Повторная жизнь. Том 2

© Midas, 2025

Глава 46

Ты всё равно пожалеешь, но такова жизнь.

– Эй, глава.

– Да?

– Ты чего такой растерянный?

– Я думал.

– Слишком много думаешь.

Мисо бросила ему напиток. После того, как Мару поговорил с Гын Су на крыше, прошло ещё две репетиции без единой ошибки. В голосах начала появляться уверенность, они стали менее зажатыми.

Шаг к совершенству.

После двух репетиций пришло время ужина. Гын Су и Су Джин решили угостить весь клуб в мясном буфете. Ученики поглощали мясо, как пылесосы.

Мару был занят приготовлением мяса для своих друзей, которое исчезало почти сразу, как только было готово. Мисо подошла к нему, интересуясь, о чём они с Гын Су говорили на крыше.

– Что тебе сказал Гын Су?

– Он сказал продолжать думать и колебаться. И сказал, что я в любом случае буду жалеть.

– Этот псих снова говорит ерунду.

Мисо раздражённо цокнула языком. Когда Мару посмотрел на неё, Мисо отвернулась.

Мару заметил членов клуба за спиной Мисо. Хотя они все счастливо ели мясо на своих тарелках, среди них витало лёгкое волнение.

– Не воспринимай его слова слишком всерьёз. Он полный псих и думает не как мы, нормальные люди.

– Вы, похоже, тоже не совсем нормальная, инструктор?

– Опять ты споришь. Сложно хоть раз просто сказать «да»? У тебя пубертат или что?

– Кто знает. Может, я готовлюсь ко второй попытке?

– Что?

– Ха-ха-ха.

Мару усмехнулся, переворачивая мясо. На самом деле, перед тем как что-то начать, он колебался лишь по одной причине.

Его жена и дочь из будущего.

Он едва мог вспомнить их имена и как они выглядели, но он всё равно любил их.

Эмоции были на месте, даже если информация отсутствовала.

Но он вспомнил, как «женщина» говорила ему, что, когда придёт время, он обязательно вспомнит. Поэтому он должен быть готов. Он не хотел, чтобы его семья жила в бедности.

Слова о том, что «с милым рай и в шалаше», были правдой, но, если иметь побольше денег, можно стать ещё счастливее. Так работает капитализм.

Большинство семейных конфликтов начинается с денег. У Мару в предыдущей жизни было то же самое. Его семья не жила в бедности, но они не могли вести особенно роскошную жизнь.

Пора было попробовать жить как средний класс. Он даже не смел думать о том, чтобы стать богатым. Он просто не хотел, чтобы его дети страдали.

– Наверное, тяжело заработать на актёрстве?

Мисо нахмурилась и остановилась, поднося салатный лист ко рту.

– Мне начать с плюсов или минусов?

– Ну, говорят, что сначала лучше услышать худшее, но… Расскажите сначала о плюсах.

– Если ты станешь актёром в популярной театральной компании, то тебе обеспечена высокая зарплата. Особенно, если получишь главную роль. К тому же, у тебя будет прекрасная возможность быть замеченным режиссёрами фильмов или менеджерами крупных компаний. Ты сможешь перейти в кино, сериалы, преподавание – что угодно. Есть множество способов заработать деньги.

– Звучит идеально. А минусы?

Мисо запихнула салатный лист в рот и свирепо уставилась на терпеливо ожидающего Мару, жуя.

– Большинство театральных компаний находятся на грани банкротства. Хотя идеалы применимы к популярным театральным компаниям, большинство из них борются за выживание. Небольшие компании в основном занимаются волонтёрской работой или спектаклями для детей. Иначе они не могут позволить себе платить за свои театры.

Мисо сердито выпила свою газировку.

– Часто может приходиться работать бесплатно, – вставил Гын Су.

Мисо злобно взглянула на него, как бы говоря «отвали», но он проигнорировал её.

– Что ты первым делом думаешь, когда речь заходит о безопасной работе? – спросил он.

Мару почти без колебаний ответил:

– Госслужащий.

– Динь-дон, правильно. У актёров точно так же. Театры, финансируемые государством. Тебя никто не уволит, пока ты не вытворишь что-то действительно глупое. Но актёров, которые пытаются попасть в эти компании… их, наверное, больше, чем зёрен риса в этой миске.

Гын Су глубоко вздохнул, прежде чем продолжить.

– Тебе повезло, если ты смог попасть в государственную театральную компанию. Это буквально работа мечты. Но попасть туда сложнее, чем в популярную театральную компанию. Теперь давай поговорим о минусах.

Гын Су хлопнул в ладоши. Мисо всё ещё сердито смотрела на него, но он продолжал игнорировать её.

– 90 % времени ты даже не думаешь о хорошей оплате. Большинство новичков-актёров начинают с самого низа, со станции Хехва.

– Самого низа?

– Да. На бумаге их называют актёрами, но на самом деле это просто неоплачиваемые стажёры-уборщики. По крайней мере, тебя кормят. Но ты должен быть готов к рабскому труду, когда подаёшь заявку в театральную компанию без опыта. Чёрт, некоторые из этих компаний могут даже исчезнуть без следа, прежде чем ты сможешь претендовать на зарплату.

– Эй, не все такие. Не пугай беднягу, – возразила Мисо. Но в её голосе явно не хватало уверенности, что было на неё не похоже.

– Большинство из таких людей тратят время и деньги, чтобы получить шанс выйти на сцену. В конце концов, они либо добиваются успеха, либо покидают индустрию, страдая от выгорания. У меня есть друг, который пробыл в театральной компании до своих 35 лет. Первый год он работал бесплатно, но оставался, чтобы выйти на сцену. Он отказался от своей девушки, семьи, друзей, чтобы оставаться на Хехва, поставил свою жизнь на кон.

– И чем он сейчас занимается?

– Пошёл работать на завод. Должно быть, всё ещё там трудится. Но знаешь, что? Он до сих пор хочет заниматься актёрством. Вот что происходит с людьми, которые им поглощены.

Гын Су выпил рюмку соджу. От него пахло алкоголем, но он не выглядел ни капли пьяным.

– Я занимался актёрством, не потому, что хотел безопасного будущего. Я делал это не ради денег. Я делал это потому, что это мне нравилось. Деньги? Тогда они меня не волновали. А тебя волнуют. В таком случае, я могу сказать тебе: ты заработаешь больше денег, работая на двух неполных ставках одновременно. Или просто учись. Но не думаю, что ты для этого подходишь. Если ты хочешь повеселиться в старшей школе, я бы посоветовал тебе делать что угодно, но ты здесь исключительно для того, чтобы подготовиться к работе. В таком случае, я бы попытался отговорить тебя от актёрства. В этой индустрии очень сложно добиться успеха. Всем плевать, сколько ты работал или насколько ты хорош. Никто не знает, кто добьётся успеха в этом бизнесе. Искать здесь стабильный доход? Ха, лучше попробуй научить свиней летать.

Гын Су снова выпил рюмку соджу. Мару пришлось забрать свои слова назад. Мужчина определённо был немного пьян. Его слова были полны величия, и он в замешательстве оглядывался по сторонам.

– Умные люди не покупают лотерейные билеты, надеясь на успех. Они покупают их для небольшого развлечения. Мару, ты же умный парень? Значит, тебе нужно подумать. Ты должен решить: ты здесь, чтобы создать воспоминания о старшей школе, или чтобы стать безумцем, как мы все.

Гын Су бросил взгляд на Гын Сока. Казалось, ему много чего хотелось сказать своему брату. Мару наконец понял, почему мужчина так напряжённо смотрел на брата во время репетиции. Он беспокоился, что тот пойдёт по его стопам.

В конце концов, сам мужчина говорил, что попытка найти успех в этой индустрии похожа на выигрыш в лотерее. Нужны талант, внешность и удача.

Мару вспомнил времена, когда работал тур-менеджером. Тогда многие актёры, с которыми он работал, оставляли индустрию и возвращались к нормальной жизни. Лишь немногие из них действительно добивались успеха.

«Тогда было много айдолов».

Айдолы в те времена были повсюду, и это были только те, кто хоть немного успешен. 90 % из них даже не получали экранного времени. На самом деле, пока Мару работал тур-менеджером, в год дебютировало до 200 женских групп.

«Много групп распалось, не добившись успеха».

Воспоминания снова нахлынули на него. Чем больше он думал, тем больше они всплывали в его сознании, словно небеса говорили ему жить так, как он жил прежде.

– Ну… развлекаться ведь интереснее? – сказал Мару.

Ему было немного неуютно видеть, как лицо Мисо явно искажалось на фоне, но он решил игнорировать это.

– Понятия не имею. Это твоё решение. Ты должен продолжать искать то, чем хочешь заниматься, а когда найдёшь, просто держись за это изо всех сил. Если монстр актёрства поймает тебя – можешь попрощаться с нормальной жизнью. То, что Мисо привязалась к тебе, – знак того, что монстр уже заметил тебя. У Мисо глаз намётан на такие вещи. Тебе нравится надёжность? Тогда нужно быстро принять решение. Не допусти, чтобы монстр пришёл за тобой.

Гын Су тут же рухнул, закончив говорить. На этом ужин закончился. Они не могли продолжать, пока мужчина постоянно хихикал на полу. Члены клуба пошли к школе вместе с Мисо.

– Мы остаёмся в школе на ночь, – сказал До Джин Мару.

У них оставался всего один день до соревнования. Вероятно, они пытались сэкономить как можно больше времени. Мару помахал группе, пока запихивал Гын Су в машину Су Джин.

– Ты справишься?

– Это не в первый раз. Всё в порядке. Он постоянно пытается выпить побольше, хотя не так уж устойчив к алкоголю.

Су Джин слегка ударила Гын Су с недовольным лицом.

– Будь осторожен. Ты сегодня хорошо поработал.

– Спасибо. Береги себя.

– Конечно. Увидимся через два дня.

Красная машина завелась и начала двигаться. Мару смотрел, как она исчезает из виду, прежде чем сел на свой велосипед. Сейчас он чувствовал ясность. Слова Гын Су действительно помогли.

– Так, пока этого должно быть достаточно.

Делать кукольные спектакли с Су Джин и работать в клубе.

– Это неплохое хобби.

От мысли об этом Мару чувствовал себя гораздо лучше. То, что он до сих пор не знал, куда хочет двигаться в жизни, немного беспокоило его, но, по крайней мере, это был прогресс.

Мару начал крутить педали, напевая под нос.

Этой ночью ему приснился сон.

Актёр в чёрно-белой маске кланялся зрителям на сцене, пока закрывался занавес. И когда он закрылся почти полностью, глаза Мару встретились с глазами актёра.

Мару увидел, как губы мужчины изогнулись в улыбке.

– Ты можешь сделать выбор, но я дам тебе варианты, с которых стоит начать.

И затем – темнота.

Глава 47

– Ты о спектаклях?

Бада не могла понять. Спектакли? Её брат? С каких пор? Почему? Она знала, что он занимался волонтёрством, но не предполагала, что это связано с театром.

Её брат должен был быть игривым и злым.

Он должен был быть её главным врагом.

Но что-то изменилось. Он стал другим, готовил еду и даже стирал. С каких пор он научился пользоваться стиральной машиной?

Когда брат попросил её выйти из комнаты на минутку, чтобы пропылесосить, Бада всерьёз задумалась, куда же делся её настоящий брат. Может, его подменили инопланетяне?

Иначе почему он такой милый? Ещё и учится усердно.

[Бада, мама верит, что ты со всем справишься сама.]

Мама всегда так говорила Баде, когда видела, как брат учится. Обычно Баду раздражало, когда её сравнивали с ним, но в этот раз она не могла с этим поспорить.

– Я могу задержаться, так что поешь без меня. Позвони, если соберёшься куда-нибудь, и постарайся вернуться пораньше, – сказал Мару, одеваясь.

В последнее время Бада стала замечать в брате черты их отца. Это было странно. С другой стороны, она начала к этому привыкать.

– Ты задержишься?

– Не знаю. Посмотрим, когда закончится мероприятие.

Мару поднял голову, завязывая шнурки.

– Можешь пойти со мной, если тебе скучно.

Бада энергично покачала головой. Это звучало ужасно. Идти куда-то с братом? Ни за что! Она уже не раз терялась под его присмотром.

– Присмотри за домом, пока меня нет. Вот, – Мару достал купюру из кармана и протянул ей, – держи, вдруг понадобятся.

Бада уставилась на него и покачала головой.

«Что с ним?»

На самом деле, было бы лучше, если бы он снова раздражал, как раньше.

У Мару отвисла челюсть, когда он вышел из автобуса. Он не думал, что придёт так много людей, ведь это всего лишь отборочные для регионального этапа. Культурный центр был переполнен людьми.

Тут были люди в повседневной одежде, в костюмах и в военной форме.

Все школьники, конечно. Видимо, они пришли уже в костюмах.

– Удачи!

– Удачи, школа Гун Джун!

– Школа Бун Джун! Вы снова станете лучшими!

Здесь были и ученики, поддерживающие команды своих школ. Учителя просили ребят быть потише, но взгляды говорили об обратном.

– Ты пришёл? – кто-то позвал сзади.

Это был Дэ Мён, одетый в костюм. С ним был До Джин.

– Чёрт, я едва тебя узнал, – заметил Мару.

У них были причёски и нанесено много косметики. Оба выглядели немного странно в своих костюмах, но это было только из-за возраста.

– Круто, да? – спросил До Джин. Его тёмные глаза контрастировали с бледными щеками.

Макияж, видимо, был для того, чтобы показать, что они изображают двух уставших служащих.

– Да, неплохо выглядите. Где остальные?

– Там. В комнату ожидания можно зайти только в нашу очередь, поэтому все ждут снаружи.

– Ты знаешь, сколько здесь команд? Людей так много.

– Кажется, 21 школа и 300 участников. Так нам сказал какой-то парень.

Вместе со всеми, наверное, больше 500.

– Вот, возьми. Это брошюра, которую я нашёл на входе, – сказал Дэ Мён.

Открыв брошюру, Мару увидел краткое введение обо всех участниках.

Соревнование будет проходить в течение 3 дней. В конце 5 команд смогут получить право участия в национальном чемпионате. Мару направился к клубу и нашёл ребят рядом с одним из автобусов на парковке.

– Ты пришёл?

– Добро пожаловать.

Первокурсники и второкурсники приветствовали его в своих костюмах. Они выглядели гораздо более стильно, чем обычно, отчасти благодаря полному макияжу.

– Поддержишь нас? – спросила Юн Джон, помахав рукой, а Чжун Хёк приветствовал Мару поднятыми бровями. Мин Сон и Дан Ми были заняты проверкой реплик друг друга.

– Я обязательно буду вас поддерживать, так что постарайтесь занять первое место.

– Верно! Мы обязательно победим! Иначе я расплачусь.

Зная Юн Джон, она действительно могла. В отличие от уверенных второкурсников, первокурсники просто нервно смотрели на вход в культурный центр. В том числе и До Джин с Дэ Мёном.

– Мы ведь не допустим никаких ошибок?

– Это нас сильно подведёт.

– Чёрт, что делать? Я не помню свои реплики.

Первокурсники всё больше беспокоились. Все постоянно пытались запомнить свои реплики, за исключением Гын Сока и И Сыль, которые пытались немного помедитировать.

Мару подошёл к Гын Соку.

– Как дела?

– Нервничаю. У меня много реплик.

Мальчик, должно быть, чувствовал то же самое, что и все остальные, несмотря на свой цвет лица. Мару слегка сжал его плечи.

– Делай как знаешь. Этого будет достаточно.

– Верно. Ты тоже много трудился. Без тебя у нас не было бы таких хороших декораций.

Гын Сок указал на реквизит для «магазина», прислонённый к двери. Мару улыбнулся. Реквизит, который он сделал собственными руками, скоро окажется на сцене. Он не участвовал напрямую, но это всё равно приносило ему удовлетворение от работы.

– Скоро я наконец пойду по стопам своего брата…

Мару повернулся, когда услышал, как другой парень прошептал это. Однако тот сразу же крепко закрыл рот. Это было самоутверждение? Или что-то другое?

«Почему он так переживает?»

Гын Сок, казалось, был на грани обморока. Это было совсем не похоже на то, каким он был пару минут назад. Но прежде, чем Мару смог понять, в чём причина…

– Команда «Голубое Небо» из Высшей инженерной школы Вусон, проходите!

За ними пришёл один из сотрудников. Члены клуба мгновенно вскочили на ноги.

Мару ещё раз поймал Гын Сока, прежде чем тот ушёл.

– Покажи всё, на что способен.

Он решил не желать «успехов», потому как чувствовал, что это лишь будет ещё больше давить на него. Только тогда Гын Сок немного расслабился и кивнул с немного более расслабленным лицом.

Возможно, его прежнее волнение было мимолётным.

– Иди на зрительские места. Посмотри, как они хорошо подготовились, – сказала Мисо, похлопав Мару по спине.

Мару кивнул. Он не собирался пропускать это событие. Клуб очень усердно трудился последние 5 месяцев, и Мару подозревал, что они легко смогут пройти дальше, если не допустят заметных ошибок.

Он увидел Су Джин и Гын Су, идущих оттуда, куда ушла Мисо. К тому времени женщина уже вошла в здание.

– Пойдём. Посмотрим, как они выступят, – сказал Гын Су, слегка потянувшись.

Су Джин вошла с небольшой улыбкой на лице.

Они были первыми, кто выступал на соревнованиях.

Мару не знал, хорошо это или плохо. Но в любом случае спектакль уже начался. Люди начали входить в зал один за другим.

В первых рядах уже сидело несколько человек. Наверняка это были судьи.

– О, я знаю этого господина, – сказал один из ребят, указывая на судью средних лет.

Некоторые пожилые дамы начали переговариваться между собой. Они говорили об утренних сериалах, в которых он участвовал.

– Подождите, я быстренько поздороваюсь.

Гын Су подошёл к мужчине средних лет, который с радостью встал. Они обменялись рукопожатиями и непринуждённо поговорили.

– Вот неплохое место. Давайте сядем здесь, – сказал Гын Су, вернувшись.

Мужчина занял место посередине рядов. Мару и Су Джин решили пойти за ним. Это были лишь региональные соревнования, поэтому школа не отправила никого поддержать клуб. По всей видимости, это произойдёт только в случае, если клуб пройдёт на национальный чемпионат.

– Эм, старший? – спросил Мару.

– М?

– Как Гын Сок?

– Брат? А что такое?

– Наверное, ничего. Просто он так волновался, вот я и решил поинтересоваться.

Гын Су плотно сжал губы. Это не предвещало ничего хорошего.

– Если честно, я бы не хотел, чтобы он входил в эту индустрию.

Мару не сильно удивился, услышав это. Это удивило самого Гын Су.

– Ты заметил?

– Было очень похоже, что то, то вы говорили в ресторане, вы говорили о своём брате.

Гын Су хорошо знал индустрию. Он испытал всё на собственном опыте. Он, вероятно, не слишком хорошо воспринял, когда его брат решил заняться актёрством.

«Я бы тоже постарался остановить свою сестру, если бы она сказала, что хочет стать водителем автобуса».

Мару знал, насколько отвратительной может быть эта работа. Как и любой другой, он хотел, чтобы его семья жила без забот.

– Ты всё правильно понял. Мисо сделала верный выбор жертвы. Ты прав, я не хочу, чтобы мой брат пытался подражать мне.

Подражать? Интересная формулировка. Это звучало не очень хорошо.

– Мой брат… умный. Он поступил в инженерную школу, когда мог бы поступить в любую другую. Я расстроился, когда услышал об этом. Почему? Потому что именно я ввёл его в актёрство.

Гын Су откинулся на спинку стула и понизил голос.

– Гын Сок очень робкий.

– Простите?

Робкий? Он?

– Я не имею в виду робкий в том смысле, что он тихий или замкнутый. Я имею в виду… он очень подвержен внешнему влиянию.

Подвержен внешнему влиянию. Мару кивнул. Он прекрасно понимал, что это значит.

– Он не знает, чем хочет заниматься, потому что его слишком волнует чужое мнение. Он пытается вписаться в ту модель, которую создают для него другие. Знаешь, что он сказал мне, когда я спросил, зачем он учился все эти годы? Он сказал, что учился, чтобы его хвалили.

– А…

Теперь причина волнения Гын Сока начала проясняться.

– После небольшого инцидента в семье он больше не жаждет внимания родителей. Но…

– Он начал смотреть на вас, жаждая вашей похвалы.

– Верно. Мой брат невероятно умный. Он хорошо учится, и у него физически отличные данные. Я был даже удивлён, насколько хорошо он играл на последней репетиции. Особенно потому, что я его ничему не учил. Тем не менее, он уже усвоил все основы. Видимо, усердно учился.

Значит, Гын Сок смог достигнуть такого уровня только благодаря самообучению.

Гын Су нахмурился.

– Когда Гын Сок сказал, что собирается поступить в ту же школу, что и я, я тут же вернулся домой. Ты спрашивал, как он был утром? Я живу отдельно, так что не знаю. Но я всё равно начал с ним спорить. Я спросил, почему он вдруг захотел стать актёром. Затем…

Гын Су закрыл лицо рукой и глубоко вздохнул.

– Он сказал, что хочет пойти по моим стопам, сказал, что люди на станции Хехва сияли, как звёзды на сцене. Он хотел стать одним из них. Это нормально. Это нормально и всё такое, но… У него не хватает одной критически важной вещи, чтобы завершить уравнение.

– Решимости, – невольно произнёс Мару.

Гын Су посмотрел на Мару, прищурившись, и кивнул.

– Именно. Он просто смотрит на лучшие возможные исходы и даже не задумывается о том, что будет, если он потерпит неудачу. Оно и понятно, у него в жизни была лишь пара неудач. Но я знаю. Знаю, что, если он упадёт, он никогда от этого не оправится. Однажды он не очень хорошо справился с первым экзаменационным днём. В этом не было ничего серьёзного, он легко мог бы получить высокий рейтинг, если бы собрался на следующий день. Но он думал, что всё кончено. Его никогда не ругали, и одна неудача полностью сломила его.

– Вы тогда утешили Гын Сока?

– Конечно. Он позвонил мне, всхлипывая в трубку. Я слышал, как он шептал, что хочет покончить с собой. Но, похоже, он этого не помнит. Я примчался домой, чтобы сказать ему, что всё в порядке. Он быстро восстановился, и я почувствовал гордость за себя и брата. В тот день я отвёл его на станцию Хехва, и там он нашёл свою мечту. Мечту, которая была невероятно хрупкой… и легко могла быть разрушена.

– Вы пытались с ним поговорить?

Гын Су покачал головой.

– Нет.

– Почему?

– Он сейчас полностью полагается на меня. Хорошо, что он избавился от жажды похвалы родителей, но теперь он привязался ко мне.

– Значит, попробуйте решить всё через разговор.

– Это невозможно. С ним сейчас невозможно серьёзно говорить.

Гын Су сложил руки на груди и снова посмотрел на сцену. Работники проводили последние проверки всего оборудования.

– Он ещё ребёнок. Он выглядит взрослым, но внутри ещё очень наивен. Его жизнь была сосредоточена на похвале. Всё, что он делает, – это стремится получить одобрение. Это осталось прежним. Единственное, что изменилось, – это то, от кого он хочет получать похвалу. Это цикл. Разве это можно изменить словами?

Гын Су снова посмотрел на Мару.

– То, что отличает людей от животных, – это способность общаться. Но люди не очень логичны. Мы все стремимся к фактам и реальности, но… Просто посмотри новости и увидишь массу странных людей. В конце концов, слова действительно имеют значение лишь в определённых ситуациях. Значит, на самом деле людей меняет опыт.

Гын Су вздохнул. Он надеялся, что его брат потерпит неудачу. Так вот, что это был за тревожный взгляд в школе. Но у Мару ещё оставался один вопрос.

Гын Сок отлично играл. Он был великолепен на всех репетициях. В зале было много людей, но Мару не сомневался, что Гын Сок справится.

Но Гын Су пришёл, чтобы увидеть, как Гын Сок потерпит неудачу. Только поэтому он был здесь.

Значит ли это, что Гын Сок действительно потерпит неудачу?

Гын Су продолжил говорить после небольшой паузы.

Глава 48

– Мой брат любит, когда его оценивают. Он получает удовольствие от того, что лучше других, поэтому охотно соревнуется. Но…

Мару понял, о чём беспокоится Гын Су.

– Он сам себе выроет яму, как только допустит небольшую ошибку.

– Возможно, со средней школы он немного изменился, но такие раны не так-то легко затягиваются. Если он восстановился, это уже хорошо, но я лично думаю, что сегодня ему придётся пережить немало унижений.

– Но в то же время, разве вы не хотите, чтобы он добился успеха? Вы, наверное, лучше всех знаете, как приятно быть актёром.

Гын Су усмехнулся.

– Ты прав. Я бы хотел увидеть, как он проходит через всё это и становится актёром. Я хочу, чтобы он испытал неудачу и полное отчаяние. Только тогда он сможет серьёзно задуматься об актёрстве. Он уже пережил неудачу в учёбе, так что, если снова потерпит неудачу, это нормально. Но что насчёт актёрства? Экзамены – это как дуэль с самим собой, а актёрство – это другое. Нельзя забывать о давлении со стороны зрителей.

– Вы почему-то уверены, что Гын Сок потерпит неудачу.

– Кто знает? Возможно, нет. Но что-то мне подсказывает, что так и будет. Но это ничего не меняет, я просто жду.

Мужчина говорил довольно спокойно, но было очевидно, что он сам волнуется. Он постоянно постукивал пальцем по руке.

– Странно, правда? Я не хочу, чтобы мой брат занимался этим, но мне бы хотелось выйти на сцену вместе с ним. Именно поэтому ему нужно испытать неудачу. Если после этого он сможет оправиться… Тогда монстр актёрства действительно протянет к нему руку. И тогда я ему помогу.

В этот момент двери актового зала закрылись, и по громкоговорителю объявили, что первая пьеса вот-вот начнётся. Мару заметил, как судьи в первом ряду достали свои бумаги. Он на мгновение подумал о том, что Гын Сок сейчас стоит за кулисами.

«Держись».

В будущем Гын Су станет актёром, который навсегда оставит след в мире корейского шоу-бизнеса. А что насчёт Гын Сока? Мару не припоминал, чтобы где-то видел его.

Не потому, что он не мог вспомнить имя. Напротив, в будущем, которое знал Мару, Гын Су упоминал в интервью о брате, обычном служащем.

– А что, если он не сможет оправиться и… снова попытается положиться на вас?

– Мне придётся снова его утешить. В конце концов, он моя семья. Но я не дам ему заниматься актёрством. Эта индустрия не очень добра, особенно к таким, как Гын Сок. Если ты хочешь достичь того, о чём мечтаешь, нужно иметь смелость отказаться от этого. Тех, кто не может отказаться, будут использовать, пока не выбросят. Я не хочу, чтобы мой брат так жил.

Гын Су холодно закончил разговор. Человек, который хочет следовать за мечтой, должен иметь смелость отказаться от неё. Мару не ожидал услышать здесь слова, которые сказал его отец.

Когда в актовом зале погас свет, публика замерла и направила своё внимание на сцену. Гын Су смотрел на неё, коротко вздыхая. Он смотрел так внимательно, будто был оценщиком в антикварном магазине.

Мару решил сосредоточиться на спектакле. Сейчас он ничего не мог сделать. Возможно, беспокойство Гын Су о его брате не стоило дополнительных размышлений. Может быть, пьеса закончится идеально, и Гын Сок сможет спокойно идти по стопам брата.

Но волнение, которое Мару чувствовал от Гын Сока утром, и реакция Гын Су не предвещали ничего хорошего.

«Надеюсь, всё закончится хорошо».

Оставалось только молиться.

Ю Рим растерялась, не понимая, где она. Как только она взглянула на зрительные места, у неё перехватило дыхание. Там было много людей.

Они все пришли посмотреть на их пьесу. Даже это заставляло её жутко беспокоиться.

«Успокойся».

Она сжала телефон, лежащий рядом с ней на столе. Он имел для неё особое значение. Когда Ю Рим ещё училась во втором классе средней школы и восторгалась своим новым телефоном, перед ней остановился чёрный фургон.

Несколько мужчин в чёрных футболках вышли и спросили, где находится ближайшая начальная школа.

Тогда первое, что пришло ей в голову, были недавние сообщения в новостях о похищениях. Что-то о людях, похищающих учеников средней школы, чтобы отправить их на какой-то далёкий остров. Ю Рим испуганно огляделась, но вокруг никого не было, было уже поздно. Тогда она пожалела обо всём.

Ей следовало послушать маму. Следовало вернуться домой пораньше.

Мужчины в чёрном медленно подошли к ней. Она не могла пошевелиться, парализованная от страха.

И тут раздался звонок. Это была мама.

Это её сразу встряхнуло. Она закричала и отступила назад. Её не стали преследовать, мужчины сели в машины и уехали. С тех пор Ю Рим не выпускала телефон из рук. Это был её талисман. Без него она даже не оказалась бы здесь сейчас.

«Я смогу».

Она крепко сжала телефон. Это немного успокоило её. Некоторые друзья считали её странной за такую привязанность к телефону, но с этим ничего не поделаешь. Без него она действительно волновалась.

В этот момент чья-то рука нежно коснулась её руки с телефоном. Это была Со Ён. Первая подруга, которую Ю Рим завела в старшей школе. Замечательная девушка, которая заботилась о Ю Рим.

– Мы сможем.

– Да.

После того инцидента ей было трудно заводить друзей, особенно из-за замкнутости, которая у неё развилась. Но Со Ён подошла к ней первой. Ю Рим вспомнила слова девушки в их первую встречу.

«У тебя такой красивый цвет волос», – сказала Со Ён.

Ю Рим положила телефон. С подругой ей не о чем было беспокоиться.

– Поборемся.

– Да, поборемся.

В этот момент они получили сигнал приготовиться. Они глубоко вдохнули.

– Подходите сюда, – позвала Мисо.

Все двенадцать человек собрались вместе.

– Я не буду говорить, чтобы вы хорошо выступили или не нервничали. Вы увидите, когда выйдете на сцену, что всё будет не так, как раньше. Но всё будет в порядке. Просто отдайтесь этому. Вы поймёте, что ваше тело реагирует почти само по себе благодаря репетициям. Не позволяйте страху и волнению парализовать вас. Переживите его. Чувствовать страх – это нормально.

Хлоп-хлоп!

Мисо протянула руку к центру круга после короткого хлопка. Двенадцать рук собрались вместе.

– Голубое небо!

– Да!

Ю Рим почувствовала, как волнение покидает её тело. Остальные, судя по их улыбкам, тоже чувствовали то же самое.

Кроме…

Гын Сок выглядел немного странно. Не было похоже, что он волнуется, но он словно пытался создать вокруг себя какую-то атмосферу.

– Гын Сок, я же тебе говорила? Не старайся слишком сильно. Просто делай, что можешь. Доверься тому, что уже вложил. Понял? – спросила Мисо. Она, похоже, тоже это заметила.

Ю Рим решила не думать об этом. Да. Ей нужно попытаться пожинать плоды своих репетиций.

– Всё вот-вот начнётся, – напомнил один из сотрудников.

Теперь всё и правда начиналось.

Гын Сок считал, что это его первый шаг к тому, чтобы стать похожим на своего брата, ведь он делал то же самое, что и брат когда-то. Когда он займёт первое место здесь, он пойдёт на национальный чемпионат и займёт первое место и там.

– Фух.

Свет на сцене включился, диван и стол заблестели под ним. Зазвучали звуки телевизора.

Всё было как на генеральной репетиции. Не было причин для дрожи.

Гын Сок видел зрительские места из-за занавеса. Среди присутствующих трое людей на первом ряду выделялись больше всего.

Тем временем началась сцена Мин Сона и Чжун Хёка. В то же время в руках троицы зашевелились ручки. Гын Сок видел их блеск даже на тёмных местах для зрителей.

«Это, должно быть, судьи».

Ему нужно было произвести хорошее впечатление на этих людей, поэтому Гын Сок решил, что будет стараться как можно больше смотреть на них, чтобы запомниться.

«Моя очередь».

Он вышел на сцену, когда Мин Сон покинул её. Он шёл естественно. Хорошо. Если продолжать в том же духе, всё пройдёт как надо.

Всё шло идеально. Сцены плавно переходили одна в другую, произношение и подача членов актёрского клуба были отличными, а движения казались опытными и естественными.

Очевидно, это был результат их репетиций.

Они делали всё идеально. Если так пойдёт и дальше, вся пьеса завершится без сучка и задоринки, и команду поблагодарят аплодисментами.

Мару повернулся к Гын Су. Тот выглядел… противоречиво. Он смотрел на Гын Сока каждый раз, когда тот выходил на сцену. Каждый раз, когда Гын Сок завершал монолог, Гын Су вздыхал с облегчением.

– Всё будет хорошо, не переживайте, – прошептал Мару.

Гын Су лишь слабо улыбнулся в ответ.

– Дети сейчас такие безответственные!

До Джин и Дэ Мён вышли на сцену, громко топая, и Гын Сок мысленно аплодировал им двоим. Они появились так чисто, даже лучше, чем обычно. Он чувствовал, будто его и правда ругают взрослые.

Идеально. Пьеса была идеальной.

Друзья за его спиной говорили в унисон. Он слышал эти реплики уже более ста раз.

Снова идеально.

Гын Сок взглянул на судей, сидящих спереди. Он не различал их лиц, но заметил, как один из них кивнул с удовлетворением. Хорошо. Они выступают хорошо.

«Здорово, мы сможем получить хорошие оценки».

Пьеса стремилась к кульминации. Если он всё сделает правильно, они должны без труда занять первое место.

«Может, я даже получу награду за актёрское мастерство».

Брат Гын Сока получал разные награды за актёрское мастерство, начиная с региональных и заканчивая национальными. Он даже получил награду за лучшего актёра на национальном чемпионате.

Получить награду – это самое меньшее, что Гын Сок мог сделать. Он точно получит её. Он не чувствовал никакого волнения. Наоборот, в его голове была только уверенность. Он точно завершит эту пьесу идеально!

– А-а-а!

Где-то в зрительном зале закричал ребёнок. Где? Гын Сок повернулся к зрителям. На одной стороне сидел мальчик. Мать быстро вывела его из зала. Ничего. Но в этот момент Гын Сок заметил кое-что.

«Почему так тихо?»

Он не слышал, как его друзья говорят. Они должны были произносить свои реплики. Что происходит? Они все одновременно почему-то перестали говорить.

У него внутри всё начало безумно гореть. Что, они забыли свои реплики из-за какого-то ребёнка? Неприемлемо. Они не могли двигаться дальше, пока кто-то не закончит. Гын Сок посмотрел вперёд. Если он сейчас оглянется, остальные только испугаются. Единственное, что он мог сделать, это понадеяться, что остальные вспомнят свои реплики.

В этот момент его глаза встретились с одним из судей.

Интересное ощущение, будто на этого судью был направлен единственный прожектор. Он ясно видел его выражение лица. Мужчина был сильно недоволен. Это было плохо.

Теперь ничего не поделаешь. Гын Сок решил повернуться, чтобы дать остальным знать об их ошибке.

Но в этот момент кто-то схватил его за плечо. Этого не было в сценарии. Почему? Как только он повернул голову, он понял, почему.

Тэ Джун смотрел на него с широко раскрытыми глазами, а И Сыль быстро произнесла: «Эй, Чжон Су, ты злишься из-за господина?» Этой реплики не было в сценарии.

В то же время он кое-что осознал.

Это не его друзья забыли реплику.

А он.

Мару почесал брови и прикрыл глаз. Ему стало трудно смотреть дальше, но он знал, что должен продолжать наблюдать, поэтому решил прикрыть один глаз, чтобы успокоиться.

Гын Сок сбился. Проблема была в том, что он даже не осознавал, что сбился. Первое, что он сделал, когда ребёнок закричал, – это просто уставился на него. За это короткое время Тэ Джун и И Сыль уже произнесли свои реплики.

После этого Гын Сок просто молча смотрел вперёд. Куда он вообще смотрел?

«Дети, выросшие на похвалах, не могут без них жить. Так их воспитывали, и они становятся чувствительными к чужому мнению. Конечно, важно, чтобы актёр осознавал, что думает зритель. Но самое главное его качество – быть в гармонии с другими актёрами на сцене. Слишком сосредоточенный на зрителях актёр не заметит своей ошибки, когда совершит её. Это распространённая ошибка начинающих актёров».

Гын Су встал и тихо покинул актовый зал. Гын Сок молча смотрел на зрителей секунд 15. Эти несколько секунд тишины казались зрителям невероятно длинными.

– Что за…

– Что-то случилось?

– Что он делает?

Люди вокруг Мару начали перешёптываться. Зрители почувствовали изменения на сцене. Они очень легко замечали ошибки актёров и сразу поняли, что эта тишина была непреднамеренной.

В конце концов И Сыль вышла вперёд. Но было уже слишком поздно.

«Не стоит их критиковать, это же новички».

На самом деле, И Сыль, вероятно, заслуживала похвалы за то, что решилась вмешаться. Девушка открыла рот. Плечи Гын Сока немного дрогнули, и он наконец смог оглянуться. Похоже, он осознал, что произошло.

Сказав пару слов, он запнулся. Его харизма исчезла, что было совершенно нехарактерно для его персонажа.

Если бы Гын Сок вёл себя так в начале, всё было бы в порядке. В конце концов, Чжон Су сначала был робким мальчиком. Но сейчас они подходили к финальной сцене.

Главный герой к этому моменту должен был повзрослеть и иметь твёрдость, чтобы противостоять своему отцу.

Но Гын Сок запнулся. Весь образ Чжон Су просто разрушился. Структура всей пьесы рухнула. Но что хуже всего, Гын Сок просто смотрел в одну точку, будто заворожённый.

Мару понял, что происходит. Мальчик смотрел на судей. Он будто пытался сказать им, что так не должно быть.

И затем – темнота.

Это была последняя сцена. Стол в центре был подготовлен. Этот разговор должен был ознаменовать конец пьесы.

Мару вздохнул. Семя волнения, посаженное Гын Соком с утра, наконец проросло.

– Надеюсь, это не слишком их потрясёт, – прошептала Су Джин.

Она смотрела на сцену с грустным лицом.

Свет снова включился, освещая актёров, сидящих вокруг стола. И через несколько минут пьеса закончилась.

Члены клуба радостно вышли на сцену под успокаивающую музыку на фоне. Они выглядели так, будто совершенно забыли, что произошло несколько минут назад. Гын Сок вышел после всех остальных.

Он выглядел так, будто был полностью опустошён.

Клуб поклонился зрителям. Мару поклонился членам клуба в ответ.

Хорошая работа за последние три месяца.

И вот первая пьеса в первый день регионального конкурса в южной части провинции Кёнгидо подошла к концу.

Глава 49

– Жарко, – заметил Мару, глядя на небо.

Пылающее солнце делало его тень длиннее обычного. И более серой. Солнце светило так ярко, что даже тень выглядела немного светлее. Некоторые ученики приходили в школу в спортивной одежде. Шорты в школе были запрещены, поэтому они решили носить спортивные костюмы.

Мару поступил так же. Сейчас середина июля. Всего через неделю начнутся летние каникулы, а погода превратила школу в огромную пароварку.

Было так жарко, что даже завуч весь день не выходил из здания. Благодаря этому ученики, сделавшие причёски, могли спокойно входить в школу.

– Летние каникулы не могут начаться слишком рано.

В конце концов, лучшая часть жизни школьника – это каникулы. Мару поставил велосипед и побежал внутрь. Прохладный воздух был огромным облегчением.

– Фух, так намного лучше.

Мару сел и посмотрел на свободное место рядом с собой. Похоже, До Джин ещё не пришёл.

– Уф, как же жарко.

Дэ Мён подошёл и сел на место До Джина. После пьесы он немного поправился. Он не был толстым, просто немного полноватым.

– Вентилятор на первом ряду не работает.

– Там же окно.

– Но окно только впускает горячий воздух. Это ужас.

Дэ Мён обдувал себя небольшим вентилятором с изображением компьютера, приоткрыв рот. Похоже, он достал его где-то на электронном рынке.

– У тебя есть запасной вентилятор?

– Нет, хочешь этот?

Дэ Мён предложил свой вентилятор, но Мару покачал головой.

– Ты много вкусной еды ел в последнее время? – спросил Мару.

– Ха-ха-ха, да, аппетит был.

– Постарайся немного его поумерить. Ты сейчас отлично выглядишь.

– Да, серьёзно. Если я снова попытаюсь сбросить вес для репетиций…

Лицо Дэ Мёна немного потемнело, когда он произнёс это слово.

Репетиции.

Он уже давно не произносил его. Дверь в класс со скрипом открылась. Это был До Джин. Дэ Мён улыбнулся и встал со своего места.

– Чуть не опоздал…

– Чувак, я бежал, как за мячом. Думал, что поставил будильник, но проснулся уже в восемь. Я едва успел позавтракать и сразу побежал.

До Джин рухнул на своё место. Дэ Мён слегка обдувал его сбоку.

– Ты вчера играл? – спросил Мару.

– Вчера было круто. Да, Дэ Мён?

Дэ Мён кивнул с восторженной улыбкой.

– Мы поймали босса, которого ждали. Он популярный, так что было супер сложно его поймать.

– Нам вчера повезло. До Джин нашёл его первым.

К ним подошли остальные ребята из класса. Похоже, они играли вместе. Мару улыбнулся, наблюдая знакомую сцену.

– Дроп ужасный.

– Уф, я использовал так много зелий…

– Серьёзно.

– Но, по правде говоря, выпало много денег. Нужно попробовать снова.

– Присоединяйся к нам, Мару, – предложил До Джин.

Мару уже несколько раз предлагали. В прошлой жизни он, вероятно, играл бы в игру, как только она вышла в открытый бета-тест.

Он до сих пор играл, но только по часу или два в день, и не мог догнать других ребят. В конце концов, его друзья ушли далеко вперёд.

– RPG для меня не годятся. Слишком много гринда. Я играю, когда есть свободное время.

– Уф, брат, я же говорил, что могу за тебя поиграть.

– Просто поддержи меня, брат.

Ребята хором засмеялись, и Мару посмотрел на своих друзей. Эта сцена снова стала их буднями, в отличие от прошлого месяца, когда они увлечённо держали в руках свои сценарии.

– О чём думаешь, Мару? – спросил До Джин, помахав рукой перед лицом Мару.

Мару, не задумываясь, выдал то, что у него на уме.

– Сколько вы ещё будете просто читать сценарии?

Его друзья тут же замолчали, и Мару осознал ошибку. Они ещё не оправились после пьесы в прошлом месяце.

Дэ Мён первым нарушил молчание.

– Мы думаем над тем, чтобы поучаствовать в конкурсе юных актёров, который проводит Университет Гванхо.

– Всё ещё?

– Да.

– Это из-за Гын Сока?

Снова воцарилось молчание. В этот момент прозвенел звонок на первый урок. Дэ Мён неловко улыбнулся, прежде чем вернуться на своё место. Мару повернулся к До Джину, который тоже улыбнулся и достал конфету.

– Хочешь одну?

– Конечно.

– Держи.

До Джин тоже положил конфету в рот и замолчал. Мару посмотрел на своих друзей. Кажется, после отбора в прошлом месяце они не могли думать ни о чём другом.

Месяц назад первым, что увидел Мару в комнате ожидания, был Гын Сок, прислонившийся к стене, а члены клуба смотрели на него.

– Если бы не тот ребёнок, если бы не он… Судьи…

Гын Сок не мог поднять голову. Он повторял одни и те же слова снова и снова. Не было похоже, чтобы члены клуба сердились, они выглядели так, будто им нужно было объяснение. Они не понимали, что произошло.

Что же заставило идеального Гын Сока совершить такую детскую ошибку?

В тот день клуб распался. Мисо даже не пыталась их собрать.

[Пытаться собраться в такой день было бы слишком жестоко для него], – сказала Мисо.

Клуб встретился на следующий день в клубной комнате. Все пытались утешить друг друга, говоря, что в следующий раз получится лучше.

Но вопрос «Как?» всё ещё не покидал их взгляды. Ошибка Гын Сока их просто шокировала.

С тех пор ничего не изменилось. Они провели целую неделю, утешая друг друга. А в день, когда объявили результаты конкурса, клуб снова собрался. Учитель Тэ Сик объявил результаты. Он сказал, что это был хороший опыт, и в следующий раз они смогут лучше. Но в итоге он сказал, что клуб не прошёл дальше.

Гын Сок заплакал. Всхлипывая, он сказал, что ему жаль. Потом разрыдался Дэ Мён, а за ним Ю Рим. Одиннадцать членов клуба собрались вместе, чтобы утешить друг друга. Мару не было, он наблюдал со стороны.

У него не было права плакать или злиться вместе с ними. Только они могли утешать друг друга, потому что работали вместе все три месяца. Мару не имел на это права.

Чжун Хёк первым пришёл в себя и сказал, что им следует репетировать для других актёрских конкурсов, которые пройдут позже, а именно фестиваля актёров колледжа. Это было ничто по сравнению с национальным чемпионатом, но этот конкурс начинался сразу после регионального чемпионата.

Конкурс также был известен как «фестиваль неудачников».

Когда члены клуба кивнули Чжун Хёку, Мару заметил, что Гын Сок что-то бормочет в углу.

[Если бы не этот ребёнок…]

Он опять повторял те же слова. Похоже, никто другой этого не заметил.

Их взгляды встретились, Гын Сок вздрогнул, как испуганный ребёнок, и опустил голову. Возможно, он говорил то, что на самом деле чувствовал по поводу конкурса.

С тех пор клуб полностью исчез из актового зала. Они встречались по выходным, иногда просто читали сценарий, но не более того. Им не нужно было много репетировать, потому что они собирались участвовать с той же пьесой, что и раньше.

Однако кое-что изменилось. Мисо перестала приходить.

Возможно, этого следовало ожидать. Она была здесь только для того, чтобы помочь клубу подготовиться к региональному чемпионату.

[Я перехожу на другой проект. Я не собиралась им заниматься, но теперь у меня есть время], – Мару вспомнил, как она говорила это.

Она старалась не показывать свои эмоции, но Мару заметил, что на её лице отразилось сильное разочарование. Она больше всех любила клуб, и потеря этого сообщества, вероятно, была для неё очень болезненной.

Как только Мару подумал об этом, дверь открылась, и вошёл учитель. Первое, что сказал мужчина средних лет, было: «Откройте книги».

Пора было сосредоточиться на уроке.

Мару достал книгу из стола.

На обеде все двигались как зомби, а не спешили в столовую как обычно.

– О боже, как жарко.

– Серьёзно…

– Разговоры только усугубляют ситуацию. Представь, что холодно.

– Говоришь, как мой папа.

– Взрослые так не просто так говорят.

Мару размахивал рукой, пытаясь охладиться. Летняя жара убивала аппетит, а обед его не вызывал. Он очень хотел мяса, но… В школе решили устроить овощную вечеринку.

– Тушёный картофель и корень лотоса. Кто-нибудь хочет поменяться?

– Не, спасибо.

– Да, я тоже откажусь.

В школе кормили съедобно, но тушёный картофель был самым худшим блюдом. Хрустящий картофель и водянистый соус делали его невкусным. В конце концов, на вкус оно было как сырой картофель.

– М? – произнёс Дэ Мён, указывая на Гын Сока, который шёл в столовую с друзьями. За ним шли Ю Рим и Со Ён.

– Я чего-то не понимаю? Почему они отдельно? – задумался До Джин, прищурив глаза.

Мару тоже об этом подумал. Они трое хорошо дружили, а сейчас выглядели напряжённо. Ю Рим и Со Ён всё ещё казались хорошими подругами, но с Гын Соком явно что-то не так.

До Джин подошёл к Ю Рим и Со Ён, вклиниваясь между ними. Какой общительный парень. Он сразу помахал рукой Дэ Мёну и Мару. Девушки тоже помахали им.

– Пойдём.

– Конечно.

Мару и Дэ Мён направились к троице.

– Сегодня тушёный картофель.

– Со Ён, хочешь мой?

– Я люблю поесть, но точно не это.

Они тоже говорили о картошке. Мару снова взглянул на Гын Сока. Тот, смеясь с друзьями, встретился с ним взглядом. Мару помахал ему рукой, и Гын Сок неловко ответил тем же.

Гын Сок явно изменился. Вне клуба он улыбался больше и стал более общительным, но сейчас выглядел так, будто сделал что-то плохое и не знал, что делать дальше.

Мару посмотрел на Ю Рим и Со Ён. У обеих были неловкие улыбки на лицах. Между ними и Гын Соком явно выстроилась преграда. К тому же, довольно большая.

– Вы поссорились? – спросил Мару.

Он понимал, что, возможно, не стоит задавать такой личный вопрос, но чувствовал, что между ними происходит что-то странное.

Девушки энергично замотали головами. Особенно Ю Рим, у которой закружились волосы.

– Нет, ничего не случилось, – произнесла она, крепко сжимая телефон.

Неубедительно, но он решил не настаивать и продолжил молча идти в столовую.

– Что-то случилось? – прошептал До Джин.

– Давай пока помолчим. Они сами разберутся.

– Угу.

Мару посмотрел на Гын Сока перед собой. Улыбающийся парень был не таким уверенным, каким хотел казаться.

Глава 50

– Пойдём наверх.

Троица начала шевелиться ещё до того, как прозвенел звонок на урок. По пути они встретили Тэ Джуна и И Сыль, которые весело помахали парням.

– У вас есть планы после школы? – спросила И Сыль.

Они покачали головами.

– Тогда давайте сходим в караоке. Ну что, согласны?

И Сыль пристально смотрела на них. У девушки был талант всегда добиваться своего. Судя по всему, им придётся идти в караоке этим вечером, независимо от обстоятельств.

За разговором они дошли до актового зала на пятом этаже. Месяц назад он был полон криков Мисо, но сейчас всё изменилось. Они открыли дверь, и их встретили второкурсники.

– Идите сюда.

Первокурсники сели в круг. Мару присоединился к ним. Не было смысла садиться отдельно, так как они почти перестали репетировать. Теперь они просто общались.

– Становится жарко, правда? Хорошо, что мы можем использовать актовый зал. В клубной комнате сейчас просто невыносимо, – сказал Чжун Хёк с улыбкой.

Вся группа тихо засмеялась в ответ. Несмотря на улыбки, Мару уловил лёгкое напряжение в воздухе. Вероятно, потому что ребята смеялись неискренне.

– А теперь наш богатый старший Чжун Хёк снова угостит нас напитками! – крикнул Мин Сон и встал. Он тоже, должно быть, почувствовал напряжение. Чжун Хёк сразу начал спорить, почему Мин Сон включил себя в группу «младших». Тот строил из себя наивность. Первокурсники улыбнулись, и обстановка немного разрядилась.

В этот момент в комнату вошли первокурсники факультета дизайна. Первым вошёл Гын Сок, за ним следовали Со Ён и Ю Рим.

– Добро пожаловать! – приветствовала троицу Юн Джон. Она немного пододвинулась, чтобы освободить им место.

Мару взглянул на Ю Рим. Девушка опустила глаза, как стеснительный ребёнок. Вероятно, из-за того, что произошло ранее.

– Привет.

– А, э-э-э, привет.

Девушка заговорила, только когда Мару поздоровался с ней. Она, как всегда, держала в руках телефон.

– Ладно, давайте начнём чтения, – сказала Юн Джон, хлопнув в ладоши.

После неудачи на региональном чемпионате единственным, что они могли делать, было читать. И то недолго. Обычно всего раз или два, если им было весело. Вот и все репетиции за неделю.

Когда чтение закончилось, они немного поговорили, рассказали последние новости, как прошла неделя. Просто маленькое чаепитие между членами клуба.

Страсть, которая была раньше, улетучилась.

Мару всё прекрасно понимал. Все устали. Люди не могут постоянно работать, в конце концов. Им нужен отдых.

«Да и мне не стоит вмешиваться».

Он прекрасно понимал, что длительный отдых только усложнит возвращение к репетициям, но ему не хотелось им это объяснять. Последние три месяца клуб работал на износ. В конце концов, они преодолеют чувство поражения, унижения и печали. Репетиции возобновятся, и запал вернётся сам собой.

Мару верил в них, поэтому не видел смысла переживать. Юн Джон хлопнула, и чтения начались. Члены клуба не двигались, но обменивались взглядами, передавали эмоции голосом, тихо общаясь друг с другом взглядами.

Их навыки проявлялись в их уверенности. Опыт последних трёх месяцев явно пошёл им на пользу. Они не смогли пройти на национальный чемпионат, но, безусловно, могли побороться за награду на конкурсе колледжа.

В итоге настала очередь говорить Гын Соку.

– Да. Я понимаю. Я сделаю это.

Произношение, громкость и эмоции, которые Гын Сок вложил в свою реплику, были безупречны. Но не хватало одной вещи. Глаза парня были прикованы к земле. Брови Юн Джон недовольно поднялись. Она попыталась что-то сказать, но её остановил Чжун Хёк.

Так повторялось на протяжении последнего месяца. Если кто-то указывал на ошибку Гын Сока, клуб снова начинал обсуждать произошедшее месяц назад. Всем было слишком тяжело. Чжун Хёк, должно быть, осознал, что это только создаст ещё большую пропасть.

Взгляды Мару и Чжун Хёка встретились. Старший будто спрашивал, стоит ли дать Гын Соку больше времени. В этот момент оттуда, откуда никто не ожидал раздался сердитый голос.

Это была Со Ён.

– Эй, Гын Сок, нужно читать.

– Э? Да. Я читаю. А что?

– А что? Ты не видишь, что происходит? Все старшие просто смотрят на тебя.

Со Ён выглядела свирепо в своём гневе. Девушка уставилась на Гын Сока. Ю Рим, сидящая между ними, крепко сжимала свой телефон с обеспокоенным выражением лица. Атмосфера в клубе накалилась. Чжун Хёк тоже не мог ничего сделать.

– Гын Сок! Мы знаем, что ты очень страдаешь, но сколько так ещё будет продолжаться? Ты о нас подумал? Думаешь, мы не страдаем? Ты не единственный, кто не справился. Мы все провалились.

Глаза Гын Сока удивлённо поднялись. Он потерял свой спокойный и сдержанный вид, глядя, как удивлённый ребёнок, который не знает, что делать.

Это удивило всех. Даже Со Ён.

– Извини, прости, – начал парень извиняться.

Он говорил так, будто не ожидал, что все так отреагируют. Некоторые члены клуба раздражённо вздохнули. Гын Сок снова опустил глаза, и в клубе воцарилась полная тишина.

– Что ж, давайте сосредоточимся. Мы ошиблись всего раз. Это ещё не конец. Впереди много соревнований. Нет времени унывать, нужно репетировать, – вмешался Чжун Хёк, пытаясь разрядить ситуацию. Все закивали, услышав его спокойный и уверенный голос.

Все, кроме Гын Сока. Парень по-прежнему смотрел вниз, сжимая кулаки.

– Мне жаль. Из-за… меня… Если бы не тот ребёнок, если бы не он, то… я не был бы таким бременем для всех…

– Гын Сок, Со Ён просто сказала так, потому что расстроена. Не нужно так убиваться. Мы не говорим, что ты плохо справился, это ещё не конец. Давай, подними голову.

Гын Сок медленно поднял голову. Его брови были виновато опущены.

– Давайте что-нибудь поедим после чтения. Атмосфера сейчас такая напряжённая, – взял на себя инициативу Мин Сон.

Это была распространённая тактика, которую использовали старшие. Обычно они заставляли Чжун Хёка произнести серьёзную речь, а Мин Сон пытался разрядить обстановку. Обычно это делала Юн Джон, но сейчас она явно была не в силах.

Клуб, похоже, немного оправился. Некоторые начали снова улыбаться, и смотрели друг на друга с доверием.

Мару тоже получил несколько таких взглядов.

Так клуб пытался поддержать Гын Сока. Парень выглядел немного лучше, когда все его утешали.

– Мне так жаль. Мы бы сейчас были на национальном чемпионате, если бы не тот ребёнок.

– Не переживай. Всё в прошлом. Это была твоя первая главная роль. Каждый мог ошибиться. На самом деле, я счастлива. По крайней мере, мы смогли закончить. Верно, ребята? Ха-ха, – подытожила Дан Ми.

Даже Юн Джон улыбалась, рассказывая, как тогда волновалась. Все с энтузиазмом улыбались.

Наблюдая за всем этим, Мару лишь горько улыбнулся на заднем плане.

«Так вот как всё будет».

Залечивать раны – это хорошо. Наносить на них лекарство, чтобы не попала инфекция, должен каждый. Но если инфекция уже есть, первым делом нужно оценить её. Необходимо выяснить, можно ли её вылечить или стоит удалить.

Мару только сейчас понял переживания Гын Су. Он был прав, когда говорил, что Гын Сок ещё ребёнок.

Одной из ключевых черт детей является склонность перекладывать вину на других. Взять на себя ответственность за свои действия невероятно сложно. Так могут только взрослые. А сейчас Гын Сок всё время повторял: «Если бы не тот ребёнок». В комнате ожидания он говорил то же самое.

Очень приятно думать, что причина не в тебе. Гын Сок часто чувствовал себя зрелым благодаря своему внешнему виду и поведению. Люди вокруг него, вероятно, воспринимали его как взрослого. На самом деле, парень, видимо, пытался переложить вину, чтобы не разрушить свой обычный образ.

[Брат не так часто терпел неудачи.]

Парень, вероятно, испугался внезапной ответственности, которая легла на его плечи. Это была совершенно другая ответственность, нежели та, с которой Гын Сок сталкивался ранее. Экзамен был полностью его виной, и он не мог ни на кого её свалить. Но не в этот раз. К тому же, вес ответственности был значительно больше.

Три месяца времени, умноженные на десять человек.

Возможно, Гын Сок отчаянно искал что-то, на что мог бы свалить вину, чтобы получить немного воздуха.

Мару на мгновение отступил, чтобы понаблюдать. Клуб утешал друг друга, говоря, что всё будет хорошо.

Но действительно ли это так?

[Нет ничего хуже, чем пытаться помочь, когда он упадёт. Тогда в следующий раз он просто скажет, что не может подняться самостоятельно, и сдастся.]

В голове Мару возник голос. Он не мог вспомнить, чей он. Вероятно, кого-то из будущего. Одиннадцать членов клуба теперь улыбались ещё ярче. Они смеялись.

– Всё в порядке. Всё будет хорошо.

Это было единственное, что они говорили. Никто не говорил, что ленивые репетиции идут клубу во вред. Они что, не понимают? Или просто делают вид, что не понимают?

– Итак, младшие! Кто хочет сходить в магазин? Чжун Хёк заплатит!

Как всегда, собрание снова начинало превращаться в чайную вечеринку. Мару встал с заднего ряда.

– Я пойду.

– Один?

– Да.

– Я пойду с тобой.

– Всё в порядке. Я сам.

– Правда?

– Да. Похоже, у вас есть, о чём поговорить. Не думаю, что мне следует вмешиваться, поэтому я пойду один.

Мару медленно обвёл взглядом членов клуба, которые смотрели на него. Некоторые из них стыдливо отвернулись. Чжун Хёк первым отвёл взгляд, а И Сыль неловко улыбнулась ему. Ю Рим тоже улыбнулась. По крайней мере, они, похоже, понимали, что не так.

– Я сейчас.

Мару вышел с деньгами в руках. Теперь выбор был за клубом: продолжать бинтовать рану или оценить ситуацию.

Глава 51

«Наверное, это лучше, чем фальшивая страсть», – подумал Мару, спускаясь.

Подростки не могут просто так сжигать жизнь ради увлечения. Иногда, возможно, лучше просто проигнорировать что-то, чтобы ненадолго почувствовать себя комфортнее. Только повзрослев они действительно понимают, когда это уместно.

«Но делать это слишком рано неинтересно».

Это была их последняя возможность действовать без оглядки, исключительно на эмоциях. В том, чтобы действовать искренне, было что-то ценное.

«Наверное, я не в праве так говорить?»

Как наблюдатель, Мару не имел никакого отношения ко всему этому. Вмешиваться сейчас было бы грубо. Особенно для того, кто был недостаточно смел, чтобы даже что-то предпринять. Возможно, именно ему следовало быть честным.

Когда Мару проходил мимо учительской, дверь открылась, и оттуда вышел Тэ Сик. Мужчина, похоже, прощался с парой родителей.

– О, учитель.

– А, Мару. Идёшь в магазин?

– Да.

– Пойдём вместе.

Они пошли по коридору. Несколько учеников приветствовали Тэ Сика, широко улыбнувшись.

Один из верных способов узнать, любят ли учителя, – это посмотреть, как ученики здороваются с ним. В этом смысле Тэ Сик определённо был любимым учителем.

В магазине Тэ Сик купил Мару закуски, как будто это было вполне естественно, и отказался брать у Мару деньги.

– Как дела в клубе?

Тэ Сик уже месяц как перестал посещать клуб. Он иногда заглядывал, но не для того, чтобы поддержать их.

– Нормально.

– Просто нормально?

– Они сильно расстроились из-за неудачи на чемпионате, но уже немного оправились.

– Ясно.

Тэ Сик слегка кивнул. Мару посмотрел на него. Ему казалось, что становится только хуже, но говорить об этом не было необходимости. Тэ Сик понимающе смотрел на пятый этаж.

– Слава богу, что всё нормально. Я переживал. Переживал настолько, что собирался уже с ними поговорить, но не считал правильным вмешиваться, поэтому промолчал. Есть вещи, в которые взрослые должны вмешиваться, и есть вещи, с которыми дети должны разбираться сами. В данном случае второе явно было разумным решением.

Как Мару и думал, Тэ Сик был очень вдумчивым. Он купил Мару холодный персиковый чай в автомате.

– Как ты?

– Нормально.

– Ну, содержательно.

Они обошли поле перед школой. Был выходной, но на поле никого не было. Вероятно, сегодня была игра. Когда они проходили мимо ворот, Тэ Сик снова заговорил:

– На прошлой неделе я пил с инструктором Мисо.

– Вот как.

Тэ Сик замедлил шаг с противоречивым выражением лица. Он, похоже, размышлял, уместно ли это рассказывать ученику, но тут же снова улыбнулся.

– Думаю, я могу тебе рассказать, почему нет. Инструктор Мисо тогда очень много плакала. Она сильно винила себя.

Подумать только, что такая строгая инструктор могла расплакаться… Мару не мог это представить, но подумал, что почему-то ей это подходит.

– Знаешь, в чём разница между профессионалом и любителем?

– В деньгах.

– Верно, в деньгах. В этом смысле инструктор Мисо – профессионал. Она получает деньги за обучение студентов. В то же время она чувствует большую ответственность. Обучение учеников из её родной школы, должно быть, давило на неё.

Подумать только, что она могла быть такой шумной и сердитой, несмотря на такой груз… Если Тэ Сик говорил правду, то она действительно была профессионалом. Никто не мог понять, как она на самом деле себя чувствует. У женщины был настоящий талант к самоконтролю.

– Она была такой строгой, потому что вы все были любителями. По крайней мере, так она сказала. Профессионалы могут поступать, как хотят. Они могут брать на себя ответственность за свои действия. Но любителей свобода приводит только к лености.

– Инструктор Мисо сожалела о своих методах?

– Да. Она винила себя. Говорила, что должна была сделать так, чтобы всем было весело. Если бы она отпустила свою ревность к клубу, никто бы не замер перед зрителями.

Мару почесал кончик носа. Все в клубе сожалели о том, что сделали.

– Она не должна себя винить за это. Она довольно робкая в этом плане, да?

– Робкая? Ха-ха, конечно. Может, она и выглядит свирепо, но на самом деле ей не всё равно. Именно поэтому она так старалась. Она хотела показать вам, что чувствовала на сцене.

– Она ещё и амбициозная.

– Определённо. Невероятно.

Это лето, похоже, стало тяжёлым временем. Единственное, чем инструктор Мисо отличалась от своих учеников, это тем, что она была честной в своих чувствах. Ей, вероятно, было невероятно стыдно говорить об этом. Ведь говорить о своих настоящих чувствах даже сложнее, чем признаваться в симпатии к кому-то. Поэтому, видимо, Тэ Сик хорошо её поддержал. Она, наконец, смогла выговориться – и получила то, что достойна получить.

– А вы, ребята?

Тот же вопрос. Мару немного подумал, прежде чем решить ответить иначе.

– Буду честен. Мне кажется, сейчас всё довольно плохо. Даже опасно.

– На этот раз ответ другой.

– Разве вы не поэтому заговорили об инструкторе Мисо?

Мару сделал глоток чая с лёгкой улыбкой. Тэ Сик не стал с ним спорить.

– Как я уже говорил, атмосфера в клубе определяется не тем, насколько хорош советник. Советник нужен только для того, чтобы быть маскотом клуба. Его настоящие руководители – это президент и вице-президент.

– Да.

– Чжун Хёк – очень вдумчивый парень. Но он не из тех, кто будет решать проблемы. Поэтому он не президент клуба, а скорее постановщик. Он очень похож на тебя, на самом деле.

– Мне тоже так кажется.

– Конечно, есть различия. Чжун Хёк, в отличие от тебя, находится внутри круга клуба. Когда возникает проблема, он действительно пытается её решить. Но ты…

Тэ Сик остановился и взглянул на Мару.

– Ты всегда будто в стороне.

Мару ничего не сказал. Он был прав. Мару смотрел Тэ Сику в глаза, ему было любопытно, что тот думает о нём.

[Я бы хотел, чтобы ты со всем разобрался.]

– Почему вы хотите, чтобы я с этим разобрался?

Неужели Мару задал вопрос раньше, чем Тэ Сик успел что-то сказать? Мужчина удивился.

– Как я и думал, ты не похож на своих одноклассников. Возможно, это покажется странным, но говорить с тобой – всё равно что говорить с родителем. Я чувствую, как ты поддерживаешь членов клуба как взрослый.

– Вам не кажется, что немного жестоко так говорить 17-летнему?

– Верно.

Тэ Сик слегка улыбнулся.

– Учитель, вы не хотите вмешиваться?

– Ты же знаешь, что будет, если я вмешаюсь.

Постарайся. Перестань винить других, Гын Сок. Не ленись на репетициях. Будь честнее.

Когда Тэ Сик произнесёт эти слова, клуб развалится на куски. Нельзя вмешивать посторонних.

– Я знаю, что у тебя есть своё мнение и всё такое. Я много слышал от инструктора Мисо. Каждый раз, когда она выпивает, девять из десяти раз она говорит о тебе и жалуется, что ты ведёшь себя как взрослый.

– Она такая злопамятная?

– Лучше не говори так в её присутствии. Однажды кто-то так сказал, и она схватила человека за волосы.

– Ах, могу представить.

Они оба немного посмеялись.

– Вы, наверное, часто встречаетесь с инструктором Мисо.

– Да. Она та самая злая ученица, которая постоянно звонит мне пьяная.

– Она звонит вам, когда выпьет? А больше никому?

– Нет, всегда только мне. Вероятно, у неё нет никого другого, с кем можно выпить из-за её алкогольных привычек, но я не мог игнорировать её, хоть иногда это действительно утомляет.

– И часто она спрашивает у вас совета?

– В большинстве случаев, да.

– Вы женаты, учитель?

– Ха-ха, к сожалению, нет. Вероятно, и в ближайшем будущем не буду. Как я женюсь с таким чувством стиля?

Тэ Сик улыбнулся, указывая на свою старую клетчатую рубашку и изношенные штаны.

«Как такой вдумчивый человек может быть таким несообразительным?»

Пьяная женщина, которая регулярно звонит мужчине, чтобы попросить совета? Причём старшему, а не другу? У неё определённо были к нему чувства.

Мару попросил Тэ Сика подождать и достал телефон. Он отправил Мисо короткое сообщение.

[Тэ Сик женится.]

Ровно через пять секунд телефон Тэ Сика зазвонил. Мужчина поднял трубку и сразу же убрал её от уха.

– Что случилось?

– Не знаю. Она просто начала кричать.

– Эм, учитель, могу я ответить на звонок?

Тэ Сик с недоумением передал Мару телефон.

– Как! Ка-а-а-ак!

Мисо на том конце провода была в отчаянии. Мару пришлось сдерживать смех.

– Я пошутил.

– А? М… Мару?

– Да. Это был розыгрыш, не обращайте внимания.

– Ах ты!

– Вы довольно милая, инструктор. Может, мне самому ему сказать, что у вас к нему чувства?

– Я тебя убью! Не смей! Я убью тебя!

– Тогда приходите в школу.

– Что?

– Загляните к ребятам. Я хочу их встряхнуть.

Мару положил трубку и вернул Тэ Сику телефон.

– Что это было?

– Ничего особенного. Учитель…

– Да?

– Ваша будущая жена может быть ближе, чем вы думаете.

Мару решил ненадолго перестать быть зрителем. Попросить что-то у ученика – это невероятно сложно для учителя. Несмотря на это, Тэ Сик был честен с Мару. Даже как взрослый, Мару не мог не захотеть выполнить его просьбу.

Он собирается вырезать заражённые части. Клуб может не выдержать боли и начать распадаться. Поэтому он приготовил лекарство – чтобы дать им шанс пережить это.

«Мисо позаботится об остальном».

Тяжело вздохнув, Мару направился к актовому залу.

Глава 52

Чжун Хёк взглянул на улыбающихся членов клуба. Когда Мару вышел, все замерли, но вскоре вернулись к обычному непринуждённому обсуждению недавних событий.

Чжун Хёк тоже присоединился к разговору. Он говорил всё, что приходило в голову: какие фильмы он смотрел на неделе и какие новые закуски ел в этот раз. Никто не осмеливался сказать, что что-то не так.

Сегодня Чжун Хёк особенно чувствовал, что актовый зал невероятно велик. Когда Мисо впервые пришла в клуб, она сказала им, что она стремится сделать актовый зал для них маленьким. Как она и говорила, последние три месяца Чжун Хёк не считал актовый зал большим и просторным, но через месяц после их провала актовый зал казался ему больше футбольного поля.

«Может, сказать им?»

Одно прочтение, немного разговоров и больше никаких репетиций. Он до сих пор помнил сценарий и расстановку. Если бы кто-то сейчас сказал ему действовать по сигналу, он уверен, что смог бы неплохо со всем справиться.

Он просто не знал, как долго эта уверенность продлится.

«Может быть, даже сейчас…»

Когда что-то вошло в привычку, это можно назвать уверенностью. Но без этого останется лишь высокомерие. Есть ли у клуба сейчас уверенность или они просто тонут в высокомерии?

В процессе разговора его взгляд встретился со взглядом первокурсницы. Это была Ю Рим, девушка с телефоном. Она взволнованно смотрела на Чжун Хёка и определённо думала о том же, о чём и он.

Это нормально?

Он повернулся к И Сыль. Девушка посылала такие же сигналы. Остальные, казалось, осознали, что висят на гниющем канате.

«Наверное, все всё понимают».

На этот раз он повернулся к Юн Джон. Она громко рассказывала о сне, который ей приснился вчера. Обычно она была чрезмерно драматичной, но в этот раз всё казалось намного хуже. Она даже стучала по плечу Дан Ми, пытаясь получить от неё «Правда?» Возможно, она улыбалась потому, что чувствовала, как они ходят по тонкому льду.

– Так вот, у меня была мысль.

«Что я делаю?»

– Это было так смешно.

«Это неправильно».

– Нет, серьёзно.

«Это совершенно неправильно».

Юн Джон громко рассмеялась, а затем плотно сжала губы. Её мысли совершенно не совпадали со словами. Сейчас не время для непринуждённой беседы. Они не должны так себя вести. Внутри неё крутилось множество мыслей, но она не могла говорить о том, что относится к актёрскому мастерству.

Она нервничала. Этот затхлый воздух в клубе не покидал их даже через месяц. Каждый раз, когда клуб начинал непринуждённый разговор после сессии чтения, Юн Джон охватывало нервное напряжение. Она боялась, что все так и будут молчать.

Уже месяц назад были моменты, когда весь клуб замолкал, смотря друг на друга. Каждый раз, когда это происходило, Юн Джон становилось тяжело дышать. Поэтому она начинала говорить громче, чтобы не признавать тишину. Но у всего был предел. Она даже не знала, о чём говорит. Почему ей было так важно обсуждать свой вчерашний обед?

Для Юн Джон клуб был ценным местом. Ей нравился процесс создания спектакля с нуля, несмотря на то, что она так и не смогла завершить его в первый год. Тот факт, что она могла смеяться и плакать вместе с другими, делал её счастливой.

Но что происходит сейчас?

Она чувствовала себя беспокойной и раздражённой в месте, которое так любила. Если так будет продолжаться, она действительно может задохнуться в клубе. Раньше она приходила сюда, когда могла, чтобы пообщаться. Но что сейчас? Она начала посещать клуб исключительно по выходным. Как так получилось?

«М-м-м».

Актовый зал замер, когда Юн Джон замолчала. Это была не комфортная тишина, а скорее неловкая, настолько всеобъемлющая, что члены клуба начали делиться на небольшие группы.

И Сыль посмотрела в сторону. Трое ребят с факультета дизайна сидели отдельно от всех. Ю Рим что-то тихо говорила Гын Соку, а Со Ён с раздражением смотрела на них.

Тэ Джун улыбался, но будто по привычке. Дан Ми и Мин Сон шептались друг с другом. И Сыль не слышала их, но, судя по выражениям лиц, они, вероятно, обсуждали ситуацию в клубе.

Затем Чжун Хёк. Парень смотрел на всех, и у него подрагивали губы. Казалось, ему много чего хотелось сказать, но слова застряли в горле. Каждый раз, когда их взгляды встречались, он просто горько улыбался.

«Хм, кажется, я должна что-то сказать, но не хочу».

И Сыль присоединилась к актёрскому клубу не потому, что интересовалась актёрским мастерством. Она просто хотела получить новый опыт. У неё уже была твёрдая перспектива на будущее – унаследовать семейный ресторан.

И Сыль выросла там, где всегда пахло супом. Она просыпалась, видя, как её отец нарезает мясо, а мать делает кимчи, поэтому, разумеется, решила, что должна будет унаследовать их дело.

И Сыль любила насыщенный аромат бульона, который кипел на плите, и запах мяса, поднимающегося при варке. Ей нравился острый и кислый запах кимчи, которое они готовили. Она не имела ничего против того, чтобы унаследовать бизнес родителей, поэтому даже не думала о поступлении в университет. Она пообещала себе и родителям, что будет помогать им с рестораном после окончания учёбы.

Возможно, именно поэтому И Сыль считала, что её жизнь в старшей школе должна быть яркой и фееричной и решила присоединиться к актёрскому клубу.

Ещё месяц назад она была очень довольна своим решением. Мышцы постоянно кричали от боли, но она лишь улыбалась в ответ. Заучивание сложных реплик поднимало ей настроение, а не раздражало. Работа с костюмами напоминала ей о кукольных спектаклях, которые она любила в детстве, а дорабатывая декорации она чувствовала себя искусным плотником.

Для неё всё было в новинку. Тогда она думала, что присоединиться к актёрскому клубу было лучшим решением, которое она когда-либо принимала. Но что теперь?

У них остались только скучные чтения, непринуждённые разговоры с друзьями и пара закусок.

«Скучно…»

Что за чертовщина? Всё в клубе вдруг стало таким серым.

«Наверное, будет трудно вернуть всё назад».

И Сыль повернулась к Гын Соку. Сияющая звезда клуба вдруг стала таким скучным человеком. Ну, возможно, её первое впечатление о нём было ошибочным. Он… так отчаянно пытался защититься.

«Подумать только, что главный актёр станет таким…»

Для неё актёрский клуб закончился. Что ещё хуже, инструктор Мисо тоже перестала приходить. Одно её отсутствие сильно подорвало клуб.

«Я не знаю, что делать».

«Гын Сок! Перестань вести себя как ребёнок! Давай репетировать!» – сказать так было легко. А вот что дальше – большой вопрос.

Получится ли у них интересное представление? И если она сейчас так скажет, Гын Сок просто уйдёт из клуба. Без главного героя спектакль не сможет состояться.

«Наверное, я найду другой клуб».

Этому клубу конец. По крайней мере, именно так думала И Сыль.

До Джин, с другой стороны…

«Интересно, где бы мне сегодня пофармить».

Думал о другом.

Мару открыл двери актового зала. Пока его не было, в помещении стало совершенно тихо. Члены клуба рассеялись по залу.

– Наконец-то! Ты пришёл! – воскликнул До Джин с радостным лицом.

Мару не знал, о чём думают остальные, но мог с абсолютной уверенностью сказать, что До Джин ни о чём не волновался.

«Он точно не из тех, кто будет беспокоиться».

Члены клуба снова заговорили, когда Мару положил закуски в центр. Конечно, это были всего лишь разговоры ни о чём.

– У тебя хороший вкус, – сказала Юн Джон, хватая одну из упаковок.

Мару только пожал плечами. Юн Джон выбрала то, о чём пару дней назад говорила, что терпеть не может.

– Время так летит, правда? Уже три, – сказала Юн Джон, указывая на часы.

Некоторые кивнули с неловкой улыбкой, а другие даже не удосужились ответить. Юн Джон продолжала говорить со странной улыбкой на лице. Как и вчера. Через ещё два часа клуб завершит собрание, и все покинут актовый зал, облегчённо вздохнув.

Мару почесал голову. Ему было неловко встать и что-то сказать, но он не мог игнорировать ситуацию, тем более, его попросил Тэ Сик.

– Давайте репетировать.

Весь клуб посмотрел на него с любопытством. На их лицах читалось: «Почему именно ты это говоришь?».

– У нас есть ровно два часа. Почему бы всё не повторить?

Все обменялись недоумёнными взглядами, Юн Джон весело кивнула и схватила свой сценарий, а остальные члены медленно начали брать свои.

– Можем начать читать. Мару прав, нужно репетировать.

Юн Джон послала несколько сигналов Мару. Во время чтений он отвечал за все звуковые эффекты и уведомление о смене сцен. Чтение начиналось, когда он говорил: «Начинает играть звук телевизора».

– Нет, не читать, – ответил Мару.

– Что?

– Полноценно репетировать.

Мару откинул свой сценарий в сторону и посмотрел на ребят.

– Полноценно репетировать? – отозвалась Юн Джон.

– С движениями и так далее. Я буду смотреть со зрительских мест.

– Что?

– Весь месяц мы только читаем, пора снова попробовать сыграть, пока вы ничего не забыли.

Мару окинул всех взглядом. Все недовольно смотрели на него. В конце концов, он не имел права так говорить. Тем не менее, Мару попросил весь клуб порепетировать.

– Мы достаточно репетировали.

Юн Джон крепко держала свой сценарий, а глаза у неё слегка дрожали. Мару заглянул ей в глаза.

[Это неправильно. Нужно слушать Мару.]

Люди – существа привычки. Как только они привыкают к чему-то, они не пытаются остановиться. На протяжении последнего месяца актёрский клуб выработал привычку вести пустые разговоры и долго пить чай. Выйти из этой рутины означало… поменяться. Но это и давало трещину в клубе.

Мару кивнул, получая неодобрительные взгляды от большинства членов клуба. Как он и думал, они не дураки. Они точно знали, что не так, просто не могли ничего с этим сделать, боясь, что озвучивание проблемы только усугубит ситуацию. В конце концов они решили, что лучше оставить всё как есть.

Мару почесал бровь и повторил ещё раз.

– Давайте репетировать, пока не стало ещё хуже.

Глава 53

– Ещё хуже?

Юн Джон встала, крепко сжимая сценарий. Атмосфера в клубе стала холодной и молчаливой. Мару ожидал подобного.

– Вы уже месяц нормально не репетировали. Через неделю начнутся летние каникулы, а затем – конкурс, так?

– Д… да.

– Так что нужно репетировать. Осталось не так много времени. Сегодня 15 июля, каникулы начинаются 22-го. Конкурс в начале августа. У нас всего две недели.

– У нас и так всё идеально, – заявила Юн Джон, но глаза у неё дрожали. Мару задумался, что она сейчас чувствует.

[Мару прав. Нужно репетировать. Но если я соглашусь с ним…]

Она знала, что им нужно репетировать, но не могла этого сказать. Бедняжка. Её беспокоило то же самое, что и всех остальных.

Все обратили внимание на Гын Сока, который снова уставился в пол.

– Говорят, что тело первым узнает, если вы пропускаете хоть день тренировок. Ваши друзья – вторыми, а третьими – весь мир. Это просто поговорка, конечно, но она существует не просто так. Мы и так целый месяц ничего не делали.

– Ничего? Мы всё это время читали, – сказала Юн Джон, показывая Мару сценарий.

В глазах Мару она выглядела жалко.

– Вам нравится театр или вам нравится клуб?

– А?

– Когда вы впервые пришли в наш класс, вы сказали, что вам нужны ученики, чтобы поставить пьесу, верно?

– Д… да.

– Тогда я спрошу ещё раз. Вы хотите сделать пьесу или хотите, чтобы клуб продолжал существовать?

– Ну…

Юн Джон не смогла ответить. Мару прекрасно знал ответ. Она была увлечённой, честной перед лицом актёрского мастерства. Естественно, ей хотелось поставить пьесу с другими учениками.

Но, к сожалению, у всех второкурсников была одна и та же травма из-за события, которое разрушило клуб в прошлом году. Это, вероятно, и заставляло их молчать. Потому что они боялись, что могут разрушить клуб в попытках что-то решить.

До сих пор они, вероятно, не вспоминали об этом благодаря интенсивным тренировкам Мисо. Но теперь они снова стали главными, и у них было, о чём подумать.

Иронично, но они позволили клубу прийти в упадок, потому что так сильно его любили.

– Наверное, вам кажется, что я очень грубо говорю. Думаете, что я просто зритель, который лезет не в своё дело. Это нормально. Я прекрасно понимаю, что не имею права вмешиваться.

Постороннему действительно не стоило вмешиваться. В конце концов, Мару не переживал это вместе с ними. Разница между ними была невероятно велика.

0 и 1. Разница между существованием и отсутствием.

Мару только наблюдал за тем, как усердно работают члены клуба, и не чувствовал того, что они, поэтому должен был молча терпеть колючие взгляды. Мару опустил взгляд. Друзья странно на него смотрели.

Если даже его друзья… Не нужно было смотреть, чтобы знать, как на него смотрят другие.

– Но как зритель, я могу с уверенностью сказать, что, если я в чём-то и хорош, так это в наблюдении. Сейчас в клубе полный бардак. То, что второкурсники должны быть внимательны к тому, что говорят первокурсники, – тому доказательство.

Брови Мин Сока недовольно дёрнулись.

– Эй, Хан Мару.

– Прости, но скажешь позже. Ты наверняка чувствуешь то же самое и прекрасно знаешь, что если так будет продолжаться, то клубу конец. Если ты большой поклонник клуба чаепитий, который здесь образуется, то мне нечего тебе сказать. Вы, разумеется, выступите, но это будет совершенно не та пьеса, которую вы репетировали целых три месяца. Как я уже говорил, даже обычные люди могут заметить разницу, если профессионал прекратит репетиции на три дня. Мы любители. Любители, которые отдыхали целый месяц. Вы серьёзно думаете, что чтение… Ха. Вы думаете, что читать слова из сценария – это то же самое, что и играть на сцене? Так зачем тогда вы месяц назад репетировали на сцене?

– Ты действительно…

Мин Сок попытался встать, но его остановил Чжун Хёк. Мару коротко кивнул Чжун Хёку, прежде чем продолжить.

– Я прекрасно понимаю, что вас беспокоит.

Мару посмотрел на Гын Сока. Мальчик медленно поднял голову, чувствуя на себе чужие взгляды.

– Ты вообще хочешь заниматься актёрским мастерством?

– Хочу. Разумеется.

– Этого должно быть достаточно. По крайней мере, ты говоришь, что хочешь. Хотя я не уверен, что так и есть на самом деле.

Лицо Гын Сока напряглось. Ю Рим выступила на его защиту.

– Эм… Не слишком ли ты строг? Гын Сок тоже старался. Он многое пережил. Разве ты не можешь хотя бы попытаться его поддержать?

Это было странно. Ю Рим была не из тех, кто высказывает своё мнение. Гын Сок ей нравится?

– Все его давно поддерживают, но лично я не могу утешать и подбадривать того, кто не извиняется за свои ошибки.

– Не извиняется? Но Гын Сок…

– Вы когда-нибудь слышали, чтобы он говорил «извините»? Что он говорит, когда вспоминается тот случай?

Гын Сок заговорил, когда Ю Рим замолчала.

– Я извинился. Мне было очень жаль остальных членов клуба, поэтому я продолжал…

– Перекладывать вину. Ты никогда не извинялся.

– Я?

Гын Сок смотрел вверх, казалось, не понимая, что он сделал.

– Да, что ты ошибся, потому что ребёнок заплакал. Причина твоей ошибки – это ребёнок. Но если актёр на сцене ошибается из-за зрителя, то вина лежит на актёре.

– Но я не виноват, что ребёнок заплакал.

– А почему ты потом тупо уставился на судью? Почему ты вёл себя так, будто вся пьеса закончилась из-за одной ошибки? Ты вообще помнишь, что ты сказал в ответ на реплику И Сыль?

– Н… ну…

– Даже новичок, который никогда не смотрел в сценарий, справился бы лучше тебя.

– Эй! Мару! – гневно закричала Ю Рим и сразу же отвернулась, удивлённая громкостью собственного голоса, покраснев от смущения.

Трещина. Куда бы Мару ни посмотрел, в клубе была трещина. Казалось, всё вот-вот рухнет. Атмосфера, которую второкурсники так старательно поддерживали, распадалась. Мару чувствовал, как члены клуба смотрят на него с ещё большим неодобрением. Даже второкурсники сердито смотрели на него.

Понятно. Мару был членом клуба, но не имел к этому никакого отношения.

«Я многое теряю, делая это».

Если бы не просьба Тэ Сика, если бы он не услышал, что Мисо плакала, Мару бы не стал этого делать. Но теперь он должен был довести дело до конца.

– Вы собираетесь и дальше развлекаться? Вы, должно быть, делаете это, потому что знаете, что проиграете на всех чемпионатах?

– Хан Мару!

Юн Джон шагнула вперёд. В её глазах читались гнев и стыд.

– Я не должен был выступать с этой речью. Это была твоя работа. Ты фанатка старого доброго чайного клуба? Хорошо, тогда я с радостью куплю закуски в любое время, с радостью расскажу о еде, которую вчера ел, как ты всё это время. Я не скажу ни слова об актёрском мастерстве. Этого ты хочешь?

– Мы могли бы справиться и без тебя.

– Разве?

– Да!

– Так почему до сих пор не справились?

– Мы собирались. Как только Гын Сок успокоится.

Мару покачал головой.

– Больше отговорок. Гын Сок перекладывает вину на ребёнка, а теперь ты перекладываешь её на Гын Сока. Все просто обвиняют друг друга. Что нам тогда делать? Я полагаю, нам нужно поймать того маленького ребёнка и добиться от него извинений?

– Хватит! – закричала Юн Джон, бросив сценарий на пол.

Мару мысленно горько улыбнулся. Вот почему люди ненавидят доносчиков. Горькая правда никогда не бывает приятной.

– Ты просто отказывалась видеть правду, потому что боялась, что клуб снова развалится, как в прошлом году. Почему ты не подтолкнула клуб? Почему не предложила порепетировать?

– Перестань нести чушь. Мы внимательно следили за вами, просто ничего не говорили, потому что ждали подходящего момента.

– Ждали подходящего момента? Какого? Ты же видела, что происходит в клубе?

– Да.

– Ну, в таком случае, я могу только сказать, что ты слепа. Ты просто притворялась, что видишь. Тебе нужно смотреть на это беспристрастно, без личных мнений, затмевающих твои суждения. Если убрать боль Гын Сока, членов клуба и события прошлого года из уравнения, то всё станет намного проще. У нас есть клуб, который не репетирует. Клуб, который просто уходит домой после 17:00. Клуб, который, несмотря на все свои текущие проблемы, говорит о победе в следующем соревновании, будто это так просто. Даже ребёнок заметит, что что-то не так.

Мару вздохнул и опустил взгляд. Он пришёл сюда, заранее приняв решение, но это всё равно было очень трудно. Он не был создан для того, чтобы говорить такие вещи.

«Ну, я здесь, так что стоит попробовать».

– Давайте проясним раз и навсегда. Мы здесь, чтобы пить чай или чтобы ставить пьесу?

Ему больше нечего было сказать. Мару поднял свой сценарий, перетащил стул в центр актового зала и сел туда, где всегда сидела Мисо.

– Ну что, вы собираетесь репетировать?

Мару посмотрел на одиннадцать человек перед собой. За исключением нескольких, все выглядели очень сердитыми. Он, безусловно, их раздражал, они считали, что он только и может, что говорить, но они отчасти были правы.

– Ладно! Я сделаю это! Мы сделаем это!

Второкурсники первыми встали и вышли на сцену, сложив руки на груди. Первокурсники последовали за ними. Дэ Мён и До Джин коротко улыбнулись Мару, прежде чем занять свои места.

Теперь оставались только трое с факультета дизайна. Со Ён вышла первой. Ю Рим и Гын Сок сердито посмотрели на Мару, прежде чем занять свои места.

– Смотри внимательно, мы не просто развлекались целый месяц. Даже если бы и развлекались, три месяца работы не прошли даром. Тебе, наверное, не понять. Ты ведь никогда не работал так усердно, как мы. Мы всё ещё помним, насколько трудными были репетиции. Репетировать, сейчас? Мы не просто так только и делали, что читали сценарий.

Юн Джон выплёвывала слова, как ядовитая змея, но она вовсе не выглядела сердитой, а скорее виновато. Мару понял. Она была школьницей и ещё не умела скрывать свои настоящие мысли, это было нормально.

Мару замолчал и кивнул им.

– Пожалуйста, покажите, что мои опасения были необоснованными.

– С радостью.

Глаза одиннадцати членов клуба загорелись. Мару начал пьесу, сказав: «Начинает играть звук телевизора».

Пьеса была испорчена с самого начала. Ученик, который должен был войти первым, пришёл позже, потому что не думал о том, где он стоит. Его игра выглядела очень неловко.

Мару сразу заметил, как лица всех за пределами сцены напряглись.

Прошёл месяц. Небольшой срок, но за это время клуб когда-то успел полностью освоить пьесу.

Пьеса продолжалась до самого конца, как настоящая репетиция. Гын Сок завершил свой монолог, и…

«Снова начинает играть звук телевизора».

Мару поднял голову. Члены клуба встревоженно смотрели друг на друга. Они все выглядели так, будто только что съели что-то отвратительное.

– Идеально. Могу с уверенностью сказать, что вы выиграете на чемпионате.

Раз уж начал, стоит идти до конца. Мару оставил свой сценарий на стуле и вернулся к месту с закусками. Он взял один из пакетов и начал есть.

– Возвращайтесь. Вам явно не нужны репетиции. Юн Джон была права, вы сейчас на пике своих умений.

Может, это слишком? Мару мысленно вздрогнул, но это было не важно. Он убедился, что клуб не станет местом неформальных посиделок за чаем. Теперь всё зависело от них – вернуться к привычным репетициям или…

«Просто сдаться».

В актовом зале стояла тишина, за исключением хруста закусок Мару время от времени.

Глава 54

– Фух.

6 утра. Мару оделся и вышел в гостиную. Все ещё спали, поэтому он старался быть как можно тише.

– Лето есть лето.

Солнце уже поднималось, несмотря на ранний час. Мару глубоко вдохнул, ожидая свежего утреннего воздуха, но даже он не был прохладным. Сейчас август. Прошло две недели с начала летних каникул. Мару потряс руками и ногами, думая о том, как быстро летит время.

Его отец первым поздоровался с ним после пробежки по парку неподалёку.

– Ты бегал?

– Да. На улице жарковато.

– Конечно, середина лета. Мама ещё спит, так что постарайся потише.

– Хорошо. Удачи на работе.

– Спасибо. Работай усердно.

– Да, сэр.

Попрощавшись с отцом, Мару выпил стакан воды. Когда он закончил пить, его внимание привлекла семейная фотография. На фото его улыбающийся отец держал на руках двоих маленьких детей. На голове у него тогда не было ни единого седого волоса. Мару оглянулся. Всего минуту назад он видел на голове у отца кучу седых волос.

«Он стареет… Надеюсь, с ним ничего не случится».

Было бы неплохо знать, что произойдёт с его семьёй, но, к сожалению, это он помнил довольно смутно. Единственное, что он помнил, это развод сестры.

«Наверное, спасение жизни человека сильно меняет будущее».

Любые воспоминания, которые могли бы позволить ему сильно повлиять на общество, исчезли. Как и воспоминания о его семье. Будто бог хотел установить равную ценность жизни человека и денежного потока.

«Какой добрый бог».

Было бы неплохо, если бы этот бог немного потрудился и сделал более справедливое общество. По крайней мере, тогда бы меньше хороших людей сдавались.

Размышляя об этом, Мару вышел из душа. Пора было остановиться. Особенно когда он начал размышлять о том, зачем существует бог.

Бог займётся своим делом, а Мару займётся своим. Он не в том положении, чтобы беспокоиться о жизни всемогущего.

Мару приготовил завтрак и разбудил маму. В какой-то момент она бросила подработку из-за боли в запястье. Спустя пару дней она сказала, что может снова работать, но сдалась, когда папа и Мару решили остановить её.

– Тебе нужно больше спать. Я бы приготовила завтрак, – сказала мама, взяв ложку.

Она повторяла эту фразу последние несколько дней, но сама не вставала с постели. Она стала выглядеть гораздо лучше, когда бросила работу. Настолько, что начала выходить на ежедневные тренировки.

– Не переживай, ешь. Как рука?

– Нормально. Почему вы так сильно переживаете?

Мама говорила это, улыбаясь. Наверное, она была благодарна.

– Я тогда пойду на работу.

– Хорошо, будь осторожен на дороге.

– Конечно.

Мару надел кепку и вышел на улицу. Как только начались летние каникулы, он устроился на подработку на автозаправке и смог сразу приступить, потому что как раз искали временного работника. Оплата составляла 2800 вон в час, что довольно много для заправки.

Тётушка, которая продавала там еду, первой поприветствовала Мару, когда он пришёл.

– Ты пришёл, Мару? Вот, выпей холодного супа из водорослей.

– Спасибо.

Выпив супа, Мару переоделся в рабочую одежду и принялся за работу. Рядом с шестиполосной дорогой находились две заправки, и ежедневная выручка здесь зависела от того, насколько хорошо работники привлекают внимание.

Мару махал полотенцем в сторону машин с мигающими фарами.

– Эй! У нас лучшее топливо, правда! Я протру вам окна, если приедете! Давайте, давайте!

Возможно, из-за того, что Мару так отчаянно махал руками, некоторые машины, которые собирались заехать на другую заправку, развернулись и направились к нему.

– Ну ты чего, это слишком, – жаловался с соседней заправки работник в синей униформе, но не выглядел особенно раздражённым.

– Извините!

– Лучше переходи к нам. Они платят тебе 2800 вон? Мы дадим на сотню больше.

– Я не могу так поступить с менеджером. Поработаю у вас на зимних каникулах.

– Ладно.

Мужчина вернулся в здание, игриво перебирая одну из перчаток. Он не спроста не переживал из-за того, что делал Мару.

Прямо под логотипом автозаправки Мару значились слова «братская заправка». Менеджеры двух заправок были братьями.

– Добро пожаловать!

На заправку заезжало много машин. Наверное, потому что начиналось лето. Как бы Мару ни старался, ему не удавалось уменьшить очередь машин.

– Вот, поешь немного!

Менеджер позвал Мару к себе. Мару сменился, поднялся в офис и сел есть с менеджером, двумя работниками и тётушкой.

– Ты создан для рынка. У тебя неплохой голос, – сказал один из работников.

Менеджер с радостью ответил:

– Да, в последнее время у нас сильно вырос доход.

– Наверное, это просто из-за сезона. Я не так уж много сделал.

– Ха-ха, вы посмотрите на этого скромнягу. Таких ребят сейчас не встретишь.

Мару смущённо улыбнулся.

– Мару, не хочешь попробовать мыть автобусы?

– Мыть?

– Человек, который за это отвечал, уволился. Хочешь заняться этим, пока мы ищем замену?

– Конечно, чаевые лишними не будут.

Машины обычно быстро справлялись с автобусами, но нужен был человек, который бы следил, чтобы они ничего не пропускали. Работа утомительная, но, если делать её хорошо, Мару иногда мог получить чаевые от водителей автобусов.

– Ты справишься. Кстати, ты здесь как надолго?

– Летние каникулы заканчиваются 24-го числа, так что, вероятно, до этого времени. Я предупрежу за неделю до ухода.

– Ого, я смотрю, ты уже работал.

– Действительно.

Мару быстро выпил немного макколли, которое ему предложили работники. Холодный напиток мгновенно утолил жар внутри него. Он убрал свою тарелку с рисом и встал.

– Пойду дальше работать.

– Тебе нужно отдохнуть.

– Я уже отдохнул. Не хочу тратить время на безделье.

– Ха-ха, хорошо. Вот, возьми. Это ледяная вода. Можешь сразу идти в зону мойки машин.

Мару кивнул и пошёл туда, куда ему указали.

В 5 часов вечера Мару снял рабочую одежду, когда менеджер попросил его зайти внутрь.

«На самом деле я неплохо заработал».

Мару достал 5000 и 10 000 вон из униформы и положил их в карман. Водители автобусов, видимо, были довольны, как юноша моет автобусы. Если добавить 20 000 вон, которые дал ему водитель грузовика, он заработал сегодня больше 50 000 вон только на чаевых. Это было намного больше его дневной зарплаты.

– Тебе не пора домой?

– Пора.

– Что на ужин?

– Ничего особенного.

– Тогда оставайся. Мы идём на барбекю с устрицами.

– Можно?

– Конечно!

Мару решил остаться. Он был большим фанатом устриц. Он сел на диван в офисе и попытался достать свой телефон. Прямо перед ним на столе лежал велосипедный журнал.

«Велосипедная жизнь?»

Если память ему не изменяет, это был один из немногих корейских журналов о велоспорте, которые сейчас выходят. Он поднял журнал и начал листать его. Этот конкретный выпуск, похоже, был посвящён горному велоспорту.

– Вы, наверное, очень любите велосипеды?

– Я? С таким телом? Хватит шутить, – сказал менеджер, слегка хлопнув себя по животу.

– О, это не ваш?

– Нет…

Мужчина немного замялся. Он улыбнулся с лёгкой горечью, а потом подошёл к дивану, открыл один из ящиков под столом и показал множество других велосипедных журналов, а потом взял один из них.

Этот даже не был распакован.

– Кажется, моему сыну они нравятся.

– Вашему сыну?

– Да. Я знаю, что он любит велосипеды, но больше ничего. Я купил эти журналы, чтобы изучить, но понятия не имею, о чём идёт речь. Я и не заметил, что их стало так много.

Мару поднял пыльный журнал. Этот был иностранным. Полностью на английском. Наверняка он стоил немалых денег.

– Ух, я даже не знаю, как это произошло.

– У вас какая-то проблема?

– Нет, не переживай об этом. Не стоит говорить о таких вещах с ребёнком.

Менеджер положил журнал обратно в ящик. Отец, который учится, чтобы понять своего сына…

– Вы хороший отец.

Лицо мужчины слегка напряглось. Он покачал головой.

– Я не очень хороший отец.

– Я бы сказал, что хороший, если так стараетесь.

– Говоришь так, будто тебе столько же, сколько и мне. Определённо не как подросток.

– Я уже повзрослел морально.

– Ха-ха, как скажешь.

– Я не знаю, что происходит, но почему бы вам не попробовать поговорить с сыном? Любой ребёнок будет гордиться отцом, который так старается.

– Я бы хотел, но мы уже очень давно не разговаривали. Я не знаю, что ему сказать.

– Как давно…

– Примерно два года.

– Два года?

– Я плохой отец. Мне следовало уделять ему больше внимания.

Мужчина вернулся на диван после того, как встал, чтобы уйти, снял бейсболку и слегка провёл рукой по вспотевшим волосам.

– Когда он был маленьким, он всегда за мной ходил. Мы много играли. Но я стал меньше обращать на него внимание, когда был занят. У меня есть ещё старшая дочь. Ей в этом году исполняется двадцать девять. Мой сын примерно твой ровесник. Мару, ты сказал, что учишься в первом классе старшей школы, верно?

– Да. Ваш сын родился довольно поздно?

– Да. Он был таким же, как сестра, но потом… Эх, почему я вообще тебе это рассказываю. Извини, что заставляю тебя это слушать.

Мужчина встал, шепча себе под нос: «Неужели я жалуюсь ребёнку…»

– Не важно, кто слушает, если нужно просто выговориться. Если вы будете чувствовать противоречие, просто скажите. Я буду готов вас выслушать. А, но я буду брать за это деньги.

– Хах, у тебя действительно дар говорить. Ты неплохо справишься в обществе.

Просто «неплохо»? Я уже прожил больше десяти лет.

Мару слегка улыбнулся и принял чашку чая от менеджера.

– Кстати, Мару.

– Да?

– Кажется, у тебя хорошо получается учиться. Почему бы тебе не сосредоточиться на этом? Это помогло бы тебе в жизни.

Мужчина обеспокоенно посмотрел на него, отчего Мару неловко почесал голову.

– Я не очень подхожу для учёбы. Я учусь больше, чем большинство людей, но просто не могу сосредоточиться.

– Но ты ведь на днях был очень увлечён книгой.

– Дело в том, что мне будто сам бог говорит, что я не создан для учёбы. Думаю, мне стоит принять этот факт.

– Ты посмотри, уже беспокоишься о жизни. Но это тебе подходит. Не старайся работать за гроши. Другим бы я этого не сказал.

– Учёба – это не единственный путь, просто один из них.

– Ха-ха. Я знаю, что ты умный, так что пока поверю тебе.

Мару улыбнулся. Ему было приятно, что менеджер так волнуется о нём и делится своим мнением. Он учился достаточно, чтобы быть третьим в классе. Если он будет стараться, возможно, сможет поступить в университет в Сеуле.

«Я даже не знаю, куда хочу пойти…»

Мару огляделся вокруг. Было бы здорово управлять местом вроде этого, если бы у него были деньги. Но у него их нет, так что не получится.

– Отдохни.

Менеджер выбежал на улицу, как только увидел, что заезжает машина.

Устрица раскололась на угольной решётке. Мару взял последнюю. Обмакнув её в острый соус, он снял перчатки.

– Поешь ещё, – сказал менеджер.

– Я уже поел. Ах, тётушка, спасибо за еду.

Тётушка дала Мару жареный сладкий картофель, когда он собирался уходить. Один из работников заметил, наблюдая за этим: «Она никогда не давала мне такого за все эти годы. Как жаль, как жаль».

– Я пойду, сэр.

– Ладно, удачи.

– Спасибо.

Мару вышел, попрощавшись. Он покинул красную автозаправку и прошёл мимо синей. Менеджер с синей заправки заметил Мару и помахал ему. Мару снова поклонился. Когда он шёл к своему велосипеду, у него завибрировал телефон.

Сообщение. Мару достал телефон, чтобы проверить, кто его отправил.

«У них ведь всё хорошо?»

Мару положил телефон и взглянул на небо. Луна этой ночью светила особенно ярко.

[Эй, Мару! Мы заняли первое место! Приз 300 000 вон!]

Сообщение было от До Джина.

Глава 55

– Ты здесь раньше бывал?

Бада была впечатлена, наблюдая, как её брат ориентируется на рынке Тондэмун, будто у себя дома.

Рынок Тондэмун. Сюда стоит сходить, если у тебя не так много денег, но всё равно нужны вещи. Бада собиралась сходить сюда с друзьями перед окончанием летних каникул, но они никак не могли договориться, поэтому она решила не ждать и пошла с братом.

«Если подумать, я много куда с ним ходила».

После перехода в старшую школу её брат словно стал совершенно другим человеком. Сначала ей это казалось странным и неловким, но вскоре она привыкла. На каникулах они даже ходили в кино. И в рестораны.

Именно брат предложил ей сходить сюда. Когда она рассказала об этом друзьям, все решили, что он что-то задумал. Но когда подобное продолжалось и дальше, их мнение изменилось.

[Твой брат такой добрый. Или милый. Или и то, и другое.]

Если честно, Бада была горда это слышать. В то же время она всё больше задумывалась, почему он стал таким.

– Пару раз, – ответил Мару.

Пару раз? Когда? Бада прижалась нему. Здесь было слишком много людей, и она не хотела потеряться в толпе.

– Если хочешь купить одежду, иди в APM, Doota или Migliore. В этой части рынка не любят иметь дело со школьниками. Как правило, просто завышают цены и всё.

– Но ты тоже школьник.

– У меня уже есть опыт.

Мару с улыбкой вошёл на рынок.

Позже он зашёл в ресторан неподалёку, заказал еду и спросил, глядя на сестру, восхищающуюся своей новой одеждой:

– Довольна?

– Конечно! В следующий раз нужно сходить с друзьями. Я всё купила так дёшево! Спасибо.

– Только иди туда, куда я тебе говорил.

– Конечно. Но, кстати, ты правда не против так тратить деньги?

– Ты всегда сможешь вернуть мне их, когда вырастешь. Если будут нужны карманные деньги – скажи. Ты же знаешь, сколько мама работает.

– А, да.

Радость тут же исчезла с лица Бады.

– Не грусти. Ты можешь делать всё, что хочешь.

Женщина принесла им еду, которую заказал Мару. Когда он передал Баде вилку и тарелку, та немного настороженно посмотрела на него.

– Эм, брат?

– Что?

– Ты не заболел, случайно?

Она выглядела невероятно обеспокоенной. Как мило.

– Мне только что исполнилось семнадцать. С чего мне болеть?

– Просто ты слишком хорошо ко мне относишься.

– Так тебе это не нравится?

– Нет, нравится конечно.

– Ну, тогда ладно. Давай поедим. Нужно вернуться до заката.

Бада начала есть, кивнув. Она счастливо хрустела картошкой фри, похоже, забыв о своих заботах. Мару посмотрел на неё, а потом повернулся к своим покупкам. Он купил кожаные перчатки и платок для папы, а также пальто для мамы. Всё это было на распродаже, так что Мару взял, не раздумывая. Ему удалось сторговаться, поэтому считал покупку очень выгодной.

«Бада тоже рада».

Он до сих пор помнил, как в прошлой жизни узнал о разводе сестры. Он помнил, как ему не хватало сочувствия. Тогда они были друг другу почти чужими. Нет, даже хуже. Он, вероятно, больше пожалел бы незнакомца. В этой жизни его сестра радостно улыбалась ему.

«Наверное, поэтому бог любит давать людям второй шанс».

Он молча поблагодарил женщину, которая дала ему возможность жить снова. Если бы не она, его сестра всё ещё была бы для него чужой.

– Хочешь ещё?

– Да!

Мару заказал ещё порцию.

Мама не могла ничего сказать, даже когда посмотрела на содержимое пакета.

– Тебе не нравится?

– Нет, конечно нравится. Но откуда у тебя деньги?

– Я же работаю, забыла?

– Ты должен был потратить эти деньги на себя.

– Да ладно, просто возьми. Я знаю, как у тебя мало одежды. Будешь зимой носить. Это не так дорого, но даже похвастаться можно, если хочешь. А это для папы.

У мамы Мару слегка сжалось сердце. С каких пор её сын стал таким взрослым? Она бы даже могла спокойно отпустить его. Он выглядел так, будто мог позаботиться о себе. С другой стороны, ей было немного грустно. Подумать только, что её сын больше не нуждается в её помощи… У неё чуть не потекли слёзы.

– Отдохни.

Мару встал и вышел из комнаты. Он точно знал, о чём думала мама. Как только дверь закрылась, мама вытерла слёзы со щёк. Через несколько секунд она начала искать телефон и позвонила одной из подруг.

– О, привет, мама Юн Джи? Да, это я. Нет, ничего серьёзного. Но мой сын недавно купил мне пальто. Да, на свои деньги. Это потрясающе. Я говорю ему, что мне ничего не нужно, но он продолжает дарить. Сначала он стал третьим в классе, а теперь это…

Мама Мару продолжала звонить подругам. Начало каждого звонка было одинаковым.

– Представляешь, мой сын…

– Я хорошо поработал, – сказал Мару, глядя на настольный календарь.

Оставалось три дня до начала школы. Он перестал работать два дня назад, и менеджер добавил 200 вон к его почасовой зарплате за последний расчёт.

[Ты хорошо поработал.]

Менеджер был редким человеком. Сложно так заботиться о временных работниках. Они лучше всех должны знать, как страшно поднять зарплату хотя бы на сотню вон.

[Нужно как-нибудь поесть вместе.]

Возможно, именно поэтому самая частая ложь в Корее сейчас звучала не так легкомысленно. Мару достал белый конверт, который положил в ящик стола.

– 400 000 вон осталось.

Ему, наверное, хватит до зимних каникул, если не сильно тратить деньги. Он не собирался искать работу летом, но передумал, когда мама повредила руку. Лучше быть с деньгами, чем без них.

Он просмотрел, что ему предстоит изучать во втором семестре, и лёг на пол. Друзья звали его поиграть, но он проигнорировал сообщения. Он решил не играть вне установленного времени.

Когда он листал страницы книги, телефон громко зазвонил.

[Инструктор Мисо]

Он несколько секунд смотрел на экран, прежде чем перевести телефон в беззвучный режим и вернуться к чтению.

«Углубиться в жадность и вернуться к порядочности».

Он давно не думал об этой фразе. Это был Конфуций. В прошлом Мару проводил много времени, размышляя о том, что такое человечность. Особенно в те времена, когда работал тур-менеджером.

«Не смотри на то, что неприемлемо; не слушай то, что неприемлемо; не говори неприемлемого и не действуй неприемлемо».

Произнеся то, что звучало как заклинание, Мару улыбнулся.

«До сих пор помню».

Он в какой-то момент запомнил эти слова. Это была цитата Конфуция, игнорировать всё, что неприемлемо. Эти слова часто говорили ему, пока он работал тур-менеджером. Но…

«Углубиться в жадность и вернуться к порядочности».

В этот раз эти слова не так глубоко отзывались в нём. Дело во времени или в том, что он в корне изменился как личность? Может, он осознал, что реальность не так добра, чтобы позволить людям гнаться за идеалами. Размышляя об этом, Мару перевернул страницу.

В этот момент его телефон завибрировал. Это был Дэ Мён. Посмотрев на часы, Мару увидел, что уже за девять.

«Почему он звонит?» – подумал Мару и прижал телефон к уху.

– О, так ты решил игнорировать МОЙ звонок?!

Крики Мисо ударили ему в уши.

«Сегодня довольно прохладно».

Мару вышел из дома в коричневом кардигане, белой футболке, шортах и шлёпанцах. Если бы не кардиган, он бы был похож на уличного старика.

[Выходи. У тебя десять минут.]

В ушах до сих пор звенело от крика Мисо. Как она могла позвонить ему с телефона Дэ Мёна? Игнорировать его было невозможно. Она сказала, что находится рядом с его домом. Как она узнала, где он живёт?

«Может, До Джин сказал?»

Мару вышел на улицу. Все магазины у дома открывали свои зонтики и продавали пиво. Пабы процветали. Всё-таки был прохладный вечер пятницы. Пройдя немного по улице, Мару наткнулся на барбекю-магазин, где продавали тонко нарезанную свинину. От одного из уличных столиков доносился шум.

Это был актёрский клуб. Он получил сообщение о том, что они заняли первое место около двух недель назад и выиграли 300 000 вон. Наверное, праздновали?

Со Ён первой заметила его. Девушка немного неловко подняла руку с палочками. Остальные члены клуба посмотрели на него.

– Эй! Мару! – позвала его Мисо. Вместо того чтобы сразу подойти, Мару немного оценил обстановку.

Неловкие улыбки.

Безразличные лица.

Немного враждебности,

И несколько извиняющихся взглядов.

У всех были по-разному.

«Ну, я этого и ожидал».

Мару подошёл к столу, поздоровался с Мисо и кивнул второкурсникам.

– Почему ты не отвечал на мои звонки?

– Я устал.

– Почему тогда ответил Дэ Мёну?

– Я не так уж устал.

– Ах ты!

Мисо попыталась схватить Мару, и он немного отступил, чтобы избежать этого.

– О?

– Вы пили?

Мару почувствовал запах алкоголя из её рта. Её лицо тоже было румяным. Мару вспомнил, что она звонит Тэ Сику, когда напивается. Она много говорит, когда выпьет?

«Хотя она и без алкоголя много говорит».

Мару проигнорировал Мисо и сел за стол. Он не хотел неловкости, поэтому сразу же начал есть.

– Итак, кто платит?

– Инструктор. Она хотела увидеться с нами перед началом школы.

– Ага.

Мару кивнул. Они, должно быть, уже потратили деньги, которые выиграли на конкурсе. Этого стоило ожидать. Мисо была единственной, кто сейчас хотел ему позвонить. Мару сделал несколько укусов, думая, что после этого уйдёт. До Джин попытался с ним поговорить, но Мару просто покачал головой.

Весь стол замер в молчании. Мару сказал всем «Поздравляю с победой» и «Очень вкусно», прежде чем положить палочки.

– Спасибо за еду, инструктор.

Он встал со своего места. Весь клуб смотрел на него.

– Я ухожу. Теперь можете поговорить.

Он заметил, как несколько ребят слегка поджали губы, явно собираясь что-то сказать. Мару решил их проигнорировать. Есть причина, по которой многим людям не нравятся сборища. Им приходится есть с людьми, которых они не любят. И…

Сейчас этим человеком был он.

«Ну, по крайней мере, я сыт».

Мару вышел на улицу с довольной улыбкой. Но прежде, чем он успел сделать ещё шаг, кто-то схватил его за плечо и потянул назад. Его потянули с такой силой, что он потерял равновесие, но смог быстро отступить и развернуться.

Как и ожидалось, его потянула Мисо. На её лице читалось смятение.

– Можем поговорить?

– Вы же знаете, что не можете их сейчас бросить. Вы в центре внимания клуба. Если хотите поговорить, просто позвоните. На этот раз я отвечу.

Мару снова развернулся, готовый вернуться домой. Но…

– Давай поговорим. Ух, пожалуйста! Прости! Прости! Я очень извиняюсь! Я… Ох, я правда извиняюсь! Я очень извиняюсь!

Мисо села на тротуар и заплакала. Смотреть на женщину под тридцать, рыдающую посреди дороги, было довольно неожиданно и озадачивающе. Особенно, если эта она тянула за собой твои шорты!

– И… Инструктор! Вы с меня штаны сейчас снимете!

– А-а-а-а! Я же извинилась, правда!

Она была пьяна сильнее, чем казалась. Мару быстро оглянулся на ресторан. Члены клуба отвернулись с неловкими выражениями лиц. Это только сильнее смутило его.

В конце концов…

– Ладно, ладно. Только отпустите. А то и правда стянете.

– Правда?

– Да.

– Хнык.

Мисо встала, делая вид, что последних тридцати секунд не было. Это было настолько нелепо, что Мару едва сдержал смех.

«Она, должно быть, многих достаёт, когда пьёт».

Мару не мог не вспомнить о Тэ Сике. Как он мог терпеть это в течение десяти лет?

«Он, наверное, реинкарнация Будды. Или Иисуса».

Мару покачал головой, поддерживая Мисо, чтобы она не упала.

Глава 56

Юн Джон положила палочки для еды, глядя, как Мару уходит. Мясо шипело на гриле, но она не решалась его взять.

– Может, всё-таки стоило пригласить его на прошлую вечеринку, – прошептала Юн Джон.

Она сказала это слишком тихо, чтобы её услышали в этом шуме, но члены клуба всё равно уловили её шёпот.

– Он ушёл, потому что ему не понравилось. Было бы странно снова звать его, – сказал Гын Сок.

Парень после конкурса снова обрёл уверенность в себе. Он смог показать даже больше, чем на региональном этапе. Ребята ни разу не сбились, и благодаря этому заняли первое место.

Некоторые согласились с Гын Соком. Первой заговорила Ю Рим. Девушка с каштановыми волосами подняла кусок свинины, который ей дал Гын Сок.

– Гын Сок прав. Если бы Мару был здесь, всем было бы неловко. Ты же видела, что только что случилось? Ни стыда, ни совести. Съел пару кусочков мяса и ушёл, даже не извинился. Он испортил всю атмосферу. Это слишком.

Юн Джон хотела возразить, но не смогла.

«Я не имею права что-то им говорить».

Тогда Мару поссорился с членами клуба. Он использовал правильные слова, чтобы разозлить их. Как дятел, который клюёт рану. С тех пор клуб снова начал репетировать.

Сначала они начали репетировать, чтобы восстановить свою утраченную гордость, но в какой-то момент начали для того, чтобы доказать, что Мару не прав. Тогда Юн Джон не знала, в чём их проблема.

«Нет, я всё знала, просто решила игнорировать. Иначе… на меня бы все напали».

Мару заставил их перестать притворяться и трезво посмотреть на клуб. Благодаря ему клуб смог правильно оценить ситуацию.

«Ему пришлось заставить нас действовать, чтобы мы обратили внимание на проблему».

Основная причина, по которой они начали снова репетировать, заключалась в том, что тогда они сыграли ужасно. Мару дал им это увидеть. Юн Джон задумалась, о чём думал Мару, когда говорил им это? Не похоже, что он сказал так просто потому, что был зол. Это было бы очень не похоже на него.

Мару был зрителем. Он никогда не был тем, кто активно вмешивается, чтобы подразнить остальных членов клуба.

– Юн Джон, – позвал её Чжун Хёк.

Он улыбался, но улыбка не была счастливой. Она была похожа на маску, скрывающую его настоящие чувства.

– Давай поедим.

Только тогда Юн Джон вернулась к реальности, она заметила, что члены клуба смотрят на неё. Даже Гын Сок и Ю Рим выглядели обеспокоенными. Внезапно Юн Джон почувствовала, что оказалась на чужой территории. Это правда актёрский клуб?

– Д… да! Давайте поедим! – только и смогла сказать она.

Запихивая мясо в рот, Юн Джон задумалась. Наконец-то она поняла, что именно заставляло её так беспокоиться, когда инструктор Мисо попросила клуб собраться.

– Приведите себя в порядок. Вы уже взрослая, вам не стыдно?

– Кто сказал, что мне за тридцать?! Мне всего двадцать девять! Не тридцать! Не тридцать!

Мару не понимал, почему ему вдруг вспомнилось, как он вёл своего начальника с корпоратива. Он затащил Мисо на ближайшую детскую площадку, будучи абсолютно уверенным, что люди весят вдвое больше, когда напьются. Там Мару положил Мисо на одну из скамеек.

– Фух.

Неожиданные физические нагрузки полностью его утомили. Он вытер лоб и огляделся. К счастью, рядом был магазин. Мару бросил короткий взгляд на Мисо.

– Ничего не должно случиться, пока меня не будет…

Он побежал в магазин, чтобы купить Мисо средство от похмелья и газировку для себя.

– Эти вещи всегда дорогие, – пробормотал он, глядя на маленькую бутылочку, стоящую 5000 вон, когда полная миска супа с рисом стоила всего 3000.

– Держите, инструктор, – сказал Мару, протянув бутылку Мисо, но она не шевельнулась. Он не хотел терять время, поэтому ущипнул её за щёки, чтобы открыть рот, и залил напиток. Мисо откашлялась после глотка и села, простонав.

– Невоспитанный ты…

– Просто выпейте уже. Как вы можете так себя вести перед своим учеником?

– Ух. Ты слишком напоминаешь моего отца. Это так бесит.

– Если я бешу, то лучше пойду. Вызовите себе такси и езжайте домой.

– Эй, эй! Куда ты?!

– Уже 10. Мне нужно идти домой.

Мисо наклонилась вперёд и схватила Мару за руку.

– Не уходи.

– Если вы хотите пожаловаться, я могу позвонить кому-нибудь. Тэ Сик подойдёт?

– Ты! Если ты его позовёшь, я заплачу! Ух…

Было довольно мило видеть, как она, обычно строгая, так себя ведёт. Кстати, пока она молчала, она была довольно привлекательной, но светлые волосы придавали ей устрашающий вид. Без них она была похожа на настоящую леди.

Мару покачал головой и вернулся к скамейке. На улице было много людей, так как ночь была прохладной. На площадке было ещё несколько человек. Последнее, чего ему хотелось, – это иметь дело с плачущей женщиной на глазах у всех. Однажды пережить это было более чем достаточно.

– Можем немного отдохнуть?

Попрощавшись, Ю Рим тихо подошла к Гын Соку. Мальчик нежно схватил её за руку.

– Хочешь прогуляться немного?

– Конечно.

Ю Рим нравилась рука Гын Сока. Его большая ладонь её успокаивала. Когда она начала держать его за руку, её время, проведённое в телефоне, значительно сократилось. Казалось, его рука дарила ей уверенность, что она не станет нервничать без телефона.

«Тепло».

Было знойное лето, но Ю Рим не чувствовала жары. Ей хотелось приблизиться к Гын Соку. Мальчик изменил захват, нежно сжав её руку. Это ещё больше успокоило Ю Рим.

Гын Сок был как дерево. Дерево, на которое можно опереться.