Пирожки для князя
«Пирожок сам себя не съест», – подумал Сяо Ци, подхватил пальцами шарик из пухлого теста с говяжьим фаршем и овощами внутри и, обмакнув его в соусе, отправил в рот.
Такое тесто могла приготовить лишь бабушка. На всю деревню славились ее пирожки-баодзы. Бабушка Мин могла на какой-нибудь деревенский праздник целый чан приготовить – соседей угощала. А как они ее стряпню нахваливали! Подходили, кланяясь, за добавкой. Но самые вкусные, конечно, доставались ее любимцу Сяо Ци. На зубах хрустнул кубик лука, и Сяо поморщился от наслаждения. Впрочем, сразу нахмурился. Самые-самые вкусные доставались Сяо Гун – его четырехлетней сестре.
«Вот же дурочка, – думал Сяо Ци, – сестренка, похоже, единственная, кто эти пирожки не распробовала». Бабушка, бывало, положит в плошку с десяток аппетитнейших шариков, а Сяо Гун что-то ковыряется, ест как будто через силу. Добавки не просит.
⁃ Дурочка, – повторил Сяо Ци вслух, вздохнув.
А уж какие соусы были. Огуречный с базиликом и мятой, хойсин с апельсиновой цедрой, черный уксус с протертым имбирем. Достаточно только представить – уже слюни текут. Было дело, действительно текли, что вызывало дружный хохот сестренки и бабушки.
⁃ Так вкусно же! – оправдывался Сяо Ци. – Зачем еще слюни нужны?!
А бабушка приговаривала, трепля внука по голове: «Кто-то тратит слишком много времени на еду».
«А хоть бы и так, – думал Сяо Ци, – хотя бы этот кто-то будет есть все бабушкины вкусняшки. От Сяо Гун помощи не дождёшься».
⁃ И чай себя не выпьет…, – Сяо Ци, вздохнул, проглотив очередной пирожок, и потянулся к фарфоровой чашечке над которой поднималось облачко ароматнейшего пара.
Прошли годы. Как-то ранней весной Сяо Ци проснулся от грохота дверей в доме. Полежав немного в постели, он решил, что снова заснуть не получится и для порядка надо бы разобраться, в чем дело. Заодно, как следует отругать бесполезную прислугу, которая не в состоянии обеспечить покой хозяина дома в выходной день. Покряхтев, Сяо Ци встал с кровати, завернулся в мягкий домашний халат и открыл дверь спальни. И сразу же сделал шаг назад, оторопев от обрушившегося на него топота, лязга, бряцания, дребезжания, создаваемых, казалось бы, беспорядочными перемещениями по дому четырех его помощников по ресторану, двух девушек, что помогали по дому жене, достопочтенной Кан Ляо, а также, требующей внимания, тройки жирных котов.
Звонкий голос жены, управлявшей этой суматохой, доносился, казалось, одновременно со всех сторон.
⁃ Сяо Ци, долго ты еще будешь лежать!? А ну, спускайся! – кричала жена.
⁃ Иду, иду…, – промямлил спросонья Сяо Ци, повернувшись, чтобы надеть мягкие войлочные тапочки.
«Дети не проснулись…», – только он и успел подумать, когда ему на шею бросился маленький Фан.
⁃ Папа, папа, тетя Гун приехала! – вопил Фан, сжимая крепкими маленькими пальчиками его уши.
«Ох…, – Сяо Ци мысленно хлопнул себя по лбу. – А ведь и правда, малышка Гун на прошлой неделе письмо присылала, обещала приехать на день рождения племянника. Да и дело какое-то у нее было…». «Совсем забыл…», – подумал Сяо Ци, стараясь оторвать от себя ребенка и не лишиться при этом ушей.
«Как тут не забыть…. Ресторан, пекарня, дом, дети…», – избавившись наконец от хватки Фана и опустив его на пол, Сяо Ци спустился на первый этаж дома и, стараясь ни с кем не столкнуться, вышел во двор.
Двор был гордостью господина Ци. Большой, площадью почти в полтора му, с широкими дорожками из красного камня, кадками с апельсиновыми деревьями и десятком цветников, высаженных вдоль высокого кирпичного забора. Сейчас в окрестностях Шэньси зима только-только разжала свои объятия, позволив солнцу целую неделю красоваться на безоблачном небе. Не пройдет и месяца – цветы, кустарники и деревья зацветут…. Сяо Ци застрял у входа, глубоко вдохнул свежий утренний воздух, представляя себе картину пышного цветения, и едва не упустил момент, когда госпожа Ляо с подносом в руках, заставленным чашками с охлажденным чаем, вышла из дома. Сяо Ци поспешно перехватил поднос из рук жены.
Тем временем у широких деревянных ворот, распахнутых сейчас настежь, появилась повозка, запряжённая двойкой серых лошадок, которую сопровождали четыре вооружённых всадников. Плащи воинов и попоны лошадей носили красно-золотые цвета правящей династии.
«Что-то много чести для жены чиновника, пусть и не последнего», – еще успел подумать Сяо Ци, когда повозка, простучав колесами по камням, остановилась.
Один из всадников, спешившись, отодвинул подножку под дверью повозки и, встав на колено, открыл дверцу. Оперевшись на руку всадника, из ярко-желтой деревянной кабинки вышла улыбающаяся Сяо Гун.
⁃ Сестренка! – воскликнул Сяо Ци, едва не выронив поднос. Один из четырех помощников, стоявших сейчас за спинами супружеской четы, проявил похвальную внимательность и рвение, подхватив поднос из рук бросившегося обнимать сестру Сяо Ци.
⁃ Осторожнее, братец! – воскликнула Сяо Гун. – Смотри, как вымахал за год! Не помни платье! – эти фразы стали своего рода негласным приветствием сестры и брата, которые виделись раз в год, а порой и реже, с тех пор как Сяо Гун вышла замуж.
Вышла, как оказалось, удачно, за сына уездного главы, полюбившего в свое время стряпню бабушки Мин и часто навещавшего их дом. Навещал сначала один, а потом и с сыном. Лет с двенадцати Сяо Гун и ее будущий муж, Хань Ли, были не разлей вода. Пара получилась на загляденье. А как они друг друга дополняли! Взбалмошный, мечтательный Хань Ли с большим вниманием прислушивался к Сяо Гун. Даром, что, будучи еще девчонкой, она не знала себе равных в игре в го по всей деревне. Проницательная, усидчивая, работящая Сяо Гун преобразилась в образованную, обеспеченную и влиятельную госпожу Сяо Ли Гун, жену Его Превосходительства советника правителя княжества Хо. Не сразу все, конечно, получилось…
«Однако десять лет семейной жизни и постепенное возвышение Хань Ли, который теперь имел право лично доносить князю, должно быть как-то связано», – усмехаясь, думал Сяо Ци.
Надо добавить, что с некоторых пор, регулярно объезжавший свои владения, князь, кстати большой ценитель вкусной еды, собственной персоной стал наведывался в ресторан Сяо Ци. Само собой, это добавляло головной боли. Деревеньку заполняли солдаты, а жителей просили не выходить из дома, пока сиятельной гость наслаждался обедом. Но теперь и ресторан Сяо Ци, и сама деревенька стали местом известным. Тянулись сюда богатые люди, чтобы отдохнуть от столичной суеты среди живописных холмов, увитых террасами виноградников. Кому за все это сказать «спасибо»? Вот-вот.
Сяо Ци был очень горд за сестру и радовался ее счастью. Но то ли из-за разделявшего их расстояния, то ли из-за разницы в интересах и статусе, радость и любовь порой омрачались тоской. Жизнь сестры и жизнь брата отдалялись друг от друга, как корабли, ищущие каждый свой курс в открытом море. В душе Сяо Ци росли опасения из-за положения Сяо Гун. Она уже далеко не простодушная деревенская девушка, но мало ли, что при дворе происходит. Кто-то постоянно возвышается, кого-то обращают в прах. На душе было не спокойно. Сяо Ци покосился на всадников, сейчас жадно пивших воду из кадки, которую им предложила служанка жены.
Сяо Гун горячо обнялась с братом и теперь раскланивалась с его женой, делая комплименты ее наряду. Поймав взгляд Сяо Ци, а внимание к деталям развивалось при дворе очень быстро, Сяо Гун прошептала с улыбкой:
⁃ Мои сопровождающие. Лично выделены генералом Шао. Времена сейчас неспокойные.
⁃ Что ж…, скорее идем в дом, – сказал Сяо Ци, взяв сестру под руку. – Только не рассказывай мне сказки о том, как ты соскучилась, малышка Сяо. Я знаю, что ты здесь только ради моих сиу май!
⁃ Что ты, братец, – притворно усмехнувшись, Сяо Гун спрятала улыбку за широким рукавом своего платья. – Я так давно тебя не видела…. Со свининой и зеленым луком?
⁃ Со свининой и зеленым луком! – больше не старался скрыть смех Сяо Ци.
Прошло около часа после окончания замечательного обеда, а иного Сяо Ци не мог бы себе позволить даже в кругу семьи – репутация! Слуги и помощники убирали со стола и занимались, или довольно удачно делали вид, что занимаются, разными домашними делами. Детей отправили дышать свежим воздухом, а Сяо Ци с женой и Сяо Гун расположились напротив друг друга на низких диванчиках, обшитых мягкой козьей шерстью. Принесли чай и легкое песочное печенье. Тянулась неспешная беседа – об успехах ресторанчика Сяо Ци, о воспитании детей, о дворцовой моде, о том и о сем. Солнечные лучи уже касались верхнего края дворовой ограды, когда Сяо Гун осторожно поставила тонкую глиняную чашечку на стол и с легким поклоном произнесла: