Байкер и агломерат

1

«Ты вылитый прадед!» – часто говорила Андрюхе бабушка, Виктория Андреевна. И он действительно был таким же: необъятно большим, светловолосым, курносым… Кроме того громогласным, чуток ленивым, но, когда требовалось, расторопным и работящим. А ещё у обоих была одна и та же единственная любовь на всю жизнь. Мотоциклы.

Прадед Андрюхи – Андрей-первый – основатель и бессменный руководитель байк-клуба по кличке Дед, был легендарной личностью в родном городе.

Ещё бы! Человек, поспоривший с местным бандитским паханом, что двадцать лет будет кататься без прав. Светооператор в ТЮЗе, буян, великан, интеллектуал. Короче говоря, весьма разносторонний персонаж. В девяностые годы прошлого века он продал квартиру, поехал в Германию и купил байк. Доставшийся в наследство правнуку.

Honda GL1800, пауэр-круизер. Валькирия. Настоящая дева битв. В 2095 году, совершенствуя мотоцикл, Андрюха поставил на него новейший электродвигатель. Это добавило ей лошадок и сбросило килограммы. Также он встроил адаптивную подвеску с компьютерной регулировкой, электронный контроль на тормозную систему… Теперь у Валькирии имелся свой ИИ, способный при необходимости управлять байком. Прадед наверняка был бы недоволен. Но удобство есть удобство.

Андрюха наслаждался ездой. Говорят, автомобили возят тело, а мотоциклы душу. Он мог бы подписаться под каждой буквой этой фразы. Настроение у него было, как видимость в погожий день: миллион на миллион. Скорость двести, дорога ровная, Валькирия послушна и нежна, и потому ему хотелось разделить со всей землёй удовольствие от поездки.

Тип на обочине возник словно из ниоткуда. Буквально на миг отвёл взгляд в сторону, и вот уже справа, у зарослей пожухлого от жары и засухи ясеневидного клёна, стоит странный мужик, неестественный в своём пальто и шляпе, как гвоздь в мясорубке.

Андрюха проскочил было мимо. Потом сообразил, что ему махнули рукой – то ли приветствуя, то ли голосуя. Редко кто осмеливается останавливать байкера. Поэтому, проехав в задумчивости ещё с минуту, он всё-таки развернулся и двинулся обратно.

Тип стоял на месте и ожидал возвращения со смиренным видом. С любопытством изучив его «прикид», Андрюха недоумённо крякнул.

Жара – сорок пять градусов. Если бы не костюм с терморегулятором, он бы давно сварился в собственном соку. Плюс – противопыльная маска-респиратор. При нынешнем климате – первейшая необходимость. Особенно на юге. Незнакомец же одет в долгополое старомодное шерстяное серо-зелёное пальто с погончиками и коричневую шляпу.

– Эй, друг! Не холодно? – поинтересовался Андрюха.

– Нет, мне благоприятна эта температура, спасибо, – мужчина приветливо улыбнулся и взмахнул руками, как крыльями, точно указывая на эту самую температуру.

– Ты кого-то ждёшь? – продолжал допытываться байкер.

– Возможно, я бы хотел присоединиться к кому-либо в его путешествии, если не стесню, – по-прежнему дружелюбно растягивая губы в улыбке, ответил собеседник.

Такой ответ заставил Андрюху заподозрить, что перед ним самый обыкновенный псих, и он стал разглядывать мужчину с удвоенным интересом. Внешность у того была непримечательная: высокий, худощавый, с нескладной фигурой, длинным унылым лицом и огромными глазами, смотревшими на него сейчас по-собачьи мягко и влажно.

– А тебе куда, друг? – всё-таки спросил он.

– Мне бы за Ставрополь. Там говорят, засуха.

Опасения Андрюхи насчёт нестабильности психики собеседника, похоже, были верными.

«Говорят, засуха…» Да весь юг России практически непригоден для сельского хозяйства! Только на берегах крупных рек и водохранилищ есть хоть какая-то жизнь. Остальное – выжженная полупустыня, где не растёт ничего, кроме самой выносливой травы. Да и та старается успеть взойти, отцвести и высохнуть в короткий промежуток между февральскими снегопадами и апрельскими суховеями. Разумеется, там уже давно, лет двадцать, почти никто не живёт.

– Тебе зачем туда? – недоверчиво уточнил Андрюха.

– Вы знаете, я испытываю вполне обоснованную надежду, что у меня получится остановить эрозию и высыхание почв.

Андрюха усмехнулся. Тип по-прежнему смотрел на него добрым и преданным собачьим взглядом. «Надеюсь, за ухо не укусит, когда будет сзади сидеть», – мелькнула дурацкая мысль. Всё-таки кивнул себе за спину. Садись, мол.

– Возьми в кофре шлем с переговорником и противопыльную.

Незнакомец этого и ждал. Суетливо подошёл к сумке, открыл, вытащил шлем и натянул его прямо на шляпу. Несколько секунд постоял, ковыряя пальцем загнувшиеся поля, потом снял шлем, шляпу, натянул шлем обратно. Замер.

– Садись уже, – терпением Андрюхи, будь оно хлебом, можно было накормить всю голодающую Африку.

– А шляпу куда? – смущённо поинтересовался чудик, глядя на него из-под лицевого щитка.

– Засунь в… кофр.

Даже железной выдержке может прийти конец. Но внешнее спокойствие – главное. Поэтому то слово, что просилось на язык в этой ситуации, осталось несказанным. Но тип, похоже, заметил короткую паузу и засуетился ещё больше. Открыл сумку, сунул в неё шляпу, закрыл. Спохватился, снова распахнул, что-то поправил, захлопнул.

Андрюха уже начал жалеть о своей доброте. «Точно попытается укусить», – вернулась нелепая мыслишка. Он поплотнее застегнул термокостюм и повыше натянул воротник, стараясь не оставить ни миллиметра голой кожи между обрезом шлема и высокой горловиной. Ткань на комбезе и псина-то не всякая прокусит, не то что псих.

План действий возник сам собой. Сделать крюк и завести пассажира в ближайший крупный город – Ставрополь. Там сдать на руки полицейским, пускай пробьют по базе. Вдруг и правда больной. Сбежал, а теперь его ищут.

Где-то в глубине души прадед хмуро выговаривал Андрюхе, что не следует настоящему байкеру связываться с полицией. Байк – это свобода, а любая власть – это аппарат угнетения.

– Крюк сделаем, заедем на подзарядку. Батареи обновим, воды возьмём побольше, – произнёс во встроенную болталку Андрюха, обращаясь к пассажиру.

Тот согласно муркнул что-то нечленораздельное.

– Тебя как звать-то?

– Ар… кхм, Аркадий, – почему-то замялся собеседник.

– Ну погнали, Аркадий.

Для «Девы Битв» двести километров по трассе – это пшик. Час езды. Потом, правда, пришлось около получаса маневрировать в пригородных пробках до ближайшего поста ДПС, совмещённого с зарядной станцией.

– Посиди пока тут. Я батареи на свежие поменяю, куплю воды и рванём в пустыню, – заглушив мотор, Андрюха огласил пассажиру свои планы.

Вытащил аккумуляторный блок, и, перекосившись от тяжести, поволок на станцию. Аркадий послушно остался в седле Валькирии, хватаясь руками за сиденье.

«Точно псих», – всё сильнее раздражаясь, думал Андрюха. «Ну чего ты торчишь там, как дурак? Сходи уже куда-нибудь, разомнись!»

Попутчик сидел как приклеенный.

Сдав батареи и запустив их диагностику, Андрюха вразвалочку направился к посту. Всего несколько шагов, но они показались ему вечностью. Ну не должен байкер контачить с законниками без веской причины. Не должен!

Байк – это свобода! А любое государство – аппарат угнетения! Это непреложные принципы байкеров всех времён и народов, вечные как мотоциклы и кожаные жилетки.

– Эй, капитан, дело есть! – нарочито грубо, не здороваясь, обратился Андрюха к блюстителю порядка.

– О, вольные одинокие волки! Вот так встреча! Чего это вашего брата занесло в наши края? Вы же больше по городам жмётесь, стрип-бары крышуете? – не обращая внимания на тон, подколол полицейский.

– Не «Одинокий Волк», а клуб «Тридцать шесть миль», – скрипнув зубами, ответил на подначку Андрюха. А это точно подначка: символика крупно нарисована на спине, а под ней написан и город, и название мотоклуба.

– Тут такое дело, – продолжал он. – Я одного типа мутного подобрал. Хочет в пустыню. Выглядит как псих, ведёт себя как псих и разговаривает так же. Может, сбежал откуда-то? Помрёт ведь под ближайшим кустом. Разберись, капитан, ага?

Полицейский вздохнул, взял со стола сканер и двинулся за ним на стоянку.

«Мутный тип» так же безучастно сидел на мотоцикле. Безымянный капитан подошёл, представился и попросил разрешения проверить документы. Аркадий равнодушно пожал плечами и протянул руку. Дэпээсник воспользовался своим аппаратом, глянул на результат, потряс сканер, повторил попытку. Затем чем-то очень недовольный, предложил проследовать за ним в участок. У наблюдающего за этим Андрюхи заскребли кошки на душе. Вот так запросто взял и сдал незнакомого человека.

Пискнул браслет-коммуникатор. Батареи прошли проверку и зарядились. Со счёта списана сумма. Сходив за аккумуляторами, он поставил их на место и покатил дальше. Настроение ушло в минус. Ясная погода теперь раздражала, солнце било в лицо, воздух, несмотря на фильтры, сушил нос и горло. «Да к чёрту всё», – подумал он и прибавил газу.

Выехал за город и направился прямиком в пустыню. Некогда благодатная земля выгорела, потеряла свою плодородность и превратилась в пустошь. Росла здесь лишь клочковатая серая трава, повсюду припорошённая песком. Только в конце февраля – начале марта, после редких дождей и снегопадов, юг расцветает буйством зелени. С апреля по ноябрь стоит засуха.

Разумеется, и тут живут люди. Очень немногочисленные. Которые, несмотря на расходы, с помощью ветряных и солнечных электростанций добывают воду и занимаются сельским хозяйством. Но в условиях глобального потепления эффективнее выращивать растения на шестидесятой параллели, а не на юге. Там хотя бы дожди идут постоянно, а не раз в год. Тепла же в современном климате вполне достаточно.

До самого вечера Валькирия неслась вглубь пустыни по давно не обновлявшейся дороге. Мимо пролетали скудные поля с солнечными батареями и ветрогенераторами, обсаженные сплошным кустарником делянки и просто пустые земли. Когда стало темнеть, Андрюха остановился у старой лесополосы. Деревья в ней давно высохли, остались лишь стволы и толстые обломанные ветки. Зато в песке можно было накопать много валежника. Этим он и занялся.

Через час, когда уже совсем стемнело, а куча дров сравнялась по высоте с мотоциклом, Андрюха сложил костёр. Термокостюм не предусматривал карманов, только подвесные чехлы и мини-кейсы. Обыскав их и не найдя зажигалки, он вспомнил, что закинул этот девайс в один из кофров. К продуктам. Сам он не курил, поэтому в постоянном доступе к огню не нуждался.

Открыл сумку, увидел помятую шляпу, оставленную незадачливым пассажиром, и перед мысленным взором снова возникло унылое лицо Аркадия с мягкими большими глазами. Опять всколыхнулась злость на самого себя. Вот и пойми ж ты: правильно ли поступил, сдав чудика полицейским? Или нет? Действительно у этого нескладёхи шалила кукуха, или всё-таки имелся план по улучшению пустыни?

– Какой план! Да у него просто крыша съехала в этих его пальто и шляпе! Какой на фиг план!

Нарочито громко сказанные слова не помогли. Не убедили. Досадливо морщась, Андрюха швырнул шляпу в сторону сухостоя, та пролетела бумерангом и шлёпнулась на землю. Отыскав зажигалку, он занялся костром. Когда по сухому валежнику забегали шустрые огоньки, на коммуникатор пришло сообщение о начислении штрафа за разжигание открытого пламени.

Теперь пеня будет капать за каждые полчаса «неконтролируемого выброса СО2 в атмосферу». Да и чёрт с ним. Ему было просто необходимо посмотреть на огонь, раз уж нет возможности созерцать текущую воду.

Медитация у костра выжгла рефлексию, лишние мысли и паскудное настроение. А после разогретой тушёнки и свежерастворимого кофе накатила апатия пополам с расслаблением. Да, сдал человека полиции. Психа, блаженного. Возможно, этим самым спас его. А то попёрся бы тот в пустыню, одетый в дурацкую шляпу и пальто. И помер бы под первым же кустом от обезвоживания и теплового удара.

– Где бы ещё куст найти в пустыне, – пробормотал Андрюха, вытягиваясь на загодя расстеленном спальнике. Наконец, отрубился.

Костёр горел. Когда дерево прогорит, огонь станет невидимым для чипа в коммуникаторе. Штраф прекратит начисляться, и надоедливое пиликанье стихнет.

2

Утро разбудило долгожданной прохладой. Всю ночь стояла невыносимая жара от разогретой за день земли, а едва рассвело, выпала обильная роса и принеся благословенную, но недолгую свежесть. Особенно хорошо она ощущалась на не защищённом респиратором лице. Но почему-то на правой щеке. На левую падало сухое неравномерное тепло.

«Солнце, что ли, взошло?» – подумал сквозь сон Андрюха. Полежал ещё несколько секунд, прислушиваясь к чувствам, и неохотно открыл глаза.

Первое, что он увидел – огонь. Решив, что тот ему пригрезился, Андрюха опустил веки и сосчитал до десяти, уговаривая проснуться. Вроде бы получилось. Снова распахнул и вперил взгляд в несуразную фигуру в пальто, сидящую у костра.

– Доброе утро, – поприветствовал его Аркадий, приподнимая шляпу. – Я взял на себя смелость поддерживать очаг в горящем состоянии, так как посчитал, что вы развели его из-за необходимости согреться. Ну и, чтобы отпугнуть крупных хищников, если таковые обитают в округе.

– А-а-а! – завопил, вскакивая Андрюха. Подскочил к Валькирии, выхватил из кофра телескопическую дубинку, раскрыл одним взмахом руки и предупредил: – Не подходи, пришибу!

– Я понимаю ваше инстинктивное желание оградиться от непонятного. Но возможно объяснение природы явления развеет негативное отношение ко мне?

Аркадий проникновенно, как верный пёс, смотрел ему в глаза. Подумав, Андрюха опустил булаву.

– Ну, давай. Объясняй явление. Только стой там, где стоишь. И начни, блин, с того, как ты меня нагнал?

– Как я вас нагнал, было бы понятно из моего рассказа о себе. Но если вы так настаиваете, сообщаю: я здесь пророс.

Через полчаса беседы Андрюха, обалдевший от свалившихся на его голову сведений, запросил перерыв. Он нуждался в срочном тайм-ауте, чтобы привести мысли в относительный порядок. Облокотившись на самого надёжного друга – Валькирию – байкер задумался.

Климат менялся. Не только в России, но и по всему земному шару. Двадцать с лишним лет назад, когда человечество стало терять посевные площади на юге, вся власть перешла к Комитету по Контролю Климата. Так называемому три Ка. Триксам. Крысам, как их прозвал простой народ. Объявив, что вся прежняя цивилизация – это движение в бездну, комитетчики железной рукой принялись вводить запреты на промышленную и крупную сельскохозяйственную деятельность. Всё, что не попадало под их контроль, обкладывалось налогами с конским ценником. И такими же штрафами, и ограничениями.