Пузырь, Соломинка и Лапоть. Оттепель

Фальшивая жизнь

Глава 1

Разбудил Андрея звонок мобильника. Детектив Пузырев с трудом открыл глаза и посмотрел на высветившийся номер. Он с неимоверным усилием поборол возникшее желание сразу схватиться за трубку. Он встал с кровати, прошелся по комнате. Звонок прекратился, а через полминуты раздался снова. Опять звонила Катя Соломина, и опять Андрей не поднял трубку.

Это повторялось каждый день уже в течение двух недель. Катя звонила, не дожидалась ответа, забывала о существовании Пузырева на сутки и утром пыталась дозвониться снова… неудачно.

Андрей понимал, что ведет себя неразумно, как маленький обиженный ребенок. Ему звонит его подруга детства, с которой у него, в общем-то, замечательные отношения, но… Вот уже три недели Пузырев никого не хотел видеть и ни с кем не хотел общаться. Нет, были люди, с которыми детектив вынужден был иметь дело: секретарь Суровый, помощник Галузо, клиенты детективного агентства Пузырева, друг Пашка Лаптев…

Снова раздался звонок. На этот раз высветился номер секретаря детективного агентства Сурового.

– Да, Владлен Борисыч, я слушаю, – на этот раз детектив трубку снял.

– Андрей Вадимович, тут к Вам очень милая пожилая дама пришла, очень хочет встретиться, – доложил секретарь.

– Она часик может подождать? – спросил Пузырев.

В трубке послышались отдаленные голоса.

– Да, она согласна подождать, – сказал через несколько секунд Суровый.

– Хорошо, Владлен Борисыч, я через час буду. Кофием даму пока напоите, если захочет.

Несмотря на то что детективное агентство Пузырева уже набрало обороты, стало известным в определенных кругах, и Андрей взял в помощники аж двух сотрудников, первичный прием детектив никому не доверял и первый разговор с потенциальным клиентом всегда проводил сам.

Пузырев принял душ, позавтракал, стал одеваться… Постепенно он пришел в нормальное состояние. В последнее три недели он много пил, каждый вечер, то с Пашкой, то один. Нет, запоем это назвать было нельзя, приходил Андрей домой на своих двоих, иногда даже на машине доезжал, и на работу детектив выходил в нормальном состоянии, дела делал, и, в принципе, неплохо справлялся со своими обязанностями. Но по утрам всё же чувствовал себя детектив Пузырев неважно, и то, что он видел в зеркале, ему совершенно не нравилось. Впрочем, организм его был достаточно еще молодым, тридцать первый день рождения Андрей собирался отметить только через три недели, поэтому в офис детектив приходил всегда на вид совершенно свежим и полным сил.

Снова зазвонил телефон. Звонил не кто-нибудь, а друг Лаптев, поэтому Андрей поднял трубку.

– Спишь, что ли? – послышался недовольный голос друга.

– Уже нет, – проворчал Пузырев, – на работу собираюсь.

– Слушай, Андрюха, завязывай ты с этим, – сказал Павел с укором, – сопьешься ведь.

– У меня всё под контролем, – недовольно ответил детектив. – Ты чего хотел-то?

– Соломинка меня попросила тебе позвонить, она уже две недели дозвониться до тебя не может.

– Я не хочу с ней разговаривать, – пробурчал Андрей.

– Слушай, кончай фигней страдать, – Пашка не на шутку разозлился. – Я долго терпел, не хотел тревожить твою тонкую душевную натуру. Но так себя вести нельзя. Чем перед тобой Катька-то виновата? Она чуть не плачет, считает, что ты на нее обиделся, но не понимает почему.

– Так уж и не понимает, – хмыкнул Пузырев.

– Андрюха, чего ты на нее взъелся-то? Ты ведь отлично знаешь ее личную жизнь. Ну вернулся к ней Березин. Тебе-то до этого какое дело? У тебя Аня есть.

– Уже нету, – вздохнул Андрей.

– Как это нету? – удивился Лаптев. – Почему? Поссорились, что ли?

– Нет, не поссорились, просто расстались… друзьями. Она сюда ко мне переезжать не хочет, я там у нее почти перестал появляться… Как-то так всё постепенно заглохло.

– Может, у нее кто появился?

– Не думаю, вряд ли. Впрочем, как раз это меня совсем не волнует. Мы с ней просто очень разные…

– И давно вы разбежались? – поинтересовался Пашка.

– Почти три недели…

– То есть, когда ты на Катюшку обиделся.

– Ну, так совпало… Это между собой никак не связано.

– Ладно, не связано, так не связано, – примирительно сказал Лаптев. – Андрюха, я тебя прошу, свяжись с Соломинкой. Ты хочешь, чтобы она вообще перестала с тобой общаться? Может, она извиниться перед тобой хочет.

– Сомневаюсь, – вздохнул Андрей, – ты ведь Катьку знаешь. Не будет она извиняться, просто сделает вид, что ничего не произошло…

– Так ведь и на самом деле ничего не произошло, ничего страшного не произошло.

– Наверное, ты прав, – нехотя признал Пузырев, – ничего страшного не случилось. У каждого своя жизнь…

– Всё, завязывай с хандрой, дружище, возвращайся к нормальной жизни. Звони Катьке и не ищи отговорок, я не хочу из-за тебя терять подругу. Всё, пока.

Разумеется, Пузырев не стал сразу же впопыхах набирать номер девушки, в которую когда-то был влюблен, и которая, чего уж там говорить, была ему до сих пор небезразлична. Он никогда не спешил в своих действиях, рассудительность была ему всегда присуща. Одевшись, детектив вышел из дома.

Начался февраль, и зима уже вовсю показывала свой характер. Мороз стоял такой, что автомобили не всегда соглашались утром заводиться. Пузыреву повезло, мотор сразу, без возражений, приступил к работе, и детектив поехал по заснеженным улицам в офис. Машин на улицах было немного, дорогу Андрей знал отлично, мог проехать по ней и с закрытыми глазами. У детектива появилось время подумать о превратностях жизни.

Пузырев отдавал себе отчет в том, что все эти три недели отчаяния, которые он заливал алкоголем, были связаны именно с Соломинкой. И обиделся Андрей не на то, что она уехала из больницы с Максом Березином… В конце концов, бывший Катин жених, который, по всей видимости, продолжал любить девушку несмотря на то, что они поссорились, имел полное право забрать Катю из больницы. Обиделся Пузырев не на Березина, а на то, что Катя на следующий день не позвонила, хотя и обещала.

Почему он сам ей не позвонил? Потому что обиделся. И когда Катя через неделю наконец соизволила позвонить, Андрей не взял трубку, и на все ее последующие звонки он не отвечал. Он и сам понимал, что ведет себя глупо, но именно это понимание еще больше давило на нервы, мешало жить нормальной жизнью, заставляло каждый вечер идти в бар, чтобы пропустить несколько рюмочек.

Подъехав к офису, припарковав машину, Пузырев вышел на мороз. Он так и не решил, что ему делать с этой проблемой. Андрей понимал, что нужно позвонить Соломинке, но он так и не придумал, как начать разговор. Извиняться он не собирался и отлично понимал, что Катька тоже ни за что не будет это делать.  Упрямства им обоим было не занимать.

Самым удивительным для Андрея во всем этом было то, что Катя позвонила и нажаловалась Пашке. Размышляя о том, почему Соломинка решилась втянуть в эту проблему их общего друга, детектив вошел в свой офис.

Глава 2

В приемной Андрея ждала женщина. Характеристика, данная посетительнице по телефону Суровым, была верной.

Это была очень обаятельная пожилая дама, она с милой, немного застенчивой улыбкой смотрела на вошедшего в помещение детектива, тонкие морщинки, разбегающиеся от уголков ее глаз, придавали весьма симпатичному лицу выражение доброты и мудрости. Изящная, даже грациозная, она выглядела очень моложаво, хотя чувствовалось, что ей уже за семьдесят.

– Андрей Вадимович, это Зинаида Артемьевна, – представил посетительницу Суровый. – Она Вас ждет.

Мило улыбнувшись, Пузырев пригласил посетительницу в свой кабинет.

– Андрей Вадимович, я рада, что Вы любезно согласились поговорить со мной, – сказала женщина, присаживаясь на предложенный стул. – Я слышала о Вас очень лестные отзывы, говорят, что Вы можете распутать любое самое запутанное дело.

– Ну, люди, возможно, слегка преувеличивают, – детектив с улыбкой покачал головой, продолжая внимательно смотреть на посетительницу.

– Я не буду тянуть и, если Вы не возражаете, сразу перейду к своей проблеме, – продолжила дама.

– Да, я Вас внимательно слушаю, – Андрей стал серьезным.

– Мой муж, Сергей Михайлович Сидорцов, умер десять лет назад. Он был чиновником, руководил департаментом в министерстве. Мне по наследству достался дом тут рядом, под Пушкином. Последние десять лет я живу там одна. Если быть точнее, с этого воскресенья я живу одна, а до этого вместе со мной жила моя… домработница. Ее в наш дом привез еще мой муж, когда был жив. Сначала она жила отдельно, во флигеле, но после смерти мужа и после того, как моё здоровье сильно пошатнулось, она уже полностью проживала со мной в доме. И вот в ночь с субботы на воскресенье Виктория, так звали мою домработницу, умерла.

– Сегодня у нас четверг, – прикинул Пузырев.

– Да, прошло уже несколько дней, – кивнула посетительница, – но мы всё еще не можем похоронить Викторию, полиция ее пока не отдала нам.

– Отчего Виктория умерла? – Пузырев написал на листке бумаги имя «Виктория» и стал по привычке украшать его завитушками.

– В общем-то, из-за этого я к Вам и приехала, – вздохнула женщина. – Не подумайте, что я сумасшедшая, выжившая из ума старуха, но Виктория, я почти уверена, умерла вместо меня.

– Вот как? – Андрей удивленно посмотрел на милую старушку.

– Позвольте, я Вам расскажу, как было дело. У меня уже давно, еще даже при муже, начались проблемы со сном. Врачи ничего не могли сделать, обычные снотворные средства или не давали нужного эффекта, или вызывали такие жуткие сны, что я утром всё равно была такой разбитой, будто вовсе и не спала. Я обратилась к одной знахарке, она сделала для меня одну очень горькую микстуру из каких-то трав, с тех пор, приняв перед сном рюмочку настойки, я замечательно сплю по ночам. Я раз в три месяца сама лично езжу к знахарке, покупаю новую порцию и всегда дома запираю бутыль в шкафчике, чтобы никто не покусился на моё лекарство, очень уж оно дорогое.

Женщина внимательно посмотрела на Пузырева, проверяя, внимательно ли он ее слушает. Андрей кивком предложил ей продолжать.

– В субботу перед сном, я, как обычно, налила в рюмочку микстуру. Но дело в том, что у меня еще до этого вечером разболелась голова и поднялась температура, скорее всего, я подхватила обычную простуду. Так вот, я перед тем, как лечь спать, выпила лекарство от простуды, а оно было с димедролом, и я почувствовала, что уже и так засыпаю. Я, уже лежа в постели, отпила лишь маленький глоточек, а потом попросила Викторию забрать микстуру. А ночью я проснулась от громкого крика. Спальни у нас в доме расположены на втором этаже, хотя изоляция и хорошая, но ночью громкие звуки всё же слышны. Я встала, вышла из комнаты и столкнулась со своей внучкой…

– Вы сказали мне, что живете одна, – Пузырев нахмурился.

– Дело в том, что в тот день у меня был день рождения, семьдесят один год исполнился. Были родственники, в том числе и моя внучка, Мария. Она иногда приезжает и просто так навестить меня. Она живет в Санкт-Петербурге и иногда остается переночевать у меня, если мы засидимся допоздна. Мы с Машей бросились в спальню Виктории, а именно оттуда и раздавались стоны. Виктория билась в судорогах, мы хотели ей помочь, но было уже поздно. Она умерла. Тут подбежали и остальные члены моей семьи, ночевавшие в доме. Кто-то вызвал скорую и полицию.

– Почему Вы решили, что она умерла вместо Вас?

– Покончить с собой Виктория не могла, она была жизнерадостной женщиной, никаких проблем у нее не было. Значит, ее отравили. Но она ела то же самое, что и все остальные на моем дне рождения. На тумбочке в ее спальне нашли рюмку из-под моей настойки, она была пуста. Я сделала вывод, что отравить хотели меня, а Виктория стала случайной жертвой.

– И кто же мог это сделать? – Андрей написал на листочке имя Мария и тоже стал пририсовывать к нему завитушки. – Вы кого-то подозреваете? Кто-то хотел Вашей смерти?

– Я никого не подозреваю, – женщина удрученно покачала головой, – я ничего не понимаю.

– Скажите, а Виктория тоже страдала бессонницей?

– Нет, я не думаю, – пожилая женщина удивленно посмотрела на детектива.

– Зачем же она выпила Вашу настойку? – детектив тоже удивился.

– Я не знаю, – госпожа Сидорцова выглядела очень смущенной.

– А почему Вы пришли ко мне, Зинаида Артемьевна? Этим делом ведь наверняка занимается полиция.

– Мне кажется, они ничего не делают, – женщина чистым наивным взглядом смотрела на детектива, – я подозреваю, что они спишут это на самоубийство. Тем более, что…

– Что?

– Мой старший пасынок, сын моего мужа от первого брака, он сейчас большая шишка в правительстве Санкт-Петербурга… Мне кажется, он постарается сделать всё, чтобы не было скандала… Самоубийство Виктории будет для него самым удобным решением.

– Что ж, такой вариант нельзя исключать, – Пузырев задумчиво покивал. – А Вы знаете фамилию следователя, ведущего это дело?

– Конечно, я с ним пару раз уже встречалась. Его фамилия Рыбин, Владимир… не помню отчества.

– Я знаю его, – Андрей задумался.

Но думал он не о Рыбине, а о Соломиной. Ему очень не хотелось вновь связываться со следственным комитетом, влезать в дела полиции… встречаться с Катей. Но… Дело обещало быть очень интересным…

– Хорошо, я попробую что-нибудь выяснить по поводу этого убийства, – детектив посмотрел на старую женщину. – Запишите мне адрес, где Вы живете. Я к Вам обязательно заеду, может быть, сегодня, в крайнем случае завтра.

После того как пожилая симпатичная дама покинула его кабинет, Пузырев еще долго сидел, размышляя о том, правильно ли он поступил, ввязавшись в это дело. Но он уже пообещал старушке разобраться в произошедшем, поэтому, пересилив себя, детектив отправился в следственный комитет.

Володя Рыбин находился на своем рабочем месте и очень удивился, когда в дверь просунулось широкое лицо частного детектива.

– Вот только не говори мне, Пузырев, что ты опять влез в какое-то дело, которое веду я, – проворчал следователь, наблюдая с подозрением, как детектив пересекает кабинет и садится к столу.

– Убийством домработницы Виктории в доме мадам Сидорцовой ты ведь занимаешься, – Пузырев улыбнулся улыбкой, которую трудно было назвать доброй и ласковой.

– Блин, да что ж это такое, – Рыбин покачал головой. – Мало мне самого господина Сидорцова, так тут еще и господин Пузырев. Кто тебя нанял?

– Зинаида Артемьевна считает, что ее пасынок, который занимает в правительстве Петербурга большую должность, хочет замять это дело и представить всё как самоубийство домработницы.

– А вот и ничего подобного, – следователь откинулся в кресле и самодовольно посмотрел на сыщика. – Михаил Сергеевич Сидорцов был здесь у меня в кабинете лично и очень настаивал на том, чтобы следствие было проведено в полном объеме. Он очень заинтересован в том, чтобы убийцу Виктории Дробат нашли… именно убийцу. Он тоже уверен, что это не самоубийство. И мне показалось… что он был чересчур огорчен смертью домработницы.

– Интересный расклад, – Пузырев покачал головой. – Возможно, мачеха господина Сидорцова неправильно истолковала намерения пасынка. Кстати, как произошло убийство, выяснили?

– Да, имело место отравление сильным ядом, в состав которого входит мышьяк. Яд был в микстуре, которая была налита в рюмку, которая стояла на тумбочке у кровати убитой. Яд горький, но и травяная микстура тоже была противной, в ее состав входила в том числе и полынь. Мы исследовали микстуру, которой в доме осталось еще около литра. В бутылке яда нет. Он был добавлен прямо в рюмку.

– Отпечатки на рюмке?

– Зинаиды Артемьевны Сидорцовой и Виктории Дробат.

– И кого ты подозреваешь? – задал Андрей самый важный вопрос.

– На момент смерти из живых в доме находились несколько человек. В субботу у хозяйки был день рождения, съехалась почти вся семья, и все остались ночевать. Во-первых, пасынок Сидорцовой Михаил Сергеевич, работающий в правительстве, во-вторых, его родной брат Алексей Сергеевич со своей сожительницей Лерой, в-третьих, родная дочь хозяйки Кристина со своей дочерью Марией. Во флигеле рядом с домом в ту ночь ночевал садовник Максим Субботин, который ночует там нечасто, но ввиду того, что накануне шел снег, и по прогнозу тоже ожидали снегопада, он был нужен, чтобы чистить дорожку к дому.

– Народу было немало, – усмехнулся Пузырев.

– И еще у меня есть основания полагать, – продолжил Рыбин, – что в эти ночи там рядом был какой-то посторонний человек, так как во дворе под окнами позади дома мы обнаружили на снегу следы, принадлежащие, скорее всего, мужчине.

– Может, садовник наследил?

– Возможно, но ни у него во флигеле, ни во всем доме, мы обуви с такой подошвой не нашли. Следы вели вокруг дома к ограде, а потом к воротам прямо через неочищенный от снега сад, они не шли к дорожке, которую садовник чистит почти каждый день, поэтому я и считаю, что к дому приходил кто-то посторонний. Там, кстати, за домом еще валяется деревянная лестница, которой недавно пользовались.

– Думаешь, кто-то лазил в окна?

– Весьма возможно, ведь спальни находятся на втором этаже, и лестница как раз по длине подходит.

– И ты, я так подозреваю, подозреваешь всех, кто там был или мог быть?

– Разумеется, – усмехнулся следователь, – к тому же никто из родственников не отрицает, что перед сном заходил к хозяйке в спальню пожелать ей, так сказать, спокойной ночи.

– То есть яд в рюмку мог подсыпать или подлить кто угодно? – детектив покачал головой, понимая, что дело всё больше запутывается.

– Никого исключать нельзя, даже того мифического персонажа, который мог залезть в окно.

– Да, трудно тебе будет, – покачал головой Пузырев.

– Почему трудно? – брови следователя удивленно взлетели верх. – Передо мной сейчас сидит величайший сыщик современности, ну, по словам нашей обожаемой Катеньки Соломиной. Я уверен, он поможет мне и буквально за день-два распутает этот сложнейший клубок.

– Значит, ты не против, чтобы я подключился? – Андрей хитро улыбнулся.

– Я тебе дам все полномочия, какие захочешь, Пузырев.

– Хорошо, договорились. Тогда я, пожалуй, съезжу посмотрю на это гнездышко.

– Не гнездышко, а гнездо. Господин Сидорцов когда-то жил на широкую ногу, через него проходили госзаказы на миллиардные суммы, да и теперь, хотя с его смерти прошло много лет, былое величие еще не до конца испарилось из его усадьбы.

Глава 3

По указанному в записке, написанной госпожой Сидорцовой, адресу находился длинный, вычурный, сделанный из кованых железных прутьев с вензелями, забор. Около забора была небольшая очищенная от снега пустая стоянка для автомобилей. В последний раз расчищена она была совсем недавно, и следов шин не было видно. Пузырев припарковал машину, вышел на мороз и огляделся.

За большим сугробом и решетчатым забором, за припорошенными снегом высокими деревьями проглядывало огромное каменное здание. Дом, действительно, производил колоссальное впечатление. Он располагался в элитном районе, но даже по сравнению с соседними домами выглядел намного величественнее.

Андрей вошел в раскрытые настежь решетчатые ворота. При ближайшем рассмотрении здания стало заметно, что постепенно былое величие чиновничьей усадьбы рушится: стены местами позеленели, плитка, закрывающая фундамент, кое-где обвалилась, на крыше, занесенной снегом, проглядывали черно-зеленые клочки мха. Дом стоял в глубине небольшого сада, который еще содержался в некотором порядке, но и здесь было заметно старение и увядание.

Молодой мужчина лет двадцати пяти очищал лопатой от снега дорожку между густыми, ровно подстриженными кустами. Кусты образовывали живую, но в зимнее время года без листьев, изгородь вдоль каменной дорожки, ведущей к парадной двери большого дома. Пузырев понял, что видит садовника Максима Субботина. Небольшой одноэтажный флигель, в котором, судя по всему, парень иногда ночевал, располагался чуть в стороне, в глубине двора, рядом с большой теплицей.

– Добрый день, – поздоровался Андрей, – Зинаида Артемьевна в доме?

– Да, – парень смерил сыщика заинтересованным, слегка нагловатым взглядом. – Если Вы детектив Пузырев, то она Вас ждет.

– Я он самый, – усмехнулся Андрей и пошел к дому.

Смутную женскую фигуру в окне второго этажа детектив заметил на полпути к двери, и когда он постучался, то открыла ему сама хозяйка.

– Я Вас ждала, – приятная улыбка освещала морщинистое лицо, – я теперь одна, мне, наверное, нужно искать новую служанку, бегать с этажа на этаж, чтобы открыть дверь в моем возрасте уже тяжеловато.

– Больше в доме никого нет? – удивился детектив.

– Да, никого. Максимчик в дом не заходит, у него другие обязанности. Он приходит раз в три дня, иногда ночует во флигеле на топчанчике.

Они прошли в большую светлую гостиную, обставленную с большим шиком. Но всё же во всем интерьере чувствовалось какое-то увядание.

– Вы что-нибудь узнали? – спросила женщина, садясь в широкое кресло, оббитое бархатом.

– Я разговаривал со следователем, он ввел меня в курс дела. Кстати, он сказал, что ваш пасынок точно так же, как и Вы, заинтересован в подробном расследовании.

– Значит, я Мишу неправильно поняла, – пожала плечами хозяйка дома, продолжая улыбаться детективу, – мы с ним разговаривали по телефону, и мне показалось, что он был недоволен слишком большим вниманием полиции к этому делу.

– Зинаида Артемьевна, а что Вы мне можете рассказать о Виктории? Когда она у Вас появилась, какие у вас с ней были отношения, с кем она общалась помимо дома?

– Сергей привез ее из Москвы, где работал, где-то года за два до своей смерти. Он тогда жил на два дома. Работа в министерстве, дом здесь, в Питере. Его постоянно возили туда-сюда водители на особых машинах с необычными номерами. До этого на месте Виктории у нас работала пожилая женщина, Лидия Максимовна, но мне показалось, что она стала не справляться из-за возраста, тогда Сергей и привез молодую девочку, ей тогда не было и двадцати.

– Где он ее взял?

– Понятия не имею, я с ней никогда об этом не говорила. У нас всегда были такие отношения… знаете, как у госпожи со служанкой. Мы не были близки. Насчет общения с другими… Не знаю, Виктория редко покидала дом. Здесь она общалась с садовником, с Машей… Остальные члены моей семьи здесь появлялись нечасто.

– А как Вы познакомились со своим мужем? – спросил Пузырев. – Извините, что полез в такие дебри, но мне нужно во всем разобраться. А история семьи может помочь пролить свет на некоторые моменты.

– Я работала секретаршей в одном учреждении, была не замужем, хотя мне было уже двадцать семь… Стыдно признаться, но я тогда еще была девушкой. Сергей тогда стремительно шел вверх по комсомольской карьерной лестнице, но от него недавно сбежала жена, оставив ему двух маленьких сыновей. Вас тогда еще на свете не было, но Вы, наверное, кое-что знаете об Олимпиаде с улетающим Мишкой. Так вот и первая жена Сергея, мать Миши и Леши, улетела с одним из гостей Олимпиады далеко в Южную Америку. Сергею срочно нужна была жена, и он вдруг увидел меня. Такая вот история.

– И какие у Вас сложились отношения с мальчиками? – поинтересовался детектив.

– Я бы не сказала, что они признали меня своей мамой. Они всегда называли меня по имени, без приставки тетя, и меня это устраивало. К тому же вскоре у нас с Сергеем родилась Кристина, и я полностью была занята воспитанием собственной дочери. А после перестройки и развала СССР Сергей быстро приспособился к новым реалиям, и наша жизнь взлетела вверх до немыслимых высот. Скажу прямо, в конце девяностых и в нулевые мы жили очень-очень богато, просто шикарно, мы могли позволить себе очень многое, в том числе целый штат слуг. Только вот после смерти Сергея всё пошло крахом.

– Он не оставил Вам денег? – удивился Андрей.

– Он ничего не оставил, – хозяйка дома тяжело вздохнула. – Я с изумлением узнала после его смерти, что на счетах у него нет ни копейки. Мне пришлось уволить всех слуг. Только Викторию я оставила.

– Почему?

– Она сама не захотела уходить. Я сказала, что не смогу ей много платить, но она ответила, что ей некуда идти, и она готова работать за крышу над головой и совсем небольшую сумму. Денег у меня не было, но была квартира в Москве и очень много драгоценностей. Сергей баловал меня при жизни, дарил золото и бриллианты при каждом удобном случае. Может, все свои деньги на драгоценности он и спустил… Последние десять лет я живу, сдавая московскую квартиру и продавая драгоценности. Содержание такого большого дома, да еще и сада, – на это уходит много денег. Драгоценностей у меня больше нет, я продала уже всё, что было… да и служанки больше нет…

Андрей внимательно посмотрел на жемчужное ожерелье, украшающее тонкую, почти без морщин, шею женщины.

– Я вижу, Вы продали всё же не все украшения, – усмехнулся сыщик.

– Знаете, я люблю выглядеть красиво, привыкла к этому за годы безбедной жизни, – Зинаида Артемьевна покачала головой. – То, что Вы на мне видите, это всего лишь бижутерия, очень качественная подделка. У меня много такого добра. Каждый раз, расставаясь с очередным ювелирным шедевром, я заказываю копию из дешевых материалов. Это моя страсть, я не могу жить без моих украшений. Может, Вам покажется это странным, но я уже старая женщина, и у меня есть свои слабости, от которых я не могу отказаться.

– Ну что ж, действительно, у каждого есть свои слабости, – кивнул Пузырев. – А Вы не опасаетесь, что Вас опять захотят убить?

– Знаете, сначала я очень испугалась. Но потом…  Немного страха осталось, но я не думаю, что кто-то в ближайшее время предпримет еще попытку меня убить.  И я ума не приложу, кому нужна моя смерть. Я доживаю свой век, я укрылась в этом доме ото всех, у меня нет ничего, кроме этого дома. Если я умру… Знаете, мне кажется, это не будет так уж страшно. Впрочем, у меня есть чем защитить себя.

– Что Вы имеете в виду? – удивился детектив.

– У меня есть пистолет, остался после смерти мужа… Вы не смотрите так, это вполне легальное оружие, я после смерти Сергея смогла переоформить разрешение на себя. Правда, я пистолет из сейфа ни разу не доставала, и пули нашли только полицейские, когда осматривали дом после смерти Виктории, я забыла за эти годы, куда их положила.

– А кто унаследует дом, если с Вами что-то случится? – задал Пузырев очень важный вопрос.

– Я лет пять назад написала завещание, о котором знают все мои родственники. Там написано, что всё имущество, оставшееся после моей смерти, мои потомки должны продать и деньги поделить между собой поровну…

– А Виктория упоминается в завещании? – насторожился сыщик.

– Нет, она всего лишь служанка, – некоторое время пожилая женщина внимательно смотрела на Пузырева, а потом продолжила. – Раньше она жила во флигеле… По ночам я спала, выпив снотворное… Но я знаю, что мой муж ходил в это время во флигель. Он был уже немолод, а она была очень молода. Но я всегда знала, в качестве кого он привез в наш дом Викторию. Ей достаточно было того, что ей дал Сергей, и того, что я приютила ее после его смерти, приютила любовницу моего мужа… Какое уж ей наследство?

– Она знала, что Вы знали об их связи?

– Думаю, нет. Я ни разу в жизни не дала ей этого понять, впрочем, как и мужу. Он мог догадываться, что я о чем-то догадываюсь, но у нас никогда об этом не было разговора.

– Дети часто навещают Вас? – задал детектив очередной вопрос.

– Нечасто. Если не считать внучку Машу, чаще других, как ни странно, приезжает Михаил, хотя он и наиболее занятой из всех. У него ответственная работа, он идет по стопам отца, хотя ему, конечно, до него очень далеко. У него к тому же семья: жена и дочь, которым тоже нужно уделять внимание. Но Миша чуть ли не каждую неделю обязательно ко мне заскакивает.

– А дочь Кристины Маша, я так понимаю, бывает здесь еще чаще.

– Да, это так. Машу я вижу намного чаще, чем ее мать, мою дочь… Девочка любит приезжать ко мне, а ее мать появляется тут раз в полгода. Кристине уже за сорок, но на вид ей и тридцать не дашь. Они с Машей выглядят, как сестры. Кристина рано выскочила замуж, в двадцать уже родила. Ее мужа, отца Маши, я вижу еще реже, чем дочку. Он даже на мой день рождения в последние годы не приезжает.

– А жена и дочь Михаила часто здесь бывают?

– Очень редко. Летом последний раз приезжали, целую неделю гостили, пока Михаил ездил в командировку в Китай. В этот раз они даже на мой день рождения не приехали, сказали, что приболели, Миша был один.

– Мы еще не поговорили о втором Вашем пасынке, Алексее, – сказал Пузырев.

– С ним у меня отношения еще сложнее, чем с остальными, – женщина задумчиво покачала головой. – Алексей был моряком. Почти всю жизнь он провел на кораблях, много лет я его вообще не видела. Пока плавал, он здесь не появлялся. У него с отцом были какие-то разногласия, которые отразились и на отношении Алексея ко мне. Год назад, отметив свой сорок пятый день рождения, он перебрался на берег. В субботу я его увидела впервые за двадцать лет, приехал на мой день рождения он совершенно неожиданно, познакомил нас всех со своей молодой спутницей жизни… Ну как молодой? Лера на три года всего его моложе. Но, вот сошлись уже не совсем молодые люди. Кажется, они вполне довольны, что встретились.

– Зинаида Артемьевна, а вот в Вашем завещании, там деньги делятся между конкретными наследниками, или сумма зависит от количества людей в семье? – поинтересовался детектив.

– Думаете, кто-то захочет оттяпать себе кусок побольше, нарожав детишек? – женщина весело рассмеялась. – Нет, это не так. Деньги должны быть разделены между тремя наследниками: Миша, Леша и Кристина получат равные доли вне зависимости от состава их семей.

– Значит, в субботу все праздновали Ваш день рождения… – Пузырев задумался, подсчитывая состав семьи. – Вас было шестеро, то есть, с Викторией семеро…

– Можно считать, что и семеро, – кивнула женщина. – Виктория хотя и подавала еду на стол, но она и сидела за столом вместе со всеми. И после того как ужин закончился, она убрала посуду, а потом присоединилась к нам в гостиной. Да, она была служанкой, но в последние годы была почти как член семьи, я старалась держать ее по возможности рядом с собой.

– И в ночь с субботы на воскресенье все решили заночевать здесь?

– Да, в ту ночь здесь оставались все. В моем доме наверху есть шесть спален, все очень хорошо разместились.

– А на чем к Вам приехали гости? – спросил детектив.

– У всех, кроме Маши, есть свои машины… хотя постойте… – женщина слегка задумалась. – Отсюда из окон стоянку ведь почти не видно. Это раньше всё было на виду. Но теперь деревья выросли и загораживают обзор. Мне кажется, в субботу там стояло только две машины… Чьи, я не видела, зрение у меня уже не столь острое. Да я специально в окно и не смотрела, было не до того.

Пузырев подошел к окну гостиной. Отсюда, с первого этажа, стоянку вообще не было видно из-за густых зарослей кустарника.

– А когда гости уехали?

– Весь воскресный день в доме работала полиция, и все гости вынуждены были ждать здесь. Только вечером их отпустили.

– И на чем они уезжали?

– Я их не провожала до стоянки, оставалась в доме, – хозяйка покачала головой. – Вы ведь и сами видите, что машин отсюда не видно. Впрочем, даже если у кого-то не было тут машины, это ведь не единственный вид транспорта.

– На чем обычно приезжала к Вам, например, Маша?

– На такси, – госпожа Сидорцова пожала плечами. – К сожалению, автобусная остановка от нас далековато. Летом можно еще прогуляться до автобуса или до электрички, но зимой… Если нет машины, приходится вызывать такси. Я тоже обычно езжу на такси, если нужно выехать в Пушкин. В Питер я уже давно не выбираюсь.

– Зинаида Артемьевна, а я могу осмотреть Ваш дом? – спросил детектив, отходя от окна.

– Конечно, – на лице женщины вновь появилась милая улыбка, – я ведь для этого Вас и пригласила. Делайте всё, что сочтете нужным.

На первом этаже, кроме богато убранной гостиной, Пузырев осмотрел кухню, столовую, ванную, туалет, просто гигантскую почти пустую кладовку, библиотеку, кабинет и бильярдный зал. По убранству остальных помещений было заметно, что госпожа Сидорцова живет не богато. На кухне вся техника, когда-то явно передовая, не обновлялась уже пару десятков лет. То же самое относилось и к санузлам. Ванна с джакузи, вычурный унитаз… и на всем хорошо заметный налет старины.

По широкой деревянной лестнице Пузырев в сопровождении хозяйки поднялся на второй этаж. Из просторного коридора в две стороны вели шесть дверей, и еще одной дверью в торце коридор заканчивался.

– Здесь шесть спален, а в торце еще душевая, совмещенная с туалетом, – сообщила женщина.

– Где Ваша спальня и спальня Виктории? – спросил детектив.

– Моя спальня самая первая справа, Виктория жила в следующей.

– А гости в ту ночь где расположились?

– Так, дайте подумать… Маша всегда ночевала напротив меня, и в ту ночь я с ней столкнулась, так как она выскочила мне навстречу… Ее мать, моя дочь спала в ту ночь по соседству с Машей. Дальше у душевой Леша со своей женщиной, и напротив них, рядом с Викторией располагался Михаил.

– Давайте войдем в Вашу комнату, – предложил Андрей.

– Хорошо, как скажете, – женщина открыла первую дверь справа.

– Двери спален закрываются на замки? – спросил сыщик, проходя следом за хозяйкой в комнату.

– Да, изнутри во всех спальнях можно закрыться, – улыбнулась пожилая женщина.

– Зинаида Артемьевна, расскажите мне по порядку, что происходило в тот вечер в Вашей спальне? – встав у окна, Пузырев внимательно посмотрел на женщину, расположившуюся в мягком кресле. – Следователь мне сказал, что в тот вечер к Вам в комнату заходили все.

– С чего начать? – старушка мило улыбнулась.

– Вы свою сонную настойку приготовили до того, как к Вам стали заходить родственники?

– Да. Но, пожалуй, я начну с того, что я почувствовала жар. Мы после ужина все сидели в гостиной, и тут мне стало немного дурно. Я померила температуру, было тридцать семь и три. Виктория растворила мне в кружке порошок от простуды, я его выпила, а минут через десять решила, что мне пора в постель.

– И Вы поднялись в спальню. Одна?

– Да, поднялась я одна. Бывало, что мне помогала Виктория, но в этот раз она была на кухне, убирала там посуду после ужина. Я приготовила себе, как обычно, по привычке, микстуру для сна, а потом подумала, что, наверное, и так смогу заснуть. Я чувствовала сонливость после лекарства от простуды. Я оставила рюмку на тумбочке у кровати и легла. А потом в дверь постучались…

– Кто пришел первым?

– Машенька пришла пожелать спокойной ночи. Она очень хорошая девочка, ей девятнадцать, учится в университете, она единственная из всей семьи помогает мне, часто привозит мне провизию.

– А кто вообще этим занимается, в смысле продуктов?

– По магазинам уже много лет ходила только Виктория, – Зинаида Артемьевна с виноватой улыбкой пожала плечами. – Я вообще за продуктами в последние лет тридцать не выходила.

– Ладно, продолжим, – Андрей кивнул, – Машу Вы всё время видели, пока она находилась в Вашей комнате?

– Вы имеете в виду, не могла ли она подсыпать в рюмку отравы? – женщина нахмурилась. – Скажу прямо, это мог сделать любой, кто входил в комнату. Я особо не смотрела на них. Я лежала и смотрела в основном в потолок. Но я не верю, что кто-то из них мог это сделать. Зачем им это? В чем смысл?

– Значит, Маша пожелала спокойной ночи и ушла?

– Да, она поцеловала меня в щеку, как часто делала и раньше, и ушла. Потом зашла ее мать, Кристина…

– Вы так говорите… – Пузырев с интересом посмотрел на хозяйку, – такое ощущение, что внучку Вы любите больше, чем дочку… Да и вообще, Кристина как-то в Ваших устах…

– Нет, нельзя сказать, что я не люблю дочь, – перебила сыщика Зинаида Артемьевна, – просто… знаете, Андрей Вадимович, мне кажется, как раз вот моя дочь никого и не любит, ну, кроме себя, разумеется. Она довольно прохладно относится к дочери, ну а мужа… я уверена, что Кристина ему изменяет, причем делала она это всегда. Может, и Маша у нее вовсе не от мужа.

– Ясно, – Андрей покачал головой, отметив про себя, что не мешало бы проверить связи Кристины. – Что делала Ваша дочь в комнате?

– Она прошла к окну, выглянула… Вряд ли она там могла что-то увидеть. Было уже темно, а фонари ночью я не включаю, экономлю электричество. Потом она сказала, что скучно тут в деревне. Она наш поселок всегда так называет. Потом развернулась, сказала: «спокойной ночи, мама», и ушла.

– К тумбочке она подходила?

– Проходила мимо, но я на нее не смотрела.

– Кто дальше?

– Потом зашли Леша с Лерой… – пожилая женщина слегка покачала головой, – вместе. Я не думала, что они захотят, но они пришли.

– О чем говорили?

– Я ведь Алексея много лет не видела. За столом он особо не разговаривал, в основном молчал, девушка его тоже… А тут он сразу почему-то про драгоценности мои заговорил. Он сказал, что Лера искусствовед, интересуется ювелирными изделиями, представляющими художественную ценность. Он попросил меня показать Лере мою коллекцию, но я ответила, что у меня больше ничего нет, я вынуждена была всё продать.

– И как он к этому отнесся? – удивленно спросил Пузырев.

– Мне показалось, спокойно, но вот Лера, кажется, расстроилась. Впрочем, я ее совсем не знаю, не могу о ней судить.

– Сразу за двоими Вы, конечно же, следить не могли, поэтому возможность подсыпать что-нибудь в рюмку у них была, – сыщик не спрашивал, а утверждал.

– Леша прохаживался по комнате, несколько раз подходил к тумбочке… Конечно, он мог.

– И последним пришел Михаил? – перешел Андрей к последней кандидатуре.

– Да, с Мишей я встречаюсь частенько, поэтому ни о чем мы с ним не разговаривали, только…

– Да? – спросил Пузырев, заметив, что женщина вдруг смолкла.

– Миша был единственным, кто поинтересовался микстурой на тумбочке. Он спросил, собираюсь ли я ее выпить, или ее можно вылить.

– И что Вы ему ответили? – заинтересовался сыщик.

– Я сказала… Да, я сказала ему, что выпью. От мельтешения людей, сонливость у меня прошла. Тогда Миша наклонился ко мне, поцеловал в щеку и пожелал спокойной ночи.

– Тумбочка стоит у изголовья, – Пузырев посмотрел в сторону кровати. – Любой, кто целовал Вас, мог незаметно провести рукой над рюмкой…

– Да, это возможно, – согласилась хозяйка.

– Почему Вы не выпили лекарство, раз сонливость прошла?

– Я лежала, ждала, когда придет Виктория. Она всегда приходит ко мне перед сном, чтобы проверить, как я себя чувствую. Она пришла минут через десять, принесла градусник. Я померила температуру, было тридцать шесть и семь, жар прошел… Но пока я ждала Викторию, пока мерила температуру, я почувствовала, что засыпаю. Тогда я и сказала ей забрать рюмку.

– И она взяла рюмку, и ушла, – констатировал детектив.

– Да, так и было. А я почти сразу же уснула.

– И во сколько Вы проснулись? – до Пузырева только теперь дошло, что время смерти Виктории он до сих пор не узнал.

– У меня на стене висят часы, – Зинаида Артемьевна кивнула в сторону больших часов с маятником, – они показывали без четверти четыре.

– Я так понимаю, что ничего больше Вы той ночью не слышали.

– Нет, я на удивление хорошо спала и без лекарства, – мило улыбнувшись, женщина пожала плечами.

– Ладно, я тогда пойду, – Андрей отошел от окна. – Мне нужно будет еще поговорить со всеми членами Вашей семьи. Думаю, я смогу у следователя найти их адреса.

– Я знаю, что их уже всех вызывали в полицию, – хозяйка дома легко и грациозно, несмотря на возраст, поднялась из кресла. – Уверена, их адреса там есть. Вы не будете возражать, если я не пойду Вас провожать? Я помашу Вам в окошко.

– Конечно, Зинаида Артемьевна, до свидания, – Андрей вышел в коридор, но потом заглянул снова в комнату. – Еще вопрос. Вы будете ночевать одна?

– Мне это не впервые, – вновь милая улыбка осветила лицо женщины.

– Не боитесь?

– Если в доме никого нет, то кого бояться? – Зинаида Артемьевна беззаботно пожала плечами.

Дорожка до ворот была полностью расчищена, садовника нигде видно не было, и Пузырев, помахав рукой в сторону тени в окне второго этажа, пошел к машине. В салоне было холодно, и Андрей, включив мотор, отправился в путь не сразу, давая возможность двигателю прогреться.

Детектив сидел, ждал, когда станет потеплее, и размышлял. Но сколько он ни думал, ничего придумать не мог. Как Андрей ни крутил в голове обстоятельства смерти домработницы, получалась какая-то ерунда. У всех была возможность положить яд в рюмку, но совершенно непонятно было, зачем кому-то могло это понадобиться. Но самым непонятным во всей этой странной истории было, зачем вообще Виктория выпила противную, горькую настойку хозяйки, она ведь, по словам ее хозяйки, бессонницей не страдала.

Единственное, что могло бы подтолкнуть мысль Пузырева в правильном направлении, было понимание взаимоотношений в этой семье. Пока он слышал только мнение хозяйки большого дома, что из себя представляют другие члены семьи, и как они между собой связаны было неясно.

Андрей набрал номер Рыбина.

– Я Вас внимательно слушаю, о Великий! – раздался шутливый голос следователя.

– Володя, а ты не мог бы мне скинуть телефоны и места жительства всех фигурантов этого запутанного дела? – Пузырев не ответил на шутку.

– С удовольствием, – ответил Рыбин. – Хотелось бы потом, после разговоров, сверить наши мнения об этих интересных людях.

– Обязательно сверим. Ты с ними только в отделе разговаривал? Вызывал всех?

– Да, все с удовольствием приезжали, никто не отказал в аудиенции, – настроение у Рыбина явно было веселое, ему было по кайфу, что он спихнул непростое дело на лоха-детектива.

– Еще такой вопрос, – Андрею вдруг пришла в голову одна мысль. – Врачи не могли ошибиться в причинах смерти?

– Андрюша, мышьяк ни с чем не спутаешь, – укоризненно произнес следователь. – Впрочем, если Ваше Величество хочет, я могу попросить…

– Нет, ты лучше попроси проверить, что делала погибшая в последние часы своей жизни.

– Ты имеешь в виду интим? Мне как-то в голову не приходило попросить это проверить… Там ведь ясно, что смерть с этим не связана.

– Пусть проверят. Мне интересно, кто чем занимался в доме той ночью.

– Хорошо, я понял, – Рыбин стал серьезным. – Но остальных, тех, кто жив, мы вряд ли сможем проверить.

– Остальных я сам проверю, – усмехнулся Пузырев и повесил трубку.

Минут через пять по ватсапу пришло сообщение от Рыбина с телефонами и адресами. Андрей прикинул, до кого ехать ближе всего, и набрал номер Кристины Белогоровой, фамилия у дочки Зинаиды Артемьевны, наверное, была по мужу. Объяснив женщине, что он частный сыщик и пытается разобраться со смертью домработницы по поручению мамы Кристины, Андрей напросился к ней в гости.

Все родственники госпожи Сидорцовой жили в Санкт-Петербурге, и Пузырев рассчитывал за день объехать их всех. Он не любил выезжать на машине из Пушкина, стоять в городских пробках, тем более в такой мороз, поэтому не хотел растягивать поездку на два дня.

Пока Андрей ехал по шоссе в сторону Питера, мысль о том, что надо бы позвонить Соломинке, то и дело мелькала в голове, но Пузырев безжалостно отметал эту мысль прочь. Он не был готов к разговору, тем более на ходу.

Глава 4

Это был высокий точечный многоквартирный дом. Дверь Пузыреву открыла миниатюрная, очень живая и симпатичная женщина, на вид лет тридцати. Немного подумав, Андрей всё же решил, что это мама Кристина, а не дочка Маша.

– Я детектив Андрей Пузырев, – представился сыщик, изобразив широкую улыбку.

– Проходи, Андрей, – женщина тоже улыбнулась, – ничего, что на ты?

– Я не против, – детектив кивнул, – а ты, значит, Кристина.

– Ну, по-видимому, да, – усмехнулась женщина, предлагая жестом пройти на кухню.

На ней был надет легкий короткий халатик, и фигура у нее была совершенно девичьей.

– Я так понимаю, что ты хочешь узнать, что я делала в ночь убийства? – прямо спросила Кристина, садясь на стул и закидывая ногу на ногу. Ноги были стройные и красивые.

– Ну, во-первых, я хотел узнать, одна ли ты сейчас в квартире? – усмехнулся Андрей, с трудом отводя взгляд от голых стройных ног.

– Даже так? – женщина рассмеялась. – Муж сейчас где-то бродит, Маша у себя в комнате… но она нас не слышит, она у компьютера сидит в наушниках.

– Почему муж где-то бродит? – детектив изобразил удивление.

– Он художник, любит рисовать городские пейзажи. Он часто бродит по улицам, выискивая места, которые потом можно будет перенести на холст.

– Он тебя ревнует? – неожиданно спросил Пузырев.

– Я думаю, да, – взгляд женщины оценивающе пробежался по телу Андрея. – Когда мы поженились, мне было девятнадцать, ему двадцать семь. Тогда мы выглядели почти как ровесники. Тогда он любил рисовать меня… голой. Сейчас он выглядит на шестьдесят, а я на тридцать… Но он перестал меня рисовать.

– Тебя рисуют другие, – детектив с иронией посмотрел в светло-голубые глаза, у матери Кристины глаза были такими же.

– Только ты ему об этом не говори, – усмехнулась женщина, – у нас крепкая семья.

– А Маша знает?

– О чем? – рассмеялась Кристина. – О том, что у нас крепкая семья?

– О том, что к тебе в окно в ночь убийства забирался… другой художник.

– А почему ко мне? – Кристина продолжала весело смотреть на детектива. – Может, это к ней забирался… садовник. Маша девочка взрослая, парни за ней толпами бегают.

– У нее с садовником что-то есть? – Пузырев сначала удивился, но потом сообразил, что частые приезды Маши к бабушке могли быть связаны именно с этим вполне симпатичным парнем.

– Думаю, да. Но мы с ней не лезем в дела друг друга, каждая занимается тем, что считает нужным.

– Вы с ней не очень близки, – Андрей не спрашивал, а утверждал.

– В какой-то момент наши пути немного разошлись, мы не часто беседуем по душам.

– Так что ты мне можешь сказать о своем художнике? – улыбка вернулась на лицо детектива.

– А это имеет какое-то отношение к убийству?

– Мне было бы приятно узнать именно из твоих уст, что лестница позади дома была приставлена именно к твоему окну. Это значительно облегчило бы мне поиски убийцы.

– А ты можешь мне дать гарантию, что муж об этом не узнает? – на лице Кристины появилась напряженная улыбка.

– От меня он точно ничего не узнает, – Пузырев пожал плечами.

– Хорошо, уговорил. Да, в моей спальне в ночь убийства находился один молодой человек. Он приехал около полуночи на своей машине. Мы с ним занимались любовью. А потом мы услышали крик, и он быстро сбежал через окно.

– Ладно, этот вопрос мы прояснили, можем забыть, – кивнул детектив. – Скажи, Кристина, что ты делала в комнате матери, когда она тем вечером ложилась спать?

– Ты подозреваешь, что это я хотела ее отравить? – женщина нахмурилась.

– Я подозреваю всех, но я так понял, что у тебя с матерью были довольно напряженные отношения.

– Да, это так, – Кристина задумчиво кивнула. – Еще в детстве я поняла, что мать меня не любит. Она вообще никого никогда не любила, в том числе и моего папу.

– Почему ты так решила?

– Это видно. Пока была маленькая, я этого не понимала, а когда начала что-то понимать в жизни, сразу это увидела. Вы ведь были у нее в поместье. Вы видели там хоть одну фотографию ее мужа, дочери, внучки? Их там нет. А между прочим, мой сводный брат Миша в молодости увлекался фотографией, он часто делал снимки, когда мы все были молодыми, когда у нас дети родились. Фотографий у мамы должно быть много, но она их прячет, они ей не нужны… Но моя нелюбовь к матери не может быть причиной смерти Виктории. Мне нет смысла покушаться на ее жизнь.

– В финансовом плане у вас в семье всё в порядке? – поинтересовался детектив.

– Да, я хорошо зарабатываю, и у меня очень хорошие и теплые отношения с директором фирмы, в которой я работаю, – усмехнулась Кристина.

– Я понял, – Андрей покачал головой. – Кристина, а с дочкой твоей я могу поговорить?

– Пойдем, посмотрим, захочет ли она тебя принять, – женщина легко вскочила, сверкнув голыми ногами.

Через большую, обставленную модной мебелью комнату, Кристина прошла к закрытой двери. Без стука женщина открыла дверь и заглянула внутрь.

– Накинь на себя что-нибудь, – сказала мать, – с тобой молодой человек хочет поговорить насчет убийства в доме твоей бабки.

Дождавшись, по всей видимости, когда девушка оденется, Кристина повернулась к сыщику.

– Заходи, беседуй.

Она чуть посторонилась, пропуская Андрея в комнату. Ему пришлось повернуться боком, чтобы не задеть женщину.

Маша сидела у компьютерного стола в большом вращающемся кресле, подвернув под себя голые ноги. На маму она была почти не похожа, была крупнее, с более развитыми формами, только светлые глаза выдавали родство. Эти глаза смотрели на сыщика с вызовом.

– Я полиции уже всё рассказала, – скривив красивые, полные губы, произнесла девушка.

– Ну, я не полиция, – усмехнулся Пузырев, – и меня интересуют немного другие аспекты произошедшего.

– Да? И какие же? – некоторый интерес появился в светлых глазах, устремленных на сыщика.

– Ты ведь чаще других членов семьи общаешься со своей бабушкой, – не дождавшись приглашения, Андрей опустился на край широкого, раздвинутого дивана.

– Ну, дядя Миша не реже меня появлялся у бабули, – усмехнулась Мария.

– Но ты там у нее частенько и ночуешь, – продолжил настаивать Андрей.

– Ну, ему для его дела хватало времени и днем, а я не люблю впопыхах…

По манере разговора девушка была очень похожа на мать, и Пузырев уже понял, что и в плане поведения яблочко от яблоньки упало совсем недалеко.

– Так зачем же ты и твой дядя приезжали в дом Зинаиды Артемьевны? – спросил Андрей, уже зная ответ. Но ему было интересно услышать это из уст девушки.

– За одним и тем же, – усмехнулась Маша, но продолжать не стала.

– Ну и с кем ты там по ночам встречалась? – продолжал сыщик подталкивать девушку на откровенность.

– С Максом, конечно, там больше подходящих парней нет, – внучка не стала ничего придумывать.

– С садовником?

– Ну, можно его и так назвать. Вообще-то, он в Пушкине учится в сельхозе, парень вполне серьезный. У бабки он просто немного подрабатывает, деньги лишними не бывают… Ну, и со мной встречается, в усадьбе прикольно.

– В ночь убийства он был в твоей спальне? – поинтересовался детектив.

– Нет, нам больше нравится у него во флигеле. Там атмосфера более… прикольная.

–Значит, ты возвращалась от него, когда услышала крик?

– Ага, я по лестнице поднималась, а тут она как заорет… И бабка тут же из своей комнаты выскочила, чуть в меня не врезалась.

– А какие у тебя отношения с твоей бабушкой? – переключил Андрей разговор на другую тему.

– Нормальные, – девушка пожала плечами, – мы терпим друг друга. Любовью это назвать нельзя, но… она меньше всех допекает меня нравоучениями. Я думаю, ей на меня просто наплевать. Зачем я приезжаю, она отлично знает, но ее это совершенно не волнует. Она не ханжа.

– У тебя ведь была возможность подсыпать отраву в рюмку на тумбочке, когда ты целовала бабушку перед сном.

Маша на минуту задумалась. Она сидела, прикусив нижнюю губу и не моргая смотрела Андрею в глаза, будто решая в голове какую-то сложную задачу.

– Да, я могла это сделать, – наконец кивнула девушка. – Мне следователь сказал, что отравление произошло мышьяком, а я знала, что в кладовке есть отрава от крыс. Я кое-что смыслю в биологии и знаю, что в крысиной отраве содержится мышьяк. Я вполне могла взять отраву и подсыпать в настойку. К тому же я знаю, что настойка очень горькая, я в детстве ее немного пробовала из любопытства, так что горечь отравы горечью микстуры вполне надежно скрывалась, но… Мне не было никакого смысла убивать бабулю. Она мне жить не мешала, а наследства от нее я всё равно не получу, всё предкам достанется.

– Логично рассуждаешь, – Пузырев задумчиво кивнул, разглядывая голые ноги девушки и признавая про себя, что у ее матери ноги даже красивее. – С тобой мы более-менее разобрались… А теперь расскажи, к кому же приезжал твой дядя.

– В доме постоянно жили только две женщины, – усмехнулась Мария, – и одна из них его мать. Если ты хороший детектив, то сможешь при помощи дедуктивного метода сделать соответствующий вывод.

– И как давно у твоего дяди отношения с домработницей?

– Я думаю, что он в какой-то момент сменил на этом посту моего деда, – девушка откровенно смотрела веселым, озорным взглядом в глаза детектива. – Я была еще маленькой, часто ночевала у бабушки с дедушкой, а по ночам я любила гулять по большому, как мне казалось, волшебному саду. Тогда для меня было загадкой, зачем по ночам дед ходит во флигель. После смерти деда во флигель стал ходить дядя Миша… Я несколько раз подглядывала в окошко, чем они там занимаются. Можно сказать, что в этом плане я получила раннее развитие.

Теперь Пузыреву стал понятен особый интерес, проявленный Михаилом Сидорцовым к смерти служанки.

– А как ты полагаешь, кто мог отравить Викторию? – Андрей решил на другой ноте закончить разговор.

– Понятия не имею, – Маша покачала головой. – Я думала об этом. Но я не понимаю, кому могла быть выгодна чья-то смерть. Виктория никому не мешала, бабуля тоже живет себе тихо-мирно, никого не трогает. Наследство у нее так себе, из-за него нет смысла заморачиваться.

– Ладно, тогда я пойду, спасибо, что уделила мне время, – Пузырев поднялся с дивана.

– А ты настоящий детектив? – неожиданно спросила девушка.

– Ну-у… да, – Андрей слегка опешил от такого вопроса.

– А можно я к тебе как-нибудь приду на прием?

– А зачем? – Пузырев всё же полез в карман за визиткой.

– Ты мне нравишься, – усмехнулась девушка.

– Это не причина, чтобы приходить в офис, – Андрей тоже усмехнулся и протянул в сторону кресла кусочек картона с адресом и телефоном.

– У меня есть одна идея… – Маша спрыгнула с кресла, подошла и взяла визитку. – Но мне её еще нужно обдумать. Я, когда всё придумаю окончательно, зайду. Окей?

– Заходи, только деньги взять не забудь, я забесплатно не работаю, – усмехнувшись, детектив взялся за ручку двери.

– Договоримся, – раздался у него за спиной смешок.

С Михаилом Сидорцовым Андрей договорился встретиться в здании правительства. Центр города, пробки, но всё же Пузыреву удалось к назначенному времени добраться до Смольного.

– Знаете, я согласился встретиться с Вами только потому, что Вас наняла моя мачеха, – сказал Михаил Сергеевич, широкоплечий, слегка располневший, лысоватый мужчина лет пятидесяти, когда мужчины расположились в небольшой переговорной комнате на первом этаже. – Я уверен, что полиция и сама справится с этим делом, но… раз уж Зинаиде так хочется… Спрашивайте.

– Какие у Вас отношения с мачехой? – Пузырев приступил к расспросам.

– Теплые, но нельзя сказать чтобы очень близкие, – чиновник пожал плечами. – Каждый вечер мы не созваниваемся, не справляемся, как дела, но примерно раз в неделю я к ней заезжаю.

– А Ваши жена и дочь в каким были отношениях с Зинаидой Артемьевной?

– В никаких, – Михаил Сергеевич слегка усмехнулся. – Они стараются держаться от нее подальше. Бывало, иногда они приезжали к ней, но старались делать это как можно реже.

– А она как относится к членам Вашей семьи?

– Нейтрально, – мужчина покачал головой. – Мне кажется, Зинаида не одобряла мой выбор, когда я женился, но с тех пор пролетело много лет, всё сгладилось…

– Почему Ваши жена и дочь не приехали на день рождения в субботу?

– Не захотели. Я говорю честно, без утайки. Они не болели, просто у них не было желания встречаться с моей мачехой. Они не хотели портить настроение ни себе, ни Зинаиде.

– А с Викторией Вы были в каких отношениях? – задал Пузырев прямой вопрос.

– Она служанка, я сын хозяйки, – Михаил пожал плечами, никакой тревоги на его лице не отразилось. – Отношения такими и были.

– Тем не менее, служанка присутствовала за общим семейным столом на дне рождения хозяйки.

– Зинаида так захотела, – снова пожимание плечами. – Виктория давно живет в этом доме, наверное, имела право на некоторые вольности.

– Она могла позволить себе вольности не только с хозяйкой, но и с ее пасынком, – детектив сделал еще один непрозрачный намек.

– Я понял, к чему Вы клоните. Знаете, у меня есть жена, и, если бы я захотел иметь любовницу, я бы выбрал кого-нибудь помоложе, чем Виктория, и уж точно не в доме своей мачехи, где меня в любой момент могут спалить.

Сидорцов не повелся на уловку, и Пузыреву даже показалось, что мужчина ответил честно. Но всё же словам Маши он верил больше.

– То есть, Виктория Вам не очень нравилась, как женщина? – решил детектив попытаться подойти с другой стороны.

– Когда она была молода, когда отец только привез ее в свой дом, она была очень привлекательной, но потом… Она немного располнела, а я люблю стройных женщин.

Андрей принял к сведению слова мужчины, но всё же до конца ему не поверил.

– А какие у Вас отношения с братом? – перешел детектив к другой теме.

– Раньше были хорошими, потом, пока он плавал, никакими, мы годами не виделись и не созванивались. Когда он осел на берегу, мы пару раз пересеклись… Если честно, я совсем не ожидал увидеть его в субботу на дне рождения.

– То есть он никого не предупреждал, что приедет на день рождения?

– Я думаю, он даже Зинаиду не предупредил. Я приехал раньше и видел, насколько удивилась мачеха, когда увидела Алексея и эту женщину с ним.

– А что это за женщина?

– Понятия не имею, – Михаил вновь пожал плечами. – Леша познакомил нас в субботу, но мы с ней почти не общались… Кажется, она вообще ни с кем за этот вечер так и не сошлась, держалась тихо, в застольные разговоры не встревала.

– Расскажите, что было ночью. С того момента, как Вы поднялись в комнату к своей мачехе.

– Ничего интересного, – чиновник усмехнулся. – Я пожелал мачехе спокойной ночи и пошел спать…

– Микстуру на тумбочке Вы видели?

– Ах да, – мужчина махнул рукой. – Я хотел ее взять и вылить, видя, что у Зинаиды и так довольно сонный вид. Но она сказала, чтобы я оставил рюмку. Вот. Ну а потом меня разбудил жуткий крик.

– То есть, Вы никуда ночью не выходили и всё время находились в своей спальне?

– В туалет один раз сходил… Это было около двух часов.

– Никого в коридоре не видели?

– Нет, всё было тихо, все спали. Знаете, Андрей Вадимович, мне кажется, Вы двигаетесь немного не в том направлении. Вам нет смысла копаться в наших семейных делах…

– Почему же, – Пузырев улыбнулся. – Полиция считает, что Виктория умерла по ошибке, Ваша мачеха тоже думает, что убить хотели именно ее, никого посторонних в доме не было, мотивов тоже вроде бы ни у кого нет. Но такого не бывает. Мотив всегда должен быть, и он, скорее всего, кроется где-то в отношениях внутри Вашей семьи, Михаил Сергеевич.

– Но, может быть, кто-то посторонний?

– А зачем? Вашу мачеху, кажется, никто не грабил. Вы верите в привидений?

– Нет, конечно.

– Вот и я не верю, – Андрей усмехнулся. – Значит, привидения там не было, а были только те, кто был. Из разговора со следователем я понял, что в самоубийство Виктории Вы тоже не верите.

– Нет, конечно. Зачем ей было убивать себя. Мне кажется, ее всё устраивало в ее жизни. Она ни на что не претендовала.

– А кстати, Вы не знаете, что она собиралась делать дальше? Ведь по большому счету Зинаида Артемьевна уже стара, ей по-любому осталось жить не так уж много лет. Виктории было куда пойти после смерти хозяйки?

– Я уверен, что она откладывала деньги на этот случай. Она жила очень скромно и экономно. Зинаида платила ей не много, но Виктория почти ничего на себя и не тратила.

– А Вы не думаете, что ограбить могли как раз Викторию? – Пузырев и сам удивился внезапно возникшей мысли.

– Мне кажется, всё же это было покушение на Зинаиду, – скептически покачал головой Михаил.

– Знаете, Михаил Сергеевич, – детектив глубоко вздохнул, – без причин не убивают, особенно ядом. Мне часто приходилось встречаться с убийствами в порыве гнева или страсти, но это не совместимо с отравлением. Яд – это всегда продуманное, хладнокровное убийство, и почти всегда оно связано с денежными интересами.

– Я не знаю, у кого может быть денежный интерес в этом деле, – чиновник покачал головой.

– Вот в этом я и пытаюсь разобраться, – Пузырев улыбнулся и поднялся с удобного кресла. – Всего хорошего, Михаил Сергеевич, извините, что оторвал от государственных дел.

С Алексеем Сидорцовым Пузырев договорился встретиться в кафе. Неожиданно выяснилось, что младший пасынок Зинаиды находится в Пушкине, а не в Питере, поэтому детективу пришлось возвращаться в родной пригород.

Уже близился вечер, когда Андрей вошел в кафе. Алексея он узнал сразу, мужчина был очень похож на старшего брата, только был более худощавым: он явно держал себя в хорошей форме. Рядом за столиком сидела крепкая, полная женщина, детектив понял, что это подруга Алексея Лера.

Представившись, Пузырев присел к паре за столик.

– Вы уж простите нас, что оставили полиции не совсем верный адрес, – сразу стал извиняться Алексей Сергеевич, – просто у Леры тут в Пушкине маленькая однокомнатная квартирка, и мы решили, пока идет следствие, остановиться у нее, а не возвращаться ко мне в Питер, где мы обычно живем.

– Ничего страшного, – Андрей усмехнулся, – я не из паспортной службы.

Пузырев смотрел на немолодую пару, и что-то у него в голове не складывалось. Был какой-то дисбаланс в том, что он перед собой видел. Но что конкретно не так, детектив понять не мог.

– О чем Вы хотели с нами поговорить, господин сыщик? – улыбнулся Сидорцов.

– Начнем с начала, – Пузырев кивнул, в очередной раз заводя заезженную пластинку. – Какие у Вас отношения с Вашей мачехой?

– Можно сказать, никаких, – Алексей покачал головой. – Я рано ушел из дома, мне не было еще и восемнадцати, много лет провел в дальних странах. Недавно вернулся, но особого желания встречаться с родственниками не испытываю.

– Почему же Вы приехали на день рождения? Я так понимаю, никто не ожидал Вас там увидеть.

– Ностальгия, – мужчина пожал плечами, – захотелось увидеть дом отца. Предоставился удобный случай, день рождения, вот я и приехал. Особого удовольствия от общения с родственниками я не испытал, да тут еще и этот несчастный случай.

– Вы Викторию знали?

– Нет, она появилась в доме, когда меня там уже не было.

– То есть впервые Вы с ней встретились в субботу?

– Да.

– А с сестрой и братом Вы все эти годы тоже не общались? – спросил детектив.

– Очень редко, – мужчина грустно покачал головой. – С Кристиной не виделся со дня ее свадьбы, дочку ее впервые в субботу увидел. С братом после того, как перестал ходить в море, пару раз пересекся. Но так, поболтали, повспоминали детство, поностальгировали, вот и всё.

– Я правильно понимаю, что, когда умер Ваш отец, Вы даже не были на похоронах?

– Я был в рейсе, судно только вышло из Кейптауна, шло в Австралию. Я никак не мог приехать.

– Вы на машине приехали к мачехе на день рождения?

– Нет, на такси, – покачал головой Алексей, – у меня машины нет, продал недавно, а Лерина сейчас в ремонте.

– Зинаида Артемьевна сказала мне, что вы вдвоем заходили к ней перед сном в субботу, – переключился Пузырев на другую тему.

– Да, визит вежливости. Зашли сказать спокойной ночи.

– И только? – Пузырев скептически приподнял одну бровь.

– Ну, да, была еще причина, – усмехнулся Алексей. – Видите ли, Лера профессионально занимается ювелирными изделиями. А я знал, что моя мачеха такие вещи очень любила. Я еще с детства помню, как отец буквально задаривал ее драгоценностями. Вот я и решил показать коллекцию Зинаиды Лере, чтобы она оценила ее художественную ценность.

Полная женщина до этого сидела совершенно отчужденно, было ощущение, что ее разговор совершенно не интересует. Но как только речь пошла о драгоценностях, глаза Леры заблестели.

– Меня интересуют драгоценности именно с художественной точки зрения, – сказала женщина. – Я очень хотела посмотреть, может, среди предметов Зинаиды есть что-то интересное.

– Но я так понял, что ничего не вышло, – усмехнулся Пузырев.

– Мачеха сказала, что она всё продала, и у нее остались только копии, – вздохнул Алексей.

– Копии вы не захотели смотреть? – поинтересовался детектив.

– Мы договорились с Зинаидой, что днем она нам что-нибудь всё же покажет, чтобы у Леры было понимание, насколько это были ценные вещи раньше. Но… из-за смерти служанки весь дом заполнился полицейскими. Разумеется, всем стало не до просмотра коллекции.

– И в следующие дни вы туда не ездили, чтобы взглянуть?

– Как-то всё не до того было, – Алексей покачал головой, – да и не хотелось Зинаиду беспокоить.

– Понятно, – Пузырев кивнул. – Вы можете мне что-нибудь еще сообщить? Может, видели кого ночью?

– Мы ночью из комнаты не выходили, – Сидорцов покачал головой. – Выскочили, только когда крик услышали.

Покинув кафе и забравшись в машину, Андрей еще долго сидел, откинувшись на сиденье, раскладывая по полочкам полученную за день информацию. Никто из фигурантов дела ничего особо не скрывал. Всё было очевидно, кроме главного. Не было мотива. Причем не было мотива ни для убийства Виктории, ни для покушения на Зинаиду.

Не придя к определенному выводу, Пузырев позвонил Рыбину.

– У меня для тебя, Андрей, только одна новость, – сказал следователь, – интим имел место быть. Точное время Васин назвать не может, но это было часов за пятнадцать до смерти, плюс-минус пару часов… С кем, пока сказать не могу, биологический материал мы не собирали, как-то не было оснований.

– Значит, это было еще когда гости только собирались. Кому-то так не терпелось? Странно.

– Точное время неизвестно, может, это и раньше было…

– Ну, раньше там только садовник был, – усмехнулся Андрей. – Ты сейчас на месте?

– Да, но у меня рабочий день уже закончился, я собрался уходить, – ответил Рыбин.

– Подожди чуток, я тут рядом, заскочу на минутку, нужно кое о чем поговорить.

– Хорошо, подожду.

Через десять минут Пузырев уже был в кабинете следователя. Рыбин был почти одет и готовился выходить.

– Я чего хочу тебя попросить, – сказал детектив. – Ты ведь ни за кем наблюдения не устанавливал?

– Не было причин, – Рыбин покачал головой.

– Если я попрошу, сможешь это сделать? А то у меня людей не хватает, слишком много целей.

– Ну, пару человек на пару дней я могу на это дело выделить, – согласился Владимир.

– Хорошо, последите за братцами, пасынками старушки. Я понимаю, что типа там чиновник крупный, но… осторожненько так, не навязываясь.

– Ладно, организую, – усмехнулся Рыбин, – за чиновниками, кстати, следить проще, если они не шифруются. А этот Михаил вроде не из таких, по любовницам не бегает.

– А зачем ему бегать? У него прямо в доме мачехи всегда была женщина. Правда, теперь ему будет сложнее.

– Он с Викторией спал? – удивился следователь.

– Не знаю, как в последнее время, но раньше было дело, это точно.

– Интересная история. Надо будет как-то попробовать его ДНК взять, проверить… Но это будет сложно сделать, большой человек всё-таки.

– Садовника в первую очередь проверь, я подозреваю, он любвеобильный парень. Кстати, я хочу попросить еще кое-что проверить.

– Что именно?

– Телефонные разговоры всех, кто был в ту ночь в доме… и флигеле.

– Логично, но это ты сейчас сам сообщишь кому надо. У меня времени нет, а вот Катя Соломина завтра сможет этим заняться. Она меня у входа ждет, мы решили поужинать. Кстати, если хочешь, можешь присоединиться, я не против.

– Спасибо, у меня сегодня нет настроения, – Пузырев криво усмехнулся. И еще он испугался, что сейчас увидит Катю. Как он ни откладывал разговор, встречи уже было не избежать.

Она стояла в холле у самых дверей, чтобы не мерзнуть на улице.

– Привет, Катюша, – сказал Андрей, пытаясь не смотреть ей в лицо.

– Привет, Андрюша, – ответила она ему в тон.

Ни он, ни она, разумеется, извиняться ни за что не собирались.

– Катя, я Андрюху пригласил с нами посидеть, но он отказался, – сказал Рыбин, – зато он придумал для тебя на завтра задание, которое я полностью поддерживаю.

– Что за задание? – спросила Соломинка и посмотрела на Андрея невинными глазками.

– Катюша, – он тоже наконец сконцентрировал свой взгляд на ее лице, – мне нужно установить все телефонные связи по всем фигурантам дела об убийстве Виктории Дробат: сама хозяйка дома Сидорцова, два ее пасынка, дочка, внучка и еще садовник Субботин и Лера, подруга Алексея. Кто с кем, когда созванивался в последний месяц.

– Хорошо, сделаю без проблем, – Катя слегка улыбнулась. – Завтра в районе обеда позвони, думаю, будет готово… Впрочем, если будет время, лучше сам зайди ко мне в лабораторию.

– Постараюсь, – улыбка Андрея выглядела очень натянутой.

– Ну, раз обо всём договорились, и ты, Андрюха, от дружеского вечера отказываешься, мы тогда пойдем, – весело сообщил Рыбин.

– Идите, гуляйте, – Пузырев пожал плечами. – Я сегодня уже нагулялся.

По дороге домой Андрей позвонил своим помощникам: Толику Галузо и Саше Шерстневу. Дав парням задание уже с вечера начать слежку за Кристиной и Марией Белогоровыми, Пузырев поехал домой. Впервые за три недели он решил лечь спать трезвым. Завтра предстояла интересная работа.

Глава 5

Единственным фигурантом этого запутанного дела, с которым Пузырев плотно не общался, был садовник Максим Субботин. Ночью шел снег, и с утра у Андрея появилась мысль, где можно найти парня. Звонить садовнику детектив не стал. Он уже достаточно о нем узнал, и подтверждение слов Маши Пузыреву не требовалось.

Сыщик не ошибся, Максим чистил от снега дорожку от ворот к дверям особняка Сидорцовых. Стоянку он уже расчистил, но машин на ней не было. Значит, в этот утренний час никто в гости к Зинаиде Артемьевне не приехал. Пузырев не стал останавливаться на очищенной стоянке, а проехал чуть дальше и припарковался на обочине так, чтобы видеть ворота особняка.

Только через два часа Максим вышел из ворот. Он закрыл за собой створки и быстро, не оглядываясь, зашагал по заснеженной дорожке в противоположную от машины сыщика сторону.

Подождав, пока парень не скроется из виду, Пузырев медленно поехал за ним. Впереди показалась остановка, Максим на ней остановился. Андрей вновь припарковался на обочине. Мимо машины детектива проехал автобус, и Субботин в него сел. Следуя за автобусом, Пузырев приехал в Пушкин.

Субботин вышел из автобуса. Детектив, найдя местечко, пристроил у тротуара машину, вышел и пошел следом за парнем. Снег уже не шел, но было холодно. Впрочем, долго мерзнуть Максим не стал и зашел в кафе. Это было то самое кафе, в котором Андрей накануне встречался с Алексеем Сидорцовым. Детектив внутрь заходить не стал, он прошел вдоль окон и увидел, что парень сел за столик, за которым уже сидела женщина. Этой женщиной была искусствовед Лера.

Прикинув диспозицию, Андрей понял, что, если он зайдет в кафе, то ему вряд ли удастся остаться незамеченным. Народу в помещении было мало, и все столики хорошо просматривались. Светиться пока сыщик не хотел, поэтому пришлось ему изрядно померзнуть невдалеке от входа в кафе.

Парень с женщиной вышли из кафе через полчаса вместе, но сразу разошлись в разные стороны. Несколько секунд детектив размышлял, за кем пойти. За Лерой он слежку не установил и теперь жалел об этом. И всё же Андрей решил продолжить наблюдать за Субботиным.

Ничего интересного Пузырев больше не увидел. Максим на автобусе доехал до Питера, а там его поджидала Маша. Передав наблюдение за парой Толику Галузо, детектив вернулся в Пушкин.

С замиранием сердца Андрей заходил в криминалистическую лабораторию. К его глубокому облегчению, Катя встретила его, как будто ничего не было: никаких обид, недопониманий.

– О, отлично, что ты пришел, Пузырев, – Соломинка толкнула в сторону Андрея кресло на колесиках. – Садись, я как раз закончила сверять звонки.

– Очень интересно, – детектив подъехал на кресле ближе к компьютерному столу. – Есть закономерности?

– Тебя кто больше всех интересует? – спросила Катя. – Звонков много.

– Давай начнем с того, с кем созванивалась сама Зинаида Артемьевна.

– Она-то общалась почти со всеми, но редко и мало, – Катя протянула детективу листок со списком звонков. – Разным цветом выделены члены семьи. Как видишь, тут внучка, дочка, Михаил Алексеевич, Максим Субботин, но звонки не чаще, чем раз в неделю.

– Ясно, а что с погибшей?

– А вот тут интереснее, – перед Пузыревым лег другой листок. – Звонков еще меньше, но из фигурантов дела Виктория созванивалась только с Алексеем Сергеевичем. Разговаривали они нечасто, и звонки начались только две недели назад. Я проверила, раньше они никогда не созванивались.

– Очень интересно, – Андрей покачал головой. – Алексей ни разу до дня рождения не был в особняке. Откуда он взял телефон Виктории? И о чем они общались?

– Спросишь у него, – усмехнулась Соломина.

– Да, а что у нас с садовником?

– У садовника очень много перезвонов с Марией Белогоровой. Разговаривают каждый день и помногу. Есть звонки от хозяйки, мадам Сидорцовой. Ну и вот две недели назад вдруг появились созвоны с Валерией Зингельфельд.

– М-да, я их сегодня видел в кафе, – кивнул Пузырев, – у них явно какие-то делишки.

– Я успела по этой Зингельфельд кое-что выяснить. Она известный специалист по драгоценностям, работает в крупной Питерской фирме, занимающейся оценкой и скупкой драгоценных камней.

– Ну, она и не скрывает, что в субботу приехала посмотреть на драгоценности мадам Сидорцовой.

– Рыбин сказал, что у Сидорцовой одни подделки.

– Возможно. Но Лера этого не знала, когда приехала на день рождения. Во всяком случае, Алексей утверждает, что не ожидал, что мачеха всё продала, пока он был в плаваниях. Вообще, мне эта пара показалась очень странной…

До Пузырева наконец дошло, что ему показалось странным в кафе: Алексей и Лера вели себя как случайные знакомые, они не были похожи на любовников.

– Значит, выходит, что две недели назад Субботин начал общаться с Лерой, а Алексей Сергеевич с Викторией? – Пузырев, ища подтверждения своих слов, посмотрел Кате в глаза и увидел в них искру веселья.

– Я рада, Андрюша, что ты не пропил свои аналитические способности, – сказала девушка и опустила глаза.

Пузырев и сам не ожидал того, что произошло дальше.

– Катюша, извини меня, я был идиотом, – слова из его рта вырвались сами собой.

– Андрей, ты понял, что сейчас сказал? – голубые, полные веселья, радости и удивления глаза уставились на детектива.

– Нет, – Пузырев испуганно помотал головой.

– Андрюшка, ты извинился. На полном серьезе извинился, не шутя…

– Ну, я понимаю, что тебе это непривычно от меня слышать…

– Андрей, тебе не за что извиняться, – Соломина вновь опустила глаза и покачала головой. – Это я, как дура, потеряла голову… Я забыла обо всем…

– Ну, просто день раскаяния…

– Подожди, – Катя перебила друга, который собрался произнести целую шутливую речь по поводу прощения и отпущения грехов. – Когда Березин примчался ко мне в больницу, полный сочувствия и раскаяния, я поверила ему. Он плакал… Я вдруг почувствовала, что чувства могут вернуться… Я несколько дней была в каком-то коконе, мне казалось, что я счастлива, и мне никто больше не нужен…

– Но ты сейчас снова не с ним, – Пузырев проявил чудеса дедукции.

– Он увидел, как я пью с Володькой кофе в кафе после работы, и праздник закончился точно так же, как несколько месяцев назад.

– Зачем ты пошла с Рыбиным в кафе? – удивился Андрей.

– Рыбин для меня – это такой стрессоотвод. У меня с ним никогда ничего не было, и я на сто процентов уверена, что не будет. Я с ним чувствую себя спокойно, у меня с ним пропадают эмоции, чувства… Но почему-то на него все мои мужчины реагируют очень нервно. Рыбиным я проверяю мужчин. Макс опять не прошел испытание, больше шансов я ему не дам.

– Ты могла бы использовать в качестве стрессоотвода меня, – усмехнулся Пузырев.

– Тебя? Ни за что! Я с тобой себя спокойно никогда не чувствую. Ты вызываешь у меня такую бурю чувств и эмоций, причем самых противоположных. Поэтому давай мы с тобой вернемся к тому, что всегда было между нами: дружбе и любви… братской.

– Согласен, Соломинка, – Андрей улыбнулся немного грустно, – давай жить дальше в дружбе и любви.

Слово «братской» Пузырев решил не произносить.

– Ура! Помирились! – Катя подкатила свое кресло ближе и чмокнула Андрея в щеку. – По работе тебе еще что-то нужно?

– Нет, спасибо, любовь моя, – Пузырев ласково посмотрел на подругу, – отправь результаты Рыбину, пусть тоже немного мозги напряжет.

Вышел из лаборатории Андрей в приподнятом настроении. Они помирились, всё будет замечательно… Вопрос о том, что это всё же не совсем то, к чему он стремится в отношениях с Соломинкой, Пузырев решил пока спрятать подальше.

Забравшись в машину, детектив набрал номер Алексея Сидорцова.

– Алексей Сергеевич, извините, что снова беспокою, но не могли бы мы еще раз встретиться?

– Вы хотите сегодня? – поинтересовался мужчина.

– Желательно.

– Давайте в семь часов в том же кафе, где мы вчера разговаривали. Там кофе вкусный.

– Хорошо, я в семь буду.

До семи оставалось еще больше двух часов. Детектив позвонил Толе Галузо.

– Где сейчас объект? – спросил он помощника.

– Оба объекта стоят на автобусной остановке. Девушка явно провожает парня.

– Ты вот что, девчонку бросай, она мне больше неинтересна. Следуй за парнем. Если он приедет в Пушкин, позвони мне.

После Толика сыщик позвонил второму помощнику, которого взял в агентство всего две недели назад.

– Саша, что там с Кристиной? – спросил Пузырев.

– Она сейчас дома, кажется, одна, – доложил Шерстнев.

– Бросай ее, приезжай в Пушкин, я тебе сейчас скину точку на карте, там находится кафе. Займи позицию внутри, наблюдай за всем, что происходит, особо обрати внимание, не появится ли там полная женщина, фотку которой я тебе тоже скину. Если увидишь ее, сразу звони. Я к семи туда тоже подойду.

Андрей заехал в свой офис, поразгребал бумаги. В половине седьмого раздался звонок от Шерстнева.

– Женщина с фотографии вошла в кафе, – доложил помощник. – Она села за стол к мужчине. Ему лет сорок пять, он стройный, спортивный…

– Я понял, наблюдай дальше, я скоро буду.

Когда без десяти семь Пузырев припарковывался невдалеке от кафе, снова позвонил Шерстнев:

– Женщина уходит, мужчина остается.

– Понял. Ты давай, прогуляйся за ней, посмотри, куда пойдет.

Подождав немного, ровно в семь Андрей вошел в кафе.

– Зачем я Вам опять понадобился, господин сыщик? – усмехнулся Сидорцов, когда Пузырев присел за его столик.

– Я надолго Вас не задержу. У меня всего пара вопросов.

– Я слушаю. Задавайте.

– Вы сказали мне вчера, что были незнакомы со служанкой Вашей мачехи. Но это неправда.

– Да, признаюсь, соврамши, – сделав виноватый вид, мужчина покачал головой. – Испугался, что меня начнут подозревать.

– Когда и где Вы с Викторией познакомились?

– Новогодние каникулы уже закончились… Я тут около Екатерининского парка на каток пришел на коньках покататься. Там я с ней и столкнулся, можно сказать, нос к носу, так как врезались мы друг в друга. Врезались, рассмеялись, а потом я ее подождал после катания. Мы разговорились, я предложил проводить ее до дома. Она сказала, что живет далеко. Я решил шикануть, отвез ее до дома на такси, и только тогда, когда мы приехали к хорошо мне знакомому дому, я узнал, что она работает в доме моей мачехи.

– И часто Вы с ней после этого встречались? – спросил детектив.

– Несколько раз. Я приезжал на такси, возил ее в кафе, а потом возвращал назад.

– Я так понимаю, что она Вам нравилась.

– Да, очень. Но если Вы зададите мне конкретный вопрос, то я отвечу, что нет, между нами не было близких отношений, мы до этого момента не успели дойти.

– А как Лера относилась к этим свиданиям? – Пузырев улыбнулся. – Или она ничего не знала?

– Я думаю, Вы все равно скоро до всего докопаетесь, – Сидорцов расстроенно покачал головой, – поэтому нет смысла скрывать. С Лерой у меня чисто деловые отношения. Она не моя девушка, скорее просто деловой партнер. Она заинтересовалась драгоценностями моей мачехи, а я придумал способ, как она может попасть в ее дом и удовлетворить своё любопытство. О том, что Зинаида всё уже успела распродать, я не знал. Мне казалось, что она на это неспособна.

– Почему?

– Она очень любила свои бриллианты, мне казалось, только эти безделушки составляли смысл ее жизни. Ни муж, ни семья, ни что-то другое, только драгоценности.

– А Вы давно с Лерой знакомы? – переключил разговор детектив в другое направление.

– Лет десять, – мужчина усмехнулся. – Только не спрашивайте, где, что и как. Я плавал на разных кораблях, бывал в разных странах…

– Контрабанда драгоценностей?

– Я Вам ничего не скажу по этому поводу, – Сидорцов покачал головой.

– Хорошо, не будем ворошить прошлое, – согласился Пузырев. – Откуда Лера узнала о драгоценностях?

– Вот этого я не знаю, – мужчина пожал плечами. – Она позвонила мне две недели назад. После того как я обосновался на берегу, мы ни разу не виделись. А тут она нашла мой телефон. Она спросила, не тот ли я Сидорцов, у которого отец был в министерстве, и у которого есть дом под Пушкином. Вот так и возобновилось наше знакомство.

– И к этому моменту Вы как раз и с Викторией познакомились, – Андрей вопросительно посмотрел на собеседника.

– Я уверен, это просто совпадение, – ответил Алексей.

Пузырев в совпадения не верил, но в этот раз ему возразить было нечего. Связи между двумя этими событиями детектив пока не видел.

Оставив бывшего моряка за столиком, Андрей вышел из кафе. Он уже забрался в машину и размышлял, куда бы поехать, когда раздался звонок от Галузо.

– Шеф, Субботин уже в Пушкине, он, кажется, собирается оттянуться, направляется к бару.

– Давай адрес бара. Жди меня там. Когда я войду туда, можешь идти отдыхать.

– Окей, шеф.

Помощник сообщил детективу адрес и отключился, а Пузырев поехал в привычное уже в последнее время место. С Соломинкой он помирился, но выбросить из жизни злачные места пока не получалось.

Садовника Андрей увидел сразу, но подходить не спешил. Он сел чуть поодаль и наблюдал, не собирается ли парень с кем-нибудь встретиться. Минут через пятнадцать к Субботину подошла какая-то девушка, они минут пять поболтали, и девушка ушла. Ничего больше не происходило. Максим попивал коктейль и ни с кем больше не общался.

Пузырев решил, что настала пора действовать, он подошел к столику садовника и без приглашения сел напротив.

– Привет, разговор есть, – сказал детектив.

– Я тебя помню, – усмехнулся Субботин, – тебя Сидорцова наняла.

– Да, наняла, – кивнул Пузырев, – кроме того, я и полицию сейчас подменяю, так как эти бездельники ничего не умеют.

– А ты умеешь, – парень с недоверчивой улыбкой покачал головой.

– Ну да, я кое-что интересное о тебе выяснил.

– И что же тебя заинтересовало в моей жизни?

– У тебя очень интересные взаимоотношения с разными женщинами. Мне нравится разнообразие твоих поклонниц.

– Ну, я особо ни от кого и не скрываю, что люблю женщин, – усмехнулся Максим.

– А Маша знает, что ты, кроме нее, спал еще и с Викторией? – на лице детектива играла невинная улыбка.

– Не надо Машу впутывать в это дело, – свирепый огонек сверкнул в глазах садовника. – Да даже если ты ей это скажешь, она тебе не поверит. Она меня любит.

– А ты ее?

– Я ее тоже… А Виктория… Ну, она никогда не была против заняться этим, ей просто нравился сам процесс, и ей было, по большому счету, всё равно с кем.

– Эксперты установили, что в день смерти вы этим тоже успели заняться, хотя к тебе уже ехала любимая девушка, – Пузырев немного приврал, так как окончательных результатов экспертизы еще не было.

– Она забежала ко мне во флигель, сказала, чтобы я дров для камина принес. А я как раз только пришел, переодевался, чтобы идти снег чистить… Ну, не удержались.

– Вы всегда у тебя во флигеле развлекались, или ты и в спальню к ней приходил?

– Я в доме выше первого этажа никогда не поднимаюсь, я туда вообще очень редко захожу. Хозяйка этого не любит. Хотя Виктория сделала для меня ключ от дома, но я к ней опасался ходить, старуха ведь за стеной.

– Ну а что ты можешь рассказать о третьей женщине? – невинная улыбка вновь вернулась на лицо сыщика.

– У меня нет больше никого, – Макс удивился вполне искренне.

– Ты сегодня с ней в кафе встречался. Я видел, вы даже за руку держались.

– Эта толстая? – Субботин весело рассмеялся. – Не, я на такое неспособен… даже если много водки будет.

– Зачем же встречался? Зачем руку пожимал?

Некоторое время Максим сидел, задумчиво глядя перед собой.

– Ладно, расскажу тебе кое-что, – решился парень на откровенность. – Может, это поможет тебе найти убийцу Виктории. Она была всё же клевой девчонкой, веселой. Жаль ее.

Еще некоторое время садовник посидел, раздумывая, с чего начать, а потом заговорил:

– В новогоднюю ночь, уже под утро, Виктория прибежала ко мне во флигель. Я хорошо так печку растопил, было даже жарко. Она принесла какую-то травяную настойку, сказала, что она усиливает удовольствие от секса…

– А она часто такими методами пользовалась? – встрепенулся детектив.

– Ой, да она со своими чаями и настойками задолбала. У нее бзик такой был, очень любила пить всякую фигню травяную. Всё в рот тянула, все листочки, цветочки, корешки. Сама травы сушила и покупала всё подряд.