки и кристаллы разных цветов, в разных баночках, колбы и другие принадлежности для проведения химических опытов и реакций.

В обеденный перерыв, все сняли белые халаты и спустились вниз, чтобы пойти в столовую. На улице, Георгий обнял Варвару за плечи и они пошли по тропинке, когда раздался женский голос.

– Георгий! Подожди, дорогой! – кокетливо кричала девушка, в которой Варвара узнала ту, что целовалась с Георгием в тамбуре.

Девушка быстро перебежала дорогу и буквально повисла на шее парня. Варвара, побледнев, отошла в сторону, потом нерешительно пошла одна в сторону столовой.

– Ты? Что ты тут делаешь? -спросил Георгий, отрывая руки девушки от своей шеи и оглядываясь на Варвару.

– Как что? Ты вчера не пришёл, как обещал, а я так тебя ждала. Забыл? Ты ведь сам сказал, что будешь работать в этом институте, вот я и пришла. Как говорится, если гора не идёт к Магомеду… – радостно говорила девушка, но Георгий её перебил.

– Послушай, Лида, ты понимаешь, тут такое дело… в общем, я влюбился, – сказал он.

– Правда? Здорово! А я знала, что нравлюсь тебе, но что ты мог в меня влюбиться… – улыбаясь, говорила Лида.

– Ты не поняла, я влюбился не в тебя, так что ты больше не приходи, хорошо? И извини, мне пора, меня ждут, – опять оглянувшись на Варвару, которая ушла довольно далеко, сказал Георгий.

Лида тоже посмотрела в её сторону и усмехнулась.

– Только не говори, что влюбился в эту замухрышку. Ты шутишь? Я же нравилась тебе, я чувствовала это, когда ты меня так страстно целовал, забыл? – надув капризно губки, сказала Лида.

– Забыл и ты забудь. Не приходи больше, пока! – ответил Георгий и отвернувшись от девушки, побежал за Варварой.

– Ну уж нет, дудки. Где она и где я… – пробормотала Лида, со злостью вглядываясь вдаль, где быстрыми шагами шла Варвара и её уже догонял Георгий.

Шли будние дни, работа с утра до вечера, занимала всё время Георгия и Варвары. Молодые люди втянулись в работу, парень мечтал в будущем защитить кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию. Варвара так далеко не загадывала, она просто работала.

Лида не показывалась, хотя прошло уже два месяца, Георгий смог объяснить Варваре, сказав, что больше она беспокоить их не будет.

Пошёл первый снег, Варвара носила тёплое пальто, которое когда-то принадлежало её матери, другого у неё не было, да и на ногах ботиночки, которым сто лет в обед. Правда, бабушка дала ей свой пуховый платок, в который девушка укутывалась, завязывая углы платка узелком за спиной. Георгий, при виде её, улыбался, подумав, что она в таком одеянии похожа на матрёшку, но потом настоял, что с первой зарплаты, она должна купить себе новое пальто, утеплённое, на ватине и сапожки на меху.

– В этих вещах ты долго не проходишь, кажется, ботинки ты уже не раз и в починку носила, – сказал он, поправляя на ней платок, который закрыл ей пол- лица.

– Ну уж нет! Зарплаты и на половину пальто не хватит, а жить потом весь месяц на что? – спросила Варвара.

– А я на что? Да и деньги у меня есть, – совершенно спокойно заявил Георгий.

– Ещё чего, ты мне кто, муж, брат, сват? С чего это ты вдруг мне должен что-то покупать? – с удивлением посмотрев на парня, простодушно спросила Варвара.

– Я просто люблю тебя и беспокоюсь о твоём здоровье. Что ты глупости говоришь, – обиделся Георгий.

– Прости, я не хотела тебя обидеть, но это неправильно и ты сам это знаешь. Я так не могу. Если сказать честно… думаю, ты должен ходить отдельно от меня, – вдруг заявила Варвара.

– А это ещё почему? – не понял Георгий.

– Ну… тебе должно быть стыдно идти рядом со мной. Ты вон как одет, как с журнала мод, а я? – ответила Варвара.

Георгий не мог понять логику девушки, он только знал, что уговорить Варвару купить новое пальто и сапожки, будет непросто. Но и знал, что зарплаты её, конечно, не хватит, а от него она ничего не возьмёт. А он так хотел о ней заботиться, оберегать её и… любить. Всю эту ночь, Георгий не мог уснуть, он думал, что если женится на ней, все встанет на свои места. Но парень думал ещё и о родителях, он знал строгий нрав отца.

– Ну, мама не будет против, она у меня сама доброта и Варенька ей, конечно понравится. А вот папа… он непременно скажет, ты что, с ума сошёл? Она же деревенская, даже ростом не вышла. Тебе кандидатскую надо защитить и докторскую, я такие надежды на тебя возлагал… Георгий представил лицо отца.

Но утром, твёрдо решил сказать Варваре, что хочет жениться на ней. Им в семейном общежитии дадут отдельную комнату, на время работы в институте, а когда они вернутся в Москву, квартира у них большая, а если отец всё-таки не примет его жену, что ж, они смогут жить отдельно, а там, может и квартиру дадут.

Как обычно, Георгий зашёл к Варваре, чтобы вместе с ней идти на работу. Но когда он постучался в комнату, где проживала девушка со своими уже подругами, с которыми очень подружилась, с Милой и особенно с красавицей Гулей, дверь открыла Мила.

– Георгий? Пришёл? Заходи, вот… смотри. Заболела наша Варя. Высокая температура, кашляла всю ночь и даже бредила во сне. Мы не знаем, что делать, может её в поликлинику надо сводить? Мы с Гулей опаздываем на работу, в институте, конечно же, скажем, что Варвара заболела, но ты что будешь делать? – долго говорила девушка, показывая на Варвару, которая куталась в одеяло, хотя в комнате было тепло.

Георгий подошёл к её кровати и положил руку на лоб девушки.

– Да она вся горит! Я к коменданту, у него телефон есть, надо скорую вызвать, – сказал парень и тут же вышел из комнаты.

– Мы не можем её просто так оставить, подождём Георгия, – уверенно сказала Гуля.

– Ты оставайся, а я пойду. Мы не можем вдвоём опаздывать на работу. Я скажу, что ты осталась с больной подругой. Только, как скорая приедет, ты приходи, ладно? – сказала Мила, надевая тёплое пальто, вязаную шапку и сапоги.

– Хорошо, ты права, иди. Я скоро приду, – ответила Гуля, смачивая марлю в холодной воде и прикладывая её ко лбу Варвары.

Георгий встретил Милу в фойе, он вызвал машину скорой помощи и шёл в комнату Варвары.

– Я на работу, Гуля с Варей осталась. Я предупрежу Нестора Петровича, что ты остался с Варей, – на ходу сказала Мила и быстро вышла на улицу.

Георгий хотел было подняться в комнату Варвары, но подумал и остался ждать скорую, которая приехала минут через двадцать. Парень встретил врача, полноватую женщину средних лет, в платке и в белом халате, надетом на пальто.

– Врача кто вызывал? – спросила женщина, войдя в фойе.

– Я вызывал, пойдёмте на второй этаж, у моей невесты высокая температура и всю ночь так было, её соседки по комнате сказали, – сказал Георгий, показывая рукой, куда нужно было идти.

Когда они вошли в комнату, их встретила Гуля.

– Мне идти надо, я и так уже опоздала почти на час. Георгий, не оставляй её, а я пойду, ладно? – надевая пальто, сказала девушка.

– Спасибо, я останусь, не волнуйся, – провожая Гулю за дверь, сказал Георгий.

Врач уже осматривала Варвару, прослушивая её лёгкие фонендоскопом. Потом женщина достала из своей сумки градусник и поставила Варваре под мышку.

– Как она, доктор? – с беспокойством спросил Георгий.

– Плохо, молодой человек. У неё двухстороннее воспаление лёгких и её нужно везти в больницу, – сказала женщина, посмотрев на термометр и покачав головой.

– Хорошо, везите в больницу, я поеду с вами, – ответил Георгий, присаживаясь на корточки перед кроватью и взяв руку Варвары в свою.

– Так сходите к машине за носилками, – строго сказала врач.

– Не нужны носилки, я сам её понесу, – сказал Георгий, поднимаясь.

– Хорошо, заверните её в одеяло, на улице холодно, – сказала женщина и положив термометр и фонендоскоп в сумку, взяла шприц и ампулы, чтобы сделать укол и сбить температуру.

Сделав Варваре укол, она разрешила Георгию поднять девушку, завернув в одеяло и они вместе спустились вниз. Комендант вышел из своей комнаты и сокрушаясь, проводил их до машины.

Приехав в больницу, они зашли в приемный покой, где Варваре открыли историю болезни и врач скорой уехала. Георгий стоял и ждал, не зная, что делать дальше. Варвару положили на каталку и два санитара покатили её до грузового лифта.

– А Вы можете идти, молодой человек. Девушку положат в палату, можете навестить её вечером, – сказала молодая женщина из приёмного покоя.

Но Георгий решил проследить, в какую палату положат Варвару и поднялся вместе с санитарами на четвёртый этаж. В палате, в отделении пульмонологии, лежали ещё три женщины, Варвару переложили на кровать, одеяло вернули Георгию. Только после этого, парень ушёл. Вернувшись в общежитие, он оставил одеяло в комнате Варвары и побежал на работу.

Вечером, он купил конфеты, печенье, кефир, творог и две булочки, парень просто не знал, что покупают в таких случаях. Варвара лежала с открытыми глазами, температура спала, женщины в больничных халатах сидели за столом и ужинали. На тумбочке Варвары стояла тарелка с рисовой кашей и кусочком хлеба, к которым она не притронулась. Постучавшись, Георгий вошёл в палату.

– Здравствуйте. Можно? – тихо спросил он.

– Да, заходите, молодой человек, – ответила одна из женщин.

Георгий подошёл к Варваре. Увидев его, девушка улыбнулась.

– Как ты, Варенька? Ничего не болит? – участливо спросил Георгий.

– Хорошо. Ничего не болит, – тихо, усталым голосом ответила Варвара и вдруг закашляла.

Отвернувшись, она не могла остановить кашель.

– Может врача позвать? Она так сильно кашляет, – взволнованно спросил Георгий у женщин.

– Врач недавно был. И уколы ей уже сделали. Не волнуйтесь, молодой человек, при воспалении легких, это бывает, – ответила соседка по палате.

– Вот не ест она ничего, правда, с такой температурой и есть не хочется. Ничего, поправится, молодая, – сказала другая женщина.

Перестав кашлять, Варвара посмотрела на Георгия и виновато улыбнулась.

– Прости, заставила тебя волноваться. Как там на работе? – спросила она.

– Ну что ты, Варенька, какие волнения? Я испугался за тебя. Нестор Петрович знает, что ты заболела, передал, чтобы скорее поправлялась, – сказал Георгий.

– Вы бы сели, молодой человек. Чего стоять? В ногах правды нет, – сказала соседка по палате, показывая на свободный стул возле стола.

– Спасибо, – ответил Георгий и взяв стул, поставил его рядом с кроватью и сел.

– Ты бы поела, я вот тебе творог принёс, печенье, конфеты… может будешь? – спросил Георгий, нагнувшись над Варварой.

– Ей бы кашу поесть. И чай с малиной попить, – сказала одна из женщин и встав из-за стола, подошла к Георгию, протянув ему банку с малиновым вареньем.

– Спасибо Вам. Варенька, я тебе чай с вареньем сделаю. Может и кашей тебя покормлю, а? – спросил Георгий.

– Я есть не хочу, спасибо. Чай попью, – смутившись, ответила Варвара.

Ей было неловко перед соседками по палате, неловко перед Георгием, что заставила его волноваться. Но сил даже сесть на кровати, у неё не было. Одна из женщин, дала Георгию бокал, который перед этим сполоснула под краном.

– В бокал пару ложек варенья положи, а я чай налью. Ты бы ей бокал принёс и ложку. Хоть тут и дают, но лучше своё иметь, – сказала женщина.

Георгий не успел ответить, как в палату зашли Мила и Гуля. Он тут же встал и улыбнулся девушкам.

– Ну вы даёте, ребята. Здрасте! – сказала Мила, здороваясь с женщинами.

– Мы еле тебя нашли, Варя. Ты бы хоть сказал, в какую больницу её увезли, – сказала Гуля, посмотрев на Георгия.

– Точно, мы в две больницы зашли, это третья, – сказала Мила, поставив сумку на стол.

– Мы тебе бульон принесли, тебе бы поесть, пока горячий, – сказала Гуля, вытаскивая банку, завёрнутую в полотенце.

– И твой бокал принесли, и тарелку с ложкой на всякий случай захватили, – сказала Мила.

– Спасибо вам, девочки. Переполошила я Вас, – ответила Варвара, пытаясь сесть на кровати.

Но сил это сделать, у неё не было. Видя, как она мучается, Георгий приподнял её, Гуля поправила подушку, положив её выше, чтобы Варвара полулёжа смогла поесть.

– Давай, дорогая, тебе поесть надо, – сказала Мила, сев рядом с ней и открыв полиэтиленовую крышку банки, приготовилась покормить подругу.

– Я совсем не хочу есть, – с виноватой улыбкой сказала Варвара.

– А и не надо есть. Ты только бульон попей, а мясо и картошку завтра поешь, если захочешь, – ответила Мила.

Чтобы не обидеть подруг, Варвара с усилием сделала несколько глотков, отпив бульон прямо из банки. Потом устало откинулась на подушку и закрыла глаза.

– Ладно, пусть она отдыхает, мы пойдём. Придём завтра. Пошли, Гуля. Георгий, ты идёшь? – спросила Мила.

Варвара тут же открыла глаза.

– Нет, я ещё немного посижу, а вы идите, – ответил Георгий.

– Спасибо вам, девочки. Простите, что так вышло… – сказала Варвара.

– Ну, болезнь не спрашивает, можно ей прийти, или нет. А ты для зимы легко одета, Варенька. Тебе надо бы купить пальто и сапоги, вся зима впереди. А после воспаления, так вообще, так ходить нельзя, – сказала Мила.

Глааа 2

Девушки попрощались и ушли. Георгий сел на стул и подал Варваре бокал, с ещё горячим чаем.

– На вот, попей, пока горячий, – сказал он.

Женщины поели и убрали со стола, потом вышли в коридор.

– Пусть поговорят, не будем им мешать, – сказала одна из них.

– Я тут подумал… в общем, давай поженимся, Варенька. Нам отдельную комнату дадут. В нашем общежитии есть семейные пары, я видел на первом этаже маленьких детей, – сказал Георгий, взяв руку Варвары в свою.

Варвара с недоумением посмотрела на него.

– Как это, поженимся? О чём это ты? А твои родители что скажут? – спросила Варвара, широко раскрыв свои синие глаза.

– А при чём тут мои родители? Не они же будут с тобой жить, а я. И потом, я уже взрослый и сам могу решать, что мне делать, – ответил Георгий.

– Но так нельзя, нет, это неправильно, – пытаясь высвободить свою руку из рук Георгия, ответила Варвара.

– Ты что, отказываешься выйти за меня замуж? Не любишь меня, что ли? – спросил Георгий, крепче сжимая руку Варвары.

– Ты знаешь, что люблю, зачем спрашиваешь? Просто нужно, чтобы твои родители согласились, иначе, не будет нам счастья, – ответила Варвара.

– Хорошо, я напишу им о своём решении. Но заявление в ЗАГС мы подадим сразу же, как тебя выпишут из больницы, – твёрдо ответил Георгий.

– Какой же она по сути ещё ребёнок. Правильная и искренняя, – подумал парень.

Варвара промолчала. Девушка никогда не питала иллюзий. Да, она очень любила Георгия и уже много лет, но чтобы выйти за него замуж… о таком она и мечтать не могла. А Георгий смотрел на её усталое лицо и думал, что наверное, без Варвары и жить не сможет, настолько она стала ему дорога. Ему хотелось обнять Варвару и никогда не отпускать от себя. Именно в эту минуту, Георгий твёрдо решил, что Варвара именно та девушка, с которой он прожил бы всю свою жизнь.

Варвара поправлялась медленно, ей три раза в день делали пенициллин, капельницы, давали таблетки. Мила и Гуля принесли ей мёд, сказав, что он очень помогает при простуде. Георгий приходил каждый день, после работы и приносил ей витамины, в основном яблоки и творог. Через две недели, девушку, наконец, выписали и Георгий, приехав за ней, забрал её домой, в общежитие. Ничего ей не говоря, парень купил Варваре тёплый свитер, зимнее пальто, с искусственным меховым воротником и сапожки на меху. Все эти вещи, он и принёс к выписке.

– Что это? Зачем? – с удивлением спросила Варвара.

– Возражения не принимаются, надевай и поехали домой, – ответил Георгий.

– Но я так не могу, пойми. Если бы ты был моим братом или хотя бы… – начала говорить Варвара, но Георгий её перебил.

– Я твой жених, а это почти муж. Прошу тебя, да и твои старые вещи я выбросил, – заявил Георгий.

– Как выбросил? Но это пальто от моей мамы осталось, – чуть не плача, пробормотала Варвара.

– Ну прости, только маму этим не вернуть. А ты после такой тяжёлой болезни. Я не мог поступить иначе, – ответил Георгий.

Варвара в растерянности села на кровать. Георгий стоял и ждал, когда же она, наконец, наденет принесённые им вещи.

– Ну хорошо… хочешь, пусть это будет, как бы в долг. Ты с каждой зарплаты будешь понемногу мне отдавать, договорились? – не зная, что уже и сказать, предложил Георгий.

Варвара подняла голову и посмотрела на него. Потом медленно встала, натянула серый шерстяной свитер, надела сапожки и пальто, встав перед ним.

– Ну? Пошли, что ли? – сказал Георгий, улыбнувшись простодушию Варвары.

В этот вечер парень заявил, что завтра они подают заявление в ЗАГС.

Варвара, которая думала, что этот разговор уже не повторится, побледнела.

– А ты родителям об этом написал? Что они ответили? – робко спросила девушка.

Георгий, конечно же, родителям ничего не писал, решив для себя, что хочет жениться на Варваре, но и говорить неправду, ему не хотелось.

– Послушай, дорогая… ну при чём тут мои родители? Это моё решение и оно окончательное, – ответил Георгий.

– Я правда тебя не понимаю… ты такой красивый, прямо на актёра похож, а я… страшилка из журнала "Крокодил", ни ростом, ни лицом… Ты всё же ещё раз хорошенько подумай, – не поднимая от стыда головы, сказала Варвара.

Георгий присел к ней на кровать и обнял за плечи.

– Варенька, да ты для меня самая красивая, ты моя Дюймовочка, Золушка, если хочешь. И я люблю только тебя, поняла? – приподнимая ей подбородок и заглядывая в её глубокие, синие глаза, ласково произнёс Георгий.

– Правда? – тихо спросила Варвара и на её глаза навернулись слёзы.

Она не понимала, как такой красавец, выше её настолько, что когда они целовались, ей приходилось подниматься на цыпочки, а ему нагибаться, мог полюбить её, её… деревенскую девушку, совсем не похожую на тех его девушек, которым он столько раз разбивал сердца. Это и правда, было похоже на сказку.

– Правда, – ответил Георгий, целуя её в губы.

Варвара, закрыв глаза, наслаждалась долгим и нежным поцелуем. Её до этого никогда никто не целовал, она была на вершине блаженства, не зная, что блаженство ещё впереди.

Утром, отпросившись с работы, они с паспортами поехали в ЗАГС и подали заявление, а через месяц, прямо под Новый год, молодые люди расписались, решив отпраздновать свадьбу именно в Новый год.

– Ну ты, Варвара, даёшь! Такого парня отхватила! И чем интересно ты его взяла? Красавец, сложён, как Аполлон, прямо-таки Ален Делон, – спросила Мила, когда девушки втроём сидели за столом и ужинали.

– Он любит меня, а я его, так просто обожаю, – простодушно ответила Варвара.

– Любит? Ну да, конечно. Иначе, наверное, не женился бы. А может это… было что между вами, а? И он, как истинный джентльмен, просто обязан на тебе жениться? -не унималась Мила, который Георгий явно очень нравился.

– Да ты что? Не было ничего! Как же до свадьбы-то? Нет, никогда, – взволнованно ответила Варвара.

– Мила, перестань! Ты чего это вдруг? Любят они друг друг и пусть будут счастливы. Не обращай на неё внимания, – сказала Гуля, понимая, что Мила просто завидует и злится, почему Георгий выбрал не её, ведь Мила ей говорила об этом, сказав, что она красивее и выше Вари.

– Не понимаю, что такого он в ней нашёл, чего нет у меня. Такой красавец. А она? Ни роста, ни лица, – говорила Мила Гуле.

– Да разве любовь выбирает красоту и рост? Значит Георгий увидел в ней что-то, чего не увидели другие. Да и Варвара очень хорошая девушка. Искренняя, скромная и добрая. Почему бы такую не полюбить? – ответила тогда Гуля подруге.

– Ну да, деревенская простушка. Впрочем, такие и бывают хорошими жёнами, преданными, верными и не дотошными. С такими можно спокойно гулять на стороне, – сказала Мила.

– Не говори ерунды, Мила. Ты видела, как он на неё смотрит? Так смотрят только на любимых. Лучше пожелай им счастья, – ответила Гуля.

– Ну да, смотрит, как на игрушку. Да ладно, чего уж теперь? Пусть женятся, просто парня жаль. Они вместе совсем не смотрятся. Не пара они, – тяжело вздохнув, ответила Мила.

Георгий видел, что Мила строит ему глазки, пытаясь соблазнить, но сделал вид, что не заметил. Такое, парни замечают сразу. А однажды, когда Варвара лежала ещё в больнице, Георгий зашёл в комнату девушек, может хотел вместе с ними пойти в больницу, но в комнате была только Мила, Гуля в это время вышла. Вот тогда Мила и хотела подбить клинья к Георгию, обняв его, она так и сказала, что он ей очень нравится. Но Георгий схватил её руки и сильно сжал.

– Кажется, Варвара твоя подруга? Запомни! Я очень её люблю. Настолько, что никогда не посмею обидеть или расстроить её. Поняла, девочка? – строго спросил Георгий.

Не дождавшись ответа девушки, Георгий быстро вышел из комнаты и сам поехал в больницу.

В общем, в фойе общежития поставили столы и стулья, накрыли их скатертями, позаимствовав их в столовой, там же взяв и посуду, общими усилиями накрыли столы и сыграли свадьбу. А перед этим, Георгий купил для Варвары белый кримпленовый костюм, с выбитым на материале узором и фату. В ювелирном, он подобрал для неё и для себя обручальные кольца.

Варвара была счастлива. Пришли сослуживцы и коллеги из института, вместе с Нестором Петровичем, собрались почти все, кто жил в общежитии, за исключением тех, кто на праздники уехал домой. Нашёлся парень с баяном, хорошо игравший на инструменте, под баян и танцевали. Так прошёл Новый год и свадьба молодых людей.

В общежитии, на первом этаже, Георгию и Варваре дали комнату, с широкой никелированной кроватью, со шкафом для вещей, там же стояли стол, три стула и даже трюмо. Варвара сама купила занавески, сняв старые и новую скатерть на стол.

Мила улыбалась, но улыбка была, словно дежурная, а Варвара была счастлива, хотя всё время думала о родителях Георгия. Но до возвращения в Москву, было ещё полтора года и девушка понемногу успокоилась, подумав, что волноваться будет в Москве, перед встречей со свекровью и свёкром. А когда молодые люди ушли в свою комнату, оставшиеся ребята убрали со столов, сложили столы и стулья и разошлись по своим комнатам, иные ушли домой. Это было далеко заполночь.

Варвара очень волновалась, она стояла посередине комнаты, вся дрожа, не смея поднять голову. Георгий сам, медленно раздевал её, целуя лицо, руки и плечи девушки. Парень был очень нежным и ласковым, поэтому, в его объятиях, Варвара понемногу успокоилась и расслабилась, неумело отвечая на ласки Георгия.

В начале июня, Мила и Гуля, взяв рекомендации из института и собрав вещи, попрощавшись, уехали. Мила простилась с Варварой довольно холодно, а Варвара искренне обняла её и даже просила приехать к ним в гости, в Москву.

– Правда, Мила, приезжайте с Гулей, мы с Георгием будем очень рады, – говорила Варвара.

– Если придётся, ну… если получится, обязательно приедем, правда, Мила? – ответила за подругу Гуля.

Мила лишь молча пожала плечами, может и правда, девушка просто любила Георгия, а ведь любовь, по сути, эгоистична. Но она понимала, он женат и ждать его и надеяться на что-то, бесполезно. И девушки уехали, Варвара, провожая их на станции, долго махала им рукой. А Георгий, обняв её за плечи, просто отвернулся, парень был неплохим знатоком девушек, потому что их у него было много. Он очень хорошо понимал и чувства Милы, и свою привязанность к Варваре. А молодые люди просто жили, любили друг друга, работали и очень любили свою работу, кропотливо проводя опыты, считая, пересчитывая, записывая результаты.

Ещё год работы остался позади и Георгий с Варварой собрались возвращаться в Москву, отработав два года в Новосибирске. Им дали хорошие характеристики, отзывы о проделанной работе и собрав чемоданы, они поехали на вокзал. На дорогу, Варвара предложила купить в столовой котлеты с макаронами, там же купили пирожки, булку хлеба, немного яблок и всё сложив в отдельную сумку, они, наконец, сели в поезд. С этой минуты, Варварой овладело волнение. Она мысленно представляла себе, как встретится с родителями Георгия, что она им скажет, что ответят они… ей стало страшно.

– Что с тобой, Варенька? Ты что, плохо себя чувствуешь? Бледная какая-то и грустная, – спросил Георгий.

А у Варвары от волнения даже руки похолодели и губы свело, чуть не плача, она посмотрела мужа.

– Я боюсь, – хриплым от сухости в горле голосом, прошептала Варвара.

– В смысле, боишься? Чего? – не понял Георгий.

– Маму и папу… – заплакав, ответила Варвара.

– Ничего не понимаю. У тебя же нет ни папы, ни мамы, как ты можешь их бояться? – обняв жену и прижимая её к себе, спросил Георгий.

– У тебя же есть, – разозлившись, что Георгий такой непонятливый, воскликнула Варвара.

Георгий весело рассмеялся.

– Глупенькая! Нам ещё несколько дней ехать, а ты уже сейчас расстраиваешься. Неужели ты думаешь, что я дам тебя в обиду? Я же рядом с тобой, дорогая. Всё будет хорошо, просто верь мне. Родители увидят тебя и полюбят так же, как люблю тебя я. Хотя нет, я люблю тебя сильнее, – говорил Георгий, целуя Варвару в губы, чтобы она, наконец, успокоилась.

Сам парень совсем не думал о том, как отнесутся родители к его женитьбе, главное, он был счастлив. Кажется, Варвара немного успокоилась, но это было только с виду. В душе, Варвара так и не смогла успокоиться. А когда поезд прибыл в Москву, Георгий, взяв её за руку, обеспокоенно посмотрел на неё.

– Лето, а у тебя руки ледяные. Варенька, посмотри на меня, милая. Я тебя очень люблю, понимаешь? Очень! И всё у нас с тобой будет хорошо. Вот скоро у нас родятся дети, тогда счастливее меня никого на всём свете не будет. Ты мне веришь? Пошли на стоянку такси, доедем до моего дома, – успокаивающе говорил Георгий.

В горле у Варвары от волнения пересохло, она и ответить ему не могла, лишь кивнула головой. Доехав до дома, они поднялись на третий этаж и Георгий позвонил в дверь. Варвара готова была потерять сознание, она лишь держала под руку мужа и внутри у неё всё дрожало. Дверь открыла Вера Ильинична и увидев сына, даже не обратила внимания на Варвару.

– Жора! Сынок! Приехал, наконец. Как же я по тебе соскучилась. Костя, наш сын вернулся! – радостно закричала женщина, потянув сына за руку в квартиру.

– Мамочка! Здравствуй, родная. Как вы? Я тоже очень соскучился и по тебе, и по папе. Как хорошо, что он дома, – крепко обнимая мать, отвечал Георгий.

– Так ведь воскресенье сегодня, где же ему быть, – ответила Вера Ильинична, не выпуская руку сына.

Варвара, чтобы не упасть, прислонилась к стене и стояла бледная, с дрожащими губами, казалось, она ничего и не видела, лишь прошептав, поздоровалась со свекровью.

– Мамочка, познакомься, это Варвара… моя жена, – улыбаясь, сказал Георгий.

– Здравствуйте… мамочка… – пробормотала Варвара, пытаясь улыбнуться.

Тут в коридоре появился высокий, статный, красивый мужчина, отец Георгия. Не замечая Варвару и растерянное состояние жены, он крепко обнял сына.

Глава 3

Варвара, увидев Константина Алексеевича, машинально спряталась за дверью. А Вера Ильинична никак не могла понять, что сказал ей сын, но решила подождать, когда отец и сын, наконец, отпустят друг друга из объятий.

– Наконец-то ты вернулся, сын. Заходи скорее, небось, с дороги голодный. – похлопывая Георгия по плечу, сказал Константин Алексеевич.

– Папа… мама… Познакомьтесь, это Варвара, моя жена, – потянув Варвару из-за двери за руку, громко сказал Георгий.

Варвара вышла и встала перед родителями Георгия. Открыв свои синие глаза, она смотрела на них, готовая заплакать. Наступило долгое молчание.

– В смысле, жена? Как жена? Когда же ты успел жениться, да ещё и нам ничего не написав? Варвара, значит? Вот эта маленькая девочка, твоя жена? Георгий! Ты сам-то себя слышишь? – грозно спросил Константин Алексеевич.

– В том самом смысле, папа, я очень её люблю. Прошу вас принять её в нашу семью и любить, как люблю её я, – твёрдо заявил Георгий.

– Костя, не нервничай так. Ну что же теперь поделать, если уже они поженились? Тебе нельзя волноваться. И девочку так напугал, – успокаивала мужа Вера Ильинична.

– А ты вообще помолчи! Это ты его так воспитала, что он даже родителей своих не уважил, в столь серьёзном деле, – проходя в комнату, кричал Константин Алексеевич.

– Папа! Ну прости, да… я виноват, что не написал вам. Просто подумал, что вы приедете ко мне в Новосибирск и можете помешать. Но это моя жизнь, понимаешь? Моя! Я люблю её, она любит меня. Чего ещё-то? – громко отвечал Георгий, следуя за отцом.

Варвара стояла за порогом квартиры, не смея войти. Потом вдруг заплакала и повернувшись, быстро побежала вниз. Вера Ильинична, не зная, что делать, пошла звать сына.

– Жорочка, а она ушла, – растерянно пробормотала женщина, глядя то на мужа, то на сына.

– Как ушла? Куда? – опешил Георгий.

– А я знаю? Заплакала и побежала вниз по лестнице, – ответила Вера Ильинична.

Георгий ринулся из квартиры и побежал следом за Варварой.

– Костя, ну что ты наделал? Девочка испугалась твоего крика, ей и так нелегко, с чувством вины перед нами. Сын поставил нас перед фактом, он женат и с этим ничего не поделать. Прошу тебя, успокойся и давай поговорим спокойно, – присев на диван рядом с мужем, говорила Вера Ильинична.

– Спокойно? Может скажешь, как? Я обещал своему заму, что как только Георгий приедет, он женится на его дочери. Красавица, умница… а эта? Метр с кепкой, пигалица. На матрёшку похожа. И что Георгий в ней нашёл, не понимаю… Ну что я теперь скажу Сергею Николаевичу? А Ларисе, его дочери? Девочка так ждала Георгия, сказала, что он давно ей нравится. И вот тебе, приехали, – негодовал Константин Алексеевич.

– Да разве в любви есть резон? Я тоже маленького роста и не красавица, однако же ты женился на мне, а не на Любе, которая была и выше, и красивее меня. Слава Богу, живём уже четверть века, – убедительно говорила Вера Ильинична.

– Сравнила тоже. Где ты и где этот недоразвитый ребёнок. Да ей больше пятнадцати и не дашь. Нет, я не смогу с этим смириться, пусть разводится, – ответил Константин Алексеевич.

Весь разговор родителей, слышали Георгий и Варвара, которые только что вошли в квартиру.

– Этого никогда не будет, папа и тебе придётся смириться с моим выбором и решением. А Лариса мне никогда не нравилась и ты это знаешь, – более спокойно, сказал Георгий.

Варвара вырывала руку, которую крепко держал Георгий.

– Отпусти, я лучше пойду, – тихо попросила она.

– Если ты уйдёшь, уйду и я. Мне без тебя не жить, Варенька, – так же тихо, ответил ей Георгий.

– Ты сам не понимаешь, что творишь, сын! Я обещал Сергею Николаевичу, что я теперь ему скажу? – поднимаясь с дивана, спросил Константин Алексеевич.

– А меня ты спросил, хочу ли я жениться на Ларисе? Всё! Если вы принимаете мою жену – мы остаёмся, если нет… мы сейчас же уходим, – сказал Георгий.

– Костя? Прошу тебя… он наш единственный сын, – говорила Вера Ильинична, встав рядом с мужем.

Вдруг мужчина схватился за сердце и покачнулся.

– Папа! – вскрикнул Георгий.

– Костя? Что с тобой? Аптечку неси, Жора! – крикнула следом Вера Ильинична.

Георгий побежал на кухню, Варвара бросилась за ним. Он схватил в шкафчике коробку с лекарствами, Варвара набрала в бокал воды и они оба зашли в зал, где сидели Константин Алексеевич, всё ещё держась рукой за сердце и Вера Ильинична. Мужчина, облокотившись о спинку дивана, закрыл глаза.

– Выпей валокордин, – попросила Вера Ильинична, накапав в пустой стакан капли и налив немного воды.

Константин Алексеевич открыл глаза, строгим взглядом посмотрел на Варвару, на что она, смутившись, улыбнулась и выпил лекарство, запив его водой, которую она ему протянула.

– Может скорую надо вызвать? С сердцем шутить нельзя, – робко предложила Варвара.

– Ну да, сами довели, теперь скорую вызывай. Не нужно ничего, оставьте меня одного, – пробормотал Константин Алексеевич, демонстративно ложась на диван.

– Ладно, дети, занесите свои вещи в комнату, есть будем. Жора, бери чемоданы и покажи Варе свою комнату… то есть, вашу, – ласково сказала Вера Ильинична.

– Пошли, дорогая, всё образуется, папа отходчивый, – сказал Георгий, обнимая жену за плечи.

Варвара молча пошла за ним.

– А ты полежи, я на стол соберу, – сказала мужу Вера Ильинична.

Константин Алексеевич отвернулся и закрыл глаза.

– Я есть не буду, сами ешьте, – буркнул он себе под нос.

Улыбнувшись, Вера Ильинична вышла на кухню, оставив мужа лежать на диване.

– Ну вот и приехали… не понравилась я твоим родителям, Георгий, я же тебе говорила, – тихо произнесла Варвара, садясь на широкую кровать, заправленную плотным покрывалом.

– Ты мне нравишься, Варенька, не переживай, всё будет хорошо. Давай, раздевайся, а то сидишь в пальто. Хорошо, хоть сапоги в прихожей сняла, – широко улыбаясь, показывая ряд красивых, белоснежные зубов, сказал Георгий.

– Как бы я в сапогах в комнату зашла? – удивилась Варвара.

Георгий помог ей снять пальто и повесил его в шкаф, свою куртку он успел снять и повесить на вешалку ещё в прихожей.

– Ладно, я очень голоден, да и ты тоже. Пошли на кухню, вкусно пахнет. Наверное, мама борщ сварила, – сказал Георгий.

– Может быть я тут посижу, а ты иди, поешь, – сказала Варвара.

– И долго ты намерена тут сидеть? Варенька, это наш дом и мы теперь вместе будем здесь жить. Папа успокоится, вот увидишь. А если ты будешь прятаться, это будет его ещё больше раздражать. Вставай, пошли, дорогая, – сказал Георгий и потянул девушку за руку.

Варвара нехотя встала и пошла за ним.

– Садитесь, я вам борща налью. И котлеты ещё горячие, вот, будто чувствовала, что ты… что вы сегодня приедете, – сказала Вера Ильинична, ставя на стол сметану.

– Я помогу Вам, – подходя к плите, сказала Варвара.

– Что ж, помоги, дочка. На вот, ставь тарелку перед мужем,– ответила женщина, подавая ей борщ в глубокой тарелке.

Поев, Варвара быстро встала и собрала пустую посуду, чтобы вымыть. Вера Ильинична посматривала на неё и довольно улыбалась. Кажется, женщине девушка понравилась. Да и чувства её и ей были знакомы. Ведь много лет назад, родители Константина Алексеевича примерно так же приняли её в семью, когда она впервые переступила порог этой квартиры. Теперь же, свекровь со свёкром жили отдельно, на даче, в семи километрах от Москвы. Вера Ильинична часто ездила к ним, возила продукты и делала она это чаще, чем их сын, Константин Алексеевич. Алексей Дмитриевич и Мария Владимировна души в ней не чаяли. А Георгия, они просто обожали.

Варвара убрала со стола и вымыла посуду. Вера Ильинична прошла к мужу, чтобы узнать, как он. Мужчина лежал в том же положении, обиженный на всех. А Варвара зашла в ванную, в оцинкованном корытце лежало бельё, недолго думая, девушка принялась за стирку. В углу стояла стиральная машина "Киргизия", но Варвара ловко выстирала всё на руках. Вера Ильинична тихонько заглянула в ванную и улыбнувшись, ушла.

– Сынок, не спишь? К тебе можно? – открыв дверь в комнату Георгия, спросила Вера Ильинична.

– Заходи, мамочка. Я не сплю, вещи в шкаф складываю. Как папа? Успокоился немного? – спросил Георгий, повернувшись к матери.

– Да куда он денется? Успокоится понемногу, дай время. Правда… тебе всё же надо было нам написать о своей женитьбе. Вот он и злится, – мягко говорила женщина.

– Сначала я и хотел так сделать, мамочка. Но тогда я не женился бы на Вареньке. А она такая хорошая, добрая, искренняя и мы любим друг друга. Вот из-за папы я и не стал писать вам, – сказал Георгий, сев на кровать рядом с матерью.

– И мне она нравится. Работящая, видать, добрая девушка. Дай-то Бог вам счастья, – ответила Вера Ильинична.

– Она же деревенская, вот и работящая, простая девушка. Ну на что мне Лариса, сама подумай. Надменная, избалованная, красивая кукла. Она и к вам не проявляла бы никакого уважения. Я её за месяц, что с ней встречался, очень хорошо изучил, – ответил Георгий.

– Вот ведь судьба. Может оно и к лучшему и папа, наконец, примет и полюбит Варвару, – поднимаясь с кровати, ответила Вера Ильинична.

Варвара успела быстро всё постирать, прополоскать и повесить бельё на балкон, протянув сложенные верёвки к крюку в стене.

– Отдохнула бы сегодня с дороги, дочка, только приехала и за стирку принялась, – ласково сказала Вера Ильинична, остановив Варвару возле ванной комнаты, где она собиралась убраться и вытереть пол после стирки.

– Я закончила, мамочка. Если есть ещё, что сделать, Вы только скажите, я сделаю. Вот Вам отдыхать надо, теперь я Вам ничего не дам делать, – ответила Варвара.

– Ну уж нет! Что же ты меня списываешь, что ли? Я ещё не так стара, чтобы отлёживаться, – полушутя ответила Вера Ильинична.

– Ой, простите… я не то хотела сказать, мамочка. Просто… – смущаясь своей недалёкости, растерянно произнесла Варвара.

– Ничего, дочка, понимаю, что ты из уважения. Вместе будем делать домашние дела, так ведь веселее, верно? Да и работать, наверное, будешь, уставать после работы. А я привыкшая. Всё, иди к мужу, он там вроде вещи разбирает, ему помоги, – сказала Вера Ильинична, ласково посмотрев на Варвару.

Кивнув головой, Варвара прошла в комнату, где оставив дела, на кровати лежал Георгий, подложив под голову руки.

– И о чём это вы там болтали? – сев на диване, спросил Константин Алексеевич.

– Не болтали, а разговаривали. Кстати, очень хорошая девушка и думаю, наш сын сделал правильный выбор. Лариса ему совсем не по нраву, говорит, избалованная она и надменная. А Варенька простая, искренняя и работящая девушка, – сказала Вера Ильинична, стоя перед мужем.

– Я обещал Сергею Николаевичу, что наши дети поженятся, вот что я теперь ему скажу? Да и Георгий нравится Ларисе, – ответил Константин Алексеевич.

– Неужели для тебя это главнее, чем счастье сына? Так и скажешь, что наш сын женился, полюбил хорошую девушку и женился. Подумаешь, Ларисе он нравится, а она вот ему совсем не нравится, нисколько. И мне Варенька очень понравилась, – сказала Вера Ильинична.

– Ааа… уже Варенька, значит… ну что ж, меньшинство подчиняется большинству. Поживём увидим, что она из себя представляет. А когда ты мои вещи постирать успела? – посмотрев через окно на балкон, спросил Константин Алексеевич.

– А это не я постирала, это Варя постирала и смотри, как чисто, – ответила Вера Ильинична.

– А на машинке все чисто стирают, – буркнул Константин Алексеевич, недовольный тем, что Вера Ильинична постоянно хвалит невестку.

– А ты что, слышал, как машинка работала? Варенька всё постирала вручную. Ладно, есть иди, деспот, – любя, произнесла Вера Ильинична, ласково посмотрев на мужа.

Уж она то знала, что он только с виду такой грозный и упрямый, а в душе добрый и отходчивый. Мужчина медленно поднялся и пошёл за женой на кухню.

Утром, встав пораньше, Варвара приготовила завтрак для всей семьи, пожарив оладушки и заварив чай. На кухню следом за ней зашла Вера Ильинична. – Ммм… оладушки. А пышные какие. Только папа кофе по утрам пьёт. Ничего, я сама заварю. Жора встал уже? – спросила она, подходя к плите.

– Доброе, утро мамочка. Теперь буду знать. Георгий в ванной, умывается. Мы с ним хотели в НИИ сходить, надо на работу устраиваться, – сказала Варвара.

– Конечно идите. Обед я сама приготовлю, – ответила Вера Ильинична.

– Всем доброе утро! Мамочка, мы с Варей уходим, хотели в НИИ сходить… – сказал Георгий.

– Знаю, Жора, Варенька мне сказала. Садитесь за стол, позавтракайте и идите, – ответила Вера Ильинична.

Вошёл Константин Алексеевич, Варвара тут же поднялась из-за стола и сжалась от напряжения. Мужчина чувствовал её страх перед ним, но ничего не мог с собой поделать и ещё злился и на сына, и на неё.

– Доброе утро, папочка. Ваш кофе и оладушки горячие, – пролепетала Варвара.

Георгий и Вера Ильинична смотрели, что же будет дальше. Но Константин Алексеевич молча сел за стол, даже не ответив на приветствие невестки.

– Мог бы девочке хотя бы на приветствие ответить. Ну и характер у тебя, – проворчала Вера Ильинична.

– Пап, ну хватит уже злиться. Теперь мы одна семья и должны жить в мире, – сказал Георгий, с аппетитом поедая оладушки.

– Всё! Чего раскудахтались? Ладно, на работу опаздываю, – отпивая кофе, угрюмо сказал Константин Алексеевич и резко встал из-за стола.

– Да поешь ты, как человек, куда спешишь? Ты же директор, а начальству позволительно задерживаться, – недовольно сказала Вера Ильинична.

– Много ты знаешь. Приду поздно, к ужину не ждите, – ответил Константин Алексеевич и поставив бокал на стол, да так, что немного разлил кофе на скатерть, вышел из кухни.

– Ну вот, теперь пятно не отстирается, – произнесла Вера Ильинична, провожая взглядом мужа.

Женщина знала, что муж часто приходил поздно и знала, где он проводит вечера, а часто даже и ночи. Она знала, что у него есть женщина на стороне, только ничем не выдавала ни свою ревность, ни обиду, ни горечь. И когда он не приходил ночами, она до поздней ночи тихо плакала в подушку. Ей, наверное, было достаточно, что он обеспечивал семью, ни в чём не отказывая жене и сыну, иногда даже ночами проявляя нежность по отношению к жене. Тогда Вера Ильинична была счастлива, она очень любила своего мужа, никогда не перечила ему и не расстраивала. А его всё устраивало, как бы сейчас сказали, эта двойная жизнь.

Наверное, Константин Алексеевич мог бы разойтись и уйти, а идти ему было куда, но его и правда устраивала такая жизнь. Добрая и непривередливая жена, никогда не ворчит, со всем соглашается, в доме чисто и всегда горячий ужин на столе. Да и сына он очень любил, хотя никогда этого не показывал. А может просто привык так жить, кто знает…

Георгий же и представить себе не мог, что отец изменяет его матери. Такой доброй и простодушной женщине, невозможно изменять. Он верил отцу, когда тот говорил, что задерживается на работе. А Константин Алексеевич относился к этому совершенно спокойно, как к само собой разумеющемуся.

Позавтракав, Варвара и Георгий, тепло одевшись, вышли из дома. С дипломом и рекомендациями с места работы, где они добросовестно отработали два года, их приняли на работу в НИИ. Они написали заявление и сдали трудовые книжки. Им сказали, что утром они могут приступить к работе в лаборатории. Параллельно, Георгий решил начать писать диссертацию. Довольные, они вернулись домой.

Вера Ильинична хлопотала на кухне, хотя точно знала, этой ночью её Костя не придёт. Она настолько хорошо его изучила, что знала заранее почти каждый его шаг. Она стояла за плитой, помешивая жаркое и тихо плакала, когда услышала звук открываемой двери. Женщина быстро вытерла глаза, она никогда никому не показывала своих слёз, всегда стараясь улыбаться, находя для каждого доброе слово.

– Мамочка! Мы пришли, – крикнул Георгий из прихожей.

– Всё! Нас приняли в НИИ и дали одну из лучших лабораторий. С этой работой, я могу работать и над диссертацией, – сказал Георгий, войдя на кухню и целуя мать в щёчку.

– Как же я рада за вас, детки. Я вот тут подумала… может правильно будет свадьбу вам справить? Ведь друзья отца должны знать, что его сын женился. У меня только одна подруга, так что дело не во мне. Да и твои однокурсники пусть придут. Они же и однокурсники Вари, верно? – спросила Вера Ильинична.

– Не думаю, что это хорошая идея, мамочка. Свадьбу мы отыграли в Новосибирске, этого хватит, – ответил Георгий, откусывая огурец, лежавший в тарелке на столе.

– Руки сначала вымой, – ласково хлопнув сына по руке, сказала Вера Ильинична.

Переодевшись, к ним зашла Варвара.

– Может Вам помочь? Что сделать, мамочка? – засучив рукава кофты, спросила девушка.

– Вон, нарежь для салата огурцы, помидоры и зелень, зелёный лук добавь. Посоли и заправь салатным маслом. Скоро обедать будем. Отец, наверное, сегодня не придёт, – сказала Вера Ильинична.

– Как не придёт? А почему? Может быть из-за нас? – спросил Георгий.

– Нет, родной, вы тут ни при чём. Сказал, что у него важное дело, – опустив голову, ответила Вера Ильинична.

– Дело? Ночью? Хм… интересно, какое может быть дело ночью? – пробормотал Георгий.

– Ты руки вымыл? Переодевайся и садись за стол. Обедать будем, – сказала Вера Ильинична, намеренно меняя тему разговора.

– Уже иду, – опять поцеловав мать в щёчку, ответил Георгий.

В эту ночь, Константин Алексеевич не пришёл, Вера Ильинична тихо плакала в подушку. Ведь ей не было ещё и пятидесяти лет. Он пришёл вечером следующего дня, в хорошем настроении, с бутылкой дорогого вина и подарком для жены.

– Я принёс тебе твои любимые духи, Верочка, "Красная Москва", а то я видел, в твоём флаконе их почти не осталось, – сказал Константин Алексеевич.

– Спасибо, дорогой, ты такой внимательный, – ответила Вера Ильинична, взяв из рук мужа духи.

Шли дни, месяцы, пришла весна, хотя на улице ещё было довольно прохладно. Варвара старалась всячески угодить свёкру, стирала и гладила его рубашки, которые он менял ежедневно, заваривала по утрам кофе, называя его папочкой, что раздражало его ещё больше.

А однажды, в воскресный день, Константин Алексеевич пригласил в гости своего зама, Сергея Николаевича с дочерью Ларисой. С утра, он попросил жену приготовить утку с яблоками в духовке, купил две бутылки дорогого вина и фрукты.

– Зря ты это делаешь, Костя. Твой сын счастлив с Варей, зачем им мешать? И Варенька очень хорошая девушка и я полюбила её, как дочь, которой у меня никогда не было, – стараясь уговорить мужа, говорила Вера Ильинична.

– Вот именно, не было. И что в этом плохого, если к нам придёт мой зам со своей дочерью? Не вижу в этом ничего страшного. Всё, я их уже пригласил и хватит уже. Просто сделай, как я сказал, – сказал Константин Алексеевич.

И вечером пришли Сергей Николаевич со своей дочерью Ларисой. Мужчина лет пятидесяти, выглядевший моложаво, одет был в дорогой костюм и белоснежную рубашку, при галстуке. Густые с проседью волосы, хорошо уложены, было видно, что он ухаживал за своей внешностью. Лариса очень походила на отца, большие серые глаза, светлые, длинные волосы, уложенные локонами по плечам, яркий макияж, ухоженные руки с маникюром ярко красного цвета. Она и правда была очень красива.

Девушка бесцеремонно подошла к Георгию и обняв его за шею, прильнула к его щеке ярко накрашенными пухлыми губами, оставив на ней след от помады. Вера Ильинична явно волновалась, боясь, что это причиняет Варваре боль, по себе зная, что значит, когда любимый мужчина с другой. Но Варвара отнеслась к этому спокойно, хотя Георгий и сам смутился.

– Ну что тут стоять? Проходите в комнату, пожалуйста, – запросто сказала Варвара, вытирая щёку мужа маленькой салфеточкой, которую от волнения теребила в руках.

Сергей Николаевич и Константин Алексеевич пожали друг другу руки, вместе прошли в зал и сели за стол. Вера Ильинична прошла на кухню.

– Жора, дорогой, как ты? А это, значит, твоя жена? – спросила Лариса, хмыкнув и посмотрев на Варвару.

Девушка была высокомерна, зная себе цену, она положила свои красивые руки на плечо Георгия.

– Моя любимая жена, Варвара, – ответил Георгий, отходя от Ларисы и обнимая свою жену за плечи.

– А я ждала тебя, думала, ты женишься на мне. Даже отказала Валере и Грише, а они так просили меня выйти за них замуж, – промяукала Лариса.

– Замуж, за обоих? Лариса, думаю, ты ещё не готова выходить замуж. Да и не создана ты для роли жены. Ты и любить-то не умеешь, – съязвил Георгий, хмыкнув ей в тон.

– Зря ты так, я очень тебя любила и люблю до сих пор и ты это знаешь, – делая вид, что обиделась, надув капризно губки, ответила Лариса.

– Вот и я очень люблю свою Вареньку, – целуя жену в висок, ответил Георгий.

Варвара простодушно улыбалась.

– Ну что за деревенское имя, Варвара? Фууу… – сказала Лариса, сделав брезгливое лицо.

Варвара весело рассмеялась.

– Вы правы, Варвара – редкое имя и мне оно очень нравится. Но смиритесь, Георгий выбрал меня, а не Вас. Красота быстро увянет, а вот доброта, которой к сожалею в Вас нет, остаётся на всю жизнь. И мне жаль Вас, да, любовь Георгия дорогого стоит и потерять такого парня тяжело, понимаю Вас. Простите, мне надо мамочке помочь, – сказала Варвара, гордо вскинув голову и делая акцент на слове "мамочка".

Ей стало неприятно находиться рядом с Ларисой и она ушла на кухню.

– Один – ноль. Смирись, Лариса, тут ты проиграла. Моей Варваре цены нет. Она Человек с большой буквы, а ты лишь видимость человечка, – засмеявшись, сказал Георгий и пошёл за женой.

Лариса кусала свои губы, сдаваться она не любила, это снижало её самооценку. Девушка хотела было уйти, но передумала и зашла в зал, сделав дежурную улыбку.

– Папочка, налей мне вина, хочу выпить за то, чтобы Георгий и эта деревенская замухрышка разошлись, – сев рядом с отцом, сказала Лариса.

Вера Ильинична занесла на блюде утку с яблоками и поставила на середину стола.

– Садись, Верочка, посиди с нами. А Жора где? Зови и его, – намеренно не называя Варвару, сказал Константин Алексеевич.

– Это твои гости, Костя, так что сидите сами. Будет что нужно, позови, принесу. Я лучше на кухне с моей Варенькой посижу, с ней как-то интереснее. Она у нас чудо, – осмелев, сказала Вера Ильинична.

Константину Алексеевичу стало неловко перед своим замом и его дочерью. Он строго посмотрел на жену, но ничего ей не сказал, хотя его так и подмывало ответить ей. Правда, он был удивлён, ведь Вера Ильинична никогда себе не позволяла так разговаривать с мужем, да ещё при посторонних.

– Ешьте, гости дорогие, – лишь произнёс он, разрезав утку и положив кусочки на тарелки Сергея Николаевича и Ларисы.

– Константин Алексеевич, вижу, твои дети вполне счастливы, может не стоило нам приходить. Лариса настояла, только всё это зря, дочка, – сказал Сергей Николаевич.

Настроение было испорчено, тем более, из кухни раздавались смех и весёлые голоса Варвары и Георгия.

– Ну почему зря? Лариса красавица, лишь от неё зависит, что и как делать, чтобы они разошлись, – ответил Константин Алексеевич.

– Ты сам то в это веришь? Да и зачем им жизнь портить? – спросил Сергей Николаевич.

Лариса уже сама наливала себе вино и пила один бокал за другим. Её мучили зависть и злость.

– Пока эта деревенщина не забеременела, надо сделать так, чтобы она ушла. Я хочу этого так же, как и вы. Сын у меня настырный, но перед обаянием твоей дочери, ни один мужчина не устоит, верно, Лариса? – сказал Константин Алексеевич.

– Я что-нибудь придумаю, не сомневайтесь, – опьянев, ответила Лариса.

– Ты много пьёшь, дочка. И ничего не ешь, это плохо, – сказал Сергей Николаевич.

– Папочка, не нуди. Я уже взрослая и знаю меру, – ответила Лариса.

– Знаю, поэтому и говорю, – хмуро ответил Сергей Николаевич.

А на кухне, с аппетитом ужиная, сидели Георгий, Вера Ильинична и Варвара, весело разговаривая, будто в доме и гостей-то не было.

– Варенька, вам надо бы ребёночка родить. Тогда всё встанет на свои места. Да и внука очень хочется. А работа ваша никогда не кончится, – сказала Вера Ильинична.

Варвара, погрустнев, опустила голову.

– Мы и сами этого очень хотим, мамочка. Не получается, почему-то… – ответила Варвара, готовая заплакать.

– Значит вам обоим надо обследоваться. Молодые, здоровые, почему не получается? – удивилась Вера Ильинична.

– Мамочка… не сейчас, пожалуйста. Стыдно-то как… – закрыв лицо руками, тихо произнесла Варвара.

– Варенька, прости, родная, не хотела тебя расстраивать. Хорошо, поговорим об этом позже, – виновато улыбнувшись и обняв Варвару за плечи, сказала Вера Ильинична.

– Ну что Вы, мамочка! Это Вы меня простите. Мы сходим с Георгием к врачу, обещаем. Правда, Георгий? – спросила Варвара, посмотрев на мужа.

– Конечно, милая, вот прямо завтра и сходим, – ответил Георгий.

Вдруг на кухню, покачиваясь, зашла Лариса и нарочито делая вид, что падает, села на колени Георгию. Наступила гнетущая тишина.

– И зачем этой клуше понадобилось идти к врачу, а? Она ещё и больная? Ну и жену ты себе выбрал, Гоша. Ты хоть глаза пошире раскрой, она же на Кикимору похожа, – пьяным голосом сказала Лариса, крепко обняв Георгия за шею.

Георгий резко встал, да так, что Лариса упала на пол.

– Ты сейчас лучше уйди, иначе, я за себя не отвечаю, – громко сказал он, не помогая Ларисе встать.

Девушка с трудом поднялась, Варвара сидела за столом с каменным лицом, опустив голову. Вера Ильинична поднялась из-за стола, пытаясь успокоить сына.

– Жора, прошу тебя, ты же видишь, она просто пьяна, – удерживая Георгия за руку, взволнованно говорила женщина.

На шум вышли Константин Алексеевич и Сергей Николаевич.

– Что тут происходит? Ты чего так кричишь? – посмотрев на сына, потом на Ларису, которая с трудом поднималась с пола, спросил Константин Алексеевич.

Сергей Николаевич, нагнувшись, помог дочери встать.

– Простите ради Бога, Вера Ильинична. Мы, пожалуй, пойдём, – взяв дочь под руку, стыдясь выходки своей дочери, сказал мужчина.

– Георгий, извинись перед Ларисой. Ты что, толкнул её? Почему она на полу? – возмущался Константин Алексеевич.

– Вы простите меня, Сергей Николаевич, но Ваша дочь ведёт себя недостойно по отношению к моей жене. Зарубите себе на носу, все! Я люблю Варвару и кроме неё, мне никто не нужен, ясно? Никто! Она для меня самая красивая, самая добрая и лучшая и я намерен прожить с ней всю свою жизнь. А если тебя, папа, это не устраивает, мы с моей любимой женой можем отсюда съехать. Я всё сказал. Пойдём, Варенька, – громко сказал Георгий, взяв жену под руку.

– Пошли отсюда, что же ты меня позоришь перед людьми? – потянув дочь за руку, сказал Сергей Николаевич.

Вера Ильинична села за стол и опустив голову, молчала. Ей было неприятно смотреть ни на Ларису, ни на мужа. Сергей Николаевич с трудом увёл дочь, она ещё долго и шумно говорила пакости, жестикулируя руками, отец пытался её успокоить. Константин Алексеевич, проводив их, вернулся на кухню.

– Что тут произошло, Вера? Жора ударил Ларису? – встав перед женой, спросил Константин Алексеевич.

Глава 4

Вера Ильинична подняла голову и встала.

– Лариса оскорбила Варю, Георгий её не трогал, она пьяна, ты это сам видел и упала она сама. А тебе я хотела сказать… Оставь детей в покое. Я не хочу, чтобы жена моего сына тоже каждый раз плакала, когда её муж развлекается с другой женщиной, не спит ночами, зная, что муж, которому она посвятила свою жизнь, отказавшись от карьеры, от развлечений, просто не любит её, но и уйти не может. Спросишь, почему? Да потому, что ему удобно так жить. В доме чистота, обед готов, рубашки чистые, а жена… да что с ней сделается? Никуда она не денется, любит же, дура, – долго говорила Вера Ильинична, внимательно глядя в удивлённые глаза мужа.

Он никогда не видел её такой, никогда не слышал, чтобы она так долго, с горечью в голосе говорила.

– Да что с вами сегодня? Ты что, белены объелась? Ты что такое говоришь? – тяжело сев на стул, спросил Константин Алексеевич.

– Ничего я не объелась, я всю жизнь терпела твои измены только потому, что люблю тебя, люблю такого, какой ты есть. Но если дети уйдут из этого дома, я уйду вместе с ними. Георгий любит Вареньку и я её люблю. Она, как дочь мне. Я устала и хочу спать. А ты ложись в зале, – твёрдо сказала Вера Ильинична.

Константин Алексеевич сидел, как побитый. Он, конечно, понимал, о чём говорила его жена. Но он настолько привык, что она всегда молчит, всегда приветлива и добра, что просто опешил от слов Веры Ильиничны. Чувствовал ли он свою вину, об этом он пока не думал. Мужчина вдруг осознал, что может потерять и сына, и жену.

– Чёрт… кажется, я переборщил с Ларисой. А ведь она совсем не годится для роли жены для моего сына и тем более, невестки. Она без пяти минут алкоголичка. Жаль… такая красивая и такое. Бедный Сергей, надо посоветовать ему положить дочь в наркологический диспансер, – тихо, сам себе говорил Константин Алексеевич.

Стол так и остался не убранным, Варвара была в расстроенных чувствах и сидя на кровати, плакала. Георгий её успокаивал.

– Не стоит она твоих слёз. Ты же видишь, она была пьяна, это она от зависти и злости. Перестань плакать, я тебя люблю и мне никто кроме тебя не нужен, Варенька, – сев рядом с женой и обняв её за плечи, говорил он.

Варвара положила голову ему на грудь и тихо всхлипывала.

– За что? В чём я виновата? – бормотала девушка.

– Только в том, что я тебя люблю, а не эту неадекватную особу. Всё, успокойся. Они ушли и надеюсь, никогда уже сюда не придут. Я поговорю с отцом. Если он будет упорствовать, мы с тобой уйдём из этого дома, – сказал Георгий, поглаживая Варвару по голове.

– Никуда мы с тобой не уйдём, Георгий. Ты единственный сын у своих родителей, мы не можем их оставить. Ладно папа, думаю, он не очень расстроится, а мама? В чём она виновата? Как я поняла, у отца на стороне кто-то есть, иначе, где можно так часто оставаться на ночь? Бедная мамочка… – посмотрев на мужа, сказала Варвара.

– Ты, конечно, большая умничка у меня, только ты ошибаешься. Нет у отца никого, работа у него такая, иногда остаётся на переучёт на своём складе, – ответил Георгий.

Но в душе он и сам засомневался в том, что это так. Ведь он так верил отцу.

– Ладно, милый, ты ложись, утром на работу идти, а я со стола уберу и посуду помою, – поднимаясь, сказала Варвара, уже пожалев о том, что сказала мужу о его отце.

Уснуть у Георгия никак не получалось, перед глазами стояла Лариса и звучали в ушах её колкие слова. Потом он подумал про отца.

– Неужели у него и правда кто-то есть? Бедная мамочка… ведь она, наверное, тоже знает об этом, если уж Варя догадалась, – думал парень.

Убрав со стола и вымыв посуду, Варвара вернулась в спальню, но проходя мимо спальни родителей, она услышала их голоса. Подслушивать было не в её правилах и она быстро прошла мимо.

– Ты ошибаешься, Верочка, нет у меня никого, – тихо говорил Константин Алексеевич.

– Пусть это будет на твоей совести, Костя, но губить жизнь детей, я тебе не позволю. Хватит, я больше молчать не буду. Хочешь уйти к своей пассии – удерживатьне буду, но сына и невестку в обиду не дам. Ты, кажется, забываешь, что я женщина и заметь, ещё совсем не старая, а прежде всего, я мать, – тихо, но взволнованно, говорила Вера Ильинична.

– Да понял я, понял. Правду сказать, мне и самому Лариса не нравится, а после того, как она сегодня напилась… не знаю, с чего это я вдруг их пригласил… просто сын у нас такой красивый, статный, наверное, я просто хотел видеть рядом с ним такую же красивую жену. Но видимо, не в красоте счастье. Бес попутал, зря я всё это затеял. Думал, Лариса отобьёт у Вари Жору… старый дурень… прости ты меня, Верочка. Вот увидишь, теперь всё изменится, обещаю. Я ведь так люблю тебя и сына и кроме вас, мне никто не нужен, поверь, – с виноватым видом, говорил Константин Алексеевич, тихо присаживаясь рядом с женой, но не смея её обнять.

Вера Ильинична, подняв голову, долго вглядывалась в красивое лицо мужа. Потом сама обняла его голову и прижала к груди.

– Глупый, что же ты делаешь? Ты же можешь всё своими руками разрушить. Если бы я тебя не любила, да разве ж терпела бы столько лет твои измены? Думал, я ничего не знаю? Да мне много лет назад говорили, что ты… да ладно, чего уж теперь… А к Вареньке ты приглядись, у неё такие красивые глаза, прямо небо бездонное. И сама она такая хорошая, вот и тебе столько времени угодить хочет, а ты всё нос воротишь, – снисходительно говорила Вера Ильинична.

Утром, не завтракая, Константин Алексеевич ушёл на работу, ушёл раньше обычного, может не хотел встречаться взглядом с Варварой и сыном, и даже с женой, кто знает.

– Сбежал, кажется, его совесть заела, значит ещё не всё потеряно, – улыбнувшись, произнесла Вера Ильинична, когда за мужем захлопнулась входная дверь.

Варвара уже готовила завтрак и по выражению её лица не было видно, держит она обиду за вчерашнее или нет. Позавтракав, они с Георгием ушли на работу, парень уже начал работу над диссертацией и все его мысли были заняты только этим.

А вечером, когда все собрались за ужином, не было только Константина Алексеевича и Вера Ильинична подумала было, что он и вовсе не придёт, как послышался звук открываемой двери.

– Это папа пришёл, – поднимаясь из-за стола, чтобы встретить свёкра, сказала Варвара.

– Сядь, дочка, не копошись. Пришёл и пришёл. Сам зайдёт, а то мы излишне его разбаловали, – удерживая девушку за руку, ласково сказала Вера Ильинична.

И Константин Алексеевич зашёл сам, хотя обычно его встречали у дверей, брали из его рук портфель, плащ, если это было весной или осенью… в общем, обхаживали. Он вошёл на кухню и протянул свёрток Варваре.

– Это тебе, дочка. Примерь, если не твой размер, я поменяю, – сказал Константин Алексеевич.

Девушка будто онемела. Взяв свёрток из рук свёкра, она посматривала то на свекровь, то на мужа, потом остановила свой взгляд на свёкре.

– Мне? Но… у меня не день рождения и не праздник сегодня… спасибо Вам, конечно, большое, но за что? – растерянно пробормотала Варвара.

– Ну… ни за что, просто так. Новый товар поступил, понравилось мне очень, вот и взял. Да ты разверни, посмотри хотя бы, что там, – улыбнувшись, сказал Константин Алексеевич.

– Давай-давай. Разворачивай. Отец всегда приносит эдакое, – сказал Георгий.

И Варвара, волнуясь, стала разворачивать плотную бумагу.

– Боже! Какая красота! – воскликнула Варвара, развернув нежно-розовое платье из тонкого маркезета, с мелкими синими цветочками, приталенное и книзу расклешённое, на груди собранное в гармошку и розовые туфли-лодочки.

– Иди надень, дочка, а мы посмотрим, как на тебе будет сидеть платье. И туфли надень, – сказала Вера Ильинична.

– Ага, я сейчас. Ой, спасибо, папочка, – радостно воскликнула Варвара и обняв Константина Алексеевича, поцеловала в щёку, чем смутила мужчину.

– Носи на здоровье… дочка, – пробормотал он.

Варвара быстро прошла в свою спальню и минут через семь, вышла в новом платье и туфлях.

– Вот. Прямо будто на меня сшито. И как Вы с размером угадали? Здорово, правда? – с сияющим лицом говорила девушка.

– А у меня глаз немётан, столько лет работаю на базе. Тебе очень идёт, – разглядывая Варвару, сказал Константин Алексеевич.

– Очень красиво, мне нравится, – сказал Георгий.

– А это тебе от меня, – вдруг снимая свои серьги с рубинами и отдавая их Варваре, сказала Вера Ильинична.

– Ой, не надо, мамочка, право… мне неловко. Сами носите, – ответила Варвара, посмотрев на серьги, но не притрагиваясь к ним.

– Бери, дочка, не обижай меня. Они ещё от моей матери остались. Хотела дочери отдать, но Бог не дал нам дочь, а ты и есть моя дочка, Варенька. Носи на здоровье, – сказала Вера Ильинична и сама надела серьги Варваре.

– Ну вот… будто сегодня мой день рождения, столько подарков, – засмеялась Варвара.

– А подарки всегда приятно получать, не только в особые дни, – сказал Георгий, с восхищением посмотрев на жену.

– Спасибо, мамочка, спасибо, папочка… я правда не знаю, за что мне всё это… но так приятно, – прослезившись, сказала Варвара, обняв Веру Ильиничну.

– Может уже ужинать сядем, я вообще-то с работы пришёл, голодный, – сказал Константин Алексеевич, сидя за столом.

Шло время, в семье Устиновых воцарился покой, Константин Алексеевич стал относиться к Варваре теплее, видя, как девушка старается, видя, как сын любит её. Одно лишь огорчало, Варваре никак не удавалось забеременеть. Обследование показало, что и она, и Георгий совершенно здоровы и вполне могут иметь детей. И Варвара, и Георгий не теряли надежду, что однажды у них родится долгожданный ребёнок.

По каким причинам, никто не знал, но Лариса в жизни молодых людей больше не появлялась. Может Константин Алексеевич серьезно поговорил с Сергеем Николаевичем, или что другое, но Ларису они больше не видели. И старались её совсем не вспоминать, будто в их жизни её никогда и не было.

Через два года, Георгий защитил кандидатскую диссертацию и его назначили заведующим лабораторией. Мысль защитить и докторскую, не покидало его и он вечерами засиживался за столом, записывая и изучая нужный материал.

Так прошло ещё четыре года, Варвара никому не говорила, но в душе уже и не надеялась когда-нибудь родить. Но когда девушка отчаялась и даже перестала прислушиваться к своему организму, она вдруг поняла, что беременна.

О том, что забеременела, Варвара никому говорить не стала. А в семье уже смирились с тем, что внука у них не будет. Георгий готовился к защите докторской, много работал и времени у него почти не оставалось, чтобы посидеть с женой и поговорить о личном. Варвара решила пойти в женскую консультацию, чтобы точно узнать, беременна она или может другая патология даёт задержку. Раиса Фёдоровна, с которой часто встречалась Варвара, прислушиваясь к её советам, как можно забеременеть, а то и просто посоветоваться, ждать ли ей ребёнка и будет ли он когда-нибудь у неё, обследовала Варвару, попросив лечь в кресло.

– Ну вот, дорогая… я же говорила тебе, надейся и верь. Поздравляю, ты беременна. Примерно шесть недель. Можешь порадовать своих родных, – сказала врач-акушерка Раиса Фёдоровна, намыливая руки под краном.

– Неужели моя мечта сбылась, Раиса Фёдоровна и я, наконец, стану матерью? Какое счастье! Сегодня же скажу мужу, – одеваясь, радостно сказала Варвара.

– И свекрови тоже. Бедная женщина, так о внуках мечтает, – улыбнувшись, ответила Раиса Фёдоровна.

Немолодая уже женщина, среднего роста, с приятным, добродушным лицом, всегда приветливая и безотказная, кажется, радовалась не меньше Варвары. Оно и верно, ведь столько лет Варвара приходила к ней и вот, наконец, свершилось.

– Спасибо большое, Раиса Фёдоровна, – воскликнула Варвара, в порыве радости обняв женщину.

– Господи, а я то тут при чём? Это заслуга твоего мужа. Так что его благодари. Поздравляю. Значит не зря мы столько лет надеялись и ждали. Вере Ильиничне от меня привет передавай, – сказала Раиса Фёдоровна.

Женщина жила в одном доме с Верой Ильиничной, иногда захаживала к ней в гости на чашечку чая. Они часто встречалась во дворе дома и сев на скамейку, подолгу разговаривали.

У Раисы Фёдоровны несколько лет назад погибла единсвенная дочь, несчастный случай на стройке, где работала Алла. Оступившись, молодая женщина упала с высоты и разбилась. Остался внук, которого Раиса Фёдоровна сама и поднимала. Зять первое время приходил и помогал, но молодой мужчина встретил женщину и уехал с ней в другой город. Хотя Раиса Фёдоровна говорила, что Юра, её зять, очень любил свою жену.

– Но жизнь не стоит на месте, верно? Хорошо, что хоть внука мне оставили. Пусть не помогает ему, но и не забирает его у меня. А Боренька так похож на свою маму. Вот смотрю на него и будто дочь вижу, – всплакнув, говорила Раиса Фёдоровна.

Мужа Раисы Фёдоровны, после смерти дочери парализовало, инсульт уложил его. Но она, всегда такая улыбчивая, никому не показывала, насколько ей тяжело. Только Вера Ильинична и знала, что женщина часто плакала ночами. Вера Ильинична помогала ей продуктами, а то и одеждой, отдавая вещи Георгия для внука Раисы Фёдоровны, говоря, что он вырос из этих вещей.

– А Бореньке в самый раз будет. Он у тебя студент, должен хорошо одеваться, – говорила Вера Ильинична, стараясь не обидеть женщину.

А вещи были добротные, их приносил с базы Константин Алексеевич. И Раиса Фёдоровна брала и благодарили свою подругу.

В этот день, Варвара купила торт "Сказка", лимонад и пришла домой.

– А что у нас за праздник? Торт… лимонад… – спросила Вера Ильинична.

– Большой праздник, мамочка! Вот придёт с работы Георгий, я и скажу. Нет, до вечера не вытерплю. Мамочка… у меня будет ребёнок! Представляете? Столько лет мы с Георгием этого ждали. У вас с папой родится внук или внучка. Здорово, правда? – радостно воскликнула Варвара.

Вера Ильинична крепко обняла её и заплакала.

– Наконец-то. Думала, уже и не дождусь. Слава Богу, вот радость-то! – говорила Вера Ильинична.

Вечером, с работы пришли мужчины, Вера Ильинична приготовила котлеты с гарниром, Варвара нарезала салаты.

Георгий посмотрел на жену, которая без причины улыбалась, потом перевёл взгляд на мать.

– А что это вы такие весёлые? И стол празднично накрыт… праздник, что ли, у нас какой? Пап, не твой день рождения, случайно? – спросил он, хотя прекрасно знал, что день рождения отца через семь месяцев.

Константин Алексеевич пожал плечами.

– Не мой, это точно. Милые женщины, не томите, что случилось? Может выиграли в лотерею? – спросил мужчина, садясь за стол.

– Вы сначала переоденьтесь и вымойте руки, с улицы пришли, – сказала Вера Ильинична.

– Пошли, сын, иначе нам ничего не скажут. Точно, в лотерею выиграли, не иначе, – поднимаясь из-за стола, сказал Константин Алексеевич.

И когда все сели за стол и подали горячее, Вера Ильинична с таинственной улыбкой сообщила, что Варвара беременна. Наступило долгое молчание. Вдруг Георгий поднялся и подошёл к жене. Приподняв её со стула, он, радостно улыбаясь, обнял её.

– Ура! Я скоро стану отцом! – воскликнул он.

Варвара тоже обняла его, совсем не стесняясь его родителей, её переполняла радость.

– Какая радость! По этому поводу надо выпить. Верочка, достань, пожалуйста, винца и бокалы, – широко улыбаясь, сказал Константин Алексеевич.

Беременность Варвары проходила беспокойно, она каждый месяц ходила к Раисе Фёдоровне на обследование, сдавала анализы, взвешивалась, измеряла живот и возвращалась домой. Константин Алексеевич каждый день приносил фрукты, говоря, что малышу нужны витамины. На седьмом месяце беременности, Варвара ушла в декретный отпуск.

Прошло еще два месяца. Схватки начались ранним утром, поэтому к родильному дому подъехали всей семьёй, позвонив перед этим Раисе Фёдоровне. Та, конечно, сразу пришла и зашла в родильный зал, где сидела Варвара и ещё одна роженица. Семья ждала в коридоре, волнуясь и нервничая. Константин Алексеевич не пошёл на работу, Георгий тоже. Прошло часа четыре, когда из родильного зала вышла радостная Раиса Фёдоровна.

– Ну? Поздравляю вас! Варвара родила сына, три килограмма семьсот пятьдесят грамм, пятьдесят четыре сантиметра ростом, – сказала она.

Вера Ильинична со слезами обняла подругу.

– Слава Богу! Спасибо, Раечка. Как же хорошо! – произнесла женщина.

Константин Алексеевич обнял сына.

– Богатырь! Поздравляю тебя с сыном, Жора, – воскликнул он.

– И тебя поздравляю с внуком, папа, – радостно ответил Георгий.

– Ну всё, можете идти, Варвара должна отдохнуть. Она молодец, ни разу даже не вскрикнула. Малыша унесли, приходите вечером, я тут останусь, сама его вам покажу, – сказала Раиса Фёдоровна.

– А нельзя его сейчас увидеть? На кого он похож, Раиса Фёдоровна? – нетерпеливо спросил Георгий.

– На тебя, Жора, похож, на тебя. Сейчас нельзя, вечером приходите, – ответила Раиса Фёдоровна.

И они ушли, по дороге обсуждая, как же назвать наследника Устиновых. Предлагались разные имена, но Константин Алексеевич заявил, что хочет дать имя Клим.

– Так звали моего деда, который прожил долгую и счастливую жизнь, – сказал он.

– А что, мне нравится. Редкое и красивое имя, – сказал Георгий.

– И я не против, но надо Вареньку спросить, – сказала Вера Ильинична.

Вечером, сварив бульон, купив творог и ряженку, печенье и булочки, все втроём пришли обратно в родильный дом. Варвара потихоньку сама вышла к ним.

– Варенька, родная моя, спасибо тебе за сына, – обнимая и целуя жену, сказал Георгий.

– А где Раечка? Она обещала нам внука показать, – спросила Вера Ильинична.

Раиса Фёдоровна уже стояла за дверью, с ребёнком на руках.

– Смотрите оттуда, вынести не могу, не положено, – улыбаясь, сказала она, приподняв малыша и открыв ему личико.

– Точно на меня похож, – сказал Георгий, с любовью глядя на ребёнка.

– Какой красивый. Наша кровь, – гордо заявил Константин Алексеевич.

– Сладенький мой… Климушка, – произнесла Вера Ильинична, поглаживая стекло на двери, за которым стояла Раиса Фёдоровна.

– Климушка? Это такое имя вы дали внуку? Какое красивое, – сказала Варвара, оперевшись на руку мужа.

– Тебе правда нравится? Так деда Константина Алексеевича звали. Вот и решили внука так же назвать, – довольно сказала Вера Ильинична.

– Очень нравится, мамочка. Ласково так звучит, – ответила Варвара.

Через семь дней, Варвару выписали, за это время, Вера Ильинична накупила распашонки, пелёнки, ползунки и разные принадлежности для малыша: соски, пипетки, бутылочки, вату и прочее. Константин Алексеевич принёс коляску и кроватку.

Начались хлопоты, малыш был капризным, часто плакал, ночами Варвара почти не спала. А днём, Вера Ильинична отправляла её отдохнуть и сама нянчилась с малышом.

Малыш рос на радость всем. Первое "агу", улыбка, потом, в шесть месяцев, он сел, через месяц начал ползать и в годик сделал первые шаги, радуя домочадцев. Часто заходила Раиса Фёдоровна, давала советы, предлагая то или другое. Малыш был любопытным и непоседливым, его баловали и сюсюкались с ним, потакая всем его капризам. В доме появлялись новые игрушки, потом и трёхколёсный велосипедик, который с трудом достал Константин Алексеевич.

Шли месяцы и годы, Георгий защитил докторскую и стал преподавать в институте. Варвара на работу так и не вернулась. Всё её время занимал сын. К тому времени, Константин Алексеевич похоронил отца, а через год, ушла и мать. Дачу закрыли до лучших времён, зимой туда никто не ездил. Правда, летом туда часто ездили Вера Ильинична и Варвара с сыном. Мужчинам было некогда.

– А ребёнку полезен свежий воздух, да и фрукты свои со двора. Поезжайте, а мы сами справимся, – говорил Константин Алексеевич.

И женщины уезжали, иногда на неделю, а то и больше. Набрав продуктов, они с удовольствием отдыхали среди природы. Вера Ильинична собирала ягоды и варила варенье. Варвара же, носилась с Климушкой, не оставляя его ни на минуту. И Климушка рос и ему ни в чём никогда не отказывали.

В первый класс его повели всей семьёй. Правда, учился он не так, как его родители. Особой тяги к учебе у него не было. Варвара, конечно же, занималась с ним, стараясь разъяснить мальчику задачи и уравнения, позже физику, химию и математику.

Кое-как, Климушка закончил восемь классов и общими усилиями, он поступил в техникум.

В техникуме, Клим познакомился с новыми друзьями, шла середина восьмидесятых, парень всегда одевался лучше других ребят. Константин Алексеевич вышел на пенсию, но старые связи ему позволяли иногда доставать добротные и модные вещи, особенно, для любимого внука. Американских джинсов, футболок и кроссовок, которые носил Клим, у других ребят почти не было. Не у всех, конечно, но Клим старался выделяться среди других и это ему удавалось. Да и вёл он себя высокомерно, что не очень нравилось его одногруппникам.

Пятнадцатилетний подросток, втайне от родителей, стал курить, это, правда, делали и другие ребята, выходя за территорию техникума. Однажды, собравшись с ребятами, Клим пошёл в кафе, отметить день рождения одногруппника. Кто-то принёс бутылку вина и Клим впервые выпил. Домой он пришёл почти в полночь. Варвара не спала, волнуясь за сына, Георгий, в ожидании, уснул, сидя на диване. В эту ночь, в доме впервые возник скандал. Константин Алексеевич и Вера Ильинична были на даче и о том, что произошло, конечно не знали.

– Климушка, где же ты так долго был? Мы с отцом извелись, не зная, что и думать. С утра в милицию собрались идти. Да разве ж так можно, Климушка? – взволнованно говорила Варвара.

– Сколько раз я просил не называть меня Климушка, мама! Я что, ребёнок? – закричал парень, покачиваясь от выпитого вина.

От его крика, проснулся Георгий и вышел в прихожую.

– Ты что так кричишь на мать? Где так поздно пропадал? – громко спросил Георгий.

– С друзьями в кафе сидели, а что, нельзя? День рождения друга отмечали, – пьяно улыбаясь, ответил Клим.

Парень внешне был похож на отца. Такой же высокий и широкоплечий, хотя спортом не занимался. Красивые черты лица, густая шевелюра, он нравился многим девчонкам, да ещё модно одет и всегда при деньгах.

– Господи… ты что, выпил? – принюхиваясь, спросила Варвара.

– Да, совсем немного вина. Праздник же, – проходя в кроссовках в комнату, ответил Клим.

– Да тебе же всего пятнадцать лет, Климушка? Как можно? И сигаретами пахнет… Хоть бы кроссовки снял, – возмутилась Варвара.

– Мама, прошу тебя, не ной, голова болит. И не называй меня Климушка. Я же сто раз тебя об этом просил, – тяжело сев на диван, грубовато ответил Клим.

Георгий никогда не повышал на сына голос, но в этот момент, он был в ярости.

– В этом доме никто не смеет так разговаривать с моей женой и твоей матерью! Всю жизнь, мы всё делали для тебя. Климушка поешь, Климушка надень, так ты решил нам на голову сесть? – закричал Георгий.

Варвара была в замешательстве, она никогда не видела мужа таким.

– Вот не надо только мне говорить, что вы всё для меня делали. Кажется, это вам нравилось больше, чем мне. Я спать хочу, оставьте меня в покое, – поднимаясь с дивана и проходя в свою комнату, ответил Клим.

– Георгий, оставь его, ты же видишь, он сейчас просто не в состоянии нас слушать, – придерживая за руку мужа, который хотелостановить сына, сказала Варвара.

– Конечно не в состоянии, пришёл в полночь, да ещё и выпил. В свои пятнадцать лет, не рановато? – выкрикивал Георгий в сторону невозмутимо уходящего сына.

– Я с ним завтра поговорю. А ты выпей успокоительное и ложись спать, – сказала Варвара.

Сама женщина уснуть не могла, она вошла в комнату сына и села у его изголовья. Клим крепко спал.

– Где же я тебя упустила, сынок? Что же ты с нами делаешь? – тихо шептала женщина, вытирая слёзы.

Она вспоминала, как все радовались его рождению, как баловали и лелеяли малыша. Она ведь так его любила.

Утром Георгий, позавтракав, ушёл на работу, Варвара разбудила Клима.

– Сынок, вставай. На учёбу опоздаешь. Просыпайся, родной. Климушка? – поглаживая по густым волосам парня, ласково говорила Варвара.

– Я сегодня не пойду, неохота. Голова болит, – промычал в ответ Клим.

– Выпей таблетку от головной боли и иди. Так нельзя, отстанешь же в учёбе. Вставай, Климушка, – продолжала говорить Варвара.

Клим вдруг, вскочив с кровати, размахивая руками, закричал:

– Отстань от меня, чего пристала? И сколько раз можно тебе говорить, не называй меня Климушкой!

Варвара испуганно смотрела на сына и не узнавала его.

– Ты что же на мать так кричишь? Что с тобой? – произнесла она, делая от него шаг назад.

– Да достали уже! Я уже не ребёнок, сам знаю, что мне делать, – снижая тон, сказал Клим и быстро прошёл в ванную.

Варвара слышала, как его рвало, у неё сжималось сердце, но зайти к нему, она побоялась и осталась стоять в дверях его комнаты. Клим, умывшись, с шумом хлопнув дверью, зашёл к себе, быстро оделся и пошёл к выходу.

– А завтракать, Климу… сыночек? Ты же целый день на занятиях будешь, – осеклась женщина, спрашивая сына.

– Тошнит меня, не хочу я есть, ты мне лучше денег дай, я в столовой поем, – резко повернувшись к матери, сказал Клим.

Варвара молча прошла в свою спальню и через две минуты, вынесла ему деньги. Ничего не сказав, Клим взял деньги и ушёл, не закрыв входную дверь.

– Я не узнаю собственного сына… что это с ним? Господи… что же делать? – присев на подлокотник дивана, пробормотала Варвара.

Вечером, с работы пришёл Георгий и дал жене деньги.

– Зарплату получил, убери в шкаф, – устало снимая туфли, сказал Георгий.

Он вымыл руки и зашёл на кухню.

– А Клим где? Ещё не пришёл? Время семь часов, где его опять носит? – спросил Георгий, сев за стол.

Варвара налила мужу горячий суп и нарезала пирог с мясом, который испекла к ужину.

– Я не знаю… беспокоюсь я за него. Переходный возраст, не дай Бог, свяжется с плохой компанией. Не пришёл он ещё, – садясь рядом с мужем за стол, проговорила Варвара.

– Глупости не говори, если сам хороший, то плохая компания не пристанет. Придёт, серьёзно с ним поговорю. Избаловали его на свою голову, – уткнувшись в тарелку, ответил Георгий.

– Только прошу тебя, не будь с ним излишне строг. Сейчас, в таком возрасте, дети такие ранимые, – готовая заплакать, попросила Варвара.

Но прождав парня до позднего вечера, Георгий ушёл спать, Варвара уснуть не могла. Она ждала сына, на всякий случай позвонив его одногруппникам. Но ребята сказали, что сегодня Клима на занятиях не было. Варвара была потрясена, не зная, что ребятам и ответить.

– Где же его носит? Только бы ничего не случилось… только бы он вернулся живой и невредимый, сыночек мой… Климушка… – шептала сама себе женщина, охватив лицо руками и раскачиваясь от отчаянья.

Через час, открылась входная дверь, Варвара, которая от усталости уснула, сидя на диване, тут же открыла глаза и побежала в прихожую.

Клим, нагнувшись, снимал кроссовки, потом выпрямился и взглянул на испуганное лицо матери.

– А ты чего не спишь? Опять меня караулишь? – посмотрев хмельным взглядом на Варвару, спросил Клим.

– Что же ты делаешь, сыночек? Опять выпил? И на занятия не пошёл? – тихо спросила Варвара, чтобы не услышал Георгий.

– Ой, мать, вот только не начинай опять, хорошо? Получу я этот диплом, если он вам так нужен, – делая недовольное лицо, сказал Клим.

– Отец с тобой поговорить хотел… второй час ночи, а тебя всё нет, – заплакала Варвара.

– Всё, я спать хочу, – махнув рукой, сказал Клим и быстро зашёл в свою комнату.

Утром, Георгий сам разбудил сына. Умывшись, он зашёл к нему и тронул за плечо.

– Ну-ка, вставай, поговорить надо. Что-то ты в последнее время совсем неуправляемый стал, – строго сказал Георгий.

Клим открыл глаза и посмотрел на отца.

– И когда вы оставите меня в покое? У всех предки, как предки… а мои, будто с Луны свалились, – пробурчал Клим, спуская ноги на пол.

– Ты хоть сам себя слышишь? Мы волнуемся за тебя, ты пока ещё несовершеннолетний, живёшь в нашем доме. Поэтому будешь делать так, как мы этого хотим, а не так, как тебе заблагорассудится, – стоя перед сыном, громко говорил Георгий.

Варвара стояла за дверью, до боли сжимая руки и прислушиваясь к разговору отца и сына.

– Я уже взрослый, не надо мною помыкать, папа, – ответил Клим.

– Ты сначала паспорт получи, взрослый он. Я понимаю, ты молодой, хочется веселиться, кафе, кино, танцы… и девушка, наверное, есть. Но, если ты ещё раз придёшь позже десяти вечера, можешь вовсе домой не приходить. Я всё сказал. Меня не жалеешь, хоть мать пожалей. Ты меня понял? – ещё громче спросил Георгий.

– Да понял я, понял. Достали уже. Мать ноет, ты нотации читаешь, сколько можно? – встав в одних трусах во весь рост, громко спросил Клим.

– Замолчи! Щенок. Ты о матери говоришь, которая родила и вырастила тебя! – закричал Георгий, еле сдерживаясь, чтобы не ударить сына.

В комнату вбежала Варвара.

– Да что же вы творите? Климушка? Георгий? Господи, что же это? – простонала женщина, тяжело опускаясь на кровать сына.

– Мне на работу пора. Я всё сказал. Если ещё раз увижу, что пьёшь и куришь, пеняй на себя, – сказал Георгий.

Одевшись, он ушёл на работу. Клим молча натянул на себя джинсы и прошёл в ванную. Варвара ушла на кухню, готовить для него завтрак. Но когда пошла его звать, Клима уже не было, он ушёл, ничего не сказав. Варвара медленно прошла в свою спальню и ахнула.

От увиденного, у Варвары защемило сердце и чтобы не упасть, она присела на край кровати. На полу валялись мелкие купюры по рублю и по три рубля. Видимо, Клим спешил, боясь, что мать может войти. Он знал, где хранятся деньги, но на какой именно полке стоит деревянная шкатулка, подаренная когда-то Варваре Верой Ильиничной на восьмое марта, парень не знал. Дверца шкафа была открыта, многие вещи были перевёрнуты и даже сброшены на пол. Варвара растерянно смотрела на всё это и не могла сдержать слёз.

– Что же ты делаешь, Климушка? Зачем? Попросил бы, я и так бы дала, – прошептала женщина, тяжело поднимаясь с места. Денег в шкатулке не было, вся зарплата, которую дал ей Георгий и сбережения за несколько лет, исчезли. Там была довольно крупная сумма денег, но не из-за них переживала Варвара. Ей стало страшно за сына. Она машинально нагнулась, подобрала оставленные второпях деньги и вещи. Вдруг, ухватившись за сердце, не успев сесть на кровать, держась за дверцу шкафа, Варвара осела на пол.

– Что это со мной? Никогда такого не было… – пробормотала она.

В доме и лекарств сердечных не было, только от простуды и от головной боли и те пили редко. Сделав усилие, Варвара легла на кровать и закрыла глаза, решив, что ей надо успокоиться и прийти в себя. Сердце бешено колотилось, начался кашель, глухой и прерывистый. До телефона дотянуться тоже было непросто, телефон стоял на тумбочке со стороны, где спал Георгий.

– Ничего, сейчас всё пройдёт, – закрывая глаза, прошептала Варвара.

Кашель не давал уснуть, да и спать не хотелось, Варвара попыталась встать и это ей удалось. Звонить мужу, она не стала, да и долго его будут вызывать в деканат из аудитории. По дому что-либо делать она не стала, да и сил не было. Так и пролежала весь день, два раза только и встав, в туалет. Георгий пришёл в четыре часа. Обычно Варвара, услышав звук открываемой двери, встречала мужа, но Георгий её не увидел.

– Варенька? Ты дома? Я пришёл, – крикнул он, снимая обувь.

Но ему никто не ответил и беспокоясь, Георгий сначала зашёл на кухню, Варвара любила там сидеть. Не увидев её, он пошёл в спальню. Жена спала, чему Георгий очень удивился, обычно, Варвара днём никогда не ложилась.

– Варенька? Ты спишь? Что с тобой? Тебе плохо? – присев на корточки, тихо спросил Георгий.

Варвара медленно открыла глаза и посмотрев на мужа, заплакала.

– Климушка… он все деньги… унёс, – так же тихо, ответила Варвара.

– В смысле, унёс? Зачем? Ты ему дала? – не совсем понимая, о чём говорит жена, спросил Георгий.

Варвара замотала головой.

– Нет, не я. Он их украл. Все украл. Мне страшно за сына, Георгий. Зачем ему понадобилось столько денег? А вдруг у него долг и ему угрожают? А если его убьют? Господи… я не переживу этого, – вновь заплакала Варвара.

Георгий, побледнев, поднялся и посмотрел на жену.

– Ты заранее не переживай, придёт же он домой, вот его и спросим. А ты чего это лежишь днём? – спросил Георгий.

– Сердце что-то прихватило, ещё с утра, – ответила Варвара, пытаясь встать.

Но вдруг закашлялась и откинулась на подушки.

– Я скорую вызываю. Вдруг инфаркт, – подходя к телефону, взволнованно сказал Георгий.

– Не стоит беспокоиться, ну какой инфаркт, Георгий? – попыталась отговорить мужа Варвара.

Но он уже набрал ноль три и называл адрес своего дома и фамилию жены. Скорая приехала буквально через десять минут. Когда говорят, что плохо с сердцем, врачи не мешкают. Дверь Георгий открыл загодя, а сам сидел возле Варвары.

– Ты, наверное, голоден? А я и приготовить ничего не смогла. В холодильнике есть вчерашний суп и котлеты, ты бы разогрел и поел, дорогой, – с виноватой улыбкой сказала Варвара.

– Не беспокойся, Варенька, я в институте пообедал, просто сегодня пораньше ушёл. Учебный год заканчивается, так что впереди только экзамены, – ответил Георгий, поглаживая руку жены.

Глава 5

В квартиру, прежде чем войти в открытую дверь, позвонили и потом уже вошли, врач и медсестра. Врач, мужчина средних лет, невысокого роста, плотного телосложения, в роговых очках, вошёл первый. За ним шла молодая женщина, оба были в белых халатах. Осмотрев Варвару, мужчина измерил ей давление, пощупал пульс, прослушал сердце, спросив у Варвары, что с ней произошло.

– Если хотите, можно поехать в больницу, Вам необходимо сделать кардиограмму, но симптомы указывают на инфаркт. Так что я советую ехать в больницу, – сказал доктор.

Потом повернулся к медсестре и велел сделать Варваре укол.

– Кардиомин наберите и можно в руку сделать, – сказал он ей.

– Я в больницу не поеду, утром схожу в поликлинику и сделаю кардиограмму, зайду к кардиологу, – сказала Варвара, отказавшись ехать в больницу.

– Варенька, может не будем рисковать? На два дня всего. Прошу тебя, – уговаривал Георгий жену, пока ей делали укол.

– Нет, дорогой, я не могу, ты же знаешь. Думаешь, я спокойно смогу лечь в больницу, когда мой сын неизвестно где? Нет, – твёрдо ответила Варвара.

Георгий, смущённо пожав плечами, посмотрел на врача.

– Зря не хотите ехать. С сердцем шутить нельзя. Завтра обязательно сходите в поликлинику, не откладывайте, – сказал врач, вставая с места.

Георгий проводил его и медсестру до выхода и закрыл за ними дверь. Вернувшись к жене, он увидел, что она сидит на кровати.

– Полежала бы, зачем встала? Может ты есть хочешь? Небось и не обедала? – спросил Георгий.

– Устала лежать. Ты прав, только утром немного перекусила, – ответила Варвара.

– Пойдём на кухню, посидишь, а я согрею суп и котлеты, – обняв жену за талию и помогая ей идти, сказал Георгий.

– Спасибо, родной, я только суп поем, жидкого хочется, – ответила Варвара.

Клим этой ночью не пришёл, парень не пришёл и на следующий день. Кардиограмма показала, что у Варвары был инфаркт.

– Рубец на сердце, Вам бы в больницу лечь, полечиться. Давайте, я Вам направление в кардиологию напишу, – сказала участковый врач.

– Значит всё-таки инфаркт… думала, обойдётся. Ладно, пишите, может и правда надо полечиться, – ответила Варвара.

Но о себе она не думала, направление взять согласилась просто так, женщина думала о сыне. Она не знала, где он, что с ним и жив ли он. Георгий сходил в техникум, но там ему сказали, что Клим Устинов уже месяц не приходит на занятия.

– Как месяц? И Вы за столько времени нас об этом не известили? Как же так можно? – возмутился Георгий.

– Он ведь не школьник, а Вам стоило бы получше приглядеться к сыну. Парень изменился и не в лучшую сторону, – ответила педагог.

Георгию нечего было ответить, он сгорал от стыда и беспокоился в неведении за сына. Заходить к его друзьям, он не стал, понимая, что это, скорее всего, бесполезно, да и близких таких друзей у Клима не было. Во всяком случае, Георгий таких не знал.

– Что же я Варваре скажу? – прошептал он, выходя на улицу из учреждения.

Георгий уже два дня не ходил на работу, Варвара предложила написать заявление в милицию.

– Они его найдут, Жора. Иначе, я просто с ума сойду, – в отчаянии говорила женщина.

– Хорошо, Варенька, я только к нему в техникум схожу, может там что-то разузнаю, а если уж нет, то оттуда пойду в милицию, – пообещал тогда Георгий.

И вот, этот сильный мужчина, профессор, преподаватель института, растерянно шёл по дороге и впервые не знал, что же ему делать. Он очень волновался за Варвару и за сына, но ощущал своё бессилие. Георгий сел в автобус и с тревогой посмотрел в окно. Оно, конечно, он давно мог купить себе автомобиль, Жигули, например, средства и возможность у него для этого были. Но при всём своём мужестве, он панически боялся садиться за руль машины.

Проехав несколько остановок, возле какого-то кафе, Георгий увидел Клима, тот входил в кафе и был не один… рядом с ним шла Лариса. Но не это взволновало Георгия, а то, как они шли. Клим обнимал Ларису за талию, а она, весело смеясь, обнимала его за шею. Лариса хорошо выглядела, яркая и красивая, она всегда была такой и годы её почти не тронули. Георгий, вскочив с места, ринулся к выходу.

– Остановите, пожалуйста! Мне надо выйти, – попросил он.

– Остановлю, вот остановка будет и остановлю, – с безразличием ответил водитель.

Просить дважды, Георгий не стал, понимая, что это бесполезно. Он, повернув голову, смотрел в сторону кафе, куда вошли Клим и Лариса. Наконец, автобус остановился и Георгий быстро вышел. Он просто бежал туда, где находилось кафе. Вбежав в помещение, Георгий лихорадочно стал разглядывать людей, сидевших за столом. Наконец, в конце зала, в углу, он увидел Клима и Ларису. Быстрыми шагами, мужчина направился к ним. Они успели сделать заказ и на столе стояла бутылка вина, мясное ассорти, фрукты и две порции вторых блюд. Оживлённо беседуя, они не заметили, как к ним подошёл Георгий.

– Клим? – воскликнул Георгий, совсем не зная, что ему предпринять.

Увидев отца, парень побледнел и отнял свою руку, которую держала Лариса.

Молодая женщина, нисколько не смутившись, с улыбкой смотрела на Георгия.

– Папа? Ты что тут делаешь? Как ты меня нашёл? – растерянно приподнимаясь со стула, спросил Клим.

– Я что тут делаю? Да мы с твоей матерью с ума сходим, тебя третий день нет дома, у матери инфаркт, а ты невозмутимо спрашиваешь, что я тут делаю? – закричал Георгий, привлекая внимание клиентов.

– Поговорим дома, папа, уходи, – сев на место, сказал Клим.

Георгий был в ярости.

– А ты тоже хороша! Он же тебе в сыновья годится, ты что, с ума сошла? – обращаясь к Ларисе, спросил Георгий.

– Ну что ты, Гошенька, какие сыновья? Я ещё слишком молода, чтобы иметь детей, да ещё таких взрослых. Я ведь тебе говорила, что мы с тобой ещё встретимся, ну вот и встретились. А ты изменился, хотя такой же красивый, – кокетливо проговорила Лариса. – Вы что, знакомы? – с удивлением спросил Клим.

– Ещё как знакомы, Климушка. Твой папа и я… – начала говорить Лариса, но Георгий перебил её.

– Замолчи! Ты и правда не изменилась, такая же циничная и наглая особа, – снижая тон, сказал Георгий.

– Твой сын очень похож на тебя, Гошенька, только не такой зануда. Далеко пойдёт, – промяукала Лариса, допивая вино.

– Вставай, мы идём домой, – строго сказал Георгий.

– Никуда я с тобой не пойду. А за деньги не переживай, я верну. Верну, как только смогу, – сказал Клим.

– Причём тут деньги, Клим? Хотя твой поступок, просто в голове не укладывается. Я не узнаю тебя. Мать совсем извелась, пошли, – взяв сына под руку, сказал Георгий.

– Климушка, мы идём ко мне, ты не забыл? – обиженным тоном, капризно надув ярко накрашенные губки, сказала Лариса.

– Ты что, извращенка, с несовершеннолетним закрутила? – со злостью посмотрев на Ларису, спросил Георгий.

– Как несовершеннолетний? Климушка, миленький… ты что, обманул меня, сказав, что тебе уже восемнадцать лет, а? – пьяным голосом спросила Лариса.

– Просто… я люблю тебя и мне пришлось тебе так сказать… Прости… – промямлил Клим, опуская голову.

– Господи! О чём ты, Клим? Какая любовь? Она же старше тебя лет на двадцать, а то и больше! Опомнись, прошу тебя, – уже взмолился Георгий, пытаясь образумить сына.

– Ну и что? Я люблю её, папа, понимаешь? Люблю! – воскликнул Клим, с ненавистью посмотрев на отца.

От своего бессилия и желания увести сына домой, Георгий тяжело опустился на стул и схватился за голову. Лариса посмотрела на него и хихикнула. Потом громко рассмеялась.

– Какая семейная сцена, прямо кино… умора. Как же ты жалок, Гошенька. Пошли, Климушка, я хочу скорее остаться с тобой наедине, – схватив Клима за руку, пытаясь встать, сказала Лариса.

Георгий поднялся следом и сжал кулаки, кажется, готовый на всё.

Георгий стоял сжав руки и со злостью смотрел на Ларису. А она улыбалась и ждала, ждала чего-то. Может хотела, чтобы Георгий её ударил? Но мужчина не мог поднять руку на женщину, он был не так воспитан.

– Ну? Чего смотришь? Ударить хочешь? Ну ударь, если тебе от этого легче станет, – засмеявшись в лицо Георгию, сказала Лариса.

Клим видимо испугался, что отец и правда может ударить Ларису и схватил его за руку.

– Папа, не смей! Если ты это сделаешь, то никогда меня больше не увидишь, – крикнул Клим.

– Что тут происходит, товарищи? Клиенты жалуются, вы создаёте шум в общественном месте. Прошу покинуть кафе, иначе, я буду вынужден вызвать милицию, – прозвучал рядом мужской голос.

Георгий, как в тумане, повернулся, чтобы посмотреть, кто говорит и что от него хотят. Мужчину переполняло негодование и злость. От своей беспомощности, он не совсем соображал, что вообще происходит.

– Что? Что вы сказали? – растерянно спросил Георгий.

– Прошу расплатиться за стол и покинуть кафе, иначе, я буду вынужден вызвать милицию, – повторил мужчина, как оказалось, администратор кафе.

Георгий, взяв Клима за руку, потянул его к выходу.

– Пошли отсюда. Ты заставляешь меня краснеть перед людьми. Меня, профессора и педагога. Пошли отсюда, – твёрдо сказал Георгий, сжав руку Клима.

– А за стол кто будет платить? – повышая голос, спросил мужчина.

– Счёт дайте, я заплачу, – сказал Георгий и полез во внутренний карман пиджака.

– Но мы только пришли и уходить никуда не собираемся. Лучше принесите ещё вина, – властно сказала Лариса, сидя за столом, перекинув ногу на ногу, показывая красивые, оголённые ноги на высоких каблуках.

Клим вырвал свою руку и тоже сел.

– Да, мы не собираемся уходить. Вина ещё, – сказал он.

– Что ж, мужчина? Пожалуйста, покиньте наше заведение. Иначе, я вызову милицию, – опять повторил администратор кафе.

– Что же ты с нами делаешь, Клим? Прошу тебя, мать вся извелась, идём домой, – умоляюще просил Георгий.

– Ой-ой-ой… мамочка вся извелась. Климушка, маменькин сыночек, выбирай… или я, или они, – заявила Лариса, посмотрев на Клима.

Клим растерянно посмотрел на отца.

– Значит, если она тебя называет Климушка, тебе нравится. А если мама так называет, ты в ярости. Ну, выбирай, сынок. Если сейчас я уйду без тебя, это будет конец, понимаешь? Ей ты через месяц, а то и меньше, надоешь. А мы тебя любим и будем любить всегда. Бабушка с дедушкой ещё ничего не знают, они этого не вынесут. Пошли, сынок, забудем обо всём и всё будет, как прежде, – говорил Георгий.

Администратор кафе стоял в ожидании. Клим опустил голову и несколько минут молчал. Потом решительно встал и посмотрел на Ларису.

– Я пойду, родители, всё-таки. Прости… увидимся ещё, – произнёс парень и встав из-за стола, посмотрел на отца.

– Пошли, папа, – тихо сказал Клим и пошёл к выходу.

– Ну и иди! Сосунок! Думаешь, я тебя приму? Ха-ха-ха! Думаешь, ты мне нужен? Да я просто поиграла с тобой, как кошка с мышкой, надоело. Скучно с тобой. Да и деньги у тебя закончились. За стол заплатите и валите… оба, – громко, пьяным голосом сказала Лариса.

Георгий бросил на стол две десятирублёвые купюры и быстро пошёл за Климом. Лариса налила полный бокал вина и залпом выпила, посмотрев им в след.

До дома поехали на такси. Отец и сын молчали и даже не смотрели друг на друга. Георгий боялся, что Клим может передумать, а Клим раздумывал, правильно ли он поступил. Увидев Георгия вместе с сыном, Варвара, радостно вскрикнув, бросилась Климу на шею.

– Сыночек! Где же ты был так долго? Я так за тебя переживала, думала что-то случилось. Слава Богу, ты жив и здоров, – говорила она, не отпуская сына из своих объятий.

– Ну всё, мам, всё. Я вернулся, хватит, отпусти меня, – сухо сказал Клим.

Варвара, вся в слезах, посмотрела на него, потом вдруг побледнела и ухватившись за плечи Клима, закашлялась и стала сползать на пол. Клим, испугавшись, обнял мать, пытаясь приподнять её.

– Мам, ты чего? Мамочка! Я пришёл, ну чего ты? – растерявшись, испуганно спрашивал Клим.

– Варенька! Что с тобой? Клим, держи, не урони её, – испуганно вскрикнул Георгий и быстро приподняв Варвару на руки, понёс на диван.

– Присмотри за ней, я скорую вызову, – хмуро бросил Георгий и побежал в спальню, где на его тумбочке стоял телефонный аппарат.

Машина скорой помощи приехала быстро, Георгий сидел рядом с Варварой и держал её за руки, Клим на звонок побежал открывать дверь. Вошла пожилая женщина, с прямыми, седыми, короткими волосами, непослушно падавшими ей на лицо, которые женщина, по привычке, резким движением руки отбрасывала назад. Полноватая, но подвижная, она быстро прошла за Климом в комнату, где на диване всё ещё лежала Варвара. Она была в сознании, но говорить не могла и двигаться тоже. Врач осмотрела её и с грустью перевела взгляд на Георгия.

– Срочно нужно в больницу. Думаю, у женщины инфаркт и кажется, не первый. Парень, сходи вниз за носилками. Скажешь водителю скорой, он тебе поможет, – обращаясь к Климу, который с беспокойством смотрел на мать, сказала женщина.

– Носилки вниз по лестнице нести неудобно. Постой, Клим, не нужно носилки, я сам понесу маму, – сказал Георгий.

Клим, который уже был в прихожей, вернулся. Георгий поднял Варвару на руки и вынес из квартиры.

– Дверь запри и никуда не уходи. Я скоро вернусь, – бросил на ходу Георгий, с трудом повернув голову и многозначительно посмотрев на сына.

– Может я с вами поеду? – спросил Клим.

– Нет, сын, останься дома, чем ты поможешь? Я скоро, – сказал Георгий, стоя уже за порогом, с Варварой на руках.

Клим закрыл за ними дверь и прошёл в комнату. Перед глазами стояло страдальческое лицо матери, в глазах которой была тоска и печаль, радость и тревога. Всё это пронеслось перед Климом.

– Мамочка… – тихо пробормотал парень и сев на диван, склонил голову и обхватил её руками.

Варвару привезли в больницу и из приёмного отделения, сразу перевели в реанимацию. Георгий остался ждать в больнице, в коридоре. Он не был врачом, мужчина был учёным, но понимал, что может потерять свою любимую Вареньку. Он, опустив голову, сидел на маленьком диванчике и вдруг вспомнил, как она сама призналась ему в любви. Как он её до этого совсем не замечал, как поразили его её глубокие, синие глаза, в которых он будто утонул и тогда понял, что Варенька – та единственная, которая ему нужна. Он сравнивал её с другими девушками, с которыми встречался в своей бурной молодости и ни одна из них не шла ни в какое сравнение с его маленькой, пусть и невзрачной, не яркой, но такой огромной души женщиной, как его Варенька. С этими думами, облокотившись головой о стену, Георгий ушёл в глубокий сон.

Сколько он проспал, он не знал, но когда его тронули за плечо, почему-то его взгляд упал на окно, там светало. Было раннее утро. Спросонья, от усталости и переживаний прошедшего дня, Георгий с трудом открыл глаза и посмотрел на врача. Но увидев беспокойное и печальное лицо доктора, Георгий, наверное, по его взгляду понял, что случилось непоправимое и вскочив со своего места, молча посмотрел на него.

– Мы сделали всё от нас зависящее, но… примите мои соболезнования. Второй инфаркт… слабое сердце, мы не смогли спасти Вашу жену, – произнёс врач.

Георгий тяжело упал на диван и подняв голову, посмотрел на мужчину лет сорока, со строгими чертами лица, уставшими после бессонной ночи глазами и опять опустил голову.

– Она не мучилась? – не поднимая головы, почему-то спросил Георгий.

– Нет, был только кашель и потеря сознания. Держитесь, будьте сильным. Мои соболезнования Вам, – сказал врач и медленно ушёл по коридору.

Тишина, стоявшая в этом месте, давила на Георгия, зажав голову руками, он вдруг заплакал, наконец осознав, что его Вареньки больше нет. Никогда раньше он не плакал, а тут его прорвало и он плакал, не стесняясь своих слез.

– Но почему… ей ведь и пятидесяти лет не было… за что? – шептал Георгий.

Он сидел до самого рассвета, за окном было светло, когда Георгий встал и направился в кабинет врача. Постучавшись, он приоткрыл дверь.

– Разрешите, доктор? – спросил Георгий, увидев, что врач, положив голову на руки, спит за столом.

Но мужчина, на его голос, тут же поднял голову.

– Да, заходите, – ответил доктор и Георгий прошёл в кабинет и встал перед врачом.

– Когда я могу забрать свою жену? – спросил Георгий.

– Не сегодня. Экспертиза, заключение патологоанатома… думаю, завтра часов в одиннадцать утра, Вы можете забрать тело Вашей жены. Только покрывало с собой привезите, чтобы завернуть её, – ответил доктор, поднимаясь из-за своего стола.

Георгий хотел задать ещё вопрос, но немного помолчав, лишь поблагодарил врача и вышел из кабинета. Выйдя на улицу, он решил пройтись пешком. Ноги затекли, тело от напряжения ломило и он медленно побрёл по тропинке, ведущей к остановке. Но на остановке, Георгий не остановился, пошёл дальше.

Винил ли он в смерти Варвары Клима? В душе была тревога, он понимал, что сын, конечно же, косвенно или прямо, довёл свою мать до инфаркта, но Георгий любил своего единственного сына и не хотел потерять и его. Пройдя ещё пару остановок, он сел в подошедший автобус. Поднявшись на свой этаж, Георгий открыл своим ключом входную дверь и вошёл в квартиру. Клим мирно спал на диване, даже не раздевшись и не укрывшись. Будить его, Георгий не стал, он сел у его изголовья и погладил по голове. Парень этого не чувствовал, он крепко спал, не подозревая, что его матери больше нет.

– Нужно привезти отца и мать. Поехать на кладбище и договориться о месте, заказать гроб и венки, – думал Георгий.

Медленно поднявшись, он прошёл в свою спальню и сел на кровать, где много лет спал с Варварой, где ночами любил её, слушая её стоны от его нежных прикосновений. Прямо в одежде, Георгий лёг и закрыл глаза. К своему удивлению, мужчина тут же уснул, крепко и спокойно он проспал часа два, когда услышал, как его зовёт Клим.

– Пап, а мама где? – присев на корточки перед кроватью, спрашивал Клим.

С трудом открыв глаза, Георгий посмотрел на сына.

– А мамы больше нет… сын. Нет нашей мамы, – присаживаясь на край кровати, ответил Георгий.

Лицо Клима изменилось, нет… оно просто исказилось и испуганно моргая глазами, парень непонимающе смотрел на отца. Клим, не удержавшись, присел на пол и покачал головой.

– Что значит нет? Она что, в больнице осталась? Но она же вернётся, да? – спрашивал парень, совсем не думая, что его матери нет в буквальном смысле этого слова.

– Нет, сынок, мама никогда больше не вернётся. Она умерла ранним утром в реанимации. Второй инфаркт, врачи не смогли ничего сделать, – ответил Георгий, положив руку на плечо Клима.

– Нет! Нет! Я не верю тебе! Мама не могла умереть, слышишь? Мы же с ней даже не поговорили, папа! Скажи, что это неправда! – заплакав, закричал Клим.

Георгий опустился на пол рядом с сыном и крепко обнял его.

– Мужчины не плачут, сын. Мы должны быть сильными. Успокойся, нам на дачу нужно ехать, известить дедушку и бабушку. Собирайся, быстро позавтракаем и поедем, – прижимая голову сына к своей крепкой груди, говорил Георгий.

– Ммм… мамочка… это я виноват, я её убил. Мамочка… прости… мммм.... – плача, бормотал Клим.

– Ну ты то тут при чём, Клим? У мамы, видимо, было больное сердце, только она никогда на него не жаловалась. Сильная была женщина, столько в ней было любви, на всех хватало. А я, со своей работой, тоже уделял ей мало внимания. Теперь уже ничего не исправить, сын. Мужчины не плачут… – поглаживая густые, волнистые волосы сына, тихо, успокаивающе говорил Георгий.

Так, обнявшись, они просидели больше получаса. Первым поднялся Георгий и потянул Клима за руку.

– У нас много дел, Клим и расслабляться нам нельзя. Идём на кухню, нужно поесть и ехать уже на дачу, – сказал Георгий.

Быстро приготовив бутерброды и заварив чай, Георгий поел сам и заставил поесть сына. Потом они вдвоём вышли из дома, чтобы поехать на вокзал и сесть на электричку. Георгий даже не знал, как сообщить своим родителям о смерти Варвары, ведь они так её любили, особенно Вера Ильинична. Впрочем, строгий Константин Алексеевич тоже любил её, но ничем этого не выказывал. В электричке, Георгий и Клим сели друг против друга. Георгий заметил, как за это недолгое время, осунулось и посуровело лицо сына.

– Недолгое время… ну да… а столько всего произошло… – подумал Георгий, не отрывая своего взгляда от сына.

– Никогда себе этого не прощу. Это я во всём виноват, только я. Мама из-за меня умерла. Проклятая и ненасытная Лариса… убью, гадину… – глядя на движущиеся за окном пейзажи, думал Клим.

Доехав до своей станции, Георгий и Клим вышли из электрички. Они пошли по просёлочной дороге, оставив позади себя речку, пройдя через небольшой лесок. Наконец, вдали показался дачный посёлок, куда и направились Клим и Георгий. Дойдя до дачи, которая осталась от деда Георгия, огороженной деревянным забором из штакетника, они вошли в открытую калитку. Вера Ильинична и Константин Алексеевич сидели во дворе под деревом, тихо разговаривая. Вера Ильинична сматывала в клубок пряжу, которую терпеливо, двумя руками держал Константин Алексеевич. Первой, приехавших сына и внука, увидела Вера Ильинична и с радостным лицом, отложив в сторону клубок шерсти, быстро поднялась им навстречу. Следом встал и Константин Алексеевич, положив пряжу на стол.

– Ну наконец-то вы приехали. С вашей работой и учёбой, долго вас не было. Варенька и та месяц назад приезжала… кстати, а где она? Почему с вами не приехала? – спрашивала Вера Ильинична крепко обнимая сына и внука.

– Ну здравствуй, сын, Климушка, как ты? – обнимая внука, которого очень любил, спросил Константин Алексеевич.

– Здравствуй, дед. Нормально, – ответил Клим.

– С дороги, небось, есть хотите? А у меня пирог с мясом и грибами есть. Правда, вчера пекла, но ещё свежий. Сейчас вынесу, а вы садитесь за стол. У меня и квас есть холодный, – тараторила женщина.

– Как твоя спина, отец? Не болит? – сев за стол, спросил Георгий.

– Болит, шельма. Хорошо, сосед наш, пчёлами и кирпичом решил меня полечить. Вот пчёлы покусали, кирпич Кузьмич на углях накалил и приложил, вроде отпустило, легче стало. Видишь? И хожу прямо, и двигаюсь, – говорил Константин Алексеевич, прохаживаясь перед сыном.

Вера Ильинична вынесла на блюде уже нарезанный пирог, в графине холодный квас и поставила на стол. Она с любовью посмотрела на Георгия и перевела взгляд на Клима, который, опустив голову, молча плакал.

– Жора… что-то случилось? С Варенькой? Она заболела, что ли? – пробормотала Вера Ильинична.

– А и правда, чего это она с вами не приехала? В больнице, что ли? – с тревогой посмотрев на внука, спросил Константин Алексеевич.

За разговором с сыном о своём радикулите, Константин Алексеевич и не заметил, что Клим сидит и плачет.

– В больнице, отец. Только не она сама… а её тело. Нет больше нашей Вареньки, умерла она сегодня под утро, – мрачно ответил Георгий.

Вера Ильинична, вскрикнув, зажала рот рукой.

– Господи! Как умерла? Как же это? Она же, бедная, даже простудой никогда не болела, – запричитала женщина.

– Что с ней случилось, Жора? – не глядя на сына, мрачно спросил Константин Алексеевич.

– Сердце, папа, второй инфаркт не перенесла, – ответил Георгий, незаметно посмотрев на Клима, который, не поднимая головы, продолжал плакать.

– Господи! Ей же и пятидесяти лет не было… бедная моя Варенька, – плакала Вера Ильинична.

– Мама, папа… вам нужно будет сегодня поехать с нами в Москву. Просто я не знаю всего, что нужно делать в таких случаях, – сказал Георгий.

Наступило гнетущее молчание.

– Вера, собирайся, мы уезжаем, – нарушил молчание Константин Алексеевич.

Вера Ильинична, не переставая плакать, ушла в дом и даже оттуда было слышно, как она причитала, сокрушаясь и сожалея о том, что Варвара умерла так неожиданно. Мужчины сидели молча, не смея смотреть друг на друга. Через полчаса, Вера Ильинична вышла. – Поехали, надо успеть на электричку, – сказала она.

– Я сейчас, – сказал Константин Алексеевич и встав, ушёл в дом.

Мужчина переоделся и взял из комода деньги. Закрыв на ключ входную дверь, они прикрыли калитку.

– Надо Клаве сказать, чтобы за домом присмотрела, ведь неизвестно ещё, когда мы вернёмся, – сказала Вера Ильинична и пошла до соседки.

Глава 6

Вернулась женщина вместе с Клавой.

– Гоша, Костя… примите мои соболезнования. Как жалко-то Вареньку. Как же так? Ещё такая молодая была. За дом не беспокойтесь, цветы я полью, за курами присмотрю, – сказала Клава.

Всю дорогу, Вера Ильинична вытирала слёзы носовым платком. Приехав домой, она быстро везде прибралась и приготовила ужин. Константин Алексеевич подошёл к Георгию и протянул пачку денег.

– Возьми, сын, они могут тебе понадобиться, – сказал мужчина, пряча глаза.

– Спасибо. Верну, как только смогу, – взяв деньги, ответил Георгий, вспомнив, что денег в доме нет.

– Даже не думай об этом. Мы же одна семья, – мягко ответил Константин Алексеевич.

О том, что деньги украл Клим, Георгий говорить не стал.

– Есть-то всё равно нам надо. А ты, Гоша, с утра поезжай на кладбище, с местом договорись и гроб с венками привези. Потом уже и Вареньку привезёшь. Горе-то какое. Бедная девочка… – говорила Вера Ильинична.

Усталость взяла своё и ночью все спали. Рано утром, первой проснулась Вера Ильинична и приготовив завтрак, разбудила Георгия.

– Гошенька, вставай, сынок. Шесть утра уже, тебе пора. Позавтракай и поезжай. Я Клима разбужу, пусть с тобой поедет, может его помощь понадобится. Чего ему дома сидеть? – сказала женщина.

Умывшись и позавтракав, Георгий с сыном ушли. А Вера Ильинична и Константин Алексеевич накрыли простынями зеркало, напольные часы и стенку с посудой. Приготовили три табуретки в зале для того, чтобы на них поставить гроб.

– Костя, надо бы в магазин да на рынок сходить, продукты для поминок купить. Вот мы с тобой вместе и сходим. Нужно купить сухофрукты для компота, муки для блинов, кишмиш для кутьи и курицу для бульона, – одеваясь, сказала Вера Ильинична.

Георгий и Клим съездили на кладбище, найти и заказать могилу, оказалось непросто. Пришлось ехать в больницу за свидетельством о смерти, это Георгий решил сделать сам, отправив сына покупать цветы и венки, дав ему для этого денег. Врач тут же выписал свидетельство о смерти, спросив, когда Георгий сможет забрать тело. Договорились, что как только будет заказано и готово место на кладбище, Георгий вернётся в больницу за телом жены. Хлопоты оказались не из лёгких, заплатив почти двойную цену, Георгий, наконец, договорился о месте на кладбище, попросив, чтобы оно было готово к полудню завтрашнего дня. За этим делом, к нему подошёл Клим.

– Венки готовы и цветы я купил, сейчас всё заберём? – спросил парень, который будто повзрослел за эти два дня и стал серьёзным, хотя и грустным.

– Надо поймать такси, всё сложим в машину и ты со всем этим поедешь домой. Я должен ехать в больницу, за… телом мамы, – сказал и осёкся Георгий, посмотрев на Клима.

– Хорошо, пошли. Я венки и цветы оставил у ворот, в сторожке, – ответил Клим.

Отправив сына, Георгий купил гроб, обитый красной и чёрной материей, со сборками по краям и оставив в сторожке, на другой машине поехал в больницу. Там никаких проблем не возникло. Там, за определённую сумму, ему предоставили труповоз. Но Георгий совсем забыл захватить покрывало. Врач попросил санитарку дать Георгию покрывало, сказав, что его надо будет вернуть до завтрашнего вечера.

– В крайнем случае, привезёте послезавтра утром. Понимаю, завтра не будет времени, просто покрывало на балансе больницы, – сказал доктор.

Георгий, пообещав врачу, что завезёт покрывало послезавтра утром, с помощью одного санитара, завернул тело Варвары и спустившись на лифте, уложил его в труповоз. По дороге, Георгий забрал с кладбища гроб и потом уже поехал домой. А поднять тело и перенести в квартиру, Георгию помог водитель. Отдав ему деньги за услуги, он у входа позвал Клима, чтобы тот помог занести тело и положить на диван, пока занесут и приготовят гроб. Но Клим, увидев тело своей матери, полностью завёрнутое в покрывало, вдруг остановился и закричал.

– Нет! Мамочка! Нет, я не могу. Прости меня мамочка…

– Климушка, ну что ты, сынок? Уйди! Папа? Помоги, уведи Клима, – крикнул Георгий.

Клим забежал в свою комнату и закрыл дверь на ключ. Георгию было не до сына, зная, что у отца больная спина, он сам поднял отяжелевшее тело жены и занёс в зал.

– Давай я помогу, сын, – пытаясь взять тело за ноги, сказал Константин Алексеевич.

– Нет, отойди, я сам, – сухо и угрюмо ответил Георгий.

Константин Алексеевич, понимая состояние своего сына, молча отошёл. Послышался плач Веры Ильиничны и двух соседок по площадке, которых Вера Ильинична попросила зайти и помочь обмыть и переодеть тело её невестки.

– Прошу вас, не сейчас. Мама, что нужно, скажи, я принесу, – сказал Георгий матери.

– Вы бы с папой и Климом ушли куда-нибудь и не мешали нам. Часа на два, не больше, – сказала Вера Ильинична, перестав причитать.

– Хорошо, всё, что тебе понадобится, найдёшь в шкафу, в нашей спальне, – сказал Георгий, постучавшись в дверь комнаты Клима.

– Идите, я знаю. В сундуке у меня тоже много чего есть, себе готовила. Сердешная… кто же знал, кто ведал, что Варенька вперёд меня уйдёт? Доченька моя ненаглядная… Боже ж ты мой, бедная девочка, – вновь запричитала Вера Ильинична.

Георгий ничего говорить матери не стал, он стучал в дверь комнаты Клима, но тот не отвечал. Константин Алексеевич хмуро сидел на кухне и курил.

– Клим? Открой дверь! Ты меня слышишь? Клим? – сначала тихо, потом громче позвал Георгий.

Но за дверью стояла тишина. Георгий не на шутку испугался и отойдя от двери, сильным толчком плеча, выбил дверь. Клим лежал на кровати, рука свисала и вена была перерезана, на полу образовалась лужица крови.

– Клим! Да что же ты делаешь, дурачок? – вскрикнул Георгий и схватив с пола футболку сына, быстро перевязал парню запястье. Потом приложил два пальца к шее Клима и облегчённо вздохнул.

– Папа? Скорую вызови, быстро! – крикнул Георгий и присев на корточки перед кроватью, стал легонько бить по лицу сына.

– Клим, сынок? Открой глаза, ну что же ты творишь? – взволнованно бормотал Георгий.

На крик сына, в комнату вбежали Вера Ильинична и Константин Алексеевич.

– Что случилось? Ты что так кричишь? В доме покойная, нельзя… Господи, что это, кровь? Климушка, родненький, что же ты наделал? Он жив? Жив, да? – в панике кричала Вера Ильинична.

– Жив, мама, не кричи. Папа, скорую вызови, быстрее, – приподнимая голову сына, громко просил Георгий.

Скорая приехала быстро и войдя в комнату Клима, врач с недоумением посмотрела на Георгия.

– Кто же мальчика до такого довёл? Вы ссорились? – спросила молодая женщина, лет сорока, с упрёком посмотрев на Георгия.

– Нет конечно. У нас умерла его мама, моя жена. Видимо, это так сильно на него и повлияло. Сделайте что-нибудь, прошу Вас, – ответил Георгий.

Женщина открыла запечатанный, стерильный бинт, обработала порез на запястье Клима и крепко перевязала ему руку.

– Примите мои соболезнования. Мне очень жаль. Мальчик крепкий, крови, правда, немало потерял, нужно в больницу везти, капельницу ставить, – сказала врач.

Клим медленно открыл глаза и посмотрел на отца.

– Спасибо. Нужно, значит везите, – ответил Георгий.

– Не поеду я никуда, – тихо произнёс парень.

– Всего на один день, завтра утром тебя выпишут. Иначе нельзя, – сказала врач.

– Я с тобой поеду, ты только успокойся, не добивай уже меня, сынок. Я не вынесу, если и с тобой что-то случится, – устало произнёс Георгий, с нежностью посмотрев на сына.

Клим поднял голову и виновато посмотрел на отца.

– Прости, пап, не знаю, что на меня нашло. Только я не знаю, как дальше с этим жить, – тихо произнёс парень.

Георгий, присев перед кроватью сына, крепко обнял его.

– Это не твоя вина, сынок, поверь. У мамы было слабое сердце. У тебя есть я, дедушка и бабушка, мы ведь живём ради тебя и очень тебя любим. Поехали, я тебя не оставлю. Всё будет хорошо, ведь ты понял, как тяжело терять близких и я не могу тебя потерять. Пошли, – поднимаясь, сказал Георгий.

Клим с отцом уехали на машине скорой помощи, Константин Алексеевич вышел на улицу и проводив их, сел на скамью. Мужчина давно не курил, но захватил на кухне сигареты сына и глубоко затянувшись, закурил.

– Что же на самом деле произошло? Почему так внезапно умерла такая ещё молодая и здоровая женщина. Варенька… – сам себе говорил Константин Алексеевич.

Глава 7

Мужчина вспомнил, как не хотел принимать её в семью, невзлюбив невестку и не одобряя выбор сына, как позвал своего зама, Сергея Николаевича с дочерью Ларисой, чтобы она смогла отбить Георгия у Варвары. Вспомнил пустые, пьяные глаза Ларисы и такой глубокий и добрый взгляд Варвары.

– Каким же дурнем я был. Бедная Варенька, ей бы жить да жить. Как жаль… – вдруг прослезившись, вспомнив такой радостный и искренний смех Варвары, прошептал Константин Алексеевич.

А в квартире, плача и причитая, Вера Ильинична с двумя соседками обмыли и переодели тело Варвары.

– Давайте, девоньки, уложим её в гроб, в последнюю постель Вареньки. Бедная моя девочка… как же нелепа сама смерть. Осторожно, не уроните. Оля, держи крепче за ноги, а мы с Надей за плечи поднимем. Да, вот так. А теперь, мы тебя накроем белой простынью, моя Варенька, обложим цветами. Красавица ты наша, царствия тебе небесного, – не замолкая, говорила Вера Ильинична.

В открытую дверь, просидев во дворе дома часа полтора, зашёл Константин Алексеевич.

– Ну как, справились? Может помочь надо? – спросил мужчина, войдя в зал и посмотрев на спокойное лицо покойной, с платком на голове.

– Мы уже управились. Ты, наверное, есть хочешь? Давай, я накормлю тебя и иди спать. Нам ещё к завтрашним поминкам готовиться надо. Сейчас тесто на пироги поставлю и компот можно сварить, да на балкон вынести. Завтра и времени не будет, – говорила Вера Ильинична, проходя с мужем на кухню.

– Что-то тут не так, Вера. Зачем вдруг Климу понадобилось резать себе вены, а? И о какой вине он говорил? У них явно не всё в порядке, – спросил Константин Алексеевич, сев за стол и принимаясь за ужин.

– Сама не пойму. Но ты к Жоре с вопросами не приставай, захочет, сам расскажет. Не до этого ему сейчас. Вон, как глаза-то от горя впали… сыночек мой, – заплакав, сказала Вера Ильинична.

– Как же, расскажет. Ладно, пусть уже похороны спокойно пройдут, там видно будет. Может им помощь наша нужна, – ответил Константин Алексеевич.

Покормив мужа, Вера Ильинична отправила его спать и позвав соседок, вместе с ними тоже села ужинать.

– Вы уж не уходите, дорогие мои. Мне без вас не управиться, – сказала женщина, отпивая горячий чай.

– Ну что ты, Верочка, как можно? Жалко-то как Вареньку, молоденькая совсем была, – ответила Надя.

– Может слышали… не ссорились они в последнее время? – спросила Вера Ильинична.

Надя посмотрела на Олю и пожала плечами.

– Да вроде нет… они же всегда мирно жили. Я ничего такого не слышала, – ответила Надя.

– И я не слышала… правда… – пробормотала Оля.

– Что правда? – насторожилась Вера Ильинична.

– Несколько дней назад, Клим что-то громко говорил, а Вареньку я не слышала. Она же всегда такая тихая и спокойная была. И всё. Мало ли что? В семье всякое бывает. Это и скандалом не назовёшь, – ответила Оля.

– Ладно, поели? Надя, ты с балкона кастрюлю занеси и сухофрукты промой, вон, в пакете лежат. А мы с Олей тесто поставим, – сказала Вера Ильинична, поднимаясь из-за стола.

Константин Алексеевич уснул с трудом, в последнее время, сна ночами почти не было, но видимо, усталость сказалась и он, наконец, уснул. Вера Ильинична старалась не шуметь и закрыла дверь спальни, где лёг её муж.

Клима привезли в больницу и положив в палату, поставили капельницу. Георгий сел на диван возле дежурной медсестры и устало закрыл глаза. Мужчина уснул, но резко проснулся и посмотрел на часы, что висели напротив, на стене, подумав, что проспал почти два часа. Волнуясь за Клима, Георгий быстро поднялся и зашёл в палату, где тот лежал. Увидев, что Клим спокойно спит, Георгий облегчённо вздохнул и вернулся на диван. Тут же закрыв глаза, он тоже уснул, за многие дни, спокойно и безмятежно, сам удивляясь, почему.

Рано утром, его разбудил шум, обычный для больницы. Санитарки убирали палаты и мыли полы, медсёстры ходили по палатам, делая кому уколы, кому ставя капельницы. Георгий встал и опять зашёл в палату к Климу. Парень уже встал и натягивал джинсы.

– Ну что, пап, поехали? Сегодня у нас тяжёлый день, – как-то по- взрослому, сказал Клим.

– Но может быть ты останешься, сын? Я бы вечером за тобой приехал, – сказал Георгий, пытаясь остановить сына, понимая, как тому будет тяжело прощаться с матерью на кладбище.

– Я не могу не проститься с мамой. Пошли, папа, – настоял Клим.

Сказав врачу, что они уходят, отец и сын вышли на улицу. Георгий тихонько поглядывал на Клима, замечая, как он повзрослел, как изменился. Взгляд стал более серьёзным и тяжёлым.

Доехав до дома, они поднялись в свою квартиру. Из кухни доносился аромат сдобы и бульона. В зале собрались люди, это были соседи и сослуживцы Георгия, они пришли проститься с Варварой. Похоронить её решили в два часа дня, поэтому на это время Георгий договорился с грузовиком, чтобы на его борт поставить гроб и две скамьи. Постелив ковёр, к кабине шофёра поставили крышку гроба и венки. Возле подъезда столпились люди. Может для кого-то это было просто очередное зрелище, а для кого-то, нестерпимая боль.

Попросив Надю и Олю остаться дома, чтобы они быстро накрыли столы, после того, как вынесут гроб, Вера Ильинична решила и сама поехать на кладбище. Она не могла не поехать, Варенька была для неё, словно родная дочь. Оле и Наде нужно было всё приготовленное просто разложить на тарелки, блюда и в салатницы и перенести на стол, который быстро раздвинули, накрыли скатертью и поставили по краям стулья, позаимствовав у них же.

Гроб поставили на ковёр, на дно грузовика, близкие и друзья сели по бокам, на низкие скамьи, другие поехали на легковых машинах, которые и в то время были у многих. Клим сел у изголовья матери и смотрел на её пожелтевшее лицо. Ни один мускул не дрогнул на его красивом лице. Георгий, почти всю дорогу от дома до кладбища, с беспокойством поглядывал на него. Когда забивали крышку гроба на кладбище, Георгий заметил, как напряглось лицо сына и как он сжал кулаки, повторяя всё время:

– Мама… мамочка… прости…

С кладбища, в квартиру Георгия вернулись не все, в квартиру зашли лишь несколько сослуживцев и соседи. Все сели за стол, сказали несколько хороших слов о покойной, выпили и поели.

– Вот и нет ещё одного светлого и доброго человека. Земля ей пухом и царствия небесного. Мы не забудем Вареньку, её добрую улыбку и ласковый взгляд. Пусть покоится с миром, – в заключении сказал Константин Алексеевич.

Клим сидел за столом и почти ничего не ел, его суровый взгляд пугал Георгия.

– Ты бы поел, сынок, с утра ничего не ел, – тихо сказал ему Георгий.

– Не хочу я есть, может позже. Я пойду к себе, – встав из-за стола, ответил Клим.

Георгий с беспокойством проводил его взглядом. Понемногу, все стали расходиться, говоря на прощанье слова утешения. В квартире остались лишь Оля и Надя, чтобы помочь Вере Ильиничне убрать со столов и вымыть посуду. Георгий решил проведать сына и тихонько постучал в дверь его комнаты. Не услышав ответа, он открыл незапертую дверь и вошёл. Клим лежал на кровати и плакал. Увидев отца, он быстро вытер заплаканное лицо и отвернулся к стене.

– Не стесняйся своих слёз, сынок. Мама всегда будет с нами. Она в нашей памяти и в наших сердцах, – погладив сына по густым, вьющимся волосам, сказал Георгий.

– Не волнуйся за меня, папа, я не сделаю глупостей. Оставь меня, я хочу спать, – не поворачивая головы, ответил Клим.

– Может есть хочешь? Заболеешь ведь так, – спросил Георгий.

– Позже. Иди, папа, я в порядке. Знаю, ты думаешь, что я могу повторить попытку… ну… только ты не волнуйся. Ночью… там, в больнице… я видел маму… она сказала мне, что очень любит меня и всегда будет любить. Она улыбалась мне, папа, – повернувшись к отцу и посмотрев на него, сказал Клим.

– Так и есть, сынок. И я тебя очень люблю, помни об этом. Живу ради тебя. И бабушка с дедушкой тоже любят тебя. Ладно, отдыхай, мне тоже не помешает поспать. Устал очень, – сказал Георгий и медленно вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Был ли мужчина спокоен? Наверное нет, беспокойство за сына, его не покидало. Оля и Надя успели уйти, везде прибравшись и вымыв посуду. Вера Ильинична положила им с собой пироги и блины и поблагодарив, проводила.

– Ну что ты, Верочка! Какие благодарности? Все мы люди и все мы смертны. А Вареньку мы очень любили. Бедная девочка… – говорила Надя, открывая дверь своей квартиры.

Вера Ильинична и Константин Алексеевич решили задержаться в городе на неделю. Георгий, отдохнув день, вышел на работу, хотя и работы не было. Студенты сдавали экзамены, начиналось лето. Клим тоже вернулся в техникум, Георгию пришлось серьёзно разговаривать с преподавателем и директором. Статус отца Клима, кажется, подействовал и Климу разрешили сдавать экзамены.

Прошла неделя, был воскресный день, раннее утро, Клим крепко спал, Георгий поехал проводить родителей на электричку, но вернувшись домой, он сына не обнаружил.

– Странно… воскресенье, куда он мог уйти? – с удивлением обойдя всю квартиру, пробормотал Георгий.

Почему-то, сердце сильно забилось в тревоге, страшная догадка закралась в душу. Георгий быстро вышел из дома, закрыл дверь на ключ и спустился вниз. Мешкать, времени не было, он поймал такси и назвал адрес Ларисы. Георгий был уверен – Клим у неё. Но зачем он к ней поехал, этот вопрос не давал ему покоя. Доехав до четырёхэтажного дома, Георгий расплатился с шофёром и выскочивиз машины, ринулся в подъезд. Он хорошо помнил и этот дом, и этот подъезд, куда когда-то иногда заглядывал, за что так себя ненавидел.

Вбежав на третий этаж, Георгий увидел, что дверь квартиры Ларисы открыта. От плохого предчувствия, у него похолодели руки.

Георгий осторожно приоткрыл дверь, боясь застать сына и Ларису в интимном положении. Но вдруг услышал негромкий голос сына.

– Я убью тебя, стерва! Из-за тебя, я украл деньги у родителей, если бы не ты… мама была бы жива. Всё из-за тебя! Умри, гадина, – почти шипел Клим.

Следом, Георгий услышал тяжёлый хрип Ларисы. Но говорить она не могла, когда Георгий всё же вошёл в спальню, он увидел, что Клим буквально верхом сидит на Ларисе и душит её. А она, пытаясь оторвать его руки от своей шеи, царапает его, хватает за пальцы… Но Клим был рослым и крепким парнем и у молодой женщины, никак не получалось сбросить его с себя. Она брыкалась, извиваясь всем телом, хрипела, лицо её покраснело, когда Георгий, подбежав к ним, сильным ударом свалил Клима на пол.

– Ты что делаешь, Клим? Совсем с ума сошёл? Ты же мог убить её, – воскликнул Георгий, даже не посмотрев на Ларису, которая сильно закашлялась и присев на кровати, едва приходила в себя.

– Мог и убью! Не мешай мне, папа! – крикнул Клим, пытаясь опять схватить Ларису за горло.

– Да угомонись ты! Не стоит она того, чтобы из-за неё ты губил свою жизнь. Хорошо, что я успел прийти вовремя. Пошли отсюда, – тяжело дыша, сказал Георгий, схватив Клима за плечи и оттаскивая от Ларисы.

– Идиот! Да я засажу тебя в тюрьму, будешь гнить там до конца своих дней. Недоносок, придурок! Ты меня чуть не задушил, гад! – не стестняясь в выражениях, рычала Лариса, едва приходя в себя и поглаживая свою шею, на которой краснели пятна от рук Клима.