Волк у порога

Лес стоял в предзимней тишине. Воздух, острый и хрустальный, резал лёгкие, а под ногами хрустел тонкий наст, словно стеклянная корка. Деревья, чёрные и голые, тянули к небу узловатые ветви, будто замерзшие пальцы. Мужик шёл медленно, проваливаясь в снег по колено, – проверял капканы, но вместо добычи нашёл его. Маленький, сбитый в дрожащий комок, он лежал под корнями вывороченной ели. Шерсть – серая, с рыжиной, слипшаяся от снега. Глаза – мутные, но живые, жёлтые, как осенняя луна. Он даже не рычал, только подрагивал, слабо щерясь, когда мужик наклонился. Рядом – ни следов волчицы, ни крови. Брошенный? Заблудившийся? Или мать сгинула в капкане какого-нибудь соседа-охотника? Мужик постоял, потёр бороду, сплюнул в снег. В кармане – замёрзшая краюха хлеба, в сумке – пустой капкан. Волчонок всхлипнул, и что-то дрогнуло в груди, старая, забытая струна.

– Ну ладно, пропадёшь тут… – буркнул он, снимая рукавицы.

Завернул зверька в подол тулупа, прижал к животу – тот обмяк, будто понял, что сопротивляться бесполезно.

Лес нехотно отпускал их. Ветер бил в лицо колючей крупой, тропинка то и дело терялась в сугробах. Мужик спотыкался, ругался сквозь зубы, но не останавливался. Волчонок, притихший и лёгкий, дышал ему в грудь – горячее, частое, живое. Изба встретила их дымом и теплом. Мужик пнул дверь коленом, втопал снег с валенок на порог. В сенях пахло кожей, смолой и кислой тряпьём. Он прошёл в горницу, сунул свёрток к печке, развернул.